 где бы
в премудрости своей ты  ни порешил  приклонить  главу свою на эту ночь,  мой
любезный   €змаил,  не  премини  осведомитьсЯ  о  цене   и   не   слишком-то
привередничай".
     ђобкими  шагами ступаЯ по мостовой,  миновал Я вывеску "Џод скрещенными
гарпунами" - увы, сие заведение выглЯдело чересчур дорого и чересчур весело.
—уть подальше Я увидел  Яркие  окна гостиницы "Њеч-рыба", откуда красноватый
свет  падал такими жаркими лучами, что казалось, он растопил весь снег и лед
перед  домом,  а  повсюду  вокруг смерзшийсЯ десЯтидюймовый слой льда лежал,
словно твердаЯ асфальтоваЯ мостоваЯ,  и шагать  по этим острым выступам было
длЯ менЯ довольно  затруднительно, поскольку  в результате тЯжкой бессменной
службы  подошвы мои находились в весьма плачевном состоЯнии. "€ тут чересчур
дорого  и  чересчур весело,  - подумал Я, задержавшись  на мгновение,  чтобы
полюбоватьсЯ Яркими  отсветами на мостовой  и послушать доносЯщийсЯ  изнутри
звон стаканов.  - Ќо проходи  же,  €змаил, слышишь? “бирайсЯ  прочь  от этой
двери: твои залатанные башмаки загородили вход".  € Я пошел дальше. ’еперь Я
инстинктивно стал сворачивать на те улицы, которые вели к воде, ибо там, без
сомнениЯ, расположены самые дешевые, хотЯ, может быть, и не самые заманчивые
гостиницы.
     —то за унылые  улицы! Џо обе стороны  тЯнулись кварталы тьмы, в которых
лишь  кое-где  мерцал  свет  свечи,  словно  несомой  по  черным  лабиринтам
гробницы.  ’огда  в последний час последнего  днЯ  недели  этот конец города
казалсЯ  совсем  обезлюдевшим.  Ќо  вот  Я  заметил  дымную  полоску  света,
падавшего  из  заманчиво  приоткрытой   двери  какого-то  низкого   длинного
строениЯ. ‡дание имело весьма запущенный вид, из  чего Я сразу заключил, что
оно предназначено длЯ общественного пользованиЯ. Џерешагнув порог,  Я прежде
всего  упал, споткнувшись  о  Ящик  с золой, оставленный в сенЯх. "•а-ха,  -
сказал Я себе,  едва  не задохнувшись в облаке взлетевших частиц праха, - уж
не от погибшего ли града ѓоморры этот пепел? ’ам были "‘крещенные  гарпуны",
потом  "Њеч-рыба". Ђ сейчас Я, наверное,  попал в "‹овушку"?" ’ем не менее Я
поднЯлсЯ  с  пола  и,  слыша изнутри  громкий  голос, толчком отворил вторую
дверь.
     —то это? ‡аседание черного парламента в преисподней?
     ђЯды  черных лиц, числом не  менее ста, обернулись, чтобы  поглЯдеть на
менЯ; а за ними в глубине черный ангел смерти  за кафедрой колотил рукой  по
раскрытой  книге. ќто была негритЯнскаЯ церковь, и проповедник держал речь о
том, как  черна  тьма, в которой  раздаютсЯ  лишь  вопли,  стоны  и  скрежет
зубовный.  "„а,  €змаил, -  пробормотал  Я, пЯтЯсь  к  двери,  -  неприЯтное
развлечение ждало тебЯ под вывеской "‹овушки".
     €  Я  снова  пошел по улицам, пока не различил  наконец  поблизости  от
пристани  какой-то тусклый свет и не уловил в  воздухе тихий  унылый  скрип.
ЏоднЯв голову, Я увидел над дверью раскачивающуюсЯ вывеску, на которой белой
краской было изображено нечто, отдаленно напоминающее высокую отвесную струю
туманных  брызг, а  под ней начертаны следующие  слова:  "ѓостиница "Љитовый
фонтан", Џитер ѓроб".
     "ѓроб?   Љитовый   фонтан?   ‡вучит   довольно   зловеще   при   данных
обстоЯтельствах",  -  подумал Я. ‚прочем,  ведь  говорЯт,  в  Ќантакете  это
распространеннаЯ фамилиЯ,  и  сей Џитер, вероЯтно, просто переселилсЯ сюда с
острова. ‘вет оттуда шел такой тусклый, вокруг в этот час все казалось таким
спокойным, да и сам этот ветхий деревЯнный домишко выглЯдел так,  словно его
перевезли сюда из погорелого  района, и  так по-нищенски убого  поскрипывала
над ним вывеска, что Я понЯл - именно здесь Я смогу найти пристанище себе по
карману и наилучший гороховый кофе.
     ‘транное это было сооружение - старый дом под островерхой крышей совсем
перекосилсЯ  на  один бок,  словно  несчастный паралитик. Ћн стоЯл зажатый в
какой-то  тесный  и мрачный  угол, а буйный  ветер …вроклидон  не переставаЯ
завывал вокруг  еще Яростнее, чем некогда  вокруг  утлого  суденышка бедного
Џавла. Ђ ведь …вроклидон - это отменно приЯтный зефир длЯ всЯкого, кто сидит
под крышей и  спокойно поджаривает у  камина  ноги,  покуда не придет  времЯ
отправлЯтьсЯ ко сну. "Џри оценке того буйного ветра, что  носит наименование
…вроклидон,  -  говорит  один  древний  автор,  чьи  труды  дошли до  нас  в
единственном  экземплЯре, владельцем которого ЯвлЯюсь  Я, - огромнаЯ разница
проистекает  из  того,  рассматриваешь  ли  ты его  сквозь  оконные  стекла,
ограждающие  тебЯ от холода, царЯщего  по ту  сторону, или же ты  глЯдишь на
него  из  того  окна, в  котором нет переплетов,  из окна,  по  обе  стороны
которого  царит  холод, из окна,  которое лишь  некто  по имени ‘мерть может
остеклЯнить". "Џраво же, - подумал Я, когда эти строки пришли мне на памЯть,
-  ты рассуждаешь разумно, мой древний готический  фолиант".  ‚  самом деле,
глаза эти -  окна, а тело  мое - это  дом. †аль, правда, что не заткнуты как
следует  все трещины  и щели, надо  бы понасовать кое-где немного корпии. Ќо
теперь  уже  поздно вносить  усовершенствованиЯ.  ‚селеннаЯ  уже  возведена,
ключевой камень свода уложен и  щебень  вывезен на телегах миллион лет  тому
назад. Ѓедный ‹азарь, лЯзгаЯ зубами на  панели, что служит ему подушкой, и в
дрожи отрЯсаЯ последние лохмотьЯ со своего озЯбшего тела, может законопатить
себе  уши  трЯпьем, а рот заткнуть обглоданным кукурузным початком, но и так
он не сумеет укрытьсЯ от …вроклидона.
     -  …вроклидон! - говорит  Ѓогач в красном шлафроке (он завел себе потом
другой, еще краснее).  - “ф-ф!  “ф-ф!  ЋтличнаЯ морознаЯ  ночь!  Љак мерцает
Ћрион;  как  полыхает  северное сиЯние!  Џусть  себе  болтают о нескончаемом
восточном лете,  вечном,  как  в  моем  зимнем  саду. џ  за то, чтобы самому
создавать свое лето у собственного своего очага.
     Ђ  что думает по  этому поводу ‹азарь? ‘умеет ли  он согреть посиневшие
руки, воздев их к великому северному сиЯнию? Ѓыть может, ‹азарь предпочел бы
очутитьсЯ на ‘уматре, а не здесь? Ѓыть может,  он с удовольствием согласилсЯ
бы  улечьсЯ вдоль  экватора  или же даже, о боги, спуститьсЯ в  самую бездну
огненную, только бы укрытьсЯ от мороза?
     Ћднако вот ‹азарь должен лежать здесь на панели у порога Ѓогача, словно
кит  на мели, и это еще несуразнее, чем айсберг,  причаливший  к  одному  из
Њолуккских островов.  „а  и  сам  Ѓогач, он ведь тоже живет, словно  царь  в
ледЯном доме, построенном из замерзших вздохов, и как  председатель общества
трезвенников он пьет лишь чуть теплые слезы сирот.
     Ќо теперь довольно ныть и  стонать, мы уходим на китобойный промысел, и
все это в изобилии нам еще предстоит. „авайте отдерем лед с обмерзших подошв
и поглЯдим, что представлЯет собой гостиница "Љитовый фонтан".


        ѓлава III. ѓЋ‘’€Ќ€–Ђ "Љ€’Ћ‚›‰ ”ЋЌ’ЂЌ"


     ‚ходЯ под островерхую крышу гостиницы "Љитовый фонтан", вы оказываетесь
в  просторной  низкой  комнате,  обшитой  старинными  деревЯнными  панелЯми,
напоминающими борта  ветхого  кораблЯ  смертников.  ‘ одной стороны на стене
висит очень  большаЯ картина, всЯ закопченнаЯ  и до такой  степени  стертаЯ,
что,  разглЯдываЯ ее  в  слабом  перекрестном  освещении,  вы  только  путем
долговременного  усердного  изучениЯ,  систематически к  ней  возвращаЯсь  и
проводЯ  тщательный опрос соседей,  смогли бы в конце  концов  разобратьсЯ в
том,  что на  ней изображено.  ’ам нагромождено  такое  непостижимое скопище
теней и сумерек, что поначалу вы готовы вообразить, будто  перед вами - труд
молодого  подающего   надежды  художника,   задавшегосЯ   целью   живописать
колдовской хаос тех  времен, когда ЌоваЯ ЂнглиЯ славилась ведьмами. Ћднако в
результате  долгого   и  вдумчивого  созерцаниЯ  и  продолжительных  упорных
размышлений,  в  особенности  же  в   результате  того,  что  вы  догадались
распахнуть  оконце  в  глубине  комнаты,  вы  в  конце  концов  приходите  к
заключению,  что подобнаЯ мысль  как ни дика она,  тем  не менее не  так  уж
безосновательна.
     Ќо  вас   сильно  озадачивает  и  смущает  нечто  вытЯнутое,  гибкое  и
чудовищное, черной массой  повисшее в  центре  картины над  тремЯ  туманными
голубыми вертикальными линиЯми, плывущими в  невообразимой пенной пучине. Ќу
и  картина в  самом деле, всЯ  какаЯ-то текучаЯ, водЯнистаЯ, расплывающаЯсЯ,
нервного человека такаЯ и с ума свести может. ‚ то же времЯ в ней есть нечто
возвышенное, хотЯ и  смутное,  еле уловимое, загадочное, и  оно  тЯнет вас к
полотну  снова и снова,  пока  вы наконец  не  даете  себе невольной  клЯтвы
выЯснить  любой ценой, что означает  эта диковиннаЯ картина. Џо временам вас
осенЯет блестЯщаЯ, но, увы, обманчиваЯ идеЯ. - ќто штормоваЯ  ночь на —ерном
море. - ЏротивоестественнаЯ борьба четырех стихий.  -  “раган над вересковой
пустошью. - ѓиперборейскаЯ зима. - Ќачало ледохода на реке ‚ремени... Ќо все
эти фантазии  в  конце концов отступают  перед чудовищной  массой  в  центре
картины.  ЏонЯть, что это,  -  и  все остальное будет  Ясно. Ќо постойте, не
напоминает  ли это  отдаленно  какую-то гигантскую рыбу?  Ѓыть  может,  даже
самого левиафана?
     € в самом деле, по моей  окончательной  версии, частично основанной  на
совокупном  мнении  многих пожилых людей, с  которыми Я  беседовал  по этому
поводу,  замысел   художника  сводитсЯ   к  следующему.  Љартина  изображает
китобойца,  застигнутого свирепым  ураганом у  мыса ѓорн; океан  безжалостно
швырЯет полузатопленное судно, и только три его голые  мачты еще поднимаютсЯ
над водой; а сверху огромный  разъЯренный кит, вознамерившийсЯ  перепрыгнуть
через корабль, запечатлен в тот страшный миг, когда он обрушиваетсЯ прЯмо на
мачты, словно на три огромных вертела.
     ‚сЯ  противоположнаЯ стена была  сплошь увешана  чудовищными дикарскими
копьЯми и дубинками. Љакие-то  блестЯщие  зубы  густо  унизывали  деревЯнные
рукоЯтки, так  что  те  походили  на костЯные  пилы.  „ругие  были  украшены
султанами из  человеческих волос. Ђ  одно из этих смертоносных орудий  имело
серповидную форму  и  огромную  загнутую  рукоЯтку  и  напоминало  собою  ту
размашистую дугу, какую описывает в траве длиннаЯ коса. Џри взглЯде  на него
вы вздрагивали и  спрашивали себЯ,  что  за свирепый дикарь-каннибал собирал
когда-то свою смертную  жатву  этим  жутким серпом.  ’ут  же  висели  старые
заржавленные китобойные гарпуны  и остроги, все гнутые и поломанные. ‘ иными
из них были свЯзаны целые истории. ‚от этой острогой, некогда  такой длинной
и прЯмой,  а теперь безнадежно искривленной, пЯтьдесЯт лет  тому назад Ќатан
‘вейн успел убить  между восходом  и закатом  пЯтнадцать  китов. Ђ  вот  тот
гарпун - столь похожий теперь на штопор  - был когда-то  заброшен в Яванских
водах,  но  кит сорвалсЯ и ушел  и был убит  много-много  лет спустЯ  у мыса
Ѓланко.  ѓарпун вонзилсЯ чудовищу в хвост,  но  за это времЯ, подобно  игле,
блуждающей  в теле  человека,  проделал путь  в сорок  футов и был  найден в
мЯкоти китового горба.
     ЏересекаЯ эту  сумрачную комнату,  вы  через  низкий сводчатый  проход,
пробитый, надо полагать,  на месте большого  центрального  камина  и  потому
имеющий  по нескольку  очагов  вдоль обеих стен, попадаете  в  буфетную. ќта
комната  еще  сумрачнее  первой;  над  самой  головой  у вас выступают такие
тЯжелые  балки, а под ногами лежат такие ветхие корЯвые доски, что вы готовы
вообразить  себЯ  в  кубрике  старого  кораблЯ,  в  особенности   если  дело
происходит бурной ночью, когда этот древний ковчег, стоЯщий на Якоре в своем
закоулке, весь сотрЯсаетсЯ от ударов ветра. ‘боку у стены там стоЯл длинный,
низкий,  похожий  на полку  стол,  уставленный  потрескавшимисЯ  стеклЯнными
Ящиками,  в   которых  хранились  запыленные  диковины,  собранные  в  самых
отдаленных  уголках нашего  просторного мира.  Ђ из  дальнего  конца комнаты
выступала  буфетнаЯ  стойка  -  темное  сооружение,  грубо  воспроизводившее
очертаниЯ головы гренландского кита. € как ни странно, но это  действительно
была огромнаЯ  аркообразнаЯ китоваЯ  челюсть, такаЯ широкаЯ, что чуть  ли не
целаЯ  карета могла  проехать  под  ней.  ‚нутри  она  была  увешана старыми
полками, кругом уставленными старинными  графинами, бутылками, флЯгами; и  в
этой всесокрушающей пасти, словно второй €она  (кстати, именно так его там и
прозвали), суетилсЯ маленький  сморщенный  старичок,  втридорога продававший
морЯкам горЯчку и погибель за наличные деньги.
     “страшающи  были стаканы,  куда лил он  свой Яд.  ‘наружи они  казались
правильными  цилиндрами, но внутри зеленое дутое  стекло  прехитрым  образом
сужалось книзу, да и донышки  оказывались обманчиво  толстыми.  Џо стенкам в
стекле  были  грубо  выдолблены  параллельные  меридианы,  опоЯсывавшие  эти
разбойничьи  кубки. Ќальют вам до этой  мерки - с вас пенни, до другой - еще
пенни, и так  до самого верха - китобойскаЯ доза, которую вы можете получить
за один шиллинг.
     ‚ойдЯ  в  помещение,  Я  увидел  у  стола   группу   молодых   морЯков,
разглЯдывавших в тусклом свете  заморские диковины. џ нашел глазами  хозЯина
и, заЯвив ему  о своем намерении снЯть у него комнату, услышал в ответ,  что
его гостиница полна - нет ни одной свободной постели.
     - Ћднако постойте, - тут же добавил  он, хлопнув себЯ по лбу, - вы ведь
не  станете  возражать,  если   Я  предложу  вам  разделить  ложе   с  одним
гарпунщиком, а? ‚ы, Я  вижу, собрались поступать на китобоец, вот вам и надо
привыкать к таким вещам.
     џ сказал ему, что не люблю  спать вдвоем в одной постели, что если уж Я
когда-нибудь  и  пошел  бы  на  это,  то  здесь  все зависит  от  того,  что
представлЯет собой гарпунщик;  если  же  у него  (хозЯина) действительно нет
другого места и  если гарпунщик будет не слишком неприемлем, то, уж конечно,
чем и дальше бродить в такую  морозную ночь по улицам чужого города, Я готов
удовлетворитьсЯ половиной  одеЯла, которым поделитсЯ со  мной  любой честный
человек.
     -  Ќу, то-то.  ‚от  и  отлично. „а вы  присЯдьте.  “жинать-то,  ужинать
будете? “жин сейчас уж поспеет.
     џ сел  на старую деревЯнную  лавку, вдоль и поперек покрытую резьбой не
хуже скамеек в парке Ѓэттери. Ќа другом конце ее какой-то задумчивый матрос,
усердно согнувшись в три погибели и широко раздвинув колени, украшал сиденье
при помощи карманного ножа. Ћн пыталсЯ  изобразить корабль,  идущий  на всех
парусах, но, по-моему, это ему плохо удавалось.
     Ќаконец  нас  -  человек пЯть-шесть  -  пригласили к  столу в  соседней
комнате. ’ам стоЯл холод, прЯмо как в €сландии, камин даже не был затоплен -
хозЯин сказал, что не  может себе этого  позволить. ’олько тускло горели две
сальные свечи  в  двух витых подсвечниках.  Џришлось  нам застегнуть на  все
пуговицы свои матросские куртки и греть оледеневшие пальцы о кружки с крутым
кипЯтком.  Ќо  накормили  нас отменно. Ќе только картошкой с мЯсом, но еще и
пышками, да,  клЯнусь  богом,  пышки  к ужину! Ћдин юноша в  зеленом бушлате
набросилсЯ на эти пышки самым свирепым образом.
     - ќй, парень, - заметил хозЯин, - помЯни  мое слово, сегоднЯ ночью тебЯ
будут мучить кошмары.
     - •озЯин, - шепотом спросил Я, - это не тот самый гарпунщик?
     -  „а  нет, -  ответил он мне с  какой-то  дьЯвольской  усмешкой, - тот
гарпунщик - смуглый молодой человек. € пышек он никогда не станет есть, нет,
нет, он ест одни бифштексы. „а и те только с кровью.
     - “ него губа не дура, - говорю. - Ќо где же он сам-то? ‡десь?
     - ‚скорости будет здесь, - последовал ответ.
     ќтот  "смуглый"  гарпунщик начинал  внушать мне некоторые опасениЯ.  Ќа
всЯкий  случай  Я принЯл  решение,  если нам все-таки  придетсЯ спать  с ним
вместе, заставить его раздетьсЯ и лечь в постель первым.
     “жин  кончилсЯ, и общество вернулось в буфетную,  где Я, не видЯ  иного
способа  убить  времЯ,  решил  посвЯтить  остаток  вечера  наблюдениЯм   над
окружающими.
     ‚незапно снаружи донеслись  буйные возгласы.  •озЯин  поднЯл  голову  и
воскликнул: "ќто команда  "Љосатки"! џ утром  читал, что "Љосатка" поЯвилась
на рейде. ’ри  года  были  в плавании и вот  пришли с  полными трюмами. “ра,
ребЯта! ‘ейчас узнаем, что новенького на ”иджи".
     €з прихожей  донессЯ стук матросских сапог, дверь распахнулась, и к нам
ввалилась целаЯ стаЯ диких морских волков. ‚ернее же - свирепых лабрадорских
медведей,  каковых  они  напоминали в своих  теплых  косматых  полушубках  и
накрученных  на головы  шерстЯных  шарфах, все  в лохмотьЯх  и  заплатах,  с
сосульками в промерзших бородах. Ћни только что высадились со своего кораблЯ
и прежде  всего  зашли сюда. Ќе удивительно поэтому, что  они прЯмым  курсом
устремились  к китовой пасти -  буфету, где хлопотливый сморщенный  старичок
€она тут же наделил каждого полным до краев стаканом вина. Ћдин из прибывших
пожаловалсЯ  на  сильную простуду,  и  по  этому  поводу  €она  приготовил и
протЯнул  ему  большую  дозу  дегтеподобного  джина,  смешанного  с патокой,
представлЯвшего собой, по его клЯтвенному заверению, королевское средство от
любых простуд и катаров, и свежих, и застарелых, где  бы вы их ни подхватили
- у  лабрадорского  побережьЯ или  же  с подветренной  стороны какого-нибудь
айсберга.
     •мель скоро  бросилсЯ им  в голову,  как это  обычно и случаетсЯ даже с
самыми отъЯвленными пьЯницами,  когда они  после  плаваниЯ впервые сходЯт на
берег, и они стали предаватьсЯ крайне буйным развлечениЯм.
     џ  заметил,  однако,  что  один из них  держалсЯ  немного в  стороне от
остальных,  и хоть видно было,  что ему не хочетсЯ портить здорового весельЯ
товарищей трезвым выражением лица, в общем-то он все-таки предпочитал шуметь
поменьше,  чем  другие.  ќтот  человек  сразу  же  возбудил  мой  интерес; и
поскольку  морские  боги судили  ему  быть впоследствии  моим  товарищем  по
плаванию  (хотЯ  всего лишь на  немых ролЯх,  по  крайней мере на  страницах
настоЯщего повествованиЯ), Я попытаюсь сейчас набросать его портрет. Ћн имел
полных  шесть  футов росту,  великолепные плечи и грудную клетку - настоЯщий
кессон  длЯ  подводных работ. ђедко  случалось мне  видеть  такую  силищу  в
человеке.  ‹ицо  у  него  было темно-коричневым от  загара, а белые  зубы по
контрасту  казались  просто  ослепительными. Ќо в затененной влажной глубине
его глаз таились  какие-то воспоминаниЯ,  видимо, не  очень его  веселившие.
ђечь сразу  же  выдавала в нем  южанина,  а отличное телосложение  позволЯло
догадыватьсЯ, что это рослый горец с Ђллеганского крЯжа. Љогда пиршественное
ликование  его  сотрапезников  достигло  наивысшего  предела,  человек  этот
незаметно  вышел из комнаты, и больше Я его  уже не видел, покуда он не стал
моим  спутником  на корабле. Ћднако через несколько минут товарищи хватились
его. ‚идно, он по какой-то причине пользовалсЯ у них большой любовью, потому
что тут же  поднЯлсЯ крик: "Ѓалкингтон! Ѓалкингтон! ѓде Ѓалкингтон?" - и все
они вслед за ним устремились вон из гостиницы.
     Ѓыло  уже  около  девЯти  часов.  ‚  комнате  после этой  шумной  оргии
наступила  почти  сверхъестественнаЯ тишина, и  Я  поздравлЯл  себЯ с  одним
небольшим  планом,  который  пришел  мне  в  голову  перед самым  поЯвлением
матросов.
     Ќикто не  любит спать  вдвоем. Џраво  же, даже с родным братом  вы всей
душой предпочли бы не спать вместе. Ќе знаю, в чем тут дело, но только люди,
когда спЯт, склонны проделывать это в уединении. Ќу, а уж если  речь  идет о
том, чтоб спать  с чужим, незнакомым  человеком, в незнакомой  гостинице,  в
незнакомом городе, и незнакомец этот к тому же еще гарпунщик, в таком случае
ваши возражениЯ  умножаютсЯ до бесконечности. „а и не  было никаких реальных
резонов длЯ того, чтобы Я как  матрос спал с кем-нибудь в одной кровати, ибо
матросы в  море  не  чаще спЯт вдвоем, чем  холостые короли на  суше.  ‘пЯт,
конечно,  все в  одном  помещении,  но  у  каждого  есть своЯ  койка, каждый
укрываетсЯ собственным одеЯлом и спит в своей собственной шкуре.
     €  чем больше Я размышлЯл о гарпунщике, тем неприЯтнее становилась  длЯ
менЯ перспектива спать с ним вместе. ‘праведливо было предположить, что  раз
он гарпунщик, то белье у него врЯд ли будет особенно чистым и навернЯка - не
особенно  тонким.  ЊенЯ просто  всего передергивало.  Љроме  того,  было уже
довольно поздно, и моему добропорЯдочному гарпунщику следовало бы  вернутьсЯ
и взЯть курс  на постель.  Џодумать только,  а вдруг  он заЯвитсЯ в середине
ночи и обрушитсЯ прЯмо на менЯ - разве Я смогу  определить, из какой грЯзной
Ямы он притащилсЯ?
     - •озЯин! џ передумал  относительно гарпунщика - Я с ним спать не буду.
Џопробую устроитьсЯ здесь, на лавке.
     - Љак пожелаете.  †аль только,  Я не смогу ссудить вас скатертью взамен
матраса,  а доски здесь дьЯвольски  корЯвые -  все  в сучках  и  зазубринах.
‚прочем, постойте-ка, приЯтель, у менЯ тут в буфете  есть  рубанок. Џогодите
минутку, Я  сейчас  устрою вас  как следует.  -  ѓоворЯ  это, хозЯин  достал
рубанок  и,  смахнув  предварительно  с  лавки  пыль  своим старым  шелковым
платком,  принЯлсЯ  что  было мочи  стругать  мое  ложе, ухмылЯЯсь при  этом
какой-то  насмешливой ухмылкой. ‘тружки летели во все стороны, покуда лезвие
рубанка вдруг не наткнулось  на дьЯвольски  крепкий  сучок. •озЯин  едва  не
вывихнул  себе  кисть,  и  Я  стал заклинать его  во  имЯ  господа, чтобы он
остановилсЯ: длЯ менЯ это ложе и так было достаточно мЯгким,  да к тому же Я
отлично  знал,  что как ни стругай,  никогда  в жизни из сосновой  доски  не
сделаешь  пуховой перины.  ’огда,  снова ухмыльнувшись,  он  собрал стружки,
сунул их в  большую печь посреди  комнаты и  занЯлсЯ своими делами,  оставив
менЯ в мрачном расположении духа.
     џ примерилсЯ  к лавке и обнаружил, что она на целый фут короче, чем мне
надо; однако этому можно было помочь  посредством стула. Ќо она оказалась  к
тому же  еще  и на  целый  фут  уже,  чем необходимо, а втораЯ лавка в  этой
комнате  была дюйма на четыре выше, чем обструганнаЯ, так  что  составить их
вместе  не  было  никакой  возможности.  ’огда Я поставил  свою  лавку вдоль
свободной  стены,  но  не  вплотную,  а на  некотором  расстоЯнии,  чтобы  в
промежутке поместить свою спину. Ќо скоро Я почувствовал, что от подоконника
на менЯ сильно тЯнет холодом, и понЯл всю неосуществимость своего плана, тем
более  что  втораЯ  струЯ  холодного  воздуха  шла от  ветхой входной двери,
сталкиваЯсь  с  первой,  и вместе  они образовывали  целый хоровод маленьких
вихрей  в  непосредственной  близости  от того  места,  где Я  вздумал  было
провести ночь.
     Ђ, дьЯвол  забери этого гарпунщика, подумал Я; однако постой-ка, Я ведь
могу упредить его - заложить засов изнутри, забратьсЯ в его постель, и пусть
тогда колотЯт  в  дверь  как  хотЯт -  Я все равно не  проснусь.  Њысль  эта
показалась  мне  недурна,  но,  подумав  еще  немного,  Я  все-таки  от  нее
отказалсЯ.  Љто  его  знает,  а вдруг  наутро,  выйдЯ из  комнаты, Я тут  же
наткнусь на гарпунщика, готового сбить менЯ с ног ударом кулака?
     џ снова оглЯделсЯ вокруг,  по-прежнему не видЯ иной  возможности сносно
провести ночь,  как только  в чужой постели, и  подумал, что,  быть может, Я
все-таки  напрасно  так  предубежден  против   неведомого  мне   гарпунщика.
Џодожду-ка еще немного, думаю, скоро уж  он, наверно, заЯвитсЯ. џ  рассмотрю
его хорошенько, и, может быть, мы с ним отлично вместе выспимсЯ, кто знает?
     Ћднако  времЯ  шло,  другие  постоЯльцы  по  одному, по  двое и по трое
входили в гостиницу и разбредались по своим комнатам, а моего гарпунщика все
не было видно.
     - •озЯин,  -  сказал Я,  - что  он за человек?  Ћн  всегда  так  поздно
приходит?
     „ело было уже близко к двенадцати.
     •озЯин  снова усмехнулсЯ своей  издевательской  усмешкой, словно что-то
недоступное моему пониманию сильно его развлекало.
     - Ќет, - ответил он мне, - обычно он возвращаетсЯ рано. ђано в кровать,
рано вставать. ђаннЯЯ пташка. Љто рано встает,  тому бог дает. Ќо сегоднЯ он
отправилсЯ торговать. Ќикак  не  пойму,  что  это его  так  задержало, разве
только он никак не продаст свою голову.
     -  Џродать  свою  голову?  —то  за  небылицы  ты плетешь?  - џрость моЯ
постепенно возрастала. - “ж не хочешь ли  ты  сказать, хозЯин,  что в свЯтой
субботний  вечер или,  вернее, в  утро  свЯтого  воскресеньЯ твой  гарпунщик
занимаетсЯ тем, что ходит по всему городу и торгует своей головой?
     - €менно так, -  подтвердил  хозЯин. - € Я предупредил его, что ему  не
удастсЯ продать ее здесь: рынок забит ими.
     - —ем забит? - заорал Я.
     - „а головами же. ђазве в нашем мире не слишком много голов?
     -  ‚от  что, хозЯин,  -  сказал  Я совершенно спокойно, -  советую тебе
угостить этими  россказнЯми  кого-нибудь  другого -  Я  не  такой уж зеленый
простачок.
     - ‚озможно, -  согласилсЯ  он, выстругиваЯ из палочки зубочистку. -  „а
только  думаетсЯ  мне, быть  вам  не зеленым, а  синим, если этот  гарпунщик
услышит, как вы хулите его голову.
     -  „а   Я  проломлю   его  дурацкую   голову!   -  снова  возмутилсЯ  Я
невразумительной болтовней хозЯина.
     - Ћна и так проломана.
     - Џроломана? ’о есть как это проломана?
     - џсное дело, проломана. Џоэтому-то, Я думаю, он и не может ее продать.
     - •озЯин, -  говорю Я и подхожу  к нему вплотную, холоден, как ѓекла во
времЯ  снежной бури. - •озЯин, перестаньте затачивать зубочистки. Ќам с вами
нужно  понЯть  друг друга  и  притом  без промедлениЯ.  џ  прихожу  к вам  в
гостиницу  и  спрашиваю постель,  а вы  говорите, что можете предложить  мне
только половину и что втораЯ половина принадлежит какому-то гарпунщику. € об
этом самом гарпунщике, которого Я даже еще не видел, вы упорно рассказываете
мне  самые  загадочные и возмутительные истории,  словно нарочно  стараетесь
возбудить во мне неприЯзненное чувство  по отношению  к  человеку, с которым
мне предстоит спать в одной кровати и с которым поэтому менЯ будут свЯзывать
отношениЯ близкие  и в  высшей  степени  конфиденциальные. Џоэтому Я требую,
хозЯин, чтобы  вы  оставили  недомолвки  и  объЯснили  мне,  кто  такой этот
гарпунщик и  что он собой представлЯет  и буду  ли  Я в полной безопасности,
если соглашусь  провести с  ним  ночь. € прежде всего, хозЯин, будьте  добры
признать, что эта историЯ  с продажей головы вымышленнаЯ,  ибо, в  противном
случае,  Я  считаю  ее  очевидным доказательством  того,  что  ваш гарпунщик
совершенно не в своем уме,  а  Я вовсе  не желаю спать с помешанным;  а вас,
сэр,  да-да,  хозЯин, именно вас, за сознательную попытку  принудить  менЯ к
этому Я с полным правом смогу привлечь к судебной ответственности.
     -  Ќу и ну,  - проговорил  хозЯин, едва  переводЯ  дыхание.  - „овольно
длиннаЯ проповедь, особливо если кто и чертыхаетсЯ еще понемножку. „а только
зрЯ вы волнуетесь.  ќтот гарпунщик,  о  котором Я вам говорю, только недавно
вернулсЯ из рейса  по ћжным морЯм, где  он накупил целую кучу новозеландских
бальзамированных голов (они здесь ценЯтсЯ как большаЯ редкость), и распродал
уже все, кроме одной: сегоднЯ он хотел обЯзательно продать последнюю, потому
что завтра воскресенье,  а это  уж неподходЯщее дело торговать человеческими
головами на  улицах, по которым  люди идут  мимо тебЯ в  церковь. ‚  прошлое
воскресенье Я  как раз остановил его, когда он собиралсЯ  выйти  за порог  с
четырьмЯ головами, нанизанными на веревочку, ну  что  твоЯ  свЯзка  луковиц,
ей-богу.
     ќто   объЯснение   рассеЯло   тайну,   только   что    представлЯвшуюсЯ
необъЯснимой, и доказало, что хозЯин, в общем-то, не имел намерениЯ дурачить
менЯ, но в то же времЯ, что мог Я подумать о гарпунщике, который  всю ночь с
субботы на  свЯтое воскресенье проводил на улице за таким  людоедским делом,
как торговлЯ головами мертвых идолопоклонников?
     - Њожете мне поверить, хозЯин, этот гарпунщик - опасный человек.
     - Џлатит аккуратно, - последовал ответ. - Ћднако, ведь уже страсть  как
поздно,  пора  и  на боковую.  …й-богу,  послушайте  вы  менЯ, это  отличнаЯ
кровать. ‘алли  и  Я  спали на  этой самой  кровати с  той ночи,  когда  нас
окрутили.  „лЯ двоих в этой кровати места за  глаза - кувыркайсЯ как хочешь.
ЋтличнейшаЯ  просторнаЯ кровать. „а что там говорить, пока мы спали  на ней,
‘ал еще укладывала в  ногах нашего ‘эма и нашего маленького „жонни. Ќо потом
мне однажды приснилсЯ какой-то сон, Я стал брыкатьсЯ и  спихнул ‘эма на пол,
так что он едва не сломал руку. Џосле этого ‘ал сказала, что так не годитсЯ.
„а вот пойдемте-ка, взглЯните сами.
     ‘казав это, он зажег свечу и протЯнул ее мне, пропускаЯ менЯ вперед. Ќо
Я  стоЯл  в  нерешительности,  и  тут он,  взглЯнув  на часы в углу комнаты,
воскликнул:
     -  Ќу,  вот  и  воскресенье! ‘егоднЯ  ночью вы  уже не  увидите  своего
гарпунщика.  ‚идно, он  стал на Якорь  где-то в другом месте.  „а пошли  же,
пошли! €дете вы или нет?
     џ  поразмыслил  еще минуту, а  затем мы зашагали вверх по лестнице, и Я
очутилсЯ в  небольшой,  холодной, как устричнаЯ раковина, комнатке,  посреди
которой  действительно  стоЯла  чудовищнаЯ кровать, настолько большаЯ, что в
ней спокойно уместились бы четыре спЯщих гарпунщика.
     - Ќу вот, - сказал хозЯин и поставил свечу на старый матросский сундук,
служивший здесь одновременно  и подставкой длЯ умывального таза, и столом, -
теперь устраивайтесь поудобнее. ‘покойной вам ночи.
     џ оторвал взглЯд от кровати, оглЯнулсЯ, но он уже исчез.
     ’огда Я отвернул  одеЯло и наклонилсЯ над постелью. „алекаЯ от какой бы
то  ни  было  изысканности,  она  тем  не  менее   оказалась  при  ближайшем
рассмотрении  вполне сносной. ’огда Я  стал оглЯдывать  комнату,  но, помимо
кровати и  сундука-стола,  не обнаружил  здесь  никакой другой мебели, кроме
грубо  сколоченной  полки,  четырех  стен  и  каминного экрана,  обклеенного
бумагой с изображением человека, поражающего кита. €з предметов, не входЯщих
непосредственно  в   обстановку  этой   комнаты,  здесь  была   скатаннаЯ  и
перевЯзаннаЯ койка, брошеннаЯ  на пол в углу,  а вместо сухопутного чемодана
большой  матросский мешок,  содержащий,  без сомнениЯ, гардероб  гарпунщика.
‘верх того, на полке над камином лежала свЯзка костЯных  рыболовных  крючков
диковинного вида, а у изголовьЯ кровати стоЯл длинный гарпун.
     Ќо что  за предмет лежит на сундуке? џ взЯл его в руки, поднес к свету,
щупал,  нюхал  и  всЯческими  способами  пыталсЯ прийти  относительно него к
какому-нибудь  вразумительному  заключению. џ  могу  сравнить  его только  с
большим половиком, украшенным  по краЯм позвЯкивающими висюльками, наподобие
игл пЯтнистого  дикобраза  на  отворотах  индейских мокасин. ‚ центре  этого
половика  была  дыра,  вернее, узкий разрез, вроде  того,  что  мы  видим  в
плащах-пончо. Ќо возможно ли, чтобы здравомыслЯщий гарпунщик нацепил на себЯ
половик и в подобном одеЯнии расхаживал по  улицам христианского  города?  џ
примерил  его  из  любопытства, и он, словно тюк с провизией,  так и пригнул
менЯ книзу,  толстый,  косматый и, как показалось  мне, слегка  влажный, как
будто загадочный гарпунщик носил  его под дождем. Ќе снимаЯ его, Я подошел к
осколку  зеркала,  приставленного к стене, -  никогда  в  жизни  не видел  Я
подобного зрелища.  џ с  такой поспешностью выдиралсЯ  из него, что едва  не
удавил себЯ.
     Џотом Я уселсЯ на край кровати  и стал  размышлЯть о торгующем головами
гарпунщике и его половике.  Џоразмыслив некоторое  времЯ на  краю кровати, Я
встал, снЯл бушлат и стал размышлЯть посреди  комнаты.  Џотом снЯл  куртку и
малость  поразмыслил в  одной рубашке.  Ќо  почувствовав, что полураздетый Я
начинаю замерзать, и вспомнив, как хозЯин уверЯл менЯ, что гарпунщик сегоднЯ
вовсе  не  вернетсЯ  домой,  потому что  час  уже  слишком  поздний,  Я  без
дальнейших  колебаний  разулсЯ  и скинул  панталоны,  а затем,  задув свечу,
повалилсЯ на кровать и поручил себЯ заботам провидениЯ.
     —ем там был набит матрас: обглоданными кукурузными початками или  битой
посудой, - сказать трудно, но Я долго ворочалсЯ в постели и все никак не мог
заснуть.  Ќаконец, Я забылсЯ  легкой дремотой  и  готов  был  уже  отплыть с
попутным  ветром  в сонное  царство, как вдруг в коридоре  раздались тЯжелые
шаги и в щели под дверью замерцал слабый свет.
     ѓосподи,  помилосердствуй,  думаю, ведь  это,  должно  быть, гарпунщик,
проклЯтый   торговец   головами.   Ђ   сам   лежу   совершенно   неподвижно,
преисполнившись решением не произнести ни слова, покуда ко мне не обратЯтсЯ.
„ержа  в  одной руке свечу, а в другой -  ту  самую  новозеландскую  голову,
незнакомец вошел в комнату и, даже  не  взглЯнув на кровать, поставил  свечу
прЯмо  на  пол  в  дальнем  углу,  а  сам  принЯлсЯ  возитьсЯ  с  веревками,
перевЯзывавшими  большой мешок, о котором Я  уже  упоминал. џ горел желанием
рассмотреть его лицо, но, занЯтый  развЯзыванием мешка,  он  некоторое времЯ
стоЯл,  отвернувшись  от менЯ.  Ћднако, справившись наконец с веревками,  он
обернулсЯ  и,  о небо! —то  Я  увидел!  ЉакаЯ рожа! –вета темно-багрового  с
прожелтью, это лицо было усеЯно большими черными квадратами. Ќу вот, так Я и
знал: эдакое  пугало  мне в сотоварищи!  Ћн,  видно, подралсЯ  с кем-то, ему
изрезали все лицо, и хирург наклеил пластырей. Ќо в этот самый момент он как
раз  обратил лицо к свету, и Я отчетливо  увидел,  что  это  у него вовсе не
пластыри,  эти  черные квадраты  на щеках. ќто были какие-то пЯтна  на коже.
‚начале Я не знал,  что и  подумать,  но скоро стал подозревать истину.  Њне
припомнилсЯ рассказ  о белом человеке  -  тоже  китобое, -  который  попал к
каннибалам  и был подвергнут ими татуировке. € Я решил, что и этот гарпунщик
во  времЯ своих дальних плаваний пережил  подобное приключение. Ќу  и что  с
того, в конце концов подумал Я. ‚едь это всего лишь его внешний облик, можно
под  всЯкой   кожей  быть   честным  человеком.  Ћднако  как  же   объЯснить
нечеловеческий цвет его лица, вернее, цвет  тех участков кожи, которые лежат
по краЯм черных квадратов и не затронуты татуировкой? ‚озможно,  правда, что
это -  лишь сильный  тропический загар, но, право же,  Я никогда не  слыхал,
чтобы в лучах жаркого солнца белый человек загорал до багрово-желтого цвета.
‚прочем, ведь Я никогда не бывал в ћжных морЯх; быть может, южное солнце там
оказывает на  кожу подобное невероЯтное воздействие.  Њежду тем как все  эти
мысли, словно молнии, проносились  у менЯ в голове, гарпунщик по-прежнему не
замечал  менЯ.  Џовозившись  с  мешком, он открыл его, порылсЯ там и  вскоре
извлек  нечто  вроде  томагавка и  какую-то сумку  из тюленьей  шкуры  мехом
наружу.  Џоложив  все  это  на  старый  сундук  в  центре  комнаты, он  взЯл
новозеландскую  голову  - вещь  достаточно отвратительную  - и запихал  ее в
мешок.  ‡атем он снЯл  шапку - новую бобровую шапку, - и тут  Я чуть было не
взвыл от изумлениЯ. Ќа голове у него не было волос, во всЯком  случае ничего
такого, о чем бы стоило говорить, только небольшой черный узелок, скрученный
над самым  лбом. ќта лысаЯ багроваЯ голова была как две капли воды похожа на
заплесневелый череп. …сли бы незнакомец не  стоЯл между мною и дверью, Я  бы
пулей  вылетел из комнаты  -  быстрее. чем расправлЯлсЯ  когда-либо с  самым
вкусным обедом.
     Ќо  и  при такой  дислокации Я  начал быстро  подумывать о  том,  чтобы
выбратьсЯ незаметно через окно, да  только  комната  наша  была  на  третьем
этаже. џ не  трус,  но  этот торгующий головами багровый  разбойник  был вне
границ моего разумениЯ. Ќеведение - мать страха, и, признаюсь, Я, совершенно
ошарашенный и  сбитый с толку этим зрелищем, до  такой степени боЯлсЯ теперь
незнакомца, словно это  сам дьЯвол ворвалсЯ глубокой ночью ко мне в комнату.
Џо совести говорЯ, Я настолько был перепуган, что не имел духу окликнуть его
и  потребовать  удовлетворительного объЯснениЯ  относительно всего того, что
представлЯлось мне в нем загадочным.
     Њежду  тем он продолжал раздеватьсЯ  и наконец  обнажил  грудь  и руки.
“мереть мне на этом самом месте, ежели Я лгу, но только упомЯнутые части его
тела,  обычно скрытые  одеждой, были  разграфлены в такую  же клетку,  как и
лицо; и спина тоже была всЯ покрыта черными квадратами, точно  он только что
вернулсЯ  с ’ридцатилетней войны,  израненный и весь облепленный  пластырем.
Њало того, даже ноги его были разукрашены, будто целый выводок темно-зеленых
лЯгушек  карабкалсЯ по  стволам молодых  пальм. ’еперь было совершенно Ясно,
что это  - какой-то  свирепый дикарь, в  ћжных  морЯх  погрузившийсЯ на борт
китобойца и таким образом попавший в  христианскую землю. ЊенЯ просто трЯсло
от ужаса. € к  тому же еще  он торгует головами - быть может, головами своих
братьев.  Ђ  что, если ему  приглЯнетсЯ моЯ голова... господи!  какой жуткий
томагавк!
     Ќо  мне  уже некогда было трЯстись, ибо дикарь  теперь стал проделывать
нечто,  полностью поглотившее  мое внимание и окончательно убедившее  менЯ в
том, что передо мной  действительно Язычник. Џриблизившись к своему тЯжелому
пончо, или плащу, или покрывалу - уж не  знаю, как это назвать, - который он
перед тем повесил на спинку стула,  он стал рытьсЯ  в его карманах и вытащил
наконец  какого-то удивительного  горбатого  уродца,  в  точности такого  же
цвета, как трехдневный  конголезский  младенец. ‚спомнив  набальзамированную
голову, Я уже готов был впрЯмь поверить, что это черное создание - настоЯщий
младенец, законсервированный подобным же образом,  но, отметив про себЯ, что
предмет этот тверд,  как камень, и блестит, как хороший  кусок полированного
черного дерева, Я заключил,  что  это,  должно быть,  всего  лишь деревЯнный
идол, что тут же  и подтвердилось. €бо  Я вдруг вижу, что дикарь  подходит к
пустому  камину, отодвигает экран  и ставит своего  горбатого  божка, словно
кеглю,  под  сводами  очага.  Ѓоковые  стенки  камина  и все  его  кирпичные
внутренности  были  покрыты  густым слоем сажи,  и мне  подумалось, что этот
камин - вполне подходЯщий алтарь, вернее, капище длЯ африканского идола.
     џ, как мог, скосил  глаза в направлении  полузапрЯтанного божка и, хоть
мне было сильно  не  по себе, стал  следить за тем,  что  же  будет  дальше.
‘мотрю, он  выгребает  из кармана  плаща  две  горсти стружек,  насыпает  их
осторожно перед идолом; потом кладет сверху кусок  морского  сухарЯ и свечой
поджигает  стружку  -  вспыхнуло  жертвенное  пламЯ.  ’ут  он  стал быстрыми
движениЯми совать  пальцы в огонь и еще быстрее  отдергивать их (причем,  он
их,  кажетсЯ,  сильно  обжег)  и в  результате вытащил,  наконец, сухарь  из
пламени;  потом  он  раздул  немного  жар,  разворошил  золу  и  почтительно
предложил  обугленный  сухарь своему  чернокожему  младенцу.  Ќо  маленькому
дьЯволу, видимо, не  по  вкусу было это  подгорелое угощение, потому что  он
даже губами не шевельнул. € все эти странные  манипулЯции сопровождались еще
более   странными    гортанными    звуками,    издаваемыми   моим   набожным
идолопоклонником, который,  как Я понимаю,  молилсЯ нараспев или же распевал
свои  Языческие псалмы, корча при этом противоестественные гримасы.  Ќаконец
он потушил огонь, самым бесцеремонным образом вытащил из камина своего идола
и небрежно засунул его обратно в карман  плаща, словно охотник, отправлЯющий
в Ягдташ подстреленного вальдшнепа.
     ‚сЯ  эта загадочнаЯ  процедура  лишь  увеличила  мое смущение,  и  видЯ
определенные  признаки  того,  что  близитсЯ  завершение  описанных  деловых
операций  и  что сейчас он полезет ко  мне в  кровать, Я понЯл, что наступил
момент, сейчас или никогда, покуда  еще не погашен свет, разрушить чары, так
долго мною владевшие.
     Ќо несколько секунд, ушедших  на размышление  о  том,  как  же все-таки
приступить  к  делу, оказались  роковыми.  ‘хватив  со  стола  томагавк,  он
какое-то времЯ разглЯдывал его с  обуха, а затем  сунул на мгновение в пламЯ
свечи,  взЯв  в рот рукоЯтку,  и  выпустил целое облако  табачного  дыма.  ‚
следующий миг свеча была погашена, и этот дикий каннибал со своим томагавком
в  зубах прыгнул  ко мне в  кровать. ќто уж было выше моих сил  - Я взвыл от
ужаса, а он издал негромкий возглас изумлениЯ и принЯлсЯ ощупывать менЯ.
     ‡аикаЯсь,  Я пробормотал что-то, сам не  ведаЯ  что, откатилсЯ  от него
вплотную  к стене и оттуда стал заклинать его, кто бы он ни был такой, чтобы
он не двигалсЯ и позволил мне встать и  снова зажечь свечу. Ќо его гортанные
ответы  тут  же дали мне понЯть, что он весьма неудовлетворительно улавливал
смысл моих слов.
     -  ЉакаЯ  черт твоЯ? -  произнес он  наконец. -  ’воЯ  говорить, а то Я
убивать, черт не знай.
     € при этих  словах  огненный томагавк стал в темноте описывать кривые у
менЯ над головой.
     - •озЯин! Ѓога  ради, Џитер ѓроб!  - вопил Я. -  •озЯин!  Љараул! ѓроб!
Ђнгелы! ‘пасите!
     - ’воЯ говорить! ’воЯ сказать, кто такаЯ, а то Я убивать, черт не знай,
- зарычал людоед, устрашающе размахиваЯ  томагавком, из которого сыпались на
менЯ  огненные  искры, так что  белье  на мне едва не  загорелось. Ќо в этот
самый  миг, благодарение господу, в комнату вошел хозЯин со свечой в руке, и
Я, выскочив из кровати, бросилсЯ к нему.
     -  Ќу-ну, можете  не боЯтьсЯ, - сказал он, по-прежнему ухмылЯЯсь, - наш
Љвикег вас не обидит.
     - „а перестанете ли вы ухмылЯтьсЯ? - заорал Я. -
     ‚ы почему не сказали мне, что этот гарпунщик - чертов каннибал?
     - Ђ Я думал, вы сами догадаетесь, Я ведь  говорил вам, что он торгует в
городе головами. „а  вы  напрасно во