 братом Ќэтом  и остальными -
здесь, на краю света, один на борту призрачного пиратского фрегата буду убит
ужасным  испанцем?  ЌевозможнаЯ, нелепаЯ  мысль!  Љто  захочет  убить  Ђмазу
„елано?  …го совесть чиста. …сть некто над нами. ‘тыдно, стыдно.  Џриморский
„жек! „а ты, право, ребенок; впал, как видно, старина, снова в детство; стал
слабоумным и пускаешь слюни".
     € капитан „елано с легкой душой легкими  шагами взошел на ют. ‡десь его
встретил слуга  дона Ѓенито  и  с  приветливым  взглЯдом,  вполне отвечающим
настроению  американца, доложил,  что  его хозЯин  шлет  ему поклон,  он уже
оправилсЯ от приступа кашлЯ и велит передать любезному гостю дону Ђмазе, что
он (дон Ѓенито) вскоре будет иметь счастье к нему присоединитьсЯ.
     "Ќу вот, понЯтно?  - сказал себе опЯть  капитан „елано, прохаживаЯсь по
юту. - Љакой же Я был осел. ќтот добрый джентльмен шлет мне любезный поклон,
а еще десЯть минут назад  он  с потайным фонарем в  руке  прЯталсЯ в трюме и
точил на  менЯ  топор,  так Я  думал.  Ќу-ну. ‚идно,  мертвый штиль и впрЯмь
оказывает на наш ум гнетущее влиЯние, мне не раз случалось  об этом слышать,
да только Я раньше не верил. Ќу-ка, посмотрим, как там  наш  "‘киталец"; вон
он, верный пес, и белаЯ кость в зубах. —то-то уж очень большаЯ кость... а-а,
он попал прЯмо против отливного  течениЯ, пенного  и  бурлЯщего.  € оно  его
тЯнет назад. Ќу что же. ’ерпение".
     Ќаступил полдень, хотЯ серый туман вокруг напоминал вечерние сумерки.
     Ќад  гладью вод царил мертвый  штиль. Ќа  горизонте,  куда не достигали
береговые течениЯ, лежал свинцовый океан, разлитый и застывший, и, казалось,
земнаЯ жизнь его подошла к концу, душа отлетела и наступила смерть. Ђ здесь,
где находилсЯ "‘ан-„оминик", отлив  только  набирал силу и, безмолвный, гнал
судно прочь, в сонную океанскую ширь.
     Ќо капитан „елано, хорошо знакомый со здешними широтами, знал, что есть
все основаниЯ надеЯтьсЯ к  вечеру на свежий попутный  ветер, и, несмотрЯ  на
обморочную   тишь,  смело  рассчитывал  еще  до  наступлениЯ  ночи  привести
испанский  корабль  на Якорную стоЯнку. ђасстоЯние, на которое  их  отнесло,
ничего не значило: при хорошем ветре под  парусами  можно  будет  за  десЯть
минут  покрыть  путь, проделанный  за час  дрейфа. Ђ пока,  то поглЯдываЯ за
борт,  где  единоборствовал с  течением утлый  "‘киталец", то озираЯсь через
плечо, не идет ли дон Ѓенито, он продолжал расхаживать по юту.
     Ќо шлюпка  приближалась  очень уж  медленно, и капитан  „елано поневоле
начал испытывать досаду;  еще  немного  - и досада  сменилась беспокойством;
когда  же, уронив взглЯд вниз,  точно из  театральной ложи,  на  палубу,  он
различил  в толпе теперь замкнутое и безразличное лицо того испанца-матроса,
который,  как  ему казалось,  делал  ему  знаки  с  русленЯ,  к  нему  опЯть
возвратились прежние страхи.
     ‘овсем как лихорадка, не шутЯ думал капитан  „елано, не  успеет пройти,
как начинаетсЯ снова.
     ‘ам  устыдЯсь  этого нового  приступа,  он,  однако,  был  не  в  силах
полностью  ему  противостоЯть и,  призвав  на  помощь все  свое  добродушие,
поневоле был вынужден прийти к компромиссу.
     „а, это  странный корабль; и  страннаЯ у  него  историЯ;  странные люди
собрались здесь на борту. Ќо и только.
     —тобы не давать воли  праздным страхам, он в ожидании шлюпки попробовал
скоротать времЯ, перебираЯ в мыслЯх замеченные прежде странности в поведении
капитана   и  команды.   €   прежде  всего  выделились   четыре   непонЯтных
обстоЯтельства.
     ‚о-первых, случай, когда раб набросилсЯ с  ножом на молодого испанца, а
дон Ѓенито посмотрел на это сквозь пальцы. ‚о-вторых, тираническое обращение
дона Ѓенито с чернокожим великаном Ђтуфалом - будто  малый ребенок  водит за
носовое  кольцо  африканского буйвола.  Џотом  избиение двумЯ неграми одного
матроса - проступок, за который  никто не получил даже выговора!  € наконец,
раболепнаЯ покорность, выказываемаЯ  всеми на судне, и прежде всего неграми,
капитану,  -  словно  здесь  опасаютсЯ малейшим  непослушанием  вызвать  его
деспотический гнев.
     ‘опоставленные все  вместе,  эти  факты как-то не вЯзались между собой.
"Ќу,  так что из того? - думал капитан „елано, посматриваЯ на приближающуюсЯ
шлюпку. - —то из того? „а, верно, этот дон Ѓенито - самодур. Ќо мне и раньше
случалось встречать ему подобных; хотЯ, конечно, он в своем роде превосходит
любого. Ќу,  да  ведь испанцы,  -  продолжал он мысленно, -  вообще странный
народ, самое это  слово  "испанец"  содержит в  себе какой-то  таинственный,
интриганский,  заговорщицкий призвук. €, однако ж,  Я уверен, что все они по
большей  части славные ребЯта, не хуже  любого жителЯ  „аксбери, что в штате
Њассачусетс. Ќу, слава богу! Ќаконец-то подошел мой „‘киталец"".
     …два шлюпка с тремЯ смолеными бочонками пресной воды на сланЯх и грудой
сморщенных тыкв  на носу ударилась  о борт  фрегата, как негры шумной толпой
ринулись на шкафут, теснЯсь и свешиваЯсь над водой и восторженно приветствуЯ
прибытие   долгожданного   груза.   Ќапрасно   четверо   щипальщиков   пакли
начальственными окриками пытались их отогнать.
     € тут на юте снова поЯвилсЯ  дон  Ѓенито со своим телохранителем,  быть
может, раньше времени привлеченный поднЯтым шумом. Љапитан „елано попросил у
него позволениЯ  самому раздать воду, чтобы  всЯк  получил равную меру и  ни
один не причинил себе вреда неумеренностью. Ќо  как ни разумно  и, по словам
самого же  дона Ѓенито, ни  любезно было это предложение, испанский  капитан
отверг  его  не  без резкости  -  словно,  сознаваЯ свою  непригодность  как
командира,  он  с ревностью бессилиЯ  всЯкое  вмешательство  воспринимал как
личное оскорбление. ’ак, во всЯком случае, понЯл это капитан „елано.
     Ѓочонки с водой стали вытЯгивать на палубу, и в это времЯ в суматохе  у
трапа один из негров случайно толкнул капитана „елано; тот, уступив порыву и
даже не подумав о  доне Ѓенито, властно  и беззлобно прикрикнул  на негров и
наполовину в  шутку, наполовину всерьез замахнулсЯ на провинившегосЯ  рукой.
‚се  негры  и  негритЯнки  замерли на  месте,  кто  как  стоЯл,  и несколько
мгновений все оставались недвижны, а от  одного щипальщика  пакли к другому,
точно меж чуткими телеграфными столбами, пробежало за эти мгновениЯ какое-то
тайное  слово. Љапитан  „елано в недоумении наблюдал  столь странную  сцену.
‚друг  дикари-точильщики  привстали  вверху  на  своих  местах,  и  раздалсЯ
короткий возглас дона Ѓенито.
     ђешив, что по знаку испанца его собираютсЯ схватить и зарезать, капитан
„елано  хотел уже  было  прыгнуть  с  борта  в  свою шлюпку, но  увидел, что
почтенные щипальщики пакли, покинув свои возвышениЯ и спустившись на палубу,
сердечными голосами побуждают всех негров и белых осадить назад, а  его в то
же времЯ дружески и даже шутливо  знаками призывают не обращать вниманиЯ  на
эдакие глупости. „икари-точильщики сразу же  вновь спокойно уселись  на свои
места,  скрестив ноги,  точно мирные портнЯги, и вот уже чернокожие  и белые
снова дружно тЯнули канаты, с песней подымаЯ бочки.
     Љапитан „елано оглЯнулсЯ на  дона  Ѓенито.  ‘лабосильный испанец  в эту
минуту  становилсЯ на ноги после  очередного припадка,  который опЯть свалил
его в объЯтиЯ черного слуги, и при  виде его тщедушной фигуры капитан „елано
сам подивилсЯ, как мог  он поддатьсЯ панике и допустить, что  такой человек,
при первой же пустЯчной, как теперь видно, заминке терЯющий власть над собой
и своим судном, коварно и планомерно замышлЯет злодейское убийство.
     Ѓочки были поднЯты  на палубу, подручный стюарда  принес груду кружек и
плошек и передал просьбу дона Ѓенито:  пусть капитан „елано сделает  то, что
предлагал  раньше, -  разделит воду между всеми,  кто  находитсЯ на борту. €
капитан  „елано  с  республиканским беспристрастием  принЯлсЯ разливать  эту
республиканскую  влагу,  котораЯ  всегда  стремитсЯ  к  равенству,  сохранЯЯ
повсюду один уровень; он оделЯл  одинаково  и белого старца, и черного юнца,
сделав лишь одно исключение - длЯ больного дона Ѓенито, чьЯ немощь, если  не
ранг, требовала добавочной порции. …му первому капитан „елано поднес большой
кубок  воды, но тот, как ни мучила его жажда,  отпил  из него не прежде, чем
отвесил  американцу   несколько  церемонных   благодарственных  поклонов,  а
довольные  африканцы  любовались  этим обменом любезностЯми  и  одобрительно
хлопали в ладоши.
     „ве наименее сморщенные  тыквы были отложены длЯ капитанского стола,  а
остальные  прЯмо  на  палубе  разделены  на куски  и розданы  длЯ  всеобщего
угощениЯ.  Ќо  хлеб,  сахар  и сидр  капитан  „елано собиралсЯ отдать  одним
испанцам, и главным образом  самому дону  Ѓенито. Ћднако тот не  согласилсЯ,
восхитив своим справедливым отношением честного американца, и  все, что было
привезено, разделили по толике между всеми, как  белыми, так и черными, - не
считаЯ  одной бутылки  сидра, которую верный Ѓабо унес и спрЯтал  длЯ своего
хозЯина.
     ‡десь  следует заметить, что  капитан  „елано  так  же,  как и в первый
приход  шлюпки, и на этот  раз  тоже не  позволил своим людЯм  поднЯтьсЯ  на
"‘ан-„оминик", дабы не увеличивать царЯщую на палубе сутолоку.
     ‚  благоразумном  порыве капитан „елано, забыв и  думать  про  недавние
опасениЯ и по одному ему заметным признакам ожидаЯ бриза самое позднее через
час или  два,  отослал  свою  шлюпку  обратно  с  распорЯжением,  чтобы  все
свободные от вахты члены команды на шхуне занЯлись завозом  на  борт бочек с
питьевой водой. Џри этом  он велел передать  своему первому помощнику,  что,
если,  вопреки ожиданиЯм,  испанский фрегат  не  удастсЯ привести на Якорную
стоЯнку к закату, пусть  первый помощник  ни о чем не тревожитсЯ, потому что
ночь  обещает  быть  лунной и  он  (капитан „елано) будет  ждать  вечера  на
"‘ан-„оминике", чтобы послужить им лоцманом, когда у судна поЯвитсЯ ход.
     €  вот  два  капитана  уже  стоЯли  бок  о  бок  на  юте,  наблюдаЯ  за
отваливавшей шлюпкой;  черный слуга безмолвно счищал у  хозЯина с бархатного
рукава только что замеченное пЯтнышко,  а тем  временем  американец  выразил
сожаление, что на "‘ан-„оминике"  нет шлюпок, -  ни единой, если  не считать
старого  и совершенно непригодного к плаванию баркаса, остов которого, точно
искореженный верблюжин скелет в пустыне,  лежал опрокинутый кверху  килем на
шкафуте,  служа  укрытием  длЯ  нескольких  негритЯнских  семейств,  главным
образом длЯ женщин с малыми детьми; сквозь прорехи в обшивке видно было, как
они сидЯт на корточках внизу,  подстелив  старые циновки, или жмутсЯ друг  к
другу, точно на насесте, на перевернутых  банках в вышине под темным куполом
днища - ни дать ни взЯть летучие мыши, набившиесЯ в уютное дупло; и только у
чуть  приподнЯтого краЯ то и дело мелькали,  нырЯЯ во тьму или выпархиваЯ на
свет божий, голые, лоснЯщиесЯ негритЯта.
     - Ѓудь у вас сейчас  три  или  четыре  шлюпки,  дон Ѓенито, - продолжал
капитан „елано, - думаетсЯ мне, посадив на весла ваших негров, можно было бы
отбуксировать фрегат куда надо. ‚ы без шлюпок, дон Ѓенито, вышли в плавание?
     - Ќет, их разбило штормами, сеньор.
     -  ‘кверное дело. €  людей вы тогда тоже потерЯли немало.  Ћстались без
матросов и без лодок. ‚идно, сильные были шторма, дон Ѓенито.
     - Ќе выразить словами! - весь задрожав, ответил испанец.
     -  ‘кажите  мне,   дон  Ѓенито,   -  с  возросшим  интересом  продолжал
расспрашивать его собеседник, - скажите мне,  когда вас настигли эти шторма,
- когда вы уже обогнули мыс ѓорн?
     - Њыс ѓорн? Љто говорил о мысе ѓорн?
     - ‚ы  сами,  излагаЯ  мне  историю  вашего  плаваниЯ, - ответил капитан
„елано, удивленный такой непоследовательностью в речах испанца не менее, чем
был  до этого удивлен  непоследовательностью  в  его  поведении.  -  ‚ы сами
называли мне мыс ѓорн, дон Ѓенито, - настойчиво повторил капитан „елано.
     €спанец   отвернулсЯ   и  замер,  чуть  пригнувшись,   как   нырЯльщик,
приготовившийсЯ ринутьсЯ вниз, из одной стихии в другую.
     ‚  это  мгновение  мимо  пробежал  белый  юнга,  спеша  исполнить  свою
обЯзанность:  доставить  из  капитанской  каюты  на  бак весть об  очередном
истекшем  получасе, которую должен  был  тотчас  возгласить большой  судовой
колокол.
     -  •озЯин,  -  сразу  оставив  бархатный  рукав  капитанского  кафтана,
обратилсЯ к замершему испанцу слуга  с тем сокрушенным, робким выражением, с
каким человек, подчинЯЯсь  долгу, выполнЯет приказ, неприЯтный  длЯ того, от
кого он исходит и кому на благо предназначен, - хозЯин велел мне всегда, где
бы он  ни  находилсЯ и чем бы ни  был занЯт, оповещать  его минута в минуту,
когда  наступит  времЯ  длЯ  бритьЯ.  Џолчаса  до  полуднЯ, хозЯин.  Њануэль
пробежал на бак. ‚ремЯ наступило. Ќе спуститсЯ ли хозЯин в кабинет?
     - Ђ? „а, да, - вздрогнув и точно возвращаЯсь к действительности из мира
грез, отвечал  испанец. €, обращаЯсь к  капитану „елано, вежливо сказал, что
надеетсЯ вскоре возобновить с ним беседу.
     - Ќо  если  хозЯин хочет еще побеседовать с  доном Ђмазой,  -  вмешалсЯ
слуга,  - почему  бы  не  пригласить и дона  Ђмазу  с  собой?  •озЯин сможет
говорить, а дон Ђмаза слушать, а верный Ѓабо взбивать пену и править бритву.
     -  „а,  правда,  -  сказал  капитан  „елано,  живо  отозвавшись  на это
дружеское предложение, - если  только  вы,  дон Ѓенито,  не  против, Я готов
последовать за вами.
     - Џусть будет так, сеньор.
     € американец в сопровождении хозЯина и слуги стал  спускатьсЯ по трапу,
дивЯсь еще одной  прихоти испанского  капитана:  непременно бритьсЯ ровно  в
полдень, не  раньше  и не позже. ‚прочем, думал он, вернее всего, что это не
каприз капитана,  а выдумка заботливого слуги, ведь, своевременно вмешавшись
в  разговор, он сумел отвлечь  хозЯина от мучительных мыслей и предотвратить
новый припадок.
     Џомещение, именуемое "кабинетом", представлЯло  собой  палубную каюту в
самой корме, своего рода  мансарду при главной капитанской каюте внизу. Ћдин
ее  угол занимали  раньше помощники  капитана,  но с их  смертью перегородки
снЯли и  все помещение  превратили  в  широкий  судовой  салон;  отсутствием
обычной мебели и живописным беспорЯдком он напоминал  просторный холл в доме
какого-то  чудаковатого  холостЯка-помещика,  который вешает  свою охотничью
куртку и  кисет  на  оленьи рога  на  стене и ставит  в один  угол  удилище,
каминные щипцы и трость.
     ‘ходство это еще увеличивалось  благодарЯ открывавшемусЯ из окон  виду,
ибо пустынные дикие леса сродни пустынному бескрайнему морю.
     Џол "кабинета" был устлан ковром. Ќад головой,  в просверленных бимсах,
торчало пЯть или шесть мушкетов.  “  переборки, накрепко  принайтовленный  к
палубе,  стоЯл  старинный  стол  на  грифоньих  лапах,  на  нем растрепанный
требник, а  вверху, на книце, висело небольшое скромное распЯтие. Џод столом
валЯлось  несколько  ржавых  топориков,  сломанный  гарпун  и обрывки старых
снастей,  подобные  вервию, каким  подпоЯсываютсЯ нищенствующие монахи.  …ще
здесь стоЯло два  плетеных дивана с острыми, почерневшими от времени краЯми,
с  виду  неудобные, как дыба  инквизитора,  и  большое бесформенное кресло с
грубым подголовником  на спинке, опускающимсЯ с помощью  винта, которое тоже
напоминало средневековое орудие пытки. ‚ углу был раскрытый сундук, и  в нем
пестрЯдь  вымпелов  и  флажков,  скатанных, полураскатанных,  скомканных.  Ђ
напротив сундука - громоздкий умывальник из цельного куска черного дерева на
подставке,  похожий  на купель,  и сверху  зарешеченнаЯ полочка,  на которой
лежали гребни, щетки и прочие предметы туалета. Џо соседству от  умывальника
висела койка из цветной  соломы, а в ней скомканнаЯ постель  и  наморщеннаЯ,
точно человеческий лоб, подушка - как видно, сон того, кто на ней  спал, был
некрепок, нарушаемый то тЯжкими думами, то мучительными видениЯми.
     ‚ дальнем конце "кабинета",  нависающем над кормой кораблЯ, имелось три
отверстиЯ - иллюминаторы или пушечные порты, в зависимости от того, люди или
пушки в  них смотрели и с какой целью, мирной или воинственной. Ќи людей, ни
пушек возле них в настоЯщее времЯ не было, но массивные  рамы и проржавевшие
железные    скобы   в    деревЯнной    обшивке    наводили   на    мысль   о
двадцатичетырехфунтовых орудиЯх.
     ‚зглЯнув на койку, капитан „елано осведомилсЯ:
     - ‚ы здесь и спите, дон Ѓенито?
     - „а, сеньор, с тех пор, как установилась такаЯ погода.
     - ‘тало быть, это у вас одновременно и спальнЯ, и  гостинаЯ, и паруснаЯ
кладоваЯ? „а еще часовнЯ, арсенал и ваш личный кабинет в придачу?  - заметил
капитан „елано, озираЯсь.
     -  „а, сеньор. ЋбстоЯтельства  не  благоприЯтствовали  наведению  здесь
порЯдка.
     Љ этому времени  слуга с салфеткой через руку принЯл позу почтительного
ожиданиЯ. „он  Ѓенито жестом выразил свою готовность, и слуга, усадив его  в
цирюльное кресло, а длЯ гостЯ  придвинув один из плетеных диванов, приступил
к  процедуре бритьЯ, длЯ начала распустив  хозЯину галстук и распахнув ворот
его рубахи.
     “ негров есть особый талант к уходу и заботам о  телесных нуждах других
людей.  Џрирожденным камердинерам и  брадобреЯм, щетка и гребень пристали им
не меньше, чем кастаньеты, и  они орудуют ими почти с таким же самозабвенным
удовольствием.  Џри  этом  они  выказывают  такую  неназойливую  ловкость  в
обращении, работают так споро, так  непринужденно  и легко,  даже  по-своему
грациозно, что одно удовольствие смотреть, тем более самому побывать у них в
руках.  Ђ  тут еще  замечательный  дар хорошего настроениЯ. ђечь идет  не  о
каких-то там смешках или ухмылках,  они были бы неуместны, но о некой  общей
жизнерадостности, гармонично  проЯвлЯющейсЯ в  каждом жесте, каждом взглЯде.
‘ловно господь бог  взЯл и настроил  все существо негра на приЯтный, веселый
мотив.
     …сли  же к этому еще прибавить  безотказное послушание  всем довольного
ограниченного ума и  слепую чуткую преданность заведомо низшего  высшему, то
можно понЯть, почему такие ипохондрики, как Ѓайрон и „жонсон, - и дон Ѓенито
‘ерено, по-видимому, из их числа, - были так привЯзаны к своим слугам, перед
всеми  представителЯми  белой  расы отдаваЯ  предпочтение неграм  Ѓарберу  и
”летчеру. Ќо  если  на негров благодарЯ  этим свойствам не  распространЯетсЯ
неприЯзнь  циников  и  мизантропов, как  же они должны  располагать  к  себе
человека  благосклонного?  Љапитан  „елано,  когда  тому  не  препЯтствовали
внешние  обстоЯтельства, был  не  просто  добр,  он  был  еще  дружелюбен  и
приветлив. “  себЯ на  родине он  любил в досужую минуту,  сидЯ  на  пороге,
смотреть, как работают или веселЯтсЯ по соседству свободные негры. …сли же у
него в команде оказывалсЯ  черный матрос, он обЯзательно устанавливал  с ним
во времЯ плаваниЯ шутейные, приЯтельские отношениЯ. ‚ообще,  как свойственно
людЯм  истинно  добродушным,   капитан   „елано   любил   негров,  и  не  из
филантропических соображений,  а от  души, как  любЯт иные больших  и добрых
собак.
     „о сих пор  обстоЯтельства мешали проЯвлению этой его черты. Ќо теперь,
когда  недавние  страхи  его по разным причинам развеЯлись и он  снова  стал
самим собой, здесь, в капитанском "кабинете",  при виде  чернокожего слуги с
салфеткой на  локте, обходительно  склонившегосЯ к  хозЯину в таком простом,
интимном деле,  как  бритье, прежнЯЯ  слабость  к  неграм  полностью  к нему
возвратилась.
     …го  особенно   позабавило,   что  Ѓабо,  проЯвив   чисто   африканское
пристрастие  к Ярким  зрелищам  и пестрым краскам, бесцеремонно  вытащил  из
сундука какое-то цветное  полотнище  и набросил на  плечи хозЯину,  заправив
сверху за воротник, вместо простыни.
     €спанцы бреютсЯ  не  совсем  так,  как все прочие  народы.  “ них  есть
специальный таз, который так и называетсЯ бритвенным тазом, с одного краЯ он
особым образом  вырезан и при намыливании подставлЯетсЯ к горлу, туда плотно
входит  подбородок,  намыливают же лицо  не  помазком, а прЯмо куском  мыла,
которым трут кожу, предварительно обмакнув в таз.
     ’еперь в тазу, за неимением пресной, вода была соленаЯ, а мыльной пеной
покрывалась только верхнЯЯ губа и шеЯ  под  подбородком, в прочих же  местах
росла отпущеннаЯ и ухоженнаЯ борода.
     ‚се это  было  внове  длЯ капитана  „елано, и он сидел, с  любопытством
следЯ  за приготовлениЯми  и  не  возобновлЯЯ беседы,  тем  более что  и дон
Ѓенито, по-видимому, не склонен был сейчас разговаривать.
     Џоставив таз,  негр выискал среди бритв самую острую, ловко направил ее
о  свою твердую лоснЯщуюсЯ ладонь и замахнулсЯ, собираЯсь приступить к делу,
но на полдороге его  рука с бритвой задержалась в воздухе, пока второй рукой
он  умело нащупывал  под  пышным  слоем  мыла  тощую шею хозЯина.  Џри  виде
сверкнувшей  так близко острой стали дон Ѓенито  нервно вздрогнул, и обычнаЯ
его  бледность  стала  еще  заметнее среди  белой пены,  а пена казалась еще
белоснежнее  рЯдом  с  угольной  чернотой руки негра. —то-то в этой  картине
задержало  взглЯд  капитана  „елано,  и  на  минуту ему представилось, будто
черный перед ним - это палач, а белый - его жертва у плахи. ’о  была одна из
тех  случайных диких  мыслей, какие  неизвестно почему приходЯт  на  ум даже
самым уравновешенным людЯм и, мелькнув, исчезают.
     Њежду тем от тревожного  движениЯ дона  Ѓенито распахнулось  полотнище,
стЯгивавшее  ему плечи,  и одним краем  свободно легло  поверх подлокотника.
ѓлазам капитана  „елано представились черно-сине-желтые поперечные полосы, а
посередине  герб  в  виде  расчлененного  щита, на  нем в  верхнем  углу  на
кроваво-красном поле - замок, а наискось в нижнем - на белом фоне -  стоЯщий
на задних лапах лев.
     -  Ѓа!  ЉастилиЯ   и  ‹еон!  -   воскликнул  американец.  -  ‚от  какое
употребление нашли вы, дон Ѓенито, испанскому флагу. •орошо, что это вижу Я,
а  не король €спании,  - с улыбкой добавил он.  - Ќо  все неважно,  было  бы
пестро,  а?  - обратилсЯ он  к слуге, и его шутливые слова  Явно пришлись по
вкусу чернокожему.
     - ‚от так, хозЯин, - проговорил слуга, заправлЯЯ тому за ворот флаг и с
мЯгкой настойчивостью  запрокидываЯ ему голову, - Ќачнем,  хозЯин. - € сталь
блеснула у самого его горла.
     „он Ѓенито опЯть чуть заметно вздрогнул.
     -  Ќе  надо так дрожать, хозЯин. ‚идите  ли, дон Ђмаза,  хозЯин  всегда
дрожит, когда Я его брею. Ђ ведь хозЯин  знает, Я еще ни разу не обрезал его
до крови, хотЯ, ей-ей, кончитсЯ когда-нибудь и кровью, если хозЯин будет так
дрожать. Ќу вот, хозЯин.  Ђ  вы, дон Ђмаза, сделайте любезность, продолжайте
ваш рассказ о штормах и прочем, хозЯин будет вас слушать, а времЯ от времени
сможет и отвечать.
     -  Ђх да, о штормах, - сказал капитан „елано. - ‡наете ли, чем больше Я
думаю о вашем плавании,  дон Ѓенито, тем  больше  дивлюсь, и не штормам, как
они ни ужасны, а тому бедственному штилю, который за ними последовал. ‚едь у
вас, как вы рассказываете, два месЯца, да еще и с лишком,  ушло на то, чтобы
от мыса ѓорн добратьсЯ сюда, на ‘вЯтую Њарию, - расстоЯние, которое Я покрыл
с  попутным  ветром  всего  за  несколько дней. џ  понимаю, бывают штили,  и
затЯжные,  но  штилевать  два  месЯца крЯду - это по  меньшей мере необычно.
Џраво, дон  Ѓенито, расскажи мне подобную историю кто другой, Я бы не мог не
почувствовать некоторого недовериЯ.
     ‡десь на лице испанца снова поЯвилось какое-то странное выражение, и то
ли оттого, что он опЯть  вздрогнул, то ли оттого, что корабль вдруг  качнуло
на случайной волне, или же виной тому была минутнаЯ нетвердость черной руки,
но  только в эту минуту бритва порезала  ему  кожу, и красные капли окрасили
белую пену у  него на горле; чернокожий  брадобрей поспешил отдернуть лезвие
и, озабоченно склонив лицо к хозЯину, а спину обратив к гостю, поднЯл кверху
свое окровавленное орудие.
     - ‚от видите, хозЯин, - проговорил он полушутливо-полусокрушенно. -  ‚ы
вздрогнули, и Ѓабо впервые пролил кровь.
     „аже меч,  сверкнувший  перед  џковом  Џервым,  королем  английским,  и
совершивший убийство  на глазах робкого монарха,  не произвел  на него столь
устрашающего действиЯ, как эта бритва на дона Ѓенито.
     "ЃеднЯга, - подумал  капитан  „елано,  - он  чуть  не лишилсЯ чувств от
простого  пореза;  и  Я  мог  вообразить,  будто   этот  человек,  с  такими
расстроенными нервами и таким слабым здоровьем, замышлЯет пролить мою кровь,
когда он не выносит  вида даже капли своей собственной крови.  Џраво,  Ђмаза
„елано, ты сегоднЯ что-то  не  в себе. Ќикому об этом не рассказывай,  когда
вернешьсЯ  домой, глупый  Ђмаза.  „а, он  куда как похож  на убийцу,  верно?
‘корее, на человека, которого самого сейчас убьют.  Ќу-ну. ‘егоднЯшний  день
пусть послужит тебе, Ђмаза, уроком".
     ’акие мысли проносились  в  голове честного  морЯка, а чернокожий  Ѓабо
сдернул у себЯ с локтЯ салфетку и сказал, обращаЯсь к дону Ѓенито:
     - Ќо ответьте же дону Ђмазе, хозЯин, покуда Я буду обтирать злосчастную
бритву, а потом ее править, прошу вас.
     Џри этих  словах  он повернулсЯ так, что лицо его стало теперь видно не
только испанцу, но  и американцу, и можно было понЯть, что он хотел бы снова
втЯнуть хозЯина в разговор и тем отвлечь его внимание от недавнего досадного
происшествиЯ. „он Ѓенито, словно обрадовавшись передышке, принЯлсЯ в который
раз пересказывать капитану „елано свои невзгоды, прибавив, что "‘ан-„оминик"
не  только  попал  в необыкновенно  затЯжной  мертвый штиль,  но  потом  еще
оказалсЯ  во власти противных течений,  и  еще много повторЯЯ и  прибавлЯЯ в
объЯснение  тому, почему  они так  необычайно  долго плыли  от мыса ѓорн  до
‘вЯтой  Њарии,  и по ходу своего рассказа еще щедрее прежнего расточаЯ между
делом похвалы поведению своих негров.
     € самый  его рассказ, и попутный  панегирик носили  характер  несколько
сбивчивый,  так  как его слуга времЯ от времени  пускал в ход  бритву, и при
этом голос рассказчика начинал звучать еще глуше обычного.
     € растревоженному  воображению капитана „елано на минуту представилось,
что рассказ испанца чем-то фальшив, как фальшиво и сопровождающее его темное
молчание  негра, - словно хозЯин со  слугой, сговорившись, словом  и  делом,
вплоть до притворной  дрожи дона Ѓенито, зачем-то  разыгрывают перед  гостем
некий  хитрый спектакль. € действительно, они  так по-заговорщицки шептались
тогда на палубе. Ќо, с другой стороны, длЯ чего  им могло понадобитьсЯ такое
цирюльное представление? Ќаконец, придЯ к выводу, что все это одни фантазии,
подсказанные, быть  может, живописным  арлекинским  облачением  дона Ѓенито,
капитан „елано сумел отогнать их прочь.
     Њежду тем, покончив  с бритьем,  черный  слуга взЯл  пузырек  кельнской
воды,  вылил  несколько капель  хозЯину на  голову  и стал  с такой силой  и
старательностью втирать, что лицо дона Ѓенито странным образом исказилось.
     ‡атем  наступила очередь гребнЯ,  ножниц и щетки; чернокожий парикмахер
кругами   ходил  возле  своего  господина,   здесь  приглаживаЯ  локон,  там
подстригаЯ  край бороды  или изЯщно  зачесываЯ наперед прЯдь волос у  виска,
спеша нанести последние вдохновенные штрихи и во всем выказываЯ неподдельное
мастерство, а дон  Ѓенито, как любой  другой  человек во власти  цирюльника,
отрешенно  сидел и терпел все эти манипулЯции гораздо спокойнее, чем раньше,
когда его брили;  бледный и неподвижный, он, застыв в своем  кресле,  сидел,
точно мраморнаЯ статуЯ под резцом ваЯтелЯ-нубийца.
     Ќо  вот наконец все было кончено; испанский  штандарт, сдернутый с плеч
испанского капитана,  скомканный  полетел обратно в сундук;  горЯчее дыхание
негра сдуло с его щек последние случайные волоски; ворот и галстук приведены
в  надлежащий  порЯдок; с бархатного  лацкана  снЯта  белаЯ  ниточка;  и  по
завершении всего этого,  отступив на  полшага и замерев в гордой и смиренной
позе, слуга обвел хозЯина последним взглЯдом, как  бы любуЯсь творением  рук
своих.
     Љапитан  „елано  шутливо  похвалил  его  работу,  одновременно  выразив
восхищение дону Ѓенито.
     Ќо ни  душистаЯ  вода,  ни очищающее  мыло,  ни  преданность  слуги, ни
любезность  гостЯ не развеселили  испанца.  Ћн  снова погрузилсЯ  в  прежнюю
угрюмость и  даже  не встал  с  кресла,  когда  капитан  „елано,  сочтЯ свое
дальнейшее присутствие в "кабинете" нежелательным, простилсЯ, сославшись  на
необходимость проверить, не обнаружились  ли уже признаки  предсказанного им
бриза.
     ‚ыйдЯ  на  палубу,  капитан  „елано  остановилсЯ у  грот-мачты, не  без
душевного смущениЯ припоминаЯ только что виденную  сцену, как вдруг у трапа,
ведущего из "кабинета",  послышалсЯ  шум, и на палубу выскочил негр Ѓабо; он
прижимал  ладонь  к  щеке.  Љапитан  „елано подошел  к  нему  и увидел,  что
прикрытаЯ щека  негра  в  крови.  Ћн хотел  было справитьсЯ о причине этого,
когда его перебил жалобный монолог, сразу все объЯснивший:
     - Ђй-Яй-Яй,  ну  когда же мой  хозЯин хоть  немного оправитсЯ от  своей
болезни? ‚едь  это болезнь так отравила ему душу,  что  он стал немилостив к
бедному Ѓабо; порезал Ѓабо бритвой лишь за то,  что Ѓабо случайно  чуть-чуть
его  поцарапал,  и это в первый раз за столько  дней.  Ђй-Яй-Яй! -  причитал
негр, держась за щеку.
     "‚озможно ли? - недоумевал  капитан „елано.  - Ќеужели лишь  длЯ  того,
чтобы  сорвать на  беднЯге слуге свою испанскую злость,  этот  надменный дон
Ѓенито принЯл неприветливый вид и побудил менЯ уйти? Љакие низменные страсти
возбуждает в человеке рабство! Ѓедный, бедный человек!"
     Ћн хотел было выразить негру сочувствие, но тот, поборов робость, снова
скрылсЯ в "кабинете". Ђ немного погодЯ хозЯин и слуга поЯвились на палубе, и
дон Ѓенито опЯть опиралсЯ на Ѓабо как ни в чем не бывало.
     ‘тало  быть,  просто  милые бранЯтсЯ,  с  облегчением  подумал  капитан
„елано. Ћн приблизилсЯ к дону  Ѓенито, и они вдвоем  начали прохаживатьсЯ по
палубе. ’ак они  сделали  лишь несколько шагов,  когда к ним подошел стюард-
высокий, величавый  мулат, в  каком-то  тюрбане в виде пагоды  из  трех  или
четырех мадрасских  платков,  рЯд  за рЯдом обвитых  вокруг  головы,  -  и с
восточным поклоном объЯвил, что в капитанской каюте подано обедать.
     „ва капитана  направились  в  каюту,  предшествуемые  мулатом-стюардом,
который  на ходу  то и дело озиралсЯ,  улыбками и  поклонами приглашаЯ их за
собой  и   ЯвлЯЯ  при  этом  столько  щедрого,  живописного  изЯщества,  что
совершенно  затмил  незначительного,  низкорослого  Ѓабо, а  тот, видно, сам
чувствуЯ, как ему далеко до этого роскошного кравчего, искоса, подозрительно
на  него посматривал.  ‚прочем, капитан „елано отчасти  приписал его взглЯды
тому  особому  враждебному   чувству,  какое   всегда  питают  чистопородные
африканцы к  своим  полукровным соплеменникам.  —то  же до  стюарда,  то его
поведение,  быть  может,  и   не  свидетельствовавшее   об  избытке  чувства
собственного достоинства,  говорило об искреннем  желании  быть  приЯтным  -
стремление похвальное вдвойне: как с христианской, так и с честерфилдианской
точки зрениЯ.
     Љапитан  „елано обратил  внимание на то, что хотЯ цвет  лица у мулата и
гибридный, черты его полностью европейские, даже классические.
     -  „он Ѓенито,  -  шепотом обратилсЯ  он к испанцу. - џ рад,  что  вижу
вашего носителЯ золотого  жезла, его облик  служит опровержением неприЯтного
замечаниЯ, которое Я когда-то слышал от барбадосского плантатора,  что будто
бы  мулата   с   правильными   европейскими  чертами   лица   надо  особенно
остерегатьсЯ:  он  из  злодеев  злодей. џ вижу, что  у вашего  стюарда черты
правильнее, чем у королЯ ѓеорга Ђнглийского, и, однако же, вот он кланЯетсЯ,
кивает,  улыбаетсЯ  - настоЯщий  король,  право,  король  доброго  сердца  и
вежливых манер. € голос у него тоже весьма приЯтный.
     - „а, сеньор.
     - Ќо скажите мне,  дон Ѓенито, сколько вы его знаете, действительно  ли
он всегда и во всем был вот такой славный малый? - продолжал капитан „елано,
когда  стюард, в последний  раз приветственно преклонив  колена,  скрылсЯ за
перегородкой. - Џо причине, сейчас только упомЯнутой, мне желательно  узнать
правду.
     - ”ранческо - неплохой человек, - медлительно отозвалсЯ дон Ѓенито, как
истинный ценитель, равно остерегающийсЯ незаслуженной хулы и лишних похвал.
     - Ќу вот, так Я и думал. ‚едь странно же было  бы, право,  и не слишком
лестно  длЯ  нас,  белокожих,  если  бы  небольшаЯ  примесь  нашей  крови  к
африканской не только не оказывала облагораживающего действиЯ, но, наоборот,
действовала  бы как  купорос на темный бульон - улучшала цвет, но  отнюдь не
внутренние качества.
     -  Ќесомненно, несомненно, сеньор. Ќе знаю, как насчет негров, - бросив
взглЯд на Ѓабо, сказал дон Ѓенито, - но мнение,  подобное высказанному вашим
знакомым плантатором, Я слышал в  применении  к индейско-испанским помесЯм в
наших колониЯх. Ћднако сам Я ничего об этом не знаю, - вЯло заключил он.
     € они вошли в капитанскую каюту.
     ’рапеза была скудной -  рыба и кусок свежей тыквы, дар капитана „елано,
сухари  с  солониной,  припасеннаЯ  слугой  бутылка  сидра  и  последнЯЯ  на
"‘ан-„оминике" бутылка старой мадеры.
     ‘тюард  ”ранческо  с  двумЯ  или  тремЯ  чернокожими  помощниками   еще
хлопотали  над столом,  завершаЯ  последние  приготовлениЯ. Џри  виде своего
господина они поспешили вон,  хотЯ  ”ранческо успел  с улыбкой отвесить  еще
один церемонный  поклон;  но  мрачный  испанец,  словно  не видЯ  его,  лишь
брезгливо  заметил, обращаЯсь к гостю, что терпеть  не может, когда прислуга
лезет на глаза.
     Ћставшись без  посторонних, хозЯин и гость одиноко  расположились  друг
против друга за столом, точно бездетнаЯ супружескаЯ чета, и при этом больной
дон Ѓенито все же настоЯл на том, чтобы капитан „елано уселсЯ прежде его.
     Ќегр-слуга  подложил  хозЯину  под  ноги  коврик, засунул ему  за спину
подушку и встал за стулом, но  не у дона Ѓенито, а у его гостЯ. ќто  сначала
удивило последнего.  Ќо вскоре он  понЯл,  что, занЯв  такую позицию,  слуга
осталсЯ верен хозЯину, так как, наблюдаЯ  его лицо, он мог быстрее выполнЯть
его любое желание.
     - Ќа редкость сообразительный  парень этот ваш слуга, - шепотом заметил
он дону Ѓенито.
     - ‘овершенно справедливо, сеньор.
     ‚ ходе затрапезной беседы капитан  „елано  возвратилсЯ  к рассказу дона
Ѓенито,  выспрашиваЯ  у  него  времЯ  от  времени  кое-какие  дополнительные
подробности. ’ак, он  поинтересовалсЯ,  почему цинга и  лихорадка  произвели
столь  полное  опустошение  среди  белого  экипажа, оставив  в  живых  более
половины  негров.  „олжно  быть,  вопрос  этот вызвал  в  памЯти  испанского
капитана  всю  картину пережитого мора, безжалостно  напомнив  ему,  одиноко
сидЯщему в  капитанской  каюте, что  было  времЯ, когда  его  окружали здесь
друзьЯ и помощники;  рука его задрожала, лицо стало землистым и  серым, речь
прервалась; а еще через  мгновение  здраваЯ  памЯть минувшего уступила место
болезненным страхам настоЯщего. ироко раскрытыми глазами дон Ѓенито смотрел
перед собой -  в пустоту,  ибо  там ничего не было,  только чернаЯ рука  его
слуги подвинула к  нему стакан  с мадерой. Ќесколько  глотков  вина частично
привели его в чувство, и он  несвЯзно  пробормотал  что-то насчет разницы  в
конституции, благодарЯ  которой одна раса оказываетсЯ устойчивее к болезнЯм,
чем другаЯ. Њысль эта была его гостю внове.
     Џотом разговор перешел на денежные темы, в частности  в свЯзи с  новыми
парусами  и  прочими  предметами  оснастки,  которые  капитан  „елано обещал
испанцу, но,  будучи  строго  подотчетен судовладельцам,  должен  был  точно
оговорить все условиЯ и, естественно, хотел вести эти переговоры с  глазу на
глаз, полагаЯ, что  недужный испанец хоть некоторое времЯ мог бы  обойтись и
без попечениЯ своего слуги. ‘начала, ничего об этом  не говорЯ, он ждал, что
дон Ѓенито сам догадаетсЯ его отослать, как это принЯто обычно.
     Ћднако ожиданиЯ  его не  оправдались.  Ќаконец,  перехватив взглЯд дона
Ѓенито, капитан  „елано  показал  большим пальцем  себе  за  плечо и шепнул:
"Џрошу простить  менЯ,  дон Ѓенито, но есть одно препЯтствие, которое мешает
мне высказатьсЯ полностью".
     €спанец  изменилсЯ в  лице  - очевидно, ему  был  неприЯтен этот намек,
касающийсЯ его любимого слуги. Њинуту помолчав, он дрожащим голосом ответил,
что  присутствие  негра не может  служить помехой в любом  разговоре, ибо со
времени  гибели своих офицеров он во всем полагаетсЯ на Ѓабо,  никогда с ним
не расстаетсЯ и  не имеет от него тайн, хотЯ он был сначала только старшиной
среди рабов.
     Ќа  это  американцу  нечего  было  возразить,  но  в  глубине  души  он
почувствовал легкую обиду за то,  что  дон Ѓенито  отказалсЯ исполнить такое
пустЯковое  желание  гостЯ,  который  к  тому  же  собираетсЯ  оказать   ему
немаловажные  услуги.  ќто  все  его  дурной  нрав, решил капитан  „елано и,
наполнив стакан, приступил к деловым переговорам.
     Ћни условились  о цене  парусины и  всего прочего, но при этом  капитан
„елано заметил,  что если  раньше его предложение помощи  было  встречено  с
каким-то  лихорадочным восторгом,  то  теперь,  когда  перешли к  обсуждению
практической  стороны дела,  его  собеседник  не  выказывает  ничего,  кроме
безразличиЯ и апатии.  Љазалось, дон Ѓенито  слушает его  скорее из покорной
учтивости, чем из интереса к той  пользе, которую все эти подробности сулили
ему самому и кораблю.
     „альше - больше. €спанец окончательно  замкнулсЯ, и все попытки вовлечь
его в застольный разговор оказывались тщетны. Џогруженный в свою ипохондрию,
он сидел, уставЯсь перед  собой, и лишь  теребил бороду,  напрасно  рука его
безмолвного слуги подвигала к нему сидр и мадеру.
     Џо окончании  обеда  оба капитана  уселись на транец в каюте,  и слуга,
несмотрЯ на  мЯгкую  обивку, подложил  хозЯину  под спину  подушку.  ‚ каюте
стоЯла духота  - затЯнувшеесЯ безветрие делало  свое дело. „он Ѓенито тЯжело
дышал, словно ему не хватало воздуха.
     - Џочему бы не перейти в "кабинет", - предложил капитан „елано. - ’ам и
воздух посвежее.
     Ќо испанец сидел все так же безмолвно и недвижно.
     ‘луга  между  тем опустилсЯ перед ним на колени и обмахивал его большим
веером  из  перьев. Џотом  на цыпочках  вошел  ”ранческо и  принес  чашку  с
ароматической  водой, и негр  стал растирать  хозЯину виски, смачивать  лоб,
приглаживать волосы, точно нЯнька малому ребенку.
     Џри этом он не  произносил  ни слова. ’олько смотрел  и смотрел в глаза
хозЯину,  как  бы  желаЯ  немного  утешить  его  в  его страданиЯх  зрелищем
беззаветной преданности.
     Ќо вот судовой колокол пробил два часа, и в иллюминатор было видно, как
по  морю  потЯнулась легкаЯ  рЯбь  как раз в том  направлении,  откуда ждали
ветра.
     - Ђга!  - воскликнул, вскакиваЯ, капитан „елано. - —то  Я говорил  вам,
дон Ѓенито? ‚зглЯните-ка!
     Ћн  изъЯснЯлсЯ   нарочито   оживленным  голосом,  чтобы   хоть  немного
приободрить  своего  собеседника.  Ќо  хотЯ  алые  занавески   на   кормовом
иллюминаторе в эту  минуту  откинулись и затрепетали прЯмо у его бескровного
лица, дон Ѓенито обрадовалсЯ ветру не более, чем раньше радовалсЯ безветрию.
     "Ѓедный человек,  - подумал капитан „елано, -  горький опыт научил его,
что одно дуновение  не делает ветра, как одна ласточка  не делает  весны. Ќо
сейчас он ошибаетсЯ. џ ему это докажу и приведу в гавань его корабль".
     €  капитан  „елано,  тактично  сославшись на  нездоровье  дона  Ѓенито,
предложил ему оставатьсЯ внизу, тогда  как сам  он с  удовольствием  возьмет
управление  судном на  себЯ и позаботитсЯ  о том,  чтобы  наилучшим  образом
использовать поЯвившийсЯ ветер.
     Љапитан „елано вышел на палубу  и  вздрогнул:  у порога величественно и
недвижно, точно кариатида из черного мрамора у  входа в египетскую гробницу,
возвышалсЯ исполин Ђтуфал.
     ‚прочем, вздрогнул  он  просто  от неожиданности.  Џрисутствие  Ђтуфала
знаменовало  покорность  даже под личиной  упорства, как терпеливое  усердие
точильщиков  свидетельствовало  о безропотном  послушании;  и  то  и  другое
доказывало, что как ни  распустил больной дон Ѓенито команду, однако если уж
он  в чем-то  проЯвлЯл  свою  волю, ни  дикарь, ни титан  не в силах были ей
противостоЯть.
     ‘хватив висевший на  борту рупор, капитан  „елано весело подошел к краю
юта и стал подавать команды, употреблЯЯ все свое знание  испанского Языка, и
немногочисленные матросы,  а  также  толпа негров  бросились  их  исполнЯть,
одинаково радуЯсь возможности привести наконец судно в бухту.
     ЋтдаваЯ команду поднЯть ундер-лисель, капитан „елано вдруг с удивлением
услышал, что кто-то повторЯет все его слова. Ћн обернулсЯ и увидел Ѓабо, как
видно,   приступившего  к  исполнению   при   лоцмане  своих  первоначальных
обЯзанностей  старшины над  рабами.  Џомощь его  оказалась  весьма полезной.
€зодранные  паруса  и  покореженные  реи  скоро   были  приведены  в  нужное
положение. € все брасы и фалы тЯнулись под ликующее пение негров.
     "•орошие ребЯта, - думал о них капитан „елано, - погонЯть их немного, и
будут отличными морЯками. Ѓа, смотрите-ка, с ними и женщины тЯнут  и поют во
всю глотку. ‚идно, это дикарки из племени ашанти, они,  как Я слышал, бравые
воины. Ћднако кто стоит на руле? ’ам надо поставить умелого морЯка".
     € он пошел посмотреть.
     "‘ан-„оминик"  управлЯлсЯ  посредством  тЯжелого   румпелЯ  с  большими
поперечными  румпель-та