уровое  утешение, он цепенеет  в  ужасе.  Ѓедный  Ђлехандро Ђранда! —то
сказал бы  ты, увидев,  как твой  друг,  который  в  прежние  годы, уходЯ  в
плавание, а тебЯ оставлЯЯ на берегу, наверно, не раз  тосковал по тебе и рад
был бы  взглЯнуть на тебЯ хоть мельком, - этот друг твой теперь весь дрожит,
охваченный страхом, при мысли, что ты можешь быть рЯдом с ним".
     ‚  этот  миг удар судового колокола  на  баке,  приведенного в действие
одним  из седовласых щипальщиков пакли, провозгласил десЯть часов, и  сиплый
погребальный  звон,  выдававший   трещину  в  металле,  далеко  разнессЯ  по
свинцовой глади вод. €  сразу же  внимание капитана „елано  привлек огромный
негр,  отделившийсЯ от толпы на  палубе  и медленно  ступивший на  лестницу,
ведущую на ют. Ќа негре был железный ошейник,  от  ошейника отходила толстаЯ
цепь  и трижды обвивалась  вокруг  туловища,  а звеньЯ ее нижнего конца были
прикреплены к широкой железной полосе у поЯса.
     - Ђтуфал шагает, как в похоронной процессии, -  негромко заметил черный
слуга.
     Ќегр  взошел по лестнице, и, точно узник, готовый, не дрогнув, услышать
приговор, встал перед доном Ѓенито, немой и неколебимый.
     ‡авидев  приближающегосЯ негра,  дон Ѓенито, только  успевший прийти  в
себЯ,  вздрогнул, лицо его  вновь омрачилось, и  бескровные  губы сжались  в
тонкую  линию.  Ћн  словно  вдруг  вспомнил  о  чем-то,  вызывавшем  у  него
бессильную Ярость.
     "‚от   упорствующий  бунтовщик",  -  подумал  капитан  „елано,  не  без
восхищениЯ разглЯдываЯ фигуру черного колосса.
     - ‚зглЯните, хозЯин, он ждет вашего вопроса, - сказал маленький слуга.
     Џри  этом напоминании дон  Ѓенито, глЯдЯ в  сторону и  как  бы  заранее
готовый к мЯтежному ответу, слабым голосом проговорил:
     - Ђтуфал, будешь ты просить у менЯ прощениЯ?
     Ќегр безмолвствовал.
     - …ще раз, хозЯин, - посоветовал Ѓабо, с горьким укором глЯдЯ на своего
соплеменника. - ‘просите опЯть. Ћн еще склонитсЯ перед хозЯином.
     -  Ћтвечай,  -  сказал  дон  Ѓенито,  по-прежнему  глЯдЯ в  сторону.  -
Џроизнеси одно только слово: "ЏрощениЯ!"- и твои цепи падут.
     ‚ ответ негр лишь воздел кверху обе  руки и под звон  цепей безжизненно
уронил их,  одновременно потупЯ голову и всем своим видом как бы говорЯ: "„а
нет, мне и так хорошо".
     - ‘тупай, - сказал дон Ѓенито со сдержанной горЯчностью.
     Ћгромный негр повиновалсЯ и  так же медленно, размеренно  ступаЯ, пошел
прочь.
     - Џрошу извинениЯ, дон Ѓенито, - сказал капитан  „елано, - но эта сцена
менЯ удивила. —то она означает?
     -  Ћна  означает,  что  этот  негр  один  изо всех  оказал  мне дерзкое
неповиновение. € Я заковал его в цепи, Я...
     ‡десь  он вдруг прервал свою  речь и  потер лоб ладонью,  словно у него
закружилась голова  или замутилась памЯть;  но, встретив  добрый, заботливый
взглЯд черного слуги, опомнилсЯ и продолжал:
     - џ не мог обречь бичу этот великолепный торс. Ќо Я велел ему просить у
менЯ  прощениЯ. „о  сих  пор  он этого  не  сделал. Џо  моему  приказанию он
ЯвлЯетсЯ ко мне каждые два часа.
     - € давно ли это продолжаетсЯ?
     - „ней шестьдесЯт.
     - Ђ во всем прочем он послушен? € почтителен?
     - „а.
     - ’огда, клЯнусь душой, - горЯчо воскликнул  капитан  „елано, - у  него
королевское сердце, у этого чернокожего!
     - Ћчень может статьсЯ, - с горечью отвечал дон Ѓенито. - Ћн утверждает,
что был королем у себЯ на родине.
     - „а, - вмешалсЯ при этих словах слуга.  - “ него в ушах разрезы, в них
он носил золотые пластины. Ђ вот бедный Ѓабо был у себЯ на родине  ничтожным
рабом; был рабом чернокожего, а стал рабом белого человека.
     ‘легка  раздосадованный  таким  бесцеремонным  вмешательством,  капитан
„елано с  удивлением посмотрел на слугу, потом перевел вопросительный взглЯд
на хозЯина; но, словно привыкнув к подобной  фамильЯрности, ни тот ни другой
не понЯли его недоумениЯ.
     - Ђ в чем, позвольте спросить, дон Ѓенито, состоЯл проступок Ђтуфала? -
спросил  он тогда. - …сли он был не  очень  серьезен, послушайте  совета и в
награду за  смиренное поведение,  а  также  из  уважениЯ  к силе  его  духа,
отмените наказание.
     - Ќет, нет, никогда хозЯин его не помилует, - пробормотал  себе под нос
слуга. - ѓордый Ђтуфал должен сначала попросить  прощениЯ. ђаб носит на себе
замок, а ключ от него - у хозЯина.
     ‘лова эти привлекли внимание капитана „елано к тому, чего до сих пор он
не заметил: вокруг  шеи дона Ѓенито, на тонком шелковом шнуре, действительно
висел ключ.  „огадавшись из  слов  слуги,  каково назначение ключа,  капитан
улыбнулсЯ и сказал:
     -  Ђх, вот как,  дон  Ѓенито,  замок и ключ, а?  Љрасноречивые символы,
право.
     „он Ѓенито молчал, кусаЯ губы.
     Љапитан „елано, человек простодушный и неспособный к иронии и насмешке,
сделал это замечание, имеЯ  в виду  столь необычный знак  власти испанца над
рабом. Ќо тот,  как  видно, усмотрел  в нем намек на  бесплодность всех  его
попыток сломить хотЯ бы на словах закованную волю чернокожего. —увствуЯ себЯ
не в  силах  развеЯть это плачевное недоразумение, капитан „елано попробовал
было переменить  тему разговора,  но его  собеседник  оставалсЯ холоден, как
видно,  все  еще  переживаЯ  в  душе  Якобы  нанесенное  ему оскорбление,  и
постепенно   капитан  „елано  тоже  смолк,  поневоле  поддавшись  сумрачному
настроению болезненно обидчивого и, как видно, мстительного испанца. Ќо  сам
он, будучи склада скорее противоположного, не выказывал дурных чувств  да  и
не  питал  их,  и если и  хранил  молчание,  то  лишь  потому,  что молчание
заразительно.
     ’ак  они  стоЯли некоторое времЯ,  как  вдруг  дон Ѓенито  бесцеремонно
повернулсЯ к гостю спиной и, поддерживаемый телохранителем, отошел в сторону
- поступок, который можно было бы счесть пустым капризом больного,  если бы,
остановившись за крышкой светового  люка, он не  затеЯл  со слугой какого-то
тихого разговора. ќто уже было неприЯтно. Њало того, если раньше в сумрачном
облике недужного  испанца еще было некое гордое достоинство,  теперь от него
не осталось и следа, а лакейскаЯ фамильЯрность его слуги совершенно утратила
прежнюю прелесть искренней теплоты.
     ‘мущенный гость  отвернулсЯ и стал смотреть в  другую сторону. Џри этом
взглЯд его случайно упал на  молодого матроса-испанца,  который в это  времЯ
начал с концом в руке подниматьсЯ по бизань-вантам. Ќичего примечательного в
молодом испанце  не  было, если  не  считать  того,  что, вскарабкавшись  на
бегин-рей, он украдкой  посмотрел  оттуда прЯмо в  глаза капитану „елано,  а
затем, словно в какой-то скрытой свЯзи,  указал ему глазами на шепчущихсЯ за
выступом люка дона Ѓенито и его слугу.
     Љапитан  „елано  оглЯнулсЯ  -  и  вздрогнул: было очевидно, что  тайный
разговор, который  в  эту  минуту дон Ѓенито вел  со  своим слугой, каким-то
образом касалсЯ его,  капитана  „елано, - обстоЯтельство столь же неприЯтное
длЯ гостЯ, как и неприличное длЯ хозЯина.
     ЏодобнаЯ грубость нарЯду с церемонной учтивостью казалась необъЯснимой.
Ћставалось  предположить  одно из двух: либо перед ним  безобидный  безумец,
либо злостный самозванец.
     Џервое  предположение, казалось  бы, напрашивалось само собой,  оно уже
мелькало раньше у капитана „елано; но теперь, подозреваЯ в действиЯх испанца
оскорбительные длЯ себЯ  намерениЯ, он, разумеетсЯ, от  него  отказалсЯ.  Ќо
если не  сумасшедший, то кто же? Љакой  дворЯнин и  даже честный простолюдин
стал бы на его месте  так себЯ вести? ‡начит, самозванец. Ќизкий авантюрист,
переодетый  океанским грандом;  и  при  этом  столь не  сведущий в  правилах
благородного обхождениЯ, что  с  первого же  шага разоблачил  себЯ  вопиющим
нарушением  этикета. „а и эта его церемонность  - разве не  похоже,  что  он
просто переигрывает? Ѓенито ‘ерено - дон Ѓенито ‘ерено - звучит превосходно.
‚  те  времена  эта фамилиЯ  была  хорошо известна  во  всем торговом  флоте
’ихоокеанского  побережьЯ,  она  принадлежала одному из самых многочисленных
предприимчивых купеческих семейств в  испано-американских провинциЯх; многие
его члены носили высокие титулы - своего рода кастильские ђотшильды, имеющие
именитых братьев  или  кузенов  в  каждом крупном порту  ћжной Ђмерики. ќтот
человек, называвший  себЯ  именем Ѓенито ‘ерено, был еще сравнительно молод,
лет  двадцати  девЯти или тридцати.  Ѓлудный  сын, младший отпрыск  славного
мореходного  дома  -  самаЯ  подходЯщаЯ  роль  длЯ дерзкого  и  талантливого
негодЯЯ.  Ќо этот испанец болен и слаб. ‚се равно.  €звестно,  что искусство
ловких лицедеев подчас способно подражать даже смертельному недугу. Џодумать
только, под  этим  младенчески беспомощным видом прЯчутсЯ могучие злодейские
силы  и  бархатнаЯ  его  одежда -  как  бархатнаЯ лапа  хищника,  в  которой
скрываютсЯ когти.
     ќти сравнениЯ  пришли на ум капитану  „елано  не в ходе размышлений, не
изнутри, а  снаружи  -  вдруг  упали  на него, точно  иней, и так  же  вдруг
растаЯли под воссиЯвшим солнцем его доброты.
     …ще раз взглЯнув на дона Ѓенито, который в эту  минуту стоЯл за люком и
видна  была только его голова, обращеннаЯ к  нему в  профиль, капитан „елано
был  поражен  чистотой  его  черт,  истонченных  нездоровьем  и  обрамленных
благородной узкой  бородой. Џрочь подозрениЯ!  Џеред  ним  истинный  отпрыск
истинного идальго ‘ерено.
     ‚ великом облегчении  от  этой и других  еще  более  прекрасных мыслей,
гость с равнодушным видом стал прохаживатьсЯ по высокому юту, напеваЯ что-то
себе  под нос и  изо всех сил стараЯсь не показать, что счел было  поведение
дона Ѓенито  невежливым  и  даже  подозрительным.  €бо подозрениЯ  эти  были
выдуманы  и  действительность  пусть  не  сразу,  но  непременно их рассеет;
небольшое,  но  загадочное недоразумение вскоре  разъЯснитсЯ, и  тогда  ему,
конечно, придетсЯ пожалеть, если он сейчас позволит дону Ѓенито догадатьсЯ о
своих недостойных  вымыслах.  ‘ловом, не  следовало заранее отказыватьсЯ  от
благоприЯтного решениЯ этой испанской головоломки.
     Ђ вскоре испанец,  по-прежнему поддерживаемый слугой, вернулсЯ к своему
гостю  и,  отворачиваЯ  бледное,  сумрачное  лицо,  словно  смущенное  более
обычного, своим  странным  сиплым шепотом  повел  с ним  следующий  странный
разговор:
     - Њогу ли Я узнать, сеньор, как давно вы стоите в этой бухте?
     - ‚сего лишь днЯ два, дон Ѓенито.
     - Ђ из какого порта вы теперь идете?
     - €з Љантона.
     - € там, сеньор,  вы  обменЯли тюленьи шкуры на  чай и  шелка, так  вы,
кажетсЯ, сказали?
     - „а. Ќа шелка главным образом.
     - € в придачу взЯли прЯности, Я полагаю?
     Љапитан „елано замЯлсЯ, но ответил:
     - „а. € немного серебра. Ќо так, самую малость.
     - ѓм. „а. Ђ могу ли Я узнать, сеньор, сколько людей у вас в команде?
     -  Ћбщим  счетом двадцать  пЯть  человек,  -  ответил  капитан  „елано,
удивленно поднЯв брови.
     - € в настоЯщее времЯ, сеньор, все на борту, Я полагаю?
     -  ‚се на  борту,  дон  Ѓенито, - подтвердил капитан,  на  этот раз  не
колеблЯсь.
     - € сегоднЯ ночью тоже?
     Џри этом последнем вопросе, которому предшествовали и  другие, столь же
странные  и настойчивые,  капитан  „елано  не  смог удержатьсЯ  и  удивленно
посмотрел  прЯмо в  глаза собеседнику, но  тот,  вместо  того чтобы  открыто
встретить   его  взглЯд,   понурилсЯ,  выказываЯ  все  признаки  малодушного
смущениЯ,  и  уставил  глаза в палубу - в противоположность  своему честному
слуге,  который в эту  минуту, коленопреклоненный,  затЯгивал  ему прЯжку на
башмаке и, не таЯ простодушного интереса, поднЯл кверху черное лицо.
     -  ‘егоднЯ ночью... тоже?  - все так же  неуверенно и виновато повторил
испанец свой вопрос.
     -  Ќаверно,  -  пожал  плечами  капитан  „елано. -  Ђх  нет,  - тут  же
бесстрашно  поправилсЯ  он,  -  кое-кто  собиралсЯ сегоднЯ в ночь  опЯть  на
рыбалку.
     - Ђ ваши суда... обычно хорошо вооружены, сеньор?
     - ’ак только, одна-две пушки, на  самый уж крайний случай, - последовал
равнодушный бестрепетный ответ, - небольшой запас мушкетов, тюленьи остроги,
ну и топоры, известное дело.
     ‘  этими  словами капитан „елано снова попыталсЯ заглЯнуть  в лицо дону
Ѓенито,  который  по-прежнему  смотрел  вбок,  а  еще  через  минуту,  вдруг
переменив  тему,  надменно   заметил  что-то  о  затЯнувшемсЯ  штиле  и,  не
извинившись, опЯть отошел со своим  телохранителем к противоположному борту,
где перешептывание их возобновилось.
     ‚  это  времЯ  на  глаза  озадаченному  капитану вновь попалсЯ  молодой
испанец-матрос, теперь спускавшийсЯ по бизань-вантам. Ћн пригнулсЯ, готовЯсь
спрыгнуть  на  палубу, и широкаЯ, грубошерстнаЯ матросскаЯ роба, или рубаха,
здесь  и там запЯтнаннаЯ дегтем, распахнулась  на  груди,  открыв засаленную
нижнюю сорочку  из  тончайшего полотна, отороченную  у горла  узкой  голубой
шелковой  лентой,  правда,  вытертой  и  полинЯлой. ‚  это  же времЯ  взглЯд
молодого  матроса  опЯть  устремилсЯ   на  шепчущихсЯ,  и  капитану   „елано
почудилась в нем скрытаЯ многозначительность, словно то был тайный масонский
знак.
     ќто снова побудило американца посмотреть в сторону дона Ѓенито, и опЯть
ему стало очевидно,  что  темой происходЯщего там  разговора служил он  сам.
ЌепонЯтно. Њежду тем до ушей  его доносилсЯ громкий скрежет точимых топоров.
€спанский капитан  и его  слуга  продолжали шептатьсЯ с заговорщицким видом.
‚се  это вместе  -  да еще  странный допрос  и загадочный  молодой испанец в
матросской робе - было  уже слишком длЯ такого бесхитростного человека,  как
капитан „елано. ЏринЯв самый веселый и непринужденный вид, он, не колеблЯсь,
прошел туда, где стоЯли шепчущиесЯ, и проговорил:
     - „он Ѓенито, Я вижу, этот чернокожий  у вас  доверенное  лицо.  ’айный
советник, так сказать.
     ‘луга оглЯнулсЯ на него с довольной  ухмылкой, хозЯин  же при этих  его
словах вздрогнул, словно ужаленный. ‚идно, он не сразу нашелсЯ, что сказать.
Љогда же наконец  ответил, слова  его прозвучали еще холоднее  и враждебнее,
чем прежде.
     - „а, сеньор, - процедил он сквозь зубы. - џ доверЯю Ѓабо.
     “хмылка  Ѓабо  сменилась  понЯтливой,  довольной  улыбкой,  и  глаза  с
благодарностью обратились на хозЯина.
     €спанец молчал,  всем  своим видом вольно  или  невольно показываЯ, что
присутствие гостЯ ему  в данную минуту нежелательно, и капитан „елано,  дабы
не показатьсЯ неучтивым даже перед лицом  такой неучтивости, отпустив ничего
не  значащее  замечание, отошел. Њысли  его  были занЯты  загадкой странного
поведениЯ дона Ѓенито ‘ерено.
     Ћн  спустилсЯ  с  юта  и в  задумчивости  проходил мимо  темного трапа,
ведущего  на  нижнюю палубу,  как  вдруг ему показалось,  что там  в глубине
кто-то есть.  Љапитан „елано заглЯнул вниз,  в  то  же мгновение что-то Ярко
сверкнуло, и он успел заметить матроса, на ходу торопливо прЯтавшего руку за
пазуху.  Њатрос тут же скрылсЯ из виду, но капитан „елано его узнал: это был
тот самый молодой испанец, которого он видел на вантах.
     "Ќо что могло у  него  так  сверкать?  - недоумевал  капитан „елано.  -
”онарь? Ќет. € не спичка, и не тлеющий уголь. Ќеужели драгоценный камень? Ќо
откуда  у  матроса быть  драгоценному  камню?  Ђ  также  и  тонкой  сорочке,
отороченной  шелком,  если уж на то пошло?  Ќе из разграбленного ли  сундука
кого-нибудь из  умерших пассажиров? Ќо если  так,  стал бы  разве он  носить
награбленное прЯмо тут же  на корабле? Ќ-да.  •отелось бы  знать  навернЯка,
действительно  ли этот малый  делал тайные знаки своему капитану? ’олько  бы
быть уверенным, что здесь нет никакого недоразумениЯ, тогда уж..."
     ‡десь его мысли от одного подозрительного наблюдениЯ перешли к другому,
и он опЯть задумалсЯ о том, что могли означать удивительные вопросы, которые
задавал ему дон Ѓенито.
     Ћн  перебирал   в   памЯти  замеченные  странности,  а  наверху  черные
африканские  колдуны  со  звоном  ударЯли  топор  о  топор,  словно  нарочно
сопровождаЯ  мысли  белого  пришельца зловещим  аккомпанементом. €  было  бы
поистине противоестественно, если бы под влиЯнием таких зловещих, загадочных
знаков даже в самое доверчивое сердце не закрались Ядовитые опасениЯ.
     ‚идЯ,  что испанский фрегат с обвисшими,  точно заколдованными парусами
все быстрее относит отливом в открытое море, а  его собственную шхуну  скрыл
из  глаз выступающий мыс, мужественный  мореход  дрогнул от мысли, в которой
даже сам  себе  не  осмеливалсЯ  до  конца  признатьсЯ.  € прежде  всего  от
невыразимого ужаса перед доном Ѓенито - чувства, с которым он был не в силах
больше  боротьсЯ.  €  все-таки,  встрЯхнувшись, расправив плечи  и расставив
ноги, капитан „елано попыталсЯ хладнокровно исследовать, к чему, собственно,
сводились все его страхи.
     …сли у испанца и есть злодейские  намерениЯ, они  относЯтсЯ не к  нему,
капитану  „елано,  а  к  его  шхуне  "•олостЯцкаЯ  услада".  Џоэтому  отлив,
разлучивший  оба  судна,  не  только   не  способствует  осуществлению  этих
намерений, но, наоборот, служит ему хотЯ бы временным  препЯтствием, € стало
быть, его опасениЯ, вероЯтнее всего, обманчивы.
     „а  и  не  абсурдно ли думать, что  это бедствующее  судно,  на котором
болезни унесли почти всю  команду, на котором  люди  измучены  жаждой, -  не
величайший  ли в мире  абсурд думать,  что  это пиратский  корабль, что  его
капитан  занЯт сейчас какими-то посторонними заботами, а  не тем только, как
бы поскорее накормить и напоить  своих подопечных. Ђ  может  быть, страданиЯ
эти, и в особенности жажда, -  притворны? Њожет быть, матросы-испанцы, Якобы
погибшие чуть не до последнего, на самом деле в полном  составе сидЯт сейчас
в  трюме?  Ѓывало  же, что дьЯволы в  образе  человека стучались в  одинокие
жилища, жалобно  просЯ  утолить  жажду, и покидали  их, лишь  исполнив  свое
черное  дело. €  малайские  пираты, как известно,  заманивали  противника  в
ловушку  у берега или же побуждали  к  неравному абордажному бою в море тем,
что ЯвлЯли взглЯду  Якобы  пустые  палубы, под которыми таилась добраЯ сотнЯ
копий,  зажатых в желтых руках и  готовых к  бою. Љонечно, капитан „елано не
очень-то во все это верил. Ќо рассказы такие слышал, случалось. € теперь они
ему  поневоле припомнились.  ‘ейчас цель "‘ан-„оминика"- стать на Якорь.  Ќа
Якорной стоЯнке он окажетсЯ вблизи американской шхуны. Ќе может ли  статьсЯ,
что, достигнув такой близости, он, подобно спЯщему вулкану,  вдруг взорветсЯ
со всей своей затаившейсЯ силой?
     Ћн  вспомнил,  как  рассказывал ему  испанский  капитан  историю  своих
бедствий. ‚ его хмуром тоне была нерешительность и недоговоренность. ’ак мог
изъЯснЯтьсЯ человек, с недобрыми целЯми на ходу сочинЯющий свой рассказ.  Ќо
если этот рассказ придуман, что же  тогда - правда? —то корабль незаконно им
захвачен?  Ќо многое  в этом  рассказе - и в особенности та  его  часть, где
говорилось о  гибели команды, о последовавшем  долгом блуждании в океане,  о
затЯжном штиле и о горьких муках  жажды, - многое находило подтверждение,  и
не только в жалобных возгласах толпившихсЯ на палубе людей, как белых, так и
черных, но также и в выражении самых их лиц, которое капитан „елано наблюдал
и  которое  подделать  представлЯлось,  на  его  взглЯд,  невозможным.  …сли
считать, что рассказ дона Ѓенито весь, с начала и до конца, вымышлен, тогда,
значит, все,  кто находитсЯ на борту "‘ан-„оминика", вплоть до самой молодой
негритЯнки, посвЯщены в заговор и научены играть роли, что просто немыслимо.
Ќо, подвергаЯ сомнению правдивость испанского капитана, именно это как раз и
пришлось бы допустить.
     ‘ловом, едва только в душе честного морехода  созревало подозрение, как
он тут же, призвав  на  помощь здравый смысл, его отвергал. € кончилось дело
тем, что он  стал смеЯтьсЯ  над  собственными страхами - и над этим дурацким
кораблем,  который своим  загадочным видом  их  порождал,  и над всеми этими
нелепыми неграми,  в  особенности  над  старыми головорезами-точильщиками  и
дрЯхлыми  бабушками-рукодельницами,  полулежа  щиплющими  паклю,  и даже над
самим таинственным капитаном, главным пугалом в этом ведьмовском хороводе.
     Ђ говорЯ  всерьез, если что-то на  корабле  казалось непонЯтным, добрый
капитан  „елано  склонен  был  отнести  это  за счет болезни  его командира:
беднЯга почти  не сознавал,  что  происходит вокруг,  то погружаЯсь в черную
меланхолию, то вдруг начинаЯ задавать бессмысленные неуместные  вопросы. Љак
видно, он сейчас в таком состоЯнии,  что ему нельзЯ доверЯть судно. ЏридетсЯ
капитану  „елано  под  каким-нибудь  подходЯщим  предлогом   отнЯть  у  него
командование и  поручить доставку "‘ан-„оминика" в Љонсепсьон своему первому
помощнику, достойному  человеку и бывалому  морЯку, -  план, спасительный не
только длЯ судна, но и длЯ его капитана, ибо, избавленный  от обЯзанностей и
забот,  больной  на  руках  у  верного телохранителЯ сможет  к  концу  рейса
оправитьсЯ и снова встать у кормила своего кораблЯ.
     ’аковы были мысли  честного американца. ќто  были успокоительные мысли.
Ћдно дело, если дон Ѓенито  втайне решает судьбу  капитана „елано, и  совсем
другое  -  если  капитан  „елано открыто заботитсЯ о судьбе  дона Ѓенито.  €
однако,  добрый  морЯк вздохнул с облегчением, когда разглЯдел наконец вдали
шлюпку со своей шхуны. —то-то, должно быть,  задержало ее при отплытии, да и
расстоЯние, которое ей надо было покрыть, все  времЯ  увеличивалось, так как
из-за продолжавшегосЯ отлива цель отступала все дальше и дальше.
     ’емное пЯтнышко на  воде заметили и негры. €х крики  привлекли внимание
дона Ѓенито, и он, подойдЯ к капитану „елано, в своей прежней учтивой манере
выразил удовлетворение по поводу прибытиЯ продовольствиЯ и питьЯ, пусть пока
и в небольших количествах.
     Љапитан „елано в  ответ поклонилсЯ, при этом он уронил взглЯд на нижнюю
палубу  -  среди людей, толпившихсЯ  у борта,  на  глазах  у  него произошел
необъЯснимый случай: один белый  матрос, насколько можно судить, ненамеренно
чем-то  помешал  двум   неграм,   и  они  набросились  на  него  с   грубыми
ругательствами, а когда он выказал неудовольствие, швырнули его на  палубу и
стали избивать ногами, не слушаЯ увещеваний щипальщиков пакли.
     -  „он Ѓенито!  -  воскликнул капитан  „елано.  -  ‚зглЯните,  что  там
происходит. ‚ы видите?
     Ќо  тот во внезапном  приступе кашлЯ закрыл лицо ладонЯми, покачнулсЯ и
чуть не упал. Љапитан „елано  хотел было поддержать его, но верный слуга его
опередил,  одной рукой он обхватил испанца, а  другой приложил к  его  губам
флакон  с лекарством.  ‹ишь  только  дон Ѓенито  чуть  отдышалсЯ,  негр  его
отпустил и отошел в  сторону, но не далее, чем на один шаг, чтобы  услышать,
если понадобитсЯ, и шепотом  произнесенный зов хозЯина.  ’акаЯ  трогательнаЯ
заботливость  совершенно перечеркнула в глазах  гостЯ те пороки, которые  он
приписал негру во времЯ неприличных его перешептываний с хозЯином, - да и то
сказать, вина тут была скорее дона Ѓенито, ведь  вот сам по себе он ведет же
себЯ безупречно.
     €, окончательно отвлекшись от бурной сцены внизу  ради этого куда более
приЯтного  зрелища, капитан  „елано еще  раз похвалил дону Ѓенито его слугу,
заметив, что он, быть может, и несколько  развЯзный малый,  но,  когда  надо
ходить за больным, должно быть, настоЯщее сокровище.
     - ‘кажите,  дон Ѓенито, -  шутливо заключил американец, - Я, знаете ли,
не прочь купить  его у вас. ‘колько вы за него возьмете? ЏЯтьдесЯт  дублонов
не мало?
     -  •озЯин  не расстанетсЯ  с  Ѓабо и  за  тысЯчу дублонов, - вполголоса
проворчал негр, который слышал эти слова и, принЯв их всерьез, обиделсЯ, что
его,   любимого   хозЯином   и  преданного  слугу,  так   недооценил  кто-то
посторонний.  „он  же  Ѓенито,  все  еще  не вполне оправившийсЯ от приступа
кашлЯ, с трудом пробормотал в ответ что-то неопределенное.
     Ђ вскоре  болезненное состоЯние его,  как физическое,  так  и душевное,
настолько ухудшилось,  что верный  слуга, словно  длЯ того,  чтобы скрыть от
взоров это плачевное зрелище, увел своего хозЯина вниз.
     Џредоставленный самому себе, американец хотел было,  в ожидании шлюпки,
потолковать с кем-нибудь из  немногих имевшихсЯ на  судне матросов-испанцев,
но вспомнил, как дурно отозвалсЯ об их  поведении дон  Ѓенито, и  усомнилсЯ,
стоит ли поощрЯть своим вниманием трусов и предателей.
     Ћб  этом он как раз и думал,  рассматриваЯ  горстку белых морЯков,  как
вдруг заметил,  что  кое-кто  из них  поглЯдывает  в его сторону с  каким-то
тайным значением.  Ћн провел  ладонью по лицу - на него  смотрели все так же
многозначительно. € сразу же его вновь посетили прежние туманные подозрениЯ,
правда, теперь, в  отсутствие дона Ѓенито, не порождаЯ у него в душе прежних
страхов. Љапитан „елано  решил, невзираЯ на дурной отзыв испанского капитана
о своих матросах, незамедлительно к одному из них обратитьсЯ. Ћн спустилсЯ с
юта и пошел сквозь толпу чернокожих, которые, повинуЯсь непонЯтному возгласу
седоголовых щипальщиков  пакли, толкаЯ друг  друга, расступались  перед ним,
однако, желаЯ,  быть может, узнать, что могло привести белого пришельца в их
гетто, у него за спиной сразу же смыкались снова и, хранЯ порЯдок, теснились
за  ним вослед. ’ак, предшествуемый  выкриками высоко  сидЯщих  герольдов  и
сопровождаемый африканским почетным караулом, шел по кораблю капитан „елано,
стараЯсь  сохранЯть   беспечный,   непринужденный   вид,   бросаЯ   на  ходу
словечко-другое  неграм  и  недоуменно  поглЯдываЯ  на  редкие  белые  лица,
рассеЯнные  в черной  толпе, подобно  последним  белым пешкам,  затесавшимсЯ
среди побеждающих черных фигур противника.
     …ще  не  решив,  кого  из них избрать в  собеседники, он вдруг  заметил
одного  матроса,  который  сидел на палубе и смолил шкив большого  блока,  а
вокруг  кольцом  расположились  на  корточках  негры,   наблюдающие  за  его
действием.
     ‚  облике этого матроса было что-то,  не вЯзавшеесЯ с грЯзной  работой,
которую он  делал. …го чернаЯ от  дегтЯ  рука,  то  и дело  погружавшаЯсЯ  в
смолЯное ведро, которое  держал перед ним один из негров, не соответствовала
лицу  -  лицу, несмотрЯ  на  крайнее  измождение,  тонкому  и  благородному.
‘видетельствовало  ли измождение о пороке,  нельзЯ было сказать; ибо подобно
тому,  как жар  и  холод,  столь  различные  между  собой,  могут  оказывать
одинаковое действие, невинность и преступление, вызываЯ душевную боль, также
накладывают одну и ту же видимую печать.
     Ќо даже такому доброму человеку,  как капитан „елано, не пришло тогда в
голову  это  соображение. ‘корее  наоборот. ‚идЯ изможденное  лицо  и темный
уклончивый взглЯд матроса, словно бы подавленного стыдом  или беспокойством,
и, вопреки  логике, присоединЯЯ  к собственным  наблюдениЯм  нелестные слова
испанского капитана, он незаметно длЯ самого себЯ поддалсЯ распространенному
заблуждению, что  страданиЯ  и замешательство Якобы всегда служат признаками
нечистой совести.
     "…сли правда,  что на борту этого судна  гнездитсЯ злодейство, -  думал
капитан „елано, - этот вот человек, уж конечно, замарал в нем руки,  подобно
тому как сейчас  он  марает их в дегте.  Ќе  буду обращатьсЯ  к нему.  ‹учше
поговорю вон с тем старым матросом, что сидит на шпиле".
     € он подошел к старому барселонцу в изодранных красных штанах и грЯзном
колпаке, чьи глубоко изборожденные, обожженные солнцем щеки заросли щетиной,
густой,  как колючаЯ изгородь. ‘идЯ между двумЯ сонными африканцами, он, как
и тот, первый, был поглощен работой  - сплеснивал два каната, а медлительные
негры держали свободные концы.
     Џри виде  капитана „елано  старый матрос  поспешил  еще ниже, чем  было
необходимо,  опустить свою лохматую  голову. Ћн словно  хотел показать,  что
трудитсЯ с полным самозабвением. € когда американец к нему обратилсЯ, поднЯл
на него  торопливый опасливый взглЯд,  странно  не  вЯзавшийсЯ со  всем  его
обликом бывалого, закаленного  морского волка - этот волк, вместо того чтобы
рЯвкнуть и  огрызнутьсЯ, почему-то заскулил и поджал хвост.  Љапитан  „елано
задал   ему   несколько   вопросов  об  их  недавнем   плавании,  специально
рассчитанных на  то,  чтобы проверить отдельные подробности в рассказе  дона
Ѓенито, не нашедшие  подкреплениЯ в сбивчивых жалобах,  с которыми его здесь
встретили  в первую минуту. € на каждый вопрос был  получен краткий ответ, и
все, что нуждалось  в подтверждении, было подтверждено. Ќегры, топтавшиесЯ у
шпилЯ,  тоже   присоединили  голоса  к  ответам  старого   матроса,  но  чем
разговорчивее  становились они, тем  молчаливее он и наконец, погрузившись в
угрюмое безмолвие, совсем перестал отвечать - страннаЯ помесь морского волка
с трусливой овцой.
     ЋтчаЯвшись завЯзать непринужденную беседу с подобным кентавром, капитан
„елано осмотрелсЯ вокруг, ища другие, более располагающие лица, но так ни на
ком и не остановившись, дружелюбно  попросил негров расступитьсЯ  и дать ему
пройти. ‘опровождаемый улыбками и гримасами на  черных лицах, он вернулсЯ на
ют  с  каким-то  странным, непонЯтным ему  самому ощущением,  но  в  целом с
возросшим доверием к дону Ѓенито.
     "Љак Ясно  на  физиономии  того старого  бородача написана его  вина, -
думал  капитан  „елано. -  Ћн,  конечно, решил при  моем приближении, что Я,
уведомленный их капитаном  о дурном поведении команды,  иду, чтобы  отчитать
его, вот и  повесил голову ниже плеч. € однако -  право же, если Я только не
ошибаюсь, именно  этот  старый  матрос недавно  смотрел  на  менЯ снизу  так
многозначительно.  Њ-да,  здешние  подводные  течениЯ  совсем закружили  мне
голову, как закружили  они и самое судно. Ќо вон Я  вижу зрелище иного рода,
куда более приЯтное и располагающее".
     Ќа палубе, в  тени фальшборта, полускрытаЯ от  его глаз кружевной сетью
снастей,  безмЯтежно  спала,  раскинув обнаженные руки,  молодаЯ негритЯнка,
словно буйволица  под  лесистым  утесом.  ‘верху на ее обернутой  полотнищем
груди  копошилсЯ  голенький черный детеныш,  шарЯ лапками  по  телу  матери,
черной мордочкой напрасно тыкаЯсь туда и сюда в поисках  того, что  ему было
нужно, и при этом  раздраженно  покрЯхтываЯ  в унисон с мерным храпом спЯщей
родительницы. Ќаконец беспримернаЯ энергиЯ младенца разбудила мать. Ћна села
и оказалась лицом к лицу с капитаном „елано. Ќо, очевидно, нисколько этим не
смутившись,  она  восторженно  подхватила  на руки своего  детеныша  и стала
покрывать его страстными материнскими поцелуЯми.
     "‚от она, нагаЯ природа, чистаЯ любовь  и нежность", -  с удовольствием
подумал капитан „елано.
     ќто наблюдение побудило его обратить внимание и на других негритЯнок на
борту  "‘ан-„оминика". ‚ид их ему понравилсЯ. Љак  обычно среди дикарей,  их
женщины  отличались добротой сердца  и выносливостью тела  и казались  равно
готовы  и умереть, и  сражатьсЯ  за своих детей.  Ѓезрассудные, как  львицы,
нежные,  как  горлицы. "Ax, - подумал  капитан „елано, - быть может, как раз
таких женщин видел в Ђфрике и так восторженно описал Њунго Џарк".
     ќти  природные  картины  исподволь воздействовали  на  капитана  „елано
успокоительно и благотворно. Ћн посмотрел  в море -  шлюпка была еще далеко.
Џотом оглЯнулсЯ на корму - не возвратилсЯ  ли  дон Ѓенито; но дона Ѓенито не
было.
     —тобы  немного встрЯхнутьсЯ, а также  чтобы  получше видеть приближение
шлюпки,  капитан  „елано  вышел  на  бизань-руслень  и  оттуда взобралсЯ  на
кормовую галерею  правого  борта  -  один  из  тех  заброшенных венецианских
балконов, о  которых упоминалось  вначале, не  имеющих прЯмого  сообщениЯ  с
палубой.  ‹ишь только  нога  его  ступила  на  ковер  из морских лишайников,
местами  размокший, а  местами высохший, как трут, и  одновременно случайный
вздох бриза - маленький  изолированный островок ветра - пронессЯ у его щеки;
лишь  только  взглЯд его  скользнул  по  слепым  иллюминаторам,  похожим  на
прижатые монетами смеженные веки  покойника,  и упал на  дверь пассажирского
салона,  некогда  выходившую,  как  и  ослепленные  иллюминаторы,  прЯмо  на
галерею,  а  теперь  тоже  замазанную,  точно крышка  саркофага,  и  наглухо
прицементированную к осмоленной исчерна-меловой притолоке,  косЯку и порогу;
и  на ум  ему пришли те  времена,  когда в салоне  и на галерее  раздавались
голоса  блестЯщих  офицеров испанского королЯ  и стройные дочери вице-королЯ
Џеру облокачивались, быть может, на эти перила; когда все  эти и им подобные
мысли промелькнули у него  в  голове,  подобные легким порывам  бриза  среди
полного  штилЯ,  в душе у  него  проснулось  неопределенное, смутное чувство
беспокойства -  так человек, оказавшийсЯ один  в бескрайней прерии,  ощущает
вдруг угрозу в полуденной тиши.
     ЋблокотЯсь  на  резные перила,  он посмотрел  в море на свою шлюпку; но
взглЯду его открылись  ленты водорослей,  плотно опоЯсывающие  по ватерлинии
судно,  подобно  живой  буксовой  изгороди;  и  другие  водоросли,   пЯтнами
плавающие здесь и там на воде, точно овальные и выгнутые полумесЯцем газоны,
разделенные  длинными   строгими  аллеЯми,  которые  тЯнутсЯ  по  нисходЯщим
террасам волн и уводЯт куда-то вниз, за поворот,  к  тенистым гротам.  € над
всей  этой  растительностью нависал  кормовой балкон "‘ан-„оминика"; весь  в
черных  пЯтнах  дегтЯ  и  зеленых  наростах  лишайника,  он  казалсЯ  старой
беседкой,  разрушенной временем  и  пожаром,  посреди  большого  запущенного
парка.
     ’ак, пытаЯсь развеЯть собственные вымыслы, капитан „елано лишь оказалсЯ
во власти других, столь же обманчивых впечатлений - ему представилось, будто
он  не в  открытом море, а  где-то  в  глуби лесов и полей одиноким  узником
томитсЯ в  заброшенном доме и  выглЯдывает  с тоской  на одичавшие  земли  и
замуравевшие неторные дороги.
     Ќо потом  поэтические  картины  отступили  перед  грубой реальностью  -
капитан  „елано  перевел  взглЯд  вбок  и  увидел,  в каком жалком состоЯнии
находитсЯ ветхий  грота-руслень "‘ан-„оминика".  ‘таринной конструкции, весь
проржавевший,  до последнего болта, рыма  и блока, он  был скорее под  стать
нынешнему занЯтию, но никак не первоначальному назначению гордого испанского
фрегата.
     ‚друг ему  почудилось, что на грота-руслене что-то мелькнуло. Ћн протер
глаза,  всмотрелсЯ. Ћт  грота-русленЯ подымалась  целаЯ  роща  вант; и  там,
прЯчась за  штагом,  точно индеец  в  зарослЯх болиголова, белый  матрос  со
свайкой  в руке словно бы сделал ему какой-то знак - и сразу же,  быть может
спугнутый шагами внизу на палубе,  скрылсЯ в пеньковой чаще, как браконьер в
лесу.
     —то бы это значило? Ћчевидно, матрос скрытно от всех, даже от капитана,
хотел  ему что-то  сообщить. Љакую-то тайну,  порочащую его  капитана? ‘тало
быть,  прежние  подозрениЯ  должны  сейчас подтвердитьсЯ?  €ли  же,  объЯтый
сумрачной  грезой, он просто случайное движение человека, занЯтого  починкой
снасти, принЯл за призывный знак?
     ‘легка обескураженный, капитан „елано снова поискал глазами в море свою
шлюпку.  Ќо  в  это  времЯ она  скрылась за выступающим  скалистым мысом.  ‘
нетерпением выжидаЯ,  когда ее нос  покажетсЯ из-за  камней, капитан  „елано
перегнулсЯ через перила, надавил  - и прогнившее дерево проломилось под  его
тЯжестью. Ќе ухватись  капитан „елано за висевшую здесь снасть, он неминуемо
свалилсЯ бы прЯмо в море. ’реск, хотЯ и негромкий, и всплеск, хотЯ и слабый,
на  судне, наверно, услышали. Љапитан  „елано  посмотрел  вверх  и  встретил
спокойный заинтересованный  взглЯд одного из престарелых щипальщиков  пакли,
который  оставил  свой  постамент  и  перебралсЯ  на  бизань-гик;  а  снизу,
невидимый  длЯ негра,  из иллюминатора,  словно  лис из норы, снова украдкой
выглЯдывал матрос-испанец. € опЯть  что-то в  его облике подсказало капитану
„елано  безумную  мысль:  а  что,  если  все-таки болезнь дона  Ѓенито,  его
внезапный  уход вниз - не более  как  притворство,  и в  действительности он
сейчас занЯт составлением заговора, а матрос каким-то образом  об этом узнал
и  хочет  предостеречь  гостЯ, быть может,  в  благодарность за теплое слово
участиЯ, услышанное от  него  в первую минуту.  Ќаверное, в предвидении  вот
такого  вмешательства дон  Ѓенито  и постаралсЯ очернить в глазах американца
своих матросов, расхвалив, в противоположность  им, негров; хотЯ  видно, что
белые как раз ведут себЯ хорошо, а негры  - плохо. € потом, белые от природы
догадливее.  ђазве не естественно, что человек, питающий  дурные  намерениЯ,
будет  превозносить  тупость,   не   способную  их  разгадать,   и  порочить
проницательность, от которой  он  бессилен их  скрыть? ЉажетсЯ,  что так. Ќо
если белые могут разоблачить дона Ѓенито, что же тогда,  неужто он действует
заодно с  черными? ђазве они годЯтсЯ в сообщники? € потом, слыхано ли такое:
белый человек,  и дошел  до того,  чтобы предать чуть  ли не самый род свой,
объединЯсь  против него с  неграми? Ћдни сомнениЯ потЯнули за собой  другие.
Џогруженный в них, капитан  „елано спустилсЯ на палубу  и  брел вдоль борта,
как  вдруг внимание его оказалось  привлечено  новым лицом. “ люка, скрестив
по-турецки  ноги,  сидел пожилой  матрос. Љожа у него  на лице висела сухими
складками,  точно  пустой  подклювный мешок  пеликана;  волосы щедро убелила
седина;  выражение  черт  было  сосредоточенное  и серьезное. ђуки его  были
занЯты  обрезками  каната,  которые он свЯзывал в один огромный узел. ‚округ
услужливо толпились негры, по ходу его работы подаваЯ и затЯгиваЯ прЯди.
     Љапитан  „елано подошел  и молча остановилсЯ над матросом, рассматриваЯ
узел.  Џутаные  извивы  пеньки  были  как  раз  под  стать  его  собственным
запутанным  мыслЯм.  “зла  такой  сложности  ему  не  приходилось  видеть на
американских  судах,  да и вообще никогда в  жизни. ‘тарик  матрос был точно
египетский жрец, поставлЯющий гордиевые узлы в  храм  Ђмона.  ’о, что у него
получалось, было  каким-то сочетанием двойного беседочного  узла  с  тройным
брам-шкотовым  и  простым рифовым, да еще с плоской  восьмеркой и  задвижным
штыком.
     Ќаконец,   терЯЯсь  в   догадках   о  возможном   назначении  подобного
переплетениЯ концов, капитан „елано обратилсЯ к старику с вопросом:
     - —то это ты вЯжешь, добрый человек?
     - “зел, - отвечал тот кратко, даже не поднЯв головы.
     - ‚ижу; но длЯ чего такой узел?
     - —тобы другие развЯзали,  -  буркнул в ответ  матрос, потуже затЯгиваЯ
почти готовый узел.
     Љапитан  „елано стоЯл  и  смотрел  за  его работой,  как  вдруг  старик
выпрЯмил спину и кинул  узел прЯмо ему в  руки,  промолвив скороговоркой, на
ломаном  английском Языке  (впервые прозвучавшем  на  борту "‘ан-„оминика"):
"ђазвЯжи,  разруби, скорей!"  Џроизнесено  это было чуть  слышно  и в  таком
сжатом  темпе,  что  длинные громоздкие  испанские  слова,  предшествовавшие
краткой английской фразе и последовавшие за ней, почти скрыли ее от слуха.
     Њинуту капитан „елано стоЯл, будто онемев, со  спутанным канатом в руке
и  спутанными  мыслЯми в  голове,  а  старик, не обращаЯ на  него больше  ни
малейшего вниманиЯ, склонилсЯ над новым узлом. Џотом американец почувствовал
у себЯ за спиной  чье-то  присутствие. Ћн обернулсЯ - рЯдом стоЯл закованный
негр Ђтуфал. ‚ то же мгновение старый матрос, что-то ворча, поднЯлсЯ на ноги
и в окружении своих черных подчиненных пошел на бак, где и скрылсЯ в толпе.
     Ђ к  капитану „елано  приблизилсЯ  старый, убеленный  сединой величавый
негр, обвитый  какой-то трЯпкой,  как младенец  пеленкой.  Ќа вполне сносном
испанском  Языке  он,  добродушно усмехнувшись  и  подмигнув, объЯснил,  что
вЯзальщик узлов немного не в  себе, однако безвреден, - просто шутит, чего с
него  взЯть?  Ќегр заключил  свою речь  просьбой  отдать  ему узел, ведь он,
конечно,   только   мешает  американскому   капитану.  Љапитан   „елано,  не
задумываЯсь,  протЯнул узел негру, тот отвесил ему в ответ церемонный поклон
и,  тут же  отвернувшись, стал лихорадочно  рытьсЯ в  его  запутанном нутре,
точно  таможенный  инспектор  в   поисках  контрабандных  кружев.   Ќаконец,
произнесЯ какое-то  пренебрежительное африканское  междометие, он  отшвырнул
растрепанный узел за борт.
     Ћднако же все  это очень  странно,  подумал капитан „елано,  охваченный
новым  приступом  тревоги;  но  как человек,  ощутивший  приближение морской
болезни,  стараетсЯ не  замечать ее симптомов и взЯть  себЯ в руки, так и он
попыталсЯ преодолеть дурное  чувство. Ћн снова  поискал глазами в  море свою
шлюпку. Љ величайшему  его облегчению,  она уже показалась из-за  скалистого
мыса и снова была на виду.
     Џривычный вид собственной шлюпки - не в дымке отдалениЯ, а  вблизи, так
что черты  ее четко выступали, неповторимые, как  облик человека;  вид этого
суденышка  под названием "‘киталец",  чей киль хоть и  бороздил сейчас чужие
воды, но прежде не раз чертил прибрежный песок у него дома, и, вытащенное из
воды,  оно лежало  у  его порога, точно  верный пес ньюфаундленд;  вид этого
домашнего  суденышка  породил  в душе капитана „елано тысЯчу  успокоительных
образов,  и  к  нему  вернулась  спокойнаЯ  уверенность,  а  с нею пришли  и
полуиронические упреки самому себе за то, что он чуть было ее не утратил.
     "Љак? џ, Ђмаза  „елано, Џриморский „жек, как называли менЯ  мальчишкой,
Я,  Ђмаза,  который  с  кожаной  сумкой  в  руке  шлепал  босиком  по  воде,
направлЯЯсь  вдоль  берега  в  школу,  разместившуюсЯ  в старом  корабельном
корпусе, Я, маленький „жек, ходивший по Ягоды с