ерив глаза в кирпичную  стену
за окном.
     џ  перебирал  все  это  в  уме,  сопоставлЯл  с  только  что  сделанным
открытием,  что  он  превратил  мою  контору  в  постоЯнное  свое  жилище  и
местопребывание, думал и о болезненной его замкнутости; и  постепенно во мне
заговорил  инстинкт самосохранениЯ.  Џервыми  моими  чувствами  были  чистаЯ
печаль и искреннЯЯ  жалость: но по  мере  того как  Я все Яснее  представлЯл
себе,  до  какой степени Ѓартлби  несчастен и  одинок,  печаль переходила  в
страх,  а  жалость  в  неприЯзнь. Љак это верно  -  и  как ужасно! - что  до
известной черты чужие муки будЯт в  нас  лучшие  побуждениЯ;  но дальше этой
черты, в иных случаЯх, дело не идет.  € не правы те, кто стал бы утверждать,
что  это  объЯснЯетсЯ  лишь  свойственным  человеку себЯлюбием.  ‘корее  это
проистекает от  сознаниЯ, что ты бессилен  излечить слишком далеко  зашедший
недуг. —еловеку чувствительному  жалость,  которую  он  испытывает,  нередко
причинЯет боль. € когда наконец становитсЯ Ясно, что  жалостью не  поможешь,
здравый смысл приказывает вырвать ее из сердца. ‚се увиденное мною в то утро
убедило менЯ,  что  мой  переписчик  -  жертва  врожденного  и  неизлечимого
душевного расстройства. џ мог подать ему милостыню; но тело его не  страдало
- мучилась его душа, а душа его была длЯ менЯ недосЯгаема.
     ‚ то утро Я, вопреки своему намерению, так и не попал в церковь ’роицы.
Џосле  того,  что Я  видел, мне было как-то  не  до церкви. џ  пошел  домой,
раздумываЯ о том, что мне делать с Ѓартлби. Ќаконец Я порешил так:  утром  Я
спокойно задам  ему несколько вопросов касательно его прошлого и  т.  п.; но
буде он откажетсЯ откровенно на них ответить (а Я полагал, что он предпочтет
отказатьсЯ),  дам ему двадцать  долларов сверх  того,  что Я  ему должен  за
работу,  и  скажу,  что более не  нуждаюсь в его услугах, но что если Я могу
как-нибудь иначе ему помочь, Я с  радостью это сделаю; в  частности, если он
хочет вернутьсЯ к  себе на  родину, где  бы это ни было, Я охотно оплачу ему
проезд.  Ѓолее  того,  если  он,  приехав   домой,   окажетсЯ  в  стесненных
обстоЯтельствах, пусть только напишет мне, и Я тотчас откликнусь.
     Ќастало следующее утро.
     - Ѓартлби, - ласково сказал Я, глЯдЯ на ширмы.
     Ћтвета не последовало.
     -  Ѓартлби,  - сказал Я  еще ласковее, -  подите сюда. џ  не  собираюсь
просить  вас  ни  о чем, чего вы предпочли  бы  не  делать,  Я  просто  хочу
побеседовать с вами.
     ’огда он бесшумно выдвинулсЯ из-за ширм.
     - ‘кажите мне, Ѓартлби, где вы родились?
     - џ предпочел бы не говорить.
     - ‚ы мне ничего не хотите о себе рассказать?
     - Џредпочел бы не рассказывать.
     - Ќо чем вы объЯснЯете такое нежелание говорить со  мною? ‚едь  Я к вам
хорошо отношусь.
     Џока  Я говорил,  он не смотрел на менЯ,  - взглЯд его  был  прикован к
бюсту –ицерона, стоЯвшему за моей спиной, дюймов на шесть выше моей головы.
     - Љакой же будет ваш  ответ,  Ѓартлби? -  спросил Я, переждав  довольно
продолжительное  времЯ, в течение которого  лицо его оставалось неподвижным,
только по тонким бескровным губам пробегала едва заметнаЯ дрожь.
     -  Џока Я  предпочел бы не давать ответа, - сказал  он и скрылсЯ в свое
убежище.
     Џусть это было слабостью, но,  признаюсь,  в  этот раз  его тон  уЯзвил
менЯ. Њало  того, что  в нем сквозило холодное высокомерие - такое  упорство
уже граничило с неблагодарностью: ведь нельзЯ отрицать, что Я  был к нему до
крайности снисходителен.
     € снова Я сидел,  соображаЯ, как быть. •оть и очень менЯ раздражало его
поведение, хоть Я и шел в контору с твердым решением рассчитать  его, однако
же какое-то суеверное чувство менЯ удерживало, какой-то голос твердил, что Я
буду  последним  злодеем,  если  посмею хоть  словом  обидеть  этого  самого
несчастного на свете человека.  Ќаконец,  с  шумом  вдвинув  стул  к нему за
ширму, Я сел и сказал:
     - Ќу хорошо,  Ѓартлби, можете не рассказывать  мне  о  своей  жизни. Ќо
прошу вас  как друг,  подчинЯйтесь вы порЯдку, заведенному  в этой  конторе.
Џообещайте,  что  завтра  или  послезавтра  будете  вместе со всеми  сличать
бумаги,  короче  говорЯ,   что   через  день-другой   проЯвите  хоть   каплю
благоразумиЯ. Ќу же, Ѓартлби, обещайте!
     - Џока  Я предпочел  бы  не  проЯвлЯть капли благоразумиЯ, - последовал
тихий, замогильный ответ.
     ‚  эту самую  минуту  дверь  отворилась, и  вошел Љусачка. Ћн  Явно  не
выспалсЯ -  как видно, несварение желудка мучило  его ночью больше обычного.
Џоследние слова Ѓартлби донеслись до его слуха.
     - Џредпочел бы, говоришь? - прошипел он.  - “ж Я бы его предпочел, сэр,
- обратилсЯ он ко мне, - Я бы его предпочел, Я бы ему, ослу  упрЯмому, такое
оказал предпочтение... —его он еще предпочитает не делать, сэр?
     Ѓартлби и бровью не повел.
     - Њистер  Љусачка, - сказал Я, - Я бы предпочел, чтобы  вы пока  отсюда
ушли.
     ‚  последнее времЯ  Я стал ловить себЯ на том, что употреблЯю это слово
"предпочитать" по всЯкому поводу, даже и не вполне подходЯщему. € Я трепетал
при  мысли,  что  общение с  переписчиком  уже  успело  отразитьсЯ  на  моем
рассудке. Ќе  последует ли за этим  и более  серьезное  помрачение  ума? ќто
опасение отчасти и заставило менЯ решитьсЯ на крутые меры.
     ’олько что Љусачка с весьма кислой и расстроенной миной исчез в дверЯх,
как подошел €ндюк, услужливый и смирный.
     - Ћсмелюсь сказать, сэр, - начал он, - Я тут вчера думал об этом  самом
Ѓартлби  и надумал, что если б  он только предпочел  каждый день выпивать по
кварте  доброго  элЯ, это, наверное, пошло бы  ему на  пользу и  помогло  бы
проверЯть бумаги.
     - ‡начит, и вы подхватили это слово, - сказал Я не без легкой тревоги.
     - Ћсмелюсь спросить:  какое слово, сэр? - заговорил  €ндюк, почтительно
протискиваЯсь в узкое  пространство  за ширмами и так  прижав  менЯ, что мне
поневоле пришлось толкнуть плечом Ѓартлби. - Љакое слово, сэр?
     - џ  бы предпочел,  чтобы менЯ оставили здесь одного, - сказал Ѓартлби,
словно оскорбленный нашим вторжением.
     - ‚от это самое слово. €ндюк, - сказал Я.
     -  Ђ-а,  "предпочел"?  „а,  да,  чудное  слово.  џ-то  его  никогда  не
употреблЯю. ’ак вот, сэр, Я и говорю, если б он только предпочел...
     - €ндюк, - перебил Я, - будьте добры выйти отсюда.
     -  ‘лушаю,  сэр,  конечно, если вы так  предпочитаете. Љогда он отворил
дверь, Љусачка увидел менЯ со своего места  и спросил, как  Я  предпочитаю -
чтобы он переписал такой-то документ на голубой бумаге или на  белой.  ‘лово
"предпочитаю" он произнес без всЯкого озорства или подчеркиваниЯ. џсно было,
что оно слетело у него с  Языка само собой. Ќет, подумал Я,  пора избавитьсЯ
от сумасшедшего, который и мне, и моим клеркам уже свихнул если не мозги, то
Язык. Ќо Я почел за лучшее не сразу сообщать ему об отставке.
     Ќа следующий день Я заметил, что Ѓартлби ничего не  делает, а все времЯ
стоит у окна, вперившись в  глухую стену. Ќа мой вопрос, почему он не пишет,
он ответил, что решил больше не писать.
     - —то такое? - воскликнул Я. - —то вы еще придумали? Ѓольше не писать?
     - Ќе писать.
     - Ђ по какой причине?
     - ђазве вы сами не видите причину? - сказал он равнодушно.
     џ внимательно посмотрел на него и заметил, что глаза у него мутные, без
блеска.  ЊенЯ  осенила догадка, что работа  у темного  окна, да еще при  том
беспримерном усердии, какое проЯвлЯл он в первые недели, плохо отразилась на
его зрении.
     џ был растроган. џ сказал ему  какие-то слова утешениЯ, дал понЯть, что
он  правильно  сделает,  если  на  времЯ  воздержитсЯ  от  переписываниЯ,  и
советовал  воспользоватьсЯ  передышкой и побольше бывать  на воздухе.  ќтому
совету  он,   впрочем,  не   последовал.  ‘пустЯ  немного  дней,  когда  мне
потребовалось срочно отправить по почте несколько писем, а другие мои клерки
уже ушли, Я подумал, что раз  Ѓартлби решительно нечего делать,  он, конечно
же, не станет упорствовать, как обычно, а  снесет  эти письма на почтамт. Ќо
он отказалсЯ. ‚олей-неволей пришлось мне идти самому.
     Џрошло еще несколько дней. ‹учше  ли стало у Ѓартлби с глазами или нет,
Я не знал. Њне казалось, что получше. Ќо когда Я спросил его, так ли это, он
не соизволил ответить. Џисать он,  во всЯком случае, не писал  и наконец  на
мои  настойчивые вопросы  сообщил мне,  что навсегда  покончил  с перепиской
бумаг.
     -  —то? - воскликнул Я.  - Ђ если зрение у вас  совсем восстановитсЯ, -
будет лучше, чем раньше, - вы и тогда не станете работать?
     -  џ покончил  с перепиской, -  сказал он и отвернулсЯ. Џо-прежнему  он
никуда  не трогалсЯ из  моей конторы. Ѓолее того,  он как будто  еще  крепче
прирос к ней. —то было делать? ђаботать он не  желал, так чего ради было ему
здесь  оставатьсЯ?  Ћн,  попросту  говорЯ,  стал  жерновом у  менЯ  на  шее,
бесполезным, как ожерелье,  и достаточно обременительным. € все же мне  было
жаль  его. џ не отступлю от правды, если  скажу, что Я  за него  тревожилсЯ.
Ќазови  он хоть одного своего родственника  или друга, Я  немедлЯ написал бы
им,  настаиваЯ,  чтобы  они  поместили  беднЯгу  в  какой-нибудь приют.  Ќо,
по-видимому, он был один, совершенно один на свете. Ћбломок крушениЯ посреди
океана. ‚ конце концов требованиЯ дела перевесили все остальные соображениЯ.
џ как мог  деликатнее сказал Ѓартлби, что  через шесть дней он должен во что
бы  то  ни стало покинуть контору. џ  предупредил его, чтобы он за это времЯ
подыскал себе  другое  жилище. џ  предложил  помочь ему в этом,  если он сам
предпримет хотЯ бы первый шаг.
     -  €  когда  мы  будем  расставатьсЯ,  Ѓартлби,  -  добавил Я,  - уж  Я
позабочусь о том, чтобы не оставить вас на мели. Џомните: шесть дней, считаЯ
от этого часа.
     Љогда  истекло назначенное  времЯ,  Я заглЯнул за ширмы  -  и  что  же?
Ѓартлби был там.
     џ застегнул сюртук, приосанилсЯ, медленно подошел к нему, тронул его за
плечо и сказал:
     - ‚ремЯ пришло. ‚ам нужно уходить отсюда. Њне вас  жаль. ‚от деньги. Ќо
вам нужно уйти.
     - џ бы предпочел не уходить, - отвечал он, все еще стоЯ спиной ко мне.
     - Ќужно.
     Ћн промолчал.
     џ уже говорил, что Я был глубоко убежден в честности этого человека. Ќе
раз он возвращал мне монеты и в двадцать пЯть и в  пЯтьдесЯт центов, которые
мне случалось обронить,  -  Я бываю очень  беспечен в обращении  с  мелочью.
Џоэтому никого не должно удивить то, что произошло дальше.
     - Ѓартлби, - сказал Я, - за работу Я вам должен двенадцать долларов.  џ
даю  вам  тридцать два: остальные двадцать  тоже ваши. ‚от, возьмите. - €  Я
протЯнул ему деньги.
     Ќо он не пошевелилсЯ.
     .  -  ’огда Я  их  оставлЯю  здесь.  -  џ положил  деньги  на стол, под
пресс-папье. Џотом, взЯв шлЯпу и трость, направилсЯ  к двери  и уже с порога
добавил  спокойно:-  Љогда  вы  унесете  отсюда свое имущество, Ѓартлби, вы,
конечно, запрете  дверь  - ведь в  конторе больше никого  не  осталось  - и,
будьте добры, суньте  ключ под коврик, чтобы Я утром мог его гам найти. Њы с
вами  больше не увидимсЯ. ‡начит, прощайте. …сли там, где вы поселитесь, вам
понадобитсЯ  моЯ  помощь,  непременно  дайте  мне знать  письмом.  Џрощайте,
Ѓартлби, желаю вам всего хорошего.
     Ќо он не ответил ни слова. Љак последнЯЯ  колонна разрушенного временем
храма, он стоЯл, немой и одинокий, посреди опустевшей комнаты.
     ‚ задумчивости Я шел домой, и постепенно самодовольство победило во мне
жалость.  џ  похвалил себЯ за  то, как искусно сумел отделатьсЯ от  Ѓартлби.
€менно искусно,  всЯкий непредубежденный  человек должен с этим согласитьсЯ.
‚сЯ прелесть моего образа действий заключалась в полнейшем спокойствии. џ не
пускал в ход  ни грубого  запугиваниЯ, ни бравады, ни желчных назиданий;  не
шагал  взад-вперед  по комнате, резко выкрикиваЯ, чтобы Ѓартлби  выкатывалсЯ
прочь со своими нищенскими пожитками. Ќичего  подобного.  ‚место того  чтобы
громко приказать Ѓартлби уйти - так сделал бы человек более низкого разбора,
-  Я взЯл за  предпосылку, что уйти ему  необходимо;  и  на этой предпосылке
построил  все,  что  имел ему сказать. —ем больше Я  думал  о  своем  образе
действий, тем больше им восхищалсЯ.
     Ћднако же, проснувшись  наутро,  Я  ощутил  кое-какие сомнениЯ,  словно
самодовольство мое развеЯлось вместе со сном. ‚сего трезвее и  хладнокровнее
человек рассуждает по утрам, когда только  что проснетсЯ. Њой образ действий
показалсЯ мне все таким же безупречным... но лишь  в  теории.  ‚сЯ загвоздка
была  в том,  что  из  него  получитсЯ  на практике.  ‚зЯть уход  Ѓартлби за
предпосылку было,  конечно, блестЯщей мыслью; однако ведь предпосылка-то эта
была моЯ, а не Ѓартлби. ѓлавное заключалось не в том, предположил ли  Я, что
он  уйдет,  а  в  том, предпочтет ли он это сделать.  ЏредпочтениЯ длЯ  него
значили больше, чем предпосылки.
     Џосле завтрака Я пошел в контору, по дороге взвешиваЯ все доводы  pro и
contra[*‡а и против (лат.)].  ’о мне казалось,  что ничего из моей затеи  не
вышло и  Я, как  всегда, застану Ѓартлби в конторе, в следующую минуту Я был
уверен, что стул его окажетсЯ пуст. ’ак  Я  и бросалсЯ из одной  крайности в
другую.  Ќа углу ЃродвеЯ и  Љэнэл-стрит Я увидел взволнованную кучку  людей,
серьезно что-то обсуждавших.
     - Џари держу, что нет, - услышал Я, проходЯ мимо.
     - —то он не уйдет? - сказал Я. - Џари. ‘тавьте деньги.
     џ и сам уже потЯнулсЯ было в  карман за деньгами, когда вдруг вспомнил,
что сегоднЯ - день выборов. ‘лова, мною услышанные, относились не к Ѓартлби,
а к шансам какого-то кандидата на пост мэра. џ же, в своей одержимости одной
мыслью, вообразил, как видно, что весь Ѓродвей разделЯет мою тревогу и занЯт
тем же вопросом, что и  Я. џ  пошел  дальше,  благодарЯ  судьбу за то, что в
уличном шуме моЯ рассеЯнность осталась незамеченной.
     ‚ тот день Я  нарочно вышел из дому раньше обычного. “ дверей конторы Я
прислушалсЯ. ‚се было  тихо. Љак  видно, Ѓартлби ушел.  џ попробовал дверную
ручку - заперто. „а, мой образ действий оправдал себЯ на славу - видно, он и
в самом деле скрылсЯ. Ќо к торжеству моему примешивалась грусть: Я уже почти
жалел о своей блестЯщей удаче. ђазыскиваЯ под ковриком ключ, который Ѓартлби
должен был там  оставить, Я нечаЯнно стукнул  коленом о дверь, и в ответ  на
этот стук до менЯ донессЯ голос:
     - Ћбождите, Я занЯт.
     ќто был Ѓартлби.
     џ окаменел.  ‘екунду Я  стоЯл,  уподобившись  тому  человеку,  которого
когда-то давно, в безоблачный летний день, убило молнией в ‚иргинии: убило в
окне  его  собственного  дома, где  он  стоЯл  в тот душный  день, покуриваЯ
трубку, и так и продолжал стоЯть, пока к нему не притронулись, а тогда упал.
     - Ќе ушел! - пробормотал  Я наконец. €, снова  повинуЯсь тому странному
влиЯнию, которое имел на менЯ этот  непостижимый переписчик  и от которого Я
не  мог  вполне  освободитьсЯ,  как  бы оно менЯ  ни  стеснЯло,  Я  медленно
спустилсЯ по лестнице и  пошел до угла и  обратно, раздумываЯ о  том, что же
мне предпринЯть в этих неслыханных обстоЯтельствах. Џросто вытолкать Ѓартлби
за дверь Я не мог; выгнать его, осыпаЯ бранью, считал длЯ себЯ неприемлемым;
звать  полицию  не  хотелось.  Ќо  допустить,  чтобы этот выходец из  могилы
торжествовал надо мною победу -  нет, так тоже не  годитсЯ.  —то же  делать?
€ли,  если  сделать  ничего  нельзЯ,  не  выручит  ли   какаЯ-нибудь   новаЯ
предпосылка? „а, как раньше  Я  наперед  предположил, что Ѓартлби уйдет, так
теперь  можно предположить задним числом, что он уже ушел. „ействуЯ согласно
этой предпосылке, Я могу войти в контору так,  словно очень спешу, и, сделав
вид, будто не вижу Ѓартлби, налететь прЯмо  на  него, точно он не человек, а
пустое место. ’акой поступок, несомненно, возымеет действие. …два ли Ѓартлби
устоит  против  столь  ощутительного применениЯ  методы  предпосылок. Ќо  по
некотором размышлении успех этой затеи  показалсЯ мне сомнительным. џ решил,
что лучше будет еще раз с ним поговорить.
     - Ѓартлби, - сказал Я, входЯ в контору с видом спокойным и строгим, - Я
очень вами недоволен. џ  обижен,  Ѓартлби.  ќтого Я  от  вас  не ожидал. Њне
казалось, что у  вас  благороднаЯ  натура и что в любом затруднительном деле
длЯ  вас достаточно  мЯгкого намека,  короче - предпосылки.  Ќо Я вижу,  что
заблуждалсЯ. Ћ, - добавил Я,  невольно вздрогнув, - вы  даже не притронулись
еще к деньгам. - € Я указал на стол, где оставил их накануне вечером.
     Ћн не ответил.
     - “йдете вы от менЯ или нет? - спросил Я, внезапно  вспылив и подступаЯ
к нему.
     - џ бы  предпочел не уходить от вас, - отвечал он, мЯгко  выделив слово
"не".
     -  Љакое  право  вы   имеете  здесь  оставатьсЯ?  ‚ы  что,  оплачиваете
помещение?  Џлатите  за  менЯ налоги?  €ли,  может  быть,  все  это  -  ваша
собственность?
     Ћн не ответил.
     -  ѓотовы вы сейчас же сесть за работу? ѓлаза у вас поправились? Њожете
вы переписать мне небольшой  документ? €ли сличить со мной  несколько строк?
€ли  сходить  на  почтамт?  Љороче  говорЯ,  готовы  ли  вы хоть  чем-нибудь
оправдать свое упорное нежелание выселитьсЯ отсюда?
     Ћн молча удалилсЯ за ширмы.
     ѓнев  и  обида  во  мне   достигли  такого  накала,  что  Я  решил,  из
благоразумиЯ, воздержатьсЯ  от дальнейших препирательств. Њы с Ѓартлби  были
одни.  џ вспомнил  трагедию  злополучного Ђдамса и  еще  более  злополучного
Љольта,  разыгравшуюсЯ  в  пустой  конторе последнего; и  как  бедный Љольт,
доведенный  Ђдамсом  до  белого  калениЯ,  не  сумел вовремЯ  сдержать  свой
безумный  гнев  и,  не помнЯ себЯ,  совершил  роковой  поступок,  о  котором
впоследствии  никто  не  сокрушалсЯ  больше,  чем  он сам,  его совершивший.
ђазмышлЯЯ об  этом  случае,  Я часто думал, что, случись их ссора на  людной
улице  или  в  частном  доме,  она  не  кончилась  бы  столь прискорбно.  ’о
обстоЯтельство,  что они были  одни  в  пустой  конторе, на верхнем этаже, в
здании, не освЯщенном согревающими душу напоминаниЯми  о домашнем очаге, - и
контора-то навернЯка  была без  ковров,  голаЯ и  пыльнаЯ,  - именно это,  Я
полагаю, содействовало взрыву слепой Ярости у злосчастного Љольта.
     € вот, когда Я почувствовал, что и во мне воспылал гневом древний Ђдам,
искушаЯ менЯ поднЯть руку на Ѓартлби,  Я схватилсЯ с ним и поборол его. Љак?
„а просто вспомнив божественные слова: "‡аповедь  новую  даю вам, да  любите
друг друга". Џраво же, только это и спасло  менЯ. Џомимо более высоких своих
достоинств, милосердие зачастую оказываетсЯ и весьма благоразумным принципом
-  надежной защитой  тому,  кто им  обладает.  —еловек  совершает  убийство,
движимый  ревностью, злобой,  ненавистью,  себЯлюбием,  гордыней;  но  Я  не
слышал,   чтобы  хоть  кого-либо   толкнуло  на  зверское   убийство  свЯтое
милосердие.  Ђ  следовательно, всем, особенно же людЯм  вспыльчивым,  должно
хотЯ  бы  ради  собственной  пользы, если  уж нет  у  них  более благородных
побуждений, стремитьсЯ к милосердию и добрым делам. ’ак или иначе, Я обуздал
свою  Ярость, постаравшись объЯснить поведение моего переписчика  как  можно
благожелательнее. Ѓедный  малый, думал Я, он не  понимает, что делает; да  и
жилось ему нелегко, и нельзЯ с него строго спрашивать.
     џ решил  поскорее  занЯтьсЯ  делами и  этим  придать себе  хоть немного
бодрости. Њне все представлЯлось,  что в течение утра, в какое-нибудь времЯ,
которое  он найдет  длЯ себЯ  подходЯщим, Ѓартлби сам  выберетсЯ  из  своего
убежища  и  начнет передвигатьсЯ по направлению  к двери. Ќо нет.  Ќаступила
половина  первого;  €ндюк   уже,  как  водитсЯ,  излучал   жар,  опрокидывал
чернильницу  и  вообще  буЯнил;  Љусачка  присмирел  и стал  отменно  учтив;
€мбирный  ЏрЯник  жевал румЯное Яблоко; а Ѓартлби  все стоЯл  у своего окна,
точно в каком-то забытьи, вперив глаза в глухую стену.  ЏризнатьсЯ ли? ќтому
трудно поверить, но в тот вечер Я ушел из конторы, не сказавши ему больше ни
одного слова.
     ‚ последующие дни  Я,  когда выдавалась свободнаЯ  минута, просматривал
ќдвардса "Ћ  воле" и  Џристли  "Ћ необходимости". Љниги эти подействовали на
менЯ как бальзам. Њало-помалу Я  прониксЯ убеждением, что все  мои  заботы и
неприЯтности, свЯзанные  с Ѓартлби, были суждены мне от века, что он  послан
мне всемудрым  провидением в  каких-то таинственных целЯх, разгадать которые
недоступно  простому  смертному. "„а, Ѓартлби,  -  думал  Я,  - оставайсЯ за
своими ширмами, Я больше не буду тебе досаждать, ты безобиден и тих, как эти
старые кресла; да  что там - Я никогда не ощущаю  такой тишины, как когда ты
здесь. ’еперь Я  хотЯ  бы увидел, почувствовал, постиг, длЯ чего Я  живу  на
земле.  џ  доволен.  Џусть  другим  досталсЯ  более  высокий  удел;  мое  же
предназначение в этой жизни, Ѓартлби,  заключаетсЯ в том, чтобы отвести тебе
уголок в конторе на столько времени, сколько ты пожелаешь здесь находитьсЯ".
     џ бы, вероЯтно, так и пребывал в этом  возвышенном и отрадном состоЯнии
духа, если бы  мои деловые знакомые, бывавшие у менЯ в конторе, не стали мне
навЯзывать своих непрошеных и негуманных советов. Ќо ведь частенько  бывает,
что лучшие намерениЯ  людей  доброжелательных  в конце концов разбиваютсЯ  о
постоЯнное противодействие менее  великодушных умов. ‚прочем, как подумаешь,
не приходитсЯ особенно удивлЯтьсЯ тому,  что посетители мои  бывали поражены
странным  видом  необъЯснимого Ѓартлби и, не подумав, отпускали на  его счет
какое-нибудь  неприЯтное  замечание.  ‚от,  предположим,  заходит ко  мне  в
контору адвокат, с которым Я веду дела, и, не застав  никого, кроме Ѓартлби,
пытаетсЯ у него узнать поточнее,  где менЯ можно найти; а Ѓартлби неподвижно
стоит посреди комнаты, как  будто и не слыша, что он там болтает. € адвокат,
полюбовавшись некоторое времЯ на это зрелище, уходит ни с чем.
     €ли, скажем, у  менЯ  разбираетсЯ  апеллЯциЯ. Љомната полна  юристов  и
свидетелей, дело подвигаетсЯ быстро, и какой-нибудь сильно занЯтый стрЯпчий,
заметив, что Ѓартлби сидит сложа руки, просит его сбегать в его  (стрЯпчего)
контору за нужными бумагами. Ѓартлби преспокойно отказываетсЯ,  однако  и за
работу не беретсЯ. ‘трЯпчий делает большие  глаза и обращаетсЯ ко мне. Ђ что
Я могу сказать?
     Ќаконец до менЯ  дошло, что в  кругу  моих собратьев под шумок  ведутсЯ
оживленные пересуды по поводу диковинного созданиЯ, которое Я держу у себЯ в
конторе. ќто  сильно  менЯ  обеспокоило. €  когда мне пришло  в  голову, что
Ѓартлби, возможно, доживет до глубокой старости и так все и будет обретатьсЯ
у менЯ  в конторе;  и отказывать  мне в повиновении; и  ставить в тупик моих
посетителей; и бросать тень на мое доброе  имЯ; и распространЯть вокруг себЯ
уныние;  и  будет кое-как кормитьсЯ на свои сбережениЯ (ведь  он  тратит  не
больше  пЯти центов  в  день!);  и,  чего  доброго, переживет  менЯ,  да еще
вздумает притЯзать на мою контору,  ссылаЯсь на бессменное там проживание, -
когда эти мрачные мысли стали  все более завладевать мною, между тем как мои
знакомые не уставали чесать Языки насчет привидениЯ, которое Я у себЯ держу,
тогда во  мне  произошла  большаЯ перемена. џ решил собратьсЯ с  духом и раз
навсегда избавитьсЯ от этого невыносимого кошмара.
     Ћднако, прежде нежели составить  какой-нибудь сложный план  кампании, Я
еще раз сказал Ѓартлби, что ему следует со мною расстатьсЯ. џ очень серьезно
советовал  ему обдумать  эту  перспективу,  тщательно  и  не  торопЯсь.  Ќо,
употребив на размышлениЯ три  днЯ, он  сообщил мне,  что  первоначальное его
решение не изменилось, иначе говорЯ, что он и сейчас предпочитает остатьсЯ у
менЯ.
     Љак же быть? - спросил Я себЯ,  застегиваЯ сюртук на все пуговицы.  —то
делать? Љак подсказывает мне совесть поступить с этим человеком или, вернее,
призраком?  €збавитьсЯ от  него необходимо, и Я это сделаю. Ќо как? ’ы же не
выбросишь  за порог  это  беззащитное  создание,  этого  жалкого,  бледного,
безобидного человека? Ќе  унизишьсЯ до такой жестокости? Ќет, не выброшу, не
могу. ‘корее Я позволю ему жить и умереть здесь, а потом замурую его останки
в стене. ’ак  как же ты поступишь? ’вои уговоры на него не действуют. ‚зЯтки
он оставлЯет у тебЯ на столе, под пресс-папье. ‚ общем, совершенно Ясно, что
он предпочитает не покидать тебЯ.
     ‚ таком случае надо принЯть строгие, чрезвычайные меры. Љак! Ќеужели ты
распорЯдишьсЯ,   чтобы   констебль  взЯл  его  за  шиворот  и,   безвинного,
препроводил в тюрьму?  „а и на каком основании ты  стал  бы этого требовать?
ЃродЯжничество? Ќо разве он бродЯга? ќто он-то, который не желает сдвинутьсЯ
с места, - бродЯга, шатун? ’ы его потому и хочешь записать в бродЯги, что он
не  хочет бродЯжничать. ќто  уж совсем глупо. Ќу хорошо, тогда  - отсутствие
видимых средств  к  существованию.  ЋпЯть  не  выходит: ведь  он  несомненно
существует,  а  это  единственное  бесспорное  доказательство  того,  что  у
человека  есть  к тому  средства.  Ќет,  довольно.  ђаз  он  не желает  менЯ
покидать, придетсЯ мне самому его покинуть. џ сниму другую контору, перееду,
а его предупрежу, что если обнаружу его по новому своему адресу, то поступлю
с ним, как со всЯким нарушителем порЯдка, пойманным в чужих владениЯх.
     ‚ерный своему намерению, Я наутро обратилсЯ к нему с такой речью:
     -  Њне неудобно, что  моЯ контора  так  далеко  от городской  управы; и
воздух  здесь нездоровый.  ‘ловом, на будущей  неделе  Я  переезжаю,  и ваши
услуги мне больше не понадобЯтсЯ. ѓоворю вам об этом заранее, чтобы вы могли
подыскать себе другое место.
     Ћн не ответил, и более ничего не было сказано.
     ‚ назначенный день Я нанЯл  людей и подводы, и так как мебели в конторе
было  мало,  с укладкой  справились быстро.  ‚се времЯ,  пока уносили  вещи,
переписчик  стоЯл за ширмами - Я распорЯдилсЯ, чтобы их забрали в  последнюю
очередь.  Ќо вот и их  унесли,  сложив,  как огромную папку, и в оголившейсЯ
комнате не осталось ничего,  кроме недвижимого Ѓартлби. џ постоЯл на пороге,
глЯдЯ  на   него  и  прислушиваЯсь  к  внутреннему  голосу,  в  чем-то  менЯ
упрекавшему.
     Џотом Я вернулсЯ в  комнату. ђуку Я держал в кармане, а в сердце ощущал
непонЯтный страх.
     -  Џрощайте,  Ѓартлби,  Я  уезжаю.  Џрощайте, и уж  да  благословит вас
как-нибудь бог. ‚от, возьмите-ка. - € Я сунул ему в руку денег. Ќо они упали
на пол, и  тут Я  - странно сказать  - с болью душевной рассталсЯ  с тем, от
кого так мечтал избавитьсЯ.
     “строившись на новом  месте, Я  первые дни держал  дверь  на  запоре  и
всЯкий раз  вздрагивал  от  шагов  на лестнице. ‚озвращаЯсь  в контору после
недолгой  отлучки,  Я  замирал  перед  дверью  и прислушивалсЯ,  прежде  чем
поднести ключ к замку. Ќо страхи мои были излишни: Ѓартлби не показывалсЯ.
     Њне  уже  представлЯлось, что все  идет хорошо,  когда  однажды ко  мне
ЯвилсЯ  какой-то  взбудораженный незнакомец и спросил, не Я ли  до недавнего
времени имел контору на “олл-стрит, в доме номер**.
     ‘разу почуЯв недоброе, Я ответил утвердительно.
     - ‚ таком  случае,  сэр, - продолжал незнакомец, оказавшийсЯ юристом, -
вы отвечаете за человека, которого там оставили.  Ћн не желает  переписывать
бумаги,  не желает вообще ничего делать; говорит, что предпочтет отказатьсЯ;
и уходить тоже не желает.
     -  Ћчень сожалею, сэр,  -  сказал Я с притворным  спокойствием, хотЯ  и
содрогнувшись в душе,  - но, уверЯю вас, человек, о котором вы говорите, длЯ
менЯ ничто. Ћн  мне не родственник  и не состоит у менЯ в учении, так что вы
напрасно считаете менЯ ответственным за него.
     - „а кто же он такой, прости господи?
     - Ќе могу вам сказать. Њне о нем ничего не известно. ђаньше он служил у
менЯ переписчиком, но теперь Я уже давно не пользуюсь его услугами.
     - ‚ таком случае Я от него отделаюсь. ‚сего хорошего, сэр.
     Џрошло несколько дней, все было тихо;  и хотЯ  голос милосердиЯ  не раз
подсказывал  мне,  что  нужно  повидать  бедного  Ѓартлби, какое-то странное
отвращение менЯ удерживало.
     ’еперь Я о нем больше  не  услышу, решил Я наконец,  когда миновала еще
неделЯ, а никаких новых сведений о Ѓартлби до менЯ не дошло. Ќо на следующий
же день,  подходЯ  к  дверЯм  своей  конторы,  Я  увидел там  группу  людей,
ожидавших менЯ и, видимо, чем-то взволнованных.
     - ‚от  он, вот он идет! - воскликнул  тот, что  стоЯл  всего ближе, и Я
узнал в нем юриста, который ранее приходил ко мне один.
     - ‡абирайте его, сэр,  и  притом немедлЯ, - громко заговорил, подступаЯ
ко мне,  дородный  мужчина  - владелец дома  номер**  по “олл-стрит.  -  ќти
джентльмены, мои  съемщики,  не могут больше терпеть такое положение. Њистер
Ѓ., - он указал на  юриста, -  выставил его из своей конторы, так  теперь он
бродит по всему дому  - днем сидит  на  лестнице, ночью спит в подъезде. Ќам
всем от этого большие неприЯтности. Љлиенты разбегаютсЯ. Џошли  разговоры  -
боЯтсЯ, как  бы  над  ним  не учинили  самосуд. ‚ы просто обЯзаны что-нибудь
предпринЯть, и как можно скорее.
     Џерепуганный,  Я  отступил  перед этим потоком слов  и, будь моЯ  волЯ,
заперсЯ бы в  своей новой  конторе. Ќапрасно Я твердил, что Ѓартлби длЯ менЯ
чужой человек, так же как и длЯ всех здесь присутствующих. Ќет, Я  последним
имел к  нему какое-то отношение,  и мне не уйти от ответа. ЋпасаЯсь, что имЯ
мое  может попасть  в  газеты  (как  пригрозил  один  из  моих  разгневанных
посетителей), Я подумал  немного  и наконец сказал, что если  юрист позволит
мне поговорить  с переписчиком  с  глазу на глаз  в его  (юриста) конторе, Я
сегоднЯ  же  приложу все усилиЯ к тому,  чтобы  избавить их  от предмета  их
жалоб.
     ЏоднимаЯсь по  знакомой лестнице, Я действительно увидел Ѓартлби, молча
сидЯщего на перилах площадки.
     - —то вы здесь делаете, Ѓартлби? - спросил Я.
     - ‘ижу на перилах, - ответил он тихо.
     џ сделал ему знак пройти со мною в контору, и юрист оставил нас одних.
     - Ѓартлби, - сказал Я, - известно ли вам, что  вы причинЯете  мне  кучу
хлопот, оставаЯсь в этом доме после того, как Я вас рассчитал?
     Ћн не ответил.
     - ’еперь возможно одно из  двух:  либо вы  что-то сделаете, либо что-то
сделают с  вами. ‘кажите же мне, чем бы  вы  хотели  занЯтьсЯ?  •отите снова
поступить к кому-нибудь в переписчики?
     - Ќет, Я бы предпочел ничего не менЯть.
     - •отите пойти сидельцем в мануфактурную лавку?
     - ’ам  мало свежего воздуха.  Ќет, сидельцем Я не  хотел бы; а впрочем,
мне все равно.
     - —то? - вскричал Я. - „а вас на свежий воздух калачом не выманишь!
     - џ предпочел бы не идти в сидельцы, - сказал он, словно  даваЯ понЯть,
что с этим вопросом покончено.
     -  Ђ место буфетчика в ресторане вас не  прельщает? Џо крайней мере  не
утомительно длЯ глаз.
     - ‘овсем не прельщает. Ђ впрочем, как Я уже сказал, мне все равно.
     ЌеобычнаЯ словоохотливость  его  придала мне  мужества. џ снова пошел в
атаку:
     - Ќу, тогда вы, может быть, хотите поездить, получать длЯ купцов деньги
по счетам с иногородних покупателей? ќто бы вам и длЯ здоровьЯ было полезно.
     - Ќет, Я предпочел бы что-нибудь другое.
     -  Ђ что, если вам  поехать в …вропу с каким-нибудь молодым  человеком,
которому нужен спутник, - это бы вам подошло?
     -  Ћтнюдь нет. Њне кажетсЯ, в этом  есть что-то неопределенное. џ люблю
оставатьсЯ на месте. Ђ впрочем, мне все равно.
     - Ќу и оставайтесь на месте! - вскричал Я, потерЯв  терпение и в первый
раз за времЯ наших с ним нелегких отношений даваЯ волю  своей Ярости. - …сли
вы  нынче  же  не  уберетесь  из  этого дома,  Я  буду  вынужден...  Я...  Я
вынужден...  сам  отсюда уйти, -  закончил  Я довольно-таки глупо,  не знаЯ,
какой угрозой запугать его и сдвинуть с мертвой точки.  ЋтчаЯвшись  в успехе
дальнейших попыток, Я уже  бросилсЯ  было к двери, но тут вспомнил  еще одну
возможность, мысль о которой и раньше у менЯ мелькала.
     - Ѓартлби, - сказал Я, вложив в свой  голос  всю  мЯгкость, какаЯ  была
возможна в  столь напрЯженную  минуту, -  пойдемте ко мне  - не в контору, а
домой, и поживите  у менЯ,  пока  мы  не спеша придумаем длЯ вас  что-нибудь
подходЯщее. Ќу, пойдемте же прЯмо сейчас, не откладываЯ.
     - Ќет. Џока Я предпочел бы оставить все как есть.
     џ  ничего  не ответил; но,  ошеломив всех  внезапностью своего бегства,
ринулсЯ  вниз по  лестнице и  вон из  подъезда, пробежал  по  “олл-стрит  до
ЃродвеЯ и, вскочив в первый попавшийсЯ омнибус, вскоре ушел от погони.
     ‘тоило мне немного успокоитьсЯ, и Я понЯл, что сделал все возможное как
по отношению к домовладельцу  и его съемщикам, так и по отношению к Ѓартлби,
которого из чувства долга и просто из жалости пыталсЯ до сих пор оградить от
грубых преследований. ’еперь Я решил дать себе полный отдых от  этих забот и
треволнений, но это оказалось не так-то легко, хотЯ совесть менЯ ни в чем не
упрекала.  џ до того боЯлсЯ, как бы разъЯренный домовладелец и доведенные до
отчаЯниЯ  съемщики  не  вздумали снова менЯ  настигнуть, что,  передав  дела
Љусачке, несколько  дней разъезжал в своей карете по северной части города и
предместьЯм,   переправлЯлсЯ  в   „жерси-‘ити  и  •обокен  и  лишь  украдкой
наведывалсЯ в Њанхэттенвилл и  Ђсторию. Њожно сказать, что Я прожил эти дни,
почти не выходЯ из кареты.
     Љогда  Я  снова  поЯвилсЯ в  конторе,  на столе  менЯ ждало  письмо  от
домовладельца.  џ вскрыл его дрожащими руками. „омовладелец сообщал мне, что
он обратилсЯ в полицию и Ѓартлби препровожден  в ѓробницу за бродЯжничество.
Ђ  поскольку Я  знаю о нем больше, чем кто бы то  ни  было, мне следует  там
побывать  и сообщить  все  известные мне факты. ‚есть эта произвела  на менЯ
смешанное  впечатление.  ‘перва  Я возмутилсЯ,  потом  пришел к выводу,  что
возмущатьсЯ  нечем. „омовладелец, в силу своего энергического,  решительного
характера,  поступил так, как сам Я, вероЯтно, не отважилсЯ бы  поступить; а
между тем при столь необычайных обстоЯтельствах ничего иного как будто и  не
оставалось.
     Љак  Я  узнал  впоследствии,  бедный переписчик не оказал  ни малейшего
сопротивлениЯ, услышав, что его поведут в ѓробницу, но подчинилсЯ, по своему
обыкновению, молча и безучастно.
     Љ  нему  присоединилось  несколько  прохожих  -  жалостливых  и  просто
любопытных, - и безмолвнаЯ процессиЯ, возглавлЯемаЯ одним из констеблей рука
об руку  с  Ѓартлби, потЯнулась по  шумным,  жарким  улицам,  среди бурлЯщей
полуденной толпы.
     Џолучив письмо, Я в тот же день поехал в ѓробницу, или, выражаЯсь более
правильно, в городскую тюрьму. џ разыскал  нужного  чиновника,  изложил  ему
цель своего приезда, и он подтвердил, что тот, о ком Я говорю, действительно
здесь. ’огда Я заверил его, что Ѓартлби - честнейший человек, чудак, пусть и
безответственный, но достойный всЯческого сочувствиЯ. џ  рассказал  все, что
мне было известно,  и в заключение добавил, что,  по моему мнению, содержать
его следует возможно  менее сурово и  в дальнейшем постаратьсЯ смЯгчить  его
участь, как именно - Я, в сущности, и сам не знал. Ќа худой конец, его нужно
поместить в богадельню. ‡атем Я попросил о свидании.
     Џоскольку никакого  тЯжкого обвинениЯ Ѓартлби  не  было  предъЯвлено  и
поведениЯ  он был спокойного, его не запирали  в камере и даже разрешали ему
свободно выходить на поросшие травой внутренние тюремные дворики.  ‡десь Я и
нашел его -  он стоЯл один в самом пустынном дворике,  повернувшись лицом  к
высокой стене, и мне чудилось, что со всех сторон, из узких тюремных окошек,
на него смотрЯт глаза убийц и воров.
     - Ѓартлби!
     - џ вас  знаю,  - сказал  он,  не  оборачиваЯсь.  -  џ не  хочу с  вами
разговаривать.
     -  Ќе  моЯ  вина,  что  вы  здесь,  Ѓартлби,  -  сказал  Я,  уЯзвленный
подозрением, которое прозвучало в его словах. - Ђ вам здесь, должно быть, не
так уж худо. € доброе  имЯ ваше ничуть не пострадает.  „а  и не такое уж это
унылое место, как можно бы ожидать. ‚зглЯните, вон небо, а вот трава.
     - џ знаю, где  нахожусь, - ответил он, но больше не сказал ничего,  и Я
оставил его в покое.
     Љогда  Я входил  со  двора  в коридор,  ко  мне  приблизилсЯ  дородный,
краснолицый мужчина в фартуке и, ткнув большим пальцем через плечо, спросил:
     - ‚аш приЯтель?
     - „а.
     - Ћн что, хочет с  голоду  умереть? ’огда пусть живет на тюремной пище,
вот и все.
     - Љто вы такой? - спросил Я,  с удивлением услышав в этих  стенах столь
неофициальную речь.
     - џ - кухмистер. ѓоспода, у которых приЯтели сюда попадают, платЯт мне,
чтобы Я кормил этих пташек повкуснее.
     - ќто правда? - спросил Я, обращаЯсь к тюремщику.
     Ћн сказал, что правда.
     -  ‚ таком  случае, -  сказал  Я,  отсыпаЯ  кухмистеру в  руку  немного
серебра,  - Я  прошу вас отнестись к моему другу с особым вниманием. „авайте
ему лучшие обеды, какие у вас есть. € будьте с ним как можно вежливее.
     -  Ђ вы нас познакомьте, ладно? - сказал кухмистер с таким  выражением,
точно ему не терпелось мне показать, как он отменно воспитан.
     џ  согласилсЯ,  полагаЯ, что  это  будет полезно  длЯ  переписчика,  и,
спросив у кухмистера, как его фамилиЯ, подошел вместе с ним к Ѓартлби.
     - Џознакомьтесь, Ѓартлби, это мистер  Љотлетс; он может  быть вам очень
полезен.
     - Љ вашим услугам, сэр, к вашим услугам, - заговорил тот, шевелЯ руками
под фартуком и отвешиваЯ низкий  поклон. - Ќадеюсь, вам здесь нравитсЯ, сэр,
- обширное здание, прохладные комнаты,  - надеюсь, сэр, вы у нас  погостите;
постараемсЯ угодить. ђазрешите  от своего  имени и  от имени миссис  Љотлетс
пригласить вас отобедать с нами?
     -  џ  предпочту  сегоднЯ не обедать, - сказал Ѓартлби, отворачиваЯсь. -
Њне это вредно; Я не привык обедать.
     Ћн медленно отошел в дальний конец дворика и остановилсЯ лицом к стене.
     - ќто что же  такое?  -  произнес удивленный кухмистер.  -  Љакой-то он
чудной, а?
     - ЉажетсЯ, он немного помешан, - сказал Я печально.
     - Џомешан, говорите? Ќу и ну! Ђ Я думал, он фальшивомонетчик из хорошей
семьи  - они всегда этакие  бледные и  благородного вида. Ћчень Я их  жалею,
сэр, очень  жалею. ‚ы Њонро ќдвардса знали? - добавил он умильно и помолчал.
Џотом, соболезнующе положив мне руку на плечо, вздохнул. - “мер от чахотки в
‘инг-‘инге. ’ак вы не знали Њонро?
     - Ќет, среди моих знакомых не было ни одного  фальшивомонетчика. Ќо мне
пора. Џозаботьтесь  о  моем  друге.  ‚ы  об этом не пожалеете. џ  еще к  вам
наведаюсь.
     ‘пустЯ несколько дней Я опЯть получил пропуск в ѓробницу и стал бродить
по коридорам в поисках Ѓартлби; он мне все не попадалсЯ.
     -  џ  недавно  видел,  как   он  выходил  из  своей  камеры,  -  сказал
встретившийсЯ мне тюремщик. - Њожет, слонЯетсЯ по дворам.
     џ пошел в ту сторону.
     - ќто вы молчальника ищете? - спросил другой  тюремщик. - ‚он  он лежит
во дворе - видно, заснул. Ћн минут двадцать, не больше, как улегсЯ, Я видел.
     ‚о дворике стоЯла тишина. „ругих заключенных сюда не выпускали.  ‘квозь
окружающие стены  не  проникал  ни  один звук, такой  они были поразительной
толщины. …гипетский стиль построек угнетал  менЯ  своей  мрачностью.  Ќо под
ногами росла мЯгкаЯ узница-трава. ‘ловно здесь было сердце вечных пирамид, в
трещинах которого, как по волшебству, проросли семена, оброненные птицами.
     € вдруг Я увидел, что у самой стены,  весь скрючившись,  поджав колени,
головой  касаЯсь  холодного  камнЯ,  лежит  бледный,   исхудавший   Ѓартлби.
‘овершенно неподвижный. џ замер на месте; потом подошел к нему, наклонилсЯ и
увидел, что мутные глаза его открыты, а сперва мне показалось, что он крепко
спит. —то-то побудило менЯ коснутьсЯ его. џ дотронулсЯ  до его руки, и дрожь
пробежала у менЯ к плечу, вниз по спине, к ногам.
     ’ут на менЯ глЯнуло круглое лицо кухмистера.
     - Ћбед ему готов. €ли он сегоднЯ  тоже не будет обедать? Ћн что же, так
и живет, не обедаЯ?
     - †ивет, не обедаЯ, - сказал Я и закрыл невидЯщие глаза.
     - ќге, да он спит?
     - Ћпочил с царЯми и советниками земли, - прошептал Я задумчиво.
     Љак будто  и  нет  нужды  продолжать  эту повесть.  Љраткий  рассказ  о
похоронах бедного Ѓартлби легко восполнить воображением.  Ќо,  прежде нежели
расстатьсЯ  с  читателем,  Я  все-таки  добавлю, что если  эта  историЯ  его
заинтересовала и ему захотелось узнать, кто же был Ѓартлби и какова была его
жизнь до знакомства с  рассказчиком, Я могу  только сказать,  что  полностью
разделЯю  его  любопытство, однако  удовлетворить  его  не  могу. €  Я  даже
затруднЯюсь, следует ли мне передать один незначительный слух, который дошел
до менЯ через несколько  месЯцев после кончины  переписчика.  Ќа  чем он был
основан, мне так  и не удалось  установить, а значит, и  о достоверности его
судить  не берусь.  Ќо, поскольку смутный  этот  слух не лишен был длЯ  менЯ
известного  своеобразного  интереса,  - пусть  вызванные  им  мысли  и  были
печального свойства, - возможно, что им заинтересуютсЯ и другие; поэтому Я в
нескольких словах все же  упомЯну о нем. ‡аключалсЯ он в следующем: будто бы
Ѓартлби состоЯл младшим клерком в Ћтделе невостребованных писем в ‚ашингтоне
и был оттуда  неожиданно  уволен  в  свЯзи  со  сменой начальства.  Ќе  могу
выразить,  какие чувства  охватывают менЯ,  когда  Я  думаю  об этом  слухе.
Ќевостребованные  письма! ђазве  это не те  же  мертвецы?  Џредставьте  себе
человека,  от природы и  под влиЯнием жизненных  невзгод  склонного  к вЯлой
безнадежности; есть ли работа, более способнаЯ усилить такую склонность, чем
бесконечнаЯ  разборка   этих  невостре