Њарк ’вен. Љартинки прошлого

Ћцените этот текст:
Њарк ’вен. Љартинки прошлого

---------------------------------------------------------------------
Њарк ’вен. ‘обр. соч. в 8 томах. ’ом 1. - Њ.: Џравда, 1980
Џеревод ђ.ђайт-Љовалевой
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 9 апрелЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

Љазалось бы, река в это времЯ стала уже вполне годной длЯ освоениЯ. Ќо
нет: берега ее заселЯлись спокойно и неторопливо; и освоение Њиссисипи
поглотило столько же времени, сколько открытие ее и обследование. Џрошло
семьдесЯт лет от экспедиций до поЯвлениЯ на берегах реки сколько-нибудь
значительного белого населениЯ и еще пЯтьдесЯт лет до начала на ней
торговли. ‘о времени обследованиЯ реки ‹а ‘алем до того времени, когда стало
возможным назвать ее проводником чего-то вроде регулЯрной и оживленной
торговли, семь королей сменились на троне Ђнглии, Ђмерика стала независимой
страной, ‹юдовик XIV и ‹юдовик XV успели умереть и сгнить, французскаЯ
монархиЯ была сметена алой бурей революции, и уже заговорили о Ќаполеоне.
Џраво, в те дни люди не торопились жить.
‚начале товары возили по реке на больших баржах - плоскодонных и
широконосых. Ћни шли под парусами и сплавом с верховьев до Ќового Ћрлеана и
сменЯли там груз, после чего их томительно долго тащили обратно либо
бечевой, либо при помощи шестов. ђейсы вниз по течению и обратно иногда
отнимали до девЯти месЯцев. ‘о временем торговое движение увеличилось, и
целаЯ орда отчаЯнных смельчаков получила работу; это были неотесанные,
необразованные, но храбрые малые, переносившие невероЯтные трудности со
стойкостью истых морЯков; страшные пьЯницы, необузданные гулЯки, завсегдатаи
злачных мест вроде "Ќижнего Ќатчеза" тех дней, отчаЯнные драчуны, все до
одного бесшабашные, неуклюже-веселые, как слоны, ругатели и безбожники;
транжиры - когда при деньгах, и банкроты - к концу плаваниЯ, любители
дикарского щегольства, невообразимые хвастуны, а в общем - парни честные,
надежные, верные своему слову и долгу, нередко рисовавшиесЯ своим
великодушием.
Ќо вот стали поЯвлЯтьсЯ пароходы. ‚прочем, в течение пЯтнадцати -
двадцати лет эти люди все еще водили свои баржи вниз по течению, а пароходы
обеспечивали все движение вверх по реке; баржевики продавали свои судна в
Ќовом Ћрлеане и возвращались домой палубными пассажирами на пароходах.
‚скоре, однако, количество пароходов настолько увеличилось и скорость
их так возросла, что они оказались в состоЯнии полностью обслуживать всю
торговлю; плавание прежним способом прекратилось навсегда. Ѓаржевики
поступили на пароходы - кто палубным матросом, кто помощником капитана, а
кто лоцманом; если же человек не мог пристроитьсЯ на пароход, он поступал на
угольную баржу в Џитсбурге или на плоты, сплавлЯвшиесЯ из лесов, от истоков
Њиссисипи.
‚ дни расцвета пароходства всЯ река была усеЯна угольными баржами и
бревенчатыми плотами. €х вели орды отчаЯнных смельчаков, которых Я пыталсЯ
описать выше. Џомню, когда Я был мальчиком, флотилии мощных плотов из года в
год скользили мимо ѓаннибала; на каждом плоту - целый акр белых пахучих
досок, команда человек в двадцать, а то и больше, три-четыре шалаша,
разбросанных на просторном плоту длЯ защиты от непогоды; помню грубые
повадки и потрЯсающий лексикон многочисленной команды, обычно состоЯвшей из
отставных баржевиков или их преемников, старавшихсЯ во всем подражать им;
помню все это потому, что мы обычно проплывали с четверть или треть мили,
чтобы добратьсЯ до плота, а потом влезали на него - прокатитьсЯ.
—тобы дать представление о разговорах и быте плотовщиков, показать эту
жизнь на плотах - жизнь исчезнувшую и почти забытую, Я здесь вставлю главу
из книги, над которой урывками работал в течение пЯти-шести лет; может быть,
Я кончу ее еще лет через пЯть-шесть. ќто историЯ жизни простого деревенского
парнишки, ѓека ”инна, сына местного пьЯницы, которого Я знал, когда жил там,
на ‡ападе. Ћн удрал от преследований отца и от преследований доброй вдовы,
котораЯ хотела сделать из него чистенького, правдивого, благонравного
мальчика; с ним сбежал также „жим, чернокожий невольник этой вдовы. Ћни
находЯт обломок старого плота (вода высока, и стоит летнее затишье) и плывут
по ночам, скрываЯсь днем в прибрежном ивнЯке, плывут в Љаир, откуда негр
хочет пробратьсЯ в "свободные" штаты. Ќо в тумане они проплыли мимо Љаира,
сами того не заметив. Џостепенно они начинают понимать, что случилось, и
негр уговаривает ѓека ”инна не мучитьсЯ больше сомнениЯми, а просто подплыть
к большому плоту, виднеющемусЯ на недалеком расстоЯнии впереди, залезть на
него под покровом темноты и из подслушанных разговоров добыть все нужные
сведениЯ.
"Ќо вы понимаете, что молодежь ждать не любит, особенно когда не
терпитсЯ узнать что-нибудь. Џоговорили мы, поговорили, и наконец „жим
сказал, что ночь очень темнаЯ и что невелик риск доплыть до большого плота,
залезть на него и подслушать, - они навернЯка будут говорить о Љаире,
рассчитываЯ, может быть, сойти на берег поразвлечьсЯ или, во всЯком случае,
послать туда лодки длЯ покупки виски, свежего мЯса или еще чего-нибудь. „жим
был хоть и негр, но удивительно толковый малый: когда нужно, он всегда мог
придумать хороший выход.
џ встал, скинул свои лохмотьЯ, прыгнул в воду и поплыл на огонь,
горевший на плоту. Џриблизившись, Я стал плыть медленнее и осторожнее. Ќо
все было в порЯдке: у весел - ни души. џ проплыл вдоль плота, прЯмо до
костра, горевшего посредине, затем вылез на плот, пополз потихоньку и
спрЯталсЯ в свЯзках гонта, лежавших на подветренной стороне. “ костра сидело
тринадцать человек, - наверно, это и были вахтенные; вид у них был здорово
свирепый. “ них был кувшин и оловЯнные кружки, и кувшин все времЯ ходил по
кругу. Ћдин из матросов пел, вернее - орал песню, - и песню не из
пристойных, во всЯком случае, не длЯ гостиной. Ћн завывал в нос и долго
тЯнул последнее слово каждого куплета. Џропоет строчку, остальные подхватЯт
и заорут, как индейцы в бою, а потом он опЯть затЯнет другой куплет. ЏеснЯ
начиналась так:

†ила у нас красотка,
Ѓыл муженек у ней,
…го она любила крепко,
Ђ друга - во сто раз нежней.
‘поем - трурилу, рилу-рилу,
’руту-ри-лу-ри-лей,
…го она любила крепко,
Ќо друга во сто раз сильней.

€ так без конца - четырнадцать куплетов. ‚ыходило у него неважно, и
когда он начал следующий куплет, один из сидевших высказал догадку, что
именно от этой песни околела стараЯ корова; другой сказал: "„ай
передохнуть!"; а третий посоветовал ему вообще прогулЯтьсЯ. Ћни изводили
его, пока он не взбесилсЯ, вскочил да как начал крыть всю компанию, крича,
что может оттузить любого из этих воров.
‚се они собрались на него налететь, но тут самый здоровенный из них
вскочил и говорит: "‘идите, где сидели, джентльмены. „айте его мне: он мне
как раз по зубам!"
€ он трижды подпрыгнул, щелкаЯ каблуками при каждом прыжке, потом
сбросил свою изодранную в клочьЯ овчинную куртку и прокричал: "‘идите
смирно, пока Я его не отделаю! - ‘бросил свою истрепанную шлЯпу и снова
прокричал: - ‘идите смирно, пока не кончатсЯ его страданиЯ!"
€, подпрыгнув, снова щелкнул каблуками и завопил: "“-ух! џ настоЯщий
старый убийца, с железной челюстью, стальной хваткой и медным брюхом, Я
трупных дел мастер из дебрей Ђрканзаса! ‘мотрите на менЯ! џ тот, кого
прозвали "—ерной ‘мертью" и "‡лой Џогибелью!" Ћтец мой ураган, мать -
землетрЯсение, Я сводный брат холеры и родственник черной оспы с материнской
стороны. ‘мотрите на менЯ! џ проглатываю на завтрак девЯтнадцать аллигаторов
и бочку виски, когда Я в добром здоровье, или бушель гремучих змей и
мертвеца, когда мне нездоровитсЯ. џ раскалываю несокрушимые скалы одним
взглЯдом и могу перереветь гром! “-ух! Ћтойди все назад! „айте моей мощи
простор! Љровь - мой излюбленный напиток, и стоны умирающих - музыка длЯ
моего слуха! Ћбратите на менЯ ваши взоры, джентльмены, и замрите, затаив
дыхание, - вот Я сейчас выйду из себЯ!"
Џри этих словах он трЯс головой, свирепо озиралсЯ, топчась на месте и
засучиваЯ рукава, потом вдруг выпрЯмлЯлсЯ и, колотЯ себЯ кулаком в грудь,
выкрикивал: "‚зглЯните на менЯ, джентльмены!" Ћкончив свою речь, он снова
трижды подпрыгнул, щелкаЯ каблуками, и заревел вовсю: "“-ух! џ самый
кровожадный на свете из всех сыновей дикой кошки!"
’огда тот, который начал ссору, нахлобучил свою старую шлЯпу на правый
глаз, потом наклонилсЯ вперед, скрючив спину и выпЯтив корму, то выставлЯЯ,
то прЯча кулаки, и так прошелсЯ по кругу раза три, пыжась и тЯжело дыша.
Џотом вдруг выпрЯмилсЯ, подпрыгнул трижды, щелкаЯ в воздухе каблуками (за
что ему громко заорали "ура"), и тоже стал выкрикивать: "“-ух! ‘клоните
головы и падите ниц, ибо приблизилось царство скорби! „ержите менЯ, не
пускайте - Я чувствую, как рвутсЯ из менЯ силы! “-ух! џ - сын греха, не
давайте мне воли! ќй, хватайте закопченные стекла, вы все! Ќе рискуйте
смотреть на менЯ простым глазом, джентльмены! Љогда Я хочу порезвитьсЯ, Я
сплетаю меридианы и параллели вместо сети и ловлю китов в Ђтлантическом
океане! џ почесываю голову молнией и убаюкиваю себЯ громом! Љогда мне
холодно, Я подогреваю Њексиканский залив и купаюсь в нем, а когда жарко -
обмахиваюсь полЯрной бурей; захочетсЯ пить - хватаю облако и высасываю его,
как губку; захочетсЯ есть - обгладываю земной шар, и голод ползет за мной по
пЯтам. “-ух! ‘клоните головы и падите ниц! џ накладываю ладонь на солнце - и
на земле наступает ночь; Я откусываю ломти луны и ускорЯю смену времен года;
только встрЯхнусь - и горы рассыпаютсЯ. ‘озерцайте менЯ через кусок кожи -
не пробуйте взглЯнуть простым глазом! џ человек с каменным сердцем и
лужеными кишками! €збиение небольших общин длЯ менЯ минутное развлечение;
истребление народов - дело моей жизни! ЌеобъЯтные просторы великой
американской пустыни принадлежат мне: кого убиваю - хороню в собственных
владениЯх! - Ћн снова подпрыгнул и трижды щелкнул каблуками в воздухе (за
что его снова приветствовали воем "ура!"), потом остановилсЯ и проревел:
"“-ух! ‘клоните головы и падите ниц, ибо на вас идет любимое „етище
Ќапасти!"
’огда другой, тот, кого звали Ѓобом, снова стал пыжитьсЯ и пыхтеть; в
свою очередь, „етище Ќапасти стал хвастатьсЯ еще пуще прежнего, а потом они
принЯлись наскакивать друг на друга, тыча в лицо друг другу кулаками, вопЯ и
рыча, как индейцы. Џотом Ѓоб нелестно обозвал „етище, „етище - Ѓоба; Ѓоб
стал осыпать „етище самыми отборными ругательствами; тот ему ответил потоком
гнуснейших проклЯтий; Ѓоб сбил с противника шлЯпу, тот поднЯл ее и, в свою
очередь, отшвырнул футов на шесть истрепанную шлЯпу Ѓоба. Ѓоб пошел поднЯть
ее и сказал, что, мол, он так этого не оставит, потому что он, Ѓоб, -
человек, который ничего не прощает и не забывает, и что лучше бы „етищу
поостеречьсЯ, потому что подходит времЯ, - он клЯнетсЯ в том своей жизнью, -
подходит час, когда „етищу придетсЯ расплачиватьсЯ с ним всей кровью
собственного тела. Ќу что ж, говорит „етище, никто с таким удовольствием,
как он, не ждет этого часа, но пока что он честно предупреждает Ѓоба, что
лучше тому никогда не попадатьсЯ на его пути: он до тех пор не будет знать
покоЯ, пока не искупаетсЯ в его крови, такой уж у него характер, а сейчас он
щадит Ѓоба только ради его семьи, если она у него имеетсЯ.
€ оба они стали отступать друг от друга, рыча и трЯсЯ головами и
похвалЯЯсь тем, что они когда-нибудь сделают друг с дружкой. Ќо тут вдруг
вскакивает черноусый малый и говорит: "Ђ ну-ка, валите сюда, цыплЯчьи
печенки! џ вас, трусы вы этакие, разделаю!"
€ он их действительно разделал. Ћн схватил их, стал трЯсти и лупить
ногами, швырЯЯ их наземь и снова сваливаЯ, прежде чем они успевали
поднЯтьсЯ. …й-богу, не прошло и двух минут - и они заскулили, как щенки, а
всЯ орава вопила, гоготала и хлопала в ладоши, выкрикиваЯ: "Ќу-ка,
отчаливай, трупных дел мастер!", "Ђга! Ѓери его, „етище Ќапасти!",
"Њолодчага, маленький „эви!" - Ќу прЯмо сущий ад стоЯл! “ Ѓоба и у „етища
носы были в крови и синЯки под глазами, когда они наконец вырвались.
Њаленький „эви заставил их признать, что они подлецы и трусы и недостойны
есть с собакой или пить с негром. Џотом Ѓоб и „етище очень торжественно
пожали друг другу руки и сказали, что всегда друг друга уважали и охотно
забудут прошлое, после чего они обмыли физиономии в реке. Ќо тут прозвучала
команда - приготовитьсЯ к повороту, и одни пошли вперед, а другие - к корме,
чтобы взЯтьсЯ за весла.
џ лежал тихо и ждал минут пЯтнадцать, покуриваЯ трубку, забытую кем-то
из них около менЯ. Љогда поворот был пройден, они опЯть сгрудились у костра
и снова стали болтать и петь. Џотом один достал старую скрипку и заиграл,
другой стал пританцовывать и подпевать, а тут и остальные пустились в
настоЯщую хорошую плЯску, как, наверно, плЯсали в старину. Ќо у них не
надолго хватило пороху, и они понемногу снова собрались вокруг кувшина.
Ћни запели песню с забористым припевом: "ќй, развеселаЯ жизнь на
плоту", потом стали говорить о разных породах свиней и о всЯких их
привычках, потом о женщинах и всЯких их штуках, и о том, как лучше тушить
пожары, и что надо бы сделать с индейцами, и о том, чем занимаетсЯ король и
много ли он зарабатывает, а потом - как заставить котов подратьсЯ, а потом -
что делать, если у человека припадок, а потом - насчет разницы между рекой с
чистой водой и с водой илистой. —еловек, которого они звали ќд, сказал, что
мутнаЯ вода Њиссисипи куда полезнее длЯ питьЯ, чем прозрачнаЯ вода Ћгайо, он
сказал, что если дать пинте желтой воды из Њиссисипи отстоЯтьсЯ, то на дне
окажетсЯ осадок от полдюйма до трех четвертей дюйма толщиной - смотрЯ по
тому, в какое времЯ взЯта вода; но эта отстоЯвшаЯсЯ вода ничуть не лучше,
чем вода из Ћгайо, - эту воду нужно всегда перемешивать и, если ила в ней
мало, надо всегда держать его под рукой и заправлЯть им воду до нужной
крепости.
„етище Ќапасти подтвердил это; он сказал, что грЯзь действительно очень
питательна и что человек, пьющий воду из Њиссисипи, может, коли захочет, у
себЯ в желудке вырастить кукурузу. Ћн заЯвил: "ЏоглЯдите на кладбища - и вам
все станет понЯтно. ‚ –инциннати на кладбище деревьЯ растут препаршиво, зато
в ‘ент-‹уисе они достигают восьмисот футов. Ђ все от воды, которую покойники
пили при жизни. ’руп из –инциннати ничуть не удобрЯет землю".
‡аговорили о том, что воды Ћгайо не любЯт смешиватьсЯ с водами
Њиссисипи. ќд сказал, что если в Њиссисипи подъем воды, а в Ћгайо вода стоит
низко, то миль на сто, а то и больше, вдоль всего восточного берега
Њиссисипи идет полоса прозрачной воды, тогда как за этой полосой, чуть
отойдешь на четверть мили от берега, - вода густаЯ и желтаЯ. Џотом они стали
говорить, что делать, чтобы табак не отсырел, а потом заговорили о
привидениЯх и рассказали всЯкие случаи, когда люди видели привидениЯ и
духов. Ќо тут вмешалсЯ ќд:
- Ђ почему же вы не рассказываете о том, что видели сами? „авайте-ка, Я
расскажу про себЯ. ЏЯть лет назад Я служил на плоту - таком же большом, как
этот. Ѓыла ЯснаЯ, луннаЯ ночь, и Я стоЯл на вахте у переднего весла, а со
мной стоЯл напарником один человек, „ик Ћлбрайт; и вот, подходит он ко мне,
зевает, потЯгиваетсЯ, потом нагибаетсЯ через край плота, моет лицо в реке и
опЯть ко мне подходит, подсаживаетсЯ, вынимает трубку; но не успел он ее
набить, как поднЯл голову, взглЯнул и говорит:
- ќй, глЯнь-ка туда, не ферма ли то Ѓука Њиллера вон там, у поворота?
- Ќу да, - говорю Я, - конечно; а что?
Ћн кладет свою трубку, опускает голову на руки и говорит:
- Ђ Я думал, что мы уже прошли ее.
- џ тоже думал так, - говорю Я, - когда заступил на вахту (мы стоЯли по
шесть часов, а шесть часов свободных), но мне ребЯта сказали, - говорю, -
что плот уже с час как почти не двигаетсЯ, хоть с виду, - говорю, - он будто
идет как полагаетсЯ.
„ик чего-то застонал и говорит:
- џ раз уже видел такую штуку с плотом, а теперь, - говорит, - мне
сдаетсЯ, что течение малость ослабело у этой излучины за последние два года.
€ он встал раз, потом еще раз и все оглЯдываетсЯ, смотрит на воду. џ,
по правде сказать, тоже встал за ним и начал оглЯдыватьсЯ. ‚сегда как-то
начинаешь делать то, что другой делает, хоть, может быть, и смысла в этом
никакого нет. € вот вижу Я, мелькает что-то черное по правому борту и плывет
за нами. € он, вижу, тоже туда смотрит. џ и спрашиваю:
- Ђ что это такое?
Ђ он этак сердито:
- „а ни черта, просто старый пустой бочонок.
- Џустой бочонок! - говорю Я. - „а что ты, - говорю, - неужто у тебЯ
глаз получше подзорной трубы? Ћткуда ты знаешь, что это пустой бочонок?
Ђ он говорит:
- Ќу, не знаю, показалось, что бочонок, а может, и не бочонок.
- „а, - говорю, - может, и бочонок, а может, и что-нибудь совсем
другое. ђазве на таком расстоЯнии можно сказать навернЯка, что там такое?
„елать нам было нечего, мы и стали следить за этой штукой.
‚друг Я и говорю:
- Ђ взглЯни-ка, „ик Ћлбрайт, сдаетсЯ мне, что эта штуковина нас
догонЯет!
Ћн ни слова не сказал. Ђ штука эта подплывала да подплывала, и Я даже
решил, что это собака, котораЯ выбилась из сил. Ќу а когда мы вошли в
излучину, эта штука оказалась в широкой полосе лунного света, - и, честное
слово, это действительно был бочонок! ‚от Я и говорю:
- „ик Ћлбрайт, как ты узнал, что это бочонок, когда он был на
расстоЯнии полумили?
- Ќе знаю, - говорит.
- ’ы скажи мне, „ик Ћлбрайт, - говорю.
- Ќу, - говорит, - Я просто знал, что это бочонок; Я его раньше видел,
и многие его видели; говорЯт, это заколдованный бочонок.
Џозвал Я всех ребЯт, подошли они ко мне, и Я им рассказал, что мне
говорил „ик. Ђ бочонок плыл сбоку и уже больше нас не нагонЯл. ’ак он и плыл
футах в двадцати от нас. Љто-то хотел его выудить, но остальные не захотели:
„ик Ћлбрайт сказал, что тем, кто с бочонком баловалсЯ, он приносил
несчастье. ‚ахтенный начальник объЯвил, что не верит в это. Ћн сказал, что,
по его мнению, бочонок догонЯет нас просто потому, что попал в струю. Ђ
постепенно, говорит, бочонок отстанет.
Ќу, заговорили мы о другом, и песню спели, и снова замолчали, а
вахтенный опЯть велел запеть; но тут стали сгущатьсЯ тучи, а бочонок все
торчит на старом месте, и песнЯ как-то нас не веселила, - так ее и не
допели: никто не поддержал, она и замерла сама собой. ‘начала все молчали, а
потом сразу заговорили, и один парень отпустил какую-то шутку, но никто даже
не рассмеЯлсЯ, да и сам он собственной шутке не рассмеЯлсЯ, а уж это случай
редкий. ‚се мы мрачно уселись, стали следить за бочонком, и было нам здорово
не по себе. € тут вдруг надвинулась тьма и тишина; потом начал завывать
ветер, молниЯ засверкала, гром заворчал. € скоро разразилсЯ настоЯщий шторм.
Ђ один человек среди всей этой бучи побежал на корму, упал и вывихнул себе
ногу, так что поднЯтьсЯ не мог. ‘тали тут ребЯта покачивать головой: каждый
раз, как вспыхивала молниЯ, бочонок был тут как тут; и синие огоньки мигали
около него. Њы все времЯ за ним следили. Љ рассвету он наконец исчез. Љогда
рассвело совсем, мы его уже нигде не видели и не особенно огорчились, по
правде сказать.
Ќо на следующий день, часов этак в половине десЯтого, когда песни и
веселье были в полном разгаре, смотрим - опЯть он поЯвилсЯ на прежнем месте,
по правому борту. Љончилось наше веселье. ‚се стали серьезные, никто не
говорил, никого с места не сдвинуть - сидЯт и мрачно смотрЯт на бочонок...
‘нова надвинулись тучи. Љогда вахта сменилась, свободнаЯ смена не пошла
спать и осталась. ЃурЯ бушевала и ревела всю ночь; и в эту ночь другой
парень оступилсЯ, вывихнул себе ногу и слег... Љ утру бочонок исчез, и никто
не видел, как он уплыл.
Ќа третий день все были трезвые, словно пришибленные. € не то что
трезвы оттого, что не пили: наоборот - все молчали, но пили больше, чем
всегда, только не в компании, а так - отойдет человек в сторону и в одиночку
выпьет.
‘ наступлением темноты свободнаЯ смена опЯть не ушла; и никто не пел,
никто не разговаривал, ребЯта даже не расходились по плоту, а как-то жались
друг к другу и часа два сидели в полном молчании - уставЯтсЯ в одну точку и
изредка вздыхают. € вот бочонок опЯть ЯвилсЯ. Ћн опЯть стал на свое старое
место. Ћн стоЯл там всю ночь. Ќикто не спал. ‘нова после полуночи началсЯ
шторм. ’емно было хоть глаз выколи, дождь полил как из ведра, замолотил
град, гром грохотал, и рычал, и ревел, ветер превратилсЯ в ураган, а молнии
так ослепительно заливали небо над нами, что весь плот был виден, как днем;
река, всЯ белаЯ, как молоко, бесновалась на мили вокруг, насколько глаз
хватал. Ђ этот бочонок, как прежде, покачивалсЯ рЯдом. Ќа повороте капитан
велел ребЯтам стать на кормовые весла, но никто не захотел туда идти:
"„овольно, говорЯт, с нас вывихнутых ног". Ќикто даже не согласилсЯ бы и
просто пройти к корме. € тут вдруг небо с грохотом раскололось пополам, и
молниЯ убила двоих из кормовой вахты на месте, а двоих покалечила. € хотите
знать, как покалечила? ‚ывихнула им ноги!
Ќа исходе ночи, между двумЯ вспышками молнии, бочонок исчез.
‡а завтраком никто не дотронулсЯ до еды. Ђ потом все разбрелись кучками
по двое и по трое и тихо переговаривались. Ќо никто не подходил к „ику
Ћлбрайту. ‚се его сторонились... ‘тоило ему подойти к ним, как они
расходились в разные стороны, подальше от него, никто не хотел стоЯть с ним
на веслах. Љапитан поднЯл все лодки на плот, к своему шалашу, и не позволил
даже свезти покойников на берег и зарыть в землю; он подозревал, что тот,
кто сойдет на берег, уже не вернетсЯ, - и он был прав.
Љогда пришла ночь, стало Ясно, что, если этот бочонок вновь поЯвитсЯ,
беды не миновать. ‚се люди роптали, многие хотели убить „ика Ћлбрайта за то,
что он видел бочонок во времЯ других рейсов, - все казалось, что тут дело
нечисто. Ќекоторые хотели высадить „ика на берег; другие говорили: "„авайте
высадимсЯ на берег всем скопом, если этот бочонок поЯвитсЯ".
ђопот и разговоры еще продолжались среди людей, кучками толпившихсЯ на
носу и подстерегавших бочонок, как вдруг - не угодно ли - опЯть он
поЯвлЯетсЯ. Џлывет медленно, но неуклонно и снова занимает старое место.
‘тало так тихо, что, упади в этот миг булавка, - мы бы услышали. ’ут выходит
капитан и говорит:
- ‘лушайте, ребЯта, не будьте вы олухами и сосунками! џ не желаю, чтобы
этот бочонок увЯзалсЯ за нами до самого Ќового Ћрлеана, да и вам это ни к
чему; так вот: как нам лучше от него избавитьсЯ? ‘жечь - и дело с концом!
‚от Я его сейчас и втащу на борт, - говорит.
€ не успел никто слова вымолвить, как он прыгнул в воду.
Џодплыл он к бочонку, и когда стал возвращатьсЯ, толкаЯ его перед
собой, все шарахнулись в сторону. Ќо наш старик втащил бочонок на плот и
выбил крышку, и... там оказалсЯ ребенок! „а, сэр, совершенно голый ребенок!
€ это был ребенок „ика Ћлбрайта; он его признал и сразу покаЯлсЯ.
- „а, - сказал он, наклонЯЯсь над ним, - да, это мое дорогое,
оплаканное мною дитЯ, мой погибший, несчастный, усопший —арльз-“ильЯм
Ћлбрайт.
Ћлбрайт мог заворачивать слова и поцветистее, когда ему хотелось, и так
без запинки перед вами и выкладывать. € он рассказал, что жил здесь, у этой
излучины, и как-то ночью он прижал оравшего ребенка, не желаЯ его убить
(врал, вероЯтно), а потом испугалсЯ и спрЯтал его в бочонок, а сам, пока
жена не пришла домой, бежал на ‘евер и стал гонЯть плоты; и вот уже третий
год бочонок преследует его. Ћн сказал, что несчастьЯ всегда начинались с
малого и продолжались, пока четырех человек не убивало; а потом, мол,
бочонок уже больше не поЯвлЯлсЯ. Ћн сказал, что если бы ребЯта переждали еще
хоть одну ночь... - и еще что-то хотел добавить, однако с ребЯт и этого было
достаточно. Ћни стали спускать лодку, чтобы свезти его на берег и там
линчевать. Ќо он вдруг схватил дитЯ, прижал его к груди и, заливаЯсь
слезами, прыгнул в воду. € уже больше мы не видели на этом свете ни его,
несчастного страдальца, ни —арльза-“ильЯма.
- Љто заливалсЯ слезами? - спросил Ѓоб. - Ћлбрайт или младенец?
- Ќу, конечно, Ћлбрайт; разве Я вам не сказал, что ребенок был мертвый?
‚едь он уже три года был мертв, как же он мог плакать?
- Ќу, мог он плакать или не мог, это не важно, но вот как он мог
сохранЯтьсЯ столько времени? - спросил „ик. - ‚от ты мне что объЯсни!
- Ќе знаю как, - сказал ќд. - ‘охранилсЯ - вот и все, что мне известно.
- Ђ что же они сделали с бочонком? - спросил „етище Ќапасти.
- „а просто швырнули в воду, он и пошел ко дну, как кусок свинца.
- ‘кажи, ќдуард, а похоже было, что ребенок задушен? - спросил один.
- Ђ волосики у него вились? - спросил другой.
- Ђ какаЯ марка была на бочке, ќди? - полюбопытствовал парень по имени
Ѓилл.
- Ђ можешь ли ты подтвердить все это документами, ќдмунд? - спросил
„жимми.
- ‘кажи, ќдвин, а не ты ли тот парень, которого убило молнией? -
спросил „эви.
- Ћн? Ќет! - Ћн - оба тех парнЯ, которых убило молнией, - сказал Ѓоб.
€ тут все просто взвыли.
- ‘лушай, ќдуард, не принЯть ли тебе пилюлю? ‚ид у тебЯ неважный, ты
что-то побледнел! - сказал „етище Ќапасти.
- Ќу-ка, ќди, не стеснЯйсЯ, - говорит „жим, - давай сюда, - ведь у
тебЯ, наверно, припрЯтан кусок от того бочонка длЯ вЯщего доказательства.
Џокажи нам хоть дырку от пробки, что тебе стоит? Њы тогда сразу поверим.
- ‘лушайте, ребЯта, - говорит Ѓилл, - давайте поделимсЯ. Ќас тринадцать
человек. џ берусь проглотить тринадцатую часть этой брехни, если вы
справитесь с остальным.
ќд совершенно вышел из себЯ, послал их всех в одно место, которое
определил очень Ясными словами, и побрел на корму, бормоча ругательства, а
остальные, издеваЯсь, так вопили ему вслед, так орали и гоготали, что их
было слышно за милю.
- ђебЯта, давайте по этому поводу разрежем арбуз, - сказал „етище
Ќапасти, стал шарить между свЯзками гонта, где Я лежал, и наткнулсЯ прЯмо на
менЯ. џ был теплый, мЯгкий и голый; он только охнул: "Ћх!" - и отскочил.
- ’ащите сюда фонарь или лучину, ребЯта: тут змеЯ толщиной с корову!
€ вот они притащили фонарь, столпились и стали менЯ разглЯдывать.
- Ќу, вылезай, бродЯга! - сказал один.
- ’ы кто такой? - спросил другой.
- ’ы зачем сюда влез? †иво отвечай, не то полетишь за борт.
- ’ащите его, ребЯта! ’Яни его за ноги!
џ взмолилсЯ о пощаде и вылез, весь дрожа. Ћни с удивлением оглЯдели
менЯ, и „етище Ќапасти сказал:
- €шь проклЯтый воришка! Џомогите, ребЯта, давайте бросим его в воду.
- Ќет, - сказал Ѓольшой Ѓоб, - давайте сюда горшок с краской: выкрасим
парнЯ с головы до ног в голубой цвет, а потом уж можно его выбросить.
- ‡дорово! Џравильно! Ќу-ка, „жимми, сбегай за краской!
Љогда принесли краску и Ѓоб, взЯвшись за кисть, уже собралсЯ приступить
к делу, а другие покатывались со смеху и потирали руки, Я заплакал, - и это,
очевидно, как-то подействовало на „эви.
- ќй, стойте! - сказал он. - ‚едь он совсем щенок. џ сам выкрашу того,
кто его тронет.
џ взглЯнул на них; кто-то заворчал, но Ѓоб положил кисть, и никто до
нее не дотронулсЯ.
- €ди сюда, к огню, и говори, зачем ты здесь? - сказал „эви. - Ќу, сЯдь
сюда и рассказывай о себе. ’ы долго тут сидел?
- Ќе больше четверти минуты, сэр! - ответил Я.
- Љак же ты так скоро высох?
- Ќе знаю, сэр, это Я всегда такой...
- Ђх, вот оно что? Ђ как тебЯ зовут?
џ не собиралсЯ назвать себЯ и, не знаЯ, что сказать, брЯкнул:
- —арльз-“ильЯм Ћлбрайт, сэр.
Љак они загоготали! € до чего Я был рад, что так ответил, может, от
смеха они станут добрее.
Љогда они отсмеЯлись, „эви сказал:
- Ќет, это не подойдет, —арльз-“ильЯм. ’ы бы не мог так подрасти за
пЯть лет: ведь ты был младенцем, когда тебЯ вытащили из бочки, и к тому же
мертвым. Ќу-ка, рассказывай правду, и тебЯ никто не тронет, если ты ничего
дурного не задумал. Љак тебЯ зовут взаправду?
- Ђлек ѓопкинс, сэр. Ђлек-„жеймс ѓопкинс.
- Ќу, Ђлек, откуда ты сюда ЯвилсЯ?
- ‘ торговой баржи, сэр. Ћна стоит там, за мыском. џ на ней и родилсЯ.
Џапаша всю жизнь здесь торгует, он велел мне сюда переплыть, потому что
хочет попросить кого-нибудь из вас поговорить с неким мистером „жонасом
’ернером, в Љаире, и сказать ему...
- Ќу, знаешь...
- „а, сэр, это сущаЯ правда, папа сказал...
- ђассказывай своей бабушке!
‚се расхохотались; и когда Я снова хотел что-то сказать, они перебили
менЯ и остановили.
- Џослушай-ка, - сказал „эви, - ты, видно, с перепугу плетешь всЯкую
чушь. ѓовори честно: ты действительно живешь на барже или это вранье?
- „а, сэр, на торговой барже. Ћна там, за мыском. ’олько Я на ней не
родилсЯ. ќто наш первый рейс.
- ‚от, теперь он заговорил. Ђ зачем сюда залез - воровать?
- Ќет, сэр, нет. џ просто хотел прокатитьсЯ на плоту. ‚се мальчишки так
делают.
- „а, это Я знаю. Ђ почему спрЯталсЯ?
- Ќу, ведь иногда мальчишек гонЯт...
- € правильно, не то еще украдут что-нибудь. ‘лушай, если мы тебЯ
сейчас отпустим, даешь слово никогда больше не впутыватьсЯ в такие дела?
- ЉлЯнусь, не буду, хозЯин! Џоверьте, не буду!
- Ќу, ладно, берег совсем близко. Џрыгай в воду и не валЯй больше
дурака. —ерт возьми, малый, другие плотовщики так бы тебЯ отдубасили, что на
тебе живого места бы не осталось.
џ не стал ждать прощальных поцелуев, нырнул в воду и что было сил
поплыл к берегу. Љогда „жим подгреб ко мне, большой плот уже исчез за мысом.
џ влез на свой плот и был страшно счастлив, очутившись наконец дома".
Њальчик не получил тех сведений, за которыми отправилсЯ, но его
приключение дало нам возможность заглЯнуть в быт исчезнувших ныне плотогонов
и баржевиков, которых мне хотелось обрисовать в этой главе моей книги.
’еперь перейду к той стороне жизни на Њиссисипи, котораЯ в эпоху
расцвета пароходства заслуживает, по моему мнению, наибольшего вниманиЯ, а
именно: к великому лоцманскому искусству, там процветающему. џ полагаю, что
нигде в мире ничего похожего не найти.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

Љартинки прошлого. (Frescoes from the Past). 3-Я глава "†изни на
Њиссисипи" (Life on the Mississippi), 1883. Џервоначально эта глава была
написана ’веном длЯ "Џриключений ѓекльберри ”инна", но включена туда не
была.

Ђ.Ќиколюкин
Last-modified: Tue, 15 Apr 2003 06:44:56 GMT
Ћцените этот текст: