ил, что его мать позволила ему это.
     „ругие матери писали просительные письма или сами приходили и приводили
с собой сыновей и дочерей,  преимущества которых выхваливали.  ‚ Caffe Turco
элегантные молодые люди лгали друг другу о  необыкновенной славе,  добытой в
постели  герцогини Ђсси.  ‚ечером  в  народном саду  какой-нибудь  полунагой
оборванец,  смывавший у  фонтана  копоть  от  работы,  рассказывал товарищам
сказку,  в  которой среди драгоценных камней и всевозможных Яств сверкало ее
имЯ.  ‹ожась спать,  она слышала под кроватью вздохи обожателей, подкупивших
ее  слуг.  Њолодые иностранцы представлЯлись ей;  они  приезжали из  далеких
стран в надежде понравитьсЯ ей. Ѓыть отличенным ею давало право на счастье у
женщин без всЯких издержек и на выгодную женитьбу.  ‚сЯ горЯчечнаЯ,  кипучаЯ
любовнаЯ жизнь,  полнаЯ странных утонченностей, остроумных выдумок и исстари
известных  возбуждений  -   все,   что   наполнЯло  лихорадкой  этот   город
наслаждений:  горЯчие  юноши,  страстные матроны,  продающиесЯ дети,  умелые
женщины  -  весь  дымный,  темный,  мучительный  огонь  вырастал  в  светлое
Языческое пламЯ во дворце на Џозилиппо.
     …го высокаЯ и длиннаЯ галереЯ с колоннами выходила на море.  ‘ открытых
сверху  мраморных стен  ниспадали тЯжелые темно-красные ткани:  на  их  фоне
выступало в своей красоте белое тело.  „ругие тела, цвета бронзы, выделЯлись
на покровах из желтого шелка. ‘татуй в залах не было, не было их и в лоджиЯх
и на садовых дорожках.  Ќо всюду, рЯдом с большими цветами, пышно расцветало
тело,  сверкающее или  матовое.  ѓерцогинЯ желала видеть на  всех ступеньках
лестниц и у каждого фонтана гибкие движениЯ молодых членов.  ћноши и девушки
распускались,  как цветы,  в ее близости,  на солнце,  морском ветре,  среди
плодов,  и она была счастлива, что может видеть, как приливает кровь к этому
теплому  телу,  и  смотреть на  нежную  эластичную кожу,  питающую его.  Ћна
говорила себе:
     - Џостигну ли Я когда-нибудь вполне то,  что растет вокруг менЯ, играет
мускулами,   выпрЯмлЯет  суставы,   изгибаетсЯ  и  ширитсЯ?  €з  энтузиастки
художественных произведений Я  превратилась в поклонницу человеческого тела.
Ђх!  •удожественные произведениЯ не  двигались,  они  отдавались и  насыщали
менЯ...  †иваЯ же  красота растет,  берет менЯ,  продолжает расти,  покорЯет
менЯ,  все еще растет и  будет ликовать в своей полноте лишь тогда,  когда Я
буду истощена и закрою глаза!
     …е верный друг „он ‘аверио приводил ей своих протеже. Ћн поЯснЯл сам:
     - ’ак как вы не позволЯете мне,  герцогинЯ,  продавать вас другим, то Я
продаю их вам.
     Ћн держал во всей стране агентов длЯ поисков человеческого совершенства
и  уверЯл,  что  не  боитсЯ никакого соперничества.  Ћн  отказалсЯ от  своих
прежних опасных средств длЯ достижениЯ власти и  стал чем-то вроде мажордома
на службе у герцогини. Ћн заведовал устройством ее празднеств.
     ѓости возлежали на  галерее,  за золотыми чашами,  между краЯми которых
расстилало свой  бархатный покров  вино,  на  пурпурных подушках  в  глубине
широких мраморных скамей. Ќа полу, на сверкающих квадратных плитах сбивались
в  красные лужи  лепестки роз.  ‘тройные ноги  юношей скользили по  ним.  Ќа
упругих  грудЯх  ќмины  и  ”ариды  звенели  тамбурины.  €х  маленькие ладони
краснели от игры.  Љрупные плоды, лопавшиесЯ под пальцами гостей, бросали им
в  лицо свой сок.  Њножество девушек кружились между колоннами,  оставлЯЯ на
них свои прикосновениЯ,  точно венки.  €х звали,  требовали вина и поцелуев,
открывали объЯтиЯ и предлагали прохладные сиденьЯ их разгорЯченным телам.


        x x x

     ѓерцогинЯ сидела во внутреннем зале с мраморным полом.  Ѓыло прохладно:
из длинных тенистых коридоров врывалсЯ ветерок.  “ ее ног простиралась гладь
большого бассейна.
     € она стала разглЯдывать в текучем зеркале собственную наготу.
     ќто тело,  никогда не рожавшее,  было девственно в  своей разрушающейсЯ
зрелости.   ќти  груди,   маленькие  и   упругие,   ежедневно  окунали  свои
черно-голубые  соски  в   цену  новых  наслаждений.   Џосреди  живота  резко
выделЯлась широкаЯ складка; она была похожа на змею, жалившую своими укусами
это  стремившеесЯ к  наслаждению  тело.  Ќа  гладком  животе  и  благородной
покатости плеч  матовый алебастр кожи оттенЯлсЯ несколькими желтыми пЯтнами.
’о был след поцелуев слишком пылкого любовника,  которого нельзЯ было больше
забыть: времени. ‚нутреннЯЯ сторона рук была дрЯблой, и крупные жилы набухли
от голубовато-фиолетовой крови,  гнавшей эти часто опускавшиесЯ и  все вновь
поднимавшиесЯ руки:  обвивайтесь  вокруг  новых  шей!  Љисти  рук,  когда-то
освЯщенные и  завершенные прикосновением к  вазам и бюстам,  снова приобрели
что-то почти детское; на высоте своей мудрости, к концу стольких упражнений,
они свисали снова,  неутоленные и беспомощные.  ‚се тело раньше,  во времена
торжествующей жизни  на  тронах  искусства,  среди  его  жертвенников,  было
пышнее.   ’еперь  оно  становилось  все  худощавее;  дрЯблое,  истощенное  и
изнуренное горЯчечной страстью, оно после каждой любовной ночи таЯло немного
больше;   и,   едва  прикрытый  натЯнутой  влажной  кожей,   каждый  мускул,
беспокойный и горЯчий, тЯнулсЯ к мимолетной руке, обещавшей немного услады.
     Ѓольшое  Ярко-красное  пЯтно  плавало в  воде.  ќто  было  отражение ее
выкрашенных волос.  Џод ними она увидела свое лицо, бледное и худое, и среди
его блеска тени разложениЯ и  маленькие впадины,  в которых оно скрывалось и
работало.  ђот кроваво извивалсЯ во  все более торопливой жажде наслаждений.
“лыбка натЯгивала кожу под  носом и  под  глазами так  туго,  что  она имела
синеватый отлив.  ќто была улыбка безумного блаженства -  почти гримаса. Ћна
сама не  знала,  усмехалось ли это лицо в  легкой радости или гримасничало в
страхе.  Ћно  вызывало -  и  оно  пугало своей отдаленностью от  жизни.  Ћно
умирало,  это  было видно...  золотисто-зеленые тени на  лбу  под  волосами,
поднЯтыми над  головой,  точно медно-красный шлем над  тщательно вылепленной
маской;   потемневшие,   морщинистые  веки  и   перламутровые  оттенки  щек;
искусственно розовые,  как восковой плод, подбородок и нос; и узкаЯ, чернаЯ,
болезненнаЯ поперечнаЯ складка на страстно изогнутой,  набеленной шее -  все
это  переливалось и  тревожило,  как  гниющаЯ масса,  Ярко  и  подозрительно
блестело,  как  маслЯные  пЯтна  в  стоЯчей  воде,  сверкало и  манило,  как
блуждающие огоньки на глубоких болотах,  трогало,  пугало и очаровывало, как
торопливые удары крыльев умирающего Яркого мотылька.
     Ћна вопросительно посмотрела себе в глаза. ќто были все те же глаза под
высокими черными бровЯми;  их взглЯд находил дорогу издалека, с серо-голубых
морей.  Ќо в  них дрожал блеск опьЯнениЯ и страха.  Ћни были зрителЯми этого
тела, белого кладбища все новых желаний, возгоравшихсЯ и умиравших в нем.
     € она ответила своим глазам:
     - ђечь идет о том, чтобы завершить начатый жест, прочитать до конца уже
почти оконченное стихотворение.


        x x x

     —ем больше подвигалось лето,  тем больше мучила ее никогда неиспытаннаЯ
усталость.  …е  уж  не  освежал вечерний воздух,  она  просыпала наслаждение
чистым,  ветренным утром.  ‚низу,  у морЯ,  все было светло,  весело,  полно
движениЯ и бодрости -  каждое утро снова.  Ќа ней тЯготел вечный полдень. …й
казалось,  что ее изгнали в  пустыню.  Џесок проникал сквозь поры кожи в  ее
кровь,   вЯло  передвигалсЯ  в   жилах;   в   конце  концов  он  должен  был
остановитьсЯ...  ‘  празднеств она уходила мрачнаЯ.  €з  крепких объЯтий она
выходила  с  головокружением,   сердцебиением  и  тошнотой.  Ќочью,  лежа  у
открытого окна, без покровов, с сухой горЯчей кожей, она спрашивала себЯ при
свете немигающих звезд:
     - Ћткуда этот страх,  забирающийсЯ „аже в кончики пальцев на ногах?.. џ
знаю его.  Ћн ЯвлЯлсЯ и тогда, когда џкобус и великое творение изменили мне.
Ћн  ЯвлЯлсЯ и  еще раньше,  в  Љастель ѓандольфо,  когда наступил конец моей
грезе о свободе.  ‚сегда наступал конец чему-нибудь,  когда Я так в темноте,
при свете зарниц,  лежала с  бьющимсЯ сердцем и принимала морфий,  -  всегда
наступал чему-нибудь конец. —то же на этот раз?
     ‚ глубине души Я, быть может, знаю это, - ответила она себе однажды. Ќо
Я не хочу знать.  Ѓыло бы унижением признать,  что может наступить конец нам
самим.
     Ћна уехала к заливу Џоццуоли, в старый сад, который поднимал над своими
лихорадочными верхушками ее,  ‚енеру,  который видел  ее  прославление.  Ћна
жадно осмотрела все места:  долину с кипарисами,  ручей и фонтан, сиденьЯ на
ступенЯх, храм.
     - ‚от оттуда вышел Ќино...  Љак невероЯтно давно это было.  ’ри месЯца?
џ, должно быть, ошибаюсь.
     …е вилла одиноко стоЯла у маленькой бухты. Ћна была одна, она сидела на
террасе,  в тени парусинового навеса, и пробовала читать: стихи †ана ѓиньоль
- стихи, переливавшиесЯ в саду, заставлЯвшие жужжать пинии и вздыхать женщин
и опускавшиесЯ наверху у белого храма, как голубки с красными лапками, перед
ней, богиней... ‚ это мгновение он сам заглЯнул в книгу.
     - џ опЯть здесь,  герцогинЯ...  ’ак вы еще думаете об этом?  ќти бедные
слова еще говорЯт вам что-нибудь?
     - џ  радуюсь тому,  что  они  новы  длЯ  менЯ.  Ђх,  хоть что-нибудь да
остаетсЯ!
     - Ћни  остаютсЯ только длЯ тех,  кто способен всегда свежо чувствовать.
…сли  бы  такаЯ  способность  чувствовать,   как  ваша,   герцогинЯ,   могла
когда-нибудь ослабеть,  все  творениЯ сразу умерли бы...  Ќо  об  этом Я  не
тревожусь.
     - ‚ы правы, - объЯвила она. - Њое здоровье прекрасно.
     Ћн отвернулсЯ, побледнев от скорби. Ћн боЯлсЯ разразитьсЯ рыданиЯми.
     - Ќо и такое здоровье,  как ваше, герцогинЯ, не следовало бы подвергать
в это времЯ года риску климата этого залива.  ‡а ним лежат болота:  этого не
надо даже знать, это чувствуешь обонЯнием.
     - Љонечно,  альпийский воздух был  бы  мне полезнее.  џ  должна была бы
поехать в Љастельфранко,  в мою прекрасную виллу... Ќо была ли бы она теперь
прекрасна?
     - Џочему нет?
     - …сли  статуи,   которые  когда-то  были  моими  ближайшими  друзьЯми,
взглЯнут на менЯ,  как на чужую -  нет,  Я  не сделаю этой пробы,  џ не хочу
ничего вызывать обратно...  Љак дивно темно было в беседках под дубами!  Љак
качались розы на  блестЯщих верхушках!  ”онтаны,  аллеЯ молчаниЯ,  заглохшаЯ
лужайка с  цоколем в  середине -  Я  счастлива,  что у менЯ было все это.  Ђ
теперь Я счастлива тем, что у менЯ есть теперь. Џосмотрите только.
     €з  сада  на  террасу с  буйной силой  ломились мЯсистые пучки  красных
растений.  Ћни  протискивали свои  вздувшиесЯ чашечки между колонками перил,
они  влажными  клубнЯми ползали  по  плитам,  липкими  дугами  изгибались на
балюстраде и наполнЯли сад дымЯщимсЯ морем крови.
     - ќто лихорадочные цветы, - сказал †ан ѓиньоль.
     - џ  хочу  их,  -  возразила  герцогинЯ.  Ћн  замолчал  Ћни  больше  не
возвращались к этому.
     Ќа  следующий день  приехал ђущук  с  кипой деловых бумаг,  на  которые
герцогинЯ бросила равнодушный взглЯд.  Ћн осталсЯ, и двое мужчин, не имевших
во всю свою жизнь ни одной общей мысли,  проводили целые часы вместе,  когда
герцогинЯ спала,  когда  она  казалась усталой,  или  же  когда  нетерпеливо
вытЯгивала руку по направлению к берегу.
     - Џодите,  узнайте,  куда  идет судно,  вот  то,  голубое,  что  сейчас
снимаетсЯ с ЯкорЯ.
     Ћни ежедневно в  легком тоне делились своими наблюдениЯми над тем,  как
выглЯдела  их   возлюбленнаЯ.   Љаждый  чувствовал,   что  другой  не  может
похвастатьсЯ перед ним ничем. Ћни жалели друг друга и иногда доставлЯли друг
другу милостыню разговора с  ней наедине.  ђущук при одном из  таких случаев
объЯвил ей:
     - Ќадо вам знать,  что менЯ,  как Я  ни  стар,  еще ни одна женщина,  в
сущности, не заставлЯла страдать. ‚ам удалось это сделать.
     - џ горжусь этим.
     - џ  должен обладать вами,  герцогинЯ,  иначе желание задушит менЯ.  Ќа
моих глазах другие наслаждаютсЯ вами - справедливо ли это?..
     - ќто даетсЯ не по заслугам, мой милый.
     - ђазумеетсЯ.  €наче Я  был бы первым.  ђазве Я не самый старый,  самый
верный ваш слуга? Ќо Я кое-что придумал. —то, если бы Я сделал так, чтобы вы
потерЯли свое состоЯние? „лЯ менЯ это пустЯк.
     - ‚ы не сделаете этого. „лЯ этого надо мужество.
     - ‚ таких вещах Я уже не раз проЯвлЯл мужество.
     - € потом вы, кажетсЯ, стали религиозны.
     - Ќесомненно.  Ќо  уступили бы вы моим мольбам,  чтобы получить обратно
свое состоЯние?
     - Ќет.
     - Ќет?  ќто  удивительно.  Ќе  будем больше говорить об  этом.  џ  даже
умножаю его, несмотрЯ на вашу расточительность.
     - ‚от видите.
     - „а,  Я религиозен.  џ стараюсь становитьсЯ все более достойным дружбы
нашего генерального викариЯ.
     - ’амбурини? џ не сомневаюсь в успехе ваших стараний.
     - €  вместе мы  не  остановимсЯ ни  перед чем,  чтобы спасти вашу душу.
Ћбратитесь, пока не поздно!
     - „о свиданиЯ, придворный жид, - сказала она.
     Ћн  начал  вдруг  плЯсать на  месте,  на  котором стоЯл,  с  искаженным
упрЯмством лицом.
     - ‚ы раскаетесь в  этом,  -  пробормотал он.  -  џ не тот,  кем вы менЯ
считаете. џ способен на страсть.
     - џ  знала вас человеком со слишком Ясной головой в  ту пору,  когда вы
отреклись от  моего потерпевшего крушение дела,  когда вы  свои политические
глупости,  совершенные на  службе у  менЯ,  сумели истолковать,  как  хитрую
измену мне...  ‚ сущности, Я знаю вас только трЯсущимсЯ и изобретательным от
страха... Џодумайте же о здешнем климате.
     - ќто мне безразлично.
     - ‚ы знаете,  что со времени вашего приезда у вас поразительно скверный
вид?
     - џ и чувствую себЯ скверно.
     - џ советую вам уехать как можно скорее.
     - Ќет.
     - Џочему?
     - Џотому что мне совершенно безразлично,  погибну ли Я здесь.  џ должен
обладать вами.
     - ќто самое важное? Ђ жизнь?
     - ‚ы  ведь слышали:  Я  поглощен страстью -  что мне жизнь?  Њне самому
неприЯтно, что это так; но что Я могу поделать?
     - ‚ы рискуете из-за менЯ? ‚ы не трус?
     Ћна  смотрела на  него в  упор,  она  искала в  стертых временем чертах
старого финансиста чего-нибудь молодого. Ћна откинулась назад и вздохнула от
удовлетворениЯ.  "ќто хорошо", - сказала она, наслаждаЯсь тем, что не должна
больше презирать.
     Ћн пыхтел от нетерпеливой надежды.
     - Ќу, что ж, теперь Я получу свое?
     - ’еперь меньше, чем прежде. ‚ы больше не первый встречный.
     - ‚от  видите,  какаЯ  вы  кокетка!  ‚ы  мучите  человека до  последней
возможности.  џ понимаю,  какое это безумие: любить вас. ‚ас, который каждый
может обладать -  только не Я. џ хотел бы знать, насколько должен понизитьсЯ
уровень ваших требований, чтобы очередь дошла и до менЯ!
     Ћна слушала со  спокойной улыбкой.  Ћн не мог больше исказить свой лик,
он стал менее безобразен.
     †ан ѓиньоль созналсЯ однажды, когда они сидели одни:
     - €  вот Я все-таки томлюсь по вас.  ‚ы помните,  этого Я боЯлсЯ больше
всего.
     Ћна  не  хотела  ничего знать.  ЋпЯть  душа,  полнаЯ муки!  Ћна  упрЯмо
отклонила.
     - џ немного устала, Я знала слишком много мужчин.
     Ћн багрово покраснел.
     - ‚ы  должны понЯть,  как сильно Я  страдаю от  этого,  с  каким слепым
самоотречением Я принужден любить вас - после стольких других!
     - џ этого не требую.
     - Ќо Я  сам требую этого!  џ  не хочу никогда обладать вами!  ‚ы должны
быть моим идолом,  вы,  возлюбленнаЯ бесчисленного множества!..  џ больше не
хочу даже толковать вас,  угадывать вас,  давать вам ту или иную форму,  как
когда-то,  когда Я  знал вас только издали и  в глубине самого себЯ.  џ хочу
только прислушиватьсЯ к невыразимому в вашей душе, - не ища слов длЯ него.
     - —его же вы хотите от менЯ? Ќевозможного творениЯ, которого вы никогда
не  напишете?..  Ђх,  Я  знаю все это.  ќти мольбы,  эти властные требованиЯ
именем творениЯ,  эти экстазы и отрезвлениЯ:  Я уже раз пережила их. ‚ конце
концов расстаешьсЯ без удовлетворениЯ и  с ужасом думаешь о том,  как каждый
мучил другого.
     Ћна   прибавила  про  себЯ.   "Ђ   тебе  суждено  приходить  с   твоими
домогательствами именно тогда,  когда у  менЯ болит каждый нерв и когда одно
прикосновение твоих губ к моему рукаву заставило бы менЯ вскрикнуть".
     - ѓерцогинЯ, - прошептал он с пересохшим горлом.
     - —его же вы хотите?  - медленно спросила она, глЯдЯ ему прЯмо в глаза.
€ ее взглЯд сказал ему, как ужасающе далек он был от нее.
     - џ говорю в пространство, - сказал он себе, и ему стало холодно. Ќо он
еще  боролсЯ!  -  ѓерцогинЯ,  каждаЯ секунда,  которую вы  проводите в  этом
лихорадочном воздухе, заставлЯет менЯ страдать. Ѓудьте милосердны, позвольте
мне увезти вас в какую-нибудь более чистую, более счастливую страну.
     - Ѓолее счастливую... ‚ы всегда говорите так, как будто Я не счастлива.
‚ы знаете, что это обидно?
     - џ знаю только, что Я сам слишком несчастен, и Я не могу поверить, что
вы можете быть счастливы, раз вы не в состоЯнии утешить менЯ, раз вы одиноки
и суровы.
     Ћна не ответила.
     - „айте мне надежду,  дайте ее себе!  ‘кажите,  по крайней мере, что вы
хотели бы этого - что вы хотели бы последовать за мной!
     Ћн ждал в тревоге. Ќаконец, она уронила:
     - ќто было бы бесполезно... “ менЯ больше нет времени.
     Ћн закрыл лицо руками и отошел от нее. Ћн сказал беззвучно, вглЯдываЯсь
в свою душу:
     - Ћ! ‘ознавать, что эта женщина - единственнаЯ, - та, в которой Я нашел
бы снова все,  что было в молодости так волшебно светло и что Я потерЯл; та,
в  которой Я был бы одновременно юношей,  мужем и старцем.  ’а,  в которой Я
чувствовал бы вдвойне все, что суждено мне.
     Ћна думала:
     "Ђ когда мы говорили друг с  другом в первый раз,  и ты находил ужасным
томитьсЯ по  мне,  тогда Я  извивалась от  желаниЯ тебЯ!  ’огда мне хотелось
слушать серьезные,  нежные слова,  положить руки  на  склоненную передо мною
голову и позволить обожать себЯ.  ќто было очень давно,  ты тогда совершенно
не понимал менЯ".
     Ћна  подумала,  сказать ли  ему это.  •олодное сострадание заставило ее
промолчать.
     Ћн,  наконец,  открыл глаза,  и его ошеломила алаЯ пышность этого сада.
’очно в  горЯчечном бреду бушевала всЯ  эта  растительность,  обрушиваЯсь на
ограду.  Ћна содрогалась в неумолимых объЯтиЯх двух сильных кипарисов. ‚дали
сверкало море, свободное от парусов.
     - ‘лишком  поздно,  -  пробормотал †ан  ѓиньоль.  -  ‚  первый  раз  ей
предстоЯло слишком много пережить. Ђ теперь уж не осталось ничего.
     Ћн оперсЯ о балюстраду,  у него кружилась голова.  …му казалось, что он
узнал что-то,  чему не  было места в  жизни,  что не согласовалось с  фактом
существованиЯ.
     - ќто уже прошло,  но  мгновение Я  видел то,  чего не понимает никогда
никто:  что Я совсем не должен был бы жить. ЊоЯ жизнь не удалась! џ не нашел
своего  пути  и  упустил  встречу с  той,  котораЯ только  и  была  бы  моим
оправданием!
     Ћн чувствовал ее за собой,  совсем близко,  - и ему хотелось здесь, под
ее  взглЯдом,  положить голову на  руки  и  зарыдать.  Џотом он  испугалсЯ и
спросил себЯ, не литература ли это?
     - Ќе  искусственно ли  все это?  Ќе  хочу ли Я  сделать из этого пьесу?
Ќеужели  Я  только  равнодушный  толкователь  судеб,  который  ради  ремесла
принуждает себЯ к  переживаниЯм?..  џ  не знаю себЯ.  Љто хоть раз сделал из
своего переживаниЯ стихи, тот не смеет больше верить себе. ќто самое худшее.
     - €  если бы она сказала мне:  "„а,  Я хочу любить тебЯ,  -  говорил он
потоку Ядовитого багрЯнца,  у  самых своих уст,  -  даже и тогда это было бы
заблуждением.  Љак  было  заблуждением хотеть понЯть ее,  мою  возлюбленную.
‚озлюбленных не  понимают.  Ћни  правы,  эти  совершенные  женщины,  которые
одновременно и  живут и творЯт,  -  правы,  что любЯт только очень несложных
мужчин,  только  таких,  которые  недостаточно умны,  чтобы  мучить  их  или
докучать им своим мнимым пониманием.  ќтот Ќино!  џ  не могу даже ревновать.
Љак он любит ее,  и  как люблю ее Я!  Њы любим не одну и  ту же женщину!  Њы
почти не  соперники.  „лЯ  всего,  всего быть слишком ЯсновидЯщим!  ‚  конце
каждого короткого полета  фантазии Я  натыкаюсь на  слово  "заблуждение".  ‚
голове у менЯ жужжит:  ты ошибаешьсЯ, ты совсем не любишь. ’ы хотел бы уметь
любить,  ты хотел бы жаждать взаимности,  но ты не делаешь этого. ’ы знаешь,
эта женщина была бы твоей, если бы ты был пригоден длЯ нее. Ђ если ты бы был
таким,  то не любил бы ее так,  как теперь,  -  она была бы длЯ тебЯ другой.
‹абиринт:  он  зовет повеситьсЯ на  одном из  его деревьев...  Њог ли  бы  Я
умереть?.. Ћ, мне страшно!"
     Ќаконец, он обернулсЯ - и опустил руки. …е не было.
     Ћн смотрел на опустевшее место.  Ћн не надеЯлсЯ,  что она будет слушать
его замирающий шепот,  что она крикнет ему:  все это неверно,  и  ты  можешь
жить!  Ќет, она сидела молча, далекаЯ, невнимающаЯ крикам его сердца. Ќо она
все-таки сидела там,  поставив ноги на те же плиты,  сидела за его плечом...
Ќет,  даже и  этого нет.  € он затрепетал в сознании одиночества без границ,
без исхода, без отклика.


        x x x

     ђущук и †ан ѓиньоль заболели один за другим лихорадкой.  €з слуг многие
тоже  поддались  ей.  ѓерцогинЯ  чувствовала себЯ  лучше.  ‚рач,  навещавший
больных, сказал ей:
     - ‡локачественный воздух ничего не  мог  пока  сделать вам,  герцогинЯ.
‚ашим возрастом объЯснЯетсЯ,  что вы -  последнЯЯ.  Ќо если только лихорадка
захватит вас, она уже не выпустит вас живой. “езжайте, уезжайте!
     Ћба ее друга были вне опасности;  тогда она вернулась в город,  заметно
поправившись.
     Ѓыло  начало  сентЯбрЯ,  несколько сот  человек с  деньгами и  титулами
прибыли в Ќеаполь из Ђмерики и …вропы.  Ћни знали друг друга по бесчисленным
увеселениЯм в пЯтидесЯти местах земли.  Љогда-то, в ‡аре, они присутствовали
при революции юной герцогини Ђсси,  как при охоте на лисиц или карнавале.  ‚
‚енеции  они  посещали празднества,  на  которых  рЯдом  с  зрелой  красотой
герцогини Ђсси  блистало совершенное искусство.  ’еперь они  Явились,  чтобы
посмотреть, как взрыв ее позднего сладострастиЯ зажигал пламенем весь город.
     џзыческое пламЯ из  дворца на  Џозилиппо разливалось по  всему Ќеаполю.
Ќарод кидалсЯ в  него.  ѓде бы она ни проходила,  он в судорогах кричал ей о
своем поклонении. Ћн неистовствовал на оргиЯх, которые она оплачивала. Ќочью
на  длинных набережных горели  факелы,  и  жадные глаза,  разгорЯченные тела
бросались в воду,  из котлов бродЯчих булочников вылетал красный дым, лилось
вино,  раздавались страстные слова,  не  прекращались объЯтиЯ.  Џод  венками
света от цветных бумажных фонарей и искр от факелов дома пестрели розовыми и
зелеными  пЯтнами,  лица  Ярко  вспыхивали,  причудливыми красками озарЯлись
движениЯ,  и  сверкало море,  сладострастно извиваЯсь под  чешуей из  меди и
золота.
     ‚о главе бесконечного рЯда экипажей с гостЯми ездила герцогинЯ по ‘анта
‹ючиЯ.  ‘веркали драгоценности и  ордена,  дрожали  кружева,  хлопали веера,
носились благоуханиЯ дорогих  духов,  а  между  экипажами прыгали обнаженные
парни,  и  с  берега махали девушки в  кое-как надетых юбках и  расстегнутых
корсажах.   ‡а  руку  в  элегантной  перчатке,  в  божественном  спокойствии
свешивавшуюсЯ с  подушки  экипажа,  цеплЯлась  прекраснаЯ,  трепещущаЯ  рука
простого смертного.  ЉупающиесЯ стоЯли на  шелковых подушках дам и  во времЯ
езды бросались в море.
     ђЯдом с дверцей экипажа герцогини без устали бежал прекрасный,  хрупкий
мальчик лет четырнадцати.  Ћн не просил ни о чем, он только не отрывал от ее
лица глаз;  они были полны томлениЯ,  беспомощного и невыразимого. €ногда он
маленькой,  смуглой рукой отбрасывал падавшие на глаза волосы.  Ќаконец, она
бросила в воду кольцо,  и мальчик прыгнул за ним.  Љогда она в следующий раз
проезжала мимо,  его только что вытащили. Ћн уцепилсЯ в глубине за столб, он
не хотел больше видеть света,  где существует нечто такое недосЯгаемое, а ее
кольцо он  крепко зажал  между зубами.  ’еперь он  лежал на  мостовой,  свет
факелов с  телеги торговца плодами погружалсЯ в мЯгкие Ямочки на его детском
теле и светлыми кольцами ложилсЯ вокруг его маленьких мускулов.
     ‚о  времЯ  блестЯщего  фейерверка на  Џиацца-‘ан-”ердинандо застрелилсЯ
племЯнник префекта,  молодой ‹юциан, которого женщины передавали друг другу,
как нюхательный флакон. Ћн застрелилсЯ в то времЯ, когда вокруг него трещали
ракеты,  и  все  лица были обращены кверху -  так  что выстрел не  был никем
услышан.  …го  вынесли из-под ног толпы,  думаЯ,  что он  от  тесноты упал в
обморок.  ‡атем на нем заметили кровь,  а  на груди у  него нашли фотографию
герцогини Ђсси.
     ‘ын  деревенского  трактирщика  попробовал  дать  ей   Яд   в   стакане
апельсиновой воды,  которую на  прогулках иногда  подносил ей  к  дверце  ее
экипажа.  …й  показалсЯ вкус напитка дурным,  и  она отдала его обратно.  "џ
хотел  выпить после тебЯ",  -  побледнев,  поЯснил молодой человек и  стойко
проглотил питье.
     Ќо   своей   странностью  больше  всего   поразила  смерть  недалекого,
состоЯтельного землевладельца из  Џистойи.  ‘ейчас же  после  его  поЯвлениЯ
‹илиан Љукуру обратила на  него  свое внимание и  без  труда склонила его  к
помолвке с собой.  ‚прочем,  она скоро раскаЯлась в этом; она вспомнила, как
гордилась своей свободой,  к  тому же  она видела,  что бедный Љарло безумно
влюблен в герцогиню.  Ћна предложила ему вернуть его слово; из совестливости
он долго колебалсЯ и согласилсЯ лишь за день до свадьбы. Ћднако, дон ‘аверио
не  был  расположен выпустить из  рук  неожиданного мужа  своей  сестры.  Ћн
сообщил ему, что каморра занЯта им; он должен женитьсЯ или же быть готовым к
внезапной смерти.  Ѓедный Љарло женилсЯ.  Ћн  стоЯл на коленЯх на ступеньках
алтарЯ, отвернувшись от невесты. ‚ церкви друг другу показывали каморристов,
которые настигли бы его, если бы он вздумал бежать... Ћн бежал иначе.
     ‚  просторной лоджии в  доме герцогини Ђсси,  на  одном из ее одурЯющих
празднеств,  он сидел полускрытый колонной и  смотрел на нее.  Ћн провел так
всю ночь напролет.  Ћна изредка бросала взглЯд на его лицо;  оно казалось ей
очень бледным.  Ќе глЯдЯ на него,  она Ясно чувствовала, как оно становилось
все  белее.  ’Яжелые,  пылающие взоры на  этом мертвенном лице мучили ее.  €
вдруг,  в то мгновение,  когда повеЯл первый утренний ветерок,  бедный Љарло
бесшумно упал под стол.  Ћказалось,  что вода бассейна, у которого он сидел,
за стеной цветов, окрасилась в темно-красный цвет и что покойный вскрыл себе
жилу на левой руке, и в теле у него осталось едва несколько капель крови.
     Ѓыло трудно понЯть, что даже почтенный провинциал был захвачен безумием
других.  Ќо  вдоль  всего  залива  носилось веЯние  безумиЯ.  ѓерцогинЯ сама
ощущала его.  ЉаждаЯ новаЯ смерть,  наступавшаЯ из-за нее,  бросала ее жажду
наслаждений во  все  более безудержные водовороты.  …е  до  боли пронизывало
желание осчастливить всех,  избавить всех от того,  что их угнетало,  дарить
наслаждение,  насколько  хватало  сил,  и  среди  всей  трепещущей жизни  не
оставить смерти ни одного уголка на полу, где она могла бы уцепитьсЯ.
     Ќо смерть настигала ее, как бы бурно она ни мчалась; она всегда была на
месте раньше ее.  ‚сюду,  где проходила она,  - сладострастие, - с мостовой,
даже  под  копытами ее  собственных лошадей,  поднимала голову  смерть.  —ем
больше горЯчечно-знойной жизни она  дарила,  тем  больше смертельного холода
получала обратно.
     € она,  не изнемогаЯ,  жила безумной,  порождающей несчастье жизнью, за
которую  ее  ненавидели.  ‘  застывшими лицами  шли  навстречу  ее  красоте,
проклинали ее и жаждали принести себЯ в жертву ей.
     ‘лучалось,  что опьЯненные молодые люди выпрЯгали лошадей из ее экипажа
и,  как рабы,  с  проклЯтиЯми,  везли герцогиню.  ‚ толпе она слышала теперь
мстительные крики  вместе  с  грЯзными словами.  ‚осторги и  угрозы брызгами
разлетались вокруг колес ее экипажа, точно одна и та же грЯзь. Ћднажды ночью
народ разгромил газетные киоски и  сжег  кипы иллюстрированного листка с  ее
портретом - между тем как море было полно пылких гитар, звавших ее.
     €з-за  волнений,  которые она  вызывала,  она показывалась теперь очень
редко.  Њногие,  которым она ЯвлЯлась издали,  почти не представлЯли себе ее
человеком.  Ћна  была вездесущим,  чудовищным символом любовного вожделениЯ,
бичевавшего  город.  Ћна  снова  стала  Њоррой,  ведьмой,  котораЯ  пожирала
человеческие сердца,  и  на  утес  которой проезжавшие мимо  рыбаки смотрели
зачарованные, с жутким желанием.
     Ћднажды вечером у ее ворот собралась разъЯреннаЯ толпа и хотела поджечь
дом.  ѓнусные песни,  сопровождаемые ударами и криками толпы, врывались в ее
празднество.  Ќаконец,  ей  подали письмо,  и  оказалось,  что весь этот шум
поднЯл †ан ѓиньоль:  он покончил с собой.  “же из небытиЯ он посылал ей свою
благодарность за  сладострастное безумие,  в  которое  она  вместе  со  всем
городом ввергла и его.  "Љакое счастье! џ знаю, что действительно люблю вас,
без литературы -  по крайней мере,  в это мгновение,  когда решаюсь умереть!
‘овершенно искренно и невинно умираю Я -  одно из беспомощных тел,  которые,
пораженные вашим взглЯдом,  испускают дух на вашем пути!  џ  люблю вас!  € Я
делаю это не ради красивого стиха - ведь Я умираю!"
     Ћна разорвала письмо.  Ћна дрожала от гневного презрениЯ. "‚от к какому
средству он прибег. џ не позволила ему свЯзать себЯ со мной другим способом:
поэтому он  умирает из-за  менЯ.  Ћн  забрызгивает менЯ  своей кровь.  ЉакаЯ
трусость!  Ћн  дал победить себЯ,  и  он хочет,  чтобы и  Я  страдала от его
поражениЯ: трус вдвойне!"
     Ќо от собственной суровости ей было больно, как от припадка болезни.
     Ћна держала в  эту ночь увитый виноградом жезл очень высоко.  ‚  первый
раз в  ее  оргии звучал хриплый тон отчаЯниЯ.  Ѓедного ђущука она дразнила и
разочаровывала до  тех пор,  пока его лицо стало синевато-багровым,  а  Язык
странно тЯжелым.  ‡атем  она  властным жестом  ‚енеры,  соединЯющей …лену  и
Џариса, толкнула его в постель к ‹илиан, которой нужны были деньги. “верЯли,
что на  этот раз у  министра был настоЯщий удар.  ‡а окнами еще ревел мЯтеж,
поднЯтый трупом †ана ѓиньоль;  а  из среды гостей к ней доносилсЯ враждебный
ропот.
     Ћна  стала  опЯть выезжать.  Ћна  поЯвилась в  театре ‘ан-Љарло,  выйдЯ
навстречу Ярости,  бушевавшей вокруг нее,  при поднЯтом занавесе. ѓвардиЯ ее
безусловных поклонников,  состоЯвшаЯ из  кавалеров с  орденами в  петлице  и
оборванцев,  защищала дверь ее  ложи.  Ћна смотрела вниз,  на зал,  где люди
корчились в судорогах Ярости, вверх на галереи, откуда ей угрожали кулаками,
и  в  этой толпе она узнала народ,  который в  ‡аре неистовствовал вокруг ее
экипажа, потому что она оправдывала убийцу. …й казалось, что перед ней опЯть
на берегу бухты прыгает старик,  в злобе на то,  что она взЯлась за весло. €
нечеловечески зиЯющаЯ пасть римского газетчика снова, казалось ей, открылась
перед ней, наполненнаЯ слюной, с испорченным дыханием, со звуками смерти, и,
ликуЯ от ненависти, бросала ей в лицо все несчастьЯ, которые произошли по ее
вине и во имЯ ее!
     …е  приверженцы  воспользовались минутой  общей  усталости  и  гнетущей
тишины,  чтобы  громкими криками  выразить ей  одобрение.  ќто  были  старые
развратники,  кокотки  и  молодые полумертвецы.  ќто  было  худшее,  что  ей
пришлось перенести.  Ћна выдержала и это,  очень высокомернаЯ,  с лорнетом у
глаз, не отвечаЯ на приветствиЯ.
     ‚друг она исчезла.  …е экипаж умчалсЯ, прежде чем кто-нибудь заметил ее
отсутствие.  Ћна сидела в  нем такаЯ же  неподвижнаЯ,  как на  своем месте в
ложе.   Ћна  казалась  себе  застывшей  в   высоко  вознесенном,   с  трудом
воздвигнутом одиночестве. ’олько не боЯтьсЯ головокружениЯ!
     ‹акеи  распахнули  ворота  сада.  Љогда  экипаж  проезжал  сквозь  них,
герцогинЯ увидела у  железной лиственной сети что-то  маленькое -  девочку с
цветами на  коленЯх.  Ћна,  не задумываЯсь,  велела остановитьсЯ и  вышла из
экипажа.
     - „ай мне твои цветы, - сказала она.
     „евочка не шевелилась.
     - Ћна спит,  - пробормотала герцогинЯ и приблизила губы ко лбу ребенка.
Љак  только она  коснулась его,  голова упала на  плечо.  Ћна пощупала лицо:
девочка была мертва.
     Ћна  стоЯла и  дрожала.  Ћна чувствовала,  что сейчас броситсЯ на  тело
ребенка и зарыдает.
     ‘о  страхом перед самой собой она  приказала слугам остатьсЯ у  ворот и
вошла одна в темный парк.
     - „евочка умерла с голоду, - сказала она себе. - Ћна очутилась случайно
на камне у моей двери. Љакое отношение это имеет ко мне!
     Ќо  после всех мертвецов,  которые бросили ей себЯ,  точно принадлежали
ей, ее свалило легкое прикосновение к этому случайному детскому трупу.
     - €х  слишком много,  их тела лежат всюду,  куда Я  ни посмотрю.  џ  не
понимаю, как Я могла перенести их всех: раньше, начинаЯ с „алмации и Џарижа,
до  ‚енеции,  когда  передо  мной  поставили носилки с  телом  ‘ан-Ѓакко.  џ
чувствовала так же,  как та старуха в Ѓенковаце, котораЯ размахивала черепом
своего сына и  кричала "‘праведливости!"  џ  была так же сильна!  ђазве Я не
дочь  сильных,  на  жизненных путЯх которых грудЯми лежали тела побежденных?
‘колько людей должны были  погибнуть или  заглохнуть,  чтобы жизнь одного из
Ђсси  стала  свободной,  ничем не  ограниченной,  великой и  прекрасной?  Ћн
никогда не  считал их!  Ћн брал их,  он считал себЯ достойным всех жертв,  у
него было мужество на это, и совесть не тревожила его!
     - Ћ,  мои предки!  ѓде вы?  џ  никогда не  знала,  что до такой степени
одинока!  Љакое ужасное одиночество,  которое и следа не оставит после себЯ!
Џосле менЯ свет перестанет существовать!..
     - ЏреклонЯютсЯ перед моим  именем,  моей  гордостью,  перед презрением,
которое Я  даю чувствовать.  Ќо  где моЯ семьЯ?  Љакой стране Я  принадлежу?
Љакому народу?  Љакому классу?  Џредставительницей чего ЯвлЯюсь? Љакие общие
интересы оправдывают менЯ?  ѓоре мне,  если Я ослабею! џ всЯ завишу от своих
нервов.  Ќикто не потребует длЯ менЯ уважениЯ, если моЯ собственнаЯ гордость
когда-нибудь померкнет!.. …сли бы у менЯ был ребенок!
     ‚месте с ней по холму поднималась и спускалась садоваЯ стена,  а сверху
при  свете  звезд  на  нее  смотрели  маски,  холодные  и  неподвижные.  Ћна
тосковала:
     - …сли бы у менЯ был ребенок!
     ‚друг ей почудилось, что за ней следует, точно плывет, что-то. Ћна была
на далеком море, за ней плыло что-то: утонувший мальчик Џавица!
     Џеред ней,  по траве,  не глЯдЯ на нее,  холоднаЯ и  миловиднаЯ в своем
старинном нарЯде,  мелкими шажками шла  маленькаЯ ‹инда,  искусственное,  не
имеющее  будущего дитЯ  ее  сети  лет  с  џкобусом.  …сли  бы  оно  было  ее
собственным - хоть это!
     ѓде-то под кустом, плача, со сломанными ногами, прЯталсЯ юный кондитер.
‡а то,  что он понравилсЯ ей,  его сбросили с  кухонного балкона.  ‘муглые и
бледные,  с  большими,  обведенными кругами,  глазами,  лежали  черноволосые
мальчики на  порогах странных порталов,  а  перед  апельсинным садом  сидела
девочка с  мЯгким  профилем и  длинными ресницами,  всЯ  позлащеннаЯ блеском
плодов. "Љонечно, и они уже умерли: Я слишком сильно желала их!"
     Њальчик-рыбак,  с  ее  кольцом между зубами,  лежал застывший на песке,
раскинув руки, счастливый тем, что принес ей в дар себЯ... Ђ там, у решетки,
ночной ветер шевелил цветы на коленЯх у мертвой малютки.
     ѓде и под какими венками лежит теперь †ан ѓиньоль?
     - Ћт менЯ там нет ни одного...  Ћн хотел последовать за мной и  сделать
мою  жизнь менее одинокой.  Ћн  не  мог бы  сделать этого,  -  все равно.  џ
прогнала его и не понимаю больше,  почему. џ прогнала его, и он ушел далеко,
как можно дальше,  туда, где кончаетсЯ все. Ќе был ли он прав? Љакое право Я
имела называть его трусом?  Ћ,  Я  делала это с  горЯ;  ведь Я  понимаю его!
Џочему он тогда не понЯл менЯ? ’еперь он даже не услышал бы менЯ. …сли бы он
вернулсЯ,  какой  кроткой и  покорной он  нашел бы  менЯ  при  своих тщетных
попытках чувствовать любовь!  …го не любили, беднЯжку, но и он не любил: это
хуже. ’оска по способности любить сломила его.
     - Ќо Я,  Я люблю!  џ могу услышать от Ќино,  что, чтобы ни случилось, Я
всегда €олла, - и могу верить ему! Ћн должен приехать! “ него есть мужество,
которое Я терЯю. Ћн не знает сомнений, он такой цельный. џ опЯть стану такой
же. џ спасена!
     Ќо  к  концу  тЯжелой  ночи  безудержных  рыданий,  после  возбуждениЯ,
доходившего до судорог, и печали, доходившей до изнеможениЯ, ей стало Ясно:
     - Ќет!  …сли бы спасение было так легко,  Я  сейчас же схватилась бы за
него,  и весь страх был бы излишен.  Ќо его нет!  Ќино не должен приехать. ‚
момент,  когда Я слаба!  Ѓыло бы позорно, если бы "следующий раз", в который
он верил,  имел такой вид.  €  к  тому же еще длЯ менЯ речь идет о последнем
разе - почти во всем.
     Џосле,   четырехчасового  сна  все  это  показалось  ей  кошмаром.  Ћна
чувствовала в  себе  вызывающую силу,  поЯвилась в  обществе,  внЯла мольбам
одного  иностранного дипломата,  принЯла  участие  в  его  попытке столкнуть
своего соперника по службе и на следующий вечер устроила празднество в саду,
план которого придумала ‚инон Љукуру,  и  на  которое она,  из-за  траура по
мужу,  смотрела из потайного уголка.  „амы поЯвились все в трико,  а мужчины
изображали обезьЯн.
     Ќо среди танца с большой,  дико пахнущей обезьЯной,  герцогинЯ исчезла:
она отправилась в  ‘алерно,  где у  нее было назначено свидание с Ђсклитино,
графом Ђверса.


        x x x

     ‚  притворе собора,  под аркадами,  стоЯл его каменный саркофаг.  ‚ нем
была круглаЯ дыра; двое детей, заглЯдывавших в нее, сказали ей:
     - Ќе будите его! Ћн спит.
     Ќо она разбудила его силой своего желаниЯ.
     Ћна пошла обратно по мозаичному полу с  птицами на вращающихсЯ кольцах,
с масками,  рыбами - загадочными символами, которые были действительностью в
головах ее предков.  ‚ их головах львы у портала жили,  подобно превращенным
людЯм.
     Ћна поднЯлась между кактусами по горе.  ‡убчатые стены сковывали черные
массы  садов.  ѓлубоко внутри кричали меловые пЯтна  вилл.  Ћна  оставила за
собой  покривившиесЯ часовни,  купол с  зиЯющими трещинами;  пустые арки,  в
которых тускнел солнечный закат. ‚низу мерцал город.
     ‚спаханные террасы  вокруг  замка  были  покрыты  тенью.  ЉрестьЯне уже
спали; какаЯ-то собака залаЯла к успокоилась.
     Ћна  прошла мимо моста и  ворот и  пошла вдоль наружной стороны длинных
стен.  Ћна  остановилась у  одной из  брешей и  посмотрела наверх.  ’ам,  за
почерневшим отверстием стоЯл он,  и  сюзерен вкладывал ему  в  руку  золотое
знамЯ.  Ћна слышала звон и неравномерные шаги на разрушенных ступенЯх - и он
вошел во двор.  Ћн был в тонком панцире из серебра, с оливковыми ветвЯми над
челом, на крупных локонах, загнутых на концах; у него были красные губы.
     Ћна стоЯла в своей бреши,  ее черный силуэт расплывалсЯ во мраке, белое
лицо выделЯлось в нем.  €скоса,  манЯщим и тоскующим взором,  оглЯдывала она
его.  Ћн смотрел ей прЯмо в глаза,  твердо и кротко.  Ћн улыбалсЯ ей.  ‘тало
совсем темно,  но она,  счастливаЯ и умиротвореннаЯ,  знала, что он скрестил
руки на рукоЯтке своего меча и улыбаетсЯ в тени.
     Љогда она  пришла снова,  было слишком рано;  она  предвидела это.  Ћна
ждала  в  тесном  четырехугольнике между  искрошившимисЯ  камнЯми.  Џред  ее
глазами  сверкало  море,   точно  магическое  зеркало,   поставленное  между
развалинами ее  призрачного замка,  чтобы призывать былое.  €з обломка скалы
она сделала себе подушку.  ‚озле нее раздалсЯ шорох.  Ћна обернулась; на нее
острыми глазками смотрела Ящерица.  ѓерцогинЯ положила,  как  делала  это  в
детстве,  голову на руки, и она, и маленькаЯ родственница исчезнувших с лица
земли гигантов,  смотрели друг на друга,  долго и дружелюбно - как когда-то.
Ћна чувствовала себЯ маленькой,  как некогда,  и затихшей.  Љто-то подошел и
обхватил руками ее лицо.
     Ћн пришел в гладком камзоле,  сбросил шапку и подсел к ней;  и полилась
беседа.  Ћна любила его без всЯкого стеснениЯ,  без всЯкого страха. ‚иноград
славно уродилсЯ в этом году,  скоро начнетсЯ сбор. Ќа масличных деревьЯх нет
никакой болезни.  ЉнЯзь Љапуи,  которого называли волком Ђбруцц, опЯть напал
на  город Ђверса,  но норманны Ђсклитино остались победителЯми.  Ќедалеко от
берега  был  замечен  турецкий корабль.  Ќорманны,  увидавшие его  со  своей
сторожевой башни, поплыли за ним, нагнали его и захватили много добычи. …сли
сегоднЯ ночью пройдет дождь,  завтра будет хороший улов рыбы. ђоланд ѓошкорн
убил  своего  двоюродного брата  и  должен  заплатить церкви тысЯчу дукатов,
чтобы избавитьсЯ от  своего греха...  ќто была жизнь;  она была проста,  без
лихорадки, без сомнений.
     Ќа прощанье он поцеловал ее под звездами.  ‚округ них летали светЯщиесЯ
жуки, и горько благоухала мЯта. Ћна поднЯла над головой его руки, сплетенные
с ее руками, как будто борЯсь с ним - и так они упали друг другу на грудь.
     Љаждый вечер он приходил снова после работы целого днЯ, после того, как
жал или убивал,  боролсЯ или мирил. Ћна могла представить себЯ только с ним.
Ћн  был так нежен,  что читал губами мысли на  ее лбу,  и  достаточно силен,
чтобы быть ей братом и возлюбленным,  защитником и отцом.