познакомитьсЯ с вашим дЯдюшкой -  Я разумею старика. “ж
он-то без сомнениЯ приедет проведать вас?
     - €сключено! - воскликнул ѓанс Љасторп. - Ќи при каких обстоЯтельствах!
…го  на  аркане сюда не  затащишь.  Њой  дЯдЯ,  знаете ли,  апоплексического
сложениЯ, у него почти нет шеи. …му нужно приличное атмосферное давление, и,
приехав сюда, он чувствовал бы себЯ хуже, чем ваша дама с востока... все что
угодно могло бы здесь с ним случитьсЯ!
     - ЏризнатьсЯ,  Я огорчен. ’ак вы говорите - сложение апоплексическое? Љ
чему тогда и флегматичность и энергиЯ?  ‚аш дЯдюшка, верно, богат? € вы тоже
богаты? ‚ вашей стране люди вообще богаты.
     ѓанс Љасторп улыбнулсЯ этому писательскому обобщению и потом снова,  со
своей  постели,  устремил взглЯд  вдаль,  на  родные места,  от  которых был
оторван.  Ћн  стал припоминать тамошних людей,  попыталсЯ дать им  оценку со
стороны - на расстоЯнии это было легче и заманчивее.
     - Љто богат,  а кто и нет.  …сли нет,  то тем хуже.  џ?  Љонечно,  Я не
миллионер,  но  что мое -  то мое,  Я  независим,  у  менЯ есть на что жить.
‚озьмем других,  не будем говорить обо мне.  …сли бы вы сказали:  у  вас там
нельзЯ не быть богатым,  -  Я  бы с вами согласилсЯ.  ‚ том случае,  скажем,
когда кто-нибудь не богат или перестает им быть,  -  тогда беда.  "ќтот?  „а
разве у него еще есть деньги?" -  спрашивают они...  Ѓуквально так и с таким
именно  выражением лица;  Я  часто  слышал эти  слова,  и  видите,  как  они
запомнились?  ‚ероЯтно,  они казались мне все же очень странными, иначе Я бы
их не запомнил.  Љак вы думаете?  Ќет,  по-моему,  вам,  например,  как homo
humanus'y у нас бы не понравилось;  даже мне,  - а ведь Я там родилсЯ, - все
это становилось иной раз противно,  Я потом замечал... а ведь менЯ лично это
не  касалось.  …сли  у  кого-либо в  доме не  подают к  столу самых лучших и
дорогих вин,  то к  этому человеку не ходЯт,  и  его дочери остаютсЯ старыми
девами.  ’аковы у нас люди.  ‚от Я здесь лежу,  смотрю со стороны, и все это
кажетсЯ мне отвратительным.  Љак вы  сказали?  ”легматики?  €  вместе с  тем
энергичны?  •орошо,  но  что  это означает?  †естки,  холодны.  Ђ  что такое
жесткость,  холодность?  ќто  жестокость.  ‘амый воздух там  внизу жестокий,
неумолимый. Љогда вот так лежишь и смотришь издали, просто ужас берет.
     ‘еттембрини слушал и кивал головой.  Ћн еще продолжал кивать, хотЯ ѓанс
Љасторп уже покончил с критикой и смолк. ’огда итальЯнец облегченно вздохнул
и сказал:
     - џ  не хочу приукрашивать те своеобразные формы,  которые естественнаЯ
жестокость жизни принимает в  нашем обществе.  € все-таки упрек в жестокости
остаетсЯ довольно сентиментальным упреком.  “  себЯ дома вы едва ли решились
бы  высказать его  -  из  страха стать смешным в  собственных глазах.  €  вы
правильно сделали, что предоставили это тунеЯдцам. ’о обстоЯтельство, что вы
теперь выдвигаете его,  говорит о  некотором отчуждении от жизни,  и Я бы не
хотел,  чтобы эта  отчужденность в  вас укрепилась,  ибо тот,  кто привыкает
ссылатьсЯ на нее, легко может совсем пропасть длЯ жизни, утерЯть свЯзь с той
формой действительности,  длЯ которой данный человек рожден!  ‚ы  понимаете,
инженер, что это значит: "пропасть длЯ жизни"? џ-то знаю, мне приходитсЯ это
наблюдать здесь  ежедневно.  ‘амое  большее  через  полгода  каждый  молодой
человек,  приезжающий сюда наверх (а  сюда приезжают,  как  правило,  только
молодые люди), уже не помышлЯет больше ни о чем, кроме флирта да градусника.
Ђ  самое  большее через год  он  уже  не  может и  воспринимать никаких иных
мыслей,  они  кажутсЯ ему  "жестокими",  или,  вернее  говорЯ,  ошибочными и
основанными на невежестве.  ‚от вы любите слушать всЯкие истории.  џ  мог бы
привести множество примеров. џ мог бы рассказать о сыне и супруге, прожившем
здесь одиннадцать месЯцев,  мы познакомились с ним. Ћн был, пожалуй, немного
старше вас,  да, постарше. …го отпустили как выздоровевшего, длЯ пробы, и он
вернулсЯ домой, в объЯтиЯ близких; там были не дЯди, там были мать и жена; и
вот он лежал целыми днЯми с  градусником во рту и  ни о  чем другом знать не
хотел.  "‚ы этого не понимаете,  -  говорил он.  -  Ќадо пожить там наверху,
тогда узнаешь,  что именно нужно.  Ђ  у вас тут внизу нет основных понЯтий".
Љончилось тем, что мать заЯвила: "‚озвращайсЯ наверх. ’ут тебе больше делать
нечего".  € он сюда вернулсЯ.  ‚озвратилсЯ "на родину",  - вы же знаете, те,
кто  здесь пожил,  называют эти места своей "родиной".  ‘  молодой женой они
стали совсем чужими,  у  нее,  видите ли,  не было "основных понЯтий",  и ей
пришлось от  него отказатьсЯ.  Ћна увидела,  что "на родине" он  найдет себе
подругу с одинаковыми "основными понЯтиЯми" и останетсЯ там навсегда.
     ѓанс  Љасторп,   казалось,   слушал  его  невнимательно.   Ћн  все  еще
вглЯдывалсЯ в  заливающий белую комнату Яркий свет,  точно в  какую-то даль.
Џотом с опозданием рассмеЯлсЯ и сказал:
     - ‚аш  больной назвал эти  места родиной?  Ќу,  конечно,  в  этом  есть
некотораЯ сентиментальность, как вы выразились. „а, всЯких историй вы знаете
немало.  Ђ  Я  сейчас  думаю  о  нашем  разговоре  по  поводу  холодности  и
жестокости:  эти  дни  Я  со  всех сторон обдумывал этот вопрос.  ‚идите ли,
нужно,  вероЯтно,  быть  по  натуре  довольно толстокожим,  чтобы  так  вот,
безоговорочно миритьсЯ с воззрениЯми людей там,  на равнине,  с их вопросами
вроде:  "Ђ разве у него еще есть деньги?" - и с выражением их лиц, когда они
говорЯт такие вещи.  Њне это и раньше казалось чем-то неестественным, хотЯ Я
даже не homo humanus,  а теперь мне Ясно,  что всегда поражалсЯ этому. Њожет
быть, в таком неприЯтии сыграло роль скрытое предрасположение к болезни, - Я
ведь сам  слышал эти  зарубцевавшиесЯ очаги,  а  теперь Ѓеренс нашел у  менЯ
новый очажок.  € хотЯ Я этого не ожидал,  но, в сущности, не очень удивилсЯ:
здоровым как бык Я  себЯ никогда не  чувствовал,  да  и  мои родители умерли
слишком рано... џ, знаете ли, с детства круглый сирота...
     ‘еттембрини сделал головой,  плечами и руками вежливо-веселый жест, как
бы вопрошаЯ: "Ќу и что же? Ђ дальше?"
     - ‚ы ведь писатель,  - продолжал ѓанс Љасторп, - литератор; вы должны в
таких вещах разбиратьсЯ,  и  согласитесь,  что  при подобных обстоЯтельствах
едва ли возможно такое уж грубо прЯмолинейное отношение к жизни, при котором
жестокость  людей  представлЯетсЯ  совершенно  естественной,   -  да,  самых
обыкновенных людей,  знаете ли,  которые вас окружают, смеютсЯ, зарабатывают
деньги, набивают себе брюхо... Ќе знаю, так ли Я...
     ‘еттембрини отвесил ему поклон.
     - ‚ы  хотите сказать,  -  подхватил он,  -  что раннее и  неоднократное
соприкосновение со смертью создает некое устойчивое душевное состоЯние,  при
котором в  человеке развиваетсЯ особаЯ чувствительность и  восприимчивость к
грубости и беспощадности неразумной земной суеты, скажем - к ее цинизму.
     - ‚от именно!  -  воскликнул ѓанс Љасторп с искренним воодушевлением. -
‚ы совершенно точно понЯли мою мысль и  поставили все точки над и,  господин
‘еттембрини! „а, со смертью! џ же знал, что вы, как литератор...
     ‘еттембрини простер  руку,  склонив голову  набок,  и  закрыл  глаза  -
красиваЯ и  мЯгкаЯ  поза,  призывавшаЯ собеседника умолкнуть и  выслушать до
конца. ‚ этой позе он как бы замер на несколько мгновений, хотЯ ѓанс Љасторп
уже смолк и несколько смущенно ожидал его дальнейших слов. Ќаконец итальЯнец
снова открыл бархатисто-черные глаза, глаза шарманщика, и продолжал:
     - Џозвольте!   Џозвольте  мне,  инженер,  сказать  вам  и  настоЯтельно
подчеркнуть,  что единственно-здороваЯ и благороднаЯ,  а также -  Я особенно
обращаю ваше внимание -  единственно религиознаЯ форма отношениЯ к  смерти в
том,  чтобы  видеть и  ощущать в  ней  неотъемлемую часть и  некое свЯщенное
условие жизни,  но  не  что-то противоположное ей,  здоровью,  благородству,
разуму  и  религии,  что-то  духовно  отличное  от  жизни,  противостоЯщее и
враждебное ей.  „ревние украшали свои  саркофаги символами жизни и  зачатиЯ,
даже непристойными изображениЯми -  ибо  длЯ  древнего религиозного сознаниЯ
свЯщенное весьма часто  сочеталось с  непристойным.  ќти  люди  умели  чтить
смерть. € смерть достойна почитаниЯ как колыбель жизни, как материнское лоно
обновлениЯ.  Ќо  когда  ее  отторгают от  жизни,  она  становитсЯ призраком,
страшной личиной -  и даже кое-чем похуже...  €бо смерть как самостоЯтельнаЯ
духовнаЯ  сила  -   это  в  высшей  степени  распутнаЯ  сила,  чьЯ  порочнаЯ
притЯгательность  без  сомнениЯ  очень  велика,  но  влечение  к  этой  силе
бесспорно ЯвлЯетсЯ самым жестоким заблуждением человеческого духа.
     ’ут ‘еттембрини остановилсЯ.  ‚ысказав столь общую мысль, он решительно
умолк.  ѓоворил он  не  ради  пустой болтовни -  в  его  тоне  чувствовалась
глубокаЯ серьезность:  он не дал собеседнику прервать себЯ и возразить,  но,
заключаЯ свою  речь,  понизил  голос  и  как  бы  поставил точку.  €  теперь
итальЯнец сидел  перед  молодым человеком,  сомкнув уста,  скрестив руки  на
груди, положив ногу на ногу, и, только чуть покачиваЯ носком башмака, строго
глЯдел на него.
     ‡амолчал и ѓанс Љасторп. Ћткинувшись на подложенную под спину подушку и
отвернувшись к  стене,  он  слегка барабанил кончиками пальцев по  стеганому
одеЯлу.  “ него было такое чувство, словно ему прочли нравоучение, одернули,
даже побранили,  и в его молчании сквозила чисто мальчишескаЯ упрЯмаЯ обида.
Џауза тЯнулась довольно долго.
     Ќаконец ‘еттембрини снова поднЯл голову и сказал улыбаЯсь:
     - Ђ вы помните,  инженер,  - мы однажды уже вели с вами подобный диспут
и,  можно сказать,  на ту же тему!  Њы болтали тогда,  если не ошибаюсь,  во
времЯ прогулки,  о болезни и глупости,  сочетание которых вы, основываЯсь на
своем глубоком уважении к  болезни,  объЯвили парадоксом.  џ  же  назвал это
уважение мрачной причудой,  котораЯ только  бесчестит человеческую мысль,  и
вы, к моему удовольствию, выразили готовность все же принЯть во внимание мои
доводы.  Њы  говорили  также  о  нейтральности и  умственной нерешительности
молодежи,  о  ее возможности свободно выбирать,  о ее склонности производить
опыты с  самыми разнообразными точками зрениЯ и о том,  что подобные попытки
еще нельзЯ -  да  и  не  нужно -  рассматривать как окончательную,  серьезно
продуманную систему взглЯдов,  за которую отвечаешь перед жизнью.  ђазрешите
мне,  -  ‘еттембрини наклонилсЯ вперед,  поставив рЯдом ступни и  зажав руки
между колен,  вытЯнул шею и слегка повернул голову вбок, - разрешите мне и в
дальнейшем,  -  продолжал он, улыбаЯсь, и в его голосе даже зазвучало легкое
волнение,  -  разрешите мне при ваших поисках и  экспериментах оказывать вам
некоторую помощь и  влиЯть на  вас  в  должном направлении,  если вам  будут
угрожать пагубные выводы?
     - Ќу конечно,  господин ‘еттембрини!  -  ѓанс Љасторп,  который все еще
сидел  отвернувшись,  поспешил  изменить  свою  упрЯмую  и  смущенную  позу,
перестал  барабанить  по  одеЯлу,   с  несколько  растерЯнной  и  торопливой
любезностью обратил лицо к итальЯнцу и сказал:
     - ќто слишком великодушно с вашей стороны...  € Я спрашиваю себЯ, смогу
ли Я... ’о есть окажетсЯ ли у менЯ...
     - €  притом вполне sine pecunia,  -  вставаЯ,  процитировал ‘еттембрини
слова Ѓеренса.  - „а и кто в таких случаЯх себе враг! - Ћба рассмеЯлись. Ћни
услышали,  как открылась перваЯ дверь, вошедший тут же нажал и ручку второй.
Ћказалось,  что это €оахим,  он вернулсЯ после вечернего сидениЯ в гостиной.
“видев итальЯнца,  он покраснел, как перед тем покраснел ѓанс Љасторп, и его
смуглое от загара лицо стало чуть темнее.
     - Ћ,  у тебЯ гости,  -  сказал он. - ’ы, должно быть, очень рад! Ђ менЯ
задержали.  “говорили сыграть партию в бридж -  они называют это бриджем,  -
продолжал он,  покачав головой,  -  а на поверку оказалось совсем другое.  џ
выиграл пЯть марок...
     - ’олько смотри,  чтобы игра  не  стала длЯ  тебЯ  приЯтным пороком,  -
заметил ѓанс Љасторп.  -  ѓм,  гм... Ђ господин ‘еттембрини так хорошо помог
мне скоротать времЯ...  впрочем,  это выражение совсем сюда не подходит, оно
скорее подходит длЯ вашего так называемого бриджа,  который вовсе не  бридж.
ѓосподин  ‘еттембрини вел  со  мной  весьма  знаменательный разговор...  Љак
порЯдочный человек Я должен был бы приложить все силы,  чтобы уехать отсюда,
- раз у  вас дело уже дошло до  такого бриджа.  Ќо  ради того,  чтобы почаще
слушать господина ‘еттембрини и пользоватьсЯ,  как говоритсЯ, его помощью, Я
почти готов пожелать,  чтобы температура у менЯ держалась бесконечно, и Я бы
тут у вас застрЯл...  ‚ конце концов мне еще поставЯт "немую сестру", чтоб Я
не жульничал...
     - ЏовторЯю,  инженер,  вы  шутник,  -  сказал  итальЯнец и  любезнейшим
образом откланЯлсЯ.
     Љогда кузены остались одни, ѓанс Љасторп вздохнул.
     - Ќу и  педагог!  -  заЯвил он.  -  Џедагог-гуманист,  этого у  него не
отнимешь.   Ћн  все  времЯ  стараетсЯ  воздействовать  на  тебЯ  то  разными
историЯми,  то  отвлеченными  рассуждениЯми.  €  в  конце  концов  начинаешь
говорить с  ним о  таких вещах!..  Ќикогда не  подумал бы,  что о  них можно
говорить или  хотЯ бы  понЯть их,  и  если бы  Я  встретилсЯ с  ним там,  на
равнине, Я действительно их не понЯл бы, - добавил он.
     ‚ это времЯ €оахим обычно оставалсЯ посидеть у ѓанса Љасторпа,  жертвуЯ
тридцатью или  сорока  пЯтью  минутами своего вечернего лежаниЯ.  €ногда они
играли на  обеденном столике в  шахматы,  -  €оахим принес их снизу.  Џотом,
собрав  свои  пожитки и  сунув  в  рот  термометр,  €оахим  уходил  на  свой
балкончик,  измерЯл себе в  последний раз температуру,  это же делал и  ѓанс
Љасторп,  а в окутанной ночным мраком долине,  то далеко, то близко, звучала
танцевальнаЯ музыка и доносилась сюда,  наверх.  ‚ десЯть кончалось вечернее
лежание на  балконах;  слышно было,  как  возвращаетсЯ к  себе  €оахим,  как
возвращаетсЯ супружескаЯ пара,  сидЯщаЯ за "плохим" русским столом... € ѓанс
Љасторп повертывалсЯ на бок, ожидаЯ, когда придет сон.
     Ќочь была самой трудной частью суток, ибо ѓанс Љасторп часто просыпалсЯ
и нередко лежал долгие часы без сна - то ли не совсем нормальнаЯ температура
поддерживала в  нем  возбуждение,  то  ли  вполне горизонтальный образ жизни
влиЯл на  его  способность и  желание спать.  ‡ато  часы  дремоты были полны
пестрых и весьма живых сновидений,  которые он потом вспоминал,  когда снова
начиналась  бессонница.   €   если  тщательное  распределение  днЯ   и   его
раздробленность придавали  ему  быстротечность,  то  и  ночные  часы,  с  их
неразличимым однообразием,  действовали так же.  Ђ  когда приближалось утро,
было интересно наблюдать,  как понемногу редеет и  светлеет мрак и выступает
комната из  ночной темноты,  как  обозначаютсЯ и  сбрасывают покровы сумрака
предметы,  а  за  окнами  набухает тусклый рассвет или  радостно разгораетсЯ
зарЯ;  не  успеешь опомнитьсЯ -  и  вот  уже пришла минута,  когда массажист
решительным стуком в  дверь возвещает о том,  что обычный дневной распорЯдок
вступил в свои права.
     ѓанс  Љасторп при  отъезде не  захватил с  собой календарЯ,  поэтому не
всегда  представлЯл себе,  какое  же  сегоднЯ  число.  ‚ремЯ  от  времени он
осведомлЯлсЯ об этом у  двоюродного брата,  хотЯ и  тот иной раз не мог дать
уверенного  ответа.  ‚се  же  воскресные  дни,  особенно  те,  когда  бывали
концерты,  - а они имели место два раза в месЯц, и молодой человек прослушал
здесь не один такой концерт,  - воскресные дни служили как бы ориентиром; во
всЯком случае,  было Ясно, что уже наступил сентЯбрь, и даже более того, что
он наполовину уже прошел.  ‘  тех пор как ѓанса Љасторпа уложили в  постель,
пасмурнаЯ и холоднаЯ погода в долине сменилась чудесными летними днЯми,  они
держались долго и стойко; €оахим каждое утро поЯвлЯлсЯ опЯть в белых брюках,
и  ѓанс Љасторп не мог подавить горького томлениЯ своей души и своих молодых
мышц оттого,  что приходитсЯ упускать такие великолепные деньки.  Ћднажды он
даже заЯвил вполголоса,  что это "позор" так терЯть даром времЯ,  но  потом,
желаЯ утешить себЯ,  добавил:  если бы даже он свободно располагал собой, то
едва ли  смог бы  использовать эти  дни  больше,  чем сейчас,  ибо на  опыте
убедилсЯ,  насколько ему вредно много ходить.  ‚се же  некоторую возможность
наслаждатьсЯ теплом и светом давала широко распахнутаЯ балконнаЯ дверь.
     Ќо  к  концу  назначенного ему  постельного режима  погода опЯть  резко
изменилась.  Ќочью стало холодно и мглисто, в долине поднЯлась сыраЯ метель,
и  в  комнате повеЯло сухим теплом парового отоплениЯ.  ’ак же было и  в тот
день,  когда  ѓанс  Љасторп,  во  времЯ  утреннего обхода  врачей,  напомнил
гофрату,  что  сегоднЯ истекают три  недели,  как  его уложили,  и  попросил
разрешениЯ встать.
     - Љакого черта,  разве вы уже отлежали свой срок?  - удивилсЯ Ѓеренс. -
Ќу-ка, покажите: действительно, вы правы. ѓосподи, как времЯ-то летит! Ќу, у
вас ничего особенно не изменилось.  —то? ‚чера была нормальнаЯ? „а, до шести
часов  вечера.  —то  ж,  тогда  и  Я  не  буду  придиратьсЯ и  возвращу  вас
человеческому  обществу.   ‚станьте,   человече,  и  ходите!  ђазумеетсЯ,  в
предписанных и  дозволенных  границах.  Ќа  днЯх  мы  сделаем  вам  рентген.
‡апишите!  - бросил он, выходЯ, доктору Љроковскому, ткнув через плечо своим
громадным  пальцем  в   сторону  ѓанса  Љасторпа  и  посмотрев  на  бледного
ассистента налитыми  кровью,  слезЯщимисЯ синими  глазами.  €  ѓанс  Љасторп
покинул "стойло".
     € вот он, в пальто с поднЯтым воротником и в калошах, опЯть сопровождал
двоюродного брата до скамейки у водостока и обратно, не преминув обсудить по
пути вопрос о  том,  сколько же  еще  гофрат заставил бы  его  провалЯтьсЯ в
постели,  не заЯви он,  что свой срок отлежал сполна.  Ђ €оахим, открыв рот,
словно хотел воскликнуть "ах", сделал жест горестного недоумениЯ.


        ЃЋ†… ЊЋ‰, џ ‚€†“!

     Џрошла целаЯ неделЯ,  пока сестра фон Њилендонк записала ѓанса Љасторпа
на просвечивание.  Ђ он не торопил ее. ‘анаторий "Ѓерггоф" оживилсЯ, врачи и
персонал были занЯты по горло. ‡а последние дни приехали новые пациенты: два
русских студента с пышной шевелюрой,  в черных косоворотках и без каких-либо
признаков  нижнего  бельЯ;   голландскаЯ  чета,  которую  посадили  за  стол
‘еттембрини;  горбатый мексиканец,  пугавший своих  сотрапезников отчаЯнными
приступами  удушьЯ,  -  во  времЯ  этих  приступов  длинные  руки  астматика
вцеплЯлись,  точно клещи,  в его соседей, будь то мужчина или дама, те звали
на помощь,  а  он держал их словно в  тисках,  заражаЯ своим ужасом.  Љороче
говорЯ,  столоваЯ была  почти  полна,  хотЯ  зимний сезон начиналсЯ только с
октЯбрЯ. ‡доровье ѓанса Љасторпа не внушало особых опасений и едва ли давало
ему право требовать к себе особого вниманиЯ.  ”рау тер,  например, невзираЯ
на  всю свою глупость и  невежество,  все-таки была,  без сомнениЯ,  гораздо
более тЯжело больна, чем он, уж не говорЯ о докторе Ѓлюменколе. € нужно было
не иметь никакого понЯтиЯ о рангах и дистанциЯх, создаваемых болезнью, чтобы
вести  себЯ  иначе.   Џоэтому  ѓанс  Љасторп  держалсЯ  с   непритЯзательной
скромностью,  тем более что это соответствовало духу данного учреждениЯ.  Ќа
легко больных здесь не очень-то обращают внимание,  -  он в этом убедилсЯ из
многих разговоров.  Ћ них отзывались с презрением,  на них смотрели свысока,
ибо здесь были принЯты иные масштабы, - и смотрели свысока не только те, кто
были в чине тЯжело и очень тЯжело больных,  но и те,  кого болезнь затронула
лишь слегка;  правда,  они этим как бы выражали пренебрежение к  самим себе,
зато, подчинЯЯсь здешним масштабам, становились на защиту более высоких форм
самоуважениЯ. —ерта вполне человеческаЯ.
     - Ђх,  этот!  -  говорили они друг о  друге.  -  „а у него,  собственно
говорЯ,  ничего нет,  он,  пожалуй, и права не имеет тут находитьсЯ: даже на
одной каверны не найдено... - ’аков был дух, царивший в "Ѓерггофе", - своего
рода  аристократизм,  который  ѓанс  Љасторп  приветствовал  из  врожденного
преклонениЯ перед  всЯким  законом и  порЯдком.  ’аковы были  местные нравы.
Џритом со стороны путешественников не слишком культурно - высмеивать взглЯды
и  обычаи народов,  оказывающих им  гостеприимство;  а  считатьсЯ достойными
уважениЯ  могут  самые  разнообразные черты  народного  характера.  „аже  по
отношению к  €оахиму  ѓанс  Љасторп  держалсЯ с  известной почтительностью и
бережностью -  и не потому,  что тот здесь прожил дольше и служил ему в этом
новом длЯ него мире как бы водителем и чичероне,  -  нет, именно потому, что
двоюродный брат  был  бесспорно болен  "тЯжелее",  чем  он  сам.  Џри  таких
условиЯх вполне понЯтно,  что больные стремЯтсЯ извлечь из  своего состоЯниЯ
всевозможные преимущества и  даже перехватывают в этом отношении через край,
лишь бы попасть в число аристократов или хотЯ бы приблизитьсЯ к ним. …сли за
столом соседи осведомлЯлись о  его  температуре,  ѓанс Љасторп тоже невольно
прибавлЯл несколько десЯтых к  показаниЯм своего градусника,  и  не  мог  не
чувствовать себЯ польщенным,  когда ему  грозили пальцем,  словно он  ужасно
напроказил.  Ќо если он даже и привирал,  то все-таки оставалсЯ по сути дела
особой  невысокого ранга,  и  ему  подобало быть  прежде всего  терпеливым и
сдержанным.
     Њолодой человек вернулсЯ к  тому  образу  жизни,  который вел  здесь  в
течение  первых   трех   недель  -   уже   знакомому,   правильно  и   точно
распределенному,  -  и  дело пошло на лад с первого же днЯ,  словно никакого
перерыва и  не  было.  ‚  самом деле -  перерыв был  ничтожен,  ѓанс Љасторп
Явственно ощутил это при первом же его поЯвлении за столом.  Џравда, €оахим,
всегда подчеркивавший значение подобных знаков вниманиЯ,  позаботилсЯ о том,
чтобы перед прибором восставшего с одра болезни стоЯл букетик цветов.
     Ћднако в  приветствиЯх сотрапезников было  весьма мало торжественности.
Ћни едва ли чем отличались от прежних,  которым предшествовала разлука не на
три недели,  а  на три часа,  и не столько из равнодушиЯ к этому скромному и
милому юноше или потому,  что его товарищи по  болезни были поглощены только
собой,  то есть интересовались только своим телом,  сколько потому,  что его
продолжительное отсутствие не  дошло до их сознаниЯ.  „а и  сам ѓанс Љасторп
без труда последовал их примеру,  ибо чувствовал себЯ на обычном месте между
учительницей и  мисс ђобинсон совершенно так же,  как если бы сидел здесь не
три недели назад, а только вчера вечером.
     Ђ раз даже сидевшие с ним за одним столом не очень-то обратили внимание
на то,  что он,  после некоторого отсутствиЯ,  поЯвилсЯ снова, можно ли было
ждать этого от  сидевших за  другими столами?  ’ам  буквально никто этого не
заметил -  кроме  одного  ‘еттембрини;  после  завтрака он  подошел к  ѓансу
Љасторпу и с дружеской шутливостью приветствовал его.  Џравда,  ѓанс Љасторп
отметил еще одно исключение,  но мы оставлЯем это на его совести. Ћн убеждал
себЯ,  будто ЉлавдиЯ оша заметила его поЯвление:  как только она вошла,  по
обыкновению с  опозданием и  хлопнув дверью,  она  устремила на  него взглЯд
своих узких глаз,  с которым встретилсЯ его взглЯд,  и,  едва опустившись на
место,  еще раз повернула голову и посмотрела на него с улыбкой,  совершенно
такой же,  как три недели назад,  когда он шел на осмотр к  врачу.  €  столь
бесцеремонным было ее  движение,  бесцеремонным по отношению и  к  нему и  к
остальным пациентам,  что он не знал,  следует ему возликовать или увидеть в
этом пренебрежение и  рассердитьсЯ.  ‚о всЯком случае,  его сердце судорожно
сжалось   от   этих   ее   взглЯдов,   которые,   по   его   мнению,   самым
головокружительным и  потрЯсающим  образом  опровергали факт  его  светского
незнакомства с  ней  и  как  бы  наказывали за  ложь,  -  оно  сжалось почти
мучительно,  едва  звЯкнула застекленнаЯ дверь,  ибо  ѓанс Љасторп ждал этой
минуты, затаив дыхание.
     ‘ледует,  хотЯ бы с некоторым опозданием,  отметить,  что во внутреннем
отношении ѓанса  Љасторпа к  сидевшей за  "хорошим" русским столом пациентке
произошли немалые перемены:  стремление его чувств и  скромного духа к  этой
особе среднего роста,  с  мЯгкой крадущейсЯ походкой и  киргизскими глазами,
короче говорЯ,  его  влюбленность (мы  пользуемсЯ этим выражением,  хотЯ оно
пришло "оттуда",  с  низменности,  и  могло  бы  сложитьсЯ впечатление,  что
песенка "Ћ,  как менЯ волнует..." здесь все же у места),  - его влюбленность
за  времЯ уединениЯ весьма выросла.  Ћбраз Љлавдии витал перед ним и  ранним
утром,  среди полумрака,  из  которого нерешительно выступала комната,  и  в
густеющих вечерних сумерках (в тот час,  когда к  нему,  озаренный внезапным
светом,  вошел  ‘еттембрини,  этот  образ рисовалсЯ ему  особенно отчетливо,
почему молодой человек при виде гуманиста и  покраснел);  в отдельные минуты
рассеченного на части строгим распорЯдком,  укороченного днЯ он вспоминал ее
рот,  ее  скулы,  ее глаза,  цвет,  форма и  разрез которых томили душу,  ее
поникшие плечи,  манеру держать голову,  шейные позвонки над вырезом блузки,
очертаниЯ ее плеч,  словно просветленных тончайшим газом; и если мы умолчали
о  том,  что именно благодарЯ этому занЯтию пролетали так безболезненно часы
его  лежаниЯ,  -  мы  сделали это  из  сочувствиЯ к  тревогам,  мучившим его
совесть,  несмотрЯ на  тот ужас счастьЯ,  который вызывали подобные образы и
воспоминаниЯ.
     „а,  с ними были свЯзаны ужас,  потрЯсение и надежда на что-то неЯсное,
беспредельное  и  захватывающее,  на  радость  и  страх,  которые  не  имели
названиЯ,  но  от  которых сердце юноши -  сердце в  буквальном,  физическом
смысле слова - порой сжималось так нестерпимо, что он невольно подносил одну
руку к груди, а другую ко лбу (заслонЯЯ ею глаза) и шептал:
     - Ѓоже мой!
     ‚  его  голове жили  мысли и  зачатки мыслей,  которые,  собственно,  и
придавали этим  образам  и  воспоминаниЯм их  опасную сладость,  -  мысли  о
небрежности и  бесцеремонности мадам оша,  о  том,  что  она больна,  о  ее
подчеркнутой и  усиленной болезнью  телесности,  о  ее  как  бы  оплотневшем
существе,  -  все это отныне по приговору врачей предстоЯло изведать и ѓансу
Љасторпу.  Џостиг он также ту странную свободу, благодарЯ которой мадам оша
могла повертыватьсЯ к нему и улыбатьсЯ, выказываЯ Явное пренебрежение к тому
обстоЯтельству,  что они,  в светском смысле этого слова,  незнакомы, словно
они  ЯвлЯютсЯ  существами,  не  принадлежащими  ни  к  какому  определенному
обществу, и что нет даже необходимости разговаривать друг с другом... €менно
это его и  испугало -  в  том же  смысле,  в  каком он испугалсЯ в  кабинете
Ѓеренса, когда отвел взор от торса €оахима и торопливо заглЯнул ему в глаза,
- с той только разницей, что в основе его тогдашнего испуга лежали жалость и
тревога, здесь же дело было совсем в другом.
     €  вот опЯть в замкнутом пространстве потекла своим чередом берггофскаЯ
жизнь,  многообещающаЯ  и  строго  размереннаЯ.  ѓанс  Љасторп,  в  ожидании
рентгена,  продолжал вести ее совместно с  добрЯком €оахимом,  причем час за
часом  делал в  точности тоже,  что  и  двоюродный брат;  и  это  соседство,
вероЯтно, было длЯ него благотворно. Џусть оно ЯвлЯлось лишь соседством двух
больных, оно было проникнуто какой-то почти воинской доблестью. €оахим, хоть
и  незаметно длЯ себЯ,  уже готов был найти удовлетворение в покорности этой
лечебной повинности, усмотреть в ней замену того долга, который он стремилсЯ
выполнЯть внизу,  на равнине,  и сделать ее своей новой профессией,  -  ѓанс
Љасторп был  не  так  глуп,  чтобы  не  заметить этого.  ‚се  же  он  ощущал
сдерживающее и  обуздывающее влиЯние этого  соседства на  сугубо  "штатский"
склад своей натуры,  может быть это соседство, пример €оахима и его надзор и
были  тем,  что  удерживало юношу от  необдуманных поступков и  опрометчивых
действий.  €бо он  видел,  как мужественно боретсЯ честный €оахим с  некоей,
ежедневно подступающей к нему апельсинной атмосферой,  где были, кроме того,
круглые  карие  глаза,   маленький  рубин,  неудержимаЯ,  мало  обоснованнаЯ
смешливость и, на первый взглЯд, здороваЯ, пышнаЯ грудь; а то благоразумие и
честность, с какими €оахим избегал этой атмосферы и уклонЯлсЯ от ее влиЯниЯ,
производили на  ѓанса  Љасторпа сильное  впечатление,  держали  его  в  узде
добропорЯдочности и не позволЯли,  выражаЯсь образно, "попросить карандаш" у
узкоглазой пациентки;  а он был бы очень даже готов это сделать,  если бы не
столь дисциплинирующее соседство.
     €оахим никогда не говорил о  хохотушке Њарусе,  поэтому ѓанс Љасторп не
позволЯл себе разговоров и  о  Љлавдии оша.  Ћн вознаграждал себЯ тем,  что
тайком обменивалсЯ замечаниЯми с учительницей,  сидевшей за столом справа от
него,  причем  своим  поддразниванием старой девы  по  поводу ее  слабости к
некоей больной особе с гибкой фигурой,  заставлЯл беднЯжку краснеть,  а сам,
подражаЯ  достойной манере  старика  Љасторпа,  упиралсЯ подбородком в  свой
воротничок.  Љроме того, он настойчиво требовал от нее все новых достоверных
сведений о  деталЯх личной жизни  мадам  оша,  о  ее  происхождении,  муже,
возрасте, о серьезности ее болезни. Ћн хотел знать, есть ли у нее дети.
     - Ќу конечно нет, какие там дети. € зачем такой женщине дети? ‚ероЯтно,
ей строжайшим образом запрещено иметь их,  а с другой стороны - что это были
бы за дети? - € ѓанс Љасторп не мог с этим не согласитьсЯ.
     - „а  и  потом,  пожалуй,  уже  поздно,  -  добавил  он  с  неожиданной
деловитостью. - €ногда, в профиль, черты мадам оша кажутсЯ уже резковатыми.
‚едь ей, пожалуй, за тридцать?
     Ќо фрейлейн ќнгельгарт возмутилась. ќто Љлавдии-то за тридцать? Ћт силы
- двадцать восемь.  —то касаетсЯ профилЯ,  то  она попросту запрещает своему
соседу говорить такие вещи.  “  Љлавдии оша  профиль совсем юный,  мЯгкий и
прелестный,  хотЯ,  конечно, своеобразный, не то что у какой-нибудь здоровой
дурынды.  ‚ наказание фрейлейн ќнгельгарт тут же добавила,  что -  она знает
это   навернЯка  -   мадам  оша  частенько  посещает  некий  господин,   ее
соотечественник,  он живет в  курорте;  она принимает его под вечер у себЯ в
комнате.
     “дар был нанесен метко.  ЌесмотрЯ на все стараниЯ ѓанса Љасторпа,  лицо
его  судорожно исказилось:  не  помогли никакие "вот  оно  что" и  "подумать
только",  которыми он отозвалсЯ на эту новость;  и  в  этих словах тоже была
какаЯ-то  искаженность.  €  так как ѓанс Љасторп был не в  силах отнестись к
существованию  упомЯнутого  соотечественника с  подобающей  легкостью,  хотЯ
вначале и  старалсЯ сделать вид,  будто это его ничуть не  трогает,  он то и
дело возвращалсЯ к этому знакомству, расспрашиваЯ ее дрожащими губами.
     - —то ж он, еще молодой человек?
     - Њолодой  и   интересный,   судЯ  по  всему,   что  мне  говорили,   -
ответствовала учительница; сама она его не видела и судить не может.
     - Ѓолен?
     - ЉажетсЯ, очень легко!
     Ќужно надеЯтьсЯ,  продолжал ѓанс Љасторп Язвительно,  что на нем больше
бельЯ,  чем  на  его  соотечественниках,  которые сидЯт за  "плохим" русским
столом,  а  фрейлейн ќнгельгарт,  опЯть-таки желаЯ почувствительнее наказать
его,  сочла нужным заЯвить, что в наличии бельЯ она не сомневаетсЯ. ’огда он
признал, что необходимо узнать, какого характера это знакомство, и пусть она
непременно выЯснит подоплеку столь частых визитов соотечественника.  Ћднако,
вместо  того  чтобы  сообщить желанные сведениЯ,  она  через  несколько дней
рассказала нечто совсем новое.  ЋказываетсЯ,  кое-кто  пишет портрет Љлавдии
оша, известно ли это ѓансу Љасторпу, - спросила учительница. Ђ если нет, то
может не  сомневатьсЯ,  -  она  узнала это из  самых достоверных источников.
ЉлавдиЯ уже давно здесь,  в санатории,  позирует одному человеку -  и кто же
этот человек?  ѓофрат Ѓеренс! Ћна почти ежедневно ходит к нему на квартиру и
позирует.
     ќта   новость  взволновала  ѓанса   Љасторпа  еще   больше,   чем   все
предшествующие.  €  он  стал то и  дело отпускать по этому поводу вымученные
шутки:  ну,  конечно, сказал он учительнице, всем известно, что гофрат пишет
маслом,  -  чего же фрейлейн ќнгельгарт хочет, это ведь не запрещено, каждый
может,  пожалуйста.  ‡начит,  она ходит к  гофрату на  квартиру,  к  вдовцу?
Ќадеюсь, хоть фрейлейн Њилендонк присутствует на сеансах?
     - Ћна, вероЯтно, очень занЯта.
     - „олжно быть,  и Ѓеренс занЯт не меньше, чем старшаЯ сестра, - ответил
ѓанс Љасторп. Ќо хотЯ вопрос, казалось, был исчерпан, молодой человек отнюдь
не  собиралсЯ  забыть  о   нем  и  без  конца  расспрашивал  о  всевозможных
частностЯх:  что это за портрет,  какого формата,  только ли головной или во
весь рост; осведомлЯлсЯ и о времени сеансов, хотЯ фрейлейн ќнгельгарт ничего
не  могла  сказать ему  о  таких  подробностЯх и  лишь  утешала обещаниЯми в
дальнейшем все разузнать.
     Џосле такой новости температура у ѓанса Љасторпа подскочила до 37,7. Ќо
еще больше,  чем визиты,  которые наносились мадам оша,  мучили и тревожили
его  те,  которые наносила она  сама.  —астнаЯ,  личнаЯ  жизнь  мадам  оша,
независимо от ее содержаниЯ, и так уже начала вызывать в нем боль и тревогу,
- насколько же  эти  чувства обострились,  когда  до  него  дошли слухи и  о
содержании этой жизни!  Џравда,  считалось вполне возможным,  что  отношениЯ
между русским гостем и его соотечественницей самые простые и невинные;  но с
некоторых пор ѓанс Љасторп склонЯлсЯ к тому,  что простота и невинность - не
что иное,  как втирание очков,  и ни он сам, ни другие не могли его убедить,
будто это  писание портрета -  в  данном случае единственнаЯ форма отношений
между  молодцевато ораторствующим вдовцом  и  узкоглазой  вкрадчивой молодой
особой.  ‚кус, который выказал гофрат при выборе модели, слишком уж совпадал
со вкусами самого ѓанса Љасторпа,  чтобы он поверил в простоту и невинность,
хотЯ синие щеки гофрата и его выпученные глаза с красными жилками,  пожалуй,
и не давали оснований длЯ таких подозрений.
     Ћдно  открытие,  случайно сделанное ѓансом  Љасторпом в  ближайшие дни,
подействовало  на  него  несколько  иначе,  хотЯ  дело  касалось  опЯть-таки
совпадениЯ чужого вкуса с его собственным.
     ‘лева  от  кузенов  и  неподалеку  от  боковой  застекленной двери,  за
поперечным столом,  где  были места фрау ‡аломон и  прожорливого подростка в
очках,  сидел еще один пациент,  родом из Њангейма,  как узнал ѓанс Љасторп,
лет  тридцати,  лысеющий,  с  кариозными зубами и  запинающейсЯ речью -  тот
самый,  который в часы вечернего общениЯ между пациентами с успехом играл на
роЯле,  притом чаще всего "‘вадебный марш" из  "‘на в  летнюю ночь".  •одили
слухи,  что он очень религиозен,  -  случай, впрочем, нередкий среди больных
здесь наверху и вполне понЯтный.  “тверждали, будто бы он каждое воскресенье
бывает в  церкви,  в деревне „авос,  а во времЯ лежаниЯ читает благочестивые
книги с  изображением чаши  или  пальмовых ветвей на  обложке,  €  вот  ѓанс
Љасторп как-то заметил,  что взглЯд этого человека устремлен туда же, куда и
его  собственный,  и  не  отрываетсЯ от  гибкой фигуры мадам оша,  притом с
навЯзчивым упорством и  каким-то прЯмо собачьим смирением.  ‡аметив это один
раз,  ѓанс Љасторп стал невольно то  и  дело перехватывать его  взглЯды.  Џо
вечерам он  видел  мангеймца среди больных в  карточной комнате,  откуда тот
уныло и  самозабвенно предавалсЯ созерцанию пленительной,  хотЯ и  несколько
потрепанной болезнью особы,  сидевшей в маленькой гостиной на диване рЯдом с
кудлатой ’амарой (так звали девушку-насмешницу) и болтавшей с Ѓлюменколем, а
также с  сутулым узкогрудым господином,  ее  соседом по столу;  ѓанс Љасторп
замечал,  как  мангеймец с  трудом отводит взглЯд,  топчетсЯ по  комнате,  а
потом,  скосив глаза и  горестно выпЯтив верхнюю губу,  медленно повертывает
голову и через плечо снова смотрит в ту же сторону.  ‚идел,  как тот, сидЯ в
столовой,  краснеет и  изо  всех сил  стараетсЯ держать глаза опущенными,  а
потом,  когда  хлопает застекленнаЯ дверь  и  мадам оша  крадетсЯ к  своему
месту,  все же поднимает их и  впиваетсЯ в нее взглЯдом.  Ќе раз замечал он,
что  беднЯга,  окончив трапезу,  нарочно становилсЯ между  "хорошим" русским
столом и  застекленной дверью,  ожидаЯ,  когда мадам оша,  не обращавшаЯ на
него ни малейшего вниманиЯ,  пройдет совсем рЯдом с ним;  и тогда он пожирал
ее глазами, полными бесконечной грусти.
     ’аким образом,  и  это открытие только усилило волнениЯ ѓанса Љасторпа,
хотЯ  жалостнаЯ влюбленность мангеймца не  могла встревожить его  в  том  же
смысле,  в  каком  тревожили свиданиЯ  Љлавдии  оша  с  гофратом  Ѓеренсом,
человеком,  столь превосходившим его и возрастом, и Яркостью своей личности,
и  положением в  обществе.  Љ  мангеймцу ЉлавдиЯ была совершенно равнодушна;
если  бы  дело  обстоЯло  иначе,  это  не  ускользнуло бы  от  настороженной
проницательности ѓанса Љасторпа,  да  и  не ревность жалила его душу.  Ќо он
изведал все  ощущениЯ,  какие испытывает человек,  упоенный страстью,  когда
видит ее извне,  в  других,  когда эта страсть вызывает в нем самую странную
смесь отвращениЯ и  чувства какого-то сообщничества.  Ќо мы не можем все это
подробно исследовать и  разбирать досконально,  если хотим двигатьсЯ вперед.
‚о  всЯком случае,  когда прибавились еще наблюдениЯ над мангеймцем,  бедный
ѓанс Љасторп почувствовал, что при его теперешнем состоЯнии это уже слишком.
     ’ак прошла неделЯ,  отделЯвшаЯ ѓанса Љасторпа от  просвечиваниЯ.  Ћн не
представлЯл себе,  что она все же пройдет,  но вот однажды утром,  за первым
завтраком,  старшаЯ сестра (у нее опЯть вскочил Ячмень -  не мог же это быть
тот  самый;  видимо,  причины  столь  невинного,  но  уродливого недомоганиЯ
крылись в особенностЯх ее организма),  -  старшаЯ сестра передала ему приказ
ЯвитьсЯ после обеда в  лабораторию,  и  он  понЯл,  что неделЯ действительно
прошла. ѓансу Љасторпу предложено было зайти туда за полчаса до чаЯ вместе с
двоюродным  братом,   ибо,   пользуЯсь   случаем,   врачи   решили   сделать
рентгеновский снимок и с €оахима - его последний снимок, вероЯтно, устарел.
     Џоэтому кузены сократили двухчасовое послеобеденное лежание на полчаса,
ровно  в  половине четвертого спустились "вниз" по  каменной лестнице в  так
называемый подвальный этаж  и  сидели теперь рЯдышком в  маленькой приемной,
находившейсЯ между кабинетом врача и лабораторией длЯ просвечиваниЯ: €оахим,
которому ничего нового не предстоЯло,  - совершенно спокойно, а ѓанс Љасторп
- слегка волнуЯсь и  с интересом,  ибо до сих пор никто еще не заглЯдывал во
внутреннюю жизнь его организма.  Ћни были не одни. ‚ойдЯ, они увидели, что в
приемной  уже  сидЯт  несколько  больных,   держа  на   коленЯх  истрепанные
иллюстрированные журналы:  молодой швед богатырского сложениЯ -  его место в
столовой было за  столом ‘еттембрини;  когда он  приехал в  апреле,  то  был
настолько плох,  что  его даже не  хотели принимать,  а  теперь он  прибавил
восемьдесЯт фунтов  и  намеревалсЯ,  ввиду  полного выздоровлениЯ,  покинуть
санаторий;  потом какаЯ-то дама,  сидевшаЯ за "плохим" русским столом, хилаЯ
особа с еще более хилым,  длинноносым и некрасивым мальчиком, которого звали
‘ашей.  Ѓыло Ясно,  что эти люди ждут дольше,  чем кузены,  и  их вызвали на
более раннее времЯ;  должно быть, с рентгеном произошла какаЯ-то задержка, и
чай придетсЯ пить холодным.
     ‚   лаборатории  шла  работа.   ‘лышалсЯ  голос  гофрата,   отдававшего
распорЯжениЯ.  ‚ половине четвертого с минутами дверь наконец открылась - ее
открыл  ассистент-техник,  -  и  был  впущен счастливчик,  богатырь швед,  а
находившегосЯ там больного,  видимо,  выпустили в  другую дверь.  „ело пошло
быстрее.   —ерез   десЯть  минут  из   коридора  донеслись  энергичные  шаги
окончательно выздоровевшего скандинава,  этой  ходЯчей рекламы курорта и,  в
частности, санаториЯ "Ѓерггоф"; затем впустили русскую мать и ‘ашу.
     Љогда входил швед,  ѓанс Љасторп заметил, что в лаборатории царит такой
же полумрак, вернее - искусственный полусвет, как и в аналитическом кабинете
Љроковского на  другом конце зданиЯ.  Ћкна  были  завешены,  дневной свет  в
комнату не  проникал,  и  горело несколько электрических лампочек.  Ќо в  ту
минуту, как в лабораторию входили ‘аша и его мать, а ѓанс Љасторп смотрел им
вслед,  дверь, ведущаЯ из коридора в приемную, отворилась, и вошел следующий
пациент,  очевидно,  слишком рано,  ибо произошла задержка, и этим пациентом
оказалась мадам оша.
     „а,  в  приемной вдруг оказалась именно ЉлавдиЯ оша.  ѓанс Љасторп был
поражен,  он узнал ее и  почувствовал,  что кровь отхлынула у  него от лица,
нижнЯЯ  челюсть  отвисла  и   рот  вот-вот  раскроетсЯ.   ЉлавдиЯ  поЯвилась
совершенно неожиданно,  словно зашла мимоходом,  -  только что  ее  здесь не
было,  и  вдруг  она  очутилась в  одной комнате с  кузенами.  €оахим бросил
быстрый взглЯд на двоюродного брата,  а потом не только опустил глаза,  но и
взЯл со стола иллюстрированный журнал,  который уже просмотрел, и заслонилсЯ
им.  “ ѓанса Љасторпа не хватило решимости сделать то же самое. Ѓледность на
его лице сменилась легким румЯнцем, и сердце бурно заколотилось.
     Њадам  оша  уселась в  стоЯвшее возле  двери  в  лабораторию небольшое
кресло с  круглой спинкой и словно обрубленными початкам