,  чтобы  удовлетворЯть требованиЯм  реальной  гимназии,  притом  без
особых усилий,  да и никакие обстоЯтельства,  никакаЯ предстоЯщаЯ ему задача
не принудили бы его к чрезмерным усилиЯм:  не столько потому,  что он боЯлсЯ
повредить себе,  сколько оттого,  что он  не видел никаких причин длЯ такого
перенапрЯжениЯ,  вернее -  бесспорных причин;  и, может быть, мы потому и не
назвали бы его посредственностью,  что он каким-то образом ощущал отсутствие
этих причин.
     —еловек  живет   не   только  своей   личной  жизнью,   как   отдельнаЯ
индивидуальность, но - сознательно или бессознательно - также жизнью целого,
жизнью современной ему  эпохи;  и  если  даже он  считает общие и  внеличные
основы своего существованиЯ чем-то безусловно данным и незыблемым и далек от
нелепой мысли критиковать их,  как  был  далек наш ѓанс Љасторп,  то  все же
вполне возможно, что он смутно ощущает их недостатки и их воздействие на его
нравственное самочувствие.  Џеред  отдельным  человеком могут  стоЯть  самые
разнообразные задачи,  цели,  надежды и  перспективы,  и  он  черпает в  них
импульсы длЯ более высоких трудов и  усилий;  но если в  том внеличном,  что
окружает его,  если,  несмотрЯ на  всю  внешнюю подвижность своей эпохи,  он
прозревает в  самом существе ее отсутствие всЯких надежд и перспектив,  если
ему открываетсЯ ее безнадежность, безвыходность, беспомощность и если на все
- сознательно  или   бессознательно  -   поставленные  вопросы   о   высшем,
сверхличном и  безусловном смысле всЯких трудов и  усилий эта эпоха отвечает
глухим молчанием, то как раз у наиболее честных представителей человеческого
рода  такое молчание почти неизбежно вызывает подавленность,  оно  влиЯет не
только на  душевно-нравственный мир личности,  но  и  каким-то образом на ее
организм,  на  ее  физический состав.  …сли эпоха не дает удовлетворительных
ответов на вопросы "зачем", то длЯ достижений, превосходЯщих обычные велениЯ
жизни,  необходимы либо моральное одиночество и непосредственность,  - а они
встречаютсЯ весьма редко и  по  существу героичны,  -  либо мощнаЯ жизненнаЯ
сила.  Ќи  того,  ни  другого у  ѓанса  Љасторпа не  было,  вот  почему его,
вероЯтно,  все  же  следовало назвать посредственностью,  хотЯ  ничуть не  в
обидном смысле этого слова.
     ‚се  это  характерно не  только длЯ  внутренней жизни  данного молодого
человека в его школьные годы,  но и длЯ последующих лет его жизни,  когда он
уже  изберет  свою  гражданскую профессию.  —то  касаетсЯ  его  успехов  при
прохождении гимназического курса, то следует отметить, что два раза ему даже
пришлось остатьсЯ на второй год. Ќо, в общем, ему помогло его происхождение,
городское  воспитание,   а   также   довольно   значительные  способности  к
математике,  хотЯ и  не ставшие страстью.  €  когда он получил свидетельство
вольноопределЯющегосЯ одногодичника,  то  решил окончить гимназический курс,
говорЯ по  правде,  главным образом потому,  что  так  можно  было  продлить
привычное и неопределенное состоЯние,  в котором он находилсЯ столько лет, и
оттЯнуть решение вопроса о  том,  чем  же  больше всего  хочетсЯ стать ѓансу
Љасторпу,  ибо он  этого еще не знал даже в  старшем классе,  и  когда потом
наконец  решил  (сказать,   что   решил  именно  он,   было   бы,   пожалуй,
преувеличением),  то почувствовал,  что с  таким же успехом мог бы выбрать и
другую профессию.
     Ћдно было верно -  корабли ему  всегда ужасно нравились.  …ще маленьким
мальчиком  покрывал  он  страницы  своих  блокнотов  карандашными  рисунками
рыбачьих катеров,  лодок с  овощами и пЯтимачто-виков,  и когда в пЯтнадцать
лет ему была дана возможность,  сидЯ на привилегированных местах, любоватьсЯ
спуском  двухвинтового почтового парохода  "ѓанза",  построенного на  верфЯх
"Ѓлом и  ”осс",  он после этого нарисовал акварелью и  со всеми деталЯми это
стройное судно,  причем рисунок оказалсЯ очень  удачным,  и  консул ’инапель
даже  повесил  его  у  себЯ  в  конторе;  особенно искусно  и  любовно  были
изображены  прозрачные морские  волны  цвета  бутылочного стекла,  и  кто-то
сказал консулу ’инапелю,  что у ѓанса Љасторпа - талант, из него может выйти
хороший  маринист;   мнение   это   консул  спокойно  мог   передать  своему
воспитаннику,  ибо ѓанс Љасторп,  услышав его, только добродушно рассмеЯлсЯ:
его   ничуть  не   прельщали  ни   беспрерывнаЯ  работа,   ни   полуголодное
существование, на которое обречены художники.
     - ‘редства у тебЯ небольшие,  -  говаривал не раз дЯдЯ ’инапель,  - мои
деньги в основном перейдут к „жемсу и Џетеру,  то есть они останутсЯ в деле,
а Џетер будет получать ренту.  ’о,  что принадлежит тебе,  помещено прочно и
приносит тебе устойчивый доход.  Ќо существовать на проценты в  наше времЯ -
дело нелегкое,  если не иметь по крайней мере в пЯть раз больше,  чем ты;  а
чтобы здесь,  в городе,  играть известную роль и жить,  как ты привык, нужно
еще прилично зарабатывать, запомни это, сынок.
     ѓанс Љасторп запомнил и  стал искать профессию,  котораЯ придала бы ему
вес и  в собственных глазах,  и в глазах людей;  а когда он наконец выбрал -
это  случилось по  инициативе старика  ‚ильмса,  компаньона фирмы  "’ундер и
‚ильмс",  который однажды, за субботним вистом, сказал консулу ’инапелю, что
хорошо бы ѓансу Љасторпу изучить кораблестроение - это же идеЯ - и поступить
к  нему,  а  он  уж за мальчиком присмотрит;  юноша тут же прониксЯ глубоким
уважением к  своей  профессии,  решив,  что  хотЯ  она  чертовски тЯжелаЯ  и
ответственнаЯ,  зато превосходнаЯ,  совершенно необходимаЯ и замечательнаЯ и
уж во всЯком случае больше подходит к его миролюбивой натуре, чем профессиЯ,
избраннаЯ его двоюродным братом –имсеном,  сыном сводной сестры его покойной
матери,  жаждавшим непременно стать военным. Џритом у €оахима –имсена слабые
легкие,  вот он  и  стремитсЯ к  деЯтельности,  при которой много бываешь на
воздухе и  о  серьезной,  напрЯженной умственной работе едва  ли  может быть
речь,  и длЯ него эта профессиЯ -  самаЯ подходЯщаЯ, с легким пренебрежением
говорил себе ѓанс Љасторп.  €бо почтительно склонЯлсЯ перед трудом, хотЯ сам
легко уставал от работы.
     ‡десь  мы  принуждены возвратитьсЯ к  уже  высказанным ранее мыслЯм,  к
предположению, что воздействие эпохи на отдельного человека захватывает даже
его физическую организацию.  Љак мог бы  ѓанс Љасторп не  уважать труд?  ќто
было бы просто противоестественно. ‚есь строй окружающей жизни заставлЯл его
относитьсЯ  к  труду  как  к  чему-то  заслуживающему самого  неоспоримого и
глубокого почитаниЯ;  да,  в сущности, и не было ничего, достойного большего
почитаниЯ, труд служил как бы основным мерилом человека, его пригодности или
непригодности длЯ  жизни,  он  ЯвлЯлсЯ абсолютным принципом эпохи,  он,  так
сказать,  сам говорил за себЯ. Џоэтому почитание труда было у ѓанса Љасторпа
прЯмо-таки  религиозным  и,   поскольку  он   отдавал  себе  в   том  отчет,
безоговорочным.  „ругой вопрос -  любил ли он труд;  а любить его он не мог,
как  ни  уважал,  и  по  той  простой причине,  что  труд не  шел ему впрок.
ЌапрЯженнаЯ работа отзывалась на его нервах,  он скоро уставал и  откровенно
сознавалсЯ,  что, говорЯ по правде, предпочитает досуг, ничем не отЯгченный,
не  обремененный  свинцовым  грузом  тЯжелой  работы,  свободное  времЯ,  не
ограниченное препЯтствиЯми,  которые надо преодолевать с зубовным скрежетом.
ќто  противоречие в  его отношении к  труду,  если говорить вполне серьезно,
должно было как-то разрешитьсЯ.  Ѓыть может,  его тело,  так же как и дух, -
сначала дух, а через него и тело, - скорее согласились бы работать с большей
радостью и  упорством,  если бы в  сокровенных глубинах души -  тут длЯ него
самого  было  много  неЯсного -  ѓанс  Љасторп  поверил  бы  в  труд  как  в
безусловную ценность,  как в самоочевидную основу жизни и на этом успокоилсЯ
бы.  ‡десь опЯть возникает вопрос о том, "посредственность" ли он, или стоит
выше посредственности; однако мы предпочли бы не свЯзывать себЯ определенным
ответом,  ибо  вовсе не  хотим быть панегиристами,  воспевающими хвалу ѓансу
Љасторпу,  и готовы допустить, что длЯ него труд, быть может, ЯвлЯлсЯ просто
некоторой помехой к ничем не омраченному наслаждению "Њарией Њанчини".
     ‚оеннаЯ  служба  его  не  привлекала.  …й  противилась  его  внутреннЯЯ
природа,  она и удержала его от этого шага. ‚озможно также, что военный врач
ќбердинг,  бывавший в доме у ѓарвестехудской дороги, в разговоре с ’инапелем
был поставлен в известность о том,  что,  если бы молодому Љасторпу пришлось
взЯть в  руки оружие,  это Явилось бы серьезным препЯтствием длЯ его занЯтий
наукой, начатых за пределами ѓамбурга.
     € вот скоро его голова, работавшаЯ неторопливо и хладнокровно, ибо ѓанс
Љасторп и  в  другом  городе сохранил успокаивающую привычку пить  во  времЯ
завтрака портер,  -  скоро его  голова уже была набита всЯкими сведениЯми по
аналитической    геометрии,    дифференциальному    исчислению,    механике,
начертательной  геометрии   и   графостатике;   он   стал   делать   расчеты
водоизмещениЯ судна с  грузом и без груза,  остойчивости,  дифферентовочного
сдвига и метацентра, хотЯ иной раз все это давалось ему нелегко. ’ехнические
чертежи,  все эти шпанты,  ватерлинии и продольные разрезы получались у него
не  так  удачно,  как  некогда  получилось изображение "ѓанзы",  плывущей  в
открытом море;  но если надо было усилить абстрактную наглЯдность с  помощью
чувственной,  наложить тушью  тени  и  раскрасить поперечные разрезы Яркими,
материальными красками,  ѓанс  Љасторп  делал  это  лучше,  чем  большинство
товарищей.
     Љогда он приезжал домой на каникулы,  то каждому становилось Ясно,  что
этот  очень  опрЯтный,  очень  хорошо  одетый  молодой человек с  маленькими
рыжеватыми усиками и несколько сонливым лицом молодого патрициЯ,  несомненно
достигнет почетного положениЯ в жизни, и люди, которые интересовались делами
города и умели разбиратьсЯ в семейных и личных обстоЯтельствах,  - а таких в
самоуправлЯющемсЯ  городе-государстве  обычно  бывает  большинство,   -  эти
сограждане испытующе поглЯдывали на него, спрашиваЯ себЯ, до какой же роли в
обществе  дорастет  со   временем  молодой  Љасторп.   ‚едь  он  унаследовал
определенные традиции,  принадлежность к  старинному хорошему роду,  и,  без
сомнениЯ,  настанет  день,  когда  с  его  особой  придетсЯ считатьсЯ как  с
политическим фактором.  Ћн  будет членом городской думы и  депутатом,  будет
издавать законы,  ему  выпадет на  долю  почетное участие в  государственных
заботах,  он  войдет в  какой-нибудь административный отдел,  может  быть  в
финансовую комиссию или в строительную,  к его мнению будут прислушиватьсЯ и
считатьсЯ с  ним  при голосованиЯх.  Ѓыло также небезынтересно,  к  какой же
партии примкнет со временем молодой Љасторп!  ѓоворЯт, наружность обманчива,
но  его внешний облик именно таков,  какого не  бывает у  людей,  на которых
могли бы рассчитывать демократы;  кроме того -  он вылитый дед. Џоследует ли
внук  его  примеру и  станет  тормозом прогресса,  консервативным элементом?
Њогло быть так,  а  могло быть и  наоборот.  ‚  конце концов он  же инженер,
будущий  кораблестроитель,  участвующий  в  создании  международных  свЯзей,
представитель техники.  Џоэтому не исключено и то, что ѓанс Љасторп примкнет
к  радикалам,  станет  бунтовщиком,  невежественным  разрушителем  старинных
зданий и пейзажных красот,  как не знающий удержу еврей или лишенный пиетета
американец,  предпочитающий постепенному и естественному прогрессу жизненных
условий резкий  разрыв  с  почтенными традициЯми прошлого и  готовый вовлечь
государство в рискованные эксперименты;  это тоже могло быть.  ‡аложена ли в
его  натуре уверенность,  что "их благоразумиЯ" отцы города,  перед которыми
парные часовые у входа в ратушу берут на караул,  знают все лучше всех,  или
он  будет склонен поддерживать в  городской думе оппозицию?  ‚  его  голубых
глазах под  рыжеватыми бровЯми нельзЯ было прочесть ответы на  эти  вопросы,
вызывавшие любопытство сограждан,  да  этих  ответов  не  знал  и  сам  ѓанс
Љасторп, ибо был еще не исписанной жизнью страницей.
     Љогда  он  начал  свое  путешествие,   во  времЯ  которого  мы  с   ним
познакомились, ему шел двадцать третий год. Џозади остались четыре семестра,
проведенные им в  „анцигском политехникуме,  и  еще четыре -  в механических
высших  школах  Ѓрауншвейга  и  Љарлсруэ;  он  только  что  одолел  основные
экзамены,  - правда, без особого блеска и торжественных тушей, однако вполне
прилично,    -    и    намеревалсЯ   поступить   к   "’ундеру   и   ‚ильмсу"
инженером-практикантом, дабы увенчать свои познаниЯ необходимым практическим
опытом. Ќо тут его путь неожиданно свернул в сторону.
     Џеред главными экзаменами ему пришлось работать упорно и напрЯженно,  и
когда он, сдав их, вернулсЯ домой, то казалсЯ еще более вЯлым и бледным, чем
бывают обычно юноши его типа.  ‚сЯкий раз, когда доктор •ейдекинд его видел,
он  сердилсЯ и  требовал,  чтобы  ѓанс  Љасторп переменил климат,  и  притом
радикально.  Ќордернеем или ‚иком на ”ере в этот раз не поможешь{54}, и если
хотЯт знать его мнение, то ѓансу Љасторпу, перед тем как поступать на верфи,
следовало бы провести недельки две-три в высокогорной местности.
     ‚се   это  прекрасно,   сказал  консул  ’инапель  своему  племЯннику  и
воспитаннику,  но тогда на это лето их дороги разойдутсЯ,  ибо его,  консула
’инапелЯ,  никакими силами не затащишь в горы.  ѓоры не длЯ него,  ему нужно
приличное атмосферное давление,  иначе у  него будут приливы.  Џусть уж ѓанс
Љасторп  отправлЯетсЯ туда  один.  Џусть  воспользуетсЯ случаем  и  навестит
€оахима –имсена.
     Џредложение это возникло совершенно естественно: дело в том, что €оахим
–имсен был болен,  -  не так,  как ѓанс Љасторп,  а по-настоЯщему,  и притом
настолько серьезно,  что все переполошились. ‘ детства был он предрасположен
к  катарам  и  лихорадкам,  недавно в  его  мокроте действительно обнаружили
кровь, и ему пришлось сломЯ голову мчатьсЯ в „авос, к его величайшему горю и
досаде,  ибо он стоЯл почти у цели своих желаний.  ЏодчинЯЯсь воле семьи, он
два-три  семестра изучал юридические науки,  но  затем,  следуЯ неудержимому
влечению, все же подал заЯвление в юнкерское училище и уже был принЯт. € вот
он сидит шестой месЯц в  интернациональном санатории "Ѓерггоф" (главный врач
- гофрат доктор Ѓеренс),  где скука смертнаЯ,  как он писал в  открытках.  €
если  ѓанс  Љасторп перед поступлением к  "’ундеру и  ‚ильмсу" хочет сделать
хоть  что-нибудь длЯ  своего здоровьЯ,  то  пусть тоже приедет сюда наверх и
немного развлечет своего бедного кузена, это будет самое лучшее длЯ обоих.
     Ќаступила середина лета,  когда  ѓанс  Љасторп  наконец решилсЯ на  эту
поездку; уже подходил к концу июль.
     Ћн ехал на три недели.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ


        „Ћ‘’Ћ‰ЌЂџ ЋЊђЂ—…ЌЌЋ‘’њ

     ѓанс Љасторп так устал накануне,  что боЯлсЯ проспать,  и поднЯлсЯ даже
раньше,  чем следовало, зато мог не спеша отдатьсЯ своим утренним привычкам;
то  были  привычки высокоцивилизованного человека,  в  которых  главную роль
играли  резиновый тазик,  деревЯннаЯ мыльница с  зеленым лавандовым мылом  и
соломенный помазок;  кроме  того,  предстоЯли не  только заботы о  чистоте и
уходе за  телом -  надо было также вынуть вещи из  чемодана и  разложить их.
‚одЯ посеребренной бритвой по  намыленным душистой пеной щекам,  он вспомнил
свои сумасбродные сны и,  покачиваЯ головой,  снисходительно улыбнулсЯ с тем
чувством превосходства, с каким человек, бреющийсЯ при дневном свете разума,
вспоминает  ночную  чепуху  сновидений.   ‚полне  отдохнувшим  он   себЯ  не
чувствовал,  однако  молодой день  освежил его.  ‚ытираЯ руки,  он  вышел  с
напудренными щеками,  в  фильдекосовых кальсонах и красных сафьЯновых туфлЯх
на  балкон,  который тЯнулсЯ вдоль всего этажа и  лишь против каждой комнаты
был  как  бы  поделен наложи не  доходившими до  перил стенками из  матового
стекла.  “тро было свежее и мглистое.  Ќа ближних вершинах неподвижно лежали
длинные пласты тумана,  а  на более отдаленных хребтах висели пухлые громады
туч  -  белых и  серых.  Њестами приоткрывались полосы и  прогалины голубого
неба,  и  когда через них  падал солнечный луч,  дома поселка в  долине Ярко
вспыхивали  белизною  на  фоне  покрывавших  склоны  темных  хвойных  лесов.
Ћткуда-то доносилась утреннЯЯ музыка,  вероЯтно из того же отелЯ,  где вчера
вечером был концерт.  ‘мЯгченные расстоЯнием,  звучали аккорды хорала, потом
загремел марш,  и ѓанс Љасторп,  который очень любил музыку, ибо действовала
она на  него совершенно так же,  как портер за  завтраком -  то есть глубоко
успокаивала и слегка оглушала,  погружаЯ в какое-то дремотное состоЯние, - с
удовольствием слушал,  склонив голову набок,  причем рот у него приоткрылсЯ,
глаза чуть покраснели.
     ‚низу вилась дорога, поднимавшаЯсЯ к санаторию, по ней он вчера вечером
приехал.  ‚  сырой  траве откоса на  коротком стебле распустилась горечавка,
похожаЯ на звезду.  —асть площадки была превращена в сад и обнесена оградой;
он увидел усыпанные гравием дорожки,  цветочные клумбы, а под высокой елью -
искусственный грот.  Ќа крытой жестью галерее,  выходившей на южную сторону,
стоЯли шезлонги,  а перед нею торчал красновато-коричневый шест,  на котором
времЯ от времени развевалсЯ флаг фантастической расцветки - белый с зеленым,
и эмблемой медицины - змеей, обвивающей жезл.
     ‚ саду ѓанс Љасторп заметил женщину,  уже немолодую,  с угрюмым,  почти
трагическим лицом. Ћна была всЯ в черном, спутанные черные с проседью волосы
прикрывал черный прозрачный шарф; женщина быстрым и равномерным шагом ходила
взад и  вперед по  дорожкам,  сгибаЯ колени,  деревЯнно опустив руки,  глЯдЯ
из-под насупленного лба в поперечных морщинах прЯмо перед собой черными, как
угли,  глазами, под которыми обозначились мешки. …е уже стареющее, по-южному
бледное лицо с большим,  горестно кривившимсЯ ртом напоминало ѓансу Љасторпу
портрет знаменитой трагической актрисы{56},  который он однажды видел, и ему
стало жутко оттого,  как  эта чернаЯ,  бледнаЯ женщина,  видимо сама того не
замечаЯ, стараетсЯ шагать в такт гремевшей снизу маршевой музыке.
     ‘ задумчивым участием смотрел на нее ѓанс Љасторп,  и ему казалось, что
от  этой  скорбной фигуры потускнел свет  утреннего солнца.  Ћдновременно он
воспринимал и многое другое - какие-то звуки в комнате слева, где, по словам
€оахима,  жила русскаЯ супружескаЯ чета;  эти звуки также не соответствовали
веселому свежему утру  и  словно пачкали его  чем-то  липким.  ѓанс  Љасторп
вспомнил,  что  уже вчера вечером слышал нечто подобное,  но  из-за  крайней
усталости не  обратил на это особого вниманиЯ.  ’еперь он Явственно различал
какую-то возню,  хихиканье,  пыхтенье,  и  вскоре непристойный характер этой
возни  стал  молодому  человеку  совершенно очевиден,  хотЯ  вначале  он  из
добродушиЯ и  старалсЯ  все  объЯснить  самым  безобидным образом.  ‚прочем,
добродушие это можно было истолковать различно:  более пресно -  как чистоту
души,  более возвышенно - как суровую стыдливость, более уничижительно - как
лицемерие и боЯзнь правды и даже как благочестивый и мистический страх перед
грехом;  впрочем, в чувствах ѓанса Љасторпа было всего этого понемножку. …го
лицо достойно омрачилось, он как бы желал подчеркнуть, что не хочет, да и не
должен знать ничего о  подобных вещах:  выражение добродетельной скромности,
хотЯ и не слишком оригинальное,  поЯвлЯлось у него в совершенно определенных
случаЯх.
     ‘  той  же  добродетельной миной он  ушел с  балкона,  не  желаЯ больше
подслушивать,  ибо происходившее за  стеной считал событием очень серьезным,
почти потрЯсающим,  хотЯ  здесь оно  и  совершалось с  хихиканьем.  Ћднако в
комнате вознЯ стала еще слышнее.  ‘упруги,  видимо,  гонЯлись друг за другом
среди мебели и вещей,  вот упал стул,  они схватили другой, кажетсЯ, наконец
обнЯлись,  затем он услышал шлепки и поцелуи, а в виде аккомпанемента к этой
незримой сцене  из  долины неслись музыкальные фразы  пошлого,  захватанного
вальса.  ѓанс  Љасторп стоЯл  с  полотенцем в  руке  и,  против воли,  снова
прислушивалсЯ.  €  вдруг  под  слоем  пудры густо покраснел:  то,  что  Явно
подготовлЯлось,  началось,  любовнаЯ игра,  без  всЯких сомнений,  сменилась
животным актом.
     "Ѓоже мой!  Ђх,  черт!  - подумал он, отвернулсЯ и принЯлсЯ заканчивать
свой туалет,  стараЯсь производить как можно больше шума.  -  —то ж, в конце
концов они супруги,  -  продолжал он свои размышлениЯ,  -  пусть целуютсЯ на
здоровье,  с  этой  стороны все  в  порЯдке.  Ќо  среди бела днЯ,  когда все
проснулись,  это уж слишком!  Њне кажетсЯ, они и вчера вечером вели себЯ так
же.  Ђ потом -  ведь они больны,  раз они здесь, или по крайней мере один из
них болен,  и  следовало бы хоть немного поберечьсЯ.  Ќо самое скандальное в
том,  что  стены  такие  тонкие  и  все  так  отчетливо слышно,  это  просто
безобразие!  Љогда строили,  очевидно гнались за  дешевизной,  за  постыдной
дешевизной!  Ќеужели Я потом встречусь с этими людьми и менЯ даже представЯт
им?  ќто было бы в  высшей степени неприЯтно".  Ќо тут ѓанс Љасторп удивилсЯ
другому,  он почувствовал,  что румЯнец, окрасивший перед тем его только что
побритые щеки, на них осталсЯ, а также ощущение обжегшей лицо горЯчей волны;
это  был  тот  же  сухой жар  лица,  замеченный молодым человеком еще  вчера
вечером; жар во времЯ сна исчез, а сегоднЯ, словно воспользовавшись случаем,
снова поЯвилсЯ,  что отнюдь не смЯгчило отношениЯ ѓанса Љасторпа к  соседЯм:
выпЯтив губы, он презрительно пробормотал нечто весьма резкое по их адресу и
снова  принЯлсЯ освежать лицо  водой,  но  сделал ошибку,  ибо  раздражающее
ощущение жара усилилось.  Џоэтому, когда двоюродный брат сигнализировал ему,
постучав в  стенку,  голос ѓанса Љасторпа дрожал от досады,  и  на вошедшего
€оахима он не произвел впечатление человека,  отдохнувшего за ночь и полного
утренней бодрости.


        ‡Ђ‚’ђЂЉ

     - ‡дравствуй,  -  сказал €оахим. - Ќу как прошла твоЯ перваЯ ночь здесь
наверху? ’ы доволен?
     €оахим  был  уже  готов  длЯ  прогулки -  спортивный костюм  и  толстые
башмаки,   пальто  перекинуто  через  руку,   в  боковом  кармане  Явственно
обрисовываетсЯ плоскаЯ флЯжка. Ћн и сегоднЯ был без шлЯпы.
     - ‘пасибо,  -  отозвалсЯ ѓанс Љасторп, - ничего. Ћ дальнейшем судить не
берусь.  Џравда,  сны  Я  видел  довольно сумбурные,  а  потом  у  дома  тот
недостаток,  что стены очень звукопроницаемы, это неприЯтно. Ђ кто та чернаЯ
вон там, в саду?
     €оахим тотчас понЯл, кого он имеет в виду.
     - A,  "Tous-les-deux"*,  -  сказал он,  -  так у нас ее все зовут,  она
только это и говорит.  Џонимаешь,  она мексиканка, ни слова по-немецки, да и
по-французски -  только чуть-чуть. †ивет в санатории уже пЯть месЯцев, у нее
тут  старший сын,  совершенно безнадежный случай,  теперь  ему  уже  недолго
осталось жить,  микробы сидЯт у  него  везде,  он,  можно сказать,  насквозь
отравлен,  в последней стадии эта болезнь похожа на тиф,  говорит Ѓеренс; во
всЯком случае, длЯ всех, кто имеет отношение к юноше, это ужас. Ђ две недели
тому  назад  сюда  приехал второй  сын,  чтобы  проститьсЯ с  братом,  прЯмо
красавец парень,  как и тот,  оба они красавцы, огненные глаза, дамы прЯмо с
ума посходили.  Џотом оказалось, что он и внизу уже покашливал, а вообще был
весел  и  бодр.  Ќо  представь себе,  как  только  очутилсЯ  здесь  -  сразу
температура 39,5,  страшный озноб,  его сейчас же,  понимаешь,  укладывают в
постель,  и если он когда-нибудь подниметсЯ, говорит Ѓеренс, это будет чудо,
какое-то  особое везенье.  …го давно следовало отправить сюда наверх...  „а,
вот с  тех пор мать и  бродит по саду,  если не сидит у него,  и когда с ней
заговоришь,  она всегда отвечает одно: "Tous les deux", ибо знает только эти
слова, а здесь нет сейчас никого, кто бы говорил по-испански.
     ______________
     * "Ћба" (франц.).

     - ‚от оно что,  - пробормотал ѓанс Љасторп, - интересно, скажет она мне
то же самое,  если Я с ней познакомлюсь?  ќто звучало бы очень странно... то
есть комично и страшно, - продолжал он и вдруг испытал те же ощущениЯ, что и
накануне:  веки отЯжелели и  горЯт,  как будто он долго плакал,  а  в глазах
поЯвилсЯ тот  же  блеск,  который был  вызван  вчера  поразившим его  кашлем
австрийца.  € вообще у него возникло такое чувство,  что возобновилась свЯзь
со вчерашним днем,  что он опЯть вошел в  курс здешней жизни,  котораЯ после
его пробуждениЯ была временно как бы  прервана.  ‚прочем,  он готов,  заЯвил
ѓанс Љасторп, брызнул на платок лавандовой водой, несколько раз приложил его
ко лбу и к скулам.  - …сли хочешь, мы можем tous les deux идти завтракать, -
пошутил он с  какой-то вызывающей игривостью,  а  €оахим вместо ответа мЯгко
взглЯнул на него и загадочно улыбнулсЯ; улыбка была меланхолической и слегка
насмешливой,   но   почему  -   он,   видимо,   решил  оставить  про   себЯ.
“достоверившись, что сигары при нем, ѓанс Љасторп взЯл трость, пальто, надел
шлЯпу -  из упрЯмства,  ибо слишком крепко был убежден в том, что знает, как
должен выглЯдеть цивилизованный человек,  и не мог так легко на какие-то три
недели  отменить свои  взглЯды и  перенЯть новые,  чуждые ему  обычаи,  -  и
двоюродные братьЯ отправились завтракать; они спустились по лестнице и пошли
коридорами,  причем €оахим времЯ от  времени указывал на  дверь той или иной
комнаты и  называл фамилии обитателей -  немецкие и другие,  чуждо звучавшие
иностранные,  сопровождаЯ это  короткими  поЯснениЯми относительно характера
данного лица и серьезности его заболеваниЯ.
     €ные  уже  возвращались после  завтрака,  и  когда  €оахим здоровалсЯ с
кем-нибудь,  ѓанс  Љасторп  вежливо  приподнимал  шлЯпу.  Ћн  был  смущен  и
нервничал,  как обычно нервничают молодые люди, когда должны предстать перед
большим обществом совершенно чужих им людей,  к тому же его мучило сознание,
что у него мутные глаза и красное лицо,  хотЯ это было верно только отчасти.
Ћн был скорее бледен.
     - „а,  чтобы не  забыть!  -  вдруг проговорил он с  какой-то непонЯтной
горЯчностью.  -  ’ы  вполне можешь представить менЯ той  даме в  саду,  если
только это удобно, Я ничего не имею против. Џусть говорит мне свое "tous les
deux",  ничего,  Я  же подготовлен,  Я  понимаю и отнесусь к этим словам как
надо.  Ђ с русской парой Я не желаю знакомитьсЯ,  слышишь?  Љатегорически не
желаю. ќто невоспитанные люди, и если уж Я вынужден прожить три недели рЯдом
с  ними и нельзЯ устроить иначе,  то Я знать их не хочу и имею на это полное
право, заЯвлЯю тебе со всей решительностью.
     - •орошо,  -  ответил €оахим.  -  ђазве они тебе так мешали? „а, они до
известной степени варвары - словом, нецивилизованны, Я же тебЯ предупреждал.
Ћн  всегда приходит к  столу в  кожаной куртке,  до  того заношенной,  что Я
просто удивлЯюсь, почему Ѓеренс не сделает ему замечаниЯ. Ћна тоже не вполне
прилична, хотЯ носит шлЯпу с перьЯми... ‚прочем, можешь не беспокоитьсЯ, они
сидЯт далеко от  нас -  за  "плохим" русским столом,  ибо есть еще "хороший"
русский стол,  где  сидЯт  только русские аристократы,  -  и  едва  ли  тебе
придетсЯ с  этой парой встретитьсЯ,  даже если бы ты и  захотел.  ’ут вообще
нелегко заводЯт знакомства,  хотЯ бы  по  одному тому,  что  среди нас очень
много иностранцев;  у  менЯ у  самого мало знакомых,  несмотрЯ на то,  что Я
здесь давно.
     - Љто же из них двух болен? - спросил ѓанс Љасторп. - Ћн или она?
     - ЉажетсЯ,  он,  да,  конечно,  только  он,  -  ответил €оахим с  Явной
рассеЯнностью,  в  то  времЯ  как  они  снимали верхнее платье  в  гардеробе
столовой.  ‡атем они  вошли в  просторный светлый зал с  невысоким сводчатым
потолком;  зал был полон жужжаньем голосов и звоном посуды,  "столовые девы"
бегали туда и сюда с кофейниками, над которыми вилсЯ пар. ‚ зале стоЯло семь
столов  в  продольном  направлении и  только  два  -  поперек.  Љаждый  стол
предназначалсЯ длЯ десЯти человек,  но, судЯ по числу приборов, не все места
были занЯты.  ѓанс Љасторп сделал несколько шагов в сторону и оказалсЯ перед
своим  местом:  ему  накрыли на  короткой стороне среднего стола,  стоЯвшего
между двумЯ поперечными. ‚зЯвшись за спинку стула, молодой человек церемонно
и  приветливо поклонилсЯ своим сотрапезникам,  с  которыми €оахим его тут же
торжественно познакомил,  но едва ли разглЯдел их лица, и тем менее дошли до
его  сознаниЯ  их  фамилии.   ’олько  фамилиЯ  и  внешний  облик  фрау  тер
запомнились  ему,  запомнилось  красное  лицо  и  жирные  пепельно-белокурые
волосы.  ‚  невежественность суждений фрау тер поверить было нетрудно,  ибо
выражение ее  лица  говорило  о  Явной  глупости и  ограниченности.  Њолодой
человек сел за стол,  с  удовольствием отметив,  что и  первый завтрак здесь
считаетсЯ такой же серьезной трапезой, как обед или ужин.
     Ќа  столе стоЯли горшочки с  мармеладом и  медом,  мисочки с  рисовой и
овсЯной  кашей,  тарелки с  омлетом и  холодным мЯсом;  особенно щедро  было
подано масло,  и кто-то уже снЯл стеклЯнный колпак, прикрывавший швейцарский
сыр "со слезкой", чтобы отрезать себе кусок, а посреди стола высилась ваза с
сушеными и свежими фруктами. "‘толоваЯ дева" в черном и белом осведомилась у
ѓанса Љасторпа,  что  ему  угодно:  какао,  кофе или  чай.  Ћна  была совсем
маленькаЯ,  словно девочка,  со старообразным длинным личиком,  -  да это же
карлица,  решил он с испугом.  Ћн взглЯнул на двоюродного брата, но тот лишь
вздернул плечи и  брови,  словно хотел сказать:  "Ќу и что же?" Џоэтому ѓанс
Љасторп склонилсЯ перед силой фактов и  с  подчеркнутой вежливостью,  именно
потому,  что перед ним была карлица, попросил чаю и принЯлсЯ за рисовую кашу
с  сахаром и  корицей,  причем  его  взглЯд скользил и  по  другим кушаньЯм,
которых ему  хотелось испробовать,  а  также  по  сидевшим за  семью столами
пациентам;  они ведь были коллегами €оахима,  его товарищами по несчастью, и
все носили в  себе ту  же  болезнь;  сейчас они оживленно болтали,  поглощаЯ
завтрак.
     ‡ал был обставлен в  стиле модерн,  вносЯщем в самую деловитую простоту
штрихи некоторой фантастики.  Ћн был довольно длинный,  но не очень широкий,
вокруг шло  подобие крытой галереи,  где стоЯли серванты;  широкие арки этой
галереи были обращены внутрь, к столам. ‘толбы, поддерживающие арки, были до
половины обшиты деревом, обработанным под сандаловое, и выше - побелены, так
же как верхнЯЯ часть стен и  потолок,  и  украшены шаблонами в  виде веселых
пестрых  полос,  повторЯвшихсЯ и  на  широких подпружных выгибах свода.  Ќад
столами поблескивало несколько люстр из Яркой латуни;  каждаЯ -  в виде трех
лежащих друг над другом кругов,  свЯзанных между собой изЯщным металлическим
плетением;  на  нижнем,  словно  маленькие  луны,  висели  матовые  тюльпаны
электрических ламп.  ‚  зале было четыре стеклЯнных двери -  две на  дальнем
конце,  они  вели  на  веранду,  третьЯ слева -  прЯмо в  холл  и,  наконец,
четвертаЯ - в вестибюль, через нее вошел ѓанс Љасторп, ибо €оахим провел его
по другой лестнице, чем вчера вечером.
     ‘права  от  ѓанса  Љасторпа  сидело  тщедушное  создание  в  черном,  с
лиловатым цветом лица и тускло горевшими щеками;  оно пило кофе и намазывало
масло на  булку;  он решил,  что это швеЯ или домашнЯЯ портниха,  оттого что
искони этот  образ свЯзывалсЯ длЯ  него с  кофе и  намазанной маслом булкой.
‘лева его соседкой была барышнЯ англичанка,  тоже не первой молодости, очень
некрасиваЯ,  с  иссохшими,  словно озЯбшими пальцами;  она читала написанные
круглым почерком письма с родины и прихлебывала кроваво-красный чай.  ‡а ней
сидел  €оахим,  потом  фрау  тер,  облаченнаЯ в  клетчатую шерстЯную блузу.
Ћпершись на локоть,  она держала сжатую в кулак левую руку подле своей щеки,
что  не  мешало  ей  кушать,  и,  видимо,  старалась придать себе  во  времЯ
разговора высокообразованный вид, вздергивала верхнюю губу, открываЯ узкие и
длинные заЯчьи  зубы.  ‚скоре  подле  нее  уселсЯ молодой человек с  жидкими
усиками и  таким выражением лица,  словно у  него во  рту было что-то  очень
невкусное,  и  принЯлсЯ за  еду в  глубоком молчании.  Ћн вошел,  когда ѓанс
Љасторп уже сидел,  затем, ни на кого не глЯдЯ, опустил подбородок на грудь,
приветствуЯ соседей по  столу,  и  занЯл свое  место,  показываЯ решительное
нежелание знакомитьсЯ с  новым  обитателем санаториЯ.  Њожет  быть,  он  был
слишком болен,  чтобы  еще  придавать значение таким условностЯм или  вообще
интересоватьсЯ окружающими.  Ќа  несколько мгновений против него  присела на
стул молодаЯ девушка,  очень светлаЯ блондинка. Ћна вылила в тарелку бутылку
простокваши, быстро съела ее, загребаЯ ложкой, и тут же снова удалилась.
     ђазговор  за  столом  отнюдь  не  был  оживленным.   €оахим  болтал  из
вежливости с  фрау тер,  он осведомилсЯ о  том,  как она себЯ чувствует,  и
выразил корректное сожаление по  поводу ее ответа,  что можно было бы желать
лучшего.  Ћна жаловалась на  "вЯлость".  "џ  такаЯ вЯлаЯ",  -  говорила она,
растЯгиваЯ слова,  и  при  этом кривлЯлась,  как самаЯ некультурнаЯ женщина.
Љогда она встала,  у  нее уже  было  37,3,  что же будет к вечеру!  „омашнЯЯ
портниха сообщила,  что  у  нее тоже такаЯ температура,  но  она,  наоборот,
чувствует какое-то возбуждение,  какую-то тревогу, непрерывное беспокойство,
как  будто  ей  предстоит  что-то  необыкновенное и  решающее,  хотЯ  ничего
подобного нет,  это чисто физическое волнение,  без каких-либо причин.  Ћна,
видимо,  все же не была домашней портнихой,  ибо выражалась очень правильно,
пользуЯсь почти научным Языком. Ћднако ѓанс Љасторп нашел эту возбужденность
или хотЯ бы  разговор о  ней чем-то неуместным,  почти неприличным длЯ столь
ничтожной и  невзрачной особы.  Ћн спросил у портнихи,  а потом у фрау тер,
давно ли они здесь наверху (оказалось,  что перваЯ -  пЯть месЯцев, втораЯ -
семь),  призвал на  помощь все  свои  скудные познаниЯ в  английском Языке и
осведомилсЯ у соседки справа, что за чай она пьет (это был настой шиповника)
и  приЯтен ли он на вкус,  на что она даже с  жаром заверила его,  что очень
вкусен,  а потом стал смотреть в зал,  где одни входили, другие выходили: на
первый завтрак не обЯзательно было ЯвлЯтьсЯ всем одновременно.
     ‚начале  ѓанс  Љасторп  опасалсЯ каких-либо  тЯгостных впечатлений,  но
вынужден был разочароватьсЯ: здесь, в столовой, все протекало очень спокойно
и  не было чувства,  что находишьсЯ в  обители горЯ.  ‡агорелые молодые люди
обоего  пола  поЯвлЯлись в  столовой,  напеваЯ,  разговаривали с  "девами" и
набрасывались на завтрак, обнаруживаЯ при этом могучий аппетит. Ѓыли здесь и
более зрелые люди,  супружеские пары,  целое семейство с детьми,  говорившее
по-русски,  были  подростки.  Џочти на  всех женщинах он  видел обтЯгивающие
фигуру вЯзаные кофточки из шерсти или шелка -  так называемые свитеры, белые
и  цветные,  с  отложным воротником и  боковыми карманами,  и  когда женщины
стоЯли,  засунув руки в эти карманы, и болтали, они казались очень изЯщными.
‡а  иными столами среди завтракающих по  рукам ходили фотографии,  недавние,
бесспорно сделанные самими  пациентами;  за  другими  обменивались почтовыми
марками.  Ѓольные говорили о  погоде,  о  том,  как они спали,  какаЯ у кого
оказалась температура,  когда они держали во рту градусник. Ѓольшинство были
веселы,  -  вероЯтно, без особой причины, а лишь потому, что их не тревожили
непосредственные заботы и  они находились в  обществе многих людей.  Џравда,
кое-кто сидел,  подперев голову руками,  глЯдЯ перед собой невидЯщим взором.
Ќо им не мешали глЯдеть перед собой и не обращали на них вниманиЯ.
     ‚друг ѓанс Љасторп вздрогнул от обиды и  негодованиЯ.  ѓрохнула одна из
дверей,  та,  котораЯ находилась слева и  вела прЯмо в  холл:  кто-то дал ей
самой захлопнутьсЯ или  даже  пустил ее  с  размаху,  притом с  таким шумом,
который ѓанс Љасторп не терпел,  ненавидел с детства.  Њожет быть, ненависть
была вызвана его воспитанием,  может быть это была врожденнаЯ идиосинкразиЯ,
но он не выносил хлопаньЯ дверЯми и способен был,  кажетсЯ, прибить всЯкого,
кто провинилсЯ бы в этом у него на глазах.  Љроме того,  верхнЯЯ часть двери
состоЯла из  небольших стекол,  поэтому  хлопанье дверью  сопровождалось еще
звоном и дребезгом.  "—ерт возьми, - подумал ѓанс Љасторп в бешенстве, - что
за треклЯтаЯ небрежность!" Ќо тут с ним заговорила портниха,  и ему так и не
удалось установить, кто именно совершил столь возмутительное деЯние. € когда
он  ответил портнихе на  ее вопрос,  морщины,  залегшие между его белокурыми
бровЯми, не разгладились и с лица не сошло страдальческое выражение.
     €оахим  осведомилсЯ  относительно  врачей;  да,  они  уже  были  здесь,
отозвалсЯ кто-то,  и  ушли в  ту минуту,  когда поЯвились двоюродные братьЯ.
’огда и  ждать незачем,  сказал €оахим.  ‚ течение днЯ он,  конечно,  найдет
случай представить им ѓанса Љасторпа.  Ћднако в дверЯх они почти столкнулись
с   гофратом  Ѓеренсом,   который   в   сопровождении  доктора   Љроковского
стремительно входил в столовую.
     - ѓоплЯ,  осторожнее,  господа! - сказал Ѓеренс. - „ело могло кончитьсЯ
очень  плохо  длЯ  мозолей обеих сторон.  -  Ћн  говорил с  резко выраженным
нижнесаксонским акцентом, тЯнул слова и мЯмлил.
     - Ќу  вот и  вы,  -  обратилсЯ он  к  ѓансу Љасторпу,  которого €оахим,
сдвинув каблуки,  ему представил.  -  —то ж,  очень рад.  - € подал молодому
человеку широченную,  словно лопата, руку. ќто был костлЯвый человек, головы
на три выше Љроковского, уже совсем поседевший, с крутым затылком, крупными,
навыкате,  чуть  слезЯщимисЯ синими  глазами,  вздернутым  носом  и  коротко
подстриженными  усиками,   которые   казались  перекошенными  из-за   шрама,
белевшего в уголке верхней губы. €оахим сказал правду о его щеках - они были
синими;  таким  образом,  голова  его  казалась  особенно  красочной  и  еще
оттенЯлась белым  хирургическим халатом,  вернее белым кителем с  хлЯстиком;
китель  был  ниже  колен  и  открывал полосатые брюки  и  громадные ножищи в
желтых,  уже  поношенных высоких ботинках со  шнурками.  ‚  профессиональной
одежде был  и  доктор Љроковский,  с  той разницей,  что халат с  резиновыми
нарукавниками у него был люстриновый, черный, сшитый наподобие длинной блузы
и особенно подчеркивал бледность его лица.  Ћн держалсЯ только как ассистент
и  ни в  какой мере не участвовал в знакомстве с вновь прибывшим,  хотЯ едва
уловимаЯ усмешка на  его  губах показывала,  что  его  подчиненное положение
кажетсЯ ему более чем странным.
     - „воюродные братьЯ?  - спросил гофрат, показав рукой сначала на одного
из  молодых людей,  потом на  другого и  глЯдЯ на  них  как-то  снизу своими
налитыми кровью синими глазами...  -  Ћн что - тоже мечтает напЯлить военный
мундир?  -  обратилсЯ Ѓеренс  к  €оахиму и  мотнул  головой в  сторону ѓанса
Љасторпа... - Ѓоже упаси, да? - € продолжал, обращаЯсь уже непосредственно к
ѓансу Љасторпу:  -  џ  сразу заметил -  в вас есть что-то такое гражданское,
комфортабельное,  а не брЯцающее оружием, как у этого вот ротного командира.
„ержу пари,  вы были бы лучшим пациентом, чем он. џ сразу, по человеку вижу,
толковый из  него выйдет пациент или нет,  чтобы быть пациентом -  длЯ этого
тоже нужен талант,  талант длЯ всего нужен, а у этого мирмидонца{67} таланта
нет ни на грош.  Ќасчет маршировок - не знаю, а к тому, чтобы быть больным -
никакого.  Џоверите ли -  все времЯ стремитсЯ уехать, терзает и мучит менЯ и
ждет  не  дождетсЯ,   когда  его  там  внизу  заберут  в  казарму.   “сердие
неслыханное,  описать невозможно!  „аже полгодика не  хочет нам подарить.  €
притом ведь у нас же тут совсем неплохо,  сознайтесь,  –имсен, ведь неплохо!
„а, ваш кузен сумеет лучше оценить нас, чем вы, уж он найдет чем развлечьсЯ.
€ в дамах у нас тут нет недостатка -  есть даже прелестные особы. Џо крайней
мере наружность у  многих весьма живописнаЯ.  Ќо  слушайте,  вы  должны себе
нагулЯть цвет лица получше,  не  то успеха у  дам не будет.  Џравда,  "древо
жизни зеленеет"{67}, но длЯ лица зеленое не совсем подходЯщий цвет. Љонечно,
общее  малокровие,  -  продолжал он,  бесцеремонно подошел к  ѓансу Љасторпу
вплотную и  оттЯнул ему веко указательным и средним пальцем.  -  ђазумеетсЯ,
общее малокровие,  так Я и думал.  ‡наете что? ‚ы сделали очень умно, что на
некоторое времЯ предоставили ваш  ѓамбург самому себе.  Њы  должны быть  ему
весьма благодарны:  он  поставлЯет нам  немалый контингент больных со  своей
бодро-сырой метеорологией.  Ќо  если Я  смею дать вам в  этом случае совет -
нет,  отнюдь не предписание,  а совсем sine pecunia*,  знаете ли,  - пока вы
здесь,  проделывайте-ка все то,  что и  ваш брат.  ‚ вашем случае нет ничего
разумнее,  как пожить некоторое времЯ так,  будто у  вас легкий tuberculosis
pulmonum**,  и  прибавить немножко белка.  “  нас  тут происходит любопытнаЯ
штука  с   этим  белковым  обменом...   •отЯ  общее  сгорание  в   организме
усиливаетсЯ,  все же белок прибавлЯетсЯ...  Ђ вы, –имсен, как спали? •орошо?
Ћтлично,  да?  Ќу,  продолжайте вашу увеселительную прогулку.  Ќо  не больше
получаса.  Ђ  потом  суйте в  рот  ртутную сигару.  €  каждый раз  аккуратно
записывайте,  –имсен!  Љак на службе!  „обросовестно! Ђ в субботу Я посмотрю
кривую.  Џусть ваш двоюродны