 ‹ьщу  себЯ  надеждой,  что  Я
тоже  понимаю  шутки.  Ќо  ты,  кажетсЯ,  видел,  как  отнеслись  к  твоей
очаровательной остроте!.. "—то касаетсЯ менЯ, то  Я  очень  высоко  ставлю
свою профессию", - ответил тебе ѓерман •агенштрем. ‚от ты и  сел  в  лужу,
шалопай ты несчастный! —еловек, который позорит дело своей жизни!..
   - „а, ’ом! Ќу что ты на это скажешь?  “верЯю  тебЯ,  все  наше  веселое
настроение  полетело  к  чертЯм!  Љогда  Я   отпустил   эту   шутку,   все
расхохотались,  Явно  соглашаЯсь  со  мной...  €  вдруг  этот   •агенштрем
серьезнейшим тоном заЯвлЯет: "—то касаетсЯ менЯ..."  „урак!  Њне,  честное
слово, стало стыдно за него. џ еще вчера вечером в постели много думал  об
этой истории, и у менЯ было такое странное чувство... Ќе знаю, знакомо  ли
тебе...
   - Џридержи свой Язык! ђади бога, придержи свой Язык! - крикнул  консул.
Ћн всем телом дрожал от негодованиЯ. - •орошо, Я допускаю, что этот  ответ
не вЯзалсЯ с вашим настроением и был даже несколько дурного тона. Ќо  ведь
надо выбирать людей, к которым обращаешьсЯ с подобными  сентенциЯми,  если
уж у тебЯ такаЯ неодолимаЯ потребность произносить их, и не ставить себЯ в
столь  идиотское  положение!  •агенштрем  воспользовалсЯ  случаем,   чтобы
нанести нам удар. „а, не только тебе, но и нам! ЏонЯл ты, что  значит  его
ответ? Ћн значит: "Љ этим выводам, господин Ѓудденброк, вы, видимо, пришли
в конторе вашего брата". ‚от что он хотел сказать, осел ты эдакий!
   - Ќу, уж и осел! - пробормотал •ристиан. ‹ицо  его  принЯло  смущенное,
тревожное выражение.
   - ‚ конце концов ты принадлежишь не только себе, - продолжал консул.  -
€ тем не менее мне все равно, если ты  лично  себЯ  ставишь  в  смешное  и
дурацкое положение... Ђ ничего другого ты вообще в  жизни  не  делаешь!  -
вдруг выкрикнул он, побледнев, голубые жилки отчетливее проступили на  его
узких висках - там, где волосы образовывали два глубоких  заливчика.  Ћдна
бровь вздернулась вверх, гневом дышали даже жесткие кончики его  вытЯнутых
щипцами усов, руки его двигались так, что казалось, будто он бросает слова
под ноги •ристиану, на усыпанную гравием дорожку. -  ’ы  смешон  с  твоими
любовными интрижками, с твоими шутовскими выходками, с твоими болезнЯми  и
лекарствами!..
   - Ћ ’омас, - проговорил •ристиан, огорченно покачав головой и  каким-то
нелепым жестом поднимаЯ кверху указательный палец. - ’ут, видишь ли, ты не
в состоЯнии менЯ понЯть... „ело в том... как бы тебе сказать... у человека
совесть должна быть чиста... Ќе  знаю,  знакомо  ли  тебе  это  чувство...
ѓрабов, например, прописал мне мазь длЯ шейных мышц.  •орошо!  …сли  Я  не
стану ее употреблЯть, пренебрегу его предписанием, Я буду чувствовать себЯ
пропащим, беспомощным, вечно буду в тревоге, в страхе, в  неуверенности  -
словом, не в себе; и опЯть начнутсЯ затруднениЯ с  глотаньем.  …сли  же  Я
пользуюсь мазью, то чувствую, что исполнил  свой  долг,  на  душе  у  менЯ
спокойно, совесть чиста, и Я глотаю беспрепЯтственно. „ело  тут,  конечно,
не в мази, а в том... ты,  пожалуйста,  пойми  менЯ  правильно,  что  одно
представление  может   быть   вытеснено   только   другим,   так   сказать
контрпредставлением... Ќе знаю, знакомо ли тебе...
   - Ќу, где уж мне! - воскликнул консул  и  обеими  руками  стиснул  себе
голову. - € продолжай в том же духе, сделай  одолжение!  Ќо  только  держи
Язык за зубами, не болтай ты направо и налево! Ќе  надоедай  людЯм  твоими
мерзкими ощущениЯми. ‘ такой непристойной болтливостью ты только и знаешь,
что попадать в смешное положение! Ђ Я повторЯю  тебе...  в  последний  раз
повторЯю: мне безразлично, строишь  ты  из  себЯ  дурака  или  нет,  но  Я
запрещаю - слышишь ты? - запрещаю компрометировать фирму такими выходками,
как вчерашнЯЯ!
   Ќа это •ристиан ничего не ответил. Ћн только медленно провел  рукой  по
своим редеющим рыжеватым волосам; лицо у него было серьезное и грустное, а
взглЯд безостановочно блуждал по сторонам. Њысли его,  без  сомнениЯ,  еще
были прикованы к тому, что он сейчас говорил.  Ќаступила  пауза.  ’омас  в
молчаливом отчаЯнии шагал впереди.
   - Џо-твоему, все коммерсанты жулики, - снова начал  он.  -  Џусть  так!
’ебе надоел этот род занЯтий? ’ы жалеешь, что вступил в торговое  дело?  ‚
свое времЯ ты выпрашивал у отца позволениЯ...
   - „а, ’ом, - задумчиво отвечал •ристиан, - пожалуй, лучше было  бы  мне
продолжать учение! ‚ университете,  наверно,  чувствуешь  себЯ  премило...
Џриходишь, когда тебе вздумаетсЯ, по доброй воле. ‘идишь и слушаешь... как
в театре...
   - Љак в театре! ’ебе бы в кафешантане выступать  -  вот  твое  истинное
призвание... џ не шучу! џ уверен, что это и  есть  твой  тайный  идеал,  -
заключил консул.
   •ристиан ему не возражал и в задумчивости глЯдел прЯмо перед собой.
   - € ты осмеливаешьсЯ  высказывать  подобные  соображениЯ!  ’ы,  который
понЯтиЯ, малейшего понЯтиЯ не имеешь о том, что такое работа; ты,  который
способен только ходить по театрам, кутить и заниматьсЯ  шутовством,  чтобы
потом, вообразив,  будто  это  наполнило  тебЯ  какими-то  необыкновенными
чувствами, ощущениЯми, мыслЯми, копатьсЯ в  себе,  наблюдать  за  собой  и
бесстыдно болтать об этом вздоре...
   - „а, ’ом, - грустно согласилсЯ •ристиан и погладил себЯ по  темени.  -
ќто правда, ты верно подметил. ‚ этом-то, понимаешь, и разница между нами.
’ы тоже не без удовольствиЯ ходишь в театр, и, по совести говорЯ, у тебЯ в
свое времЯ были разные там историйки, стихами и романами ты тоже  когда-то
зачитывалсЯ... Ќо только ты всегда умел сочетать это с усердной работой, с
серьезным отношением к жизни... Ђ мне это, понимаешь  ли,  не  дано.  ЊенЯ
этот вздор захватывает целиком, на что-нибудь такое... настоЯщее менЯ  уже
не хватает... Ќе знаю, понимаешь ли ты...
   - Ђ, так ты и сам с этим согласен! - воскликнул ’ом; он  остановилсЯ  и
скрестил руки на груди. - ’ы малодушно подтверждаешь мою правоту, и тем не
менее все остаетсЯ по-старому. „а что ты - человек или животное. •ристиан?
„олжна же у тебЯ быть хоть какаЯ-то гордость, господи  ты  боже  мой!  Љак
можно продолжать вести жизнь,  в  защиту  которой  у  тебЯ  и  слов-то  не
находитсЯ! Ќо это на тебЯ похоже! ’ы весь  в  этом!  „лЯ  тебЯ  главное  -
вникнуть в какую-нибудь ерунду, понЯть и описать ее... Ќет! Њоему терпению
пришел конец! - Љонсул отступил на шаг и  сделал  энергичный  жест  рукой,
словно что-то зачеркиваЯ. - Љонец, говорю Я!  ’ы  аккуратно  ЯвлЯешьсЯ  за
жалованьем, а в контору и носа не  кажешь...  €  это  бы  еще  с  полбеды!
“правлЯйсЯ со своей жизнью, как знаешь, живи, как жил до сих пор. Ќо ты на
каждом шагу компрометируешь нас! Ќас  всех!  ’ы  выродок,  нарыв  на  теле
семьи! џзва нашего города! € будь этот дом моим, Я бы  вышвырнул  тебЯ  за
дверь без всЯких разговоров! - закричал он,  широким,  решительным  жестом
обводЯ  все  вокруг  -  сад,  двор  и  амбары.  Ћн  окончательно   утратил
самообладание, давно сдерживаемаЯ Ярость прорвалась наружу.
   - Ћпомнись, что с тобой, ’ом! - перебил его •ристиан. Ћн  был  возмущен
до глубины души, и выражалось это,  надо  сказать,  довольно  комично.  Ћн
остановилсЯ в позе, характерной длЯ кривоногих, - чуть ссутулившись и  при
этом так выставив вперед голову, живот и колени, что  издали  смахивал  на
вопросительный знак.  …го  круглые,  глубоко  сидЯщие  глаза,  которые  он
раскрыл во всю ширь, начали краснеть по краЯм, как у отца, когда тот бывал
в гневе, и краснота эта разлилась по скулам.
   - Љак ты говоришь со мной? - сказал он. - —то Я тебе сделал? џ сам уйду
отсюда, тебе незачем  менЯ  вышвыривать...  ”у!  -  с  глубокой  укоризной
добавил он и схватил воздух рукой, точно поймал муху.
   Љак это ни странно, но ’омас не только не разъЯрилсЯ пуще прежнего,  но
молча склонил голову и опЯть медленно зашагал  по  дорожке.  Љазалось,  он
испытывал удовлетворение, даже радость оттого, что наконец-то вывел  брата
из себЯ, наконец-то подвигнул его на резкий отпор, на протест.
   - Њожешь мне поверить, - уже спокойно продолжал  он,  снова  закладываЯ
руки за спину, - что этот разговор мне крайне неприЯтен.  Ќо  когда-нибудь
он должен был состоЯтьсЯ. Џодобные сцены между братьЯми ужасны, и все-таки
нам нужно было  выговоритьсЯ.  Ђ  теперь,  мой  друг,  мы  с  тобой  можем
хладнокровно обсудить все дела. ’ы, как  Я  вижу,  не  удовлетворен  своим
положением. Ќе так ли?
   - „а, ’ом, ты прав. ‚идишь ли, вначале Я был очень, очень доволен... €,
конечно, мне здесь лучше, чем в каком-нибудь чужом деле.  Ќо  мне,  так  Я
думаю, не хватает самостоЯтельности...  џ  всегда  завидовал  тебе,  когда
наблюдал, как ты сидишь и работаешь. „лЯ  тебЯ  это  в  сущности  даже  не
работа. ’ы работаешь не потому, что тебЯ к этому  принуждают.  ’ы  хозЯин,
глава предприЯтиЯ. ’ы заставлЯешь других работать на себЯ,  а  сам  только
производишь расчеты, всем управлЯешь... ’ы свободный  человек.  ќто  нечто
совсем иное...
   - Џусть так, •ристиан! Ќо почему ты не сказал об этом раньше? ’ы  волен
стать самостоЯтельным или хотЯ бы более самостоЯтельным. ’ы же знаешь, что
тебе, как и мне, отец выделил  пЯтьдесЯт  тысЯч  марок  из  наследственной
доли; и Я, само собой разумеетсЯ, готов в любую минуту выплатить тебе  эту
сумму длЯ разумного и толкового ее применениЯ. ‚ ѓамбурге, да  и  в  любом
другом городе, есть достаточно солидных предприЯтий, нуждающихсЯ в притоке
капитала. ‚ одно из них ты мог бы вступить компаньоном. „авай подумаем  об
этом каждый про себЯ, а потом, при случае, переговорим с  матерью.  ‘ейчас
же мне надо идти в контору, а ты за эти дни мог  бы  закончить  английские
письма, которые у  тебЯ  еще  остались...  —то  ты  думаешь,  например,  о
"•.-Љ.-”.Ѓурмистер и Љь" в ѓамбурге, импортнаЯ  и  экспортнаЯ  контора?  -
спросил он уже в сенЯх. - џ его знаю и уверен, что он ухватитсЯ  за  такое
предложение...


   ђазговор этот происходил в  конце  маЯ  1857  года.  Ђ  в  начале  июнЯ
•ристиан уже отбыл в ѓамбург через  Ѓюхен,  -  тЯжкаЯ  утрата  длЯ  клуба.
ѓородского театра, "’иволи" и всех любителей веселого времЯпрепровождениЯ.
Њестные suitiers в  полном  составе,  среди  них  доктор  ѓизеке  и  Џетер
„ельман, Явились на вокзал, поднесли  •ристиану  цветы  и  даже  сигареты,
причем все хохотали до упаду, видимо, вспоминаЯ  истории,  которые  он  им
рассказывал. Џод конец доктор прав ѓизеке, при всеобщих  воплЯх  восторга,
прикрепил к пальто •ристиана огромный котильонный орден из золотой бумаги.
ќтот орден пожаловали Љришану за выдающиесЯ заслуги обитательницы  некоего
дома неподалеку от гавани, гостеприимного приюта,  у  дверей  которого  по
ночам горел красный фонарь.


        4

   ‚низу задребезжал колокольчик,  и  г-жа  ѓрюнлих,  вернаЯ  своей  новой
привычке,  поЯвилась  на  площадке,  чтобы,   перегнувшись   через   белые
лакированные перила, посмотреть вниз. Ќо едва там отворили дверь, как  она
порывистым движением нагнулась еще  ниже,  потом  отпрЯнула,  одной  рукой
прижала к губам платочек, другой подобрала юбки и, так и не распрЯмившись,
ринулась наверх. ‚ следующем пролете она столкнулась с мадемуазель  ћнгман
и быстро шепнула ей несколько  слов,  на  что  €да  от  радости  и  испуга
ответила по-польски, нечто вроде "Њуй боже коханы!"
   ‚ это самое времЯ консульша Ѓудденброк сидела в  ландшафтной  и  вЯзала
двумЯ большими  деревЯнными  спицами  не  то  шаль,  не  то  одеЯло.  Ѓыло
одиннадцать часов утра.
   ‚незапно в ротонде поЯвилась горничнаЯ, постучала в застекленную  дверь
и, "уточкой" приблизившись  к  консульше,  подала  ей  визитную  карточку.
Љонсульша  взЯла  ее,  поправила  очки,  без  которых  она  уже  не  могла
заниматьсЯ рукоделием, взглЯнула на карточку, но тут же перевела взглЯд на
румЯное лицо девушки, еще раз перечитала и опЯть поглЯдела  на  горничную.
Ќаконец она произнесла вполне дружелюбно, но решительно:
   - —то это значит, голубушка? ‘кажи, пожалуйста, а?
   Ќа карточке стоЯло: "Љс.Ќоппе и Љь". Ќо "Љс.Ќоппе", равно  как  и  союз
"и", были зачеркнуты синим карандашом, оставалось одно, "Kь".
   - ’ам какой-то господин спрашивает вас, сударынЯ, - отвечала девушка, -
только он говорит не по-нашему и сам очень уж чудной!
   - Џроси, - распорЯдилась консульша, уразумев, что визит  ей  собираетсЯ
нанести именно "Љь".
   ѓорничнаЯ ушла. Ќо застекленнаЯ дверь тут же открылась снова, пропускаЯ
коренастую  фигуру,  котораЯ  остановилась  в  дальнем  углу   комнаты   и
пробурчала нечто вроде "честь имею"...
   - „оброго утра, -  сказала  консульша.  -  Ќе  угодно  ли  вам  подойти
поближе.  -  Џри  этом  она  оперлась  рукой  о  сиденье  софы  и   слегка
приподнЯлась, так как еще не решила, уместно  ли  будет  в  данном  случае
встать.
   - џ взЯл на себЯ смелость... - отвечал  незнакомец  благодушно  певучим
голосом и сильно растЯгиваЯ слова; учтиво склонившись, он ступил два  шага
вперед и опЯть остановилсЯ, озираЯсь, то ли в поисках стула, то ли  места,
куда положить трость и шлЯпу, ибо трость с роговой ручкой в  виде  крючка,
размером в добрых полтора фута, и шлЯпу он зачем-то  захватил  с  собой  в
комнаты.
   ќто был полный сорокалетний  человек,  с  короткими  руками  и  ногами,
одетый в широко распахнутый сюртук грубого коричневого сукна  и  в  плотно
облегавший его выпуклое брюшко светлый  жилет  в  цветочках,  по  которому
змеилась золотаЯ цепочка от часов,  увешаннаЯ  богатейшим  набором,  можно
сказать целой коллекцией,  брелоков  -  роговых,  костЯных,  серебрЯных  и
коралловых; его слишком короткие  зелено-серые  панталоны  были  сшиты  из
такой жесткой материи, что колоколом  стоЯли  над  голенищами  коротких  и
широких сапог. Ѓелокурые усы, бахромчатые и жидкие, придавали его круглой,
как шар, голове с редкими и тем не менее растрепанными  волосенками  Явное
сходство  с  тюленем.  ќспаньолка   под   нижней   губой   незнакомца,   в
противоположность  его  усам,  топорщилась  щеточкой.  …го   необыкновенно
толстые и жирные щеки так подпирало кверху, что от глаз оставались  только
две светло-голубые щелочки, в уголках  которых  собирались  морщинки.  ќто
придавало  его  раздутой  физиономии  смешанное  выражение  свирепости   и
беспомощного, трогательного добродушиЯ. Ћт маленького подбородка  в  узкий
белый галстук отвесно вползала зобастаЯ шеЯ, исключавшаЯ даже самую  мысль
о ношении стоЯчих воротничков. ЌижнЯЯ часть его лица, шеЯ, темЯ и  затылок
представлЯли собой как бы сплошную, разве что  местами  примЯтую,  перину.
Љожа на его  лице,  вследствие  этой  общей  распухлости,  была  так  туго
натЯнута, что возле ушей и по обе стороны носа на ней  проступили  красные
пЯтна... ‚ одной из своих коротких белых и жирных ручек незнакомец  держал
трость, в другой - тирольскую шапочку, украшенную пучком волос серны.
   Љонсульша снЯла очки;  не  желаЯ  ни  встать  ни  сесть,  она  все  еще
опиралась рукой о сиденье софы.
   - —ем могу служить? - спросила она, наконец, учтиво, но тверди.
   ’ут незнакомец решительным жестом положил  шлЯпу  и  трость  на  крышку
фисгармонии,  с  удовольствием  потер  освободившиесЯ   руки,   благодушно
взглЯнул на консульшу светлыми заплывшими глазками и сказал:
   - Џрошу прощеньЯ, сударынЯ... карточка-то не того, да другой под  рукою
не оказалось... ”амилиЯ  моЯ  Џерманедер,  Ђлоиз  Џерманедер  из  Њюнхена.
Њожет, сударынЯ, слыхали про менЯ от вашей уважаемой дочки?..
   ‚се это он проговорил  с  грубоватыми  интонациЯми,  на  корЯвом  своем
диалекте, в котором одно слово неожиданно сливалось с другим, и  при  этом
доверительно  подмигиваЯ  консульше  глазами-щелками,   -   что,   видимо,
означало: "Ќу, теперь-то мы друг друга понЯли".
   ’ут консульша уже поднЯлась совсем, склонила голову набок  и,  протЯнув
вперед руки, шагнула к нему навстречу.
   - ѓосподин Џерманедер? ’ак это вы? Љонечно, моЯ дочь говорила о вас.  џ
знаю,  как  много  вы  содействовали  приЯтности  и   занимательности   ее
пребываниЯ в Њюнхене... € теперь судьба вас забросила в наш город?
   - ’о-то и оно! - отвечал г-н Џерманедер;  он  плюхнулсЯ  в  кресло,  на
которое изЯщным движением указала ему хозЯйка дома и, нимало не стеснЯЯсь,
начал обеими руками потирать свои короткие и толстые лЯжки...
   - Џростите, Я не расслышала, - деликатно переспросила консульша.
   - ’о-то, говорю, и оно-то! - отвечал г-н Џерманедер, оставив,  наконец,
в покое свои лЯжки.
   - Ћчень мило с вашей стороны, - ничего не понимаЯ, проговорила  хозЯйка
и с притворным удовлетворением откинулась на софе. Ќо г-н  Џерманедер  это
заметил; он наклонилсЯ, бог весть зачем, описал рукою круг в воздухе  и  с
величайшим усилием выдавил из себЯ:
   - Ќу, небось, и удивлены же вы, сударынЯ!
   - Ћ да, да, любезный господин Џерманедер, - радостно подтвердила она.
   ђазговор оборвалсЯ. †елаЯ поддержать его, греть протЯжно вздохнул:
   - ”у ты, окаЯнство какое!
   - ѓм... Љак вы изволили сказать?
   - ЋкаЯнство, говорю, какое, - громогласно повторил г-н Џерманедер.
   - Ћчень мило, - опЯть примирительно произнесла  ничего  не  разобравшаЯ
консульша.
   ’аким образом и эта тема была исчерпана.
   - Џозвольте узнать, -  храбро  продолжала  она,  -  что  заставило  вас
совершить столь дальнее  путешествие,  любезный  господин  Џерманедер?  Ћт
Њюнхена до нас, право, очень не близко...
   - „ельце, - отвечал г-н Џерманедер и покрутил в воздухе  своей  толстой
рукой. - Њаленькое дельце с пивоварней в ‚алькмюле, сударынЯ!
   - Ђх,  правда,  вы  ведь  ведете  торговлю  хмелем,  любезный  господин
Џерманедер! "Ќоппе и Љь", не так ли?  ‘мею  вас  уверить,  что  Я  не  раз
слышала от моего сына, консула, самые лестные  отзывы  о  вашей  фирме,  -
учтиво добавила она.
   Ќо г-н Џерманедер скромно запротестовал:
   - ’ак-то оно так, да не об этом речь. ѓлавное, мне  уж  очень  хотелось
засвидетельствовать вам свое почтенье, сударынЯ, и еще раз повидать  мадам
ѓрюнлих! Ђ коли уж приспичило, так и дальней дороги не побоишьсЯ.
   - Ѓлагодарю вас, - тепло сказала консульша  и  еще  раз  протЯнула  ему
руку, но уже ладонью вверх. - Ђ теперь надо  известить  дочь,  -  добавила
она, вставаЯ и направлЯЯсь к вышитой сонетке возле двери.
   - “-ух ты, вот будет мне радость!.. - воскликнул г-н Џерманедер, вместе
с креслом повертываЯсь к двери.
   - Џопроси  мадам  ѓрюнлих  вниз,  милочка,  -  обратилась  консульша  к
вошедшей горничной и снова села на софу.
   ѓ-ну Џерманедеру пришлось еще раз ворочатьсЯ вместе с креслом.
   -  ‚от  будет  мне  радость!  -  повторил  он,  с  мечтательным   видом
разглЯдываЯ шпалеры, большую  севрскую  чернильницу  на  секретере  и  всю
обстановку  ландшафтной.  Џотом  он  несколько  раз  повторил:  -  ”у  ты,
окаЯнство какое! € не выдумаешь! - причем  усиленно  тер  себе  колени  и,
совершенно безотносительно к своим словам, испускал  тЯжелые  вздохи.  ќто
заполнило чуть ли не все времЯ до прихода г-жи ѓрюнлих.
   Ћна заметно принарЯдилась, надела светлый жакет, взбила волосы. ‹ицо  у
нее было свежее и прелестнее, чем когда-либо,  а  кончик  Языка  времЯ  от
времени лукаво облизывал уголки рта.
   Ќе успела она показатьсЯ в дверЯх,  как  г-н  Џерманедер  вскочил  и  с
невероЯтной резвостью кинулсЯ ей навстречу. ‚се в нем пришло  в  движение.
‘хватив ее за обе руки, он потрЯсал ими, восклицаЯ:
   - ‚от она сама, госпожа ѓрюнлих! ‡дравствуйте, здравствуйте! Ќу, как вы
тут жили, а? —то поделывали на севере? “-ух ты, и рад же Я,  как  дурак!..
Ќе забыли еще городишко Њюнхен и наши горы, а? Ќу, и погулЯли мы  с  вами,
есть что вспомнить!.. “-ух,  черт!  €  опЯть  вот  свиделись!  „а  кто  бы
подумал!..
   ’они, в свою  очередь,  очень  живо  приветствовала  г-на  Џерманедера,
придвинула стул к его креслу и начала  вспоминать  Њюнхен.  ’еперь  беседа
потекла уже без всЯких заминок, и консульша, улыбаЯсь, поощрительно кивала
головой г-ну Џерманедеру и мысленно переводила  на  литературный  Язык  то
один, то другой его оборот, и когда это ей  удавалось,  с  удовлетворением
откидывалась на спинку софы.
   ѓосподину Џерманедеру  пришлось  еще  раз,  теперь  уже  г-же  Ђнтонии,
объЯснить причину своего поЯвлениЯ в городе, но "дельцу" с  пивоварней  он
Явно придавал столь малое значение, что трудно было в него поверить.  ‡ато
он с живейшим интересом расспрашивал о младшей дочери, а также о  сыновьЯх
консульши и громогласно сетовал на отсутствие Љлары и •ристиана,  так  как
ему "очень уж в охоту было познакомитьсЯ со всем семейством".
   Ќа вопрос о продолжительности его пребываниЯ здесь  он  ответил  крайне
туманно, но когда консульша сказала: "џ с минуты на минуту жду к  завтраку
сына. Ќе доставите ли вы нам удовольствие откушать с нами?" -  он  выразил
свое  согласие  еще  раньше,  чем  она  успела  договорить,  и   с   такой
готовностью, словно только и ждал приглашениЯ.
   Љонсул пришел из конторы. ЌайдЯ маленькую столовую пустой,  он  взбежал
наверх и в рабочем костюме, уже немного утомленный и озабоченный, заглЯнул
в ландшафтную, чтобы поторопить своих  с  завтраком...  Ќо,  едва  завидев
тирольскую шапочку на фисгармонии и гостЯ в грубошерстном  сюртуке,  всего
обвешанного брелоками, насторожилсЯ, и, как только было  произнесено  имЯ,
часто слышанное им из уст г-жи Ђнтонии, бросил быстрый взглЯд на сестру  и
приветствовал его  с  самой  располагающей  любезностью,  на  которую  был
способен. Ћн даже не успел сесть.  ‚се  тотчас  же  спустились  вниз,  где
мамзель ћнгман уже накрыла стол, на  котором  шумел  самовар  -  настоЯщий
самовар, подарок пастора ’ибуртиуса и его супруги.
   - Ќу, господи благослови! - возгласил г-н Џерманедер, опускаЯсь на стул
и окидываЯ взором стол, уставленный холодными закусками.
   - ќто, конечно, не мюнхенское пиво,  господин  Џерманедер,  но  все  же
нечто более приемлемое, чем наше здешнее варево,  -  и  консул  налил  ему
коричневого пенЯщегосЯ портера, который сам обычно пил за завтраком.
   - Ѓлагодарствуйте, хозЯин, - усердно прожевываЯ бутерброд, отвечал  г-н
Џерманедер, не замечаЯ исполненного ужасом взора мамзель ћнгман. Ќо портер
он  потреблЯл  столь  умеренно,  что  консульша  велела  принести  бутылку
красного вина, после чего гость  заметно  повеселел  и  снова  пустилсЯ  в
оживленный  разговор  с  мадам  ѓрюнлих.  †ивот  не  позволЯл  ему  близко
придвинутьсЯ к столу, и он сидел  широко  расставив  ноги,  свесив  жирную
белую руку со спинки стула и слегка склонив набок свою  круглую  голову  с
тюленьими усами;  преданно  поблескиваЯ  щелками  глаз,  он  с  выражением
свирепым и умильным внимал болтовне Ђнтонии.
   €зЯщными и ловкими движениЯми очищаЯ ему салаку, которой г-н Џерманедер
никогда в жизни не видывал,  она  не  преминула  высказать  рЯд  житейских
наблюдений.
   - Ћ господи, как это грустно, господин Џерманедер, что  все  хорошее  и
отрадное в жизни так быстро проходит, -  заметила  она,  намекаЯ  на  свое
пребывание в Њюнхене, и,  на  минуту  отложив  нож  и  вилку,  мечтательно
возвела взор к потолку. ‚ремЯ от времени  г-жа  ЂнтониЯ  делала  столь  же
милые, сколь и безуспешные попытки говорить на баварском диалекте.
   Љогда все еще сидели за столом, раздалсЯ стук в  дверь:  мальчик-ученик
принес из конторы  телеграмму.  Љонсул  прочитал  ее,  медленно  пропускаЯ
сквозь пальцы кончики усов, и хотЯ было очевидно,  что  содержание  депеши
заставило его мысль  напрЯженно  работать,  спросил  самым  непринужденным
тоном:
   - Ќу, как идут дела, господин Џерманедер? Ћтвета не будет, -  обратилсЯ
он к мальчику, который сразу же исчез.
   - Ћх, хозЯин, - отвечал господин Џерманедер, с трудом поворачиваЯ  свою
короткую и толстую шею к консулу и кладЯ теперь  на  спинку  стула  правую
руку. - —то уж тут говорить, горе да и только! Њюнхен,  -  он  выговаривал
это слово так, что можно было только догадыватьсЯ, какой именно  город  он
имеет в виду, - Њюнхен город не деловой,  там  каждый  норовит  устроитьсЯ
поскромней да поспокойней!.. € депеш у нас за столом не читают  -  это  уж
дудки!  ’ут  у  вас,   на   севере,   все   по-другому,   черт   подери!..
Ѓлагодарствуйте, что  ж  можно  и  еще  стаканчик!  Ќевредное  винцо!  Њой
компаньон Ќоппе день и ночь мечтает перебратьсЯ в Ќюрнберг: там,  говорит,
и биржа, и народ оборотистый... Ќу, а Я из Њюнхена  ни  ногой...  черта  с
два! Љонечно, у нас конкуренциЯ, можно сказать, дьЯвольскаЯ, а уж  экспорт
- об нем и говорить нечего!.. ’еперь и  в  ђоссии  сами  собираютсЯ  хмель
разводить... - Ќо тут он вдруг кинул неожиданно быстрый взглЯд на  консула
и сказал: - Ђ в общем жаловатьсЯ  не  приходитсЯ,  хозЯин!  „ельце  у  нас
неплохое. Њы  немалые  денежки  зашибаем  на  акционерной  пивоварне,  где
директором Ќидерпаур. ‘лыхали, верно?  Џоначалу  у  них  предприЯтие  было
маленькое, да мы им дали кредит  из  четырех  процентов  под  закладную  -
пускай себе расширЯютсЯ! Ќу, а теперь это дело солидное. „а и у нас оборот
дай бог - можно жить - не тужить! - заключил г-н Џерманедер,  поблагодарил
консула за предложенные на выбор папиросы и  сигары,  попросил  разрешениЯ
закурить увесистую трубку,  которую  он  извлек  из  кармана,  и,  получив
таковое, весь окутанный клубами дыма, вступил с консулом в деловую беседу,
быстро перекинувшуюсЯ на политику. Ћни обсудили взаимоотношениЯ Ѓаварии  и
Џруссии, поговорили о короле Њаксимилиане (*39)  и  императоре  Ќаполеоне,
причем г-н Џерманедер уснащал свою речь никому не понЯтными  оборотами,  а
паузы, без всЯкой видимой  свЯзи  с  предыдущим,  заполнЯл  восклицаниЯми,
вроде: "Ќу и ну!", или: "‚от это да!"
   “ мамзель ћнгман от удивлениЯ застревал во рту непрожеванный кусок; она
не сводила с гостЯ своих широко открытых карих глаз и, по свойственной  ей
привычке, вертикально держа нож и вилку,  даже  слегка  помахивала  ими  в
воздухе. ’аких  разговоров  эти  комнаты  еще  не  слышали,  столь  густой
табачный дым никогда их не окутывал, не видывали они и  такой  благодушной
распущенности манер. Љонсульша, озабоченно осведомившись, не  подвергаетсЯ
ли маленькаЯ евангелическаЯ община преследованию  со  стороны  куда  более
многочисленных папистов, замкнулась в благожелательном недоумении, а  ’они
по мере приближениЯ трапезы к концу становилась  все  более  задумчивой  и
неспокойной. ‡ато консул веселилсЯ от души,  он  даже  попросил  у  матери
разрешениЯ, - которое немедленно воспоследовало, - послать вниз за  второй
бутылкой вина, и пригласил г-на Џерманедера к себе на Ѓрейтенштрассе: "ЊоЯ
жена будет в восторге..."
   Џрошло добрых три часа, прежде чем г-н Џерманедер  начал  готовитьсЯ  к
уходу: выбил свою трубку, допил до дна  стакан,  пробурчал  что-то  насчет
"окаЯнства" и, наконец, поднЯлсЯ.
   - —есть имею, сударынЯ!.. Џомогай  бог,  мадам  ѓрюнлих!  Џомогай  бог,
господин Ѓудденброк. „обрый день, почтеннейшаЯ!
   Џри этом обращении €да вздрогнула и изменилась в  лице.  Љо  всему  он,
прощаЯсь, говорил еще "добрый день"!..
   Љонсульша переглЯнулась с сыном: г-н Џерманедер  только  что  заЯвил  о
своем намерении возвратитьсЯ в скромную гостиницу на берегу ’равы, где  он
остановилсЯ.
   - ЊюнхенскаЯ подруга моей дочери и ее супруг  далеко,  -  обратилась  к
нему стараЯ  дама,  -  и  нам,  вероЯтно,  не  скоро  представитсЯ  случай
отблагодарить их  за  гостеприимство.  Ќо,  если  вы,  уважаемый  господин
Џерманедер, решите доставить нам удовольствие и остановитьсЯ в нашем доме,
- право же, мы будем душевно рады.
   Ћна протЯнула ему руку. €  что  же?  ѓ-н  Џерманедер,  не  задумываЯсь,
согласилсЯ! ЏринЯл предложенное ему гостеприимство так же быстро и охотно,
как приглашение к завтраку. Ћн поцеловал дамам руки,  что  было  ему  Явно
непривычно, принес  из  ландшафтной  трость  и  шлЯпу,  еще  раз  пообещал
немедленно доставить на Њенгштрассе свой чемодан и, поскорее управившись с
делами, вернутьсЯ не позднее четырех часов.  Љонсул  пошел  проводить  его
вниз.  “же  выходЯ  на  улицу,   г-н   Џерманедер   вдруг   обернулсЯ   и,
прочувствованно покачав головой, сказал:
   - Ќе обессудьте менЯ, сударь, но ваша сестрица, ей-ей,  славный  малый!
Џомогай бог! - и, все еще качаЯ головой, исчез за дверью.
   Љонсул  не  в  силах  был  противостоЯть  желанию  поднЯтьсЯ  наверх  и
посмотреть, как себЯ чувствуют дамы.
   €да ћнгман уже  носилась  по  дому  с  постельным  бельем,  приготовлЯЯ
комнату гостю.
   Љонсульша все сидела за столом, не сводЯ своих светлых глаз с  какой-то
одной точки на потолке; белые пальцы ее тихонько барабанили по столу. ’они
сидела у окна, скрестив руки на груди, и с важным, даже строгим выражением
лица упорно смотрела прЯмо перед собой. ’ишина в столовой была полнаЯ.
   - Ќу как? - спросил ’омас, остановившись в дверЯх и вынимаЯ папиросу из
портсигара с мчащейсЯ тройкой. Џлечи его вздрагивали от смеха.
   - ЏриЯтный человек, - откликнулась консульша.
   - € Я того же мнениЯ! - ‘ этими словами консул галантно, хотЯ и не  без
юмора, расшаркалсЯ перед сестрой, словно почтительно осведомлЯЯсь и об  ее
мнении. Ћна молчала все с тем же строгим видом.
   - •отелось бы только, чтобы он не бранилсЯ, - не без  робости  заметила
консульша. - …сли Я  правильно  понЯла,  то  он  через  каждые  два  слова
произносил какие-то проклЯтьЯ...
   - Ћ, это пустЯки, мама, он при этом ничего дурного не думал!..
   - € потом эта nonchalance [распущенность (фр.)]  в  поведении,  как  ты
считаешь, ’ом?
   - ќто у него чисто южное, -  ответил  консул,  медленно  выдохнул  дым,
улыбнулсЯ матери и украдкой поглЯдел на ’они.
   Љонсульша этого не заметила.
   - Џриходите сегоднЯ с ѓердой обедать. Џожалуйста, ’ом, сделайте это длЯ
менЯ.
   - Ћхотно, мама, очень охотно! Ћткровенно говорЯ, Я жду немало  радостей
от нашего нового гостЯ. Ђ ты? ‚се-таки некоторое разнообразие после  твоих
духовных особ...
   - “ каждого свой вкус, ’ом.
   - ђазумеетсЯ! Ќу, Я пошел... да, кстати, - он обернулсЯ уже в дверЯх, -
ты, ’они, несомненно произвела на него сильнейшее впечатление! џ не  шучу!
‡наешь, как он о тебе отозвалсЯ, когда Я его провожал? "‘лавный  малый"  -
это его подлинные слова.
   ’ут г-жа ѓрюнлих вышла из своей неподвижности и, обернувшись  к  брату,
во всеуслышанье заЯвила:
   - Ќе понимаю, ’ом, зачем ты мне  это  рассказываешь?  Ћн,  конечно,  не
просил тебЯ молчать, но Я все же не уверена, что так уж  уместно  мне  это
передавать. Ћдно Я знаю твердо и скажу тебе: в жизни важно не  что  и  как
говоритсЯ, а что у человека в сердце и на уме... €  если  ты  насмехаешьсЯ
над  его  манерой  выражатьсЯ...  если  находишь   господина   Џерманедера
комичным...
   - „а бог с тобой, ’они! “ менЯ этого и в мыслЯх не было... Ќапрасно  ты
горЯчишьсЯ.
   - Assez! - вмешалась консульша, бросив на сына строгий и в то же  времЯ
просительный взглЯд, как бы говоривший: пощади ее!
   - Ќу-ну, не сердись, ’они! -  сказал  он.  -  џ  вовсе  не  хотел  тебе
досадить. ’ак! Ђ теперь Я и вправду ухожу и сейчас  пошлю  кого-нибудь  из
рабочих привезти чемодан... ‚сего хорошего!


        5

   €так, г-н Џерманедер водворилсЯ на Њенгштрассе. Ќа  следующий  день  он
обедал у ’омаса Ѓудденброка  и  его  супруги,  а  на  третий,  в  четверг,
познакомилсЯ с четой  Љрегеров,  с  дамами  Ѓудденброк  с  Ѓрейтенштрассе,
которые нашли его ужасно смешным  ("“жЯсно!",  как  они  выговаривали),  а
также с ‡еземи ‚ейхбродт, обошедшейсЯ с  ним  довольно  сурово,  с  бедной
Љлотильдой и с маленькой ќрикой, которой он преподнес "гостинец" - кулечек
конфет.
   Ћн благодушествовал! Ѓлагодушествовал с утра до вечера, хотЯ  иногда  и
испускал тЯжелые вздохи, которые,  впрочем,  ровно  ничего  не  значили  и
вызывались только избытком удовольствиЯ. ‘ вечной своей трубкой  в  зубах,
со  своим  смешным  выговором,   с   поразительной   способностью   часами
засиживатьсЯ за столом после еды и, принЯв непринужденнейшую позу, курить,
пить и болтать, он хотЯ и внес в размеренную  жизнь  старого  дома  совсем
новый и чуждый ей дух, ибо все его существо  удивительно  не  подходило  к
стилю этих покоев, но тем не менее ничуть  не  нарушил  укоренившихсЯ  там
обычаев. ѓ-н Џерманедер неизменно присутствовал  на  утренних  и  вечерних
молитвах, однажды испросил дозволениЯ посетить воскресную школу  консульши
и даже на минуточку заглЯнул в большую столовую во  времЯ  "€ерусалимского
вечера", чтобы представитьсЯ дамам, но, когда ‹еа ѓерхардт начала  читать,
немедленно обратилсЯ в бегство.
   ‚ городе его особа быстро  приобрела  известность,  и  в  патрицианских
домах с любопытством говорили о баварском госте Ѓудденброков, но  знакомых
ни на бирже, ни в обществе у него не было. Ђ  так  как  сезон  кончилсЯ  и
большинство семей уже собиралось выехать на взморье, то консул и не  делал
попыток "ввести его в свет". ‡ато  сам  он  очень  много  занималсЯ  г-ном
Џерманедером.  ЌесмотрЯ  на   обилие   деловых   и   общественно-городских
обЯзанностей, консул находил времЯ водить его по городу, показывал ему все
средневековые достопримечательности -  церкви,  ворота,  колодцы,  ратушу,
рынок, "„ом корабельщиков", всеми силами стараЯсь развлекать его. Ќа бирже
он познакомил г-на Џерманедера  с  ближайшими  своими  друзьЯми,  а  когда
консульша как-то при случае поблагодарила его за такую  самоотверженности,
он только сухо ответил:
   - Ќ-да, мама, чего-чего только не приходитсЯ делать...
   Љонсульша эти слова пропустила мимо ушей, даже бровью не повела, только
взглЯнула на сына своими светлыми глазами и спросила о чем-то постороннем.
   Ћна относилась к г-ну Џерманедеру с  ровным  и  сердечным  дружелюбием,
чего отнюдь нельзЯ было сказать о ее дочери. Ѓаварский гость присутствовал
уже на  двух  "четвергах",  хотЯ  на  третий  или  четвертый  день  своего
пребываниЯ и заметил вскользь, что  его  "дельце"  со  здешней  пивоварней
окончено. ‘ тех пор прошли уже полторы недели, и на каждой из "четвергов",
стоило   только   г-ну   Џерманедеру   начать   говорить    и    оживленно
жестикулировать, как г-жа ѓрюнлих бросала тревожные,  быстрые  взглЯды  на
дЯдю ћстуса, кузин Ѓудденброк или ’омаса,  краснела,  на  несколько  минут
замыкалась в молчании, а не то даже выходила из комнаты...


   ‡еленые шторы на  открытых  окнах  в  спальне  г-жи  ѓрюнлих  чуть-чуть
колыхались от легкого дыханьЯ Ясной  июньской  ночи.  Ќа  ночном  столике,
подле кровати с пологом, в стакане,  до  половины  налитом  водой,  поверх
которой плавал слой масла, горело несколько фитильков, освещавших покойным
и слабым светом большую комнату с прЯмыми креслами в  чехлах  из  сурового
полотна. ѓ-жа ѓрюнлих лежала в постели. …е хорошенькаЯ  головка  покоилась
на мЯгких подушках в наволочках с кружевными оборками, руки были простерты
поверх стеганого одеЯла. Ќо глаза ее, слишком задумчивые, чтобы сомкнутьсЯ
сном,  следили  за  бесшумными,  неустанными  взмахами  крыльев  какого-то
крупного насекомого с длинным тельцем,  вьющегосЯ  вокруг  ночника...  Ќад
кроватью, между двумЯ гравюрами со средневековыми видами города, висело  в
рамке изречение: "‚верЯй пути свои господу"... Ќо разве может это  служить
утешеньем, когда вот так, с открытыми глазами,  лежишь  ночь  напролет,  и
тебе не с кем посоветоватьсЯ, и надо совсем одной решатьсЯ на важный  шаг,
в самой себе искать мужества длЯ окончательного "да"  или  "нет",  которое
определит всю твою дальнейшую жизнь...
   ‚округ стоЯла тишина. ‘лышно было только, как тикают часы на стене да в
соседней  комнате,  занавесью  отделенной  от  спальни  ’они,  покашливает
мамзель ћнгман. ’ам еще горел свет. ‚ернаЯ пруссачка, сидЯ  за  раздвижным
столом под висЯчей лампой, штопала чулки маленькой ќрики, ровно и  глубоко
дышавшей во сне, - у питомиц ‡еземи  ‚ейхбродт  были  летние  каникулы,  и
девочка жила на Њенгштрассе.
   ѓоспожа ѓрюнлих приподнЯлась и, опершись на локоть, вздохнула.
   - €да? - громким шепотом позвала она. - ’ы что, еще сидишь и штопаешь?
   - „а, да, ’они-деточка, - послышалсЯ голос €ды. -  ‘пи...  ‡автра  ведь
рано вставать, ты не выспишьсЯ...
   - €да, так ты не забудешь разбудить менЯ завтра в шесть?
   - •орошо будет и в половине седьмого, деточка. ќкипаж заказан к восьми.
‘пи, спи, чтобы встать свеженькой...
   - Ђх, да Я еще совсем не спала!
   - Ђй-ай-ай! ќто никуда не годитсЯ. Ќе хочешь же ты приехать  в  вартау
усталой и сонной? ‚ыпей семь глотков  воды,  повернись  на  правый  бок  и
считав до тысЯчи...
   - Ђх, €да, подойди ко мне, пожалуйста! џ все равно не усну,  Я  столько
думаю, что голова у менЯ раскалываетсЯ...  Џощупай-ка:  по-моему,  у  менЯ
жар... „а и желудок опЯть... Ђ может быть, это от малокровиЯ? †илы у  менЯ
на висках вздулись и так бьютсЯ, что даже больно. Џриливы к  голове  могут
быть и при малокровии...
   ‚  соседней  комнате  двинули  стулом,  и  из-за  занавеси   показалась
сухопараЯ, крепко сшитаЯ фигура €ды в простом коричневом платье.
   - Ђй-ай-ай, ’они! †ар? „ай-ка  Я  пощупаю,  деточка...  ‘ейчас  сделаем
компрессик...
   Љрупным, почти мужским, шагом она  прошла  к  комоду,  достала  носовой
платок, обмакнула его в таз на умывальнике, опЯть  подошла  к  кровати  и,
осторожно положив на лоб ’они, разгладила его ладонью.
   - ‘пасибо, €да! Љак приЯтно!.. Ђх, посиди немного со мной, моЯ хорошаЯ,
старенькаЯ €да. ‚от здесь, на кровати... Џонимаешь, Я все  времЯ  думаю  о
завтрашнем дне... Љак мне быть? “ менЯ голова кругом идет...
   €да уселась на краешек кровати, снова взЯла в руки иголку и  деревЯнный
гриб с натЯнутым на него чулком, склонила  голову  с  гладко  расчесанными
седыми волосами и, неустанно следЯ за каждым своим стежком, спросила:
   - ’ы думаешь, он завтра объЯснитсЯ?
   - Ќепременно, €да, Я  не  сомневаюсь.  ’акого  удобного  случаЯ  он  не
упустит. Џомнишь, как было с Љларой? Ќа такой же  прогулке...  Љонечно,  Я
могу этого избежать, могу не оставатьсЯ одна, не подпускать его  близко  к
себе... Ќо тогда... тогда  это  конец!  Џослезавтра  он  уезжает,  он  сам
сказал. „а ему и нельзЯ дольше оставатьсЯ здесь,  если  завтра  ничего  не
будет решено... ‡автра он непременно объЯснитсЯ... Ќо что же мне  сказать,
€да, если он спросит? ’ы еще никогда не была замужем и поэтому не очень-то
знаешь жизнь. Ќо ты честный, разумный человек, и тебе уже сорок два  года.
Ќеужели ты ничего не можешь посоветовать? Њне так нужен совет...
   €да ћнгман опустила чулок на колени.
   - „а, да, ’они, Я и сама об этом немало думала. € додумалась  до  того,
что тут уж и советовать нечего,  деточка  моЯ!  Ћн  не  может  уехать,  не
переговорив с тобой и с твоей мамой. Ђ если ты этого не хочешь,  так  надо
было раньше отослать его...
   - „а, ты права, €да. Ќо Я и на это не могла решитьсЯ, потому  что  чему
быть, того не миновать! Ќо только Я  поневоле  все  времЯ  думаю:  еще  не
поздно, еще можно отказатьсЯ! € вот Я лежу и мучаюсь...
   - ’ебе он нравитсЯ, деточка, скажи по совести?
   - „а, €да! …сли бы Я стала это отрицать, Я бы солгала. Ћн некрасив,  но
в жизни это не так уж важно; зато он добрейший человек, не способный ни на
что дурное, это уж можешь мне поверить... Љогда Я вспоминаю ѓрюнлиха...  Ћ
господи!.. ’от вечно твердил: "џ живой, Я находчивый",  и  старалсЯ  этими
словами прикрыть то, что он просто мошенник... Џерманедер совсем другое...
Ћн  длЯ  таких  штук,  Я  бы  сказала,   слишком   неповоротлив,   слишком
благодушен... хотЯ, с другой стороны, это тоже недостаток, - можно  голову
дать на отсечение, что он никогда не станет миллионером.  €  по-моему,  он
даже слишком склонен распускатьсЯ, жить "спустЯ рукава", как  они  говорЯт
на юге... Ќо там все такие, €да, вот в чем  дело.  ’ы  пойми,  в  Њюнхене,
когда он был среди таких же людей, которые так же говорЯт, как и он, и так
же себЯ держат,  Я  его,  прЯмо  скажу,  любила.  Ћн  мне  казалсЯ  милым,
простосердечным, добрым. € очень скоро Я заметила, что это взаимно.  Њожет
быть, тут играло роль и то, что он считал менЯ  богатой  женщиной?  Ѓоюсь,
более богатой, чем Я есть... потому что, ты ведь знаешь, мама уже не может
много дать за мной... Ќо это, Я уверена, его не остановит. Ћн за  деньгами
не гонитсЯ... „а, так что же Я хотела сказать, €да?
   - ‚ Њюнхене, ’они! Ќу, а здесь?
   - Ђ здесь, €да... ’ы сразу понЯла, что Я хочу сказать:  здесь,  где  он
вырван  из  привычной  обстановки,  где  люди  совсем  другие  -   строже,
честолюбивее... как бы это выразитьсЯ... благоприличнее, - здесь  Я  часто
за него краснею; да, да, откровенно признаюсь тебе,  €да,  потому,  что  Я
всегда говорю, что думаю... Я стеснЯюсь его, хотЯ это, может быть, и дурно
с моей стороны. ’ы знаешь, он уже не раз говорил "мне" вместо  "менЯ".  Ќа
юге так говорЯт, €да, даже  самые  образованные  люди,  когда  они  весело
настроены, и ничей слух это не режет,  никого  не  сердит,  никто  даже  и
вниманиЯ не обращает... Ђ здесь... мать на него  коситсЯ,  ’ом  вскидывает
бровь, дЯдЯ ћстус вздрагивает и еле  сдерживаетсЯ,  чтобы  не  фыркнуть...
‡наешь эту крегеровскую манеру... Ђ Џфиффи Ѓудденброк  переглЯдываетсЯ  со
своей матерью или с  ”ридерикой  и  ѓенриеттой...  €  мне  становитсЯ  так
стыдно, что, кажетсЯ, взЯла бы да убежала  из  комнаты.  €  тогда  Я  даже
представить себе не могу, что выйду за него замуж...
   - Ќу, это не беда. ’они, ведь жить-то вы будете в Њюнхене.
   - ќто  ты  верно  сказала,  €да.  Ќу,  а  помолвка?  ‚едь  ее  придетсЯ
праздновать. € ты только представь себе, если мне все времЯ  будет  стыдно
перед нашими, перед Љистенмакерами, Њеллендорфами  и  вообще  перед  всеми
гостЯми из-за того, что в нем так мало внешнего благородства. Ђх,  с  вид