длЯ  фермеров,  провинциального  духовенства,  свЯтых   и   тому
подобного сброда. Ќо негр-официант прислуживал ему проворно и  вежливо,  и
Ќийл, благодушествуЯ, подумывал уже, не спросить ли хорошую сигару. ‚  это
времЯ  он  увидел  ѓлена  ’артана,  управлЯющего,  который,  должно  быть,
поЯвилсЯ из затейливого восточного сосуда и  теперь  стоЯл  рЯдом,  учтиво
осведомлЯЯсь:
   - Љак вы, всем довольны? †алоб нет?
   Ќийл сердечно ответил:
   - Ќет, ѓлен, все в порЯдке, спасибо.
   - ’огда прошу вас отметить, что мы  в  точности  выполнили  предписаниЯ
закона. Ќаши постоЯнные клиенты энергично протестуют против того, что  вы,
цветные джентльмены, ЯвлЯетесь сюда завтракать и портите  им  аппетит,  но
тем не менее мы вас  принЯли  и  обслужили.  Ђ  теперь  наша  убедительнаЯ
просьба - больше никогда сюда не ЯвлЯтьсЯ.
   ѓлен повернулсЯ и быстро пошел прочь.
   Ќийл еще не успел опомнитьсЯ, как „рексель ѓриншо, тот  самый  „рексель
ѓриншо, который еще недавно  с  таким  подобострастием  кланЯлсЯ  молодому
банкиру мистеру Љингсбладу, шагнул к нему и сказал весьма решительно:
   - Џозвольте дать  вам  добрый  совет,  Ќийл.  Ќайдите  себе  постоЯнную
работу, будьте почтительны с белыми людьми, знайте свое место, не  лезьте,
куда вас не просЯт, и держитесь подальше от таких заведений, как  наше.  “
белых власть и сила, и неразумно восстанавливать их  против  себЯ.  ‚от  Я
отлично знаю, как себЯ вести с ними; у менЯ  и  неприЯтностей  не  бывает.
ЊенЯ никогда не уволЯт с работы - как вас из "Beaux Arts".
   - Ћткуда вы знаете?
   - Њы, негры, все должны знать, чтобы как-то ужитьсЯ в этом подлом белом
мире. Ћбразумьтесь, сынок, и оставайтесь там, где вам положено оставатьсЯ.
Њожет, если вы прослывете благоразумным негром,  со  временем  ваша  дочка
опередит вас, как мои менЯ опередили, и сможет найти себе чистую приличную
работу. Љонечно, положение цветных должно изменитьсЯ, _но сейчас длЯ этого
не времЯ_. Ђ все эти революционные разговоры и бессмысленны и вредны  -  и
кстати, перестаньте вбивать всЯкие крамольные идеи в голову ”илу  “индеку.
”ил - мой будущий зЯть, и Я не хочу, чтобы вы его совращали!
   - џ его совра...
   - „а, вот именно. ‚ы себЯ ведете очень неразумно. Џоймите, Ќийл, -  чем
вы были раньше, теперь роли не играет. ‘ейчас вы негр, такой же,  как  все
негры. Ѓерите с менЯ пример и не искушайте судьбу. Ђ  сейчас  ступайте.  €
так уже Я рискую многим, стоЯ тут и разговариваЯ с вами.
   "ЊоЯ дочь, моЯ ЯснаЯ, быстроногаЯ Ѓидди на "чистой, приличной работе" -
может быть, в кухне у ђода Ћлдвика!"
   ЏовинуЯсь настоЯниЯм ‘офи, он в конце концов отправилсЯ на  Њайо-стрит,
к мистеру ‚андербильду ‹итчу, влиЯтельному цветному  члену  ордена  ‹осей,
успешно занимавшемусЯ погребальным делом, страхованием и рулеткой.  Њистер
‹итч принЯл его в  красном  с  никелем  кабинете,  в  присутствии  изЯщной
цветной стенографистки, и холодно разъЯснил, что не  расположен  принимать
на работу белых, которые нарочно прикидываютсЯ неграми, чтобы  пролезть  в
страховой бизнес.
   "Ќу что ж, тем лучше, если кое-кто из цветных достиг уже такой  высокой
ступени культуры, что может отшить просителЯ с  не  меньшим  блеском,  чем
дЯдюшка Ћливер Ѓихаус".
   Ћн все же нашел  в  ”айв  Џойнтс  кое-какую  сдельную  счетную  работу,
которой с грехом пополам пробавлЯлсЯ. ђаботодателЯми его  были  два  самых
преуспевающих чернокожих дельца в городе: Ђксель ‘кагстром, глава компании
‹одка-ЊолниЯ, и Ђльберт ‚улкейп, хозЯин прачечной  Ќек-Џлюс-“льтра,  люди,
никак не  подходившие  под  федеринговское  представление  о  незадачливом
негре.
   Њистер ‘кагстром, женатый на белой женщине, финке, сам наполовину швед,
на четверть негр, на четверть китаец, с примесью индейской и  мексиканской
крови, - а следовательно, стопроцентный эфиоп, -  изготовлЯл  великолепные
лодки. Ћн был набожный  лютеранин  и  весьма  неодобрительно  относилсЯ  к
"распущенности и лени,  чем  так  часто  страдают  цветные".  Ћн  умилЯлсЯ
собственному великодушию, побуждавшему  его  держать  у  себЯ  на  фабрике
негров наравне с белыми рабочими. ќто был типичный американский бизнесмен,
отличавшийсЯ от других американских бизнесменов разве только тем, что  его
меньше интересовали  расовые  проблемы,  и  он  охотно  предоставил  Ќийлу
возможность каждую пЯтницу работать в  его  бухгалтерии  за  самую  низкую
плату.
   Ђльберт ‚улкейп был братом „жона и дЯдей ђайана, но особой  приЯзни  не
питал ни к тому, ни к другому. Ћни длЯ него были чересчур  радикальны.  Ћн
не  отказывалсЯ  давать  неграм  работу  в  своей  постоЯнно   загруженной
прачечной на —икаго-авеню, но так как большинство  клиентов  у  него  были
белые, то в шоферы и инкассаторы он нанимал только белых. „оговариваЯсь  с
Ќийлом о сдельной бухгалтерской работе, Ђльберт рассуждал:
   - Џонимаете, все эти идеи о расовом равенстве - вещь, конечно, хорошаЯ,
но каждый прежде всего  должен  думать  о  себе,  верно?  ‘равните-ка  мой
текущий счет с текущим счетом „жона! Ђ ђайан - училсЯ,  училсЯ,  а  теперь
батрачит на ферме!
   ђаботаЯ над счетными книгами Ђльберта или ‘кагстрома в комнате, где  за
спиной постоЯнно трещал телефон, а свет никогда не падал, как нужно,  Ќийл
чувствовал себЯ совершенно так же, как в бухгалтерии ‚торого Ќационального
Ѓанка, с той только разницей, что теперешние его работодатели  были  более
предупредительны с ним, видЯ в нем человека, который еще  может  оказатьсЯ
"белым". ‚прочем,  он,  пожалуй,  предпочел  бы  подозрительность  мистера
‚андербильда ‹итча.
   Љогда он возмущенно рассказывал „эвисам  о  недоверии  своих  хозЯев  к
неграм, Њарта и Ђш только смеЯлись. Ђш сказал:
   - Љак этнолог, вы подаете надежды.  …динственное,  что  ускользнуло  от
ваших наблюдений, - это самаЯ суть. Њы ведь вам уже  давно  говорили,  что
никакой разницы нет. ќто только вы да гарлемские радикалы настаиваете, что
черное  дерево  всегда  лучше  березы.  ђасстаньтесь  со   своей   расовой
романтикой! ’ем более что и среди наших белых друзей многие  считают,  что
мы тем скорей добьемсЯ популЯрности и  приглашениЯ  в  члены  ”едерального
клуба,  чем  больше  наших  соплеменников  сумеют  разбогатеть   и   стать
владельцами доходных домов. Џравда, ирландцы и евреи  веками  практиковали
этот метод, и без особого успеха, но это еще ничего не доказывает.


   ‚сего лишь месЯц провел Ќийл в поисках  работы,  но  за  это  времЯ  он
стучалсЯ во столько дверей, что месЯц показалсЯ ему годом.  €  все-таки  у
них оставалсЯ хотЯ бы дом, свЯщенный и неприкосновенный - и оплаченный  до
последнего цента. Ќийлу особенно приходилось ценить это  теперь,  когда  у
него не было ни службы, ни клуба,  ни  кружка  друзей,  где  его  ждал  бы
радушный прием, и он часто думал, что если б не дом,  ‚естл,  наверно,  не
выдержала бы и ушла от него.
   Џочти все вечера они сидели дома, а  если  шли  куда-нибудь,  то  потом
обычно жалели об этом. ’ак, например.
   ‹уиза   “оргейт,   миссис   “эбб   “оргейт,   всегда   казалась   Ќийлу
олицетворением  традиций  Ѓольшого  ‘вета  -  образованнаЯ,   выдержаннаЯ,
вдумчиваЯ, она как бы возвышалась над уровнем смертного человечества. (Ћна
была урожденнаЯ Ћстхек из ћтики и познакомилась с “эббом, когда он  училсЯ
в ѓарварде. …е положение  в  обществе  было  так  высоко,  что  она  могла
позволить себе  ходить  как  простаЯ  фермерша:  в  садовых  перчатках,  с
веснушками, с ненакрашенными губами. Ћна парила в сфере,  где  никогда  не
слыхали о медсестре Љонкорд,  или  Ђльберте-прачечнике,  или  о  беленьких
коттеджах, купленных в рассрочку.) Љак мать  ќкли,  товарища  его  детских
игр,  миссис  “оргейт  всегда  вызывала  в  памЯти  Ќийла  ровную  улыбку,
прохладную руку и серебрЯную бонбоньерку с мЯтно-шоколадными лепешками, но
не песни, не домашние булочки, не катание с гор, ничего такого.
   € вот именно теперь, когда общество заключило Ќийла и ‚естл в моральный
концлагерь, они вдруг получили от миссис “оргейт  любезное  приглашение  к
обеду, чего никогда не бывало раньше. Ћстынув от первых восторгов по этому
поводу, Ќийл понЯл,  чем  было  вызвано  приглашение  ‹уизы  “оргейт:  она
чувствовала  себЯ  виноватой,  что  не  сделала  длЯ  негров  всего,   что
намеревалась сделать, когда уговаривала “эбба шире применЯть  негритЯнский
труд на своих предприЯтиЯх. Ќийл уже научилсЯ распознавать это беспокойное
чувство вины у лучших представителей духовенства и адвокатского сословиЯ.
   ‚естл заметила:
   - Ќе могу сказать, чтобы мне до смерти хотелось идти.
   - џ тоже. ќто  будет  вроде  файв-о-клока  в  морге.  Ќо,  пожалуй,  мы
все-таки должны оценить ее стараниЯ. џ знаю, как тебе  тЯжело,  что  мы  с
тобой оказались за бортом так называемого лучшего общества...
   - ’ак называемого?
   - ...и стали отшельниками. ’ебе не приходит в голову, что в меру  своих
жалких способностей Я и сам страдаю за тебЯ?
   -  Ќет,  нет,  Я  знаю.  €  Я  совсем   не   хочу   быть   христианской
великомученицей на костре. џ справлюсь с этим. ’олько иногда Я  думаю,  не
лучше ли было бы длЯ тебЯ, если бы... Ќийл,  нет  ли  какой-нибудь  милой,
хорошей цветной девушки, котораЯ могла бы поддержать тебЯ лучше, чем Я?
   - Њожет быть, и есть, но  Я  дал  обет  посвЯтить  свою  жизнь  тебе  и
как-нибудь постараюсь не нарушить этого обета.
   “ нее засиЯли глаза, но так как дело происходило в  ѓранд-ђипаблик,  то
вслух она сказала только:
   - ‹адно, ђомео, пойдем!


   „ом “эбба “оргейта на бульваре ‚аренн над самой  долиной  ‘оршей-ривер,
построенный в стиле туреньских замков, был еще обширнее  •илл-хауза  Ѓерги
ќйзенгерца, и в нем было больше башенок, карнизов, фронтонов, декоративных
труб  на  крыше,  подъездов,  почти-мраморных   почти-фавнов,   бассейнов,
наполненных всЯким мусором,  контрфорсов  настоЯщих,  контрфорсов  ложных,
висЯчих садов, флюгеров и окон-фонарей, но меньше книг и картин. ‚ общем -
вполне   европейский   и   аристократический   дом   с    украшениЯми    в
колониально-лесорубском стиле.
   Ќийла и ‚естл принимала с  серошелковой  грацией  миссис  “оргейт  и  с
взволнованной  подозрительностью  сам  “эбб,  как  всегда  смахивающий  на
второго могильщика, счетовода или собирателЯ бумажных Ярлыков и  резиновых
ленточек - недоуменно безмолвного и постоЯнно объЯтого тревогой, как бы  у
него не отнЯли его сокровища.
   Ћни пили коктейли в малой  гостиной,  и  когда  “эбб  передавал  гостЯм
бокалы, вид у него был неестественно напрЯженный, словно он  боЯлсЯ,  -  а
вдруг эта черномазаЯ деревенщина кусаетсЯ. Ћн веками играл с отцом ‚естл в
бридж, но на лице у него, казалось, было написано: "џ так мало имел дела с
вами, цветными, что даже не знаю, принЯто угощать вас коктейлЯми или нет".
   ‘толоваЯ “оргейтов была большаЯ, длиннаЯ комната с обнаженными балками,
выкрашенными в пурпур и золото, и  пестрым  плиточным  полом.  Џодавала  к
столу  пожилаЯ   горничнаЯ-шведка,   которой,   очевидно,   было   сделано
соответствующее предупреждение, и она подносила  блюда  Ќийлу  и  ‚естл  с
таким видом, как будто держала в руках корзинки с горЯчими угольЯми.  Њеню
состоЯло из разных окаменелостей, залитых мучными соусами.  ѓостей,  кроме
них, не было. Ћтсутствие ќкли и его  супруги,  о  которых  подчеркнуто  не
упоминалось, было ощутимее самого назойливого присутствиЯ.
   Ѓеседа велась по окольным путЯм, в обход негритЯнской темы. ‘ама  ‚естл
вдруг решительно дернула занавес:
   - “жасно смешно, знаете - столько  есть  чудаков,  которые  утверждают,
будто Я вдруг, как  по  волшебству,  превратилась  в  цветную  -  да,  да,
представьте себе, и это наши знакомые, люди, у которых как  будто  хватает
ума подписывать чеки и ходить с маленькой. ЃеднЯжки из  ‹иги  Ћбразованных
Њолодых †енщин в полном смЯтении, такого еще  не  бывало  по  эту  сторону
Ѓольшого Љаньона. Џросто взЯть и выставить дочь Њортона ‚еликолепного  они
не решаютсЯ, и, пожалуй, самым  безболезненным  выходом  будет  распустить
лигу. ‚ы со мной не согласны, мистер “оргейт?
   - „а... д-да - Я понимаю вашу мысль, - пролепетал “эбб.
   Ћн смутно подозревал, что она шутит, а у могущественного  “оргейта,  не
знающего себе равных  в  искусстве  сбыта  сухой  штукатурки  и  щеток  из
пластмассы в —икаго, в ‚енеции и на горе Љаймакишалан,  всегда  начиналось
головокружение и боль в глазах при малейшем намеке на шутку. Ћднако у него
были  свои  обЯзанности,  как  у  одного  из  руководителей   Ќациональной
Ђссоциации Џромышленников, и раз уж  эти  морские  свинки  сами  затронули
щекотливый вопрос о вивисекции,  он  счел  своим  долгом  поддержать  этот
разговор, чтобы получить €нформацию о Ќовых ‚еЯниЯх. Ћн повернулсЯ к Ќийлу
и сказал доверительным тоном:
   - ‘кажите - Я, вероЯтно, проЯвлЯю непростительную неосведомленность,  -
значительно ли усиливаетсЯ сейчас стремление к  политической  деЯтельности
среди - э-э, гм - цветного населениЯ?
   - Џраво, Я не очень в курсе дела, сэр, но думаю, что да.
   - ‚ы хотите сказать, что ваш личный опыт позволЯет вам в общем и  целом
прийти к такому заключению?
   - „а, Я... гм... Я мог бы сказать, что кое-что Я в этом смысле слышал.
   Ѓольше до таких ораторских высот беседа за весь вечер не поднималась.
   ‘пускаЯсь по мраморным ступенЯм парадного  крыльца,  ‚естл  со  вздохом
сказала Ќийлу:
   - ‚от и еще одно место, где нам больше никогда не бывать.
   - „а, похоже.
   - Ќу и пусть. „едушка “эбба пилил дрова длЯ моего дедушки в Њэне.
   - ќто в самом деле было?
   - Ќет, но вполне могло быть.
   - €нтересно, как “оргейту удалось нажить столько денег и завести  такой
дом? - сказал Ќийл.
   -  Ђ  мне  интересно,  с  чего  они  взЯли,  что  людей  можно  кормить
брюссельской капустой... Њилый, ты не думай, “эбб даже не хотел  принизить
тебЯ. Ћн просто надутый невежественный дурак. € это  неважно,  все  вообще
неважно, кроме того, что есть ты и Я.


        47

   Ћн был один во всем доме после очередного днЯ, проведенного  в  поисках
работы. ‚естл с Ѓидди и Џринцем ушли к ’имберлейнам  -  один  из  немногих
домов, где их принимали охотно и без елейной приветливости,  котораЯ  хуже
издевки. Ћн стоЯл у западного окна веранды и думал.
   Џочему не уехать отсюда - в столицу или в глушь, где их никто не знает?
Ќет, ‚естл и Ѓидди (и Џринц) слишком привыкли к обществу, их не загонишь в
лесную глушь, а Ќью-‰орк и —икаго длЯ них  слишком  суровы,  прЯмоугольны,
мрачны. ‚сЯкаЯ квартира покажетсЯ тесной после этого  дома,  где  можно  и
потанцевать и покричать во весь голос, где из окна виден холм ќйзенгерца в
последних всепрощающих лучах морозного мартовского вечера.
   Ќа фоне закатного золота гордо высилась кирпичнаЯ громада •илл-хауза со
стрельчатыми  окнами  и  плоской,  обведенной  балюстрадою  крышей  вместо
уоргейтовских шпилей и башенок.  ‘илуэты  сосен  чернели  на  Ярко-зеленой
полоске неба, над которой повисли оранжево-лиловые облака. ‡акат  и  сосны
напомнили ему юность и путешествиЯ в лодке по ‘еверным озерам, так  близко
отсюда, от его родного города. …сли прежние друзьЯ и ненавидЯт его, все же
это знак вниманиЯ с их стороны, а в Ќью-‰орке некому даже  послать  его  к
черту. Ќет, нужно выстоЯть здесь, в ѓранд-ђипаблик.
   Ћн вспомнил,  что  когда-то  мечтал  купить  •илл-хауз.  ‚  те  времена
считалось, что его ждет блестЯщее будущее сверхбанкира. Ѓидди приезжала бы
домой из ”армингтон-колледжа или  из  Ѓрин  Њора,  и  в  •илл-хаузе  вечно
толпились бы ее сверстники - молодые Џратты, “оргейты, ‘парроки,  „роверы.
„а, как странно, когда-то он мечтал обо всем этом! —то же, теперь его ждут
дела поважнее! •орошо, если удастсЯ отстоЯть свой коттедж. €  он  поклЯлсЯ
отстаивать его с  упорством  и  свирепостью  своих  предков  чиппева,  чьи
вигвамы всего сто лет назад стоЯли на этих самых склонах.
   ‚естл пришла домой веселаЯ, принЯлась собирать ужин. ‚сем было  хорошо.
Џосле ужина Ќийл стал рассказывать Ѓидди  о  том,  как  давным-давно  жили
необыкновенные люди - назывались они оджибвеи, или чиппева,  и  устраивали
свои становища вон там, на нашем холме, а здесь, где мы сейчас сидим, они,
может быть, прЯтались между скал и стрелЯли из лука. Ѓидди пришла в  такой
восторг, что усадила в кружок всех своих кукол, трехколесный  велосипед  и
слегка упиравшегосЯ Џринца, чтобы они тоже слушали.
   Џока ‚естл под страхом самых суровых репрессий укладывала Ѓидди  спать,
он снова вышел на веранду. ‚ Ярком лунном свете ветви деревьев отбрасывали
иссинЯ-черные тени  на  снег,  испещренный  следами  Ѓидди.  ‚се  это  его
собственное, его, и ‚естл и их дочки. ‡десь им и оставатьсЯ  из  вечера  в
вечер, всю жизнь.
   ‚прочем, еще один выход они совершили - на сверхинтеллектуальный  прием
в целЯх пропаганды расовой терпимости, который  „айанта  Њарл  устроила  в
студии Ѓрайана ќнгла. Џосле этого они окончательно засели дома.
   ‚ качестве  жены  ѓрегори  Њарла,  которому  принадлежали  обе  газеты,
выходившие в ѓранд-ђипаблик, „айанта была видной  фигурой.  Ќезависимо  от
мужа, она в сорок пЯть лет  считалась  авторитетом  по  части  ЉитаЯ,  где
никогда не бывала, „жемса „жойса, которого никогда не читала, а  также  по
части пригодности разных кандидатов на политические посты,  в  особенности
тех, которые были совершенно непригодны, и сульфамидов, которые она иногда
путала с витаминами. ‚ качестве ѓоворЯщей †енщины она умела расправитьсЯ с
аудиторией  не  менее  энергично,  чем  любаЯ  лидерша  в  Ќью-‰орке   или
‚ашингтоне.
   ‚ вопросе расовых  взаимоотношений  ей  не  было  равных.  Ћднажды  она
завтракала за одним столом с цветной женщиной и так ободрила беднЯжку, что
та даже заговорила, и притом вполне разумно.  (Љроме  них,  присутствовало
еще  шестнадцать   гостей,   а   объектом   милосердиЯ   „айанты   Явилась
высококвалифицированнаЯ  лекторша  из  Ђнтропологического   института   по
изучению Ќигерии.) ‘тоило заговорить о неграх, как „айанта рассказывала об
этом эпизоде, подтверждающем широту ее взглЯдов; она  рассказывала  о  нем
раз сто, не меньше.
   ѓазеты ее мужа занимали  весьма  либеральную  позицию  по  отношению  к
неграм, в  передовых  неоднократно  проводилась  мысль,  что  нет  никаких
оснований отказывать неграм в какой бы то ни  было  работе,  лишь  бы  они
сумели ее выполнить не хуже белых.
   Ќа работу в этих газетах негров никогда не принимали.
   „айанта задумала свой вечер, чтобы доказать, что белые  и  негры  могут
безо всЯкого вреда встречатьсЯ  в  обществе,  однако  она  была  не  столь
опрометчива, чтобы устроить его у себЯ в  доме.  Ћна  вторглась  в  студию
ќнгла, который воплощал в себе местный мир искусства и все  еще  не  терЯл
надежды, что „айанта когда-нибудь закажет ему свой портрет.
   Ќе была она и столь безрассудна, чтобы нарушить правила хорошего  тона,
а  посему  не  пригласила  никаких  негров  низкого  званиЯ,  вроде  „жона
‚улкейпа, служившего всего-навсего дворником в "’аверне наЯды" - том самом
здании, где была студиЯ мистера ќнгла и где помещались  также  фотоателье,
нотный магазин, несколько  преподавателей  дикции  и  книжнаЯ  лавка  ђитф
Љамбер.
   „айанта пригласила только таких негров, на приличное поведение  которых
могла твердо рассчитывать. ’о были Ђш „эвис и Ќийл Љингсблад.
   Ћна звала также и  Њарту  „эвис,  которую  никогда  не  видела.  Ќо  та
отклонила приглашение, чем и доказала, какой,  в  сущности,  неблагодарный
народ эти чернокожие. „айанта мужественно снесла отказ и  потом  объЯснЯла
всем, кто соглашалсЯ ее слушать:
   - џ думаю, что это к  лучшему.  Њало  ли  какую  неграмотную  бабу  мог
подцепить такой полуобразованный цветной карьерист, как этот „эвис.
   ђешив даровать Ќийлу  своего  рода  светский  habeas  corpus  [гарантиЯ
личной неприкосновенности (лат.)], „айанта горЯчо взЯлась за дело. ‚  свою
бытность  белым  дельцом  он  не  пользовалсЯ  ее  вниманием,  но   теперь
интересовал ее не меньше, чем горилла "ѓаргантюа", и в том же плане. Ќийлу
не хотелось идти, но „айанта пристыдила его капризно-кокетливым тоном:
   - Ђх, бросьте ломатьсЯ! Ќе захотите же вы  упустить  такую  возможность
быть полезным вашей расе. Џодумайте только, Љингсблад, ведь вы встретитесь
с лучшими людьми в городе!
   ‚естл сказала:
   - Ѓудь покоен, Ќийл, Я тоже пойду! џ желаю быть  на  месте  и  защищать
тебЯ, если „айанта вздумает совать нос в  нашу  так  называемую  "интимную
жизнь".


   ‚ длинной студии, обставленной  преимущественно  штабелЯми  непроданных
картин, собралось шестьдесЯт человек гостей. ’е из них, кто не был  знаком
с Ќийлом и Ђшем, допустили несколько досадных промахов, выискиваЯ  негров,
на которых им надлежало глазеть, и  по  их  милости  подполковник  Љренуэй
отбыл домой раньше времени и в полном негодовании.
   €х хозЯин поневоле, Ѓрайан ќнгл,  был  молодой  человек  с  неудавшейсЯ
артистической бородкой, маменькин сынок, но неплохой  художник.  Ќийла  он
счел заурЯдным, но Ђшу сказал, что он похож  на  сурового  молодого  дожа.
‚ертлЯвый брюнетик, фотограф ‹оренцо ѓристад, шепнул Ђшу:
   - ‚се равно никакой пользы нет от этих белых, разве что  работу  дадут,
верно?
   „октор химических наук Љоуп Ђндерсон  и  его  жена  Џэйс,  к  удивлению
любознательных туристов и безграмотных богачей,  разговаривали  с  Ђшем  и
Ќийлом так, будто они - разумные человеческие существа; такую  же  позицию
занЯли доктор Љамбер с женой и ‹лойд ѓэд, свЯщенник  конгрегационалистской
церкви, хотЯ они все же считали, что негры - это люди, которых  встречаешь
на  заседаниЯх  комитетов.  Ќо  пЯтьдесЯт  из  шестидесЯти  гостей  только
приглЯдывались к Ќийлу и Ђшу и ждали, когда они сделают что-нибудь  гадкое
и смешное.
   Ќе утешила Ќийла и перваЯ встреча ‚естл с Ђщем.
   Ћна его ни разу не видала; она знала о нем  только  то,  что  Ќийл  его
уважает. Ќо человека, которому Ќийл так горЯчо пожимал руку  при  встрече,
она могла бы  описать  примерно  так:  "симпатичный  негр,  очень  опрЯтно
одетый, возможно - превосходный лакей". Ћна страшно удивилась, когда  Ќийл
обрадованно сообщил:
   - ‚естл, это мой большой друг - доктор „эвис.
   Ћна подумала: "„октор? ‚прочем, возможно. ѓоворЯт,  что  среди  цветных
есть и доктора".
   Ћна сказала: "„обрый вечер", - не скрываЯ от Ђша, что ей решительно все
равно, добрым или недобрым окажетсЯ длЯ него этот  вечер,  и  вообще  -  с
какой стати знакомить ее с цветными массажистами?
   Ђш поклонилсЯ, не слишком низко, и на том закончилось первое знакомство
жены Ќийла с его лучшим другом.


   ‚иски подавалось в изобилии, куриного салата было вполне достаточно, но
посетителЯм надоело разглЯдывать экспонаты. ‚ечер совсем  было  застыл  на
мертвой точке, и сдвинул его с этой точки, притом очень энергично и  не  в
ту сторону, куда следовало, только “илфрид ‘под.
   ‚от  имЯ  и  личность,  достойные  вниманиЯ:  “илфрид  ‘под,  известный
тысЯчам, и притом с самой нехорошей стороны, как ”ридди  ‘под  -  человек,
запросто ЯкшавшийсЯ  с  самыми  неистовыми  гениЯми,  самыми  непотребными
пьЯницами  и  самыми  убежденными  лесбиЯнками  ’аоса,  ’акско,  ‚удстока,
Њинорки, Њюнхена, Љармела, —елси, ѓринвич-‚илледжа и ‹евого  берега  ‘ены.
—еловек, который в ѓранд-ђипаблик чужероден, как ехидна,  по  сравнению  с
которым Љертис •авок кажетсЯ порЯдочным, а доктор „ровер - мЯгкосердечным.
   ”ридди ‘под родилсЯ в Љанзас-‘ити, но был писателем. € заметьте, он был
не из тех писателей, которых  не  печатают.  …го  романы,  -  прейскуранты
адюльтеров, по стилю  весьма  напоминавшие  прейскуранты  конторы  "’овары
почтой", причем все непечатные слова фигурировали в них в полном  виде,  -
эти романы вплоть до второй мировой войны  выходили  в  Џариже  в  издании
автора и на средства его жены.
   “ ”ридди было испитое грЯзное лицо, лицо противной старой лошади; шеЯ у
него всегда была грЯзнаЯ, под ногтЯми залежи грЯзи, а волосы не  то  чтобы
длинные, но никогда толком не подстриженные. Ћбычно он  ходил  в  плисовой
куртке,  выглЯдевшей  несколько  молодо  длЯ  сорокалетнего   мужчины,   а
живописную черную шлЯпу с широкими полЯми не носил  лишь  потому,  что  от
него этого ждали, а он любил все делать наперекор. Ќо  он  придумал  нечто
получше: он носил кепку, грЯзную-прегрЯзную.
   Ђ между тем его  жена  ‘ьюзен,  моложе  его  на  пЯть-шесть  лет,  была
толстенькаЯ и чистенькаЯ, как курочка.  Ћна  была  художницей,  только  не
писала картин и не умела  их  писать.  Љроме  того,  она  была  двоюродной
сестрой ‚естл Љингсблад - законной дочерью адвоката Ћливера Ѓихауса.
   ‘ ”ридди она познакомилась в Џариже, где "изучала искусство" -  занЯтие
увлекательное, но мнимое. “ нее  не  было  друзей,  по-французски  она  не
говорила и вообще говорила немного. ”ридди подцепил ее в кафе "‘елект". Ћн
жил тем,  что  занимал  деньги;  писал  он  спустЯ  рукава,  зато  клЯнчил
добросовестно; он не стеснЯлсЯ ни  выпрашивать  самые  крупные  суммы,  ни
принимать самые мелкие. “ американских дельцов,  наезжавших  в  Џариж,  он
просил пЯтьсот долларов и брал пЯтьдесЯт; у  бедных  девушек,  обучавшихсЯ
пению, он просил десЯть франков и получал пЯтнадцать.
   “ ‘ью он при первом знакомстве занЯл сто франков и в тот  же  вечер  от
нечего делать овладел ею. Џотом узнал, что она дочь богатого отца,  и,  не
скрываЯ скуки, женилсЯ на ней. Џосле  этого  он  не  испытывал  к  ней  ни
интереса, ни особого отвращениЯ, а она обожала его, не  замечала  грЯзи  и
считала его завистливое  критиканство  проЯвлением  ума,  а  его  заборную
лирику - литературой.
   Џеред самым вступлением немцев в Џариж ‘поды бежали и с тех пор жили  в
Љалифорнии, шантажируЯ Ћливера Ѓихауса постоЯнными угрозами, что, если  он
будет скупитьсЯ, они приедут домой. ‚ремЯ от времени они и  в  самом  деле
приезжали, чтобы ему стало Ясно,  какой  будет  ужас,  если  они  навсегда
поселЯтсЯ в ѓранд-ђипаблик.
   ‘ейчас они уже месЯц как занимали  квартиру-студию  в  здании  "’аверны
наЯды". ‘ью бодро стрЯпала, и добывала деньги, и  убирала  постель  в  тех
случаЯх, когда ей удавалось стащить с нее ”ридди.
   €менно  потому,  что  у  него  был  такой  зЯть,  как  ”ридди,   Ћливер
взволновалсЯ, когда зЯть его брата Њортона оказалсЯ  негром.  Џросвещенный
юрист Ћливер не  делал  разницы  между  неграми,  индусами,  американскими
индейцами и преступниками, и на его взглЯд,  хуже  и  опаснее  ”ридди  был
только Ќийл.
   ”ридди и ‘ью собирались  вернутьсЯ  в  Џариж,  как  только  там  станет
полегче с питанием. Џока же они терпели отвратительные американские ванные
и  развлекались,  как  могли.  ‘егоднЯ   им   повезло   с   развлечениЯми:
представилсЯ случай занЯтьсЯ беззащитными черными  варварами  -  Ќийлом  и
Ђщем.
   „о негров ”ридди не было никакого дела, но он решил не отказывать  себе
в невинном удовольствии позлить гостей „айанты.
   ‘егоднЯ он был, как никогда, в форме. Ћн выпил  стаканчик  и  попыталсЯ
поцеловать в щеку свою кузину ‚естл. ‚ыпил еще стаканчик и во всеуслышание
поздравил свою веселую и всегда довольную жену ‘ью с тем, что  хотЯ  бы  в
лице негра Ќийла у нее есть родственник с головой на плечах.  Џотом  выпил
еще  стаканчик,  и  еще  несколько,  и  выступил  с   не   предусмотренной
расписанием публичной лекцией.
   Ћн заЯвил, что в музыке, скульптуре,  сценическом  искусстве,  боксе  и
сексуальном магнетизме негры оставили белых далеко позади, и закончил так:
   - …сли вы перестанете драть глотку, может быть, мне  удастсЯ  уговорить
одного из наших  цветных  гостей  объЯснить  нам,  почему  люди  его  расы
настолько тоньше и восприимчивее, чем вы, белые буржуа.
   Ђш тихо сказал Ќийлу:
   - ќтот болван знает свое дело. Ћбычно такие  сюрпризы  нам  преподносЯт
женщины. ‘амый безошибочный способ повредить нам  -  это  перехвалить  нас
устами  какого-нибудь  фиглЯра.  Ћн,  кажетсЯ,  и  мне  способен   внушить
отвращение к неграм!
   Ћднако ”ридди ‘поду не суждено было безраздельно  терзать  уши  гостей.
•озЯйка дома, миссис Њарл, правда, не получала  закалку  на  ‹евом  берегу
‘ены, но врожденнаЯ способность высказывать самые здравые мысли  так,  что
людЯм становилось тошно, была у нее еще сильнее, чем у ”ридди. Ћна  просто
немного запоздала сегоднЯ,  но,  выпив  малую  толику,  быстро  наверстала
упущенное.
   ‚ ѓранд-ђипаблик не говорЯт  про  светскую  даму,  что  она  -  горькаЯ
пьЯница. ѓоворЯт, что она "изредка пропускает рюмочку". Џропустив изрЯдное
количество рюмочек и рюмок, „айанта вмиг обскакала ”ридди.
   Ћна умудрилась спугнуть двух своих гостей - судью Љэсса  ’имберлейна  и
миссис елли Ѓансер, которые еще сохранили здравый  рассудок,  потому  что
тихо беседовали в уголке и не слушали ”ридди.  „айанта  подошла  к  ним  и
затЯнула, вложив в свой голос скорбь всего мира:
   - Џраво же, Я думала, что хоть  вы-то  проЯвите  минимум  вежливости  к
нашим бедным почетным гостЯм! ‚он мистер Љингсблад и  бедный  доктор  „аш,
оба стоЯт, а вы тут расположились в креслах.
   Љэсс отыскал свою жену и сейчас же уехал домой. Њиссис Ѓансер  обогнала
его на две ступеньки и один негодующий возглас.
   ’огда „айанта завладела Ђшем и стала ласково пенЯть ему  в  присутствии
двадцати посторонних:
   - „октор „аш, Я на вас в претензии!  Џочему  вы  не  запретите  цветным
женщинам подражать в разговоре нам? ќто страшно неудобно. Љогда ваша  жена
подошла к телефону, - кстати, она довольно долго заставила менЯ ждать! - Я
подумала, что это какаЯ-нибудь белаЯ женщина, и совсем запуталась. ‚ы ведь
знаете, Я обожаю негритЯнок, они, по-моему, очень  артистичны,  но  зачем,
зачем они нас так подводЯт!
   Џотом она принЯлась за Ќийла:
   - ‚се вы,  цветные,  так  изумительно  поете  спиричуэлс.  ќто  вершина
американского искусства. ‚от  вы,  мальчики,  и  спойте  нам  какие-нибудь
спиричуэлс... ‡амолчите все, тише! ‘ейчас наши цветные гости исполнЯт  нам
несколько спиричуэлс.
   - џ их не знаю, - буркнул Ќийл.
   Ђш „евис нежно любил негритЯнские песни  и  не  собиралсЯ  угощать  ими
подвыпивших  белых.  ‚  этих  песнЯх  оживали   длЯ   него   те   из   его
предков-индейцев и негров, что устало плелись  по  старой  тропе  жажды  и
страха и тихо пели, чтобы не плакать. Ћн сказал:
   - Ѓлагодарю вас, миссис Њарл, но едва ли Я что-нибудь  припомню,  да  к
тому же мне пора домой.
   „айанта вдруг преисполнилась  пьЯной  жалости  к  самой  себе  и  стала
всхлипывать, не замечаЯ, что съезжает на речь своих предков из  лачуги  на
городской окраине:
   - Ђ Я-то, Я-то нынче так старалась угодить вам, черненьким!..


   ‹юциан ”айрлок с  женой  тоже  были  среди  гостей,  и  она  перваЯ  не
выдержала:
   - џ настоЯщаЯ южанка, мистер Љингсблад, но Я хочу  сказать,  чтобы  все
слышали: доктор „эвис - самый приЯтный из наших соседей в  ѓранд-ђипаблик,
лучше всех относитсЯ к нашим детЯм, и менЯ просто бесит... ‘ама не знаю, в
чем Я оправдываюсь, но, честное слово, мне так стыдно!
   Ќийла больше всего беспокоило то, что ‚естл и Ђш ни  слова  не  сказали
друг с другом. Џо дороге домой он тревожно спросил ‚естл:
   - Ќу как тебе понравилсЯ доктор „эвис?
   - Љто? „октор „эвис? ќто который?
   …динственным последствием ‘лучаЯ с ЏьЯной Ѓлаготворительницей было  то,
что Ќийл весь без остатка отдалсЯ своей борьбе. ќто была его  любовь,  его
меч, его венец, его кара, его победа, его поражение. ќто была его прихоть,
и это была его молитва и его безумие, его крест и его слава.


        48

   Ћни сидели дома, надежно укрывшись от мартовской  непогоды,  в  детской
Ѓидди убаюкивала себЯ  песенкой,  и  тут  раздалсЯ  звонок  и  в  гостиную
вступила „елегациЯ „омовладельцев. ’о были четверо примерных граждан, всем
своим решительным видом показывавших,  что  они  постараютсЯ  держатьсЯ  в
рамках вежливости, но мЯгкость проЯвлЯть не намерены.
   ‚ состав делегации входили бывший мэр ‘топл, бывшие друзьЯ „он  Џенлосс
и „жад Ѓраулер и, наконец, мистер “.‘.‚андер, экс-лесоруб,  применЯвший  в
оптовой торговле лесом испытанные методы дубины и подкованного  сапога,  -
человек настолько же грубый и прЯмолинейный, насколько  “ильЯм  ‘топл  был
нечестный и скользкий.
   ‚се они пристроили на лица улыбки, и  каждый,  кроме  плотного  мистера
‚андера, осторожно уселсЯ на краешке стула. ‚ этой веселой, уютной комнате
они выглЯдели не у места, точно блестЯщие  черные  рыбины.  Ќийл  стоЯл  у
камина, ‚естл, сидЯ у своего белого столика, с невозмутимо холодным  видом
вертела в пальцах лиловую авторучку.
   ‚ качестве группенфюрера почтенный ‘топл откашлЯлсЯ и изрек:
   - џ тут недавно говорил вам, друзьЯ, что у менЯ есть длЯ вас на примете
домик в Љэну-хайтс. Ќе домик, а игрушечка, и какой вид!
   - —то вам нужно? ѓоворите толком! - резко перебила его ‚естл.
   - Љ вашим услугам, мэм, и разрешите мне сказать, что Я, как никто, ценю
и уважаю вашего отца.
   - ђазрешаю, если вам непременно этого хочетсЯ.
   Џочтенного ‘топла  такаЯ  неблагодарность  начинала  сердить.  ‚едь  он
самоотверженно ЯвилсЯ сюда ради общего блага. Ќикто не ставил общее  благо
выше, чем почтенный ‘топл, но ему хотелось, чтобы люди это ценили.  Ћднако
внешне он сохранЯл исполненное достоинства спокойствие  человека,  который
постоЯнно охотитсЯ за голосами избирателей и за выгодными сделками.
   - ‚сегда готов слушатьсЯ  вас,  мэм.  ’ак  вот,  последнее  времЯ  менЯ
тревожит  то  обстоЯтельство,  что  вы,  может  быть,  не  вполне   хорошо
чувствуете себЯ здесь. - ‚андер выразительно кашлЯнул. - Њне кажетсЯ,  что
‘ильван-парк можно без преувеличениЯ назвать образцовым пригородом,  но  Я
должен с сожалением констатировать, что здесь  очень  сильны  общественные
предрассудки. ‘ам Я следую девизу: "†иви и давай жить другим".  Ќе  берусь
сказать, чем вызваны эти предрассудки, может  быть,  виной  тому  какой-то
изъЯн в нашем религиозном воспитании. џ мирЯнин и  чувствую,  что  нам  не
понЯть задач, стоЯщих перед духовенством, поэтому нам едва ли пристало...
   - „овольно философствовать, переходите к делу, - отрезала  ‚естл.  Ќийл
мысленно примеривалсЯ к большой, массивной вазе.
   - ‘ию минуту, мэм! Њногие в  нашем  районе  не  желают  иметь  соседЯми
цветных, в этом всЯ соль, или, вернее, всЯ суть дела. Ћни не могут понЯть,
что если Ќийл цветной, то не по своей вине. € вот результат: растет, Я  бы
сказал, неприЯзненное чувство по отношению к вам. ’ак что в другом  районе
вы, возможно, чувствовали бы себЯ лучше... и в большей безопасности!
   ѓолос его звучал так убедительно, что ‚естл  перестала  дерзить,  и  он
продолжал уже мЯгче:
   - Њистер Ѓертольд  ќйзенгерц,  некогда  владевший  всем  этим  районом,
человек в высшей степени достойный, предлагает вам  ту  же  цену,  которую
Ќийл  заплатил  в  свое  времЯ,  считаЯ,  что  амортизациЯ  дома  примерно
уравновешиваетсЯ возросшей стоимостью участка. џ бы сказал, что это  очень
великодушное предложение, и разрешите мне дать вам совет...
   - Њистер ‘топл, все это мы уже слышали, - сказала  ‚естл.  -  ‘тоит  ли
опЯть повторЯть то же самое?
   ‡аговорил „он Џенлосс:
   - ‡наете, ‚естл, мы пришли к  вам  скорее  как  ваши  друзьЯ,  чем  как
уполномоченные домовладельцев. Ќо и как таковые тоже.
   „жад Ѓраулер выпалил:
   -  Ќийл,  ты  представить  себе  не  можешь,  каких  трудов  нам  стоит
предотвращать - гм - демонстрации со стороны некоторых соседей. Ћни  дошли
до точки. ’ы играешь с огнем. Ћни просто не потерпЯт,  чтобы  неариец  жил
здесь и портил общественное лицо всего района.
   Џочтенный ‘топл сказал:
   - „аже подумать страшно, что могут затеЯть некоторые  буЯны  -  устроЯт
вам такой кошачий концерт, что напутают вашу милую дочурку, - а то и хуже.
   - Њэр, Я не люблю шантажа. € шантажистов тоже, - сказал Ќийл,  а  ‚естл
кивнула.
   ’огда за дело взЯлсЯ ‚андер. Њистер ‚андер не училсЯ с Ќийлом в  школе,
не встречалсЯ с ним на вечеринках и не играл в хоккей. Ћн был старше Ќийла
на двадцать лет,  юность  его  прошла  в  лесной  глуши,  где  он  питалсЯ
солониной с фасолью и  либо  мерз,  либо  согревалсЯ  драками,  в  которых
оружием служили топорища. Ћн любил свою семью и свои  капиталовложениЯ,  и
он не любил негров, а также всех, кто не носил фамилию ‚андер. “ него  был
приплюснутый череп, грозный подбородок, жесткие голубые  глаза  и  никаких
сентиментальных предубеждений против дубинок, веревок,  костров  и  острых
щепок под ногти. ќто был дельный лесоторговец, который с таким же  успехом
мог бы быть дельным  капитаном  кораблЯ,  премьер-министром,  палачом  или
генерал-лейтенантом, и  теперь  он  залаЯл  так  авторитетно,  что  Џринц,
спавший под диваном, проснулсЯ и залаЯл в  ответ,  а  ‚естл  поднЯлась  и,
перейдЯ к камину, стала рЯдом с Ќийлом.
   - Љой черт шантаж! - сказал мистер ‚андер. - ’ут не шантажом пахнет,  а
кое-чем похуже. ‚ам, видно, и невдомек, до чего люди обозлены, что  у  них
под самым носом разгуливают ниггеры. ‚зЯть хотЯ бы менЯ. •орошенькое  дело
- платишь налоги, как честный человек, а  тут  оказываетсЯ,  что  какие-то
богом проклЯтые португашки, итальЯшки, жиды или черномазые...
   - Џоаккуратнее надо бы выбирать слова, милейший, - пискнул ‘топл.
   - „а ну, эти ниггеры ко всЯким словам привыкли.
   ‚естл за руку удерживала Ќийла и вдруг, рассмеЯлась -  в  тоне  мистера
‚андера зазвенела грусть.
   - —естное слово, сил больше нет, менЯ в городе  совсем  засмеЯли!  "’ак
вы, оказываетсЯ, живете в негритЯнском районе, может, вы и сами ниггер?" -
этакие, знаете, милые шуточки. џ раз в —икаго  слышал,  как  один  рабочий
жаловалсЯ - он работал землекопом, а счетоводами у них были ниггеры, - так
он говорил: "‘ души воротит, - ниггер сидит себе за столом,  а  ты  изволь
спину гнуть с лопатой!" € Я его понимаю, ей-богу!  „ействительно,  с  души
воротит, и неправильно это, чтобы вы, негры, жили не хуже менЯ, когда  мне
таких трудов стоило выбитьсЯ в люди. Љак хотите -  несправедливо  это,  и,
как хотите, - Я этого не потерплю!
   ‘топл опЯть заколыхалсЯ - надутый воздушный шар, который все взлетает и
падает и сам этому удивлЯетсЯ:
   - Џолно, полно, брат ‚андер, вы, верно, встали сегоднЯ с левой ноги. Ќо
и вам, Ќийл, не стоило говорить о шантаже. ѓде это видано, чтобы шантажист
сам навЯзывалсЯ с деньгами?
   ‚ы, Я вижу, не цените нашего расположениЯ. џ еще сегоднЯ говорил  жене:
"Џолина, не ожидал Я от мистера ќйзенгерца такого великодушиЯ. Љонечно, он
дипломат и светский человек, но все ж таки, - говорю,  -  в  глубине  души
всЯкий ќйзенгерц  дрожит  за  свои  денежки,  сколько  бы  он  ни  покупал
французских картин". „а сказать вам по правде, Ќийл, Я думаю, что здесь не
обошлось без моего влиЯниЯ, но Я был  просто  поражен,  когда  он  выразил
готовность полностью вернуть вам покупную цену, наличными, немедленно, без
всЯких там "но" и "если". ’аким образом, согласившись на его  предложение,
вы не терЯете ни цента. Ќо помните, если к вам еще раз  придет  делегациЯ,
состав ее может быть иной и отношение не такое дружелюбное, - и  тогда  вы
скорей всего рады будете продать дом куда дешевле.
   ‚андер проворчал:
   - ‘корее всего рады будете ноги унести, не то что еще о деньгах думать.
   Ќийл сообщил ‚естл:
   - Ђ все-таки Я его ударю!
   - Ќе надо! ‚едь он этого и добиваетсЯ!
   ‚андер сказал со смешком:
   - Џравильно, Љингсблад, разомнемсЯ малость, а?
   ‚естл крепко держала руку Ќийла.
   ‘топл умасливал их:
   - “спокойтесь, друзьЯ, успокойтесь. “ нас же деловой разговор. ’ак вот,
Ќийл, по истечении суток Я вам предложу гораздо более низкую цену,  но  до
тех пор вы можете известить менЯ по телефону в любое времЯ днЯ  и  ночи...
—то ж, джентльмены, кажетсЯ, все Ясно, но Я хотел бы перед уходом заверить
Ќийла и его женушку в наших самых теплых чувствах. ‚сего  хорошего!  ‘юда,
джентльмены.


   ‚естл бросилась ему на шею:
   - Њилый мой, милый Ќийл! џ начинаю понимать своей глупой  головой,  что
все это значит. Џлюнь ты на  этих  доморощенных  нацистов.  Њы  никуда  не
уйдем.
   - Ќо ты понимаешь, чем это грозит?
   - Ќу и пусть!
   ’ень  ‘офи  Љонкорд  печально  улыбнулась  Ќийлу,  и  благословив  его,
растаЯла.
   Ќийл сокрушалсЯ:
   - Џочему ты не дала мне побить ‚андера?
   - ’ебЯ бы арестовали, дело попало бы в газеты, и это был бы  прекрасный
козырь против нас. Ђ кроме того, - добавила она рассудительно, - Я  думаю,
что мистер ‚андер одолел бы тебЯ, а Я вовсе этого не желаю. ’ы мне  нужен.
Ќу, Ќийл, теперь мы будем жить по-настоЯщему, хоть бы  это  и  стоило  нам
жизни!


        49

   Ќо  на  следующее  утро  Ќийл  снова  брел  по  улицам,   стараЯсь   не
поскользнутьсЯ, и ему  было  холодно  и  тошно.  ‘ейчас  он  не  мог  себе
позволить роскошь ломать ноги, - они должны были носить его,  пока  он  не
найдет работу.
   € совсем неожиданно в этот мартовский день он получил работу.
   Ћн зашел в садоводство ЃрандлЯ на  Ѓелтрами-авеню  купить  ‚естл  пучок
крокусов. “ютный маленький баварец “льрих Ѓрандль,  который  продавал  ему
орхидеи в дни былого величиЯ  (белое  кашне  и  белые  лайковые  перчатки,
улыбка и вечерний туалет ‚естл и "все, чем белый человек живет"), встретил
его приветливо:
   - Ђх, капитан, доставьте мне удовольствие, позвольте подарить вам  этот
букетик. џ слышал о вашем мужестве. џ  это  понимаю,  потому  что  родилсЯ
немцем, и хотЯ Я ненавидел ѓитлера и всЯческое угнетение и  тридцать  пЯть
лет был добрым американцем, все же, заходЯ в бар  выпить  кружку  пива,  Я
часто  слышу:  "…динственный  хороший  немец   -   это   мертвый   немец".
Џредрассудки всегда одинаковы. ђазрешите пожать вашу руку.
   - Ђ работы у вас случайно длЯ менЯ не найдетсЯ?
   - ‚озможно, ч