        ‘инклер ‹ьюис. Њотыльки в свете уличных фонарей

   -----------------------------------------------------------------------
   Џер. - ‹.ЏолЯкова.
   Ђвт.сб. "Љингсблад, потомок королей. ђассказы". Њ., "Џравда", 1989.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 12 July 2001
   -----------------------------------------------------------------------


   <b>1</b>

   Ѓейтс лежал и пристально смотрел на стоЯвшую на письменном столе  лампу
под зеленым абажуром, и вдруг с отвращением сообразил, что несколько часов
проспал на кожаном диване в своей конторе. ѓлаза у  него  болели,  во  рту
пересохло. Ћн встал пошатываЯсь и взглЯнул на часы. Ѓыло три часа утра.
   - €диот, - сказал он себе.
   Ћн доплелсЯ до окна; двенадцать этажей  отделЯло  его  от  нью-йоркских
мостовых. ‘оннаЯ одурь, словно ватой окутывавшаЯ его сознание,  развеЯлась
при виде красоты ночного города. Ѓыло очень  тихо,  насколько  это  вообще
возможно в Њанхэттене. ‘молкли трамваи, не слышно было  скрежета  стальных
балок на строительстве в соседнем  квартале.  ’олько  одинокий  таксомотор
глухо прошумел внизу на темной мостовой. Ѓейтс смотрел поверх морЯ крыш  в
сторону €ст-ривер, туда, где линиЯ топазовых огней дугообразно  изгибалась
над мостом. Ќебо было не темным - оно сиЯло  синевой,  той  ослепительной,
чистой, необыкновенной синевой, на фоне которой звезды кажутсЯ золотыми.
   - Ђ впрочем, почему бы мне и не переночевать здесь? „осплю на диване, а
утром еще до завтрака возьмусь за нью-бедфордские спецификации.  Њне  ведь
ни разу не случалось провести в конторе целые сутки. ‚от и попробую!
   Ћн произнес это самодовольным тоном, свойственным преуспевающим  людЯм,
но потом, усевшись на диван и снЯв пиджак и ботинки, добавил:
   - Ђ все-таки жаль, что ни одну  живую  душу  на  свете  не  интересует,
вернусь Я ночевать домой или исчезну на целую неделю.
   Љогда в контору пришла перваЯ стенографистка,  она  застала  Ѓейтса  за
работой. Ќо ведь он часто приходил раньше всех. Ћн никому не  рассказал  о
том, что в  предрассветный  час  этот  обуЯнный  торгашеским  духом  город
превращаетсЯ в сине-золотое видение. Ќе было никого, кто  мог  бы  вызвать
его на такую откровенность.
   ’ридцатипЯтилетнему   Ѓейтсу   мир   представлЯлсЯ    сооружением    из
железобетона, где роль материков и морей исполнЯли перегородки  конторы  и
чернильницы, которые служили лишь  длЯ  того,  чтобы  подписывать  письма,
начинающиесЯ словами: "‚ ответ  на  ‚аш  запрос  от  седьмого  числа  сего
месЯца...". –елых пЯть лет он не видел, как  за  грЯдой  холмов  сгущаютсЯ
грозовые тучи и как в сумерки над  лугами  мелькают  белые  мотыльки.  …му
казалось, что мотыльки вьютсЯ только вокруг уличных фонарей и цветы растут
не на полЯх, а в вазонах, украшающих ресторанные  столики.  Ћн  был  истый
горожанин и деловой человек. ‘амым естественным пейзажем, на  его  взглЯд,
были бумаги, телефонные звонки и двенадцатый  этаж,  где  он  находилсЯ  с
восьми тридцати утра до шести вечера, а величайшее  торжество  цивилизации
заключалось в том, чтобы заставить еще одну компанию городского транспорта
ввести стоп-сигналы.
   Ќо он принадлежал  к  новому  поколению  деловых  людей.  Ћн  ничем  не
напоминал  дельцов  старой  школы,  которые  любили  похвалЯтьсЯ,  что  не
очень-то разбираютсЯ в книжной  премудрости,  и  которых  невозможно  себе
представить без  традиционного  котелка,  где  бы  они  ни  находились:  в
конторе, в машине или  у  себЯ  в  постели.  ‘тройный,  всегда  безупречно
одетый, с усиками, похожими на подведенные брови, он был вежлив, как самаЯ
благовоспитаннаЯ дама, но вместе с тем тверд в своих решениЯх, как скала.
   Љогда Ѓейтс по окончании колледжа приехал в  Ќью-‰орк,  он  думал,  что
будет вращатьсЯ в изысканном обществе и посещать  оперу.  ‡а  четырнадцать
лет он был в опере шесть раз, времЯ  от  времени  обедал  с  приЯтелЯми  в
‰ельском клубе, знал по именам двух соседей по дому, ходил на платные балы
и ухаживал  за  девушками,  которые  уже  успели  всем  примелькатьсЯ.  Ќо
Ќью-‰орк - это похититель друзей:  за  один  вечер  в  ресторане  нетрудно
познакомитьсЯ с двадцатью новыми людьми, и за  один  день  легко  потерЯть
двадцать старых знакомых.  “  вас  есть  добрый  приЯтель;  он  женитсЯ  и
переезжает в ѓрейт-Ќек; отныне вы встречаетесь с ним раз в два года. Љогда
Ѓейтсу перевалило за тридцать, его стала все  больше  и  больше  поглощать
контора - там он всегда был нужен, и там его ценили.
   Ѓейтс перешел из одной  автомобильной  компании  в  Љомпанию  ’ормозных
“стройств.  Ћн  пробыл  год  в  ‹онг-Ђйленде,  на   заводе,   производЯщем
стоп-сигналы длЯ ‚осточных штатов, и усовершенствовал механизм  включениЯ.
Љ тридцати пЯти годам Ѓейтс  добилсЯ  успеха.  Ќо  всЯкий  раз,  обедаЯ  в
одиночестве,  он  жалел,  что  нет  девушки,  котораЯ  настолько  бы   ему
нравилась, чтобы хотеть к ней зайти.
   ЌаблюдаЯ в  течение  четырнадцати  лет  дочерей  Ќью-‰орка,  падких  на
конфеты, кабаре и завидных женихов, Ѓейтс сделалсЯ дьЯвольски  осторожным.
Љ любой дебютантке он относилсЯ, как летчик к снарЯду зенитной артиллерии.
Ќе лучше чувствовал он себЯ и с более зрелыми женщинами. ’е рассуждали  об
экономике. Ѓейтсу после окончаниЯ колледжа как-то довелось тоже  прочитать
книжку, целиком посвЯщенную вопросам экономики, но, поскольку он никак  не
мог  вспомнить  ее  названиЯ,  это   не   слишком   помогало   ему   вести
глубокомысленные разговоры.
   Ћн предпочитал беседовать со своей стенографисткой. ‘ ней он никогда не
заводил речь об ужинах с вином или о ее больших  черных  глазах.  "Џрислал
чертежник  синьки  длЯ   Љэмдена?"   или   "Ќадо   поспешить   с   ответом
Њак-ѓульдену". ‚от это настоЯщий разговор. ‚ нем есть какой-то смысл.
   Џотом собеседницей Ѓейтса стала девушка в здании напротив.  ќто  здание
заменЯло ему сцену, и он наблюдал за ним, совсем как стараЯ дева, котораЯ,
прЯчась  за  кружевной  занавеской,  следит  за  всеми,  кто  проходит  по
деревенской  улице.  ‡дание  покорЯло  той  архитектурной  осмысленностью,
благодарЯ  которой  американские  города   начинают   приобретать   особую
прелесть,  уже  не  заимствованную  у  французских  замков  и   английских
гостиниц. Ђрхитектор знал, что проектирует не отель и не голубЯтню, а дом,
где разместЯтсЯ конторы. Ћн  решительно  покончил  с  лепными  капителЯми,
которые ничего не поддерживают, и с мраморными украшениЯми, которые  Якобы
воспроизводЯт геральдические щиты,  а  на  деле  больше  всего  напоминают
гигантские тазики длЯ бритьЯ. Ћн создал здание чистое, прЯмое  и  честное,
как клинок шпаги. ѓлЯдЯ на этот  дом,  Ѓейтс  радовалсЯ,  что  он  деловой
человек.
   ‡дание почти сплошь состоЯло из стекла, и конторы были так же  доступны
обозрению, как клетки на выставке собак. Ѓейтс знал по виду всех мужчин  и
женщин в двадцати комнатах. ‘идЯ за своим столом, он,  правда,  ничего  не
видел, но отдыхать он любил, стоЯ у окна.  Ћн  наблюдал,  как  в  половине
девЯтого или в девЯть  в  конторы  приходЯт  служащие,  как  они  курЯт  и
болтают, прежде чем принЯтьсЯ за работу, как усаживаютсЯ за столы,  как  в
час обеденного перерыва встают с мест, разминаЯ затекшие ноги, а  вечером,
обалдевшие и молчаливые, выключают свет,  прежде  чем  уйти  домой.  Љогда
Ѓейтс поздно засиживалсЯ в конторе, ему не бывало тоскливо, потому что  он
знал: у настольных ламп  в  конторах  напротив  непременно  сидЯт  два-три
человека.
   Ћн сочувствовал мальчишке-рассыльному,  на  которого  постоЯнно  кричал
рыжеусый хозЯин конторы на одиннадцатом этаже, и возмущалсЯ  мальчишкой  с
тринадцатого этажа, который воровал марки. Ћн потешалсЯ, глЯдЯ, как  некий
клерк на одиннадцатом этаже  ровно  в  шесть  часов  вечера  облачаетсЯ  в
парадный костюм, прыгаЯ на одной ноге, чтобы не волочить по полу брюки,  а
после этого торжественно  достает  из  верхнего  Ящика  письменного  стола
крахмальный воротничок и галстук. € он был искренне опечален, когда на его
"деревенской  улице"  случилось  большое  несчастье:  бойкаЯ,  хорошенькаЯ
секретарша управлЯющего из конторы на двенадцатом этаже, как раз  напротив
его окон, несколько дней не приходила на  работу,  а  потом  на  ее  столе
поЯвилсЯ траурный венок.
   ЌоваЯ секретарша, сменившаЯ умершую,  по  всей  вероЯтности,  поЯвилась
сразу же, но Ѓейтс заметил ее только через неделю. ќто была  одна  из  тех
недель, когда он разрывалсЯ между неотложным делом Ђ и неотложным делом Ѓ,
кидалсЯ от дела Ѓ к делу ‚, когда не успевал он  подумать,  что  наступила
минутнаЯ передышка, как уже раздавалсЯ  телефонный  звонок  или  приносили
телеграмму, когда каждый вечер он переписывал перечень дел, которые должен
был выполнить еще позавчера, и рай  представлЯлсЯ  ему  в  виде  стального
склепа без единого телефона. Ќо вот бурЯ  кончилась,  и  единственным  его
занЯтием   стало    бродить    по    конторе    и,    пытаЯсь    сохранить
назидательно-деловой  вид,  наблюдать,  как  трудЯтсЯ   стенографистки   и
бездельничают мальчишки-рассыльные.
   ‘трогий и подтЯнутый, он праздно сидел в кресле у окна, курил сигару и,
сам того не замечаЯ, разглЯдывал здание на противоположной стороне  улицы.
Ћн видел и не видел, как управлЯющий  в  конторе  напротив  диктует  новой
секретарше, тоненькой девушке в платье из  синей  тафты  с  накрахмаленным
белым воротником  и  манжетами.  Ћна  не  распластывалась  над  настольным
блокнотом,  но  и  не  сидела  с  неумолимо-мрачным  лицом,  как   пожилаЯ
машинистка этажом выше. Ќа расстоЯнии она казалась на редкость  деловитой.
‚ этом  улье,  доступном  обозрению  Ѓейтса,  она  выделЯлась  прелестными
прЯмыми плечами и решительной походкой,  которую  Ѓейтс  имел  возможность
наблюдать, когда она,  встав  из-за  стола  управлЯющего,  направилась  за
перегородку - нелепо тонкое, на взглЯд Ѓейтса, сооружение из дуба и стекла
- и там, не терЯЯ ни минуты, села за машинку и принЯлась печатать.
   Ѓейтс забыл о ней, но, когда наступили сумерки, весенние сумерки, и он,
задержавшись без особой нужды в конторе, стоЯл у окна  и  слегка  грустил,
потому что не было такого места, куда ему хотелось бы пойти в этот  вечер,
он вновь ее заметил. …е шеф и она тоже засиделись в конторе. Ѓейтс  видел,
как они разговаривают, как шеф подписывает бумаги, передает их  ей,  потом
прощаетсЯ, берет свой котелок, зевает, выходит из кабинета в  приемную  и,
по-видимому, направлЯетсЯ к лифту. ‘екретарша проворно собрала бумаги, но,
подойдЯ к своему столу, стоЯвшему у  самого  окна,  остановилась,  прижала
ладонь к глазам, потом резким движением отвела руку,  совсем  как  медиум,
выходЯ из транса.
   - Ѓедные усталые глаза! - неожиданно длЯ себЯ пробормотал Ѓейтс.
   Ќи аромат цветущих Яблонь,  ни  веселый  щебет  птиц  не  доносилсЯ  из
пригородов, где победно правила весна, до этих одетых цементом улиц. Ќо  в
неумолчном городском шуме было что-то неспокойное, и пока  Ѓейтс  смотрел,
как темнеет здание напротив, выделЯЯсь силуэтом на  фоне  закатного  неба,
его грусть сменилась щемЯщим чувством одиночества.  Ћн  стремилсЯ  к  этой
волнующе независимой девушке и представлЯл себе свой разговор с ней. —ерез
пЯть минут она ушла; он помедлил у окна,  потом  побрел  в  ‰ельский  клуб
обедать.
   ‘пору нет, жизнь постепенно делала Ѓейтса эгоистом. Ќо  в  этот  вечер,
слушаЯ смертельно скучную оперетку, он вдруг поймал себЯ  на  утешительной
мысли, что глаза у девушки теперь, наверно, отдохнули.
   Ќа следующее утро, едва придЯ на работу,  он  сразу  стал  высматривать
девушку и осталсЯ недоволен  расположением  небесных  светил,  потому  что
утром в конторе напротив было гораздо темнее, чем днем.
   ’олько в три часа он окончательно разглЯдел, что на девушке  блузка  из
плотного  золотистого  шелка  и  что,  несмотрЯ  на  некоторую   нервность
движений, шеЯ у нее округлаЯ и нежнаЯ. Ќакануне вечером он думал,  что  ей
лет двадцать восемь. ’еперь он  дал  бы  ей  двадцать  три.  Ћн  вздохнул:
"‚идно, способнаЯ девушка,  и  походка  у  нее  грациознаЯ.  …сли  бы  моЯ
секретарша проЯвлЯла такой же интерес к работе... Љого бы  мне  пригласить
сегоднЯ пообедать?"


   <b>2</b>

   Ћн видел, как она приходит в контору в девЯть утра,  откалывает  шлЯпку
и, глЯдЯ  на  свое  отражение  в  матовом  стекле  перегородки,  мгновенно
приводит в порЯдок волосы. Ћн видел,  как  по  утрам  она  стенографирует,
проводит посетителей к управлЯющему. ‚идел, как в  полдень,  всегда  одна,
она выбегает позавтракать, как к концу рабочего днЯ ее быстрые,  уверенные
движениЯ становЯтсЯ вЯлыми,  как  по  вечерам  она  собираетсЯ  домой  или
засиживаетсЯ допоздна,  и  даже  ее  прЯмые  плечи  сутулЯтсЯ,  когда  она
медленно отстукивает на машинке последние фразы. Ќа протЯжении  всего  днЯ
он наблюдал за ней, и, хотЯ не знал ни ее имени, ни  семьи  и  никогда  не
слыхал ее голоса, он понимал ее лучше,  чем  большинство  мужчин  понимают
женщин, на которых они женЯтсЯ.
   ‘лужащие конторы относились к ней с уважением. Ћни раскланивались с ней
утром и вечером. Ћни никогда не позволЯли себе подшучивать  над  ней,  как
подшучивали над вертлЯвой  телефонисткой.  ‚се  это  занимало  Ѓейтса,  но
прошло много недель, прежде чем эта девушка вошла в его жизнь.
   Љак-то к вечеру, в начале лета, когда руки у него дрожали от усталости,
а глаза превратились в раскаленные угли оттого, что  он  переусердствовал,
изучаЯ спецификации, когда все на свете словно сговорились играть  на  его
обнаженных нервах и он жаждал, чтобы кто-нибудь любовно позаботилсЯ о нем,
промыл его глаза и отвлек внимание от  бесконечных  кроваво-красных  цифр,
выпрыгивавших из черноты, как только  он  закрывал  воспаленные  веки,  он
поймал себЯ на том, что отыскивает взглЯдом окно, страстно желаЯ еще  хоть
раз мельком увидеть ее, единственное  человеческое  существо,  которое  он
по-настоЯщему знал.
   "Ќеужели она посмела уйти? џ... да Я просто с места не  сдвинусь,  пока
не увижу ее!"
   Ћна стоЯла у окна -  читала  какое-то  письмо.  Ћна  поднЯла  голову  и
поймала его  взглЯд.  Њистер  Ѓейтс  нахлобучил  шлЯпу  и  с  достоинством
прошествовал к двери. Ћн Явно  был  не  способен  на  такую  низость,  как
подглЯдывание в окна чужих контор. …го  покоробило  от  этого  слова.  „а,
разумеетсЯ, он никогда и  не  подглЯдывал,  высокомерно  заЯвил  он  себе,
ковырЯЯ бифштекс, который ничем не отличалсЯ от десЯти  тысЯч  бифштексов,
покорно  съеденных  им  в  ресторанах.  ‚предь   он   будет   вести   себЯ
осмотрительнее, чтобы никто, случайно  войдЯ  к  нему,  не  мог  превратно
истолковать его привычку отдыхать, стоЯ у окна. Ћн никогда и не  посмотрит
больше в сторону этого дома!
   Ђ наутро, когда на столе у него лежали три нераспечатанные телеграммы и
пришедшее с опозданием письмо из Ѓирмингамской  ’ранспортно-ќнергетической
Љомпании, он стоЯл у окна и с восхищением  рассматривал  в  окне  напротив
новую шлЯпку - затейливый рог  изобилиЯ  из  голубой  соломки,  -  которую
девушка снимала с гладко зачесанных волос.
   ‘уществует несколько способов бросить курить.  Њожно  держать  табак  в
Ящике стола в соседней  комнате,  запирать  Ящик  и  прЯтать  ключ.  Њожно
ограничить количество сигарет и курить строго по расписанию. Њожно  самому
не покупать сигарет и курить только те, что удастсЯ  выпросить  у  друзей.
‚се эти способы апробированы авторитетами, и  единственный  их  недостаток
заключаетсЯ в том, что ни один из них не поможет вам бросить курить.
   ’очно так же существует много способов, чтобы  удержатьсЯ  от  изучениЯ
архитектуры зданиЯ на противоположной стороне улицы. Њожно  уверить  себЯ,
что служащие чужих контор вас не интересуют и вы знать  о  них  ничего  не
желаете. Њожно отдыхать, сидЯ на диване, а не стоЯ  у  окна.  …динственный
недостаток всей этой умственной  гимнастики  заключаетсЯ  в  том,  что  вы
продолжаете искать глазами девушку в здании напротив и...
   € вы чувствуете себЯ последним негодЯем,  когда  невольно  оказываетесь
свидетелем ее минутной слабости, от которой у вас  сжимаетсЯ  сердце.  ‚от
она  твердым  шагом  выходит  из  кабинета  управлЯющего,   хладнокровнаЯ,
сильнаЯ, увереннаЯ в себе, затем,  подойдЯ  к  своему  столу,  как-то  всЯ
сникает и несколько напрЯженных мгновений сидит, прижав  тонкие  пальцы  к
пульсирующим вискам.
   ‚сЯкий раз при виде этого жеста он забывал про свою наивную игру. —ерез
глубокое ущелье улицы его мысли устремлЯлись к ней и  витали  вокруг  нее,
свободные от всЯких мелочных забот: конторских дел,  бифштексов,  оперетт,
составлЯвших длЯ него в последние годы смысл жизни.
   ‘ волнующей Ясностью он ощущал, как кончики его пальцев ласково  гладЯт
ее лоб, ощущал на ладони  холодок  испарЯющегосЯ  спирта,  когда  мысленно
смачивал одеколоном ее затылок.


   Ћн  отказалсЯ  от  попытки  не  подсматривать   и   вести   себЯ,   как
приличествует джентльмену. Ћн стал задумыватьсЯ над  тем,  что  во  всЯких
метафизических теориЯх, возможно, и в самом деле есть  какой-то  смысл  и,
может быть, он, Ѓейтс, шлет в дом напротив токи  доброжелательства,  чтобы
подбодрить эту хрупкую, мужественную девушку, котораЯ выбиваетсЯ  из  сил,
стараЯсь стать деловой женщиной. Џри этом он забыл, что, стоЯ у  окна,  он
так же хорошо виден ей, как и она ему. € вот однажды вечером, когда он  не
таЯсь смотрел на девушку, она поймала его на месте  преступлениЯ  и  резко
отвернулась.
   Ѓейтс  был  огорчен,  потому  что  огорчил  ее.   Ћн,   привыкший   все
воспринимать с позиции холостЯка Ѓейтса, неожиданно длЯ себЯ стал смотреть
на мир ее глазами, словно его душа растворилась в  ее  душе.  ‘  внезапной
болью он как бы услышал ее сетованиЯ: мало того, что приходитсЯ целый день
напрЯженно работать,  -  в  этом  стеклЯнном  доме  некуда  спрЯтатьсЯ  от
нескромных взглЯдов. Ћн хотел защитить ее - защитить от самого себЯ.
   –елую неделю он ни разу не подходил к окну, даже чтобы  бросить  взглЯд
вниз,  на  улицу,  за  которой  он  привык  наблюдать,  точно   отшельник,
созерцающий суетливую жизнь долины из своей хижины на  высокой  горе.  …му
недоставало знакомого зрелища, и он этому радовалсЯ. Ћн  жертвовал  чем-то
ради кого-то. Ћн снова чувствовал себЯ человеком.
   „а, Ѓейтс уже не стоЯл у окна, но просто  удивительно,  сколько  раз  в
день он проходил мимо него и  как  поневоле  замечал  все  происходЯщее  в
конторе напротив. —асто он видел, что девушка смотрит на него. Љак  только
она отрывалась от работы,  их  глаза  встречались,  словно  ее  притЯгивал
взглЯд Ѓейтса. Ќо никакого кокетства в этом не было, считал он. €здали она
казалась недоступной, как маленькаЯ холоднаЯ зимнЯЯ луна.
   ‘нова наступил день, похожий на безумный вихрь. Ѓейтса рвали на  части.
’елеграммы летели вслед за телеграммами. Ќа заводе не хватало  сырьЯ.  „ве
стенографистки поссорились, и обе ушли, а бюро, куда он обратилсЯ,  никого
не могло порекомендовать, кроме  каких-то  несуразных  чучел,  не  умеющих
пишущую машинку отличить от стиральной машины. Љогда контора  опустела,  а
ему оставалось просидеть за письменным столом еще каких-нибудь семь часов,
он вдруг обессилел. ђуки  беспомощно  опустились,  он  тЯжело  дышал.  ‚се
поплыло перед глазами, и голова склонилась на грудь.


   - Ђ ну, не раскисать! - пробормотал Ѓейтс. Ћн с усилием встал, похлопал
себЯ по плечам и вдруг очутилсЯ у окна. ’ам, напротив, девушка  собиралась
домой. Ќепроизвольно, в надежде,  что  единственный  сотоварищ  по  работе
ответит на его приветствие, он помахал ей.
   Ћна заметила его  жест.  Ћна  стоЯла  с  поднЯтыми  руками,  прикалываЯ
шлЯпку, и смотрела на Ѓейтса. ‡атем отошла от окна, так и не ответив  ему.
Ќеожиданно  Ѓейтса  взорвало.  "џ  заставлю  ее  заметить   менЯ.   џ   не
какой-нибудь оконный любезник и не желаю, чтобы обо мне так думали!"
   ‡лость вызвала у него  прилив  энергии,  и  он  снова  начал  работать.
ЋтрываЯсь каждые четверть часа, чтобы дать отдых усталым глазам, он изучал
судебный иск и делал заметки. Џробило восемь... потом девЯть...  десЯть...
Ѓейтс чувствовал слабость, хотЯ не был голоден. Ћн встал  и  с  удивлением
убедилсЯ, что ему хорошо. Ћн принЯлсЯ отыскивать источник своей радости  и
нашел его. Ћн спустит к себе на землю эту девушку, эту замороженную луну.
   “тром Ѓейтс вошел в свой кабинет и остановилсЯ у окна, ожидаЯ, пока она
поднимет голову. Ћн  помахал  рукой  -  это  было  коротенькое,  скромное,
дружелюбное приветствие. ‘ тех пор каждое утро и каждый вечер он посылал в
окно напротив свою мольбу  о  дружбе.  „евушка  никогда  не  отвечала,  но
наблюдала за ним и... ну, в общем, ни разу не опустила шторы.
   ‚ июле у Ѓейтса был отпуск. ‘ам не знаЯ почему, он не захотел  на  этот
раз ехать в чопорный приморский отель, где  обычно  проводил  три  недели,
вежливо беседуЯ с пожилыми тетушками, которые, судЯ по их туалетам, желали
сойти за собственных племЯнниц, и неизменно убеждаЯсь,  что  как  игрок  в
гольф он мелко плавает. Ќеожиданно он взЯл курс на ‹ебанон-‚элли - тихий и
мирный уголок - и там обнаружил, что на свете все  еще  существуют  густые
сливки,  леснаЯ  смородина,  цветы  калужницы  и  что  одышка  совсем   не
обЯзательна при быстрой ходьбе. Ћн носил рубашки с мЯгкими воротничками  и
сильно  загорел.  …го   перестало   волновать   то   обстоЯтельство,   что
ЊеждугороднаЯ ’ранспортнаЯ ЉомпаниЯ прекратила платежи, и  порой  он  даже
смеЯлсЯ, слушаЯ рассказы хозЯина гостиницы.
   Џо крайней мере десЯтаЯ часть его мыслей была  занЯта  тем,  как  лучше
обставить отдых девушки из зданиЯ напротив.  Ћна  будет  лежать,  погрузив
свои нервные руки в высокую траву; синее, как  васильки,  небо  и  смешные
пухлые облака принесут ей исцеление. “строив все наилучшим образом,  Ѓейтс
всЯкий раз вспоминал, что  ей,  поскольку  она  работает  в  этой  конторе
недавно, полагаетсЯ, вероЯтно, всего лишь пЯтидневный отпуск. ЋбливаЯ себЯ
Ядовитым презрением, он говорил, что только последний дурак может думать о
девушке, о которой ему известно лишь то,
   что она, по-видимому, хорошаЯ стенографистка,
   что она грациозна,
   что издали кажетсЯ, будто у нее изЯщный овал лица,
   что ей от шестнадцати до сорока лет,
   что она не мужчина.
   Џоследний пункт не вызывал у него сомнений.
   Ѓейтс был полон такого неколебимого благоразумиЯ, что к  концу  отпуска
девушка почти испарилась из его памЯти. Ћн  вылечилсЯ  от  сентиментальных
настроений. ’еперь ему казалсЯ забавным его роман на фоне  железобетона  -
этот танец мотыльков в холодных лучах уличного фонарЯ. Џосле отпуска он...
он  непременно  побывает  у  Љристин  Џэриш.  Љристин  была  сестрой   его
одноклассника;  она  хорошо  танцевала  и  говорила  все,  что  полагаетсЯ
говорить об особнЯках на Џарк-авеню и новых спектаклЯх на ‚ашингтон-сквер.
   Ћн вернулсЯ в город в  понедельник,  к  концу  рабочего  днЯ,  и  сразу
помчалсЯ в контору, чтобы оповестить о своем возвращении. ЃросилсЯ к  себе
в кабинет, подошел к окну. „евушка в конторе напротив  водила  пальцем  по
странице какой-то книги, вероЯтно, отыскиваЯ номер телефона. Ћна взглЯнула
в окно, поднесла палец к губам. лЯпа мигом слетела с головы Ѓейтса, и вот
он уже кланЯетсЯ и машет ей. Ћна  замерла  с  наполовину  поднЯтой  рукой,
потом вскинула ее, посылаЯ ему приветствие.
   Ѓейтс сел за письменный  стол.  ‘лужащие  конторы,  которые  Явились  с
докладом  или  просто  длЯ  того,  чтобы  тактично   напомнить   о   своем
существовании, впервые видели его таким жизнерадостным.  Љогда  они  ушли,
Ѓейтс попыталсЯ  вспомнить,  как  он  собиралсЯ  провести  вечер.  Ђх  да,
повидать Љристин Џэриш. Ѓог с ней! “спеетсЯ. Ћн подошел  к  окну.  „евушка
ушла, но в темном окне, казалось, мерцал бледный призрак ее приветствиЯ.
   Ѓейтс пообедал в новом  ‰ельском  клубе,  а  потом  сидел  на  крыше  в
обществе двух соломенных вдовцов и младшего  брата  Ѓэнка  ‘елби  -  юнца,
который только весной окончил  колледж.  ѓород  внизу  пылал  огнЯми,  как
лесной  пожар.  Ѓродвей  казалсЯ  огненной  полосой;  вдали  за  €ст-ривер
изрыгала Языки пламени доменнаЯ печь. Ћтели "Ѓилтмор",  "ђиц",  "Ѓелмонт",
зданиЯ оперы и центрального вокзала с их ослепительно сверкающими  нижними
этажами и темными массивами и  кое-где  вдруг  взметнувшейсЯ  вверх  белой
стеной  казались  более  таинственными,   чем   венецианские   палаццо   в
карнавальную ночь. Ѓейтс любил огненную красоту этого города; он радовалсЯ
своему возвращению, и вдруг, непонЯтно откуда, у него  возникло  ощущение,
что осень и зима принесут ему бесчисленные победы и нескончаемое  счастье.
’олько когда Ѓейтс впервые приехал в Ќью-‰орк, он смотрел вперед  с  таким
же ликующим нетерпением. € вот опЯть будущее не  было  заранее  расписано,
казалось туманным, исполненным духа приключений.
   - ‡дорово отдохнул... Џобездельничал вволю... Љупили  медные  акции?  -
‚от и все, что услышали от него мужчины, которые с ним курили.
   Ќо они смотрели на него с любопытством.
   - Џохоже, что ты неплохо провел времЯ. —ем ты там занималсЯ?  Ћбставил,
что ли, Њак-‹ефлина в теннис?
   ћный брат Ѓэнка ‘елби, только что  окончивший  колледж  и  не  успевший
окончательно отупеть и потерЯть воображение, отважилсЯ сказать:
   - Џослушай, Ѓэнк, держу пари, что твой друг, мистер Ѓейтс, влюбилсЯ...
   - —ушь! - сказал Ѓэнк, толстокожий, как все женатые люди. - Ѓейтси? Љак
бы не так! Ћн на женщин и не смотрит.


   <b>3</b>

   Ќа следующее утро без двух минут  девЯть  Ѓейтс  стоЯл  у  окна.  ‚ошла
стенографистка с письмами и телеграммами.
   - Ћставьте все на столе, - сказал он раздраженно.
   ‚ полминуты десЯтого в окне напротив вырисовалась фигура девушки. Ѓейтс
помахал ей. Ћна кивнула в ответ. ‡атем повернулась к нему спиной.  ’ем  не
менее, разбираЯ почту, он что-то мурлыкал себе под нос.
   ‘ тех пор она всегда отвечала на  приветствие  Ѓейтса  и,  более  того,
иногда в течение днЯ бросала на него быстрые взглЯды. Ћна смотрела на него
лишь какую-то долю  секунды,  но  теперь,  просыпаЯсь  по  утрам,  он  уже
нетерпеливо ждал этого. …го заржавевшее воображение,  скрипЯ,  заработало,
он начал придумывать про нее всЯкие истории. Ћн был убежден, что при  всех
обстоЯтельствах  она  должна  быть  совершенно  непохожей  на   заурЯдных,
добродушных женщин из его конторы. Ћна была окутана тайной. Ѓейтс наградил
ее семьей: у нее сухощавый и изысканный отец с орлиным носом, классическим
образованием и ошеломлЯющей способностью менЯть профессии,  поскольку,  по
одной версии Ѓейтса, он был епископ,  по  другой  -  ректор  колледжа,  по
третьей - разорившийсЯ миллионер.
   Ѓейтс назвал девушку ќмили, ведь в этом имени заключалось все  то,  что
невозможно  выразить  с  помощью  пишущих  машинок  и  картотек.  ‘  ќмили
воображение свЯзывало пахнущие лавандой  Ящики  комода,  старинную  парчу,
вечерние сады с кустами алых  роз,  окропленных  росой,  просторные  залы,
белые панели стен и книги у камина. €  не  кто  иной,  как  Ѓейтс,  всегда
возвращал ее в эти просторные залы со старинной парчой и в объЯтиЯ ее отца
- профессора-епископа-миллионера. Ќо как раз  из-за  этих  фантазий  Ѓейтс
боЯлсЯ встретитьсЯ с ней лицом к лицу, он  боЯлсЯ  услышать  ее  голос,  -
вдруг первые незабываемые слова этой дамы с алыми розами будут:  "ќй,  вы,
послушайте! ‚ы не тот ли парень, который пЯлит на  менЯ  глаза?  Ќадо  же,
какой нахал!"
   Ћднажды, когда Ѓейтс - хладнокровный и преуспевающий - степенно выходил
из подъезда, он вдруг увидел, что и она выходит из  подъезда  напротив,  и
тут же нырнул обратно в вестибюль. €збежать встречи с ней  было  нетрудно.
„ва этих дома были подобны двум городам.  ‚  здании  Ѓейтса  работало  две
тысЯчи человек, в здании напротив -  тысЯчи  три,  и  в  людских  потоках,
которые бурно изливались по вечерам на улицу, отдельные люди были  так  же
неразличимы, как неразличимы солдаты в стремительно отступающей армии.
   ’олько в конце октЯбрЯ он впервые разглЯдел выражение ее лица и впервые
сквозь разделЯющее их холодное, пустое пространство уловил ее улыбку.  „ни
становились короче, и электричество включали задолго до окончаниЯ  работы,
а при искусственном свете он видел ее Яснее, чем при дневном.
   ‘ последней почтой Ѓейтс получил письмо из управлениЯ фирмы, в  котором
его уведомлЯли, не скупЯсь на похвалы, что впредь  он  будет  получать  на
тысЯчу  долларов  в  год  больше.  ‚сем  на  свете  известно,  что,  когда
вице-президентам повышают оклад, они  в  отличие  от  мальчишек-рассыльных
ведут себЯ вполне благопристойно. Ќо как бы  то  ни  было,  Ѓейтс  сначала
помчалсЯ к двери, чтобы проверить, не идет ли к нему кто-нибудь,  а  потом
несколько раз прошелсЯ фокстротом вокруг стола. Ћн бросилсЯ  к  окну.  …му
пришлось проделать это путешествие четыре раза, прежде чем  она  взглЯнула
на него. Ћн стал размахивать письмом,  чтобы  привлечь  ее  внимание.  Ћна
сидела к нему вполоборота, и ему был виден только ее профиль, позолоченный
светом лампы. Ћн протЯнул к ней руку с письмом и стал  водить  пальцем  по
строчкам, как бы читаЯ вслух. Ћкончив чтение, он захлопал в ладоши и издал
ликующий возглас.
   …е изЯщно очерченное, спокойное лицо дрогнуло, губы  приоткрылись,  она
улыбнулась, закивала, захлопала в ладоши...
   - Ћна... она... она все понимает! - задохнулсЯ от радости Ѓейтс.
   Ћн заметил, что иногда она не уходит в кафе, а тут же, за своим столом,
съедает принесенный в коробочке завтрак -  какой-нибудь  пирожок,  который
она жует, задумчиво поглЯдываЯ на улицу; что по пЯтницам - потому ли,  что
в эти дни много работы, или потому, что ее недельное жалованье подходит  к
концу, - она всегда остаетсЯ в  конторе  и  что  завтракает  она  ровно  в
двенадцать. Љак-то в начале зимы, в одну из пЯтниц,  он  попросил  хозЯйку
приготовить ему сандвичи  и  налить  в  термос  кофе.  Ћн  знал,  что  его
подчиненные с их неугасающим интересом  к  любым  чудачествам  шефа  будут
недоумевать,  почему  он  завтракает  в  конторе...  "‹адно,  это  их   не
касаетсЯ", - подумал он неуверенно и как  бы  между  прочим  сказал  своей
стенографистке:
   - „ел по горло! Џожалуй, не пойду сегоднЯ завтракать! - Ћн прошел  мимо
стола бухгалтера Љрэкинза, который, как подозревал  Ѓейтс,  был  присЯжным
острЯком конторы и коллекционировал промахи шефа в качестве материала  длЯ
восхитительных сплетен: - —то, Љрэкинз, некогда  вздохнуть?  Њне  тоже  не
легче. ‚ общем, наверно, не придетсЯ идти завтракать. Џерекушу здесь.
   Љак только пробило двенадцать, он убавил слишком Яркий свет над стеклом
письменного стола, подвинул к окну стул и разложил свои Яства  на  широком
подоконнике. ќмили ела пончик и запивала его  молоком.  Ѓейтс  поклонилсЯ,
однако он скромно  сжевал  полсандвича,  прежде  чем  справилсЯ  со  своим
смущением и осмелилсЯ предложить ей кусочек. Ћна  не  шелохнулась,  пончик
как бы в раздумье замер в воздухе. Џотом она вскочила и бросилась прочь от
окна.
   - Ђ,  будь  Я  проклЯт!  Ѓолван!  ‘котина!  Ќе  дал  ей  даже  спокойно
позавтракать! Џристаю к ней, отравлЯю единственные свободные минуты!
   ќмили вернулась к окну. Ћна показала ему стаканчик. Ќалила  в  него  до
половины молока из собственного стакана и нерешительно предложила ему.  Ћн
вскочил и протЯнул руку. ‘квозь гудЯщее от ветра пространство он принЯл ее
дар и ее приветствие.
   Ћн рассмеЯлсЯ и представил себе, что и она рассмеЯлась  в  ответ,  хотЯ
вместо ее лица видел лишь золотистое пЯтно, расплывающеесЯ в слабых  лучах
осеннего солнца. Ћни сели и продолжали завтракать вместе.  ‚  тот  момент,
когда  он  уговаривал  ее  выпить  еще  чашечку  кофе,  он  услышал,   как
открываетсЯ  дверь  и  кто-то  входит  в  комнату.  Ћн  лихорадочно   стал
рассматривать воображаемые пЯтнышки на чашке. Ћн не осмеливалсЯ обернутьсЯ
и посмотреть на непрошеного гостЯ. ЏоднЯв чашку, он провел пальцем по краю
и пробормотал:
   - ѓрЯзнаЯ!
   Ќепрошеный гость подошел ближе. ‘  невинным  видом  Ѓейтс  взглЯнул  на
него. ќто был зубоскал Љрэкинз. € Љрэкинз ухмылЯлсЯ:
   - Њуха в супе, мистер Ѓейтс?
   - ‚ су... Ђх, да! Њуха в супе. „а, грЯзнаЯ...  очень  грЯзнаЯ  чашка...
ЏридетсЯ поговорить... поговорить с хозЯйкой, - пробурчал Ѓейтс.
   - Џростите, Я не помешал вам? Њне только хотелось узнать, будем  ли  мы
продлевать кредит ”ермерской †елезнодорожной Љомпании. Ћни на  три  недели
просрочили платежи...
   Џоказалось ли это Ѓейтсу, или Љрэкинз в самом деле покосилсЯ в окно  на
ќмили?
   ‘ порывистостью, котораЯ была ему  так  же  к  лицу,  как  мандолина  -
ирландцу-подрЯдчику, Ѓейтс вскочил с места и  увлек  Љрэкинза  в  приемную
контору. …му пришлось задержатьсЯ там минут  десЯть.  Љогда  он  вернулсЯ,
ќмили стоЯла, прислонившись к оконному косЯку, а он представил  себе,  что
она мечтает у венецианского окна во дворце епископа -  мечтает,  глЯдЯ  на
солнечные часы и кусты мальвы.
   Ћна знаками показала, что пикник окончен: перевернула вверх дном черную
коробочку и разочарованно развела  руками,  как  бы  говорЯ:  "Џусто!"  Ћн
предлагал ей кофе, сандвичи, шоколад, но  она  все  отвергала,  застенчиво
покачиваЯ головой. Ћна указала на машинку, помахала рукой и села работать.
   Ѓлизилось рождество, и Ќью-‰орк был обуреваем  таким  дружелюбием,  что
люди, которые жили в одном доме всего семь лет, при  встрече  кивали  друг
другу. Ѓейтс гадал, неужели ќмили проведет  рождество  в  одиночестве?  Ћн
хотел как-то поздравить ее, но ничего не мог придумать.  ‚се  же  в  канун
рождества он притащил в контору огромный букет и с нетерпением стал ждать,
чтобы ќмили взглЯнула на него. ’олько в половине  пЯтого,  когда  включили
электричество, он, наконец, добилсЯ успеха. Ѓейтс пристроил букет у самого
окна и, прижав руку к сердцу, отвесил поклон.
   ‘нег кружилсЯ в разделЯющем их холодном  пространстве,  поток  ледЯного
декабрьского воздуха омывал железобетонные и  стальные  утесы,  но  в  эту
минуту они были вместе, и улыбка преобразила ее лицо,  словно  сошедшее  с
обрамленной золотом миниатюры на желтоватой слоновой кости,  лицо  немного
грустное и усталое, но озаренное нежной рождественской улыбкой.


   <b>4</b>

   ќмили исчезла, а ему так ее недоставало. Ћна не поЯвлЯлась уже  неделю,
и однажды вечером  к  нему  коварно  подкралась  тоска.  ‡има  тЯнулась  и
тЯнулась и с каждым днем становилась  все  скучней  и  невыносимей.  ‘нег,
который был таким нарЯдным в декабре,  к  февралю  превратилсЯ  в  грЯзное
месиво. Ќе верилось, что когда-то было лето, что когда-то перекрестки улиц
не утопали в слЯкоти, а на поворотах не сбивал с ног ветер. Ѓейтсу надоели
театры, осточертели балы, и он всей душой ненавидел людей, которые на зиму
съезжаютсЯ в город и  вытеснЯют  нью-йоркцев  из  их  любимых  местечек  в
маленьких кафе и ресторанчиках.
   Ђ тут еще ќмили исчезла. Ћн не знал, перешла ли она  на  другую  работу
или лежит больнаЯ, всеми заброшеннаЯ в какой-нибудь комнатенке с  вытертым
ковром и предаетсЯ отчаЯнию. € он был тут бессилен. Ћн не знал ее имени.
   Ћтчасти потому, что он страшилсЯ за ее судьбу, отчасти потому, что  ему
так недоставало ее, но в этот вечер, глЯдЯ на пустое окно напротив, он был
особенно мрачно и нервно настроен. ‚низу безумствовала улица  -  это  была
плЯска сумасшедших на мокрых мостовых,  залитых  багрЯным  светом  уличных
фонарей.  Ќеистовые  звонки  трамваев,  нетерпеливые   грузовики,   бешено
несущиесЯ таксомоторы, изголодавшиесЯ по дому люди,  которые,  спотыкаЯсь,
пробираютсЯ сквозь потоки транспорта или  же  стоЯт  в  самом  водовороте,
дрожа от холода, притоптываЯ мокрыми ногами и каждую минуту ожидаЯ, что их
раздавЯт. ЌеутомимаЯ  дрель  била  по  нервам  Ѓейтса  -  р-р-р-р,  словно
гигантскаЯ бормашина. Ќебо было Яростным, по нему метались рваные облака в
тускло-красных пЯтнах закатного зарева. € только свет в окне ќмили казалсЯ
мирным, но ќмили там не было.
   "џ так не могу. џ без нее измучилсЯ. џ  не  подозревал,  что  могу  так
тосковать. „а Я и не жил раньше. —то-то со мной случилось. џ  не  понимаю!
Ќе понимаю!" - говорил он себе.
   Ќа следующее утро она  поЯвилась  в  конторе.  Ѓейтс  глазам  своим  не
поверил. Ћн все времЯ подходил к окну, чтобы удостоверитьсЯ, и каждый  раз
она махала ему рукой. Ћн сам удивлЯлсЯ своей смиренной признательности  за
это приветствие. ќмили изобразила кашель, потом,  прижав  ладонь  ко  лбу,
объЯснила, что у нее был жар. Ћн задал немой вопрос - склонилсЯ  щекой  на
руку, что  на  общечеловеческом  Языке  означает  лежать  в  кровати.  Ћна
утвердительно кивнула - да, она болела.
   Ѓейтс  отошел  от  окна,  уже  понимаЯ,  что  рано  или  поздно  должен
познакомитьсЯ  с  ней,  даже  если  она  окажетсЯ  из  тех,  что  говорЯт:
"Џослушай, милЯга!" Ќе может  же  он  идти  на  риск  снова  ее  потерЯть.
’олько... зачем спешить. Ћн хотел окончательно  убедитьсЯ,  что  не  будет
смешон. ‚ той среде, где он вращалсЯ, первой заповедью считалось:  никогда
не быть смешным.
   Ћн отскочил от окна в припадке нелепой ревности, потому что служащие  в
конторе напротив пожимали руку ќмили, поздравлЯЯ ее с  выздоровлением.  Ћн
начал думать о них и о ее конторе. Ћн не имел ни малейшего представлениЯ о
том, что это была  за  контора:  торгуют  ли  там  нефтЯными  акциЯми  или
почтовыми  голубЯми  или  занимаютсЯ  шантажом.   Љонтора   была   слишком
современна, чтобы оповещать  о  своей  деЯтельности  надписЯми  на  окнах.
Џравда, по стенам были развешаны какие-то  чертежи,  но  они  могли  иметь
отношение к архитектуре, к машинам... к чему угодно.
   Ѓейтс начал внимательно присматриватьсЯ к сослуживцам ќмили, и  у  него
поЯвились весьма определенные симпатии и антипатии. еф ќмили  был  вполне
приличный  малый,  но  девчонка-регистраторша,  котораЯ,  по   наблюдениЯм
Ѓейтса, вечно хихикала над чуть надменной манерой ќмили,  -  эта  девчонка
была настоЯщей трущобной кошкой, и Ѓейтсу захотелось, как  это  водитсЯ  в
трущобах, надавать ей оплеух.
   †елание защитить ќмили превратило Ѓейтса в какого-то наивного  мистика.
ЏрощаЯсь с ней, он посылал самую сокровенную частицу  своей  души  незримо
охранЯть  ќмили,  бодрствовать  над  ней  в  ночи.  Ћн  наблюдал   за   ее
сослуживцами  не  как  какой-нибудь  досужий  сплетник:  нет,  он  пыталсЯ
пробудить в них теплое чувство к ќмили.
   Ќо не слишком теплое!
   Ѓейтс относилсЯ с неодобрением к  новому  молодому  служащему,  который
поступил в контору спустЯ неделю или две после возвращениЯ ќмили.  Њолодой
человек расхаживал без пиджака,  но  рубашка  на  нем,  по-видимому,  была
шелковаЯ; он носил большие интеллигентские очки в черепаховой оправе  и  с
независимым видом курил отдававшую колледжем трубку.  Ћн  так  вымуштровал
свою черную, как вакса, шевелюру, что каждый  устрашенный  волосок  твердо
знал свое место и покорно оставалсЯ там целый день. ќто был самоуверенный,
легкомысленный, современный молодой человек, видимо,  занимавший  пост  по
меньшей мере заместителЯ управлЯющего. Ћн непринужденно беседовал с  шефом
ќмили, поставив ногу на стул и пускаЯ из трубки облака серого дыма.
   ќтому молодому человеку, очевидно,  нравилась  ќмили.  •отЯ  у  него  в
клетушке,  крайней  слева,  была   своЯ   стенографистка,   он   постоЯнно
околачивалсЯ  возле  стола  ќмили,  и  она  заметно   оживлЯлась   в   его
присутствии. Ћн болтал с ней перед  уходом,  и  тогда  она  поворачивалась
спиной к окну, а там, напротив, Ѓейтс, позорно  забросив  все  свои  дела,
стоЯл и бормотал себе под нос, что щенков надо топить.
   ќмили по-прежнему махала ему рукой на прощание, но Ѓейтсу казалось, что
она делает это слишком небрежно.
   "Ќу да, Я просто верный старый пес. Ќа сцене поЯвлЯетсЯ некий юнец... и
менЯ приглашают на свадьбу. „ержу пари, ни один человек в Ќью-‰орке не был
столько раз шафером, сколько  Я.  џ  знаю  свадебный  марш  не  хуже,  чем
органист церкви свЯтого ”омы, и могу  нюхом  определить,  куда  закатилось
оброненное в ризнице кольцо. Љонечно, только длЯ этого Я им  и  нужен",  -
роптал Ѓейтс.
   € он продиктовал сардоническое письмо, адресованное  компании,  котораЯ
делала  чертежи  стоп-сигналов,  и  с  горькой   иронией   осведомилсЯ   у
мальчишки-рассыльного, не сможет ли он урвать несколько минут от посещениЯ
кинематографа и когда-нибудь  в  ближайшие  месЯцы  налить  в  чернильницы
чернил.
   Ћднажды вечером ќмили и новый молодой человек вместе ушли из конторы, и
с высоты двенадцати этажей Ѓейтс видел, как они выходЯт из подъезда и идут
по улице. ‘путник ќмили слегка наклонилсЯ к ней, а она кокетливо  смотрела
на него снизу вверх. Џотом их поглотила толпа.
   Ћдинокий человек наверху у окна вздохнул:
   - џ всегда желал ей счастьЯ.  Ќо  этот  щенок...  ‚здор!  ‚ероЯтно,  он
вполне порЯдочный малый. ѓосподи помилуй,  Я  становлюсь  старым  брюзгой,
которому до  всего  есть  дело!  џ  сам  себе  противен.  Ќо...  Я  должен
познакомитьсЯ с ней. џ не допущу, чтобы она досталась ему! Ќе допущу!
   ‹егко сказать! Ѓейтс был скован многолетней  привычкой  поступать  так,
как поступают все приличные люди: он боЯлсЯ показатьсЯ смешным и  презирал
чудаков, социалистов, поэтов и влюбленных, не скрывающих своей любви.
   Ќеделю спустЯ, думаЯ все о том же и ничего  не  замечаЯ  вокруг,  Ѓейтс
вошел в кафе и сел за белый смешной столик, на котором с одной стороны был
нарисован  Ярко-красный  кролик,  очевидно,  взбесившийсЯ.  Ћн   рассеЯнно
просматривал меню, предлагавшее сандвичи с грецкими орехами,  сандвичи  со
сливочным сыром и рагу из цыплЯт.
   ‚незапно он понЯл, что смотрит поверх  м