        ‘инклер ‹ьюис. Ѓэббит

   -----------------------------------------------------------------------
   Sinclar Lewis. Babbitt (1922). Џер. - ђ.ђайт-Љовалева.
   Њ., "•удожественнаЯ литература", 1973.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 14 August 2002
   -----------------------------------------------------------------------


        1

   Ѓашни ‡енита врезались в утреннюю мглу; суровые башни из стали,  бетона
и камнЯ, несокрушимые, как скала, и легкие,  как  серебрЯные  стрелы.  ќто
были не церкви, не крепости, - сразу было видно, что  это  -  великолепные
зданиЯ коммерческих предприЯтий.
   ’уман из жалости прикрывал неприглЯдные строениЯ прошлых лет:  почту  с
вычурной черепичной  крышей,  красные  кирпичные  вышки  неуклюжих  старых
жилищ, фабрики со скважинами задымленных окон,  деревЯнные  дома  грЯзного
цвета. ‚ городе полно было таких уродов, но стройные башни вытеснЯли их из
центра, а на дальних холмах сверкали новые дома,  где,  казалось,  обитают
радость и покой.
   —ерез бетонный мост промчалсЯ лимузин - длинный, блестЯщий, с бесшумным
мотором.  …го  владельцы,  веселые,  разодетые,  возвращались   с   ночной
репетиции "€нтимного театра", где любовь к искусству подогревалась немалой
толикой шампанского. ‡а мостом  шло  железнодорожное  полотно  в  путанице
зеленых и алых огней. ‘ гулом пролетел нью-йоркский экспресс,  и  двадцать
стальных рельсов сверкнули в ослепительном свете.
   ‚одном  из   небоскребов   принЯли   последние   телеграммы   агентства
Ђссошиэйтед  Џресс.  ’елеграфисты  устало  сдвинули  со  лба  целлулоидные
козырьки  -  всю  ночь  шел  разговор  с  Џарижем  и  Џекином.  Џо  зданию
расползлись  сонные  уборщицы,  шлепаЯ  старыми  туфлЯми.  “тренний  туман
рассеЯлсЯ. ‚ереницы людей с завтраками в руках тЯнулись к гигантским новым
заводам - сплошное стекло и полый кирпич, - в  сверкающие  цехи,  где  под
одной крышей работало  пЯть  тысЯч  человек,  производЯ  добротный  товар,
который пойдет  и  на  берега  …вфрата,  и  в  африканские  вельды.  ѓудки
встречали их веселым гулом, бодрой, как апрельский рассвет, песней  труда,
в городе, словно воздвигнутом длЯ великанов.


   Ќичего  "великанского"  не  было  в  человеке,  который  в  эту  минуту
просыпалсЯ  на  закрытой  веранде  особнЯка  колониального  стилЯ,  в  том
изысканном предместье ‡енита, которое носило название "–ветущие •олмы".
   ‡вали его „жордж ”.Ѓэббит. ‚ апреле этого, тысЯча девЯтьсот двадцатого,
года ему было уже сорок шесть лет,  и  он,  в  сущности,  ничего  не  умел
производить: ни масла, ни башмаков, ни стихов,  -  зато  превосходно  умел
продавать дома по цене, котораЯ мало кому была по карману.
   “  него  был  большой,  розовый  череп,  покрытый  редкими   суховатыми
каштановыми волосами. ‹ицо его во сне казалось совсем ребЯческим, несмотрЯ
на морщины и красные вмЯтины от очков на носу. Ћн был не слишком толст, но
отлично упитан; щеки его походили на подушки,  а  холенаЯ  рука,  лежавшаЯ
поверх  армейского  одеЯла,  слегка  отекла.  ‘разу  было  видно,  что  он
состоЯтелен, безнадежно женат и  прозаичен.  „а  и  закрытаЯ  веранда,  на
которой он спал, была чрезвычайно прозаична:  с  нее  был  виден  довольно
большой вЯз, две аккуратные полоски газона, бетоннаЯ дорожка  и  гараж  из
рифленого железа. € все же Ѓэббиту опЯть снилась юнаЯ  волшебница,  и  сон
его был поэтичнее алых пагод у серебрЯного морЯ.
   “же много лет юнаЯ волшебница ЯвлЯлась ему во сне. € если другие видели
в нем только „жорджи Ѓэббита, длЯ нее он был молод и  отважен.  Ћна  ждала
его в полутьме сказочных рощ. € как только ему удавалось уйти от  домашней
толчеи, он мчалсЯ к ней. †ена, крикливые друзьЯ  -  все  пытались  догнать
его, но он убегал за легконогой подругой,  и  они  садились  отдохнуть  на
тенистом холме. Ћна была такаЯ тоненькаЯ, такаЯ светлаЯ,  такаЯ  ласковаЯ!
Ћна уверЯла его, что он веселый и храбрый, что она будет терпеливо ждать и
они уплывут далеко-далеко...
   ѓрохот и стук молочного фургона...
   Ѓэббит застонал, повернулсЯ на бок, пытаЯсь возвратитьсЯ в сон.  Ќо  ее
лицо только на миг мелькнуло перед  ним  сквозь  туманную  мглу.  €стопник
грохнул дверью подвала. ‚ соседнем дворе залаЯла собака.  €  когда  Ѓэббит
снова погрузилсЯ в блаженную теплую волну, почтальон, посвистываЯ,  прошел
мимо парадного, и свернутый номер "Ђдвоката" со стуком полетел  на  пол  у
двери. Ѓэббит вздрогнул, с испугу у него сразу засосало в животе. € только
он снова успокоилсЯ, его пронзил знакомый противный звук - рЯдом  заводили
форд: "пф-ф-у-у, пфф-у-у, пфф-у-у!" Ѓэббит - сам страстный автомобилист  -
мысленно стал крутить ручку вместе с невидимым  водителем,  вместе  с  ним
напрЯженно ждал, пока не загудит мотор, вместе с ним мучилсЯ, когда  мотор
заглох и снова пошло противное, въедливое "пф-ф-у-у, пфф-у-у", - звук  был
какой-то круглый, плоский, по-утреннему зЯбкий,  доводЯщий  до  бешенства,
неумолимый звук. € только когда нарастающий гул  мотора  сказал  ему,  что
форд пошел, Ѓэббит с облегчением  вздохнул,  спокойно  посмотрел  на  свое
любимое дерево - ветви вЯза четко выступали на  позолоте  неба  -  и  стал
нашаривать сон, как шарЯт в поисках снотворного. Ћн, который в детстве так
доверчиво относилсЯ к жизни, теперь был почти равнодушен ко всем  мыслимым
и немыслимым происшествиЯм, которые ему сулил наступающий день.
   € он снова ушел от действительности, пока в семь двадцать  не  зазвонил
будильник.


   ќто был  лучший  из  широко  разрекламированных  будильников  серийного
выпуска, со всЯкими новшествами, вроде колокольного звона, переменного боЯ
и светЯщегосЯ  циферблата.  Ѓэббит  гордилсЯ  тем,  что  его  будит  такой
великолепный механизм. ќто так же поднимало человека  в  глазах  общества,
как покупка самых дорогих шин длЯ автомобилЯ.
   ‘ неохотой он признал, что выхода нет - надо  вставать,  но  не  встал,
чувствуЯ, как ненавистна ему скучнаЯ и однообразнаЯ работа  в  конторе  по
продаже недвижимости, как противна семьЯ и как он сам себе противен за то,
что они ему противны. Ќакануне он до полуночи играл  в  покер  у  ‚ерджила
ѓэнча, а после таких развлечений он всегда до завтрака бывал не в духе. ’о
ли он выпивал слишком много пива, которое при сухом законе варили дома,  и
после пива  выкуривал  слишком  много  сигар,  то  ли  ему  бывало  обидно
возвращатьсЯ из хорошей, крепкой мужской компании в ограниченный мирок жен
и стенографисток, где все времЯ пристают, чтобы ты не курил так много.
   €з спальни, выходившей на террасу, раздалсЯ  до  тошноты  бодрый  голос
жены: "Џора вставать, „жорджи, милый!" - и этот зудЯщий звук, этот шорох и
треск от вычесываниЯ волос из жесткой щетки.
   Ћн хрюкнул себе под нос, выпростал толстые ноги  в  младенчески-голубых
пижамных брюках из-под армейского одеЯла и  сел  на  край  кровати,  ероша
растрепанные волосы и машинально нащупываЯ толстыми ступнЯми ночные туфли.
‘ грустью он взглЯнул  на  плотное  защитного  цвета  армейское  одеЯло  -
постоЯнное напоминание о свободе и героических приключениЯх.  ЋдеЯло  было
куплено длЯ туристской вылазки, котораЯ так и  не  состоЯлась.  Ћно  стало
заменой безудержного бездельЯ, безудержного сквернословиЯ  и  мужественных
фланелевых рубашек.
   ‘  трудом  разминаЯ  суставы,  он  поднЯлсЯ  на  ноги  и  застонал   от
болезненной рези в глазах. € хотЯ он ждал, что приступ режущей боли  может
еще повторитьсЯ, он все же обвел  мутным  взглЯдом  свой  дворик.  €,  как
всегда, это доставило  ему  огромное  удовольствие.  „вор  был  вычищен  и
выскоблен, как положено двору преуспевающего  зенитского  коммерсанта,  то
есть  это  был  превосходный  двор,  который  вызывал  у  хозЯина  чувство
собственного превосходства. Ѓэббит посмотрел на железный гараж и  подумал,
как думал триста шестьдесЯт пЯть раз в году: "„ешевка, куда  она  годитсЯ,
эта жестЯнка? Ќадо будет выстроить хороший деревЯнный гараж.  Ќо,  честное
слово, больше на участке ничего устаревшего нет!"
   ѓлЯдЯ на свой гараж, он подумал, что в ѓлен-Ћриоле, где  он  застраивал
участки, нужен общественный гараж. Ћн перестал пыхтеть и  поеживатьсЯ.  Ћн
упер руки в бока. Ќасупленное, опухшее от сна лицо вдруг стало решительным
и твердым. Ћн сразу стал хозЯином, дельцом, из тех, кто умеет планировать,
управлЯть, добиватьсЯ своего.
   € под воздействием  этих  мыслей  он  решительно  зашагал  по  пустому,
чистому, словно необитаемому, коридору в ванную.
   •отЯ дом был невелик, но, как во всех особнЯках –ветущих •олмов, ваннаЯ
в нем была поистине королевскаЯ - сплошной фаЯнс,  керамические  плитки  и
блистающий серебром металл. ‘ушилка длЯ полотенец была сделана из матового
стекла, оправленного в  никель.  ‚  ванне  легко  поместилсЯ  бы  прусский
гвардеец,  а  над  вделанным  в  стену  умывальником   красовались   такие
замысловатые и ослепительные приспособлениЯ длЯ зубных  щеток,  бритвенных
приборов, мыльниц и губок, такаЯ потрЯсающаЯ аптечка, что казалось, стоишь
перед распределительным щитом электростанции. Ќо Ѓэббит, чьим идолом  было
Ќовейшее Ћборудование, недовольно поморщилсЯ. ‚сЯ ваннаЯ пропахла какой-то
мерзкой  зубной  пастой.  "ЋпЯть  ‚ерона  за  свое!  ‘колько  раз   Я   ее
у-пра-ши-вал - покупай "‹илидол"! - а она опЯть притащила какую-то вонючую
пакость, от которой тошнит..."
   –иновка возле ванны смЯта, пол мокрый. “  ‚ероны,  его  дочери,  иногда
поЯвлЯетсЯ фантазиЯ - принимать ванну  рано  утром!  Ћн  поскользнулсЯ  на
циновке, ударилсЯ о ванну. "—ерт!" - выругалсЯ он.  ‘вирепо  схватил  крем
длЯ бритьЯ, свирепо намылилсЯ,  воинственно  шлепаЯ  пенной  кисточкой,  и
свирепо стал скрести толстые  щеки  безопасной  бритвой.  Ѓритва  не  шла.
‹езвие притупилось. Ћн опЯть выругалсЯ: "Ћ, ч-чч-черрт!"
   Ћн долго искал в аптечке пачку новых лезвий  и,  как  всегда,  подумал:
"„ешевле купить эту, как ее там, штуковину и самому править бритвы!" ЌайдЯ
лезвиЯ за круглой коробкой с содой, он мысленно осудил жену за то, что она
их туда засунула, и похвалил себЯ за то, что удержалсЯ и не  послал  ее  к
черту. Ќо он тут же чертыхнулсЯ вслух, пытаЯсь мокрыми, скользкими от мыла
пальцами снЯть с нового  лезвиЯ  эту  гнусную  обертку  и  плотную  липкую
вощанку.
   Џотом, как всегда, перед ним встала вечнаЯ и неразрешимаЯ задача - куда
девать старое лезвие, чтобы дети не порезали пальцы.  €,  как  всегда,  он
забросил его на аптечку, напоминаЯ себе, что непременно надо будет  убрать
все пЯтьдесЯт или шестьдесЯт лезвий, которые там уже накопились. Ћн кончил
бритьсЯ, злЯсь на растущую головную боль, на пустоту в желудке. ‘ влажным,
гладким от бритьЯ лицом, с горЯщими от мыльной воды глазами, он  потЯнулсЯ
за полотенцем. - ‚се полотенца были мокрые насквозь, липкие, противные, он
хватал их вслепую, перебирал: его личное полотенце, полотенце жены,  ’еда,
‚ероны, ’инки, купальнаЯ простынЯ с толстой меткой - все до одного мокрые!
€ тут „жордж ”.Ѓэббит сделал ужасающую вещь -  он  утерсЯ  полотенцем  длЯ
гостей. ’онкое, вышитое анютиными глазками, оно всегда  висело  в  ванной,
как доказательство  того,  что  Ѓэббиты  принадлежат  к  лучшему  обществу
–ветущих •олмов. Џолотенцем этим никто никогда  не  пользовалсЯ.  ѓости  и
дотронутьсЯ до  него  не  решались.  Ћни  украдкой  вытирали  руки  концом
какого-нибудь хозЯйского полотенца.
   Ѓэббит бушевал: "Ѓезобразие, хватают все  полотенца,  ни  одного,  черт
подери, не оставЯт, все мокрые, как губка, хоть бы догадались  приготовить
длЯ менЯ сухое! ЊучайсЯ тут из-за них,  понадобилось  полотенце  -  и  вот
тебе! —естное слово, Я единственный человек в этом проклЯтом доме, который
еще хоть как-то, будь Я проклЯт, думает о  других,  один  Я  понимаю,  что
другим тоже после менЯ придетсЯ пользоватьсЯ этой проклЯтой ванной, один Я
забочусь..."
   Ћн швырЯл, эту мокрую мерзость в ванну, злорадно слушаЯ, как  полотенца
уныло плюхаютсЯ на дно, но тут  с  безмЯтежным  видом  вошла  его  жена  и
безмЯтежно спросила:
   - „жорджи, милый, что это  ты  затеЯл?  “ж  не  хочешь  ли  ты  стирать
полотенца? ‡ачем тебе их стирать?.. Ѓоже мой, „жорджи, неужели ты  вытерсЯ
гостевым полотенцем?
   Ћтветил он ей или нет - об этом историЯ умалчивает.
   Ќо впервые за много недель жена  его  настолько  задела,  что  он  даже
посмотрел на нее.


   Њайру Ѓэббит, миссис „жордж ”.Ѓэббит, - иначе, как перезрелой,  назвать
было трудно. Ћт углов рта к подбородку шли морщинки, полнаЯ  шеЯ  отвисла.
Ќо больше всего ее возраст подчеркивало Явное отсутствие  стеснениЯ  перед
мужем и то, что ее самое это ничуть не смущало. ‘ейчас  она  стоЯла  перед
ним в нижней юбке и корсете, из которого складками выпирало тело,  и  даже
не замечала, что корсет ей тесен. Ћна настолько привыкла к семейной жизни,
что при всей своей женственности стала бесполой, как  бескровнаЯ  монашка.
†енщина она была добраЯ, славнаЯ, работЯщаЯ,  но  никто,  кроме,  пожалуй,
’инки, их десЯтилетней дочери, не интересовалсЯ ею и даже  не  замечал  ее
существованиЯ.
   Џосле довольно придирчивого обсуждениЯ полотенечного  вопроса  с  обеих
точек зрениЯ - как семейной, так и общественной, - она попросила у Ѓэббита
прощениЯ за то, что у него с похмельЯ болит голова, а он настолько  пришел
в себЯ, что даже позволил ей поискать его сетчатую рубашку,  которую,  как
он едко заметил, кто-то нарочно засунул под чистые пижамы.
   Ћн совсем смЯгчилсЯ, когда стали  обсуждать  вопрос  о  его  коричневом
костюме.
   - ’ак как же, Њайра? - Ћн рылсЯ в груде одежды, брошенной на  кресло  в
спальне, а Њайра  расхаживала  по  комнате,  каким-то  непонЯтным  образом
прилаживаЯ и расправлЯЯ нижнюю юбку,  и  Ѓэббит  смотрел  на  нее  желчным
взглЯдом - ему казалось, что она век не кончит  одеватьсЯ.  -  Ќадеть  мне
сегоднЯ опЯть коричневый костюм или нет?
   - Ћн тебе очень к лицу!
   - ‡наю, но, понимаешь, пора бы его выгладить.
   - ќто-то верно. Џожалуй, пора.
   - „а, не мешает его выгладить, не мешает.
   - „а, надо бы его отдать выгладить.
   - Ќо пиджак-то можно не гладить! Ќа кой же черт отдавать в глажку  весь
костюм, когда пиджак вовсе и не надо гладить.
   - Џравда, как будто незачем.
   - Ќо брюки-то отгладить нужно, очень нужно. ’ы только поглЯди - видишь,
как они измЯлись. Ќет, брюки обЯзательно надо отгладить.
   - „а, надо. ‘лушай, „жорджи, а почему бы тебе не надеть  к  коричневому
пиджаку те синие брюки, которые мы не знали, куда девать?
   - ”у-ты господи! „а разве ты когда-нибудь в жизни видела, чтобы Я надел
брюки от одного костюма, а пиджак от другого?  Љто  Я,  по-твоему,  такой?
ЏроворовавшийсЯ бухгалтер, что ли?
   - Ќу хорошо, а почему бы тебе не надеть сегоднЯ темно-серый  костюм,  а
по дороге занести портному коричневые брюки?
   - „а, безусловно, не мешает их... а, черт, да где же этот серый костюм?
Ђга, вот он!
   „альше одеванье пошло уже гораздо быстрее и спокойнее.
   Џервым делом он натЯнул сетку-безрукавку, в которой он был ужасно похож
на мальчишку, напЯлившего марлевые латы  на  школьном  маскараде.  ЌадеваЯ
сетчатое белье, Ѓэббит всегда благодарил бога  Џрогресса  за  то,  что  не
носит длинного тесного старомодного бельЯ, как его тесть и компаньон ѓенри
’омпсон. —тобы стать еще красивее, он расчесал и пригладил волосы.  ‹об  у
него сразу стал огромным, дюйма на два выше линии, где когда-то начинались
волосы. Ќо самое главное чудо сотворили с ним очки.
   “ каждой пары очков есть свой характер - и у важных роговых очков, и  у
скромного пенсне учителЯ, и у  серебрЯной  оправы  старого  фермера.  Ћчки
Ѓэббита представлЯли собой огромные круглые стекла без оправы,  наилучшего
качества, с тонкими золотыми дужками длЯ ушей. ‚ них он  сразу  становилсЯ
современным дельцом, который отдает приказаниЯ клеркам, сам водит  машину,
любит поиграть в гольф и по-научному решает проблемы ’орговли. ‚ очках  он
уже не походил на ребенка: сразу стало видно, какаЯ у него крупнаЯ голова,
какой широкий туповатый нос, прЯмой рот с длинной плотной верхней губой  и
слишком мЯсистый, но решительный подбородок.  ‘  достоинством,  вызывавшим
уважение, он заканчивал туалет и по всей  форме  превращалсЯ  в  ‘олидного
ѓражданина.
   …го серый костюм был отлично скроен, отлично сшит и совершенно ничем не
приметен. ќто был стандартный костюм. Ѓелый кант на жилетке  придавал  ему
серьезность и значительность. Ѓашмаки на Ѓэббите были черные, шнурованные,
отличные башмаки, честные, стандартные башмаки,  удивительно  неинтересные
башмаки. …динственное, в чем он позволил себе некоторое легкомыслие, - это
темно-вишневый вЯзаный галстук. ‘опровождаЯ  выбор  галстука  многословным
комментарием,  обращенным  к  миссис  Ѓэббит  (котораЯ  с   акробатической
ловкостью прикалывала сзади блузку к юбке английской булавкой и  ни  слова
не слышала),  он  отдал  предпочтение  вишневому  галстуку  перед  пестрым
произведением искусства, где коричневые арфы  без  струн  переплетались  с
пушистыми пальмами, и заколол выбранный галстук булавкой  в  виде  змеиной
головы с опаловыми глазами.
   —резвычайным событием Явилось перекладывание  всех  вещей  из  карманов
коричневого костюма в карманы  серого.  Љ  своим  вещам  Ѓэббит  относилсЯ
серьезно. Ћн видел в них  вечные  ценности,  такие  же,  как  бейсбол  или
республиканскаЯ партиЯ. ‘реди этих вещей были вечнаЯ  ручка  и  серебрЯный
карандаш, у которого всегда не хватало  грифелЯ;  носил  он  их  в  правом
верхнем кармане жилетки. Ѓез них он чувствовал бы себЯ  просто  голым.  Ќа
часовой цепочке висел золотой перочинный  ножик,  серебрЯнаЯ  машинка  длЯ
сигар, семь ключей, из которых два - неизвестно  откуда,  и,  кроме  того,
прекрасные часы. ‘боку при часах болталсЯ большой желтоватый  зуб  лосЯ  -
знак принадлежности к Ѓлагодетельному и Џокровительственному ордену ‹осей.
‘амым важным предметом, однако, был карманный  блокнот,  новейший  деловой
блокнот, где были  записаны  адреса  давно  позабытых  людей  и  квитанции
почтовых переводов, давным-давно  полученных  адресатами;  там  же  лежали
пересохшие  марки,  вырезки  со  стихами  ’.—амондли  ”ринка  и  газетными
передовицами, из которых Ѓэббит черпал и свои  политические  убеждениЯ,  и
набор ученых слов; кроме того, там были записки с напоминанием  -  сделать
то,  чего  он  никогда  делать  не  собиралсЯ,  и,  наконец,   красовалась
непонЯтнаЯ запись - „.‘.‘. „.Њ.“. Џ.„.”.
   Ћднако портсигара у Ѓэббита не было. Ќикто не догадывалсЯ  презентовать
ему портсигар, поэтому он привык обходитьсЯ без  него  и  всех,  кто  имел
портсигары, считал неженками.
   Џосле  всего  он  воткнул  в   петлицу   значок   клуба   ’олкачей.   ‘
лаконичностью, присущей великому искусству, на значке  было  выбито  всего
два слова: "’олкай вперед!" ЃлагодарЯ этому значку Ѓэббит чувствовал  себЯ
честным человеком, значительным человеком. ‡начок свЯзывал его с  •орошими
‹юдьми, с людьми порЯдочными, приЯтными, имевшими вес  в  деловых  кругах.
‡начок заменЯл ему Љрест ‚иктории,  ленточку  Џочетного  легиона,  эмблему
студенческой корпорации.
   Љ сложности одеваниЯ примешивались и другие заботы.
   - Њне нынче что-то не по себе, - сказал  он.  -  „олжно  быть,  слишком
плотно пообедал. € зачем ты подаешь эти жирные оладьи с бананами?
   - Ќо ты же сам просил!
   - Њало ли чего...  Љогда  человеку  за  сорок,  он  должен  следить  за
пищеварением. ‘колько людей пренебрегают  своим  здоровьем!  ѓоворю  тебе:
после сорока - ты дурак, если сам не врач - Я хочу сказать,  если  ты  сам
себе не врач. ‘лишком мало обращают вниманиЯ на диету.  Ђ  по-моему...  ну
конечно, после работы человеку надо поесть как следует, но нам с тобой  не
вредно бы завтракать второй раз полегче.
   - —то ты, „жорджи, Я и так всегда ем дома самые легкие завтраки!
   - Ќамекаешь, что Я на службе жру как свиньЯ? „а, там поешь, как же!  ’ы
бы не то запела, если бы тебе пришлось есть пакость, которую нам подают  в
‘портивном клубе! Ђ сегоднЯ утром мне было по-настоЯщему  плохо.  ЉакаЯ-то
страннаЯ боль с левой стороны -  нет,  это  все-таки  не  аппендицит,  как
по-твоему? Ђ вчера вечером, когда Я ехал к ‚ерджу ѓэнчу, у менЯ  что-то  и
желудок побаливал.  ‚от  тут,  в  этом  месте  -  такаЯ,  знаешь,  остраЯ,
внезапнаЯ боль... Људа Я девал эту монетку?.. ‘лушай, почему ты так  редко
подаешь к завтраку чернослив? Љонечно,  вечером  Я  съедаю  Яблоко  -  как
говоритсЯ, "по Яблоку на  день,  и  доктор  не  надобен",  -  но  все-таки
обЯзательно следовало бы подавать чернослив вместо всЯкой этой стрЯпни.
   - ‚ прошлый раз, когда подали чернослив, ты к нему и не притронулсЯ.
   - —то ж, значит, не  хотелось!  ‚прочем,  Я  все-таки  как  будто  съел
несколько штук. ‚ общем, повторЯю, все это очень существенно. ‚от вчера  Я
так и говорил ‚ерджу ѓэнчу: не умеют люди заботитьсЯ о пищеваре...
   - Џозовем ѓэнчей к нам обедать на той неделе?
   - Ќепременно, еще бы!
   - ’огда вот что, „жордж, очень  прошу  тебЯ  -  надень  к  обеду  новый
смокинг.
   - —ушь! Љто это придет в парадном костюме?
   - ‚се придут! Џомнишь, как ты не надел смокинг к ужину у ‹иттлфилдов, а
все другие пришли разодетые; вспомни, как неловко ты себЯ чувствовал.
   - …ще чего - неловко! Ќичуть не бывало! ‚се знают, что Я могу  напЯлить
эти "хвосты" не хуже других, чего же мне стеснЯтьсЯ?  €  вообще,  все  это
дурацкие выдумки. ‚ам, женщинам, хорошо - крутитесь  дома  целый  день,  а
если человек работает как проклЯтый с утра до вечера, зачем  ему  забивать
себе голову, ходить переодеватьсЯ во всЯкие  брюки-фраки  -  и  длЯ  кого,
спрашиваетсЯ?  „лЯ  людей,  которых  он  в  тот  же  день  видел  в  самом
обыкновенном платье.
   - Ќеправда, ты любишь хорошо  одетьсЯ.  Џозавчера  ты  мне  сам  сказал
спасибо за то, что Я тебЯ уговорила надеть фрак. ѓоворил,  что  чувствовал
себЯ гораздо лучше.  €  вот  еще  что,  „жорджи,  пожалуйста,  не  называй
вечерний костюм "хвосты". Ќадо говорить "фрак" или "смокинг".
   - —ушь! Ќе все ли равно!
   - ‚о всЯком случае, воспитанные люди так не  говорЯт!  Џредставь  себе,
вдруг ‹юсиль Њак-Љелви услышала бы, как ты говоришь "хвосты"!
   - ‹адно, прекратим этот разговор! ‹юсиль Њак-Љелви мне не указ!  ђодные
у нее не бог весть кто, хоть ее муж и папаша теперь миллионеры. Њожет,  ты
хочешь  подчеркнуть,  что  ты  из  благородных?  ’ак  вот,  разреши   тебе
напомнить, что ивой уважаемый предок, ѓенри ’.,  даже  не  говорит  просто
"хвосты",  а  обЯзательно  скажет  "длиннохвостый  пиджак  длЯ  бесхвостых
обезьЯн", а на него самого такой пиджак ни за какие деньги не  напЯлишь  -
разве что под хлороформом.
   - ”у, какой ты грубый. „жордж, перестань!
   - џ и не собиралсЯ тебе грубить, но, ей-богу, ты  стала  придиратьсЯ  -
совсем как ‚ерона. ‘тоило ей окончить колледж, как житьЯ не  стало  от  ее
кривлЯний - сама не знает, чего ей надо, - но Я-то знаю! •очет выйти замуж
за миллионера и жить в …вропе, ЯкшатьсЯ там со всЯкими  проповедниками,  а
вместе с тем, видите ли,  ей  хочетсЯ  сидеть  дома,  в  ‡ените,  и  стать
каким-нибудь  идиотским   агитатором   у   социалистов   или   командовать
благотворительными комитетами - словом, чушь собачьЯ! Ђ ’ед, тот еще хуже!
’о он поступает в колледж, то нет. €з них троих одна ’инка знает, чего  ей
надо. Џросто не понимаю, как это у менЯ выросли такие бездельники, как ’ед
и ђона. Љонечно,  может,  Я  сам  не  какой-нибудь  ђокфеллер  или  „жеймс
„.експир, но Я-то знаю, чего хочу, работаю у себЯ в конторе, добиваюсь...
Ђ ты слыхала последнюю новость? Ќасколько Я понимаю, у ’еда новый заскок -
решил стать киноактером... џ ему  сто  раз  повторЯл:  если  он  пойдет  в
колледж, а потом в юридический институт и хорошо  окончит,  Я  ему  помогу
открыть собственную контору! Ђ ‚ерона? ‘ама не знает, чего  ей  надо!  Ќу,
что же ты? €дем завтракать, уже минуты три прошло, как прислуга звонила!


   Џрежде чем пройти за женой в столовую, Ѓэббит  остановилсЯ  у  крайнего
западного  окна  спальни.  –ветущие  •олмы,  резиденциЯ   богатых   людей,
возвышались над городом, и хотЯ центр находилсЯ в трех милЯх, -  в  ‡ените
уже насчитывалось около четырехсот тысЯч жителей, -  Ѓэббиту  был  отлично
виден ‚торой Ќациональный банк - тридцатипЯтиэтажнаЯ башнЯ из  индианского
камнЯ.
   ‘веркающие стены, увенчанные простым куполом, вздымались  в  апрельское
небо, как сноп ослепительного света. ‡дание  было  воплощением  цельности,
целеустремленности. Љак великан войн, оно легко несло свою  силу.  €  пока
Ѓэббит глЯдел на башню, на лице его сглаживались следы  раздражениЯ,  и  в
благоговейном созерцании он  поднЯл  безвольно  опущенный  подбородок.  Ћн
только пробормотал: "Ћдно удовольствие смотреть!" -  но  город  вдохновлЯл
его своим ритмом, и  смотрел  он  на  него  с  любовью.  ЃашнЯ  небоскреба
казалась ему колокольней храма, где ту  религию,  имЯ  которой  -  Ѓизнес,
исповедовали с верой страстной и возвышенной, доступной лишь  посвЯщенным.
€, входЯ в  столовую,  он  мурлыкал  припев  старой  песни:  "’а-ра-ри-ра,
та-ра-ти-та!" - как будто это был гимн, грустный и торжественный.


        2

   Љогда умолкло ворчание  Ѓэббита  и  невнЯтное  похмыкивание  его  жены,
которым  она  выражала  сочувствие,  -  хотЯ   долгий   опыт   отучил   ее
сочувствовать, но зато еще более долгий опыт приучил всегда поддакивать, -
их спальнЯ сразу стала безличной, похожей на все другие спальни.
   Љомната эта выходила на закрытую веранду. ‚ спальне они оба  одевались,
а в холодные ночи Ѓэббит с наслаждением отказывалсЯ от всЯкой  закалки  на
веранде и забиралсЯ в свою кровать в  спальне,  сворачиваЯсь  калачиком  в
тепле и подсмеиваЯсь над Январскими холодами.
   ‘пальнЯ  была  выдержана  в  приЯтных  мЯгких  тонах  и  обставлена  по
стандартным эскизам одного  из  лучших  декораторов,  который  "отделывал"
почти все собственные дома  в  ‡ените.  ‘ерые  стены  с  белыми  окнами  и
дверЯми, ковер спокойного голубоватого оттенка, всЯ мебель -  под  красное
дерево, шкаф с огромным шлифованным  зеркалом,  туалет  миссис  Ѓэббит  со
всЯкими принадлежностЯми чуть ли не из чистого серебра, гладкие одинаковые
кровати, между ними -  ночной  столик  со  стандартной  ночной  лампочкой,
стаканом длЯ воды и стандартной книжкой длЯ чтениЯ на  ночь  с  множеством
цветных иллюстраций - какаЯ это была книга, сказать трудно, так как  никто
никогда ее не открывал. Њатрацы были  упругие,  но  не  жесткие,  отличные
матрацы новейшего фасона, и притом очень дорогие;  радиаторы  центрального
отоплениЯ были точно рассчитаны по кубатуре спальни.  ирокие  окна  легко
открывались, запоры и шнуры на них были наилучшего качества, а  полотнЯные
шторы не пропускали света. ќто была образцоваЯ спальнЯ, прЯмо из  каталога
"Ќовейший уютный дом длЯ семьи  со  средним  достатком".  Ќо  спальнЯ  эта
существовала безотносительно к Ѓэббитам и вообще к кому бы то ни  было.  €
если люди в ней жили и любили, читали на  ночь  увлекательные  романы  или
блаженно бездельничали утром по воскресеньЯм, то на комнате это  никак  не
отразилось. “ нее был вид очень хорошего номера  в  очень  хорошем  отеле.
Љазалось, что сейчас  войдет  горничнаЯ,  уберет  ее  длЯ  людей,  которые
останутсЯ тут всего на одну ночь, а потом уйдут, даже  не  оглЯнувшись,  и
никогда о ней не вспомнЯт.
   € в каждом втором доме на –ветущих •олмах была точно такаЯ же спальнЯ.
   „ом, где жили Ѓэббиты, был выстроен пЯть лет назад. Ћн весь  был  такой
же удобный и такой же вылощенный, как спальнЯ. ‡десь все было выдержано  в
лучшем вкусе, - самые лучшие недорогие ковры, самаЯ  простаЯ  и  добротнаЯ
планировка, самые новейшие удобства. ‚езде электричество заменЯло свечи  и
грЯзные камины. ‚ спальне было три штепселЯ длЯ ламп,  скрытые  крошечными
медными дверцами. ‚ коридоре были специальные штепсели длЯ пылесосов, а  в
гостиной - длЯ торшера и длЯ вентилЯтора. ‚ нарЯдной столовой (с  отличным
дубовым буфетом, стеклЯнной горкой, кремовыми стенами и скромной картиной,
изображающей лососЯ при последнем издыхании рЯдом  с  горой  устриц)  тоже
были специальные штепсели длЯ электрического кофейника и электротостера.
   ‚ сущности, у дома Ѓэббитов был только один недостаток: в нем  не  было
домашнего уюта.


   Џо утрам Ѓэббит обычно выходил к завтраку оживленный, с веселой шуткой.
Ќо сегоднЯ, неизвестно отчего,  все  шло  вкривь  и  вкось.  ‚еличественно
прошагав по коридору, он заглЯнул в комнату  ‚ероны  и  возмутилсЯ:  какой
смысл создавать длЯ своей семьи первоклассный дом,  когда  они  ничего  не
ценЯт, не желают заниматьсЯ делом, вести себЯ по-человечески!
   ‚се семейство уже собралось. ‚ерона - толстенькаЯ темноволосаЯ  девушка
двадцати двух лет, только  что  окончившаЯ  Ѓринморский  колледж  и  вечно
занЯтаЯ проблемами долга, религии, пола и заботой о том, что  на  ней  так
плохо сидит ее серый спортивный костюм;  ’ед  -  ’еодор  ђузвельт  Ѓэббит,
красивый семнадцатилетний мальчик, и ’инка - Љэтрин - совсем еще ребенок в
свои десЯть лет, Ярко-рыжаЯ, с прозрачной кожей,  по  которой  сразу  было
видно, что девочка ест слишком много конфет и мороженого. Ѓэббит  вошел  в
столовую шумно, но ничем не выказал раздражениЯ. Ћн никак  не  хотел  быть
тираном в своей семье и ворчал на них без  всЯкой  злобы,  хотЯ  и  весьма
часто. ’инке он, как всегда, крикнул: "‡дравствуй,  тЯпа-лЯпа!"  ќто  было
единственное  ласковое  словечко  в  его  словаре  (не  считаЯ   обращений
"дорогаЯ" и "душенька", которые относились  к  жене),  и  каждое  утро  он
приветствовал ’инку этим восклицанием.
   Џервую чашку кофе он проглотил залпом,  надеЯсь,  что  душа  и  желудок
сразу успокоЯтсЯ. †елудок и вправду перестал казатьсЯ чужим, но тут ‚ерона
начала какой-то сугубо "душеспасительный" и нудный  разговор,  и  сразу  к
Ѓэббиту вернулись все те сомнениЯ, касавшиесЯ жизни  вообще,  и  семьи,  и
работы, которые грызли его с утра, когда отошел сон  и  улетела  тоненькаЯ
юнаЯ волшебница.
   ‚от уже полгода, как ‚ерона служит регистраторшей в конторе  кожевенной
компании  ѓрюнсберга,  в  надежде   стать   секретаршей   самого   мистера
ѓрюнсберга, и Ѓэббит  всегда  твердил:  "Џока  ты  не  вышла  замуж  и  не
устроилась,  пусть  будет  хоть  какой-нибудь  прок  от   твоего   высшего
образованиЯ, которое стоило таких денег".
   € вдруг ‚ерона заЯвлЯет:
   - ‡наешь, отец, Я говорила со своей подружкой по колледжу, она работает
в Ћбъединении благотворительных обществ - ах, папочка,  ты  бы  посмотрел,
каких чудных ребЯтишек приносЯт на молочную кухню! - так вот Я считаю, что
мне тоже надо занЯтьсЯ чем-нибудь таким, стоЯщим!
   - ’о есть как это "стоЯщим"? …сли ты станешь секретаршей ѓрюнсберга,  -
а ты бы наверно добилась этого, если б побольше занималась стенографией  и
не бегала каждый вечер по всЯким концертам и собраниЯм, - ты увидишь,  что
тридцать пЯть - сорок монет в неделю - очень "стоЯщее" дело!
   - ‡наю, но - ммм - видишь ли, мне так хочетсЯ - ну... приносить пользу,
например, работать где-нибудь в рабочем районе,  в  многоквартирном  доме.
‚от если бы мне разрешили  создать  при  каком-нибудь  большом  универмаге
специальный отдел обслуживаниЯ с  бесплатной  комнатой  отдыха,  уютно  ее
обставить - пестрый ситец, плетеные кресла, ну и все, что полагаетсЯ...  €
еще Я могла бы...
   - Џостой, постой! Џервым делом пойми, что всЯкие эти  благотворительные
выдумки и все эти просвещеньЯ-развлеченьЯ, рабочие кварталы и прочаЯ  мура
- просто лазейка длЯ социализма, и больше ни черта! Ђ чем  скорее  человек
поймет, что никто с ним нЯнчитьсЯ не будет и даром  кормить  его  тоже  не
станут и никаких бесплатных лекций и всЯких там штучек длЯ детей ему  тоже
никто не даст, если он сам не заработает, - чем  скорее,  говорю,  он  это
поймет, тем скорее найдет  себе  работу  и  будет  давать  продукцию,  да,
продукцию, понимаешь, дело делать! ‚от что нужно стране, а не эти выдумки,
от которых рабочий человек  становитсЯ  трЯпкой,  а  его  ребЯта  начинают
воображать бог знает что и хотЯт стать выше своего класса. Ђ ты - лучше бы
ты делом занЯлась, вместо того чтобы тратить времЯ на  глупости!  Љогда  Я
был молодым, Я точно знал, чего хочу, и добивалсЯ изо всех  сил,  несмотрЯ
ни на что, вот почему Я и стал тем, что Я есть, и... ох, Њайра!  ‡ачем  ты
позволЯешь прислуге резать хлеб на гренки такими мелкими кусками?  ‚  руки
не возьмешь! „а еще подает холодные!
   ’ед Ѓэббит, ученик знаменитой ист-сайдской  школы,  все  времЯ  пыталсЯ
прервать разговор негромким покашливанием, похожим на икоту. Ќаконец он не
выдержал:
   - ‘лушай, ђона, ты поедешь...
   ‚ерона так и подскочила:
   - ’ед! ‘колько раз тебЯ просили не  прерывать,  когда  у  нас  с  отцом
серьезный разговор!
   - ќ, чушь! - свысока бросил ’ед. - ‘ тех пор как тебе  по  ошибке  дали
этот вонючий диплом, ты такаЯ стала заноза  -  с  утра  до  вечера  готова
лопотать глупости про то и про се,  и  так  далее,  и  тому  подобное.  ’ы
поедешь сегоднЯ... словом, вечером Я беру машину!
   Ѓэббит возмутилсЯ: "Ѓеру"!  ‘кажите!  Њожет,  она  мне  самому  нужна!"
‚ерона вспыхнула: "Ѓеру!" - ишь  какой  умник  выискалсЯ!  џ  сама  возьму
машину - и все!" ’инка пропищала: "Џапочка, ты же  обещал  повезти  нас  в
ђоздейл!" - но тут вмешалась миссис Ѓэббит: "Ћсторожней,  ’инка,  рукав  в
масле!" ‚се сердито смотрели на ’еда, ‚ерона крикнула: "’ы просто  свиньЯ,
’ед, машина не твоЯ!"
   - Ђх, а ты не свиньЯ,  о  нет!  -  ’ед  своим  высокомерным  тоном  мог
привести в бешенство кого угодно. -  ’ы  просто  хочешь  захватить  машину
сразу после обеда, а потом она весь вечер будет стоЯть у дома какой-нибудь
твоей куклы, пока вы с ней треплетесь про литературу и про  то,  за  каких
ученых пшютов вы выйдете замуж, - если только вас кто-нибудь возьмет!
   - Ќет, папа, не позволЯй ему брать машину! ’ы с твоими „жонсами гонЯешь
как сумасшедший! Љак ты смел поворачивать на площади при такой скорости  -
сорок миль в час!
   - ‘ чего ты взЯла? ‘ама так боишьсЯ машины,  что  даже  в  гору  едешь,
вцепившись в ручной тормоз!
   - Ќеправда! ’ы сам вечно хвастаешь, что знаешь машину вдоль и  поперек,
а ћнис ‹иттлфилд говорит, что ты сказал, будто батареЯ питает генератор!
   - Ќу, милаЯ моЯ, ты бы молчала! ѓенератор от дифференциала отличить  не
можешь!
   ’ед не зрЯ так презирал сестру. Ћн был  прирожденным  механиком,  вечно
ковырЯлсЯ в машинах, что-то изобретал, "и лепетом детским ему был чертеж".
   -  Џерестаньте!  -  машинально  остановил  их  Ѓэббит,  с  наслаждением
затЯгиваЯсь первой утренней сигарой и упиваЯсь увлекательными  заголовками
"Ђдвокат-таймса".
   ’ед пыталсЯ уговорить сестру:
   - ‘лушай, ђон, ей-богу, мне не нужна эта стараЯ  калоша,  но  Я  обещал
девчонкам из нашего класса отвезти их на репетицию школьного хора, клЯнусь
тебе, мне самому неохота, но раз  джентльмен  дал  слово,  он  обЯзан  его
сдержать!
   - Ќу, знаешь! ’оже, нашелсЯ джентльмен! …ще из школы не вылез!
   - ‘кажи пожалуйста! Ћкончила какой-то курЯтник - и воображает!  ђазреши
тебе сказать, что во всем штате нет ни одной частной школы, где учились бы
такие классные ребЯта, как у нас в ѓамма „игамма. “ двоих мальчиков отцы -
миллионеры! …й-богу, мне пора иметь свою машину, как у других ребЯт!
   Ѓэббит даже подскочил на месте:
   - ‘вою машину? Њожет быть, тебе подавай и  Яхту,  и  особнЯк  с  садом?
Љакое нахальство! Њальчишка,  по  латыни  провалилсЯ,  не  то  что  другие
мальчики, - и смеет требовать машину! Њожет, тебе  нужен  еще  и  шофер  и
самолет? …ще бы! Ћн, беднЯга, так работает, ему так трудно бегать в кино с
ћнис ‹иттлфилд! ‚от Я тебе покажу машину...
   Ќо ’ед, пустив в ход всю свою дипломатию,  заставил  ‚ерону  сознатьсЯ,
что она просто собираетсЯ в манеж смотреть выставку  кошек  и  собак.  ’ед
предложил ей остановитьсЯ напротив выставки,  у  кондитерской,  где  он  и
заберет машину. Ћни долго договаривались, где оставить ключи и кто  зальет
бензин, и до  того  доходила  их  беззаветнаЯ  преданность  ‚еликому  Ѓогу
Ђвтомобилю, что они воспевали  даже  заплатку  на  запасной  камере,  даже
потерЯнную ручку от завода.
   Ќо после такого перемириЯ ’ед заЯвил, что все  ее  подружки  "кривлЯки,
дуры, задавалы, каких свет не видал,  вруньи  и  вообще  троило".  Ќа  это
‚ерона  заметила,  что  его  товарищи  "противные  нахалы,  а  девчонки  -
омерзительные визгливые идиотки".
   - Ђ на тебЯ глЯдеть тошно, свинство, что ты куришь и вообще...  ‘мотри,
как ты одет, просто  смешно  и  противно  -  честное  слово,  противно  до
невозможности!
   ’ед враскачку подошел к  длинному  зеркалу  буфета,  полюбовалсЯ  своей
красотой и расплылсЯ в довольной улыбке. Љостюм на нем был самым последним
криком моды:  в  пеструю  клетку,  брючки  в  обтЯжку,  не  доходившие  до
Ярко-желтых, начищенных до блеска башмаков, кургузый пиджачок с узкой, как
у танцора, талией и поЯском сзади, который ничего не  подпоЯсывал.  ‚место
галстука на шею было намотано широченное кашне из черного  шелка.  ‹ьнЯные
волосы, напомаженные до зеркального блеска, были  гладко  зачесаны  назад,
без пробора. “ходЯ  в  школу,  ’ед  надевал  кепку  с  длинным  козырьком,
напоминавшим лопату. Ќо  его  гордостью  была  жилетка  -  сколько  он  ее
вымаливал, выпрашивал, сколько копил на нее! †илетка была  наимоднейшаЯ  -
коричневаЯ, в бледно-алую крапинку,  с  невероЯтно  длинными  концами.  Ќа
самом краешке выреза были приколоты значки школы, класса и корпорации.
   ‚прочем, все это никакого значениЯ не имело. Њальчик он  был  складный,
ловкий, пышущий здоровьем. •оть он и считал, что у него "взглЯд циника", -
глаза у него были чистые и живые. Џравда, особой душевной чуткостью он  не
отличалсЯ. ‚от и  сейчас  он  сделал  ручкой  бедной  коротышке  ‚ероне  и
протЯнул:
   - „а, мы длЯ вас, конечно, смешноватые и  противноватые,  и  наш  новый
галстук - просто трЯпка!
   - ‚от именно! - прикрикнул на него Ѓэббит. - Ђ кстати, раз ты так собой
любуешьсЯ, разреши тебе напомнить, что твоЯ  мужественнаЯ  красота  только
выиграет, если ты вытрешь рот - у тебЯ все губы в Яичнице!
   ‚ерона  захихикала,  чувствуЯ  себЯ  на  миг  победительницей  в  самой
жестокой из жестоких войн  -  в  семейной  войне.  ’ед  посмотрел  на  нее
безнадежным взором и вдруг заорал на ’инку:
   - Џоставь сейчас же сахарницу! ’ы весь сахар высыплешь себе в тарелку!
   Љогда ‚ерона с ’едом ушли, а ’инка поднЯлась наверх, Ѓэббит заворчал на
жену:
   - „а, скажу Я тебе, милые  детки!  Ќе  говорю,  что  Я  сам  -  кроткий
Ягненок, может быть, Я тоже за завтраком ершусь, но Я  не  могу  выносить,
как они трещат, трещат без  умолку  -  сил  нет!  —естное  слово,  хочетсЯ
забратьсЯ куда-нибудь,  где  тихо,  спокойно.  ’ы  думаешь,  легко,  когда
человек всю жизнь только и стараетсЯ дать детЯм образование, устроить  их,
а они целыми днЯми грызутсЯ,  как  стаЯ  гиен,  нет  того,  чтобы...  Ћго,
любопытнаЯ штука! ‘лушай, в газете пишут...  да  чего  они  там  орут?  ’ы
видела газету?
   - Ќет, милый! - ‡а двадцать  три  года  замужней  жизни  миссис  Ѓэббит
просматривала газету раньше своего мужа всего каких-нибудь шесть-семь раз.
   - €нтересные новости. ‘трашнаЯ бурЯ  на  ћге.  „а,  плохо,  не  повезло
беднЯгам! Ћго, слушай, вот это здорово!  ’олько  начать,  а  там  их  живо
прикончат: "‡аконодательное  собрание  штата  Ќью-‰орк  провело  несколько
постановлений, согласно которым социалисты будут поставлены вне закона". ‚
Ќью-‰орке забастовали лифтеры, и студенты встали  вместо  них  на  работу.
Њолодцы! Ђ на митинге в Ѓирмингеме требовали, чтобы  этот  ирландец,  этот
чертов агитатор, де ‚алера, был выслан вон. € правильно, черт возьми!  ‚се
эти агитаторы подкуплены немецким золотом! € не наше  дело  вмешиватьсЯ  в
дела €рландии, да и вообще в чужие дела. Ќадо держатьсЯ в стороне - и все!
Ђга, из ђоссии идут вполне достоверные слухи, будто  бы  ‹енин  скончалсЯ.
—то ж, посмотрим. џ вообще не понимаю, почему мы не вмешаемсЯ и не вытурим
этих большевиков!
   - ‚ерно, - сказала миссис Ѓэббит.
   - € дальше пишут - недавно один мэр приступил к исполнению обЯзанностей
в рабочем комбинезоне. „а  притом  он  еще  проповедник!  —то  ты  на  это
скажешь?
   - Њ-мм-да!
   Ѓэббит и сам не знал, как к этому отнестись:  то,  что  он  был  членом
республиканской  партии,  пресвитерианцем,  завсегдатаем  собраний  ордена
‹осей и маклером по продаже недвижимости, еще не давало никаких  указаний,
как относитьсЯ к проповеднику, выбранному в мэры города. Џоэтому он только
фыркнул  и  продолжал  читать  газету  вслух.  †ена   смотрела   на   него
сочувственно, но ничего не слушала. Џотом она  сама  прочитает  заголовки,
светскую хронику и рекламы универмагов.
   - Ќет, ты только послушай! —арли Њак-Љелви -  опЯть  в  роли  светского
льва! ‘лушай, что эта сплетница-репортерша пишет про вчерашний вечер:

   "Ќикогда  члены  Ћбщества  -  с  самой,  самой  большой  буквы!  -   не
чувствовали себЯ более польщенными, чем получив  приглашение  на  вечер  в
изысканную и гостеприимную резиденцию мистера и миссис —арльз ‹.Њак-Љелви,
на бал, состоЯвшийсЯ вчера вечером. ‘упруги Њак-Љелви  живут  в  одном  из
живописнейших поместий,  раскинувшихсЯ  среди  обширных  лужаек  и  садов,
украшающих ђойЯл-ридж, и этот дом славитсЯ не только своей красотой, но  и
радушным, веселым уютом, несмотрЯ на мощные каменные  стены  и  просторные
покои с пышной изысканной обстановкой. ‚чера в этом  прекрасном  доме  был
дан бал в честь  знатной  гостьи  миссис  Њак-Љелви  -  мисс  „ж.‘нитс  из
‚ашингтона. Ћгромный холл столь вместителен, что его без труда  превратили
в  вел