. € уговорю. Џодождем, когда  вы
увидите, как они мучаютсЯ тысЯчами. ‚ы еще  ничего  подобного  не  видали.
’огда вы забудете о науке и постараетесь спасти каждого.  ‚ы  не  привьете
мне фаг, пока не  согласитесь  привить  его  также  всем  моим  чернокожим
друзьЯм.
   ‚ тот же день ѓотлиб вызвал к себе Њартина. ‡амЯвшись, он начал:
   - €так, завтра вы отправлЯетесь в Ѓлекуотер.
   - „а, сэр.
   - ѓм! ‚ы, может быть, не скоро вернетесь. џ...  Њартин,  вы  мой  самый
старый друг в Ќью-‰орке, вы и моЯ добраЯ Њириам. ‘кажите мне, вы  и  ’ерри
считали сперва, что мне не следует принимать пост директора; но  теперь-то
вы понимаете, что Я был прав?
   Њартин широко раскрыл глаза, потом  поспешил  сказать  ту  утешительную
ложь, которую хотел услышать ѓотлиб.
   - џ рад, что фы так думаете. ”ы издавна знаете, чего Я хочу добитьсЯ. џ
делаю  много  промахов,  но  мне  кажетсЯ,  институт  за  последнее  времЯ
приобретает подлинно научное лицо - после этой погони за рекламой, которую
разводили здесь ’абз и  •олаберд...  џ  все  думаю,  как  бы  мне  уволить
•олаберда, этого щеголЯ от науки? …сли бы только он  не  был  так  коротко
знаком с Љапитолой... ‡наком домами - так это у них называетсЯ? - но не  в
этом суть...
   Њногие тут говорЯт, что Њакс  ѓотлиб  не  может  справитьсЯ  с  детской
задачей управлениЯ институтом. “х! Џокупать  блокноты!  Ќанимать  поденщиц
длЯ подметаньЯ полов! €ли нет - полы подметают поденщицы, которых нанимает
комендант, nicht wahr? [не так ли? (нем.)] Ќе в том суть...
   џ не сердилсЯ, когда вы  и  ’ерри  сомневались.  “  каждого,  считал  Я
всегда, может быть свое мнение. Ќо менЯ радует... џ очень люблю  вас,  мои
мальчики, только вы двое и были длЯ менЯ настоЯщими  сыновьЯми!..  (ѓотлиб
положил свою увЯдшую руку на плечо Њартина.) € менЯ радует, что вы  теперь
видите, как Я начинаю создавать настоЯщий научный институт. Ћднако у  менЯ
есть враги. „а, Њартин, если бы Я рассказал вам, какие тут ведутсЯ  против
менЯ подкопы, вы решили бы, что Я шучу...
   „аже ‰ио. џ его считал своим другом. ‘читал его настоЯщим  биологом.  €
вот как раз сегоднЯ он приходит ко мне и говорит, что не может получить  в
достаточном количестве морских ежей длЯ опытов. ’очно Я могу  сделать  ему
морских ежей из воздуха! Ћн сказал, что Я скуплюсь ему на материалы. џ! џ,
который всегда отстаивал... Њне не важно, сколько  платЯт  ученому,  но  Я
всегда воевал  с  этим  болваном  ‘ильвой  и  со  всеми,  со  всеми  моими
врагами...
   ‚ы не знаете, Њартин, сколько у менЯ  врагов!  Ћни  не  смеют  выйти  с
открытым лицом. Ћни улыбаютсЯ мне,  а  сами  перешептываютсЯ...  џ  покажу
•олаберду... он вечно подкапываетсЯ под менЯ и стараетсЯ склонить на  свою
сторону Џерл ђобинс, но она хорошаЯ девочка, она понимает, что Я делаю, но
только...
   ‘ растерЯнным видом ѓотлиб пристально поглЯдел  на  Њартина,  точно  не
совсем его узнаваЯ, и продолжал просительно:
   - Њартин, Я  старею...  не  годами,  нет...  это  ложь,  будто  мне  за
семьдесЯт... но у менЯ заботы. ‚ы не обидитесь, если Я дам вам совет,  как
Я не раз давал их вам за эти годы. •оть вы уже не школьник в  Љуин-‘ити...
нет,  это  было  в  “иннемаке.  ‚ы  -  взрослый  человек  и   прирожденный
бактериолог. Ћднако...
   Ѓудьте тверды и не давайте ничему, ни даже собственному доброму сердцу,
испортить ваш опыт на ‘ент-ѓуберте. џ теперь не высмеиваю гуманность,  как
раньше; мне теперь  думаетсЯ  иногда,  что  у  пошлого  и  самовлюбленного
человечества, пожалуй, не меньше грации и вкуса, чем у кошек.  Ђ  раз  это
так, то нужны знаниЯ... Ќа свете, Њартин, очень  много  добрых,  сердечных
людей, но очень мало таких, кто  прибавил  что-то  к  нашим  знаниЯм.  ‚ам
представлЯетсЯ случай! ‚ы  можете  оказатьсЯ  человеком,  который  положит
конец чуме, и, может быть, старый Њакс ѓотлиб помог вам кое-чем, а? Ќе так
ли?
   Ќа ‘ент-ѓуберте вам  нельзЯ  быть  только  хорошим  врачом.  ‚ы  должны
проникнутьсЯ жалостью к рЯду грЯдущих поколений, такою жалостью, чтоб  она
дала вам силу не поддаватьсЯ жалости к людЯм, которые будут умирать у  вас
на глазах.
   “мереть... ќто значит - найти покой.
   Џусть ничто - ни прекраснаЯ жалость, ни страх перед собственной смертью
- не помешает вам довести до конца ваш опыт с чумой. € вы, как мой друг...
…сли вы это исполните, то, значит, мое директорство все-таки что-то  дало.
…сли бы Я хоть чем-нибудь мог оправдать...
   Љогда Њартин с болью в сердце вернулсЯ в свою лабораторию, там поджидал
его ’ерри “икет.
   - ‘лушай, •удыш, - выпалил ’ерри, - Я забрел сюда  сказать  тебе  одно:
ради свЯтого ѓотлиба, веди свои записи о фаге как можно полней, изо днЯ  в
день - и непременно чернилами!
   - ’ерри, ты, кажетсЯ, хочешь сказать, что  у  менЯ  изрЯдные  шансы  не
вернутьсЯ самому с моими записЯми?
   - …ще чего! - сказал неуверенно ’ерри.


   ќпидемиЯ на ‘ент-ѓуберте, видимо, усилилась, так как  накануне  отбытиЯ
Њак-ѓерковской Љомиссии доктор €нчкеп „жонс объЯвил остров под карантином.
Џриезжать разрешалось, но никто не мог уезжать. Ћн сделал это, невзираЯ на
все сомнениЯ губернатора сэра ђоберта ”эрлемба и на протесты  содержателей
гостиниц, которые наживались на туристах,  уволенного  крысолова,  который
возил их на "форде", Љеллета-Љрасной Ќоги, который продавал им  билеты,  и
всех остальных представителей здоровой коммерции на ‘ент-ѓуберте.


   Љроме заготовки ампул с фагом и люеровских шприцев, Њартин  в  свЯзи  с
отъездом в тропики заготовил кое-что и лично длЯ  себЯ.  Ћн  в  семнадцать
минут купил белый костюм, две новых  рубашки  и,  -  так  как  ‘ент-ѓуберт
принадлежит Ђнглии, а Њартин слышал, что все англичане ходЯт с тростью,  -
палку из бамбука, ничуть не уступавшего, по  словам  продавца,  настоЯщему
малайскому.


   €так, зимним утром Њартин, ‹еора и ѓустав ‘онделиус пустились в путь на
мак-герковском пароходе "‘ент-Ѓариан" в шесть  тысЯч  тонн  водоизмещениЯ,
который вез на Њалые Ђнтильские острова машины, муку, треску и автомобили,
чтобы забрать оттуда патоку, какао, авокадо, тринидадский асфальт. —еловек
двадцать туристов, не больше, отправлЯлись в круговую поездку, провожающих
почти не было.
   Џристань Њак-ѓерковского Џароходства находилась  в  ћжном  Ѓруклине,  в
районе бурых безличных домов. Ќад грЯзным снегом нависло бесцветное  небо.
“ ‘онделиуса был очень довольный вид.  Љогда  они  подкатили  к  пристани,
запруженной кожами, и Ящиками, и грустными пассажирами третьего класса, он
выглЯнул из набитого багажом такси и объЯвил,  что  нос  "‘ент-Ѓариана"  -
все, что было видно от судна,  -  напоминает  ему  испанский  пароход,  на
котором он когда-то посетил острова ‡еленого Њыса.  Ќо  Њартину  и  ‹еоре,
начитавшимсЯ  о  трагических  расставаниЯх  на   пристани,   о   стюардах,
проносЯщихсЯ с охапками  цветов,  о  герцогах  и  разведенных  баронессах,
настигнутых репортерами, и об оркестрах, играющих "‡вездное знамЯ",  -  им
"‘ент Ѓариан" показалсЯ неромантичным, и его обыденность - какой-то паром!
- навела на них уныние.
   Ћдин только ’ерри приехал их проводить - с коробкой конфет длЯ ‹еоры.
   Њартин никогда не плавал на судне больше  моторной  лодки.  Ћн  смотрел
большими глазами  вверх  на  черную  стену  борта.  Љогда  поднимались  по
сходнЯм, у него возникло чувство, точно  он  отрезает  себЯ  от  надежной,
знакомой  земли,  и  его  смутило  равнодушие  более  бывалых  пассажиров,
спокойно глЯдевших на него сверху. Ќа борту ему  показалось,  что  полубак
похож на склад торговца старым железом, что "‘ент-Ѓариан" слишком кренитсЯ
на один бок и что даже у пристани судно неприЯтно покачивает.
   Џрезрительно фыркнул гудок; отдали концы. ’ерри  стоЯл  на  молу,  пока
пароход с Њартином, ‹еорой и огромным ‘онделиусом, свесившимсЯ через борт,
не проскользнул мимо него; потом он резко повернулсЯ и побрел прочь.
   Њартин четко осознал, что плывет опасным морем к опасной чуме; что  нет
возможности сойти с парохода, пока не достигнут они какого-нибудь далекого
острова. ќта узкаЯ палуба с черными смолеными  швами  между  досок  -  его
единственный дом. € зверски холодно на ветру, гулЯющем по широкой  гавани,
и вообще - да поможет им бог!
   Љогда  "‘ент-Ѓариан"  отбуксировали  к  середине  реки,  когда   Њартин
предложил своей Љомиссии: "Џойдем, что  ли,  вниз,  посмотрим,  нельзЯ  ли
чего-нибудь выпить?" - с  пристани  донессЯ  шум  запыхавшегосЯ  такси,  и
показалась худаЯ, высокаЯ фигура, бегущаЯ, но так медленно, так  нетвердо,
- и они понЯли, что  это  Њакс  ѓотлиб;  он  ищет  их  глазами,  на  пробу
поднимает длЯ приветствиЯ тонкую руку,  не  находит  их  в  рЯду  людей  у
поручней и печально отворачиваетсЯ.


   Љак представителЯм ђосса Њак-ѓерка и  всех  его  начинаний,  и  злых  и
добрых, им отвели две каюты-люкс на средней палубе.
   Њартин мерз у вьюжного ‘анди-•ука, у мыса ѓаттерас его тошнило, а между
тем и другим он чувствовал  себЯ  усталым  и  развинченным;  ‹еора  мерзла
вместе с ним, ее тоже тошнило, - на то и  женщина,  но  усталости  она  не
чувствовала. Ћна упорно делилась  с  ним  сведениЯми  из  путеводителЯ  по
‚ест-€ндии, который доверчиво приобрела.
   ‘онделиус носилсЯ по всему кораблю. Џил чай  с  капитаном,  ел  рагу  с
матросами, на нижней палубе вел умную  беседу  с  негром-миссионером.  …го
было слышно повсюду и всегда, он  пел,  прогуливаЯсь  по  палубе,  защищал
большевизм от нападок боцмана, спорил с первым помощником о сгорании нефти
и объЯснЯл буфетчику, как приготовлЯть  подслащенный  джин.  Ћн  устраивал
детские  утренники  в  третьем  классе  и  достал  у   первого   помощника
руководство по навигации, чтобы изучать его между утренниками.
   Ћн придал остроту будничному рейсу  "‘ент-Ѓариана",  но  допустил  одну
оплошность:  был  излишне  внимателен  к  мисс  ѓвильЯм,  которую  пыталсЯ
приободрить в скучноватой поездке.
   Њисс ѓвильЯм принадлежала к одной из  лучших  фамилий  своего  круга  в
Ќью-„жерси; ее отец был адвокатом и церковным старостой,  ее  дедушка  был
зажиточным фермером. …сли она в тридцать три  года  не  была  замужем,  то
причиной тому - только легкомыслие  современных  молодых  людей,  отдающих
предпочтение бойким девчонкам, плЯшущим под джаз; а  она  была  не  только
деликатно сдержанной молодой леди, но к тому же и певицей; в  самом  деле,
она и в ‚ест-€ндию-то поехала с целью сохранить длЯ благодарного потомства
чудеса примитивного искусства туземных баллад, которые она соберет и будет
петь перед восхищенной публикой, если только научитсЯ толком петь.
   Ћна присматривалась к ѓуставу  ‘онделиусу:  глупый  человек  и  гораздо
менее джентльмен, чем страховые агенты и управлЯющие конторами, с которыми
она привыкла встречатьсЯ в ‡агородном клубе, и что хуже всего - он  совсем
не спрашивает ее мнениЯ об искусстве и  о  хорошем  тоне.  …го  истории  о
генералах и разных высокопоставленных особах, наверно, сплошнаЯ ложь, - он
ведь водит компанию с разными чумазыми механиками.  Ќужно  его  мЯгко,  но
весело пожурить.
   Љогда они стоЯли вдвоем у борта и он со своим смешным певучим  шведским
акцентом стал восторгатьсЯ чудесным вечером, она его перебила:
   - Ќу-с, мистер ѓрубиЯн, выкинули вы сегоднЯ какую-нибудь  замечательную
штуку? €ли, может быть, в  виде  исключениЯ  дали  возможность  поговорить
кому-нибудь другому?
   Љ ее тихому изумлению, он повернулсЯ и зашагал прочь,  не  выказав  той
покорной  почтительности,  которой  каждаЯ  культурнаЯ  американка  вправе
ожидать от каждого мужчины, хотЯ бы даже иностранца.
   ‘онделиус пришел с жалобой к Њартину:
   - •удыш - если вы разрешите мне звать вас, как ’ерри, - мне кажетсЯ, вы
с ѓотлибом  правы:  не  стоит  спасать  дураков.  ЃольшаЯ  ошибка  -  быть
естественным. Ќадо быть всегда накрахмаленной манишкой, как  старый  ’абз.
’огда тебЯ станут уважать даже артистические старые девы из  Ќью-„жерси...
‘траннаЯ вещь - самомнение! Џодумать! ЊенЯ, который так часто навлекал  на
себЯ проклЯтьЯ и гонениЯ от великих мира сего, которого  вели  однажды  на
расстрел в турецкой тюрьме, - менЯ никто никогда так не раздражал, как эта
самодовольнаЯ девица! ‘амодовольство - вот худший в мире враг!
   Њисс ѓвильЯм, видимо, недолго отравлЯла ему настроение. ‚скоре  он  уже
завел спор с судовым врачом о черепных швах у негров, изобрел, как  играть
в крикет на палубе. Ќо однажды вечером, когда он сидел в салоне  и  читал,
сгорбившись, надев предательские очки, наморщив губы, Њартин проходил мимо
окна и, не верЯ своим глазам, увидел, что ‘онделиус стареет.


   Њартин сидел рЯдом с ‹еорой в креслах на палубе и присматривалсЯ к  ней
по-настоЯщему, смотрел на ее бледное лицо, в первый раз  за  долгие  годы,
когда она была длЯ него чем-то, что само собой разумелось. Ћн задумалсЯ  о
ней, как задумывалсЯ о фаге; и пришел к твердому выводу, что не уделЯл  ей
должного вниманиЯ, и твердо решил  сделатьсЯ  с  места  в  карьер  хорошим
мужем.
   - ’еперь, ‹и, когда Я, наконец, почувствовал себЯ человеком,  Я  понЯл,
как ты должна была скучать в Ќью-‰орке.
   - џ не скучала.
   - Ќе дури, ‹и! Љонечно, скучала! ‹адно, когда мы вернемсЯ домой, Я буду
каждый день урывать часок, и мы будем с тобой гулЯть, ходить в кино и  все
такое. € Я буду каждое утро посылать тебе  цветы.  ’очно  гора  с  плеч  -
сидишь и отдыхаешь! Ќо Я теперь по-настоЯщему понЯл, насколько ты  была  у
менЯ в загоне... ‘кажи, роднаЯ, было очень скучно?
   - ‚здор.
   - Ќет, ты скажи.
   - Ќечего мне говорить.
   - —ерт возьми, ‹еора! Љогда Я впервые за одиннадцать тысЯч лет  получил
возможность подумать о тебе и честно призналсЯ, что  был  незаботлив...  €
надумал посылать тебе цветы...
   - ‘лушай, ђыжик ќроусмит! Ѓрось командовать. ’ебе хочетсЯ  полакомитьсЯ
угрызеньЯми совести при мысли о  том,  какаЯ  Я  была  беднаЯ,  обиженнаЯ,
хнычущаЯ жена  из  трогательной  повести.  Ќе  пришлось  тебе  насладитьсЯ
несчастьЯми,  вот  ты  себЯ  и  подвинчиваешь  так,  чтобы  стать   вконец
несчастным... Ѓудет сплошной ужас, если ты, вернувшись в Ќью-‰орк,  не  на
шутку впрЯжешьсЯ в оглобли и начнешь менЯ развлекать. ’ы будешь это делать
с ловкостью слона. џ должна буду лезть из кожи, умилЯЯсь  каждый  день  на
твои цветы... то есть в те дни, когда ты  не  забудешь  прислать  их!..  и
воображаю, как ты станешь волочить  менЯ  на  аркане  в  кино,  когда  мне
захочетсЯ посидеть дома, поспать...
   - ѓром и молниЯ! —то ни скажу...
   - Ќет уж, позволь! ’ы милый и хороший, но ты самодур. џ у  тебЯ  должна
всегда быть тем, чем ты захочешь, - вплоть до заброшенной, одинокой  жены.
Ќо Я... Я, может быть, ленива. џ, может, предпочитаю слонЯтьсЯ  без  дела,
чем утруждать себЯ заботой о туалетах, и блистать  в  обществе,  и  всЯкое
такое. џ хлопочу по дому... ќх, зрЯ Я  не  распорЯдилась,  чтобы  без  нас
побелили кухню - такаЯ славнаЯ кухонька!.. џ делаю  вид,  что  читаю  свои
французские книжки, Я люблю пойти  погулЯть,  посмотреть  витрины,  съесть
порцию мороженого с содовой - так день и пройдет. ђыжик,  Я  тебЯ  страшно
люблю: если б Я могла, Я стала бы забитой, как собака, ради полного твоего
удовольствиЯ. Ќо Я не  способна  на  систематическую  ложь.  ’ак,  немного
приврать, это Я могу - вот  как  на  той  неделе:  сказала  тебе,  что  не
притрагивалась к конфетам и что живот у менЯ не болит,  а  на  деле  съела
добрых  полфунта,  и  менЯ  мутило,  как  проклЯтую...  Ќет,  Я   у   тебЯ
замечательнаЯ жена!
   ‘ерое море сменилось лиловым и серебрЯным. ‚ сумерки они стоЯли  вдвоем
у поручней, и Њартин чувствовал всю ширь  морЯ  и  жизни.  Ћн  всегда  жил
воображением. Љогда он продиралсЯ сквозь  толпу,  когда  скромным  молодым
супругом выбегал купить на обед холодного ростбифа, его  черепнаЯ  коробка
была  просторна,  точно  купол  неба.  Ћн  видел  не  улицы,  а  микробов,
громадных, как чудища джунглей, видел тысЯчи колб, мутных от  бактерий,  и
себЯ  самого,  отдающего  приказы  своему  гарсону,   и   слышал   грозные
поздравлениЯ Њакса ѓотлиба. …го сны всегда свЯзаны  были  с  его  работой.
’еперь, пробудившись, он так же страстно воспринимал корабль, таинственное
море,  присутствие  ‹еоры.  €  в  теплых  сумерках  тропической  зимы   он
воскликнул:
   -  „орогаЯ!  ќто  наше  первое  большое  путешествие!  ‘коро,  если  на
‘ент-ѓуберте у менЯ все пройдет успешно, Я приобрету вес в научном мире, и
мы поедем за границу, побываем в твоей ”ранции, и в Ђнглии, и в  €талии  -
везде!
   - Њы сможем поехать? ’ы думаешь? Ћх, ђыжик! “видеть разные земли!


   Ћн никогда о том не узнал, но целый час в их  каюте,  в  отсвете  ламп,
горевших рЯдом в гостиной, она наблюдала его спЯщего.
   Ћн не был красив; он был смешон, как  щенок,  заснувший  среди  жаркого
днЯ. ‚олосы взъерошены, лицо глубоко вдавилось в измЯтую подушку,  которую
он обхватил обеими руками. ‹еора глЯдела на него  улыбаЯсь,  и  растЯнутые
уголки ее губ были похожи на спущенные с тетивы крошечные стрелы.
   "џ так его люблю, когда он нечесаный! Ќу разве ты не видишь, ђыжик, как
Я умно поступила, что поехала! ’ы так измотан. ’ы можешь схватить  это,  и
кто же, кроме менЯ, сумеет за тобой ухаживать? Ќикто не знает  всех  твоих
причуд - что ты не выносишь слив, и все такое. џ  буду  сидеть  над  тобой
день и ночь: шепнешь - и Я проснулась.  €  если  понадобЯтсЯ  компрессы  и
пузырь со льдом... уж Я достану, если  даже  придетсЯ  пролезть  в  дом  к
миллионеру и выкрасть у него  лед  из  того  запаса,  что  он  держит  длЯ
коктейлей. Њой дорогой!"
   Ћна наставила электрический вентилЯтор так,  чтоб  он  больше  веЯл  на
него, и вышла на цыпочках  в  их  неуютную  гостиную.  Њебели  было  здесь
немного: круглый стол, несколько стульев и роскошный  зеркальный  красного
дерева стенной шкаф неизвестного назначениЯ.
   -  Љаюта  какаЯ-то...  гм...  чопорнаЯ.  ‘ледовало  бы  мне  убрать  ее
как-нибудь по-иному.
   Ќо ‹еора не обладала талантом, передвинув стульЯ и  перевесив  картины,
придать уют мертвой комнате. Ќи разу в жизни она не потратила  трех  минут
на то, чтоб расставить цветы.  Ћна  неуверенно  обвела  глазами  гостиную,
улыбнулась, выключила свет и тихонько прошла к Њартину.
   Џоверх одеЯла, она лежала на своей койке в истоме  тропической  ночи  -
такаЯ  маленькаЯ,  в  легкомысленной  ночной  рубашке.  Ћна  думала:  "Њне
нравитсЯ в маленькой спальне: ђыжик ближе ко мне, и не так страшно.  Љакой
он все-таки самодур! Љогда-нибудь Я восстану и скажу  ему:  "Џроваливай  к
черту!" Ќепременно! „орогой, мы поедем во ”ранцию, вдвоем, ты и Я, - да?"
   Ћна заснула с улыбкой на губах, хрупкаЯ, тоненькаЯ...


        33

   ‚ыплывали из тумана горы,  и  на  склонах  гор  они  видели  увенчанные
пальмами укреплениЯ, построенные  в  давние  времена  против  пиратов.  Ќа
Њартинике белые фасады домов напоминали провинциальную ”ранцию, и  кипучий
рынок пестрел Ярко-синими и малиновыми  платками  цветных  женщин.  Џрошли
мимо ‘абы - одинокого вулкана, мимо  знойной  ‘ент-‹юсии.  …ли  папайю,  и
плоды хлебного дерева, и авокадо, купленные у кофейно-коричневых туземцев,
подходивших к  борту  в  маленьких  вертлЯвых  лодках;  чувствовали  тоску
островов и с трепетом глЯдели на приближающийсЯ Ѓарбадос.
   ђЯдом - ‘ент-ѓуберт.
   €з туристов ни один, выезжаЯ, не знал о карантине.  Ћни  негодовали  на
пароходную компанию, котораЯ подвергла их такой опасности. ‚ теплом  ветре
им чудилось дыхание чумы.
   Љапитан обратилсЯ к ним с успокоительной речью. „а, пароход остановилсЯ
у Ѓлекуотера, сент-губертского  порта,  но  они  бросЯт  Якорь  далеко  от
берега; пассажирам, едущим на ‘ент-ѓуберт, разрешат добратьсЯ до  пристани
на катере портового врача, но из жителей ‘ент-ѓуберта никому не  дозволено
будет уехать, - ни один предмет с чумного острова не коснетсЯ парохода, за
исключением правительственной почты,  которую  судовой  врач  основательно
продезинфицирует.
   (‘удовой врач между тем ломал голову над вопросом: как же дезинфицируют
почту - окуривают, что ли? жгут серу во влажном воздухе?)
   ‚ спорах с владельцами верфей капитан понаторел в ораторском искусстве,
и туристы успокоились. Ќо Њартин шепнул своей Љомиссии:
   - џ раньше об этом не подумал. ‘ойдЯ на берег, мы становимсЯ пленниками
до окончаниЯ эпидемии, если она когда-нибудь окончитсЯ,  -  пленниками  на
острове чумы.
   - ђазумеетсЯ! - сказал ‘онделиус.


   Ѓриджтаун, красивый порт острова Ѓарбадос, они оставили в середине днЯ.
Ѓыла ночь, когда прибыли в  Ѓлекуотер,  пассажиры  почти  все  уже  спали.
Њартин вышел на сырую безлюдную палубу, и она показалась ему нереальной  и
глухо враждебной, а от будущего полЯ битвы он мог  разглЯдеть  только  рЯд
береговых огней за неспокойной полосой воды.
   Ѓыло  что-то  боЯзливое  и  незаконное  в  их  прибытии.  ‘удовой  врач
озабоченно бегал вверх и вниз; было слышно, как ворчит капитан на мостике;
первый помощник торопливо взбежал к нему, переговорил  и  снова  нырнул  в
люк; никто не встречал их. Џароход ждал, покачиваЯсь на  мертвой  зыби,  а
берег, казалось, дышал на него горЯчими миазмами.
   - ‡десь мы сойдем на землю и останемсЯ! - сказал  Њартин  ‹еоре,  когда
они стоЯли у своих чемоданов и Ящиков  с  фагом  на  качающейсЯ  в  черных
бликах палубе, у верхнего конца трапа.
   ‚ыходили в халатах пассажиры, болтали: "„а, вот он, этот остров, -  где
огни. †уткое  место.  што-о?  Љто-то  высаживаетсЯ?  Ђх,  верно,  те  два
доктора. Ќу и храбрецы! Ќе завидую им!"
   Њартин слышал.
   Ћт берега к судну подошел, нырЯЯ, огонек, обогнул нос  и  приткнулсЯ  к
трапу. ‚ мутном свете фонарЯ, который держал на нижней  ступеньке  стюард,
Њартин  увидел  изЯщный,  крытый  тентом  катер.  Љоманду  его  составлЯли
чернокожие матросы в  морской  форме  и  лакированных  соломенных  шлЯпах,
черных с лентами; начальником над ними  -  человек  в  штатской  куртке  и
какой-то форменной с козырьком фуражке, с виду шотландец.
   Љапитан тЯжело спустилсЯ по качающимсЯ  за  бортом  ступенькам.  Џокуда
катер подскакивал на волнах, сверкаЯ мокрым тентом, он долго и  сокрушенно
беседовал с его командиром, потом принЯл сумку  с  почтой  -  единственный
допущенный на борт предмет.
   ‘удовой врач с отвращением взЯл ее у капитана, ворча:
   - ѓде же Я теперь  достану  бочонок  -  продезинфицировать  эти  подлые
письма?
   Њартин с ‹еорой и ‘онделиус безропотно ждали.
   Љ ним присоединилась худощаваЯ женщина в черном,  которую  они  за  всю
поездку увидели в первый раз,  -  одна  из  тех  таинственных  пассажирок,
которые скрываютсЯ от взоров, пока им не приходит времЯ  сойти  на  берег.
Ќевидимому, она тоже высаживалась в Ѓлекуотере. Ћна была бледна, и руки  у
нее дрожали.
   Љапитан крикнул им:
   -  ‚се  в  порЯдке!..  Џрошу!..  Џрошу!..  Њожете   сходить.   Џоживей,
пожалуйста. Њне пора сниматьсЯ... ќкаЯ канитель!
   "‘ент-Ѓариан" не был очень большим и роскошным  пароходом,  но  теперь,
когда Њартин медленно слезал по  шатким  ступенькам,  он  казалсЯ  замком,
верным оплотом среди бурь, а борт его - массивной стеной. € вдруг  Явилась
мысль: "’еперь не  отвертишьсЯ;  идешь,  как  на  эшафот,  -  тебЯ  ведут,
сопротивлЯтьсЯ  бесполезно".  €  другаЯ:  "Ђга,  ты,  видно,  все  еще  не
разделалсЯ со своими  фантазиЯми!  „овольно!"  €  затем:  "…ще  не  поздно
оставить ‹и дома, на борту?" € последнЯЯ тревожнаЯ мысль: "Ћ боже, как они
спускают фаг? „остаточно ли осторожно?" € вот он стоит  уже  на  крошечной
площадке  у  подножиЯ  трапа,  выситсЯ  над   головою   борт,   освещенный
иллюминаторами кают. Љто-то помогает сойти в катер.
   Љогда спустилась незнакомка в черном, Њартин увидел при  свете  фонарЯ,
как она стиснула губы, и затем ее лицо превратилось в тупую маску  -  лицо
человека, который ждет без надежды.
   ‹еора, когда Њартин помогал ей сойти в катер, твердо пожала ему руку.
   Џод свист сирены он проговорил:
   - †иво! ’ы еще можешь вернутьсЯ! ’ы должна!
   - € уйти с этого славного кораблика? —то ты, ђыжик! ’ы только посмотри,
какой чудесный у него мотор!.. “х, как страшно!
   Љогда запыхтел мотор, когда катер круто повернул и понессЯ к  мерцающим
береговым огнЯм, зарываЯсь носом и танцуЯ  на  зыби,  рыжеватый  начальник
спросил Њартина:
   - ‚ы - комиссиЯ Њак-ѓерка?
   - „а.
   - Ћтлично.
   ѓолос прозвучал радостно, но как-то холодно  -  деловой,  чуждый  юмора
голос.
   - Ђ вы портовый врач? - спросил ‘онделиус.
   - Ќе совсем. џ доктор ‘токс из сент-свитинского прихода. Њы теперь  тут
каждый на все руки. Џортовый врач... Ћн, видите  ли,  умер  днЯ  два  тому
назад.
   Њартин буркнул что-то. Ќо воображение перестало его волновать.
   - ‚ы, как Я понимаю, доктор ‘онделиус? џ знаю вашу работу в  Ђфрике,  в
ѓерманской ‚осточной... џ сам бывал в тех краЯх. Ђ вы -  доктор  ќроусмит?
—итал вашу статью о чумном фаге. ‡амечательнаЯ работа!  Џользуюсь  случаем
предупредить вас, пока мы не  высадились...  ‚ас  тут  встретЯт  в  штыки.
€нчкеп „жонс, главный врач, потерЯл голову. ЊечетсЯ, вскрывает бубоны... а
боитсЯ сжечь деревню Љариб, очаг всей заразы. ќроусмит, Я понимаю,  какого
рода опыт вы хотите здесь произвести. …сли €нчкеп  станет  препЯтствовать,
приезжайте ко мне, в ‘ент-‘витин... если Я к тому времени не  помру.  ЊенЯ
зовут ‘токс... ќй, парень, ты что там выкручиваешь? •очешь плыть прЯмо  на
‚енесуэлу?.. €нчкеп и его  превосходительство  до  того  перетрусили,  что
боЯтсЯ даже сжигать трупы, - у черных на этот  счет  какие-то  религиозные
предрассудки... колдовство или что-то там еще.
   - Џонимаю, - проговорил Њартин.
   - ‘колько у вас на сегоднЯ случаев чумы? - спросил ‘онделиус.
   - Љто их знает! ‚ерно, с тысЯчу. € к этому десЯть миллионов крыс... Љак
хочетсЯ спать!.. Ќу,  так:  привет  вам,  джентльмены!  -  Ћн  истерически
раскинул руки: - Џривет вам на острове ѓесперид!
   €з темноты, качаЯсь, плыл на них Ѓлекуотер низкими, шаткими бараками на
болотистой низкой равнине, покрытой смрадным илом. ѓород  почти  весь  был
погружен во мрак, - во мрак и недобрую тишину. Ќа  угрюмой  набережной  не
видно было ни души - пакгаузы, трамвайнаЯ станциЯ, здесь и  там  небольшаЯ
гостиница, -  они  причалили  и  сошли  на  берег,  не  пробудив  вниманиЯ
таможенных служащих. Ќе было ни кэбов, ни такси, агенты  гостиниц,  бывало
осаждавшие туристов с "‘ент-Ѓариана" в любое времЯ днЯ и  ночи,  перемерли
или попрЯтались.
   ’аинственнаЯ пассажирка в черном скрылась, ковылЯЯ со своим  чемоданом,
- она так и не сказала ни слова,  и  они  больше  никогда  ее  не  видели.
ЉомиссиЯ со ‘токсом  и  портовой  полицией,  составившей  команду  катера,
понесли багаж (один из Ящиков с фагом Њартин потащил  сам)  по  изрезанным
колеЯми, осененным балконами улицам к отелю "‘ан-Њарино".
   €з переулка иногда смотрело на них испуганное лицо,  подобное  маске  с
перекошенным ртом, и когда подошли к отелю, когда остановились у  подъезда
- усталый караван, нагруженный чемоданами и Ящиками, - пучеглазаЯ  хозЯйка
выглЯнула в окно, прежде чем их впустить.
   ‚ходЯ, Њартин увидел при свете уличного фонарЯ первое  движение  жизни:
плачущую женщину и растерЯнного ребенка, провожавших  телегу,  на  которую
свалено было с десЯток недвижных тел.
   - € Я мог бы их всех спасти своим фагом! - прошептал Њартин.
   ‹об у него был холодный, но липкий от пота, когда  он  договаривалсЯ  с
хозЯйкой о комнатах и столе, а сам молил бога, чтоб ‹еора не увидела кладь
этой медленно поскрипывающей телеги.
   "‡нал бы Я, так Я бы лучше ее задушил, чем позволил бы ей приехать",  -
думал он содрогаЯсь.
   •озЯйка извинЯлась:
   - ЏридетсЯ мне попросить вас, джентльмены, самим внести в комнаты  ваши
вещи. Ќаши коридорные... €х тут больше нет.
   ЉакаЯ судьба  постигла  бамбуковую  трость,  которую  Њартин  с  пустым
самодовольством купил в Ќью-‰орке, он так  никогда  и  не  узнал.  Ћн  был
слишком занЯт охраной Ящиков с фагом и неотступной мыслью: "Ќаверно,  этим
можно было бы их всех спасти".
   ‘токс из ‘ент-‘витина был  молчаливый  человек  и  черствый,  но  когда
внесли наверх последний чемодан, он припал головою к двери, воскликнул: "Ћ
боже! ќроусмит, Я так рад, что вы здесь", - и бегом кинулсЯ прочь...  Ћдин
из портовых полисменов, негр, говоривший  на  англо-антильском  жаргоне  с
лондонским акцентом, сказал:
   - ‘ар, вы к моЯ имеет еще приказаньЯ? …сли позволите, мы  пойти  домой,
сар, виски на столе - доктор ‘токс велел принести, моЯ принес.
   Њартин глЯдел, не понимаЯ. ‘онделиус ответил за него:
   - Ѓлагодарю вас, ребЯта, благодарю. ‚от вам фунт - поделитесь. Ђ теперь
идите спать - пора.
   Ћни отдали честь и скрылись.
   ‘ полчаса ‘онделиус старалсЯ, как мог, развеселить новичков.
   Њартин и ‹еора проснулись навстречу палЯщему,  ослепительному  утру,  в
зелени и багрЯнце, но мертвенно тихому: проснулись и понЯли, что вокруг  -
чужаЯ, еще не распознаннаЯ землЯ, что впереди - работа, котораЯ в  далеком
Ќью-‰орке казалась увлекательной и радостной, но теперь  отдавала  запахом
морга.


   Џринесла какое-то подобие завтрака негритЯнка, котораЯ, перед  тем  как
войти, боЯзливо разглЯдывала их с порога.
   ‚ шелковом вдохновенном халате вломилсЯ из соседнего номера  ‘онделиус.
…сли когда-то, сгорбленный и в очках, он показалсЯ старым,  то  теперь  он
был молод и буен.
   - ѓей-о, •удыш, поработать нам придетсЯ  на  славу!  „айте  мне  только
принЯтьсЯ за крыс! €нчкеп  вообразил,  что  осилит  их  стрихнином!  ’ихий
идиот! ‹еора, когда вы разведетесь с Њартином, пойдете за менЯ  замуж,  а?
„айте-ка соли... Ћ да! ‚ыспалсЯ отлично!
   Ќакануне Њартин едва взглЯнул на комнату. ’еперь его развлекал ее,  как
он решил, иностранный вид:  высокие  деревЯнные  переборки,  окрашенные  в
водЯнисто-голубой цвет, широкие незаставленные простенки, бугенвилиЯ перед
окном, а во дворе нещадный зной и шелест металлических пальмовых листьев.
   Ќад забором двора поднимались балконы многоэтажного китайского магазина
и стеклЯннаЯ крыша "ѓолубого Ѓазара".
   Њартин чувствовал, что из этого экзотического мира должен бы доноситьсЯ
гомон, но кругом стоЯла укоризненнаЯ тишина, и  даже  ‘онделиус  приумолк,
хотЯ не отказал себе в маленьком удовольствии: он пошел вперевалку к себе,
облачилсЯ в чесучовый костюм, в последний раз служивший  ему  в  ‚осточной
Ђфрике, и вернулсЯ с пробковым шлемом, который тайком купил длЯ Њартина.
   ‚ полотнЯном пиджаке,  в  пробковом  шлеме  грибом  Њартин  принадлежал
больше тропикам, чем своим родным косматым северным пастбищам. Ќо  он  еще
не вкусил до конца радость преображениЯ, как в комнату вошел главный  врач
острова, доктор ђ.ќ.€нчкеп  „жонс,  тощий,  но  краснощекий,  задерганный,
торопливый.
   - ‡десь вам, конечно, рады, джентльмены, но мы  так  загружены  делами,
что, боюсь, не сможем оказать вам того вниманиЯ, на какое вы,  несомненно,
рассчитываете, - сказал он с негодованием в голосе.
   Њартин подыскивал ответ. ‘лово взЯл  вместо  него  ‘онделиус.  Ћн  стал
говорить о своем несуществующем кузене, крупном специалисте с  •арли-стрит
[улица   в   ‹ондоне,   где   сосредоточены   кабинеты    многих    видных
частнопрактикующих врачей], и объЯснил, что им ничего не  нужно  -  только
лабораторию длЯ Њартина, а лично длЯ него - возможность  истреблЯть  крыс.
‘колько раз, в скольких  странах  доводилось  ѓуставу  ‘онделиусу  улещать
проконсулов и уговаривать Язычников, чтоб они разрешили ему себЯ спасать!
   ‚ умелых руках ‘онделиуса главный  врач  стал  похож  на  человека;  он
глЯдел на ‹еору  так,  точно  и  впрЯмь  находил  ее  хорошенькой;  обещал
‘онделиусу, что, пожалуй, так и быть, передаст ему  своих  крыс,  -  пусть
возитсЯ с ними. ‚прочем, он зайдет еще раз после обеда и проводит Љомиссию
в приготовленный длЯ нее дом - Џенритскую •ижину, в безопасном  уединенном
уголке, среди гор за Ѓлекуотером. Ћн полагает,  миссис  ќроусмит  (тут  он
галантно поклонилсЯ) убедитсЯ, что это превосходный бунгало; и там к  тому
же трое вполне приличных слуг. „ворецкий хоть и цветной, но  был  когда-то
кашеваром в армии.
   ’олько €нчкеп „жонс успел уйти, как в  дверь  задубасили  и  в  комнату
ввалилсЯ товарищ Њартина по “иннемаку,  преподобный  Ђйра  •инкли,  доктор
медицины.
   Њартин забыл Ђйру, увальнЯ-христианина, который старалсЯ некогда спасти
его душу, отравлЯЯ сладостные часы работы  над  трупами.  Ћн  и  теперь  с
трудом  его  припомнил.  Ђйра  вошел  большой  и  громоздкий.  ѓлаза  его,
совершенно безумные, лезли из орбит, голос был хрипло-беззвучен:
   - Њарт, старина, здорово, это Я, Ђйра! џ ведаю  здесь  всеми  часовнЯми
Ѓратства …вангелического ЏросвещениЯ. Ћ Њарт, если бы  ты  знал,  до  чего
нечестивы туземцы, как они лгут, и поют непристойные  песни,  и  предаютсЯ
всЯческому пороку! € англиканскаЯ церковь  дает  им  погрЯзать  в  грехах!
Љроме нас, их некому спасать! џ услышал о  твоем  приезде.  џ  тут  немало
потрудилсЯ. “хаживаю за бедными, сраженными чумою неграми и рассказываю им
об адском пламени, бушующем вокруг. Ћ Њарт, если бы ты  знал!  ‘ердце  мое
обливаетсЯ кровью, когда Я вижу,  как  невежественные  грешники  идут  без
покаЯниЯ на вечные муки! џ знаю, ты не  мог  через  столько  лет  остатьсЯ
прежним безбожником. џ прихожу к тебе, простираЯ руки, и  молю  не  только
облегчить страдальцам их телесную скорбь, но и вырвать их души из пылающих
серных озер, куда бог сил в извечном своем милосердии низвергает тех,  кто
возводит хулу на его евангелие, возвещенное каждому...
   € опЯть  ‘онделиус  сумел  выпроводить  Ђйру  •инкли,  не  слишком  его
разобидев, Њартин же только сплюнул.
   - €нтересно, как угораздило этого маньЯка попасть сюда! —ас от часу  не
легче!
   „о  возвращениЯ  €нчкепа  „жонса  комиссиЯ  отважилась  сделать  первую
вылазку в город... ЌаучнаЯ комиссиЯ -  однако  они  все  времЯ  оставались
неугомонном ѓуставом, и терзаемым сомнениЯми Њартином, и  непосредственной
‹еорой.
   ЋбывателЯм было  разъЯснено,  что  при  бубонной  чуме,  в  отличие  от
легочной, в инкубационный период соприкосновение с заболевшим опасности не
представлЯет, если только нет паразитов. Ќо люди не  верили.  Ћни  боЯлись
друг друга и еще больше  боЯлись  незнакомцев.  ЉомиссиЯ  увидела,  улицу,
вымершую от страха. ‚ окнах белели ставни -  горЯчие  дощатые  заплаты  на
стенах; и единственным  средством  передвижениЯ  был  пустой  трамвай,  из
которого глЯнул на них перепуганный вожатый и прибавил ходу, чтоб  они  не
успели вскочить. Ѓакалейные лавки и аптекарские магазины были открыты,  но
лавочники боЯзливо посматривали из темной их  глубины,  а  когда  комиссиЯ
подошла к рыбному ларьку, единственный покупатель  отпрЯнул  в  сторону  и
обратилсЯ в бегство.
   Ђ раз какаЯ-то женщина - кто она была, так и не выЯснилось, -  какаЯ-то
женщина, простоволосаЯ, растрепаннаЯ, пробежала мимо них  с  воплем:  "Њой
мальчик! Њой маленький..."
   Ћни прошли на рынок: сотнЯ ларьков под длинной крышей из гофрированного
железа на каменных столбах, украшенных спесивыми  именами  членов  Џалаты,
которые построили рынок, подав голос за выпуск займа на его сооружение. Ћн
должен был бы кишеть  веселыми  покупателЯми  и  продавцами,  но  нарЯдные
ларьки стоЯли пустые, только какаЯ-то негритЯнка отважилась разложить свои
веники  да  индус  в  серых  лохмотьЯх  сидел  на  корточках  перед  своим
богатством - кучкой овощей. Љругом - пустота, и гнилаЯ картошка, и гонимые
ветром клочки бумаги.
   “нылаЯ улица, захваченнаЯ угольными складами, вывела  их  к  городскому
саду, объЯтому тишиной не сна, но древней смерти.
   Љольцом угрюмых манговых деревьев сад был отрезан от оробевшего бриза и
томилсЯ  в  жаре  -  затхлой,  безжизненной  жаре,  от   которой   горесть
притаившейсЯ тишины становилась еще безнадежней. ‚  просвете  между  злыми
манго был виден штукатуренный дом, убранный черным крепом.
   - •одить слишком жарко. ‚ернемсЯ лучше в гостиницу, - сказала ‹еора.


   „нем  ЯвилсЯ  €нчкеп  „жонс  с  "фордом",  в  силу  своей   привычности
казавшимсЯ еще нелепей в этом призрачном мире, и  повез  их  к  Џенритской
•ижине, в прохладу холмов за городом.
   Џроехали набитым до отказа негритЯнским кварталом: бамбуковые лачуги  и
лавки - некрашеные, почерневшие под дождЯми хибарки, без окон, без дверей;
из  их  глубины  злобно  глЯдели  на  проезжавших  темные  лица.  ‘о  всей
скоростью,  какую  мог  развить  испуганный  шофер-метис,  миновали  новое
кирпичное строение, перед которым расхаживали с ружьЯми наперевес  статные
негры-полисмены в белых перчатках,  белых  пробковых  шлемах  и  малиновых
кафтанах, перерезанных белыми кушаками.
   - кола, - вздохнул €нчкеп „жонс. - Њы превратили ее  в  чумный  барак.
’ам сто больных. Љаждый час умирают. Џришлось поставить стражу - больные в
бреду пытаютсЯ бежать.
   ‡апах разложениЯ тЯнулсЯ за ними.
   Њартин не чувствовал превосходства над человечеством.


   ‘реди Ярких красных цветов и веселых саговых пальм ЏенритскаЯ •ижина  -
бунгало с просторными верандами, с  покатой  крышей  -  стоЯла  высоко  на
гребне холма и смотрела поверх уродливо распластавшегосЯ города на морской
прибой. ‚ окнах ее шуршали и постукивали тростниковые  жалюзи,  и  высокие
голые  комнаты  были  оживлены   узорными   караибскими   шарфами...   Ћна
принадлежала портовому врачу, умершему три днЯ тому назад.
   €нчкеп „жонс рассеЯл сомнениЯ ‹еоры, заверив ее, что она нигде не будет
в большей безопасности: дом недоступен длЯ крыс, а чуму врач  подцепил  на
пристани  и  умер,  не  возвращаЯсь  в  свое  любимое  бунгало,  где   он,
закоренелый холостЯк, давал, бывало, самые шумные обеды на ‘ент-ѓуберте.
   Њартин привез с собою оборудование  длЯ  небольшой  лаборатории,  и  он
устроил ее в спальне врача, где были газ и водопровод. ђЯдом  была  его  с
‹еорой спальнЯ, а за стеной - комната ‘онделиуса, которой он тотчас придал
обжитой вид, разбросав по ней свою одежду и усеЯв пол пеплом из трубки.
   ‚ доме были две темнокожие  служанки  и  дворецкий,  отставной  солдат,
которые принЯли их и распаковали их чемоданы, точно чумы и не бывало.
   Џервый  их  посетитель  привел  Њартина  в  замешательство.   ќто   был
необычайно красивый молодой негр, с быстрыми движениЯми, с умными глазами.
Љак  большинство  белых  американцев,  Њартин  нередко  говорил  о  низком
развитии негров, ничего не знаЯ о них. ‚ недоумении глЯдел  он  на  гостЯ.
Њолодой человек сказал:
   - ЊенЯ зовут Ћливер Њарченд.
   - „а?
   - „октор Њарченд, врач. џ кончил в ѓоварде.
   - Ћ!
   - ‚ы позволите мне приветствовать вас, доктор? € можно мне  спросить  у
вас перед уходом... Я спешу, тут у менЯ под горой лежат в  изолЯторе  трое
из семей видных чиновников... „а, в нынешней нужде негра-врача допускают к
практике даже среди белых! ’ак вот... „октор ‘токс утверждает,  что  вы  с
„'ќреллем правы, называЯ бактериофаг организмом.  Ђ  как  вы  смотрите  на
утверждение Ѓорде, что фаг - энзим?
   € вот в течение получаса доктор ќроусмит  и  доктор  Њарченд,  забыв  о
бубонной чуме, забыв другую, более  жестокую  чуму  расовой  нетерпимости,
чертили вдвоем диаграммы.
   Њарченд вздохнул:
   - џ должен идти,  доктор.  ‚ы  позволите  мне  посильно  помогать  вам?
‡накомство с вами - большаЯ честь.
   Ћн спокойно поклонилсЯ и ушел - красивое, молодое создание.
   - ‚от уж не думал, что негр-врач может... „о каких же  пор  менЯ  то  и
дело будут тыкать носом во всЯкую всЯчину, которой Я  не  знаю!  -  сказал
Њартин.


   Џока Њартин устраивал  свою  лабораторию,  ‘онделиус  радостно  ушел  в
работу,  выискиваЯ,  в  чем  ошибочны  были  действиЯ  €нчкепа  „жонса,  и
убеждаЯсь, что они представлЯли собой почти сплошную ошибку.
   —умнаЯ эпидемиЯ в наши дни, в цивилизованной стране, проходит  не  так,
как в былые времена, когда  люди  падали  мертвыми  на  улицах  и  возчики
выкрикивали: "‚ыносите ваших мертвецов!" Ѓорьба с  чумою  ведетсЯ  подобно
современной войне, - с телефонами вместо всадников  на  взмыленных  конЯх.
„ревний   ужас   принЯл    черты    деловитости:    организуютсЯ    штабы,
бактериологические  исследованиЯ  больных  и  крыс,  создаютсЯ  картотеки.
ЌазначаетсЯ, или должен  назначатьсЯ,  единоличный  начальник,  облеченный
чрезвычайными   полномочиЯми.   ЋтпускаютсЯ   большие   суммы,   население
просвещают  посредством  плакатов  и  через  газеты,  рассылаютсЯ  бригады
истребителей крыс, отрЯды дезинфекторов; больных изолируют, чтоб насекомые
не перенесли с них микробов на здоровых.
   Ѓольшинства этих мер €нчкеп „жонс не  сумел  провести.  —тоб  заставить
правительство признать наличие чумы, ему и то  пришлось  выдержать  бой  с
купцами, которые держали в руках Џалату депутатов: сперва они поднЯли вой,
что карантин их разорит, а теперь  не  соглашались  предоставить  главному
врачу всю власть и пытались управитьсЯ с эпидемией через ‘овет попечителей
народного здоровьЯ, что было едва ли не хуже,  чем  поручить  какой-нибудь
комиссии вести захваченный тайфуном корабль.
   €нчкеп „жонс был достаточно отважен, но не умел улещать  людей.  ѓазеты
называли его деспотом и не помогали ему  склонЯть  население  к  борьбе  с
крысами  и  землЯными  белками.  Ћн  попробовал  окурить  серой  несколько
пакгаузов, но владельцы жаловались, что пары портЯт им товары и краску  на
стенах. ѓоспода попечители предложили  подождать...  немного  подождать...
там  будет  видно...  Џробовал  он  подвергать  исследованию  крыс,   чтоб
установить очаги заразы, но у него не  было  других  бактериологов,  кроме
перегруженных работой ‘токса и Ћливера Њарченда; а €нчкеп „жонс на  обедах
в приличных  домах  говаривал  не