 знаю,  что  это  у  тебЯ
напускное, ты любишь старый “иннемак и почитаешь наших профов  не  меньше,
чем все другие. џ знаю тебЯ, может быть, лучше, чем  ты  сам!  Ќу,  давай!
’рЯхнем стариной и споем "Alma Mater “иннемак, мать здоровых, сильных!"
   - Ѓросьте дурить! - подхватила миссис “отерс. - Љонечно, вы  споете!  -
Ћна направилась к роЯлю и решительно заколотила по клавишам.
   ‚ежливо справившись с жареными цыплЯтами и  пломбиром,  с  сентенциЯми,
излиЯниЯми и воспоминаниЯми, Њартин и ‹еора выбрались, наконец, на улицу и
выговорились вволю:
   - Џиккербо, верно, свЯтой праведник, если “отерс так на него  нападает.
џ начинаю верить, что хоть он и трещотка, но все-таки не лишен мозгов.
   ‚ общей своей беде они забыли о волнениЯх, которые им доставила девушка
по имени ЋрхидеЯ.


   Џиккербо, с одной стороны, ќрвинг “отерс -  с  другой,  тЯнули  Њартина
вступить во множество  ассоциаций,  клубов,  орденов,  лиг  и  "движений",
которыми кипел  Ќаутилус;  в  ’орговую  Џалату,  в  лыжно-туристский  клуб
"Њокассин", в клуб ‹осей,  в  братство  —удаков,  в  Њедицинское  общество
округа ќванджелин. Њартин противилсЯ, но те  говорили  обиженно:  "‡наете,
дружок, если вы собираетесь быть общественным  деЯтелем  и  если  вы  хоть
сколько-нибудь цените наши стараниЯ создать вам здесь популЯрность..."
   ‹еора и он получали столько  приглашений,  что  оба  они,  еще  недавно
плакавшиесЯ в “итсильвании на скуку, сетовали  теперь,  что  не  могут  ни
одного вечера посидеть спокойно дома. Ќо они понемногу освоились, свободно
держались в обществе, одевались и  выезжали  без  душевного  трепета.  Ћни
переменили свою деревенскую манеру танцевать на  более  модную;  научились
довольно скверно играть в бридж и прилично  в  теннис;  и  Њартин,  не  из
доблести и героизма, а просто в силу привычки, перестал злитьсЯ на  легкую
светскую болтовню.
   ‚озможно, хозЯйки домов, где они бывали,  даже  не  подозревали  в  них
разбойников с большой дороги и принимали их за очень милую  молодую  чету:
раз им  покровительствует  доктор  Џиккербо,  они,  конечно,  серьезные  и
передовые, а коль скоро их  опекают  ќрвинг  “отерс  и  его  супруга,  то,
значит, они почтенные граждане.
   “отерс захватил их в свои лапы и не выпускал. Џо своей толстокожести он
никак не мог уразуметь, что  частые  отказы  Њартина  от  его  приглашений
вызваны просто нежеланием приходить. Ћн открыл в Њартине признаки ереси  и
с преданностью,  усердием  и  тЯжеловесным  юмором  принЯлсЯ  за  спасение
товарища. Ќередко, чтобы развлечь других гостей, он упрашивал:
   - Ќу, Њарт, валЯй, выкладывай свои сумасбродные идеи!
   Ћднако его дружеский пыл бледнел перед рвением его жены. Ћтец и  супруг
поддерживали миссис “отерс в убеждении, что она - нежнейший  плод  вековой
культуры, и вот она задалась целью перевоспитать варваров ќроусмитов.  Ћна
порицала Њартина, когда он чертыхалсЯ, ‹еору, когда она курила, их  обоих,
когда им случалось обремизитьсЯ, играЯ в бридж. Ќо она никогда  не  журила
их. †урить  означало  бы  допускать,  что  есть  люди,  не  признающие  ее
суверенной власти. Ћна просто отдавала  приказаниЯ  -  краткие,  шутливые,
предварЯЯ их визгливым "бросьте дурить", - и считала, что вопрос исчерпан.
   Њартин стонал:
   -  Ћх,  ‹еора!  ‚  тисках  между  Џиккербо  и  ќрвом  легче   сделатьсЯ
респектабельным членом общества, чем продолжать драку.
   Ќо на путь респектабельности его тЯнули не столько “отерс  и  Џиккербо,
сколько новизна положениЯ: приЯтно было убеждатьсЯ, что  в  Ќаутилусе  его
слушают, как никогда  не  слушали  в  “итсильвании,  что  им  восторгаетсЯ
ЋрхидеЯ.


   Ћн искал способа определЯть сифилис путем реакции  преципитации,  более
простой и быстрой, чем вассермановскаЯ. Ќо едва его обленившиесЯ пальцы  и
заржавелый  мозг  начали  снова  привыкать  к  лаборатории   и   пламенным
гипотезам, как его отвлекли; надо было помочь доктору Џиккербо в снискании
популЯрности. Њартина уговорили впервые в его  жизни  выступить  публично:
сделать  доклад  "—ему  учит  лабораториЯ  в  вопросе  об  эпидемиЯх"   на
бесплатных  дневных  воскресных  курсах  универсалистской  церкви  "‡везда
надежды".
   Њартин волновалсЯ, приготовлЯЯ заметки, в день выступлениЯ его  с  утра
била лихорадка при мысли о том страшном, что  ему  предстоЯло  сделать,  а
когда он подходил к "‡везде надежды", он был на грани отчаЯниЯ.
   Љ церкви валил народ - все зрелые, серьезные люди. "Ћни пришли  слушать
менЯ, - трепетал Њартин, - а мне им нечего сказать!" € уж  совсем  дураком
почувствовал он себЯ, когда те, кто,  казалось  бы,  горели  желанием  его
послушать, не признали его, и распорЯдитель, всем без  разбора  пожимавший
руки в византийском портале, выпалил:
   - ‚ боковой придел, молодой человек, там еще много свободных мест.
   - џ докладчик.
   - Ђх,  ах,  конечно,  конечно,  доктор.  Џожалуйста,  доктор,  пройдите
кругом, с подъезда на Ѓевис-стрит.
   ‚ притворе его медоточиво принЯли пастор  и  Љомитет  ’рех  -  господа,
облаченные в визитки и в интеллигентно-христианскую учтивость.
   Ћни по очереди пожали  ему  руку,  представил"  его  шуршащим  шелковым
дамам, окружили вежливым и щебечущим кольцом и  грозно  ожидали,  чтоб  он
сказал что-нибудь умное.  Џотом,  страдающего,  смертельно  запуганного  и
немого, его провели под сводами арки в аудиторию. Њиллионы лиц взирали  на
его виновато-незначительную фигуру - лица над изогнутыми  линиЯми  скамей,
лица на низком балконе: глаза следили за ним,  и  брали  под  сомнение,  и
примечали его стоптанные каблуки.
   Џока над ним молились и пели, мука его росла.
   Џастор  и  директор  курсов,  мирЯнин,  открыли  собрание   подобающими
обрЯдами. Џока Њартин дрожал и старалсЯ нагло глЯдеть на публику,  котораЯ
сама на него глЯдела; пока он сидел, обнаженный, беззащитный, выставленный
напоказ на высокой  кафедре,  -  пастор  сделал  оповещение  об  очередном
Њиссионерском “жине в четверг и о „етском Љлубе Њаршировки. ‘пели  два-три
коротких и бодрых гимна (Њартин в  это  времЯ  не  знал,  стоЯть  ему  или
сидеть), и директор помолилсЯ "о ниспослании сил  нашему  другу-докладчику
возвестить свое слово".  ‚о  времЯ  молитвы  Њартин  сидел,  закрывши  лоб
ладонью, чувствовал себЯ дураком, и в мозгу у него проносилось:
   "Џоза как будто подобающаЯ... Љак они все  вылупили  на  менЯ  глаза...
—ерт подери, неужто он никогда не кончит?.. ’ьфу, пропасть!  —то  Я  хотел
сказать об  окуривании?  Ѓог  ты  мой,  он  уже  заканчивает,  сейчас  мне
начинать!.."
   Ћн каким-то образом очутилсЯ около кафедры, длЯ равновесиЯ уперсЯ в нее
руками, и голос его зазвучал, произносЯ как будто  осмысленные  слова.  €з
тумана  стали  выступать  отдельные  лица.  Њартин  выбрал  настороженного
старичка и старалсЯ рассмешить его и поразить.
   ‚ задних рЯдах он увидел ‹еору - она ему кивала,  подбадриваЯ.  Ћсмелев
он отвел глаза в сторону от тропы лиц, убегавшей в гору прЯмо  перед  ним.
ѓлЯнул на балкон...
   ЂудиториЯ  видела  молодого  лектора,  рассуждавшего  о  сыворотках   и
вакцинах, но, в то времЯ как голос его продолжал жужжать,  этот  церковный
лектор заметил две шелковые ножки, выделЯвшиесЯ  в  первом  рЯду  балкона,
обнаружил, что они принадлежат Ћрхидее  Џиккербо  и  что  она  мечет  вниз
стрелы восхищениЯ.
   Љончив лекцию, Њартин услышал самые  восторженные  аплодисменты  -  все
лекторы  после  всЯкой  лекции  удостаиваютсЯ  таких  аплодисментов,  -  и
директор курсов говорил ему самые лестные слова, и публика валила к выходу
с самой ревностной поспешностью, и Њартин обнаружил, что стоит в  притворе
и держит за руку Ћрхидею и она щебечет самым нежным голоском:
   - Ђх, доктор ќроусмит, вы  были  просто  изумительны!  ‹екторы  большей
частью такие нудные, старые, а ваш доклад был великолепен!  ‹ечу  домой  и
порадую папу! Ћн будет в восторге!
   ’олько тут он заметил, что ‹еора тоже пробралась в притвор и глЯдит  на
них глазами жены.
   Џо дороге домой ‹еора хранила красноречивое молчание.
   -  Ќу  как,  понравилась  тебе  моЯ  лекциЯ?  -  сказал  он,  выждав  в
негодовании приличный срок.
   - „а, прошло недурно. Ѓыло, верно, очень  тЯжело  говорить  перед  этим
дурачьем.
   - „урачье? Љого ты  разумеешь  под  "дурачьем"?  Ћни  менЯ  превосходно
понЯли. € слушали прекрасно.
   - „а? Ќу, как бы там ни было, тебе, слава  богу,  не  грозит  опасность
заговоритьсЯ. Џиккербо слишком любит слушать свой собственный голос, он не
станет часто выпускать тебЯ на эстраду.
   - џ читал охотно. ‚се-таки невредно времЯ от времени высказатьсЯ  перед
публикой. ќто заставлЯет мыслить более четко.
   - „а! ‚зЯть, например, милых, добрых политиков - как четко они мыслЯт!
   - Џослушай, ‹еора! Њы, конечно, знаем, что муж у тебЯ мурло и ни на что
не годен, кроме лишь лаборатории, но мне думаетсЯ, ты могла  бы  хоть  длЯ
виду  проЯвить  немного  энтузиазма  по  поводу  его  первого   публичного
выступлениЯ - самого первого в его жизни и, как-никак, удачного!
   - Ђх ты глупыш! ђазве Я не проЯвила энтузиазма? џ бешено  аплодировала.
Ќашла, что ты очень здорово прочел свой доклад. Ќо только... Њне  кажетсЯ,
что другое ты мог бы делать лучше. —то мы предпримем вечером?  ЋграничимсЯ
дома холодной закуской или поужинаем в кафетерии?
   ’ак  его  низвели  из  героев  в  мужьЯ,  и  он  изведал  все  прелести
непризнанности.
   ‚сю неделю он смаковал свою обиду,  но  с  наступлением  зимы  началась
лихорадка нудно-веселых обедов и безопасно-Ярого бриджа,  и  первый  вечер
дома, первый случай  поцапатьсЯ  без  помехи  выдалсЯ  в  пЯтницу.  Њартин
провозгласил лозунг: "‚ернутьсЯ к серьезному чтению  -  почитать  хотЯ  бы
физиологию, а в добавление немного  Ђрнольда  Ѓеннета  -  приЯтное  мирное
чтение". Ќо дело свелось к просмотру новостей в медицинских журналах.
   Ћн не находил покоЯ. Ћтшвырнул журнал. ‘просил:
   - —то ты завтра наденешь на снежную вылазку?
   - Ђх, Я еще не думала... —то-нибудь найду.
   - ‹и, Я хочу тебЯ спросить: какого черта  ты  заЯвила,  что  Я  слишком
много говорил вчера за обедом  у  доктора  ‘траффорда?  ‚о  мне,  конечно,
нетрудно найти все на свете пороки, но Я не знал, что  страдаю  чрезмерной
разговорчивостью.
   - „о сих пор не страдал.
   - „о сих пор!
   - Џослушай, ђыжик  ќроусмит!  ’ы  всю  неделю  дулсЯ,  как  нашкодивший
мальчишка. ‚ чем дело?
   - „а Я... Љ черту! Њне это надоело. ‚се в восторге  от  моей  лекции  в
"‡везде надежды", прочитай заметку в "“треннем пограничнике".  €  Џиккербо
говорит, что ЋрхидеЯ говорила, что прошло замечательно, а ты хоть бы что!
   - ђазве Я мало аплодировала? Ќо... ’ы, надеюсь, не намерен ударитьсЯ  в
болтовню?
   - Ђх, ты надеешьсЯ! Џозволь мне тебе сообщить, что как раз намерен!  џ,
конечно, не собираюсь болтать пустЯков. ‚ это воскресенье  Я  преподнес  с
эстрады чистую науку, и публика скушала с аппетитом. џ  и  не  думал,  что
можно захватить аудиторию, не прибегаЯ  к  фиглЯрству.  Ђ  сколько  пользы
можно принести! „а что там! ‡а эти сорок пЯть минут Я смог внедрить больше
идей об основах санитарии и о ценности лабораторной работы,  чем...  џ  не
мечу в гении, но приЯтно, когда можно собрать людей и говорить им все  что
хочешь, а они слушают и не вмешиваютсЯ, как в “итсильвании. џсное дело,  Я
намерен по твоему столь любезному выражению "ударитьсЯ в болтовню"...
   - ђыжик, длЯ других это, может быть, и хорошо, но не  длЯ  тебЯ.  џ  не
могу выразить... и в этом одна из причин, почему Я  мало  говорю  о  твоей
лекции... џ не могу выразить, до чего  менЯ  удивило,  когда  ты,  который
всегда издевалсЯ над такими вещами, называл это "сантиментами",  сам  чуть
не слезы проливаешь над милыми бедными детками!
   - Ќикогда Я ничего подобного не говорил, не употреблЯл таких выражений,
и ты прекрасно это знаешь. € ты  -  ты  говоришь  об  издевательстве!  ’ы!
Џозволь тебе заметить, что „вижение в пользу  Ћхраны  Ќародного  ‡доровьЯ,
выправлЯЯ в раннем возрасте физические недостатки у  детей,  следЯ  за  их
глазами и миндалинами и прочим, может спасти миллионы жизней и  обеспечить
подрастающему поколению...
   - ‡наю! џ люблю детей больше, чем ты! Ќо Я говорю о другом - о слащавых
улыбках...
   -  Ќичего  не  поделаешь,  кто-нибудь  должен  этим  заниматьсЯ.  —тобы
работать с людьми, надо их сперва воспитать. ‚  этом  смысле  старый  Џик,
хоть он и болван, делает полезное дело своими стишками и  прочей  ерундой.
Ѓыло б не плохо, пожалуй, если бы и Я умел писать  стихи...  —ерт  подери,
может поучитьсЯ?
   - …го стихи отвратительны!
   - Ќу вот! ѓде же у тебЯ последовательность? „авно ли ты уверЯла, что он
"ловко закручивает"?
   - Њне не к чему быть последовательной. џ  только  женщина.  ‚ы,  Њартин
ќроусмит, первый уверили менЯ в этом. € потом они хороши длЯ Џиккербо,  но
не длЯ тебЯ. ’вое место в лаборатории. ’ы должен открывать  истины,  а  не
рекламировать их. Ћднажды в “итсильвании - помнишь? - ты целых пЯть  минут
был почти готов вступить в  общину  …диного  братства  и  стать  почтенным
гражданином. Ќеужели до конца твоих дней ты будешь то  и  дело  увЯзать  в
болоте респектабельности и тебЯ придетсЯ каждый раз вытаскивать за  хвост?
Ќеужели ты никогда не поймешь, что ты - варвар?
   - Љонечно! ‚арвар! €... как еще ты менЯ назвала? џ - варвар,  и,  кроме
того, душа моей души,  Я  -  сераЯ  деревенщина!  €  как  ты  мне  отлично
помогаешь! Љогда Я хочу остепенитьсЯ и жить приличной и  полезной  жизнью,
не восстанавливаЯ против себЯ людей, ты, котораЯ должна была бы  верить  в
менЯ, ты перваЯ менЯ коришь!
   - Њожет быть. ЋрхидеЯ Џиккербо была бы тебе лучшей помощницей.
   - ‚ероЯтно. € вообще  она  очень  милаЯ  девочка,  и  она  оценила  мое
выступление в церкви, и если ты воображаешь,  что  Я  намерен  весь  вечер
сидеть и слушать, как ты высмеиваешь мою работу и  моих  друзей,  то  Я...
пойду приму горЯчую ванну. ‘покойной ночи!
   ‚ ванне он сам дивилсЯ, что  мог  поссоритьсЯ  с  ‹еорой.  Љак!  Ћна  -
единственный  человек  на  свете,  кроме  ѓотлиба,  ‘онделиуса   и   Љлифа
Љлосона... кстати, где сейчас Љлиф? ‚се еще в Ќью-‰орке? €  не  свиньЯ  ли
он, что не пишет! Ќо все-таки... „урак он, что вышел из себЯ, - если  даже
‹еора и упрЯма и не желает приспосабливатьсЯ к его мнениЯм,  не  понимает,
что он обладает даром влиЯть на людей. Ќикто другой  не  был  бы  так  ему
предан, как она, и он ее любит...
   Ћн Яростно растерсЯ; прибежал в комнату и  стал  каЯтьсЯ;  они  сказали
друг  другу,  что  они  самые  разумные  люди   на   свете;   они   горЯчо
расцеловались, а потом ‹еора пустилась в рассуждениЯ:
   - ‚се равно, мой мальчик, Я не намерена помогать тебе  дурачить  самого
себЯ. ’ы не  пустомелЯ.  ’ы  гонитель  лжи.  ‘транно,  как  послушаешь  об
истинных гонителЯх лжи, о профессоре ѓотлибе и о твоем  любимце  ‚ольтере,
их, кажетсЯ, нельзЯ было одурачить. Ќо, может  быть,  и  они  вроде  тебЯ:
всегда старались уйти от тЯгостной истины, всегда надеЯлись устроить  свою
жизнь и стать богатыми, всегда продавали душу дьЯволу, а потом исхитрЯлись
оставить бедного дьЯвола в дураках. џ думаю... џ думаю... Я думаю... - Ћна
села в кровати и сжала виски руками, мучительно подыскиваЯ слова.  -  …сть
разница между тобой и профессором ѓотлибом. Ћн никогда не  оступаетсЯ,  не
тратит времЯ на...
   - Ћн великолепно тратил времЯ  на  шарлатанскую  фабрику  •анзикера,  и
звание его не "профессор", а  "доктор",  если  тебе  непременно  надо  его
величать...
   - …сли он пошел в свое времЯ к •анзикеру, значит  у  него  была  на  то
основательнаЯ причина. Ћн гений; он не мог ошибитьсЯ. €ли мог? „аже и  он?
Ќо все равно, тебе, ђыжик, суждено спотыкатьсЯ  на  каждом  шагу;  суждено
учитьсЯ на ошибках. ‘кажу тебе одно: да, ты учишьсЯ на своих  сумасбродных
ошибках. Ќо мне иногда надоедает смотреть, как ты мечешьсЯ и  попадаешь  в
каждую ловушку - вдруг вообразишь себЯ оратором или  начнешь  вздыхать  по
Ћрхидее!
   - Њило, черт возьми! Ђ Я-то пришел, старалсЯ помиритьсЯ! ’ы никогда  не
делаешь ошибок - и прекрасно! Ќо хватит в хозЯйстве  и  одной  безупречной
личности!
   Ћн плюхнулсЯ в кровать. Њолчание. Ќежный призыв: "Њарт... ђыжик!" Ћн не
откликнулсЯ, гордЯсь, что сумел проЯвить твердость,  и  так  и  уснул.  ‡а
завтраком, когда он горел стыдом и раскаЯнием, она была суха.
   - Ќе хочу об этом говорить, - оборвала она.
   ’ак, испортив себе настроение, они отправились в субботу после обеда на
снежную вылазку с Џиккербо.


   “ доктора Џиккербо была маленькаЯ бревенчатаЯ хибарка в дубовой  рощице
среди холмов к северу от Ќаутилуса. —еловек  двенадцать  выехали  туда  на
санЯх, устланных соломой и синими ворсистыми  пледами.  ‚есело  заливались
бубенчики, дети выскакивали из саней и бежали рЯдом.
   кольный врач, холостЯк, оказывал внимание ‹еоре; он два раза помог  ей
укутатьсЯ в плед, что, по понЯтиЯм Ќаутилуса, ее  почти  компрометировало.
Њартин из ревности стал открыто и решительно ухаживать за Ћрхидеей.
   Ћн занЯлсЯ ею не только  из  желаниЯ  проучить  ‹еору,  но  и  ради  ее
собственной бело-розовой прелести. Ќа ней была шерстЯнаЯ с начесом куртка,
огненный  лыжный  шарф  и  первые  шаровары,  какие  осмелилась  надеть  в
Ќаутилусе девица. Ћна похлопывала Њартина по колену, а когда они  катились
за санЯми в небезопасном тобоггане [канадские салазки], уверенно обхватила
его талию.
   Ћна называла его теперь "доктор Њартин",  а  он  перешел  на  дружеское
"ЋрхидеЯ".
   “ хибарки поднЯлсЯ  шум  разгрузки.  Њартин  и  ЋрхидеЯ  внесли  вдвоем
корзину с провиантом; вдвоем съезжали на лыжах с  горы.  ‹ыжи  их  однажды
переплелись, они вдвоем скатились в сугроб, и когда  ЋрхидеЯ  прижалась  к
нему смело и без смущениЯ, Њартину показалось, что в  этой  грубой  куртке
она только нежней и чудесней - бесстрашные глаза, горЯщие щеки (она только
что стрЯхнула с них мокрый снег), быстрые ноги стройного школьника, плечи,
прелестные в их нарочитой мальчишеской угловатости.
   "‘ентиментальный дурак! ‹еора была права! - зарычал он на самого  себЯ.
- џ ждал от вас больше оригинальности, друг мой! ЃеднаЯ маленькаЯ  ЋрхидеЯ
- как возмутилась бы она, если бы знала ваши низкие мысли!"
   Ќо беднаЯ маленькаЯ ЋрхидеЯ ластилась к нему:
   - Ђ ну-ка, доктор Њартин, слетим с того крутого откоса. ’олько у нас  с
вами хватит задора на такую штуку.
   - Џотому что мы одни здесь молоды.
   - Џотому что вы так молоды! џ страшно стараЯ. џ только сижу и  вздыхаю,
в то времЯ как вы грезите всЯкими своими эпидемиЯми и прочим.
   Ћн видел, что ‹еора с проклЯтым школьным врачом  скользит  по  далекому
косогору. Џочувствовал ли он досаду, или облегчение, что  ему  дано  право
оставатьсЯ вдвоем с Ћрхидеей, - но он перестал разговаривать  с  нею  так,
точно  она  ребенок,  а  он  обремененный  мудростью   человек;   перестал
разговаривать с нею так, точно опасалсЯ, что кто-нибудь их подслушает. Ћни
помчались взапуски к намеченному крутому откосу. ‘катились по нему и упали
- великолепный стремительный полет - и забарахтались в снегу.
   Ћни вернулись вдвоем в хибарку, где не застали  никого.  ЋрхидеЯ  снЯла
свой намокший свитер и оправила легкую блузку. ђазыскали термос с  горЯчим
кофе, и Њартин глЯдел на  нее  так,  точно  собиралсЯ  поцеловать,  и  она
отвечала таким взглЯдом, точно ничего не имела против. ‚ыкладываЯ закуски,
они мурлыкали с нежным взаимным пониманием, и когда она вывела трелью: "Ќу
живей, лентЯй, ставьте чашки на этот ужасный стол", - это прозвучало  так,
как будто она рада была бы не разлучатьсЯ с ним никогда.
   Њежду тем не было сказано ничего компрометирующего, они не держались за
руки, когда ехали домой в наэлектризованной снежной мгле,  и  хотЯ  сидели
плечо к плечу, он обнимал ее только тогда, когда сани кренились на  крутых
поворотах. …сли Њартин был радостно возбужден, это объЯснЯлось,  вероЯтно,
проделанной за день здоровой гимнастикой. Ќичего не  произошло,  никто  не
выглЯдел  смущенным.  Џри  расставании  прощальные   приветствиЯ   звучали
непринужденно и весело.
   € ‹еора ничего не сказала, хотЯ днЯ два от нее  веЯло  холодом.  Ћднако
Њартин, слишком занЯтой, не стал доискиватьсЯ причины.


        21

   ѓород Ќаутилус один из первых в стране ввел обычай "недель",  ныне  так
пышно расцветший, что у нас теперь устраиваютсЯ Ќедели ‡аочного  ЋбучениЯ,
Ќедели •ристианской Ќауки, Ќедели Ћстеопатии и Ќедели „жорджианской ‘осны.
   "ЌеделЯ" - не просто неделЯ.
   …сли какаЯ-нибудь агрессивнаЯ,  бдительнаЯ,  предприимчиваЯ,  передоваЯ
церковь, или ’орговаЯ  Џалата,  или  благотворительное  общество  возымеет
желание "стать на ноги", то есть получить  побольше  денег,  она  созывает
несколько  энергичных  деЯтелей,  какие  найдутсЯ  в  каждом   городе,   и
провозглашает Ќеделю. ЌеделЯ - это значит месЯц заседаний комитета,  сотни
статей во славу данной  организации  на  страницах  местной  печати,  а  в
заключение - день-другой, когда какие-то атлетического  сложениЯ  субъекты
улещивают неотзывчивую публику в церквах и кинематографах  и  когда  самые
хорошенькие девушки города получают разрешение  заговаривать  на  улице  с
незнакомыми мужчинами под предлогом  вручениЯ  им  удивительно  некрасивых
жетонов в обмен на минимальную сумму, какую эти незнакомцы находЯт  нужным
уплатить в доказательство своего права называтьсЯ джентльменами.
   …динственный вариант - такие Ќедели, которые преследуют цель не собрать
деньги  немедленной  продажей  жетонов,  но   получить   их   впоследствии
значительно больше благодарЯ широкой рекламе.
   Ќаутилус провел неделю ‡адора, во  времЯ  которой  особое  племЯ  очень
быстро говорЯщих людей, бывших агентов по  продаже  книг,  ныне  именуемых
рационализаторами, ходило по  городу,  даваЯ  советы  лавочникам,  как  им
быстрее драть друг с друга деньги, а доктор Ђльмус Џиккербо на молитвенном
собрании  выступил  с  речью  о   "задоре   у   свЯтого   Џавла,   первого
пропагандиста". Џровел неделю ђадушиЯ, когда каждому горожанину полагалось
завЯзывать разговор по меньшей мере с тремЯ приезжими в день, в результате
чего  на  разъЯренных  пожилых  коммивоЯжеров  с  утра  до  ночи  наседали
приветливые и мускулистые незнакомцы. Џроводилась также  неделЯ  „омашнего
Ћчага, неделЯ Џиши ‘воей Њатери, неделЯ Ћткрой ”абрику в Ќаутилусе, неделЯ
…шь Ѓольше Љукурузы, неделЯ •оди в –ерковь, неделЯ Ђрмии ‘пасениЯ и неделЯ
‡аведи ‘обственный Ђвтомобиль.
   Ќо едва ли не самой блестЯщей оказалась ЌеделЯ X, устроеннаЯ длЯ  сбора
восьмидесЯти тысЯч долларов на новое здание •ЂЊ‹а.
   Ќа старом здании, сменЯЯсь  ежедневно,  горели  электрические  прописи:
"•ороший Ђмериканец ЊолитьсЯ ‹юбит", "•ристиане Ђмерики Њонету  ‹овите"  и
"•ватит Ђмериканской Њолодежи ‹енитьсЯ". „октор Џиккербо  произнес  в  три
днЯ девЯтнадцать речей, сравниваЯ •ЂЊ‹ с армией крестоносцев, с апостолами
и  с  экспедицией  доктора  Љука,   который,   по   уверению   докладчика,
действительно открыл ‘еверный полюс. ЋрхидеЯ продала  триста  девЯтнадцать
жетонов •ЂЊ‹а, из них семь одному и тому  же  человеку,  который  в  конце
концов обратилсЯ к ней с  нескромным  замечанием.  …е  вызволил  секретарь
•ЂЊ‹а, который, чтоб ее успокоить, долго пожимал ей руку.
   Ќи  одна  организациЯ  не  могла  тЯгатьсЯ  с   Ђльмусом   Џиккербо   в
изобретательстве "Ќедель". Ћн начал  Январь  неделей  ‹учшего  Њладенца  -
очень удачной неделей. Ќо за нею в такой горЯчке последовали недели  „олой
ЏьЯнство, Џломбируй ‡убы и Ќе „авай Џлевать на  ’ротуар,  что  люди  менее
выносливые откровенно роптали: "Њое здоровье  вконец  испортитсЯ  от  всех
этих хлопот о здоровье".
   Љ неделе —истоты Џиккербо  выпустил  в  свет  новый  лирический  шедевр
собственного сочинениЯ:

   Њикроб ползет тихохонько,
   Ђ с ним и смерть близехонько.
   Ќо ты, приЯтель, не грусти,
   Ћткрытку в Ящик опусти
   € вызови метельщика,
   —тоб он очистил двор,
   Њикробу-могильщику
   †естокий дал отпор.

   ЌеделЯ Ѓей Њух не только доставила ему  удовольствие  раздавать  премии
детЯм, убившим наибольшее количество мух, но еще  вдохновила  его  на  два
новых стихотворениЯ. Џлакаты кричали:

   Џродавайте молотки,
   —тоб купить взамен гудки,
   Ќо храните мухобойку!
   Ћт помойки под окном
   Њуха тиф приносит в дом.

   ‘лучилось, что в эту неделю орден Ћрлов устроил съезд в Ѓерлингтоне,  и
Џиккербо ему телеграфировал:

   Ќа вашем орлином слете,
   Ћрлы, уделите внимание
   Њалой моей заботе:
   Њух изгнанию!

   ќто четверостишие перепечатали  девЯносто  шесть  газет,  включаЯ  одну
алЯскинскую, и Џиккербо, размахиваЯ вырезками, объЯснЯл Њартину:
   - ’еперь вы видите, как легко добитьсЯ признаниЯ истины, если правильно
взЯтьсЯ за дело!
   ЌеделЯ ’ри ‘игары в „ень, которую Џиккербо измыслил  в  середине  лета,
прошла не совсем удачно - отчасти по вине одного несознательного юмориста,
запросившего  через  местную  газету,  действительно  ли  доктор  Џиккербо
требует, чтобы все грудные дети выкуривали по  три  сигары  в  день,  -  а
отчасти  потому,  что  сигарные  фабриканты  Явились  в  Ћтдел   Ќародного
‡дравоохранениЯ и высказали несколько крепких  замечаний  насчет  ‡дравого
‘мысла. Ќе дала желанных результатов также  и  неделЯ  Љорми  Љошку,  ‹ечи
‘обаку.
   ЌевзираЯ   на    все    свои    недели,    Џиккербо    находил    времЯ
председательствовать в Џлановом комитете Ђйовийской  конференции  деЯтелей
здравоохранениЯ.
   ќто он написал разосланное всем ее участникам воззвание:

   "ЃратьЯ мужчины и сестры женщины!
   Џридете ли вы на ђаут ‡доровьЯ? ќто будет самаЯ  веселаЯ  затеЯ,  какую
только видывала наша стараЯ добраЯ планета. €  затеЯ  практическаЯ!  ђазве
вам не набили оскомину скучные общие фразы?  „авайте  послушаем  настоЯщих
ораторов - вынесем из их речей кое-какие мыслишки.
   ’ам будет ‹ютер Ѓоттс, регент церковного хора - он  внесет  в  повестку
днЯ Ѓодрость и ‚еселье. „жон ”.–айсер, Њ.€. „.Њ. и т.д. через весь алфавит
(пригладьте волосы, сделайте умное лицо, чтобы нравитьсЯ  дамам),  возьмет
две-три ноты  (береги  барабанные  перепонки!).  ‚ремЯ  от  времени,  если
выдержат тормоза, мы будем (Я  надеюсь)  делать  вылазки,  и  нас  угостит
хорошим завтраком “айлд “итлс.
   Ќе соблазнитесь? Ќе может быть! „орогой сэр, слово  за  вами!  Џришлите
нам карточку с извещением, что вы придете!"

   –иркулЯр вызвал бурю весельЯ. „октор ”исонс из Љлинтона написал автору:

   "…сли нам удалось собрать такую большую аудиторию, то этим,  Я  считаю,
мы обЯзаны вашему хлесткому пригласительному  письму,  и  при  всей  нашей
скромности мы должны  сказать,  что  мир  еще  не  видывал  столь  удачной
конференции по здравоохранению. Њне довелось посмеЯтьсЯ над  одной  старой
наседкой из Ѓостона или не знаю откуда, котораЯ кудахтала, что ваше письмо
написано "в  недостойном  тоне"!  Љак  зам  это  нравитсЯ?  —ертова  дура!
Џо-моему, критики, вроде нее,  лишенные  всЯкого  юмора,  достойны  только
презрениЯ".


   ‚ неделю ‹учшего Њладенца Њартин проЯвил  подлинный  энтузиазм.  Ћни  с
‹еорой взвешивали грудных ребЯт, выстукивали их,  выслушивали,  составлЯли
схемы образцового питаниЯ и в каждом младенце видели ребенка,  которого  у
них никогда не  будет.  Ќо  когда  дошло  до  недели  Џобольше  „етей,  он
попробовал возражать. Ћн объЯвил себЯ сторонником ограничениЯ рождаемости.
Џиккербо в ответ развивал бешеное красноречие, ссылаЯсь  на  библию  и  на
пример своих восьми красавиц.
   ђавным образом не убедила Њартина и ЂнтитуберкулезнаЯ неделЯ. Ћн  любил
спать при открытых окнах и не любил курильщиков, харкающих на тротуары, но
его раздражало, когда проповедь этих бесспорно эстетических, а возможно  и
санитарных реформ преподносилась со свЯщенным негодованием и  сомнительной
статистикой.
   Љаждый раз, когда Њартин брал под  вопрос  поток  его  цифр  касательно
туберкулеза, каждый раз, когда он скромно указывал, что причина ослаблениЯ
болезни была, возможно, в естественном росте иммунитета, а не в  крестовых
походах против харканьЯ и  затхлого  воздуха,  Џиккербо  считал,  что  его
помощник тем самым берет под сомнение искренность своего шефа в устройстве
таких походов. Љак большинство пропагандистов, он склонен  был  вносить  в
спор личный элемент; он думал, что если он  искренен,  значит  его  мнениЯ
правильны.
   ’ребовать от него  точности  в  утверждениЯх,  ссылатьсЯ  на  изречение
ђеймонда Џерла: "…сли  говорить  об  объективных  научных  фактах,  мы  до
крайности мало  знаем  о  причинах,  поведших  к  снижению  смертности  от
туберкулеза", - мог, по его мнению, только один из тех мерзавцев, которые,
в самом деле, любЯт загаживать тротуары.
   Њартину все это претило, и он испытал антиобщественную  и,  разумеетсЯ,
нечестивую  радость,  обнаружив,  что  хотЯ  смертность   от   туберкулеза
несомненно снизилась за времЯ деЯтельности доктора Џиккербо  в  Ќаутилусе,
она в той же пропорции снизилась и в большинстве деревень округа без речей
о плевках и без демонстраций под лозунгом "Ћткрывайте окна".
   Љ счастью длЯ Њартина, Џиккербо  и  не  требовал  от  него  деЯтельного
участиЯ в общественных кампаниЯх, предпочитаЯ, чтоб  он  в  горЯчее  времЯ
заменЯл его в Ћтделе. ќти  кампании  будили  в  Њартине  самые  сложные  и
бешеные мысли, крайне его угнетавшие.
   Ќа все его замечаниЯ у Џиккербо был один ответ:
   - —то за беда, если мои цифры не всегда  точны,  если  моЯ  пропаганда,
заманиванье публики покажутсЯ кое-кому вульгарными? ќто все полезно, ведет
к добру. Ќеважно, какие мы применЯем  методы:  коль  скоро  мы  заставлЯем
людей дышать более свежим воздухом, соблюдать чистоту во дворах  и  меньше
потреблЯть спиртного, мы тем самым правы.
   € Њартин с удивлением ловил себЯ на мысли: "‚  самом  деле,  разве  это
хоть что-нибудь значит? ђазве что-нибудь значит истина - чистаЯ, холоднаЯ,
неприветнаЯ  истина,  истина  Њакса  ѓотлиба?  ‚се  говорЯт:  "’олько   не
искажайте истину!" - и все беснуютсЯ, когда им указываешь,  что  они  сами
первые ее искажают. €ли в жизни ничто не имеет  значениЯ,  и  надо  только
любить, и есть, и спать, и слушать лесть?
   „лЯ менЯ, Я думаю, истина имеет значение, но если так, может быть  тЯга
к научной точности просто моЯ страсть, как у  другого  увлечение  гольфом.
Љак бы там ни было, Я не намерен бросать работу у Џиккербо".
   …ще больше  побуждала  его  защищать  своего  патрона  позициЯ  ќрвинга
“отерса и других врачей, нападавших на Џиккербо из боЯзни, что он добьетсЯ
подлинных успехов и это урежет их заработки. Ќо все времЯ  Њартина  мучила
произвольнаЯ статистика.
   Ћн подсчитал, что по цифрам, которые Џиккербо приводил  насчет  больных
зубов,  неосторожного  управлениЯ  автомобилем,  туберкулеза  и  еще  семи
болезней, у каждого гражданина Ђйовы было сто восемьдесЯт  шансов  из  ста
умереть, не дожив до шестнадцати лет, и не мог он  содрогатьсЯ  от  ужаса,
когда Џиккербо возглашал: "‡наете  ли  вы,  что  в  округе  Џиккенс  штата
Њиссисипи за один только прошлый год погибло от фрамбезии двадцать  девЯть
человек, и все они были бы спасены - да,  спасены,  -  если  бы  ежедневно
принимали холодный душ!"
   ‘ам Џиккербо держалсЯ страшного  обычаЯ  принимать  холодный  душ  даже
зимою, хотЯ он мог бы знать, что в одном только Њилуоки  за  двадцать  два
года умерло от  холодного  душа  девЯтнадцать  человек  в  возрасте  между
семнадцатью и сорока двумЯ годами.
   Ќаличию "переменных" - слово, которым  Њартин  так  же  донимал  теперь
всех, как некогда своим  "контролем",  -  Џиккербо  не  придавал  никакого
значениЯ. Ћн не мог постичь,  что  здоровье  может  зависеть  от  климата,
наследственности, профессии, почвы, естественного иммунитета - от чего  бы
то  ни  было,  помимо  проводимых  Ћтделом  ‡дравоохранениЯ  кампаний   за
усиленное мытье и высокую нравственность.
   - ”ью! Џеременные! - смеЯлсЯ  Џиккербо.  -  Љаждый  грамотный  чиновник
гражданской службы достаточно знает о причинах болезней -  вопрос  лишь  в
том, чтобы он действовал сообразно этим знаниЯм.
   ’щетно Њартин  пыталсЯ  доказывать,  что  чиновникам,  напротив,  почти
ничего не известно: никто не знает, действительно ли в школе свежий воздух
важнее тепла,  и  так  ли  уж  опасна  длЯ  здоровьЯ  грЯзь  на  улицах  и
потребление алкоголЯ, и достигают  ли  цели  предохранительные  маски  при
эпидемиЯх инфлуэнцы и все прочее, что они проповедуют в  своих  "крестовых
походах", - Џиккербо  только  злилсЯ,  а  Њартин  подумывал  об  отставке,
встречал ќрвинга “отерса, и с новым пылом  возвращалсЯ  к  Џиккербо,  а  в
общем металсЯ и был несчастлив, как молодой  революционер,  убедившийсЯ  в
лицемерии своих вождей.
   Ћн стал уже брать под сомнение и то, что Џиккербо  называл  "доказанной
практической ценностью" своих кампаний, - не только точность его знаний по
биологии. Ћн видел, как надоело журналистам,  что  каждые  две  недели  их
принуждают спасать мир от новой угрозы, и  как  тихо  сатанеет  обыватель,
когда девЯтнадцатаЯ  девушка  за  двадцать  дней  наскакивает  на  него  и
требует, чтоб он купил жетон длЯ поддержаниЯ ассоциации, о  которой  он  и
слыхом не слыхал.
   Ќо гнуснее всего  был  звон  доллара,  который  слышалсЯ  ему  в  самом
пламенном красноречии Џиккербо.
   Љогда Њартин предлагал подвергать пастеризации  все  молоко  или  сжечь
некоторые дома, как рассадники туберкулеза, вместо того чтобы хлопотливо и
без толку их окуривать: когда он утверждал, что такие меры  спасут  больше
жизней, чем десЯть тысЯч проповедей  и  десЯть  лет  парадов,  на  которых
маленькие девочки несут  знамена  и  мокнут  под  дождем,  тогда  Џиккербо
встревоженно перебивал его:
   -  Ќет,  нет,  Њартин,  об  этом  и  думать   нечего.   Њы   не   можем
восстанавливать против себЯ фермеров и домовладельцев. ‚ нашем деле нельзЯ
задевать людей - так мы ничего не достигнем.
   Ќа  молитвенных  собраниЯх  и  в  домашнем  кругу  Џиккербо  говорил  о
"ценности  здоровьЯ,  дающего  нам  радость  жизни",  но   в   спичах   на
торжественных завтраках с дельцами она  у  него  превращалась  в  ценность
"славных, круглых долларов и  центов,  поставлЯемых  рабочими,  когда  они
здоровы и трезвы и могут работать быстрее при той же заработной плате". Ќа
родительских собраниЯх он держал  просветительные  речи  об  "экономии  на
оплате  врача  при  должном  уходе  за  детьми,  который  убережет  их  от
болезней"; врачей же он заверЯл, что пропаганда охраны здоровьЯ безусловно
привьет населению систематический навык обращатьсЯ к врачу.
   Џеред Њартином он распиналсЯ о  Џастере,  „жордже  ‚ашингтоне,  ‚икторе
‚огане и ќдисоне, как о своих героЯх.  Ќо,  испрашиваЯ  у  дельцов  города
Ќаутилуса - заправил ђотарианского  клуба,  ’орговой  Џалаты,  ЋбъединениЯ
оптовиков  -  божественной  их   санкции   на   расширение   сметы   ЋЌ‡а,
недвусмысленно давал понЯть, что они, только они - его герои и  властители
страны, и, лоснЯсь жирным блеском сквозь дым сигар, они принимали корону.
   Џостепенно Њартин перенес свое наблюдение с Ђльмуса  Џиккербо  на  всех
вождей, возглавлЯющих армии и  правительства,  университеты  и  церкви,  и
увидел, что большинство из них - те же  Џиккербо.  Ћн  стал  проповедовать
самому  себе,  как  некогда  проповедовал  ему  Њакс  ѓотлиб,   лоЯльность
раскольничества, религию постоЯнного сомнениЯ, заповедь отречениЯ от каких
бы то ни было заповедей, мудрость признаниЯ, что и сам ты  и  все  другие,
быть может, полные невежды, и настойчивую  борьбу  за  „вижение  в  пользу
того, чтобы двигатьсЯ вперед очень медленно.


   ‘отни помех отрывали Њартина от лаборатории. …го  вызывали  в  приемную
Ћтдела объЯснЯть рассерженным гражданам, почему из соседнего гаража  несет
бензином; оттуда он возвращалсЯ в свой закут диктовать  письма  директорам
школ о проверке зубов у  школьников;  ехал  в  ведский  Ћвраг  проверить,
уделЯет ли инспектор пищевой и молочной  промышленности  должное  внимание
бойнЯм; отдавал приказ  отправить  в  карантин  одну  семью  из  ”анерного
ѓородка; и запиралсЯ, наконец, в лаборатории.
   Ћна была хорошо  освещена,  удобна,  прилично  оборудована.  “  Њартина
оставалось мало времени на  что-либо,  кроме  посевов,  анализов  крови  и
вассермановских реакций  длЯ  частнопрактикующих  врачей,  но  работа  его
успокаивала, и урывками он возвращалсЯ  к  поискам  реакции  преципитации,
котораЯ должна была вытеснить вассермановскую  и  принести  ему,  Њартину,
славу.
   Џиккербо думал, как видно, что на это  исследование  потребуетсЯ  шесть
недель; Њартин надеЯлсЯ провести его за два года; а при таких помехах, как
сейчас, оно могло затЯнутьсЯ  и  на  двести  лет.  ‡а  этот  срок  мистеры
Џиккербо успеют искоренить сифилис, и реакциЯ окажетсЯ ненужной.
   ‚ обЯзанности Њартина входило вдобавок развлекать ‹еору в чужом  городе
Ќаутилусе.
   - ’ы, конечно, нашла себе занЯтиЯ на весь день? - подбадривал он  ее  и
добавлЯл: - •очешь куда-нибудь пойти сегоднЯ вечером?
   Ћна глЯдела на него  подозрительно.  Ћна  довольствовалась  собственным
обществом легко и естественно, как кошка, и раньше он никогда не заботилсЯ
о ее развлечениЯх.


   „очки Џиккербо постоЯнно забегали в лабораторию Њартина. Ѓлизнецы  били
пробирки  и  делали  куклам  палатки  из  фильтровальной  бумаги.  ЋрхидеЯ
раскрашивала буквы на плакатах к отцовским ЌеделЯм, а лабораториЯ,  по  ее
словам,  была  самым  спокойным  местом  длЯ  работы.  ‘тоЯ   над   своими
препаратами, Њартин ощущал присутствие девушки - вот она напевает  в  углу
за столом. Ћни  разговаривали  без  умолку,  и  он  с  телЯчьим  восторгом
выслушивал замечаниЯ, которые, выскажи их ‹еора, он  назвал  бы  "собачьей
чушью"!
   Ћн  разглЯдывал  на   свет   прозрачную,   винно-красную   пробирку   с
гемолизированной кровью и  думал  о  ее  цвете,  но  больше  о  щиколотках
Ћрхидеи, котораЯ с бессмысленным терпением оправлЯла кисточки, склонившись
над столом и как-то очень замысловато закрутив ногу за ногу.
   Ћн спросил ее резко:
   - Џослушайте, милочка. „опустим... допустим,  девушка,  младенец  вроде
вас, влюбилась вдруг в женатого человека. Љак по-вашему,  что  она  должна
делать? „арить его нежностью? €ли дать ему отпор?
   - Ћх, разумеетсЯ, дать отпор. „аже, если это ей страшно  тЯжело.  „аже,
если она любит его до безумиЯ. Џотому что, как бы она его ни  любила,  она
не должна причинЯть боль его жене.
   - Ќо допустим, жена никогда не узнает; или ей это безразлично?
   Ћн  не  притворЯлсЯ  больше,  что  работает;  он   стоЯл   перед   нею,
подбоченЯсь, темные глаза его требовали ответа.
   - Ќу, если не узнает... Ќо дело не в том.  џ  убеждена,  что  браки,  в
самом деле, заключаютсЯ на небесах. Ђ вы как думаете? Љогда-нибудь  ЯвитсЯ
прекрасный принц, идеальный возлюбленный (она была так молода, так молоды,
так сладки были ее губы!)... и Я, конечно,  хотела  бы  сберечь  себЯ  длЯ
него. ‚се будет испорчено, если Я стану легкомысленно  играть  любовью  до
прихода моего героЯ.
   Ќо ее улыбка ласкала.
   Њартину рисовалось, что их забросило вдвоем в одинокое  становище.  Ћна
забывает свою попугайскую мораль. ‚ нем совершилась перемена, решительнаЯ,
как обращение в другую веру или как приступ неистовой Ярости на войне;  от
пристыженного нежеланиЯ изменЯть жене он перешел к решимости взЯть то, что
само даетсЯ в руки. …го начинало злить,  что  ‹еора  требовательна,  -  ей
навсегда принадлежит его глубочайшаЯ любовь,  а  она  налагает  запрет  на
каждую его мимолетную прихоть... „а, налагает запрет. ‹еора редко говорила
об Ћрхидее, но она всегда могла сказать (или ему со страху так  казалось),
когда Њартин провел с Ћрхидеей час-другой среди днЯ. Џод немым  испытующим
взглЯдом жены он чувствовал себЯ  правонарушителем.  Ћн,  которого  всегда
коробило от елейности, был теперь преувеличенно нежен:
   - ’ы весь день просидела дома? Ќу, мы после обеда махнем  в  кино.  €ли
лучше позвонить кому-нибудь и пойти в гости? Љак ты хочешь?
   Ћн слышал, что голос его приторен, и ненавидел  его,  и  знал,  что  не
уластил ‹еору. € каждый раз, пускаЯсь в размышлениЯ о превосходстве  своей
правды над правдой Џиккербо, он сам себЯ осаживал: "•орош гусь! ’уда же  -
рассуждаешь о правде, жалкий лжец!"
   ‚ самом деле, он слишком дорого платил за то, что заглЯдывалсЯ на  губы
Ћрхидеи, но беспокойство о цене, как бы ни была она несообразна, не  могло
его остановить: все равно он заглЯдывалсЯ на них.
   ‚ начале лета, за два месЯца до того, как разразилась в …вропе  ‚еликаЯ
война, ‹еора отправилась на две недели в “итсильванию навестить родителей.
’олько тогда она заговорила:
   - ђыжик, Я не намерена, когда вернусь,  задавать  тебе  вопросы,  но  Я
надеюсь, что у тебЯ не будет такого глупого вида, как в  последнее  времЯ.
Њне кажетсЯ, эта твоЯ облепиха, мать-и-мачеха, твоЯ безмозглаЯ  „ульцинеЯ,
не стоит того, чтобы мы из-за нее ссорились. ђыжик,  дорогой  мой,  Я  так
хочу, чтобы ты был счастлив, но пока Я у тебЯ не померла, Я  не  потерплю,
чтоб менЯ забросили на шкаф, как  старую  шлЯпу.  Џредупреждаю.  Ђ  теперь
насчет льда: Я распорЯдилась, чтобы доставлЯли сто фунтов  в  неделю,  так
что если тебе когда-нибудь захочетсЯ пообедать дома...
   Љогда она уехала, ничего сразу не произошло, хотЯ все  времЯ  казалось,
вот-вот  что-то  должно  произойти,  и  очень  существенное.   ЋрхидеЯ   с
девическим любопытством ждала, как поступит  в  этом  случае  мужчина,  но
довольствовалась чрезвычайно скудными дозами волнениЯ.
   ‚ то июньское утро Њартин клЯлсЯ, что она "дура и кокетка" и что у него
"нет никакого желаниЯ возит