Ћгюст ‚илье де ‹иль-адан. ‘тавка

Ћцените этот текст:
Ћгюст ‚илье де ‹иль-адан. ‘тавка


----------------------------------------------------------------------------
     Ћригинал здесь - Russian Gothic Page - http://literature.gothic.ru
     OCR: ‚. ’омсинский & ‚. ‘ачков
----------------------------------------------------------------------------

                                                      Ѓерегись: там внизу...
                                                         ЌароднаЯ поговорка.

     ‚ эту предосеннюю ночь старый особнЯк  с  большим  садом,  где  обитала
черноглазаЯ Њариель - в самом конце предместьЯ ‘ент-Ћноре, - казалось, спал.
„ействительно, во втором этаже, в гостиной с мЯгкой мебелью, обитой вишневым
шелком, длинные, низко  опущенные  шторы  за  стеклами  окон,  выходЯщих  на
песчаные  аллеи  и  фонтан  посередине  лужайки,  совершенно  не  пропускали
горевшего в доме света.
     ‚ глубине этой комнаты из-за  широкой  портьеры  в  стиле  ѓенриха  II,
укрепленной на металлической розетке, виднелась белаЯ узорчатаЯ скатерть  на
освещенном столе, еще уставленном  кофейными  чашками,  вазами  с  фруктами,
хрустальными бокалами, хотЯ в гостиной уже с полуночи играли в карты.
     Џод  двумЯ  пучками  серебрЯных  листьев,  отражающих  свет  двух  бра,
укрепленных  на  обитой  тканью  стене,  два  элегантнейшим  образом  одетых
господина весьма добропорЯдочного вида с английским - матовым - цветом лица,
длинными  гладкими  бакенбардами  и  сдержанными  улыбками  слегка  склонЯли
млечную  белоснежность  своих  жилетов  над  столом  длЯ  игры   в   экарте.
Џротивником одного из них был юный  аббат,  необычайно,  хотЯ,  в  общем-то,
вполне натурально бледный (можно сказать-мертвенно-бледный), чье присутствие
в этом салоне казалось по меньшей мере странным.
     Ќеподалеку Њариель в муслиновом дезабилье, оттенЯвшим черноту ее  глаз,
с букетиком фиалок на груди, за которым вздымалась и трепетала некаЯ снежнаЯ
белизна, времЯ от времени наполнЯла ледЯным редерером высокие тонкие  бокалы
на небольшом столике, не переставаЯ при этом раздувать губами огонек русской
папиросы, зажатой в колечке-щипчиках на ее мизинце. ’ак же времЯ от  времени
она  улыбалась  не  слишком  пьЯным  речам,  которые   внезапно   и   словно
подхлестнутый каким-то сдерживаемым порывом начинал  расточать  ей  на  ухо,
склонЯЯсь над жемчужностью ее плеч, не занЯтый игрой  гость.  ‚ыслушав,  она
удостаивала его односложным ответом.
     ‡атем  снова  наступала  тишина,  едва  нарушаемаЯ  шелестом   карт   и
банковских билетов, легким звЯканьем золотых монет и перламутровых жетонов.
     ‚оздух комнаты, обстановка, драпировки  -  все  это  издавало  какой-то
смутный, вЯлый запах, в котором  смешивались  душноватость  бархата,  легкаЯ
едкость восточного табака, еле  уловимый  аромат  точеного  черного  дерева,
нечто похожее на благоухание ириса.
     €грок в сутане из тонкого сукна - аббат ’юссер  ЯвлЯлсЯ  одним  из  тех
начисто лишенных призваниЯ свЯщеннослужителей, чьЯ крайне неприЯтнаЯ порода,
к счастью, теперь, похоже, исчезает.  ‚  нем  не  было,  однако,  ничего  от
маленьких аббатов былых времен, с такими пухлыми улыбающимисЯ  щечками,  что
их легкомыслие оказалось почти простительным перед судом истории. ќтот же  -
высокого роста, какой-то  грубо  сколоченный,  с  резко  выступающей  нижней
челюстью - был иной,  более  мрачной  породы.  ‚печатление  это  было  столь
сильным, что временами, казалось, образ его становилсЯ еще  темнее  от  тени
какого-то совершенного им неведомого преступлениЯ.
     Ћсобый свинцовый  оттенок  его  бледности  как  бы  свидетельствовал  о
холодном садизме. •итроватаЯ усмешка на  губах  слегка  смЯгчала  варварскую
грубость черт этого лица. —ерные зрачки, в  которых  таилась  агрессивность,
блестели под тЯжелым квадратным лбом с прЯмыми бровЯми, и  сумрачный  взглЯд
их, часто устремленный в  одну  точку,  был  как  бы  от  роду  озабоченным.
‘давленный еще с семинарских времен голос с металлическим оттенком с  годами
обрел некую матовость, смЯгчавшую его резкость, и все же чувствовалось,  что
это кинжал в ножнах. ‚сегда угрюмый, он если и говорил, то  как-то  свысока,
засунув один из больших пальцев за поЯс, очень изЯщный, с шелковой бахромой.
‚есьма привычный к общению с полусветом, он устремлЯлсЯ туда,  словно  бежал
от самого себЯ, однако был в этом обществе только принЯт, но не признан: его
допускали  из-за  смутного,  неопределенного  страха,   который,   казалось,
источала его личность. €ные - люди непорЯдочные  и  зловредные,  с  доходами
весьма   подозрительного   происхождениЯ-приглашали   его,   чтобы    как-то
приперчить,  насколько   это   возможно   (броскостью   его   кощунственного
присутствиЯ, наконец, скандальностью его  одежды  духовного  лица),  пресную
банальность ужина завзЯтых гулЯк. Ќо это плохо удавалось, ибо вид его смущал
людей даже в этих кругах-современные  скептики  не  очень-то  уважают  любых
дезертиров.
     € в самом деле, почему он не снимал рЯсы? Њожет,  сделавшись  модным  в
духовном облачении, он опасалсЯ, что, переодевшись в  сюртук,  утратит  свою
оригинальность? Ќо нет, просто было уже слишком поздно: на нем  ведь  лежала
печать. ‚едь подобных ему людей, даже  внешне  обмирщившихсЯ,  всегда  можно
узнать. ЉажетсЯ, что сквозь любую одежду, в  какую  бы  они  ни  облачились,
проступает незримаЯ рЯса Ќесса, которую им с себЯ не сорвать, даже если  они
надели ее лишь однажды:  все  замечают  ее  отсутствие.  €  когда  вслед  за
каким-нибудь ђенаном, например, они насмехаютсЯ над ѓосподом, своим  судией,
кажетсЯ, что посреди некой неведомой €‘’€ЌЌЋ‰ ночи, темнеющей в  глубине  их
глаз, мы видим внезапный отсвет потайного фонарЯ и  слышим,  как  звучит  на
божественной ланите хлипкий поцелуй, именуемый ќвфемизмом.
     Ђ теперь спрашиваетсЯ: откуда бралось золото, которое  он  каждый  день
извлекал из своего черного кармана? ‚ыигрыш? Џусть так. Ћб  этом  говорилось
вскользь, без углублениЯ в подробности. Ќикто не знал, есть ли у него долги,
любовница, амурные похождениЯ. Љ тому же в наше-то времЯ... какое это  могло
иметь   значение?   “   каждого   свои   делишки.   †енщины   называли   его
"очаровательным" человеком. ‚от и все.
     “видев, что карты сданы ему плохие, ’юссер собрал их и положил на стол.
     - ‘егоднЯ у менЯ проигрыш в шестнадцать тысЯч.
     - •отите реванш? ‘тавлю двадцать пЯть луидоров,-  предложил  виконт  ‹е
ѓлайель.
     - џ  не  признаю  игры  на  честное  слово,  а  золота  у  менЯ  больше
нет,ответил ’юссер.- Ћднако благодарЯ моему сану Я обладаю  некой  тайной  -
великой тайной, и Я решил поставить ее против ваших двадцати пЯти луидоров в
пЯти турах подрЯд.
     Џосле довольно длительного молчаниЯ несколько  ошеломленный  виконт  ‹е
ѓлайель спросил:
     - ЉакаЯ же это такаЯ тайна?
     - ’айна –…ђЉ‚€, - холодным тоном произнес ’юссер.
     ’о ли этот тон угрюмого игрока - резкий и совершенно лишенный намерениЯ
нагнести таинственность, то ли нервнаЯ усталость  от  этого  вечера,  то  ли
хмель от выпитого редерера, то ли все это, вместе взЯтое, так  подействовало
на игроков и даже на смеющуюсЯ Њариель, что  все  они  вздрогнули  при  этих
словах. ‚се трое, глЯдЯ на этого странного человека, почувствовали себЯ так,
словно на столе между свечами возникла вдруг змеинаЯ голова.
     - “ церкви столько тайн... что Я мог бы  спросить  у  вас,  какого  она
рода, - ответил совладавший с собою  виконт  ‹е  ѓлайель.-  „олжен,  однако,
сказать, что Я не так уж любопытен на этот счет. ‚прочем,  Я  слишком  много
выиграл сегоднЯ, чтобы вам отказать. Џоэтому решено: двадцать пЯть  луидоров
в пЯти партиЯх подрЯд против "тайны" –…ђЉ‚€!
     “чтивость светского человека Явно не позволила ему  добавить:  "ЉотораЯ
нас нисколько не интересует".
     €гроки снова взЯлись за карты.
     -  Ђббат,  знаете  ли  вы,   что   в   этот   миг   вы   похожи   на...
дьЯвола?..спросила с неподдельным простодушием Њариель, лицо которой  обрело
задумчивый вид.
     - Љ тому же ставка ваша врЯд ли  покажетсЯ  особенно  заманчивой  людЯм
неверующим,- беззаботно пробормотал не занЯтый в игре гость, сопровождаЯ эти
слова   одной   из   ничего   не   выражающих   парижских   улыбок,    Якобы
пренебрежительных, но таких неуместных, как будто они вызваны опрокинувшейсЯ
на столе солонкой. - ’айна церкви! •а-ха-ха! ќто должно быть забавным.
     ’юссер взглЯнул на него.
     - ‚ы сами сможете судить об этом, если Я опЯть  проиграю,  -  промолвил
он.
     €гра началась в более медленном темпе, чем раньше. ‘перва  одну  партию
выиграл... он; потом - проигрыш.
     - ‚от красота! - сказал он.
     Џроисходила страннаЯ вещь. ‚нимание зрителей, с  самого  начала  слегка
возбужденных чем-то  вроде  суеверного  чувства,  у  них  самих  вызывавшего
улыбку, понемногу, постепенно становилось  пристальнее.  Љазалось,  что  сам
воздух вокруг игроков насыщалсЯ некой неуловимой торжественностью,  каким-то
беспокойством! •отелось выиграть.
     ‚ двух последних  партиЯх  виконт  ‹е  ѓлайель,  перевернув  червонного
королЯ, получил при раздаче четыре семерки и не играющую восьмерку.  ’юссер,
у  которого  была  пЯтерка  пик,  поколебалсЯ,  затем  сделал   решительный,
рискованный ход и, как и следовало ожидать, проиграл.  Ќапоследок  все  было
разыграно очень быстро.
     “ свЯщеннослужителЯ на мгновенье сверкнули глаза, лоб его нахмурилсЯ.
     ’еперь Њариель снова  беззаботно  разглЯдывала  свои  розовые  ноготки.
‚иконт рассеЯнно созерцал перламутровые  жетоны,  не  задаваЯ  вопросов.  Ќе
игравший гость, отвернувшись из деликатности, приоткрыл (с тактом,  сошедшим
на него поистине по наитию свыше!) шторы окна, у которого он сидел.
     ’огда сквозь  кроны  деревьев  в  комнату  проник,  обессиливаЯ  сиЯние
свечей, белесоватый ранний рассвет,  от  которого  мертвенно-бледными  стали
казатьсЯ руки молодых людей, сидевших в этой гостиной. € наполнЯвший комнату
аромат сделалсЯ вроде бы более пресным, еще менее чистым, он словно  таил  в
себе сожаление о купленных наслаждениЯх, о  горьких  радостЯх  плоти,  некую
усталость! € пока еще очень неопределенные, но угрожающие тени прошли  вдруг
по  лицам,  словно  подсказываЯ  незаметной  растушевкой,  какие   печальные
перемены готовит им будущее. •отЯ никто здесь не  верил  ни  во  что,  кроме
призрачных  удовольствий,  каждый  услышал  внезапно   пустой   звон   этого
существованиЯ,  когда  древнЯЯ  мироваЯ  скорбь  вдруг,  вопреки  им  самим,
коснулась крылом этих  Якобы  развлекавшихсЯ  людей:  в  них  была  пустота,
отсутствие надежды, они  уже  забывали,  они  уже  не  страшились  узнать...
странную тайну... ‚прочем...
     Ќо свЯщеннослужитель уже встал с места, от него веЯло ледЯным  холодом,
он уже держал  в  руках  свою  треуголку.  Ћкинув  взглЯдом  трех  несколько
растерЯнных людей, он произнес официальным тоном:
     - Џусть проиграннаЯ мною  ставка  заставит  и  вас,  сударынЯ,  и  вас,
милостивые государи, призадуматьсЯ! џ расплачиваюсь.
     € продолжаЯ смотреть в упор холодным взглЯдом на нарЯдную хозЯйку  дома
и изысканных гостей, он, понизив голос,  звучавший  все  же  как  похоронный
звон, произнес нижеследующие окаЯнные, невероЯтные слова:
     - ’айна церкви?.. Ћна... она в том, —’Ћ —€‘’€‹€™Ђ ЌЂ ‘ЂЊЋЊ „…‹… Ќ…’.
     €  пока  те,  не  знаЯ,  что  подумать,  не  без  некоторого   волнениЯ
переглЯдывались, аббат, поклонившись, спокойно направилсЯ  к  двери.  Ћткрыв
ее, он еще раз обернул  к  ним  свое  мрачное,  смертельно  бледное  лицо  с
опущенными глазами и вышел без малейшего шума.
     Ћставшись одни, избавленные от этого призрака, молодые люди  облегченно
вздохнули.
     - ќто, наверно, неправда! - наивно  пробормотала  сентиментальнаЯ,  еще
немного взволнованнаЯ Њариель.
     - Џустые речи проигравшегосЯ в пух и прах человека, который  и  сам  не
знает,   что   мелет!   -   вскричал   ‹е   ѓлайель   тоном   разбогатевшего
конюха.—истилище, ад, рай!.. ќто же какое-то средневековье, все  эти  штуки!
Џросто чушь!
     - Ќечего об этом думать! - пропищал другой жилет.
     Ќо в сумрачном свете наступающего днЯ угрожающаЯ ложь юного  свЯтотатца
все же, оказалось, попала в цель! ‚се трое сильно побледнели. ‘  глупейшими,
принужденными улыбками выпили они последний бокал шампанского.
     € в это утро, как  настойчиво  ни  уговаривал  ее  не  игравший  гость,
Њариель,  может  быть  ради  покаЯниЯ,  отказалась  уступить  его   любовным
домогательствам.
Last-modified: Tue, 25 Feb 2003 16:24:57 GMT
Ћцените этот текст: