новилсЯ на пороге,  покачиваЯсь  и
загораживаЯ своим большим телом дверь.
   - ђебЯта, - прокричал он, размахиваЯ тростью, - знали  бы  вы,  куда  Я
сейчас иду, у вас бы слюнки потекли! Ќо вам туда нельзЯ! Ќет, нет!  ’олько
один человек есть в городе, которому это можно...
   Ћн внушительно посмотрел на клерков и докончил с большой  драматической
выразительностью:
   - ќто Я!
   ‚ последний раз скользнул взглЯдом по терпеливым, но смущенным лицам  и
медленно вышел из комнаты.
   …му повезло: шумно проходЯ по коридорам, он никого  не  встретил  и  за
пЯть минут до гудка, проскочив через главный вход, очутилсЯ на  свободе  и
направилсЯ домой.
   „ождь перестал, воздух был свеж и прохладен. Ќедавно  зажженные  фонари
мерцали сквозь сумрак, отражаЯсь на мокрых мостовых, как  бесконечный  рЯд
топазовых  лун  в  черной,  неподвижной  воде.  Ѓроуди  ужасно   забавлЯло
правильное  чередование  этих  отражений,  которые  как  будто  плыли  ему
навстречу в то  времЯ,  как  он  шел.  “хмылЯЯсь,  он  говорил  себе,  что
обЯзательно расскажет Ќэнси об этом виденном им странном Явлении  -  небе,
опрокинутом на землю. Ќэнси! Ћн громко замурлыкал от удовольствиЯ, подумав
обо всем том, что им предстоЯло обсудить сегоднЯ  вечером,  -  начинаЯ  от
сочинениЯ  Язвительного  письма  _той_   в   ‹ондон   и   кончаЯ   лестным
предложением, которое он собиралсЯ сделать Ќэнси.  Ћна,  конечно,  сначала
будет расстроена, увидев, что он вернулсЯ, пожалуй,  больше  обычного  под
хмельком (он великодушно призналсЯ в этом вечернему мраку), но, когда  она
услышит его предложение, нежданнаЯ радость рассеет всю ее досаду. Ћн знал,
что этой ворчунье Ќэнси всегда хотелось прочного положениЯ, которое мог ей
дать  только  такой  благородный  человек,  как  он,  и  уже   слышал   ее
изнемогающий от волнениЯ голос: "‚ы это серьезно говорите, Ѓроуди?  Ћх,  и
ошеломили же вы менЯ! ‘тать вашей женой? ‚ы знаете, что Я ухвачусь за это,
как за счастье. Џодите сюда, Я крепко-крепко вас расцелую!" „а, она  будет
к нему милостива, как никогда.  после  такого  великодушного  предложениЯ!
ѓлаза  его  заблестели  при  мысли  о  тех  интимных  доказательствах   ее
расположениЯ, которые  он  получит  от  нее  сегоднЯ  ночью.  ‘  радостным
сознанием, что каждый спотыкающийсЯ шаг приближает его  к  ней,  он  шагал
вперед, ища и не находЯ слов, способных передать всю силу  ее  очарованиЯ,
ее власти над ним. "Ћна... она прелесть! - бормотал он бессвЯзно. - ’ело у
нее такое белое и нежное,  как  грудка  цыпленка,  Я,  кажетсЯ,  готов  ее
съесть".
   Ћбразы становились  назойливее,  обострЯли  его  тоску  по  Ќэнси,  его
возбуждение, и последним торопливым усилием он достиг своего дома, взбежал
по ступенькам, нетерпеливо вставил ключ в замок, отпер дверь и ввалилсЯ  в
неосвещенную переднюю.
   - Ќэнси! - крикнул он громко. - Ќэнси! ‚от Я и вернулсЯ к тебе!
   Ћн постоЯл в темноте, ожидаЯ, чтобы она отозвалась, но так  как  ответа
не было, он любовно усмехнулсЯ, решив, что она спрЯталась наверху  и  ждет
его прихода. „остав из кармана спички, он зажег газ в  передней,  поставил
трость в подставку, повесил шлЯпу и торопливо вошел в кухню. Ќо и в  кухне
было темно.
   - Ќэнси!  -  закричал  он  во  весь  голос  с  удивлением  и  некоторым
раздражением. - —то это еще за шутки?  џ  не  намерен  играть  с  тобой  в
прЯтки! Ѓрось сейчас же все эти фокусы, девушка. ’ы мне нужна. ‚ыходи, где
ты там?
   Ќикакого ответа. Ћщупью добравшись до газового рожка  над  камином,  он
зажег свет и, повернувшись, окинул взглЯдом кухню.  ‘  изумлением  увидел,
что стол не накрыт и никаких приготовлений к ужину не сделано. ‘ минуту он
оставалсЯ неподвижен, ошеломленно глЯдЯ на  пустой  стол  и  сердито  сжав
губы. Ќо вдруг его осенила  догадка,  и  он  пробормотал  с  проЯснившимсЯ
лицом:
   - Ћна пошла проводить на  вокзал  свою  тетку.  Ќет,  какова  дерзость!
Ќикто, кроме нее, не посмел бы это сделать. Ћтсылает менЯ обедать вне дома
и потом заставлЯет еще дожидатьсЯ ужина!
   ќто его слегка забавлЯло, он даже захохотал громко, почти восхищаЯсь ее
дерзостью. „а, вот такаЯ  женщина  ему  подстать!  Ќо  когда  веселье  его
улеглось, он не знал, что ему делать. Ќаконец решил ожидать ее возвращениЯ
и, встав спиной к камину, лениво блуждал  взглЯдом  по  кухне.  ‡десь  все
напоминало ему Ќэнси. Ћн представлЯл себе, как она легко порхает по  кухне
или с небрежным видом садитсЯ в его кресло, как улыбаетсЯ,  разговаривает,
даже как убегает от него. „а! „аже шпилька от шлЯпы,  воткнутаЯ  в  дерево
кухонного шкафа, говорила об  этой  ее  неподражаемо  наглой,  равнодушной
беспечности. Ћднако на шкафу лежало  еще  что-то,  приколотое  этой  самой
шлЯпной булавкой. Џисьмо. ’о дерзкое послание, которое он получил  сегоднЯ
утром от дочери. €, подойдЯ к шкафу, он пренебрежительно взЯл его в  руки.
Ќо вдруг выражение его лица изменилось: он увидел, что  конверт  другой  и
адрес написан косым канцелЯрским почерком сына, почерком, так напоминавшим
сладенькую, вылощенную наружность Њэта, что он не мог без  раздражениЯ  на
него смотреть.
   ‚торое письмо! Ќа этот раз от Њэтью. ‚идно, этот трус так  его  боитсЯ,
что предпочитает писать письма, вместо того, чтобы сказать  отцу  то,  что
хочет, прЯмо в лицо, как мужчина! ‘ глубоким презрением смотрел Ѓроуди  на
аккуратную надпись на конверте, но лицо его смЯгчилось, когда, глЯдЯ сбоку
на свою фамилию, выведенную  этим  четким  почерком,  он  нашел,  что  она
выглЯдит очень красиво, почти так же красиво,  как  напечатаннаЯ.  "„жемсу
Ѓроуди, эсквайру". „а, таким именем можно гордитьсЯ! Ћн слегка  улыбнулсЯ,
благодушное настроение вернулось к нему, и  в  избытке  самодовольства  он
небрежно разорвал - конверт и вынул из него письмо.
   "„орогой отец, - прочел он. -  …сли  бы  ты  снизошел  до  того,  чтобы
выслушать подробности о моей новой службе, ты бы узнал, что эта  должность
может быть предоставлена только  женатому  человеку.  Ќе  жди,  что  Ќэнси
вернетсЯ. Ћна едет со мной и присмотрит за тем,  чтобы  Я  не  свалилсЯ  с
лошади. ’вой любЯщий и покорный сын Њэт".
   ‘овершенно ошеломленный, Ѓроуди перечел  дважды  эти  несколько  строк,
поднЯл невидЯщие глаза и недоверчиво пробурчал:
   - —то это значит? Љакое дело Ќэнси до этого идиота с его лошадью? "’вой
любЯщий и покорный сын"... да он, видно, не в своем уме!
   ‡атем внезапно ему показалось, что и он тоже сходит с ума, потому,  что
смысл записки проник в его одурманенный спиртом мозг. ќто произошло в  тот
миг, когда  на  обороте  письма  он  заметил  слова,  нацарапанные  детски
неумелой рукой Ќэнси: "Њэт и Я уезжаем, чтобы поженитьсЯ и зажить  весело.
’ы слишком любил свою бутылку, чтобы женитьсЯ на мне, так  можешь  сегоднЯ
уложить ее с собой в постель вместо менЯ, старый дурак!"
   ‘трашный вопль вырвалсЯ у него. Ћн наконец, понЯл,  что  Ќэнси  бросила
его. Џисьмо исчезло из его глаз, комната закачалась,  уплыла  куда-то.  Ћн
был один среди безмерности мрака. ‘ искаженного лица тупо  глЯдели  глаза,
как две раны  под  лбом,  изборожденным  морщинами.  ’еперь  он  полностью
сознавал свою потерю. Њэт, его родной сын, отнЯл у него Ќэнси! ‚  припадке
отчаЯниЯ он подумал, что гораздо лучше было бы, если бы сын застрелил  его
тогда в доме на "Љанаве", чем нанес ему этот удар, гораздо более  ужасный,
более мучительный, чем смерть! ќтот жалкий, презренный сын восторжествовал
над ним. …му разом стала Ясна всЯ  сеть  обмана,  которой  его  опутали  в
последние дни: равнодушие Ќэнси, затем ее притворнаЯ, хоть  и  сдержаннаЯ,
ласковость, то, что она запиралась  от  него  по  ночам,  мнимаЯ  роднЯ  в
Ћвертоне, полнейшее отсутствие Њэтью дома - все он понЯл теперь,  вспомнил
и то, как он застал обоих в кухне, и Ќэнси разбила чашку  как  раз  в  тот
момент, когда он спросил у Њэтью  название  фирмы,  у  которой  тот  будет
служить. Ѓоже, каким дураком он был! "‘тарый дурак" - назвала  его  Ќэнси.
Љак она, должно быть, смеЯлась над ним, как оба они  насмехаютсЯ  над  ним
сейчас! Ћн не знал, куда и как они уехали. Ћн был бессилен, он знал только
одно, что они вместе. Ћн мог только стоЯть тут и думать и, корчась от  мук
ревности, представлЯть себе их в нестерпимой близости друг к другу.
   Ћн очнулсЯ, как человек,  к  которому  на  миг  возвратилось  сознание,
выведенный из мрачного забытьЯ  голосом  Ќесси,  котораЯ  вошла  в  кухню,
боЯзливо посмотрела на него и прошептала:
   - ‚скипЯтить тебе чай, папа? џ тоже не обедала и не ужинала.
   Ћн поднЯл искаженное лицо, бессмысленно посмотрел на  девочку  и  вдруг
хрипло закричал:
   - “ходи прочь! ‘тупай в гостиную. ‘адись за  уроки!  €ди  куда  хочешь,
только не приставай ко мне!
   Ќесси бросилась вон  из  кухни,  а  он  снова  погрузилсЯ  в  водоворот
мучительных мыслей. ‘ глубокой жалостью к себе  он  вспомнил,  что  теперь
некому  заботитьсЯ  о  нем  и  Ќесси,  осталась  одна   лишь   слабоумнаЯ,
беспомощнаЯ старуха-мать. „а, его дочери Њэри придетсЯ вернутьсЯ домой! Ћн
вынужден будет, хотЯ  бы  ради  Ќесси,  позволить  ей  вернутьсЯ  и  вести
хозЯйство в доме. ‚есь скрытый смысл  его  беседы  с  Ќэнси  насчет  этого
возвращениЯ стал ему  вдруг  Ясен,  и  он  с  новой  болью  вспомнил,  как
упрашивал ее написать отказ. Ђ она все времЯ знала,  что  бросит  его!  Ћн
опоздал со своим предложением женитьсЯ!  Љак  же  он  обойдетсЯ  без  нее?
ЋстраЯ боль пронзила его, когда он представил себе Ќэнси в объЯтиЯх  сына,
подставлЯющей губы его поцелуЯм, с радостной готовностью отдающей ему свое
упругое белое тело. ‘ловно пытаЯсь заслонить это мучительное  видение,  он
поднЯл руку и прижал ее к дрожащим векам, губы его жалобно  покривились  и
тЯжкое, судорожное рыдание вырвалось из груди, нарушив тишину в кухне.


        5

   Џоезд, вышедший в три часа из ѓлазго в ќрдфилен, благополучно  проделал
первую  половину  маршрута,  миновал  Ћвертон  и,   пройдЯ   под   низкими
закопченными  сводами  Љилмахейского  туннелЯ,  с  коротким  торжествующим
свистом вынырнул на свет ветреного мартовского днЯ, выпустил длинную ленту
пара, котораЯ, подобно вымпелу, вилась за паровозом, и начал  тихим  ходом
спускатьсЯ по  некрутому  откосу,  приближаЯсь  к  ‹ивенфорду.  Џоезд  шел
налегке (многие вагоны были пусты, в других было  по  несколько,  даже  по
одному пассажиру), и, словно считаЯ, что теперь, после того, как  проделан
уже крутой подъем Џойндфоулда и остались позади  темные  пещеры  ЉилмахеЯ,
спешить  некуда,  шел  тихо  среди  взрыхленных,  серо-коричневых   полей,
пересеченных железной дорогой, как длинной, суживающейсЯ вдали бороздой.
   ‚ поезде, в уголке пустого вагона, лицом  к  паровозу,  одиноко  сидела
девушка с небольшим чемоданом, который составлЯл весь ее багаж.  ЋдетаЯ  в
простенький серый костюм изЯщного, но немодного покроЯ, в серой  бархатной
шапочке  на  темных,  туго  закрученных  волосах,  она  сидела  прЯмо,  но
непринужденно, устремив глаза в окно и жадно,  с  какой-то  грустью,  ловЯ
каждую подробность мелькавшего мимо ландшафта.
   “ девушки было тонкое лицо, прЯмой красивый нос  с  изЯщно  вырезанными
ноздрЯми, подвижной,  выразительный  рот.  ѓладкий  белый  лоб  оттенЯл  и
подчеркивал очарование кротких темных глаз.  €  во  всем  ее  облике  была
меланхолическаЯ  прелесть,  чистота,  светлаЯ   печаль,   точно   какое-то
пережитое в прошлом тЯжкое горе наложило на  каждую  черточку  этого  лица
едва заметный, но неизгладимый отпечаток страданиЯ. ќта легкаЯ  тень,  как
будто еще больше подчеркивавшаЯ ее красоту, делала ее  на  вид  старше  ее
двадцати двух лет, но вместе с тем придавала удивительную  утонченность  и
благородную простоту, дополнЯемую строгостью нарЯда.
   …е руки без перчаток (снЯтых и брошенных  тут  же)  лежали  праздно  на
коленЯх ладонЯми кверху и  так  же,  как  лицо,  сразу  обращали  на  себЯ
внимание, но по другой причине: лицо было лицом мадонны, а руки,  красные,
шершавые, немного распухшие - руками прислуги. € если  душевные  страданиЯ
придали только большую одухотворенность  ее  лицу,  то  руки  красноречиво
говорили о тЯжком труде, заклеймившем их трогательным безобразием, которое
составлЯло такой контраст с красотой лица.
   †адно  глЯдЯ  в  окно,  она  оставалась  так  же  неподвижна,  как   ее
загрубевшие от работы руки, но в выразительных чертах заметно было  легкое
возбуждение, обличавшее внутреннюю тревогу бурно колотившегосЯ сердца. Ћна
узнала ферму Њэйнса, ее  распаханные  коричневые  полЯ,  омываемые  всегда
бурлЯщими, пенистыми водами морского лимана, ее гумно - желтый квадрат  на
фоне беспорЯдочно теснившихсЯ друг  к  другу  низких  выбеленных  строений
усадьбы. Ђ вот и потрепаннаЯ бурЯми башнЯ ‹интенского маЯка и  все  те  же
темно-синие массивные очертаниЯ самого утеса. ‚от выступил  на  фоне  неба
длинный скелетообразный силуэт судовой верфи ‹этта, и, наконец,  показалсЯ
точно нарисованный пунктиром, острый шпиль городской ратуши.
   ‚зволнованнаЯ видом всех этих мест, так хорошо ей знакомых, она  думала
о том, что здесь ничто,  ничто  не  изменилось,  ‚се  так  постоЯнно,  так
надежно и прочно. €зменилась только она, Њэри Ѓроуди,  и  теперь  ей  было
больно оттого, что она не прежнЯЯ,  не  та  девушка,  котораЯ  жила  здесь
раньше чем судьба каленым железом выжгла на ней свою печать.
   ‚ то времЯ как она думала об этом с внезапной острой  болью,  словно  в
сердце ее открылась стараЯ рана, она увидела в окно ливенфордскую сельскую
больницу, где лежала целых два месЯца, борЯсь  со  смертью,  где  умер  ее
ребенок. € при этом мучительно-горьком воспоминании лицо ее  затуманилось,
губы страдальчески дрогнули, но слез  не  было  -  слезы  были  все  давно
выплаканы. Ћна узнала окно, через которое  ее  глаза  когда-то  неотступно
смотрели вдаль, усыпанную гравием дорожку, окаймленную лавровыми  кустами,
по которой она, выздоравливаЯ, делала первые, неуверенные шаги, калитку, к
которой прислонЯлась, ослабев и запыхавшись, измученнаЯ этими усилиЯми. …й
хотелось остановить поезд, чтобы подольше  удержать  воспоминаниЯ,  но  он
стремительно уносил ее от этих свидетелей грустного прошлого, и вот уже за
последним  поворотом  с  судорожной  быстротой  замелькали  перед  глазами
—ерч-стрит, рЯды лавок, публичнаЯ библиотека, площадь и, наконец, вокзал.
   Љаким маленьким показалсЯ ей теперь вокзал с его  миниатюрными  "залами
ожиданиЯ" и  деревЯнной  будкой  билетной  кассы!  Ђ  когда-то,  ожидаЯ  с
волнением на этом самом вокзале поезда в „эррок, она  трепетно  удивлЯлась
его громадности.
   ’репетала она и сейчас при мысли, что кончилось ее  уединение  в  купе,
что она сейчас должна выйти и очутитьсЯ  на  глазах  у  всех.  Ћднако  она
решительно встала, взЯла свой чемодан и, крепко сжав губы, храбро вышла на
платформу.
   ‚от она снова в ‹ивенфорде после четырехлетнего отсутствиЯ!
   Ћна передала свой чемодан подошедшему носильщику, распорЯдившись, чтобы
ей его доставили, отдала билет и, сойдЯ по небольшой лесенке на  улицу,  с
бьющимсЯ сердцем направилась домой. ‚оспоминаниЯ, осаждавшие ее в  поезде,
теперь с новой силой нахлынули на нее. Љазалось, каждый  шаг  напоминал  о
чем-нибудь, надрываЯ ее и без того измученное сердце. ‚от городской выгон,
а за ним вдали полоской сверкает ‹ивен. ‚от здесь была школа, которую  она
посещала в детстве. Џроходи мимо подъезда библиотеки, куда вела все та  же
вертЯщаЯсЯ дверь, она сказала себе, что вот тут, на этом самом месте,  она
в первый раз встретила „ениса. Њысль о нем не вызвала в ее душе ни  острой
боли, ни горечи, одно только грустное сожаление,  словно  она  чувствовала
себЯ теперь уже не его  возлюбленной,  не  жертвой  его  любви,  а  просто
беспомощной игрушкой непобедимой судьбы.
   ЏроходЯ по †елезнодорожной  улице,  она  увидела  шедшую  ей  навстречу
женщину, с которой  она  была  знакома  во  времена,  предшествовавшие  ее
изгнанию. Ћна  уже  приготовилась  с  болью  в  сердце  выдержать  резкий,
осуждающий  взглЯд.  Ќо  не  последовало  ни  взглЯда,  ни  боли:  женщина
приблизилась и прошла мимо с  равнодушным  видом,  совершенно  не  узнаваЯ
Њэри. "Љак же Я, должно быть, изменилась!" - с грустью подумала Њэри.
   ‘вернув на “элхолл-род и подходЯ к дому  доктора  ђенвика,  она  как-то
рассеЯнно подумала о том, найдет ли и он тоже в  ней  перемену,  если  они
когда-нибудь встретЯтсЯ. Ћн был к ней так добр, что даже  вид  его  жилища
взволновал ее. Ћна думала сейчас не о том, что он спас ей жизнь  -  словно
этому она придавала мало значениЯ,  -  нет,  она  живо  вспомнила  письма,
которые он написал ей:  одно  -  когда  она  уехала  в  ‹ондон,  другие  -
извещавшие о болезни, а затем и о смерти матери, письма, полные доброты  и
искреннего сочувствиЯ. Ћна никогда не вернулась бы в ‹ивенфорд, если бы не
эти письма, так как, не получив известиЯ о болезни матери, она не написала
бы домой, Ќесси не узнала бы ее адреса, и полный отчаЯниЯ призыв не  дошел
бы по назначению. ЃеднаЯ, запуганнаЯ девочка! € чем ближе Њэри подходила к
родному дому с неизгладимо врезавшимсЯ в ее душу воспоминанием о той ночи,
когда она его покинула, тем более заметным становилось ее волнение. Џотоки
горЯчей крови, вызванные  усиленной  деЯтельностью  ее  громко  стучавшего
сердца, растопили, в конце концов, привычную спокойную сдержанность.
   Ћна чувствовала, что снова, как бывало, дрожит перед встречей с  отцом.
Ќо с легким содроганием заставлЯла себЯ идти навстречу гнету этого дома, в
котором она когда-то была узницей.
   Љогда она, наконец, подошла к дому, ее поразил его наружный  вид,  и  в
первую минуту она подумала, что это не дом изменилсЯ, а она, Њэри, смотрит
на него теперь другими глазами. Џотом,  присмотревшись  внимательнее,  она
заметила те отдельные, мелкие перемены, которые придавали ему этот  новый,
грЯзный и запущенный  вид.  Ћкна  были  давно  не  мыты,  гардины  на  них
истрепаны и грЯзны,  шторы  висели  криво.  ‚  башенке  одно  оконце  было
открыто, другое наглухо забито и напоминало закрытый глаз, так  что  фасад
башни точно подмигивал с застывшей насмешкой. —истый серый  камень  фасада
был обезображен длинной  и  неровной  полосой  ржавой  грЯзи,  оставленной
потоками воды из сломанной  водосточной  трубы.  Ћтломанный  кусок  желоба
висел в воздухе, из прЯмого карниза валилась, как пьЯнаЯ, черепица, а двор
перед домом был пуст, давно не чищен и зарос травой.
   ЏораженнаЯ   этими   мелкими,   но   характерными    переменами,    так
преобразившими внешний вид дома, и  подгонЯемаЯ  внезапным  страхом  перед
тем, что она может увидеть внутри, Њэри быстро взбежала  по  ступенькам  и
дернула ручку звонка. …е тревога еще возросла, так как ей  пришлось  долго
ожидать,  но,  наконец,  дверь  медленно  отворилась  и  в  полутьме  Њэри
разглЯдела тоненькую фигурку  Ќесси.  ‘естры  посмотрели  друг  на  друга,
вскрикнули одновременно: "Ќесси!", "Њэри!" - и  с  этим  смешанным  криком
бросились друг другу в объЯтиЯ.
   - Њэри, ох, Њэри! -  разбитым  голосом  твердила  Ќесси,  прижимаЯсь  к
сестре и не в силах от волнениЯ сказать что-нибудь еще. - ЊоЯ роднаЯ,  моЯ
милаЯ, Њэри!
   - Ќесси! „еточка! - шептала Њэри, взволнованнаЯ не меньше сестры.  -  џ
так рада, что опЯть вижу тебЯ. џ часто тосковала по тебе.
   - ’ы больше никогда не уедешь от менЯ, да, Њэри? - всхлипнула Ќесси.  -
’ы мне так нужна! „ержи менЯ крепко, не выпускай!
   - џ тебЯ больше никогда не покину, дорогаЯ.  џ  вернулась  только  ради
того, чтобы быть подле тебЯ.
   - џ знаю, знаю, -  плакала  Ќесси.  -  ’ы  добраЯ.  Ћх,  как  мне  тебЯ
недоставало, с тех пор как умерла мама. “ менЯ не было  никого.  Њне  было
так трудно!
   - Ќе плачь, роднаЯ, - утешала ее Њэри, прижимаЯ голову сестры  к  своей
груди и тихонько поглаживаЯ ее лоб. - ’еперь  все  будет  хорошо.  ЃоЯтьсЯ
больше не надо.
   - ’ы не знаешь, что Я  перетерпела!  -  страстно  выкрикнула  Ќесси.  -
Џросто чудо, что Я еще жива.
   - Џолно, Ќесси, полно! Ќе  надо  волноватьсЯ,  не  то  у  тебЯ  заболит
голова.
   - Ќет, у менЯ все больше  болело  сердце,  -  сказала  младшаЯ  сестра,
поднимаЯ на Њэри воспаленные  глаза  с  покрасневшими  веками.  -  џ  тебЯ
недостаточно любила, когда ты еще жила дома, Њэри, но теперь Я буду любить
тебЯ во сто раз сильнее. ‡десь теперь все переменилось. ’ы мне так  нужна!
џ все готова сделать, только бы ты осталась со мной.
   - Ћстанусь, останусь, дорогаЯ, - успокоила ее Њэри.  -  Ђ  теперь  утри
глаза и рассказывай все по порЯдку. ‚от возьми мой носовой платок!
   - ‘овсем как в прежние времена! - всхлипнула  Ќесси  и,  выпустив  руку
сестры, обтерла мокрое лицо  платком  Њэри.  -  џ  всегда  терЯла  носовой
платок, и ты мне давала свой.
   Џерестав  плакать  и  отодвинувшись  немного  от  сестры,   она   вдруг
воскликнула, глЯдЯ на нее:
   - ЉакаЯ ты стала красиваЯ, Њэри! “ тебЯ теперь такое лицо,  что  просто
глаз не оторвать.
   - ‹ицо у менЯ такое, как было всегда, Ќесси.
   - Ќет! ’ы всегда была красива, но теперь у тебЯ лицо точно светитсЯ.
   - Ћставим в покое мое лицо, - ласково промолвила Њэри.  -  ‘ейчас  надо
подумать о тебе. Ќадо  будет  постаратьсЯ,  чтобы  на  этих  худых  ручках
набралось немного мЯса. ‚идно, что о тебе никто не заботилсЯ.
   - ђазумеетсЯ, нет, - жалобно сказала Ќесси,  глЯдЯ  на  свои  худые  до
прозрачности руки. - џ не могу есть что попало. Ђ у нас в последнее  времЯ
такое все  невкусное.  Ђ  все  оттого,  что...  из-за  этой...  этой...  -
Љазалось, она сейчас опЯть расплачетсЯ.
   - Ќу, ну, девочка, не  надо!  -  шепотом  уговаривала  ее  Њэри.  -  ’ы
расскажешь мне в другой раз.
   - Ќет, Я хочу рассказать тебе сейчас, - истерически прокричала Ќесси, и
слова полились стремительным потоком: - џ ведь в  письме  тебе  ничего  не
объЯснила. “ нас в доме жила ужаснаЯ женщина, и  она  убежала  с  Њэтом  в
Ђмерику. Џапа чуть с ума не сошел, и теперь он только и делает, что пьет с
утра до ночи... €... ох, Њэри, он заставлЯет менЯ  заниматьсЯ  так  много,
что это менЯ совсем убьет. Ќе давай ему делать это, Њэри,  пожалуйста!  ’ы
спасешь менЯ от него, Њэри, да? - €она умолЯюще протЯнула руки к сестре.
   Њэри стоЯла  в  каком-то  оцепенении,  пораженнаЯ  тем,  что  услышала.
Ќаконец она спросила медленно:
   - ‡начит, отец переменилсЯ. Ќесси? Ћн уже  не  так  добр  к  тебе,  как
бывало?
   - ЏеременилсЯ ли он? „а ты его теперь и не узнаешь! €ногда мне  страшно
на него смотреть. Љогда он не пьЯн, он ходит, как во сне. ’ы не  поверишь,
какаЯ у нас здесь во всем перемена, -  продолжала  она,  от  волнениЯ  все
больше повышаЯ голос, и, ухватив сестру за руку, потащила ее в кухню. - ’ы
не поверишь, пока сама не увидишь. ‚от смотри! ‘мотри, во что превратилась
эта комната. - € она  широко  распахнула  дверь,  как  бы  желаЯ  наглЯдно
показать всю громадную перемену в доме.
   Њэри безмолвно  оглЯдывала  запущенную,  непроветренную  кухню,  потом,
обернувшись к Ќесси, спросила с удивлением:
   - € отец это терпит?
   - ’ерпит! - повторила Ќесси. - „а он и не замечает  ничего,  и  у  него
самого вид еще хуже: платье висит мешком, глаза  впали,  совсем  ушли  под
лоб. џ пробовала убирать, но стоит мне пальцем чего-нибудь коснутьсЯ,  как
он начинает орать так, что у менЯ голова готова треснуть от его  крика,  и
велит мне заниматьсЯ, и грозит всЯчески, ну,  просто  запугивает  менЯ  до
сумасшествиЯ.
   - ‚от, значит, до чего уже дошло...  -  пробормотала  Њэри  словно  про
себЯ.
   - € это-еще не все, -  жалобно  воскликнула  Ќесси,  широко  раскрытыми
глазами глЯдЯ на сестру: - Ѓабушка делает,  что  может,  но  она  уже  еле
ходит. € она его тоже боитсЯ. ‘ ним никто не может справитьсЯ. Ќам с тобой
лучше всего убежать отсюда куда-нибудь поскорее, пока  с  нами  ничего  не
случилось.
   Ћна всем своим видом, казалось, умолЯла сестру  бежать  с  нею  сию  же
минуту из развалин родного дома. Ќо  Њэри  покачала  головой  и,  стараЯсь
говорить твердо и весело, возразила:
   - Њы не можем уйти отсюда, Ќесси. „авай  вместе  делать,  что  в  наших
силах. ‡десь скоро все примет другой вид, вот увидишь.
   ЏодойдЯ к окну, она поднЯла его, и в комнату ворвалсЯ холодный ветер.
   - ‚от мы и впустили немного воздуха. Џусть комната проветритсЯ, а мы  с
тобой пока погулЯем за домом. Џотом Я здесь все приведу в порЯдок.
   Ћна снЯла пальто и шлЯпу, положила их на диван и, снова повернувшись  к
Ќесси, обвила рукой ее тонкую талию. Ћбе вышли из дому по черному ходу.
   - Ђх, Њэри! - в экстазе воскликнула Ќесси, тесно прижимаЯсь  к  сестре,
когда они медленно гулЯли взад и вперед по садику за домом. - Љак чудесно,
что ты опЯть со мной. ’ы такаЯ сильнаЯ, Я на тебЯ крепко надеюсь.  ’еперь,
наверное, все пойдет хорошо. - ‡атем вдруг прибавила без всЯкого перехода:
- —то с тобой было? —то ты делала все это времЯ?
   Њэри вытЯнула вперед свободную руку.
   - ђаботала. ‚от этими самыми руками, - сказала она  весело.  -  Ђ  труд
никого и никогда не убивает, так что Я жива, как видишь.
   Ќесси с ужасом посмотрела на  загрубевшую,  покрытую  мозолЯми  ладонь,
пересеченную глубоким белым шрамом. €, поднЯв глаза на Њэри, спросила:
   - Ђ отчего у тебЯ такой большой шрам? ’ы порезалась?
   ‘традальческое выражение мелькнуло на миг в лице Њэри.
   - „а. Ќо это было давно. џ ведь тебЯ просила не  обращать  вниманиЯ  на
твою старую сестру. Ќам теперь надо подумать о тебе, девочка.
   Ќесси  засмеЯлась  счастливым  смехом  и  вдруг  разом  остановилась  в
удивлении.
   - ѓосподи, даже не веритсЯ, что  это  Я!..  “ж  сколько  месЯцев  Я  не
смеЯлась! џ была бы совсем, совсем счастлива теперь, если бы  не  то,  что
столько  нужно  еще  работать  до  этого  экзамена  на  стипендию.  -  Ћна
преувеличенно вздрогнула. - ќто самое худшее из всего.
   - ђазве ты не надеешьсЯ ее получить? - спросила Њэри осторожно.
   - Ќу, конечно, надеюсь! - трЯхнула головой Ќесси. - џ  хочу  непременно
добитьсЯ ее, чтобы утереть нос всем в школе...  Ќекоторые  из  них  просто
безобразно ко мне относЯтсЯ! Ќо  вот  папа...  Ћн  все  менЯ  подгонЯет  и
надоедает мне до смерти. •отелось бы, чтобы он оставил менЯ в покое. - Ћна
покачала головой и добавила тоном взрослой, совершенно так, как сказала бы
ее мать:
   - €ногда он так на менЯ орет, что у  менЯ  голова  готова  треснуть.  џ
из-за него превратилась в тень.
   Њэри с состраданием поглЯдела на хрупкую фигурку,  на  худое  личико  с
недетским выражением и, одобрЯюще сжав руку сестры, сказала:
   - ’ы у менЯ скоро станешь молодцом. Ќесси. џ знаю, что длЯ этого  нужно
делать. “ менЯ имеетсЯ в рукаве парочка таких сюрпризов, которых ты  никак
не ждешь.
   Ќесси повернулась к  ней  и,  вспомнив  любимое  словечко  их  детства,
сказала с притворно наивной миной:
   - ќто у тебЯ там фокус-покус, Њэри?
   ‘естры посмотрели друг на  друга  и,  точно  не  было  всех  этих  лет,
отделЯвших  их  от  детства,  вдруг  улыбнулись   обе   разом   и   громко
расхохотались. ‘мех их прозвучал как-то странно в заброшенном уголке сада.
   - Ћ Њэри! - блаженно вздохнула Ќесси. - џ  даже  не  ожидала,  что  мне
станет так весело. џ бы век глЯдела на тебЯ и обнимала тебЯ вот  так,  как
сейчас. ’ы такаЯ милаЯ. ‚от и  вернулась  ко  мне  моЯ  большаЯ,  красиваЯ
сестра! џ храбро поступила, правда, Њэри? …сли бы он  узнал,  что  Я  тебе
написала, он бы мне голову оторвал! ’ы ведь менЯ не выдашь, правда?
   - Ќу, конечно, нет, - уверила ее с нежностью Њэри. - џ и виду не подам.
   - Ћн должен скоро прийти, - медленно сказала Ќесси,  и  лицо  ее  опЯть
вытЯнулось при мысли о неизбежном поЯвлении отца. - ’ы знаешь, верно,  как
это вышло, что он стал работать на верфи?
   ‹егкаЯ краска выступила на щеках у Њэри.
   - „а, Я узнала об этом сразу после смерти мамы.
   - ’акое унижение! - сказала Ќесси все с  той  же  серьезностью  слишком
рано развившегосЯ ребенка. - •орошо, что беднаЯ мама не дожила  до  этого.
ќто бы ее доконало. - Ћна помолчала и, вздохнув, прибавила с чем-то  вроде
грустного удовлетворениЯ: - џ бы хотела, чтобы мы с  тобой  как-нибудь  на
днЯх сходили на кладбище и снесли цветы на ее  могилу.  Ќа  могиле  ничего
нет, даже ни одного искусственного венка.
   Ќаступило молчание. ‘естры задумались - каждаЯ о своем. Ќо  скоро  Њэри
очнулась и сказала:
   - Њне надо  идти  в  дом  и  принЯтьсЯ  за  дело.  џ  хочу  успеть  все
приготовить. ’ы побудь еще здесь на воздухе,  тебе  это  полезно.  Џогоди,
увидишь, как славно Я все устрою длЯ тебЯ.
   Ќесси посмотрела на сестру с некоторым сомнением.
   - Ђ ты не вздумаешь убежать и оставить менЯ? - спросила она. - ‹учше  Я
пойду с тобой и буду тебе помогать.
   - ѓлупости! џ привыкла к такой работе, - возразила Њэри.  -  ’вое  дело
сейчас оставатьсЯ здесь и нагулЯть аппетит к ужину.
   Ќесси выпустила руку  сестры,  но,  следЯ,  как  Њэри  входила  в  дом,
крикнула ей вдогонку:
   - џ буду стеречь тебЯ под окошком, чтобы ты не убежала!
   ‚ойдЯ в кухню, Њэри принЯлась наводить чистоту и порЯдок. Ќадев фартук,
найденный в посудной; она начала хозЯйничать с ловкостью и  аккуратностью,
приобретенными долгим опытом. Ѓыстро начистила решетку, выгребла  золу  из
очага и развела огонь. ‚ымыла пол, смахнула пыль с мебели  и  протерла  до
блеска стекла окон. ‡атем, выбрав самую чистую из скатертей,  накрыла  его
стол и начала готовить ужин, настолько вкусный,  насколько  это  позволЯли
скудные запасы в кладовой.  Љогда  она  стоЯла  у  плиты,  раскрасневшись,
немного запыхавшись от быстрых движений, можно было подумать, что не  было
всех этих лет, не было всех перенесенных его горьких испытаний и она снова
прежнЯЯ юнаЯ девушка, готовЯщаЯ ужин  длЯ  семьи.  •лопоча  у  плиты,  она
услыхала вдруг в передней медленные, шаркающие шаги, а затем скрип  двери,
котораЯ вела из передней в  кухню,  и,  обернувшись,  увидела  сгорбленную
дрЯхлую  фигуру  старой  бабки,   котораЯ   вошла,   прихрамываЯ,   робко,
неуверенно, похожаЯ на призрак, бродЯщий среди  развалин  былого  величиЯ.
Њэри отошла от плиты, сделала несколько шагов ей навстречу и позвала:
   - Ѓабушка!
   ‘таруха медленно поднЯла голову, показав желтое,  изрезанное  морщинами
лицо с запавшими щеками, недоверчиво уставилась на  девушку,  словно  тоже
увидела призрак, €, наконец, прошамкала:
   - Њэри! Ќе может быть, чтобы это была Њэри!
   ‡атем покачала головой, не доверЯЯ своим старым глазам,  отвела  их  от
Њэри и неуверенными шагами двинулась к посудной, бормоча про себЯ:
   - Џойду, соберу длЯ него чего-нибудь поесть.  „жемсу  надо  приготовить
ужин.
   - џ уже готовлю, бабушка, - воскликнула Њэри.  -  ‚ы  не  беспокойтесь.
Џойдемте, Я вас усажу в ваше кресло. - €, взЯв старуху  за  руку,  подвела
ее, покорно ковылЯвшую, к старому месту у огнЯ, на которое та  опустилась,
глЯдЯ перед собой тупым, невидЯщим взглЯдом. Ќо когда Њэри начала  сновать
из посудной в кухню и обратно, а стол - постепенно приобретать такой  вид,
какого он не имел уже много месЯцев, глаза старухи проЯснились,  и,  глЯдЯ
то на блюдо с горЯчими оладьЯми, дымЯщимисЯ, не  призрачными,  настоЯщими,
то в лицо Њэри, она провела по лбу трЯсущейсЯ  прозрачной  рукой  в  синих
венах и пробормотала:
   - Ђ он знает, что ты вернулась домой?
   - ‡нает, бабушка. џ писала ему, что приеду, - ответила Њэри.
   - Ђ он позволит тебе жить здесь? - прокаркала старуха. - Њожет быть, он
опЯть выгонит тебЯ. Љогда это было? Ќе помню что-то. ќто было до того, как
умерла Њаргарет?.. Љак красиво ты стала причесыватьсЯ... ‚зглЯд  ее  снова
потух, она, казалось, утратила всЯкий интерес к разговору и,  отвернувшись
к огню, пробормотала безутешно:
   - џ не могу без зубов есть так хорошо, как раньше.
   - Ќе хотите ли горЯчих оладий с маслом? - предложила Њэри.
   - Љонечно, хочу! - оживилась бабушка. - ѓде они?
   Њэри подала старухе тарелку, и та, с жадностью  схватив  ее,  принЯлась
есть, скорчившись у огнЯ. ЌаблюдавшаЯ за ней Њэри вдруг была  выведена  из
задумчивости шепотом над самым ее ухом:
   - Њне тоже хочетсЯ. „ай мне одну штуку, Њэри, милочка!
   Ќесси вошла неслышно и просительно протЯгивала руку  раскрытой  ладонью
вверх, ожидаЯ, чтобы на нее положили еще теплую свежеиспеченную оладью.
   - ’ы получишь не одну, а две, - воскликнула весело Њэри. - „а! ‘только,
сколько захочешь. џ напекла их много.
   - ‚кусные! - одобрила Ќесси. - „авно не ела ничего такого  вкусного.  €
как быстро ты их приготовила! „а и кухню не узнать, честное слово!  ‘овсем
как при маме... Ћладьи легкие, как пух! ’акие пекла мама, но эти, кажетсЯ,
еще лучше, чем те, что она давала нам в детстве, - болтала Ќесси, уписываЯ
оладьи.
   ‘лушаЯ ее болтовню и наблюдаЯ быстрые, нервные жесты, Њэри вдруг  стала
пристальнее вглЯдыватьсЯ в сестру, и постепенно в  душу  ее  закрадывалась
неопределеннаЯ, но сильнаЯ тревога. ќта быстраЯ бойкаЯ  речь,  порывистые,
несколько  неуверенные  жесты  Ќесси,  поражавшие  ее  теперь,  при  более
внимательном наблюдении, указывали  на  какое-то  бессознательное  нервное
напрЯжение, обеспокоившее Њэри. Ћбратив внимание и на то, как  похудела  и
вытЯнулась младшаЯ сестра,  как  впали  ее  щеки  и  виски,  она  невольно
спросила.
   - Ќесси, дорогаЯ, а ты чувствуешь себЯ хорошо?
   Ќесси сначала  запихала  в  рот  последний  кусок,  а  затем  с  полным
убеждением сказала:
   - Њне становитсЯ все лучше и лучше, особенно после оладий. Ћладьи  Њэри
хороши, а сама Њэри еще лучше!
   Ћна с минуту жевала, потом добавила серьезно:
   - Њне бывало иногда очень худо, но теперь Я совсем здорова.
   Њэри подумала, что ее неожиданное подозрение - просто  ерунда,  тем  не
менее она  решила  сделать  все,  что  может,  чтобы  добитьсЯ  длЯ  Ќесси
некоторой  передышки  в  занЯтиЯх,  которые,  видимо,  были  не  под  силу
неокрепшему организму девочки.  …е  охватил  порыв  глубокого  чувства,  в
котором  была  и  сестринскаЯ  любовь,  но  главным  образом  -   властный
материнский инстинкт, вызванный слабостью и беспомощностью Ќесси. €, обнЯв
рукой узкие плечи сестры, она привлекла ее к себе и шепнула нежно:
   - џ сделаю длЯ тебЯ все, что в моих силах, дорогаЯ. —его бы Я не  дала,
чтобы увидеть тебЯ счастливой и здоровой!
   ‚ ту минуту, когда сестры так стоЯли обнЯвшись, стараЯ бабушка  поднЯла
голову, поглЯдела на них и с глубокой прозорливостью, неожиданной  длЯ  ее
притупленного старостью мозга, сказала резко:
   - ‘мотрите, чтобы он не увидел вас вместе! Џри  нем  не  обнимайтесь  и
вида не показывайте, что вы  так  любите  друг  друга.  Ќет,  нет!  Ћн  не
допустит никого к Ќесси. Ћставь ее в покое, оставь ее в покое!
   Џоследние слова она произнесла уже с меньшей резкостью, глаза ее  опЯть
стали мутны, и с откровенным протЯжным зевком она отвернулась, бормоча:
   - џ хочу чаю. ђазве еще не времЯ пить чай? „жемсу пора бы уже прийти.
   Њэри вопросительно взглЯнула на сестру. Ќа лицо  Ќесси  снова  набежала
тень, и она сказал угрюмо:
   - Њожешь заваривать чай. Ћн сию минуту придет. ‚от увидишь  сама  -  не
успею Я допить чашку, как он погонит менЯ в гостиную! Њне  это  до  смерти
надоело!
   Њэри, не отвечаЯ, ушла в посудную готовить чай. …е вдруг охватил  страх
перед встречей с отцом, котораЯ должна была сейчас произойти, и, забыв  на
минуту свою тревогу за сестру, она с трепетом пыталась угадать, как он  ее
встретит. ѓлаза ее. неподвижно, отсутствующим взглЯдом смотревшие на струю
пара из чайника, вдруг замигали: она вспомнила, как отец  грубо  ткнул  ее
сапогом, когда она лежала на полу в передней,  вспомнила,  что  этот  удар
отчасти был причиной воспалениЯ легких, от которого она  чуть  не  умерла.
Џожалел ли он когда-нибудь о своем поступке, подумал ли о нем хоть раз  за
четыре года ее отсутствиЯ? ‚оспоминание об этом ударе  не  покидало  ее  в
течение многих месЯцев. Ѓоль от него не проходила все то времЯ, когда  она
лежала в бреду, когда она,  казалось,  испытывала  тысЯчу  таких  зверских
пинков при каждом вдохе и выдохе, как ножом пронизывавшем ее острой болью.
Ђ обида не забывалась еще долго после выздоровлениЯ, и она часто лежала по
ночам без сна, думаЯ на все лады об этом поругании ее тела -  бесчеловечно
жестоком ударе тЯжелого сапога.
   ‘ейчас Њэри снова подумала  об  этих  башмаках  с  толстыми  подошвами,
которые она так часто чистила, которые и  теперь  будет  чистить  в  своем
добровольном рабстве. ‚спомним тЯжелые  шаги,  уже  издали  возвещавшие  о
приближении отца, она вздрогнула, прислушалась - и действительно  услышала
в передней шаги, медленные, до странности медленные, не  такие  уверенные,
как когда-то, но,  несомненно,  шаги  отца.  Њинута,  которой  она  ждала,
которую представлЯла себе тысЯчу раз, минута, которой  боЯлась  и  тем  не
менее добивалась, теперь наступила,  и  с  бьющимсЯ  сердцем,  дрожа  всем
телом, Њэри храбро шагнула вперед навстречу отцу.
   Ћни сошлись лицом к лицу в кухне, и  вошедший  безмолвно  посмотрел  на
нее, потом обвел угрюмым взглЯдом кухню, стол,  камин,  в  котором  весело
пылал огонь, и снова обратил глаза на Њэри. Ќо только когда он  заговорил,
она  окончательно  понЯла,  что  это  ее  отец,  узнала  горькую  усмешку,
исказившую его морщинистое лицо. Ћн сказал:
   - Ђ, вернулась?
   €, не говорЯ  больше  ни  слова,  подошел  к  своему  месту.  “жасающаЯ
перемена в нем, такаЯ перемена, что Њэри едва его узнала, потрЯсла  ее  до
того, что она не в силах была заговорить. Ќеужели это отец? ќтот  высохший
старик с нечесаной головой,  в  неопрЯтной,  засаленной  одежде,  мрачный,
небритый, с одичалым, злобным и  вместе  печальным  взглЯдом?  Ќесси  была
права! Ќикогда бы она не поверила, что он может так изменитьсЯ, если бы не
увидела сама, да и увидев, едва верила собственным  глазам.  ЋшеломленнаЯ,
она подошла к столу и принЯлась разливать чай, поставив перед  каждым  его
чашку. Ћна не села за  стол,  а  осталась  на  ногах,  чтобы  прислуживать
остальным, все еще не оправившись от потрЯсениЯ, вызванного ужасным  видом
Ѓроуди.
   Ћн же по-прежнему не обращал на  нее  никакого  вниманиЯ  и  молча  ел.
Њанера есть у него была теперь небрежнаЯ, почти неопрЯтнаЯ, и он,  видимо,
не замечал, что и как ест. ‚зглЯд его был рассеЯн, а когда в этом  взглЯде
мелькало сознание окружающего, он останавливалсЯ не на Њэри,  а  неизменно
на Ќесси, как будто на ней сосредоточивалась какаЯ-то  крепко  засевшаЯ  в
его мозгу идеЯ,  выдвигавшаЯ  Ќесси  всегда  в  фокус  его  вниманиЯ.  ‚се
остальные также ели молча, и Њэри, не имевшаЯ еще случаЯ обратитьсЯ к отцу
и в первый раз прервать это молчание между ними, длившеесЯ вот уже  четыре
года, бесшумно  прошла  из  кухни  в  посудную  и  стоЯла  там  настороже,
напрЯженно прислушиваЯсь. ђешив пожертвовать собой ради Ќесси и  вернутьсЯ
домой, она предвидела борьбу с гнетом отцовской воли, но воли, выражаемой,
как бывало, шумно, заносчиво, даже свирепо, а никак не с этой  непонЯтной,
нечеловеческой угрюмостью, котораЯ, видимо, владела теперь ее  отцом.  …го
сильный и мужественный характер как будто истаЯл вместе  с  его  телом,  и
перед ней был изуродованный остов человека, одержимого чем-то,  -  она  не
знала, чем, - управлЯвшим каждой его мыслью, каждым поступком.
   Њэри не успела пробыть в посудной и нескольких минут, как  до  ее  ушей
донессЯ из кухни его резкий, как-то по-новому звучавший голос:
   - ’ы кончила. Ќесси, теперь отправлЯйсЯ в гостиную и садись за работу.
   Њэри тотчас, собравшись с духом, вошла  в  кухню.  “видев,  что  Ќесси,
повинуЯсь  приказу,  встает  из-за  стола,   притихшаЯ,   подавленнаЯ,   с
затравленным видом, она ощутила внезапный прилив мужества и сказала ровным
голосом, обращаЯсь к отцу:
   - Џапа, нельзЯ ли Ќесси сначала погулЯть со мной, а потом уже принЯтьсЯ
за работу?
   Ќо Ѓроуди ничем не обнаружил, что видит и слышит ее, он был глух  к  ее
словам и, казалось, совершенно забыл  о  ее  присутствии.  Ћн  по-прежнему
смотрел на Ќесси и повторил еще более жестким тоном:
   - Ќу, ступай. „а смотри, прилежно занимайсЯ! џ приду посмотреть, как  у
тебЯ идет дело.
   Ќесси покорно вышла. Њэри закусила губу и густо покраснела:  молчаливое
пренебрежение отца к первым же ее словам показало ей, как он намерен к ней
впредь относитьсЯ. …й разрешено жить здесь,  но  длЯ  него  она  точно  не
существует! Ћна не сделала никакого замечаниЯ и, когда  отец  встал  из-за
стола, а бабушка, поев, ушла наверх, принЯлась убирать со стола, “носЯ  из
кухни тарелки, она видела, как отец взЯл с буфета бутылку и стакан  и  сел
на свое место у камина; по всему было заметно, что это превратилось у него
в неизменную привычку и что он собираетсЯ сидеть так и  пить  весь  вечер.
Ћна вымыла и  перетерла  тарелки,  убрала  посудную,  потом,  намереваЯсь,
заглЯнуть в гостиную к Ќесси,  прошла  через  кухню.  Ќо  только  что  она
направилась к дверЯм, как вдруг Ѓроуди, не глЯдЯ на нее, крикнул из своего
угла свирепым, предостерегающим тоном:
   - ’ы куда?
   Њэри остановилась и, умолЯюще глЯдЯ на него, промолвила:
   - џ хотела только на минутку зайти к Ќесси,  папа.  џ  не  буду  с  ней
разговаривать, только взглЯну на нее.
   - Ќезачем тебе ходить к ней, - отрезал он, по-прежнему глЯдЯ не на нее,
а в потолок. - џ сам присмотрю за Ќесси. Ђ тебЯ попрошу держатьсЯ  от  нее
подальше!
   - Ћтчего же, папа? - возразила, запинаЯсь, Њэри. - џ ей не  помешаю.  џ
не видела ее так давно, и мне хочетсЯ побыть с нею.
   - Ђ Я хочу, чтобы ты была от нее подальше,  -  возразил  он  злобно.  -
’акие, как ты, моей дочери не компаниЯ. ’ы можешь стрЯпать и  работать  на
нее, как и на менЯ, н