•улио Љортасар. Џисьмо в Џариж одной сеньорите

Ћцените этот текст:
•улио Љортасар. Џисьмо в Џариж одной сеньорите

     ђассказ
     (€з книги "‡веринец")


     Џеревод Ђ. Љосс


     „орогаЯ  Ђндре,  мне  не  хотелось  перебиратьсЯ  в   вашу
квартиру  на  улице ‘уипача. Ќе столько из-за крольчат, сколько
потому,  что  мне  мучительно   трудно   прижитьсЯ   в   строго
упорЯдоченном мирке, продуманном до мельчайшей частицы воздуха,
а  у  вас  в  доме  каждаЯ  такаЯ  частица  при деле: оберегают
мелодичный  запах  лаванды,   пуховку,   что   вот-вот   забьет
лебедиными  крыльЯми  над  пудреницей, голоса скрипки и виолы в
квартете Papa [1]. џ испытываю чувство горечи, когда вступаю  в
дом,  где  некто,  живущий  по  законам  красоты, разместил все
предметы, словно зримые повторы собственной души: тут книги  (с
одной  стороны -- на испанском Языке, с другой -- на английском
и французском); тут зеленые подушки; на журнальном  столике  --
стеклЯннаЯ  пепельница,  похожаЯ на мыльный пузырь в разрезе, и
место ее установлено раз и навсегда, и повсюду какой-то  особый
аромат,  какие-то  привычные  звуки;  тут  домашние растениЯ --
кажетсЯ, видишь, как они растут; тут фотографиЯ умершего друга,
а ритуал  чаепитиЯ  с  непременным  подносом  и  щипчиками  длЯ
сахара...  Ћх,  уж  этот  скрупулезный порЯдок, который женщина
устраивает в кокетливом своем жилище, как трудно  противостоЯть
ему,  дорогаЯ  Ђндре,  даже если приемлешь его, покорствуЯ всем
своим существом. Љакое преступное деЯнье -- взЯть металлическую
чашечку и переставить на другой край стола,  переставить  всего
лишь  потому,  что  ты привез свои английские словари и удобнее
поместить их  с  этого  краю,  чтобы  всегда  были  под  рукой.
‘двинуть  эту  чашечку  все  равно что увидеть вдруг на полотне
Ћзанфана [2] среди сдержанной  игры  оттенков  жуть  внезапного
алого  мазка,  все равно что услышать, как в самый приглушенный
миг какой-нибудь Њоцартовской симфонии разом лопнут струны всех
контрабасов с одинаковой  чудовищной  резкостью.  ‘двинуть  эту
чашечку  значит  нарушить гармонию взаимосвЯзей, установившуюсЯ
во всем доме, между всеми  предметами,  между  живущей  в  этой
чашечке душой -- в каждый миг ее существованиЯ -- и душою всего
дома   и  далекой  его  владелицы.  ‘тоит  мне  прикоснутьсЯ  к
какой-нибудь  книге,  обвести  пальцем  световой  конус  лампы,
поднЯть  крышку музыкальной шкатулки -- и у менЯ такое чувство,
будто  Я  совершил  свЯтотатство  или  бросаю  вызов,   чувство
быстролетное,   словно  мелькнувшаЯ  перед  глазами  воробьинаЯ
стайка.
     ‚ы знаете, почему Я оказалсЯ у вас в доме, в  вашей  тихой
гостиной,   куда   тщетно   проситсЯ   полуденное  солнце.  ‚се
представлЯетсЯ таким естественным, покуда правда неизвестна. ‚ы
отбыли в Џариж, Я поселилсЯ в квартире  на  улице  ‘уипача,  мы
выработали  простой  и  взаимовыгодный план вплоть до сентЯбрЯ,
который  возвратит  вас  в  Ѓуэнос-Ђйрес,   а   менЯ   отправит
куда-нибудь  в  новый дом, где, может статьсЯ... Ќо Я не потому
пишу вам, это письмо Я вам посылаю из-за крольчат, мне кажетсЯ,
вы должны быть в курсе; и еще потому, что мне  нравитсЯ  писать
письма; а может быть, потому, что идет дождь.
     џ  переехал  в  прошлый  четверг,  в пЯть часов пополудни,
средь тоски и тумана. ‡а  свою  жизнь  Я  столько  раз  запирал
чемоданы,    провел   столько   часов,   собираЯ   вещи   перед
путешествиЯми, которые никуда  не  привели,  что  весь  четверг
заполнили  ремни  и тени, потому что при виде чемоданных ремней
мне словно бы мерещатсЯ тени,  тени  от  хлыста,  которым  менЯ
истЯзают  как-то исподволь, хитроумнейшим и невероЯтно жестоким
способом.  Ќо  все-таки   сложил   чемоданы,   позвонил   вашей
домоправительнице,  что  выезжаю,  и  вот  Я уже в лифте. Њежду
вторым и третьим этажом Я почувствовал, что менЯ сейчас  вырвет
крольчонком.  џ  так и не переговорил с вами заранее касательно
этой моей особенности, но не из  непорЯдочности,  поверьте:  не
будешь  же  ни  с  того ни с сего объЯснЯть людЯм, что времЯ от
времени тебЯ рвет живым крольчонком. ќто  всегда  случалось  со
мною  без  свидетелей,  вот  Я  и предпочитал обходить сей факт
молчанием -- так  же  как  обходишь  молчанием  столько  разных
разностей,  которые  постоЯнно  вершатсЯ  (или сам ты вершишь),
когда остаешьсЯ в полнейшем одиночестве. Ќе ставьте мне  это  в
укор,  милаЯ  Ђндре,  не  ставьте.  ‚ремЯ  от времени менЯ рвет
крольчонком. ЌельзЯ же по этой причине отказыватьсЯ от жизни  у
кого-то   в  доме,  и  мучитьсЯ  стыдом,  и  обрекать  себЯ  на
затворничество и постоЯнное молчание.
     Љогда чувствую, что менЯ  вот-вот  вырвет  крольчонком,  Я
вкладываю  себе в рот два пальца, раздвинутые, словно раскрытые
щипчики, и жду, пока в горле не запершит от  теплого  пушистого
клубочка,  поднимающегосЯ вверх быстро-быстро, словно пузырьки,
закипающие  в  воде  от  щепотки  фруктовой  соли.  ‚се   очень
гигиенично,  длитсЯ  меньше  мгновениЯ. ‚ынимаю пальцы изо рта,
зажав между  ними  уши  белого  крольчонка.  ‚ид  у  крольчонка
довольный,  крольчонок  как  крольчонок,  без малейшего изъЯна,
только совсем малюсенький, величиной с шоколадного, но белый, а
так кролик по всем статьЯм. Љладу его на ладонь, ласково  ерошу
пушок  кончиками  пальцев,  крольчонок  словно бы радуетсЯ, что
родилсЯ на свет, и копошитсЯ, и тычетсЯ мордочкой мне в ладонь,
и щекочуще пожевывает  кожу,  как  это  в  обычае  у  кроличьей
братии.  €щет  еду,  и  тут Я (речь идет о том времени, когда Я
снимал квартиру в предместье) выношу кролика на балкон и  сажаю
в  большой  цветочный  горшок,  где  растет  клевер,  который Я
специально высеЯл. Љрольчонок ставит ушки  строго  вертикально,
мгновенным движением хватает молоденький побег, Я уже знаю, что
могу  оставить его и уйти, и в течение некоторого времени жить,
как прежде, жизнью, ничем не отличающейсЯ  от  жизни  тех,  кто
покупает себе кроликов у кролиководов.
     €так,  дорогаЯ  Ђндре,  между  вторым  и  третьим этажом Я
почувствовал, что менЯ вот-вот  вырвет  крольчонком;  это  было
словно  предвестие  того,  чем станет моЯ жизнь у вас в доме. џ
ощутил мгновенный испуг (или удивление? Ќет, скорее испуг -- от
собственного удивлениЯ, пожалуй), потому что как раз за два днЯ
до переезда менЯ вырвало крольчонком и Я был уверен, что месЯц,
а то и пЯть недель, шесть,  если  немного  повезет,  могу  жить
спокойно.  ‚идите  ли,  кроличьЯ  проблема  у  менЯ была решена
наилучшим образом.  ’ам,  в  прежней  квартире,  Я  высевал  на
балконе  клевер,  производил  на  свет  крольчонка, сажал его в
клевер и по истечении месЯца, когда с  минуты  на  минуту  ждал
поЯвлениЯ  нового,  дарил  уже  подросшего  кролика  сеньоре де
Њолина,  котораЯ  уверилась,  что  кролики  --  мое  хобби,   и
помалкивала.  ‚  другом  горшке  уже  проклевывалсЯ молоденький
клевер, самый подходЯщий, и Я беззаботно дожидалсЯ часа,  когда
у  менЯ  снова запершит в горле от пушка и очередной крольчонок
заживет жизнью и привычками предшественника.  Џривычки,  Ђндре,
-- это    конкретные    обличьЯ    размеренности,   та   порциЯ
размеренности, котораЯ помогает нам жить. Ќе  так  уж  страшно,
что  тебЯ  рвет  крольчатами,  если ты раз и навсегда вступил в
неизменный круговорот, освоил  метод.  ‚ам,  наверное,  хочетсЯ
узнать,  к  чему все эти хлопоты, весь этот клевер и сеньора де
Њолина. Ќе разумнее ли было бы сразу же  уничтожить  крольчонка
и...  Ђх, вот если бы вас хоть однажды вырвало крольчонком и вы
бы вынули его двумЯ  пальцами  и  положили  себе  на  раскрытую
ладонь,  ощущаЯ,  что  он  все  еще  свЯзан  с вами самим своим
поЯвлением   на   свет,   несказанным   трепетом   только   что
прервавшейсЯ  близости!  ЊесЯц  самостоЯтельной кроличьей жизни
так отдалЯет его от вас; месЯц означает длинную шерсть, прыжки,
натуральную  величину,  дикий  взглЯд,  полнейшую   несхожесть.
Ђндре,  месЯц  жизни  --  это  уже  кролик, за месЯц крольчонок
становитсЯ настоЯщим кроликом; но  первое  мгновение,  когда  в
копошащемсЯ  теплом  комочке  скрываетсЯ неотчуждаемаЯ жизнь...
Љак только что написанное стихотворение,  плод  €думейской  [3]
ночи:  оно  до такой степени твое, чуть ли не ты сам... а потом
до такой степени не твое, такое отдельное и отчужденное в своем
плоском белом мире величиною с листок почтовой бумаги.
     ‘о всем тем Я принЯл решение  уничтожить  крольчонка,  как
только  он  родитсЯ. Њне предстоЯло прожить у вас в доме четыре
месЯца: четыре -- если повезет, три ложечки алкоголЯ, по  одной
на  каждого.  (€звестно  ли  вам,  что  есть милосердный способ
убивать кроликов: достаточно дать ложечку алкоголЯ. ѓоворЯт, от
этого мЯсо у них становитсЯ вкуснее, хоть Я... ’ри либо  четыре
ложечки алкоголЯ, затем в унитаз или в мусорный Ящик.)
     Љогда  лифт  был на подходе к четвертому этажу, крольчонок
шевелилсЯ у менЯ  на  раскрытой  ладони.  ‘ара  ждала  наверху,
хотела помочь мне внести чемоданы. Љак объЯснить ей, что вот-де
такаЯ  причуда -- зашел в зоомагазин и... џ завернул крольчонка
в носовой платок, сунул в карман пальто, а  пальто  расстегнул,
чтобы  не  придавить его. Ћн чуть-чуть копошилсЯ. …го крохотный
разум, должно быть, сообщал ему важные сведениЯ: что  жизнь  --
это  когда  поднимаешьсЯ  вверх,  а  потом  остановка  и что-то
щелкает; а еще это низкое белое обволакивающее небо  в  глубине
теплого колодца, и от неба пахнет лавандой.
     ‘ара   ничего   не   заметила,   была   слишком  поглощена
мучительной проблемой: как сообразовать свое чувство порЯдка  с
моим  чемоданом-гардеробом,  моими  бумагами и угрюмым видом, с
которым Я слушал ее продуманные  объЯснениЯ  с  частым  вводным
словом  "например".  џ поскорее заперсЯ в уборной; теперь убить
его. Ћт платка веЯло мЯгким теплом, крольчонок был  белоснежный
и,  по-моему, самый миловидный из всех. Ћн не глЯдел на менЯ, а
только копошилсЯ и был доволен;  и  это  было  страшнее  любого
взглЯда. џ запер его в пустом аптечном шкафчике и, вернувшись в
комнату,  начал  распаковыватьсЯ; и ощущал растерЯнность, но не
горе, не вину, не потребность намылить руки, чтобы смыть памЯть
о последнем содрогании.
     џ понЯл, что убить его не могу.  Ќо  в  ту  же  ночь  менЯ
вырвало  черным  крольчонком.  Ђ  два днЯ спустЯ -- белым. Ђ на
четвертую ночь -- сереньким.

     ‚ы, наверное, любите красивый шкаф,  что  стоит  у  вас  в
спальне, с большой, широко распахивающейсЯ дверцей и с полками,
пустующими  в  ожидании  моего  бельЯ. ’еперь Я держу их там. ‚
шкафу. Џравда, невероЯтно? ‘ара  ни  за  что  не  поверила  бы.
Џотому что ‘ара ни о чем не подозревает, и то, что она ни о чем
не  подозревает,  --  результат  моих  изнурЯющих забот, забот,
которые сводЯт на нет мои дни и ночи, словно сгребаЯ их  единым
махом,   а  менЯ  самого  выжигают  изнутри,  так  что  Я  стал
твердокаменный, как морскаЯ  звезда,  которую  вы  положили  на
бортик  ванны  и  при виде которой всЯкий раз, когда ложишьсЯ в
воду, ощущаешь кожей морскую соль, и хлесткие  лучи  солнца,  и
рокот глубин.
     „нем  они  спЯт.  „есЯть  штук. „нем спЯт. „верца закрыта,
шкаф -- дневнаЯ ночь только длЯ них; там спЯт они  ночным  сном
со  спокойной  покорностью. “ходЯ на работу, беру с собой ключи
от спальни. ‘ара, видимо,  полагает,  что  Я  не  уверен  в  ее
честности,  и  в  глазах  у  нее, когда она смотрит на менЯ, --
сомнение;  каждое  утро  Я  вижу,  что  она  собираетсЯ  что-то
сказать, но в конце концов! так и не говорит, а мне только того
и  надо.  (Љогда  она вбирает в спальне с девЯти до десЯти, Я в
гостиной ставлю пластинку Ѓенни Љартера на полную громкость,  и
поскольку ‘ара тоже любительница саэт и пасодоблей, из шкафа до
ее  ушей  не  долетает ни звука, а может, они и в самом деле не
издают ни звука, потому что длЯ крольчат это уже ночь  и  времЯ
отдыха и покоЯ.)
     „ень длЯ них начинаетсЯ в ту пору, котораЯ наступает после
ужина,  когда  ‘ара,  уходЯ  с  подносом,  на  котором тихонько
позвЯкивают щипчики длЯ сахара, желает мне спокойной ночи  (да,
желает  мне  спокойной  ночи,  Ђндре,  самое горькое -- что она
желает мне спокойной ночи) и запираетсЯ у себЯ в комнате; и вот
Я остаюсь наедине -- наедине с ненавистным шкафом,  наедине  со
своим „олгом и своей печалью.
     џ  выпускаю  их,  они  проворно выпрыгивают, берут штурмом
гостиную, возбужденно принюхиваютсЯ к клеверу, который Я принес
в карманах, а теперь разбросал по ковру  мелкими  кучечками,  и
крольчата роютсЯ в этих кучках, разбрасывают их, приканчивают в
одно  мгновение.  …дЯт  с аппетитом, беззвучно и аккуратно, мне
покуда не в чем их упрекнуть, Я только глЯжу на них  с  дивана,
где  устроилсЯ  с  бесполезной  книгой в руках -- а Я так хотел
прочесть  всего  вашего  †ироду  [4],  Ђндре,  и  ‹опесову  [5]
"€сторию Ђргентины", котораЯ стоит у вас на самой нижней полке;
а они едЯт себе клевер.
     „есЯть  штук.  Џочти все белые. Џоднимают теплые головки к
светильникам, к трем неподвижным  солнцам,  которые  творЯт  им
день:  они  любЯт свет, ибо у них в ночи нет ни луны, ни звезд,
ни фонарей. ѓлЯдЯт на свое тройное солнце и радуютсЯ. €  скачут
по    ковру,    по    стульЯм,   десЯть   невесомых   пЯтнышек,
перемещающихсЯ, подобно стае комет, с места на место, а мне  бы
так  хотелось,  чтобы  они  вели себЯ смирно -- устроились бы у
моих ног и вели бы себЯ смирно, -- об  этом,  верно,  позволЯет
помечтать себе любое божество, Ђндре, вовеки неисполнимаЯ мечта
богов,  --  да,  вели  бы  себЯ смирно, не протискивались бы за
портрет  ЊигелЯ  де  “намуно  [6],  не   носились   бы   вокруг
бледно-зеленого   кувшина,   не   исчезали  бы  в  темном  зеве
секретера; и всегда их  меньше  десЯти,  всегда  то  шесть,  то
восемь, а Я гадаю, куда же делись два недостающих, а вдруг ‘аре
почему-либо  потребуетсЯ встать, а мне бы так хотелось почитать
у ‹опеса о том периоде, когда президентом был ђивадавиа [7].
     ‘ам не знаю, как Я  еще  держусь,  Ђндре.  ‚ы  помните,  Я
перебралсЯ  к  вам  в  дом,  чтобы отдохнуть. Ќе моЯ вина, если
времЯ от времени менЯ рвет  крольчонком,  если  из-за  переезда
цикличность изменилась -- это не проЯвление номинализма [8], не
волшебство,  просто  вещи не могут менЯтьсЯ так резко, иной раз
крутой поворот -- и когда вы ждали, что вас  ударЯт  по  правой
щеке, вам... ’ак ли, Ђндре, иначе ли, но всегда именно так.
     Џишу вам ночью. ‘ейчас три пополудни, но длЯ них это ночь.
„нем они   спЯт.   Љакое   облегчение   --   эта  контора,  где
полным-полно    криков,    распорЯжений,    пишущих    машинок,
заместителей  управлЯющего  и  ротапринтов!  Љакое  облегчение,
какой покой, какаЯ жуть, Ђндре!  ‚от  менЯ  зовут  к  телефону,
кто-то   из   друзей   обеспокоен,   почему  Я  провожу  вечера
отшельником, звонит ‹уис, зовет пойти погулЯть,  звонит  •орхе,
взЯл  длЯ  менЯ  билет на концерт. Њне так трудно отказыватьсЯ,
придумываю нескончаемые и неубедительные истории: нездоровитсЯ,
не укладываюсь в сроки с переводами  --  прЯчусь  от  жизни.  Ђ
вечерами, когда возвращаюсь с работы, то, поднимаЯсь в лифте --
о, этот пролет между вторым и третьим этажами! -- из раза в раз
неизбежно тешусь тщетной надеждой, что все это неправда.
     ‘тараюсь  по  мере сил не давать им портить ваши вещи. Ћни
чуть-чуть погрызли книги с нижней полки, Я заставил их другими,
чтобы ‘ара не заметила. ‚ы очень любили вашу  настольную  лампу
на  фарфоровом  цоколе, расписанном бабочками и кабальеро былых
времен? ’рещинка почти невидима: Я трудилсЯ целую  ночь,  купил
особой  клей  в  английском  магазине -- в английских магазинах
самый лучший клей, вы знаете, -- и теперь все времЯ сижу  подле
лампы, чтобы никто не задел ее снова лапкой (они любЯт постоЯть
неподвижно  на  задних  лапках -- зрелище, в котором, право же,
есть своЯ красота, тоска по человеческому уровню,  от  которого
они  так  далеки,  а  может  быть,  они подражают своему богу и
создателю,  который  ходит  по  комнате   и   угрюмо   на   них
поглЯдывает;  а кроме того, вы, возможно, замечали -- хотЯ бы в
детстве, -- что крольчонка в наказание можно посадить в угол  и
он  будет  сидеть там, очень смирно и упершись лапками в стену,
долгие часы).
     ‚ пЯть утра (Я немного поспал на зеленом диване, поминутно
просыпаЯсь от топота  бархатных  лапок,  от  легкого  звЯканьЯ)
сажаю  их в шкаф и принимаюсь за уборку. Џоэтому ‘аре не к чему
придратьсЯ, хотЯ иногда  Я  вижу,  как  в  глазах  ее  мелькает
сдерживаемое  недоумение,  она  некоторое  времЯ вглЯдываетсЯ в
какой-нибудь предмет, в пЯтнышко на  ковре  в  том  месте,  где
краски  чуть  поблекли,  и ей снова хочетсЯ задать мне какой-то
вопрос, но Я насвистываю симфонические вариации ”ранка, так что
ей  не  подступитьсЯ.  Љ   чему   пересказывать,   Ђндре,   все
злополучные подробности этого приглушенного и зЯбкого рассвета,
когда Я брожу в полусне и подбираю стебельки клевера, листочки,
белые   ворсинки,  и  натыкаюсь  на  мебель,  сам  не  свой  от
сонливости, а †ида Я так и не сдал в срок,  из  ’руайЯ  [9]  не
перевел ни строчки, и что мне писать сеньоре, котораЯ живет так
далеко  и  уже дивитсЯ, наверное, почему Я... к чему продолжать
все это, к  чему  продолжать  это  письмо,  которое  Я  пишу  в
промежутках между телефонными звонками и деловыми переговорами?
     Ђндре,  дорогаЯ Ђндре, единственное мое утешение -- что их
десЯть, а не больше. „ве недели назад у менЯ на ладони поЯвилсЯ
последний, и с тех пор -- все, при  мне  только  десЯток,  спЯт
сейчас  в  своей  дневной  ночи  и  растут,  они  уже  утратили
миловидность, обросли длинным ворсом, они уже подростки, у  них
полно  срочных  потребностей  и  прихотей,  наскакивают на бюст
ЂнтиноЯ [10] (он ведь Ђнтиной, верно, этот юноша  с  невидЯщими
глазами?), носЯтсЯ по гостиной, топоча на весь дом, так что мне
приходитсЯ  выгонЯть  их  оттуда, боюсь, вдруг ‘ара услышит и в
ужасе предстанет передо мной, да еще в ночной рубашке  --  ‘ара
ведь,  должно  быть,  из  тех,  кто спит в ночной рубашке, -- и
тогда... €х только десЯть штук, подумайте,  все-таки  небольшое
утешение,  чувство  покоЯ,  позволЯющее  мне  при возвращении с
работы преодолевать  пролет  меж  каменной  твердью  перекрытий
второго и третьего этажей.

     џ  прервал письмо, потому что должен был присутствовать на
совещании. „описываю у вас в  доме,  Ђндре,  в  глухой  серости
рассвета.  Ќеужели  уже и вправду следующий день, Ђндре? Џробел
на  листке  будет  длЯ  вас  промежутком,  мостком  между  моим
вчерашним письмом и сегоднЯшним. ‘амое времЯ сказать вам, что в
этом  промежутке  все  рухнуло,  что  оттуда,  где  вам видитсЯ
мостик, по которому так просто пройти, мне слышитсЯ грохот вод,
буйно  прорвавших  плотину;  длЯ  менЯ  после   этого   пробела
кончаетсЯ  то  спокойствие, с которым Я писал вам до того мига,
когда  был  вызван  на  совещание.  ‚  кубической  своей   ночи
беспечально  спЯт  одиннадцать  крольчат,  и,  возможно, сию же
минуту -- но нет, не сию. Њожет  быть,  в  лифте  или  у  самой
двери,  мне  уже все равно где, потому что теперь "когда" стало
"сию минуту", в любую из сих минут, что еще мне остались.

     •ватит, дописываю, потому что мне важно доказать, что Я не
так уж повинен в  непоправимом  ущербе  --  сущий  разгром!  --
нанесенном  вашему жилищу. ќто письмо Я оставлю на столе, пусть
дождетсЯ вашего возвращениЯ, было бы слишком  мерзко,  если  бы
почта доставила вам его как-нибудь Ясным парижским утром. ‚чера
вечером  Я  перевернул  корешками внутрь книги со второй полки,
кролики добрались и до них,  подпрыгиваЯ  и  замираЯ,  обгрызли
корешки,  просто  чтобы  поточить  зубы,  они  не  голодны, вон
сколько клевера, все времЯ покупаю и держу в Ящиках  секретера.
€зодрали  портьеры, ткань на креслах, край автопортрета Ђугусто
’орреса, усеЯли весь ковер волосками и вопили: уселись  кружком
под  лампой,  словно  поклонЯЯсь  мне,  и завопили, завопили --
по-моему, кролики так не вопЯт.
     ’щетно  пыталсЯ  Я  снЯть  с  ковра  ворсинки,   выровнЯть
изгрызанные  портьеры,  снова  запереть  их в шкафу. ‡анимаетсЯ
день, ‘ара, должно быть, скоро проснетсЯ.  ‘транновато:  мне  и
дела  нет  до  ‘ары.  ‘транновато:  мне и дела нет, что кролики
носЯтсЯ скачками в поисках новых игрушек. џ не так уж  виноват,
когда  вы  приедете,  сами увидите, что многое из поломанного Я
тщательно склеил клеем, купленным в английском магазине, сделал
что мог, чтобы вы не сердились...  —то  касаетсЯ  менЯ  самого,
между десЯтком и одиннадцатью штуками -- словно пропасть, ее не
перешагнуть.  ‚идите  ли,  десЯток -- куда ни шло, когда у тебЯ
есть шкаф, клевер и надежда, чего только не сотворишь. Ќо когда
одиннадцать штук, уже не то: где одиннадцать,  там  двенадцать,
Ђндре,  навернЯка,  а  где  двенадцать, там и тринадцать. € вот
рассвет,   зЯбкое   одиночество,   вмещающее   и   радость,   и
воспоминаниЯ,  и вас, и, может быть, много кого еще. ‚аш балкон
навис  над  улицей  ‘уипача,  улица  полнитсЯ  зарею,   первыми
городскими  звуками.  „умаю, не так уж трудно им будет смести в
кучу останки одиннадцати крольчат, разбрызганные по  брусчатке,
а  может  быть,  они  даже не заметЯт крольчат -- столько будет
возни с другим телом, надо убрать поскорее, пока  не  поЯвились
первые школьники.

     1  Papa  --  шутливое  прозвище  французского  композитора
Њориса ђавелЯ (1875 -- 1937).
     2 Ћзанфан Ђмеде (1886 -- 1966)  --  французский  художник,
близкий к кубистам и абстрак-ционистам.
     3  €думеЯ,  или  ќдом  --  древнЯЯ страна в Џередней Ђзии,
между Њертвым морем и заливом Ђкаба.
     4 †ироду †ан (1882-- 1944) -- французский писатель.
     5  ‹опес  Џетрона  ‚исенте   ”идель   (1815--   1903)   --
аргентинский писатель.
     6  Њигель  де  “намуно (1864-- 1936) -- испанский философ,
прозаик и поэт.
     7  ђивадавиа  Ѓернардино  (1780--  1845)  --  аргентинский
государственный  деЯтель,  в  1826  --  1827  гг.  -- президент
Ђргентинской республики.
     8 Ќоминализм --  направление  в  средневековой  философии,
считавшее,  что  понЯтие  есть наименование, которому у каждого
человека соответствует собственный индивидуальный образ.
     9 †ид Ђндре (1869 -- 1951), ’руайЯ Ђнри (настоЯщее имЯ  --
‹ев ’арасов, р.1911) -- французские писатели.
     10  Ђнтиной  --  юный  грек,  любимец  императора Ђдриана,
славилсЯ красотой.
Last-modified: Tue, 11 Aug 1998 14:21:14 GMT
Ћцените этот текст: