у сдавливало грудь,  словно на нее  петлю
накинули. …два  он упиралсЯ  ногой, петлЯ затЯгивалась, выдавливаЯ из легких
воздух, --  не вздохнуть прЯмо. Ѓольное бедро  тоже вело себЯ не  ахти, да и
рука, котораЯ вздулась  и мокла  под  полутораЯрдовым куском  чистого бинта,
горела не хуже, чем в  тот день, когда чертов  китаец вздумал поджарить ее в
масле. Њили через  три, только-только проехав магазин Љриббса, он решил было
вернутьсЯ,  так его  скрутило, на потом  подумал  об этой беспомощной  белой
старушонке с лежачим мужем, прикинул,  что еще столько же  -- и  выйдет  уже
больше, чем полдороги, и налег на педали.
     ‡а  мостиком  через  ’ыквенный ‹ог он почувствовал себЯ лучше. ‚низу на
гниющем стволе  он увидел  черепах,  вытЯнувшихсЯ цепочкой, словно  костЯшки
домино  -- он мог бы плюнуть на них, если б захотел,  -- и ему  вспомнилось,
как  в  детстве  они  с “илером выуживали  черепах  старым  оконным крючком,
вспомнилсЯ вкус похлебки, которую варила из них мать, вспомнилось, как они с
братом прибивали пустые панцири к южной стене дома, пока всю  ее не покрыли.
Љогда  он  проезжал через  •оллиуэйс-Њедоу, где из  пнЯ от каждого из дубов,
срубленных на постройку флота  конфедератов, выросло  по новому  дереву, его
костлЯвые старые ноги задвигались живее, а петлЯ чуток ослабла.
     Џод  одним  из  этих   пней  мальчиком  он  нашел  птенца  совы-сипухи,
неоперившегосЯ  малыша,  самого слабого из  выводка,  в котором, кроме него,
было еще двое.  ќтот собралсЯ уже отдавать Ѓогу душу --  братец с сестричкой
почти  затоптали  его  когтистыми  ногами и  расклевали  ему голову  и  одну
сплошную рану. Ћн  давал  птенцу рыбу, которую тот не стал  есть, и мышей --
они  понравились. Љогда мама  увидела, как он режет мышь на кусочки  большим
отцовйсим ножом, она решила, что он спЯтил;  все же он выходил птенца, потом
подрезал  ему крыльЯ,  и  тот его полюбил, но  в конце  концов  его загрызла
собака. ‘ тех пор прошло, считай, лет шестьдесЯт, и теперь, въезжаЯ в ворота
Џрибрежных  Џоместий и  сворачиваЯ  налево,  в  проезд  ‘оленых  ‚етров,  он
удивлЯлсЯ, как это он  все так помнит  и  какаЯ же это  сила -- человеческаЯ
памЯть:  взЯла  и  вытащила его из-за  рулЯ  велосипеда  и из  жары  этой  и
перенесла назад,  через все тЯгучие годы.  Ќо когда он подъезжал к Ѓустерам,
невесть откуда роем налетели зеленые мухи, и петлЯ опЯть стала затЯгиватьсЯ,
и он вернулсЯ в нынешнее. Ћн почувствовал вкус пота, стекавшего к углам рта.
     ‹адно. Џосидеть минутку на корточках  в теньке, где так приЯтно холодит
высокаЯ трава, потом вволю  напитьсЯ из  садового шланга, и давай трудись. €
не надо идти к ним, не надо говорить ничего. ‘ами увидЯт в окно, как блестит
на  солнце его  мачете,  услышат,  как он будет  заводить  газонокосилку,  и
скажут: "Ђ,  это  Ћлм-стед  “айт -- надо же, вкалывает в такую  жару, скорей
налить ему стакан лимонаду, да водки туда плеснуть, как он любит".
     Ћн присел на корточки, и петлЯ дала слабину. Џотом склонилсЯ к  шлангу,
и прохладнаЯ вода его  оживила,  можно бы  начинать, если  бы  не опЯть  эта
чертова  боль в бедре и не соленый пот, который жидким  пламенем жег больную
руку.  Џлевать Я хотел на врачей, подумал он, покрепче стЯнул  бинт здоровой
рукой, сунул ту, другую  под воду и держал, пока не смыло всю соль  и жжение
не  утихло. Џотом вынул мачете  и  начал подрезать  кусты короткими быстрыми
движениЯми кисти.
     Џоработав с полчаса или побольше, он оказалсЯ  с  той стороны дома, что
выходила к морю; там, за низенькими воротцами,  увитыми  глицинией, виднелсЯ
бассейн. “  бортика кто-то сидел, и это его удивило -- не только потому, что
жарко было, но и потому, что старуха с мужем не обращали на бассейн никакого
вниманиЯ  и  позволЯли  ему  между  приходами  чистильщика  бассейнов  вовсю
зарастать  зеленью,  что  твой  пруд. ‚нук, что  ли, приехал  из колледжа. ‚
последние  годы  он  времЯ  от  времени тут  показывалсЯ -- то  вокруг  дома
шатаетсЯ, то парома ждет, то носитсЯ как угорелый в своей красной спортивной
машине  в магазин Љриббса и обратно,  в общем, ничего  парнишка,  хотЯ глаза
как-то  слишком  широко  расставлены  и  стрижетсЯ,   как  сорок  лет  назад
стриглись. —ерт, он ухмыльнулсЯ, поЯвись вдруг у мальца на голове прическа с
ќм-ти-ви, он  и  не понЯл бы,  что это  такое.  Њачете  посверкивало; но вот
раздалсЯ всплеск, и, обернувшись, Ћлмстед  “айт увидел крути на воде, мокрые
бултыхающиесЯ конечности  и  гладкие, как  выдрина шерсть, волосы --  глЯнул
мельком и тут же забыл.
     Џокончив с  кустами остролиста вокруг  дома,  он  пошел  к бассейну.  ‚
прошлый раз он глицинию не трогал, и теперь она разрослась черт  знает  как,
пускаЯ во все стороны  змеиные побеги,  и вид имела  неважный.  Ћн шел через
лужайку, опустив здоровую  руку с мачете, и  вспоминал мать --  вот вам  еще
один фокус памЯти, когда окружающее у тебЯ из головы как ветром выдувает и в
тебЯ, теснЯсь, входит прошлое во всех  своих важностЯх и неважностЯх. ‘ейчас
он видел  только одно, одна-единственнаЯ картина влезла  к  нему в мозг и не
уходила: мама хлопочет у плиты, они с “илером и папа сидЯт за столом, в ушах
стоит неистовый,  ведьминский вой  урагана, окна трЯсутсЯ, по крыше  скребут
чьи-то  когти, а мама как  ни в чем  не бывало наклонЯет чугунную сковороду,
чтобы растеклось масло, и  шлепает на нее новую порцию  кукурузных  лепешек.
Џока вспоминал, ему полегчало; но  вот  он поднЯл глаза, встретилсЯ взглЯдом
со  старухиным  внуком  и  увидел,  что  внук  таращитсЯ  на  него,  как  на
привидение.
     €  это было  начало конца,  это было узнавание. Ќе внук он вовсе, какой
там внук -- петлЯ внезапно впилась в грудь со страшной силой, -- он... он...
у Ћлмстеда “айта  не осталось слов, чтобы выразить то, что он увидел, только
гнев трещал в нем, как жир на раскаленной сковороде. ЏоднЯв над головой руку
с мачете, он сделал три шага вперед, вглЯдываЯсь в эти китайские глаза, нос,
рот и уши, что  вновь  Явились над ним измыватьсЯ. "‘волочь!" -- крикнул  он
или, скорей, попыталсЯ крикнуть;  слово застрЯло у  него в горле и принЯлось
душить  его -- петлЯ... удавка... две петли... и что-то  у него внутри вдруг
подалось, и он рухнул лицом в водЯную глубь, знаЯ, что никогда больше ему не
будет  трудно дышать.  ‚  то  утро -- шестое утро в доме  Ѓустеров  --  •иро
проснулсЯ от запаха жареной ветчины и  Яичницы с помидорами, а еще от звуков
смутно знакомой симфонической музыки -- кажетсЯ, русской или европейской. Ћн
облачилсЯ в свежевыстиранные шорты (ќмбли ‚устер, пустившись в рассуждениЯ о
джинсовых  тканЯх  --  тайваньских, корейских  и фирмы  "„жордаш",  пыталась
всучить ему джинсы внука, но они на него не налезли), натЯнул серую футболку
и плотные хлопчатобумажные носки, обулсЯ в высокие кроссовки "Ќайк", которые
оказались ему как раз по ноге, и сбежал вниз завтракать.
     ‡вуки  оркестра  приветственно окрепли;  повернув  за угол  и  войдЯ  в
освещенную солнцем  гостиную,  он  встретилсЯ взглЯдом с  утренней служанкой
„олли, котораЯ тут же, как мышка, шмыгнула прочь.  …сли  ее сменщица ‚ернеда
была крепко  сбита  и подозрительна, то  с „олли все наоборот: субтильнаЯ  и
нервнаЯ, она все времЯ отводила глаза в  сторону. Џрическа ее была настоЯщим
парикмахерским  чудом,   а  желтовато-коричневаЯ   кожа  напоминала   цветом
форменную куртку, в которой •иро мальчиком ходил в школу. Ћна ретировалась в
столовую,  предоставив  •иро отвешивать глубокие  поклоны хозЯину и хозЯйке,
которые завтракали за столом  у окна-фонарЯ,  выходЯщего на море.  Ћт стекла
шло сиЯние. Ќад их головами висели  чайки. ‡а пением скрипок угадывалсЯ  шум
прибоЯ,
     -- ‘эйдзи! -- воскликнула  стараЯ дама, глЯдЯ на  него с  хитрым видом:
голова склонена набок, размазаннаЯ  губнаЯ помада скрадывает  кривую улыбку.
Ћн видел, как она силитсЯ сдержатьсЯ, кусает губу, стараЯсь  укротить  поток
банальностей,  который, как  бич, гонЯл ее  Язык между небом и губами каждую
секунду бодрствованиЯ.  -- Ћхайо,  --  поздоровалась  она  с ним по-Японски,
борЯсь со своим непоседливым Языком, даже глаза выпучила от натуги.
     Ћн еще раз поклонилсЯ.
     -- Ћхайо годзаимас, -- сказал он и поклонилсЯ главе семьи. Ќо тому было
все  равно --  он был  слепоглухонемой и торчал,  подпертый в своем кресле с
колесами, как воронье пугало на шесте.
     Ќа столе были ломтики ветчины, Яичница с помидорами, тосты, масло, кофе
и джем. Ќе ахти какой завтрак;  он предпочел бы  о-тЯдзукэ -- рис в  зеленом
чае, --  но ему грех было жаловатьсЯ после скитаний по болотам, после крабов
и кузнечиков, после достопамЯтной  трапезы, состоЯвшей из растворимого кофе,
соевой   забелки  и  сахарина.  €  все  же  американцы  обращаютсЯ  с   едой
по-варварски  --  валЯт  все в  одну  кучу,  не думаЯ  ни  о  красоте,  ни о
соразмерности,  как  будто еда -- это что-то постыдное; если бы не голод, он
ни за что бы не взЯл это в рот. Ћн выдвинул стул, чтобы сесть.
     -- Ќеужели вы ничего не замечаете? -- спросила старушонка, всЯ дрожа от
усилиЯ  обуздать  буйную речевую поросль,  потоки  слогов,  слов и  фраз. Ћн
озадаченно застыл, так и не сев.
     -- Њузыка, -- сказала она. -- Њузыка, ‘эйдзи... -- и взЯла себЯ в руки.
’еперь она улыбалась, показываЯ слишком  большие  длЯ  ее  рта  зубы -- иные
мертвые, потемневшие, иные желтые, иные обломанные.
     ‚друг  до  него  дошло. Њузыка. ќто старуха повинность  такую  на  него
наложила.  …го  ушам  эти  звуки  говорили  мало  --  ему  больше  нравилась
американскаЯ  музыка,  в основном  "диско"  и "соул", Њайкл  „жексон,  „онна
‘аммер,  Њаленький ќнтони и "€мпириалс", -- но он  уже понЯл, чего  от  него
хотЯт. —то ж, почему бы и нет  -- ведь она так к нему добра, так хорошо  ему
живетсЯ  в  ее доме. Ћн  отодвинул  стул, отступил на шаг,  сосредоточилсЯ и
пошел  вовсю  дирижировать,  загребаЯ  воздух  мощными  широкими  движениЯми
пловца-стайера.
     Њного  позже, когда  Ѓартона  покормили, переодели  и выкатили  в  тень
подышать воздухом; когда поЯвилась и вновь исчезла, как домашнее привидение,
„олли, выдав себЯ только едва  уловимым  стуком посуды  когда  ќмбли  ‚устер
расточила  все  континенты, все океаны,  все галактики  своего красноречиЯ и
отправилась вздремнуть,  •иро вышел посидеть  у  бассейна и набратьсЯ  новых
сил.
     ‡десь,  в  замкнутом,   соразмерно  организованном  и  должным  образом
ухоженном пространстве, он  чувствовал  себЯ в  безопасности. €  вода  --  в
первый день она была мутнаЯ, но он нашел нужные химикалии, хлор и кислоту, и
за ночь она стала прозрачной, --  вода успокаивала его.  ‚се послеполуденное
времЯ,  пока  солнце висело  в зените и жара  усиливалась, он  то нырЯл,  то
вылезал  наружу  в плавках, которыми снабдила  его  ќмбли ‚устер, -- короче,
резвилсЯ, как тюлень. € при каждом погружении он чувствовал,  как очищаетсЯ,
как становитсЯ человеком, как отдалЯетсЯ от  болотной трЯсины. Ћн ложилсЯ на
спину,  подставлЯЯ грудь солнцу, и смотрел, как по небу проплывают  чайки; а
когда „олли, прЯча глаза, неслышно поставила перед ним тарелку с  сандвичами
и фруктами, он принЯлсЯ за еду с тихим удовлетворением и глубокой, смиренной
благодарностью.
     Ћн  начал думать,  что Ђмерика не  так  уж и плоха.  Ћн  даже  помечтал
немножко о том, как бы хорошо остатьсЯ в этом доме насовсем, превратившись в
‘эйдзи, кем бы он ни был, разыскать в телефонной книге отца и пригласить его
тоже. ‚месте они бы вволю поплавали, он и отец, и вместе, благодарЯ выдержке
и  терпению, могли бы пробивать  бреши в  душном  монологе  ќмбли  ‚устер  и
нормально  дышать.  Ќо  он  понимал,  что  это  несбыточные  мечты,  прихоть
фантазии, он знал, что тут  его рано  или поздно накроют. ‚едь он на острове
-- угораздило же, из всех  мест, -- и ему надо отсюда выбиратьсЯ. Ћн подумал
было, не попросить ли старую даму отвезти его на материк в багажнике машины,
но  с этим, конечно, предвиделись сложности. „аже заставить  ее замолчать на
срок, достаточный, чтобы высказать эту просьбу, казалось почти  невозможным.
€ потом, что он  ей скажет -- что он  преступник, грабитель,  хулиган? € что
зовут его вообще-то не ‘эйдзи? € где он, этот материк? Ћт бассейна был виден
только открытый океан, спокойный, бесконечный синий океан, который колыхалсЯ
над  выпуклостью  земного шара и бил волнами в  берега всех континентов.  €з
дальней  части  дома  он  видел другой  дом, за ним  еще  один дом, а за ним
болото.
     ‹одка,  думал  он. Њожет,  ему  удастсЯ  выклЯнчить какую  скорлупку  с
веслами или парусом, катамаран, что угодно. ‘колько же тут плыть, интересно?
Ћн  обдумывал  эту  теоретическую  возможность,  размышлЯл,  как  боротьсЯ с
волнами   и  как  преодолеть  вонючую,  гнилую  полосу  водорослей,  котораЯ
навернЯка  окружает вожделенную землю, -- и вдруг почувствовал,  что на него
смотрЯт. ЏоднЯл глаза, и вот он тут как тут, человек, видеть которого ему уж
никак не хотелось.
     „а  нет, это кошмарный сон. ѓаллюцинациЯ. Ќе может такого  быть. Ќо вот
галлюцинациЯ зашевелилась,  и  он понЯл, что никакой это не  сон, это  негр,
каннибал, сумасшедший, который стал палить в него из ружьЯ, когда он вышел к
нему голодный,  беспомощный и полумертвый от  усталости,  -- это  именно тот
негр, столь же  реальный, как палЯщее солнце. •уже  того: у него в руке было
оружие, меч-кэндо, и приближалсЯ он закатив глаза, все  лицо -- одна большаЯ
чернаЯ воронка рта.  •иро охватил страх.  ‘вЯщенный  ужас. ‚  этой фигуре не
было ничего человеческого, одна адскаЯ одержимость, одержимость колдуна  или
шамана, в судорогах и корчах выталкивающего проклЯтие из пылающей глотки.
     •иро вскочил на ноги. “ „зете про такое  нигде не говорилось.  …ще один
взглЯд на черного  оборотнЯ -- теперь он  в исступлении рыл,  ковырЯл ногами
землю,  --  и,  схватив  одежду  в  охапку,  •иро  махнул  через забор,  как
заправский  барьерист. Ќазад он не оглЯдывалсЯ,  какое там, -- ему казалось,
он по воздуху летит. ’ри прыжка, и двор позади,  там еще один забор и другой
двор, где женщина с носом, вымазанным какой-то дрЯнью, вскочила с шезлонга с
воплем, впившимсЯ в него как стремительный  томагавк, и он летит в следующий
двор,  где  на  него кидаетсЯ  свора  игрушечных  собачек.  „альше,  дальше,
раскидываЯ   садовую  мебель,  через  мощеные  дворики,   кирпичные  заборы,
штакетник  и  цепные  ограды,  словно  прирожденный  бегун.  €зо всех щелей,
пригнув головы, ему наперерез выскакивали псы, всЯ округа  уже огласилась их
неистовым лаем и злобным рычанием. Ћн бежал и бежал.
     Љогда он, запыхавшись и потерЯв  голову  от страха, опрометью влетел  в
рощу  из  декоративных сосен  на склоне  холма,  раздалсЯ  первый отдаленный
цепенЯ-щий  вой  сирены.  ќто  за  ним.  Џригнувшись  к  земле,  прЯчась  за
деревьЯми, он  добралсЯ до вершины холма  и тут увидел, что  путь перерезает
высокаЯ  кое-как  оштукатуреннаЯ   стена,   настоЯщаЯ   американскаЯ  стена,
массивнаЯ и грубаЯ; штукатурка  местами  обвалилась,  отслоившись, как кожа.
”утов десЯть высота, не меньше. Ћн прижалсЯ к шершавой поверхности, стараЯсь
отдышатьсЯ;  весь  ад  всполошившейсЯ  округи стучал  ему  в  уши,  заглушаЯ
отдаленный рокот прибоЯ. Ћн чувствовал  себЯ голым. Ѓеззащитным. ЏотерЯнным.
Ћставалось только карабкатьсЯ на стену, уповаЯ на лучшее.
     ќто-то был  пустЯк. Ћн перелез  в два счета.  Ђ  спрыгнув, увидел,  что
находитсЯ  в саду --  роскошном, запущенном, безлюдном.  ‚иднелись бассейн и
кабинка длЯ  переодеваниЯ. ‚далеке  слышались крики,  лай,  завывание сирен.
Ћсторожно, крадучись, пружинистой уверенной самурайской походкой он вышел на
мощеный  бортик  бассейна, отворил  дверь кабинки  и  скрылсЯ  в ее  затхлой
темноте.
     Џозже,  много позже, когда настала ночь и умолкло  все, кроме  стрекота
сверчков  по  ту сторону  стены  и  затихающих  шумов из  дома, при  котором
находились  сад,  лужайка,  бассейн  и  кабинка,  •иро  вышел  из   укрытиЯ.
‘овершенно  бесшумно,  без единого  плеска, он окунулсЯ в бассейн,  смываЯ с
себЯ следы бегства, пЯтна от  травы  и присохшие  комки грЯзи.  Џотом сел  в
темноте,  чтобы  обсохнуть;  сердце  билось  медленно  и  ровно.  Ђккуратно,
тщательно,  словно исполнЯЯ некий  ритуал, он надел шорты, футболку, носки и
кроссовки:  спешить  было некуда.  Ћн  выработал  план.  Џлан очень простой.
ЌачинавшийсЯ и кончавшийсЯ домиком  в лесу и секретаршей с белыми ногами. Ћн
увидел ее  снова -- в сотый, наверно, раз -- такой, какой она была в ту ночь
в лодке, нагой и  размЯкшей, увидел ее за письменным столом, оборачивающейсЯ
к нему, предлагающей кров и пищу. Ћн встал, высмотрел вблизи от дома  ворота
и  бесшумно  пересек  лужайку. Њиг  --  и  он  уже  вдыхает запах гудрона  и
чувствует под ногами твердую плоскость дороги.
     Ѓезотчетно он наклонилсЯ и потрогал ее. Ћна была еще теплаЯ.
     ‚се еще на свободе
     ’еперь  Ясно:  он  остаетсЯ  у  нее,  под  ее  защитой,  и остаетсЯ  на
неопределенное времЯ. Џо крайней мере, до тех пор, пока  все не улЯжетсЯ. Ћн
попал в  какую-то историю на том конце  острова, в  Џрибрежных ЏоместьЯх,  и
тамошние  жители малость взбудоражены. Ќа  другой день после его возвращениЯ
на шестой странице газеты, выходЯщей в ‘аванне, поЯвилась заметка -- правда,
без особых подробностей,  но  все же быстро сработали, и  заголовок  гласил:
"Ќелегал с  ’ьюпело  все еще  на  свободе".  Џо  острову  прокатилась  волна
невероЯтных слухов. „вумЯ днЯми позже "’ьюпело-Ђйленд бриз" целиком посвЯтил
ему первую страницу.
     ђут навернЯка пропустила бы  статью  в  "Ѓризе",  если бы  не ‘энди  „е
•ейвен. Ћна  провела  весь  день  за  пишущей  машинкой  в  обществе  своего
экзотического  подопечного  --  она двигала  вперед  "Џрибой  и  слезы",  он
наслаждалсЯ  какой-то  книжонкой  в  мЯгком  переплете,  полной  иероглифов,
которую вытащил невесть  откуда;  так что она пришла на  коктейли, считай, к
шапочному  разбору.  ‘энди  стоЯл за  стойкой  бара в  передней  гостиной  и
смешивал напитки. Џоэт  Ѓоб и Ђйна  ‘одерборд  больше  не были вместе --  на
уик-энд приехала  жена Ѓоба,  и  все  на  этом кончилось,  так что Ђйне, чьи
бесцветные брови растворЯлись,  как  мираж,  в  белобрысой челке, оставалось
только сидеть  у  стойки и мечтательно  смотреть на ‘энди. Ћстальные большей
частью уже переместились  в столовую, и  длЯ ђут это было благом: по крайней
мере, от „жейн айи и ее противного мелкого серебристого смеха она избавлена
на времЯ.
     -- ќй,  ‹а  „и,  -- окликнул ее  ‘энди,  -- что  новенького?  -- Ћн уже
тЯнулсЯ за водкой, бокалом и блестЯщим ведерком со льдом.
     --  „а ничего особенного, -- ответила  ђут,  пожав плечами.  -- ђабота,
только и всего. -- Ђ  что еще она могла сказать? —то укрывает преступника от
правосудиЯ? Ћна улыбнулась Ђйне. ’а улыбнулась в ответ.
     -- ‘ лимоном тебе?
     ђут кивнула, и ‘энди подал ей бокал. ‚  окнах пылал золотой  закат; ђут
хотелось просто стоЯть вот так и длить  мгновение. ‘аксби где-то пропадал со
своими  садками,  неводами и высокими болотными сапогами, но она сегоднЯ его
еще  увидит  --  он  обещал ей,  -- а в ее  студии притаилсЯ •иро.  †дет ее.
‡ависит от  нее. ‚первые  за  много  дней она чувствовала себЯ по-настоЯщему
хорошо, была собой в  полном  смысле  слова.  Ќо  вот гомон  в столовой стал
смещатьсЯ ближе, и  она невольно напрЯглась, пытаЯсь выделить отвратительный
хохоток  „жейн   айи.  Ћт  пригубленной  водки  во  рту  сделалось  горько.
Ѓлагодушие исчезло.
     -- ‚идела?  --  спросил ‘энди,  подаваЯ ей  через стойку номер "Ѓриза".
Ќесколько секунд  она пЯлилась в  газету, пока не понЯла, в  чем дело; потом
поставила  бокал. —“†…‡…ЊЌЋ… ‚’Ћђ†…Ќ€…! -- кричал  аршинный заголовок, а под
ним --  зернистаЯ увеличеннаЯ фотографиЯ  •иро, вид у  него был робкий.  Џод
самым подбородком, словно там и выросла, красовалась  карточка с загадочными
иероглифами и  семизначным номером.  Ћн выглЯдел растерЯнным и несчастным, и
если бы она не видела его живьем, дала бы ему лет двенадцать.
     -- †алкий довольно тип, правда?  -- ухмыльнулсЯ  ‘энди. ђут  ничего  не
ответила. Ћна пробегала глазами газетные колонки и взЯтые в рамочки рассказы
свидетелей о  том, какой ущерб  нанес •иро декоративным  гротам и  цветочным
клумбам  в  Џрибрежных  ЏоместьЯх. ’ам  же  напечатали  интервью с женщиной,
котораЯ  приютила его, принЯв за другого;  далее  -- жалоба соседки, которую
беглец  напугал до  смерти,  ворвавшись  в  ее  сад  без  предупреждениЯ,  и
сообщение  о  смерти  от  сердечного  приступа некоего  Ћлмстеда  “айта,  не
вынесшего  внезапной  встречи  с подозреваемым, который напал на него  в его
доме тремЯ неделЯми раньше.
     -- € чего  этот Япошка ссыт против ветра? -- ‘энди все еще улыбалсЯ. Ћн
облокотилсЯ  на стойку, глЯдЯ на  ђут из-под белесых прЯдей, падавших ему на
лоб. Џотеха, да и только.
     Ђйна  потЯгивала белое  вино  из бокала с кубиком льда. Ћна  говорила с
придыханием и странно тихо длЯ ее комплекции.
     -- Ћставили  бы беднЯгу  в покое --  Я  хочу сказать, посмотрите на его
лицо, -- наклонившись, она постучала  по фотографии  лакированным ногтем. --
Ќеужто, по-вашему, он представлЯет опасность?
     ђут тем временем читала про шерифа  Џиглера -- тот поклЯлсЯ не  мытьем,
так катаньем  положить конец  этому  безобразию, ведь  разыскиваемый даже не
американский гражданин, проник в страну  нелегально; и нет, он  не исключает
того, что (опущено бранное слово) может быть застрелен на месте.
     -- ‡ачем будоражить этих свинЯчьих фермеров... -- тЯнула свое Ђйна.
     -- ‚от и  Я говорю,  --  сказал  ‘энди.  --  ‚ыходит  прЯмо  по  фильму
"ЏогонЯ". -- Ћн хлебнул  еще  водки с апельсиновым соком. -- Џомните? Њарлон
Ѓрандо, „жейн ”онда, ђоберт ђедфорд.
     ђут первый раз за все времЯ поднЯла на него глаза.
     -- „а, -- ответила она. -- ’о есть нет, Я хотела  сказать. Џослушай-ка,
не дашь мне эту газету?
     ‚ тот вечер ђут пропустила  ужин.  Ћна  только  заскочила ненадолго  на
кухню, где  хлопотал ђико под руководством  шеф-повара (его  звали  Ђрман де
Ѓушетт, и он вознес  "’анатопсис" -- точнее,  его кухню,  -- на недосЯгаемую
высоту  среди всех домов творчества).  ’ам  она  положила в судки pompano en
papillot,  artichauts au  beurre noir (ыбу  помпано  в  промасленной бумаге,
артишоки в масле), сваренные на пару баклажаны, французскую булку  и жареный
картофель. -- ђомантический ужин вдвоем? -- услышала она. Ќад ней возвышалсЯ
де  Ѓушетт,  лихо  заломив колпак и  игриво вздернув  брови.  …му  было  под
шестьдесЯт, он скрывалсЯ от  последствий нескольких неудачных браков,  любил
потЯгивать коньЯк  и  временами  как бы невзначай проводил рукой по Ягодицам
симпатичных колонисток. -- ‚ы да ‘аксби? €ли у вас что-нибудь  такое на уме,
о чем лучше и не спрашивать?
     ђут укладывала еду, не поднимаЯ головы.
     --  Ѓуду работать до  ночи, только и всего, Ђрман. ‘акс поЯвитсЯ позже,
если  вообще поЯвитсЯ.  †утко романтично. -- Ћна сполна одарила его улыбкой,
умыкнула  с полки над  стойкой  бутылку вина и  скользнула  в дверь, оставив
протЯнутую к ее бедру руку ни с чем.
     Љогда она вернулась в студию,  было уже почти семь. ‘олнце садилось. Ћт
океана  веЯло свежестью. ‚се было тихо. •иро  должен  был  ждать  ее  только
утром, и, подходЯ  к  лужайке, она  задумалась,  как дать  о себе  знать, не
напугав  его.  Њожно  было,  конечно, окликнуть его с  близкого  расстоЯниЯ:
"•иро, не бойсЯ!" или "ќто Я, ђут!" -- но, не ровен час, услышит  кто-нибудь
посторонний. Ђ если не  предупредить его вовсе, то, едва заслышав  шаги,  он
взовьетсЯ, что твоЯ ракета, потолок пробьет.
     „о дома было совсем близко, когда ее осенило: она начнет петь,  затЯнет
что-нибудь,  а  если  кто  услышит,  пусть  думают,  что она  под мухой, или
спЯтила, или настроение у нее хорошее, -- ей-то какаЯ разница. €, прижимаЯ к
груди газету и судки, она уверенно  двинулась через лужайку, выводЯ  высоким
чистым сопрано, каким  отличалась в  певческом  клубе, первое, что пришло  в
голову: "ѓде ты был, где ты  был, мальчик Ѓилли,  мальчик Ѓилли? ѓде ты был,
где ты был, милый Ѓилли? џ жену себе искал..."
     Ћна осеклась --  в окне, как чертик  из табакерки,  показалсЯ •иро. …го
лицо было застывшей маской чистого ужаса,  лицом человека, проснувшегосЯ  от
грохота бомбежки,  свиста трассирующих  пуль,  атомного  взрыва.  Ќо  потом,
поймав его взглЯд, она понЯла, что он узнал ее, все в порЯдке.
     -- џ еду принесла, -- сказала она еще в дверЯх, рассчитываЯ,  что слово
"еда" мигом его успокоит, -- и еще
     вот  это.  --  Ћна опустила  серебристые судки  и развернула  перед ним
газету.
     •иро,  как  завороженный,  уставилсЯ  на  ровную  простыню  листа.  Ћна
заметила, что глаза его, упершиесЯ в заголовок, были неподвижны.
     -- ’ы по-английски-то читаешь? -- спросила она.
     Ђ как  же. …ще бы. Ћн гордилсЯ достигнутым  уровнем.  Ђмериканцы  с  их
большими ступнЯми и высокомерно-снисходительным отношением к остальному миру
не  знают  никаких  Языков,  кроме  своего  собственного.  Ќо  Японцы, самый
читающий  народ  на свете, учатсЯ английской грамоте уже в начальной  школе.
ђазумеетсЯ, поскольку в џпонии живет мало  иностранцев и поскольку  ЯпонскаЯ
система обучениЯ построена во многом  на зубрежке, средний Японец куда лучше
читает на иностранном Языке, чем общаетсЯ.
     •иро поднЯл взглЯд от газеты.
     -- ‘ькола нас обусЯет, -- сказал он.
     ђут сложила газету заметкой наверх и протЯнула ему. Ћн кивнул в ответ и
опустил в нее затравленный взглЯд.
     -- Ќа  тебЯ и впрЯмь  все вызверились, -- сказала  она.  -- —то  ты там
натворил такое?
     Ћн пожал плечами.
     --  Ќисего, ђусу.  …л еду. ‘тараЯ дама  говорит,  говорит.  Ќикогда  не
уситанет.
     Ћн  попыталсЯ  улыбнутьсЯ улыбкой школьника,  уличенного  в проделке. ‚
Џрибрежных ЏоместьЯх произошло нечто такое,  о  чем он умолчал, -- это  было
Ясно.
     -- Љстати, о еде, -- сказала она. -- Ќадеюсь, от рыбы ты не откажешьсЯ?
     ‡а  ужином (она  отодвинула  в  сторону  машинку  и  ворох  исчерканных
страниц, из которых  должен был  родитьсЯ ее  первый большой  рассказ, и они
устроились за письменным  столом) он рассказал ей  всю историю. ђассказал об
ошибке  ќмбли ‚устер, о том, как она оставила его ночевать,  о своей радости
от ванной, чистых простынь и трехразового питаниЯ, о своем смЯтении и  ужасе
от поЯвлениЯ Ћлмстеда “айта, напавшего на него без всЯкой причины.
     -- Ѓез  предупрездениЯ, ђусу, без нисего -- и у него был месь, Я думаю,
кэндо. Ћн хосет менЯ резать, ђусу, убить.
     Љак  ни  крути,  а  Ћлмстед “айт умер, и ђут  задумалась  о юридических
последствиЯх этой смерти.
     --  ’ы ведь его не трогал, правда? •иро  отвел глаза  и покраснел. -- џ
безал, -- призналсЯ он.
     ђут разлила  вино, и они пили и разговаривали, пока домик не погрузилсЯ
в  сумерки  и  привычные  предметы  --  пишущаЯ  машинка,  плита,  кофейник,
саррацении в горшках и  репродукциЯ с картины •окни, которую она повесила на
стену,  чтобы  оживить  интерьер,  --  не  начали  расплыватьсЯ  в густеющей
вечерней  мгле.  Ћна рассказала  •иро  о своем  детстве в  ‘анта-Њонике;  он
поинтересовалсЯ, были ли там Японцы. Ђ негры? Ђ мексиканцы? Ћн поведал  ей о
своем американском отце-хиппи, о позоре матери, о кличках, которые ему стали
давать, едва он ходить научилсЯ.  Ћна  наклонилась к нему, вглЯделась -- да,
точно.  ‚олосы,  глаза,  пропорции  тела  --  все  говорило  о том,  что  он
наполовину американец.
     Ћна стала рассказывать  о своей работе. ’ак она что, писательница?  ќта
возможность, похоже, не приходила  ему раньше  в  голову, хотЯ он весь  день
слышал,  как  она  стучит  на  машинке.  Џотом  она  перешла  к  „жейн айн,
приехавшей в  "’анатопсис" и захватившей ее место. Ћн  сочувственно  слушал.
"Ћсень опасно, ђусу. Ќе дай загонЯть в угол". ‚ свой черед он рассказал ей о
’ибе и “гре, поведал свою мечту о ѓороде Ѓратской ‹юбви.
     ‹етом на юге темнеет в  один миг. ‘олнечный свет  блекнет, Ярко-зеленый
цвет   буйной   растительности  переходит   в  серый,   и  ночь   опускаетсЯ
стремительно,  как занавес. Џока они ели и беседовали, заоконную мглу начали
прорезать светлЯки, и ђут перестала различать черты лица •иро.
     -- Џопробую  тебе помочь,  -- сказала она,  помолчав. --  •оть Я  тогда
стану вроде как твоей сообщницей, все же попытаюсь вывезти тебЯ с острова  и
отправить на север на поезде или автобусе. -- Ћна достала сигарету, чиркнула
спичкой. -- ѓород Ѓратской  ‹юбви ты врЯд ли  отыщешь, но в Ќью-‰орке ты, по
крайней мере, сможешь растворитьсЯ, это там проще простого.
     ѓолос •иро прозвучал из тьмы приглушенно и взволнованно:
     -- џ сто рьет буду твой дорзник.
     -- Ѓог с тобой,  -- отмахнулась она. --  ’ы бы  сделал то же  самое длЯ
менЯ, и кто угодно бы сделал.
     Ћна не смогла бы объЯснить, что имела в виду,  но  она  чувствовала его
замешательство, понимала, что тут задета некаЯ ЯпонскаЯ  мужскаЯ гордость, и
ей хотелось снЯть неловкость. „лЯ разрЯдки она предложила ему сигарету.
     -- Ќет, борьсое спасибо. -- Ћн теперь говорил совсем тихо. -- Ќо, ђусу,
как ты менЯ везесь с острова?
     …сли бы она знала. Њашины у нее не было, и,  судЯ по: лицу ‘акса  в тот
вечер в проливе, посвЯщать его в это дело не следовало. €ли все же рискнуть?
     -- Ќе знаю, -- сказала она и в тот же  миг понЯла, что на самом деле не
очень-то хочет  переправлЯть его на материк -- пока, во всЯком случае. -- Ќо
сам отсюда, из этого дома  не выходи. ’ы понЯл? ‚есь остров тебЯ ищет. € эти
двое -- ну, с их музыкой "диско", -- они вернутсЯ, можешь не сомневатьсЯ.
     …два она вымолвила эти слова, •иро весь напрЯгсЯ.
     -- ’сссс, ђусу, сьто там такое?
     -- ѓде? -- прошептала она.
     -- ’сссс. ‘лусай.
     € она  услышала: треск  сучка, шаги  на тропинке. ‚друг замаЯчило пЯтно
света, и •иро бросилсЯ на пол.
     -- ђут, ты здесь?
     ‘аксби.
     ‚ одно мгновение она  вскочила на ноги и крикнула: "„а,  да,  Я здесь",
стараЯсь, чтобы  звучало непринужденно, хотЯ  сердце  било  в грудь отбойным
молотком; потом кинулась к двери перехватить ‘аксби на пороге.
     Ќа нем  были джинсы и футболка  с  короткими рукавами, волосы падали на
лоб и лезли в глаза. Ћн  держал фонарик косо, чтобы свет  не ослеплЯл ее. --
€скал тебЯ, искал, -- сказал он.
     Ћна  не могла сосредоточитьсЯ. Љотелок не  варил совершенно. -- џ здесь
была.
     -- —то ты тут делаешь? ‘идишь без света. ‘ кем-нибудь сумерничаешь?
     -- „а работала Я.
     -- ќто в темноте-то?
     -- џ думала. „умала вслух.
     Ћн ничего не  ответил,  но  через секунду опустил луч фонарЯ и сказал с
хрипотцой:
     -- ќ, да ты у нас девушка со странностЯми, ђут „ершовиц, знаешь ты это?
-- Ћн облапил  ее  -- а  сетчатаЯ дверь была  настежь  открыта,  луч  фонарЯ
беспорЯдочно металсЯ по потолку. -- —то мне в тебе и нравитсЯ.
     Ћна немного поборолась с ним, позволила себЯ поцеловать, обнЯла его.
     -- Џошли, ‘акс, -- шепнула ему в плечо. -- ‚ернемсЯ в дом. -- Џауза. --
—естно говорЯ, мне уже надоело работать.
     Ћн поцеловал ее еще раз, крепко и настойчиво.
     -- Џора поигратьсЯ, -- сказал он, шарЯ по ее груди.
     -- Ќе здесь.
     -- Ќа диванчике, -- шепнул ‘аксби,  щелкнул выключателем фонарика, и он
со стуком упал на облупившиесЯ доски крыльца. ‘аксби пыталсЯ справитьсЯ с ее
блузкой, прижать ее к дверному косЯку, оторвать ее ноги от пола и раздвинуть
Языком губы -- все в одно и то же времЯ.
     -- Ќет, -- сказала она.
     -- „а, --  сказал он. -- ’огда прЯмо  тут. Ќа крыльце. -- Ћн уже задрал
ей блузку до подмышек,  другой рукой  нащупал бедро; она чувствовала, как он
трогает  соски  кончиком  Языка.  --  ЏрЯмо  тут, -- выдохнула  она,  -- под
звездами.
     Ћна  отклонилась  от него, поймала  его за ремень и оттащила от  двери.
Њгновение спустЯ она уже была притиснута к шершавым доскам, он, громко дыша,
уст-
     раивалсЯ сверху, и она  открывала ему дорогу, хмельнаЯ, разгорЯченнаЯ и
беспечнаЯ, и сетчатаЯ  дверь захлопнулась за ними с внезапным сухим щелчком.
Ћн там,  подумала  она,  двигаЯсь  под ‘аксби  вверх-вниз, ему все слышно, а
потом перешла за грань и не думала уже ни о чем, ни о чем.
     Ќа следующее утро она принесла ему завтрак, и оба избегали упоминаний о
‘аксби и  о событиЯх прошлого вечера.  Џо крайней мере, поначалу.  Љогда она
пришла, он не  спал, но  выглЯдел  ушедшим  в  себЯ, отчужденным. Ћн  лежал,
свернувшись  в  клубок   по-кошачьи,  глаза  у  него  были  скучные,  взглЯд
пришибленный.  ‹егкое одеЯло,  которое  она  ему дала, лежало  скомканное  в
ногах, сам он скрючилсЯ, одетый только в свои Яркие шорты -- даже футболку и
носки  не  удосужилсЯ натЯнуть. € в комнате стоЯл его  запах -- в первый раз
она  его, этот запах, ощутила, -- правда,  он не был неприЯтным, вовсе  нет.
Џросто  он был другим. ђаньше тут  пахло  старым  деревом,  плесенью, мхом и
землей -- про тот запах она могла только сказать, что он "лесной", -- теперь
же его перебил запах •иро. ‚ доме обитало человеческое тело, его тело.
     Џока она расхаживала по комнате,  ставила кофейник,  накрывала на стол,
она  все времЯ чувствовала  на себе его взглЯд. Ќебо хмурилось, низко висели
серые облака. Ћна  захватила  с собой  Яйца всмЯтку, пшеничные тосты, джем и
фруктовый сок. -- ѓолодный? -- спросила она,  просто чтобы не  молчать. -- џ
тут принесла кой-чего. -- Ћн не двинулсЯ с места. Ќаконец еле заметно кивнул
головой -- не  поклон,  а просто  пародиЯ -- и  встал.  Ћн выглЯдел сиротой,
выглЯдел  очень  юным,   сердитым,  мрачным,  неблагодарным.  ‚незапно   она
рассвирепела.
     -- —то Я, по-твоему, должна была делать? -- закричала она. -- ‚ шашки с
ним играть?
     •иро стоЯл, опустив плечи, и смотрел на нее раненым взором.
     --  ќто  мой  парень.  Њой  любовник.  --  €х  разделЯл  один шаг. џйца
остывали. -- ’ы понЯл? Ћн помедлил с ответом.
     -- „а, -- сказал он наконец еле слышным голосом.
     -- Њы с тобой, -- продолжала она, показываЯ пальцем на себЯ  и на него,
-- мы с тобой, -- она долго не могла подобрать слово, -- друзьЯ. ’ы понЯл?
     ‚далеке уныло застучал дЯтел, где-то  завела песню бензопила. Ќа плитке
закипала вода. ‚ машинке, изогнувшись, застыла вчерашнЯЯ страница.
     -- „а, -- сказал •иро. -- џ понЯл.
     ‘ледующаЯ неделЯ прошла без происшествий.
     •иро проводил времЯ,  читаЯ книги  и газеты, которые она ему приносила,
раскачиваЯсь  в  качалке и  наблюдаЯ  за  тем, как она  долбит  по клавишам,
вписывает поправки  или смотрит в толщу зелени за окном,  дожидаЯсь  нужного
слова или фразы.  ‚о времЯ обеда он уходил с глаз долой, и она не знала, где
он прЯчетсЯ, часто даже  не замечала его ухода, такими неслышными  стали его
движениЯ. Ќо он  неизменно поЯвлЯлсЯ, с надеждой во взоре,  в тот самый миг,
когда Ћуэн поворачивалсЯ и устремлЯлсЯ прочь по тропинке. Ђ потом начиналось
ежедневное представление -- смех, да и только. Ћн и кланЯлсЯ,  и улыбалсЯ, и
шаркал ногами, и корчилсЯ, и заламывал руки, и  не  хотел  дотрагиватьсЯ  до
корзинки  с  едой, даже  смотреть на нее не хотел, пока ђут в десЯтый раз не
заверЯла его, что совершенно не голодна, ну ни капельки, и  что все  это длЯ
него, и длЯ него одного.
     Џо  вечерам,  когда  она  уходила,  он  готовил  себе нехитрую  еду  из
оставленных ею продуктов -- хлеба, джема, вЯлого салата, белого шлифованного
риса, а потом сворачивалсЯ клубком на диванчике под тонким одеЯлом и, как ей
представлЯлось, погружалсЯ в мечты  о  ѓороде Ѓратской  ‹юбви. Џо  утрам  он
поджидал  ее,  аккуратно одетый  в шорты  и  футболку  с надписью  "„жорджиЯ
Ѓуллдогс" или клетчатую рубашку, которую  она  позаимствовала у ‘аксби, и  в
доме  не  было  заметно  ни  следа  его  пребываниЯ,  кроме  него  самого  и
неистребимого  кисловатого  запаха  его  тела  и дыханиЯ.  Љниги,  одеЯло  и
продукты были спрЯтаны, пол выметен, пыль с камина вытерта, ее бумаги, ручки
и карандаши любовно разложены на столе в идеальном порЯдке. Ђ сам он был тут
как тут, ее домашний зверек, ждал ее, оскалив зубы и сощурив глаза в чистой,
ничем не замутненной  улыбке, освещающей  радостью его  большое лунообразное
лицо.
     ’ем временем не  спеша, подобно повстанческому войску, что спускаетсЯ с
холмов, просачиваетсЯ в провинциальные города и,  наконец, осаждает столицу,
ђут начала  прокладывать себе путь обратно, к цитадели "’анатопсис-хауса". ‘
тех  пор  как поЯвилась  „жейн айи, ђут  держалась тихо  --  у  нее не было
другого выхода, так как она не  могла вынести присутствиЯ соперницы. Џозиции
враждующих сторон были очерчены в самый первый вечер, когда „жейн дала ей по
мозгам,  когда ђут  пришлось  бормотать какую-то  невнЯтицу  о  знакомстве в
Ђйове, пока  глаза „жейн  не  съехали  с ее  носика,  как с трамплина, и  не
остановились  на  ђут,  как  на  ничтожном  насекомом  или  безногом  нищем,
дерзнувшем коснутьсЯ  краЯ ее божественных одежд; наконец „жейн  вздохнула и
сказала: "Ђх  да, кажетсЯ, Я вас  припоминаю -- но ведь у  вас тогда  волосы
были другого цвета?"  „ень или два ђут вырабатывала ответную стратегию -- да
еще  приходилось  заниматьсЯ •иро -- и  наконец  ринулась  в бой. „жейн была
позднЯЯ пташка;  ее красота нуждалась в отдыхе, ей требовалось времЯ на уход
за лицом, на поддержание формы груди, на тысЯчу движений щеткой длЯ волос по
чистейшему белокожему скальпу, на крем,  на  пудру, на румЯна,  на  тени, на
тушь и  все  прочее. ќто-то  и позволЯло ей  производить столь  естественное
впечатление девушки-по-соседству-с-волоса-ми-цыганки-и-нездешними-глазами. €
это была  ее ахиллесова пЯта. ђут  теперь взЯла за правило подниматьсЯ рано,
еще  до  стука  Ћуэна.  ‘обиралась  она так, словно ей предстоЯло свидание с
литературным критиком --  прическа,  косметика, блузка с  глубоким  вырезом,
литературные  труды, -- и  каждое утро она перваЯ  занимала место за "столом
общениЯ"   и   последнЯЯ  его   покидала.  Ћна  была   очаровательна,  умна,
соблазнительна и  не  упускала случаЯ под видом общего замечаниЯ  поддеть ‹а
айи, как ее тут начали называть. Ђ когда спускалсЯ €рвинг ’аламус с мешками
под глазами,  лицом, изборожденным морщинами и складками не  меньше, чем дно
Њертвого морЯ,  и дыханием, слегка  замутненным  утренним виски,  она  опЯть
становилась его девушкой. ѓоворЯ, она  то  и дело трогала его, прижималась к
нему как бы невзначай и закидывала в смехе голову, чтобы  он смог оценить ее
шею и то, что под ней.
     ‚  час  коктейлей она собирала вокруг  себЯ  ‘энди,  Ђйну и ђегину -- и
‘аксби тоже, если только он не шлЯлсЯ в это времЯ по болотам в поисках своей
рыбешки, -- и  распространЯла влиЯние  на один конец зала,  тогда  как „жейн
айи сосредоточивала силы в другом конце. €ногда после коктейлей она ужинала
вместе с ‘аксби и его матерью в  комнатах ‘ептимы --  вот где была настоЯщаЯ
цитадель, если на то пошло, -- а потом  вместо того, чтобы фехтовать с „жейн
айн в бильЯрдной, смотрела  по видику какой-нибудь старый фильм  или часами
вглЯдывалась   в  светЯщуюсЯ  зеленую  пустоту   ‘аксова  аквариума.  ѓордаЯ
оказанной  честью, она  так и увивалась около ‘ептимы;  она  с удовольствием
думала о •иро  и считала дни, оставшиесЯ до той поры,  когда „жейн айн с ее
выводком литературных уродцев уберетсЯ восвоЯси.
     ‚  конце  недели  снова  поЯвились  ќберкорн и  ’урко, неизбежные,  как
рекламнаЯ почта. Ќа этот раз ’урко  оставил  свою  громыхалку  дома --  дела
принЯли нешуточный оборот, и у него поЯвилась новаЯ задумка, беспроигрышнаЯ,
результат --  стопроцентный.  Ћн разбил свою палатку  в  кустах  за северной
лужайкой, а ќберкорн получил комнатку на третьем этаже размером со шкаф (ђут
не  могла  понЯть,  чем  это он так  подкупил ‘ептиму  --  во второй раз его
приютила). ђуг заметила ’урко в окне вестибюлЯ, когда поднималась на крыльцо
после плодотворного вечера,  уставшаЯ,  но  возбужденнаЯ, довольнаЯ тем, как
подвигаетсЯ  рассказ. ’урко  был в своей маскировочной рубашке и  солдатских
башмаках  и стоЯл  у лестницы,  притиснув к  ней  ‹ору ѓробиан  и размахиваЯ
чем-то перед ее носом. ђут заколебалась, •иро, подумала она, но спуститьсЯ с
крыльца  назад,  не  вызываЯ  подозрений,  она  уже  не могла,  так  что она
собралась с духом и влетела в дверь как ни в чем не бывало.
     ‹ора ѓробиан принужденно ей улыбнулась. Ћна возвышалась  над ’урко чуть
не на целую голову.
     --  ‚зЯть  робототехнику,  --  втолковывал  ей  тот, понизив  голос  до
хриплого  рычаниЯ,  --  как, по-вашему, наши друзьЯ-Японцы берут в ней верх?
Ћни себе на уме, вот и все дела. Ќе сомневайтесь. Ќо насчет этого парнЯ вам,
милые дамы, беспокоитьсЯ нечего -- никуда он от нас  не  денетсЯ. ‡а  неделю
точно управимсЯ, а может, и раньше...
     -- ‹ора,  --  сказала ђут, пересекаЯ вестибюль,  чтобы глЯнуть, нет  ли
почты; затем она повернулась к ним. -- € мистер ’урко. ‘нова к нам?
     ’урко отпустил  ‹ору ѓробиан и  переключилсЯ  на ђут. ‘начала  повернул
голову, потом за ней последовал торс и, наконец, ноги; ђут невольно сравнила
его с хамелеоном,  нацеливающимсЯ на  мошку. Ћн помедлил, словно пришпиливаЯ
ее к месту, затем шагнул вперед и показал ей то, чем только  что махал перед
лицом у ‹оры. ќто была ткань, одежда какаЯ-то.
     --  џ тут говорю,  что всЯ  эта историЯ с нелегалом выставлЯет нас не в
лучшем свете, но не беспокойтесь -- теперь-то мы к нему ключик подобрали.
     Ќа шее у ’урко  надулись  жилы. ЊаскировочнаЯ рубашка так туго облегала
его грудь и плечи, что казалась нарисованной прЯ