        Ѓойл ’.Љорагессан. Џлотское познание


     OCR: Phiper
     Џеревод ‹. ЊЋ’›‹…‚Ђ

     —то-что, а  мЯсо  никогда моих мыслей  не  занимало.  Ћно лежало себе в
супермаркете  в  прозрачной  обертке;  подавалось  между  двумЯ  половинками
булочки  с майонезом, горчицей и соленым  огурчиком; скворчало и дымилось на
гриле, пока его не переворачивала чьЯ-то  рука, и возникало потом на тарелке
с гарниром из печеной картошки и  нарезанной соломкой  моркови, все в четком
волокнистом узоре  и  обильно  политое  красным соусом.  ѓовЯдина, баранина,
свинина, дичь, сочные гамбургеры и жирные  ребрышки -- все это было длЯ менЯ
без разницы, еда, топливо длЯ тела, пожуешь, почувствуешь вкус и проглотишь,
давай  трудись, пищеварительнаЯ  система. ‚прочем, не то чтобы  Я совсем  уж
скользил по поверхности. Љаждый раз,  обедаЯ  дома --  разделанный цыпленок,
гарнир из  полуфабриката, замороженнаЯ  фасоль, кекс  из готовой  смеси,  --
уминаЯ пупырчатую желтую кожу и  розовое мЯсо термически обработанной птицы,
Я задумывалсЯ о приставших  к ребрам темноватых кусочках -- что это, печень?
почки? --  но,  в общем-то, это мне нисколько не  мешало смаковать  цыпленка
по-кентуккийски или от  Њакнаггет-са. € фотографии  эти в журналах Я  видел,
конечно,  где  мЯсные  телЯта  стоЯт  по  уши  в  собственных  выделениЯх, с
атрофированными  конечностЯми  и  до того напичканные антибиотиками,  что не
могут управлЯть своим кишечником; но за ужином с Ђнной-Њарией Я от телЯчьего
эскалопа никогда не отказывалсЯ.
     € вот Я познакомилсЯ с Ђлиной ‰оргенсен.
     ќто случилось прошлой осенью,  за  две недели до „нЯ  благодарениЯ -- Я
точно запомнил, потому что как раз был мой день рождениЯ, тридцать стукнуло,
Я сказалсЯ  на работе больным и пошел на  плЯж гретьсЯ на  солнышке,  читать
книжку  и чуточку себЯ жалеть.  ‚овсю дул теплый  ветер от ‘анта-Ђны,  и  до
самой Љаталины небо  было Ясное,  но холодок в  воздухе  тоже  чувствовалсЯ,
предвестье,  что ли,  зимы,  и берег в обе  стороны  был совсем безлюдный. џ
нашел  среди  развала  камней  укромное местечко,  расстелил одеЯло  и давай
уписывать бутерброды  с копченым мЯсом,  которые взЯл длЯ подкреплениЯ  сил.
Џотом открыл книгу -- успокаивающе-апокалипсический трактат о гибели планеты
‡емлЯ  --  и  подставилсЯ  солнышку,  читаЯ  о сведении  тропических  лесов,
отравлении  атмосферы  и  тихом  деловитом  уничтожении видов.  Ќад  головой
проплывали чайки. ‚дали временами мерцали крыльЯ
     воздушных лайнеров.
     џ,  должно  быть, задремал  с раскрытой книжкой на коленЯх,  запрокинув
голову,  потому что вдруг вижу -- надо мной стоит какой-то пес, и солнце уже
за  скалу  опустилось.  Ѓольшой такой  пес,  шерсть  всклокочена, один  глаз
голубой,  и  этим  глазом он на  менЯ таращитсЯ, уши  чуть  навострил,словно
какую-нибудь собачью  усладу хочет от  менЯ получить. Њне это не понравилось
-- не то что Я не люблю собак,  но зачем морду  прЯмо  в лицо совать, -- и Я
жест, наверно, защитный сделал, потому что он неловко  так на шаг отступил и
замер. ‘ первой же секунды, хоть Я и был застигнут врасплох, Я увидел, что у
пса  не в  порЯдке с ногами, пошатывалсЯ он как-то, не очень твердо стоЯл. џ
почувствовал жалость и отвращение -- машина, что ли, его стукнула -- и вдруг
понЯл,  что  ветровка   на  груди   у  менЯ  мокраЯ,  и  в  ноздри   шибанул
недвусмысленный запах: пес на менЯ помочилсЯ.
     ‚от так вот, помочилсЯ. Џока Я, ничего  не подозреваЯ, лежал-полеживал,
наслаждаЯсь  солнцем, плЯжем, безлюдьем,  эта  тварь глупаЯ задрала  ногу  и
использовала менЯ как  писсуар, а теперь  сидит себе на краю одеЯла и словно
награды ждет. џ вдруг рассвирепел. ‘ ругательством встал с одеЯла, и  только
тогда в  другом  собачьем глазу, карем,  возникло смутное  предчувствие; пес
отпрЯнул и  упал  на брюхо, чуть за пределами досЯгаемости. ЋпЯть  1 ђассказ
войдет  в  антологию  американских  рассказов  первой  половины  90-х  годов
"ЏригоршнЯ   прозы",  подготовленную   издательством   "’екст".  Џечатаем  с
любезного разрешениЯ издательства.
     отпрЯнул   и  опЯть  шлепнулсЯ,  заковылЯл  неуклюже   по  песку,   как
выбравшийсЯ  на берег  тюлень. џ уже был на ногах, жаждущий крови, довольный
тем, что сволочь хромает -- легче будет догнать ее и забить до смерти.
     --  Ђльф! --  послышалсЯ  голос,  и  пока  пес барахталсЯ на  песке,  Я
обернулсЯ и  увидел Ђлину ‰оргенсен, стоЯщую  на камне позади менЯ.  Ќе хочу
слишком  уж  расписывать  это  мгновение,  мифологизировать  его,  нагружать
всЯкими ассоциациЯми типа Ђфродиты, встающей из морских волн или принимающей
от Џариса золотое Яблоко, --  но  выглЯдела она  впечатлЯюще.  ‘ обнаженными
ногами, текучаЯ всЯ, такаЯ же  стройнаЯ и гордаЯ, как ее нордические предки,
в бикини "гортекс" и фуфайке с капюшоном, расстегнутой до самой  талии,  она
менЯ просто сразила. Ћбмоченный и ошарашенный, Я мог только на нее пЯлитьсЯ.
     -- Ђх  ты безобразник, -- сказала она с упреком, -- а  ну иди сюда!  --
Ћна смотрела то на менЯ, то на пса. -- —то наделал, негодЯй такой?
     џ уже был готов сознатьсЯ  в любом прегрешении, но  она-то обращалась к
Ђльфу, который от ее слов рухнул на  песок,  как  подстреленный. Ђлина легко
спрыгнула  с  камнЯ и  в  следующий  миг,  прежде  чем  Я  смог хоть  как-то
воспротивитьсЯ, уже вытирала  пЯтно на моей ветровке скомканным нижним краем
своей фуфайки.
     џ пыталсЯ ее остановить.
     -- Ќе надо; ничего страшного, -- говорил Я , как будто собаки постоЯнно
на мою одежду мочились, но она не слушалась.
     -- Ќет, -- сказала,  не  прерываЯ работы; ее волосы  овевали  мне лицо,
обнаженное  бедро она  бессознательно прижала к  моему,  --  нет, это просто
ужасно, не  знаю, что делать. Ѓезобразник ты, Ђльф. џ  вам ее вычищу,  иначе
как... Ћй, беда, и на майку прошло...
     џ  вдыхал  ее аромат  --  гель  длЯ  волос,  сиреневое мыло  или  духи,
солоновато-сладкий запах пота -- а, понЯтно, трусцой бегала.  џ пробормотал,
что отдам майку в чистку.
     Ћна  перестала  тереть и выпрЯмилась. Ѓыла она с  менЯ  ростом,  может,
даже, чуть повыше, и  глаза у  нее были немножко разные, как у Ђльфа: правый
полон глубокой, серьезной голубизны,  левый голубовато-зеленый, цвета бирюзы
или морской волны. Њы стоЯли совсем рЯдом, точно танцевать собрались.
     -- ‡наете, -- ее лицо осветила улыбка, -- раз вы так мило это стерпели,
как мало кто бы смог, даже если услышал, что пришлось вынести бедному Ђльфу,
дайте уж мне все постирать, в смысле, и майку тоже.
     џ смущен был несколько -- ведь, как ни верти, менЯ облили  мочой, -- но
злость прошла. џ стал невесомым, летучим, как пушинка на ветру.
     -- Џослушайте, -- сказал Я, вдруг почувствовав, что не могу смотреть ей
в глаза, -- мне не хочетсЯ вас затруднЯть...
     -- џ на берегу живу, ходу десЯть минут, у менЯ есть стиральнаЯ машина с
сушилкой. Џошли, какое там затруднЯть. €ли  у вас другие планы? ‚ смысле,  Я
могу просто заплатить за стирку, если хотите...
     ЏостоЯнных отношений у менЯ тогда ни с кем не было -- особа, с  которой
Я времЯ от времени встречалсЯ весь предыдущий год,  даже  не отвечала на мои
звонки,  -- и  планы мои состоЯли в том,  чтобы по случаю днЯ рождениЯ пойти
одному в кино на последний дневной сеанс, а потом к маме на ужин  и пирог со
свечами. Ѓудут тетЯ Ђйрин с бабушкой, станут охать  и ахать, какой большой Я
вырос  да  какой  красивый,  примутсЯ  сравнивать менЯ  теперешнего с  моими
прежними, более мелкими воплощениЯми, и под конец хлынет настоЯщее половодье
воспоминаний, которое прекратитсЯ, только когда мама  посадит обеих в машину
и  отвезет  домой. Ђ  потом  Я поеду  в бар  длЯ одиночек  и, если  повезет,
познакомлюсь с разведенной программисткой лет
     под сорок с тремЯ  детьми и дурным запахом изо рта. џ пожал плечами. --
Џланы? „а нет, пожалуй. Ќикаких особенных планов.
     Ђлина занимала однокомнатный домик,  торчавший прЯмо из песка наподобие
пнЯ шагах в пЯтидесЯти, не больше , от линии прилива. „ом с задним двориком,
где  росли деревьЯ, был зажат между двумЯ крепостЯми из  стекла и бетона  на
огромных неуклюжих опорах, с хлопающими на ветру флагами и окнами-бойницами.
‘идЯ  в кресле,  Я  ощущал содрогание берега  от  каждой набегавшей волны --
ровный медленный пульс, который памЯть свЯзала с этим местом навсегда. Ђлина
дала мне выцветшую фуфайку почти моего размера с  надписью "Љолледж „эвиса",
прыснула  пЯтновыводителем на  ветровку и  майку,  одним  плавным  движением
закрыла крышку стиральной машины и извлекла из стоЯвшего рЯдом  холодильника
две бутылки пива. Љогда она села напротив менЯ и мы сосредоточились на пиве,
наступила минутнаЯ заминка. џ  не  знал, что сказать.  “  менЯ голова кругом
шла,  Я все пыталсЯ уразуметь, что произошло. ЏЯтнадцать минут  назад дремал
на плЯже, один-одинешенек  в день рождениЯ и  жалеючи самого себЯ,  а теперь
вот  сижу  в уютном домике на берегу, смотрю  на Ђлину ‰оргенсен с ее ливнем
обнаженных ног, потЯгиваю пиво.
     --  ’ак  вы  чем  занимаетесь?  --  спросила  она, поставив  бутылку на
кофейный столик.
     џ  уцепилсЯ  за  вопрос  --  слишком  уж  Явно уцепилсЯ, наверно.  ‘тал
пространно рассказывать, какаЯ  нуднаЯ  у менЯ работа: десЯть лет  почти  на
одном месте, пишу рекламу, мозги ссохлись уже от неупотреблениЯ. Џримерно на
середине подробного отчета  о нашей теперешней кампании по  рекламе водки из
ѓаны, которую гонЯт из кожуры тыквы-горлЯнки, Я услышал: "Њне это очень даже
понЯтно", и она рассказала, как ушла из ветеринарной школы.
     -- Џосле того как увидела, что они там с животными вытворЯют. Ќапример,
стерилизуют собак просто ради нашего удобства, просто потому, что нам легче,
когда у них нет половой жизни. -- ‚ ее голосе послышалась Ярость.  -- ‚се та
же стараЯ песнЯ, видовой фашизм худшего толка.
     Ђльф лежал у моих ног,  тихонько ворча и скорбно глЯдЯ  на менЯ голубым
глазом, -- безобиднейшее из существ. џ издал неопределенный звук, означавший
согласие, и показал на Ђльфа:
     -- Ђ пес ваш, у него что, артрит? €ли дисплазиЯ бедра?
     џ  был   доволен  своим   вопросом:  помимо  глистов,  дисплазиЯ   была
единственным ветеринарным термином, какой  Я мог извлечь из кладовой памЯти,
и мне было Ясно, что проблемы Ђльфа посерьезней, чем просто глисты.
     -- …ще чего! --  рассердилась Ђлина. Ћна  горько, глубоко вздохнула. --
‚се несчастьЯ  Ђльфа не  от природы, а  от людей. …го измучили,  искалечили,
изуродовали.
     -- €скалечили?  -- повторил Я, чувствуЯ, как во мне вскипает возмущение
-- за прекрасную девушку, за невинное животное. -- Љто?
     Ђлина  подалась  вперед, глаза ее  зажглись  подлинной ненавистью.  Ћна
назвала крупную  обувную  фирму, вернее,  прошипела  название.  Џривычное  и
знакомое, оно повисло между  нами в  воздухе,  внезапно сделавшись зловещим.
Ђльфа  использовали  в эксперименте  по  проверке собачьей  обуви --  замша,
кордовскаЯ цветнаЯ кожа,  разные способы обработки.  ‘обак  ставили  в  этой
обуви на бегущую дорожку, чтобы оценить скорость износа; Ђльф
     был в контрольной группе.
     -- ‚  контрольной группе?  --  Я  почувствовал, как у менЯ  на  затылке
волосы встают дыбом.
     --  „лЯ  убыстрениЯ  дела  дорожку  покрыли  крупнозернистой  наждачной
бумагой. --  Ћтвернувшись к окну и закусив губу,  Ђлина смотрела на бьющие в
берег волны. -- ЉонтрольнаЯ группа была без обуви.
     џ был ошарашен. •отел к ней подойти, утешить, но словно врос в кресло.
     -- ЌевероЯтно. Љак они могли...
     --  Ћчень  даже  вероЯтно,  --  сказала она. Ѓросила на  менЯ изучающий
взглЯд, потом  прошла через  комнату к стоЯвшей в углу картонной  коробке. џ
был  взволнован ее  рассказом  и еще больше  взволнован ее видом,  когда она
склонилась над коробкой в своем бикини "гортекс"; Я вцепилсЯ в  подлокотники
кресла, словно  это была тележка на  "русских горках".  ‘пустЯ мгновение она
кинула  мне  на  колени  дюжину папок. Ќа верхней стоЯло  название той самой
обувной фирмы, и она содержала вырезки из газет, несколько страниц журнала с
записЯми о  работе  оборудованиЯ  и  сменах  сотрудников  на  предприЯтии  в
ѓранд-ђапидс,  да  еще план  лаборатории.  Ќа  других папках  были  названиЯ
косметических  фирм,  биомедицинских  исследовательских центров,  меховых  и
консервных фабрик,  предприЯтий  по переработке мЯса. ‘ев на  край кофейного
столика, Ђлина смотрела, как Я все это листаю.
     -- Џро тест „реза слыхали? џ ответил пустым взглЯдом.
     -- Љроликам пускают в глаза всЯкую химию и смотрЯт, когда они ослепнут.
Љролики сидЯт в  клетках, их  тысЯчи  там, а эти  берут шприцы и колют  им в
глаза -- и вы знаете, длЯ чего; ради какой такой высокой  цели это  делаетсЯ
даже сейчас, пока мы разговариваем?
     џ не знал. Џрибой накатывал на берег. џ посмотрел на Ђльфа, потом опЯть
в ее гневные зрачки.
     -- ’ушь длЯ ресниц, вот длЯ чего. ’ушь длЯ ресниц. Ћни калечат тысЯчи и
тысЯчи кроликов, чтобы женщины могли, как шлюхи, краситьсЯ.
     џ подумал,  что  тут она хватила через край, но, взглЯнув на ее светлые
ресницы  и крепко сжатые губы без следа помады, понЯл, что она за свои слова
отвечает.  Љак бы то ни было, она завелась не на шутку и закатила мне лекцию
часа на два,  жестикулируЯ  безукоризненными руками, приводЯ  цифры, роЯсь в
папках  с  диковинными  фотографиЯми  безногих  крыс  и  накачанных  морфием
мышей-песчанок.  ђассказала,  как  самолично  вызволила Ђльфа,  проникнув  в
лабораторию  с  шестью другими  членами  Ђрмии  любителей  фауны  --  боевой
организации,  в  честь  которой  Ђльф  получил  свое   имЯ.  Џоначалу  Ђлина
довольствовалась рассылкой  писем  и демонстрациЯми с  плакатами  на шее, но
потом ради спасениЯ бесчисленных жизней животных перешла к более радикальным
действиЯм: нападениЯм,  взломам, диверсиЯм. Ћна описала, как с  ребЯтами  из
организации "‚начале -- ‡емлЯ!" загонЯла стальные прутьЯ под кору  деревьев,
предназначенных к рубке в лесах Ћрегона, как вырезала мили колючей проволоки
на  скотоводческих  ранчо  Ќевады,  как уничтожала  записи  в биомедицинских
лабораториЯх  по  всему побережью,  как вставала между охотниками  и горными
баранами  в  горах  Ђризоны.  џ  мог  только   кивать,  издавать  отрывочные
восклицаниЯ,  печально  улыбатьсЯ и присвистывать  -- вот  те  на,  дескать.
Ќаконец она остановила на мне свои беспокойные глаза.
     -- Ђ вы знаете, что Ђйзек Ѓашевис ‡ингер сказал?
     Њы откупорили уже по третьей бутылке. ‘олнце село. џ понЯтиЯ не имел.
     -- “ животных каждый день -- новый Ћсвенцим.
     џ опустил глаза, поглЯдел на Янтарную жидкость  сквозь горлышко бутылки
и горестно  кивнул головой.  ‘ушилка  отключилась полтора часа назад. џ стал
раздумывать, поедет ли она со мной ужинать и, если поедет, что будет есть.
     -- ќ,  мне  тут  пришло  в голову, --  начал Я,  -- если... если  бы вы
согласились поехать куда-нибудь перекусить...
     Ђльф выбрал этот момент, чтобы  поднЯтьсЯ с пола и помочитьсЯ  на стену
позади менЯ. Ђлина соскочила с краЯ стола, выбранила его и мЯгко выпроводила
за дверь; мое предложение об ужине повисло в воздухе.
     -- Ѓедный Ђльф, -- сказала она со вздохом, вновь поворачиваЯсь ко мне и
пожимаЯ плечами. -- ‘лушайте, Я, наверно, совсем тут вас заговорила; честно,
Я не хотела, но это ведь такаЯ редкость  -- найти человека, настроенного  на
твою волну.
     Ћна улыбнулась. Ќастроенного на твою волну. ќти слова взбудоражили менЯ
и зажгли, вызвали во мне дрожь, добравшуюсЯ до самых глубин  репродуктивного
тракта.
     --  ’ак как насчет ужина?  --  настаивал Я. ‚ голове мелькали  названиЯ
ресторанов -- это  непременно вегетарианский должен быть? ‘может она хотЯ бы
запах жареного  мЯса  вынести?  ’ворог  из  козьего  молока,  арабский салат
"табуле", соевый сыр,  чечевичнаЯ похлебка,  брюссельскаЯ капуста.“ животных
каждый день -- новый Ћсвенцим. -- ’ам, где без мЯса, конечно.
     Ћна посмотрела на менЯ, и только.
     -- „ело в том,  что Я  и  сам мЯса не  ем, --  соврал Я, --  во  всЯком
случае, больше  не ем, -- на бутербродах  с  копченым мЯсом,  выходит, точку
поставил, -- но Я не очень-то знаю места, где... -- тЯнул Я неуверенно.
     -- џ веганка, -- сказала она.
     Џосле двух часов ослепших кроликов,  четвертованных телЯт и изувеченных
щенков Я не смог удержатьсЯ от шутки:
     -- Ђ Я венерианец.
     Ћна   засмеЯлась,  но,  мне  показалось,  как-то  принужденно.  ‚еганы,
объЯснила  она,  не  едЯт мЯса, рыбы,  сыра, Яиц, не пьют молока,  не  носЯт
шерсти
     и кожи -- и меха, конечно.
     --  Љонечно,  --  сказал  Я.  Њы  оба  стоЯли над кофейным  столиком. џ
чувствовал себЯ немножко по-дурацки.
     -- Џочему бы нам просто-напросто здесь не поужинать, -- предложила она.
     ѓлубокое  биение океанских  волн, казалось,  проникло в менЯ  до  самой
сердцевины,  когда мы с Ђлиной в  ту ночь лежали в постели, и Я узнал  все о
текучести  ее  рук   и  ног,  о  сладости  ее  растительного   Языка.  Ђльф,
распростертый   на  полу  подле  нас,  во  сне  скулил  и  постанывал,  и  Я
благословлЯл его за недержание  мочи и за собачью тупость.  —то-то  со  мной
творилось -- Я  чувствовал, как подрагивали подо мной доски пола, чувствовал
каждый  удар прибоЯ и  был готов со всем этим  слитьсЯ. “тром Я  позвонил на
работу и сказал, что еще не выздоровел.
     Ђлина  наблюдала из кровати, как  Я набираю номер фирмы и объЯснЯю, что
воспаление  переместилось из верхних дыхательных путей  в кишечник и ниже, и
ее глаза говорили мне, что Я  весь день проведу  здесь, рЯдом  с ней, снимаЯ
кожицу с  виноградин и опускаЯ их одну за другой в ее полуоткрытый ожидающий
рот.  Ќо тут Я  ошибсЯ.  “же  через полчаса,  позавтракав пивными дрожжами и
какой-то корой,  вымоченной  в  йогурте,  Я ходил взад  и вперед по тротуару
около  большого  мехового  магазина в  Ѓеверли-хиллс,  размахиваЯ плакатом с
надписью ЉЂЉЋ‚Ћ ‚ЂЊ Љ“’Ђ’њ‘џ ‚ ’ђ“Џ? красными буквами, стекавшими как кровь.
     ќто было  нечто.  џ  видал  по телевизору  марши  протеста, антивоенные
митинги, демонстрации негров  и  тому подобное, но сам никогда на  улицах не
околачивалсЯ, лозунгов не выкрикивал, палку с плакатом в руке не сжимал. Ќас
было  человек  сорок, женщины  в основном,  мы махали  плакатами проезжавшим
машинам и мешали людЯм ходить по тротуару. Ћдна женщина вымазала себе лицо и
руки кольдкремом, смешанным с чем-то красным, Ђлина  где-то  откопала драный
норковый палантин из тех, что сшиты из цельных шкурок, от головы  до хвоста,
со свисающими крохотными лапками, и разрисовала зверькам морды алой краской,
чтобы  они выглЯдели  только что убитыми. Ћна нацепила этот зловещий стЯг на
длинную  палку  и стала им размахивать, дико завываЯ  и крича: "Њех  --  это
смерть, мех --  это смерть", пока заклинание  не подхватила  всЯ толпа. „ень
был  не  по сезону жаркий, мимо,  сверкаЯ  на  солнце, проносились "Ягуары",
пальмы под легким ветерком покачивали листьЯми, и никто не обращал на нас ни
малейшего вниманиЯ,  кроме одного-единственного  продавца,  плотно  сжавшего
губы и пЯлившегосЯ на нас из-за безупречно чистой витрины.
     џ  вышагивал  по  тротуару,  чувствуЯ себЯ  уЯзвимым,  выставленным  на
всеобщее обозрение, но вышагивал все-таки -- ради Ђлины,  ради всех  лисиц и
куниц и ради себЯ  самого тоже; Я  ощущал, как с  каждым шагом  гордость моЯ
надуваетсЯ воздушным шаром, как в менЯ вливаетсЯ воздух свЯтости. „о сих пор
Я,  как  все, носил замшу и кожу -- высокие ботинки,  кроссовки на воздушной
подошве,  куртку военного  образца,  котораЯ у  менЯ еще со школы.  € если в
отношении меха Я был  чист,  то потому только,  что не испытывал  в  нем  ни
малейшей нужды. †ил  бы  Я на  ћконе  --  а иногда, клюЯ  носом  на  рабочем
совещании, Я ловил  себЯ на таких мечтах, -- носил бы мех как миленький, без
всЯких угрызений совести.
     Ќо теперь-то  другое дело. ’еперь Я борец, демонстрант,  защитник права
любой  распоследней  ласки  и  рыси состаритьсЯ и спокойно умереть, теперь Я
возлюбленный Ђлины ‰оргенсен --  сила, с которой  нельзЯ не считатьсЯ. •отЯ,
конечно, ступни мои  ныли,  Я  обливалсЯ  потом  и молилсЯ,  чтобы никто  из
сослуживцев  не  проехал  мимо и  не увидел  менЯ на тротуаре  с бесноватыми
сподвижниками и грозным плакатом.
     ел час  за часом,  мы ходили взад и вперед  и, наверно, уже ложбину  в
тротуаре протоптали.  Њы  кричали,  мы  скандировали, но,  посмотрев  на нас
мельком, второго взглЯда никто нашу братию не удостаивал. ‘ таким же успехом
мы  могли быть  кришнаитами, спортивными фанатами, противниками  абортов или
прокаженными   --   какаЯ   разница?  „лЯ   остального  мира,   длЯ   убогих
непросвещенных  масс, к  которым  и Я принадлежал всего двадцать четыре часа
назад, мы были невидимы. џ проголодалсЯ, устал, пал духом. Ђлина не обращала
на менЯ вниманиЯ. „аже женщина в кровавой маске слегка подвЯла, ее голос сел
до  хриплого шепота, легко  перекрываемого  шумом  машин. € вдруг, когда уже
наступил вечерний час пик, у бордюра остановилась длиннаЯ  белаЯ  машина, из
нее  вышла сухаЯ седовласаЯ дама, похожаЯ  на бывшую кинозвезду,  или мамашу
кинозвезды,  или   даже  на   первую  смутно  припоминаемую  жену  директора
киностудии, и бесстрашно двинулась в нашу сторону. ЌесмотрЯ на жару -- 80 по
”аренгейту,  не  меньше,  --  на  ней  была  длиннаЯ  песцоваЯ шуба,  пухлаЯ
переливающаЯсЯ  волнистаЯ  масса  меха,  ради  которой  в   тундре  пришлось
опустошить едва ли не каждую вторую нору. ќтого-то мы и ждали.
     ‘ пронзительными  воплЯми и улюлюканьем пошли  мы в  атаку  на одинокую
старушку, как боевой  отрЯд индейцев, спускающихсЯ с гор  на равнину. Џарень
рЯдом со мной встал на  четвереньки и завыл собакой, Ђлина  рассекала воздух
своей ветхой норкой. Љровь бросилась мне в голову. "“бийца!
     -- кричал Я, распалЯЯсь. -- Џалачиха! Ќацистка!" Ќа  шее у менЯ взбухли
жилы. џ орал сам не знаю что. ’олпа галдела. ‚округ плЯсали плакаты. ‘таруха
была так близко, что Я чувствовал ее запах -- духи, нафталин от шубы,
     -- и он опьЯнил менЯ, с ума менЯ свел, Я встал перед ней и преградил ей
путь  всеми  своими   ста   восемьюдесЯтью   пЯтью  фунтами   разгорЯченных,
воинственных мускулов.
     офера  Я так и не увидел. Ђлина  потом  сказала, что он  в прошлом был
чемпионом по кикбоксингу, но  его дисквалифицировали за жестокость на ринге.
Џервый удар обрушилсЯ  с неба,  словно пущенный из  вражеского  тыла снарЯд;
дальше  пошло-поехало  --  точь-в-точь  ветрЯнаЯ  мельница  в  бурю.  Љто-то
вскрикнул.  Џередо  мной  вдруг  возникли безукоризненные складки  шоферских
брюк, а потом все слегка затуманилось.
     џ очнулсЯ  от  монотонного шума прибоЯ  и  прикосновениЯ  Ђлининых губ.
Љазалось,  менЯ  колесовали,  четвертовали,   а  потом  опЯть  составили  из
кусочков. "‹ежи тихо", -- сказала она и провела Языком по моей опухшей щеке.
џ  смог  только  повернуть  голову на  подушке  и  заглЯнуть  в  глубину  ее
разноцветных глаз. "’еперь ты один из нас", -- прошептала она.
     Ќа следующее утро Я даже и не стал звонить на работу.
     Љ концу недели Я поправилсЯ настолько, чтобы  тосковать по мЯсу, за что
чувствовал глубокий  стыд,  и, надев виниловые  сандалии,  ходить  в пикеты.
‚двоем или с  разнообразными  группами противников вивисекции,  воинствующих
вегетарианцев и  защитников  кошек  мы  с  Ђлиной  протопали  по  тротуарам,
наверно, миль сто,  малюЯ зажигательные лозунги  на витринах супермаркетов и
закусочных,  поносЯ  кожевников,  меховщиков,  торговцев сосисками и птицей;
между делом мы еще расстроили петушиные бои  в Џакойме. Ѓыло весело,  пьЯно,
опасно. ‘ловно раньше Я был обесточен,  а теперь менЯ взЯли  и  подключили к
сети. џ ощущал свою правоту -- впервые в жизни Я стоЯл за общее дело, -- и у
менЯ была  Ђлина,  Ђлина прежде всего. џ был  одержим ею, зациклилсЯ на ней,
чувствовал себЯ котом, вспрыгивающим на второй этаж, не боЯсь торчащих внизу
кольев  забора. ’ут, конечно,  красота  ее,  торжество  эволюции, счастливое
сочетание  генов  начинаЯ с пещерных  людей;  но  не  только это  делало  ее
неотразимой  -- еще и  сострадание к животным, нравственный  взглЯд на вещи,
приверженность  улучшению  мира. ‹юбовь?  ‘о  словом этим у менЯ всегда были
трудности, но, думаю, да.  Љонечно да. ‹юбовь, простаЯ и  чистаЯ. ‹юбовь  во
мне, Я в любви.
     -- ‡наешь что? --  сказала  Ђлина однажды вечером, стоЯ перед маленькой
плитой  и  обжариваЯ соевый  сыр с чесноком в растительном масле. ‚сю вторую
половину   днЯ   мы  демонстрировали   перед   пекарней,  где   в   маисовые
лепешки-тортильи клали  животный жир как  вЯжущий компонент, а потом за нами
три  квартала  гналсЯ помощник  управлЯющего  из  ресторана  ‚она  -- ему не
понравилось, что Ђлина написала  краской  Њџ‘Ћ  -- ќ’Ћ  ‘Њ…ђ’њ на  витрине с
образчиками деликатесов.  Ћт  мальчишеской радости Я  прЯмо  как пьЯный был.
ђазвалилсЯ  на диване  с бутылкой пива  в  руке и смотрел, как Ђльф ковылЯет
через  всю  комнату, ложитсЯ  и начинает  вылизывать подозрительное пЯтно на
полу. Џрибой грохотал, как гром.
     -- —то? -- спросил Я.
     -- ‘коро „ень благодарениЯ.
     ‘екунду-другую Я соображал, стоит  ли мне пригласить  Ђлину к матери на
большую жирную птицу, фаршированную консервированными  устрицами и толчеными
сухарЯми в масле; потом до  менЯ дошло, что  это не совсем  удачнаЯ  идеЯ. џ
ничего не сказал.
     Ћна взглЯнула на менЯ через плечо.
     -- †ивотным в этот  день благодарить некого и не за что, это  уж точно.
Џросто  мЯсные магнаты получат повод  угробить лишнюю пару миллионов индеек,
вот  и все. --  Ћна помолчала;  на  сковородке  трещало  горЯчее масло. -- џ
думаю, настало времЯ немного прокатитьсЯ. Њожно будет твою машину взЯть?
     -- Љонечно, но куда мы едем?
     Ћна улыбнулась загадочной улыбкой „жоконды.
     -- „а так, кой-каких индюшек повыпускаем.
     “тром  Я позвонил  начальнику и  сказал, что  у менЯ  рак поджелудочной
железы и поэтому Я несколько дней еще пропущу; мы побросали вещи в багажник,
помогли Ђльфу забратьсЯ на заднее сиденье и дунули по пЯтому шоссе в сторону
долины ‘ан-•оакин.  Њы  ехали три часа через такой  плотный  туман, что окна
словно ватой были  обложены. Ђлина больше помалкивала, но была возбуждена --
Я видел.  џ  понЯл  только,  что  мы должны встретитьсЯ с неким ђольфом,  ее
старым другом и большим человеком в мире защитников природы и прав животных,
после  чего совершить  отчаЯнный  и  противозаконный  поступок,  за  который
индейки будут вечно нам признательны.
     ‡нак поворота на ЉальпурниЯ-спрингс был загорожен стоЯщим грузовиком, и
мне пришлось резко тормознуть и вывернуть руль, чтобы не вылететь с полотна.
Ђлину поднЯло с сиденьЯ, Ђльф шмЯкнулсЯ о подлокотник, как куль с провизией,
но  все обошлось. —ерез несколько минут мы  уже ехали через призрачно-пустой
городок, огни проплывали мимо в туманном ореоле
     --  розовые,   желтые,  белые,  --   а  потом  остались  только  черное
асфальтовое шоссе и белесаЯ пустота вокруг. Џроехали миль десЯть;  тут Ђлина
сказала  ехать  потише  и начала что-то выискивать  справа  за окном острым,
пристальным взглЯдом.
     „орога  шла  то  вверх, то  вниз. џ,  не отрываЯсь, смотрел  на  мЯгкий
плывущий  свет  моих фар. "‡десь, здесь!" -- закричала она,  Я крутанул руль
вправо, и нас  затрЯсло по  ухабистой грунтовой дороге,  котораЯ забирала от
асфальта круто  вверх, как протоптаннаЯ  на склоне горы козьЯ  тропа.  —ерез
пЯть минут Ђльф привстал на заднем сиденье и заскулил, и вот в окутавшей нас
хмари начала вырисовыватьсЯ грубаЯ некрашенаЯ хижина.
     ђольф встретил нас на крыльце. Ћн был высокий и сухой, лет пЯтидесЯти с
гаком, с копной волос и морщинистым лицом, этакий ‘эмюэл Ѓеккет. Ќа нем были
резиновые  сапоги,  джинсы и выцветшаЯ,  раз  сто стираннаЯ короткаЯ куртка.
Ђльф по-быстрому  справил нужду  на стену  дома, потом  заковылЯл  вверх  по
ступенькам и стал кататьсЯ у ног ђольфа и ласкатьсЯ к нему.
     -- ђольф!  -- крикнула  Ђлина,  и слишком уж  много  было  в  ее голосе
радости, слишком много близости, на мой вкус.
     Ћдним прыжком  Ђлина взлетела на  крыльцо  и кинулась  ему  на  шею.  џ
смотрел,  как они целовались, и не был  это  отцовско-дочерний поцелуй, хоть
убейте. ќтот поцелуй что-нибудь да значил --  в общем, не понравилсЯ он мне.
ђольф, подумал Я, что за имЯ такое?
     -- ђольф, -- выдохнула Ђлина, все еще запыхавшаЯсЯ после стремительного
броска,  словно  предводительница болельщиков, поздравлЯющаЯ победителЯ,  --
познакомьсЯ с „жимом.
     ‚от и  моЯ очередь  подошла. џ поднЯлсЯ на крыльцо,  протЯнул ему руку.
ђольф  взглЯнул  на менЯ  глубоко посаженными  глазами и  стиснул мою ладонь
крепким  мозолистым  пожатием, пожатием  плотника и  лесоруба,  освободителЯ
индюшек и лабораторных мышей.
     -- Ћчень рад, -- сказал он шершавым, как наждак, голосом.
     ‚ хижине горел  камин,  мы с Ђлиной  сели перед  ним и стали отогревать
руки, пока Ђльф  принюхивалсЯ и скулил,  а ђольф разливал зингеровский чай в
Японские чашечки  размером  с наперсток. ‘ того момента, как мы  переступили
порог, Ђлина  болтала  не  переставаЯ,  ђольф скрипел ей в ответ, как старое
дерево,  они обменивались именами, новостЯми, слухами --  длЯ менЯ  это было
как шифрованный Язык. џ рассматривал изображениЯ чирков и крЯкв, развешанные
на стенах с отслаивающимисЯ обоЯми, приметил в углу коробку с вегетарианской
фасолью •айнца и на камине большую бутыль виски "„жек „эниэл". Џосле третьей
чашки  чаЯ Ђлина, наконец, откинулась в кресле  -- старой громадине  в стиле
Ђрмии  спасениЯ  с  грЯзными  салфеточками на подлокотниках и  спинке  --  и
спросила:
     -- ’ак какой же у нас план?
     ђольф бросил на менЯ еще один взглЯд,  быстрый и  хищный,  как будто не
знал, можно ли мне доверЯть, потом повернулсЯ к Ђлине.
     -- €ндюшачьЯ ферма естественного вскармливаниЯ "ѓедда ѓаблер". Љто как,
а Я ничего остроумного в этом названии  не  нахожу. -- Ћн опЯть посмотрел на
менЯ, на этот раз  долго, испытующе.  -- ѓоловы они перемалывают  на кошачий
корм, а шею, внутренности  и  все  прочее  заворачивают  в целлофан  и  суют
обратно  в  брюшную  полость,  вот ведь садисты.  —то  им эти индейки такого
сделали?
     ‚опрос  был  чисто риторический,  даже если он  и был ко  мне  обращен,
никакого' ответа Я не дал,  только на моем лице  изобразились скорбь, гнев и
решимость. џ думал обо всех индейках, к чьей злой судьбине Я приложил руку и
зубы,  о сломанных на счастье грудных  косточках, о "пасторских  носах", как
назывались  у нас птичьи гузки, о поджаристой кожице,  которую Я  смаковал в
детстве. Ћт  этих  мыслей  к  горлу подступил  комок,  но  было  и другое: Я
почувствовал, что проголодалсЯ.
     --  Ѓен ”ранклин хотел  их сделать  национальным символом,  -- вставила
Ђлина. -- ‘лыхали про это? Ќо любители мЯса взЯли верх.
     -- ЏЯтьдесЯт тысЯч  птиц, --  сказал ђольф, быстро посмотрев на Ђлину и
опЯть устремив на менЯ прожигающий взглЯд. -- …сть информациЯ, что завтра их
начнут убивать длЯ рынка парной индюшатины.
     -- ‘амое лакомство длЯ Яппи, -- голос Ђлины источал отвращение.
     Џомолчали. ‘тало слышно, как потрескивает огонь. ’уман давил на окна.
     ’емнело.
     -- ”ерма видна с шоссе, -- сказал наконец ђольф, -- но проезд только
     через ЉальпурниЯ-спрингс.  Ћколо двадцати  миль -- двадцать две  и  три
десЯтых, чтоб быть точным.
     ѓлаза  Ђлины сиЯли. Ћна не сводила их с ђольфа, словно он был посланцем
небес. џ  почувствовал,  как что-то поднимаетсЯ  у менЯ в желудке.  -- Ќочью
махнем.
     ђольф настоЯл, чтобы  поехали на моей машине  --  "Њой пикап всЯ округа
знает,  Я не могу рисковать на такой небольшой операции", -- но мы  залепили
номерные знаки  спереди и сзади дюймовым  слоем грЯзи. ‹ица затЯнули черным,
как коммандос, из сараЯ взЯли все необходимое -- кусачки, ломы и две большие
канистры бензина.
     -- Ђ бензин-то зачем? --спросил Я, прикидываЯ канистру на вес.
     -- Њы ж диверсанты, -- блеснул глазами ђольф. Ђльфа по очевидным
     причинам оставили дома.
     …сли  днем туман был густой, то теперь он стал и вовсе непроницаемый --
казалось, само небо сошло на землю . ‘вет фар отбрасывало мне в глаза, и  от
напрЯжениЯ  они скоро  начали слезитьсЯ. …сли  бы не  ухабы и выбоины, можно
было подумать, что  мы в космосе летим. Ђлина  сидела впереди  между мной  и
ђольфом  и  загадочно молчала. ђольф тоже мало что изрекал, если не  считать
скрипучих команд: "’ут правей", -- "Љруто влево",-- "Ќе спеши, не  спеши". џ
думал  о мЯсе, о тюремной решетке, о том, до  каких героических  размеров  Я
вырасту  в  глазах  Ђлины и что с ней сделаю, когда мы  наконец доберемсЯ до
постели. Џо часам на приборном щитке было два ночи.
     -- ’ак, -- прозвучал голос ђольфа, и Я вздрогнул от неожиданности. --
     ‡десь тормози -- и гаси фары.
     Њы вышли в тишину ночи и осторожно, стараЯсь не шуметь, закрыли дверцы.
Ќе видно было ни зги, но Я слышал недалекий шум машин на  шоссе и другой еще
звук, смазанный и  приглушенный, -- мЯгкое, невозмутимое дыхание  тысЯч моих
собратьев по существованию. € обонЯть их Я тоже мог -- в воздухе висел едкий
прогорклый запах фекалий, перьев и голых чешуйчатых лап; он жег мне ноздри и
полз по пищеводу вниз.
     -- “х ты, -- сказал Я шепотом. -- џ их уже чую.
     ђольф и Ђлина  смутно маЯчили  где-то сбоку. ђольф открыл багажник, и в
следующий миг Я почувствовал у себЯ в руке тЯжелый лом и кусачки.
     -- ‘лушай теперь, „жим, -- прошептал он, взЯв менЯ за запЯстье железной
хваткой и проведЯ чуть вперед. -- —увствуешь?
     џ   нащупал   проволочную   сетку   ограды,  которую  он  стал   быстро
перекусывать: чик, чик,чик.
     -- ќто индюшачий  загон, тут они  днем грЯзь скребут. ‡аблудишьсЯ,  иди
вдоль сетки. ’ы с этой стороны секцию вырежешь, Ђлина с запада, Я с юга. Љак
управимсЯ, Я просигналю фонариком, и мы двери птичников настежь --  вон они,
птичники, большие, белые такие, приземистые, поближе подойдешь, увидишь -- и
выпускаем птиц. Ћ нас с Ђлиной не беспокойсЯ. ’воЯ задача --
     выпустить их побольше.
     Ќо Я беспокоилсЯ. ЃеспокоилсЯ обо всем  на  свете:  вдруг  ополоумевший
фермер выскочит  с дробовиком, автоматом Љалашникова  или чем они там сейчас
вооружаютсЯ; вдруг Ђлина потерЯетсЯ в тумане; а сами индейки -- большие они?
‡лые? ‚едь и когти, и клювы у них имеютсЯ, так?  € что они обо мне подумают,
когда Я ворвусь среди ночи к ним в опочивальню?
     -- Ђ когда канистры взорвутсЯ, рви к машине прЯмо, понЯл?
     џ слышал, как мечутсЯ во сне индейки. Ќа шоссе грузовик переключил
     скорость.
     -- ‚роде понЯл, -- прошептал Я.
     -- € еще: оставь ключ в зажигании. џ замЯлсЯ.
     -- Ќо...
     --  —тобы  смытьсЯ  побыстрей.  --  Ђлина  стоЯла  так  близко,  что  Я
чувствовал,  как  она дышит  мне в ухо.  --  ‚ смысле,  чтоб  не  возитьсЯ с
ключами, когда тут начнетсЯ ад кромешный, согласен?
     џ открыл дверь и вставил ключ в замок зажиганиЯ, не обращаЯ вниманиЯ на
предупреждающий зуммер.
     -- ‹адно,  -- пробормотал Я, но они  уже ушли, растворились в темноте и
тумане. ‘ердце у менЯ так застучало, что шорох индеек стал почти не слышен.
     ќто безумие, думал Я, это неправильно и вредно, не говорЯ уж о том, что
незаконно. Ћдно  дело -- лозунги малевать... Њне представилсЯ спЯщий в своей
постели фермер-птицевод,  труженик  из  тех, на ком зиждетсЯ Ђмерика,  глава
большой  семьи, взЯвший кредит под залог  недвижимости... но потом Я подумал
обо  всех  этих  невинных  птицах,  приговоренных  к  смерти,  и  об  Ђлине,
длинноногой и любЯщей, о том, как она выходила ко мне из тьмы ванной комнаты
и грохота прибоЯ. Љусачки начали работать.
     Џрошло полчаса или чуть побольше,  Я постепенно  приближалсЯ к  длинным
белым  строениЯм, замаЯчившим впереди, и тут слева вспыхнул  фонарик ђольфа.
‡начит, бежать к ближайшему птичнику, сбивать ломом замок, распахивать дверь
и гнать в  ночь стаю капризных, подозрительных птиц.  ’еперь  или никогда; Я
дважды  обернулсЯ и,  неуклюже  пригнувшись,  двинулсЯ  к птичнику. €ндейки,
должно  быть,  что-то  почуЯли  --  из-за  белой  стены  без  окон  раздалсЯ
бдительный  гогот  и  шелест перьев,  словно  дерево  зашумело  под  ветром.
Љрепитесь,  индюки, думал  Я, свободы  дни близки! Ћдно движение -- и  замок
шлепнулсЯ на  землю.  Љровь  стучала  у  менЯ  в  ушах, Я взЯлсЯ  за  дверь,
распахнул ее с тЯжелым гулким грохотом -- и вот  они все здесь, индейки мои,
тысЯчи  и тысЯчи,  укутанные в  белые перьЯ и  освещенные  тусклыми  желтыми
лампочками. ‘вет отражалсЯ в их рептильных глазах. ѓде-то залаЯла собака.
     џ  собрал волю в кулак и с  воплем ринулсЯ  в дверной проем, размахиваЯ
ломом над головой.  "“ра! -- кричал Я, и мне вторило  стократное эхо. -- ‚от
оно  пришло! €ндейки, на крыло!" ’ишина. Ќикакой реакции. …сли бы  не шелест
перьев и не тревожно вскинутые головы, их можно было бы принЯть за изваЯниЯ,
за пуховые подушки, они с таким же успехом могли быть уже убиты, выпотрошены
и поданы  на  стол со сладкой картошкой,  луком и  всеми  приправами. ‘обака
стала лаЯть заливистей. Њне показалось, что Я слышу голоса.
     €ндейки сидели на бетонном полу, волна  за волной, тупые и неподвижные;
ими  были  покрыты все  стропила,  насесты  и  возвышениЯ, они  теснились  в
деревЯнных отсеках.  ‚  отчаЯнии  Я бросилсЯ  на передние сомкнутые  рЯды, Я
потрЯсал ломом,  топал  ногами  и завывал,  как удачливый  игрок  в  грудную
косточку, каким  Я  когда-то  был. ќто сработало.  ЃлижайшаЯ птица крикнула,
другие подхватили, и все помещение наполнилось невообразимым шумом, и теперь
они зашевелились,  стали  падать с насестов,  хлопаЯ  крыльЯми, гонЯ по полу
тучи сухого помета, зерен  и шелухи, затоплЯЯ бетонный пол, пока он не исчез
под ними совсем. Ћбодренный, Я опЯть заорал: "‰иии-хаа-ха-ха-ха!", стал бить
ломом по алюминиевым стенам,  и  индейки  повалили в ночь сквозь распахнутую
дверь.
     € в  этот  миг  черный дверной проем  озарилсЯ  светом, землю  сотрЯсло
мощное  "бабах" канистр с  бензином. Ѓеги! --  зазвенело у менЯ  в голове, в
крови вскипел  адреналин,  и Я стал продиратьсЯ  к  двери  сквозь  индюшачий
ураган. Ћни были  повсюду -- хлопали  крыльЯми,  гоготали, визжали, в страхе
опорожнЯли  кишечник.  —то-то  ударило  менЯ по  ногам  сзади, и вот  Я  уже
барахтаюсь среди них на полу в грЯзи, перьЯх и жидком птичьем дерьме. џ стал
дорожным полотном, индюшачьим скоростным шоссе. Љогти впивались мне в спину,
плечи, затылок.  ’еперь уже в панике, задыхаЯсь  в перьЯх, пыли  и кое в чем
похуже,  Я с  трудом поднЯлсЯ на ноги в камнепаде  больших  визжащих птиц  и
кое-как проковылЯл во двор. "ќй, кто там?" -- взревел голос.
     тут-то Я и припустил.
     Ќу  что сказать?  џ  прыгал через  индеек,  расшвыривал  их ногами, как
футбольные мЯчи, лупил и кромсал , когда они сталкивались со мной на лету. џ
бежал, пока не почувствовал, что воздух прожигает  мне грудь, бежал  не знаЯ
куда,  оглушенный,  в  ужасе  от  сознаниЯ,  что в любую  секунду менЯ может
сразить   выстрел.   Џозади   бушевал    огонь,   окрашиваЯ   туман   адским
кроваво-красным заревом. Ќо где же забор? € машина где?
     ’ут  Я опЯть  ощутил  под  собой ноги  и  встал как вкопанный  в потоке
индеек,  вглЯдываЯсь  в  стену тумана. —то это там? Њашина или нет? ‚друг  Я
услышал, как  сзади где-то  заводЯт  мотор  -- знакомый  мотор  со  знакомым
булькающим покашливанием  в карбюраторе, -- и увидел, как шагах  в  трехстах
замигали  фары.  Њотор  завелсЯ,  и Я  мог  только  беспомощно  слушать  шум
удалЯющейсЯ   машины.  Ќесколько  секунд   Я  еще   постоЯл,  потерЯнный   и
заброшенный,  потом побежал в темноту, не разбираЯ  дороги,  -- подальше  от
огнЯ, криков, лаЯ и неутихающего бессмысленного гогота индеек.
     Љогда наконец-то рассвело, это  едва  чувствовалось, такой  густой  был
туман. џ дошел до асфальтированной дороги -- что за дорога и куда она ведет,
Я понЯтиЯ не имел -- и  сел, сгорбившись и дрожа, в бурьЯн у самой  обочины.
Ђлина не бросит менЯ, Я был в этом уверен -- она любит менЯ, как Я ее люблю,
нуждаетсЯ во мне, как Я в ней нуждаюсь, -- и Я уверен был, что она объедет в
поисках менЯ все  проселки. Љонечно, Я  был уЯзвлен,  и встречатьсЯ  вновь с
ђольфом,  мЯгко говорЯ,  желаниЯ не испытывал, но по  крайней мере  менЯ  не
нашпиговали дробью, менЯ не растерзали  сторожевые собаки и  не заклевали до
смерти  разъЯренные индейки. џ был весь  покрыт синЯками,  в  ушибленной  во
времЯ ночного галопа ноге пульсировала  боль, волосы были полны перьев, лицо
и  руки разрисованы порезами, царапинами и длинными потеками грЯзи. џ сидел,
по ощущению, долгие часы, клЯнЯ ђольфа на чем свет стоит, даваЯ волю  всЯким
подозрениЯм  насчет  Ђлины  и  предаваЯсь  нелестным  мыслЯм  о   защитниках
окружающей  среды вообще, -- и  вот наконец услышал знакомое тарахтенье моей
машины, выплывающей впереди из тумана.
     ‡а рулем  с бесстрастным лицом сидел  ђольф.  џ кинулсЯ на  дорогу, как
оборванный нищий, размахиваЯ над головой  руками и всЯчески выражаЯ радость,
так  что он едва менЯ не сшиб. Ђлина  выскочила  , не дожидаЯсь, пока машина
остановитсЯ, обвила менЯ  руками, затолкала на заднее  сиденье к Ђльфу, и мы
поехали в наше убежище.
     --  —то  случилось?  --  кричала  она,  как  будто  очень  трудно  было
догадатьсЯ. --ѓде ты был? Њы ждали, сколько могли.
     Ђ Я  чувствовал  себЯ  обиженным, преданным, считал, что  куда большего
заслуживаю, чем небрежное объЯтие и бестолковые вопросы. Џравда,