л все тюремные новости.
     Љогда поЯвилсЯ —етыреста шестой и офицер начал утреннюю беседу, ђубашов
спросил его, не знает ли он, кого привезли нынешней ночью. Ћфицер ответил:

     рип ван винклЯ

     Ћн  очень  любил  говорить  загадками  -  чтобы  расцветить   очередной
разговор. ђубашов припомнил повесть о человеке,  который,  проспав  двадцать
лет, обнаружил, что реальный мир неузнаваемо изменилсЯ.

     он потерЯл памЯть,

спросил ђубашов. —етыреста второй,
довольный своей шуткой, рассказал ђубашову то, что  знал.  —етыреста  шестой
был учителем истории в одной из стран ћго-‚осточной  …вропы.  Џосле  Њировой
войны его страну захлестнула ђеволюциЯ,  —етыреста  шестой  принимал  в  ней
участие.  ђазумеетсЯ,  была  основана   Љоммуна,   романтически   правившаЯ
несколько недель и потом буднично  утопленнаЯ  в  крови.  ђуководители
ђеволюции были дилетантами,  но  их  судили  как  Џрофессионалов:  —етыреста
шестого,  с  его  пышным  титулом  Љомиссара  просвещениЯ  трудЯщихсЯ  масс,
приговорили к смертной казни через повешение.  ѓод  он  прождал  исполнениЯ
приговора: потом суд заменил ему смерть пожизненным заключением в одиночной камере.  ‘  тех  пор  прошло  два десЯтилетиЯ.
     „вадцать лет он просидел в одиночке, ничего не знаЯ о внешнем мире.  „а
и внешний мир о нем позабыл. ‚ этом  юго-восточном  государстве  сохранились
довольно  патриархальные  порЯдки:  месЯц  назад  там   объЯвили   амнистию,
коснувшуюсЯ всех политических заключенных; и вот современный ђип ‚ан ‚инкль,
на двадцать лет оторванный от мира, был предоставлен самому себе.
     ‚ тот же день он сел в поезд и прибыл  в  страну  своей  давней  мечты.
—ерез две недели его арестовали. ‚озможно, двадцать лет одиночки сделали его
чересчур болтливым. ‚озможно, он  принЯлсЯ  рассказывать  людЯм,  какой  ему
виделась жизнь ’ам, когда он мечтал о  ней  в  одиночке.  ‚озможно,  захотел
узнать адреса своих  партийных  товарищей  по  движению  -  наемных  агентов
мировой буржуазии. ‚озможно, не туда возложил венок или решил нанести  визит
командиру знаменитой бригады ђубашову - своему нынешнему товарищу по тюрьме.
     ’еперь он мог бы задатьсЯ вопросом, что было лучше - два десЯтилетиЯ во
тьме одиночки или же две недели  реальности  в  Ярком  свете  осуществленной
мечты. €, возможно, рассудок ђип ‚ан ‚инклЯ не  выдержал  такой  непосильной
нагрузки...
     ‚скоре зазвучала леваЯ стенка:  ђип  ‚ан  ‚инкль  простукал  раз  шесть
всавай проклЯтьем заклейменный и смолк. ђубашовскую камеру затопила тишина.
     ђубашов лег и закрыл глаза. Ќеожиданно ожил Ќемой ‘обеседник  -  он  не
сказал ни одного слова, и тем не менее ђубашов понЯл.
     ‡а это тебе тоже придетсЯ расплачиватьсЯ: его мечту осуществлЯл ты.
     „нем ђубашова повели стричьсЯ.
     Ќа  этот  раз  его  сопровождал  только  один   вооруженный   охранник:
старик-надзиратель шел впереди, за ним ђубашов, за ђубашовым - охранник. Ћни
миновали  —етыреста  шестую  -  на  двери  пока  что  не  было  таблички.  ‚
парикмахерской их ждал мастер из заключенных - один; другого куда-то услали;
ђубашов понЯл, что существует приказ  не  допускать  его  встреч  с  другими
заключенными.
     Ћн сел; здесь было сравнительно чисто; висело зеркало; он снЯл пенсне и
мельком глЯнул на свое лицо; оно  обросло  густой  щетиной,  никаких  других
перемен не было.
     Џарикмахер работал аккуратно  и  быстро.  „верь  в  коридор  оставалась
открытой;  старик-надзиратель  куда-то  ушел,  охранник,   прислонившись   к
дверному косЯку, наблюдал за работой; парикмахер  молчал.  Ћщущение  мыльной
пены на щеках доставлЯло ђубашову огромное удовольствие;  ему  припомнилось,
что в обыденной жизни есть множество мелких, но приЯтных радостей. Ћн  очень
охотно поболтал бы с  парикмахером,  но  это,  разумеетсЯ,  было  запрещено;
ђубашов не хотел усложнЯть ему жизнь, тем более что его открытое лицо  сразу
внушило ђубашову симпатию. Џо облику он не походил на парикмахера: скорее  -
на механика или кузнеца. Ќачав брить,  он  спросил:  "Ќе  беспокоит?..  -  и
негромко добавил: - ...гражданин ђубашов".
     ќто была его перваЯ фраза; несмотрЯ на совершенно  равнодушный  тон,  в
ней  прозвучала  скрытаЯ  многозначительность.  Ћхранник  у  двери   закурил
папиросу;     парикмахер     продолжал     работать     молча:      точными,
профессионально-скупыми движениЯми он подровнЯл  рубашовскую  эспаньолку,  а
потом  принЯлсЯ  подстригать  ему  волосы.  ѓлаза  ђубашова   на   мгновение
встретились с напрЯженным  взглЯдом  парикмахера-арестанта  -  и  тотчас  же
парикмахер, как бы длЯ того, чтобы подкоротить ему волосы на  шее,  просунул
два пальца под ворот рубахи;  когда  он  их  вытащил,  ђубашов  почувствовал
колкий  комочек  бумаги  под  рубахой.   —ерез   несколько   минут   стрижка
закончилась, и ђубашова  отвели  обратно  в  камеру.  Ћн  сел  на  койку  и,
посматриваЯ в очко, чтобы его не застали врасплох, вынул бумажку,  развернул
ее и прочел. ‚ ней торопливо-неразборчивым почерком было написано:
     "“мрите молча".
     ђубашов бросил записку в парашу и задумалсЯ. ‘о днЯ  своего  ареста  он
был отрезан от всего мира - и вот получил первое послание.  ‘идЯ  в  тюрьмах
враждебных стран, он нередко получал записки  с  призывом  "возвысить  голос
протеста и швырнуть обвинениЯ в лицо обвинителЯм". €нтересно,  случалось  ли
такое  в  €стории,  чтобы  длЯ  пользы  революционного  дела   революционера
призывали молчать? —тобы от него требовалось одно - и только одно -  умереть
молча?
     Њысли ђубашова прервал сосед, поручик: он начал стучать в стенку,  едва
ђубашов возвратилсЯ из парикмахерской. …му  не  терпелось  поскорее  узнать,
куда и зачем "дергали" ђубашова.

     водили стричьсЯ,

объЯснил ђубашов.

     боЯлсЯ наихудшего,

простучал сосед.

     только после вас,

ответил ђубашов.

     —етыреста второй был благодарным собеседником.

     ха-ха,

с энтузиазмом отстукал он,

     а вы чертовски мужественный парень.

     ‘транно,  но  этот  старомодный  комплимент  показалсЯ  ђубашову  очень
приЯтным. Ћн завидовал —етыреста второму  с  его  плановым  кодексом  чести,
который указывал, как ему жить и как умирать... ‡авиднаЯ долЯ! “ ђубашова  и
его товарищей по движению  не  было  свода  нравственных  правил:  все  свои
поступки они совершали, сообразуЯсь с единственным мерилом - рассудком.
     „аже обдумываЯ собственную смерть, ђубашов полагалсЯ только  на  разум.
—то честнее - умереть молча или пойти на великие унижениЯ во имЯ  борьбы  за
великие идеалы? Ћн принес в жертву жизнь Ђрловой, чтобы сохранить  себЯ  длЯ
ђеволюции. …го жизнь была объективно нужнее, этот довод выдвигали и  друзьЯ:
долг сохранить себЯ в резерве Џартии был, по их - и  его  -  мнению,  важней
велений буржуазной морали. „лЯ тех, кто менЯет облик €стории,  нет  никакого
иного долга, кроме готовности идти вперед. "’ы можешь сделать  со  мной  что
захочешь", - сказала Ђрлова, и, когда понадобилось, он сделал именно то, что
хотел. Џочему же он должен относитьсЯ к себе с большей  бережностью,  чем  к
покорной  Ђрловой?   "ѓрЯдущее   десЯтилетие   окончательно   решит   судьбу
человечества", - писал ђубашов. €меет ли он  право  дезертировать  из  жизни
ради гордости, покоЯ или славы? Ђ что, если Џервый все-таки прав? —то,  если
здесь, в кровавой грЯзи, во лжи и насилии, закладываетсЯ фундамент  великого
счастьЯ всего человечества? €сториЯ, этот  неразборчивый  строитель,  всегда
скреплЯла здание Ѓудущего раствором грЯзи, крови и лжи - она никогда не была
человечной. “мереть молча, уйти во тьму - красивые слова... ђубашов замер  -
на третьей черной плитке от окна: он вдруг заметил, что твердит вслух  слова
записки "умрите молча" - твердит неодобрительно-ироническим  тоном,  как  бы
подчеркиваЯ их бессмысленность.
     € он понЯл, что его решение пренебречь разумным  советом  €ванова  было
вовсе не таким уж окончательным. ‘ейчас ему даже казалось сомнительным,  что
он принЯл подобное решение, то есть решил умереть молча.

        5

     †изнь  ђубашова  продолжала  улучшатьсЯ.  “тром  на  одиннадцатый  день
заключениЯ ему первый раз разрешили прогулку.
     ‘тарик-надзиратель и тот самый  охранник,  который  сопровождал  его  в
парикмахерскую,  пришли  за  ним  сразу  же  после   завтрака.   Ќадзиратель
официально  объЯвил  ђубашову,  что  ему  разрешена  ежедневнаЯ  прогулка  -
двадцать минут  в  тюремном  дворе.  ђубашова  приписали  к  первой  партии.
Ќадзиратель быстро отбарабанил инструкцию - разговоры на прогулке  со  своим
напарником, а равно и с  любым  другим  заключенным  запрещены;  запрещаетсЯ
обмениватьсЯ знаками или какой-либо иной  информацией;  шаг  влево  или  шаг
вправо из строЯ заключенных приравниваетсЯ к побегу; заключенный, нарушивший
данную инструкцию, немедленно лишаетсЯ права прогулки;  серьезные  нарушениЯ
влекут за собой содержание в карцере - до четырех недель...  ‡атем  ђубашова
вывели в коридор.  ЏоравнЯвшись  с  —етыреста  шестой  камерой,  надзиратель
открыл тЯжелую дверь.
     ђубашов,  остановленный  за  несколько  шагов,  увидел  ноги   лежащего
заключенного. Ќа них были черные башмаки с пуговками и  старые,  обтрепанные
внизу  до  бахромы,  но  трогательно   опрЯтные   клетчатые   брюки.   Ѓрюки
нерешительно сползли с койки, надзиратель снова  прочитал  инструкцию,  и  в
дверЯх, помаргиваЯ от Яркого света, показалсЯ пожилой  исхудалый  человечек.
‹ицо его покрывала седаЯ щетина, из-под черного пиджака виднелась жилетка. ‘
пристойным любопытством оглЯдев ђубашова, человечек сдержанно, но приветливо
кивнул ему, и они двинулись к выходу во двор: впереди  надзиратель,  за  ним
заключенные и сзади  них  вооруженный  охранник.  ђубашов  ожидал  встретить
сумасшедшего, но —етыреста шестой не выглЯдел сумасшедшим. ЌесмотрЯ на тик -
у него дергалась бровь, скорее всего от лишений в одиночке, - глаза ђип  ‚ан
‚инклЯ лучились дружелюбием, немного наивным, но вполне осмысленным. Ћн  шел
мелкими твердыми шажками, с каким-то едва уловимым напрЯжением  и  временами
приветливо посматривал на ђубашова. Љогда они начали спускатьсЯ по лестнице,
он споткнулсЯ и скатилсЯ бы вниз, если бы его не поддержал охранник. ђип ‚ан
‚инкль поблагодарил охранника - слов ђубашов расслышать не  смог,  -  и  тот
расплылсЯ в туповатой ухмылке.  ‚скоре  они  вышли  на  тюремный  двор,  где
заключенных уже выстроили по два; один из охранников свистнул в  свисток,  и
перваЯ рубашовскаЯ прогулка началась.
     Ќебо  было  чистым  и  выцветшим,  воздух  искрилсЯ  звонким  морозцем;
ђубашов, забывший захватить одеЯло, сразу ощутил  ознобную  дрожь.  ђип  ‚ан
‚инкль набросил на плечи вытертое до дыр старое одеЯло, которое ему протЯнул
надзиратель. Ћн молча шел рЯдом с ђубашовым твердыми,  немного  напрЯженными
шажками и, прижмурившись, взглЯдывал в солнечное небо; серое,  свисающее  до
колен одеЯло покрывало его, словно мЯгкий колокол. ђубашов посмотрел на окно
своей камеры; оно ничем не отличалось от других, слепых и тусклых, как глаза
с бельмами; сквозь стекло ничего нельзЯ было увидеть. Ћн перевел  взглЯд  на
окно справа, за которым жил —етыреста второй, -  тот  же  слепой  решетчатый
прЯмоугольник. —етыреста второго не выводили на прогулку; не выводили его ни
в парикмахерскую, ни к следователю; он никогда не покидал своей камеры.
     ‡аключенные  медленно  кружили  по  двору.   ѓубы   —етыреста   шестого
шевелились, он беспрестанно что-то бормотал, но  ђубашов  не  мог  разобрать
что;  впрочем,  вскоре  он  уловил  мелодию   гимна   "‚ставай,   проклЯтьем
заклейменный". Ќет, ђип ‚ан ‚инкль не был сумасшедшим, но  семь  тысЯч  дней
одиночного заключениЯ сделали его несколько странным. ђубашов искоса оглЯдел
напарника, пытаЯсь осмыслить чувства человека, просидевшего двадцать  лет  в
одиночке. Љогда его осудили, не было радио, автомобили казались экзотической
редкостью, нынешних политиков никто не знал. ‚олна „вижениЯ сходила на  нет;
ни один революционер в  то  времЯ  не  предвидел,  на  сколько  потоков  она
разобьетсЯ, когда опЯть наберет силу, - так же как никто не мог  предсказать
изменений в структуре ђеволюционного ѓосударства и крутых поворотов  на  его
пути; тогда все верили, что  человеческий  род  подошел  к  воротам  ‡емного
раЯ...
     ђубашов понЯл, что не может почувствовать  состоЯниЯ  психики  ђип  ‚ан
‚инклЯ, хотЯ он очень хорошо  умел  "смотреть  на  мир  глазами  других".  ‘
€вановым и Џервым или даже с поручиком, отделенным от него кирпичной стеной,
это удавалось ему без труда, а вот с ђип ‚ан ‚инклем  никак  не  получалось.
ђубашов искоса глЯнул на напарника, тот как раз повернул к нему  голову:  он
улыбалсЯ и, придерживаЯ одеЯло, едва слышно напевал свой гимн.
     Љогда их привели обратно в корпус, ђип  ‚ан  ‚инкль  на  пороге  камеры
обернулсЯ и опЯть кивнул ђубашову; его глаза изменили  выражение:  теперь  в
них мерцали безнадежность и страх; ђубашов  ждал  какой-нибудь  реплики,  но
старик-надзиратель захлопнул дверь. Љак только охранник и надзиратель  ушли,
ђубашов бросилсЯ к левой стенке.
     Ќо ђип ‚ан ‚инкль ничего не передал ему и даже не  откликнулсЯ  на  его
вызов.
     Ђ  —етыреста  второму  не   терпелось   узнать   малейшие   подробности
рубашовской прогулки - он ведь  видел  ђубашова  в  окно.  …го  интересовало
буквально все: как пахнет воздух, очень ли морозно, встречалсЯ ли ђубашов  в
коридоре с заключенными, удалось ли ему поговорить с  напарником...  ђубашов
терпеливо отвечал на вопросы, сравниваЯ  себЯ  с  —етыреста  вторым  -  того
никогда  не  выпускали  из  камеры,  -  он  чувствовал   какую-то   странную
виновность, потому что был  привилегированным  узником;  да  и  кроме  всего
прочего, он жалел поручика.
     Ќазавтра и потом еще один раз, когда ђубашова выводили на прогулку, его
напарником был  ђип  ‚ан  ‚инкль.  Ћни  бок  о  бок  кружили  по  двору,  не
разговариваЯ друг с другом и кутаЯсь  в  одеЯла;  ђубашов  отдавалсЯ  потоку
мыслей, или внимательно разглЯдывал заключенных, или смотрел на зарешеченные
окна; ђип ‚ан ‚инкль, маленький, седой,  с  приветливой,  по-детски  наивной
улыбкой на заросшем серой щетиной лице, напевал свою извечную мелодию.
     „о их третьей совместной прогулки во дворе они не обменЯлись ни  единым
словом, хотЯ ђубашов замечал, что охрана  почти  не  следит  за  соблюдением
инструкции и другие заключенные постоЯнно разговаривают: они  глЯдели  прЯмо
перед собой и старались поменьше шевелить губами - ђубашов хорошо  знал  эту
тюремную технику.
     ‚ третий раз ђубашов захватил свою записную книжку и  карандаш,  книжка
торчала из левого кармана. Њинут через десЯть напарник увидел ее, его  глаза
радостно вспыхнули. Ћн украдкой посмотрел на охранников -  те  разговаривали
между собой и очень небрежно следили за арестантами  -  выхватил  книжку  из
рубашовского кармана, спрЯтал ее под свое одеЯло и, видимо, сразу  же  начал
писать. Џотом бесшумно вырвал страницу, сложил ее и сунул ђубашову  в  руку;
книжку с  карандашом  он  оставил  себе  и  снова  принЯлсЯ  что-то  писать.
Ћхранники по-прежнему не следили за арестантами; ђубашов развернул сложенный
листок. Ќа нем ничего не было написано:  напарник  нарисовал  географическую
карту - причем  нарисовал  необычайно  искусно  -  карту  ‘траны  Џобедившей
ђеволюции с главными городами, горами и реками; столицу страны он  изобразил
флагом, на котором красовалсЯ символ ђеволюции.
     Љогда они прошли еще  полкруга,  напарник  снова  вырвал  страничку  и,
сложив ее, сунул в рубашовскую ладонь. ќто была та же самаЯ карта. —етыреста
шестой  улыбнулсЯ  ђубашову,  он  Явно  ждал  ответной  реакции.   ‘мущенный
пристальным взглЯдом напарника, ђубашов пробормотал, что  карта  прекраснаЯ.
Ќапарник заговорщицки подмигнул ђубашову.
     - џ могу нарисовать ее с закрытыми глазами. ђубашов промолчал.
     - Џонимаю, вы не верите. Ќо Я-то практиковалсЯ двадцать лет.
     Ќапарник мимолетно  глЯнул  на  охрану,  закрыл  глаза  и,  не  изменив
походки, стал разрисовывать третий листок под прикрытием свисающего до колен
одеЯла. Ћн шел, как привыкший к  слепоте  человек,  немного  вздернув  вверх
подбородок. ђубашов с беспокойством посмотрел на охранников - он боЯлсЯ, что
напарник споткнетсЯ и упадет или нарушит строй  заключенных.  Ћднако  вскоре
тот открыл глаза и передал ђубашову еще одну карту, чуть  менее  четкую,  но
все  же  верную;  разве  что  символ  ђеволюции  на  флаге  оказалсЯ  теперь
непропорционально большим.
     -  ‚идите?  -  гордо  прошептал  напарник.  ђубашов  кивнул.  ‚  глазах
напарника вдруг зажегсЯ тот самый тоскливый страх, который  ђубашов  заметил
накануне, когда их после прогулки разводили по камерам.
     - Ќичего не поделаешь, - шепнул старик. - Њне указали неверный поезд.
     - ‚ каком смысле? - спросил ђубашов.
     - ‚ прЯмом. џ сел не в тот поезд, когда они выпустили менЯ  из  тюрьмы.
Ћни предполагали, что Я не пойму. Ќе проговоритесь им, что Я догадалсЯ. - Ћн
скосил глаза в сторону охранников.
     ђубашов кивнул. —ерез несколько минут один  из  охранников  свистнул  в
свисток. ЋчереднаЯ прогулка была окончена.
     Џри входе в корпус, незаметно длЯ охраны,  —етыреста  шестой  участливо
спросил:
     - Њожет, и с вами приключилось то же самое?  -  …го  взглЯд  снова  был
дружелюбным и Ясным. ђубашов кивнул.
     - Ќе терЯйте надежды. ’ак или иначе мы  туда  проберемсЯ,  -  —етыреста
шестой указал на листочки, которые ђубашов держал в кулаке.
     Џотом он сунул книжку  и  карандаш  ђубашова  в  карман;  подымаЯсь  по
лестнице, он напевал свой извечный гимн.

        6

     Љогда одиночникам разносили ужин, ђубашова охватила  страннаЯ  тревога.
Ќаутро кончалсЯ двухнедельный срок, данный ему €вановым на раздумье,  но  не
это его сейчас тревожило - тревога была совершенно безотчетной.  “жин  ничем
не отличалсЯ от обычного, раздавали его в обычное времЯ... и все  же  что-то
неуловимо изменилось - то ли один из дежурных баландеров посмотрел  на  него
чуть более  внимательно,  то  ли  в  голосе  старика-надзирателЯ  прозвучали
немного необычные ноты... ђубашов не мог  определить,  в  чем  дело,  однако
работать он тоже не мог, потому что ощущал глухое напрЯжение, - так ревматик
предчувствует близкую грозу.
     Џосле отбоЯ он подкралсЯ к двери  и  внимательно  оглЯдел  сквозь  очко
коридор - лампы горели только вполнакала; тускло поблескивал  каменный  пол;
тишина, затопившаЯ одиночный корпус, казалась особенно  глухой  и  глубокой.
ђубашов лег; потом опЯть встал; попыталсЯ снова вернутьсЯ к работе - написал
в блокноте несколько фраз; потушил догоревший до бумаги  окурок;  сейчас  же
закурил новую папиросу; потом машинально подошел к окну и посмотрел во двор:
начиналась оттепель; снег был рыхлым и грЯзно-желтым; небо  затЯнули  низкие
облака; напротив привычно похаживал часовой. ђубашов опЯть глЯнул в  коридор
- безлюдье, тишина, желтоватый свет.
     ‚опреки обыкновению не разговаривать ночью,  ђубашов  вызвал  —етыреста
второго:

     вы спите, негромко простучал он.

     —етыреста второй откликнулсЯ не  сразу.  ‘пит,  разочарованно  заключил
ђубашов. Ћднако —етыреста второй ответил - глуше и  гораздо  медленней,  чем
всегда:

     нет

     €, помолчав, отстукал вопрос:

     вы значит тоже это почувствовали

     что почувствовал, спросил ђубашов. …му отчего-то стало  трудно  дышать.
Ћн неподвижно лежал на койке и стучал в стену дужкой пенсне.
     —етыреста второй Явно колебалсЯ. Џотом ответил - настолько  глухо,  что
его стук напоминал шепот:

     будет лучше если вы уснете

     „а, стыдно, подумал ђубашов: офицерик старалсЯ его  успокоить.  Ћн,  не
шевелЯсь, лежал на  спине  и  в  темноте  разглЯдывал  свое  пенсне.  ’ишина
казалась такой тЯжелой, что у него отчетливо звенело в ушах. ‚незапно  стена
опЯть ожила:

     удивительно что вы сразу почувствовали

     что почувствовал, отстукал ђубашов, объЯсните.
     Ћн резко поднЯлсЯ и сел, а —етыреста второй  не  торопилсЯ  с  ответом.
—ерез пару минут ђубашов услышал:

     сегоднЯ заканчиваетсЯ борьба с уклонистами

     ђубашов понЯл. Ћн прислонилсЯ к стене  и  ждал  продолжениЯ.  Ќо  сосед
молчал. Ќемного погодЯ ђубашов спросил:

     ликвидации

     да,

ответил поручик.

     откуда вы знаете,

простучал ђубашов.

     от заЯчьей губы

     в котором часу

     не знаю.

Џотом после паузы:

     скоро

     фамилии неизвестны,

отстукал поручик.
€ добавил:

     политические уклонисты как вы

     ђубашов лег, все было Ясно. —ерез  некоторое  времЯ  он  надел  пенсне,
подложил под голову руку и замер. ’ишину в камере ничто  не  нарушало.  ’ьма
немо заглатывала секунды.
     Ћн никогда не присутствовал при казни,  не  считаЯ  почти  состоЯвшейсЯ
собственной, - это было на ѓражданской войне. …му не  удавалось  представить
себе, как это делаетсЯ в мирное времЯ, когда все происходит  буднично  и  по
плану. Ћн слышал, что казни совершаютсЯ ночью, в  подвалах,  что  осужденным
стрелЯют в затылок, но он не знал никаких подробностей. „лЯ Џартии смерть не
была таинством, в ней не видели ничего романтического. Ћна ЯвлЯлась  весомым
фактором,  который  учитывали  в  логических  построениЯх,  и  имела  сугубо
отвлеченный характер. ‘лово "смерть" употреблЯлось редко, точно так же,  как
и слово "казнь"; в  партийных  кругах  говорили  "ликвидациЯ".  ќто  понЯтие
коротко выражало одну совершенно определенную мысль -  прекращение  активной
политической деЯтельности. ‘мерть была технической деталью и  сама  по  себе
никого не интересовала; в этом компоненте логических выкладок не  учитывалсЯ
ее физический смысл.
     ђубашов смотрел сквозь пенсне во  тьму.  Џриведен  ли  уже  приговор  в
исполнение? €ли приговоренные все еще живы? Ћн снЯл ботинки, стащил носки  и
снова неподвижно вытЯнулсЯ на койке; пальцы ног чуть белели во тьме.  ’ишина
стала совершенно мертвой, раздавила и стерла малейшие шорохи, которые обычно
наполнЯли камеру. Ѓезмолвие оглушало, как барабанный бой. ђубашов глЯнул  на
голые ноги и нарочито медленно  пошевелил  пальцами.  Џолучилось  жутковато:
белесые пальцы словно бы жили собственной жизнью. ‚се его тело, от головы до
ступней, напоминало о себе необычайно настойчиво: он одинаково остро  ощущал
и вЯлое прикосновение тепловатого  одеЯла,  и  твердость  лежащего  на  руке
затылка. ‚ каком месте происходЯт ликвидации? …му представлЯлось, что где-то
внизу, куда вела винтоваЯ лестница,  котораЯ  начиналась  за  парикмахерской
камерой. Ћн услышал скрип глеткинских ремней, вдохнул удушливый запах  кожи.
—то ѓлеткин говорил осужденному? "Џовернитесь, пожалуйста, лицом  к  стене?"
€ли "пожалуйста" тут не уместно? Њожет, он говорил: "Ќе надо боЯтьсЯ. ‚ы  не
успеете  ничего  почувствовать..."?   Ђ   может   быть,   он   стрелЯл   без
предупреждениЯ, идЯ за осужденным  по  длинному  коридору,  -  но  ведь  тот
навернЯка постоЯнно оглЯдывалсЯ. Њожет, он прЯтал  пистолет  в  рукаве,  как
дантист  прЯчет  от  пациента  щипцы?  Њожет,  при  ликвидации  присутствуют
понЯтые? Љто они? € куда падает осужденный - вперед или назад? Њолча  или  с
криком? ‚озможно, расстрелЯнный умирает не сразу, и его приканчивают  вторым
выстрелом.
     ђубашов курил и смотрел на ноги. Ѓезмолвие  было  таким  глубоким,  что
слышалось потрескивание горЯщего табака. Ћн затЯнулсЯ и отшвырнул  папиросу.
ѓлупости все это. ѓрошоваЯ романтика. ‹иквидациЯ есть всего лишь ликвидациЯ:
пресечение  активной  политической  деЯтельности.  ‘мерть  -  в  особенности
собственнаЯ смерть - ЯвлЯетсЯ типичной логической абстракцией.  ’ам,  внизу,
навернЯка уже  кончили,  а  в  настоЯщем  длЯ  прошлого  места  нет.  Љамеру
заволакивала безмолвнаЯ тьма. —етыреста второй упорно молчал.
     …му хотелось что-нибудь услышать - хотЯ бы вопль или стон в коридоре, -
лишь бы всколыхнулась эта чернаЯ тишина. Ћн вдруг понЯл, что  уже  несколько
минут  вдыхает  запах  расстрелЯнной  Ђрловой  -  даже  с  дымом  непогасшей
папиросы. Ђрлова носила свой кожаный портсигар в сумочке, вместе с духами  и
пудрой...  ђубашов  пошевелилсЯ  -  скрипнула  койка,   подчеркнув   плотное
безмолвие камеры.
     Ћн собиралсЯ встать и закурить, когда стена опЯть ожила.

     они приближаютсЯ,

передал поручик.
     ђубашов прислушалсЯ. Ќо ничего не услышал, кроме биениЯ крови в висках.
Ћн подождал. ’ишина уплотнЯлась. ‘нЯв пенсне, он отстукал дужкой:

     не слышу

     —етыреста второй не ответил. Ђ потом громко и отчетливо простучал

     триста восьмидесЯтый передайте дальше

     ђубашов медленно  опустилсЯ  на  койку.  ’рехсотвосьмидесЯтый  -  через
одиннадцать  камер  -  передал  ему  весть  о  своей   смерти.   Ћдиннадцать
одиночников, сквозь тьму  и  безмолвие,  донесли  акустическую  эстафету  до
ђубашова.  Ѓеспомощные,  запертые  в   кирпичных   клетках,   они   выражали
солидарность приговоренному. ђубашов вскочил и как был,  босиком,  шагнув  к
параше у левой стены, торопливо сообщил —етыреста шестому:

     внимание сейчас поведут  на  расстрел  трехсотвосьмидесЯтого  передайте
дальше

     € замер. ‘мрадно вонЯла параша.  …е  тошнотворные  и  тЯжкие  испарениЯ
сразу же вытеснили запах Ђрловой.
     —етыреста шестой ничего не ответил. ђубашов поспешно вернулсЯ к  койке.
Ќа этот раз он отстукал вопрос не дужкой пенсне, а костЯшками пальцев:

     как его фамилиЯ

     Ћтвета не было. ђубашов понимал,  что  —етыреста  второй  мечетсЯ,  как
маЯтник, от  стенки  к  стенке.  ‚  одиннадцати  камерах  босые  заключенные
бесшумно двигались взад и вперед... Ђга, вернулсЯ —етыреста второй:

     читают приговор передайте дальше

ђубашов повторил:

     как его фамилиЯ

     Ќо —етыреста второй опЯть не ответил - видимо, вернулсЯ к правой стене.
ђубашов понимал, что ђип ‚ан ‚инклю передавать сообщение  не  имеет  смысла,
однако он все же подошел к параше и отстукал  то,  что  услышал  сам,  -  из
чувства долга, чтоб не прервать эстафету.  Ћт  запаха  параши  его  чуть  не
вырвало. Ћн снова вернулсЯ к правой стене и сел на койку. ’ишина  нарастала.
—етыреста второй глухо передал:

     кричит помогите

ђубашов поднЯлсЯ и отстукал над парашей:

     кричит помогите

     Џотом прислушалсЯ. ’ишина длилась. ђубашов  боЯлсЯ,  что  его  стошнит,
когда он снова подойдет к параше.

     ведут вырываетсЯ зовет на помощь передайте...

начал —етыреста второй.

     как его фамилиЯ,

спросил  ђубашов  -  раньше,  чем  сосед   закончил сообщение. Ќа этот раз он получил ответ:

     богров уклонист передайте дальше

Ќоги у ђубашова вдруг  стали  ватными. Ќо он поднЯлсЯ, пересек камеру и, привалившись к правой стене, отстукал:

     приговорен к расстрелу  Њихаил  богров  матрос  первого  революционного
броненосца первый кавалер ордена  революции  командующий  восточно-океанским
флотом

ђубашова вырвало в смрадную парашу. Ћн выпрЯмилсЯ, вытер со лба испарину и закончил сообщение —етыреста естому:

     его ведут передайте дальше

     ђубашов давно не  видел  Ѓогрова,  но  общий  облик  его  он  помнил  -
гигантскую, немного неуклюжую фигуру, свисающие чуть ли не до колен  руки  и
курносое  веснушчатое  плоское  лицо.  Ћни  вместе  отбывали  ссылку   после
неудавшейсЯ  Џервой  ђеволюции;  ђубашов  учил  Ѓогрова  грамоте  и  основам
историко-революционного мышлениЯ; с тех пор,  где  бы  ђубашов  ни  жил,  он
получал два раза в год написанное от руки письмо Ѓогрова, которое  неизменно
кончалось словами: "’вой товарищ до скончаниЯ жизни".

     приближаютсЯ,

передал поручик громко. ђубашов, все еще стоЯ  у  параши, Явственно услышал  его  сообщение.

     подойдите к очку барабаньте в дверь передайте дальше,

скомандовал поручик.
     ђубашов одеревенел. Ќо пересилил  себЯ  и  внЯтно  простучал  —етыреста
шестому:

     подойдите к очку барабаньте в дверь передайте дальше.

агнув  во тьму, он неслышно приблизилсЯ к двери. ’ишину коридора ничто не нарушало. ђубашов ждал; через несколько секунд —етыреста второй простучал:

     начинайте

     Љоридор наполнилсЯ глухим рокотом. ‹юди, стоЯвшие  у  дверных  глазков,
застыли, как солдаты  почетного  караула,  и  тусклую  желтизну  безмолвного
коридора наполнил торжественно-мрачный гул,  похожий  на  волны  барабанного
боЯ, доносимого издали порывами ветра. ђубашов, прижавшись  виском  к  очку,
начал постукивать обеими ладонЯми по  массивной,  обитой  железом  двери.  Љ
своему удивлению, он услыхал, что рокот не обрываетсЯ за  его  камерой:  ђип
‚ан ‚инкль, видимо, понЯл и сейчас тоже барабанил в дверь. Џотом до ђубашова
донессЯ лЯзг - где-то открыли и закрыли камеру, - но он  по-прежнему  ничего
не видел. ђокот слева сделалсЯ громче, и вот послышалсЯ  стук  шагов  -  шли
двое - и скребущее шарканье. ‚олна рокота слева  окрепла,  налилась  хоть  и
сдержанной, но  мрачной  силой.  Љоридор,  от  —етыреста  первой  камеры  до
—етыреста седьмой,  оставалсЯ  пустым;  дальше  ђубашов  заглЯнуть  не  мог.
‘кребущее шарканье и мерный  топот  приблизились,  теперь  ђубашов  различил
стоны и как бы детское всхлипывание. ‡вуки слышались  совершенно  отчетливо;
рокот  слева,  ближе  к  ђубашову,  усиливалсЯ,  но  делалсЯ  менее  мощным:
процессиЯ приближалась, и те заключенные, мимо которых она прошла,  один  за
другим переставали стучать.
     ђубашов все бил ладонЯми в дверь. Ћн  утратил  чувство  пространства  и
времени: шумели джунгли, рокотали тамтамы - или загнанные в  клетки  гориллы
старались выломать стальные прутьЯ, - он прижималсЯ глазом к очку и  колотил
ладонЯми по массивной двери. Ћн видел  лишь  тусклое  электрическое  марево,
каменный пол и четыре камеры,  но  волны  рокота  катились  по  коридору,  а
шарканье, стоны  и  шаги  приближались.  ‚незапно  три  человеческие  фигуры
поЯвились в дальнем конце коридора. ђубашов перестал  стучать  и  вглЯделсЯ.
—ерез несколько секунд коридор опустел.
     Ќо картина, которую он увидел, резко отпечаталась у него в памЯти.  „ва
охранника, широко шагаЯ, быстро прошли  по  тюремному  коридору;  в  скудном
освещении их темные фигуры казались огромными и тускло размытыми, между ними
волоклась третьЯ фигура. —еловек, которого они волокли, держа  его  с  обеих
сторон под руки, бессильно провисал животом вниз, его голова  свешивалась  к
полу, а ноги тащились по каменным плиткам; и вместе с тем во всем  его  теле
угадывалась какаЯ-то неживаЯ оцепенелость. Ќоски ботинок скребли пол, иногда
цеплЯлись за швы между плитками, - этот прерывистый  скребущий  шорох  можно
было принЯть за шарканье. ‘липшиесЯ прЯди серых волос  свисали  на  покрытый
испариной лоб и в стороны, к  безвольно  открытому  рту.  €зо  рта  тЯнулась
струйка слюны. Љогда охранники с осужденным скрылись, в  коридоре  некоторое
времЯ плавало детское хнычащее "у-а-о" и слабые, совсем не мужские стенаниЯ.
Ќо прежде чем хлопнула бетоннаЯ дверь, замыкающаЯ коридор одиночного  блока,
Ѓогров два раза пронзительно вскрикнул, и ђубашов различил не только гласные
- в отрывистых, распадающихсЯ на слоги воплЯх он отчетливо услышал:
     "ђубашов, ђубашо-о-ов!", - Ѓогров обращалсЯ именно к нему.
     Љрики взломали тЯжелое безмолвие и словно бы  рассеЯли  желтое  марево.
‹ампы загорелись  полным  накалом,  где-то  зазвучали  шаги  надзирателЯ,  и
—етыреста шестой простукал в стенку:

     всавай проклЯтьем заклейменный

     ђубашов неподвижно лежал на койке; он не помнил, как до  нее  добралсЯ.
…му еще слышалсЯ мрачный рокот,  но  в  камере  уже  установилась  тишина  -
буднично спокойнаЯ тишина одиночки. —етыреста второй, наверное, спал. ‡емное
существование Њихаила Ѓогрова было, по всей вероЯтности, закончено.
     "ђубашо-о-ов!" - дважды  повторенный  вскрик  все  еще  звучал  в  ушах
ђубашова. ‡рительный образ казалсЯ стертым; неживаЯ, бессильно  прогнувшаЯсЯ
фигура, струйка слюны, взмокшее лицо и ноги, скребущие каменный пол,  -  это
пЯтнадцатисекундное видение никак не совмещалось с Њихаилом Ѓогровым. Љак им
удалось такого добитьсЯ? Љак им удалось довести Ѓогрова, сильного и сурового
морЯка с броненосца, до слабеньких стенаний и детского хныканьЯ? € Ђрлова...
что же происходило с Ђрловой, когда ее волокли по тюремному коридору?
     ђубашов стремительно сел на койке и прижалсЯ виском к  холодной  стене,
за которой спал —етыреста второй; он боЯлсЯ, что его опЯть сейчас вырвет. „о
нынешней ночи он не представлЯл себе смерти Ђрловой с такими  подробностЯми.
‘мерть была отвлеченным понЯтием;  и  хоть  Ђрлова  вспоминалась  с  тЯжелым
чувством, ђубашов до сих пор ни разу не усомнилсЯ в логической оправданности
своего поведениЯ. Ђ теперь вот,  чувствуЯ  во  рту  блевотину,  взмокший,  с
прилипшей к спине  рубахой,  он  видел  безумие  подобной  логики.  •ныканье
Ѓогрова заглушило доводы, которые  доказывали  его  правоту.  †изнь  Ђрловой
входила в уравнение, и логически ею следовало пожертвовать, потому что иначе
уравнение не решалось. €  вот  оно  перестало  существовать.  Ќоги  Ђрловой,
скребущие пол, стерли строгие логические символы. Њалозначащий  фактор  стал
вдруг  важнейшим,  единственно  значимым,  а  детское  хныканье  и  лишенный
человеческих интонаций голос, которым Ѓогров взывал к ђубашову, и прощальный
угрюмо-торжественный рокот заглушили  спокойный  голос  рассудка,  как  гром
заглушает шелест листвы.
     ‚ конце концов ђубашов уснул - сидЯ на койке и  привалившись  к  стене;
над его плотно закрытыми глазами поблескивало так и не снЯтое пенсне.

        7

     Ћн стонал; ему снилсЯ первый арест; рука, свисающаЯ с койки,  дергалась
в поисках рукава; он ждал удара; но пришедшие за ним почему-то медлили.
     …го разбудил вспыхнувший свет. Љто-то стоЯл возле самой койки. Ћн  спал
каких-нибудь  пЯтнадцать  минут,  но  ему  всегда  требовалось  времЯ,  чтоб
собратьсЯ  с  мыслЯми  после  ночного  кошмара.   Ћн   щурилсЯ   от   Яркого
электрического света, перебираЯ в уме знакомые возможности - тЯжкий, хотЯ  и
привычный ритуал. „а, он арестован - но он ведь не  за  границей  -  значит,
арест ему только приснилсЯ. Ћн свободен - и тогда над кроватью должна висеть
литографиЯ Џервого; он глЯнул вверх -  литографии  не  было.  ‡ато  у  стены
виднелась параша. ђЯдом с кроватью стоЯл €ванов и дул ему в лицо  папиросным
дымом. Њожет, €ванов тоже ему снитсЯ? Ќет, это был реальный €ванов, и параша
была реальной парашей. ЏонЯтно:  он  в  своей  собственной  стране,  ставшей
вражеской; €ванов - враг, хотЯ когда-то он был другом;  и  хныканье  Ђрловой
было реальным. Ќет-нет, хныкала вовсе  не  Ђрлова,  а  Ѓогров,  "товарищ  до
скончаниЯ жизни" - его волокли по тюремному коридору, и он кричал: "ђубашов,
ђубашо-о-о-в!" - это он помнит, это не сон. Ђрлова, та говорила другое:  "’ы
можешь сделать со мной что захочешь..."
     - ’ы заболел? - проговорил €ванов. ђубашова слепил электрический свет.
     - „ай мне халат, - сказал он, щурЯсь.
     €ванов промолчал. Ћн смотрел на ђубашова - у того распухла праваЯ щека.
"•очешь коньЯка?" - спросил €ванов. Ќе дожидаЯсь ответа, он подошел к  двери
и что-то крикнул в смотровой глазок. ђубашов, щурЯсь,  смотрел  на  €ванова.
…му не удавалось собратьсЯ с мыслЯми. Ћн проснулсЯ, но в себЯ еще не пришел.
     - ’ебЯ тоже арестовали? - спросил он €ванова;
     - Ќет, - спокойно ответил €ванов. - џ пришел сам. Џо-моему, ты болен.
     -  „ай-ка  папироску,  -  сказал  ђубашов.   Ћн   затЯнулсЯ,   сознание
проЯснилось. Ћн лег на спину и посмотрел в потолок. „верь  открылась,  вошел
надзиратель;  он  принес  бутылку  коньЯку  и  стакан.  Ќет,  это   был   не
надзиратель, а охранник - в форме и очках с металлической оправой, молодой и
подтЯнутый. Ћн отдал честь, протЯнул €ванову  стакан  и  бутылку,  вышел  из
камеры и захлопнул дверь. Џростучали, удалЯЯсь, его шаги.
     €ванов присел на рубашовскую койку и налил в  стакан  немного  коньЯка.
"‚ыпей", - сказал он. ђубашов выпил. ’уман в голове почти рассеЯлсЯ:  первый
арест, второй арест, сны, Ђрлова, Ѓогров, €ванов - все уже  встало  на  свои
места.
     - ’ак ты что - разболелсЯ? - спросил €ванов.
     - „а нет. - ђубашов теперь не понимал одного: почему €ванов сидит в его
камере.
     - ’ебе здорово разнесло щеку. € Я так думаю, что у тебЯ жар.
     ђубашов поднЯлсЯ, подошел в двери,  глЯнул  через  смотровой  глазок  в
коридор, неторопливо прошелсЯ пару раз по камере - он  хотел,  чтобы  голова
проЯснилась  окончательно.  Џотом  остановилсЯ  напротив   €ванова   -   тот
по-прежнему сидел на койке, пускаЯ в воздух колечки дыма.
     - —его тебе надо? - спросил ђубашов.
     - Џоговорить с тобой, - ответил €ванов. -  ‹ожись-ка  и  выпей  немного
коньЯчка.
     ђубашов, все еще не снимаЯ пенсне, иронически прищурилсЯ  и  глЯнул  на
€ванова.
     - ‡наешь, а  Я  тебе  было  поверил,  -  сказал  ђубашов  размеренно  и
спокойно. - ’еперь-то Я вижу, что ты просто сволочь. “бирайсЯ отсюда.
     €ванов не пошевелилсЯ.
     - Ѓудь любезен, - проговорил он, - объЯсни,  почему  ты  считаешь  менЯ
сволочью.
     ђубашов прислонилсЯ спиной к стене, отделЯющей его от ђип ‚ан ‚инклЯ, и
сверху вниз посмотрел на €ванова. ’от бесстрастно попыхивал папиросой.
     - —то ж, изволь, - сказал ђубашов. - ’ы знал о нашей дружбе с Ѓогровым.
€ вот по твоему указанию Ѓогрова - или, если хочешь, его останки  -  волокут
мимо рубашовской камеры полумертвым напоминанием о судьбе несговорчивых. Џро
богровский расстрел объЯвлЯют  заранее  -  в  расчете  на  подпольную  свЯзь
заключенных; расчет оправдываетсЯ: мне передают, что нынешней ночью  кого-то
ликвидируют. Ќо  этого  мало:  хитроумный  режиссер  объЯвлЯет  через  своих
подручных Ѓогрову - перед тем как его волокут расстреливать, что в одной  из
одиночек сидит ђубашов, - в расчете на желание  несчастного  Ѓогрова...  ну,
хотЯ бы  попрощатьсЯ  с  товарищем;  оправдываетсЯ  и  этот  тонкий  расчет.
ђубашову, конечно,  становитсЯ  не  по  себе.  €  тут  ЯвлЯетсЯ  милосердный
спаситель - товарищ €ванов с бутылкой под  мышкой.  Џроисходит  трогательнаЯ
сцена примирениЯ, друзьЯ вспоминают ѓражданскую войну, а  заодно  составлЯют
"небольшое   признаньице".   Џотом   умиротворенный   преступник   засыпает,
следователь кладет "признаньице" в карман, тихонько, на  цыпочках  удалЯетсЯ
из камеры... и вскоре получает повышение по службе. Ђ  теперь,  прошу  тебЯ,
убирайсЯ отсюда.
     €ванов не шевельнулсЯ. Ћн попыхивал  папиросой  и  улыбалсЯ,  показываЯ
золотые коронки.
     - ’ы считаешь, что Я такой уж примитивный? - спросил он ђубашова. - €ли
скажем точнее: что Я такой уж примитивный психолог?
     - Њне опротивели твои подходцы, - пожав плечами, сказал ђубашов. - џ не
могу тебЯ отсюда вышвырнуть. Љогда-то ты был приличным человеком  -  вспомни
об этом и оставь менЯ в покое. —ерт, как же вы мне все опротивели!
     - „авай договоримсЯ. ’ы менЯ слушаешь - только слушаешь  внимательно  и
не перебиваешь - ровно пЯть минут. …сли после этого  ты  будешь  настаивать,
чтобы Я ушел, Я сейчас же уйду.
     - •орошо, Я слушаю, - сказал  ђубашов  и  демонстративно  посмотрел  на
часы. Ћн стоЯл, все так же привалившись к стене.
     - ‚о-первых, -  начал  €ванов,  -  учти:  Њихаил  Ѓогров  действительно
расстрелЯн, не сомневайсЯ и не тешь себЯ никакими иллюзиЯми.  ‚о-вторых,  он
сидел здесь несколько месЯцев, и последние дни его все времЯ пытали. …сли ты
упомЯнешь об этом на Џроцессе или отстукаешь  своим  соседЯм,  то  мне,  сам
понимаешь, труба. Џро Ѓогрова Я  все  объЯсню  тебе  позже.  ‚-третьих,  его
провели мимо тебЯ и сказали ему, что ты тут, намеренно.  ‚-четвертых,  этот,
как  ты  выразилсЯ,   подходец   придумал   младший   следователь   ѓлеткин;
воспользовалсЯ он им втайне от менЯ и вопреки моим строжайшим инструкциЯм.
     Ћн умолк. Њолчал и ђубашов, по-прежнему стоЯвший у кирпичной стены.
     - џ бы не сделал подобной ошибки, - через  несколько  секунд  заговорил
€ванов, - и не потому, что Я щажу твои чувства, а потому, что у менЯ  другаЯ
тактика, - она диктуетсЯ твоей психологией. Џоследнее времЯ, как Я  заметил,
ты  размышлЯешь  о  совести,  о   раскаЯнии   -   словом,   тебЯ   одолевает
чувствительность. ‘овсем недавно ты пожертвовал Ђрловой - возможно,  причина
кроетсЯ в этом. ‹егко понЯть, что эпизод с Ѓогровым мог  лишь  усилить  твою
угнетенность и толкнуть к дальнейшим морализаторским изыскам; однако ѓлеткин
этого не понЯл: психологиЯ длЯ него - дремучий лес. ‡а последние десЯть  или
двенадцать дней он буквально прожужжал мне уши разговорами  о  действенности
жестких методов. ‚идишь ли, он на тебЯ разозлилсЯ, потому что ты,  нисколько
не стеснЯЯсь, совал ему в нос драные носки; да он  и  отрабатывал-то  только
крестьЯн... Ќадеюсь, про Ѓогрова тебе все Ясно. Ќу, а с  коньЯком  и  совсем
просто: Я  хотел,  чтобы  ты  подрепилсЯ  после  встрЯски,  устроенной  тебе
ѓлеткиным. Ћпаивать тебЯ мне вовсе невыгодно. Ќевыгодно  потому,  то  пьЯный
человек  ничем  не  защищен  от  нравственных  потрЯсений.  Ђ   нравственные
потрЯсениЯ - благодатнейшаЯ почва длЯ твоего  возвышенного  морализаторства.
Ќет, ты нужен мне трезвый и логичный. Њне выгодно, чтобы всесторонне обдумал
то положение, в котором оказалсЯ. “верен:  тогда  -  и  только  тогда  -  ты
сделаешь вывод, что должен капитулировать.
     ђубашов молча пожал плечами. Ћн не успел сформулировать  ответ,  потому
что €ванов заговорил снова:
     - ’ы убежден, что не пойдешь на капитулЯцию, знаю,  но  ответь  мне  на
один вопрос: ты капитулируешь, если убедишьсЯ, что это объективно правильный
шаг?
     ђубашов не сразу нашелсЯ с отве