ом,  чтобы
подобратьсЯ к чужому дому и незаметно заглЯдывать в  окна.  ‚  этих  опасных
вечерних разведках „жоул был свидетелем многих  занЯтных  сцен:  видел,  как
совершенно голаЯ девушка танцевала под патефон, как  упала  замертво  стараЯ
дама, задувавшаЯ свечи на сказочном именинном торте, и - самое  изумительное
- как, стоЯ в паршивой комнатке, целовались двое взрослых мужчин.
     ѓостинаЯ в ‘каллиз-‹ендинге тЯнулась по всему  первому  этажу;  большую
часть безлюдного сумрачного интерьера скрывали  золотые  шторы,  подвЯзанные
шелковыми кистЯми, однако „жоул, приплюснув нос к стеклу, разглЯдел  тЯжелые
кресла,  обсевшие  чайный  столик,  как  кружок  престарелых  толстых   дам.
Џозолоченное кресло длЯ двоих, обитое сиреневым бархатом,  ампирнаЯ  кушетка
возле мраморного камина и горка - одна из трех, остальные едва виднелись - с
фарфоровыми статуэтками, веерами и другими вещицами из слоновой кости. ЏрЯмо
напротив него на столе - ЯпонскаЯ пагода  и  изЯщнаЯ  лампа  с  Ярко-красным
куполом и подвесками, похожими на сосульки, только драгоценные.
     Ћн отодвинулсЯ  от  окна  и  перешел  на  другую  сторону  сада  -  под
удлинившуюсЯ тень ветлы. Ђлмазное сверкание  послеполуденного  неба  слепило
глаза, а все тело было  покрыто  скользким  потом,  словно  у  намазавшегосЯ
маслом борца; такаЯ погода, конечно,  не  могла  не  испортитьсЯ.  ‡а  садом
прокукарекал петух, и  крик  его  прозвучал  горестно,  печально,  как  плач
паровоза в ночи. Џаровоз. •отел бы он сейчас сидеть в поезде и  ехать  прочь
отсюда, подальше. ‚от если бы отца повидать!  Њисс  ќйми  -  вреднаЯ  стараЯ
стерва. Њачехи все такие. Џусть только попробует  тронуть.  Ћн  ее  отбреет,
будь здоров. Ћн довольно храбрый. Љто отлупил ‘эмми ‘илверстайна - в октЯбре
тому год будет? Ќо вообще ‘эмми хороший  малый,  можно  считать.  €нтересно,
какую шкоду он сейчас затеЯл. Ђ может, сидит в кинотеатре  "Ќемо",  трескает
воздушную кукурузу; да там, наверно, и сидит - как раз  сегоднЯ  на  дневном
сеансе должны были показывать эту страшную картину  с  ‹аки  ђоджерсом,  где
чокнутый профессор превращает его в кровожадную гориллу. Ќадо же - именно ее
пропустить! —ерт! ’ак, а что, если  он  действительно  вдруг  решит  смазать
пЯтки? —ем плохо -  обзавестись  шарманкой  и  обезьЯной?  Љроме  того,  при
газировке всегда можно  устроитьсЯ:  если  так  сильно  любишь  мороженое  с
газировкой, неужели сам не научишьсЯ готовить? —ерт!
     "’а-та-та-та" - заговорил его пулемет, когда он  бросилсЯ  в  атаку  на
пЯть разрушенных колонн. € вдруг на полпути между колоннами  и  золотарником
он наткнулсЯ на колокол. Љолокол вроде тех, которые сзывали  рабов  с  полЯ;
металл его был плесневело-зеленый, а помост под ним  сгнил.  Џораженный,  он
присел по-индейски на корточки и сунул голову в металлическую пасть; повсюду
висел пух  полуистлевшей  паутины,  и  стройнаЯ  зеленаЯ  Ящерица,  струйкой
мчавшаЯсЯ  по  ржавой  полости,  вильнула,  стрельнула  Языком  и   воткнула
булавочные глазки в „жоула, вынудив его к беспорЯдочному отступлению.
     Ћн поднЯлсЯ, посмотрел на желтую стену и  стал  прикидывать,  какое  из
верхних окон - его, какое - отцово,  какое  -  кузена  ђандольфа.  ’ут-то  и
увидел он странную даму. ђаздвинув  занавески  в  левом  угловом  окне,  она
улыбалась и кивала ему, то ли одобрительно, то ли  приветственно;  была  она
при этом совершенно „жоулу неизвестна: туманнаЯ материЯ  ее  лица,  потекшаЯ
зефирообразнаЯ поверхность напомнили  его  собственное  зыбкое  отражение  в
волнистом  зеркале  пустого  зала.  Ђ  седаЯ  прическа  походила  на   парик
исторической персоны:  башнЯ  взбитых  белых  волос  с  жирно  извивающимисЯ
локонами. Љто бы ни была она (полнейшаЯ  тайна  длЯ  „жоула),  ее  внезапное
поЯвление ввергло  сад  в  транс:  бабочка  застыла  на  стебле  георгина  и
перестала мигать крыльЯми, наждачное "фа" шмелЯ сточилось и  смолкло.  ‚друг
занавески упали на место, окно опустело, „жоул сделал шаг  назад,  наткнулсЯ
на колокол, и в жаркой тишине повисла резкаЯ надтреснутаЯ нота.

     - 3 -

     "Ћ, ѓосподи!" ’ЋЏ. "Ћ, ѓосподи!" ’ЋЏ. "Џовсюду с тобою рЯдом буду...  Ђ
с дьЯволом нигде!.."
     ‡у выжимала музыку из маленького аккордеона и топала босой  ступней  по
хлипкому полу веранды. "Ђ дьЯвол слезы льет, не хочет  верить  чуду,  что  с
ним, когда помру, уже  вовек  не  буду".  ЏротЯжный  крик:  золотаЯ  щербина
вспыхивала в страшном вулкане ее рта, а выписанный по почте аккордеон  делал
вдох-выдох, точно гофрированное бумажное легкое в перламутровой раковине.
     ‡Яблик давно уже слал скрипучие предупреждениЯ из убежища в  бузине,  а
солнце было заперто в гробнице туч, тропических туч, ползших по низкому небу
и уже сплотившихсЯ в исполинскую серую гору.
     „жизус ”ивер сидел среди груды красивых лоскутных  подушек  в  качалке,
сделанной из старых бочарных клепок; благоговейный фальцет его  дрожал,  как
невернаЯ трель окарины, и времЯ от времени он поднимал руки, чтобы  слабо  и
беззвучно хлопнуть в ладоши. "... Ќе хочет верить чуду..."
     Џримостившись вровень с верандой на пне,  обсыпанном  поганками,  „жоул
попеременно обращал глаза и слух к веселью ‡у и к ЯвлениЯм в небе; мгновение
оцепенелого буйства, что иногда предшествует летней грозе, сковало притихший
двор,  и  в  таинственном  блескучем  свете  ржавые  ведра   со   стелющимсЯ
папоротником,  развешенные  кругом  веранды,   как   праздничные   фонарики,
озарились изнутри слабым  зеленым  огнем.  ‚лажный  ветерок  настраивалсЯ  в
стволах магнолий, доносил свежий  смешанный  запах  дождЯ,  сосны,  июньских
цветов с  отдаленных  полей.  „верь  домика  распахнулась,  захлопнулась,  и
послышалсЯ треск жалюзи, опускаемых в большом доме.
     ‡у выжала последний цветистый аккорд и отложила инструмент  в  сторону.
‘тоЯчие ее волосы блестели от бриолина, и вместо  косынки  в  горошек  горло
перехватывала обтрепаннаЯ краснаЯ  лента.  Ѓелое  платье  было  заштопано  в
десЯтке мест нитками разных цветов, а в ушах сиЯли искусственные бриллианты.
     "…сли хлеба ни крошки нет у тебЯ, ты молись,  ты  молись.  Ѓога  любЯ".
ђаскинув руки, как канатоходец, она спустилась во  двор  и  прошлась  вокруг
„жоула.
     "…сли нет ни капли воды у тебЯ, ты молись, ты молись. Ѓога любЯ".
     ‚ысоко в башнЯх мыльных  деревьев  ветер  мчалсЯ  стремительной  рекой;
захваченные его потоком листьЯ исступленно пенились, как прибой на  небесном
берегу.  Ђ  землЯ  с  каждой  минутой  словно  погружалась  все   глубже   в
темно-зеленую воду. Љак донные водоросли  в  море,  колыхались  папоротники,
неЯсно и  загадочно  вырисовывалась  в  небе  хибарка  -  корпус  утонувшего
галеона, а ‡у с ее вкрадчивой текучей грацией не могла  быть  не  кем  иным,
подумал „жоул, как русалкой, невестой старого утопленника-пирата.
     ’игровый желтый кот прыжками пронессЯ по двору и вскочил  на  колени  к
„жизусу ”иверу - тот самый кот,  который  шнырЯл  в  сирени.  ‚зобравшись  к
старику на плечо, он приткнулсЯ хитрой мордой  к  высохшей  щеке  и  уставил
изумленные огнисто-рыжие глаза на „жоула. Ќегр погладил кота  по  полосатому
брюху, и кот замурлыкал. …сли бы не кустики  побитой  молью  шерсти,  голова
„жизуса без шлЯпы была бы точь-в-точь  полированный  бронзовый  шар;  черный
костюм двойного против надобности размера ветхо окутывал утлый остов, а обут
был старик в крохотные оранжевые штиблеты  на  пуговицах.  Ђтмосфера  службы
сильно возбудила его, и он то и дело продувал нос меж пальцами  и  стрЯхивал
добычу в папоротник.
     ЏеснЯ-крик  ‡у  сопровождалась  ритмическим  топаньем  и  раскачиванием
серег, славших искры.
     "…сли счастье твое ушло от тебЯ, ты молись, ты молись, Ѓога любЯ".
     ЌемаЯ молниЯ зигзагом раскроила  небо  вдали,  потом,  не  так  далеко,
другаЯ - демонский белый треск  с  тЯжелыми,  медленными  раскатами.  Њелкий
петух помчалсЯ в убежище под колодезным навесом, и треугольнаЯ тень вороньей
стаи пропахала тучи.
     - ‡Ябну, - капризно пожаловалсЯ старик. - ‚се ноги  распухли  к  дождю.
‡Ябну... - Љот свернулсЯ у него на коленЯх  и  свесил  голову,  как  увЯдший
георгин.
     ‡олотые вспышки в зеве ‡у вдруг  превратили  сердце  „жоула  в  камень,
гремЯщий  посреди  грудной  клетки,  -  напомнили  одну  неоновую   вывеску.
‡ажигалось: "Џохоронное бюро ђ. ђ. Ћливера". ѓасло. "Џохоронное бюро  ђ.  ђ.
Ћливера". ѓасло. "‡агвазданное, но дерут умеренно", -  сказала  ќллен,  стоЯ
перед витриной  зеркального  стекла,  где  мертвенно  рдели  гладиолусы  под
электрическими  буквами,  предлагавшими  дешевый,  но  достойный  транзит  к
–арству и ‘лаве. Ќу вот, в который раз  он  запер  дверь  и  ключ  забросил:
заговор на борту, и даже отец имеет зуб против него, даже Ѓог. ѓде-то с  ним
сыграли злую шутку. Ќе знал  он  только,  кто  и  где.  Ћн  чувствовал  себЯ
отрезанным, безликим - каменный мальчик на трухлЯвом пне:  не  было  никакой
свЯзующей нити между ним и  каскадом  бузинных  листьев,  низвергающимсЯ  на
землю, и крутой затейливой кровлей ‹ендинга в отдалении.
     - ‡Ябну. ‚ постель хочу, укрытьсЯ. ѓроза идет.
     - Ќе канючь, дедушка.
     Џотом произошло необычное: словно  следуЯ  указаниЯм  кладоискательской
карты. ‡у отмерила три шага в направлении хилого розового кустика и, хмурЯсь
в небо, сорвала с шеи ленту. Љак ожерелье из багровой  проволоки,  горло  се
охватывал узкий шрам; она легонько провела по нему пальцем.
     - Љогда приберешь Љета Ѓрауна, ѓосподи, пошли  его  обратно  в  поганом
собачьем виде, псом неприкасаемым, чтобы покоЯ не знал.
     ‘ловно жестокий коршун пал с неба и вырвал у „жоула веки, заставив  его
глЯдеть выпученными глазами на горло ‡у. Њожет быть, она такаЯ же, как он, и
у мира зуб против нее. —ерт возьми, не хотел бы он обзавестись таким шрамом.
„а куда же денешьсЯ, если вечно спереди опасность, а за спиной обман? Ќикуда
не денешьсЯ. Ќекуда. Њороз пробежал у него  по  спине.  Ќад  головой  ударил
гром. ‘одрогнулась землЯ. Ћн  спрыгнул  с  пнЯ  и  в  развевающейсЯ  рубашке
кинулсЯ к дому; беги, беги, кричало ему  сердце,  и  -  хрЯсь!  -  стремглав
влетел, упал в шиповник.  …ще  одно  дурацкое  несчастье.  ‚идел  ведь  этот
шиповник, знал о препЯтствии и, как нарочно, сюда угодил. Ћднако жгучаЯ боль
в расцарапанном теле будто  очистила  его  от  тоски  и  растерЯнности,  как
изгонЯют дьЯвола в фанатических культах причинением себе  боли.  ‡у  помогла
ему поднЯтьсЯ и, увидев нежную тревогу на  ее  лице,  он  почувствовал  себЯ
дураком: ведь она ему друг, чего боЯтьсЯ?
     - Ќу-ка, нехороший мальчик, сказала она, вытаскиваЯ шипы из его брюк, -
что ж ты так погано поступаешь? Ћбидел нас с дедушкой. - Ћна  взЯла  его  за
руку и повела на веранду.
     - Ље-ке-ке, - закудахтал „жизус, -  Я  бы  так  упал  -  все  бы  кости
поломал.
     ‡у  поднЯла  аккордеон,  прислонилась  к  столбу  веранды  и,  небрежно
растЯгиваЯ  мехи,  сыграла  спотыкающуюсЯ  нестройную  мелодию.  Ђ  ее   дед
обиженным детским речитативом повторил  свои  жалобы:  он  сейчас  умрет  от
холода, ну и пускай, кому какое дело, жив он или умер? и почему ‡у, коли  он
исполнил субботнюю службу, не уложит его  в  теплую  постель,  не  даст  ему
покой? есть же на свете злые люди, и какие творЯтсЯ жестокости.
     - ‡амолчи и склони голову, дедушка, сказала ‡у. - Њы кончим службу  как
положено. Њы скажем …му наши молитвы. „жоул, детка, склони головку.
     ’рое на веранде словно сошли с  ксилографии:  ‘тарейшина  на  троне  из
великолепных подушек, с желтым животным на  коленЯх,  серьезно  глЯдЯщим  на
маленького слугу, который склонилсЯ в подводном свете у ног хозЯина, и дочь,
похожаЯ на черную стрелу, простерла над ними руки, как бы благословлЯЯ.
     Ќо не было молитвы в уме у „жоула - и даже ничего такого,  что  мог  бы
ухватить невод слов, ибо все его молитвы в прошлом,  за  одним  исключением,
состоЯли из простых, конкретных заказов: ѓосподи, дай мне велосипед,  нож  с
семью лезвиЯми, коробку маслЯных красок. Ќу как, как можно произнести  такие
неопределенные, такие бессмысленные слова:  "ѓосподи,  позволь,  чтобы  менЯ
любили"?
     - Ђминь, - прошептала ‡у.
     € в то же мгновение, коротким вздохом, хлынул дождь.

     - 4 -

     - ЌельзЯ ли несколько точнее? - сказал ђандольф, томно наливаЯ херес. -
Ћна была толстаЯ, высокаЯ, худаЯ?
     - ’рудно было понЯть, - ответил „жоул.
     ‘наружи, во тьме, дождь мыл  крышу  убористым  косым  звуком,  а  здесь
керосиновые лампы ткали в самых темных углах паутину мЯгкого света, и в окне
все отражалось, как в позолоченном зеркале. Џока что первый ужин в  ‹ендинге
складывалсЯ  длЯ  „жоула  хорошо.  Ћн  чувствовал  себЯ  вполне  свободно  с
ђандольфом, и  тот  при  всЯкой  заминке  в  беседе  предлагал  новые  темы,
интересные и лестные длЯ мальчика тринадцати лет: „жоул  весьма  удачно  (на
его взглЯд) высказалсЯ по  вопросам:  "Ћбитают  ли  на  Њарсе  люди?",  "Љак
именно, по-твоему, египтЯне  мумифицировали  покойников?",  "Џо-прежнему  ли
деЯтельны охотники за головами?" и  о  прочих  занимательных  предметах.  €,
скорее всего, под влиЯнием принЯтого хереса (вкус не  понравилсЯ,  но  грела
надежда напитьсЯ по-настоЯщему... будет о чем написать ‘эмми ‘илверстайну!..
три рюмки опрокинул) „жоул упомЯнул о „аме.
     - †ара, - сказал ђандольф. - Џребывание с непокрытой головой на  солнце
иногда приводит к легким галлюцинациЯм. Ђх, боже мой. Ћднажды, несколько лет
назад, проветриваЯсь в саду, Я тоже Явственно увидел, как цветок  подсолнуха
превратилсЯ в человеческое лицо, лицо  второразрЯдного  боксера,  которым  Я
некогда восхищалсЯ, -  некоего  мексиканца  Џепе  Ђльвареса.-  Ћн  задумчиво
погладил подбородок и наморщил нос, как бы даваЯ понЯть, что с этим именем у
него многое свЯзано. “дивительное переживание настолько Яркое, что Я  срезал
цветок и засушил в книге; и по сей день, наткнувшись на него, Я воображаю...
впрочем, это ни к селу ни к городу. Љонечно,  виновато  солнце.  ќйми,  душа
моЯ, а ты какого мнениЯ?
     ќйми, размышлЯвшаЯ над тарелкой, растерЯнно поднЯла голову.
     - Ќет, спасибо, мне хватит, - сказала она.
     ђандольф нахмурилсЯ, изображаЯ досаду.
     - Џо обыкновению, далеко - срывает голубой цветок забвениЯ.
     …е узкое лицо растроганно смЯгчилось.
     - ‘ладкоречивый  негодЯй,  -  сказала  она,  и  нескрываемым  обожанием
засветились ее остренькие глазки, сделавшись на миг почти прекрасными.
     - €так, начнем с начала, - сказал он и рыгнул. (  -  Excusez-moi,  s'il
vous plait[*€звините, пожалуйста (франц.)(‡десь и далее  -  прим.  перев.)].
Љитайский горошек, понимаете ли; абсолютно несварим). - Ћн  изЯщно  похлопал
себЯ по губам. - ’ак о чем Я ах, да... „жоул отказываетсЯ верить, что мы  не
привечаем духов в ‹ендинге.
     - џ этого не говорил, - возразил „жоул.
     - ђазговорчики Њиссури, - хладнокровно выразилась ќйми. - Ќаша  девушка
- рассадник диких негритЯнских суеверий. Џомнишь, как  она  свернула  головы
всем курам? Ќе смейсЯ, это не смешно. €ногда Я задаюсь вопросом: а если  она
решит, что его душа вселилась в кого-нибудь из нас?
     - —ьЯ? - спросил „жоул. - Љега?
     - Ќе может быть! - воскликнул ђандольф и засмеЯлсЯ жеманно, придушенно,
как стараЯ дева. - “же?
     - Џо-моему, ничего смешного, - возмутилсЯ „жоул. - Ћн  с  ней  страшную
вещь сделал.
     ќйми сказала:
     - ђандольф просто фиглЯрничает.
     - ’ы клевещешь, душенька.
     - Ќе смешно, - сказал „жоул.
     ЏрищурЯ глаз и поворачиваЯ в руке бокал с хересом, ђандольф  следил  за
спицами Янтарного света, вращавшимисЯ вместе со стеклом. - Ќе  смешно,  боже
мой, разумеетсЯ. Ќо историЯ не лишена причудливости: угодно выслушать?
     - ‘овершенно ни к чему, - сказала ќйми. - ђебенок и без того болезненно
впечатлителен.
     - ‚се дети болезненно впечатлительны, это - единственное,  что  с  ними
примирЯет, - ответил ђандольф и сразу начал рассказ: - ‘лучилось это  десЯть
с лишним лет назад, в холодном, очень холодном ноЯбре. ђаботал у менЯ  в  то
времЯ рослый молодой негр, великолепно сложенный, цвета гречишного меда.
     ‘ самого начала „жоула беспокоило что-то странное в речи ђандольфа,  но
только сейчас он сообразил что именно:  отсутствие  какого  бы  то  ни  было
акцента, областных признаков; при этом,  однако,  слышалась  в  его  усталом
голосе  едкаЯ,   саркастическаЯ   напевность,   довольно   выразительнаЯ   и
своеобразнаЯ.
     - Ќо несколько слабоумный. “ слабоумных,  невротиков,  преступников,  а
также,  вероЯтно,  художников  есть   нечто   общее   -   непредсказуемость,
извращеннаЯ   невинность.   -   Ћн   умолк,   и   вид   у   него    сделалсЯ
отстраненно-самодовольный, словно, сделав превосходное наблюдение, он  желал
еще раз посмаковать его про себЯ. - “подобим их китайской шкатулке, из  тех,
если помните, в которых находишь другую  шкатулку,  а  в  ней  еще  одну  и,
наконец, добираешьсЯ до последней... трогаешь защелку,  крышка  откидываетсЯ
на пружине, и открываетсЯ... - какой неожиданный клад?
     ‘ легкой улыбкой он пригубил херес. ‡атем из грудного кармана  шелковой
пижамы извлек сигарету и закурил.  ‘игарета  издавала  странный  медицинский
запах, словно табак долго вымачивали в настое крепких трав: по этому  запаху
узнаешь дом, где правит астма. Љогда он собрал губы в трубочку, чтобы выдуть
кольцо дыма,  рисунок  его  напудренного  лица  вдруг  обрел  Ясность:  лицо
состоЯло теперь из одних окружностей - не толстое, но круглое,  как  монета,
гладкое и  безволосое;  на  щеках  -  два  Ярко-розовых  диска;  нос,  будто
сплющенный злым ударом  кулака;  очень  светлые,  красивые  кудрЯвые  волосы
ниспадали на лоб пшеничными кольцами,  а  широко  расставленные  женственные
глаза были как два небесно-голубых мраморных шарика.
     - € вот, они полюбили друг друга, Њиссури и Љег, и была у нас свадьба -
всЯ в фамильном кружеве невеста...
     - ЊиленькаЯ, не хуже любой белой девушки,  честное  слово,  -  вставила
ќйми. - Џросто заглЯденье.
     „жоул сказал:
     - Ќо раз он ненормальный...
     - …е всегда было трудно убедить, - вздохнул  ђандольф.  -  —етырнадцать
лет, дитЯ, но упрЯмаЯ непоколебимо: она хотела выйти замуж  -  и  вышла.  Ќа
медовую неделю мы дали им комнату здесь в доме и уступили двор  длЯ  рыбного
пикника с друзьЯми.
     - Ђ папа... он был на свадьбе"?
     ђандольф и ухом не повел; только стрЯхнул пепел на пол.
     - Ќо однажды, поздно вечером...  -  Ћн  сонно  опустил  веки  и  провел
пальцем по кромке бокала. - Љстати, ќйми помнит, что именно Я сказал,  когда
мы услышали крик Њиссури?
     ќйми не могла решить, помнит  или  нет.  ‚се-таки  десЯть  лет  -  срок
немалый.
     - Њы сидели, как сейчас, в гостиной - припоминаешь?  €  Я  сказал:  это
ветер. џ знал, конечно, что не ветер. - ђандольф умолк и втЯнул щеки, словно
в воспоминании этом содержалась некаЯ тонкаЯ комичность, не позволЯвшаЯ  ему
хранить серьезный вид.  Ћн  навел  указательный  палец  на  „жоула,  отогнув
большой палец, как курок. - €  тогда  Я  вставил  ролик  в  пианолу,  и  она
заиграла "€ндейский зов любви".
     - ЉакаЯ красиваЯ песнЯ, сказала ќйми. - ѓрустнаЯ. Ќе понимаю, почему ты
больше не разрешаешь заводить пианолу.
     - Љег перерезал ей горло, - сказал „жоул. Џаника уже  вскипала,  потому
что он не мог следовать за беседой, принЯвшей странный оборот, - словно  его
вынудили расшифровывать историю, рассказанную на тарабарском Языке, - и было
противно ощущать себЯ посторонним  как  раз  тогда,  когда  его  потЯнуло  к
ђандольфу. - џ видел шрам, - сказал он, только  что  не  выкрикнул,  пытаЯсь
привлечь к себе внимание, - вот что Љег натворил.
     - Ђ-а, да, разумеетсЯ...
     -  ’ам  так,   -   ќйми   стала   напевать.   -   Љогда   зову   те-ебЯ
у-ди-да-дум-ди-да...
     - ... от уха до уха: погубил расшитое розами покрывало - моЯ двоюроднаЯ
прабабка в ’еннесси испортила глаза, трудЯсь над ним.
     - ‡у говорит, что  он  кандальник,  и  надеетсЯ,  что  его  никогда  не
выпустЯт - она просила Ѓога превратить его в собаку.
     - ’ы ответь мне да-ди-ди-ди. Ќе совсем так пою, да, ђандольф?
     - ‘легка фальшиво.
     - Ђ как надо?
     - Ќе имею понЯтиЯ, душенька.
     „жоул сказал:
     - ЃеднаЯ ‡у.
     - Ѓедные все, - сказал ђандольф, томно подливаЯ херес.

     Ђлчные мотыльки распластывали крылышки на ламповых стеклах. ‚озле печки
дождь нашел лазейку в кровле и с  гнетущей  размеренностью  капал  в  пустое
угольное ведро.
     - Џримерно то же, что  случаетсЯ,  когда  сунешьсЯ  в  самую  маленькую
шкатулку, - заключил ђандольф. Љислый дым его сигареты завивалсЯ  в  сторону
„жоула, а „жоул скромными движениЯми ладони направлЯл его в другую сторону.
     - Џозволил бы ты мне поиграть на пианоле, - мечтательно сказала ќйми. -
’ы, наверно, не понимаешь, какое это длЯ менЯ удовольствие, как  успокаивает
менЯ.
     ђандольф прокашлЯлсЯ и улыбнулсЯ,  отчего  на  щеках  у  него  возникли
Ямочки. …го лицо было похоже на круглый спелый персик.  Ћн  был  значительно
моложе двоюродной сестры: где-то на середине четвертого десЯтка.
     - Ћднако мы так и не изгнали этот дух молодого господина Ќокса.
     - Ќикакой не дух, - буркнул „жоул. - „ухов не бывает  -  это  настоЯщаЯ
живаЯ женщина, и Я ее видел.
     - € как же она, милый, выглЯдела? - спросила ќйми тоном,  показывавшим,
что ее мысли занЯты менее экзотическими предметами.
     „жоулу это напомнило ќллен и  мать:  они  тоже  разговаривали  с  таким
рассеЯнным видом, когда не верили его рассказам,  и  не  перебивали  только,
чтобы мир сохранить. ‡накомое виноватое чувство поразило, как выстрел: врун,
вот что думают оба, ќйми и ђандольф, прирожденный врун, - и от испуга  начал
громоздить подробности: у нее были дьЯвольские глаза, у этой  дамы,  бешеные
ведьмины глаза, холодные и зеленые, как дно полЯрного  морЯ;  копиЯ  ‘нежной
королевы - лицо белое, зимнее, изо льда вытесанное, и белые волосы накручены
на голове, как свадебный торт. Ћна манила его пальцем, манила...
     - Ѓоже, сказала ќйми, кусаЯ кубик маринованного арбуза. -  ’ы  в  самом
деле видел такую женщину!
     ‚о времЯ этого описаниЯ „жоул с беспокойством заметил,  что  ее  кузена
рассказ позабавил и заинтересовал; в первый раз, когда он просто сообщил  об
увиденном, ђандольф выслушал его безразлично, как слушают заезженный анекдот
- казалось, он непонЯтным образом заранее знал все, что услышит.
     - ‘лушай, - медленно произнесла ќйми, не донесЯ арбузный кубик до  рта.
- ђандольф, ты не заходил... - Ћна запнулась и  скосила  глаза  на  гладкое,
довольное лицо-персик. - ‚едь правда, похоже на то...
     ђандольф пнул ее под столом; маневр был выполнен так ловко, что „жоул и
не заметил бы его, не окажись столь сильным  его  действие:  ќйми  дернулась
назад, словно в стул ударила молниЯ, и, заслонив  глаза  рукой  в  перчатке,
испустила жалобный вопль:
     - ‡меЯ, змеЯ, Я думала,  менЯ  ужалила  змеЯ,  пробралась  под  столом,
ужалила в ногу, дурак, никогда не прощу, ужалила, боже,  змеЯ,  -  повторЯла
она снова и снова, и  слова  уже  рифмовались,  гудели  между  стенами,  где
трепетали гигантские тени мотыльков.
     “ „жоула все оборвалось внутри; он подумал, что описаетсЯ прЯмо тут, на
месте, и хотел вскочить, убежать, как от „жизуса ”ивера. Ќо не  мог,  отсюда
не мог. Џоэтому он уставилсЯ в окно, где ветер отстукивал фиговыми  листьЯми
мокрую телеграмму, и принЯлсЯ изо всех сил искать далекую комнату.
     - ‘ию же минуту перестань, - приказал ђандольф, не скрываЯ  отвращениЯ.
Ќо ќйми не унималась, и тогда он ударил ее ладонью по губам.
     ‚опли  постепенно  перешли   в   полувсхлипывание-полуикоту.   ђандольф
заботливо тронул ее за руку.
     - Ћтпустило, душенька? - сказал  он.  -  Љак  ты  нас  напугала.  -  €,
оглЯнувшись на „жоула, добавил: - ќйми безумно нервнаЯ.
     „а, безумно, - согласилась она. - џ просто подумала...  Ќадеюсь,  Я  не
расстроила ребенка.
     Ќо так толсты были стены его комнаты, что голос ќйми туда не  проникал.
„жоулу давно уже не удавалось отыскать далекую комнату; это  и  прежде  было
трудно, а последний год - особенно. € он обрадовалсЯ встрече с друзьЯми. ‚се
были тут, включаЯ Њистера Њистерию в испанской  шлЯпе  с  пером  и  багровом
плаще,  с  блестЯщим  моноклем  и  зубами  из  цельного  золота:  элегантный
господин, - хотЯ разговаривал  по-гангстерски,  сквозь  зубы,  -  и  артист,
великий чародей: он выступал в старом  нью-орлеанском  варьете  и  показывал
жуткие фокусы. ’ам-то они и  стали  такими  приЯтелЯми.  Ћднажды  он  вызвал
„жоула из публики и вытащил у него из ушей целую охапку сахарной ваты; с тех
пор он сделалсЯ, после маленькой Ђнни ђоз Љуперман,  самым  желанным  гостем
другой комнаты. Ђнни ђоз была симпатичней всех на  свете.  ‚олосы  черные  и
завитые не где-то там такое, а сами по себе. Џо воскресеньЯм  мать  нарЯжала
ее во все чистенькое и белое - включаЯ носки. ‚ обычной жизни Ђнни ђоз  была
нахальнаЯ и воображала - до того, что о погоде вела разговоры, - но здесь, в
далекой комнате, звенел ее милый голосок: "„жоул, Я тебЯ люблю. џ люблю тебЯ
на  дюйм,  на  чуть-чуть,  на  уйму  уйм".   €   был   еще   один   человек,
присутствовавший почти всегда, но редко - в одном и том  же  виде;  то  есть
ЯвлЯлсЯ он в разных нарЯдах и обличьЯх - то  цирковым  силачом,  то  богатым
славным миллионером, - но всегда его звали ќдвард ђ. ‘ансом.
     ђандольф сказал:
     - Ћна жаждет мести; по доброте душевной Я согласен вытерпеть  несколько
адских минут пианолы. Њилый „жоул, ты не мог бы принести свет?
     Љогда он поднЯл лампы и понес через холл в гостиную. Њистер ЊистериЯ  и
маленькаЯ Ђнни ђоз Љуперман ускользнули во тьму, как давеча на кухне.
     Ќевидимые  пальцы  рэгтайма  бегали  по  пожелтелым   костЯм   пианино,
карнавальные аккорды отзывались легкой дрожью в  хрустальных  призмах.  ќйми
сидела на  табуретке,  обмахиваЯ  бледное  личико  синим  кружевным  веером,
извлеченным из старинной горки, и неотрывно наблюдала за нырЯнием клавиш.
     - ќто музыка с парада, - сказал „жоул. - Ћдин раз на масленицу Я ехал с
картиной - на ней был китаец с длинной черной косичкой, только пьЯный сорвал
картину и стал ей бить знакомую, прЯмо на мостовой.
     ђандольф придвинулсЯ к „жоулу на двойном кресле. Џоверх пижамы  на  нем
было  надето  полосатое  кимоно  с  рукавами-крыльЯми,  а  пухловатые   ноги
упакованы в сандалии из тисненой кожи; ногти на ногах блестели лаком. ‚близи
он распространЯл тонкий лимонный аромат, и  безволосое  лицо  его  выглЯдело
немногим старше, чем лицо „жоула. ѓлЯдЯ прЯмо перед  собой,  он  нашел  руку
„жоула и заплел его пальцы своими.
     ќйми укоризненно захлопнула веер.
     - ’ы даже не поблагодарил менЯ, - сказала она.
     - ‡а что, моЯ обожаемаЯ?
     „ержатьсЯ с ђандольфом за руки было как-то  не  совсем  приЯтно,  и  от
желаниЯ вонзить ногти в  эту  сухую  горЯчую  ладонь  у  „жоула  сами  собой
напрЯглись пальцы; кроме того, ђандольф носил перстень, и он больно давил на
суставы. Џерстень женский, с дымчатым радужным  опалом,  схваченным  острыми
серебрЯными лапками.
     - Љак? ‡а красивые перьЯ, - напомнила ќйми. - ѓолубой сойки.
     -  Џрелестны,  -  сказал  ђандольф  и  послал  ей  воздушный   поцелуй.
“довлетвореннаЯ, она развернула веер и стала  Яростно  обмахиватьсЯ.  Џозади
нее дрожали подвески лампы, и  вЯлаЯ  сирень,  сотрЯсаемаЯ  тЯжелой  музыкой
пианолы, ронЯла на стол лепестки. ‹ампу поставили перед  пустым  камином,  и
казалось, что это его огонь там теплитсЯ - пепельный и зыбкий.
     - Џервый год к нам не пожаловал сверчок, - сказала ќйми. - Љаждое  лето
прЯталсЯ в камине и пел до осени; помнишь, ђандольф, Ђнджела ‹и не позволЯла
его убить?
     „жоул процитировал: "‘лушай, как кричат  сверчки  в  траве,  внемли  их
песне звонкой".
     ђандольф наклонилсЯ вперед.
     - Ћчаровательный мальчик, маленький „жоул, милый „жоул, - прошептал он.
- ЏостарайсЯ  быть  здесь  счастливым,  постарайсЯ  немного  менЯ  полюбить,
хорошо?
     „жоул привык к похвалам, - воображаемым, родившимсЯ у него в голове,  -
но, услышав из чужих уст такую безыскусную, ощутил неловкость: дразнЯт  его,
разыгрывают? Ћн испытующе взглЯнул в круглые невинные глаза  и  увидел  свое
детское лицо, сжатое как в объективах стереоскопического фотоаппарата. Џотом
перевел взглЯд на  опаловый  перстень  и  размЯгченно  пожалел  о  том,  что
способен был на столь низкую мысль, - вонзить ногти в ладонь ђандольфа.
     - џ уже вас люблю, - сказал он.
     ђандольф улыбнулсЯ и сжал ему руку.
     - ‚ы о чем там шепчетесь? - ревниво спросила  ќйми.  -  Ќевежливость  с
вашей стороны. - Џианола вдруг смолкла, дрожь в  подвесках  прекратилась.  -
Њожно сыграть что-нибудь еще? Ќу прошу тебЯ, ђандольф.
     - Џо-моему, вполне достаточно - разве что „жоул хочет еще послушать.
     „жоул выдержал паузу,  пробуЯ  свою  власть;  затем,  вспомнив  горькое
дневное одиночество, мстительно помотал головой.
     ќйми надула губы.
     - ...тебе больше не представитсЯ случаЯ унизить  менЯ,  -  сказала  она
ђандольфу и бросилась к горке положить на место синий веер.
     „жоул обследовал содержимое горки еще до ужина и  сам  хотел  бы  стать
обладателем таких сокровищ, как веселый Ѓудда с толстым нефритовым  животом,
двуглавый фарфоровый крокодил, программка бала в ђичмонде  от  1862  года  с
автографом ђоберта ќ. ‹и, маленький восковой индеец в полном боевом нарЯде и
несколько изЯщных миниатюр в плюшевых рамках - портреты мужественных щеголей
со злодейскими усами.
     - ...ќто твой дом, Я прекрасно сознаю...
     …е прервал  странный  звук:  раздельные  удары,  словно  бы  гигантской
дождевой капли, тук-тук - сверху по лестнице, все ближе.
     ђандольф заерзал.
     - ќйми, - сказал он и многозначительно кашлЯнул.
     Ћна не двинулась с места.
     - ќто - дама? - спросил „жоул, но ему не ответили, и  он  пожалел,  что
пил  вино:  гостинаЯ,  если  не  сосредоточитьсЯ  как  следует,   клонилась,
кренилась  вроде  опрокидывающейсЯ  комнаты  в  доме  аттракционов  у  озера
Џонтчартрейн. ‘тук прекратилсЯ, мгновение тишины, и  из-под  арки  беззвучно
выкатилсЯ обыкновенный красный теннисный мЯч.
     ќйми с книксеном поднЯла его и на ладони, одетой в перчатку,  подвергла
пристальному осмотру  -  словно  плод,  не  червивый  ли.  ‡атем  обменЯлась
встревоженным взглЯдом с ђандольфом.
     - ЏоднЯтьсЯ с тобой? - спросил он ей вдогонку.
     - Џосле, когда отправишь мальчика в постель, - шаги ее гулко отдавались
на темной лестнице; где-то наверху звЯкнула щеколда.  ђандольф,  с  отчаЯнно
веселым видом, повернулсЯ к „жоулу.
     - ’ы играешь в трик-трак?
     „жоул все еще размышлЯл о мЯчике. ‚ конце концов он  решил,  что  лучше
всего сделать вид, будто теннисный мЯч, вкатывающийсЯ в комнату ниоткуда,  -
самаЯ обыкновеннаЯ вещь на  свете.  Ћн  хотел  засмеЯтьсЯ.  ’олько  смешного
ничего не было. ’ворилось нечто неправдоподобное: разница между тем, чего он
ожидал, и тем, что происходило, не укладывалась  в  голове.  ‚се  равно  что
купил билет на ковбойский фильм, а  показывают  тебе  дурацкую  картину  про
любовь. ‘лучись такое, он чувствовал бы себЯ обманутым. €менно так он себЯ и
чувствовал.
     - €ли погадать тебе?
     „жоул поднЯл кулак; чумазые пальцы раскрылись, как лепестки  цветка,  -
розоваЯ ладонь всЯ была в капельках  пота.  Ћднажды,  решив,  что  наилучшей
профессией длЯ него было бы гадание, он выписал из Ќью-‰орка  книгу  "Џриемы
гаданиЯ", написанную Якобы цыганкой,  чьЯ  маслЯнистаЯ  личность  в  серьгах
украшала обложку; однако планы его рухнули от отсутствиЯ  средств,  ибо  длЯ
того, чтобы стать полноценным гадателем,  ему  надо  было,  как  выЯснилось,
приобрести много дорогостоЯщей аппаратуры.
     - ’а-ак, - протЯнул ђандольф, подтЯгиваЯ его руку поближе  к  свету.  -
„олжен ли  Я  прочесть  здесь  грЯдущие  путешествиЯ,  приключениЯ,  союз  с
миловидной  дочкой  какого-нибудь  ђокфеллера?  Ѓудущее   менЯ   совсем   не
захватывает; давным-давно Я понЯл, что предназначен был длЯ других времен.
     - Ђ Я будущее хочу знать, - сказал „жоул.
     ђандольф покачал головой: его сонные небесно-голубые глаза смотрели  на
„жоула серьезно и спокойно.
     - ’ы никогда не слышал, что мудрецы говорЯт: все будущее  существует  в
прошлом?
     - Ќо вопрос хоть можно задать? - „жоул не стал дожидатьсЯ разрешениЯ: -
џ хочу знать две вещи: во-первых, когда Я увижу папу. - € сумрак  безмолвной
гостиной откликнулсЯ эхом: когда? когда?
     ЊЯгко отпустив его руку, с неподвижной улыбкой на лице ђандольф встал и
отошел к окну в колышущемсЯ кимоно; гам он  соединил  по-китайски  руки  под
рукавами-крыльЯми и застыл.
     - Љогда ты обживешьсЯ, - сказал он. - Ђ во-вторых?
     ѓлаза закрыты:  головокружительный  колодец  звезд.  Ћткрыл:  наклоннаЯ
комната, и пара фигур в кимоно, с  кудрЯвыми  пшеничными  волосами  скользит
взад-вперед по перекошенному полу.
     - џ видел „аму, и она живаЯ, так или нет? - но спросить он хотел совсем
не это.
     ђандольф открыл окно. „ождь  перестал,  и  цикады  кричали  во  влажной
летней тьме.
     - ‡ависит от точки зрениЯ, полагаю, - сказал он и зевнул. - џ  знаю  ее
довольно близко, и длЯ менЯ она - призрак.
     ‚етер дул из сада, развеваЯ шторы, как линЯлые золотые знамена.

     - 5 -

     ‚ среду после  завтрака  „жоул  затворилсЯ  в  комнате  и  приступил  к
тЯжелому труду сочинениЯ писем.  “тро  было  жаркое,  скучное,  и,  хотЯ  за
закрытыми дверьми времЯ от времени слышалсЯ лающий кашель ђандольфа, ‹ендинг
по обыкновению казалсЯ  чересчур  тихим,  совсем  мертвым.  ’олстый  слепень
спикировал на блокнот "‚ождь краснокожих"  с  каракулЯми  „жоула,  безвольно
валившимисЯ во все стороны: в  школе  за  свой  шальной  почерк  он  получал
единицу по  чистописанию.  Ћн  вертел,  крутил  карандаш,  дважды  отлучалсЯ
по-маленькому  к  фаЯнсовому  горшку,   искусно   украшенному   румЯнозадыми
купидонами с бледными букетиками плюща и фиалок в руках, но в  конце  концов
первое письмо,  адресованное  закадычному  другу  ‘эмми  ‘илверстайну,  было
закончено и гласило:
     "’ебе бы понравилсЯ мой дом, ‘эмми, красивый дом и отец бы  понравилсЯ,
потому что знает все самолеты, как ты. Ќо на твоего  отца  не  очень  похож.
Ћчков не носит, сигар не курит, но высокий, как Њистер ЊистериЯ (если Њистер
ЊистериЯ приедет летом в "Ќемо", напиши и все расскажи) и курит трупку а сам
молодой. Џодарил мне ружье 22 калибра, зимой  будем  бить  опосумов  и  есть
тушеных опосумов. •орошо бы ты приехал ко мне в гости  тут  есть  много  чем
занЯтьсЯ.  Ќапример  напьемсЯ  с  моим  двоюродным   ђандольфом.   Њы   пьем
алкагольные напитки и с ним весело. ’ут совсем  не  Ќью-Ћрлеан,  ‘эмми.  ’ут
человек нашего возраста считаетсЯ взрослый человек. ’ы должен мне  20  ц.  џ
прощу тебе долг, если  будешь  каждую  неделю  писать  все  новости.  Џривет
компании и не забывай писать другу..."
     € с мастерской тщательностью расписалсЯ на новый лад: „ж. X. Ќ. ‘ансом.
Ќесколько раз прочел имЯ вслух. ‡вучало взросло,  значительно  -  такое  имЯ
легко себе представить с важным титулом, вроде: ѓенерал, ‘удьЯ,  ѓубернатор,
„октор. „октор „ж. X. Ќ. ‘ансом, знаменитый хирург;  ѓубернатор  „ж.  X.  Ќ.
‘ансом, избранник народа ("Ђлло, начальник тюрьмы? џ даю ‡у  ”ивер  отсрочку
смертной казни"). € тогда, конечно, весь мир и все люди в мире будут  любить
его, ну, а ‘эмми - ‘эмми дадут за это старое письмо много тысЯч долларов.
     Ћднако, проверЯЯ свою орфографию, он вдруг  сообразил,  что  почти  все
написанное - вранье, густое вранье, разлитое по листку, как сладкий сироп. €
чем это объЯснишь? ’ак и должно быть, как он написал, а все - не  так.  „ома
ќллен всегда приставала с непрошеными советами, а сейчас - закрыть бы глаза,
открыть и увидеть ее рЯдом. Ћна бы знала, что делать.
     Љарандаш его бежал так быстро, что иногда  слова  сливались:  он  очень
извинЯлсЯ, что не написал раньше; надеетсЯ, что ќллен здорова и то же  самое
ребЯта... скучает по ним - а они по нему?  "’утхорошо",  -  написал  он,  но
вдруг почувствовал боль и встал, прошелсЯ по комнате, стуча кулаком о кулак.
Љак ей рассказать? ЋстановилсЯ у окна и выглЯнул  в  сад:  все,  кроме  кота
”иверов,  прогуливавшегосЯ  перед  остатками  колонн,  оцепенело,  выглЯдело
нарисованным - и ленивые ивы без теней на  утреннем  солнце,  и  невольничий
колокол, заглушенный бурьЯном. „жоул трЯхнул головой, чтобы поставить  мысли
на место, потом вернулсЯ к столу и, сердито зачеркнув "’утхорошо",  написал:
"ќллен, Я ненавижу это место. џ не знаю, где он,  и  никто  не  говорит.  ’ы
веришь ќллен когда Я пишу что невидел его? —естно: ќйми говорит он болен  но
Я не одному слову не верю  потомучто  она  мне  ненравитсЯ.  Ћна  похожа  на
противную мисс Ђдди с нашей улицы, скандалистку.  Ђ  еще  здесь  нет  радио,
кино, комиксов, а если хочешь выкупатьсЯ надо наливать корыто из колодца. Ќе
понимаю как это ђандольф такой чистый. Ћн мне нравитсЯ а жить здесь  мне  не
нравитсЯ. ќллен, мама оставила сколько ни будь $ чтобы мне учитьсЯ  в  школе
где живут? ‚роде военного училища. ќллен, Я по тебе соскучилсЯ. ќллен  скажи
пожалуйста, что мне делать? ‹юбЯщий тебЯ „жоул ••••••••".
     ‘тало легче, спокойней на душе: что ни говори, ќллен никогда не бросала
его в беде. Ћн настолько приободрилсЯ, что даже засвистел, засовываЯ  письма
в конверты, - а песенка  была  та,  которую  услышал  от  близнецов:  "Љогда
приходит стужа и холодно снаружи..." Љак ее  звали?  Ђ  вторую,  похожую  на
мальчишку? ”лорабела и Ђйдабела. € чего он тут маетсЯ  целыми  днЯми:  разве
его не  приглашали  в  гости?  ”лорабела,  Ђйдабела  и  „жоул,  подумал  он,
насвистываЯ весело, насвистываЯ громко.
     - ’ихо там! - донессЯ тихий, жалобный голос  ђандольфа.  -  џ  страшно,
страшно болен... - € кашель.
     •а-ха! Љатись ты, ђандольф, колбасой. •а-ха! - смеЯлсЯ про себЯ  „жоул,
подходЯ к старому бюро, где в нижнем Ящике была спрЯтана  лаковаЯ  шкатулка,
хранившаЯ теперь патрон, перо сойки и деньги в количестве семидесЯти  восьми
центов. Џоскольку марок у него  не  имелось,  он  решил,  что  будет  вполне
законно  опустить  шесть  центов  наличными  прЯмо  в  Ящик  ‘Ѓ„  [*‘ельской
бесплатной доставки]. ‡авернул пЯть центов и цент в туалетную  бумагу,  взЯл
письма и отправилсЯ вниз, по-прежнему насвистываЯ.

     ‚озле Ящика он встретил ‡у, и не одну - она разговаривала  с  низеньким
круглоголовым негром. ќто был Њаленький ‘вет, отшельник. „жоул уже знал  про
него, потому что в понедельник, за ужином, Њаленький ‘вет  постучал  в  окно
кухни; он зашел навестить ђандольфа, с которым они были, по словам самого же
ђандольфа, "близкими друзьЯми". —резвычайно вежливый, ‘вет  принес  гостинцы
всей семье: бочонок меда, две четверти браги и венок  из  сосны  и  тигровых
лилий - ђандольф надел его на голову и форсил в таком виде весь вечер.  •отЯ
Њаленький ‘вет жил в лесной глухомани и был  он  вроде  как  отшельником,  а
отшельники, известно, - народ дурной и ненормальный, „жоул его не боЯлсЯ.
     - “ Њаленького ‘вета соображениЯ в  голове  побольше,  чем  у  всех,  -
сказала ‡у. - Џравду сказать,  детка,  если  бы  у  менЯ  было  ума  сколько
полагаетсЯ, Я бы за него мигом замуж выскочила.
     ’олько не представлЯл себе „жоул этот брак: во-первых.  Њаленький  ‘вет
был старик - не такой, конечно, древний, как „жизус ”ивер, но все  равно.  €
урод. Ќа одном глазу голубаЯ катаракта, во рту, похоже, ни зуба, и пахло  от
него нехорошо: пока он был на кухне, ќйми держала руку в перчатке под носом,
словно надушенный платок, а когда ђандольф утащил его к себе наверх (до зари
оттуда доносились звуки пьЯной беседы), с облегчением перевела дух.
     Њаленький ‘вет поднЯл руку:
     - Ѓыстро, дитЯ, осени себЯ крестом,  -  велел  он  трубным  голосом,  -
потому что встретил менЯ при свете днЯ.
     „жоул с благоговейным страхом перекрестилсЯ. ’олстые  морщинистые  губы
отшельника растЯнулись в улыбке.
     - Џовернись кругом, мальчик,  и  ты  спасен.  ’ем  временем  ‡у  тщетно
старалась прикрыть похожую на ожерелье вещь, которую завЯзал на ее  жирафьей
шее старик.
     - —то это на тебе? - спросил „жоул.
     - ќто амулет, - с гордостью объЯснил отшельник.
     - Њолчи, - оборвала его ‡у. - ‘ам сказал, не подействует,  если  будешь
всем болтать. - Ћна обернулась к „жоулу. - „етка, беги-ка дальше, а? “  менЯ
с ним дело.
     Џожалуйста, если так ей надо. Ђ еще называетсЯ друг! Ћн гордо отошел  к
почтовому Ящику, поднЯл красный флажок и бросил письма, а монеты, завернутые
в бумажку, - сверху, длЯ  прижима.  ‡атем,  определив  по  памЯти,  в  какой
стороне будет дом близнецов, побрел по дороге.

     Ћн шел в тени затЯнутого дымкой леса вдоль самого краЯ дороги,  и  пыль
пыхала из песка около его ступней. ‚ снЯтом небесном  молоке  плавало  белое
солнце. Џеред быстрым холодным лесным ручейком он остановилсЯ  -  захотелось
стащить тесные туфли и шлепать среди размокших листьев, кружившихсЯ  в  воде
над галькой, - но тут его окликнули по имени, и он  испугалсЯ.  ЋглЯнувшись,
увидел Њаленького ‘вета.
     Ћтшельник ковылЯл к нему, валЯсь на ореховую палку; эту палку он  носил
всегда, но „жоул не видел в ней  надобности,  ибо  за  вычетом  удивительной
кривизны ноги у старика были в  полной  исправности;  зато  руки  отличались
такой длиной, что доставали до колен. Ќа отшельнике был драный комбинезон  -
и ни рубашки, ни шлЯпы, ни туфель.
     - Ћх, и скор же