        Ђльбер Љамю. Џосторонний

---------------------------------------------------------------
     Џеревод Ќ.Ќемчиновой
     Ђ.Љамю. ‘очинениЯ.
     Њ., Џрометей, 1989, сс.21-82
     OCR: TextShare і http://textshare.da.ru
---------------------------------------------------------------


         * —Ђ‘’њ I * 

        I

     ‘егоднЯ умерла  мама.  Ђ  может быть, вчера --  не  знаю.  џ получил из
богадельни   телеграмму:   "Њать   скончалась.   Џохороны  завтра.  €скренне
соболезнуем". ќто ничего не говорит -- может быть, вчера умерла.
     ЃогадельнЯ длЯ стариков находитсЯ  в Њаренго, в восьмидесЯти километрах
от  Ђлжира. Ћтправлюсь двухчасовым  автобусом, буду там в конце днЯ. ‡начит,
смогу  провести  ночь возле тела, а завтра  к вечеру вернутьсЯ. џ попросил у
патрона отпуск на  два днЯ, и он не мог мне отказать, раз такаЯ уважительнаЯ
причина. Ќо видно было, что он недоволен. џ даже сказал ему: "ќто ведь не по
моей вине". Ћн не ответил, и Я подумал, что зрЯ так сказал. ‚ общем, незачем
было  извинЯтьсЯ.  ‘корее уж,  ему  следовало  выразить  мне сочувствие. Ќо,
вероЯтно,  он  сделает  это  послезавтра,  когда  увидит  менЯ  в трауре.  Ђ
сейчас-то мама как будто и не умерла еще. Џосле похорон, наоборот, все будет
кончено и примет официальный характер.
     €так, Я решил поехать двухчасовым автобусом. Ѓыло очень жарко. Џообедал
Я, как обычно, в ресторане, у ‘елеста. ’ам все жалели менЯ, и ‘елест сказал:
"Њать-то одна у человека". Љогда Я уходил,  все проводили менЯ до дверей.  џ
немного   растерЯлсЯ  --  мне  ведь   еще   надо  было  зайти  к   ќмманюэлю
позаимствовать  черный   галстук  и  нарукавную  траурную  повЯзку:  у  него
несколько месЯцев тому назад умер дЯдЯ.
     џ побежал  бегом, чтобы не  опоздать  на  автобус. Ќаверно,  из-за этой
спешки, этой беготни,  да еще из-за трЯски в дороге, запаха  бензина, бликов
света на накатанном асфальте, от слепЯщего  солнца в небе менЯ одолел сон --
Я  спал  почти всю дорогу. Ђ когда  проснулсЯ,  то оказалось, что голова моЯ
лежит на плече какого-то военного, моего соседа; он мне улыбнулсЯ и спросил,
издалека ли Я еду. џ буркнул "да" -- не хотелось разговаривать.
     ЃогадельнЯ --  в двух километрах от  деревни.  џ дошел до  нее  пешком.
•отел тотчас же взглЯнуть на маму. Ќо  сторож  сказал, что  мне надо  сперва
повидатьсЯ с директором. Џришлось подождать немного, директор был занЯт. ‚се
это  времЯ  сторож   занимал  менЯ  болтовней,  а  потом  Я  разговаривал  с
директором:  он принЯл менЯ в своем кабинете. „иректор -- низенький старичок
с орденской  ленточкой  в  петлице.  Ћн  посмотрел  на менЯ своими  светлыми
глазами, потом пожал мне руку и долго ее не выпускал --  Я уж и не знал, как
высвободитьсЯ.
     ‡аглЯнув в какую-то папку, он сказал:
     -- Њадам Њерсо  поступила сюда три  года назад. ‚ы были единственной ее
опорой.
     Њне  показалось, что  он в  чем-то упрекает менЯ,  и Я пустилсЯ  было в
объЯснениЯ. Ќо он прервал их:
     --  ‚ам  совсем  не  нужно оправдыватьсЯ, дорогой мой. џ ознакомилсЯ  с
личным делом вашей матушки. ‚ы не могли содержать ее. …й нужна была сиделка.
Ђ вы получаете скромное жалование. ‚ конечном счете у нас ей жилось неплохо.
     џ сказал:
     -- „а, господин директор.
     Ћн добавил:
     -- ‡наете, у нее  здесь нашлись  друзьЯ, люди ее  возраста. “  них были
общие интересы, непонЯтные вашему поколению. ‚ы  молоды, ей,  вероЯтно, было
скучно с вами.
     Ћн  сказал  правду. Љогда  мама  жила дома, она целыми  днЯми  молчала,
только следила за каждым моим движением. ‚ богадельне она первое времЯ часто
плакала. Џривыкла к дому. Ђ через несколько месЯцев стала бы плакать, если б
ее взЯли из богадельни. ‚се дело  в привычке. Ћтчасти поэтому Я в  последний
год почти и не навещал мать. „а и жаль  было тратить на  это воскресные дни,
не говорЯ уж о том, что не хотелось бежать на автобусную остановку, стоЯть в
очереди за билетом и трЯстись два часа в автобусе.
     „иректор еще что-то говорил. Ќо Я уже почти не слушал.
     Ќаконец он сказал:
     -- џ думаю, вы хотите посмотреть на усопшую.
     џ молча встал,  и он  двинулсЯ  впереди  менЯ  к двери. Ќа лестнице  он
объЯснил:
     --  “  нас  есть небольшой  морг, и  мы  перенесли  ее туда,  чтобы  не
волновать других. ‚сЯкий раз, как кто-нибудь в богадельне умирает, остальные
нервничают два-три днЯ. ’огда служащим трудно бывает с ними.
     Њы  прошли  через  двор,  там  было  много  стариков,  они  беседовали,
собравшись  кучками. Љогда мы проходили мимо них,  они умолкали. Ђ за  нашей
спиной  болтовнЯ  возобновлЯлась.  Џохоже  было  на  приглушенную  трескотню
попугаев. “ двери маленького строениЯ директор рассталсЯ со мной.
     -- ЋставлЯю вас, мсье Њерсо. џ буду в своем кабинете. …сли понадоблюсь,
пожалуйста, Я к вашим услугам. Џохороны  назначены на десЯть  часов утра. Њы
полагали,  что таким образом  вы сможете провести  ночь у гроба покойницы. €
вот  что  еще  Я  хочу   сказать:  ваша  матушка  в  разговорах   со  своими
компаньонами,  кажетсЯ, часто  выражала  желание,  чтобы  ее  похоронили  по
церковному обрЯду. џ сделал необходимые распорЯжениЯ. Ќо считаю своим долгом
поставить вас в известность.
     џ поблагодарил  его. Ћднако мама,  хоть она  и  не  была атеисткой, при
жизни никогда не думала о религии.
     џ  вошел.  Ћчень  светлаЯ  комната, с побеленными  известкой  стенами и
застекленным  потолком.  ‚сЯ  обстановка  --  стульЯ  и  деревЯнные   козлы.
Џосередине  на  козлах  -- гроб  с  надвинутой  крышкой. Ќа  темных  досках,
окрашенных  морилкой,  выделЯлись  чутьчуть  вдавленные в  гнезда  блестЯщие
винты. “ гроба дежурила арабка в белом халате и с Яркой шелковой повЯзкой на
голове.
     ‚след за  мной  вошел сторож;  должно  быть, он  бежал, так как  совсем
запыхалсЯ. ‘легка заикаЯсь, он сказал:
     -- Њы закрыли гроб, но Я сейчас сниму крышку, чтобы вы могли посмотреть
на покойницу.
     Ћн уже подошел к гробу, но Я остановил его. Ћн спросил:
     -- ‚ы не хотите?
     џ ответил:
     -- Ќет.
     Ћн прервал свои приготовлениЯ, и мне стало неловко, Я почувствовал, что
не полагалось отказыватьсЯ. ‚нимательно поглЯдев на менЯ, он спросил:
     -- Џочему? -- Ќо без малейшего упрека, а как будто из любопытства.
     џ сказал:
     -- ‘ам не знаю.
     € тогда, потеребив седые усы, он произнес, не глЯдЯ на менЯ:
     -- —то ж, понЯтно.
     “ него были красивые голубые глаза и кирпичный цвет лица. Ћн пододвинул
мне стул,  затем сел  и  сам, позади  менЯ.  ‘иделка встала и  направилась к
выходу. € тогда сторож сказал мне:
     -- ќто у нее шанкр.
     џ  не понЯл,  но,  взглЯнув на женщину, увидел,  что  ниже глаз  у  нее
марлеваЯ повЯзка.  ’ам,  где  следовало быть носу, бинт лежал совсем плоско.
‹ица не было -- только белаЯ повЯзка.
     Љогда женщина вышла, сторож сказал:
     -- џ сейчас оставлю вас одного.
     Ќе  знаю  уж,  какой  жест  Я сделал,  но  сторож  все  не  уходил. …го
присутствие за  моей спиной смущало менЯ. Љомнату заливал Яркий свет. ѓудели
два шмелЯ,  ударЯЯсь о стеклЯнный потолок. џ чувствовал,  что менЯ одолевает
дремота. џ спросил сторожа, не оборачиваЯсь к нему:
     -- „авно вы здесь?
     Ћн тотчас ответил:
     -- ЏЯть лет, -- как будто ждал моего вопроса.
     Ђ  затем принЯлсЯ  болтать. ЋказываетсЯ, он никак  не ожидал,  что  ему
придетсЯ  доживать свой  век  сторожем  богадельни  около  какой-то  деревни
Њаренго. …му  шестьдесЯт четыре года, он парижанин. ’ут Я его прервал:  "Ђх,
вы не  здешний?" Џотом мне вспомнилось, что, перед тем  как провести менЯ  к
директору,  он говорил  со  мной  о  маме:  он  сказал,  что  надо  поскорее
похоронить  ее, потому что  на  равнине стоит  дикаЯ  жара, особенно  в этих
краЯх. € добавил, что жил в Џариже и все не может забыть о нем.
     -- ‚ Џариже покойника хоронЯт на третий,  а то и на  четвертый  день. Ђ
здесь это просто невозможно, вы и представить себе не можете, как тут спешат
на похоронах, -- бегом бегут за катафалком.
     € его жена сказала тогда:
     -- „а замолчи ты! ‡ачем такие вещи рассказывать?
     ‘тарик покраснел  и извинилсЯ. "Ќет, нет, отчего же..."  -- вступилсЯ Я
за него.
     ‚едь он рассказывал правду, и мне было интересно.
     ‚  морге он сообщил мне, что его  определили в богадельню  как человека
нуждающегосЯ. Ќо, чувствуЯ себЯ еще в силах работать, он попросилсЯ на место
сторожа. џ заметил, что,  значит, он осталсЯ жильцом богадельни. Ћн ответил:
"Ќу, уж нет..." ЊенЯ поразил тон, каким он произносил "они", "эти самые" или
(изредка) "старичье", когда говорил об обитателЯх богадельни, хотЯ некоторые
из  них  были  не  старше  его. Ќо  разумеетсЯ,  он  занимал  совсем  другое
положение. Ћн ведь состоЯл  сторожем  и в некотором роде был начальником над
ними.
     ‚ эту минуту  вошла сиделка. “же  наступил вечер, над стеклЯнной крышей
быстро  сгустилась  темнота. ‘торож  повернул выключатель,  и  менЯ  ослепил
внезапно вспыхнувший свет. ‘торож  пригласил менЯ в столовую пообедать. Ќо Я
отказалсЯ, мне не хотелось есть. ’огда  он предложил мне выпить чашку кофе с
молоком.  џ  согласилсЯ, так  как очень  люблю кофе  с молоком,  и вскоре он
принес  мне  на  подносе  чашку  кофе. џ  выпил ее. € тогда  мне  захотелось
покурить. ‘перва Я jnkea`kq, можно  ли курить  возле  гроба. Џодумав, решил,
что это не имеет значениЯ. џ угостил сторожа сигаретой, и мы с ним покурили.
     Џотом он сказал:
     --  ‡наете,  друзьЯ  вашей матушки  придут посидеть  возле  нее,  ’аков
обычай. Њне надо сходить за стульЯми и за черным кофе.
     џ спросил, нельзЯ ли погасить одну лампу. џркий свет отражалсЯ от белых
стен, и мне резало глаза. ‘торож ответил, что одну погасить нельзЯ, такаЯ уж
проводка: или все лампы горЯт, или все погашены. џ почти уже и не обращал на
него вниманиЯ. Ћн вышел,  потом  вернулсЯ,  принес стульЯ, расставил  их. Ќа
один стул водрузил кофейник и  горку  чашек.  Џотом  сел  напротив менЯ,  по
другую  сторону   гроба.  ‘иделка  тоже  пристроилась  на   стуле  в   углу,
повернувшись  спиной ко мне. џ не  видел, что она делает, но по движению  ее
плеч и рук догадывалсЯ, что она  вЯжет. Ѓыло тепло, Я согрелсЯ  от  выпитого
кофе; в открытую дверь вливались запахи летней ночи и цветов. „олжно быть, Я
задремал.
     ЏроснулсЯ  Я  от какого-то  шороха. ‘о сна  стены  морга показались мне
невероЯтно сверкающей белизны. ‚округ не было ни  малейшей  тени,  и  каждаЯ
вещь,  каждый  угол,  все изгибы  вырисовывались так резко, что было  больно
глазам. Љак раз тогда и пришли мамины друзьЯ. €х было человек десЯть, и  все
они бесшумно двигались при этом ослепительном  свете. ‚от  они расселись, но
очень  осторожно --  ни один  стул не скрипнул. џ смотрел на них и видел так
четко, как никогда  еще никого  не видел, Я  замечал каждую складочку на  их
лицах, каждую мелочь в одежде. Ћднако Я  не слышал их голосов,  и мне как-то
не  верилось, что  это живые  люди.  Џочти  все  женщины были в  передниках,
стЯнутых в поЯсе,  и от этого у них заметно выступал живот. Ќикогда раньше Я
не замечал, какие большие животы бывают у старух. Ђ  мужчины почти  все были
очень худые  и  держали в руках  трости. ЊенЯ поразило  то,  что  глаз на их
старческих лицах  Я  не видел,  --  вместо  глаз среди  густой сетки  морщин
поблескивал тусклый свет. Џришельцы расселись,  и большинство  уставилось на
менЯ, шевелЯ едва заметными губами, провалившимисЯ в беззубый рот, и неловко
кивали головой; Я не  мог  понЯть  --  здороваютсЯ они со мной или это у них
просто головы  трЯсутсЯ.  „умаю,  скорее,  что  они  здоровались. џ  обратил
внимание, что кивали они, усевшись напротив менЯ, справа и слева от сторожа.
Ќа минуту мне пришла нелепаЯ мысль, будто они Явились судить менЯ.
     Ќемного погодЯ одна из женщин расплакалась. Ћна сидела во втором  рЯду,
позади  другой  женщины,  и  мне было  плохо ее  видно.  Ћна  плакала долго,
всхлипывала,  вскрикивала, и  мне  казалось,  что  она  никогда  не  кончит.
Ћстальные как будто и  не слышали  ее.  Ћни  сидели  понурившись, мрачные  и
безмолвные, уставившись в одну точку: кто смотрел на гроб, кто на свою палку
или  на что-нибудь еще.  ’а женщина  все плакала. ЊенЯ это очень удивлЯло --
какаЯ-то  незнакомаЯ  старуха. Њне  хотелось, чтобы она  перестала.  Ќо Я не
решалсЯ  успокаивать  ее.  ‘торож  наклонилсЯ  и заговорил  с  ней,  но  она
отрицательно  покачала головой,  что-то пролепетала  и опЯть стала плакать и
равномерно всхлипывать.  ’огда  сторож обошел гроб и  сел рЯдом  со мной. Ћн
долго  молчал, потом сообщил,  не глЯдЯ  на  менЯ: "Ћна была  очень дружна с
вашей  матушкой. ѓоворит, что покойнаЯ  была  здесь  единственным близким ей
человеком и теперь у нее никого нет".
     Џрошло  много   времени.   ЏлакавшаЯ  женщина   все   реже  вздыхала  и
всхлипывала.  ‡ато  громко шмыгала носом.  Ќаконец она  умолкла. ‘он у  менЯ
прошел,  но Я  очень устал, да еще болела поЯсница.  ’еперь мне было тЯжело,
что все  эти люди  молчат. ‹ишь времЯ от времени Я слышал  какой-то странный
звук и не мог понЯть, что это такое. ‚ конце концов Я догадалсЯ, что кое-кто
из стариков сосет свои  щеки, nrrncn и раздаетсЯ это  удивительное чмоканье.
Ћни  его  не замечали,  так  как  погружены  были  в свои  мысли.  Њне  даже
показалось, что покойница, лежавшаЯ перед ними,  ничего длЯ  них не значила.
Ќо теперь Я думаю, что это было ошибочное впечатление.
     Њы  все  выпили кофе, которое нам  подал сторож. Ђ дальше Я уж не знаю,
что было. Џрошла  ночь. Џомню, как на мгновение Я открыл глаза и увидел, что
старики  спЯт,  тЯжело осев на стульЯх, и только  один оперсЯ на набалдашник
своей палки, положил подбородок на руки и смотрит на менЯ в упор, будто ждет
не дождетсЯ, когда же Я  проснусь. Џотом Я  опЯть  уснул. ЏроснулсЯ  Я из-за
того, что очень больно было спине. Ќад стеклЯнным потолком  брезжил рассвет.
Ћдин из  стариков  проснулсЯ и  сразу  зашелсЯ  кашлем.  Ћн  отхаркивалсЯ  в
клетчатый платок, и казалось, что с  каждым плевком у него что-то отрываетсЯ
внутри.  Ћн и других разбудил своим кашлем,  и сторож  сказал,  что уже пора
уходить. ‘тарики встали. ‚сех утомило это бдение у гроба, у всех были серые,
землистые  лица.  Љ моему удивлению, каждый на прощание пожал мне руку,  как
будто  эта ночь,  которую  мы провели вместе,  не перемолвившись ни  словом,
сблизила нас.
     џ устал. ‘торож позвал менЯ в свою каморку, и Я немного  привел себЯ  в
порЯдок. Џотом Я опЯть  выпил очень  вкусного кофе с молоком. Љогда Я вышел,
уже совсем рассвело. Ќад  холмами, отделЯющими  деревню Њаренго  от морЯ,  в
небе  тЯнулись красные полосы.  € ветер, налетавший оттуда,  приносил  запах
соли.  ‡анималсЯ Ясный, погожий день. џ  давно  уже не был  за  городом  и с
большим удовольствием пошел бы прогулЯтьсЯ, если бы не смерть мамы.
     Џришлось ждать во дворе, под  платаном. џ вдыхал запах вскопанной земли
и уже  совсем не хотел  спать.  Ђ что сейчас делают мои сослуживцы?  ‚стают,
конечно, собираютсЯ идти в контору -- длЯ менЯ это всегда был  самый трудный
час. Ќекоторое времЯ Я думал обо всех этих вещах, но менЯ  отвлекло брЯканье
колокола,  звонившего  где-то  в корпусах  богадельни. ‡а  ее  окнами  пошла
какаЯ-то суматоха, потом  все  стихло. ‘олнце  поднЯлось выше и  уже  начало
припекать  мне  ноги.  Џрошел через  двор  сторож и сказал,  что  менЯ зовет
директор.  џ  пошел в  кабинет. „иректор  дал мне  подписать довольно  много
бумаг. џ заметил, что на нем черный пиджак и черные брюки в полоску. Ћн взЯл
в руки телефонную трубку.
     -- ‘лужащие  из  похоронного  бюро уже Явились.  џ  сейчас  попрошу  их
закрыть  гроб.  •отите  в  последний  раз взглЯнуть на  свою матушку?  --  џ
ответил: "Ќет". ’огда он приказал по телефону, понизив голос:
     -- ”ижак, скажите своим людЯм, пусть начинают.
     ‡атем сообщил мне,  что  он  будет  присутствовать  на  похоронах,  и Я
поблагодарил  его. Ћн сел  на письменный  стол и, скрестив  свои коротенькие
ножки,  добавил, что кроме менЯ и  его,  пойдет еще медицинскаЯ  сестра.  Ќо
стариков  и  старух  не  будет:  по  правилам  богадельни  ее  обитателЯм не
полагалось  присутствовать  на  погребении.  „иректор  позволЯл   им  только
провести ночь у гроба.  "ќтого  требует человечность",  --  заметил он. Ќо в
данном  случае  он  дал разрешение  одному  из друзей  мамы проводить ее  на
кладбище. "…го зовут ’омас Џерес". € тут директор, улыбнувшись, сказал:
     -- ‚ы, конечно, понимаете. ќто было немного ребЯческое чувство.  Ќо они
с  вашей мамой были неразлучны. ‚ богадельне над ними подтрунивали, говорили
Џересу:  "ќта   ваша  невеста".  Ћн   смеЯлсЯ.  €м  обоим   это   доставлЯло
удовольствие.  € надо сказать, смерть  мадам Њерсо глубоко  его опечалила. “
менЯ не хватило духу отказать ему. Ќо  по  совету врача,  навещающего нас, Я
ему запретил провести ночь s гроба.
     Њы довольно  долго молчали.  Џотом директор встал  и, посмотрев в  окно
кабинета, сказал:
     -- “же пришел из Њаренго свЯщенник. Џоспешил немного.
     € тут  директор предупредил  менЯ, что придетсЯ идти пешком минут сорок
пЯть -- церковь  находитсЯ в самой деревне.  Њы вышли  во двор. ‚озле  морга
стоЯл  свЯщенник и двое  мальчиков  --  певчие. Ћдин из них  держал  в  руке
кадило, а свЯщенник, наклонившись, уравнивал длину серебрЯных цепочек. Љогда
мы  подошли, свЯщенник  выпрЯмилсЯ. Ћн  назвал  менЯ "сын мой" и сказал  мне
несколько утешительных слов. ‡атем он вошел в морг, Я последовал за ним.
     џ сразу заметил,  что винты на крышке  гроба  уже ввинчены  и в комнате
стоЯт четыре человека в черном. „иректор сказал мне,  что  катафалк  ждет на
дороге. ‘вЯщенник начал читать молитвы. ‘ той минуты все пошло очень быстро.
‹юди в черном подошли к  гробу, накинули  на него покров. ‘вЯщенник, служки,
директор и Я вышли  из  морга. “ двери  стоЯла незнакомаЯ мне дама. „иректор
представил ей менЯ: "Њсье Њерсо". ”амилии дамы Я не расслышал, только понЯл,
что это  медицинскаЯ сестра.  Ћна без  тени  улыбки склонила свое длинное  и
костлЯвое лицо.  Њы  расступились, чтобы пропустить гроб, двинулись вслед за
факельщиками, которые несли его,  и  вышли со  двора богадельни. ‡а воротами
ждал   катафалк  --  длинный,  лакированный,   блестЯщий  Ящик,  похожий  на
ученический   пенал.   ђЯдом  застыли   распорЯдитель  процессии,  маленький
человечек  в  нелепом  одеЯнии, и  какой-то старичок  актерской внешности. џ
понЯл, что  это  мсье  Џерес. Љогда гроб  вынесли из  морга,  он  снЯл  свою
широкополую фетровую шлЯпу с круглой низкой тульей; на нем был черный костюм
(брюки штопором спускались  на ботинки); черный галстук, завЯзанный  бантом,
казалсЯ очень уж маленьким по сравнению с широким отложным воротником  белой
рубашки; нос Џереса был в черных точках, губы дрожали. ‘едые, совсем белые и
довольно пушистые волосы не закрывали ушей, и они поразили менЯ, эти уйти --
какие-то  дрЯблые,  почти  без  кромки  да  еще  багрового   цвета,  который
подчеркивал  мертвенную   бледность  лица.  ђаспорЯдитель  похорон  назначил
каждому место. ‚переди -- свЯщенник, за ним -- катафалк.  Џо углам катафалка
--  четыре  факельщика, за  ним  --  директор  и  Я,  а  замыкали  процессию
медицинскаЯ сестра и Џерес.
     ‚  небе  сиЯло  солнце.  Ћно жгло  землю,  и  зной  быстро  усиливалсЯ.
Џочему-то мы довольно долго ждали, прежде чем тронутьсЯ. џ изнемогал от жары
в  темном  своем костюме. Џерес надел  было шлЯпу  и  снова ее снЯл. Ќемного
повернувшись,  Я смотрел на него. „иректор сказал, что моЯ мать и этот Џерес
часто прогуливались  тут  по вечерам в сопровождении  сиделки и доходили  до
самой  деревни.  џ  посмотрел, какой пейзаж  вокруг. “видел  рЯды кипарисов,
поднимавшихсЯ  к небу над холмами, рыжую и  зеленую долину,  разбросанные  в
ней, отчетливо видные домики -- и Я понЯл маму. ‚ечерами эта картина, должно
быть,  навевает  чувство  тихой грусти  и покоЯ.  Ђ  сейчас сверкает солнце,
дрожат  струи горЯчего воздуха  и весь  этот  пейзаж  кажетсЯ бесчеловечным,
гнетущим.
     Њы  двинулись.  €  только  тогда Я  заметил,  что  Џерес  прихрамывает.
Љатафалк постепенно набирал скорость, и  старик стал отставать. Ћтстал также
один  из  факельщиков  и  пошел  рЯдом  со мной.  ЊенЯ  удивило,  как быстро
поднимаетсЯ  в  небе  солнце. џ  вдруг  заметил,  как  вокруг  жужжат в поле
насекомые и шуршит трава. Џо щекам у менЯ стекал пот. ’ак как Я  приехал без
шлЯпы,  то обмахиватьсЯ мог только  носовым платком. ”акельщик что-то сказал
мне,  но Я  не  расслышал  его  слов. Ћн  вытирал свой  голый  череп носовым
платком, который  держал  в левой  руке,  а  правой приподнимал  tsp`fjs.  џ
переспросил:
     -- —то вы говорите?
     Ћн повторил, указываЯ на небо:
     -- Џечет!
     џ согласилсЯ: "„а". Ќемного погодЯ он спросил:
     -- Љого хороните? Њать?
     џ опЯть сказал:
     -- „а.
     -- ‘тараЯ была?
     џ ответил:
     -- Ќе очень. -- џ не знал в точности, сколько маме лет.
     ”акельщик умолк. Ћбернувшись, Я увидел,  что Џерес отстал шагов на сто.
Ћн старалсЯ догнать нас и  торопливо ковылЯл, размахиваЯ шлЯпой. џ посмотрел
также на директора. Ћн вышагивал с большим  достоинством, не делаЯ ни одного
лишнего жеста. “ него выступили на лбу капли пота, но он не вытирал их.
     Њне казалось, что процессиЯ движетсЯ еще быстрее. ‚округ была все та же
долина,  залитаЯ солнечным светом. ‘веркание неба  было  просто нестерпимым.
Ќекоторое времЯ мы шли по  недавно  отремонтированному отрезку шоссе. ‘олнце
расплавило  асфальт.  Ќоги  вЯзли  в  нем,  оставлЯли глубокие  следы в  его
блестЯщей мЯкоти. Ќад катафалком  покачивалсЯ клеенчатый цилиндр кучера, как
будто сделанный из этой черной  смолы. “  менЯ немного  кружилась  голова --
вверху синева неба и белые облака, внизу -- чернота, только разных оттенков:
развороченнаЯ  липкаЯ  чернота  асфальта, тусклаЯ чернота  траурной  одежды,
блестЯщаЯ  чернота  лакированного катафалка. Ђ тут еще  солнце, запах кожи и
конского навоза от  упрЯжки,  тЯнувшей катафалк,  запах лака, запах  ладана,
усталость  после  бессонной ночи -- право, у  менЯ все поплыло  в глазах и в
мыслЯх.  џ  еще  раз   обернулсЯ,  и   мне  показалось,   что  Џерес  где-то
далеко-далеко в дымке знойного днЯ, а потом  он совсем исчез.  џ поискал его
взглЯдом  и  увидел,  что он  сошел с дороги и  идет  полем. ‚переди, как  Я
заметил, дорога делала поворот. џ понЯл, что  Џерес,  хорошо знаЯ местность,
пошел кратчайшим  путем, желаЯ догнать  нас. Ќа  повороте  ему  это удалось.
Џотом  мы опЯть его потерЯли. Ћн снова пошел  полем  -- и так было несколько
раз. Ђ Я чувствовал, как у менЯ от прилива крови стучит в висках.
     „альше все  развернулось так  быстро, так уверенно  и  естественно, что
совсем не  задержалось  в памЯти.  Џомню  только,  что  у  въезда в  деревню
медицинскаЯ сестра  заговорила со мной. “ нее был удивительный голос, совсем
не вЯзавшийсЯ с ее лицом, мелодичный и теплый. Ћна сказала:
     -- …сли идти потихоньку, рискуешь получить солнечный удар. Ќо если идти
очень уж быстро, разгорЯчишьсЯ, а в церкви прохладно и можно простудитьсЯ.
     Ћна говорила верно. Ќо выбора не было. “ менЯ сохранились еще кое-какие
обрывки  воспоминаний  от  этого  днЯ,  например  лицо  Џереса,  когда  он в
последний раз догнал нас около деревни. Џо щекам у него бежали крупные слезы
-- как видно, он  страшно устал  да  еще нервничал. Ќо у  него  было столько
морщин, что  слезы не стекали. Ћни сливались вместе, расплывались,  покрываЯ
его  увЯдшее лицо блестЯщей  влажной оболочкой.  Џотом  еще была  церковь  и
жители деревни  на  тротуаре,  красные  цветы  герани, украшавшие могилы  на
кладбище, обморок  Џереса (он упал,  как  сломавшийсЯ  паЯц), кровавокраснаЯ
землЯ, катившаЯсЯ на мамин гроб, белые корешки растений,  видневшиесЯ в ней,
и опЯть какие-то люди, голоса, деревнЯ, ожидание возле кофейни, непрестанное
гудение мотора -- и моЯ  радость, когда автобус въехал  в Ђлжир и засверкали
созвездиЯ его огней. џ подумал тогда, что сейчас лЯгу в постель и просплю не
lem|xe двенадцати часов.


        II

     Џроснувшись, Я понЯл, почему у моего патрона был такой недовольный вид,
когда Я попросил дать  мне  отпуск на два днЯ, -- ведь  сегоднЯ  суббота.  џ
совсем  и  забыл  об этом, но когда встал с постели, сообразил,  в чем дело:
патрон,  разумеетсЯ, подсчитал,  что  Я прогулЯю  таким  образом четыре  днЯ
(вместе с воскресеньем), и это не  могло доставить ему удовольствие. Ќо ведь
Я  же не  виноват,  что маму  решили  похоронить вчера, а не  сегоднЯ,  да в
субботу  и в воскресенье  все равно мы  не  работаем. Ћднако  Я  все же могу
понЯть недовольство патрона.
     ‚стать с постели было трудно: Я очень устал за вчерашний день. Џотом  Я
занЯлсЯ бритьем, обдумал  за  это  времЯ, что  буду  делать,  и решил  пойти
купатьсЯ. џ доехал в трамвае до купален в гавани. ’ам Я поднырнул в проход и
выплыл  в  море.  Ѓыло много молодежи. ‚  воде Я столкнулсЯ  с Њари Љардона,
бывшей нашей машинисткой, к которой менЯ в свое времЯ очень тЯнуло. ЉажетсЯ,
и ее ко  мне тоже.  Ќо она скоро уволилась из нашей конторы,  и мы больше не
встречались. џ помог ей взобратьсЯ  на  поплавок и при этом дотронулсЯ до ее
груди.  џ еще был  в воде, а она уже  устроилась загорать  на поплавке.  Ћна
повернулась ко мне. ‚олосы падали ей на  глаза,  и она смеЯлась. џ взобралсЯ
на  поплавок и лег  рЯдом  с  нею.  Ѓыло очень хорошо;  Я,  как  будто шутЯ,
запрокинул голову и положил ее на живот Њари. Ћна ничего не сказала, Я так и
осталсЯ лежать. Џеред  глазами у менЯ  было небо, голубаЯ и золотистаЯ ширь.
ѓоловой  Я почувствовал, как  дышит Њари, как у нее  тихонько поднимаетсЯ  и
опадает живот. Њы долго лежали так, в полусне.  Љогда солнце стало припекать
очень сильно, Њари бросилась  в воду,  Я -- за ней. џ догнал ее, обхватил за
талию,  и мы поплыли вместе. Ћна все смеЯлась. Ќа плЯже, пока мы  сохли, она
сказала: "џ больше загорела, чем  вы". џ  спросил,  не хочет ли она  вечером
пойти  в кино.  Ћна  опЯть  рассмеЯлась  и сказала,  что не прочь посмотреть
какую-нибудь картину с участием ”ернанделЯ. Љогда мы оделись, она очень была
удивлена, увидев на мне  черный галстук, и спросила, уж  не в трауре ли Я. џ
сказал, что у менЯ  умерла мать. Ћна полюбопытствовала, когда это случилось,
и Я ответил:
     -- ‚чера похоронили.
     Ћна чуть-чуть отпрЯнула, но ничего не сказала. Њне хотелось сказать: "џ
тут не виноват", однако Я промолчал, вспомнив, что то же самое сказал своему
патрону. Ќо в общем, это ничего не  значило. —еловек  всегда бывает в чем-то
немножко виноват.
     Љ  вечеру  Њари  все позабыла.  ”ильм был местами  забавный, а  местами
совсем дурацкий. Њари прижималась ко мне, Я  гладил ее грудь. Љ концу сеанса
Я поцеловал ее, но как-то неловко. Џосле кино она пошла ко мне.
     “тром, когда Я проснулсЯ, Њари  уже  не  было.  Ћна мне  объЯснила, что
должна  пойти  к  тетке. џ подумал:  "‚едь нынче воскресенье",  и мне  стало
досадно: Я не люблю  воскресных дней. ’огда  Я перевернулсЯ на другой бок и,
уткнувшись носом в подушку, где  волосы Њари оставили запах морЯ, проспал до
десЯти часов. Џроснувшись, валЯлсЯ в  постели до двенадцати, курил сигареты.
Ќе  хотелось идти,  как обычно, завтракать  к ‘елесту -- там  менЯ, конечно,
стали бы расспрашивать,  а Я расспросов не  люблю.  џ изжарил себе Яичницу и
съел  ее прЯмо со сковородки и  без хлеба, потому что хлеб весь вышел, а мне
лень было сходить в булочную.
     Џосле завтрака Я от скуки бродил по квартире.
     Љогда  тут жила мама, у нас было уютно. Џотом квартира стала велика длЯ
менЯ,  пришлось  перетащить обеденный стол  из столовой  ко мне в спальню. џ
теперь живу только в этой комнате -- там  у  менЯ стоЯт стульЯ с соломенными
обвисшими сиденьЯми, зеркальный шкаф -- зеркало  в нем пожелтело, умывальник
и  кровать с медными столбиками. ‚се  остальное  в забросе.  Џоходив, Я взЯл
старую  газету,  почитал ее.  ‚ырезал  длЯ  потехи объЯвление, рекламирующее
слабительные соли  "Љрюшен", и наклеил  его в  старой тетрадке, куда собираю
всЯкие забавные штуки из газет. Џотом вымыл руки  и в конце  концов вышел на
балкон.
     ЊоЯ  комната  выходит окнами  на главную улицу предместьЯ.  „ень  стоЯл
погожий. Ћднако ж асфальт на мостовой казалсЯ мокрым.  Џрохожих было мало, и
шли они торопливо. Џотом поЯвились  семьи,  вышедшие на прогулку;  в  одной,
например, впереди шествовали два мальчугана в матросках с короткими брючками
пониже колена,  оба неловкие в  своих накрахмаленных одежках;  за мальчиками
шла  девочка  с большим розовым бантом  и  в  черных лакированных туфельках.
Џозади  --  огромнаЯ  мамаша,  в коричневом  шелковом  платье, и  папаша  --
маленький,  худенький  человечек,  которого  Я  знал  по  виду. “ него  была
соломеннаЯ шлЯпа канотье, галстук бабочкой, в руке трость. “видев  его рЯдом
с женой, Я  понЯл, почему  у  нас в  квартале  он считаетсЯ  очень  изЯщным.
Ќемного позднее прошли молодые щеголи нашего предместьЯ --  волосы прилизаны
и покрыты лаком, галстук красный,  в кармашке  пиджака,  облегающего  талию,
вышитый платочек,  на ногах  полуботинки  самого модного фасона.  џ подумал,
что,  наверно,  они отправились  в центр,  в большие  кинотеатры. Џоэтому  и
выбрались из дому так рано и с громким хохотом спешат к остановке трамваЯ.
     Ђ после них улица обезлюдела. ‚едь всЯкие зрелища  уже начались. Ѓольше
никого не  видно было, кроме  лавочников и кошек. Ќад фикусами, окаймлЯвшими
улицу, все так же синело чистое, но  уже не сиЯющее небо. Ќа противоположном
тротуаре  хозЯин табачной вытащил из лавки стул, поставил его у двери и, сев
на сиденье верхом, оперсЯ на спинку обеими руками. ‚агоны трамваЯ только что
пробегали битком набитые, а  теперь  шли  почти  пустые. ‚ маленьком кафе "“
Џьеро",  рЯдом с табачной,  гарсон  подметал  в  пустом зале пол, посыпанный
опилками. „а, все как положено в воскресенье.
     џ перевернул стул, поставил  его, как хозЯин табачной лавки,  и  нашел,
что  так сидеть  удобнее. ‚ыкурив две сигареты, Я вернулсЯ в комнату и, взЯв
плиточку шоколада,  устроилсЯ у окна, чтобы съесть ее. Ќебо нахмурилось, и Я
уже думал, что налетит внезапнаЯ летнЯЯ гроза. Ќо погода проЯснилась. Ћднако
от туч, проползавших по небу и грозивших дождем, на улице потемнело. џ долго
сидел у окна и смотрел на небо.
     ‚  пЯть  часов  опЯть  загрохотали  трамваи.  ‘  пригородного  стадиона
возвращались любители футбола, облепившие и площадку, и ступеньки, и буфера.
‘ледующие   трамваи  привезли   самих  игроков,  которых   Я   узнал  по  их
чемоданчикам. Ћни пели  и орали  во все горло, что их  команда  покрыла себЯ
славой. Ќекоторые  махали  мне  рукой. Ћдин даже крикнул: "Ќаша взЯла!" Ђ  Я
ответил:   "Њолодцы!"   --   и  закивал  головой.   Џотом  покатилась  волна
автомобилей.
     „ень  все  тЯнулсЯ. Ќебо над  крышами  стало красноватым, и с вечерними
сумерками улицы ожили. ‹юди возвращались с  прогулок.  ‘реди них  Я  заметил
"изЯщного господина". „ети хныкали, родителЯм приходилось тащить их за руки.
€ почти тотчас  же из  нашего кинотеатра хлынула  толпа  зрителей.  ‘удЯ  по
решительным резким  жестам молодых  парней, там  показывали  приключенческий
фильм. Melmncn позднее вернулись те, кто ездил в центральные кинотеатры. ќти
вели  себЯ  более  сдержанно.   Ћни  еще  смеЯлись,  но   времЯ  от  времени
задумывались и казались усталыми. „омой им,  как  видно, не хотелось  -- они
прохаживались по  тротуару  на  противоположной  стороне  улицы.  „евушки из
нашего квартала тоже прогуливались под ручку. Џарни старались преградить  им
дорогу, выкрикивали шуточки,  и девушки, отворачиваЯсь, хихикали.  Ќекоторых
красоток Я знал, и они мне кивали.
     ‚друг  зажглись  уличные  фонари,  и  тогда побледнели  первые  звезды,
мерцавшие в ночном небе. Њне надоело смотреть на тротуары,  на  прохожих, на
горевшие  огни.  Џод   фонарЯми   блестел,  как  мокрый,  асфальт  мостовой;
пробегавшие с  равномерными промежутками трамваи бросали отсветы своих огней
на чьи-нибудь  блестЯщие волосы, улыбающиесЯ  губы или серебрЯный браслет. Ђ
потом трамваи стали пробегать реже, над деревьЯми  и фонарЯми нависла густаЯ
тьма,  малопомалу  квартал опустел,  и уже  перваЯ кошка  медленно пересекла
вновь обезлюдевшую улицу. џ вспомнил, что надо поесть. “ менЯ немного болела
шеЯ -- оттого что Я долго сидел, навалившись локтЯми на спинку стула. ‘ходив
в лавку за хлебом и макаронами, Я сострЯпал себе ужин  и  поел стоЯ. Џотом Я
хотел было  выкурить у окна сигарету, но стало  прохладно,  и Я  продрог.  џ
затворил  балконную дверь, затворил  окно  и, возвращаЯсь, увидел  в зеркале
угол стола, а на нем спиртовку и куски хлеба. Ќу вот, подумал Я, воскресенье
Я скоротал, маму уже похоронили, завтра Я опЯть пойду на работу, и, в общем,
ничего не изменилось.


        III

     ‘егоднЯ пришлось много  поработать  в  конторе.  Џатрон  встретил  менЯ
весьма любезно. ‘просил, не очень ли Я устал и сколько лет было маме.  —тобы
не  ошибитьсЯ, Я сказал: "“же за  шестьдесЯт". Ќе знаю почему, но вид у него
был  такой,  словно  ему  стало  легче  оттого,   что  дело   можно  считать
законченным.
     Ќа   моем  столе  скопилась  груда  коносаментов,  которые  надо   было
разобрать.  Џеред  тем  как пойти  позавтракать, Я вымыл руки. ‚ полдень это
приЯтно --  не то что  вечером:  тогда полотенце на  катушке  всегда  бывает
совершенно мокрое -- ведь им  пользовались  целый день.  Ћднажды Я сказал об
этом патрону. Ћн ответил, что это мелочь досаднаЯ, но не имеющаЯ значениЯ. џ
немного задержалсЯ и вышел только в половине первого вместе  с ќмманюэлем из
экспедиции.  Ќаша  контора выходит на  море,  и  мы зазевались,  разглЯдываЯ
пароходы, стоЯвшие в порту, где все сверкало на солнце. Љак раз тут подъехал
грузовик,  громыхаЯ цепЯми  и выхлопами  газа.  ќмманюэль  спросил:  "Њожет,
вскочим?" € Я побежал к грузовику. Ќо он уже тронулсЯ, и мы помчались за ним
вдогонку.  ЊенЯ оглушал грохот,  ослеплЯла пыль.  џ  ничего  не  видел и  не
чувствовал,  весь  отдавшись  бездумному  порыву  этой  гонки среди лебедок,
подъемных кранов, корабельных мачт, танцующих вдали на волнах, и причаленных
судов, мимо которых мы бежали. џ первым схватилсЯ за борт и вскочил в кузов.
Џотом  помог  ќмманюэлю,  и  мы уселись.  Ћба  мы запыхались,  едва  дышали;
грузовик подпрыгивал на  неровных булыжниках набережной, кругом летала пыль,
сверкало солнце. ќмманюэль закатывалсЯ хохотом.
     Њы  обливались  потом, когда  добрались  до ‘елеста.  Ћн,  как  всегда,
восседал  на своем  месте,  седоусый,  толстобрюхий, в  длинном  фартуке. Ћн
спросил менЯ:
     -- ‚се-таки идут дела-то? -- џ  ответил,  что  "все-таки  идут" и wrn Я
очень проголодалсЯ. Ѓыстро расправившись с  завтраком,  Я выпил  кофе. Џотом
забежал  домой,  поспал немного, потому что  хватил  лишний стаканчик  вина.
Љогда проснулсЯ, очень захотелось  курить. Ќо было уже поздно,  Я  побежал к
трамвайной остановке. ‚ конторе  опЯть  засел за работу, в жаре,  в  духоте.
‡ато  вечером  было   так  приЯтно,  возвращаЯсь  домой,  медленно  идти  по
набережным. Ќебо  уже  принимало  зеленоватый  оттенок, на  душе  было тихо,
спокойно.  €  все  же  Я пошел прЯмо  домой,  хотелось сварить себе  на ужин
картошки.
     ЏоднимаЯсь по  темной лестнице, Я  наткнулсЯ  на своего соседа, старика
‘аламано. Ћн вел на поводке собаку.  ‚от уже восемь лет, как они неразлучны.
‘обака  хорошей  породы  -- спаниель,  но всЯ в каких-то  паршах,  почти что
облезла, покрылась болЯчками и коричневыми  струпьЯми. ‘тарик ‘аламано живет
одиноко вместе с  ней в маленькой комнатушке  и в конце концов стал похож на
своего пса. Ќа лице у него красноватые шишки,  вместо усов  и  бороды желтаЯ
реденькаЯ  щетина. Ђ  собака  перенЯла повадки хозЯина: ходит,  сгорбившись,
мордой  вперед и  вытЯнув  шею.  Ћни  как  будто одной породы,  а  между тем
ненавидЯт друг друга. „ва раза в день -- в одиннадцать утра и в шесть вечера
старик выводит свою собаку на улицу. ‚се восемь лет  маршрут их  прогулок не
менЯетсЯ. €х непременно увидишь на  ‹ионской улице.  ‘обака бежит  впереди и
так сильно  натЯгивает поводок, что ‘аламано спотыкаетсЯ. ’огда он бьет ее и
ругает.  Ћна  в ужасе распластываетсЯ, ползет на животе. ‘тарику  приходитсЯ
тащить ее.  ’еперь его черед натЯгивать поводок. Џотом собака  все забывает,
снова тЯнет за собой хозЯина, и снова он бьет ее и ругает. ‚от оба они стоЯт
на тротуаре  и  смотрЯт  друг  на  друга -- собака с  ужасом,  человек --  с
ненавистью. € так бывает каждый  день. Љогда собака хочет помочитьсЯ, старик
не дает ей  на  это времени,  тЯнет ее, и она  семенит  за ним, оставлЯЯ  на
тротуаре  длинную  полосу  капелек.  …сли ей  случитсЯ  сделать свои дела  в
комнате, ‘аламано  опЯть ее  бьет. € все  это тЯнетсЯ уже восемь лет. ‘елест
всегда говорит: "‚от несчастные!", но  кто разберетсЯ, верно ли это? Љогда Я
встретилсЯ на лестнице с ‘аламано, он как  раз ругал свою  собаку: "‘волочь!
Џадаль!",  а  собака  скулила.  џ  сказал:  "„обрый вечер!",  но старик  все
ругалсЯ. ’огда Я спросил,  что  ему  сделала собака. Ћн ничего не ответил, а
только твердил: "‘волочь!  Џадаль!" џ  смутно видел,  что  он наклонилсЯ над
собакой и что-то поправлЯет на ее ошейнике. џ повторил  вопрос громче. ’огда
он, не оборачиваЯсь, ответил с какимто  сдержанным бешенством: "Џропади  она
пропадом!"  € потащил за собой собаку, а она упиралась всеми четырьмЯ лапами
и жалобно скулила.
     Љак раз в эту  минуту  подошел второй  мой сосед,  с  той же лестничной
площадки. ‚ квартале говорили, что он сутенер, живет на счет женщин. Ћднако,
когда спрашивают, какаЯ у него специальность, он называет себЯ  кладовщиком.
‚ общем, его очень не любЯт. Ќо со мной он часто заговаривает и даже заходит
ко мне  на минутку, потому что Я его  слушаю, џ  нахожу, что он рассказывает
интересные вещи. € у менЯ нет никаких оснований  отворачиватьсЯ от него. …го
зовут  ђаймон ‘интес. Ћн невысок ростом, широкоплеч,  а  нос у  него,  как у
боксера.  Ћдет всегда очень прилично. Џро  старика  ‘аламано и его собаку он
тоже мне как-то сказал:  "‚от  несчастные!" €  спросил,  не противно  ли мне
глЯдеть на них. џ ответил, что нет, не противно.
     Њы поднЯлись  вместе с ђаймоном, и Я уже собиралсЯ проститьсЯ с ним, но
он сказал:
     -- “ менЯ дома есть кровЯнаЯ колбаса и вино. Ќе хотите ли  поужинать со
мной?
     џ подумал, что тогда мне  не надо будет стрЯпать, и принЯл ophck`xemhe.
“ него  совсем маленькаЯ  квартира -- одна  комната и  кухнЯ  без окна.  Ќад
кроватью  стену  украшают  гипсовый   ангел,  белый  с  розовым,  фотографии
чемпионов и две-три  картинки  из  журналов: голые женщины.  ‚ комнате  было
грЯзно, постель не  прибрана.  ђаймон сначала зажег керосиновую лампу, потом
вытащил из кармана бинт сомнительной чистоты и перевЯзал себе правую руку. џ
спросил, что  с ним? Ћн сказал, что  подралсЯ с одним типом, который не дает
ему проходу.
     -- ‡наете ли,  мсье Њерсо, -- объЯснил он. -- џ парень совсем не  злой,
но  вспыльчивый. Ђ тот  тип сказал мне:  "Ќу-ка слезь с  трамваЯ, если ты не
трус". џ ему говорю: "‹адно, сиди  спокойно". Ђ он мне говорит: "Ќу, значит,
ты  трус". ’огда Я сошел с трамваЯ € говорю  ему: "‡аткнись лучше, а не то Я
тебе покажу". Ђ он отвечает: "—его ты мне покажешь?" Ќу Я ему и дал раза. Ћн
упал. џ подошел, хотел его поднЯть, а он  лежит  на земле и  лЯгаетсЯ. ’ут Я
его коленкой прижал и -- на, получай! „ве оплеухи. “ него всЯ морда в крови.
џ спрашиваю: "•ватит с тебЯ?" Ћн говорит: "•ватит".
     ђассказываЯ все это, ‘интес  перевЯзывал себе руку. џ сидел на кровати.
Ћн сказал:
     -- ‚ы же видите, не Я, а он на драку набивалсЯ. ‘ам полез.
     џ признал, что  это  верно. ’огда  ‘интес заЯвил, что он как  раз хотел
попросить   у  менЯ  совета  насчет   этой  истории,  поскольку   Я  человек
самостоЯтельный, знаю жизнь и, стало быть, могу помочь ему, а после этого он
станет моим приЯтелем. џ ничего не ответил, и он переспросил, хочу ли Я быть
его  приЯтелем.  џ сказал,  что  мне безразлично, и он, по-видимому, осталсЯ
доволен. Ћн  достал  кровЯную колбасу и  поджарил  ее  на сковороде,  принес
стаканы, тарелки, приборы, накрыл на стол, поставил  две бутылки вина. € все
это молча. Џотом  мы сели ужинать. ‡а едой он начал  мне  рассказывать  свое
приключение. ‘начала говорил как-то нерешительно, мЯлсЯ:
     -- џ свел знакомство с  одной  дамой...  ну, попросту говорЯ,  она  моЯ
любовница.
     Ћказалось, человек,  с которым он  подралсЯ, брат  этой женщины. ‘интес
сказал,  что содержал  свою  любовницу. џ ничего не ответил,  но он  тут  же
добавил,  что ему известно, какие слухи ходЯт о нем в нашем квартале, однако
у него совесть чиста -- он действительно работает кладовщиком.
     -- Ђ историЯ со мной вот какаЯ случилась, -- продолжал он. -- џ заметил
обман.
     ЋказываетсЯ, он давал любовнице сколько надо на жизнь. ‘ам платил за ее
комнату и выдавал по двадцать франков в день на еду.
     --  ’риста  франков комната,  шестьсот  франков на еду, кой-когда  пара
чулок, в  общем,  тысЯча  франков.  €  при  этом мадам  не работала. Ќо  она
жаловалась,  что  Я  мало даю,  моих  денег ей не  хватает. Ђ Я ей  говорил:
"Џочему ты не  работаешь? ‚едь полднЯ ты можешь работать?  Џокупала бы  себе
всЯкую мелочь, мне бы легче было. џ тебе  купил в этом месЯце костюмчик, даю
по двадцать  франков  в день, плачу за  твою комнату, а ты днем,  когда менЯ
нет, угощаешь своих  подружек, распиваешь с ним