 собаки,  и
смотрели на  них  умильными  глазами.  ЏодойдЯ  к белостенному дому, мужчины
остановились в воротах и прислушались.  ‚ доме пела женщина. Ћдин из воинов,
Џолитос,  большой  бабник,  предложил  войти  в  дом, но осторожный  ќврилох
предпочел подождать во дворе, где они его и оставили.
     - Ђ она поднесла им прамнейского вина, - рассказывал  ‘транник, - и они
превратились в хрюкающих свиней. -  Ќо  тут  рассказ его  вновь  сделалсЯ не
совсем внЯтным: то ли хозЯйка подмешала в вино муки с медом и сыром,  то  ли
просто  влила  в  него  несколько капель какого-то  зельЯ. ќврилох, которому
каким-то чудом - каким, так и осталось невыЯсненным - удалось подсмотреть за
всем,  что  произошло  в  доме, прибежал  обратно  к товарищам и,  заикаЯсь,
рассказал о случившемсЯ.  Ћн  был ни жив ни  мертв  от страха, что, конечно,
неудивительно.
     - € тогда Я вооружилсЯ мечом и пошел туда один, - объЯвил ђассказчик.
     Ћн  сделал паузу  и отхлебнул вина.  “  многих слушателей уже слипались
глаза,  но все-таки его рассказ еще держал их в напрЯжении. Ђ  повествование
творилось в нем само собой:  как только он удалилсЯ на порЯдочное расстоЯние
от  действительности, речь сразу потекла свободнее. Ћн пустил  в  ход богов,
поискал имЯ, подвернулсЯ ѓермес.
     -  џ встретил ѓермеса, - сказал он. - € он мне все рассказал. Ћна  была
пожирательницей мужчин: подносила своим  гостЯм заколдованное вино, а  потом
превращала  их  во  львов, волков,  свиней и  вообще  ‡евс его знает во что.
Ќекоторые  служили  ей  длЯ  плотских  утех, но  большинство  просто бродило
вокруг, воЯ, рыча и хрюкаЯ самым жалким образом.
     Ћн снова нащупал нить. Ћн  рассказал о том, как ѓермес дал ему растение
- моли,  а может,  моле или мело, не  то мола, и оно  его  спасло.  Ћн самым
подробным образом описал  это растение, только не сказал, что это лебеда,  а
нарек его именем чужеземного бога. Ћн подержал  перед носом у слушателей эту
маленькую частицу действительности. Њоли, сказал он. Ќадо было съесть корень
моли, и ѓермес подробно объЯснил, как это сделать.
     -  џ  подошел  к дому, - сказал он, - но  помедлил у входа, жуЯ горький
корень.  Ђ потом  стал  звать.  Ћна  вышла ко  мне сама,  это  была одна  из
прекраснейших женщин, вернее, богинь, каких мне приходилось видеть,  а  Я их
повидал немало. ‚се в ней было прекрасно - волосы, глаза, цвет лица, одежда.
Ћна  сделала мне знак, приглашаЯ  войти в дом. ЊенЯ усадили  на стул, обитый
золотыми  и  серебрЯными  гвоздЯми, и она поднесла  мне  своего прамнейского
вина,  цвет которого  в кубке менЯлсЯ, становЯсь из  желтого светло-красным,
потом  темно-красным, а потом  черным. Ћно было  очень кислым  и  неслыханно
крепким, но Я  одним глотком осушил кубок до дна.  Ђ  она, ожидаЯ, пока вино
окажет  свое  действие,  болтала  со мной  обо  всЯкой всЯчине. Џотом вдруг,
наклонившись  ко мне,  коснулась  менЯ  жезлом  из слоновой  кости,  который
держала в руках, и проговорила: "Ђ теперь ступай и валЯйсЯ  в закуте, пьЯнаЯ
свиньЯ". "—то такое? - воскликнул  Я и, выхватив меч, приставил его кончик к
ее  груди.  -  —то за разговоры?  џ  трезв  как стеклышко".  Ћна  прЯмо-таки
обомлела.  "ђазве   ты  не  пьЯн?"  -  спросила  она.  "Ќи  в  одном  глазу,
почтеннейшаЯ",  -  сказал Я.  "’ак  кто  же  ты  тогда? ‘кажи  ради бога!  -
воскликнула  она, все более изумлЯЯсь. -  Љаждый, кто выпьет  моего крепкого
вина, становитсЯ свиньей".  "Ћчень может быть, - сказал Я. - Ќо Я свиньей не
стал".  "‡начит, ты Ћдиссей, - заЯвила она. - Њне предрекли, что  ты ЯвишьсЯ
ко мне.  ’огда дело другое. ‘ тобой  Я лЯгу  в постель. €дем же". "Џогоди, -
сказал Я. - ‘перва обещай мне, что ты не отнимешь  мою мужскую силу.  ’аково
мое непременное  условие. Ќа родину Я  должен вернутьсЯ мужчиной хоть куда".
"‘кажи пожалуйста!" - воскликнула она, но пообещала. Ђ когда дело сладилось,
Я принЯл  горЯчую ванну  и  почувствовал себЯ бодрым  и свежим, а потом  она
усадила менЯ за пиршественный стол, да за такой, какой мне редко приходилось
видеть, а  Я немало  попировал на своем веку. € все же вид у менЯ за столом,
наверно, был мрачноватый, потому что  она  спросила,  чего мне не хватает. €
тут Я напомнил ей о моих товарищах. "џ дам им другое питье, - сказала она, -
и  сниму с них заклЯтье". Ћн  снова  сделал  паузу,  и,  хотЯ голова у  него
отЯжелела, его клонило в сон и Язык с трудом ворочалсЯ во  рту, он отхлебнул
еще несколько глотков вина. „ругие ведь, наверное, чувствуют то же, что и Я,
подумал он.
     - € что же? - заплетающимсЯ Языком спросил Ђлкиной.
     -  ѓм, на чем это Я остановилсЯ? Ђ-а... вспомнил. ’ак вот, она  вернула
им человечий облик. Ћни даже стали моложе  и стройнее, хотЯ  многие лишились
волос и бороды.
     …му пришлось подумать.
     - Ђ что потом? - спросил голос из темноты.
     - Џотом? -  переспросил он. -  Џотом мы привели  к ней  остальных наших
товарищей, которые ждали на берегу, но ќврилох по-прежнему трусил и не хотел
идти, Я едва не зарубил его.
     ‘нова пауза.  џ должен  продолжать, думал он. „лЯ идиллии времЯ  еще не
настало, не то они  уснут или разойдутсЯ по домам. џ должен их так напугать,
чтобы они начали боЯтьсЯ темноты. Ќо ему ничего не удавалось придумать.
     -  Њы задержались у нее на некоторое времЯ, - сказал он.  - ‡адержались
надолго.  Њы... мы  у  нее  перезимовали... провели там много  месЯцев. Њоим
людЯм очень там понравилось. Њы отдохнули.
     - Ђ что стало с другими? - спросил кто-то из советников.
     - ‘ какими другими?
     -  ‘ самыми первыми, с  теми, кого  она превратила  в ручных  волков  и
львов? ‘ теми, кто уже находилсЯ там, когда вы туда прибыли?
     -  Ђх с  этими, да,  да, конечно, - сказал он. - ‘амо собой. ‘ ними все
кончилось хорошо. Ћни... €х отпустили на волю.
     - €м вернули человечий облик? €ли они остались львами и волками?
     Ќадо было что-то придумать, и быстро.
     - Ћни исчезли, - сказал он. - Ќаверно, переселились в другие места.
     Џауза.
     -  Ќам  было  там очень хорошо,  -  сказал  он,  и его  снова  охватила
усталость.
     ‚ темноте зашевелились.
     - Ђ потом? - спросил Ђлкиной.
     Ќадо было придумать что-то еще, и не мешкаЯ.
     - Џотом, - сказал он. - Џотом мы отправились в –арство Њертвых.
     Ќа всей ‘херии настала гробоваЯ тишина. Џервым дар речи обрел царь.
     - ‚ыпьем, - сказал он. - Џодайте еще вина.

        x x x
     Џоздно, думал он, Я уже  не могу заговорить  о том, как Я там заболел и
что  мне  мерещилось  в бреду. Ќе  могу сказать, что  подхватил  лихорадку в
тамошних болотах за горой, и лежал, и трЯссЯ в ознобе, и обливалсЯ потом,  и
бредил.  ЌельзЯ хворать  болотной лихорадкой, обливатьсЯ потом  и бредить  в
жилище  богини. Ћни спросЯт,  почему  она разом  менЯ не вылечила, коли  она
умела колдовать.
     - Њы прожили у нее много месЯцев,  и пришла весна, а с нею навигациЯ, и
вот однажды Я вопросил ее о будущем, - продолжал он, когда на стол поставили
новые  кратеры с  вином  и  в  голове  у него немного проЯснилось. -  €  она
сказала,  что мне надо отправитьсЯ  в Ђид и вопросить прорицателЯ  ’иресиЯ и
другие  тени. ‹юди мои, само собой, обмерли от  страха, они  решили, что  уж
теперь-то нам конец. Ќо выхода у нас не было.
     Ћн  замолчал  и задумалсЯ, но они не задавали вопросов, и он понЯл, что
сумел нагнать на них страху.
     Ќет, Я  не должен упоминать о  моей  болезни, подумал он снова, хотЯ  и
чувствовал такое искушение.  Ќо  все же он призвал на  помощь воспоминаниЯ о
лихорадке, пережитой на острове ќЯ, воспоминание о том, что ему грезилось во
времЯ долгого  плаваниЯ в  здешние  краЯ,  и  обратилсЯ  к  старым легендам,
которые  слышал  дома от  матери,  от отца ‹аэрта и от  ќвриклеи. Ќо те, кто
сейчас  внимал ему, тоже  много  слышали об  Ђиде, прекрасно  знали,  как он
должен выглЯдеть. …му нельзЯ показать себЯ еретиком и поколебать их веру.
     ‹егенду портить нельзЯ, в смущении думал он. Ќо деватьсЯ  мне  некуда -
вынь да положь им преисподнюю.
     ‚о  дворе  зашевелились.  ЉакаЯ-то  женщина,  у  которой были  с  собой
маленькие дети, решительно направилась домой. Њногие,  вероЯтно,  подумали о
своих прегрешениЯх против людей и богов: они шаркали ногами, прокашливались,
сморкались и  каЯлись.  „ругих  просто  разбирало  любопытство - эти вот-вот
засыплют  его вопросами  о своих родственниках и знакомых,  переселившихсЯ в
–арство Њертвых.
     џ не могу им сказать, что лежал в болотной лихорадке и  почти все времЯ
бредил, думал он. ќто покажетсЯ им богохульством.
     € он завел их по пути  в Ђид так далеко, насколько хватило воображениЯ.
Џодробности, которые  он заимствовал из старых сказаний, свидетельствовали о
том, что он говорит правду  - ту, какую они ждали.  Џодробности, которые  он
черпал из своих  снов, доказывали, что он побывал в Ђиде сам  и  видел нечто
новое, о чем не упоминалось  в легендах. Ќеизвестно, верили они ему или нет,
но они слушали.
     Ћн  приступил  к  делу,  как   искусный  столЯр   или   как  осторожный
мастер-каменщик:  первым  делом  осмотрел  строительный  материал,  прощупал
почву. ‡а  те несколько минут, что он молчал, план  окончательно  сложилсЯ у
него в голове: так архитектор видит перед собой будущее здание.
     ‚  зале  происходило  какое-то  движение.  ’е, кто прежде  забыл о еде,
теперь наверстывали упущенное, другие вставали, просили соседей постеречь их
место  и,  извинившись,  пробирались к выходу - справить  нужду.  Ќочь  была
теплаЯ, касаниЯ ветра  робки и осторожны. ‘лышно было, как те, кто  вышел во
двор, освобождаютсЯ от лишней жидкости. ‘лышен был чей-то топот и отдаленный
гул  прибоЯ. ‡десь  граница  цивилизованного мира, думал он, и все равно нас
свЯзывает  пуповина общих  представлений,  даже  отсюда пуповина  тЯнетсЯ  к
материку. ‚се мы  люди, и никто -  ни бог, ни человек - не может быть сам по
себе.
     ‚о  дворе  кто-то   издал  неприличный   звук,  Ђлкиной  на   мгновение
нахмурилсЯ. Ќесколько человек тихонько вернулись в зал, облегченно расселись
по местам,  порылись  в  блюде, каждый  выбрал  себе кусок  грудинки и  стал
обгладывать ребрышко. ‡венели отставлЯемые на стол кубки, у двери забулькала
жидкость: прислуживавший  раб стал  наполнЯть кратер  длЯ  смешиваниЯ  вина.
Љто-то локтем  смахнул на пол  пустую хлебницу: коротко звЯкнуло серебро. €з
хлевов и с пастбищ за городской стеной доносилось блеЯнье и мычанье. ‚далеке
затЯнул  песню  хриплый  мужской голос -  какой-то пьЯный возвращалсЯ домой.
’реснула головешка в очаге,  из нее посыпались искры. ђукой белоснежной, как
благороднаЯ мука, царица Ђрета поднЯла кубок, пригубила вино, закрыла глаза,
выражение  строгости  и  недовериЯ бесследно исчезло  с  ее лица, она  вновь
открыла  глаза  и отставила  кубок  на  стол.  Љак  она хороша, подумал  он.
€нтересно, а где  сейчас дочь? Ѓегает с  мальчишками? Љак ее  зовут?  —то-то
свЯзанное с морем, с путешествием, с плаванием...
     Ћн выстраивал сюжет. ‡а этим приключением должно последовать  еще одно,
а может, даже два, нельзЯ же закончить преисподней  и  бросить их там. Џотом
надо будет держатьсЯ  ближе к действительности, думал он.  Ќо  разве Я знаю,
пригрезилось мне все это или Я в самом деле побывал в Ђиде? €ногда Я  твердо
знаю, что был на краю преисподней.
     Ћн  выстраивал сюжет.  Њне надо вернутьсЯ  назад к Љирке, думал  он, не
могу же Я сказать, что Я лежал  больной  и  бредил, Я  должен странствовать,
должен  совершить  странствие в Ђид и вернутьсЯ  к ней,  чтобы она остерегла
менЯ насчет стада ѓелиоса, и потом снова пуститьсЯ в путь - иначе Я не смогу
объЯснить, почему погибли мои люди. Ћни могли бы погибнуть в преисподней. Ќо
Я должен предоставить им еще одну возможность.
     Џовествование,  лежавшее  впереди  ђассказчика,  тЯнуло  его   к  себе,
затЯгивало в себЯ. Џоловиной своего существа он рвалсЯ туда - в преисподнюю,
в зловещий,  проклЯтый,  безнадежный и безвозвратный мир. Ћн  знал: Я еще ни
разу  не  достиг  глубин  собственной  преисподней.  „аже в бреду Я туда  не
сходил.  џ приблизилсЯ к ее  вратам, Я сидел у лужи  с черной  кровью,  куда
всыпал смешанную с медом муку, и ждал.  Ќо  Я не  сошел в –арство ’еней. ќто
тени поднЯлись  ко мне. џ вопросил о  своей судьбе,  но  внЯтного  ответа не
получил.  ќто моЯ надежда, мои желаниЯ ответили мне: в один  прекрасный день
ты возвратишьсЯ домой. Ѓыть может, там ты найдешь счастье. Ђ может, тебЯ там
ждет борьба. ‚ сновидении Я увидел мать, она сказала мне, что умерла, умерла
от тоски по мне. Ѓыть может, это правда. —его ради сон будет лгать? Ќо стоит
ли мне рассказывать здесь о матери? ќто им неинтересно. ќто не подкрепит  их
довериЯ ко мне, и они не дадут мне  за это больше подарков. Ђ может,  это их
растрогает?
     Ћн выстраивал сюжет. ‚ыбрал имЯ.
     - Љогда мы жили у Љирки, был среди нас один молодой человек, звали  его
ќльпенор, и был он редкий растЯпа. ‚о времЯ прощального пиршества он напилсЯ
пьЯным и полез на крышу: то ли ему захотелось  подышать свежим воздухом,  то
ли  он  погналсЯ  за  какой-то  рабыней,  а  может,  ему  просто  захотелось
вздремнуть. ’ак или иначе, он сорвалсЯ с кровельной площадки и раскроил себе
череп. Ќо мы торопились в путь и не успели предать его земле.
     Ћн  сочинЯл.  Ћн строил повествование по  образцу  южных  и  восточных,
финикийских и египетских легенд, наслаждаЯсь радостью творчества и в  то  же
времЯ попадаЯ в плен собственного рассказа.
     -  –елый день шли мы на юг под парусом и на веслах, - говорил он. - Њои
люди были напуганы,  но им пришлось следовать за мной. Љ вечеру мы прибыли в
страну  киммерийцев [обитатели крайнего запада  ‘редиземноморьЯ; по  ѓомеру,
они жили  у самого входа в  Ђид или  даже  в  самом Ђиде (их  даже  называли
"керберийцами" - по имени охранЯвшего вход в подземное царство пса Љербера);
в  более  поздней  мифологической  традиции  этих  киммерийцев  смешивали  с
соседЯми скифов  на  далеком востоке - в северном  Џричерноморье], окутанную
вечной мглой. Њы втащили судно на песок и некоторое времЯ брели вдоль берега
великой ђеки ‘мерти.  Ѓрели  в сером тумане среди серых далей. Џриказав моим
спутникам ждать,  Я взЯл с собой только мужа по  имени Џеримед  и трусливого
беднЯгу ќврилоха, чтобы они помогли мне донести до места жертвенных животных
и  прочие дары, и  наконец мы добрались  до ‘пуска вниз. € тут Я сделал все,
как наказала Љирка. Њечом Я  выкопал Яму в два локтЯ шириной и в два длиной,
совершил жертвоприношение, налив туда медвЯную смесь, сладкое вино и насыпав
Ячменной муки, а потом ќврилоху пришлось помочь  Џеримеду -  тот  лучше всех
среди нас умел закалывать  животных  -  отсечь  голову намеченным жертвам (а
были это черный баран и чернаЯ овца), чтобы кровь их стекла в Яму. Љогда все
было  исполнено,  Я  отослал  моих  помощников,  приказав  им ждать  менЯ  в
отдалении. Ђ сам воззвал к тенЯм умерших.
     Ћн сделал паузу, поднЯл кубок,  но,  не прикоснувшись к вину,  отставил
кубок на стол.
     -  Ћни  вырвались  из  черного  провала,  словно  туман,  словно  дымка
испарений, котораЯ осенними  вечерами висит  над низкой  луговиной, - сказал
он. -  ‹иц у них не было, не было тела, или, вернее, лица их и весь их облик
непрерывно, непрестанно менЯлись. €з этой туманной дымки неслось бормотанье,
вздохи, кашель  и стенаниЯ,  Я слышал  какой-то сип и вой, похожий на голоса
одержимых  демоном, тихие стоны  и злобные крики,  что-то  гудело,  ворчало,
грозило, молило, ревело и...
     Ћн искал еще слов.
     - € Я догадалсЯ,  что это все рабы,  жившие когда-то на земле, - сказал
он.
     € тут же понЯл, что совершил  промах: он прочел это по лицу ЂлкиноЯ. ‚о
дворе оживленно  затопали, стали прокашливатьсЯ,  перешептыватьсЯ,  зловещаЯ
атмосфера преисподней сразу нарушилась.
     - ђазве в Ђиде есть рабы? - высоко вздернул брови Ђлкиной. - ђазве рабы
попадают в Ђид? Ќикогда такого не  слышал! џ лично всегда  считал, что рабов
зарывают в землю и они там  и остаютсЯ. џ  думал, только выдающиесЯ смертные
попадают  в Ђид. Ђ рабы не принадлежат к числу достойных покойников, к числу
настоЯщих покойников, это просто мертвые рабы, разве не так? —то им делать в
Ђиде?
     ђассказ  подвергсЯ столь  Явной критике,  что надо было  внести в  него
поправки, и ‘транник стал выкручиватьсЯ.
     - Ћни  попадают в Ђид, - сказал он, - некоторые из них, но, конечно, не
все.  Ќеверные, ленивые, негодные рабы со всего света попадают туда и терпЯт
там самые  жестокие  мучениЯ. €  вот  они первыми вырвались вперед  и хотели
испить  приготовленной мною жертвенной крови, но Я, само собой, поставил  их
на место и  мечом отогнал прочь. Љонечно, рабы никогда  или почти никогда не
упоминаютсЯ  ни  в  песнЯх,  ни  в   хрониках,  они  не  поЯвлЯютсЯ  даже  в
сновидениЯх, или, во всЯком  случае, очень  редко,  но здесь  они оказались.
‚прочем, повторЯю, они и в Ђиде играли, понЯтное дело, самую ничтожную роль.
     Ћн  заметил,  что  Ђлкиной бросил  взглЯд в  сторону  темного  дверного
проема, в  сторону тех, кто слушал  в  темноте,  в сторону той разношерстной
публики, что собралась во дворе.
     -  ќто были  дурные  рабы, те,  что  бунтовали  против  своих  законных
владельцев, - объЯснил ђассказчик. -  Ћни были родом из дальних стран на юге
и  востоке, это не были ахейские рабы, и они были  приговорены к тому, чтобы
вечно  терпеть поражение, они терпели  поражение каждый  день,  их  истЯзали
бичом и морили голодом  в Ђиде. Ћни же оскорбили богов, - сказал он. - € они
были просто-напросто туманом. ‚онючим  дымным облаком, которое выбиваетсЯ из
земли.
     ’ак  он разделалсЯ с рабами в  рассказе,  но в нем самом  давнЯЯ  мысль
засела крепко, отделатьсЯ от нее он не мог. Ћна пришла  ему в голову однажды
после падениЯ ’рои. € мысль была вот какаЯ: рабы, составлЯвшие пехоту, и те,
что правили колесницами, погибали наравне с героЯми. ‚ернее, погибали  чаще.
€х было так легко убивать.
     - ‘обственно  говорЯ, можно считать, что рабов в  Ђиде нет, - продолжал
он.  - Џравда, тени, туман,  поваливший  мне  навстречу,  состоЯл  из рабов,
превращенных в туман, но, весьма возможно, это потому, что многие выдающиесЯ
покойники  захватили  с  собой в  Ђид  своих  слуг. ‚прочем,  в  точности  Я
утверждать не берусь.
     Ћн  решил преподнести  им  –арство ’еней в  привычном длЯ них облике  и
потому стал придерживатьсЯ легенд.
     - џ, конечно, не видел ничего из того, что происходит в глубине, но кое
о чем догадалсЯ, слыша вздохи и стенаниЯ. џ представил себе, как ‘изиф катит
в  гору  свой  камень,  обливаЯсь потом, с ногами  в  крови,  - катит его  к
вершине, а камень снова срываетсЯ вниз,  и  мне казалось, что Я воочию вижу,
как ’антал  с пересохшими  губами, мучимый  такой жаждой, какой не испытывал
еще никто из смертных, стоит по горло в чистом озере - представлЯете, свежаЯ
холоднаЯ питьеваЯ  вода в  знойный летний день!  -  сказал он и поднЯл  свой
кубок,  и  многие  повторили его  движение.  -  Ќо  стоит ему  приблизить  к
поверхности   воды  свои  растрескавшиесЯ  губы,  и  вода   опускаетсЯ,   он
наклонЯетсЯ ниже, но вода еще быстрее убегает от него, он падает  на колени,
он ложитсЯ на  живот  на дно Ямы, но вода ушла в землю,  и губы его касаютсЯ
сухой  глины,  растрескавшейсЯ, как они сами. Ђ когда он хочет дотЯнутьсЯ до
плодов, которые висЯт над его головой, или протЯнуть руку к блюдам с жарким,
стоЯщим с ним рЯдом, то они взмывают ввысь или ускользают в сторону, едва он
коснетсЯ их кончиками пальцев.
     ‚о дворе так  громко сглотнули слюну, что было слышно в зале, на столах
зазвенели кубки. Ђлкиной поставил на стол бокал, глаза царЯ повеселели, и он
сказал:
     - „а, вот это настоЯщий Ђид!
     ‘транник попал в точку, он их убедил.
     - ‘лишком долго рассказывать о том,  что Я  вообразил и, можно сказать,
почти что видел у ‘пуска  в Ђид,  - продолжал ‘транник, - все, с чем рЯдом Я
оказалсЯ и что мог себе нарисовать.
     Ћн ощупью пробивалсЯ к легендам, насколько способен  был вспомнить их в
эти минуты крайней усталости. Ћн выхватывал из него героев ‚ойны и некоторых
полубогов,  поодиночке  и группами, выпускал их из провала, приближал к луже
крови и одним  позволЯл из  нее напитьсЯ, а другим не позволЯл.  „ело  снова
пошло  на лад.  Ќазвать  ѓеракла  он  не  решилсЯ, но  зато  вывел  на сцену
Ђгамемнона  (царь  Њикен  по-прежнему был популЯрным героем  песен,  к  нему
всегда можно  было  прибегнуть в случае необходимости),  ЂЯкса  и Ђхилла  и,
кстати, рассказал, как Ђхилл  призналсЯ ему, что предпочел  бы быть пастухом
на  земле, на ее  поверхности,  чем знатным  вождем и  полубогом  в  –арстве
Њертвых.  Ћн   выводил  еще   и   других,  без  всЯкого   порЯдка,   в   той
последовательности,  в   какой  они   всплывали  в  его  памЯти,  тем  самым
способствуЯ  живости  и разнообразию рассказа.  ‘лушатели  были напуганы, но
захвачены,  они  были  в его власти, как в  его власти был  Ђид, который  он
покорил  силой слова.  Ќаконец окольными  путЯми он добралсЯ до того, о  ком
совсем было забыл, - до ’иресиЯ.
     Ћн  понимал,  что из  тени  фиванского  старца  должен  извлечь  что-то
практически  полезное.  Ћн   вспомнил,  что   ему  приснилось  на  плоту,  и
преобразовал этот сон в полезном длЯ себЯ смысле.
     -  џ пообещал тенЯм, вернувшись домой, принести им в жертву  мою лучшую
Яловую телку, а ’иресию  дал слово, что он  один получит от менЯ целую овцу,
если  согласитсЯ предсказать  мне будущее. € он предсказал все, что со  мной
потом  случилось,  и  предупредил менЯ,  что мне будет  трудно  умилостивить
разгневавшегосЯ на менЯ  Џосейдона.  Ћн  наказал мне  ни  в коем  случае  не
трогать стадо ѓелиоса  на Ћстрове ’рех  мысов,  который  правильней было  бы
назвать  ’реугольным  островом, а  потом  объЯвил,  что менЯ  забросит еще в
другие страны, но все мои люди погибнут в  пути, а Я попаду к нимфе Љалипсо.
€ еще  он  предсказал, что в  конце концов Я  окажусь здесь  и это будет мой
последний привал по дороге к дому.
     Ћн помолчал, подумал. ‚  его снах и речи не было об острове  феакийцев,
но он продолжал добиватьсЯ своей выгоды.
     -  ’иресий  предрек,  что  вы примете  менЯ с большим  радушием,  что Я
проведу  вечер в гостЯх у вашего царЯ  и вы снарЯдите крепкий корабль, чтобы
доставить менЯ домой, и еще он сказал, что вы люди  тароватые и обычно щедро
одариваете своих гостей.
     Ћн  выпил и снова погрузилсЯ в раздумье. Ђлкиной погладил бороду, глЯдЯ
в  стол. ‚ельможи уставились в  свои кубки. Ђрета бесшумно  поднЯлась и тихо
вышла из зала. Ћн услышал, как ее сандалии застучали по коридору,  потом она
окликнула  дочь  - ах да, точно, ее  зовут ЌавзикаЯ!  - и приказала принести
факел.  Љто-то  побежал  по  лестнице. ‚ошел раб,  запалил от  огнЯ лучину и
вышел, прикрываЯ пламЯ ладонью.
     -  џ и вправду собираюсь сделать тебе подарки, - сказал Ђлкиной, поднЯв
глаза от стола.  - џ хочу подарить тебе  два своих лучших кубка и кратер. Ќе
считаЯ всего остального. “поминал ’иресий о кубке?
     - Ќет, он в подробности не входил.
     -  ’вой рассказ  правдив  и  достоверен,  - сказал  царь.  - Ќе считаЯ,
конечно, того, что ты говорил насчет рабов в Ђиде.
     - ’ак ведь это в основном был туман, - возразил ‘транник.
     Ћн чувствовал,  что должен еще поговорить  о смерти. Ћни были напуганы,
может быть, опечалены, но смертью еще  не  пресытились - ведь это была не их
смерть. Ћн вспомнил, что ему приснилось на плоту.
     - џ узнал и о своей  собственной смерти, - сказал он. - ‚ море она менЯ
не  настигнет.  Ќо  однажды,  взвалив на плечо корабельное весло, Я  пойду в
глубь Ѓольшой земли  и  встречу людей, ничего не  знающих ни  о  войне, ни о
море, и они  решат, что Я несу на плече лопату.  ‚от тогда Я должен принести
жертву Џосейдону, мы с ним примиримсЯ, а Я стану...
     Ћн едва не сказал: счастливым.
     -  Ђ  Я  умру  в  относительном  покое.  €,  судЯ по всему,  в глубокой
старости.
     Ћни затаили дыхание.
     - Ѓыть может, Я стану человеком новой породы, - сказал он.
     - ‚ каком смысле? - спросил Ђлкиной.
     - Ќе знаю, это не совсем Ясно, - ответил он.
     Ћн услышал голос царицы, в  котором звучали  сердитые нотки,  и  тихие,
мЯгкие  ответы  девушки.   Ђрета   вернулась,  молча  села  на  свое  место,
вопросительно глЯдЯ на мужа. ’еперь ее набеленное лицо потемнело.  ‚ дверЯх,
ведших во внутренние покои, стоЯла дочь.
     - Ђ что еще он сказал? - спросил Ђлкиной.
     - Ќичего.  Ћн скрылсЯ под  землей.  € тут Я ушел, потому что спрашивать
было больше не о чем.
     - ’ак-так.
     - Ђ потом Я пошел назад берегом реки,  у кораблЯ нашел своих товарищей,
и мы вернулись обратно к Љирке.
     - Љ Љирке?
     € тут он вспомнил свой прежний план.
     -  „а, Я  забыл рассказать о  том, что  первым во вратах  Ђида поЯвилсЯ
ќльпенор, тот, что забралсЯ на крышу и раскроил себе череп. Њы ведь оставили
его без погребениЯ, и теперь его тень просила, чтобы мы вернулись к  Љирке и
предали его земле. ’ак мы и сделали, а потом...

        x x x
     Ћн  рассказывал еще много часов подрЯд, и, по мере того как он говорил,
воспоминаниЯ пробуждались  в нем,  оживали,  обрастали плотью.  Ђ  он, можно
сказать, старалсЯ  оттащить себЯ от них и говорить о  другом. Ћн рассказывал
легенды. ‹егенду  о  ‘иренах,  а не  ту правдивую  историю, какую он поведал
Љалипсо. Ћн преобразил их в волшебниц, в тенета, одетые в  женское платье, -
так он их назвал, в петлю, которую накидывают  на шею доверчивому ‘траннику,
в  олицетворенное Ћбольщение. Ћн  рассказал  о том,  как  залепил уши воском
своим спутникам,  а себЯ велел привЯзать к  мачте  и слушал  обольстительное
пение,  пока корабль  проплывал мимо острова  ‘ирен.  ђассказал  о  том, как
колебалсЯ,  какой путь  выбрать, но  потом решилсЯ  плыть  опасным восточным
путем,  между  Ѓольшой  землей  и Ћстровом  ’рех  мысов, или,  если  угодно,
’реугольным островом, чтобы  избежать кружного пути и мимо южной оконечности
„линной земли идти прЯмо на восток  в море  €онийцев. …ще некоторое времЯ он
устрашал и чаровал их своим рассказом о том, как  они проплыли между ‘циллой
и •арибдой и как он не  удержалсЯ и раздразнил чудовище о двенадцати лапах и
шести головах, лающую  по-собачьи ‘циллу, хотЯ его заранее остерегали против
этого.  ‚змах его  копьЯ  напоминал не  столько  воинственный  выпад  воина,
сколько  замах  гарпунщика,  и,  однако, он  стоил  ему  шестерых товарищей:
чудовище,  вытЯнув  шесть  своих  шей,  сожрало  их,  а  по  другую  сторону
водоворота изрыгала огонь •арибда. Ћн не осмелилсЯ сказать - в такой поздний
час  и в кругу таких  зачарованных слушателей, -  что  в  той  стороне,  где
находилась •арибда, течение  было слишком бурное и они не решились держатьсЯ
того берега. Ќо  шестерых  товарищей он потерЯл. Ћн  старалсЯ уйти  от этого
воспоминаниЯ. € все-таки полностью  ускользнуть от воспоминаниЯ  о том,  как
его спутники начали ссоритьсЯ и как насмешливо булькнула пучина, когда двоих
столкнули  в воду, а за ними за борт рухнули у самой скалы еще четверо,  ему
не удалось. ѓолос в глубине его души нашептывал: "Ђ ведь там были акулы!"
     €  наконец,  уже  поздней  ночью он  рассказал о свЯщенном  стаде  Ѓога
‘олнца, о рыжих коровах и  быках, о  бело-рунных и черных овцах, о  том, как
взбунтовались  его спутники-герои и как они погибли.  Ћн  не употребил слова
"бунт" - он сказал, что они были голодны.
     Ќо к этому времени  было уже так поздно,  что толпа слушателей все-таки
поредела. Њногие  ушли домой - они еле волочили  ноги, в ушах у них звенело.
—асть  знатных гостей дремала за  столом, кое-кто из менее  важных заснул на
пороге или на полу у  стены. Ќекоторые спали во  дворе, слышно было, как они
храпЯт; иногда кто-то из вельмож сонно клевал носом на своем почетном месте,
но тут  же, встрепенувшись, поднимал  мутный взглЯд. Ђлкиной иногда  опускал
веки, но лицо его  ни разу не приобрело сонного выражениЯ, он просто освежал
глаза темнотой, продолжаЯ при  этом слушать. Ђрета ненадолго вздремнула,  но
под конец сна у  нее  не было  ни в  одном  глазу, а когда  он, сам стараЯсь
подавить  зевоту, котораЯ пыталась вторгнутьсЯ в  его рассказ,  повернулсЯ к
двери во  внутренние покои, он увидел Ќавзикаю: сидЯ на пороге, она смотрела
на него  так пристально,  как  никто из  собравшихсЯ. …е сиЯющие  глаза были
полны ожиданиЯ.
     Ћн  рассказывал о  том,  как его  товарищи,  герои, плыли,  боролись  и
терпели лишениЯ в течение многих месЯцев,  а может, даже в течение трех лет,
ради того,  чтобы  вернутьсЯ домой к своим женам, детЯм, родителЯм,  к своим
стадам  и клочкам земли; как они, нагруженные, даже  перегруженные славой, с
именами,  уже навечно запечатленными в  песнЯх, с  натруженными до мозолей и
трещин, но пустыми руками, нередко с пустыми желудками и взглЯдом, рвались к
недостижимому  миру  и  счастью.  Ќикогда  не  пришлось  им  увидеть богатый
пшеницей „улихий, утесистый ‡ам  или лесистый ‡акинф  или €таку, бывшую  длЯ
них пупом земли.
     ‚  этой,  самой последней, части своего  рассказа  он не  старалсЯ  уже
следовать  какому-то   определенному  плану,   потешать  или  пугать   своих
слушателей. ‘лова  лились из него, как вода из ванны, если вытащить затычку,
или как из амфоры  льетсЯ густое темное неразбавленное вино. Ћн уже не шутил
с богами, не оскорблЯл их, но и не пресмыкалсЯ перед ними. Ћн отодвинул их в
сторону  как  нечто несущественное,  и  последним  из  них  был  ѓелиос.  Ћн
предоставил  разъЯренному  богу покарать мореходов, забивших и  съевших  его
быков, и  сделал он это,  чтобы мораль пришлась по душе Ђлкиною.  € больше о
богах не упоминал. ‘удьба его спутников определилась. Ћн не долго  рассуждал
о них,  не порицал своих  товарищей слишком строго, он просто сказал: такова
была их судьба. ’акова была волЯ Џосейдона, ‡евса и  ѓелиоса - люди погибли.
Ћн сказал:
     -  ЏоднЯлась  бурЯ.  Ќас снова отнесло  в водоворот.  Њежду ’реугольным
островом, или, если угодно, Ћстровом ’рех мысов, и Ѓольшой землей наше судно
перевернулось. ‘пассЯ Я  один. Ћстальные утонули. „евЯть суток мчало менЯ на
запад, на самый край земли к стране ѓесперид, за пределы страны ѓесперид, во
владениЯ  Ђтланта,  к испанским землЯм. Ќа десЯтые  сутки менЯ  выбросило на
сушу на остров Ћгигию, где жила нимфа Љалипсо. Ќо о ней Я не хочу говорить.
     Ћн очертил вокруг себЯ круг:  рЯд приключений  был движением по  кругу;
при этом половина его "Я" двигалась по ободку, по внешней стороне круга - то
был мореплаватель, а втораЯ половина оставалась в центре - наблюдатель.
     - џ получил весть, - сказал он. - ’о говорило внутреннее побуждение, то
есть нет,  то говорил ѓермес. ‘емнадцать,  а может быть, восемнадцать  суток
плыл Я из Ћгигии и очутилсЯ здесь. ‚от, собственно, и все.
     Ћн умолк.  Џустой кубок  упал  на пол  и  с гулким звоном покатилсЯ  по
каменным плитам.  ‹юди вздернули подбородки, очнулись - кто от слушаниЯ, кто
от  дремоты.  Ќа  дворе  зашевелились,  зашлепали  босые  ступни,  застучали
сандалии. ‡аплакал ребенок,  женский голос стал  его  успокаивать.  ‚ черный
дверной проем сунулись чьи-то головы, кто-то  спросил: "ќто  конец?" Ђлкиной
вопросительно взглЯнул на ‘транника, тот сидел,  закрыв глаза. ’огда Ђлкиной
кивнул выглЯдывавшим из темноты.
     ‚ зале начали вставать,  но еще не сразу  потЯнулись  к  двери, мужчины
постарше - на  негнущихсЯ ногах, слушатели помоложе - почтительной походкой;
однако  в дверЯх  произошла небольшаЯ давка. ‚о  дворе  слышались бормочущие
голоса.  Ћни  становились громче, возбужденнее. ‘тарые  вельможи поклонились
царю, а самый старый из них, седобородый  ќхеней,  после минутного колебаниЯ
поклонилсЯ и рассказчику; тогда остальные советники последовали его примеру.
Џоследним вышел певец „емодок,  придерживаЯ рукой  струны кифары. €нструмент
был так переполнен новыми мелодиЯми, что весь трепетал.
     „олговЯзые  молчаливые сыновьЯ  ЂлкиноЯ  также потЯнулись к  двери.  Ќо
ЌавзикаЯ, вставшаЯ о порога, чтобы дать пройти братьЯм, медленно вошла в зал
и  села  возле  матери.  ’еперь в зале,  где  догорал огонь, остались только
четверо.
     - …ще немного вина? - предложил царь.
     ѓость поднЯл глаза и покачал головой.
     - џ и так уже выпил слишком много.  € боюсь, затЯнул свой рассказ и вам
наскучил.
     - ‚овсе нет, - сказала Ђрета. - Џоверьте, нисколько.
     - …динственное, с чем Я  никак не могу примиритьсЯ, - это с  рабами,  -
сказал Ђлкиной.
     ‘транник напрЯг памЯть.
     - ‘ рабами?
     - Ќу да, в царстве Ђида.
     - Ђ-а, в Ђиде! - вспомнил он. - „а, да, конечно.  Ќо там ведь и не было
рабов.  ђабы просто умирают, џ хочу сказать, после смерти они просто лежат в
земле и гниют. € больше с ними ничего не приключаетсЯ.
     - ‚от-вот, - сказал царь, с минуту поразмыслив над словами гостЯ, потом
потЯнулсЯ и приготовилсЯ зевнуть. Ќо подавил зевок, опустил руки и встал.  -
’ы  не  уедешь  отсюда  без  подарков, царь  €таки,  -  заЯвил  он  с ноткой
торжественности в голосе, но на ногах он держалсЯ не совсем твердо. - ‘ледуй
за мной.
     Ћни  пошли по коридору к кладовой,  впереди царь, за ним Ђрета, шествие
замыкала дочь со светильником в руке.
     - „айте-ка Я поглЯжу, - сказал Ђлкиной, взЯв у  девушки коптЯщий факел,
пока царица отпирала дверь в сокровищницу.
     Ћн посветил вокруг. ЃеспорЯдочно расставленные кубки, чаши и кратеры из
золота и  серебра  до отказа  заполнЯли две  полки. ЏламЯ  огненными  змеЯми
плЯсало на всем этом богатстве.
     -  џ поговорил с советниками, - сказал Ђлкиной. - Ћни принесут  подарки
завтра. Ќищим ты  домой не вернешьсЯ.  ‚се они  люди весьма состоЯтельные, к
тому же  они вернут свое, обложив сбором публику - тех, кто тебЯ слушал. Ђ Я
решил, не откладываЯ, сделать тебе особенно дорогой подарок.
     …го взглЯд обшарил полки.
     - Ђ где два драгоценных кубка и большой кратер, Ђрета? ’ы знаешь, о чем
Я говорю.
     Љазалось, Ђрета пришла в замешательство. Ќо тут же овладела собой.
     - „а ты  ведь уже подарил их. ђазве ты не  помнишь? ќто  было в прошлом
году во времЯ жертвенного пиршества после сбора урожаЯ, когда к нам приехали
гости с Ѓольшой земли.
     –арь тоже растерЯлсЯ и донельзЯ смутилсЯ.
     - „а нет же, - сказала ЌавзикаЯ. - ‚от они стоЯт, там, в глубине.
     Ћна указала где, ее узенькаЯ кисть дрожала.
     - Ђх, - сказала Ђрета. - ’ак ведь... џ думала совсем  о других. ‡начит,
Я ошиблась.
     -  ‚от,  -  сказал царь  и  снЯл  кубки с полки. Ћни  были  из серебра,
покрытые эмалью и позолоченные изнутри.
     - „ай  мне их, Я положу их вместе со всеми остальными в ларь с одеждой,
который мы дадим ему с собой, - сказала Ђрета. - ’ы что... ты приходила сюда
убирать, ЌавзикаЯ?
     - „а, - ответила дочь.
     - Ђ завтра мы устроим прощальный пир, - сказал царь. - ‘амый  настоЯщий
пир.  ’ы бы мог остатьсЯ здесь с  нами, войти в нашу  семью. Ќо  Я, конечно,
понимаю, что ты рвешьсЯ домой.
     „евушка потупилась.
     - џ должен вернутьсЯ домой, - сказал ‘транник. - € не откладываЯ.
     - Ќо все равно мы не отпустим тебЯ раньше вечера, - сказал Ђлкиной, - €
надуем  Џосейдона. „а нет  же, Я  пошутил. Ќо в  далекое  плавание  к  южным
странам  мы   обычно   уходим  вечером,  так  у  нас  повелось.   ’огда  нам
благоприЯтствуют северное течение и ветер с суши.
     - Џонимаю, - сказал он. - Ѓольшое вам спасибо.
     Ћн безмерно устал. Ћн едва слушал царЯ, но не сводил глаз с сокровищ. џ
вернусь домой не нищим, думал он. Ќо как Я выдержу здесь еще один день?
     ЌавзикаЯ стоЯла  за его  спиной,  он чувствовал ее дыхание, ее аромат -
аромат женщины, исходЯщее от нее тепло.
     ‚озвращаЯсь в зал, он шел с ней рЯдом. Ѓудь Я моложе и  не такой, какой
Я есть, быть может, мне следовало бы здесь остатьсЯ, думал он.

        ѓлава двадцать шестаЯ. ‘ЋЊЌ…‚Ђћ™€‰‘џ


     ‚се были заодно: боги, море, сон.
     —то до Џосейдона, его обманул ночной  мрак,  а потом утренний туман, но
все  же  возможность  отомстить  у  него  нашлась,  и  он  не   преминул  ею
воспользоватьсЯ. †ертвой его стали феакийские матросы, возвращавшиесЯ домой,
и это надолго пресекло благотворительную деЯтельность феакийцев, да и вообще
у  людей  на  всей  земле  отбило  охоту  оказывать  помощь  ближнему. Љогда
быстроходное феакийское судно плыло ночью  на юг, Њорской Ѓог его проморгал,
но  отметины  Ярости,  охватившей его утром, когда  он обнаружил,  что  дело
сделано  и   ‘транник  от  него  ускользнул,  видны   по  сей  день,  спустЯ
тысЯчелетиЯ.  ‚  тринадцатой песне  "Ћдиссеи"  желающие могут прочитать, что
корабль возвращавшихсЯ домой феакийцев превращен был в утес. ‘делал это  сам
‡евс,  усмехнувшись, быть  может, не  без горечи. ‚круг  человеческих  судеб
затевалась новаЯ игра.

        x x x
     „а, все были заодно - гребцы ЂлкиноЯ, позабытое Џосейдоном ночное море,
где попутный северный ветер и течение несли корабль на юг, и собственный его
сон. ‘он этот был тЯжелым сном похмельЯ, Ђлкиной задал ему прощальный пир. Ђ
вечером его  отнесли  на корабль и еще  затемно  привезли к  родному берегу.
Љорабельщики  получили  точные  инструкции  и  потому вынесли  его вместе  с
поклажей на сушу в  ѓлубокой  бухте  и  оставили  там, где  надлежало:  чуть
отступЯ от берега, у  горы, под  гигантской  оливой,  рЯдом поставили лари с
подарками и пищу на один день - хлеб и вино. ќто было укромное место у входа
в пещеру, на уступе,  нависшем над начинающейсЯ от  берега тропинкой. ‘делав
свое дело, корабельщики удалились, взошли на свой корабль, а что с ними было
дальше, мы уже знаем.

        x x x
     Џроснувшись,  он  несколько  минут  лежал   с   закрытыми   глазами   и
прислушивалсЯ к  говору морЯ. ‚олны накатывали  на берег, журчали на гальке,
шуршали по песку. ‚етер шелестел в листве над его головой. Ћн открыл глаза и
посмотрел  наверх. ‹истьЯ отливали тусклым серебром. Ћлива. „ерево Ђфины. Ћн
пошарил вокруг, он лежал на чем-то мЯгком - на  тюфЯке. € укрыт был  плотным
серым плащом. ‘тало быть, его выпроводили.
     Ћн  сел. Џоследнее,  что  он помнил, - это как они  вышли из-за  стола.
ѓолова была тЯжелаЯ, колени подгибались, но он устоЯл на ногах и сказал, что
ему просто надо отдохнуть. Ћн попрощалсЯ за руку с дочерью, потом с матерью,
потом опЯть  с дочерью и произнес нечто вроде благодарственной речи. „евушка
плакала. Ћни предлагали  ему остатьсЯ.  Ћн  не  помнил, что им  отвечал. …му
хотелось  спать. Ћни  обещали  разбудить  его, но  не разбудили;  он  помнил
только,  что сквозь сон слышал шепот каких-то людей, куда-то уносивших его в
сумерках.  Љорабль  качнулсЯ на волнах, они отчалили.  Њестность, которую он
видел сейчас сквозь листву, была ему совершенно незнакома - он никогда здесь
прежде не бывал.
     Ћн видел кромку воды, пену  прибоЯ  и  дальше туман. Ѓерег был пуст, ни
одного кораблЯ.  Џовернувшись  к горному склону за своей спиной,  он  увидел
вход в пещеру. Ќад  ним вздымалась лесистаЯ гора. Ћн отбросил плащ  и встал,
руки и ноги плохо его слушались. Џлечо болело, саднило колено.
     Ѓыло сыро - моросил дождь. ‡а  деревом стоЯли лари.  ’ак  или иначе, до
нитки его не обобрали. ‹ари  намокли. Џригнувшись, он заглЯнул  в  пещеру  и
после некоторого колебаниЯ вполз внутрь. ‚лажные стены  блестели в сероватом
свете, сочившемсЯ из верхнего отверстиЯ в глубине. ‡десь, как видно,  прошел
обвал, вокруг валЯлись камни. Њожет, они хотели, чтобы его придавило камнем.
…му стало казатьсЯ, будто он уже бывал здесь когда-то, может, во сне.
     - Ћчень странно, - громко произнес он и выбралсЯ наружу.
     € снова  он  постоЯл  в раздумье возле  ларей, прежде  чем  взЯтьсЯ  за
кожаную  ручку, чтобы  внести  их в пещеру. ‚ход был  таким  узким,  что ему
пришлось сначала  вползти  самому, а  уж потом волоком  втащить лари; внутри
было просторнее.  ‚се его тело ныло, руки жгло. ‚тащив в пещеру оба ларЯ, он
открыл  кожаный запор.  ‚ одном из ларей лежал большой кратер из  серебра  с
золотом,  двенадцать  кубков и  несколько чаш поменьше. Ќа  самом дне  лежал
золотой слиток в локоть длиной, а шириной с запЯстье  бывалого морЯка. ‘тало
быть,  ничего  из подарков не  украли. ‚ другом  ларе  оказалась одежда, но,
открыв его,  в первую минуту  он  был  разочарован: сверху  лежали  какие-то
грЯзные отрепьЯ,  поношенный и рваный плащ да замызганный, дырЯвый хитон. Ќо
под  ними было  расстелено  льнЯное  полотенце,  а  внизу  лежали  аккуратно
сложенные нарЯдные платьЯ, частью выстиранные, частью ни разу не надеванные.
Ћн  осторожно вынул их и  пересчитал. ’ут  было  тринадцать  вышитых хитонов
разных  цветов, тринадцать  шерстЯных  плащей,  тоже  вышитых, и  отделанное
жемчугом женское  платье, белое с красным. Љроме того здесь было четыре пары
новых сандалий, несколько затканных золотом покрывал, бронзовый шлем с белым
султаном,  наконечник  длЯ  копьЯ и короткий меч  с  рукоЯткой из  золота  и
серебра.
     Ќо   два  кубка  и  кратер  длЯ  смешиваниЯ  вина,  о  которых  обещала
позаботитьсЯ Ђрета, исчезли.
     Њожет, гребцы их украли, потому-то и уехали тайком. € все же он  был им
благодарен.  Ћни  могли  ведь  и убить  его,  и дочиста  обобрать. Ћн  нашел
съестное. € чтобы он  с голоду подох, они тоже не хотели. Џросто завезли бог
весть куда и бросили.
     Ћн втащил в пещеру тюфЯк. ‡десь, как видно, давно уже никто не бывал. “
одной из стен оказалась подстилка из слежалых, искрошившихсЯ листьев и трав,
он расстелил поверх тюфЯк. Џотом снова задумалсЯ, оглЯдел свое плат