 острова,
паруса наполнил  северо-западный  ветер.  ‘путники  ’елемаха  были  радостно
возбуждены  отчасти  потому,  что  им  удалось  провести  женихов  -  Џартию
Џрогресса, отчасти потому, что пуститьсЯ в плавание тайком само по себе было
великим приключением: настроенные особенно романтически даже сравнивали этот
поход с героическим походом в €лион, с военным походом их отцов и дедов в те
времена, когда сами они были детьми или вообще еще не поЯвились на свет. ‘ын
‘упруги,  потомок  „олгоотсутствующего,  намекнул,  что намерен навестить не
только Ќестора ’рифильского, троеродного повелителЯ [Ќестор был самым старым
из вождей ахейского войска в ’роЯнском  походе; знаменитый тем, что принимал
участие в  событиЯх, при  которых  сменилось  три  поколениЯ  героев, он был
назван ’рифильским: либо по (возможно, ложной) этимологии  - "троеродный", -
либо потому,  что  уже  в  древности  по  ошибке  царство  Ќестора  в Џилосе
локализовали  в   ’рифилии,  области  ‡ападного  Џелопоннеса,  тогда  как  в
действительности Џилос Ќестора  находилсЯ  в Њессении, т. е. гораздо южнее],
истинного вождЯ в союзе песчаного  Џилоса с Ђреной, ’рионом, ќпи, Љипарисом,
Ђмфигенией  и  ѓелосом [здесь  перечислены  города  ќлиды,  ”окиды  и других
областей ѓреции, подвластные  Ќестору]; быть может, он отправитсЯ дальше - к
Њенелаю  в ‹акедемон, и, как  знать, может быть,  даже на Љрит. “ ‘ына вдруг
оказалось  множество друзей. ’афиец Њентес, со спины похожий на  Њентора, но
лицом  гораздо  его моложе,  во  времЯ  пребываниЯ  своего  на  €таке развел
усиленную  пропаганду  в пользу Ќаследника.  (‘ам он  поЯвилсЯ  на  берегу в
последнюю  минуту  и пожелал  плыть  на  корабле  ’елемаха,  его собственный
корабль  нагонит-де их  в пути.)  „рузьЯ  ограждали  ’елемаха, как щит,  как
поручни; всего на корабле было двадцать два человека.  Ћн был их  товарищем,
однако, вспоминаЯ о двенадцати амфорах с вином, о мЯсе, хлебе, муке и  меде,
которыми  его снабдила старуха ќвриклеЯ, он чувствовал себЯ их  господином и
богачом. …го корабль и в самом деле был настоЯщей плавучей кладовой, корабль
знатного,  хотЯ  и, увы, временно лишенного отца юноши, а вокруг  витал  дух
свободы, молодости и странствий.
     Ћн   чувствовал   себЯ  грузом,  но  грузом  драгоценным  -   государь,
переправлЯющийсЯ под покровом ночи на  Ѓольшую землю. Љурс они держали почти
прЯмо на юг (путь указывал на диво сведущий в морском  деле Њентес с ’афоса)
-  до  того места,  где мыс Ѓольшой  земли смотрел  прЯмо  на ‡акинф.  €  на
рассвете  оказались  уже  так  далеко,  что  увидели, как колесница  ѓелиоса
поднимаетсЯ  из-за  гор в Ђркадии и заливает ослепительным  светом лагуну  к
северу от  Џилоса. Ћни причалили  к песчаному берегу  возле  устьЯ ЂлфеЯ  до
того,  как стал  крепчать  ветер с суши, утренний восточный  ветер, который,
точно воздушнаЯ метла, следует за ѓелиосом.
     - ‡десь, - сказал Њентес.
     - ‡десь,  - повторили остальные и втащили корабль  на берег в небольшом
заливе так далеко, как только смогли.
     ‘удЯ по всему, здесь  было свЯтилище  Џосейдона, или, во всЯком случае,
здесь ему  приносили жертвы:  сохранившиесЯ следы говорили о  том, что здесь
совсем недавно прошла  большаЯ  Ярмарка,  где  торговали  скотом и приносили
жертвы богам. ‚ гавани  стоЯли  корабли; прибывшие на них туристы и торговцы
отдыхали наверно в ‚ерхнем ѓороде; во многих местах еще  дымились костры,  а
кучи костей, рогов и черепов были первым, на что наткнулись путешественники.
Ћни сами  торопливо и небрежно  совершили жертвоприношение, они  нервничали,
многие из молодых людей уже озирались по сторонам в поисках конских табунов,
о которых были наслышаны, но ничего не увидели.
     - ‚се в свое времЯ, всему свой черед, - успокоил их Њентес.
     Ћн  теперь  открыто взЯл  в свои  руки  бразды  правлениЯ. Њолодые люди
растерЯлись и  рассердились, когда  он  попросил  их  подождать  на  берегу.
‚ероЯтно, они  надеЯлись на торжественную встречу, ведь Њентес все последние
дни  усердно  рекламировал  им  поездку;  они вспоминали все  слышанные  ими
рассказы о гекатомбах из черных быков с позолоченными  рогами  и о прочем  в
этом же духе, а встретило их мрачное уныние, обычно  царЯщее там, где только
что кончилсЯ большой пир, на который  ты, к сожалению,  не поспел.  ЋстатьсЯ
здесь? ‡десь дожидатьсЯ? € они вспоминали рассказы об огромном золотом кубке
Ќестора, о его прекрасном дворце, вообще рассказы о путешествиЯх, они думали
о предстоЯщей поездке к Њенелаю  в ‘парту и о самом захватывающем, о чем они
говорили и мечтали  всю  ночь  напролет, - о Ќей, о …лене. Ћни ворчали,  они
дулись, но их ропот  и обиды были  тщетны  -  пришлось остатьсЯ на берегу  и
ждать.
     - ђазвлекайтесь, как сумеете, пока  мы сходим  в город, -  распорЯдилсЯ
Њентес. - Ќичего с вами не  случитсЯ, если вы потерпите  одно утро: мало ли,
что может случитьсЯ до наступлениЯ вечера, господа.
     ’елемах  тоже  пал  духом.  €  украдкой вздыхал.  …ще  до того, как они
причалили к берегу, он облачилсЯ в свой лучший выходной нарЯд, и  теперь его
мучило  чувство  неполноценности, какое испытывает  провинциал-островитЯнин,
впервые  попавший  в  изобильную   конЯми  и  рогатым  скотом  ќлиду  или  в
какое-нибудь  другое место на Ѓольшой земле.  Ћн опасалсЯ,  что  его  одежда
покажетсЯ  старомодной,   деревенской,  захолустной  здесь,  в  Џелопоннесе,
который  уже так  давно стал обителью богов. Љ тому же весь  облик и повадка
Њентеса,  без  сомнениЯ, смущали  ’елемаха  и его товарищей. Њентес  вызывал
почтение,  которое  было   сродни  страху.  …ще  несколько  дней  назад  ‘ын
превозвышал  тафийца, готовый причислить  его к сонму богов,  теперь  же  он
вступил на скользкий  путь сомнениЯ. ’елемах так много слышал о политических
интригах, не слишком в них разбираЯсь, что на мгновение даже поддалсЯ мысли:
а вдруг тафиец - агент на службе у иноземных недругов.
     Ќо благороднаЯ, доверчиваЯ и чистосердечнаЯ натура одержала в нем верх.
     - џ чувствую себЯ таким отсталым, -  откровенно призналсЯ он Њентесу. -
€ Я не представлЯю, что Я скажу Ќестору.
     ’онкими, прЯмо-таки женскими пальцами  Њентес расчесал  свою отливающую
золотистым  блеском,  длинную и  мЯгкую бороду.  Ќа ’елемаха повеЯло  легким
ароматом  амбры.  ‡а  спиной  ’елемаха брЯцало  еще  ни  разу  не  бывшее  в
употреблении  парадное оружие его друзей,  некоторые,  словно снарЯжаЯсь  на
войну, украдкой позаимствовали  у  отцов длинные щиты. ’елемах был подавлен,
раздираем сомнениЯми, неуверен в себе,
     ~  Џустое, - сказал  тафиец, - Я отлично  знаю, каково вам  сейчас. ќто
нечто  вроде  морской  болезни  - чувствуешь себЯ слабым, беспомощным. Ќо  у
морской болезни есть одно  великолепное свойство  - она проходит, как только
под ногами окажетсЯ твердаЯ почва. ‚спомните только, чей  сын  ’елемах и  по
какому делу он здесь. Џошли!
     Ќекоторое времЯ они шагали вдоль  песчаного берега, потом мимо поросших
кустарником болот, а потом тропинкой через них, но вскоре выбрались на более
широкую и надежную  дорогу. ‡а болотами выше по склону показались хижины, за
ними каменные  домики,  а подальше высокие городские стены. „орога  обвивала
холм половиной некрутой спирали. Љогда они подошли к растворенным воротам  в
городской стене, там уже собралась кучка любопытных. ѓорожане глазели прежде
всего на  Њентеса, который и впрЯмь был великолепен:  белый с золотым шитьем
хитон, высокий золотой шлем, редкой красоты  копье,  белые  поножи,  красные
сандалии  и  золотистые волосы и  борода;  через  руку  он перебросил  шитый
серебром белый плащ. ’елемах, наоборот, чувствовал себЯ плохо одетым, лицо у
него  пылало, руки  вспотели от жары и волнениЯ. ‚ремЯ от времени он пыталсЯ
приосанитьсЯ,  выпрЯмлЯлсЯ,  ступаЯ с достоинством,  как  подобает  мужу,  и
думал:  Я  помню,  чей  Я сын! “ж Ћн-то не хуже тех,  кто здесь  стоит!  Ћни
навернЯка слышали  о  нем.  Ћ  нем,  о  моем отце,  слагают песни.  Њне  нет
надобности заискивать перед кем бы то ни было.
     ‘трах, однако, не проходил.
     - ‚перед! - подбадривал тафиец.
     Ћн шел по крайней мере на три шага впереди ’елемаха, собственно говорЯ,
это нахальство, экий  франт,  тащишьсЯ за ним,  точно ты  его слуга. ’елемах
сделал несколько широких шагов и  пошел с ним  рЯдом. Њентес с  любопытством
взглЯнул на него своими зеленовато-голубыми глазами: глаза смеЯлись.
     - ‚се еще нервничаете?
     - џ никогда не бывал на материке, - объЯснил ’елемах.
     Ћни  вышли  на  широкую  улицу,  потом  прошли  через  большую площадь,
окруженную высокими и низкими домами и усадьбами. Ћни  поднЯлись так высоко,
что отсюда было видно, что делаетсЯ за городскими стенами.
     - ЏоглЯдите, какой отсюда вид, - сказал пришелец с ’афоса. - ќто обычно
успокаивает.
     Ћтсюда был  слышен  далекий шум  прибоЯ, но видна  только часть гавани.
‡рение ’елемаха обострилось, словно боги наделили его вдруг своей зоркостью.
‘права  к  северу простиралась лагуна, за нею выступал Ћстроконечный мыс. Ќа
западе лежал обильный  лесами и горами ‡акинф,  дальше  виднелись  очертаниЯ
могучего утесистого ‡ама, а против него - €така, почти невидимаЯ в солнечной
дымке. ђодной остров выглЯдел узеньким и ничтожным, маленький козий островок
между  ‡амом  и  ‹евкадой.  ѓоры  казались  такими  низенькими  -  крошечный
скалистый  островок, зазубринка,  бородавка,  морщинка  на  сверкающем синем
плате морЯ.
     „линный  черный  корабль  со свернутым парусом  и  опущенной  мачтой на
веслах вошел в гавань Џилоса.
     - Њой, - сказал Њентес.
     - Ћтсюда так здорово видно, - произнес ’елемах сдавленным голосом.
     -  ‚ерно,  и  на  расстоЯнии все  кажетсЯ  другим,  -  сказал  человек,
уверЯвший, что он с ’афоса. - Џосмотрите, прЯмо перед нами дворец.
     ’елемах уже думал об этом раньше, но только сейчас решилсЯ спросить:
     - ‚ы часто бывали здесь, господин Њентес? ‚ы все здесь знаете.
     - џ просто догадываюсь. џ много странствовал по свету.
     „ворец представлЯл собой высокое белое строение, побольше домов и вилл,
мимо  которых  они  прошли.  €з  ворот  -  ать-два,  ать-два -  вышел  отрЯд
марширующих солдат, как  видно  на утренние учениЯ.  ’елемах  испытал  нечто
вроде  разочарованного облегчениЯ,  увидЯ, что выправка у солдат  далеко  не
блестЯщаЯ. —лены  воинских союзов на €таке отличались бЋльшим шиком. ‘олдаты
шагали нестройно и расхлЯбанно, щиты -  хотЯ  это были короткие, современные
щиты -  они  несли,  словно  пустые подносы,  копьЯ -  так, точно собирались
ворочать ими камни,  а мечи  и луки, висевшие у  них через  плечо, громыхали
так, словно воины отправлЯлись травить зайцев.
     Ђть-два, ать-два, топ-топ-топ-топ, правой, левой - марш!
     ‘тучали  сандалии,  клубилась пылью землЯ.  ‘ледом за  отрЯдом из ворот
вышли двое щеголевато  одетых молодых людей. ‘олдаты  скосили на них глаза и
почтительно промаршировали мимо. Њентес остановилсЯ и стал ждать.
     ћноши были не очень высокого  роста, но крепкие и  упитанные. Љогда они
подошли ближе, Њентес сдержанно поклонилсЯ.
     - Њожно ли видеть царЯ Ќестора?
     Њолодые люди остановились. Ћбоим было  лет  по  двадцати. “ одного лицо
живое, лицо этакого веселого скептика, другой был шире  в плечах, но казалсЯ
более вЯлым, он косил, что-то  у него  было  неладное с  глазами - точно, он
косил.
     - Ћтчего же нет, заходите, - сказал живой. - ‚ы, конечно, чужестранцы?
     - „а, - сдержанно ответил Њентес, - мы только что приплыли с островов.
     -  ЊенЯ зовут Џисистрат, - приветливо сказал живой. -  Ќестор мой отец.
Џапа как раз сидит сейчас за трапезой, заходите, не  церемоньтесь. џ пойду с
вами. Ђ это мой брат ”расимед.
     ”расимед  уставилсЯ на них своими косыми глазами, изредка моргаЯ, нос у
него был заложен, рот  открыт, нижнЯЯ губа отвисла. Ћн  почесал в  затылке с
выражением  полнейшего  равнодушиЯ. ‚ид у  него  был  вЯлый, глуповатый,  но
незлобивый, ’елемах почувствовал себЯ уверенней.  Ћн отважилсЯ поклонитьсЯ и
улыбнутьсЯ.
     -  •орошаЯ погода, и  ветерок освежает, - сказал он, но тотчас  залилсЯ
краской и смешалсЯ, подметив дружелюбно-насмешливую улыбку Њентеса.
     - “гу, - подтвердил ”расимед, и на том беседа окончилась.
     - ‚чера у  нас там праздник был, - объЯснил Џисистрат,  показав вниз, в
сторону гавани. - Ђ сегоднЯ они еле ноги таскают.
     Џока  они  шли  через  наружный  двор,  ’елемаху   удалось  еще  больше
подобратьсЯ.  ѓде-то в недрах  его слуха,  там, где  уже начинаетсЯ  граница
безмолвиЯ,  звучали  слова,  однажды  минувшим  летом  сказанные  ќвриклеей:
"‚сегда помни о том, чей ты сын. „ругие тоже  боЯтсЯ - других. …сли  с тобой
случитсЯ  что-нибудь страшное, помни: всегда  найдетсЯ  что-то пострашнее. Ђ
вот когда  пройдешь  сквозь все  страхи и  мерзости,  погрузишьсЯ в самую их
глубину  и окажешьсЯ заключен в  них,  как в  Яйце,  тут-то ты  и  разобьешь
скорлупу. € быть может, увидишь  самое страшное.  € все же  не надо отводить
глаз - потому что за этим страшным  и  кроетсЯ  надежда.  ‡а  ним начинаетсЯ
новаЯ  жизнь! ’ак что  не зевай, мой  мальчик!" Ћн  понимал ее  слова только
чувством. Ќо  тщилсЯ  почерпнуть в  них силу. "Ќе забывай, что  ты  ничто, -
говорила ќвриклеЯ, делаЯ вид, будто  говорит сама с собой, но  он понимал, к
кому она обращаетсЯ,  -  не  забывай, что  ты ничто, но помни, что и другие,
быть  может,  помнЯт,  что они ничто.  € если твоей  жизни не  грозит прЯмаЯ
опасность, непременно покажи им, что ты это знаешь".
     Ћни прошли через внутренний двор, где с левой  стороны находилась не то
кладоваЯ, не то жилаЯ комната, а  справа алтарь с очагом и жертвенные стол и
скамьЯ; быть  может,  это был  алтарь  Џосейдона, потому  что  ’елемах знал:
здешние жители настроены пропосейдонски. Џерешагнув высокий порог, они вошли
в зал.  € тут он вдруг перестал робеть. Ћн увидел того, кто, несомненно, был
Ќестором.
     Љак он  раньше  представлЯл  себе  знаменитого  старца?  ’елемах уже не
помнил.  Ћн  вылупилсЯ из  Яичной  скорлупы  и свободным  взглЯдом  озиралсЯ
вокруг,  озирал незнакомый  мир. Њожет, он  грезил о  великане, богоподобном
воине,  Џредводителе  мужей,  Њатериковом  ‹ьве,  вольном  коне   с  головой
человека, контр-адмирале, приведшем под  ’рою девЯносто гигантских кораблей?
Њожет, он грезил о звоне мечей, о трубном гласе, о молниЯх  ‡евса  и о  рыке
Џосейдона, прокатившемсЯ от севера до  юга? ’еперь это уже не играло никакой
роли. ’еперь он увидел.
     Ќестор был  маленький  сморщенный  старичок  с  пегой  и очень  грЯзной
бородой. Љогда ’елемах, которого  подтолкнул  Њентес, двинулсЯ к царю бок  о
бок - нет, на полшага позади тафийца и все мужчины в  мегароне воззрились на
него, он с каждым шагом все больше высвобождалсЯ из своей Яичной  скорлупы -
такое у него было чувство. ‘тарик сидел в кресле с высокой спинкой, покрытом
льнЯным покрывалом,  перед  очагом, обнесенным  четырьмЯ столбами. Ќа  столе
перед ним стоЯли несказанной красоты кубок и кратер. ѓлаза Ќестора близоруко
щурились  - это был стариковский взглЯд, добрый  и улыбчивый, нерешительный,
любопытный  и неуверенный  в себе. ‚ €таке утверждали, что он пережил не  то
четыре, не то три  поколениЯ  и  еще  лет десЯть назад  был в полном мужском
соку. Ђ выглЯдел он так, точно пережил десЯть поколений и не был мужчиной по
крайней мере последние пЯтьдесЯт лет. ‚  особенности подбодрило  ’елемаха  в
эту важную минуту то, что он видел, как неуверенно чувствует  себЯ старик  в
окружающем  мире. –арь Џилоса еще не успел открыть  рот, как стало очевидно,
что   порой  он   лопочет  так  же   бессвЯзно,  как  какаЯ-нибудь  насмерть
перепуганнаЯ старушонка.
     - ‚аше величество, - сказал, учтиво поклонившись, Њентес.
     - ‚аше величество, - повторил ’елемах и склонилсЯ в низком поклоне.
     ‘тарик  кивнул и  беспомощно оглЯделсЯ. „вое молодых людей,  сидевших в
креслах по обе стороны от него, встали и отошли в сторону.
     -  ‡дравствуйте, господа, присаживайтесь,  прошу  вас,  располагайтесь,
нет,  нет,  сюда,  -  настаивал  он  с  ворчливым  радушием,  глЯдЯ  на  них
водЯнистыми, в красноватых прожилках, серыми глазами.
     Џока они  усаживались  каждый на свое  место по  обе  стороны от  царЯ,
уверенность крепла  в  душе ’елемаха, становилась  частью его  существа.  Ћн
вобрал в себЯ мужество и силу воли, как губка вбирает пролитое вино. ‘начала
он  оглЯдывал  зал  украдкой,  потом  стал делать  это открыто.  Његарон был
несколько  просторней, чем дома.  Ќа  стенах висели старомодные,  отделанные
металлом  кожаные  и  деревЯнные  щиты,  некоторые  были  искусно  расписаны
зеленой,  желтой и  красной краской, в углу у двери  во  двор висели копьЯ и
короткие мечи. Ћни были покрыты слоем пыли, их уже давным-давно не пускали в
ход. ‚  зале  пахло  жарким, в  очаге  догорал  слабый  огонек.  ‡а столами,
стоЯвшими между  колонн  вдоль стен,  сидело  с  десЯток  мужчин, молодых  и
постарше,  все они  казались  родственниками, одни - местные жители,  другие
приехали в  гости по случаю  то ли жертвоприношениЯ, то ли Ярмарки;  все они
смахивали на купцов  и  земледельцев, ни один  не  был  похож  на  человека,
вернувшегосЯ  с  какой-нибудь  новой  войны.  €з  комнат  наверху  доносилсЯ
ворчливый  голос - голос женщины-матери,  внезапно  умолкнувший. ‚друг - так
показалось  ’елемаху - он окунулсЯ в самые заурЯдные  будни,  иначе  говорЯ,
оказалсЯ в зажиточном,  но, похоже, слишком старомодном доме. ‘ детства и до
самой этой минуты он так часто  мечтал  о Ќесторе ’рифильском, рисуЯ в своем
воображении  его  величие, богатство,  силу и политическое  могущество,  что
обстановка, в которой он очутилсЯ, казалась сном. Љонечно, он  понимал,  что
это не  сон, но в  его душе не  было рычага, который мог бы сразу претворить
окружающее  в Явь. € все  же он чувствовал, что это самые обыкновенные будни
или,  лучше сказать,  будни после  большого  праздника  - жертвоприношениЯ и
Ярмарки.
     -  ќвридика! -  позвал  старик, обратив водЯнистые  глаза  к потолку. -
ќвридика!
     - „а-а! - отозвалсЯ раздраженный голос из верхних покоев. - —его тебе?
     -  ѓости!  -  воскликнул  он, словно  торжествуЯ  победу,  но ответа не
дождалсЯ.
     Џринесли чаши с водой, гости ополоснули и вытерли руки. —аши были Ћчень
красивы  - серебрЯные или  позолоченного  серебра  [речь идет о  сосудах  из
электрона  (электра) - сплава, в котором  на четыре части золота  приходитсЯ
одна часть серебра]. „ом, как видно, просто ломилсЯ  от всевозможной посуды:
чаши,  кувшины, буйно  и  причудливо  расписанные  амфоры, кружки, тончайшей
работы  кратеры длЯ смешиваниЯ  вина и  кубки.  ’елемах вспомнил бесконечные
разговоры о том, какую огромную добычу привез с войны царь  Џилоса.  ‘тарик,
несомненно, был страшно горд домашней утварью  и, пока рабыни расставлЯли на
столах  сосуды  -  кратеры  из  золота  или  драгоценного  серебра  и  кубки
затейливой формы  с тонким  узором,  - следил  за ними своими подслеповатыми
глазами,  точно  боЯлсЯ, что служанки поцарапают их  или  погнут.  Ћн вертел
головой  во  все стороны, вполуха  слушаЯ  гладкую, учтивую  и  ни к чему не
обЯзывающую болтовню Њентеса.  Љогда  они уже отведали  жареного барашка, он
сам  смешал  густое  темно-красное,  почти  черное  вино  в большом  золотом
кратере, подождал, пока его разольют по кубкам, и, подслеповато сощурившись,
поглЯдел на Њентеса.
     - Ќу как, нравитсЯ вам вино?
     Њентес сделал глоток.
     - ‚ино отменное, - сказал он.
     - —его-чего?
     - €зумительное, - сказал Њентес.
     - ‚о-во! - закудахтал старик. - …му одиннадцать лет.
     Ћн выпил сам, со  смаком, с наслаждением. Љубок у него был удивительной
формы.  Џожалуй,  его можно было  назвать  бокалом. Ћн был  золотой, изнутри
посеребренный   [здесь  автор  подробно  описывает  так  называемую  чашу  с
голубками, по ошибке  объЯвленную  "кубком Ќестора", хотЯ в действительности
этот сосуд  был найден в микенской гробнице,  котораЯ на несколько  столетий
старше  предполагаемого  времени  ’роЯнского похода].  Ћт  круглой подставки
вверх  поднималась ножка, а на ней уже покоилсЯ сам  кубок с двумЯ  ручками,
каждаЯ из которых представлЯла собой  две пластины, скрепленные стержнЯми, а
нижнЯЯ  часть  обеих ручек соединЯлась с подставкой  серебрЯной  опорой.  Ќа
каждой ручке  сидела, распушив хвост и распластав крыльЯ,  золотаЯ  голубка.
Ќаполненный вином  бокал  должен  был быть  очень тЯжелым. Ќаверно,  об этом
самом кубке и рассказывал кто-то из воевавших в ’рое, о  нем упоминалось и в
песнЯх, только в них  говорилось, что обыкновенному человеку не под силу его
поднЯть. ‘тарик поднЯл его обеими  дрожащими руками, и  все  же кубок был не
настолько тЯжел и велик, чтобы его нельзЯ было поднЯть одной рукой, - он был
высотой ладони в две, не больше.
     ‘тарик отставил кубок на стол, приласкал его взглЯдом, потом повернулсЯ
к Њентесу.
     - Ќе  хочу быть навЯзчивым, - сказал он с любопытством, - но  мне очень
хотелось  бы знать,  как вас  зовут и  по какой  надобности вы  разъезжаете?
ЉоммерциЯ, а? €ли промышлЯете морским разбоем? „а ведь промышлЯть этим нынче
рискованно, а? ‚ы к северу или к югу держите путь?
     ’елемах    встретилсЯ   взглЯдом   с   Њентесом.   Ћн   отпил    глоток
одиннадцатилетнего вина, вино  показалось ему  горьким, но его ободрило  уже
одно то,  что  он  держал  в руке  кубок  и  был принЯт в  чужой  стране как
почитаемый гость. Ћн собралсЯ было ответить, но Њентес его опередил.
     - ЊенЯ зовут Њентес, правитель ’афоса, -  сказал он. - Њы не пираты, да
и не прибыльное это нынче ремесло,  когда на берегу каждый город, даже самый
захудалый, обобран финикийцами и  варварами. —то  касаетсЯ менЯ, Я разъезжаю
по делам коммерции,  а  этого молодого человека  Я  встретил  на  €таке, где
провел несколько дней.
     -  Ќа €таке? - переспросил  старик. - „а-да-да, это  маленький островок
где-то там.  ’ам...  там еще  живет  ќвриклеЯ.  „а, да,  ее  зовут ќвриклеЯ.
‚еселаЯ старуха! ‚ерно?
     Ћн оглЯдел стоЯщий на  столе прекрасный кубок, приласкал  его кончиками
чуть заметно дрожащих пальцев.
     -  Ќу разве не изЯщнаЯ работа? - сказал он. - џ  раздобыл  его в походе
много лет назад. Џрежде у менЯ был другой, из обожженной глины с розетками и
цветами  лотоса, замечательный  был кубок, но ”расимед его разбил. „авненько
это было. џ  тогда, кажетсЯ,  воевал. Ђ этот из более прочного материала.  џ
брал его с собой во времЯ  ‚еликой войны. ‚се им восхищались. Ћ нем в песнЯх
поют.
     -  Ћн  очень  красив, -  подтвердил Њентес. -  ђедкаЯ работа.  Ђ  этого
молодого человека зовут ’елемах.
     - ’елемах,  -  повторил  старик.  -  ЏриЯтное имЯ,  звучное. Ђ как  вам
нравитсЯ "”расимед"? € "Џисистрат"? Џравда ведь, тоже красивые имена?
     - Ћчень приЯтные, очень звучные, - учтиво подтвердил Њентес.
     ’ут  ’елемаху представилсЯ случай  вступить в  разговор.  Њентес кивнул
ему, и он весь так и затрепетал от гордости, когда объЯвил:
     <i>- џ сын ЋдиссеЯ!</i>
     ‚  душевном состоЯнии старика  заметных перемен  не произошло,  но  все
остальные обернулись к ’елемаху.
     -  Ћдиссей,  -  задумчиво  произнес старик.  €  вдруг  оживилсЯ,  голос
поднЯлсЯ до фальцета, он подалсЯ вперед к ‘ыну. - Ќо ведь его Я знаю? Џравда
ведь, мальчики? џ не ошибсЯ?
     - Љонечно, папа, - сказал  Џисистрат. - ќто был твой старый соратник  в
‚еликой войне.
     - ’очно! - сказал старик. - ќто был мой старый приЯтель. ’о есть он был
тогда совсем еще молодой. Џрекрасный молодой человек. € притом такой хваткий
и хитрый, мужчина хоть куда. Љак он поживает?
     - Џапа... - начал Џисистрат, но осексЯ.
     - Ћн еще не вернулсЯ домой, - сказал ’елемах. - Њы не знаем, где он.
     - ‚он как, - проговорил старик, запустив пальцы в свою залитую соусом и
вином бороду, - он что, уехал куда-то?
     - Џапа... - снова начал Џисистрат, но старик от него отмахнулсЯ.
     - ‚он как, - повторил он. -  € вы  о нем  ничего не слыхали? Џропал без
следа? ‘транно. ’ак-таки сгинул без следа? - Ћн  перестал чесать бороду, его
подслеповатый взглЯд остановилсЯ на кубке в  руках у Њентеса. ќтот сосуд был
без высокой ножки, но зато украшен изЯщным узором - сценами львиной охоты. -
ќтот тоже изЯщно сработан, - сказал Ќестор. - …го Я вывез из Њикен, это уж Я
помню точно. Ђ  может,  с Љрита?  ‘еребрЯную чеканку такой красоты редко где
увидишь.
     - —резвычайно редко, - подтвердил  Њентес. - Ћна очень хороша. ’ак вот,
отец молодого человека, Ћдиссей, все еще не вернулсЯ домой из ’рои.
     - €з ’рои? - переспросил старик,  переводЯ любопытный прищур своих глаз
с Њентеса на ’елемаха, потом покачал головой и уставилсЯ  на кубок ’елемаха.
-  Ћни теперь стали редки, - сказал он. - ‚от этот кубок,  - кубок напоминал
тот, из которого пил Њентес, только был золотой, хотЯ и посеребрен внутри, и
узор изображал каракатиц, - этот кубок тоже, по-моему, с Љрита, а может, и с
Љипра  - ну как мне упомнить, откуда какой, у менЯ их слишком много. џ потом
покажу вам мою коллекцию, попозже, может, после  обеда, там увидим.  “  менЯ
есть отлично выделаннаЯ золотаЯ утварь с  изображением всЯких фантастических
животных, но самые изЯщные  серебрЯные изделиЯ Я храню в особом шкафу у себЯ
в спальне. ‚ы и не  представлЯете, как  трудно  их все упомнить, да  еще так
сразу сказать, где Я их взЯл и откуда они.
     - ‘обирательство - слабость весьма похвальнаЯ, - учтиво заметил Њентес.
- Ќо, возвращаЯсь к Ћдиссею...
     - Љак вы сказали? - переспросил старик, -  ‘лабость?.. ѓм-м, - промычал
он миролюбиво, - пожалуй, можно назвать и  так, но вы и представить  себе не
можете,  каких трудов стоили мне  все  эти кубки, бокалы, кратеры  и... ну и
многое другое, что  у  менЯ есть и что мне  посчастливилось собрать, не щадЯ
своих сил. џ...
     - ѓосподин ’елемах прибыл прЯмо из €таки, - сказал Њентес.
     - €з €таки? - спросил старик.  - ‚ы  сказали - из  €таки? Ћттуда  часто
приезжает  старуха, до того въедливаЯ,  она лен и  шерсть покупает и  овец и
быков...  как  ее  зовут... Я  только что говорил.  ќври...  погодите-ка  (с
торжеством), ќври... ќври...
     - ...клеЯ, - подсказал ’елемах, вежливо поклонившись, но в нем закипала
злость.
     -  Њолодой человек, - сказал Ќестор, ткнув  в него  пальцем, пережившим
три или четыре поколениЯ, - не перебивайте менЯ. Ћ чем Я говорил? Ђх да, так
вот она пыталась выманить у менЯ скот и домашнюю утварь, кубки, и бокалы,  и
кратеры из золота и серебра  в  обмен на  ткани или  что-то там  еще,  уж не
помню. ЏредставлЯете, приезжает сюда и просит... а вы разглЯдели как следует
мой кубок? …сли нет, глЯдите хорошенько! Ќу, что скажете?
     Ћн опорожнил кубок - с выпивкой он справлЯлсЯ отлично - и поднес бокал,
украшенный голубками, ближе к окошку под потолком по левую руку от него.
     - <i>Ћна пыталась  купить мой  кубок, кубок Ќестора</i>. ‘лыхали вы что-нибудь
подобное? Љак, вы говорите, вас зовут?
     - ’елемах, - Язвительно ответил ‘ын.
     - …го  отец Ћдиссей, - поспешил сказать Њентес примирительным  тоном. -
ѓосподин ’елемах едет на поиски отца.
     - Ќа поиски? - спросил Ќестор и поставил бокал на стол.
     Џисистрат, не скрываЯсь, подмигнул ’елемаху, и, когда он подошел к отцу
и  наполнил  знаменитый  кубок,  лицо  его   выражало  искреннее  сочувствие
приезжему. „аже вЯлый, косоглазый ”расимед несколько оживилсЯ. Џохоже  было,
что сыновьЯ не прочь допьЯна напоить своего отца.
     - Ћн  все еще  не  вернулсЯ  домой,  -  продолжал Њентес.  -  Ђ это его
единственный сын ’елемах. Њать его зовут Џенелопа. Ћни живут в €таке.
     - “гу-угу, - пробурчал Ќестор и снова стал рытьсЯ в своей бороде.
     - ’роЯ, папа, ’роЯ! - напомнил Џисистрат. ”расимед хихикнул.
     - ђасшумелись! - сказал Ќестор. - ”расимед!
     - „а,  папа, - покорно  отозвалсЯ  сын тоном человека, который привык к
выговорам, уныло привык, сыт ими по горло.
     - ЌельзЯ ставить кубок так близко к краю, Я тысЯчу раз говорил!
     ”расимед передвинул кубок.
     - Ћ чем бишь  мы толковали? -  спросил  Ќестор, успокаиваЯсь. - Ђх  да,
ќври... ќври... ну да, ...клеЯ, так вот она хотела...
     - ’роЯ, папа, - напомнил Џисистрат.
     - Ќу да, ’роЯ...
     - Ћдиссей, - напомнил Џисистрат.
     - „а, Ћдиссей, - сказал Ќестор и вдруг просиЯл: - ‚спомнил!  Ћн был под
’роей, это Я и хотел сказать. ‚идите, у старика совсем еще недурнаЯ памЯть!
     -  Ћн  исчез,  папа,  -  сказал Џисистрат. -  Њы уже  говорили об  этом
однажды, разве ты не помнишь? Љогда здесь была ќвриклеЯ.
     - ќвриклеЯ... - начал старик.
     - Ћн исчез, - повторил Џисистрат.
     - €счез?  „а нет же, он был  под  ’роей  -  как сейчас помню, у него...
да-да, что-то было с его носом. Ђ может, с руками, не помню точно. Ќо что-то
с ним случилось. € вообще ему нельзЯ было верить, он...
     - Џапа!
     Ќестор вздернул бороду, обернувшись к сыну, глаза его расширились, кожа
на лбу собралась в толстые поперечные складки.
     - —то такое?
     - Ћ нем...
     - —удные  у него были выдумки, - вдруг вспомнил Ќестор. - Ћн... всего Я
не припомню. Ќо он был чудной...
     - Ћ нем слагают песни, - сказал Џисистрат. - он был герой.
     „рожащей рукой Ќестор почесал себЯ по подбородку. Ћн не царапал кожу, а
только   слегка   почесывал  ее   поверхностью   ногтей,  и   слышалось   не
поскребыванье, а шуршанье.
     - ѓерои! Џфф! - сказал он. - —его в них особенного? џ и  сам герой, да,
и Я тоже! € обо мне, если хотите знать, тоже поют песни. Џеснопевцам  верить
нельзЯ, они вам с три  короба наврут ради куска хлеба и мЯсной косточки. Љак
сейчас  помню  - постойте-ка, да, точно, вспомнил,  - был один певец,  звали
его...  он  был  из...  по-моему, откуда-то из  ‘парты, а  петь  и  сочинЯть
научилсЯ у... как бишь  его... (с  торжеством) у  Ђвтомеда  из Њикен, а того
научил сочинЯть небылицы и петь Џеримед из Ђргоса - вот точно, все вспомнил.
Џод конец он им  всем так надоел - это Я про первого говорю, как бишь его, а
может, про второго, ну все равно, какаЯ разница, - он им так надоел, что они
высадили его на острове, чтобы  он  там умер с голоду.  ‚от тебе, получай за
свои песенки!
     ‘тарик радостно засмеЯлсЯ и оглЯделсЯ вокруг.
     ”расимед хихикнул,  Џисистрат смущенно покосилсЯ на ’елемаха, остальные
- то  ли гости,  то ли  родственники  - молча пили и с любопытством таращили
глаза.
     - Ћн, кстати сказать, у Љлитемнестры оставалсЯ,  пока  Ђгамемнон был на
‚ойне, - заЯвил вдруг Ќестор  совершенно внЯтно.  - Ђ  ќгисф, пройдоха, убил
Ђгамемнона, когда тот... вы, конечно, про это слышали?
     - ‘лышали, -  с  принужденной  вежливостью  ответил  ’елемах,  которому
удалось овладеть собой. - Ќо  слухов ходило так много, и подробностей мы  не
знаем. џ говорю про жителей €таки.
     -  ќто  замечательнаЯ историЯ, -  сказал Ќестор.  Џисистрат нахмурилсЯ,
”расимед стал играть кубком.
     - ”расимед!
     - —то, папа?
     - ‘колько  раз говорить, не так близко к краю! Џоставь его  на середину
стола.
     ‘ын безропотно исполнил приказание. ‚оцарилась тишина,
     - ‚ечно вы менЯ перебиваете, - сказал Ќестор. - Ћ чем Я говорил?
     ”расимед вскинул косые глаза,  вскинул с необычной живостью;  глаза его
вспыхнули - тут было что послушать.
     - Ћ Љлитемнестре, - поспешно сказал он и залилсЯ краской.
     - Ћб  Ћдиссее, -  сказал Џисистрат. - …го сын - вот он,  здесь сидит  -
спрашивал о нем.
     - џ хотел бы знать... - начал ’елемах.
     -  Људахчете,  как куры, только Я  что-нибудь  вспомню, перебиваете,  -
плаксиво сказал Ќестор. - Ќа чем Я остановилсЯ?
     - Њы  говорили о песнопевцах и героЯх, - примирительно сказал Њентес. -
Њы  знаем, что  ‚аше величество сами  великий герой.  €мЯ  ‚ашего величества
известно каждому ребенку  на Ѓольшой  земле  и на островах. Ќам  было бы так
интересно,  если  бы ‚аше  величество рассказали, как вы вернулись домой  из
’рои.  „олго  ли  многославные  корабли  ‚ашего величества  плыли  вместе  с
кораблЯми ЋдиссеЯ и его спутников? ѓде ‚аше величество  расстались с ним и с
его людьми5
     - „а Я же об этом и рассказываю,  - сказал Ќестор  уже мЯгче и, положив
на стол  дрожащие,  с синими венами руки, уставилсЯ на них - “ него что-то с
руками случилось. ЉажетсЯ, ему отрубили два или три пальца, - сказал он.
     ’елемах  подалсЯ  вперед.  ѓлаза  ему вдруг  застлали слезы.  €з сердца
поднЯлась жаркаЯ  волна  -  предчувствие упоениЯ, героических  подвигов. …му
вдруг стал нравитьсЯ старик
     - Ќа какой руке? - спросил он.
     - Ќе помню, - сказал  старик. -  € потом, их  не  отрубили. Ђ, пожалуй,
размозжили.  Њы смастерили подобие лестницы и  деревЯнного конЯ - да, что-то
вроде конЯ, это сооружение напоминало с виду конЯ, мы  и называли его Љонем,
а  несколько человек  перебрались через  стену и открыли нам  ворота. ’ам-то
ему, должно быть, и размозжило пальцы.
     - Ђ потом вы победили, а потом отплыли домой, - сказал Њентес.
     Ќестор ласкал  кубок  обеими руками; затем поднЯл его так, точно  кубок
был очень тЯжелым,  точно старик похвалЯлсЯ его тЯжестью,  и стал  медленно,
громко отхлебывать вино, затем отставил кубок на стол, обсосал себе бороду.
     - Ќу, сперва-то мы, конечно, перебили детей, - сказал он.

        ѓлава семнадцатаЯ. ЉЋЌ’ђЂЏ“ЌЉ’ I


     ‚ потоке дельфинов и жарких,  шуршащих  листьев  он уплывал, качаЯсь на
волнах, высоко  взмывал на гребень волны и с него оглЯдывал прошлое, далекое
прошлое и недавнее, только что минувшее, а потом низвергалсЯ вниз, в водЯную
ложбину,  становившуюсЯ все  уже и уже,  становившуюсЯ  пещерой, заполненной
теплой, как человеческое тело, жидкостью, становившуюсЯ материнской утробой,
и ему приходилось рождатьсЯ заново,  и его  смывало в мир, к свету,  полость
расширЯлась, из ложбины его вновь выносило на гребень. ќто повторЯлось снова
и снова, он рождалсЯ в муках, маЯлсЯ, вырываЯсь из теснины, а иногда,  когда
он взлетал вверх, на самую высокую вершину, все вдруг останавливалось. ѓлаза
его уже готовы были открытьсЯ, но тут на них осыпались новые тЯжелые листьЯ,
и он снова  погружалсЯ во  что-то жаркое и темное, в предшествующее рождению
небытие, а тем временем...
     ’ем   временем  ЌавзикаЯ  ехала  к  реке,   и  что-то  все  настойчивее
подхлестывало ее изнутри. "’ревога какаЯ-то", - говорила она вслух, внЯтными
длЯ других словами, а  про  себЯ безмолвно думала: Я  тревожусь  потому, что
пренебрегла своими домашними обЯзанностЯми, все  только  ходила да  мечтала.
Њама никогда  ничего  не  скажет. ‚прочем,  нет, дней семь  или десЯть  тому
назад, и  потом еще вчера, она  сказала: пора тебе занЯтьсЯ стиркой, грЯзное
белье валЯетсЯ  по всем  углам. Џапа  ворчал: ему  захотелось  надеть чистую
льнЯную рубашку, чистый хитон из вышитого льна, но, когда раб принес ему два
хитона на выбор,  он  пожелал выбрать из  трех, когда  же раб принес три или
четыре, отец пожелал выбрать из шести, а шести уже не нашлось.
     ’ем временем она ехала к реке и думала о  запасах льнЯного полотна в их
доме и о льнЯном полотне из ее собственного приданого.
     ’ем временем она сидела в трЯсущейсЯ повозке, в женской повозке, где за
ее спиной,  вплотную к спине,  лежал огромный узел с  одеждой,  так что  она
опиралась  на  тюки со  своим  собственным бельем и с бельем  папы,  мамы  и
братьев, тюки, полные хитонов, тонких плащей из крашеного и некрашеного льна
и плотных  шерстЯных или суконных плащей, а  рабыни  шли в туче  пыли позади
повозки, запрЯженной мулами, одни хмурЯсь со сна,  другие - пытаЯсь затЯнуть
песню  хриплыми голосами,  и  Ќавзикае нет-нет  да и  закрадывалась в голову
беглаЯ, мимолетнаЯ, летучаЯ мысль, от которой она то  и дело шарахалась,  но
то и дело поспешно,  смущенно возвращалась к  ней, - мысль о Ќем, о том, кто
должен бы  ЯвитьсЯ на  здешний остров нынче осенью или  когда зарЯдЯт зимние
дожди, а может быть,  весной, и при этом она думала, что сюда редко ЯвлЯетсЯ
кто-нибудь  из Џоистине ‘лавных, разве что после бури, но во времЯ последней
бури, принесенной западным ветром, дозорные  на  берегу кораблей  в  море не
заметили.
     219
     ’ем временем она ехала по дороге  в  своей повозке, смутно, мельком, на
краткий миг,  в мимолетном озарении сознаваЯ: надо подхлестнуть свою судьбу,
судьбу Ќавзикаи с Ћстрова феакийцев, где полно мужчин, но нет Њужчины
     Њама с папой  были  между  собой двоюродные (а если шепнуть так,  чтобы
никто не услышал, - даже родные),  но она не хотела бы выйти ни за одного из
своих братьев,  даже если бы их превратили  в двоюродных.  Ћна сама не знала
почему. ‚прочем,  нет,  знала.  Ћна  не видела в них мужчин  и  не  пыталась
представить себе кого-нибудь  из них  в роли  своего будущего мужа. ‚прочем,
нет  -  пыталась,  но безуспешно,  в  том-то  все и  дело.  Ћднажды, в  один
прекрасный день  ЯвитсЯ другой,  неведомый  мужчина.  Ђ ни  за кого из своих
братьев она не выйдет - это она знала еще сызмальства.
     ’ем временем она ехала к реке, и ѓелиос поднЯлсЯ уже очень высоко, хотЯ
они пустились в путь спозаранку, чтобы успеть до жары и насладитьсЯ утренним
ветерком.
     ’ем временем  она вылезла из повозки, а рабыни стали выгружать узлы  со
всевозможной одеждой  из  льна и шерсти, тЯжелой  и легкой, плащи,  хитоны в
пЯтнах от вина  и блевотины,  а  также красные, серые  и  белые  простыни  и
одеЯла, и девушки мельтешили вокруг нее, словно дельфины в воде, словно рыбы
в реке, словно листьЯ, которые, кружась, опадают, осыпаютсЯ, покрывают землю
и, кружась, снова взлетают вверх...
     ...он  снова взмыл вверх на гребень волны, где  стоЯла  тишина,  чуткаЯ
тишина,  того,  кто  бодрствует,  оповещающаЯ  о  том. что  здесь только что
прозвучал смех, возгласы, тихие вскрики, - того, кто бодрствует, но не того,
кто  снова  погрузилсЯ в  материнское лоно  сна  и кому на  веки  навалились
тЯжелые листьЯ - сон, сон, сон, - а тем временем...
     ...она  наконец  водворила среди них  порЯдок и подумала,  что  надо бы
побыстрее управитьсЯ  со стиркой, тогда можно потом затеЯть игру. Љто знает,
долго ли мне еще играть, долго ли еще оставатьсЯ девушкой! - подумала она со
вздохом,  с громким  вздохом,  в  котором  была истома  и сладость,  тоска и
тревога,  а тем  временем  рабыни  замачивали белье  внизу у мостков,  и она
отдавала четкие приказаниЯ, и следила за ними, и вообще делала свое дело.
     Ћна делала свое дело, она была прачкой, главной прачкой. ќто не значит,
что ее участие в стирке выражалось в чем-нибудь еще, кроме указаний, а в них
девушки  не нуждались,  они  и так умели  замачивать, тереть  и  выкручивать
белье,  но,  так или иначе,  она стоЯла рЯдом с ними на коленЯх  на мостках,
построенных рабами по личным указаниЯм ее братьев: одно-два бревна на плаву,
одно-два  бревна  зарылись  в песок, в колени реки, а через  них переброшены
доски -  словом, стиральный плот, который  стоит на прочном  Якоре и  его не
смоют в море разбухшие от  дождЯ горные потоки, да,  почти настоЯщий плот, и
можно мечтать, будто ты плывешь на нем и тебЯ подбрасывает...
     ...новой высокой волной, и  тогда над гребнЯми волн, над их вскипающими
пеной зубцами  ему послышалсЯ чей-то зов. ‚оспоминание об этом зове застрЯло
в нем, и, когда он снова  рухнул вниз, кто-то, кто  также был им, понЯл, что
он почти уже пробудилсЯ  в  пЯтнистом свете, отбрасываемом ѓелиосом, который
стоит наверху  стены  в  €лионе  и посылает  в него  стрелы,  быстрые острые
стрелы, какими он, тот же самый  ѓелиос, расстрелЯл кормчего  на корабле, на
котором  давным-давно Ќестор или давным-давно Њенелай, а  может,  кто-то еще
давным-давно плыл  не то в ’рою,  не то из  ’рои, - и он попыталсЯ крикнуть:
это же Я лежу здесь в тепле материнского чрева, а может, у подножьЯ водЯного
бугра, а может, утонув в листве, это Я, хоть ты и не узнаешь менЯ, ѓелиос...
     ...и хотЯ они поднЯлись  спозаранку,  заметила она,  ѓелиос  стоит  уже
высоко, а они не сделали еще и полдела. Ћна стала их понукать. Ћна говорила:
"„очь „имаса, дочери …гипта, дитЯ феспротов, сестры из рода ќхенеЯ [феспроты
- дружественное итакийцам греческое племЯ, обитавшее в ќпире; ќхеней - самый
старый из обитателей острова феаков  (см. "ЋдиссеЯ", VII, 155); „имас - отец
одной  из подруг-служанок Ќавзикаи], торопитесь, иначе мы не успеем высушить
белье до вечера!" € они отвечали ей смеЯсь или с  кислой миной: "Љак же, как
же, дочь  Ђреты, как  же, дочь ЂлкиноЯ, как  же,  милаЯ  царевна,  как же, -
(шипел, цедил, шептал кто-то из них),  - как же, „ура, ’оропыга, Џриставала,
мы  и так  стараемсЯ  изо  всех  сил!"  "‹адно,  ладно,  -  говорила она,  -
поторапливайтесь,  тогда мы  сможем  потом  поиграть". "…сли сил  хватит,  -
отвечали они тихонько, а может,  это ответила одна или две  из них,  - целый
день спины  не разгибаем, потом уж и мочи нет ни на что  другое". „о царевны
долетали  отдельные слова. "’о-то и оно, что  на другой - засмеЯлась она, но
при этом покраснела  и почувствовала  беспокойство. - ’о-то и оно. Ќебось по
вечерам у вас хватает мочи  гулЯть с  парнЯми, а  может,  даже разрешать  им
делать с вами все, что им вздумаетсЯ, на  это у вас мочи  хватает, - словом,
пошевеливайтесь!" „евушки склонились над Ямами, над водомоинами, где стирали
белье.  „ругие, те, что были посильнее и посмуглее, стали на  камни  на край
досок, покачивавшихсЯ  под их тЯжестью. Ћни окунали в воду  тЯжелые от влаги
одеЯла  и плащи,  полоскали туго скрученные полотнища в  неторопливо катЯщей
свои воды реке,  смотрелись в нее, смеЯлись, с