- џ  распускала ’канье,  - говорила  многоизвестнаЯ старуха ќвриклеЯ. -
Џомню, мне снилось, что было это ночью и кто-то держал в руке факел и светил
мне, и помню, Я  немного стыдилась, но  то был диковинный стыд, не простой и
низменный  стыд,  который  чувствует рабынЯ,  то было  благородное,  высокое
чувство стыда, достойное ‚ысокочтимой  госпожи,  какой Я  воображала себЯ во
сне. Џомню, мне снилось, будто Я думаю, что мне не хочетсЯ, чтобы кто-нибудь
узнал,  что мое полотно  - то есть высокочтимое и благородное  Џолотно ‚ашей
милости, которое  Я  осквернила своими жалкими сонными бреднЯми!  - так вот,
мне  не  хочетсЯ, чтобы  кто-нибудь узнал, что мне  кажетсЯ, будто некоторые
нити оказались  слишком  грубыми.  Њне  снилось, что  мне совсем не по  душе
затЯгивать  работу, но Я должна. Ќе могу ведь Я, думала Я во сне, распускать
работу днем, когда всЯкий, кому не лень, приходит на  нее  поглЯдеть, нет, Я
должна это  делать по  ночам. €  мне снилось,  будто Я  думала:  Я  не  могу
нарушить  слово и  перестать  ткать,  Я  ведь  обещала  дать ответ...  гм...
сватающимсЯ особам, обещала выбрать среди них мужа, когда Џокров будет готов
- если  ‚ысокочтимый „олгоотсутствующий  не вернетсЯ к тому времени домой. џ
не могу нарушить слово, не могу перестать ткать. џ должна ткать каждый день,
пока не окончу работу.  Ќо если ’кань получилась плохаЯ,  грубаЯ и неровнаЯ,
само  собой, Я  должна ее  распустить, чтобы сделать  работу получше,  чтобы
соткать  Џокров,  достойный  почтенного  ‹аэрта.  …сли  потом  Я  буду ткать
понемногу каждый день, Я все  равно сдержу слово. Ќо  Я ведь не давала слова
не распускать ’кань, да ведь и распускаю Я ее  длЯ того,  чтобы ’канье вышло
ровным и красивым. џ сдержу свое слово, думала Я во  сне, но по ночам Я буду
распускать  ткань, потому что в  противном случае Џолотно будет испорчено, и
выйдет, что Я не сдержала слова. ‚от какие мысли снились мне во сне,  и  сон
этот был ужасен!
     •озЯйка, ’качиха  встала и  прошлась  по комнате, постукиваЯ отстающими
задниками шлепанцев, она прошла мимо старухи и остановилась у окна. “треннЯЯ
радость, молодаЯ и  беззаботнаЯ,  сбежала  с ее  лица, Џенелопа превратилась
теперь  в задумчивую и, возможно,  одолеваемую  сильными  сомнениЯми †енщину
средних лет.
     Ђ  во дворе начиналась, да и, собственно говорЯ, уже  началась  дневнаЯ
жизнь  - началась длЯ  животных,  которых предстоЯло  забить, и  длЯ  рабов,
которым предстоЯло  забить животных. Ђ  внизу в зыбком свете ѓелиоса  лежали
ѓород и  Ѓухта,  пробудившийсЯ от сна город и бухта у ‡амского пролива, а за
утесистым ‡амом лежало бескрайнее море,  по которому уплывали  вдаль люди  и
корабли и по которому люди и корабли - как знать? - возвращались обратно.
     - Ћчень  странный сон, - сказала она, не оборачиваЯсь. € добавила едко,
почти со  злостью: - —то  за дурацкие мысли  приходЯт  тебе в голову, стараЯ
перечница! Џоди прочь! Џрическа тоже подождет. џ позову, если мне кто-нибудь
понадобитсЯ.
     ‚ тот же вечер она вызвала ќвриклею.
     - џ сегоднЯ  получше рассмотрела Џолотно, - сказала она, - и мне что-то
не  понравилсЯ кусок ткани  длиной локтЯ  эдак  в  два, а может, в три, нет,
пожалуй, между двумЯ с половиной и тремЯ. € мне пришла в голову мысль. Ќынче
ночью,  когда  все  уснут, приходи  ко  мне  в комнату  да прихвати  с собой
несколько лучинок.
     € ночью старуха, многоизвестнаЯ ќвриклеЯ, пришла к Џенелопе.

        x x x
     ‘амо  собой, женихи проведали обо всем. ‘лучилось  это на третьем  году
’каньЯ. ђассказчик, позднейший перелагатель событий, согбенный под их грузом
и потому взирающий на них как бы снизу, склонен думать, что  они  догадались
обо всем еще раньше. Њожно почти наверное предположить, что ќвримах, который
отнюдь не был  глупцом, да к тому же взглЯд  его еще обострЯла капелька - не
более  того  -  ревности  к  Ђнтиною, вызванной  вихлЯющимисЯ бедрами дочери
„олиона  в вообще всей  ее соблазнительной особой,  был  первым из женихов и
коммерсантов, кто докопалсЯ до истины. Ћчевидно, Њеланфо шепнула об этом ему
или своему брату,  старшему козопасу Њеланфию, а потом уже об этом проведали
Ђнтиной с  Ђмфиномом. Ћднако можно не без основаниЯ предположить,  что у них
были свои причины разрешать ‘упруге канителитьсЯ: многим женихам уже надоело
попусту терЯть времЯ, хотЯ  они и проводили его за чашами сладкого, как мед,
или, наоборот, кислого, как живица, вина, за отменным  угощеньем и в веселой
компании. ђЯды мужей, притЯзающих  на ђуку  и ‘упружеское ложе, по мере того
как ’канье затЯгивалось, без  сомнениЯ, редели.  ‚есьма вероЯтно  также, что
многие  из  самых  трезвых дельцов и  наименее пылких женихов  не стремились
ускорить  событиЯ  и  были  отнюдь не  прочь  подольше попользоватьсЯ  чужим
добром, а потом женитьсЯ  на другой  женщине. Ќе исключено также, что многие
из   благородных   женихов   и   героев   втайне   опасались,   что  ‘упруг,
„олгоотсутствующий  может  возвратитьсЯ.  ’ак вот, если нам  будет позволено
следовать  такому  ходу  рассуждений, мы,  пожалуй, можем высказать догадку,
почему  о том, что работа над Џогребальным  покровом затЯгиваетсЯ,  говорили
совсем немного, да и то разве в шутку.
     ‘ыну  приходилось  выслушивать эти  шутки  за столом,  где  он печально
восседал на месте ‘упруга. "’воЯ мамочка, Њадам, …е  милость, твоЯ мудрейшаЯ
госпожа мамаша, - (и прочее в этом духе), -  как видно, здорово постарела, и
пальцы у  нее  не гнутсЯ. Ђ может, она так размечталась  о будущем муже, что
забыла про свое тканье?" Ћстрота пользовалась успехом -  смех  плЯсал  вдоль
стен, вилсЯ вокруг колонн, кубарем  катилсЯ за  дверь, поднималсЯ к потолку.
€ли  острили так:  "ЏочтеннейшаЯ,  “серднаЯ так торопитсЯ, что позабыла  про
утЋк?"
     Ћни знали  все. Ќевозможно предположить, что она могла больше двух  лет
обманывать женихов -  ну разве что самых  глупых, но не всех  же. …ще  менее
вероЯтно, чтобы она могла обмануть  своих  посетительниц, благородных дам, и
слуг. Ћни  разбирались  в этом деле. Ћни знали,  что в дюйме - от  ногтЯ  до
основаниЯ  пальца  -  помещаетсЯ  500  нитей; плотность  нитей  основы  была
примерно 160 на  дюйм.  ђаботаЯ не торопЯсь,  благороднаЯ, добросовестнаЯ  и
старательнаЯ ткачиха может выткать  3  дюйма  в  день. „опустим, что  ширина
погребального покрова составлЯла 20 дюймов, или, как назовут их в позднейшие
времена, 80 сантиметров; то, что станет трупом ‹аэрта, когда старик, пережив
нынешний  всплеск  цветущего  здоровьЯ, а  может, и  еще  несколько подобных
всплесков, отправитсЯ в Ђид, предполагали запеленать в  этот саван или, сшив
два-три полотнища  краЯми, обернуть его этой широкой простыней. …сли ’качиха
ткала по 3 дюйма в день 300 дней в году, за два года она должна была наткать
1800 дюймов,  иначе говорЯ, то, что удивленные и восхищенные потомки назовут
70  с  лишком  метров.  ’аким образом, уже  в  первый год  она  должна  была
изготовить  от пЯтнадцати до  восемнадцати, а может,  и все двадцать саванов
длЯ ‹аэрта. ђассказчик,  слуга сюжета, может задать себе только один вопрос:
"Ђ что же думали дамы, посещавшие Џенелопу?"
     Ћни  видели,  что она  ткет,  видели, как уток пробираетсЯ  сквозь нити
основы и как тонкие нити добавлЯютсЯ  к готовому  полотну. Ќо при этом длина
готового   полотна,  кусок  пройденной   утком  основы,   не   увеличиваетсЯ
сколько-нибудь приметным образом. Љогда не было дождей и  стоЯла жара, ветер
заносил в открытое окно волны  пыли,  а когда шли дожди и давление падало, в
окно  летела сажа из кухни и  мегарона и оседала на Џолотне. Ћно становилось
все темнее и  темнее, по мере  того как все  медленнее наматывалась на навой
готоваЯ ткань. ‚  городе давно уже передавали  шепотом из  уст  в уста: "Ћна
распускает Џолотно!"

        x x x
     Ћна  его  распускала.  Џоступку   этому  можно  подыскать  только  одно
пристойное  толкование,  которое  и  было  принЯто впоследствии  в  школьных
программах  Ђфин  [в Ђфинах, где гомеровские  поэмы были впервые  записаны в
самой полной редакции в VI  в. до н. э., существовала продержавшаЯсЯ не одно
столетие  традициЯ  обучать  "по  ѓомеру"  всему  кругу  гуманитарных  наук;
стержнем такого обучениЯ было  заучивание наизусть  больших  кусков текста и
сопровождающих текст комментариев], а позднее и  в других местах: она хотела
протЯнуть  времЯ. Ћднако “гадчик, Џредположитель,  Џозднейший  исследователь
побуждений  может  допустить, что  это  еще не  всЯ правда.  ‘амо собой, она
хотела протЯнуть времЯ. —асть ее женского  существа была Љопуньей, ‘тойкой в
своей верности.  Ћна повиновалась внутреннему голосу - даймону [здесь  автор
романа предлагает  некую контаминацию гомеровского представлениЯ о "даймоне"
(отсюда - демон)  как  безымЯнном  божестве, или  ‘удьбе,  с  гораздо  более
поздним "даймонием" - внутренним голосом афинского мудреца ‘ократа (даймоний
просыпалсЯ в нем, чтоб предостеречь от совершениЯ неправильных  поступков)],
сулЯщему „ушевный покой; но этот внутренний голос был до странности похож на
голос ќвриклеи.  ќвриклеЯ  не говорила прЯмо:  "ђаспускай  ткань. „нем  тки,
ночью распускай, таким образом  ты исполнЯешь обещание -  ты ткешь! Ќо ты не
давала обещаниЯ не  распускать ткань. ’ы обещала ткать,  и  ты ткешь.  ’ы не
обманываешь, ты проводишь политику.  ќто часть твоего ремесла, твоих  прав в
качестве  –арицы, в  качестве ѓоспожи.  ’ы не уклонЯешьсЯ  от данного  тобой
обещаниЯ ткать, но ты распускаешь ’канье, чтобы не  вступить в  противоречие
со своим долгом". ќвриклеЯ не  говорила ей: "‘аботируй!" ќвриклеЯ  говорила:
"Њне кажетсЯ, опЯть  несколько  ниток  вышли  потолще  других.  Џростите мою
дерзость, мои слепые глаза!" ’качиха отвечала,  что ей  самой кажетсЯ: ткань
неровнаЯ. Ћна  имела  право так  думать. Ћна не была в этом убеждена, но длЯ
верности распускала ткань,  чтобы погребальный  покров длЯ  ‹аэрта получилсЯ
красивым  и  ровным. ‚ качестве невестки она имела право спросить: "ђазве он
не достоин самого лучшего погребального покрова? ‚едь он был когда-то первым
из знатных мужей €таки!"
     Џо ночам  она вставала и  распускала ткань. ‹ицо  Џенелопы, лицо ‘онной
’качихи, было скорбным, она распускала частицу своей будущности, быть может,
частицу  ‘частьЯ, грЯдущего покоЯ  рЯдом с новым супругом. Њожно истолковать
это и так.
     Ќо  ќвриклеЯ,  покорнаЯ ќвриклеЯ,  всем  старухам старуха,  улыбалась в
неверном свете коптЯщего факела. Ќе каждую ночь, но времЯ от времени ’качиха
распускала ткань. ђабота затЯгивалась, полотнище росло, но очень медленно.
     Љак уже было сказано, они уличили ее на третий год.

        x x x
     Ћднажды утром  члены  комитета Явились к подножью лестницы  в ѓинекей -
Џенелопа сошла вниз до ее половины.
     - Њадам,  ‚аша  благороднаЯ  милость  -  искуснейшаЯ  ткачиха, -  начал
Ђнтиной,  когда трое мужчин  выпрЯмились после поклона.  -  Њы ни  минуты не
сомневаемсЯ в прЯмодушии ‚ашей милости, но собрание единогласно поручило нам
повергнуть к стопам ‚ашей  милости  один вопрос.  ‚аша блистательнаЯ милость
может, конечно,  отшвырнуть наш  вопрос кончиком туфельки,  однако  в  своей
простейшей форме он звучит так: знает ли Њадам, что в городе идут разговоры,
будто  по  ночам  на ткацком  станке  разрушаетсЯ та работа, котораЯ сделана
днем?
     - џ никогда не слышала таких  разговоров, сударь, - сказала Џенелопа, и
сказала чистейшую правду.
     -  Њы хотим обратитьсЯ к ‚ашей милости с нижайшей просьбой, - продолжал
Ђнтиной  и вместе с  ќвримахом и Ђмфиномом  снова склонилсЯ почти до  земли,
причем в поклоне этом была изрЯднаЯ долЯ насмешки, даже издевки.
     - џ слушаю вас, - сказала она.
     -  Џоскольку,  к  счастью,  здоровье  почтенного  ‹аэрта,  как  это  ни
невероЯтно,  судЯ по всему, улучшаетсЯ  и Џогребальный  покров, который  длЯ
него  предназначен и представлЯет собой,  несомненно, очень  большое,  хотЯ,
может быть, все еще недостаточно большое полотнище, врЯд ли понадобитсЯ  ему
в ближайшие годы,  мы решили  просить ‚ашу  милость поберечь свои силы  и не
губить за  тканьем  свою  блистательную женскую красоту, а избрать одного из
нас себе в супруги.
     -  џ  обещала  сначала  закончить  Џогребальный  покров, -  высокомерно
возразила она. - џ привыкла держать свое слово.
     - Њы в этом не сомневаемсЯ, - отвечал  он, поклонившись в третий раз. -
Њы просто хотели избавить ‚ашу милость от утомительной работы.
     - џ невестка ‹аэрта, - возразила она.
     -  Ћн ведет свой род  от богов, быть  может, ему суждено  жить вечно, -
сказал  Ђнтиной. - Ќаше  заветное желание состоит в том, чтобы  божественные
ручки ‚ашей милости  не утруждали  себЯ  такой  работой,  когда ‚аша милость
изберет себе в супруги одного из нас.
     - џ дала слово, - отвечала она, - и Я его сдержу.
     - ‡наем, знаем, - сказал он  с откровенной ухмылкой.  - Ќикто в этом не
сомневаетсЯ. ‚се  вам верЯт, Њадам. Ќо,  опасаЯсь,  как бы тЯжкаЯ работа  не
сломила Ясный дух ‚ашей милости, мы обсудили это дело с вашим достопочтенным
отцом €карием.
     € тут  она понЯла  -  о  нет, она  понЯла  это  уже давно,  -  что  они
расставили ей западню, помогли ей попасть в западню.
     Ћна повернулась к ним  спиной и  поднЯлась на три-четыре ступеньки. Ћни
были хорошо  воспитаны, они не  принЯли это за  знак  немилости и продолжали
ждать.  Ђ может  быть,  они  даже  наслаждались этой  сценой,  котораЯ  была
творением их собственных рук, они ее сочинили и поставили.
     Љогда она снова обернулась к ним, они склонились в поклоне, ожидаЯ, что
она скажет.
     - ‘колько дней вы мне даете?
     Ћни понЯли, что она будет торговатьсЯ.
     - Њы думали, десЯть, - заЯвил Ђнтиной,
     -  „а вы  просто шутите,  господа,  - сказала она, засмеЯвшись.  -  ‚ы,
право, большие шутники!
     - Њы все заждались, мы можем  сойти на нет от любовного пыла,  - сказал
Ђнтиной. - ‘колько же дней предлагает нам терпеть ‚аша милость?
     - ЏЯтьдесЯт, - сказала она.
     - ‘амое большое - двадцать, - ответил Ђнтиной.
     - џ могу согласитьсЯ на сорок, - ответила она.
     - Њы  предадим тех,  кто нам доверил эту миссию, но предоставим ѓоспоже
двадцать пЯть дней сроку, - сказал Ђнтиной.
     Ћна  понЯла, что достигла последней черты. Ѓудь что будет, подумала она
со смешанным чувством отчаЯниЯ и - что скрывать! - радости.
     - ’ридцать дней, - сказала она.
     Ћни  молча поклонились, но  не ушли,  пока она не  поднЯлась  на  самую
верхнюю ступеньку.
     € вот тут она перестала ткать.

        ѓлава одиннадцатаЯ. ЏЋ ‚…’ђ“ € ‚Ћ‹ЌЂЊ


     „ул  западный  ветер,  течение также стремилось к  востоку.  Ќа  погоду
жаловатьсЯ было грех. —тобы поддержать добрые  отношениЯ с высшими  силами и
выказать им благодарность, он громко сказал:
     - Ќа погоду жаловатьсЯ грех.
     ‚  первые  часы  он  почти  не  двигалсЯ.  “добно расположилсЯ  в своей
клетушке   и  только   держал  кормило.  Ћн  прислушивалсЯ  к  журчанию,   к
неугомонному  бульканью воды, обтекавшей  его плот;  чмокаЯ и всплескиваЯ  у
тупого носа, она, шепча,  ластилась к бортам  и  наконец лопотала у  широкой
лопасти  весла. ‘перва он  думал  было  оборудовать  себе  руль  ненадежнее,
покрепче,  но  это  было дело  долгое.  Ђ он  спешил, что-то  подгонЯло  его
изнутри, словно все случившеесЯ с  ним за последние семь лет - то  немногое,
что случилось, - вдруг нагромоздило перед ним преграду, и ему надо пробитьсЯ
сквозь нее, чтобы попасть на другую сторону, туда, где живут люди.
     -  Ќа  погоду  жаловатьсЯ  грех,  -  сказал  он  и, щурЯсь, поглЯдел на
утреннее солнце. ‚о второй половине днЯ оно должно оказатьсЯ у него справа.
     - Ќа погоду жаловатьсЯ грех, -  повторил  он.  Њоре было  пустынно.  Ћн
знал, что жители  северных и  южных островов, а также скалистых,  изрезанных
глубокими бухтами побережий владеют быстроходными судами и совершают  на них
далекие путешествиЯ. Њожет,  и сейчас  они странствуют по торговым  и прочим
делам, хотЯ времЯ навигации на исходе. Ћни держат путь через пролив, который
он  оставил позади,  к  ‘тране  Ћлова [имеетсЯ  в виду ЃританиЯ],  к  Ѓерегу
’уманов, в  Ђтлантику, о которой мореходы  рассказывают легенды. Ћбернувшись
назад, он увидел, что …е мыс уже скрылсЯ, исчез за линией водного горизонта,
но  вдали  вздымались горы …е отца, облака  окутывали  их  снежные  вершины.
‚переди и по сторонам простирались незнакомые или позабытые воды,  но позади
еще оставалась узенькаЯ полоска мыслей, воспоминаний, и она тЯнулась за ним,
подобнаЯ  никогда  не застывающему  соку  дерева,  о  котором  ему  когда-то
рассказывали, растЯгивалась тонкими нитЯми, вЯзкой паутиной. Ѓыть может, она
скоро  оборветсЯ,  и  семь  лет  осЯзаемой действительности  с  ее  скалами,
долинами  и  нимфами канут в  мир  грез, в  мир никогда не бывалого. ‚переди
лежала инаЯ действительность, она еще только брезжила, это было то, чему еще
предстоЯло  случитьсЯ  с  ним самим  и с  тем миром смертных,  к которому он
держал путь.
     Ћднажды,  когда  на  корабле,  на  котором  он плыл,  свободные  гребцы
менЯлись местами, один  из них упал в воду и утонул - вспомнилось вдруг ему.
Ћн видел перед собой его  лицо. ’онувший кричал, захлебываЯсь, и, прежде чем
ему успели прийти на помощь, пошел ко дну, оцепенев в судороге. …ще минута -
и, если захочет, он вспомнит имЯ утопленника. ќто был дурной человек. ’еперь
он  в –арстве Њертвых, бессильнаЯ тень. ‚ообще-то говорЯ,  теперь у менЯ там
немало знакомцев, подумалось ему.
     ‘реди днЯ он поел жареного  мЯса и выпил несколько глотков воды. ‹егкий
бриз  равномерно  и  ласково  дул  в  парус, похлопываЯ тентом,  который  он
натЯнул, чтобы  укрытьсЯ от солнца.  „ул  ветер все так  же с  запада,  воду
морщила  только едва заметнаЯ рЯбь. Џлот  легко  покачивалсЯ, изредка волна,
всплеснув, орошала  бревна и даже веревочные поручни.  Ћт разогретых солнцем
бревен шел пар. Џолулежа на скамье у кормила, он поглЯдывал снизу на мачту и
парус:  красное полотнище,  наполненное солнечным светом  и радостью  ветра,
празднично круглилось, выпЯчивалось навстречу будущему, точно живот сытого и
полного  надежд  человека. кот  он  обмотал вокруг концов доски, прибитой к
скамье,  поскрипывали  ремни  - далекий  отзвук  минувшего,  -  поскрипывали
уключины  кормового  весла.  Ћн вздремнул,  вздрагиваЯ и  просыпаЯсь,  когда
весельный ремень  стЯгивал вдруг  его  руку.  „ремал он много  часов подрЯд.
Љогда ѓелиос переместилсЯ к западу, он оттЯнул тент поближе к корме. Ќад ним
с криком кружились чайки,  они еще долго  будут лететь  за ним своим обычным
маршрутом  между большими  островами  и материком.  Џо носу  к  югу проплыла
стайка тунцов, он долго провожал глазами переливчатую полоску.

        x x x
     - џ ЂнтиклеЯ, твоЯ мать, - сказала она.
     - џ это  знаю, матерь, - ответил он высокопарным слогом.  Ђ в  душе его
все кричало: "Њама! Ќе уходи, не покидай менЯ, Я так одинок у вас, в –арстве
Њертвых!"
     - ’ы должен дать мне испить жертвенной крови, сын мой.
     Ћн старалсЯ  ей помешать.  Ћн оттолкнул  ее, и она  растаЯла в воздухе.
Ѓесплотные тела  теснились  вокруг него и  вокруг Ямы  с кровью  жертвенного
животного,  он был окутан облаком  мертвых. Ћн сидел посреди этого  облака и
защищал черную лужу.
     - Њы хотим пить, - твердило облако.
     Ќо эта  жертвеннаЯ кровь принадлежала  ему, это была  кровь, которую он
заработал, которую выиграл, маленькое черное озеро его побед.  Ћн был хозЯин
этой крови, ее властелин.
     -  €спить ее  вправе только Џрорицатель, - сказал он. - ’олько ’иресий,
чтобы он мог возвестить истину.
     - Љак ты пришел сюда? - спросил кто-то. - Љак достиг врат Ђида?
     Ћн  не мог сказать, что умер, но  не мог себЯ назвать и живым. Ћн не то
умирал, не то рождалсЯ. Ќо он находилсЯ здесь, на самом рубеже.
     - џ отвечу в другой раз, когда пойму сам, -  сказал он толпе теней. - Ђ
сейчас Я хочу узнать будущее. € хочу узнать о том, что было.
     €  тогда от облака отделилсЯ ’иресий  и обрел человеческое лицо. Ѓорода
старика  была  человечьей,  человечьими  были  его  пустые глазницы,  и  его
дрожащие руки  были человечьими, когда  он наклонилсЯ  и, причмокиваЯ,  стал
пить.

        x x x
     Љолесница ѓелиоса  проделала уже  большой путь и  спустилась ниже. Џлот
по-прежнему держалсЯ своего курса. ‘транник только смутно угадывал очертаниЯ
островов и  гористого материка на юге. Ћн снова  поел и выпил  разбавленного
водой  вина.  €дЯ  на  нос  к  Ящику  с  провиантом,  он  Явственнее  ощутил
покачивание  плота. Џлот  был  всем его  миром. Љогда  он  сидел на  скамье,
разомлев после  еды, ему  вдруг пришла  в голову мысль:  если бы мне грозила
морскаЯ болезнь, Я бы уже захворал. ‚едь сколько лет Я не выходил в море. Ћн
старалсЯ думать  о  море,  о морЯцком  ремесле, он внимательно всмотрелсЯ  в
парус, закрепил его,  предоставив кормилу  болтатьсЯ в  воде. Ћн  хотел быть
готовым на  случай,  если  ветер  переменитсЯ. Ќо  он  не мог  отделатьсЯ от
воспоминаниЯ о своем сне. Ќе буду его толковать, думал он. Ђ вслух сказал:
     -  ‚етер  по-прежнему попутный.  ЋтличнаЯ была  сегоднЯ  погода. Џросто
отличнаЯ.
     Ћн  взЯл  курс  на  юго-восток  и, освещаемый  справа вечерним солнцем,
направил  плот  ближе  к  берегу - ветер  теперь  дул  с  суши. Ќынче  ночью
приставать  к  берегу  не стану,  подожду  до  завтра.  ‚ершины гор сверкали
белизной, потом стали красновато-желтыми, точно золото Џунта [Џунтом древние
называли  страны, лежащие на берегах  Љрасного морЯ и  считавшиесЯ  сказочно
богатыми;  слава  Љрита как  торгового  центра к  описываемому  времени  уже
отгремела, но памЯть о ней сохранилась] или Љрита, а потом темно-красными, и
тут ѓелиос  опустилсЯ в море далеко позади. ‚етер с суши похлопывал парусом,
он снова повернул  прЯмо на  восток,  в сторону  мрака.  Џо  одной  и целыми
группами загорались звезды, он следил за их замысловатой игрой, как следил в
те  годы, что провел у Ќее, медленно размещал в должном порЯдке лики богов и
зверей  на небесном своде. ‚переди у  него оказалсЯ ‚олопас, ‚оот,  с  Яркой
звездой  на   острие,  указующем  в  море.  ‚ысоко  над  самой  его  головой
раскинулись  есть  светил [Ћдиссей идет морем с запада  на восток, оставлЯЯ
слева Ѓольшую Њедведицу; он  держит курс на ‚олопаса,  ориентируЯсь также по
созвездию  ЏлеЯд  (эти созвездиЯ  соседствуют только  на  октЯбрьском небе);
седьмаЯ звезда созвездиЯ ЏлеЯд - Њеропа - не видна, т. к., по мифу, она одна
из  перенесенных на  небо дочерей Ђтланта  согласилась стать женой смертного
человека]. Ћн повернул плот, оставлЯЯ Ѓольшую Њедведицу  слева - здесь она и
должна  оставатьсЯ  до самого конца  его плаваниЯ. Ћткрыв  ларь,  он  достал
шерстЯной плащ: с приближением осенней ночи  становилось прохладнее. Ћн поел
мЯса и выпил немного вина.
     Ќесколько часов он  просидел  почти  не  двигаЯсь.  ‚  левой руке  было
кормило, праваЯ лежала на коленЯх. ‚ремЯ от времени  он  откидывал волосы со
лба и плотнее укутывал плащом грудь и ноги. ‘верху от паруса дуло.
     …ще, пожалуй, голова разболитсЯ, как в тот раз...
     Ћн стоЯл на гребне стены и смотрел вниз на улицы ’рои.
     Љ вечеру они убили того младенца, Ђстианакса.
     Ќет, это  убил не Я, думал  он, его убила ‚ойна, это Ђрес убил всех. Њы
были  орудием на службе у  ‚ойны.  ‚ойна могла  пустить  нас в ход длЯ любой
цели.  Ћна  могла  пустить нас в  ход длЯ победы и  длЯ поражениЯ, длЯ того,
чтобы брать города штурмом и хитростью и убивать детей.
     Ћн поднЯл кверху лицо. ‘ветила  на небосводе стоЯли так, как надлежало.
Ќа  юге  показалась  луна,  ее свет  широкой  золотой  полосой лег на  море,
отсвечиваЯ белизной на скалистом берегу. ‚етер дул  опЯть прЯмо с запада. Ћн
широко зевнул, заглотнув воздух. ‚оздух наполнил грудную клетку, растексЯ по
всему  телу. Ћн  вытЯнул ноги. ‚ ушах гудело, голову  тЯжелила усталость. Ћн
думал о том, каково должно быть там, в далеких краЯх на западе, за проливом,
в  стране ѓесперид  [„очери Ђтланта ѓеспериды считались хранительницами сада
на крайнем западе населенного мира;  по  преданию, на деревьЯх сада ѓесперид
висели  золотые Яблоки  вечной молодости, принадлежавшие богине  ѓере;  этот
мифологический сад можно условно локализовать на северо-западе Ђфрики или на
юге Џиренейского  полуострова], в €спанских  землЯх,  в  ‘тране  Ћлова  с ее
туманными берегами, с ее приливами и отливами. €ли еще дальше, на севере, на
разлохмаченных берегах Ѓореева  царства [Ѓорей -  бог  северного  ветра, чье
царство,  согласно  ранней  версии  традиции,  находитсЯ  во   ”ракии,  а  в
дальнейшем  смещаетсЯ все  севернее;  здесь  имеетсЯ  в  виду  ‘кандинавиЯ],
которые знакомы  ему только по легендам.  Ќикогда  ему их не увидеть, он уже
слишком стар.
     џ никогда не смогу рассказать о своих  приключениЯх, думал он. Ќикто не
поверит, что это правда. „о того, что случилось в ’рое, все - правда. „о той
самой минуты,  когда Ђгамемнон с Њенелаем заспорили о возвращении домой, все
-  правда.  Ђ потом начинаютсЯ вымыслы. ЌадеЯтьсЯ, что мне поверЯт дома?  Ќо
менЯ самого длЯ них, возможно, нет в живых. ‚ернее, жив тот, кто уехал, кого
долго искали и ждали, - вот мой образ в их глазах. Ќо тот, кто вернетсЯ, длЯ
них  вымысел.  …сли  придетсЯ  рассказывать  о  том, что  было,  надо  будет
насочинЯть побольше забавного и невероЯтного. € постаратьсЯ не заглЯдывать в
прошлое. ‘емь лет провел Я  у Ќее. Џровел  в плену? Ќу да, конечно, Я был ее
пленником, Я не мог уехать,  она  менЯ не отпускала.  ’ак сказать можно. ’ак
можно объЯснить. ‚едь нельзЯ же сказать: "‚ течение семи лет Я был пленником
ее  тела,  ее плоти,  ее аромата".  ЊенЯ  освободили  -  так  сказать можно.
Ѓессмертные  пожелали   вызволить  менЯ   из  плена  и   вновь  ввергнуть  в
политическую  борьбу.  €  что-то,   сидЯщее  у  менЯ  внутри,  глубже  моего
вожделениЯ,  в самой  глубине  моей  мысли,  говорит, что  мне и полезно,  и
разумно возвратитьсЯ  домой и  вновь  стать царем в  €таке.  …сли кто-нибудь
начнет менЯ расспрашивать, Я могу сказать: "Ѓессмертные освободили менЯв. Ќо
Я не могу  сказать:  "џ хотел остатьсЯ у нее.  џ  не хотел свободы. Ќа самом
деле  ей  самой  пришлось  менЯ  выпроводить". ‡ато можно  сказать:  "џ  был
пленником.  Ђ  до  того,  как  Я попал  к  ней,  чего Я  только  не пережил!
Ќеобыкновенные приключениЯ, господа!  -  и  такие, и  этакие".  Ќо Я не могу
сказать:  "џ побывал в –арстве  Њертвых, в  –арстве Ѓезнадежности.  €  потом
оказалсЯ у нее. € у нее нашел счастье. „о того как  попасть к ней, Я побывал
во всех –арствах ЌесчастьЯ  и  ‘мерти, у границ  Ђида,  в мире теней". "Ќу и
приключениЯ,  ну  и  небывальщина,  -  скажут  они.  -  Ќо  говори  же?  Љак
послушаешь, в каких ты побывал переделках, только руками разведешь! Ђ ну-ка,
осуши еще кубок вина и продолжай..."

        x x x
     Њудрец  из ”ив отделилсЯ от облака теней, обрел лицо, проковылЯл вперед
и  склонилсЯ над  лужей крови. ‚се его члены трЯслись и скрипели,  как сухие
снасти.  Ћн  втЯнул  в  себЯ  аромат  смешанного  с медом  молока,  сладкого
жертвенного вина  и белой жертвенной муки, рассыпанной по краЯм лужи, потом,
придерживаЯ свою длинную бороду, стал жадно пить.
     - ђасскажи о будущем, ’иресий!
     - ‘пасибо, - сказал старик. - Љровь была отменнаЯ.
     - „а, Я зарезал черного барана и черную  овцу. Ђ если ты расскажешь обо
всем, что со мной случитсЯ, по возвращении домой Я принесу тебе в жертву мою
лучшую Яловую корову.
     - —удеснаЯ была кровь. —то ты хочешь знать?
     - ‚се, о мудрый муж из ”ив.
     ‘тарик, был польщен, белаЯ борода его качнулась. "Ћ мудрый муж из  ”ив"
- он втЯнул в себЯ эту фразу, как жертвенную кровь.
     -  Њм-гм-гм,  -  сказал  он, беспомощно поднЯв  кверху свое бесплотное,
прозрачное,  серое  лицо,  его  туманные  глаза  были  незрЯчи -  в  них  не
отражалось ничего, кроме крови и теней.
     - ‘обственно говорЯ, ты и  сам  все знаешь,  разве не так, ‘транник  из
€таки?
     -  ‡наю. Ќо  Я  хочу подтверждениЯ.  џ хочу  услышать это из твоих уст,
которыми вещают сами боги.
     - •о-хо-хо, - заклокотало в горле старика, когда он втЯнул в себЯ слова
"которыми вещают сами боги". - Ќе стоит преувеличивать, - заскромничал он. -
—то тебе надо подтвердить? € каким ветром занесло тебЯ  в эту страшную  дыру
за пределами жизни смертных?
     ‘транник попыталсЯ объЯснить это высокопарным слогом.
     - џ расскажу  тебе,  - начал он,  - о том, как Ћна, бессмертнаЯ  богинЯ
Љирка, у которой Я гостил вместе с моими спутниками,  храбрейшими из храбрых
героЯми, послала нас к пределам  Ђида, привела нас к самому –арству Њертвых,
чтобы  нас испытать.  Ћна  посадила  нас  на смоленый  корабль.  - (џ должен
сочинить историю позабористей,  подумал он лукаво, хладнокровно.)  - Ћдин из
нашей компании, совсем еще зеленый юнец по имени ќльпенор, в последний день,
что  мы  у  нее  были,  напилсЯ   пьЯным,   хотел  забратьсЯ  на   крышу  ее
гостеприимного и уютного дома, но оступилсЯ на лестнице, упал  и сломал себе
шею. ’акой вышел прискорбный случай. Ќо бессмертнаЯ богинЯ, чаровница Љирка,
жившаЯ в своей знаменитой, прекрасной  усадьбе на волшебном острове ќЯ, была
влюблена  в  юношу. …го телом  она  услаждала  свое  тело.  Ћна пожирала его
мужскую плоть своею женской плотью, выпивала его своими божественными очами.
Ќо когда он  упал с лестницы, оттого что слишком  много выпил - а может, как
знать, просто вообразил,  что  в силах  разгуливать по воздуху,  -  ей нечем
стало утолЯть голод своей плоти и  жажду своих глаз. € гнев ее выгнул спину,
подобно  ‹ьву  с далекого побережьЯ,  подобно хищнику из заморских  краев со
страшной оскаленной  пастью, сильными лапами и  острыми  когтЯми.  € она, не
долго  думаЯ, послала нас - менЯ и моих  товарищей - сюда. Ќо мы  знаем, что
нам нельзЯ здесь оставатьсЯ. Њои товарищи ждут менЯ поодаль от границы Ђида.
Ђ мне приказано вопросить мудрейшего из обитателей  Ђида  о  моей судьбе,  о
которой Я, может статьсЯ, и сам кое-что знаю. Ќо Я хочу,  чтобы ты рассказал
мне о моей судьбе, ’иресий. Њы переплыли реку на лодке, на которой мы  можем
вернутьсЯ туда, где течет земнаЯ жизнь. Њожно считать, что мы умерли  только
на пробу.
     - ’ы все наврал про ќльпенора, - сказал старый прорицатель из ”ив. -  џ
умер  уже  так давно, что  по  воздуху чую,  когда  кто-нибудь  лжет. ‚оздух
начинает  горчить. Њне  надо  немного  выпить, чтобы прогнать вкус горечи во
рту.
     Ћн  со скрипом  наклонилсЯ и, громко  чмокаЯ, отлил  несколько  глотков
крови. Ђ потом,  выпрЯмившись  и  слизнув  капли  с  бороды,  начал  вещать.
ЏредсказаниЯ хлынули  из него неудержимым  потоком,  слетали с  его губ, как
пена, стекали с бороды, точно сгустки горькой, как сера, слюны.
     - “ тебЯ выйдет ссора с ‘олнцем, ‘транник. ‘тадо ѓелиоса на ’ринакрии -
вот  один из путей, которые  приведут  тебЯ  к беде. ’ы потерЯешь всех своих
товарищей и станешь самым одиноким существом на свете. Ђ странствие твое все
будет продолжатьсЯ,  против воли придетсЯ тебе совершить странствие в  самые
глубины собственной души. ЉаплЯ за  каплей  придетсЯ тебе испить кровь  всех
убитых тобой взрослых мужей и младенцев,  и тебЯ будет воротить от ее вкуса.
‚се,  кого ты поразил копьем, мечом,  стрелой, кинжалом  или дубиной, оросЯт
тебЯ своей кровью. € она  обожжет тебЯ, раб Ђреса. ’ы укроешьсЯ  в  объЯтиЯх
женщины, в объЯтиЯх Ѓылей и Ќебылиц, и, когда ты все забудешь, из недр твоей
души и извне к тебе придет весть, котораЯ снова напомнит тебе обо всем. ’ебЯ
призовут домой, когда тебе уже не будет хотетьсЯ домой. ’акова твоЯ судьба.
     - џ знаю, - отвечал он. - џ просто хотел подтверждениЯ.
     -  ’ы продан людЯм, ты в  их власти, как  и во власти богов. „а, ты  во
власти богов, и они прибегают к помощи людей, чтобы удерживать тебЯ  в своей
власти. Ћни свЯзывают тебЯ кровью, ты будешь идти по колено в крови.
     -  џ знаю, - отвечал он. - џ просто хотел  подтверждениЯ. € что же, мне
не суждено узнать счастьЯ?
     - Љогда ты отставишь копье, меч  и двуострый топор в самый темный угол,
где  они покроютсЯ  пылью, возьми в руки  весло с широкой лопастью и  бреди,
бреди,  пока не  набредешь на людей,  которые не знают  морЯ, -  или,  лучше
сказать,  на  людей, которые никогда  не солЯт свою пищу и которые слыхом не
слыхали ни  о краснощеких, окрашенных кровью  судах,  ни  о черных  смоленых
галерах,  ни о веслах, как на крыльЯх носЯщих  корабль по волнам. € если  ты
встретишь  человека, который спросит тебЯ, не лопату ли ты несешь  на плече,
отвечай: "„а, лопату" - и начни копать землю веслом. € тогда, быть может, ты
найдешь счастье,  быть может, ‘частье зарыто в этом  самом  месте.  € тогда,
быть может, ты вырвешьсЯ из своего одиночества к тем,  кто в поисках счастьЯ
вскапывает  землю простой  лопатой,  а не  пытаетсЯ мечом  и копьем откопать
‘частье  в теле  других  людей.  ’огда,  может  статьсЯ, ты  станешь  другим
человеком, совершенно новым, самым первым человеком новой породы.
     - џ уже давно подумывал о чем-то в этом роде, - сказал  он. -  Ќо ведь,
прежде  чем пуститьсЯ  в  странствие через горы  и степи в поисках земли длЯ
моей деревЯнной лопаты, Я должен вернутьсЯ домой?
     - „олжен -  понЯтие растЯжимое! - отвечал  скрипучий,  как стараЯ кожа,
старик.
     -  џ хочу сказать: начинать ведь надо среди людей в том краю,  что тебе
знаком.
     -  ќто  менЯ уже не  касаетсЯ, -  отвечал старик ’иресий.  - ‘пасибо за
кровь. Ћна была преотличнаЯ.  Љогда вернешьсЯ домой, не забудь про обещанную
корову  и жертвенную  овцу.  ‡десь  только  одно утешение  и  развлечение  -
получить  жертву.  ‘ознавать, что богам приносЯт жертвы ради  тебЯ. —то тебЯ
помнЯт.
     - Ђ какой смертью Я умру - когда Я в самом деле умру?
     - ’ы сам знаешь.  ‚о всЯком случае,  ты погибнешь не от руки Џосейдона.
Ќе море принесет тебе смерть.
     - џ знаю, море  менЯ не  погубит,  и все же  мне еще много раз придетсЯ
погибать на море. џ хотел, чтобы мне это подтвердили.
     -  …сли ты  будешь себЯ беречь, ты станешь толстым и  жирным, -  сказал
старик,  - €  если не будешь слишком  много размышлЯть обо всем, что с тобой
приключилось, быть  может, станешь  счастливым. €  умрешь незаметно, сам  не
заметив, как это случилось. Ћднажды  ты очутишьсЯ  здесь  и будешь мечтать о
том, чтобы длЯ  тебЯ творили жертвы, мечтать  о том, чтобы испить жертвенной
крови, - в точности как все мы.
     € он растворилсЯ  в толпе теней. ‚дали  слышалсЯ голос реки.  ’оварищи,
ждавшие на берегу, стали его окликать. Ћн слышал, как в облаке теней, словно
высохшие ремни, скрипЯт сухожилиЯ старика. €з обители Ђида потЯнуло холодом,
неуютным сквознЯком, скрипучим, как старческий ревматизм.

        x x x
     Ќочью  он  несколько  раз засыпал,  засыпал ненадолго,  пробуждаЯсь  от
предупреждающих хлопков паруса. ‚етры, дувшие  с суши и с больших  островов,
встречались здесь, устремлЯЯсь на восток. Ћн переложил кормило слева направо
и,  внимательно  вглЯдываЯсь  в  движущеесЯ  небо,  заскользил  по  менЯющей
направление стрелке лунного света. Ћн  проснулсЯ снова, когда впереди начало
вставать  солнце, оно  взметнуло южный и  северный ветер, погнало  их  перед
собой над далекими большими островами,  встретило постоЯнный западный ветер,
чуть  взъерошило волны,  заострило их  гребни  - серые,  потом желтые, потом
красные и, наконец,  приобретшие  синий дневной цвет. Ћн повернул  плот так,
чтобы  колесница восходЯщего солнца  была  прЯмо перед  ним.  —айки, морские
ласточки и другие птицы покрупнее  кружили над его сонной головой. ‚став, он
потЯнулсЯ, справил нужду и  поглЯдел на берег, который оказалсЯ много ближе,
чем накануне.
     - ЋтличнаЯ сегоднЯ будет погода, превосходнейшаЯ, - громко сказал он. -
‘о смиренной благодарностью Я приветствую тебЯ, ѓелиос. Џод  твоим наклонным
и благосклонным сводом продолжаю Я свое приЯтное плавание. џ  думаю о  тебе,
‘олнце,  при каждом биении моего  сердца.  џ  обдумываю,  какими изысканными
жертвами почтить тебЯ при первом же представившемсЯ случае. Љак только сойду
на берег после моего увеселительного плаваниЯ.
     ‘лова  эти  оставили  во  рту тошнотворный привкус. Ќо нельзЯ же ему не
полебезить перед ними, хотЯ у них, наверно, и времени-то нет его слушать. Ћн
наклонилсЯ, зачерпнул пригоршню  воды, потер ею лоб, она  побежала по щекам,
по уже затвердевшей от соли бороде. ‚чера утром он в последний раз искупалсЯ
у  Ќее  в  горЯчей бане.  ‡апах  всех  благовоний,  всех душистых масел  уже
выветрилсЯ. Ћт менЯ пахнет пустынным морем, пахнет  мореходом, и  на Языке у
менЯ скоро останетсЯ  один  только вкус  - ворвани. Ћн  снЯл с себЯ  хитон и
умылсЯ.  ‚ода была свежаЯ, не холоднаЯ, а  прохладнаЯ, в  ней  еще держалась
прохлада ночного морЯ  на  исходе  лета. Ћн закрепил ремнем весло и  нагишом
прошелсЯ  по  плоту,  пощупал  штаг,  расправил  парус,  присел  на  Ящик  с
провиантом и подкрепилсЯ,  щурЯсь на рассветно-желтые, позолоченные ѓелиосом
снежные  вершины  на юго-западе  и  желтые  скалы на юге.  Џерипл  [периплом
называлась морскаЯ поездка или ее описание с указанием важнейших ориентиров;
карт  в собственном смысле у гомеровских греков не было,  хотЯ Ћдиссей, судЯ
по косвенным  свидетельствам,  пользовалсЯ  неким подобием  карты  звездного
неба, помещавшейсЯ на легендарном щите, который  перешел к нему в наследство
от  Ђхилла] и карту он держал в памЯти. Ћн должен плыть вдоль берега до того
места, где море к  югу вдаетсЯ  в  сушу широкой бухтой.  ’ам он должен взЯть
курс наискосок к  ’ринакрии,  пройти вдоль ее южного  берега, обогнуть южную
оконечность ее  треугольника, мысленно и въЯве отвесив низкий поклон ѓелиосу
и многим другим Ѓессмертным, а потом идти  на  северо-восток, через  могучее
море ионийцев к островам у побережьЯ Ђкарнании.
     - Њне на редкость повезло с погодой, - громко сказал он.

        ѓлава двенадцатаЯ. Ђ”€ЌЂ ЏЂ‹‹Ђ„Ђ


     ќвриклеЯ перестала  видеть  сны, а  может,  просто транжирила  сны,  ее
посещавшие, хотЯ они и были собственностью господского дома. ‡ато она  стала
замечать кое-какие мелочи, которых, как это ни  странно, прежде не замечала.
’ак, например, она заметила, что ‘ын вырос за годы тканьЯ. € сказала •озЯйке
таким тоном, будто сообщала ей новость:
     - Љак бежит времЯ!
     - —то ты имеешь в виду, ќвриклеЯ?
     - Љонечно, Я всего лишь  простаЯ рабынЯ,  можно  сказать, ни думать, ни
рассуждать не  способна,  Я  и говорить-то толком не умею,  а слышу  и  вижу
совсем уж из рук вон плохо - словом, стараЯ карга, да  и  только. Ќо сегоднЯ
вышло так, что Я села - совершенно случайно, на минуту, ни о чем  таком и не
помышлЯЯ,  просто устали мои бедные  больные ноженьки,  - так вот, села Я на
скамью  во внутреннем  дворе  и стала  глЯдеть на всех,  кто идет мимо. Ђ  в
воротах стоЯл ’елемах. Џросто чудо  как  он вырос  и возмужал.  Ђ ведь  тому
какой-нибудь год или два был совсем еще мальчонка.
     -  џ тоже это заметила, -  выжидательно сказала Џенелопа. - Ќу и что ты
из этого вывела?
     ‘ тех пор  как она перестала ткать,  она  стала  чаще раздражатьсЯ, тем
более что наблюдать за  производством  -  прЯдильней и  ткацкими  - ей  тоже
теперь надоело.
     ‘таруха испуганно замахала руками.
     -  ‚ывела? џ?  ‘ловно  Я могу делать какие-то выводы!  „а Я двух мыслей
свЯзать  не могу, ну,  две  - еще ладно,  но уж  четыре или пЯть -  никогда.
‚прочем, если как следует поднатужусь, может,  надумаю семь, восемь, от силы
двенадцать  мыслишек,  да  и  то,  само  собой,  не  сразу,   а  с   долгими
промежутками.
     - —то ты хочешь сказать? - холодно спросила Џенелопа.
     -  ѓоворЯт,  ’елемах  стал  держать  речи,  спорить начал и  никому  не
уступает. ‘тало быть, он становитсЯ выдающимсЯ деЯтелем.
     - —епуха, - отмахнулась Џенелопа.
     -  Љак сказать, - упорствовала  старуха. - …му ведь  не очень-то сладко
приходитсЯ.
     ’ут Џенелопа разозлилась, во всЯком случае, голос ее стал сварливым.
     - —то ты там шамкаешь, шепелЯваЯ старуха? - спросила она.
     - Љонечно, Я дура, - сказала старуха. - ‘овсем из ума выжила.  Њне надо
заткнуть рот, стЯнуть ремнЯми  да  еще  и  завЯзать  его крепким узлом. Ђ  к
слову, насчет узлов. ‚ нынешние времена все меньше искусных, мастеров вЯзать
узлы, теперь все  за  деревЯнными запорами,  да медными крючками, да прочими
хитростЯми гонЯютсЯ, прежние обычаи им ни к чему, это, мол, все старье.
     - ’о есть как это? - спросила Џенелопа уже дружелюбней.
     - ‹аэрт,  бывало,  вЯзал  такие узлы, что  никто,  кроме него самого  и
(вздох) его  сына,  Њногославного „олгоот-сутствующего, не мог их распутать.
ЌаучилсЯ он этому  искусству то ли на Љрите, то ли у финикийцев в ‘идоне или
’ире,  или  еще  где-то. Ђ от него научилсЯ  его сын.  Ђ  теперь что?  ђазве
’елемах может завЯзать хоть один сколько-нибудь стоЯщий  узел? Ќет, нынешнЯЯ
молодежь  слишком  мало  ездит по  свету.  ‚идно,  не  знают  они страсти  к
путешествиЯм. Љогда Я была молода...
     - "‚ нынешние времена", "в нынешние времена" - только и слышишь, что "в
нынешние  времена" и  как, мол, хорошо  было в давние  годы,  -  вырвалось у
†енщины средних лет. - ’огда тоже, думаетсЯ мне, не так уж весело жилось!
     ќвриклеЯ не  стала  утаивать своего мнениЯ на  сей счет  и  высказалась
следующим образом:
     -  ‘амо собой, многое ныне стало лучше. ‚зЯть хотЯ бы  простую рабыню -
такую, как Я.  Ќынче  Я могу говорить с ‚ашей милостью совсем - ну или почти
совсем  -  свободно. Њой шепелЯвый