ты доволен!
     - Џодумаешь!  - равнодушно  отозвалсЯ он,  пожав плечами. €, взЯв лук и
стрелу в правую руку, а щит в левую, зашагал через двор. Ћсанка у него стала
горделивее. Џосле  полуднЯ мать часто  выглЯдывала в окно, но сын  больше не
поЯвлЯлсЯ.
     Ћт ќвриклеи  она узнала, что  он упражнЯетсЯ в  метании копьЯ и  учитсЯ
владеть мечом в усадьбе ‹аэрта. ѓоворили, что  он проводит  много времени  в
обществе овечьих  пастухов в  северной  части острова и с главным свинопасом
ќвмеем и его людьми на юге. ѓоворили,  что он с любопытством расспрашивает о
том, как ведут хозЯйство в усадьбе, и часто наведываетсЯ в Ќижний город  и в
гавань.   ѓоворили,   что   он   влюбилсЯ   в   рабыню,   полуэфиопку,   лет
пЯтнадцати-шестнадцати,  курчавую,  как негритЯнка, и  черноглазую, но,  как
видно,  повздыхав  немного,  решил  от  нее отказатьсЯ,  а  может,  как  раз
наоборот, решил не отказыватьсЯ.
     Ћднажды  на  второй  год  ’каньЯ  он  ЯвилсЯ  в  ее  покои.  ‘  визитом
вежливости. ’еперь  он велел  докладывать  о себе,  это был уже  не  прежний
восторженный или сердитый мальчонка,  который в любую минуту мог ворватьсЯ к
ней и снова убежать. Џожалуй,  тут она в  первый раз заметила, как сильно он
изменилсЯ. ќто был молодой мужчина с  пушком на щеках. Ћн уже  знает женщин,
понЯла  она.  Џрыщи  еще не сошли, но  их стало меньше, их цепочка поредела.
‚зглЯд был Ясный, в глазах поЯвилось незнакомое выражение, более вдумчивое и
независимое, он лучше владел своим телом. ’еперь он носил меч, громыхнувший,
когда он  прислонил его к стене у входа в ее покои.  Ћн  поклонилсЯ матери в
знак приветствиЯ.
     - џ просто хотел справитьсЯ о твоем здоровье, мама.
     - ‘пасибо, Я здорова, а ты?
     -  Ћ, вполне,  - ответил он, - мне жаловатьсЯ не  приходитсЯ.  џ провел
десЯть дней у деда, а он всегда обо мне печетсЯ.
     - Љак он поживает? - спросила она.
     -  ‘носно,  -  ответил  он, -  но,  конечно, немного сдал. - ‚зглЯд его
обежал комнату, остановившись на Џогребальном покрове, свисавшем  с ткацкого
станка. - Љ слову сказать, как подвигаетсЯ ’канье?
     Ћна много говорила о ’канье со  всеми, кто  ее навещал, со  всеми, кого
она встречала. Љаждый день говорила она о ’канье с ќвриклеей.  Ћна  привыкла
говорить  о  своей  работе  и не чувствовала при этом  ничего особенного. Ќо
сейчас от его вопроса ей стало не по себе.
     - ‘пасибо, - отвечала  она, подхватив его беззаботный тон, -  двигаетсЯ
помаленьку. •очешь посмотреть?
     - Ѓлагодарю, ради менЯ утруждатьсЯ не стоит, - сказал он с новоЯвленным
достоинством в голосе.  - џ  зайду как-нибудь в другой  раз. ‘егоднЯ Я хотел
только узнать, как ты себЯ чувствуешь.
     - џ уже  сказала, хорошо, -  ответила  она,  но мысли ее заметались. Ћн
видит ее насквозь, и  что самое  удивительное -  он видит в ней то, чего, ей
казалось, в ней нет, а именно: она стыдитсЯ того, что ткет. Ќе того, что она
так  долго тЯнет  с  ’каньем, - этим она гордилась,  а что она все-таки  уже
наткала так много. Ћна понЯла, что  это из доброты к ней, из деликатности он
не захотел поглЯдеть на ее работу.
     Ћна стоЯла в шести шагах от него. …й хотелось подойти к нему, потрепать
по щеке и спросить: "—то теперь делает целыми днЯми мой сынок, мой малыш?" -
но оказалось, все  детские и отроческие  годы куда-то канули -  вдруг канули
без следа. Џеред ней стоЯл молодой мужчина, изведавший то, о чем  ей никогда
не узнать, на подбородке у него  пушок, несмелаЯ бородка: это уже не редкие,
едва  заметные следы  прыщей,  нет,  -  при  доброжелательном  отношении  и,
конечно, при готовности слегка преувеличить можно сказать, что это борода.
     ЏытаЯсь ухватитьсЯ за какую-нибудь спасительную  мысль, она подумала: в
двадцать один год у ЋдиссеЯ была рыжаЯ борода и он побывал на Љрите, а когда
ему исполнилось двадцать четыре, отплыл в €лион [другое название ’рои].
     Ћна не  двигалась с места.  …ще несколько  ударов сердца, еще несколько
мгновений, и он уйдет, подумала она.
     - џ слышала, ты много времени проводишь в гавани, - сказала она. - ’вой
папа в молодости тоже очень любил корабли.
     Љак  Я  сказала? ‚  молодости?  -  подумала она. ЉажетсЯ,  Я  совершила
какой-то промах?
     - Њожет, он и теперь их любит, - ответил сын.
     ‘ейчас он уйдет! - думала она. ‘ию минуту!
     Ћн уже склонилсЯ было в поклоне, но она его опередила:
     - Љак приЯтно, должно быть, в молодые годы проводить времЯ на  корабле.
‘тавить парус, грести - вообще возитьсЯ  с кораблЯми! ‚ проливе и в открытом
море такой чудесный свежий воздух...
     —то бы мне еще такое сказать, думала она. Ћн вот-вот уйдет!
     - „авненько  Я не плавала по  морю, -  сказала  она.  -  Ќо  мне всегда
казалось, что это так... так интересно.
     - Ќадо же научитьсЯ водить корабль, - ответил он по-мужски коротко.
     € тут  она не выдержала - панцирь дал  трещину, маленькую,  но все-таки
трещину,  мать  приблизилась  к  сыну на два-три  шага. Љонечно,  она должна
сохранЯть достоинство, быть  неторопливой в движениЯх - оставатьсЯ ѓоспожой,
мудрой,   рассудительной  Њатерью,   котораЯ  не   отдаетсЯ  на  волю  своих
настроений, умеет сдерживать их приливы  и отливы, твердой рукой ведет  свой
корабль; но притом она должна попытатьсЯ стать ему ближе.
     -  ’ы  что,   хочешь...  ты  намерен...  Я  хотела  сказать:  ты  решил
предпринЯть далекое плавание, ’елемах?
     - џ?
     Ћн вытаращил глаза (какое у него незнакомое лицо!), слишком  откровенно
разыгрываЯ изумление.  ѓолос немного срывалсЯ -  в ближайшие месЯцы дипломат
из него еще не выйдет.
     - Људа Я поплыву? Њне плыть некуда. „а и где мне взЯть корабль? ђазве у
нас есть теперь корабли? ђазве у менЯ есть матросы?
     Ћн  тратил  слишком  много слов,  отЯгощал  свое  притворство  излишним
балластом вопросительных знаков. ‘тало быть, и у  него не хватило  выдержки.
€, видЯ, как неумело он  ведет игру,  она почувствовала облегчение. Ќо когда
она положила руку на его напруженные мускулы, он тотчас отпрЯнул.
     - ’елемах,  мальчик мой, -  сказала она, неожиданно  длЯ  него обхватив
другую  его  руку,  удерживаЯ  его  обеими  своими  руками.  - ‘кажи, что ты
задумал, пожалуйста, скажи!
     Ќо она опоздала, он успел овладеть собой.
     - „орогаЯ мама, Я ничего не задумал. џ  просто  хотел  узнать,  как  ты
поживаешь. Ѓольше Я не стану отнимать у тебЯ времЯ.
     Ћн  высвободилсЯ, отвесил  заготовленный поклон,  руки ее опустели. Ќо,
сделав   несколько  шагов  к  двери,  он  остановилсЯ,  с  минуту   постоЯл,
повернувшись к  ней спиной,  подумал, быстро повернулсЯ кругом - пожалуй, он
станет дипломатом раньше, чем она предполагала.
     - „а, правда, Я хотел тебЯ кое о чем спросить.
     -  ‚от как, - сказала она, вздернув подбородок и выпЯтив грудь, и стала
истинной •озЯйкой, ѓоспожой. - Ћ чем же?
     Ћн поковырЯл ногой дубовую половицу, уставилсЯ в пол, но она уже понЯла
теперь, что это игра, и притом вовсе не глупаЯ.
     - “ тебЯ столько хлопот, мама... Џо дому, по усадьбе и всЯких других. Ђ
тут еще гости. џ подумал,  что мне следует взЯть  на себЯ роль  хозЯина там,
внизу.
     Ћн указал пальцем в пол.
     - Њилый мой мальчик! - вырвалось у нее. - Ќо они...
     Ћна не договорила.
     - ’ы хочешь сказать, они будут смеЯтьсЯ, - беззаботно подхватил он.
     Ћна тоже овладела собой.
     -  Џонимаешь,  ’елемах, это ведь важное событие, его нужно торжественно
обставить.
     - џ думаю,  мы  обойдемсЯ без торжественных  церемоний,  -  сказал  он,
взглЯнув ей прЯмо в глаза. - Љ тому же, может, это и ненадолго.
     €  вот  он повернулсЯ, и вот - ушел. ѓромыхнув,  взЯл  меч,  стоЯщий на
лестнице,  повесил  его  на плечо. ’оп-топ, разнеслись по лестнице его шаги,
это иду џ, идет ‘ын. Ћпершись о высокую скамью, на которой она сидела, когда
ткала, она выглЯнула в окно. Џо двору, стуча сандалиЯми, шла дочь „олиона.
     Ќа другой день  он  сел  на отцовское  место. Џенелопа была при  этом в
мегароне  и подтвердила  его права -  сама  она,  когда  гости собрались, то
входила, то  выходила и держалась,  как подобает •озЯйке, ‘упруге,  ѓоспоже.
Њесто  „олгоотсутствующего  находилось  в  самой глубине, у  очага:  высокое
кресло с высокой спинкой, покрытое вытертой, траченной молью львиной шкурой.
     -  ѓоспода,  -  объЯвила  она, усевшись  наконец  на свой  собственный,
стоЯвший рЯдом стул, -  ЋбЯзанности хозЯйки дома препЯтствуют мне так часто,
как мне бы того хотелось,  исполнЯть  долг гостеприимства, представлЯЯ здесь
моего отсутствующего  супруга. Ћтныне вместо менЯ его будет представлЯть мой
сын.
     ЏоднимаЯсь по лестнице в †енские покои, она слышала, как они гогочут.
     € все же  он сидел на хозЯйском  месте. †енихи  его  не признавали,  но
выкинуть вон  тоже  не  могли.  Ћни ведь не  были шайкой разбойников, точнее
сказать,  они пока  еще вынуждены были соблюдать приличиЯ. •озЯйка понимала,
что придет день, когда они перестанут их соблюдать.
     € все  же он  сидел на месте хозЯина. € принимал  их выходки спокойно и
терпеливо. "Ђ где  же твоЯ  кормилица, малыш? €ли кормилица твоего  папочки?
Ћтчего она не принесла тебЯ сюда на руках, раз уж она нашептала тебе кое-что
на ушко?  Ђ может, это нашептала  твоЯ  мамочка?  Ќеужели  не ќвриклеЯ?  Ђх,
малыш, ты сидишь здесь среди героев и сам уже почти герой! ђасскажи же нам о
твоих  геройских  подвигах на суше и на море! ђазве тебе нечего рассказать о
твоих  долгих морских странствиЯх,  к примеру как ты разбил финикийцев возле
Љрита?  Ќу  же, поведай нам о  том, как ты  превратил город  Џриама в  груду
щебнЯ.  ’о-то ты потрудилсЯ! Ќебось весь был изранен. Ќи-ни-ни, не вздумайте
доливать воды в вино нашего героЯ, исполина на поле брани и за пиршественным
столом,  велеумного,  веледушного  исполнителЯ  велений ќвриклеи! Џусть пьет
неразбавленное белое густое вино из груди своей кормилицы! €ли густое черное
вино, которое герои испили у ворот ’рои! ’вое здоровье, ѓордость Ћтечества!"
     Ћн терпел их издевки. Ћн мог бы им ответить: "Ђ  кто  из вас,  молодых,
побывал у стен ’рои? ђасскажи-ка об этом сам, ты, уроженец утесистого  ‡ама!
џ весь  превратилсЯ в  слух, Я онемел  от почтениЯ! ѓовори же!" Џо ночам  он
сидел на кровати у себЯ в спальне и шмыгал носом, но об этом они не знали.
     -  ѓоспода, - изгалЯлсЯ Ђнтиной,  -  от прыщей  есть хорошее  средство:
девки и козий жир!
     Ћни трЯсли головами от хохота.
     -  Љак  ее зовут?  Љакого  цвета  у  нее кожа - не  чернаЯ  ли?  “ж  не
родственница ли она „олиону? ЏриЯтно ли ходить по торной дорожке?
     €ли:
     - ’ы случайно не знаешь средства, чтобы борода росла побыстрей?
     €ли:
     - —то-то наш мальчик исхудал и побледнел. Ќеужто у ќвриклеи не осталось
в груди молока?
     Ћн  редко  отвечал  им, но сидел на своем  месте  и пил совсем немного.
Џросто сидел. Ћни начали привыкать к его присутствию. Ћн почти не участвовал
в разговорах, просто  присутствовал  на трапезах, и  они не  считали  нужным
вставать, когда он приходил или уходил. Ћн грустно смотрел прЯмо перед собой
и редко приглашал кого-нибудь к своему столу.
     Ќо  не подумайте,  что  они  говорили только о ’елемахе, •озЯйке  и  об
исчезнувшем  супруге.  “  них  было  множество  других  интересных  тем  длЯ
разговора.  Ћни  толковали  о  политике,  заключали  сделки,  встречались  с
родственниками,  приехавшими с других островов,  а уроженцы  €таки обсуждали
местные   дела.  Ћни  представлЯли  собой  верховную  палату  вне  Ќародного
собраниЯ, они представлЯли  Џартию Џрогресса, политическое орудие рвущихсЯ к
власти.  ’елемах внимательно слушал  их  разговоры,  испытываЯ ко многим  из
гостей уважение и даже почтение. Ќекоторые  из  женихов начинали поглЯдывать
на  него  как  на  возможного   Џретендента,  Ѓудущего  правителЯ,  Ћпасного
человека,  ненужного свидетелЯ и  размышлЯющего слушателЯ. „ругие, наоборот,
считали,  что он  сидит среди них длЯ  того лишь, чтобы  иметь перед глазами
блистательный образец - их  геройское поведение и политический гений. Ђ были
и такие, которые полагали, что он просто-напросто безвредный болван.
     ‚ одну  из многих ночей к  нему пришла вкрадчиваЯ дочь  „олиона.  Њожет
статьсЯ,   она  вела  свою   собственную   Џолитику,  а  может,  кто-нибудь,
рассчитываЯ извлечь пользу длЯ  самого себЯ, подсказал ей мысль о том, что к
власти ведет окольный путь и этот окольный путь проходит через ’елемаха.
     Ћн принимал ее  несколько месЯцев крЯду, и тишина,  окружавшаЯ их, была
так же непроницаема, как ночной мрак.

        ѓлава девЯтаЯ. ЏђЋ™ЂЌ€… ‘ Ќ€Њ”Ћ‰


     Љалипсо объЯвила в своем маленьком царстве нечто вроде мобилизации. Љак
и  подобает старому воЯке, посмеЯлсЯ  он - про  себЯ -  над  ее бестолковым,
ожесточенным  усердием.  Ћна приказала своему егерю, садовнику,  четырем его
подручным,   повару   с  поварЯтами   и  полдюжине  пастухов  приступить   к
строительству судна, но второпЯх забыла о своих столЯрах или, вернее, о двух
плотниках, которые жили  у нее уже  много лет, - так смутно представлЯла она
себе предстоЯщую работу. Ћн напомнил ей о них.
     - ‡наю, знаю, - сказала она. - Ћ них Я подумала тоже.
     ‘обрав всю компанию в наружном дворе, она произнесла речь. …й казалось,
что она говорит  повелительно  и грозно.  Ќа самом деле  ее  душили слезы, и
поэтому голос звучал с плаксивым надрывом.
     - „ело не терпит отлагательства, - объЯвила она, выпрЯмившись, вздернув
подбородок и сделав широкий жест  рукой.  - ‚ысокочтимый гость  собираетсЯ в
дорогу. Џолучен  приказ. ‚ысокочтимый гость  получил разрешение на выезд,  -
поЯснила  она без всЯкой  надобности:  все  и так все знали. -  ‚ысокочтимый
сделал чертеж судна, и теперь вы должны его построить. Џриступайте немедлЯ.
     —то делать дальше, она не знала. ‚прочем, нет, она  помнила, что дерево
должно быть сухим.
     - Њожете срубить высохшие ели на мысу, - сказала она.
     Ључка мужчин проводила ее взглЯдом. ‚олна вожделениЯ  плеснула ей вслед
под своды ворот.
     Ћна  вызвала к  себе  плотников,  двух седобородых  мужчин, -  когда-то
свободных жителей  финикийского  города  ‘идона,  расположенного  далеко  на
востоке. Ѓолее сорока  лет назад море выбросило их на ее берег, и в ту пору,
когда она еще пользовалась их услугами  ради своей  утехи, она дала им новые
имена:  Ѓротосид  [смертный  (в уничижительном  смысле)],  теперь ворчливый,
вечно недовольный старикан,  и ќльпистик  [оптимист],  местный оптимист. Ћни
мельком оглЯдели рисунок, сделанный углем на деревЯнной дощечке.
     - Џоработаем на славу, - заЯвил  ќльпистик. - ЋтличнейшаЯ модель плота,
одна из лучших, какие мне пришлось видеть  на моем веку. Џлоты  вообще штука
замечательнаЯ. Ќадежней ничего не придумаешь. Ќе  опрокидываютсЯ и знай себе
плывут, лишь бы ветер не слишком часто  менЯлсЯ. Џо-моему, ‚ысокочтимый, это
истинный шедевр.
     - Џойдет  ко дну, как только его спустЯт на  воду,  ‚ысо-кхэ-чтимый,  -
пробурчал  Ѓротосид.  - „а  и  вообще  он  треснет  и  разлетитсЯ  на куски,
‚ысо-кхэ-чтимый.  Ђ  в бурю  перевернетсЯ как  пить дать. Џарус  на  нем  не
поставишь, ‚ысо-кхэ-чтимый, а уж лавировать на  нем точно нельзЯ.  Ќо вообще
волЯ ваша, ‚ысо-кхэ-чтимый, мне все едино, волЯ ваша!
     Ћн дал им выговоритьсЯ.
     - ‘колько вас всего? - спросил он.
     €х было  две дюжины человек, считаЯ  поварЯт и  подручных мЯсника, двух
молча  скаливших зубы негров; он  ждал, что они  сразу примутсЯ  за дело, но
поскольку они продолжали стоЯть кучкой, глазеЯ на него  самого и на чертеж в
его руке, он зашагал  к берегу  - тогда все потЯнулись за ним. Ћни  в это не
верЯт, думал он. Ђ Я сам? џ верю? џ в руках Ѓессмертных.
     Ќа мысу, на склоне горы, было полным-полно  бурелома и сухостоЯ - внизу
ольшаник,  повыше тополЯ и ели; бурЯ  повалила не  все  мертвые деревьЯ,  но
ѓелиос  высушил их,  высосал  из  них сок, как  выразилсЯ  набожный  мЯсник,
исполнЯвший  также обЯзанности  жреца.  ‘транник указал двадцать  пЯть сухих
елей, которые надо было повалить; работа продолжалась целый день, потому что
кроме старого плотницкого инструмента у них были только два топора: довольно
сносный колун и неуклюжий двуострый топор - принадлежность парада или войны.
†рец-мЯсник  послал домой  мальчугана за  жертвенным топором  из  блестЯщей,
начищенной до блеска бронзы, но лезвие оказалось плохим и быстро затупилось,
-  четырем подручным вместе с Ѓротосидом пришлось идти в  усадьбу, чтобы его
наточить.  ‚ернулись  они  все  пессимистами,  а  тут  еще  садовник,  желаЯ
показать, как надо очищать от веток еловый ствол,  а потом обтесывать, чтобы
он стал похож на бревно,  поранил себе ногу.  ќльпистик  объЯвил,  что  рана
заживет через денек-другой,  но Ѓротосид уверЯл, что садовнику осталось жить
несколько  часов. ‘адовник  поранил себЯ в мЯкоть левой ноги с внутренней ее
стороны, ни одно  сухожилие повреждено не было. ‘ын садовника поднЯл  рев, а
садовник  завел речь  о  том, что пора-де  сотворить возлиЯние богам,  - его
томила  жажда, потому что  времЯ  близилось к  полудню; Ѓротосид  усмотрел в
происшедшем дурное предзнаменование, а ќльпистик  объЯвил, что  бревно вышло
отличное, древесина на редкость хороша, плот будет крепче бронзы и плавучим,
словно кора пробкового дуба.
     ‚ечером за ужином  они с  Љалипсо  почти не разговаривали.  Ћднако ночь
принадлежала ей.
     Ќа другой день  бревна свезли вниз  к  ‚осточной бухте; чтобы заставить
ослов пошевеливатьсЯ,  долго надсаживали  глотку. Ѓревна  были разной длины,
некоторые с концов подгнили, пришлось их укоротить  на несколько футов [хотЯ
автор  и  не  пользуетсЯ  здесь  специальной  греческой  терминологией   длЯ
обозначениЯ мер длины, упоминаемые им меры в целом соответствуют греческим -
ступне,  пЯди, локтю и т.п.],  чтобы добратьсЯ  до здоровой  сердцевины. Џод
корой  ветвились проточинки, наполненные темной трухой,  - след, оставленный
древоточцами.   ’учи  морских  птиц  с  насмешливым  хохотом   и  крикливыми
проклЯтьЯми носились над их головами - под аккомпанемент этих звуков  прошел
рабочий день. —асть древесины потемнела.
     - Џробудет несколько дней в море и сгниет, - сказал Ѓротосид.
     - ‘оленаЯ вода - отличнаЯ штука, - возразил ќльпистик, - она  сохранЯет
дерево, уплотнЯет его, длЯ древесины нет ничего лучше. Ћна становитсЯ крепче
бронзы.
     - € тЯжелой, как бронза, -  не унималсЯ Ѓротосид. ‘транник  смотрел  на
них - на маленьких людей, на рабов. Ћни копошились уже второй день, и, глЯдЯ
на  них,  он  посмеивалсЯ.  Ќо не потому,  что чувствовал себЯ  счастливым и
свободным,  просто выбора  не оставалось: если  он не будет смеЯтьсЯ,  он их
всех  перебьет.  ‘ам  он  работал  наравне   с  другими.  Ћрудовал   тЯжелым
обоюдоострым топором, в руках его  сохранилась плотницкаЯ сноровка, он ловко
валил деревьЯ, но  радость умельца,  радость  мастера утратил давно, и она к
нему не возвращалась.  Ћн не хотел об этом вспоминать, но ведь ему случалось
строить корабли.
     ‚ечером второго днЯ она сказала:
     - ‚идишь,  Я все длЯ  тебЯ  делаю.  џ  дала тебе людей,  инструменты  и
дерево.  ’ы  можешь засвидетельствовать  перед Ѓессмертными,  что Я тебе  не
мешала, ни один час твоего рабочего времени не пропал зрЯ по моей вине. Ѓыть
может, ты заметил, Я  стараюсь,  чтобы ты не изнурЯл свое  тело ничем, кроме
работы, - по ночам Я уже не так требовательна, как прежде. ‡аметил ты это?
     Ђ ночью она сказала:
     -  џ  буду  сильно  тосковать по тебе. ’ы наделен  удивительной мужской
силой -  немногие из тех, кого Я знала, могут сравнитьсЯ с  тобой. ’ы создан
дарить наслаждение  смертным  женщинам  и богинЯм  и  утолЯть их желаниЯ. ’ы
вынослив и терпелив. ‘кажи, ты скучаешь по своей жене?
     Ћн лежал с ней рЯдом на спине. ’еперь, если захочу, Я могу ей ответить,
думал  он.  Њинута  как  раз  подходЯщаЯ.  ѓолова ее опустошена,  она  может
вместить что угодно. Ђ Я устал, с менЯ спроса нет,  Я могу сказать  все, что
мне взбредет на ум, мне теперь все едино.
     - ’ак что же?
     - Ћтличную древесину свезли мы нынче в бухту, - сказал он.
     Ћни слышали, как в лесу завывает ветер, как плещет отдаленный прибой.
     - ‚осточный ветер вот-вот  сменитсЯ  западным, - произнесла она немного
погодЯ. - ќто Я просила об этом богов.
     - џ очень благодарен  тебе за все, что ты длЯ менЯ делаешь, - отозвалсЯ
он.
     - ’еперь ты встретишь других женщин, смертных  женщин, - сказала она. -
џ надеюсь, они будут так же добры к тебе и так же готовы принЯть тебЯ в свои
объЯтьЯ, как Я. €ди же ко мне.
     Ќа  третий  день  они  стали  обтесывать  бревна.  Ћн  уверенно  сжимал
топорище, в  руке  прочно  сидела  сноровка  - привычка  к дереву  и топору,
волдыри начинали превращатьсЯ в мозоли - исконную принадлежность  этой руки,
в  мозоли,   длЯ  которых  эта  рука  была   создана.   „аже  изуродованные,
искалеченные пальцы цепко  обхватывали гладкое оливковое древко. Ќо душевнаЯ
радость оттого, что  ты снимаешь  тонкую стружку,  обтесываЯ бревна по  туго
натЯнутому  шнуру,  исчезла. ђука  сохранила  памЯть,  но  нутрЯной человек,
человек души и мысли, тот, что таилсЯ под его кожей,  в его грудной  клетке,
за  его  трезво глЯдЯщими  глазами, не  участвовал  ни в  чем. Ћдин  раз  он
вспомнил: Я сработал когда-то красивую кровать, брачное ложе, основанием его
было дерево, корнЯми  уходившее в землю.  €  еще  он вспомнил: хитрую  штуку
смастерил Я когда-то в ’рое, руки мои сработали гигантскую игрушку -  полого
конЯ. Њы надули тогда самих богов, да-да, надули и многих Ѓессмертных,  а не
только глупый народ Џриама.
     ѓлупый? - подумал он, стараЯсь не додумывать свою мысль до конца. ђазве
Я все еще верю, что они были глупы? Ћни кричали, они  твердили о том,  чтобы
погибнуть с честью, но  погибали так быстро, что не успели узнать, с  честью
ли они погибли. €зжарились живьем, какаЯ уж тут честь.
     - Ѓуравы ни к черту не годЯтсЯ! - рЯвкнул  он  на Ѓротосида, но тот  не
ответил, только склонилсЯ над бревном, бормоча себе под нос ругательства.
     €м  предстоЯло  забить  деревЯнные   скрепы  в   обтесанные  и   гладко
обструганные бревна. ’еперь ему уже  трудно  было  судить, действительно  ли
плохи  буравы и  лучше ли  прожечь  отверстиЯ  раскаленными  добела  медными
прутьЯми. Ќо раз уж он сказал, что буравы ни к черту не годЯтсЯ, стало быть,
так  оно и  есть.  Ћни развели на берегу  огонь и, чтобы  дело  шло быстрее,
большую часть  отверстий прожгли  прутьЯми.  ‚  них-то  и забили  деревЯнные
скрепы  в  три  пальца толщиной, пригонЯЯ бревно к бревну. Ќа  концах каждой
скрепы были клиньЯ, чем глубже удавалось вбить  клиньЯ, тем крепче держались
скрепы. Џлот  вышел пЯть  шагов  в ширину  и пЯтнадцать в  длину. Љ той  его
части, котораЯ должна была стать днищем, прибили семь сплоченных  поперечин,
чтобы улучшить  остойчивость.  Џотом плот  перевернули  -  тут  им  пришлось
попотеть -  и  из  обтесанных  досок на корме соорудили  опору длЯ кормового
весла. Ќа  столбиках  водрузили скамью с  вырезом  длЯ  кормила.  Џосередине
плота,  ближе  к  носовой  его  части,  буравом  и  ножами  сделали  выемку,
углубление в дереве, чтобы поставить мачту, а вокруг вбили кольЯ длЯ штагов.
Џеред мачтой поставили Ящик длЯ съестных припасов и  балласт длЯ равновесиЯ,
а по краЯм со всех сторон соорудили поручни из жердей и веревок. Ќос и корму
обвЯзали  толстыми канатами,  а вокруг скамьи возвели  загородку, похожую на
Ящик, но с открытым на  все стороны обзором.  Љлетушка получилась три шага в
длину и два в ширину и была ему по грудь, над ней можно было натЯнуть навес,
чтобы защититьсЯ от солнца, а скамьЯ у кормила была  такой длины, что на ней
можно было вытЯнутьсЯ и отдохнуть.
     ќльпистик  с каплЯми  пота  на  лбу выпрЯмилсЯ и  радостно ухмыльнулсЯ,
глЯдЯ на море,  окутанное жаркой дымкой, -  он находил, что  плот удалсЯ  на
славу. Ѓротосид, уставЯсь в  землю, пробурчал, что хотел бы знать, стоило ли
ломать  спину,  свалить два  десЯтка гнилых елей, отрубить себе ногу, залить
кровью  все вокруг только ради  того, чтобы найти способ утопнуть. ќльпистик
называл сооружение  кораблем.  Ѓротосид  объЯвил, что  этакий, с  позволениЯ
сказать, корабль распугает  всех морских птиц  и рыб,  а жители  вдоль всего
побережьЯ станут поклонЯтьсЯ ему  как новому идолищу, хотЯ,  впрочем, далеко
на нем не уплыть, потому что сооружение это - чистейшее свЯтотатство.
     Ћн  предоставил им болтать  и  ворчать, не поощрЯЯ  их  и не наказываЯ.
Џосле полуднЯ они  спустили  плот  на воду  в бухте, где  он  покачивалсЯ на
прибрежных волнах, мачту  оснастили  парусом  из плотной  красной  холстины,
такой  же ширины, как сам плот,  и высотой в  два человеческих  роста. Џарус
должны были поднЯть при отплытии.
     Љормовое  весло имело шесть шагов  в  длину  и  отверстие  длЯ  каната,
которым оно крепилось к плоту, а лопасть его, длиной с руку мужчины от кисти
до плеча, была шириной в четыре ладони.

        x x x
     Џрощание  их вышло  более легким, нежели он опасалсЯ. Ћба понимали, что
он  уже в  пути, он  уехал прежде, чем  отчалил. Ћка щедро  снабдила  его на
дорогу  всем  необходимым.  Ћн  получил  новую  одежду  -  льнЯные  хитоны и
шерстЯные плащи, да еще несколько одеЯл, чтобы защититьсЯ от ночных холодов.
Ћна велела погрузить на плот кувшины с едой, жареное мЯсо, вЯленую баранину,
хлеб,  мед,  вино  и воду и в придачу винных Ягод,  фиников  и Яблок. Ћни не
знали, долго  ли продлитсЯ  его путешествие, но  чувствовали, что оно сойдет
благополучно.
     ‚ прихожей  перед мегароном на  стене висел спасательный поЯс - большие
куски пробки, нанизанные на ремни. ЏоЯс выбросило на берег в давние времена,
но  пробка не  раскрошилась и  ремни  были  еще крепкими. Ћна  сказала,  что
морскаЯ нимфа  прислала ей поЯс в подарок как раз длЯ этой цели:  чтобы тот,
кого она  полюбит, не утонул.  Ћна назвала имЯ нимфы  - €но [за  то, что €но
взЯла на воспитание  младенца  „иониса, сына ее  сестры ‘емелы и ‡евса, ѓера
наслала на  нее безумие; €но бросилась со скалы в море с сыном Њеликертом на
руках, но была спасена  морскими  божествами и  под  именем  ‹евкофеи  стала
помощницей терпЯщих бедствие мореплавателей],  смертнаЯ девушка, возведеннаЯ
в ранг богини.
     - ‚озьми поЯс с собой, - сказала она, - а когда  ступишь на сушу, брось
его в море -  быть  может, он приплывет сюда как  привет от тебЯ. …сли на то
будет волЯ Ѓессмертных.
     ‚  последний вечер они тропинкой пошли через  горный хребет к берегу на
западной стороне острова. Џровожатых с ними  не было. Џри  сильном отливе он
доставил ее на лодке  на  “кромный  островок.  ЏровожаЯ закат, вокруг громко
кричали  птицы. Ћн прихватил с собой углей в медной жаровне, она раздула их,
пока  они  плыли  в  лодке. Ћни  взобрались по  крутой тропинке  к  большому
двойному гроту на восточной стороне  островка  и посидели у  входа, глЯдЯ на
море. ‡десь она жила когда-то, пока Ѓессмертные не повелели ей покинуть этот
пуп морЯ  и перебратьсЯ на мыс. Џо другую сторону  пролива в последних лучах
ѓелиоса сверкали снежные вершины гор. ‚ сумерках он развел огонь у отверстиЯ
грота, то  был  знак Ѓессмертным, что  он  готов  к отплытию. Ћтблески света
играли на стенах грота высотой в несколько человеческих ростов.
     - ‡десь было когда-то мое первое обиталище, - сказала она. - ’огда менЯ
больше боЯлись. ’огда Я была ближе к богам.
     Ћни подождали, пока догорит огонь. Џотом он взЯл большой плоский камень
и растер угольЯ.
     - ‘обственно говорЯ, ничего этого нет, -  сказал он, когда они  плыли в
лодке обратно. - ’вое царство на краю света, а краЯ света нет. ‚прочем, твое
царство есть, оно живет во мне.
     ЏоследнЯЯ ночь, проведеннаЯ с ней, впоследствии казалась ему сном, и он
смешал его  с ночными и дневными сновидениЯми, которые потом  часто посещали
его,  на  долгие  времена превратив  его рассказы в смесь  правды, вымысла и
грез. Џлот покачивалсЯ на волнах в ‚осточной бухте, мачта была уже оснащена,
теплой ночью под навесом прибрежных скал плот охранЯли оба молчаливых негра,
подручные жреца-мЯсника, вместе с ќльпистиком; на других скалах бодрствовали
солдаты  ‚естника  богов.  Ђ  ему и ей не спалось.  ‚ этот  вечер она выпила
меньше обычного.
     Ћн лежал рЯдом с ней на спине в  широкой постели, двери стоЯли настежь,
ночь была теплой.
     -  ’ы так  скупо рассказывал мне о том, что случилось с тобой  до того,
как ты попал ко мне, - проговорила она.
     - ‚се мало-мальски интересное Я уже рассказал, - ответил  он,  просунув
ладонь под  ее  затылок.  -  ќто  ведь  почти  сплошь  война, странствиЯ  да
кораблекрушениЯ.
     -  €ногда мне ночью не спалось, и Я  слушала, как ты говоришь во сне, -
сказала она.
     -  ‘тало  быть,  ты  много  чего наслушалась,  -  ответил он,  стараЯсь
отнестись к этому беззаботно.
     Ќо ему стало не по  себе - она вторглась в убежище, которое принадлежит
ему одному, с помощью  хитроумных запоров, крючков  и  узлов он преградил  в
него доступ, преградил в него доступ самому себе и никогда  не хотел войти и
узнать.  Ћн разозлилсЯ. Ќо боль подстегнула  желание,  скорбь его обострила,
оно  смешалось  с  каким-то  подобием  ненависти к  ней.  ‚прочем,  нет,  не
ненависти, он не хотел ее истребить, он хотел истребить  то, что  осталось в
ней  от  его  сновидений,  ее памЯть  о  сказанном им  во сне. —то-то  в нем
говорило вслух,  молчаливый,  многократно убиенный  и  вновь  возрождавшийсЯ
нутрЯной человек шептал его устами.
     - ‚о сне несешь всЯкую чушь, - сказал он. -  Ќикто за нее  не в ответе.
Ќу и что же Я, интересно, говорил?
     ‡атылок  ее  шевельнулсЯ в  его  руке,  волосы прошуршали по ладони, по
свежим  волдырЯм  на  коже.  Ћт  Љалипсо  пахло  какими-то  незнакомыми  ему
благовониЯми - прикрыв  глаза, он втЯнул  в себЯ  аромат. Ќа  своем  лице он
чувствовал ее дыхание. Ћн знал, что губы ее полуоткрыты.
     - Џомолчим, - шепнул он и, не открываЯ глаз, положил другую  руку на ее
щеку, потом рука скользнула по ее шее и задержалась на плече и груди, прежде
чем продолжать свое странствие. ‡авершил он его, не открываЯ глаз.
     ‘ейчас придет  сон, понЯл он; в глубоком умиротворении они снова лежали
бедро к бедру. ‘он приблизилсЯ, коснулсЯ его век, упорхнул.
     - ’ак что же Я говорил? - спросил он немного  погодЯ. …е глаза сверкали
в  свете   звезд,   струившемсЯ  из   окна  высоко  наверху.  …е  губы  едва
шевельнулись.
     - Њм?
     - Љогда Я болтал во сне.
     - Ќе помню уже, - отвечала она в полудреме. - Ќет, - продолжала она уже
более внЯтным голосом, - ничего особенного, что-то...
     ’ишина  настала  такаЯ, что сквозь  шелест  леса  и долины, сквозь  гул
прибоЯ он услышал, как потрескивают звезды.
     - Ќе могу вспомнить, - сказала она.
     - Ђ впрочем,  это ерунда, - подхватил он. - ‚се, о чем люди болтают  во
сне, ерунда. џ всегда считал, что сны толкуют только простаки.
     € снова молчание.
     - ‘овсем ничего не помнишь из того, что Я говорил?
     ‚етер,  прибой,  звезды.  ‘коро  начнетсЯ  новый  год,  и тогда  ѓелиос
подъедет ближе на  своей  колеснице, подумал он, просто  чтобы  о чем-нибудь
думать.  ‘тарую  траву сдует ветром, или  она превратитсЯ в  перегной, чтобы
уступить место новой...
     - Ќи единого слова? - спросил он.
     - Ћднажды ты говорил что-то на своем наречии, - сказала она. - Ќа своем
далеком, грубом Языке.  —то-то о государстве, о доме, о  мировом господстве.
Ђсти,  говорил ты, Ђстианакс [Ђсти  (греч.) -  город,  Ђстианакс - властелин
города].
     Ћн приподнЯлсЯ на локте, ему хотелось ее убить.  Ќо другой, внутренний,
голос остерегал: она богинЯ. “бить ее нельзЯ. „а она и ничего не понЯла. Ђ Я
сам - Я ничего об этом не знаю!
     Ћн снова  откинулсЯ  на спину.  Џопробовал голос,  прокашлЯлсЯ -  голос
звучал уверенно.
     - ‡абавно, - сказал он. - Ћчень забавно.
     - ’ы волнуешьсЯ, - сказала она. - ’ебЯ это волнует.
     - ЊенЯ?
     Ћн рассмеЯлсЯ.
     - џ просто вспомнил смешную историю, - сказал он.
     Љак можно убить богов? ‡абыв о  них. Ћн лежал с ней рЯдом и забывал ее.
Ћн  старалсЯ забыть все, забыть,  что  он  не спит.  џ  сплю,  твердила  его
бодрствующаЯ мысль, - сплю глубоким сном.
     - —то за историЯ? - спросила она. - Љак ты кого-то перехитрил?
     Ћни  схватили  младенца, Ђстианакса, маленького властителЯ города ’рои,
сына Ђндромахи,  и... € убили его. Њожет, это  убил Я? Ќет, не Я. Ќо кто  же
так  четко, с таким удивительным хитроумием, с такой дальновидной мудростью,
с такой хваленой прозорливостью понЯл, что если ребенок  останетсЯ  в живых,
то...
     -  „а, - сказал он, и  голос  его был тверд, - о том, как  Я перехитрил
Ћдноглазого.
     - „а-да, ты его перехитрил.
     - Ќет, - поправилсЯ он, - это не Я, Я чуть было не соврал, чуть было не
выдумал, что это Я. ќто был другой. …го звали “тис.
     - ЋпЯть ты заговорил на своем наречии, - сказала она. - —то за странное
имЯ. —то оно означает?
     ѓолос  ее стал любопытным, воркующим, еще  немного -  и она прижметсЯ к
нему, внимаЯ ему всем телом.
     - Ќикто, - сказал он.
     Ћни бросили  младенца  через стену, и тельце его  шмЯкнулось о  камни у
ворот - кусочек  плоти, в  котором еще трепетала жизнь. ќто сделал не Я. ќто
‚ойна.
     Ќадо  сочинить  какую-нибудь смешную историю. ђаньше Я так здорово умел
врать,  они звали  менЯ ‡абавником, ‚ыдумщиком, ’ем,  у кого всегда найдетсЯ
что порассказать... Ќо с ребенком это сделал не Я, Я только...
     Ќадо  бы  сплести  ей  какую-нибудь  историю  подлиннее, разукрасить ее
подробностЯми, ведь до рассвета еще далеко. Ћн закрыл  глаза, ожидаЯ,  чтобы
проснулась страсть, а  с ней пришло забвение. Ћн вслушивалсЯ в голос морЯ, в
гул берегов.
     ‘овсем не обЯзательно рассказывать правду,  правда ей  ни к чему. Њожно
наплести что  угодно. …сли рассказывать быстро, начинает  казатьсЯ, будто ты
как бы внутри рассказа, рассказ вбирает тебЯ в себЯ.
     - ќто было задолго до того, как Я попал к тебе, - начал он. - ќто было,
когда мы возвращались домой с ‚ойны - с одной из войн.
     —то-то мешало.
     - Ќу? - спросила она, выждав несколько минут.
     - —то-то  не  получаетсЯ, Љалипсо,  вижу, Я все забыл. Ќо  историЯ была
очень смешнаЯ...
     ...очень смешнаЯ!  - эхом отозвалось в его голове. џ  должен  ей что-то
наплести,  думал он. џ  задолжал ей  забавную историю, вспоминать которую не
больно.
     -  Ћднажды “тис - да, так звали этого человека - попыталсЯ  перехитрить
Ѓессмертного, - начал он. - ќто презабавнаЯ историЯ.
     -  ’ы уже рассказывал что-то в этом роде, - сказала она. -  Џомню,  это
было презабавно. ’олько не помню, о чем.
     Ћн тоже не помнил. ‚ первый год своего пребываниЯ здесь он помнил все и
не  таил,  что   помнит.  ќто  сидит  во  мне,  сознавал  он,  стоит  начать
рассказывать, и все снова оживет.
     - ќто и вправду презабавнаЯ историЯ, - сказал он. - Џро стадо ѓелиоса и
про... про •арибду и... и про ‘циллу.
     - € про ‘ирен? - спросила она.
     - „а. ЏрезабавнаЯ историЯ.
     - џ забыла ее, - сказала она. - ђасскажи.
     ЉакаЯ долгаЯ ночь, думал он. Ћна никогда не кончитсЯ.
     - „а, историЯ была  презабавнаЯ, - сказал он. - Њы... то есть тот, кого
звали “тис, он был родом... родом с ‡ама и  плыл на  корабле  - их  там была
целаЯ компаниЯ.  Ќе помню уже, откуда  и куда  они держали путь. Ќо кажетсЯ,
они возвращались домой с войны. Ќе знаю, с чего начать.
     - ‘ ‘ирен, - предложила она.
     - Ќет, ‘ирены были в другом месте. ќто были девушки, прекрасные девушки
- то есть нет, богини, конечно, они стоЯли на берегу, манили и...
     -  Џо-моему, они пели, - напомнила  она, коснувшись его  бороды тыльной
стороной ладони.
     - ‚ерно, они пели.  ‚ерно, - подтвердил он. - Ќо моЯ историЯ начинаетсЯ
не там. Ћна начинаетсЯ у... у другой...
     - “ другой женщины?
     - „а. €ли, если угодно, у другой богини,
     - ’ы жил у нее? € долго?
     Ћна отнЯла руку.
     - Ќе Я, - ответил он. - ’от, кого  звали “тис. „а, он жил у нее, только
не помню,  как он к ней попал. Ќаверное, возвращалсЯ с войны. € провел у нее
целую зиму.
     -  Џохоже, так  бывает  всегда:  если они надолго  остаютсЯ  у  женщин,
значит, они возвращаютсЯ с войны, - сказала она.
     - Ќе всегда, - возразил он.
     - Њожет быть, - согласилась она. - Ќу, рассказывай дальше.
     - Ћна  жила на острове,  называлсЯ он ќЯ. Ћн лежит на востоке, у берега
длинной  земли за островом ‘ардос, за ‘ардским  морем  [ќЯ - остров  на краю
света, где обитала волшебница Љирка  (–ирцеЯ); локализуетсЯ  либо на крайнем
востоке ‘редиземноморьЯ и  тогда отождествлЯетсЯ с Љолхидой, либо на крайнем
западе,  в  области  ‘ардского, или  ‘ардинского,  морЯ (по-гречески  остров
‘ардиниЯ  первоначально называлсЯ ‘ардо); отождествление крайнего  востока и
крайнего запада  -  обычное Явление  в  мифологической  традиции]. Љо  всему
прочему хозЯйка острова  умела колдовать. Ќо Я не помню уже всей истории. Ќе
помню ее начала.
     - Ђ ведь раньше, семь лет назад, когда ты попал сюда, ты помнил.
     Ћн знал, что она права. Ћн и сейчас мог вспомнить все, если бы захотел.
     -  џ постараюсь вспомнить главное, -  поспешно сказал он. -  ‘транствие
привело  туда “тиса и его спутников, и,  когда они полгода  спустЯ собрались
уезжать, она снабдила их съестными  припасами, множеством  припасов, корабль
их прЯмо ломилсЯ от съестного.
     - Ћна что, была богинЯ, как Я?
     - Ќаверно, что-то в этом роде  - во всЯком случае, из очень благородной
семьи. € она умела колдовать.
     - Љак это?
     -  ‚  точности не  помню,  -  сказал  он. - Ќо  мне кажетсЯ,  она могла
колдовать не взаправду, как боги,  а понемножку, как ты. ‘  помощью целебных
трав и всего  такого прочего. Њужчины,  спутники  “тиса, пробыли  у нее  так
долго,  что  стали  вести  себЯ...  без  церемоний.  Џопросту  говорЯ,   они
перепивались так, что им мерещились Ястребы и  крысы, а сами  они валЯлись в
грЯзи,  как  свиньи. Ћна добавлЯла в  питье такие снадобьЯ,  которые  иногда
пробуждали в  них  манию величиЯ, и они  воображали,  будто  они красивее  и
сильнее всех  мужчин  на  свете,  а  иногда  они вдруг  начинали  ползать на
четвереньках, лаЯть по-собачьи, рыкать, как львы, или хрюкать, как свиньи. €
тогда она давала им другое  зелье, которое возвращало им человечий облик. Ќа
том острове росла трава, вроде морской капусты - моли [в греческой мифологии
волшебнаЯ трава с  горьким черным корнем и медвЯными белыми цветами; вырвать
ее с корнем могли только  боги;  уже в  древности  в  моли  видели аллегорию
воспитаниЯ, корни которого горьки, а плоды  сладки], а может, мело или моло,
ее-то  она и  использовала как лекарство,  подмешиваЯ в муку или  в вино,  -
трава возвращала  им человеческий  облик или защищала от колдовства. •озЯйке
острова нравилось заколдовывать вино так, чтобы гости падали под стол и вели
себЯ как свиньи, но если им удавалось  прежде выпить противоЯдиЯ - жидкости,
в  которую  была  добавлена  трава,  целебнаЯ  моли,  -  они  колдовству  не
поддавались “дивительнаЯ штука, - заметил он в раздумье.
     - Ќу, а что было дальше?
     - „альше, м-да, дальше с ним, то есть с ними случилось... не помню что
     - Ќу а какаЯ она была? Ћн что, спал с ней, этот  “тис?  •ороша она была
собой?
     - Ћна  была очень похожа на тебЯ, - сказал он. - ’о есть, по  тому, как
мне ее описывали, мне кажетсЯ, она была похожа на тебЯ.
     - Ќу а дальше?
     ‘ердце  его  тревожно  билось, он  слышал  удары: тук-тук-тук-тук.  ’ак
бывает, когда бежишь по кочковатой каменистой земле.
     - ’ут начинаетсЯ небывальщина, - сказал он.
     Ћн  рассказывал медленно, подбираЯ слова, иногда делаЯ короткую паузу и
прислушиваЯсь к ударам своего сердца,  к голосу леса, морЯ, к  потрескиванью
звезд.  €ногда  с  горной  пустоши доносилось  вдруг блеЯнье  испуганной или
отбившейсЯ  от  стада  овцы. €ногда  ему  казалось, он  слышит  шаги  -  они
удалЯютсЯ, замирают.
     -  “ нее была усадьба,  где они некоторое  времЯ  прожили, и  она щедро
снарЯдила их в дорогу. ќто были воины и гребцы - человек пЯтьдесЯт. Ћн плыли
домой  к  югу  вдоль  длинного  побережьЯ.  €м  надо  было миновать  большой
треугольный остров.  Ћстров ’рех  Њысов -  ’ринакию или ’ринакрию [греческое
имЯ ’ринакиЯ -  треугольнаЯ - древнее название ‘ицилии], - переплыть пролив,
а  в проливе  были сильные  водовороты.  Ћна остерегала  их  против  ‘ирен -
сначала  “тису и  его  товарищам  предстоЯло  проплыть мимо  острова  ‘ирен.
Џловцов разбирало любопытство, но и страх тоже, но потом они понЯли, что она
их обманула.
     ‘ердце билось спокойнее - он ступил на более ровную почву.
     -  Ћбманула  она  вроде  как бы  из  ревности.  ‘ирены были  прекрасные
девушки, они стоЯли на берегу, на небольшом островке,  махали рукой и  пели.
‚ообще-то плыть мимо того островка было очень опасно, это место пользовалось
дурной славой.
     - € что, они сошли на берег, на остров ‘ирен?
     - „ень был  очень жаркий, -  продолжал  он, -  € матросы вели  себЯ как
малые дети. Ћни залепили себе уши воском, чтобы не соблазнитьсЯ пением; один
только “тис не стал затыкать ушей. Ќо он тоже боЯлсЯ. Ћн попросил двух своих
корабельщиков  привЯзать его к мачте,  чтобы он не мог броситьсЯ вплавь к их
острову  или уговорить товарищей пристать к берегу. Џотом Я понЯл: там была,
наверно, певческаЯ школа, там обучали певиц  длЯ хора,  и девушки из хороших
семей  жили  там  по  нескольку  месЯцев  на  пансионе  во  времЯ  тамошнего
бархатного сезона.
     - Ђ ем