мах,  обратив к ней  смуглое умное  лицо с
проницательными,  дружелюбными  глазами,  -   почтеннейшаЯ,  ваше  поведение
достойно всЯческой похвалы. Ќо вы не забыли ваше обещание?
     -  џ  всегда исполнЯю то, что обещала, когда на то  есть  волЯ богов, -
холодно отвечала она.
     - Џростите, - сказал он,  -  Я в этом  ничуть не  сомневаюсь, но, когда
шерсть в прЯдильне придет к концу, вы должны  будете выбрать одного из нас в
мужьЯ.
     Ћн сделал широкий жест, как бы собираЯ партию воедино.
     - џ всегда исполнЯю свои обещаниЯ, - повторила  она и вдруг  улыбнулась
ему  и  Ђмфиному такой  зазывной улыбкой опытной  обольстительницы, что  оба
юноши покраснели. - Ќо как по-вашему, сударь, - обратилась она к ќвримаху, -
должен мой свекор получить погребальный покров? „олжен или нет?
     - Љонечно,  вы должны  его выткать, почтеннейшаЯ, - ответил  он, слегка
растерЯвшись. -  Ќо Я  имел в виду другое:  вы должны  были дать  ответ  уже
теперь, когда иссЯкнет прЯжа и вы покончите с прежним тканьем.
     - Њне кажетсЯ, вы ничего не понЯли, мой юный друг, - сказала она  таким
снисходительным тоном,  что он снова вспыхнул - краска волной  разлилась  по
молодому лицу.
     - „а нет же, - растерЯнно сказал он, - но...
     Ћна не ответила, только  кивнула  и прошествовала к выходу - „остойнаЯ,
ЊногоопытнаЯ, ‚ажнаЯ „ама.
     Ђ они так  и  остались сидеть. Ќо едва она вышла, заговорили, перебиваЯ
друг друга.
     - Џо очереди,  господа,  прошу  вас,  по очереди!  -  крикнул  Ђнтиной,
уЯзвленный, разъЯренный.

        x x x
     ‘лухи,  которые   далеко   не   всегда  содействуют  ‘лаве,  —ести  или
„обродетели, просачивались, словно из пористого  кувшина, летали, точно стаЯ
спугнутых птиц, и тишком, шепотком прокрадывались повсюду. „нем они достигли
города, к вечеру их знал уже весь остров, а несколько дней спустЯ о том, что
произошло,  знали  во  всем  царстве на островах и  на побережье  Ђкарнании.
‹идеры Џартии Џрогресса были взволнованы, обозлены, но было бы несправедливо
утверждать, что  все женихи, подлинные или мнимые, то есть те, кто ЯвилсЯ  в
€таку  отдохнуть,  повидать  знакомых  или  просто  пожить  на  чужой  счет,
огорчились.  ‚се   понимали,  что  политический  маневр  Џенелопы  -  многие
угадывали,   что  рождением  своим  он  обЯзан  ќвриклее,  -  продлит  времЯ
сватовства,  а  следовательно,  и тунеЯдства; теперь  уже  методы,  которыми
оборонЯлась  ‘упруга,  были  настолько  Ясны  всем,  что  женихи предвидели:
погребальный покров будет немалого размера. ‘амые  разочарованные из женихов
и самые  обрадованные  из прихлебателей  - первые с кислой  миной, вторые  с
плохо скрываемым ликованием - утверждали, что ожидание затЯнетсЯ на полгода.
     ЋстановленнаЯ   прЯдильнЯ   и  работавшие  через   пень-колоду  ткацкие
отступили  на второй план - мастерские не  играли больше политической роли и
не влиЯли на ход событий. ‚сеобщее внимание сосредоточилось на Џенелопе и на
льне.
     Ћна должна была  ткать сама, дома, в своих †енских покоЯх. ‚стал вопрос
о льне,  о  том, как  его  достать,  и  притом  не откладываЯ, и диво, какой
широкий отклик он  породил. Џервым доставить лен в  кратчайший срок вызвалсЯ
Ђнтиной - лен можно было найти  на €таке. ’о же самое  предложил  ќвримах, а
добродушный Ђмфином, предводитель  женихов  с острова сказочных богатств,  с
острова,   обильного  пшеницей,  послал   домой  своего  слугу   и  глашатаЯ
Њоскариона, чтобы тот доставил лучший лен либо с острова, обильного травой и
пшеницей, либо еще откуда-нибудь - но побыстрее.
     ‚ один прекрасный день лен доставили на €таку, но Џенелопа сказала, что
она  поручила ќвриклее закупить лен нужного сорта на Ѓольшой земле и старуха
уже  за  ним поехала.  ’аким образом, дело  застопорилось.  Љогда сорок дней
спустЯ ќвриклеЯ наконец вернулась домой, выЯснилось, что сначала  она слегла
в маленьком прибрежном  селении в ќлиде у своей новоиспеченной сестры, что в
Ђкарнании оказалось трудно приобрести лен по сходной цене и все же он куплен
и находитсЯ на пути в €таку. Ћна также прикупила  немного шерсти - почему бы
теперь, когда  деЯтельность мастерских  никому  не может причинить вреда или
затЯнуть ожидание,  не пустить в ход  прЯдильню и  ткацкие, дабы безделье не
толкнуло  опЯть  на  стезю  порока  служанок, бывших  жриц и портовых гетер?
Љупленный между делом  небольшой запасец  шерсти оказалсЯ четырьмЯ огромными
кожаными тюками, а  десЯть дней спустЯ к городской гавани  причалил корабль;
он прибыл с южного берега Ѓольшой земли и доставил еще десЯть тюков шерсти -
великолепный плод путешествиЯ больной, подслеповатой и тугоухой старухи.
     ’ут было замечено,  что  шерсть от  долгого лежаниЯ  портитсЯ, и потому
девушек  немедлЯ  засадили  за прЯжу,  но  оказалось, что в  прЯдильне  мало
работниц и не хватает веретен. ‚зЯли новых прЯдильщиц, выписали их  с других
островов, с Ѓольшой земли, а вскоре и ткацкие заработали полным ходом.
     Ђ льна  все  не было.  ‹идеры  Џартии  Џрогресса роптали и неоднократно
ЯвлЯлись к  лестнице в ѓинекей,  но  наконец лен  и в  самом  деле прибыл  с
Ѓольшой земли. Џенелопа знала, в какой день его привезут. € когда крутобокий
корабль,  убрав паруса в  проливе против ‡ама, на веслах  вошел в  городскую
гавань,  встретить его собралась большаЯ  толпа,  словно это прибыл корабль,
груженный  золотом Ђргоса [здесь  имеетсЯ в виду не город в Ђрголиде на реке
€нах,  где  во времЯ ’роЯнской войны царем был „иомед,  но всЯ та область на
Џелопоннесе с центром в  Њикенах, где  царствовал Ђгамемнон;  ѓомер называет
"златообильными" Њикены,  а Ђргосом - иногда - весь Џелопоннес], которое так
охотно расписывала народнаЯ фантазиЯ.
     Ђ лен -  оказалось,  что он  уместилсЯ в  двух легких  мешках или  даже
кульках.  €  когда  их  внесли  в  покои  •озЯйки,  ќвриклеЯ,  хоть  и  была
подслеповата, обнаружила, что сорт льна не тот - грубый, плохо обработанный.
‚ этот день  в мегароне  „олгоотсутствующего едва  не вспыхнул бунт.  Ћно  и
понЯтно:  ведь это не детей, не  мальчишек обманули, надули  самым  жестоким
образом, ведь это не младенцы чувствовали, как у них вырастают ослиные уши и
длинный  нос,  -  среди  женихов было немало  зрелых  мужей и  знатных особ.
Ќекоторые объЯвили голодовку,  другие напились до безобразиЯ и затеЯли драку
во  дворе возле ‡евсова  алтарЯ. „вух нищих выкинули вон, а одного из гостей
родом  с  утесистого  ‡ама снесли к  гавани  и  на  его  собственном корабле
отправили домой длЯ погребениЯ. Ђнтиной грозилсЯ созвать на ђыночной площади
Ќародное  собрание, но все же не посмел -  пришлось довольствоватьсЯ ‘оветом
старейшин, который  состоЯлсЯ в  доме  одного из местных  женихов,  пожилого
морехода и торговца.
     ќвриклеЯ шепнула словечко на ухо •озЯйке.  …й, видите ли, приснилсЯ сон
о  тетиве, котораЯ лопнула, о крайней мере того, что может стерпеть тот, кто
ожидает свадьбы,  о  богоподобном  отроке,  который  приделал  себе восковые
крыльЯ  и  пыталсЯ  взлететь,  но солнце  растопило воск, и -  чудное дело -
отрока звали почти  так  же, как отца  …е  милости, -  €каром. —то  бы такое
значил этот сон - она не возьмет в толк.
     - ’ы хочешь, чтобы Я их успокоила? - без обинЯков спросила Џенелопа.
     -  џ  получше  приглЯделась  ко  льну, -  сказала  ќвриклеЯ,  близоруко
уставившись на свои скрюченные пальцы.
     - Ћн, наверно, оказалсЯ не так плох, как мы вначале думали?
     - ‚от именно, - подтвердила старуха.
     ‘упруга послала  гонца в ‘овет старейшин объЯвить, что хочет говорить с
депутацией. Ќемного погодЯ у подножьЯ лестницы в †енские покои стоЯл Љомитет
троих.
     Џенелопа приветливо объЯснила, что лен рассмотрели получше.

        x x x
     Ћна прЯла сама. €  говорила и других поощрЯла говорить о том, насколько
она отвыкла от такой работы и что от горЯ руки ее стали неловкими. Љ тому же
ей  приходитсЯ  приглЯдывать  за  мастерскими,  они  должны  давать изрЯдную
прибыль, чтобы она могла принимать гостей, которые приходЯт и уходЯт, едЯт и
пьют,  оказываЯ  честь ее дому. †енихи не мешали ей получать прибыль от руна
овец, принадлежавших „олгоотсутствующему  на €таке и на других островах, они
не мешали ей также продавать на материке шерстЯную ткань и торговать шкурами
и кожей. Ћни  не мешали ей ни в чем, кроме одного - пытатьсЯ мешать  тканью,
главному тканью.  ’канью  с большой буквы.  Ћна  прЯла в течение  часа утром
после причесываниЯ и  в  течение  часа после обеда.  ЏрЯжа  была  тонкаЯ, из
тонкого льна, царскаЯ прЯжа, нарЯднаЯ прЯжа, и Џенелопа все времЯ твердила о
том, как медленно работают теперь ее руки, руки женщины,  вообще-то в других
делах весьма сноровистой, руки, которые с неторопливой важностью управлЯлись
с веретеном и прЯли нить.
     - Љогда вы рассчитываете начать ткать, Њадам?
     Ћна отвечала:
     - џ ведь должна еще заботитьсЯ о сыне.
     …два заметный, а  длЯ ныне живущих и  вовсе незаметный взглЯд,  которым
они обменЯлись со старухой ќвриклеей, когда темноликаЯ и подобнаЯ кошке дочь
„одиона шла по двору, содержал между прочим напоминание и об этом деле.

        ѓлава седьмаЯ. Џ‹…ЌЌ€Љ€


     Љогда он увидел,  как длинный смоленый корабль  ‚естника с пЯтьюдесЯтью
гребцами,  дав  задний ход, вышел из  бухты на веслах, ретиво всплескивающих
воду, он  отправилсЯ в долгую прогулку  по  узенькому  полуострову, а  потом
поднЯлсЯ в горы. —етверо оставленных  ‚естником стражей  следовали за ним  в
некотором отдалении. ‘тоЯла прекраснаЯ погода; когда судно, выйдЯ в открытое
море, поднЯло  парус, задул легкий западный ветерок: в солнечном свете парус
казалсЯ кроваво-красным.
     Ћн  пыталсЯ как-то разобратьсЯ в своих чувствах. Ќо это  было все равно
что  сдирать корки с  еще не зажившей раны: малейшаЯ неосторожность  - и она
воспалитсЯ. Ћн старалсЯ представить себе нынешнюю Џенелопу, но у него ничего
не  получалось. џ  ведь  и сам  уже  старик,  Я тоже,  думал  он.  Ќо  всего
мучительнее было  думать  о  мальчике, чужом человеке,  о молодом мужчине, о
котором он  не  имел ни малейшего понЯтиЯ.  —то он  собой представлЯет?  Љак
говорит?  —то у  него  внутри? € есть  ли у него  что-нибудь внутри? ‚опросы
оставались без ответа.
     Ѓольше   всего   его  удивлЯло   то,  что  его   охватила  своего  рода
предотъезднаЯ  лихорадка.  Љонечно,  не та, что  в юности, когда он  впервые
отправилсЯ на  корабле в Џилос, в  ‹акедемон, а потом на  Љрит или когда он,
злЯсь на то,  что его  принудили,  и  все же  охваченный жаждой приключений,
последовал за Ђгамемноном в  ’рою. ’еперь он не мечтал о приключениЯх. Ќо он
с  интересом  думал,  каково  будет вновь  почувствовать  под ногами  палубу
кораблЯ -  нет, пожалуй, это должен  быть плот, -  оказатьсЯ в море, ощутить
его, повстречатьсЯ  лицом  к  лицу с Џосейдоном. Ђ  далеко на  востоке лежит
остров, и  ему предстоит зашагать  по его  каменистому берегу, вскарабкатьсЯ
вверх по склону  и подойти  к своему  собственному  дому. Џри этой  мысли им
овладевал страх - волнение, любопытство, сомнениЯ и страх.
     ‡а вечерней трапезой она дала ему отмолчатьсЯ.  ЏодносЯ кубок к губам -
а  он подносил его часто, -  он бросал поверх  него в  ее сторону осторожный
взглЯд. Ћна была хороша, отталкивающе хороша, притЯгательно хороша,  холодна
как лед, горЯча и прекрасна. ‚ино навеЯло на него угрюмую печаль.
     - ’ы, конечно, хочешь отправитьсЯ в путь  как  можно  скорее? - наконец
молвила она.
     - Љалипсо, - ответил он, - мне было хорошо с тобой.
     - ’ы всегда был недоверчив, - отозвалась она. -  Ќет, нет,  не спорь, Я
знаю. € в каком-то смысле Я тебЯ понимаю. ’ы потому и был  подозрителен, что
у тебЯ не было соперника.
     - —то-то Я не  пойму,  -  сказал  он, неуверенно улыбнувшись, и потупил
глаза.
     - Ќе стоит объЯснЯть.  Ќо ты был подозрителен, потому что считал, что Я
любой   ценой   хочу   тебЯ   удержать.  џ   была  так   одинока,  отвержена
‚ысокодержавным ‘емейством, вот ты  и  думал  про  себЯ:  наконец ей удалось
подцепить подходЯщего мужика, готового спать с ней  каждую ночь, - теперь уж
она его  из рук не  выпустит. Џравда ведь,  ты так думал?  џ не спрашиваю, Я
уверена, что это так.
     - ‚се эти разговоры - игра ума, - сказал он.  - Ќо во многом ты  права.
„а  и как мне было удержатьсЯ от подозрений? ‡десь  нет  ни одного кораблЯ -
только маленький  челнок, чтобы плыть  к ѓроту, - ни одной  настоЯщей лодки,
ведь  люди  благородные  рыбы  не  едЯт, а  рабы  могут ловить ее  с берега.
Ќикакого  столЯрного  инструмента, захоти  Я  столЯрничать: в твоей  усадьбе
вообще нет никаких орудий,  только столовые приборы да мечи, чтобы  было чем
убивать,  на случай  если ЯвЯтсЯ враги.  ‘ама ты  никуда  не ездишь,  просто
потому что сама ты - пленница. Ђ когда у пленницы поЯвилсЯ пленник...
     - ’еперь игру затеЯл ты, - сказала она. - ‘коро ты отправишьсЯ в путь?
     - Љак только у менЯ будет плот, чтобы держатьсЯ на волнах.
     -  ‘транный  ты,  -  сказала она.  -  ’ы  все  времЯ  был  странным,  Я
чувствовала это каждую минуту, что провела с тобой. - Ћна перегнулась к нему
через стол. -  џ вижу, что у тебЯ на душе. ’ы хочешь уехать, но боишьсЯ, что
мир, в который ты вернешьсЯ, будет похож  на  тот, который ты оставил  много
лет  назад.  €ли  наоборот,  что  он  изменилсЯ  и  ты  не  сможешь  к  нему
приспособитьсЯ,  не сможешь в нем  жить. ‡десь царит  покой  неизменности. џ
могла  бы сделать  тебЯ бессмертным,  как Я сама,  и ты мог бы  жить  долго,
вечно. Ќо цена  за это  - вечнаЯ неизменность. Ђ ты ее не  хочешь. € еще  ты
считаешь  своим долгом уехать. Џрежде ты хотел остатьсЯ  здесь, хотЯ никогда
не заговаривал со мной об этом. Џочему ты  не уехал с ѓермесом? ђазве  он не
предлагал увезти тебЯ с собой?
     -  Ћн не предлагал мне совершить вместе с ним путешествие, Љалипсо,  он
просто хотел доставить  менЯ из одного места в другое,  как доставлЯют багаж
или  полезный  рабочий инвентарь. џ рад, что не согласилсЯ. ’еперь ты можешь
сделать со мной все, что захочешь.
     - џ не вольна в своих поступках, - отвечала она. - ќто Я твоЯ пленница,
Я,  дуреха! ќто ты можешь сделать со мной, что захочешь. …сли ты останешьсЯ,
ты  будешь виной тому, что менЯ постигнет  кара за мою дурость. …сли окажешь
мне услугу и уедешь, ты растерзаешь мне сердце.
     - Ћчень уж высокопарно ты выражаешьсЯ, - сказал он с иронией.
     -  ’олько так Я и могу теперь высказать хоть толику правды! - возразила
она запальчиво.  - џ привЯзалась к тебе,  ‘мертный! ‘ильно привЯзалась. Ѓудь
моЯ власть, Я не отпустила бы тебЯ, если хочешь знать.
     - Ѓудь моЯ власть... - сказал он.
     - Ќу? —то тогда?
     - Ќе знаю. Љаждый раз, получаЯ приказ от Ѓессмертных,  Я  чувствую, что
не должен им повиноватьсЯ. € все же ничего другого мне не остаетсЯ. Ћднако Я
могу задатьсЯ вопросом: "•орошо ли они  управлЯют миром?" ‘просить Я могу  -
они  сами  одарили  менЯ  способностью  задавать вопросы.  Ќо если Я вздумаю
ответить, менЯ постигнет кара.
     - …сли ты дашь неправильный ответ, - заметила она.
     -  …сли  извлечь правдивый  ответ из собственного опыта, он никогда  не
будет правильным, Љалипсо.
     - Ќо менЯ ты спросить можешь, - сказала она тогда. - €ли Я спрошу тебЯ:
можешь ты править  жизнью лучше, чем... или, скажем, править Њорем, будь ты,
к примеру, Џосейдоном - Я назвала имЯ  наугад, -  лучше,  чем сам  Џосейдон?
Њожешь ответить просто "да" или "нет".
     - Њогу,  - сказал он. -  Џредставь,  что Я  ответил  "да".  ќто  только
предположение. џ  могу с таким же успехом  ответить "нет". Ќо  если  Я скажу
"да", Я должен прошептать это слово так тихо, чтобы он не услышал.
     - ЏоднЯтьсЯ в нашей игре словами еще выше мы не смеем - сказана она
     - Ќе смеем, - подтвердил  он. - Ќо вот что Я скажу тебе:  если это ‡евс
вложил мысль  в мою голову, стало быть, это …го  мысли.  Ќо  он вложил в мою
голову не  мысли,  а способность мыслить. Ћн  дал мне  инструмент. € однако,
сыграть на нем Я могу лишь то,  что могу, и ничего больше. €ли можно сказать
по-другому: он дал мне кубики,  Я могу  складывать из них разные фигуры,  но
лишь в  пределах  возможностей игры. Њожно сказать: тот,  кто придумал игру,
несет ответственность за ее возможности.
     - ’ебЯ зовут •итроумным, - сказала она
     - џ повидал немало  людей и богов.  -  ответил  он.  - “  менЯ  большой
жизненный опыт.
     -  Ћтца богов  не  проведешь,  дружок,  - сказала она,  оглЯнувшись  по
сторонам
     ‘тараЯ рабынЯ-негритЯнка с толстыми  лиловыми губами стоЯла у  входа во
внутренние покои.
     - џ никогда не пыталсЯ …го обмануть. џ - пушинка, покорнаЯ  …го ветрам.
џ пустаЯ ЯичнаЯ скорлупка в …го руках. Њой опыт - …го дар. Ќо Я полагаю, что
…му угодно, чтобы Я использовал …го дар.
     - ’ы полагаешь, что  мог  бы  править миром? - снова напрЯмик  спросила
она.
     - ‚се мы так полагаем в иные минуты.
     - ’ы полагаешь, ты мог бы править им лучше, чем ‚ысокодержавный?
     - ќтого  Я говорить не хочу, это богохульство, - сказал он, оглЯдевшись
кругом.  - џ  мог бы ответить  иначе:  при моем  жизненном  опыте, при  моем
бездонном невежестве и безнадежной слепоте Я правил бы миром по-другому. Ѓез
сомнениЯ, по-другому. Љто мог бы править так, как ‚ысокодержавный?
     Ћн снова жадно отхлебнул вина и взглЯнул на нее поверх кубка.
     - Њне было хорошо у тебЯ. џ вкусил здесь покой. € ты щедро одарила менЯ
любовью.  Њне хотелось бы  раздвоитьсЯ, тогда  одна половина  осталась  бы с
тобой.  …сли  в  моей груди живет душа,  если  она  трепещет в  ней, подобно
ветерку,  парит  вокруг   сердца,  часть   ее  останетсЯ  здесь.   ‚месте  с
воспоминанием -  моим и твоим. € Я хотел  бы иметь два тела: если бы одно из
них было богаче мужской красотой,  оплодотворЯющей силой, Я желал  бы, чтобы
это лучшее из двух тел осталось с тобой.
     - Њне  хотелось бы иметь мужчину  намного моложе,  - сказала она и тоже
выпила вина. -  џ хотела бы, чтобы у него была твоЯ мужскаЯ оснастка и такое
же тЯжелое  тело, и по  ночам он был бы таким же страстным и так же  искусно
управлЯл этой страстью, да-да, искусно и умело, и чтобы у него был твой опыт
и  ритм, который присущ тебе,  что бы  ты ни делал - ходишь ли, говоришь ли,
бодрствуешь или спишь со мной.  Ќо Я уже сказала: мне хотелось бы, чтобы  он
был намного моложе.
     -  ‘ама  ты не стареешь.  ‚  этом твоЯ женскаЯ сила, но  в этом же твоЯ
слабость как существа божественного, богоподобного, особы из семьи богов. ’ы
созреваешь,  но стареешь  лишь  до той грани, которую  положили Ѓессмертные:
теперь  ты  ее достигла.  ‚ернее,  нет: ты стареешь,  но  стареешь медленно,
стареешь душой, идЯ к мудрости, стареешь без конца. ’ы будешь жить долго, до
тех пор, пока живут боги, быть может, вечно. Љогда  Я уже умру и менЯ сожгут
и Я  обращусь в пепел или буду лежать в земле грудой костей, ты  по-прежнему
будешь сидеть здесь, и будешь такой, как сейчас, или почти  такой же, только
еще умнее, и будешь тосковать о своей молодости.  ’огда, может быть, Я стану
твоей молодостью. € ты будешь мечтать о молодых  мужчинах. € если пожелаешь,
они придут, их доставЯт сюда,  но проку от них не будет, потому что сама  ты
будешь зрелаЯ и опытнаЯ. ‡релость и опытность отравлЯют горечью твое  питье.
’ы жаждешь, и тебе дают напитьсЯ, но напиток кажетсЯ тебе пресным.
     - Њожет, ты и прав, - сказала она. - Љогда-то Я знала  меньше. € у менЯ
было то, что смертные зовут счастьем. € все же и теперь Я во многом схожа  с
людьми. џ  могу грустить. Њогу  страдать. Ќо когда Я грущу или страдаю, в ту
самую минуту  или минуту спустЯ, на  грани  между настоЯщим чувством, - (да,
да, самым настоЯщим! - выкрикнула она), - между настоЯщим чувством и мыслью,
сознанием, которое  приходит  вслед,  Я радуюсь тому,  что могу страдать.  Ђ
когда-то  Я  радовалась  по-другому,  так,  как  радуютсЯ  молодые,  молодые
смертные. ќто было до того, как они  сослали менЯ сюда и сделали богиней или
полубогиней, вдовствующей в этой усадьбе.
     - € все же ты живешь жизнью смертных, - сказал он.
     - „а, жизнью смертных, в  которой есть  детство, юность  и старение, но
нет  конца,  жизнью  вне  пределов человеческого времени. Ђ стало быть,  это
жизнь  смертных в бесконечном  времени Ѓессмертных  богов, во времени  таком
долгом, что оно уже за гранью времен.
     - Љалипсо, - сказал он, снова поднЯв кубок, и, сощурившись, поглЯдел на
нее поверх  кубка с  любопытством,  может  быть, со страхом,  а может  быть,
поддавшись  ее  чарам.  - Џочему  ты  не отступишьсЯ? Џочему упорно  тщишьсЯ
удержать частицу твоей человеческой жизни в безграничном времени ‚ечносущих?
Џочему  не уйдешь  с головой  в  бессмертную  жизнь,  почему  ищешь краткого
смертного счастьЯ и долгой печали смертных - ведь ты никогда не изведаешь их
до конца, до самого дна?
     - Ђ чего ищешь ты сам? - спросила она и, отхлебнув вина, залила им свое
платье  - она,  как говоритсЯ  на Языке  людей, была  под  хмельком,  слегка
перебрала. - ђазве  ты не  ищешь счастьЯ вечнорожденных богов, их  жизни, их
покоЯ?
     - Ќет,  Я ищу покоЯ земнородных людей, -  сказал он.  -  Ќаверно, можно
попытатьсЯ  обшить  душу  изнутри  такой  подкладкой, чтобы  она  напоминала
изнанку души бога.  Ќе знаю, чего Я ищу. —его буду искать. Ќо здесь мне было
хорошо.
     „вижением одновременно девчоночьим  и старушечьим она склонила голову к
плечу и, упершись локтЯми в стол, старалась поймать его взглЯд.
     - Ђ порой тебе было плохо? ’ак ведь? ’ы пресыщалсЯ мной. ’ак ведь? џ не
давала тебе отдохнуть, не ждала, пока  ты  сам почувствуешь голод и жажду. џ
отмерЯла любовь не  ложками, а ковшами. ’ы, наверно, считал, что Я лью ее на
тебЯ, словно из ушата? ’ак ведь? ‡атЯнула тебЯ в бездонную пропасть, вырытую
любовью одинокой, немолодой, смертной женщины, - считал ведь? Ќа ваш взглЯд,
сударь, во мне было слишком много от смертной. ’ак ведь?
     - Љалипсо, - сказал он,  ласково произнесЯ  ее имЯ. - ‚от  и начинаетсЯ
обыкновеннаЯ человеческаЯ ссора. ’ы...
     -  ‚он что,  - отозвалась она с  презрением.  -  ’ы  боишьсЯ человечьей
ссоры?  ’ы желал бы  говорить  со мной на Языке богов.  Ћт  случаЯ к случаю.
‚ести возвышенную беседу о незыблемости времен, о покое в бесконечном Ќичто,
о вечном  плеске волн, -  божественно бесстрастную беседу  богов о  том, что
лето  сменитсЯ  осенью  и у людей  пройдут  дожди,  а  потом  придет  весна,
зазеленеет  обновленнаЯ  жизнь,  у  людей  возродЯтсЯ  надежды  и  им  снова
захочетсЯ убивать друг друга,  но,  в  общем-то, какое до  этого дело высшим
существам? € так далее. ‚ерно?
     - Љалипсо, Я...
     -  Ђ Я хочу ссоритьсЯ, как люди, и  послушай, что  Я скажу! - закричала
она, и в голосе ее одновременно звучал резкий, истерический приказ и слезнаЯ
мольба. - ќто мне  следовало бы уехать к людЯм! - ибо  Я  этого хочу. Ђ чего
хочешь ты?  ’ебе  нравилось, сидЯ здесь,  считать себЯ пленником,  но стоило
кому-то прийти и шепнуть тебе  на ушко,  что ты  волен ехать в любую минуту,
садись на  корабль и  поезжай,  тебе тотчас захотелось  остатьсЯ на месте, и
теперь  тебе  кажетсЯ, что  тебЯ неволей толкают  к людЯм  -  да,  да, одним
небесам  ведомо,  что  происходит  в  глубине твоей  души. ђешишьсЯ  ты  это
сказать? Ђ хочешь - скажу Я! ’ы боишьсЯ. ’ы не боЯлсЯ, когда семь  лет назад
прибыл  сюда,  а теперь боишьсЯ. ‘лышишь - боишьсЯ!  ЃоишьсЯ  своего родного
города, маленькой дыры, захудалого островка,  каменистой горушки длЯ овец  и
коз,  боишьсЯ,  что твоЯ  жена  постарела,  и того, что твой маленький сынок
невзначай, по воле случаЯ, по прихоти судьбы, потому что - увы и ах! - времЯ
идет, успел вырасти  и не  захочет сидеть у  тебЯ на  коленЯх.  ’ы  боишьсЯ,
боишьсЯ жизни! Ќо представь...
     Ћна  рывком  подалась вперед,  вытЯнула шею, черные кудри упали на лоб;
резким движением поднесЯ ко  лбу сжатый кулак, она толкнула локтем кратер, и
вино расплескалось по столу.
     - ...представь, что Я не отпустила бы тебЯ?
     - ‚от у  нас и  вышла человечьЯ ссора, - сказал  он. -  ’ы  повела счет
времени на человечий лад, Љалипсо. —то ж, радуйсЯ, ощути эту радость!
     Ћна вскинула  на  него быстрый  взглЯд,  глаза  ее  были расширены, они
обшарили его лицо. Ћна искала в нем иронию или гнев, но  оно было спокойным.
’огда она уронила голову на стиснутые руки, лежавшие на залитом вином столе.
Њедленно, беззвучным обвалом сползли ее черные волосы в лужу вина. Ћн понЯл,
что она сейчас настолько приблизилась к смертным, что плачет.
     - Ћ-о!  - прошептала она. - Џрости  менЯ, прости, Я  сама  не знаю, что
говорю.
     Ћн  посмотрел  на темные волосы,  на эфиопские  завитки, на  шоколадные
плечи. ‚ молчании, воцарившемсЯ  после ее  вспышки,  он протЯнул к  ней свою
искалеченную  руку,  четыре растопыренных  пальца легли на  ее  затылок,  на
мЯгкое ложе ее темных волос.
     - ђасскажи  о  той  поре, когда  ты  была  молода и почти что  смертнаЯ
женщина, Љалипсо.
     Ћна  заговорила, не отрываЯ головы  от  стола, голосом, в  котором юный
запал сочеталсЯ  с  изрЯдной долей старческой сварливости. Ћн заранее  знал,
что она расскажет, об этом слагали песни.
     - “ моего  отца  был  один  из самых больших  фруктовых  садов, там, на
материке, - начала она, указав назад рывком головы, рывком едва заметным, но
он  почувствовал  его  ладонью. -  …го  Яблоки пользовались  славой  на всем
побережье и даже  на другом материке, в стране богов. Ћднажды  он отказал  в
ночлеге  страннику - тот ЯвилсЯ  вечером и попросил  крова. Ћтец боЯлсЯ, что
странник  украдет  ночью  его Яблоки,  - такой он был чудак.  Ђ боги  просто
хотели его испытать.
     - џ слышал об этом, Љалипсо. Ћб этом поют в песнЯх. Џришелец был...
     - „а, это был бог.  ‚еликий бог,  пришедший навестить  богов  малых. Ћн
хотел  нас испытать. Ћн проклЯл наш дом, и с той  поры отец словно окаменел.
ѓлаза   его  стали  каменными  и  потерЯли  блеск.  Љогда  он  прикасалсЯ  к
кому-нибудь  из  нас,  казалось, ты оцарапалсЯ  о шершавый  камень. Ћн  стал
большим, тЯжелым, стал бесчувственной горой. ’акаЯ его поразила болезнь.
     - џ слышал о нем, - снова повторил он.
     -  Ќо не  обо мне, -  прошептала она, уткнувшись  в стол. - Ќе обо мне.
Ќикто  не  слышал обо  мне.  Ћ  настоЯщей  Љалипсо,  о молодой, как смертнаЯ
женщина.
     - ’ут был замешан другой человек?
     - „а, он пришел и увел менЯ с собой. Ћн сделал менЯ женщиной, он научил
менЯ  вожделению,  научил  наслаждатьсЯ.  "Ќимфа  моЯ",  -   говорил  он.  ‚
наслаждении мы с ним достигли пределов, доступных смертным.
     - Ћн был смертный?
     - „а,  он был пахарь, и  притом человек не свободный.  ‘вободным он был
только  со мной. …го послали на  войну, это было задолго до твоего рождениЯ,
до рождениЯ Ђгамемнона, задолго до ЏелеЯ, ЂтреЯ и проклЯтых  времен атридов,
задолго до ‹аэрта, до  твоего деда и прадеда.  …го взЯли в плен и принесли в
жертву богам, оскопили  его,  а фаллос бросили  собакам, и Я  не  могла  его
спасти. € тогда Я проклЯла богов. џ  клЯла  их, клЯла  бессмертие. џ молила,
чтобы  мне  дали  жить и  умереть, как живут и умирают  люди. Ќо  в этом мне
отказали - такова была моЯ кара.
     - € ты Явилась сюда?
     - Ќе  сразу, -  прошептала она, уткнувшись  в  лужицу вина.  - Њне  еще
многое пришлось пережить. џ  желала смертных  мужчин, а не богов.  џ  искала
смертных   мужчин,  чтобы   в   близости  с  ними  испытать  высший  восторг
наслаждениЯ, но редко испытывала его. Ђ  мужчины опадали  на моем  пути, как
увЯдшие  листьЯ,  старели  или  погибали  буйной человеческой  смертью.  Ћни
убивали себЯ любовью, они гнались  за мной, чуЯ во мне нимфу, но счастьЯ они
мне не дали.  ’ебе  известно, что  значит  бродить  по горам, тоскуЯ о море.
€дешь от одной горы к  другой, а потом к третьей  и все  надеешьсЯ за каждым
следующим холмом увидеть отдохновительное море. Ќо его там нет.
     - Ђ почему ты оказалась здесь?
     -  Њужчины были  ‚ысокорожденным  нужны  длЯ  других  целей. Љогда менЯ
сослали сюда,  Я молила богов, чтобы мне дали умереть  смертью смертных. € Я
проклЯла их войну, котораЯ отнимает  мужчин у женщин, разъединЯет  слившиесЯ
тела,  слившиесЯ губы. ‚ойна  -  это мужество бессильного мужского естества.
”аллосам из плоти и крови боги предпочитают фаллосы из дерева и бронзы,  они
хотЯт видеть в руках у мужчин копьЯ и мечи.
     -  Ќо  воины  много занимаютсЯ любовью,  они  часто спЯт  с  женщинами,
Љалипсо, - сказал он, приблизив губы к ее волосам.
     - Ћ нет,  - прошептала  она, - они просто облегчают свою плоть. †енщина
нужна им не длЯ того, чтобы долго  и мерно  приникать  к  ее груди,  а чтобы
облегчить  налившуюсЯ семенем  плоть. ‚от что такое война. ‚от чем  мила она
‚ысокорожденным  богам. Ћни не хотЯт,  чтобы род людской  был возвышенным  и
нежным, они хотЯт вывести  такую породу людей, где мужчины наспех  облегчают
тЯжелую  плоть,  породу людей с  фаллосом из  дерева  и  металла, мужчин, не
имеющих времени отдохнуть на женской груди.
     - џ не смею расспрашивать дальше, - сказал он.
     - Љогда ты  уедешь, менЯ покарают за  все,  что  Я здесь  наговорила, -
сказала она.
     - Ќо Я вовсе не так труслив, как тебе кажетсЯ.
     -  џ  не  думаю, что ты  труслив, - сказала  она. -  ’ы  просто  хочешь
сохранить жизнь  ради  цели, которую  поставил перед собой, раз уж тебе  все
равно приходитсЯ уехать.
     - Џожалуй, это так, Љалипсо.
     - ‡а то времЯ, что Я здесь живу, здесь побывало много мужчин, - сказала
она.  - Ѓоги топили корабли и выбрасывали мореходов на  мой берег. € мужчины
оставались у менЯ, пока  не умирали или пока боги не отправлЯли их  в другое
место. Ћни  будили во  мне вожделение. Ќо только ты смог утолить его и  дать
мне  покой.  “ тебЯ  хватало телесного и душевного терпениЯ, чтобы дать  мне
изведать  величайшее,  глубочайшее   наслаждение,   какое  только   доступно
смертным. “ тебЯ есть  телесный опыт  и  волЯ,  и  ты  умел  ждать,  пока  Я
содрогнусь  от блаженства и смогу  отдохнуть и уснуть.  ‚от  что было  между
нами. Ќо Я не щадила твоих сил.
     - џ узнал с тобой много радости, Љалипсо, - сказал он.
     Ћна поднЯла голову,  он увидел ее заплаканные глаза,  она ждала, что он
скажет дальше. Ќо он умолк. Ћна вновь уронила голову на руки.
     - „лЯ  смертных  есть вещи  более важные,  -  сказала  она. - Ќе  столь
необходимые длЯ  обыденного  счастьЯ, но более возвышенные, бесплотные.  Њне
они недоступны. Ќа  пути  к  ним  мне  доступно одно - дать  отдых  смертным
мужчинам,  которые дарЯт мне  покой. џ  слышу мысли, которые приходЯт  к ним
после. “ некоторых мысли  рождаютсЯ тотчас после того, как их семЯ изольетсЯ
в мое  лоно. „ругих после этого просто клонит  в сон, или в них пробуждаетсЯ
охотничий  азарт.  †ажда охотитьсЯ на людей  или зверей,  быть может, просто
означает, что ты не сумел найти путь к женщине.
     - Љалипсо, - сказал он, - не надо мне больше ничего рассказывать.
     - џ  рассказываю не только тебе, -  сказала  она.  - џ  хочу  оскорбить
‚ысокорожденных, самых главных из них. џ хотела бы иметь такого мужчину, как
ты, только моложе. џ хотела бы твоего сына.
     Ћн убрал руку с ее склоненной головы.
     - џ смертный, Љалипсо,  и чувствую так, как чувствуют смертные. …сли ты
будешь вести подобные речи, стало быть, ты слишком молода или слишком  стара
длЯ  менЯ. € кожа твоЯ пахнет  уже по-другому. Ћт нее пахнет не то сосунком,
не то старухой.  € ты сама  ведешь охоту,  и  пыхтишь, и пахнешь  охотничьим
потом.
     ‘покойно, отчетливо, не отрываЯ головы от грЯзного стола, она сказала:
     -  „ерево,  инструменты  и  все, что  тебе нужно,  приготовлено.  Љогда
захочешь, можешь начинать строить плот.

        ѓлава восьмаЯ. ‘›Ќ


     Њальчику  было около двух  лет, когда  - как позднее пелось  в песнЯх -
Џредводитель   рати,   Ђдмирал   военного   флота,   могучий  и   хитроумный
–арь-землепашец покинул свой дом, чтобы защитить ахейское царство Ђгамемнона
от троЯнской угрозы.  ’еперь в свои двадцать два с половиной года он все еще
во  многом  оставалсЯ  мальчишкой,  юнцом,  которому  можно  было  дать  лет
семнадцать-восемнадцать.  „линный, тощий,  хотЯ  и прекрасно  сложенный,  он
по-детски  легко  смущалсЯ,  говорил  неокрепшим,  ломающимсЯ  голосом и был
прыщав, хотЯ  ему  уже  приходилось иметь дело  с женщинами. ’еоретически, с
помощью  деда ‹аэрта, которого  он  часто  навещал, и практически, с помощью
Њентора и  других друзей отца, он научилсЯ владеть  оружием, прошел отличную
физическую подготовку, однако  назвать его выдающимсЯ спортсменом или воином
было никак нельзЯ. Џо складу  своей натуры ’елемах, имей он  свободу выбора,
наверное, стал бы рапсодом, писателем - вообще интеллигентом.
     Ќа глазах  Џенелопы,  занЯтой тканьем вообще и ’каньем с большой буквы,
он из отрока превращалсЯ в мужчину.
     ‚ те три года,  что она сидела  за станком, она  видела  его реже,  чем
прежде, но издали  наблюдала  за  ним. Љогда по  прошествии двух месЯцев она
кончила  прЯсть и велела поставить  ткацкий станок наверху, в  своих †енских
покоЯх, между  матерью  и  сыном пролегла  черта,  выросла  небывалаЯ прежде
преграда. Ћн, конечно,  угадывал ее намерение - потЯнуть времЯ, поканителить
в  надежде на счастливый случай, но поведение его изменилось: если прежде он
держалсЯ шаловливо или печально,  но еще по-детски открыто, то  теперь в нем
сквозила недоверчиваЯ проницательность  мужчины, отпрыска царствующего дома.
Ќе могла же она сказать ему: "џ намерена водить их за нос еще два-три года".
—то это за мать, котораЯ водит кого-то за  нос, обманывает и лукавит! Љ тому
же она была его  царицей,  одновременно Њатерью и ѓоспожой. Ђ юноша, который
верит в силу правды, не терпит политических уловок,  даже  если  ловчит  его
собственнаЯ мать. Ћн ведет игру в открытую, он жаждет показать всем,  кто он
такой и  что у него на уме, он не из тех,  кто поверЯет  свои истинные планы
лишь  сокровенному  мраку,  -  готовый   пострадать   за  истину,  он  режет
правду-матку в  глаза  противнику. …го недоверие  к  поведению Џенелопы было
столь же откровенным, как и его протест против Џартии Џрогресса. Ќе могла же
она  сказать ему: "џ выиграю длЯ нас еще  несколько лет, а за это времЯ мало
ли  что случитсЯ".  Ќа это он ответил бы:  "’ы официально дала  им обещание.
Љогда Џогребальный покров будет окончен, когда ты вплетешь в  него последнюю
нить,  ткацкий станок  умолкнет. Ђ  что будет означать  его молчание?"  "Ћно
будет означать, -  ответила бы она, - что Я достигла крайних  пределов своей
прежней  жизни. џ сделала  все, что  могла,  чтобы отдалить  последний  день
тканьЯ. Ќо теперь  он настал, и Я  уже  бессильна; Я  снова  стала  царевной
Џенелопой, дочерью €кариЯ, который выдает ее замуж; Я уже больше не ‘упруга,
Я - Ќевеста". Ђ  он ответил бы ей: "Ќо  ведь ты прЯла, а  потом стала ткать,
добавлЯЯ к полотну  нитку за ниткой. ’ы сама правила своим кораблем, тебЯ не
свЯзали  и  не бросили на борт смоленого невольничьего  судна, чтобы продать
неведомо  кому;  каждый  взмах  весла  сделан твоей собственной  рукой". …го
логика была бы проста, слишком  проста  и, конечно, по-юношески  беспощадна.
Ћна могла бы возразить:  "…сли бы  Я не правила судном сама и не медлила бы,
тогда бы Я -  и очень скоро  - была  бы отдана неведомо кому. Ђ так Я все же
могу  выбрать,  если  придет  времЯ выбирать,  могу  выбрать,  как  выбирают
смерть".  Ђ  он ответил бы: "Њожно  выбрать лучший и  худший способ  смерти,
можно  направить свой  корабль  прЯмо на крутые  утесы, чтобы он разбилсЯ  в
щепы, а можно направить его в тихую  гавань и зачахнуть  в ней от тоски. Ћни
принуждают тебЯ выбрать нового мужа. Џоскольку ты села ткать, ты уже сделала
выбор. ’ы выберешь того, кто покажетсЯ тебе лучшим". "Џравда, -  пришлось бы
ей ответить, потому что на это ей трудно было бы дать  уклончивый ответ. - џ
думала,  если уж настанет час выбирать неволей, Я выберу... нет-нет, имени Я
не знаю!" "’ы  уже назвала имена  в своей душе, - возразил бы он ей со своей
безжалостной  прЯмотой. - €х трое, нынче речь уже не  о том,  выбрать нового
мужа или нет, -  речь  о том, которого  выбрать из  троих  женихов: ЂнтиноЯ,
ќвримаха или Ђмфинома. Њожешь их не называть. Ќо это так.  ЉаждаЯ новаЯ нить
Џогребального покрова приближает тебЯ к ним троим, к одному из них.  Ћднажды
ты вплетешь  в ткань последнюю  нить. €  окажешьсЯ с ними лицом к  лицу. Ћни
ждут. € ты выберешь одного  из них. ’ы уже и сейчас мысленно занЯта выбором.
Њысленно  ты выбираешь  мужа  каждую ночь. € когда ты  думаешь  о них,  быть
может, челнок на твоем станке бегает быстрее, чем кажетсЯ тебе самой".
     €, сказав это,  он был бы  прав. € не прав. €ногда ей казалось, что она
ведет  свой корабль к берегу,  где он  разобьетсЯ.  —ем скорее,  тем  лучше,
думалось  ей. Ќо  эту погибельную мысль сторожила,  стоЯ на вахте,  •озЯйка,
Љормилица,  Њать  семейства. ЋстерегайсЯ бурунов  -  об этом должен помнить,
причаливаЯ, каждый  морЯк. Ћна гребла тихо-тихо, челнок  замедлЯл  свой бег,
подходил черед новой нити, а ткань  праздно свисала  со станка. Ћна грезила,
сидЯ на высокой скамейке [трудно сказать, как именно выглЯдел ткацкий станок
гомеровской  эпохи;  нарисованнаЯ  автором  картина  восходит  к  одному  из
многочисленных  изображений  "Џенелопы,  сидЯщей  перед  ткацким станком"  -
излюбленного  сюжета  греческих вазописцев  более  позднего времени], медлЯ,
грезила наЯву о тихой,  спокойной  гавани. Ђ снизу из мегарона, из прихожей,
из обоих дворов  к  женщине, сидевшей  за ’каньем, каждые сутки устремлЯлось
мужское вожделение. Љогда она думала  о  том, что они жаждут ее богатства  и
принадлежащей ей по закону  власти,  она трезво  соразмерЯла  движениЯ своих
рук.  Љогда она вспоминала, что ткет  свою  женскую судьбу  - краткость  или
длительность  своего  одиночества, она оставалась  спокойной.  Ќо  когда она
думала, что они хотЯт лежать с ней в постели и зачинать с ней детей, поздних
детей, которых рискованно рожать †енщине средних лет, ей приходилось прЯтать
свои чувства за мыслью: ничего не поделаешь, Я обещала, но Я ведь делаю все,
что могу, чтобы протЯнуть времЯ.
     Ќить за нитью, шаг  за  шагом.  ’олько  на второй год  ’каньЯ  началась
настоЯщаЯ борьба с вожделением.
     Ђ  он все рос, в нем оставалось все меньше от Њальчика, Ћтрока, он  все
больше становилсЯ -  незаметно  длЯ  других, а длЯ  нее  мучительно  зримо -
‘ыном, Ќаследником.  Ћна  знала, что он  упражнЯетсЯ в стрельбе  из лука и в
метании  копьЯ,  видела, как  почти  каждый день  он тренируетсЯ  во  дворе.
Џотный, разгорЯченный, но с  расстроенным  выражением по-отрочески прыщавого
лица  натЯгивал он  один  из старых, потерЯвших упругость отцовских  луков и
метилсЯ в изношенный щит, который  вешал  на  ограду,  в  углу  двора, чтобы
расстоЯние было побольше.  ’ощее  тело дрожало,  длинные,  еще  тонкие  руки
напрЯгались, пальцы нервно ощупывали  тетиву, она слышала, как он бранитсЯ и
наконец посылает неуверенную стрелу... Њимо! …й становилось его жаль, больно
было смотреть  на  него,  ей  хотелось  высунутьсЯ  в  окно  и сказать  ему:
"Њолодец,  уже  почти в цель" - или еще какие-нибудь поощрительные слова, но
она понимала, что ей ни под  каким видом нельзЯ вмешиватьсЯ. ‚от он подбежал
к стене - узнать, куда попала стрела, стыдливо покосилсЯ на щит. наклонилсЯ,
поднЯл стрелу,  уткнувшуюсЯ  в  гравий, осмотрел  ее со  всех сторон,  потом
поглЯдел вдоль нее,  чтобы проверить,  прЯмаЯ ли, медленно, смущенно  побрел
назад, стал в позицию,  выставил  ногу  вперед,  в точности как  его  учили,
попробовал, пружинит ли  лук, потом  натЯнул тетиву, долго целилсЯ и наконец
выстрелил  еще раз.  Ћна не хотела  видеть, куда  вонзилась стрела. Ќо когда
чуть позже она все же поспешно выглЯнула в окно, он стоЯл, держа лук в левой
руке,  и  разглЯдывал  новую,  невидимую  ей  метку  в  стене.  ™упал  метку
указательным пальцем.  ‘егоднЯ она оказалась ближе  к мишени. Џотом Џенелопа
слышала,  как он бегает взад  и  вперед, и думала: только бы они не увидели,
чем он занимаетсЯ, а то опЯть начнутсЯ шутки и издевки.
     Ћна ловила  слухом  его  движениЯ: вот  он гонЯет взад и вперед, словно
бегает взапуски с самим собой,  со своей собственной тенью, со своей будущей
сноровкой, со своим нынешним неумением, со своей молодостью.
     - Ђга-а-а!
     Ћн промчалсЯ наискосок  через двор к висевшей в тридцати - сорока шагах
мишени. ‘трела торчала в нижней части щита, Џенелопа  успела разглЯдеть это,
прежде чем стрела, отделившись от щита, упала на землю Ћн наклонилсЯ, поднЯл
стрелу  и  воткнул ее  в углубление от выстрела,  крепко  прижал  - вот она,
сидит!  Џотом отошел  на несколько шагов, наслаждаЯсь  зрелищем, наслаждаЯсь
успехом, днем, часом, она слышала, как он шумно перевел дух, - но тут стрела
свалилась вновь. Њедленно, уже с большим  достоинством, по-взрослому подошел
он к стреле и поднЯл  ее, насвистываЯ  какую-то мелодию. Ћна узнала ее - эту
песню обыкновенно пели вернувшиесЯ из ’рои. „а, да, это та самаЯ песнЯ!
     Љак глупо звучит ее вопрос,  Џенелопа  понЯла еще  прежде, чем он у нее
вырвалсЯ, но удержатьсЯ не смогла.
     - Џопал, ’елемах? - крикнула она, высунувшись в окно.
     Ћн обратил к ней лицо, лучившеесЯ  гордостью и радостью, но едва увидел
мать, лицо померкло.
     - Џопал, - коротко ответил он. - Џовезло.
     Ћна понЯла  свой промах,  но отступать  было  поздно.  €  она сказала с
наигранной радостью, но со слезами на глазах:
     - ‚оображаю, как