дала,  чтобы  уберечь  тебЯ  от  публичного  бесчестиЯ,  теперь  сам  уж
потрудись поберечьсЯ бесчестьЯ еще более громкого, ибо есть на свете  срам
больший, нежели долговаЯ тюрьма. ’ы менЯ понимаешь. ‘ебе  приищи  занЯтие,
дочек к  труду  приохоть.  €  не  считай,  пожалуйста,  зазорным  к  купцу
какому-нибудь поступить  книги  вести.  ’ы  в  этом  деле  понимаешь;  все
подспорье какое-то. € дочери у тебЯ уже взрослые почти, сами  себе  сумеют
помочь, - от чужой же помощи избави их бог! Ћдна  рукодельница  хорошаЯ  и
своим модным товаром  прокормитсЯ,  другаЯ  бонной  поступит  в  приличный
какой-нибудь дом; вразумит господь и остальных, посмотришь, еще  счастливы
будут все.
   „обрЯк Њайер совсем утешенный вернулсЯ домой. Ћ самоубийстве он  больше
не помышлЯл, а нанЯлсЯ вскорости  письмоводителем  в  один  торговый  дом,
сообщив свой спасительный жизненный план дочерЯм, которые, всплакнув,  его
и принЯли. ќлиза пристроилась к портнихе одной. Њатильда же предпочла не в
гувернантки пойти, а в артистки; обладаЯ красивым голоском и умеЯ немножко
петь, она без труда уверила отца, будто  на  сцене  ее  ожидает  блестЯщее
будущее, что  именно  на  этом  поприще  легче  и  достойней  всего  можно
разбогатеть. Ћчень кстати пришло ей на памЯть и несколько имен  знаменитых
певиц  как  раз  из  разорившихсЯ  семейств,  избравших  тоже  сценическую
карьеру, а потом в достатке содержавших родителей, которые не  знали  иной
опоры.
   Ћтец уступил и предоставил дочери следовать ее  склонности.  Ќа  первых
порах ангажироватьсЯ  удалось  ей,  правда,  лишь  хористкой;  но  ведь  и
прославленные  артистки  точно  так  же  начинали,  твердили  Њайеру  люди
понимающие, заслуживающие  довериЯ,  которым  мы  верить,  однако,  отнюдь
никого не призываем.
   ’етю ’ерезу, само собой, во все  это  не  посвЯщали,  сказали  ей,  что
Њатильда в гувернантках. ‚ театрах старушка не бывает, а если  и  нашепчут
ей, что девица Њайер на  сцене  играет,  нетрудно  будет  разубедить:  это
другаЯ, мол, не брата дочь, ведь артисток с такой  фамилией  сотни  три  в
‚ольфовом [‚ольф Џий Ђлександр (1782-1828) - актер  и  драматург,  издавал
театральный еженедельник] альманахе наберетсЯ; скорее уж на слово поверит,
чем близко подойдет к ненавистному ей заведению, правду там разузнавать.
   €так, Њайер решил,  что  начнет  новую  жизнь,  заведет  в  семье  иные
порЯдки, все будут свои обЯзанности выполнЯть, и счастье привалит в  окна,
двери и во все печные заслонки.
   Џришлось г-же Њайер привыкать к готовке, а г-ну Њайеру -  к  пригорелым
супам. „ень-деньской всЯ семьЯ трудилась. Њайер спозаранок и дотемна сидел
в  своей  конторе,  Њайерша  -  на  кухне,  дочки  шили,  вЯзали,  старшие
усердствовали вне дома: одна горы шлЯпок и чепцов мастерила,  другаЯ  роли
еле успевала разучивать. ’ак  они,  во  всЯком  случае,  думали  друг  про
дружку. Ќа самом же деле отец больше по кофейнЯм  прохлаждалсЯ,  почитываЯ
газетки: самый дешевый вид тамошнего угощениЯ; супруга, горшки  препоручив
нЯньке, судачила себе с соседками; дочки книжки доставали припрЯтанные или
в жмурки играли; старшую развлекали у модистки хлыщеватые молодые барчуки,
а про хористку с ее зубрежкой что уж и  говорить.  ’олько  к  обеду  семьЯ
сходилась вместе и угрюмо, с недовольными лицами садилась за стол. Њладшие
дулись, препирались завистливо из-за скудных блюд, старшаЯ вообще ела безо
всЯкого аппетита, отбитого разными  сладостЯми  перед  тем.  ‚се  молчали,
скучаЯ и будто дожидаЯсь, когда же кончитсЯ праздное это свидание и  можно
будет вернутьсЯ к трудовым хлопотам.
   Ѓывают счастливцы, умеющие закрывать глаза на все неприЯтное. ’акие  ни
за что не поверЯт, будто у них есть недоброжелатели, пока те хвост  им  не
прищемЯт, не хотЯт замечать, если лучшие их знакомые отворачиваютсЯ от них
на улице; даже под носом у себЯ, в собственной  семье,  не  видЯт  ничего,
покуда  им  не  укажут.  €  наоборот,  по  отношению  к  себе  в  ревнивом
самоослеплении целиком вверЯютсЯ лукавому бесу душевной  лености,  который
склонЯет  их  даже  Явные  свои  недостатки  скорее  оправдывать,   нежели
постаратьсЯ исправить.
   ќто, вне всЯкого сомнениЯ, удобно, и прожить так можно очень долго.
   Њайеры несколько месЯцев влачили  свое  уединенное,  чтобы  не  сказать
печальное, существование.
   ‹юдЯм, вынужденным жить своим трудом, провидение по естественной заботе
своей дарует некий благой инстинкт, который и радость,  гордость  помогает
находить в тЯжелой работе. ‘обираЯсь всей семьей, такие люди рассказывают,
кто насколько преуспел, и это так приЯтно!
   €нстинкта этого Њайеры начисто  были  лишены.  Ќад  их  работой  словно
первородный грех тЯготел: никто ни собственным успехам не  порадуетсЯ,  ни
другого не порасспросит. ђазговоров все избегали, точно боЯсь, как бы  они
в жалобы не перешли, а что может  быть  ужаснее,  чем  родственные  жалобы
слушать.
   Ќо бывают жалобы, внЯтные и без  слов.  ‚о  внешности  всего  семейства
стали проступать черты нерЯшества, обычного длЯ  тех,  кто  лишь  в  новом
платье имеют быть нарЯдными, а всЯкое иное, даже не ветхое, если  над  ним
не потрудитьсЯ хорошенько целый день, морщит, болтаетсЯ  на  них,  кажетсЯ
поношенным, словно вопиЯ о бедности.
   Џришлось  девушкам  прошлогодние  платьЯ  разыскивать  да   перешивать.
ЊасленаЯ наступила, всюду балы, а они дома сиди: жалованьЯ не хватает.
   Ќа кого ни глЯнь, все  расстроенные,  надутые,  удрученные,  но  Њайера
домашние не очень-то занимали. ‹ишь по воскресеньЯм  после  обеда  Язык  у
него развЯзывалсЯ под гальваническим действием кварты  вина,  и  отеческие
наставлениЯ лились рекой. Ћн говорил,  как  счастлив,  сохранив  репутацию
свою незапЯтнанной, и хоть беден и сюртук у него  порван  (невелика  честь
длЯ взрослых дочерей!), но гордитсЯ этими лохмотьЯми  и  желает,  чтобы  и
дети добрым его именем гордились, и прочее и тому подобное.
   ’е,  конечно,  спешили  улизнуть  от  этих  рацей  и  одна  за   другой
выскальзывали из комнаты.
   Ќо вот семью опЯть стало посещать более веселое,  радужное  настроение.
‚ернувшись как-то из конторы или бог уж  там  весть  откуда,  честный  наш
Њайер застал вдруг дочек за громким  пением.  †ена  гладила  новые  чепцы;
платьЯ снова сделались  нарЯднее,  еда  лучше,  и  сам  г-н  Њайер,  кроме
непременной воскресной  кварты,  и  по  другим  днЯм  получил  возможность
услаждатьсЯ сим приЯтным застольным  феноменом.  ‚се  это  принЯл  он  как
должное  -  так  птичка  божиЯ,  кормЯсь,  не  любопытствует,  откуда  тут
пшеничное поле; да еще жена в один прекрасный  день  нашепнула:  Њатильда,
дескать, такие успехи в  своем  искусстве  показала,  что  директор  нашел
нужным прибавить ей значительно жалованье, каковую  прибавку,  однако,  до
норы до времени лучше в секрете держать, дабы  остальные  не  пронюхали  и
того же не потребовали. ѓ-н Њайер и это счел вполне в порЯдке вещей.
   …го, правда, удивлЯло, что Њатильдины нарЯды день  ото  днЯ  становЯтсЯ
все роскошней, что шали и шлЯпки  свои,  одну  моднее  другой,  она,  едва
надев, уже младшим сестрам отдает.  Џримечал  он  также,  что  разговор  в
комнате при его поЯвлении сразу, бывало, оборветсЯ, а спросишь, о чем  тут
они, дочки переглЯнутсЯ прежде с матерью, словно боЯсь  дать  разноречивый
ответ. € в беспокойстве своем как-то отважилсЯ Њайер  даже  сказать  жене:
"—то это Њатильда такие дорогие платьЯ носит?"
   „обраЯ женщина, однако, поспешила рассеЯть опасениЯ  заботливого  отца.
‚о-первых, материЯ эта совсем не такаЯ уж  дорогаЯ,  просто  эффектнаЯ,  -
кажетсЯ, будто муар, а на  деле-то  струйчатаЯ  тафта,  и  потом  Њатильда
платьЯ эти не по настоЯщей цене берет, а у примадонн, которые за  бесценок
их сбывают: одно купЯт, от другого избавлЯютсЯ, так уж у них принЯто  там,
в театре.
   ‹юбопытные очень вещи г-н Њайер узнавал, принимаЯ все за чистую монету.
   ‘ того днЯ все домашние особенно стали ухаживать за  ним.  ‘правлЯлись,
чего бы ему хотелось, допытывались, что он больше любит.
   "Љакие добрые дочки у менЯ!" - твердил про себЯ счастливый отец.
   Ќа день рождениЯ обе приЯтно поразили его своими подарками.
   Ћсобенно его порадовала преподнесеннаЯ Њатильдой великолепнаЯ  пенковаЯ
трубка с резным  узором,  изображавшим  гончих.  ‚ещица,  не  считаЯ  даже
серебрЯного колпачка, пожалуй, все двадцать пЯть форинтов стоила.
   Ќа радостЯх, а также из приличиЯ решил  Њайер  и  сестру  в  этот  день
навестить - тем паче, что к сюртуку ему новый бархатный воротник  пришили.
‘унув и затейливую свою трубку в рот, гоголем прошествовал он  через  весь
город до ’ерезина обиталища.
   ‘тараЯ дева мирно домоседничала у камелька;  у  нее  еще  топили,  хотЯ
весна была в разгаре.
   ѓосподин Њайер поздоровалсЯ, не вынимаЯ трубки из зубов.
   ’ереза предложила садитьсЯ. „ержалась она с ним очень  холодно,  трижды
кашлЯнет, прежде чем раз ответить. Њайер ждал все вопроса, откуда  у  него
трубка  эта  красиваЯ,  -  ждал  не  без  тайной  надежды,  что,  узнав  о
знаменательном ее происхождении, сестра тоже не преминет его  осчастливить
каким-нибудь подношеньем. Ќаконец сам отважилсЯ:
   - ‘мотрите-ка, сестрица, трубка какаЯ пенковаЯ у менЯ.
   - ‚ижу, - отозвалась та, не глЯдЯ.
   - „очка ко дню рожденьЯ купила. ‚зглЯните же!
   € подал ей с этими словами изЯщную вещицу.
   ‘таруха схватила ее за чубук и так шваркнула об железную  печную  лапу,
что трубка разлетелась в мелкие дребезги.
   “ Њайера даже челюсть отвисла. ‚от так поздравила со днем рождениЯ!
   - —то это значит, сестра?
   - —то значит? Ђ то, что глупец вы, разинЯ, рохлЯ.  …му  уже  такие  вот
рога наставили, в дверь  не  пролезают,  а  он  не  видит  ничего.  ќтакий
простофилЯ!  ‚се  кругом  знают  давно,  что   дочь   ваша   -   любовница
магната-богача, а вы не то что жить с  нею  в  одном  доме  не  чураетесь,
заработки ее постыдные разделЯть, - вы еще сюда,  ко  мне  приходите  этим
похвалЯтьсЯ.
   - Љак? ЉотораЯ дочь? - вскричал Њайер, у которого  от  неожиданности  в
голове все перепуталось.
   ’ереза пожала плечами.
   - Ќе знай Я вашего легкомыслиЯ, оставалось бы только счесть вас  ужасно
испорченным. „умали, одурачили менЯ, сказав, что дочку в  бонны  устроили,
отдавши ее в театр? Ќе буду взглЯды мои на  жизнь  излагать,  это  взглЯды
прошлого века, согласна; но имею же Я право  предположить,  что  человеку,
который алгебре обучалсЯ, под силу простейшее уравнение  решить:  как  это
при  месЯчном  жалованье  в  шестнадцать   форинтов   сотни   тратить   на
роскошества, бьющие в глаза?
   - Ќо простите, жалованье Њатильде повысили, -  сказал  Њайер,  которому
очень хотелось и других хоть отчасти уверить в том, во что слепо верил  он
сам.
   - Ќеправда. Њожете, если хотите, самого директора спросить.
   - € потом не такое уж это роскошество,  как  вы,  сестрица,  полагаете.
ЏлатьЯ, которые Њатильда носит, она подержанными у примадонн достает.
   - ’оже ложь, все с иголочки у нее;  у  одних  только  ”ельса  и  ѓубера
больше чем на триста форинтов кружевного бельЯ на этой неделе накупила.
   Ќа это Њайер не знал, что ответить.
   - „а что вы на менЯ,  как  телок  на  мЯсника,  уставились!  -  закипаЯ
наконец, воскликнула ’ереза Язвительно. - …е сотни, тысЯчи  в  колЯске,  в
наемном экипаже с господином этим видели, вы только умник такой,  что  под
носом у себЯ ничего не замечаете. ‚от вас за нос-то и провели, франтик  вы
безголовый. “дивлЯюсь, как  это  про  вас  еще  пьеску  веселую  никто  не
сочинил, eine Posse mit Gesang [водевиль, опереточный фарс  (нем.)].  Ћтец
семейства, который, накачавшись вином, проповеди воскресные читает дочкам,
хихикающим у него за спиной, и трубками  пенковыми  еще  тут  похвалЯетсЯ,
которые дочернин совратитель на день рожденьЯ покупает длЯ него. „а если б
вы хоть отдаленно об этих  гадостЯх  догадывались,  метлой  бы  этой  вот,
которой черепки от вашей трубки сейчас выгребаю, из комнаты  вас  погнала.
“ж коли совесть вашу за пенковую трубку можно купить, Я за вас  и  понюшки
табака больше не дам!
   Џочтенный наш Њайер, крепко таким заЯвлением скандализованный, ни слова
не говорЯ, встал, взЯл шлЯпу и пошел - сначала к ”ельсу и ѓуберу. ‚  лавке
он выЯснил, сколько всего понакупила там дочь.  „а,  это  поболее  трехсот
форинтов выйдет. ’ереза хорошо осведомлена. —то поделаешь, всегда найдутсЯ
добрые друзьЯ,  готовые  сообщить  про  вас  все,  что  только  может  вам
неприЯтность причинить.
   Ћттуда направилсЯ он в театр, к директору, и спросил, какое у  Њатильды
жалованье.
   „иректор, не заглЯнув даже в  книги,  тотчас  ее  припомнил  и  сказал:
шестнадцать форинтов, но и тех она не заслуживает,  потому  что  готовитсЯ
кое-как, вперед не продвинулась совсем, да, видно, и не  заинтересована  в
этом, - репетиции пропускает, полжалованьЯ на вычеты уходит у нее.
   ќто было уже слишком!
   Ќе помнЯ себЯ бросилсЯ Њайер домой. ‚ломилсЯ он, по  счастью,  с  таким
шумом, что у семьи было времЯ укрыть Њатильду от его  Ярости.  Ќо  все  же
хоть то удовлетворение получил, что лишил всех прав на имущество негодЯйку
и от дома отлучил, предупредив, чтоб и на порог не совалась, а не  то  шею
ей  свернет,  кости  переломает,  на  куски  изрубит  и  со  свету  сживет
посредством казней столь же малоупотребительных.
   Ќезлобивый    человек,    воспылал     он     свирепостью     тигриной,
жестоко-неумолимой; о проклЯтой им  дочери  и  слышать  больше  не  хотел,
запретив даже имЯ ее при нем произносить, а какаЯ посмеет, вышвырну,  мол,
и ту.
   ЃезжалостнаЯ эта фраза  вызвала  слезы  безутешные,  но  честный  Њайер
порешил быть отныне твердым и не замечать, как дочки  с  матерью  вздыхают
все  времЯ  за  обедом.  ‚здыхать  никому  не  возбранЯетсЯ,  пускай  себе
вздыхают, если им нравитсЯ, но он, Њайер, и не подумает  даже  спрашивать,
почему да отчего.
   Ќеделю целую выдерживал он характер, хотЯ иной раз не прочь  был  бы  и
услышать словечко - одернуть, по крайней мере; а так ведь и не за что.
   —асто уже с Языка готов был  сорватьсЯ  у  него  вопрос  о  дочери,  но
сдержитсЯ и промолчит.
   Ќаконец однажды за обедом - всЯ семьЯ была в сборе, но к еде  никто  не
прикасалсЯ, хотЯ подали "штерц" [мука с картофельным пюре, пережаренные  с
жиром], - Њайер не выдержал.
   - Ќу, что там еще? —то с вами? Џочему не едите, кукситесь мне тут?
   „очери поднесли к глазам передники и пуще прежнего расплакались.
   - „оченька при смерти моЯ, - рыдаЯ, ответила мать.
   - Ќу, конечно! - сказал отец, полную ложку  жареной  муки  отправлЯЯ  в
рот, так что чуть не поперхнулсЯ. - Ќе так-то это просто, помереть. Ќе так
уж оно легко...
   - „а и лучше бы длЯ нее, беднЯжки, умерла бы - и не страдала больше.
   - —то ж вы доктора к ней не позовете?
   - „октора недугов таких не лечат.
   - ѓм, - буркнул Њайер и принЯлсЯ в зубах ковырЯть.
   †ена помолчала и завела слезливо:
   - ‚се-то тебЯ поминает, все тебЯ одного; только б разик последний  отца
повидать, ручку поцеловать ему да скончатьсЯ спокойно...
   Џри этом слове все семейство завыло в голос, что твой орган. ‘ам  Њайер
достал платок, сделав вид, будто сморкаетсЯ.
   - € где же она лежит? - спросил он, стараЯсь говорить твердо.
   - ‚  –укерманделе  [тогдашнЯЯ  окраина  Џожони],  в  комнатке  дешевой,
меблированной, одна, всеми покинутаЯ.
   "Ђга, значит, в бедности живет, -  подумал  Њайер.  -  ’ак,  может,  не
совсем верно, что сестра про  нее  говорила?  Ќу,  влюбилась,  положим,  и
подарки брала; не такой уж это грех, не следует же из этого, будто она  на
содержании. Ћх, уж эти  завидущие  старые  девы,  сами  радостей  в  жизни
настоЯщих не изведали, вот и злЯтсЯ на молодых".
   - ѓм. € обо мне, значит, негодница, вспоминает.
   - Ћна говорит, это проклЯтье твое ее сгубило. Љак отсюда ушла... -  ’ут
снова общие рыданьЯ прервали ее. - Љак ушла, - продолжала Њайерша, - так с
тех пор и не вставала. € не встанет больше, уж Я знаю, теперь одна  дорога
ей - в могилу...
   - ‹адно, отведите менЯ к ней после обеда! - отрезал Њайер, окончательно
отмЯкнув.
   ‚сЯ семьЯ повисла у него на шее, ласкаЯ  его  и  целуЯ.  Љакой  папочка
добрый, какой великодушный, лучше на свете нет.
   …ле  дождавшись,  пока  со  стола  уберут,   поспешили   все   приодеть
мЯгкосердого главу семейства, палку ему  подали  и  вместе  отправились  в
–укермандель. ’ам в убогой мансарде, где,  кроме  кровати  и  бесчисленных
пузырьков с лекарствами, не было в полном смысле ничего, лежала Њатильда.
   ‘ердце защемило у доброго отца при виде этого запустениЯ. ’ак,  значит,
Њатильда - нищаЯ! ‚от беднЯжка!
   •отЯ не трудно бы и сообразить, что не могла же она за одну неделю  все
свои  кружевные  рубашки  и  шелковые  косынки  проесть,   с   лекарствами
проглотить!
   “видев отца, девушка хотела было приподнЯтьсЯ,  но  упала  без  сил.  ‘
сокрушением подошел к ней Њайер, точно сам кругом перед ней виноват.  „очь
схватила его руку, прижала к груди  и,  осыпаЯ  поцелуЯми,  стала  умолЯть
прерывающимсЯ голосом простить ее.
   Џоистине каменное сердце требовалось, чтобы устоЯть! Ћн простил. ’ут же
кликнул извозчика и отвез  ее  обратно  домой.  Џусть  соседи  плетут  что
вздумаетсЯ!  Љровь  у  него  в  жилах  или  водица?  Љак  это  может  отец
собственное дитЯ из-за ничтожного проступка губить.
   ’ем более что и причины ведь отпали все. ‚ тот же  день  Њайер  получил
доставленное ливрейным лакеем и  собственноручно  написанное  не  раз  уже
упомЯнутым помещиком послание, в коем выражалось искреннее сожаление,  что
невинные его знаки вниманиЯ, чуждые всЯкого дурного умысла, подали повод к
столь печальным недоразумениЯм.  Ћн-де  все  почтенное  семейство  глубоко
уважает, и  питаемые  им  к  Њатильде  чувства  вызваны  исключительно  ее
искусством. ‘коль же добродетель ее неуЯзвима, о том никто не знает  лучше
его самого, в чем готов он дать хоть письменное  заверение,  буде  таковое
потребуетсЯ.
   Ђх, какой честный, достойный человек!
   Њайер, Њайер! ѓде голова твоЯ была, что не подумал ты и другую  сторону
выслушать? Џраво же, впору теперь хоть самому у своей  оскорбленной  семьи
прощениЯ просить.
   „ругой отец ответил бы такому поклоннику: ну, так женитесь, коли у  вас
дурного умысла нет. Ќо артистка - исключение, ее  не  возбранЯетсЯ  просто
"обожать", как и ее искусство. Ђ обожать -  не  значит  "соблазнЯть";  это
значит только чтить, восхищеньем и признанием дарить, длЯ чего  еще  вовсе
не требуетсЯ женитьсЯ.
   - Ќу, хорошо, - сказал Њайер, окончательно успокоенный письмом,  -  это
уже дело другое. Ќо  пусть,  по  крайней  мере,  на  улицах,  за  кулисами
Њатильду не преследует, это все-таки ее  компрометирует!  Џускай,  если  у
него намерениЯ честные, домой приходит к нам.
   ‚от нескладный человек! •лебом крыс кормить,  чтобы  ночью  не  шумели,
заместо того чтобы кошку завести!
   Њатильда, само собой, поправилась в два днЯ, налилась, округлилась, как
спелое Яблочко, а помещик преспокойно стал в дом к ним ходить.
   Ќе будем трудитьсЯ его описывать, все равно нам не долго с ним знатьсЯ,
- спустЯ несколько месЯцев он уже за границу  укатил.  ‡а  ним  последовал
один банкирский сынок, потом другой помещик, а там четвертый,  пЯтый,  кто
их всех перечтет. € все большие  поклонники  искусства,  все  люди  милые,
приличные, - слова от них нескромного не услышишь. Њаменьке  они  целовали
ручку, с папенькой о разных умных вещах толковали,  а  дочкам,  приходЯ  и
уходЯ, кланЯлись так  почтительно,  будто  графинЯм  каким.  Џопадались  и
веселые молодые шутники среди них,  способные  даже  мертвого  рассмешить;
бывало, и на кухню заглЯнут с  Њайершей  почудить,  стрЯпни  ее  отведать,
блинок стЯнуть, - в общем, славные такие проказники.
   ’ри меньшие дочери тоже выросли и похорошели, - одна краше другой. Ѓыли
они погодки, по возрасту шли почти вплотную друг за дружкой. …два расцвела
девичьЯ их краса, в доме у Њайеров стало еще шумнее и многолюдней. Џрежнее
роскошество пошло, мотовство, легкомыслие,  беспрестанное  веселье;  самое
изысканное общество собиралось, что ни день: графы да бароны, аристократы,
банкиры и прочие важные господа.
   Џримечал, правда, наш Њайер, что на улице графы эти да  банкиры  делают
почему-то вид, будто не знакомы, и, даже с дочками его встречаЯсь, смотрЯт
мимо; но не привык он голову себе ломать над вещами неприЯтными, -  решил,
так, мол, у них принЯто, у важных господ.
   Џодрастала уже и младшаЯ. …й двенадцать исполнилось, и видно было,  что
красотой она еще затмит остальных. Џлатьице на ней было еще коротенькое  и
кружевные  панталончики;  сзади  двумЯ  плотными  полукружьЯми  на   плечи
опускались косы. ‚ертевшиесЯ  в  доме  обожатели  шутки  ради  то  и  дело
осведомлЯлись: "Ќу, когда же и тебе длинное платье сошьют?"
   Ќо в один прекрасный день редкое, нежданное посещение свалилось на г-на
Њайера. ‘ веселыми девицами как  раз  любезничала  стайка  бойких  молодых
людей; одного, лишнего, приставили к мамаше, развлекать.
   Џапенька же мух бил на стенках, и при каждом очень  уж  звонком  хлопке
кто-нибудь из дочек, к  вЯщему  его  удовольствию,  взвизгивал,  будто  от
испуга. ‚ это-то времЯ в дверь и постучали, а так как никто не  отозвалсЯ,
постучались еще  раз,  потом  еще.  Љто-то  из  веселой  компании  вскочил
отворить в полной уверенности, что там свой  брат  шутник,  вздумавший  их
разыграть.
   €ссохшаЯ старушечьЯ фигура в поношенном черном платье  предстала  перед
расфранченным обществом.
   ’ереза... Ќа оторопевшего Њайера даже икота напала.
   Ќе  удостоив  остальных  и  взглЯдом,  престарелаЯ  дева  безо  всЯкого
стеснениЯ направилась прЯмо к брату.
   „обрейший глава семейства  пришел  в  совершенное  замешательство.  —то
делать: предложить гостье сесть? Ќо  куда?  ђЯдом  с  кем-нибудь  из  этих
"merveilleux"? Џредставить ее веселой компании как сестру или притворитьсЯ
незнакомым? € с каждым ли из высоких гостей знакомить по  отдельности  или
сразу всех отрекомендовать как друзей дома?
   ‘ама ’ереза выручила его из затруднениЯ.
   - Ѓы нужны мне на несколько слов, - холодно, невозмутимо обратилась она
к нему.  -  …сли  можете  оставить  гостей  ненадолго,  проводите,  будьте
любезны, куда-нибудь, где мы им не помешаем.
   „овольный, что может увести сестру от своих благородных гостей,  папаша
Њайер ухватилсЯ за это предложение и растворил двери в дальние комнаты.
   ’олько они  вышли,  все  общество  разразилось  громким  смехом.  Њайер
поспешил увлечь ’ерезу подальше, - таким уж глупцом он не  был,  чтобы  не
понЯть: потешаютсЯ над старой барышней, живым обломком прошлого века.
   - ЏрисЯдьте, дорогаЯ сестрица. Ћ, какое счастье увидеть вас наконец...
   Ѓыл он сладок, как торговец лимонами.
   - џ не любезничать сюда пришла, - сухо возразила ’ереза, -  и  садитьсЯ
ради нескольких слов мне незачем. € стоЯ объЯсню. „ва года мы не видались;
вы за это времЯ заметно отдалились от  менЯ  и  жизнь  ведете  такую,  что
сблизитьсЯ опЯть мы едва ли когда-нибудь сможем.  ЋгорчениЯ  вам  большого
это, по-моему, не доставит, вот почему и решаюсь Я так сказать.  ’ак  вот,
четырех дочерей пустили вы уже по одной дорожке, и тут Я  молчу;  в  такие
дела лучше не мешатьсЯ. Ќе  перебивайте,  пожалуйста,  Я  не  в  пику  вам
говорю, вы сами себе хозЯин, поступайте как знаете. Ќо у вас  еще  младшаЯ
дочь растет,  и  той  двенадцать  уже,  скоро  невеста.  џ  не  сцены  вам
устраивать пришла, не хочу и рацеЯми надоедать о нравственности, о боге, о
религии да целомудрии девичьем, наподобие тех ханжей, над которыми великие
умы и баре знатные смеютсЯ. Ќе собираюсь и к  отцовскому  сердцу  взывать,
умолЯть: хоть в пЯтой сберегите, что потерЯли в четырех. Џотому  что  знаю
слишком хорошо: будь на то даже волЯ ваша, сил не хватит, а достанет силы,
так ума не наберетсЯ.
   Њайер, даже когда в лицо ему говорили такие вещи, только  улыбалсЯ,  до
того мЯгок был.
   - ЋбъЯсню вкратце, зачем пришла, чтобы не обременЯть  вас  долее  своим
присутствием. џ прошу - нет,  _требую_  отдать  младшую  дочь  мне.  џ  ей
строгое, добропорЯдочное воспитание дам, какое и подобает  девушке  нашего
сословиЯ. „уша эта еще не испорчена, еще в руце божьей, и Я  до  скончаньЯ
дней моих буду старатьсЯ добродетель ее сберечь, а от вас и прочих  членов
семейства ничего не желаю, кроме одного: оставьте всЯкие помыслы о ней,  и
да поможет мне господь в моем благом намерении. Ќе лишним считаю,  однако,
заметить, что не зрЯ Я сказала перед тем "требую". ‚ случае, ежели  бы  вы
паче чаЯниЯ отклонили мое предложение, Я перед  верховными  властЯми  буду
ходатайствовать удовлетворить его, а это вам мало  приЯтного  сулит,  ибо,
что касаетсЯ менЯ, Я и до самого примаса  [глава  венгерской  католической
церкви] готова дойти и перед ним  изложить  причины,  вынуждающие  менЯ  к
такому  шагу.  „олгих  размышлений  предложение  мое  не  требует,  но  до
завтрашнего утра дам вам все-таки  срок,  решайте.  …сли  к  тому  времени
дочери вашей не будет у менЯ, смело можете рассчитывать приобрести во  мне
врага упорнейшего. ѓосподь да смилуетсЯ над вашими прегрешениЯми.
   € с этими словами почтеннаЯ стараЯ дева повернулась и оставила дом.
   Џока была она у провожавшего ее Њайера перед глазами, в голове  у  него
словно все остановилось, ни одной мысли.  ‹ишь  после  ее  ухода  стал  он
приходить в себЯ. „евицы и кавалеры  всЯчески  потешались  над  внешностью
старухи, и шутки эти вернули  папаше  Њайеру  самообладание.  Ћн  принЯлсЯ
объЯснЯть, что ее сюда привело.
   - Ќи много, ни мало, как ”анни к себе забрать вознамерилась - навсегда,
насовсем.
   - Ћго! Ђх! Ћх! - раздалось со всех сторон.
   - € главное, почему, хотел бы Я знать. Џочему? —то  Я,  неправильно  ее
воспитываю? …сть разве какие  нареканиЯ  на  менЯ,  можно  менЯ  в  чем-то
упрекнуть? €ли не холю Я дочурок своих, как зеницу ока не  берегу?  ‘казал
им когда хоть словечко поперек? —то же  Я  -  мошенник,  аферист,  который
дурной пример своим детЯм подает и поэтому закон велит отобрать их у него?
Ќу вот вы, господа, что плохого можете сказать обо мне? ‚ор Я, может быть?
ђазбойник с большой дороги или фальшивомонетчик? Ѓогохульства вы  от  менЯ
слышите или в расточительстве можете обвинить?
   ’ак витийствовал он, красуЯсь перед гостЯми, расхаживаЯ  с  горЯчностью
по комнате, как по сцене: ни дать ни взЯть трагический герой.
   € разглагольствованиЯ его возымели в конце концов успех: юные  кавалеры
один за другим повыскакивали все из дома. ‚ угрозе ’ерезы  послышалось  им
нечто могущее затронуть их самих.
   ЌастоЯщее, однако, возмущение против ’ерезы вспыхнуло, лишь когда семьЯ
осталась одна. ‚сех потрЯсла эта из рЯда  вон  выходЯщаЯ  дерзость.  Ћх  и
змеЯ, ехидна, Язва, каких свет не создавал; пускай сунетсЯ еще, уж  мы  ей
намылим  шею,  лопатой  огреем,  метлой  поганой  погоним  баламутку   эту
противную.
   ‘ам Њайер совершенно вышел из себЯ. ѓнев не давал ему покоЯ,  гнал  вон
из дома: излитьсЯ хотелось кому-нибудь.
   Ѓыло у него еще по прежней службе трое  добрых  знакомых,  по  сю  пору
чиновников судебной палаты, дошлых законников, на чей  совет  слепо  можно
было положитьсЯ. „авно он их, правда, не видел, но тут пришло ему в голову
проведать всех троих  и  опередить  ’ерезу,  если  та  решит  вдруг,  чего
доброго, законную силу придать своей угрозе.
   Џервым  навестил  он  советника  мерца  -  круглолицего   добродушного
сорокалетнего холостЯка, который как раз гвоздику сажал у себЯ в садике.
   Њайер выложил ему свои жалобы. ђассказал,  какой  подлый  удар  готовит
’ереза, угрожающаЯ на него самому примасу заЯвить.
   ‘оветник  с  улыбкой  на  лице  слушал  его  сетованиЯ,  лишь   изредка
остерегаЯ, чтобы тот в пылу декламации не наступил на грЯдки, там  у  него
дельфиниум и целозиЯ  посеЯны,  когда  же  Њайер  кончил,  ответил  мЯгко,
успокоительно:
   - Ќе сделает этого ’ереза.
   "Ќе сделает?" - подумал  Њайер.  ќтого  ему  было  мало.  …му  хотелось
услышать: не сможет ничего сделать, права никакого не  имеет,  а  посмеет,
так оскандалитсЯ.
   мерц, однако, намеревалсЯ, видимо, еще множество  гвоздик  посадить  в
этот день, и Њайер решил лучше наведатьсЯ со своими жалобами к другому,  в
надежде на ответ более определенный.
   „ругой был г-н •ламек,  известный  адвокат,  человек  в  городе  весьма
уважаемый, но крайне сухой и практичный, однако же сам семейный, отец двух
дочерей и троих сыновей.
   •ламек  выслушал  с  профессиональным  терпением   все   изложенное   и
ответствовал тоном благожелательным:
   - ‘тоит  ли,  друг  мой,  с  сестрой  из-за  таких  вещей  препиратьсЯ.
‡агорелось ей, видите, дочь вашу к себе взЯть, ну и пусть берет, их и  так
довольно у вас; по себе знаю, что с тремЯ сыновьЯми и  то  мороки  меньше,
чем с дочерью одной. Ќе стал бы Я противитьсЯ ей на вашем месте.
   Њайер не вымолвил ни слова. ќтот совет ему еще меньше понравилсЯ, и  он
к третьему знакомому пошел.
   ’о был человек в его глазах самый достойный. €мЯ носил он венгерское  и
звалсЯ его благородием г-ном Ѓордачи. Ђсессор-криминалист судебной палаты,
Ѓордачи неимоверно груб бывал, когда рассердитсЯ, и всей  палатой  вертел,
как хотел.
   Џочтенного криминалиста нашел Њайер сидЯщим за грудой  судебных  актов,
ибо, закопавшись в какое-нибудь дело, асессор  -  такаЯ  уж  отличала  его
привычка - настолько сроднЯлсЯ с ним, что только им и  жил,  кипЯтЯсь  при
виде разных беззаконных каверз, бесстыдных подтасовок и  не  успокаиваЯсь,
пока не поможет все-таки выпутатьсЯ правой  стороне.  ‘лавилсЯ  он,  кроме
того, своей неподкупностью;  сующих  ему  золотой  выставлЯл  попросту  за
дверь, а с барыньками красивыми, кои прелестЯми своими  пытались  повлиЯть
на его мнение, вел себЯ с такой откровенной невежливостью, что  те  больше
ни о чем уж не отваживались справлЯтьсЯ у него.
   “видев входЯщего к нему Њайера, Ѓордачи снЯл очки, положил в  раскрытые
акты - заметить, где  остановилсЯ,  и  зычным  кучерским  басом  вскричал,
сопровождаЯ вопрос свой кабацкими кивками и подмигиваньем:
   - Ќу, что там еще, друг Њайер?
   ’от обрадовалсЯ обращенью "друг", хотЯ было оно у  асессора  обычнейшим
присловьем, - называл он так и помощника своего, и  гайдука,  и  тЯжущиесЯ
стороны, особенно когда бранил их.
   ‘ апломбом изложил Њайер все происшедшее и присел  даже,  не  дожидаЯсь
приглашениЯ, - совсем как в былые времена, когда были они сослуживцами.
   ѓоворЯ, не имел он обыкновениЯ глЯдеть в лицо собеседнику,  и  душевнаЯ
эта робость лишала его  преимущества  следить  за  действием  своих  слов.
Џоэтому Њайера страшно поразило,  когда  по  окончании  его  речи  Ѓордачи
гаркнул наисвирепейшим образом:
   - Ќу и зачем вы мне тут все это рассказываете?
   “ Њайера кровь в жилах застыла, он не знал, что  сказать,  только  губы
его беззвучно шевелились, как у качающейсЯ гипсовой фигурки.
   - Ђ?! - рЯвкнул его благородие г-н Ѓордачи еще оглушительней,  вплотную
подступив к несчастному клиенту и выкатываЯ устрашающе глаза.
   ЃеднЯга вскочил испуганно со стула, на который уселсЯ без приглашениЯ.
   - џ, осмелюсь доложить, совета пришел попросить и... и  заступничества,
- пролепетал он, чуть не плача.
   - —то такое?! ’ак вы полагаете, что Я еще заступатьсЯ намерен за вас? -
заорал асессор, будто глухому.
   - џ думал, что давнЯЯ та  симпатиЯ,  кою  вы,  ваша  милость,  изволили
некогда питать к дому моему... - пробормотал злополучный отец.
   - —то? - перебил его Ѓордачи. - Љ дому вашему? ’огда еще  он  приличным
домом был, а сейчас ‘одом  и  ѓоморра  ваш  дом,  на  все  четыре  стороны
распахнутый, любой лоботрЯс заходи. ‚ы дочек своих четырех с адским пеклом
сговорили, всем честным людЯм  в  поношение,  вы  -  юношества  городского
развратитель, чье имЯ всюду поминаетсЯ в стране, где только есть беспутные
сыновьЯ и беспутные отцы!
   ’ут Њайер залилсЯ слезами, твердЯ, что он-де ничего не знал.
   - Љакими дочерьми благословил вас господь, а вы опозорили  их  на  весь
свет. Ќевинность, любовь, спасенье души пустили в оборот, продавать стали,
с торгов сбывать тем, кто  побольше  предложит;  делать  глазки  на  улице
обучили их -  прохожих  завлекать;  смеЯтьсЯ,  улыбатьсЯ,  нежные  чувства
изображать к людЯм, которых они и видЯт-то первый раз; как врать  получше,
денежки чтобы повыманить у них!
   ЃеднЯга Њайер, запинаЯсь от рыданий, пробормотал, что думать  не  думал
такого никогда.
   - € вот еще одна дочка осталась у вас, последнЯЯ,  самаЯ  милаЯ,  самаЯ
красиваЯ. Љогда Я ходил к вам еще, она совсем крошкой была, и все особенно
любили ее, с колен не спускали. Џомните или забыли уже? € ее  тоже  теперь
хотите продать?  €  злитесь,  артачитесь,  отбиваетесь  всеми  правдами  и
неправдами, когда  особа  достойнаЯ  и  уважаемаЯ  хочет  спасти  ребенка,
невинность ее оградить от  растлителей,  душу  и  сердце  вырвать  из  лап
наглых, никчемных развратников, шатунов этих праздных, модников-свистунов,
фертиков набекрень, чтобы не увЯла, несчастной и презираемой не стала  при
жизни, проклЯтой и покинутой на смертном одре,  добычей  страха  и  ужаса,
геенны огненной там, за гробом! € вы ершитесь еще? Ќу, конечно;  ведь  вас
сокровища хотЯт лишить, которое за большие деньги продать  можно,  заранее
небось и прикинули уже: такую-то, мол, и такую-то цену  запрошу.  —то,  не
так?
   “ Њайера от смЯтениЯ и страха зуб на зуб не попадал.
   - ‚от что Я вам скажу, ежели способны вы еще внЯть  доброму  совету,  -
продолжал асессор неумолимо. - …сли  уж  желает  почтеннаЯ  ваша  сестрица
’ереза взЯть к себе дочь вашу ”анни, отдайте вы ее  безо  всЯких  условий,
сдайте ей на попечение миром, по-хорошему, а  опЯть  ершитьсЯ  будете,  до
суда дело доведете, Я, видит бог, сам упрЯчу вас этими вот руками!
   - Људа? - вскинулсЯ в испуге Њайер.
   Ђсессор замолчал от неожиданности, но тотчас нашелсЯ.
   - Људа? …сли с вашего ведома все это у вас творитсЯ,  в  исправительный
дом, вот куда, а без вашего ведома - так в сумасшедший!
   ‘ Њайера было довольно. Ћн  поклонилсЯ  и  пошел.  ‚ходную  дверь  едва
нашарил, на улицу вывалилсЯ,  пошатываЯсь.  "ќка,  успел  нагрузитьсЯ!"  -
пересмеивались зеваки.
   €так, посторонние уже ему говорЯт,  что  он  человек  непорЯдочный,  от
чужих доводитсЯ услышать, что его клЯнут, высмеивают, презирают, сводником
честЯт, который любовью своих  дочерей  торгует;  что  дом  его  вертепом,
местом развращениЯ юношества слывет.
   Ђ он-то думал, что лучше его на свете нет, что дом его всеми уважаем  и
почитаем,  что  дружбы  его  домогаютсЯ  наперебой.  Ќа  ум  пришло  даже,
пристойно ли ему теперь самому переступить этот порог.
   ‘ горЯ и не заметил он, как ноги сами его  принесли  к  маломлигетскому
[Њаломлигет - юго-восточнаЯ окраина  ЏожонЯ  в  то  времЯ]  озеру.  "Љакое
красивое озеро, - подумалось ему, - и сколько мерзких девчонок можно бы  в
нем утопить - и самому туда же, за ними следом!"
   Ћн поворотил обратно и поспешил домой.
   Ђ там все пересуды, да жалобы, да  сокрушеньЯ  продолжались  по  поводу
’ерезиного требованьЯ.
   ЊладшаЯ сестра из одних объЯтий в другие  переходила;  ее  прижимали  к
себе, целовали, будто оберегаЯ от страшного несчастьЯ.
   - ”анничка, беднЯжка! ’Яжеленько придетсЯ тебе у ’ерезы. “ нас служанке
и той легче.
   - —удесные деньки тебЯ там  ждут:  шить  да  вЯзать,  а  вечером  "—асы
благочестиЯ" [полное название: "—асы благочестиЯ истинному христинству  во
споспешествование"  (1828-1830)  -  известное  в  свое  времЯ  в   ‚енгрии
душеспасительное чтение] читать тетушке на сон грЯдущий.
   - ЏредставлЯю, как чернить она будет нас, пока  ты  совсем  от  нас  не
отдалишьсЯ, глЯдеть даже не захочешь!
   - Ђх, беднаЯ, она ведь и поколачивать еще вздумает тебЯ, стараЯ карга!
   - ЃеднЯжечка ”анни!
   - ЃеднаЯ моЯ деточка!
   - ЃеднаЯ сестричка!
   ‘овсем этими причитаньЯми ребенка растревожили  и  сошлись  наконец  на
том, что ”анни, буде отец и взаправду тетке ее порешит  отдавать,  скажет:
"Ќе хочу", - а остальные поддержат.
   ’ут как раз на лестнице послышались его шаги.
   ЏрЯмо в шлЯпе вошел он в комнату: в таких домах,  как  этот,  шапок  не
снимают.
   Ћн  знал,  что  все  смотрЯт  на  него.  €  что  лицо  у  него  слишком
расстроенное, чтобы их напугать.
   - ‘обирайсЯ, - ни на кого не глЯдЯ, сказал он ”анни. - Џальто и  шлЯпку
надень.
   - ‡ачем,  папа?  -  спросила  ”анни,  как  все  невоспитанные  девочки,
которые, прежде чем сделать, обЯзательно с вопросами будут приставать.
   - Џойдешь со мной.
   - Људа, папа?
   - Љ ’ерезе.
   ‚се принЯли изумленный вид. ”анни, теребЯ с опущенным глазами  какую-то
ленточку, робко молвила:
   - Љ ’ерезе Я не хочу.
   Ќа столе лежали разобранные пЯльцы.
   - —то ты сказала? - переспросил Њайер, наклонЯЯсь  к  дочке,  будто  не
расслышав.
   - џ к ’ерезе _не хочу_.
   - Ђх, вот как? Ќе хочешь?
   - џ дома хочу остатьсЯ с маменькой и сестричками.
   - ‘ маменькой и сестричками? € такими же, как они все, стать?
   € с тем взЯл дочь за руку и, не  успела  та  даже  испугатьсЯ,  так  ее
отколотил схваченной со стола боковинкой пЯльцев, что самому стало жалко.
   ‘естры бросились между ними, и кстати!  ‚се  боковины  обломал  об  них
папаша Њайер. Ќа жену пЯльцев уже  не  хватило,  и  ее  он  просто  двинул
кулаком, да так, что в угол отлетела.
   ‡аблаговременно и в надлежащих дозах примененное, средство это,  может,
и помогло бы, но так вышло из леченьЯ одно мученье.
   ‡а всю сию баталию Њайер  словечка  не  проронил,  только  Ярость  свою
вымещал, как вырвавшийсЯ из клетки зверь.
   Џотом рванул ”анни за руку и потащил, не прощаЯсь,  к  ’ерезе.  „евочка
всю дорогу плакала-заливалась.
   €збитые же дочери, едва за отцом  затворилась  дверь,  пожелали  ему  в
сердцах больше совсем не возвращатьсЯ. € пожелание это сбылось, потому что
с того днЯ Њайер в самом деле из Џожони исчез. Људа уж он подевалсЯ, что с
ним сталось, так  никто  и  не  узнал.  Ћдни  утверждали,  будто  в  „унай
бросилсЯ, другие - что за границу уехал. € долго  еще  возвращались  домой
разные путешественники с известием, будто видели, кто в ’урции,  а  кто  в
Ђнглии очень похожего на него человека.


        11. €‘Љ“‘€’…‹њ ‚Ћ •ђЂЊ…

                                 Ѓерет его диавол на весьма высокую гору и
                              показывает ему все царства мира и славу их и
                              говорит ему: все это дам тебе, если,  падши,
                              поклонишьсЯ мне. ’огда €исус говорит: отойди
                              от менЯ, ‘атана!
                                                         ‘вЯщенное писание

   ѓосподи боже! Ќасколько же легче богачам попасть в царствие небесное!
   ‚ какие только прегрешениЯ не впадает беднЯк, которые даже и не снились
богачу!
   ‘лыханное  ли  дело,   чтобы   богачи   воровали,   -   чтоб   инстинкт
самосохранениЯ толкнул их на этот  шаг,  предаваемый  проклЯтию  и  словом
божиим,  и  судом  людским?  ‘лыхано  ли,  чтобы  благородные  дамы  своей
невинностью за деньги поступались? Ќет. ќто грех  беднЯков:  дочек  бедных
людей.
   ‘  незапамЯтных  времен,  с  каких  только  ведомы  злато   и   любовь,
говорилось, что она - от бога,  а  злато  -  от  диавола.  €  редко  разве
божеское за диавольское продают? Ћчень часто. Ќо  позор  достаетсЯ  всегда
лишь тем, кто _продает_, а не тем, кто _покупает_.
   ‘кромна и старательна девушка? Ќе видела никогда вокруг иного  примера,
кроме доброты, терпениЯ и самоотречениЯ? ‘ердцем в добродетели  укрепилась
и краской заливаетсЯ от одного нескромного взглЯда? —иста  душой,  невинна
помыслами и неприступна в целомудрии своем?.. Ќу а если взнесет искуситель
на гору высокую и покажет мир изобильный  и  ненасытный  в  удовлетворении
радостей и наслаждений своих и скажет: "‘мотри, все это  дам  тебе,  если,
падши, поклонишьсЯ мне!" - много ль  найдетсЯ,  кто,  не  потерЯв  головы,
ответит: "Ћтойди от менЯ, ‘атана!" Ћсобенно ежели станом  строен  и  ликом
приЯтен искуситель. Ђ ведь всЯкому известно: упадешь - разобьешьсЯ,  да  и
по закону природы падают вниз только, а не вверх. € все-таки  сколько  же,
сколько их, _падших вверх_!


   ’ри года уже прошло с тех пор, как  ”анни  стала  жить  у  своей  тетки
’ерезы. Ќа юную, восприимчивую душу сильно повлиЯли эти годы.
   „авно замечено, что  хорошие  и  дурные  склонности  дремлют  в  сердце
человеческом рЯдом, в одной  колыбели.  Љакие  поощрЯютсЯ,  те  и  растут,
покидаЯ собратьев: педагогика рушит доктрины  краниологов  [краниологиЯ  -
наука о строении черепа; здесь подразумеваетсЯ теориЯ  о  предопределЯющем
значении  наследственности];  ”анни,  роднаЯ  сестра  печально  знаменитых
веселых девиц, стала образцом кротости и целомудриЯ. Ѓыть может, и  сестры
ее совсем иными стали бы, дай кто другое направление их душевному росту...
   Џоначалу строга и неумолима была с ней  ’ереза,  -  это  поломало  шипы
детской строптивости. Ќи  одного  промаха  девочке  не  спускала,  никаких
противоречий, самомалейшей прихоти не терпела;  все  ее  времЯ  до  минуты
расписала на разную работу, которую неуклонно с нее спрашивала. Ћт взглЯда
ее ничто не  могло  укрытьсЯ,  обмануть  эти  сурово-проницательные  глаза
просто нельзЯ было. Ћни насквозь видели девичью душу, - любаЯ сомнительнаЯ
мысль прозревалась еще в зародыше  и  вырывалась  с  корнем.  —то  делать,
сперва сорную траву надо выполоть, а потом уж цветы сеЯть.
   Људа как неприЯтна сухаЯ воспитательнаЯ метода  таких