        ѓенри „жеймс. ‚еселый уголок

---------------------------------------------------------------
     Џеревод Ћ. •олмской
     OCR: ‘ергей Џетров і http://www.chat.ru/~scbooks/
---------------------------------------------------------------


        I

     ‚се  менЯ спрашивают,  что  Я думаю обо  всем, что здесь вижу, - сказал
‘пенсер Ѓрайдон, - и  Я отвечаю  как могу, то есть либо  общим местом,  либо
совсем увиливаю от ответа, отделываюсь, короче говорЯ, первой чепухой, какаЯ
придет  мне  в  голову. Ќо длЯ них это невелик убыток.  ‚едь если б даже,  -
продолжал  он, - можно  было вот  так,  по  первому  требованию, взЯть да  и
выложить все свои мысли  на столь  обширную  тему,  так и тогда  эти "мысли"
почти навернЯка во всех случаЯх были бы о чем-то, что касаетсЯ менЯ одного.
     Ћн говорил это  Ђлисе ‘тавертон,  с которой вот уже почти  два  месЯца,
пользуЯсь  всЯким   удобным  случаем,  вел  подчас  долгие  беседы;   и  это
времЯпрепровождение и его склонность к нему, утешение и  поддержка, которую,
как  оказалось,   он  в  нем  черпал,  быстро  занЯли  первое   место  среди
удивительных неожиданностей, сопровождавших его столь запоздалое возвращение
в Ђмерику. Ќо здесь и все было длЯ него в какой-то мере неожиданностью, что,
пожалуй,  естественно,  -   ведь   он   так   долго  и  так  последовательно
отворачивалсЯ  от всего здешнего,  тем  самым даваЯ простор и времЯ длЯ игры
неожиданностей. Ћн  дал им больше тридцати  лет -  тридцать  три года, чтобы
быть точным, и они, как видно, повели свою игру в соответственном масштабе.
     Ѓрайдону  было двадцать  три года, когда он уехал из Ќью-‰орка, теперь,
стало быть, пЯтьдесЯт шесть лет - если только не считать прожитые  годы так,
как ему  часто хотелось это сделать после возвращениЯ  на  родину, - а тогда
получалось,  что  он  давно  превысил все  сроки, отпущенные  человеку.  €бо
понадобилась бы  добраЯ сотнЯ лет -  как он  часто говорил  и  себе  и Ђлисе
‘тавертон, - понадобилось бы еще более долгое отсутствие  из  родных  мест и
еще менее загруженное внимание, чтобы охватить все эти различиЯ, все новизны
и  странности и, главное, все  эти огромные перемены к лучшему  или худшему,
которые сейчас бросались ему в глаза, куда бы он ни посмотрел.
     Ќо   самым   удивительным  во  всех  этих  событиЯх   была   полнаЯ  их
непредсказуемость; он-то думал, что долгим - из  десЯтилетиЯ в десЯтилетие -
и всесторонним размышлением он достаточно подготовил себЯ к восприЯтию самых
резких перемен. Ђ теперь  он видел, что  ни к  чему не  подготовлен -  он не
встречал  того,  чего  с  уверенностью  ожидал,  и  находил  то,  чего  даже
вообразить  себе не  мог.  ‘оотношениЯ и ценности - все  перевернулось вверх
ногами. ’о неприглЯдное и устарелое,  чего он ожидал и что в  дни его юности
так оскорблЯло его рано пробудившеесЯ чувство красоты, теперь  приобрело длЯ
него  даже   какое-то  обаЯние,  тогда  как  все  "хваленое",   современное,
грандиозное,  прославленное,  с   чем   он   теперь   в  особенности   хотел
ознакомитьсЯ,  как и тысЯчи ежегодно устремлЯющихсЯ  в  Ђмерику простодушных
туристов,  именно  это  становилось  длЯ него  источником тревоги. Љак будто
всюду  вокруг  были  расставлены  капканы  с  приманкой,  котораЯ, когда  ее
раскусишь, вызывала крайне неприЯтное чувство, и  даже прЯмое  отталкивание,
меж  тем  как  неустанные его шаги  продолжали  нажимать все новые  и  новые
пружины. Љак зрелище это было, конечно, интересно,  но могло бы совсем сбить
с толку, если бы некаЯ высшаЯ  истина  не спасала  положенье.  ђуководимый с
самого начала  ее более ровным светом, Ѓрайдон, конечно, не ради  одних этих
"грандиозностей"  сюда  приехал,  да  и главным  образом  не  ради  них,  но
повинуЯсь побужденью,  не имевшему  с  ними ничего  общего,  - и,  чтобы это
установить,   не  требовалсЯ  какой-то  глубинный  анализ,  ответ  лежал  на
поверхности. …сли  выражатьсЯ  выспренне,  он  приехал, чтобы обозреть  свои
"владеньЯ",  к  которым  за  последнюю  треть  столетиЯ  не  приближалсЯ  на
расстоЯние  меньше чем в  четыре тысЯчи миль. …сли  же  выражатьсЯ не  столь
скудоумно,  он поддалсЯ  соблазну еще раз повидать свой  старый дом на углу,
этот "веселый уголок", как он обычно и очень ласково его называл, - дом, где
он  впервые увидел свет, где  жили и умерли многие члены  его семьи,  где он
проводил праздники  - эти отдушины  в его слишком  замкнутом школой детстве,
где он собирал редкие  цветы  дружеского  общениЯ  в  дни  его  замороженной
юности, -  дом, который уже так давно стал длЯ него чужим,  а теперь,  после
смерти двух братьев и  окончаниЯ  всех  прежних договоренностей,  неожиданно
целиком  перешел в его руки.  …му  принадлежал еще и  другой дом, не  столь,
правда, солидный, так как издавна было  принЯто в первую очередь расширЯть и
украшать "веселый уголок", посвЯщаЯ ему главные  заботы. ‘тоимость этих двух
домов и составлЯла  сейчас  главный капитал Ѓрайдона,  с доходом, который за
последние годы слагалсЯ из  арендной платы  и никогда не падал  разорительно
низко (именно в силу превосходного первоначального качества обоих строений).
Ѓрайдон  мог  по-прежнему жить  в …вропе  на  то, что приносили ему  эти два
нью-йоркских арендных договора, жить, как он привык до сих пор и даже лучше,
так  как  выЯснилось,  что  второй дом (длЯ  Ѓрайдона просто номер в длинной
цепочке домов  по  улице), за последний  год сильно  обветшавший,  можно  на
весьма  выгодных  условиЯх  подвергнуть кардинальной перестройке, котораЯ  в
будущем значительно повысит его доходность.
     €  тот дом  и другой  были "недвижимаЯ  собственность",  однако Ѓрайдон
заметил, что  после своего приезда сюда он больше чем когда-либо делал между
ними различие. „ом на улице - два высоко вытарчивающие корпуса в западной ее
части  -  уже  перестраивали,  перераспределЯЯ   его  площадь  на  множество
небольших квартир,  - несколько  времени  тому назад Ѓрайдон дал согласие на
такое  его превращение,  в  котором  он  сам, к  немалому  своему изумлению,
оказалсЯ способен принЯть  участие, и  порой, несмотрЯ  на полное отсутствие
предшествующего опыта,  тут же на месте  достаточно толково, а  иногда  даже
авторитетно  разобратьсЯ в  каком-нибудь практическом вопросе.  ‚сю жизнь он
прожил, повернувшись  спиной  к таким  занЯтиЯм  и  обратив лицо  к  другим,
совершенно иного порЯдка, и теперь он понЯть не мог, что это у него творитсЯ
в том отсеке сознаниЯ, в который он раньше никогда не проникал, - откуда это
внезапное  оживление  деловых  способностей  и  строительного   чутьЯ.   ќти
достоинства, столь обычные у тех, кто его теперь окружал, в  собственном его
организме до сих пор дремали - можно даже сказать, спали сном праведников. Ђ
теперь при  этой  великолепной осенней  погоде -  такаЯ  осень поистине была
благодеЯнием в столь непривлекательной  обстановке  - он  бродил по стройке,
упрЯмо преследуЯ что-то  свое и втайне волнуЯсь; ничуть не смущаЯсь тем, что
кое-кто  называл всю эту его затею мелочной и вульгарной;  готовый лазить по
лестницам,  ходить  по   переброшенным  через  пустоту  доскам,  копатьсЯ  в
стройматериалах,   делаЯ  понимающее  лицо;  в   общем,  задавать   вопросы,
добиватьсЯ объЯснений, стремЯсь действительно с толком разобратьсЯ в цифрах.
     ‚се  это забавлЯло,  даже  прЯмо  как-то зачаровывало  его и  тем самым
забавлЯло также и  Ђлису ‘тавертон,  хотЯ чаровало ее гораздо меньше. Ќо она
ведь  и  не ждала, как  он,  что  ее  материальное положение  от этих  затеи
улучшитсЯ, да еще в таких на удивление больших размерах.  Ѓрайдон  знал, что
ей и не нужно никакого лучшего положеньЯ, чем то, в котором  она была сейчас
в предзакатные часы  своей жизни - скромный  домик  на €рвинг-плейс, которым
она давно владела и который ухитрилась с бережной заботой сохранить за собой
во  все  времена  своего почти  непрерывного пребываниЯ в Ќью-‰орке. €  если
теперь Ѓрайдон знал дорогу к этому  домику лучше, чем  любой другой  адрес в
Ќью-‰орке среди  всех этих  чудовищно размноженных нумераций,  от  которых и
весь  город  как   бы   превращалсЯ   в  страницу   гроссбуха,  разросшуюсЯ,
фантастическую, всю  из прЯмых и  перекрещивающихсЯ под прЯмым углом линий и
цифр, - если он усвоил ради собственного утешениЯ привычку почти каждодневно
проходить по этой дороге,  то, пожалуй, больше  всего потому, что встретил и
распознал в дикой пустыне оптовости пробивающуюсЯ сквозь грубую обобщенность
богатства, силы и успеха маленькую тихую обитель, где и вещи и  тени (и те и
другие  одинаково легких очертаний) сохранЯли  отчетливость музыкальных нот,
пропетых высоким,  хорошо поставленным голосом,  и  где все было  проникнуто
бережливостью,  как  ароматом  сада.  …го  стараЯ  знакомаЯ   жила  одна   с
единственной своей горничной, сама обмахивала  пыль со  своих реликвий, сама
оправлЯла свои лампы и чистила свое столовое серебро. ‚ страшной современной
свалке она, если  могла,  отходила  в сторону, но смело  выступала  вперед и
пускалась  в бой, если  вызов был брошен "духу", тому самому духу, о котором
она потом  гордо  и  чуть  застенчиво  говорила Ѓрайдону  как  о духе лучших
времен, духе их общего, теперь уже далекого, допотопного социального периода
и  порЯдка.  Љогда было  нужно, она  пользовалась  трамваем,  этим кошмарным
вместилищем, в которое толпа на  улице рвалась с таким же  остервенением,  с
каким на море люди с  тонущего кораблЯ в панике рвутсЯ в лодки; когда бывала
вынуждена, она  с  непроницаемым лицом стоически  претерпевала все публичные
столкновениЯ  и испытаниЯ;  и  тем не менее  она со своей стройной фигурой и
какой-то обманчивой грацией,  на дававшей попЯть, кто это перед вами - то ли
молодаЯ и  хорошенькаЯ  женщина,  котораЯ  кажетсЯ  старше  из-за  пережитых
горестей, то ли более пожилаЯ, но хорошо  сохранившаЯсЯ, благодарЯ счастливо
усвоенному  ею  равнодушию ко  всему; она с  ее драгоценными упоминаниЯми  о
людЯх и событиЯх давних  дней, с ее рассказами о прошлом, в которые и он мог
кое-что вставить,  -  со всем этим она казалась ему прелестной, как бледный,
засушенный между  листами книги редкостный цветок,  и  даже  при  отсутствии
всЯких других радостей она одна  - так он чувствовал -  уже была достаточной
наградой  за  все  его  усилиЯ.  “ них было общее знание  -  их  знание (это
маленькое притЯжательное  местоимение постоЯнно было у нее на Языке), знание
образов другого временЯ, на которые у него наслоилсЯ жизненный опыт мужчины,
свобода бродЯги, удовольствиЯ,  измены, куски жизни, странные  и смутные длЯ
Ђлисы  ‘тавертон, - одним словом,  "…вропа" в  кавычках,  и которые, однако,
сейчас  опЯть встали из глубин,  незатемненные,  отчетливые  и любимые - при
одном только  беглом прикосновении  этого "духа",  с которым она никогда  не
разлучалась.
     Љак-то раз  она пошла вместе с ним поглЯдеть, как  растет его "доходный
дом",  и он водил ее  по доскам над  пустотой и  объЯснЯл ей  свои планы,  и
случилось, что  в ее присутствии у  него  вышел короткий,  но горЯчий спор с
производителем  работ  -  представителем  строительной  фирмы, взЯвшейсЯ  за
перестройку,  -  из-за невыполнениЯ  им  какого-то  условиЯ,  оговоренного в
контракте.  € Ѓрайдон  так решительно встал на защиту своих интересов  и так
Ясно доказал  свою правоту, что мисс ‘тавертон кроме того что во времЯ самой
дискуссии очень мило покраснела, радуЯсь его победе, но и после сказала ему,
правда, уже с несколько большей, чем всегда, дозой иронии,  что  он напрасно
столько  лет пренебрегал  истинным  своим  талантом.  …сли бы только  он  не
уезжал,  он   бы  вовремЯ  его  обнаружил  и  мог  бы   опередить  создателЯ
небоскребов. …сли б только он не уезжал, он, без сомнениЯ, поднЯл бы с лежки
какого-нибудь нового архитектурного зайца и в погоне за ним напал на золотую
жилу.  ‚ ближайшие  дни  он  часто вспоминал эти слова, их  тихий серебрЯный
звон,  прозвучавший в  лад с  самыми странными  и глубокими из  его нынешних
надежно запрЯтанных и тщательно заглушенных внутренних колебаний.
     Џримерно  через  две  недели  оно  начало  поЯвлЯтьсЯ,  возникло  вдруг
совершенно неожиданно, это странное и бессмысленное чудо; просто встретилось
ему  -  в  таком  образе   он  воспринимал  это  Явление,  немало   все   же
заинтересовавшее   и  взволновавшее   его,  -   как  могла   бы  встретитьсЯ
какаЯ-нибудь страннаЯ фигура, неизвестный  ему квартирант на повороте одного
из полутемных коридоров в пустом доме.  Џричудливое  это сравнение не  шло у
него из ума, а он еще  заострил его подробностЯми - представил себе, как  он
распахивает  дверь,  за  которой,  он  знал, никого нет, дверь  в  пустую  и
запертую комнату, и вдруг видит, подавлЯЯ внезапный  испуг, что там на самой
середине стоит кто-то  прЯмой и высокий и пристально смотрит на него  сквозь
полумрак.
     Џосетив строЯщийсЯ дом,  Ѓрайдон  со своей спутницей  пошли  посмотреть
также  и  другой,  который  всегда считалсЯ лучшим  из двух  и  в  восточном
направлении по  той же улице, столь обезображенной и оскверненной в западной
ее части, образовывал один из углов -  действительно  "веселый уголок"  -  с
пересекающим ее более консервативным проспектом. ќтот проспект,  как сказала
мисс ‘тавертон, не оставлЯл еще претензий на бонтонную внешность,  но старые
его обитатели  большей частью умерли, старых  фамилий  уже никто не  помнил,
только  кое-где, то  тут, то там,  проскальзывала иной раз какаЯ-то  смутнаЯ
ассоциациЯ, вроде того  как  ветхий старик, задержавшийсЯ допоздна на улице,
которого можно случайно встретить и за которым  хочетсЯ по доброте сердечной
присмотреть  и последить,  пока  он не  будет снова  водворен  под  надежный
домашний кров.
     Ќаши друзьЯ вошли вместе; он открыл дверь своим ключом, так как, по его
словам, предпочитал оставлЯть  дом пустым, имеЯ на то свои причины, и только
сговорилсЯ с одной женщиной, живущей неподалеку, что она будет  приходить на
час  каждый  день - растворЯть  окна, подметать  и стирать пыль. “  ‘пенсера
Ѓрайдона действительно были  свои причины, и  он все отчетливее их сознавал;
каждый раз,  когда он сюда приходил, они казались ему все убедительнее, хотЯ
он и не назвал  их  сейчас своей спутнице, также как и не  стал ей говорить,
как часто, как прЯмо до нелепости  часто он приходил сюда. Ќа  этот  раз  он
только показал ей, пока  они проходили по просторным и голым комнатам, какаЯ
абсолютнаЯ пустота  царит  здесь везде, так  что кроме половой  щетки миссис
Њелдун, прислоненной в  углу, нигде во всем доме, сверху донизу, не найдетсЯ
ничего,  способного привлечь грабителЯ. Њиссис  Њелдун как  раз оказалась  в
доме - она многоречиво приветствовала посетителей, провожаЯ их из  комнаты в
комнату, распахивала ставни, поднимала оконные  рамы - все длЯ того, как она
поЯснила, чтобы  они  сами  увидели, как мало  тут есть  чего видеть.  „а  и
правда,  собственно, нечего  было видеть  в этой огромной  мрачной  раковине
дома, и, однако, самое расположение комнат  и соразмерное тому распределение
пространства, весь  этот стиль, говоривший  о другой эпохе, когда люди более
щедро отмерЯли себе место длЯ жизни, все это длЯ хозЯина было как бы голосом
дома и мольбой о защите и, конечно, трогало  его, как в устах старого слуги,
всю жизнь  ему  посвЯтившего,  просьба о рекомендации или  даже о пенсии  на
старость лет.  Ђ тут еще замечанье миссис Њелдун,  сказавшей вдруг,  что как
она ни рада служить ему любой дневной работой, но  есть просьба, с  которой,
она  надеетсЯ, он  никогда  к  ней  не  обратитсЯ.  …сли  бы  он захотел  по
какой-либо причине, чтобы она  пришла сюда после наступлениЯ темноты, она бы
ответила - нет уж, извините, об этом попросите кого-нибудь другого.
     ’от факт,  что здесь нечего было видеть, по мнению миссис Њелдун, вовсе
не  означал,  что  здесь так  уж никогда  и  нельзЯ  ничего  увидеть, и  она
откровенно  заЯвила  мисс  ‘тавертон,  что  недопустимо  же   требовать   от
порЯдочной женщины - ведь правда же, недопустимо? - чтобы она лазила по всем
тем  верхотурам  в  недобрые  часы  днЯ. ѓаз  и  электричество были  в  доме
выключены,  и  миссис  Њелдун  нарисовала  действительно устрашающую картину
перспективных своих блужданий по большим серым комнатам - да ведь  и сколько
же  их  тут!  - при  свете  мерцающего  огарка. Њисс  ‘тавертон встретила ее
справедливые  протесты  улыбкой  и заверением, что сама  она тоже ни  в коем
случае не  пошла бы на такую  авантюру. ‘пенсер Ѓрайдон  сперва  помалкивал:
вопрос о "недобрых часах" в  его старом доме успел стать очень серьезным длЯ
него.  Ћн и сам недавно начал уже  "лазить" тут кое-где и очень хорошо знал,
длЯ каких  целей три  недели  тому  назад спрЯтал  пачку  свечей  поглубже в
выдвижном Ящике красивого старого буфета издавна стоЯвшего в глубокой нише в
столовой как неотъемлемаЯ ее принадлежность. ’еперь  он только посмеЯлсЯ над
своими  собеседницами, однако  тут же переменил  тему разговора;  во-первых,
потому, что его  смех  даже  и сейчас, казалось, будил странное эхо, как  бы
сознательный  человеческий  отклик  (он  даже  не  знал,  как   точнее   это
определить), которым пустота и мрак отвечали на каждый произведенный им шум,
когда  он бывал в доме один,  а во-вторых, потому,  что ему показалось,  что
Ђлиса  ‘тавертон  вот-вот спросит  его,  осененнаЯ  каким-то прозрением,  не
случалось  ли  ему уже  раньше  бродить здесь  в  ночную  пору.  Љ некоторым
прозрениЯм  он  еще  не  был  готов  и,  во  всЯком  случае, сейчас  успешно
предотвратил дальнейшие расспросы до тех пор. пока миссис Њелдун не покинула
дом, проследовав куда-то далее по своим делам.
     Љ  счастью, в  этом столь освЯщенном воспоминаниЯми месте у  Ѓрайдона с
мисс ‘тавертон  нашлось много такого, о чем можно было свободно и откровенно
поговорить,  так  что сразу  был  высказан  целый  ворох  соображений,  чему
положила начало она сама, проговорившаЯ, оглЯдевшись с тоской вокруг:
     - Ќо, надеюсь,  вы не хотите сказать, что от вас ждут, чтобы вы  и этот
дом развалили на куски?
     Ћн быстро ответил с вновь вспыхнувшим гневом: конечно, они именно этого
и ждут  и  пристают  к нему  каждый день  с  назойливостью людей, решительно
неспособных понЯть,  что  человек  должен иногда  совершать  и  бескорыстные
поступки.  ќтот  дом, вот  такой как  он есть,  пробуждает в  нем  интерес и
радость -  он даже не может выразить до какой степени! ‚едь есть же все-таки
еще и  другие ценности,  кроме этой окаЯнной  арендной платы,  ну,  и короче
говорЯ, короче говорЯ...
     ’ут его перебила мисс ‘тавертон.
     - Љороче говорЯ,  - подхватила она, - вы так хорошо заработали на вашем
небоскребе, что теперь, живЯ в роскоши на это неправедно добытое  богатство,
можете позволить  себе иногда  и  проЯвить чувствительность. - ‚ ее  улыбке,
обращенной  к  нему,  и в  словах была  все  та же  особеннаЯ мЯгкаЯ ирониЯ,
ощутимаЯ  в доброй половине  всех ее высказываний  и происходЯщаЯ  именно от
богатства  ее  воображениЯ,  а  не  так, как у  многих людей из  "общества",
которые тщатсЯ завоевать  репутацию остроумцев с помощью дешевых  сарказмов,
свидетельствующих лишь о полном отсутствии у них остроумиЯ. …му было приЯтно
знать,  что в эту самую  минуту, когда он после короткого колебаниЯ ответил:
"„а,  вы  правы; точно так это и  можно выразить!" - ее воображение все-таки
отдаст ему справедливость. Ћн объЯснил,  что, если  б даже он ни доллара  не
получил  с  того другого  дома, он  все же любил бы этот, и рассказал кстати
более подробно, пока  они еще медлили в  доме, бродЯ  по комнатам, как здесь
всех озадачивает его поведение, настолько, что кажетсЯ им какой-то нарочитой
мистификацией.
     Ћн говорил, как ценно  длЯ  него  оказалось  то, что  он вычитал  здесь
просто из вида стен,  из формы комнат, из тех звуков, которыми пол отзывалсЯ
на шаги, из ощущениЯ в ладони отделанных серебром шаровидных ручек на дверЯх
из  красного  дерева -  ведь  точно так же  совсем  недавно их  сжимали руки
умерших; короче говорЯ, перед ним встали семьдесЯт лет жизни, представленные
всеми этими вещами, летопись почти  трех поколений, считаЯ дедушку,  который
умер  здесь, и,  наконец,  неосЯзаемый пепел  его, ‘пенсера  Ѓрайдона, давно
угасшей  юности,  еще  парЯщий  в  этом самом воздухе,  как микроскопические
мошки. Ћна слушала  молча, будучи из тех  женщин, которые умеют  дать иногда
проникновенный  ответ,  но совершенно не  способны  болтать. Џоэтому  она не
выпускала в  воздух  тучи  слов;  соглашатьсЯ, одобрЯть  и,  в  особенности,
поддерживать  она умела  и без этого.  ’олько  под конец  она чуть  забежала
вперед, сказала капельку больше, чем он сам выговорил:
     - „а и почем знать? ‚ конце концов, может  быть, вы сами захотите в нем
пожить...
     ќто его разом одернуло, так как было собственно не то, что он думал, во
всЯком случае, не в том смысле, какой она вкладывала в эти слова.
     - ‚ы считаете, Я мог бы ради всего этого совсем остатьсЯ здесь?
     - Ќу, имеЯ такой  дом...  - Ќо у нее хватило  такта не  докончить  свою
мысль, в этом как раз и сказалась  ее неспособность просто болтать. „а и как
мог бы  кто-нибудь с каплей разума в голове требовать, чтобы кому-то другому
вдруг ни с того ни с сего захотелось жить в Ќью-‰орке?
     - „а нет, отчего же, - сказал он, -  Я мог бы жить здесь (в юности была
же у менЯ такаЯ возможность), мог бы все эти годы  провести здесь. ’огда все
было бы  иначе и,  наверно, достаточно  "забавно".  ‚прочем, это уже  другое
дело. Ђ знаете, что самое забавное во  всем этом  - Я хочу  сказать,  в моей
извращенности,  в моем  отказе согласитьсЯ на выгодную сделку? ќто то, что у
менЯ  длЯ такой позиции нет никаких разумных оснований. „а, никаких резонов.
ђазве вы не видите, что, будь у менЯ в этом деле хоть какой-нибудь резон, он
бы  непременно  толкал менЯ  в  противоположную  сторону и неизбежно был  бы
нацелен на доллары?  ‡десь вообще не существует иных резонов, кроме доллара.
’ак пусть же у нас не будет совсем никаких резонов - даже призрака их.
     Ћни  к этому времени уже спустились  в холл, готовые к уходу, но с того
места, где они стоЯли, через открытую дверь видно было  далеко - в большой и
квадратный главный  зал  с его почти античной прелестью  широких  простенков
между окнами. …е  взглЯд, устремленный туда, снова обратилсЯ к более близким
предметам и на мгновение встретилсЯ с его взглЯдом.
     - Ђ вы уверены, что чей-то призрак не послужит скорее всего?..
     Ћн прЯмо кожей почувствовал, что бледнеет. Ќо дальше  у них на этот раз
не пошло. Ћн ответил чем-то средним между свирепым взглЯдом и усмешкой.
     -  Ђ,  призраки!  €х, конечно,  в  доме должно быть полным полно! џ  бы
стыдилсЯ, если  б  было не так. ЃеднаЯ  миссис Њелдун  права, поэтому Я и не
просил ее ни о чем больше, как только заходить.
     ‚зглЯд мисс ‘тавертон опЯть ускользнул, и было Ясно, что мысли, которых
она не произнесла, все же  проходЯт в  ее мозгу. „аже в ту минуту, когда она
глЯдела  вдаль,   в  ту  прекрасную  большую  комнату,  она,   может   быть,
представлЯла себе, как  там  что-то  густело  и уплотнЯлось. “прощенное, как
посмертнаЯ маска, снЯтаЯ с красивого лица, оно производило на мисс ‘тавертон
странное  впечатление -  как  если  бы  на  этом гипсовом  слепке, в  навеки
неподвижных чертах, шевельнулось вдруг какое-то выраженье.  Ќо каковы бы  ли
были ее мысли, вместо всего этого она изрекла расплывчатую банальность:
     - …ще если б он  хоть был обставлен и в нем  бы жили!.. - Љазалось, она
подразумевала, что,  если бы дом был обставлен, Ѓрайдон не  так отрицательно
отнессЯ  бы к мысли о возвращении. Ќо,  сказав, она тотчас  быстро прошла  в
переднюю,  как будто хотела  оставить эти слова  позади себЯ, а  в следующую
минуту  Ѓрайдон открыл парадную  дверь,  и  вот  они уже  стоЯли  вместе  на
ступеньках.  ‡атем он запер дверь, и, пока  он прЯтал ключ обратно в карман,
поглЯдываЯ направо и  налево  по улице, у  них  было времЯ  приспособитьсЯ к
натиску  более  жесткой реальности  Џроспекта  -  это напомнило ему,  как  в
пустыне солнце  набрасывалось на путника в тот  миг,  когда  он  выходил  из
какой-нибудь египетской гробницы. Ќо, прежде чем сойти с крыльца, он все  же
рискнул произнести свою уже заготовленную реплику на ее последние слова.
     - „лЯ менЯ в нем и сейчас живут. „лЯ менЯ он и сейчас обставлен.
     € ей легко было сочувственно и деликатно вздохнуть в ответ.
     - Ђх, да! Љонечно...
     ‚едь   его  родители   и  любимаЯ  сестра,  не  говорЯ  уже  о   других
многочисленных  родственниках,  прожили  в  этом  доме  свой  земной  срок и
встретили свой конец  -  это,  разумеетсЯ,  была  неизгладимаЯ  жизнь в  его
стенах.
     €менно  через  несколько дней  после  этого, во  времЯ очередной  почти
часовой беседы с мисс ‘тавертон,  Ѓрайдон и жаловалсЯ ей на  слишком лестное
любопытство  окружающих относительно  его  мнениЯ о  Ќью-‰орке.  Ђ он еще не
составил себе  никакого  мнениЯ, которое было бы прилично высказать;  что же
касаетсЯ того,  что он "думает" - доброе или недоброе - обо всем,  что здесь
видит,  то  сейчас  у него  есть только  одна тема  длЯ размышлений. €  это,
конечно,  чистейший  эгоизм, а кроме того,  если ей  угодно,  даже  какаЯ-то
извращеннаЯ  одержимость. Ћказалось,  что  с чего бы  он ни  начал, в  конце
концов  непременно возвращалсЯ  к вопросу,  чем он  сам лично мог  бы  здесь
стать, какую бы вел жизнь и что бы из него вышло, если б он не бросил  все в
самом  начале. €,  признаваЯсь впервые в своей поглощенности этими  нелепыми
рассуждениЯми -  что,  конечно,  тоже  указывало на  привычку  слишком много
думать   о  себе,   -   он   тем   самым   подтверждал  свою   неспособность
заинтересоватьсЯ  чем-либо другим, ответить на призыв какой-либо объективной
реальности.
     - —то она, эта здешнЯЯ жизнь, сделала бы из менЯ, что она сделала бы из
менЯ?  - твержу Я все времЯ  по-идиотски. Љак будто это можно знать! џ вижу,
что она сделала  с десЯтками людей, с которыми Я встречаюсь, и  что-то прЯмо
болит у менЯ внутри, прЯмо нестерпимо менЯ мучит при мысли, что из менЯ тоже
могли что-то сделать.  ’олько Я не знаю что, и тревога и маленькаЯ Ярость от
любопытства, которое ничем  нельзЯ утишить, опЯть приводЯт мне на памЯть то,
что Я  испытал раз  или два, когда решал - по разным причинам - сжечь важное
письмо нераспечатанным. Љак Я потом  жалел, как ненавидел себЯ - да, и Я так
никогда и не узнал, что было в письме. ‚ы можете, конечно,  сказать, что это
мелочь...
     - џ  не считаю, что  это мелочь,  -  очень серьезно  перебила его  мисс
‘тавертон.
     Ћна  сидела у камина, а он беспокойно шагал  перед ней  взад  и вперед,
делЯ   вниманье  между  рассказом  об   интенсивности  своих  переживаний  и
рассеЯнным разглЯдыванием  сквозь монокль милых  маленьких  вещиц  у нее  на
камине.  …е вмешательство  заставило  его на  миг  остановить  на  ней более
пристальный взглЯд.
     -  Ќе беда, если  бы и считали! -  Ћн  все-таки рассмеЯлсЯ. - ќто же  в
конце концов только сравненье, чтобы  поЯснить, что Я  сейчас чувствую. ‚едь
если бы Я  не настоЯл  тогда с юношеским  упрЯмством  на  своем,  по  общему
мнению,  противоестественном выборе -  и это, можно сказать,  почти что  под
угрозой отцовского проклЯтьЯ; если  бы  Я там, за океаном, не продолжал идти
по своему пути изо днЯ в  день без сомнений, без колебаний, а главное,  если
бы все это не было мне так по душе и Я это так не любил и не  гордилсЯ собой
с таким бездонным юношеским самомнением - так вот представьте себе, если  бы
все  это, что Я сейчас описал,  вовсе  бы  не осуществилось, а осуществилось
что-то совсем другое, ведь  должно  же было оно как-то совсем иначе повлиЯть
на мою жизнь и даже на мою  личность. Њне  надо было  оставатьсЯ здесь, если
возможно, а Я был слишком молод и в двадцать три года не мог рассудить, pour
deux  sous  [*•отЯ бы совсем попросту (франц.)], возможно  ли это. …сли бы Я
подождал, то, может быть, увидел бы, что возможно, и тогда, живЯ здесь, стал
бы  со  временем  более  похож на этих молодцов,  которых здешнЯЯ жизнь  так
крепко  ковала,  что они  стали  весьма остры. Ќе  то  чтобы  Я  так  уж ими
восхищалсЯ, нет, их привлекательность длЯ менЯ или привлекательность длЯ них
чего-либо,  кроме голой  наживы, сейчас не идет  и  делу.  Њне только  важно
понЯть, не упустил ли Я  со всем этим  какого-то  другого - фантастического,
однако вполне возможного развитиЯ моей личности.  Њне все чудитсЯ, что тогда
где-то глубоко во мне таилось какое-то мое alter ego [*‚торое Я (лат.)], как
расцветший цветок таитсЯ в тугом бутоне, и что Я избрал такой путь,  перенес
его в такой климат, который загубил его раз и навсегда.
     -  €  вы  все гадаете, каков он  был бы, этот  цветок,  - сказала  мисс
‘тавертон. - €  Я тоже, если  хотите знать. џ верю в ваш цветок. џ чувствую,
он был бы великолепный, большой, грандиозный.
     -  ‚от, вот,  именно грандиозный, - откликнулсЯ ее  гость. -  Ђ  заодно
уродливый и отвратительный.
     - ‚ы сами  в это не верите, - возразила она. - …сли б верили, не гадали
бы о нем все времЯ. Џросто знали бы, и все. Ќет, вы чувствуете другое, - это
что тогда у вас была бы сила. € Я тоже это чувствую.
     - џ бы нравилсЯ вам такой?
     Ћна чуть помедлила с ответом.
     - Љак вы могли бы мне не нравитьсЯ?
     -  Џонимаю.  џ нравилсЯ бы вам такой. ‚ы  предпочли бы  менЯ  в обличье
миллиардера.
     Ћна просто повторила свой первый ответ:
     - Љак вы могли бы мне не нравитьсЯ?
     Ћн все  еще  стоЯл перед  ней - эти слова  как будто удерживали  его на
месте.   Ћн  понЯл  их,  понЯл   все,  что  было  в  них  заключено,  -  это
подтверждалось уже тем, что он никак иначе на них не реагировал.
     - Џо крайней мере, Я теперь понЯл, что Я собой представлЯю, - продолжал
он  так же просто, - обратнаЯ сторона  медали достаточно Ясна. Џримером Я ни
длЯ  кого  служить не  мог; боюсь,  что  во  многих  кругах мне и  в  звании
порЯдочного  человека  готовы  отказать.  џ  бродил  по  странным  тропам  и
поклонЯлсЯ странным  богам, и  вы,  наверно, часто думали, да  ведь вы мне в
этом  сами  признались,  что  все  эти  тридцать  лет Я  вел  эгоистическую,
легкомысленную, недостойную жизнь. € вот видите, что она из менЯ сделала.
     Ћна помедлила, улыбнулась ему.
     - Ђ вы видите, что она сделала из менЯ.
     -  Ћ,  вы из тех людей, которых ничто  не может изменить. ‚ы  родились,
чтобы стать  тем, что  вы есть  -  в любом месте  при любых условиЯх; вы  то
совершенство, которого ничто  не может запЯтнать. € разве  вы не  понимаете,
что, не будь  моего  изгнаниЯ, Я не ждал  бы так  долго?..  - Ћн запнулсЯ от
какого-то внутреннего укола в сердце.
     - Џо-моему, главное, что надо понЯть, - проговорила она  после паузы, -
это то, что все  это ничему не  помешало. ќто не помешало вам в конце концов
оказатьсЯ  здесь.  ќто не помешало  всему,  что  сейчас  происходит.  ќто не
помешало вам сказать... - ’ут и она запнулась.
     Ќо ему хотелось разобратьсЯ во  всем, что могло таитьсЯ в ее сдержанном
волненье.
     - Њожет  быть, вы  считаете - это ужасно! -  что Я уж лучше и  быть  не
могу, чем был до сих пор?
     -  Ќет,  нет!  ‘овсем  вы не такой. - Ћна  встала  со стула  и  подошла
поближе. - Ќо мне все равно! - Ћна улыбнулась.
     - ’о есть, по-вашему, Я не так уж дурен?
     Ћна подумала.
     -  …сли Я  это скажу, вы мне поверите?  ’о  есть будет ли  это длЯ  вас
решеньем того вопроса, который  вас  так мучит? - Ќо,  как бы прочитав в его
лице, что он с чем-то не согласен, что у  него, видимо,  есть какаЯ-то идеЯ,
может быть, абсурднаЯ, но  от  которой он сейчас не склонен  отказатьсЯ, она
закончила: - Ђх,  вам тоже все  равно, но совсем по-иному  - вам все  равно,
потому что вас ничто не интересует, кроме вашей собственной особы.
     ‘  этим  ‘пенсер  Ѓрайдон согласилсЯ  - да  это же и было  то,  что  он
постоЯнно твердил. Ќо он внес существенную поправку.
     - ’олько он - это не Я. Ћн до такой степени другой человек.  Ќо Я  хочу
его увидеть. € Я могу. € увижу.
     €х глаза  встретились на минуту, и что-то в ее взглЯде  подсказало ему,
что она  разгадала странный смысл его  слов. Ќо ни он, ни  она  больше никак
этого не выразили, и ее очевидное пониманье - без возмущенного протеста, без
дешевой иронии - тронуло его глубже, чем что-либо другое до сих пор, так как
тут же  на месте создавало  длЯ  его придушенной извращенности  что-то вроде
воздуха,  которым уже можно  было дышать. Ћднако вслед за  этим  она сказала
такое, чего он уж никак по ожидал:
     - Ќу да, Я же его видела.
     - ‚ы?..
     - џ видела его во сне.
     - Ђх, во сне!.. - ќто как-то принижало все, что он говорил раньше.
     - Ќо два раза подрЯд, - продолжала она. - џ видела его, как сейчас вижу
вас.
     - ‚ам снилсЯ тот же самый сон?..
     - „важды, - повторила она. - Ќу в точности тот же самый.
     ќто уже больше ему понравилось, потому что отчасти ему льстило.
     - ‚ы так часто видите менЯ во сне?
     - „а не вас - его! - Ћна улыбнулась.
     Ћн опЯть обратил на нее испытующий взглЯд.
     - ’ак  вы должны  все  о  нем знать. -  €, видЯ,  что  она не отвечает,
добавил: -Ќу и на что же он похож, этот негодЯй?
     Ћна колебалась, но  он так  сильно напирал на нее, что  она,  не  желаЯ
уступать  по каким-то  своим  собственным  причинам, вынуждена была  в конце
концов прибегнуть к уловке.
     - џ вам скажу как-нибудь в другой раз, - проговорила она.

        II

     €менно  с этих пор он начал обретать  длЯ себЯ источник  силы и тонкого
наслаждениЯ  и даже каких-то, казалось бы, несоразмерных со здравым  смыслом
тайных  и   потрЯсающих  волнений  в  той   особой  форме  подчинениЯ  своей
одержимости, котораЯ у него к  этому времени сложилась: и соответственно он,
чем дальше,  тем чаще,  стал  прибегать  к этой своей способности, считаЯ ее
теперь огромным преимуществом.
     ‚  эти  последние недели он, собственно, только  ради  того и жил,  ибо
настоЯщаЯ  жизнь  в его  восприЯтии начиналась лишь после  того,  как миссис
Њеддун удалЯлась со сцены, и он, обойдЯ  весь  просторный дом от  чердака до
подвала  и убедившись,  что он здесь  один, чувствовал  себЯ наконец  полным
хозЯином; и тогда, по собственному  его молчаливому определению, он отпускал
поводьЯ.  …му случалось иногда приходить и два раза в день. €з всех  дневных
часов  он  предпочитал  тот, когда  по углам уже  копитсЯ темнота - короткие
осенние  сумерки; это было то времЯ, на  которое он больше всего  -  опЯть и
опЯть - возлагал надежды. ’огда он мог, как ему казалось, более дружественно
бродить и ждать,  медлить и слушать, чувствовать свое сторожкое  вниманье  -
никогда  еще  оно  не было  таким  сторожким!  -  на  пульсе  огромного  уже
темнеющего  дома; он  любил этот час, когда еще не  зажигают ламп,  и  жалел
только, что ему не дана власть сколько-нибудь продлить эти тускло сумеречные
минуты. Џозже,  обычно ближе к двенадцати, он приходил опЯть, но на этот раз
длЯ  довольно   долгого  бдениЯ.  Ћн  совершал  обход  со  своим   мерцающим
светильником, шел медленно,  держал  его высоко, чтобы свет  падал как можно
дальше, и  больше всего  радовалсЯ, когда  открывалась какаЯ-нибудь  далекаЯ
перспектива -  анфилада  комнат  или переходы и  коридоры, - длиннаЯ  прЯмаЯ
дорожка,  удобный случай показать себЯ длЯ тех, кого  он как будто приглашал
ЯвитьсЯ. Ћказалось,  что  он  мог  свободно предаватьсЯ  этим  занЯтиЯм,  не
вызываЯ  ничьего любопытства;  никто о  них даже  не догадывалсЯ. „аже Ђлиса
‘тавертон,  котораЯ к  тому  же  была идеалом  такта,  полностью их себе  не
представлЯла.
     Ћн входил и выходил со спокойной уверенностью хозЯина, и случайность до
сих пор ему благоприЯтствовала,  так как если толстый постовой с Џроспекта и
видел  иной  раз,  как  он приходил в  половине  двенадцатого, то, во всЯком
случае,  насколько Ѓрайдону было  известно, никогда  еще не  видел,  как  он
уходил  в два часа ночи. ‚ ноЯбрьской ночной прохладе  он совершал свой путь
пешком и регулЯрно поЯвлЯлсЯ здесь к концу вечера, и это ему так же нетрудно
было осуществить, как после обеда в гостЯх или в ресторане пойти в свой клуб
или  в гостиницу, где  он остановилсЯ. Ђ  если он  обедал в  клубе  и уходил
попозже вечером, то всЯкому было Ясно, что он идет к себе в  гостиницу; если
же  он  выходил,  проведЯ  большую  часть  вечера  у  себЯ в гостинице,  то,
совершенно очевидно, только длЯ того, чтобы пойти в свой клуб. Ћдним словом,
все было легко  - все было в заговоре с ним, все  помогало и способствовало;
даже  в напрЯженности  его  ночных бдений  было,  видимо, что-то  такое, что
смазывало,  сглаживало,  упрощало  всю  остальную  жизнь  его  сознаньЯ.  Ћн
встречалсЯ  с  людьми, разговаривал, возобновлЯл,  любезно и  непринужденно,
старые знакомства - даже старалсЯ, насколько мог,  оправдать новые ожиданьЯ,
и в общем как будто приходил к выводу, что, независимо от его карьеры и всех
этих  разнообразных  свЯзей,  о которых он  говорил  мисс ‘тавертон, что они
нимало ему  не  помогают, тем  своим новым  знакомцам, что наблюдали за ним,
возможно,  поучениЯ  ради,  он,  во  всЯком  случае,  скорее  нравилсЯ,  чем
наоборот. Ћн положительно имел успех в свете - неЯркий и второстепенный, - и
преимущественно  у людей, которые  о нем прежде и понЯтиЯ не имели. ‚се  это
были поверхностные звуки - этот гомон приветствий, эти хлопки их пробок, так
же  как  его ответные  жесты,  были всего  лишь причудливые тени,  тем более
выразительные, чем меньше  значимые, - в какой-то игре des  ombres chinoises
[*Љитайские  тени  (франц.)].  ‚  мыслЯх он весь день  то и дело перемахивал
через  этот частокол деревЯнных  тупых голов  в ту  другую, реальную  жизнь,
жизнь  ожиданьЯ, котораЯ,  чуть  только щелкал за ним замок  парадной двери,
начиналась  длЯ  него  в  "веселом  уголке"  столь  же  обольстительно,  как
медленные вступительные такты какой-то дивной музыки начинают звучать тотчас
же после удара о пюпитр дирижерской палочки.
     Ћн  всегда  ловил  первый  звук,  встречавший  его  в доме,  -  цоканье
металлического наконечника его  трости о старый мраморный пол в холле -  эти
огромные  черно-белые квадраты,  которые, он  помнил, так  восхищали  его  в
детстве и так помогли тогда, теперь  он это понимал, раннему развитию у него
чувства  стилЯ. ‚ этом цоканье ему  мерещилсЯ тусклый отзвук какого-то иного
звона, дальний  голос колокольца, подвешенного - кто скажет где? - в глубине
дома, в  глубинах  прошлого, в том мистическом другом мире,  который мог  бы
расцвести  и длЯ него, если бы он - к добру или к худу - сам его не покинул.
€ тут он делал всегда  одно и то же: бесшумно отставлЯл трость в угол и весь
отдавалсЯ ощущению дома как огромной хрустальной чаши - огромного  вогнутого
кристалла, который полнитсЯ тихим гулом, если провести мокрым пальцем по его
краю.  ‚  этом  вогнутом  кристалле  был,  так сказать,  заключен  весь  тот
мистический  другой мир, и длЯ  настороженного  слуха Ѓрайдона тончайший гул
его  краев - это был вздох, пришедший  оттуда,  едва слышный  горестный плач
отринутых,   несбывшихсЯ  возможностей.   €   теперь   он  своим  безмолвным
присутствием  обращал  к ним призыв,  пытаЯсь пробудить их  к жизни,  к  той
степени призрачной жизни, какаЯ еще могла быть им доступна.
     Ћни  были робкие,  может быть, неизбывно робкие, но, в сущности, совсем
не страшные,  - во всЯком случае, он до  сих пор  такими их  не чувствовал -
пока они еще не принимали форму - ту форму, которую он так жаждал, чтобы они
принЯли, и которую он  в какие-то мгновеньЯ как будто уже и сам видел, когда
гналсЯ за ними на цыпочках - на носках своих элегантных вечерних туфель - €‡
комнаты в комнату и с одного этажа на другой.
     ’акова была сущность его видений - все,  конечно,  чистейший  бред, - с
чем он и сам бы согласилсЯ, если  бы находилсЯ где-нибудь в  другом месте  и
был  чем-нибудь занЯт.  Ќо  все становилось  правдоподобным,  как только  он
оказывалсЯ в  доме  и на посту. Ћн знал, что он обо всем этом  думает и чего
добиваетсЯ, - это  было Ясно, как цифра на  чеке, представленном  к  оплате.
‘уть его мыслей сводилась к убеждению, что его "второе Я" "ЯвлЯетсЯ" здесь в
доме как заправский призрак, а суть всех его собственных, ‘пенсера Ѓрайдона,
странных  поступков  -  к  стремлению  выследить  это  "второе  Я"  и  с ним
встретитьсЯ. Ћн бродил по всему  дому, по всем уголкам, медленно, осторожно,
но неустанно, - да, он все это делал, и миссис Њелдун была совершенно права,
найдЯ длЯ характеристики подобных действий столь удачный глагол -  "лазить".
€ тот, кого он выслеживал, будет тоже бродить, так же неустанно. Ќо он будет
очень,  очень  осторожен  и  не  менее  того  увертлив.  “веренность  в  его
очевидном, собственно, уже вполне ощутимом, уже слышном  длЯ  уха бегстве от
преследованиЯ все  больше укреплЯлась в сознании  Ѓрайдона, пока  наконец не
приобрела над ним власть, с  которой ничто до тех нор  им пережитое не могло
сравнитьсЯ. Ѓрайдон  знал - многие из тех, кто обо всем судит  поверхностно,
считали, что он зрЯ тратит  жизнь,  предаваЯсь ощущениЯм.  Ќо он  никогда не
испытывал удовольствиЯ столь острого, как эта его нынешнЯЯ напрЯженность, не
занималсЯ  спортом,  который требовал  бы  одновременно  столько  терпеньЯ и
столько смелости, как это  скрадыванье существа более тонкого,  но когда его
затравЯт, то,  мо