ие сладостными мыслЯми и "сахарными мечтами",  он
ехал вдоль цепи холмов, с которых открываетсЯ один из самых  красивых  видов
на могучие воды ѓудзона. ‘олнце  медленно  скрывалось  на  западе.  “ходЯщаЯ
вдаль зеркальнаЯ гладь  ’аппан-‡ее  была  недвижима,  разве  где-нибудь,  то
здесь, то там, легкаЯ рЯбь бороздила поверхность, вытЯгиваЯ и удлинЯЯ  синюю
тень далекой горы. Ќесколько облачков Янтарного  цвета  висели  в  бездонном
небе, полнаЯ неподвижность воздуха  позволЯла  им  стоЯть  на  одном  месте.
ѓоризонт, сначала горевший  червонным  золотом,  постепенно  менЯЯ  окраску,
приобрел оттенок, свойственный золотисто-зеленой кожице  зрелого  Яблока,  и
потом, наконец, сделалсЯ темно-синим, как  глубины  небесного  свода.  Љосой
луч, замешкавшийсЯ на лесистых гребнЯх нагорий, круто нависавших кое-где над
рекой, оттенЯл свинцовые и пурпурные тона скал  и  утесов  высокого  берега.
‚далеке  виднелось  маленькое  суденышко,  медленно  спускавшеесЯ  вниз   по
течению, с парусами, праздно повисшими вдоль мачты. € так как в  неподвижной
воде отражалось небо, казалось, будто суденышко это парит в воздухе.
     €кабод добралсЯ до "замка" ван  ’асселЯ  под  вечер.  Ћн  застал  здесь
гордость и цвет округи. ’ут были пожилые фермеры: худые - кожа  да  кости  -
люди в домотканных штанах и куртках, в синих носках и  огромных  башмаках  с
великолепными оловЯнными  прЯжками;  были  и  их  маленькие,  сухонькие,  но
проворные и веселые жены в плоеных  чепцах,  в  коротких  платьЯх  с  низкою
талией, в домотканных  юбках,  с  ножницами  и  подушечками  длЯ  иголок,  с
пестрыми сумками из коленкора, висЯщими на поЯсе.  ’ут  были  также  пышущие
здоровьем девицы, одетые почти  так  же,  как  и  мамаши,  если  не  считать
какой-нибудь соломенной шлЯпки, ленты или порою белого платьЯ, что  говорило
о новшествах, занесенных из города, были, наконец, и молодые люди в  куртках
со срезанными под прЯмым углом фалдами  (эти  куртки  были  украшены  рЯдами
огромных, Ярко начищенных медных пуговиц), с волосами, заплетенными, по моде
того времени, в косу, в особенности у тех,  кому  посчастливилось  раздобыть
кожу  угрЯ,  ценимую  в  здешних  местах  в   качестве   мощного   средства,
способствующего росту волос.
     ЌастоЯщим героем  праздника  был,  впрочем.  Ѓром  Ѓоне,  прибывший  на
"посиделки" верхом на своем  любимом  —ерте  -  существе,  которое,  подобно
своему хозЯину, было воплощением бешеной силы и озорства и на котором, кроме
Ѓрома, никто не  мог  усидеть.  Љ  слову  сказать,  этот  малый  предпочитал
норовистых коней, любивших выкидывать штуки и подвергать всадника постоЯнной
опасности свернуть себе шею; послушную, хорошо выезженную лошадь  он  считал
животным, недостойным парнЯ с характером.
     ’щетно было бы пытатьсЯ обрисовать мир чудес,  открывшийсЯ  восхищенным
взорам моего героЯ, едва только он  вошел  в  роскошную  гостиную  дома  ван
’асселей. …го восхитил не столько даже выводок  пышущих  здоровьем  девиц  и
обворожительнаЯ выставка "белого и румЯного", сколько очарование  настоЯщего
голландского праздничного стола, и к тому же - в деревне, и к тому  же  -  в
пору осеннего изобилиЯ. Ѓоже мой, чего, чего там  только  не  было!  ‘колько
блюд с  пирожными  всевозможных,  не  поддающихсЯ  описанию  разновидностей,
известных лишь опытным голландским хозЯйкам! ’ам  были  знаменитые  ореховые
пирожные, тающие во рту  "оли  коек"  {ђод  пирога  (голл.).},  рассыпчатые,
хрустЯщие под зубами нежные пончики; были пирожные из сладкого и пирожные из
слоеного теста, пирожные имбирные, пирожные медовые -  всЯ  пирожнаЯ  порода
вообще. ’ам были также Яблочные пироги, пироги с персиком и пироги с тыквой;
нарезаннаЯ ветчина и копченаЯ говЯдина; сверх того,  чудесные  лакомства  из
сливового вареньЯ, персиков, груш и айвы, не говорЯ уже  о  тушеной  рыбе  и
жареных цыплЯтах, о мисках с молоком и со сливками. ‚се это было расставлено
вперемежку, приблизительно так, как  Я  описал,  по  соседству  с  фамильным
чайником, испускавшим клубы пара посредине стола, - да  будет  благословенно
столь роскошное зрелище! “  менЯ  не  хватает  ни  времени,  ни  сил,  чтобы
достойным образом описать это пиршество,  а  кроме  того,  мне  не  терпитсЯ
продолжать мою повесть.  Љ  счастью,  €кабод  Љрейн,  в  отличие  от  своего
историка, никуда не спешил и мог отдать должное каждому лакомству
     Ћн  был  существом  добрым  и  признательным;  сердце  его  становилось
вместительнее,  по  мере  того  как  чрево  наполнЯлось  вкусной  едой;  она
поднимала его настроение, подобно тому  как  у  многих  оно  поднимаетсЯ  от
возлиЯний. “плетаЯ за обе щеки,  он  разглЯдывал  своими  широко  раскрытыми
глазами все окружающее и улыбалсЯ при мысли, что в один прекрасный день  он,
€кабод, может стать хозЯином всей  этой  невообразимой  роскоши,  всех  этих
богатств. Ћн предавалсЯ мечтам и представлЯл  себе,  как  вскоре  он  скажет
"прости" старому неприютному школьному зданию, как  щелкнет  пальцами  перед
носом ѓанса ван ђиппера или еще кого-нибудь из своих жадных, смотрЯщих в рот
квартирных хозЯев, как прогонит прочь от дверей незадачливого странствующего
учителЯ, когда тот дерзнет обратитьсЯ к нему со словом "собрат".
     ‘тарый Ѓалт  ван  ’ассель  обходил  гостей  с  лицом,  расплывшимсЯ  от
удовольствиЯ и доброго настроениЯ,  круглым  и  веселым,  как  полнаЯ  луна.
‹юбезности гостеприимного хозЯина были кратки, но выразительны и сводились к
рукопожатию,  похлопыванию  по  плечу,   раскатистому   громкому   смеху   и
настойчивому совету "приналечь и позаботитьсЯ о себе".
     Ќо вот звуки музыки из комнаты  длЯ  гостей  послужили  приглашением  к
танцам. ЋбЯзанности музыканта исполнЯл старый, седоволосый негр,  уже  более
полувека представлЯвший в своем лице бродЯчий оркестр округи. …го инструмент
был так же стар и так же разбит, как он сам. Џо большей  части  он  пиликал,
пользуЯсь двумЯ или тремЯ струнами, но зато каждый взмах смычка  сопровождал
движением головы, наклонЯЯсь почти до  самого  пола  и  отбиваЯ  ногою  такт
всЯкий раз, когда к танцам присоединЯлась новаЯ пара.
     €кабод в  такой  же  мере  гордилсЯ  умением  танцевать,  как  и  своим
вокальным талантом. Ќи один мускул, ни одна жилка не оставались при этом без
дела; наблюдаЯ его вихлЯющуюсЯ в вихре движений фигуру, его ноги,  топочущие
по всей комнате, вы могли бы подумать, что пред  вами  -  сам  свЯтой  ‚итт,
благословенный  покровитель  плЯски  и  плЯшущих.  Ћн  приводил  в   восторг
многочисленных негров всех возрастов и размеров, сбегавшихсЯ с  фермы  и  из
окрестностей; они стоЯли, составив пирамиду  из  блестЯщих,  сиЯющих  лиц  у
каждого окна и у каждой двери, и с восхищением глазели, вращаЯ  белками,  на
эту сцену весельЯ, обнажаЯ рЯды белых, точно слоноваЯ кость, зубов и разеваЯ
рты от уха до уха. € он, так беспощадно поровший своих  сорванцов,  -  разве
мог он испытывать сейчас какие-нибудь иные чувства, кроме подъема и радости!
‚едь дама его сердца была рЯдом с ним, была его неизменною парою в танцах; в
ответ на его  влюбленные  взглЯды  на  ее  устах  поЯвлЯлась  очаровательнаЯ
улыбка, в то времЯ как Ѓром Ѓоне, сгораЯ от любви и от ревности, погруженный
в печальные размышлениЯ, прЯталсЯ в одном из углов гостиной.
     Џо окончании танцев €кабод примкнул к кружку мудрецов, которые вместе с
Ѓалтом ван ’асселем устроились на  веранде,  курили,  вели  беседу  о  былых
временах и рассказывали длинные-предлинные истории о войне.
     ‚о времена, о которых  идет  речь  в  нашем  повествовании,  район  его
действиЯ был одним из тех счастливых углов, где кишмЯ кишели великие люди  и
хроники минувших событий. ‚ дни войны британские и американские  укрепленные
линии проходили неподалеку отсюда, так  что  область  эта  сделалась  ареной
мародерства  и  бесчинств,  чинимых  дезертирами,  ковбоЯми  и  пограничными
рыцарЯми всЯкого рода. ‘ той поры протекло как раз столько времени,  сколько
требуетсЯ  длЯ  того,  чтобы  всЯкий  рассказчик  мог  облечь  свой  рассказ
соответствующей долей вымысла и в  подернутых  дымкой  тумана  воспоминаниЯх
произвести самого себЯ в герои, приписав себе всевозможные подвиги.
     ‡десь можно было услышать историю „офью Њартлинга, огромного  голландца
с иссинЯ-черною бородой, палившего с землЯного бруствера из старой  железной
девЯтифунтовой пушки; он  захватил  бы  британский  фрегат,  да  орудие  его
разорвалось на шестом  выстреле.  ‡десь  присутствовал  также  один  пожилой
джентльмен, пусть он останетсЯ безымЯнным, ибо это слишком  богатый  мингер,
чтобы называть его имЯ по  такому  пустЯчному  поводу,  -  который,  искусно
фехтуЯ, в сражении при “айтплейнз отразил своей  короткою  шпагой  мушкетную
пулю, причем - какие же тут возможны сомнениЯ? - он  Явственно  слышал,  как
она просвистела возле клинка, и видел, как блеснула, ударившись об  эфес,  в
подтверждение чего он всегда готов был показывать эту самую шпагу с  немного
помЯтым эфесом. ‡десь присутствовали и еще многие, совершившие на полЯх битв
не  менее  доблестные  деЯниЯ,  и  каждый  из  них  пребывал  в  глубочайшей
уверенности, что счастливый исход войны - в значительной  мере  дело  и  его
рук.
     Ќо все это было ничто по сравнению с последовавшими затем рассказами  о
духах и привидениЯх. ќта местность, как Я указывал выше, богата драгоценными
сказаниЯми подобного рода. ‚едь  местные  легенды  и  суевериЯ  лучше  всего
разрастаютсЯ и расцветают в таких  захолустных,  давно  заселенных  укромных
углах  и,  напротив,  бывают  затоптаны  под  ногами  вечно  снующих   толп,
составлЯющих большинство сельского населениЯ нашей страны. Љроме того,  наши
деревни - места Явно неподходЯщие длЯ  духов  и  призраков  потому,  что  не
успеют эти последние погрузитьсЯ в свой первый сон и повернутьсЯ  в  могиле,
как их живые приЯтели перекочевывают на  новое  место,  так  что,  выходЯ  в
ночной обход, они не находЯт больше знакомых,  которых  могли  б  навестить.
ќтим, возможно, и объЯснЯетсЯ то обстоЯтельство, что мы исключительно  редко
слышим о духах  где-нибудь  в  другом  месте,  кроме  старинных  голландских
поселений.
     Ћднако непосредственнаЯ причина отмечаемого в этих местах  преобладаниЯ
сверхъестественных россказней кроетсЯ, несомненно, в близости ‘онной ‹ощины.
…е влиЯние  разноситсЯ  как  бы  вместе  с  воздухом,  притекающим  из  этой
зачарованной стороны; он распространЯет атмосферу грез и видений, заражающую
окрестности. Ќесколько обитателей ‘онной ‹ощины,  оказавшихсЯ  среди  гостей
Ѓалта ван ’асселЯ, не замедлили,  по  обыкновению,  угостить  присутствующих
жуткими  и  повергающими  в  изумление  легендами.  Ѓыло  рассказано  немало
страшных историй о похоронных процессиЯх и душераздирающих воплЯх у большого
дерева, близ которого был схвачен несчастный майор  Ђндре  и  которое  росло
невдалеке от фермы ван ’асселЯ. Ќе была забыта и женщина в белом, которую не
раз видели в мрачном овраге у ‚ороньей ‘калы, где  она  когда-то  погибла  в
снегу, и ее крики доносились оттуда в зимние ночи  перед  метелью.  ЋсновнаЯ
масса рассказов была посвЯщена, однако, излюбленному призраку ‘онной  ‹ощины
- ‚саднику без головы, - который имел обыкновение рыскать в  этих  местах  и
которого не раз в последнее времЯ здесь замечали; говорЯт, будто  он  каждую
ночь треножит своего конЯ и оставлЯет его между  могил  на  кладбище,  возле
церкви.
     –ерковь, благодарЯ своему уединенному положению, уже давно превратилась
в излюбленное пристанище мЯтущихсЯ духов.  Ћна  стоит  на  невысоком  бугре,
окруженном  акациЯми  и  могучими  вЯзами;  ее  опрЯтно  выбеленные   стены,
выделЯЯсь на темном пустынном фоне, сиЯют  той  скромною  чистотой,  котораЯ
заставлЯет вспомнить о христианском смирении  и  целомудрии.  Џологий  спуск
ведет от нее к серебрЯной полоске воды,  окаймленной  высокими  раскидистыми
деревьЯми, сквозь которые можно увидеть  голубые  холмы  ѓудзона.  ѓлЯдЯ  на
заросший травою погост при церкви, где так безмЯтежно спЯт  солнечные  лучи,
всЯкий решил бы, что пред ним надежное убежище и что  здесь  мертвые  вовеки
пребудут в мире и тишине. Џо одну сторону церкви тЯнетсЯ обширнаЯ,  заросшаЯ
лесом, ложбина; вдоль нее, среди обломков скал и поваленных бурей  деревьев,
ревет и неистовствует быстрый поток. Ќевдалеке,  там,  где  поток  достигает
значительной глубины, его берега  соединЯлись  когда-то  деревЯнным  мостом.
„орога, что вела к этому мосту, да и самый мост были скрыты  в  густой  тени
разросшихсЯ  могучих  деревьев,  и  даже  в  полдень  тут  царил   полумрак,
сгущавшийсЯ ночью в кромешную тьму. ’аково было одно из самых любимых убежищ
‚садника без головы,  здесь  его  чаще  всего  встречали.  Љто-то  рассказал
историю, приключившуюсЯ со старым  упрЯмцем  Ѓроувером,  начисто  отрицавшим
существование  духов;  и  все  же  ему  пришлось  столкнутьсЯ  с  призрачным
всадником, возвращавшимсЯ после ночной  вылазки  к  себе  на  погост,  и  он
вынужден был сесть на  конЯ  позади  гессенца.  Ћни  помчались,  не  обращаЯ
вниманиЯ на кусты и на заросли, по холмам и болотам,  пока  не  долетели  до
моста, и тут ‚садник без головы обернулсЯ внезапно скелетом, сбросил старого
Ѓроувера в ревущий поток и, сопровождаемый гулом громовых  раскатов,  вихрем
понессЯ по верхушкам деревьев и в мгновение ока бесследно исчез.
     ќта  историЯ  немедленно  повлекла  за  собою  рассказ  о   еще   более
поразительном случае, происшедшем не с кем иным, как с самим Ѓромом  Ѓонсом,
по  словам  которого  гессенец,  оказываетсЯ,  -  страстный  наездник.  Ѓром
утверждал, что когда  он  возвращалсЯ  однажды  ночью  из  соседней  деревни
‘инг-‘инг, его нагнал полуночный всадник; Ѓром предложил  ему  померЯтьсЯ  в
скачке, обещаЯ, в случае поражениЯ, поднести  "безголовому"  чашу  отменного
пунша. Ћн, конечно, одержал бы победу, поскольку —ерт, пока  дорога  шла  по
лощине, все времЯ оставлЯл призрачного конЯ позади, но едва только  достигли
они церковного моста, как гессенец, вырвавшись вперед,  рассыпалсЯ  огненной
вспышкой и сгинул.
     ќти рассказы, сообщаемые глухим ровным голосом, каким обычно беседуют в
темноте, а также лица  слушателей,  времЯ  от  времени  освещаемые  внезапно
вспыхивающим огоньком трубки,  глубоко  запечатлелись  в  душе  €кабода.  Ћн
сторицею отплатил  за  доставленное  ему  наслаждение,  огласив  пространные
отрывки из своего бесценного Љоттона Њезера и присовокупив  к  ним  отчет  о
поразительных происшествиЯх, имевших место на его родине в Љоннектикуте, и о
тех жутких призраках, с которыми ему пришлось повстречатьсЯ во времЯ  ночных
хождений по окрестностЯм ‘онной ‹ощины.
     Џраздник мало-помалу стихал.  Џожилые  фермеры,  собрав  свои  семьи  в
повозки, тронулись по домам, и  некоторое  времЯ  на  дорогах  долины  и  на
далеких холмах слышалось громыханье колес. Ќекоторые  из  девиц  уселись  на
крупы коней позади своих милых; их веселый смех  вместе  с  цоканьем  копыт,
отдаваЯсь эхом в безмолвных лесах, делалсЯ все глуше  и  глуше  и,  наконец,
замолк где-то вдали. ’ам, где  еще  недавно  царили  шум  и  веселье,  стало
пустынно и тихо; медлил  один  €кабод,  в  соответствии  с  обычаем  местных
влюбленных желавший провести с богатой  наследницей  положенный  tete-a-tete
{‘видание наедине (франц.).}. ’еперь, больше чем когда бы  то  ни  было,  он
верил в успех! —то произошло у них во времЯ свиданиЯ, сказать  не  берусь  -
мне это неведомо. ‚прочем, боюсь, что приключилось нечто неладное: во всЯком
случае, пробыв у Љатрины очень недолго, он ушел от нее в полном унынии.  Ђх,
женщины, женщины!  Ѓыть  может,  наша  девица  позволила  себе  какую-нибудь
выходку, достойную завзЯтой кокетки. Љто знает, не притворЯлась ли она,  что
отдает предпочтение бедному педагогу, длЯ  того  чтобы  вернее  завлечь  его
врага и соперника. ’о известно лишь небу; что до  менЯ...  то  Я  ничего  не
знаю. „остаточно сказать, что €кабод  уходил  прочь  с  таким  видом,  точно
ЯвилсЯ сюда, чтобы похитить  кур  из  курЯтника,  а  не  сердце  хорошенькой
женщины. Ќе обращаЯ вниманиЯ на окружающие  богатства,  которые  прежде  так
часто привлекали его жадные взоры, он направилсЯ прЯмо в конюшню и, отпустив
своему скакуну несколько здоровенных тумаков  и  затрещин,  весьма  неучтиво
заставил его покинуть уютное, теплое  стойло,  где  тот  успел  было  сладко
заснуть и увидеть во сне горы ЯчменЯ, овса и долины,  поросшие  от  краЯ  до
краЯ клевером и тимофеевкой.
     Љогда €кабод с тЯжелым сердцем  и  поникшей  душою  тронулсЯ,  наконец,
домой и направил конЯ вдоль высоких холмов, которые тЯнутсЯ над ’арри-’ауном
и которые он в таком радостном настроении пересекал,  едучи  сюда  в  гости,
наступил излюбленный час духов и привидений, час столь же мрачный, как и сам
€кабод. „алеко внизу простиралась темнаЯ, едва различимаЯ гладь  ’аппан-‡ее;
кое-где у берегов виднелись маленькие суденышки с  высокими  мачтами,  мирно
качавшиесЯ на Якоре. ‚ мертвом безмолвии полуночи до него доносилсЯ даже лай
собаки с противоположного берега ѓудзона, но звук был так  слаб  и  нечеток,
что порождал в нем лишь представление о том, как велико расстоЯние до  этого
верного  спутника  человека.  €ногда  откуда-то  издалека,  с   какой-нибудь
затерЯнной среди холмов одинокой фермы, слышалось протЯжное  пение  нечаЯнно
проснувшегосЯ петуха,  но  и  это  казалось  ему  как  бы  смутным  отзвуком
нездешнего мира. Ћн не ощущал  близ  себЯ  никаких  признаков  жизни,  кроме
случайного сонного и меланхоличного стрекотаньЯ сверчка или порою гортанного
кваканьЯ жабы, исходившего из расположенного невдалеке болота, и,  казалось,
будто она квакает и крЯхтит оттого, что принЯла во сне неудобное положение и
теперь внезапно перевернулась на другой бок.
     ‚се рассказы о  духах  и  привидениЯх,  слышанные  €кабодом  в  течение
вечера, теснились теперь в его памЯти. Ќочь становилась все темней и темней;
звезды, казалось, погрузились в бездонную глубину неба, и несущиесЯ в вышине
облака времЯ  от  времени  скрывали  их  из  виду.  €кабод  никогда  еще  не
чувствовал себЯ таким одиноким, таким удрученным. Љ тому же он приближалсЯ к
месту, где разыгралось столько историй с участием призраков. Џосреди  дороги
росло огромное тюльпанное дерево, словно гигант возвышавшеесЯ над остальными
своими собратьЯми и служившее местным жителЯм чем-то  вроде  дорожной  вехи.
…го фантастически искривленные суковатые ветви, настолько толстые, что могли
бы сойти за ствол дерева средних размеров, спускались почти до самой земли и
затем снова шли вверх.  ќто  дерево  было  свЯзано  с  трагической  историей
беднЯги Ђндре, захваченного тут в  плен,  вследствие  чего  его  повсеместно
называли не иначе, как деревом майора Ђндре. Џростой народ взирал на него  с
некоторым благоговением, смешанным с суеверным  страхом,  что  находит  свое
объЯснение, с одной стороны, в сочувствии к судьбе его несчастного тезки,  а
с другой - в толках о странных видениЯх и скорбных  стенаниЯх,  свЯзанных  с
этим деревом.
     ЏриближаЯсь к  жуткому  дереву,  €кабод  стал  было  насвистывать;  ему
показалось, что на его свист кто-то ответил, но то был  всего-навсего  порыв
резкого ветра,  пронесшегосЯ  среди  засохших  ветвей.  Џодъехав  ближе,  он
увидел, что посреди дерева висит что-то белое; он  остановилсЯ  и  замолчал;
присмотревшись, он обнаружил, что это не что иное, как место,  куда  ударила
молниЯ, содравшаЯ тут кору. ‚друг ему послышалсЯ стон; зубы  его  застучали,
колени начали выстукивать барабанную дробь по седлу, но оказалось,  что  это
раскачиваемые ветром крупные ветви сталкиваютсЯ и трутсЯ одна о  другую.  Ћн
благополучно миновал дерево, но его подстерегали другие напасти.
     Џримерно в двухстах Ярдах от дерева дорогу пересекал маленький  ручеек,
исчезавший в заболоченном и  заросшем  овраге,  известном  под  именем  топи
‚илеЯ. Ќесколько положенных в рЯд нетесаных бревен - таков  был  мост  через
этот ручей. Џо одну  сторону  дороги,  там,  где  ручей  сворачивал  в  лес,
небольшаЯ рощица из густо перевитых и оплетенных диким  виноградом  дубов  и
каштанов окутывала его полумраком: тут было темно, как в  пещере.  Џереправа
по мосту представлЯла собой серьезное испытание. €менно здесь,  на  этом  же
месте, был схвачен несчастный Ђндре, и, скрытые чащей этих каштанов и дикого
винограда, притаились в засаде напавшие на него дюжие  иомены.  ‘  той  поры
считалось, что ручей пребывает во власти колдовских чар  и  что  в  зарослЯх
водитсЯ нечистаЯ сила. Ќетрудно  себе  представить,  как  трЯссЯ  от  страха
какой-нибудь школьник, которому случалось проходить в одиночестве  по  мосту
после наступлениЯ темноты.
     ЏодъезжаЯ  к  ручью,  €кабод  почувствовал,  что  сердце   его   бешено
заколотилось; он собралсЯ  тем  не  менее  с  духом,  наградил  свою  лошадь
десЯтком ударов под ребра и  попыталсЯ  вихрем  пронестись  через  мост;  но
вместо того чтобы устремитьсЯ вперед, упрЯмое животное метну лось в  сторону
и уперлось в придорожную изгородь. €кабод - чем дольше длилась задержка, тем
сильнее одолевал его страх  -  силилсЯ  повернуть  конЯ  в  нужную  сторону,
Яростно бил его ногою по животу и дергал поводьЯ:  все  было  тщетно.  Љонь,
правда, в конце концов тронулсЯ с места, но лишь длЯ того, чтобы  понести  в
противоположную сторону, в  заросли  терновника  и  ольшаника.  Ќаш  педагог
угощал бедного старого  конЯ  плеткою  и  ударами  пЯтки  под  тощие  ребра;
втЯгиваЯ в себЯ воздух и фыркаЯ, Џорох помчалсЯ вперед, но  у  самого  моста
внезапно  остановилсЯ,  едва  не  перебросив  седока  через  голову.  ‚  это
мгновение настороженный слух €кабода уловил сбоку от моста  характерные  при
движении по топким местам глухие хлюпающие звуки. ‚ окутанной  мраком  роще,
на берегу ручьЯ, он заметил  высившуюсЯ  бесформенную  громаду.  ѓромада  не
двигалась с  места,  но  в  ночном  мраке  казалось,  что  она  сжимаетсЯ  и
съеживаетсЯ, словно гигантское чудовище, готовое прыгнуть на путника.
     “ беднЯги учителЯ от страха дыбом поднЯлись  волосы.  —то  ему  делать?
Џовернуть назад и спасатьсЯ бегством -  слишком  поздно,  да  и  мог  ли  он
ускользнуть от привидениЯ или призрака - если  это  и  впрЯмь  был  призрак,
которому нипочем носитьсЯ на крыльЯх ветра? ‘обрав всю свою решимость, он  с
напускной храбростью, волнуЯсь и задыхаЯсь, спросил.  "Љто  там?"  Ќикто  не
ответил. €кабод повторил свой вопрос  еще  более  взволнованным  голосом,  и
снова не дождалсЯ ответа. Ћн опЯть принЯлсЯ колотить плеткою  бока  упрЯмого
Џороха и, закрыв глаза, в пламенном порыве веры затЯнул свои  псалмы.  ’огда
чернаЯ  тень,  поселившаЯ  в  нем  тревогу  и  ужас,  пришла   в   движение,
вскарабкалась по откосу, прыгнула и в один миг очутилась  посредине  дороги.
•отЯ ночь была пасмурнаЯ и темнаЯ, теперь  до  некоторой  степени  оказалось
возможным  разглЯдеть  очертаниЯ  ужасного  незнакомца.   ’о   был   всадник
богатырского сложениЯ на столь же могучем черном коне.  Ћн  не  ЏроЯвлЯл  ни
враждебности, ни общительности - он держалсЯ поодаль,  чуть-чуть  подвигаЯсь
вперед по дороге, с той ее стороны, с которой  старый  Џорох,  преодолевший,
наконец, свой страх и упрЯмство, был слеп.
     €кабод, не находивший ни малейшего удовольствиЯ в обществе  загадочного
полуночного спутника, вспомнил о том, что произошло между  Ѓромом  Ѓонсом  и
гессенцем, и погнал конЯ, надеЯсь оставить неизвестного  позади.  Џоследний,
однако, вел свою лошадь на равном аллюре. ’огда  €кабод  натЯнул  поводьЯ  и
пустил конЯ шагом, рассчитываЯ таким способом отстать; то же  сделал  и  его
спутник.  €кабод  чувствовал,  что  сердце  его  сжимаетсЯ  и  замирает;  он
попыталсЯ снова затЯнуть псалмы, но его сухой,  воспаленный  Язык  прилип  к
небу; ему не удалось выдавить из себЯ ни единой строфы. ‚ мрачном и  упорном
молчании  неотступно  следовавшего  за  ним  ночного  всадника  было  что-то
таинственное и грозное. ‚скоре его  страшные  предчувствиЯ  сбылись.  „орога
пошла на подъем, отчего фигура его спутника, закутанного  в  плащ  великана,
более или менее рельефно обрисовалась на  фоне  ночного  неба,  -  и  €кабод
обомлел от ужаса, обнаружив, что у всадника отсутствует  голова.  Ћхвативший
его ужас  усилилсЯ  еще  больше,  когда  он  заметил,  что  голова,  которой
полагаетсЯ быть на плечах, болтаетсЯ у луки его седла. ’еперь страх  €кабода
сменилсЯ отчаЯнием;  он  обрушил  Ќа  бедного  Џороха  град  ударов,  смутно
надеЯсь, что внезапным рывком вперед сможет  обогнать  своего  спутника,  но
призрак тоже погнал конЯ во весь дух. ‘ломЯ голову, не разбираЯ  пути,  куда
глаза глЯдЯт, неслись они в ночном  мраке,  так  что  из-под  конских  копыт
сыпались камни и искры. Џригнувшись своим  длинным,  тощим  телом  к  голове
лошади, €кабод мчалсЯ  вперед,  и  полы  его  ветхого  сюртука  трепетали  и
развевались в порывах встречного ветра.
     Ћни достигли, наконец, того места,  где  дорога  сворачивает  к  ‘онной
‹ощине;  вместо  того  чтобы  устремитьсЯ  прЯмо  к  ней,  Џорох  свернул  в
противоположную сторону и понессЯ сломЯ голову  вниз  по  дороге,  уходившей
налево. ќта дорога ведет  через  песчаный  овраг,  почти  на  четверть  мили
поросший   деревьЯми,   пересекает   пресловутый,   прославленный   местными
легендами, мост и, миновав его, поднимаетсЯ на зеленый холм, где стоит белаЯ
церковь.
     ’еперь из-за неудержимого страха, во  власти  которого  оказалсЯ  конь,
нашему незадачливому наезднику удалось добитьсЯ значительного преимущества в
бешеной скачке, но как раз посредине  оврага  подпруга  ослабла,  и  педагог
почувствовал, как седло под ним ерзает и сползает.  Ћн  ухватилсЯ  за  луку,
стремЯсь удержать седло, но ему это не удалось; он вовремЯ уцепилсЯ  за  шею
старого Џороха и благодарЯ этому спассЯ от неминуемой гибели, ибо  в  то  же
мгновение седло свалилось на землю, и  он  слышал,  как  оно  затрещало  под
копытами несущегосЯ вдогонку конЯ. Ћн содрогнулсЯ при мысли о гневе и Ярости
ѓанса ван ђиппера - ведь это его праздничное седло! - но теперь ему было  не
до  того:  призрак  скакал  у  самого  крупа  старого  Џороха,   и,   будучи
недостаточно ловким наездником, €кабод принужден был тратить немало  усилий,
чтобы удержатьсЯ на лошади; сползаЯ с одной стороны  на  другую  и  с  силою
ударЯЯсь об острые выступы  спинного  хребта  своей  клЯчи,  €кабод  всерьез
опасалсЯ, как бы конь не разрезал его пополам.
     Џросветы между деревьЯми окрылили  его  надеждою,  что  церковный  мост
должен быть где-то уже совсем близко. ‡ыбкое отражение серебрЯной  звездочки
в водах потока указало ему, что он не ошибсЯ. Ћн увидел стены церкви, смутно
белевшие среди деревьев. …му вспомнилось, что  тут-то  и  исчез  призрак,  с
которым состЯзалсЯ Ѓром Ѓоне. "…сли Я достигну моста, - мелькнуло у  него  в
голове, - Я спасен". ‚ то  же  мгновение  он  услышал  позади  себЯ  храп  и
фырканье черного скакуна; ему показалось даже, что он ощущает  на  себе  его
горЯчее, порывистое дыхание. …ще один судорожный удар под ребра -  и  старый
Џорох влетел на мост, прогромыхал копытами по гулким доскам настила и достиг
противоположного берега. €кабод решилсЯ, наконец, оглЯнутьсЯ  и  посмотреть,
не превратилсЯ ли его преследователь - как ему  и  подобает  по  штату  -  в
огненную вспышку или в клубы серного дыма. € вдруг он  увидел,  что  призрак
приподнимаетсЯ в стременах, размахиваетсЯ и бросает в  него  своей  головой.
€кабод попыталсЯ  увернутьсЯ  от  этого  жуткого  метательного  снарЯда,  но
опоздал. ѓолова со страшным треском ударилась о его череп; потерЯв сознание,
он растЯнулсЯ в пыли. Џорох, черный скакун и призрак пронеслись  мимо  него,
точно вихрь.
     Ќа следующее утро старый конь, без седла,  с  волочащимисЯ  под  ногами
поводьЯми, мирно пощипывал травку у ворот фермы своего хозЯина.  Љ  завтраку
€кабод не ЯвилсЯ; наступил  час  обеда.  €кабода  все  не  было.  кольники,
собравшись у школы, праздно слонЯлись возле ручьЯ; их учителЯ нет  как  нет.
ѓанс ван ђиппер начал испытывать беспокойство: его тревожила судьба  бедного
€кабода, а равным образом и собственного седла. Ѓыли произведены  поиски,  и
после долгих усилий напали на след злополучного  педагога.  Ќа  дороге,  что
ведет к церкви, было найдено сломанное, втоптанное в грЯзь седло  ѓанса  ван
ђиппера; следы конских копыт, оставивших на дороге резкие отпечатки -  кони,
очевидно, мчались с бешеной быстротой, - привели к мосту,  за  которым  близ
ручьЯ, в том месте, где русло его становитсЯ шире, а вода чернее и глубже, и
была найдена шлЯпа несчастного €кабода и рЯдом с ней  -  разбитаЯ  вдребезги
тыква.
     Ћбшарили также ручей, но тела учителЯ нигде не было. ѓанс  ван  ђиппер,
которому в качестве душеприказчика надлежало распорЯдитьсЯ  его  имуществом,
подверг обследованию оставшийсЯ после учителЯ узелок, в котором  заключалось
все его достоЯние. ’ам были две с  половиной  рубашки,  два  шейных  платка,
пара-другаЯ шерстЯных носков, старые плисовые штаны,  ржаваЯ  бритва,  томик
нот с псалмами (весь в так называемых "ослиных ушах", то  есть  с  загнутыми
страницами) и сломанный камертон. —то касаетсЯ книг и мебели, находившихсЯ в
здании школы, то они принадлежали общине, за исключением "€стории колдовства
в  Ќовой  Ђнглии"  Љоттона  Њезера,  альманаха  "ЌоваЯ  ЂнглиЯ"  и   книжки,
заключавшей в себе толкованиЯ снов и примет; в этой книге,  кстати  сказать,
находилсЯ  большой  лист  бумаги,   испещренный   бесчисленными   помарками,
свидетельствовавшими о бесплодных попытках сочинить стихи в честь наследницы
Ѓалта ван ’асселЯ. ‚се эти колдовские  книги  и  поэтические  каракули  были
осуждены ѓансом ван ђиппером на немедленное сожжение, причем он  и  объЯвил,
что никогда не ожидал ничего путного от чтениЯ и бумагомараниЯ. —то касаетсЯ
денег, то за день или два до роковой ночи €кабод успел получить жалованье за
целый квартал, и в момент исчезновениЯ они должны были находитьсЯ при нем.
     ’аинственное происшествие породило в  ближайшее  воскресенье  во  времЯ
обедни немало толков среди прихожан. Ључки зевак и  болтунов  собирались  на
кладбище, на мосту и в том месте, где были найдены шлЯпа и тыква. €з  уст  в
уста передавались истории Ѓроувера, Ѓрома Ѓонса и великое множество других в
том же роде. ‚нимательно рассмотрев все  эти  рассказы  и  сопоставив  их  с
обстоЯтельствами    настоЯщего    происшествиЯ,     собеседники,     покачав
глубокомысленно  головами,  пришли  к  выводу,  что  €кабод  унесен   Љонным
гессенцем. Ќо поскольку он был холостЯк и никому ни гроша не  должен,  никто
особенно не ломал себе головы и не думал о  нем,  школа  была  переведена  в
другой конец ‘онной ‹ощины, и новый педагог воцарилсЯ на кафедре €кабода.
     Ћдин старый фермер, через несколько лет ездивший в Ќью-‰орк, тот самый,
который рассказал мне эту историю с  привидениЯми,  распространил  известие,
что €кабод Љрейн жив и здоров, что он покинул эти места  отчасти  из  страха
пред призраком и ѓансом ван ђиппером, а отчасти и вследствие нанесенной  ему
обиды как-никак он неожиданно  был  отставлен  богатой  наследницей!  €кабод
переселилсЯ в противоположный  конец  страны,  учительствовал,  одновременно
изучал право, был допущен к адвокатуре, стал политиком, удостоилсЯ  избраниЯ
в депутаты, писал в  газетах  и  под  конец  сделалсЯ  мировым  судьей.  —то
касаетсЯ Ѓрома Ѓонса, то  вскоре  после  исчезновениЯ  своего  незадачливого
соперника он с  триумфом  повел  под  венец  цветущую  и  пышущую  здоровьем
Љатрину; было замечено, что всЯкий раз, как рассказывалась историЯ  €кабода,
на его лице поЯвлЯлось лукавое выражение, а при упоминании о  большой  тыкве
он неизменно начинал заразительно и громко смеЯтьсЯ, что и подало  основание
предполагать, будто он знает больше, чем говорит.
     „еревенские кумушки, ЯвлЯющиесЯ, как  известно,  наилучшими  судьЯми  в
подобных делах, считают и посейчас, что €кабод был унесен  с  бренной  земли
каким-то сверхъестественным способом; рассказывать  об  этом  событии  стало
излюбленным занЯтием у  зимнего  камелька.  Њост  еще  больше,  чем  прежде,
внушает местным жителЯм суеверные страхи, так что,  быть  может,  именно  по
этой причине дорога через овраг оказалась в последние  годы  заброшенной,  и
теперь ездЯт в церковь мимо мельничного  пруда.  Џокинутое  школьное  здание
вскоре  пришло  в  упадок,  и  есть  сведениЯ,  что  в  нем  поселилсЯ   дух
злосчастного педагога. ЉрестьЯнскому  парню,  возвращавшемусЯ  с  пахоты,  в
тихие летние вечера кажетсЯ, что он слышит где-то в отдалении  голос  и  что
среди безмЯтежной тишины ‘онной ‹ощины разносЯтсЯ тоскливые мелодии псалмов.


        "„ом с привидениЯми"

                  €з бумаг покойного „итриха Ќиккербоккера

               Џрежде  почти  в  каждом  населенном пункте существовал такой
          дом.  …сли  дом  был  расположен в унылой местности или выстроен в
          старинном   романтическом  стиле,  если  в  его  стенах  случилось
          какое-нибудь  необычайное  происшествие  или  убийство,  внезапнаЯ
          смерть  или что-либо в этом роде, можете не сомневатьсЯ, что такой
          дом  становилсЯ  "особым"  домом  и  впоследствии приобретал славу
          обиталища призраков.

                                                            Ѓорн "„ревности"

     ‚  окрестностЯх  старинного  городка  Њанхеттена  еще  не   так   давно
существовало ветхое здание, которое в дни  моего  детства  называли  "„ом  с
привидениЯми" ќто здание  было  одним  из  немногих  памЯтников  архитектуры
первых голландских поселенцев и в  свое  времЯ,  надо  думать,  представлЯло
собою весьма порЯдочный дом.  Ћно  состоЯло  из  центральной  части  и  двух
боковых крыльев, фронтоны которых ступеньками подымались вверх. Џостроен был
этот дом частью из дерева, частью из мелких ѓолландских кирпичей,  вывозимых
зажиточными колонистами из ѓолландии, пока, наконец, их не осенила  „огадка,
что кирпичи в сущности можно выделывать где  угодно.  "„ом  с  привидениЯми"
стоЯл вдалеке от дороги, среди обширного полЯ; к нему вела аллеЯ акаций,  из
Љоторых иные были расщеплены молнией, а две-три  повалены  бурей.  ‚  разных
концах полЯ росло несколько Яблонь; тут же можно  было  обнаружить  и  следы
огорода; но изгородь развалилась, культурные растениЯ или одичали настолько,
что немногим отличались от сорнЯков, и между ними кое-где виднелсЯ заросший,
взлохмаченный куст розы или высокий стебель подсолнечника, поднимавшийсЯ над
колючим  терновником  и  понуро  опускавший  голову,  точно   он   оплакивал
окружающее его запустение. —асть крыши старого зданиЯ провалилась, окна были
выбиты, филенки дверей проломаны и заколочены досками; на обоих концах  дома
два  ржавых   флюгерных   петушка   немилосердно   визжали   и   скрежетали,
поворачиваЯсь на спицах, и тем не менее всегда неверно указывали направление
ветра. …сли даже при солнце это место поражало заброшенностью и запустением,
то нет ничего удивительного, что завываниЯ ветра вокруг ветхого,  наполовину
развалившегосЯ дома, скрежет и визг флюгерных петушков,  хлопанье  и  грохот
сорванных с петель ставней, когда  разыгрывалось  ненастье,  нагонЯли  такую
жуть и тоску, что всем окрестным жителЯм дом и прилегавший  к  нему  участок
земли внушали неодолимый ужас. Ќосилась молва, будто именно здесь происходЯт
шабаши призраков. џ и сейчас  еще  отчетливо  помню  облик  старого  зданиЯ.
‘колько раз слонЯлсЯ Я возле него с моими приЯтелЯми, отпетыми сорванцами  и
лоботрЯсами, когда по воскресеньЯм и в праздники мы пускались после обеда  в
пиратские набеги на пригородные  сады!  “  самого  дома  росло  великолепное
дерево: ветви его гнулись под тЯжестью чудесных, полных соблазна плодов,  но
оно было  на  заклЯтой  земле;  это  место,  как  повествовали  бесчисленные
рассказы, пребывало во власти колдовских сил -  и  мы  не  решались  к  нему
подступитьсЯ. €ногда мы все же  набирались  отваги  и  скопом,  все  вместе,
косЯсь на старое здание  и  со  страхом  поглЯдываЯ  на  его  зиЯющие  окна,
приближались к этому дереву ѓесперид {ѓеспериды,  три  дочери  Ђтланта,  как
рассказывает древнегреческий миф, владели садом, в котором  росли  Яблони  с
золотыми Яблоками. ‘ад охранЯлсЯ стоглавым драконом. Џроникнуть в  сад  было
невозможно, и этот подвиг оказалсЯ под  силу  лишь  одному  ѓераклу.  Ћтсюда
выражение - дерево ѓесперид.}, но когда мы  уже  готовились  наброситьсЯ  на
добычу, кто-нибудь из нашей  ватаги  вдруг  неожиданно  вскрикивал  или  нас
приводил в смЯтение  какой-нибудь  случайно  возникший  шум,  и,  охваченные
паническим страхом, мы пускались во все лопатки и неслись, сломЯ голову и не
останавливаЯсь, пока не выбирались, наконец, на дорогу. € каких страстей  не
рассказывали мы о загадочных криках и стонах, раздающихсЯ  внутри  дома,  об
отталкивающем,   страшном   лице,   которое,   согласно   поверьЯм,   иногда
показываетсЯ в одном из окон! Њало-помалу мы  потерЯли  охоту  посещать  это
пустынное место; мы предпочитали стоЯть где-нибудь поодаль и забрасывать дом
градом камней; звук, который они издавали, ударЯЯсь о крышу, или порою  звон
выбитого,  случайно  уцелевшего  обломка  стекла  доставлЯли   нам   жуткое,
смешанное с ужасом наслаждение.
     Љогда и кем был выстроен этот дом,  покрыто  мраком,  окутывающим  зарю
истории нашей провинции, иначе говорЯ, тот период, когда она находилась  под
властью "их светлостей ѓенеральных татов ѓолландии". Ќекоторые считают, что
в былое времЯ он служил сельскою резиденцией ‚ильгельма Љифта, по  прозванью
“прЯмец, одного  из  голландских  губернаторов  Ќового  Ђмстердама.  „ругие,
однако, настаивают на том, что его построил один морской  офицер,  служивший
под начальством  ван  ’ромпа  {Њартин  ван  ’ромп  (1597-1653)  -  известный
голландский морЯк.}; будучи обойден производством  в  чинах,  он  счел  себЯ
обиженным, покинул  службу,  сделалсЯ  с  досады  философом  и,  дабы  иметь
возможность жить по своему вкусу  и  усмотрению  и  презирать  всех  и  все,
перебралсЯ со всеми своими пожитками в эти краЯ. ‚опрос о  том,  что  именно
Явилось причиною заброшенности дома и примыкающего  к  нему  участка  земли,
тоже порождал жаркие споры; одни уверЯли, будто из-за этой мызы в свое времЯ
возникла тЯжба, судебные издержки которой превысили  стоимость  самой  мызы,
между тем как наиболее распространеннаЯ  и,  бесспорно,  достовернаЯ  версиЯ
утверждала, будто в доме завелась нечистаЯ сила и от  нее  никому  не  стало
покоЯ. € в самом деле, последнее  обстоЯтельство  почти  несомненно  Явилось
истинною причиною запустениЯ и разрушениЯ дома: недаром же столько историй в
один голос повторЯют одно и то же, недаром  любаЯ  старуха  в  округе  может
выложить во всЯкое времЯ не менее двух десЯтков подобных рассказов.
     Ќевдалеке от мызы жил одинокий негр - старый, седой скаред, у  которого
была в запасе целаЯ куча таких историй; многое из того, что он  рассказывал,
произошло лично с ним. џ и мои школьные товарищи не раз забегали к  нему  на
участок, чтобы послушать  его  болтовню.  ‘тарик  обитал  в  жалкой  лачуге,
стоЯвшей среди крошечного клочка земли, засаженного картофелем и кукурузой и
подаренного ему вместе с волею его бывшим хозЯином Ћн  подходил,  бывало,  к
нам с мотыгой в руке, мы усаживались, словно стаЯ ласточек, примостившись на
жердЯх изгороди, и в летние сумерки, когда все окутывают мЯгкие тени, затаив
дыхание, слушали его страшные рассказы, а  он  при  этом  так  жутко  вращал
белками, нас охватывал такой ужас, что, возвращаЯсь в темноте по  домам,  мы
пугались нередко своих же шагов.
     Ѓедный старый Џомпей! Џрошли годы и годы с тех пор, как он умер,  спеша
составить компанию тем самым духам,  о  которых  так  любил  поболтать.  …го
схоронили  на  картофельном  поле,  по  его  могиле  вскоре  прошелсЯ  плуг,
сровнЯвший ее с землей, и никто на всем свете не вспоминал  больше  о  седом
старом негре.
     ‘пустЯ несколько лет, сделавшись  тем,  что  называют  обычно  "молодым
человеком", Я случайно попал снова в эти места  и,  бродЯ  по  окрестностЯм,
наткнулсЯ на кучу зевак, глазевших на череп, только что выброшенный из земли
лемехом плуга. Ћни, конечно, тут же решили, что перед ними - кости  "убитого
человека",  и  принЯлись  ворошить  груду  обычных   историй   о   "„оме   с
привидениЯми". џ сразу понЯл однако, что  это  останки  беднЯги  ЏомпеЯ,  но
прикусил Язык, ибо, уважаЯ чужое удовольствие, не люблю  портить  рассказ  о
духах или убийстве. ‚прочем,  Я  принЯл  меры,  чтобы  кости  моего  давнего
приЯтелЯ были вторично преданы земле и чтобы на этот  раз  ничто  больше  не
нарушило их покоЯ.
     Џока Я сидел на траве и наблюдал за их погребением, между мною и  одним
пожилым  джентльменом  завЯзалась  весьма  занимательнаЯ  и  продолжительнаЯ
беседа. „жентльмен этот, проживавший в здешних местах, носил имЯ „жон „жоссе
‚андермоер  и  был  любезным,  обожающим  поговорить  человеком,  всЯ  жизнь
которого прошла  либо  в  выслушивании,  либо  в  сообщении  другим  местных
сплетен. Ћн вспомнил старого ЏомпеЯ и его рассказы о "„оме с  привидениЯми";
он заЯвил также, что может поведать  еще  более  загадочную  и  таинственную
историю, чем те, что рассказывал когда-то Џомпеи, и когда Я выразил  желание
прослушать ее, присел на траву рЯдом  со  мной  и  сообщил  приводимую  ниже
повесть. џ постаралсЯ передать ее по возможности дословно, но с того времени
протекли годы, Я стал