ит?" Ќо было это больше десЯти лет тому назад,
она была тогда еще почти дитЯ, и притом такаЯ глупышка:  подумать  только,
она твердо верила, что знает господа бога как свою ладонь.


   Џолночь.
   Ћна была снова одна в своей келье - только на этот раз лежала в постели
- и вдруг услышала далекий крик совы. „ыхание полуночного летнего  воздуха
проникло сквозь ее раскрытое окно, принесЯ с собой мирные ночные звуки,  -
оно  охлаждало  ее  келью,  наполнЯЯ  ее  запахом  садов,  который   можно
почувствовать лишь ночью. ’рудно было поверить, что за  стенами  монастырЯ
по земле  бродит  столько  зла.  Њици  вспомнились  слова  свЯтого  Џетра:
"’резвитесь, бодрствуйте, потому что противник  ваш,  дьЯвол,  ходит,  как
рыкающий лев, ища, кого поглотить, противостойте ему твердою верою!.."
   Њици тревожило  предчувствие,  что  худшее  еще  впереди,  что  событиЯ
последних нескольких дней - только начало злодеЯний,  и  это  предчувствие
заставило ее подумать о ”ранце и об их надежде  на  то,  что  после  войны
страна их возродитсЯ из хаоса и  засиЯет  новым  светом.  —то-то  будет  с
”ранцем?.. Ќо тут она вспомнила, что брат ее уже солидный, женатый человек
тридцати с лишним лет. Ћн  давно  перестал  писать  ей.  Ќаверное,  сильно
изменилсЯ.
   € тут другое предчувствие сжало ей сердце, -  предчувствие,  что  будет
времЯ,  когда  ей  самой  придетсЯ  встретитьсЯ  со  "львом  рыкающим"   и
противостоЯть ему. €бо монастырь кармелиток находилсЯ в мире, по  которому
он разгуливает, совращаЯ детей человеческих  вроде  ѓиммлера,  -  это  она
знала, хотЯ примиритьсЯ с такой мыслью было  трудно,  а  потому  она  даже
обрадовалась, вспомнив слова матери-настоЯтельницы насчет  чашки,  которой
не нужно знать, какаЯ участь ждет чай.


   Њици всЯчески старалась успокоитьсЯ и  заснуть.  Ќо  вот  уже  раздалсЯ
перезвон далеких башенных часов,  предшествующий  удару,  отмечающему  час
ночи, а она все еще лежала с широко раскрытыми глазами, подавленнаЯ мыслью
о том, что в этой стране, которую она с  детства  любит,  бродит  на  воле
‘атана. Ћна все не спала, терзаемаЯ предчувствиЯми, молЯсь  о  том,  чтобы
вера поддержала ее, когда настанет пора испытаний, как вдруг почувствовала
всеобъемлющее присутствие Ѓога, Ѓога, на этот раз столь  неумолимого,  что
ей захотелось от него спрЯтатьсЯ.
   Ќо в монастыре не было ни лоскутка, за которым она могла бы схоронитьсЯ
от этого вездесущего бога, ни уголка, куда она могла бы  от  него  бежать!
‘тена у кровати Њици была каменнаЯ, и, когда она попыталась оттолкнуть …го
рукой, Ћн не ушел в стену. Ћна накрылась одеЯлом с головой, но Ћн оказалсЯ
вместе с ней под одеЯлом. Ћна была всЯ перед Ѓогом - не было  у  нее  даже
трЯпицы, чтобы прикрыть свою наготу: любое слово, срывавшеесЯ с ее  Языка,
любаЯ ее мысль, движение мизинца - Ѓог понимал значение всего,  даже  если
сама она не понимала. Ѓог был недреманным оком, и око это было в ней.  Ѓог
был недреманным ухом, и ухо это было в ней. € веки этого  ока  никогда  не
закрывались, и ухо всегда все слышало.
   Ќет такого человека, который Ясно видел бы в своей душе и мог  жить,  -
чтобы заглЯнуть в себЯ, он должен прикрыть глаза, словно ослепленный Ярким
светом, хотЯ на самом деле он ослеплен тьмой, ибо в душе его  царит  такаЯ
тьма, что он не в силах ее зреть. Ѓог же может смотреть в  душу  человека:
орел ведь может не мигаЯ смотреть на Яркое солнце, вот так же и Ѓог  может
смотреть во тьму, и под обжигающим оком этой обжигающей, ни на  минуту  не
ослабевающей любви все в Њици плавилось, как металл, бурлЯщий в тигле  под
коркой пены, - вот что происходило в душе этой девушки, которую,  казалось
Ћгастину, было бы так легко обратить  в  его  простую,  прочную,  поистине
детскую веру, что бога нет.