на  инструктаже  пункта,  и  нашему  подразделению  пришлось
совершать  такой  крутой разворот,  что боевой  порЯдок  нарушилсЯ. ‘амолеты
рассеЯлись  в  облачном небе. Џогода к  тому  времени ухудшилась, и экипажам
пришлось приземлЯтьсЯ где кто мог, на различных аэродромах английских ‚‚‘ по
всей   ћжной  Ђнглии  -   в  “ормуэлле,   Џортрисе,  Џреденнеке,   ќксетере,
Џортленд-билле.   Ќаш  •еверстроу   потерЯл  ориентировку,  однако   Њерроу,
расстелив  на коленЯх  карту, повел нашу машину  на  небольшой  высоте прЯмо
через  атмосферный фронт, и мы благополучно достигли своей базы; только один
экипаж, не считаЯ нашего, сумел совершить такой путь.
     “же  после  приземлениЯ мы  узнали,  что  наш стрелок-радист, скромный,
трудолюбивый  парень  по  фамилии  Љовальский,  обморозил  над  целью  руки.
’емпература за  бортом достигала сорока пЯти  градусов ниже  нулЯ, а в такой
холод  на открытом  воздухе руки человека  за полторы  минуты превращались в
кусок  льда.  Њальчишка  боЯлсЯ  доложить  о   своем  состоЯнии;  он   сидел
скрючившись в радиоотсеке и хныкал. Љак оказалось, у него заклинило пулемет;
перчатки с электрическим подогревом позволЯли оперировать секторами газа или
турелью,  но  исправлЯть в  них  оружие было неудобно,  и беднЯга,  устранЯЯ
задержку, слишком долго работал голыми руками.
     Њерроу мЯгко обошелсЯ с Љовальским (он обычно называл его "один из моих
ребЯт").
     Ќа  разборе полета ”арр  снова заЯвил,  что сбил немца,  однако  Њерроу
упрЯмо отвергал его утверждение.
     Љак  только  нас  отпустили, взбешенный  ”арр  неожиданно накинулсЯ  на
своего дружка Ѓрегнани. ‚се ведь слышали по внутреннему телефону, заЯвил он,
как перед самым бомбометанием Ѓрегнани  что-то мычал,  - он так  перетрусил,
что хотел выброситьсЯ с парашютом, и ”арру пришлось удерживать его силой.
     Њерроу немедленно превратил все в шутку:
     -  ’ы что, Ѓрег, пыталсЯ проверить,  намерен  ли „жагхед придерживатьсЯ
вашего пакта о совместной смерти?
     Џосле этого эпизода Ѓрегнани окончательно стал рабом ”арра.
     ђезультаты  рейда  на  ‘ен-Ќазер  повергли  нас  в  уныние.  Ѓрандт (мы
прозвали его "ѓрубой Ћшибкой"),  до  предела взвинченный плачевными  итогами
бомбардировки, начал утверждать, что стратегиЯ  массированных налетов просто
фарс и  что  союзники вообще проигрывают войну.  Њерроу  из  сил  выбивалсЯ,
пытаЯсь расшевелить нас, заставить не вешать голов. Ќо и он помрачнел, когда
узнал,  что  Љовальский  серьезно  обморозилсЯ  и  отстранен  от полетов  на
неопределенное времЯ.
     - Џодумать только, - проворчал он, - этим сержантам все сходит с рук.
     Џосле  ужина на аэродроме объЯвили отбой боевой готовности на завтра, и
Я позвонил „эфни; она не проЯвила особой радости, но согласилась встретитьсЯ
в полдень в таверне "Ѓык".
     - ‚аш друг тоже придет, капитан?
     - Њерроу? Ћн очень занЯт завтра. Њежду прочим, Я всего лишь лейтенант.
     - Ќе имеет значениЯ.

        5

     Ќа следующий день,  второго  маЯ,  солнце  поЯвилось на  чистом, словно
свежевымытом небе,  веселое  и бодрое,  как  разносчик  молока.  Џрежде  чем
занЯтьсЯ собой, Я подождал, пока Њерроу не ушел из общежитиЯ, потом заглЯнул
в военный магазин и купил пакет с дешевыми солдатскими подарками - с помощью
этих "гостинцев" нам разрешалось  сеЯть в  сердцах наших  английских братьев
недоброжелательность, хотЯ она  и  выдавалась за  благодарность. џ  успел на
десЯтичасовой автобус с отпускниками, и, пересекаЯ чудесным утром территорию
базы, мы проехали сначала мимо прЯмоугольной площадки, где рабочие размечали
четыре   теннисных   корта,   потом  мимо   пЯти   акров  вспаханной  земли,
олицетворЯвших сельскохозЯйственный прожект  командованиЯ,  навЯзчивую  идею
какого-то  патриотически  настроенного  майора  из   Ћгайо,   ныне  штабного
работника группы, загоревшегосЯ желанием пичкать нас  добротной американской
кукурузой,  если только  она  будет расти  в этом отвратительном, заливаемом
дождЯми болоте,  именуемом  Ђнглией.  џ чувствовал,  что моЯ жизнь полностью
слилась  с жизнью группы  и удивлЯлсЯ контрастам  военной жизни:  сущий ад в
полдень и теплаЯ,  привычнаЯ койка  в полночь; предполетный инструктаж в три
утра,  и  теннис  в  три  часа  днЯ.  ‘егоднЯ  -  омертвевшие  руки  беднЯги
Љовальского,  завтра - нежные пальчики „эфни  с дымЯщейсЯ сигаретой. Ћднажды
Ѓреддок,  опасаЯсь  опоздать  на  назначенное  вечером  свидание  в ‹ондоне,
отправилсЯ  в  рейд  в своем  парадном  обмундировании,  надетом  под летный
комбинезон. ЊенЯ радовало, что Я летчик, а не пехотинец, вынужденный ночь за
ночью валЯтьсЯ на голой земле, лишенный возможности  помытьсЯ,  не смеющий и
мечтать  о  таком  счастье,  как „эфни.  Ќи тени тревожного предчувствиЯ  не
закралось в  тот  момент в мое  сердце. Ћдно желание владело  мной: провести
ночь с девушкой, котораЯ нравилась.
     ‘  этими мыслЯми Я вошел в пыльный вестибюль таверны и  увидел ее перед
собой - в ситцевом платье, с переброшенным через руку свитером.
     - Љак это вам удалось освободитьсЯ в такой час? - спросил Я.
     - “ менЯ заболела моЯ любимаЯ тетушка в Ѓери-‘ент-ќдмундсе.
     Њы рассмеЯлись,  но  в то же мгновение Я подумал:  "…сли она лжет  ради
менЯ, не станет ли лгать и мне?" џ протЯнул ей пакет.
     - Ћ-о! - воскликнула она. - …да?
     џ кивнул.
     - ‚ таком  случае  мы должны  устроить  пикник. - Ћна казалась искренне
обрадованной. - Џойдемте на реку.
     -  Џоберегите  эту  дрЯнь, -  посоветовал Я. - Ђ  поесть мы  где-нибудь
поедим.  ‘ шиком.  “ менЯ  куча монет. - џ сунул  руку в карман  и побренчал
новенькими   полукронами,  флоринами  и  пенсами.  џ  казалсЯ  самому   себе
американским миллионером и испытывал прилив самоуверенности.
     - Ђ зачем беречь? ‘ъесть потом одной?
     ‚ ее  присутствии  день казалсЯ исполненным какого-то особого смысла, и
позже это чувство не раз  возникало у  менЯ при встречах с „эфни. €ногда она
охотно  разговаривала  о  прошлом, но,  видимо, предпочитала настоЯщее.  Џри
упоминании о будущем она уходила в себЯ, становилась молчаливой и мрачной.
     Ѓыл теплый,  солнечный полдень, когда мы пересекли  Њидсаммер-коммон  и
вышли на высокий берег Љема, напротив навесов длЯ лодок; вскоре мы оказались
на лоне природы, среди сбегающих к реке узеньких дорожек, окаймленных живыми
изгородЯми (они  так и просились на  полотна ЉонстеблЯ), где простирали свои
ветви вечнозеленый  колючий кустарник  и калина,  а  на фоне сплошной зелени
пЯтнами выделЯлись домашние животные и короткие синеватые  тени. Њои взглЯды
Явно волновали  „эфни. Њне не пришло в голову ничего иного, как прикоснутьсЯ
к ней, и хотЯ она продолжала неторопливо шагать по тропинке вдоль берега, ее
мысли ни минуты не оставались спокойными, как  ножки  ребенка,  играющего "в
классы". џ не прислушивалсЯ к ее словам, да это, видимо, и не трогало ее.
     Ќа усыпанном маргаритками лугу Я усадил  „эфни на  разостланный китель,
открыл  банку каких-то консервов - забыл, каких именно,  -  и мы попробовали
их.
     - Ќе мешало бы захватить пива, - сказал Я. Ќам обоим было не до еды.
     ‘ам не  знаю почему,  Я вдруг  заговорил о „женет, моей так  называемой
невесте.
     - ‹ицо у нее довольно  круглое, - разглагольствовал Я,  - а  Язык такой
длинный, что она  может  дотЯнутьсЯ  им  до  кончика носа.  Џальцы  тонкие и
гибкие.
     ‘удЯ по внешности, сказал  Я „эфни  (а зачем  - ума не приложу), „женет
самаЯ  задорнаЯ  девушка во всем „онкентауне, и Я всюду  бывал  с  ней, даже
когда  обнаружил, что внешность может быть  обманчивой; если бы не война, Я,
наверно, и сейчас встречалсЯ бы с „женет и, возможно, женилсЯ на ней.
     - ‚ы любили ее? - спросила „эфни.
     - Љак молодой щенок, - усмехнулсЯ Я.
     ‘  первых  же дней  знакомства мы начали ссоритьсЯ с  „женет, Я  хотел,
чтобы она была €нгрид Ѓергман, а  ей хотелось быть ‚иргинией ‚ульф, и оба мы
не  могли отделатьсЯ  от впечатлениЯ,  что она  „женет ‘пенсер. …й нравилось
водить человека  за нос. Љак будто  сама же  поощрЯет, а  потом... не тут-то
было! ќто, говорила она, должно быть освЯщено браком. џ никак не мог понЯть,
почему  мы с  таким  ожесточением спорили, сумеет ли ‚ивьен  ‹и справитьсЯ с
ролью ‘карлетт Ћ'•ара,  правильно ли,  что  ”. ђузвельт решил выставить свою
кандидатуру  на пост  президента  в  третий раз, не  душно  ли  в английском
павильоне  на  ‚семирной  выставке  в  Ќью-‰орке.  Ќу  и  спорили  же  мы!..
Џрипоминаю,  как  однажды, когда Я еще училсЯ в Џенсильванском университете,
мы  пошли на концерт  ‘токовского  и  затеЯли такую  перепалку, что  шиканье
вокруг нас заглушило музыку Ѓаха.
     - Њежду нами все кончено, - заЯвил Я. - ‘ тех пор как мы приехали сюда,
она  лишь  дважды  написала  мне,  да  и то  во  втором  письме  обвинила  в
неверности,  а  Я  в  то времЯ не знал даже, как  пробратьсЯ  из общежитиЯ в
столовую,  не  завЯзнув в грЯзи,  ну, а потом она  вообще  перестала писать.
Ѓольше не получал от нее ни слова. € знаете, что мне кажетсЯ? Ћна уже готова
изменить мне. ‘начала Я переживал, а теперь... черт с ней!
     ‹асковое нежаркое солнце навевало на менЯ сонливость.
     -  ‘ейчас вам смело можно дать лет девЯносто, - заметила „эфни. - ‘юда.
Џоложите голову сюда. - Ћна похлопала себЯ по коленЯм.
     џ с радостью воспользовалсЯ ее предложением, и, как дитЯ, проспал целых
два часа.
     ЏроснулсЯ Я не в духе, чувствуЯ что-то унизительное длЯ себЯ в том, что
на  первой  же загородной прогулке подверг терпение  „эфни  такому  суровому
испытанию,  -  надоел ей  рассказами  о „женет, а  потом  заснул, положив ей
голову на колени.  Ћна же не проЯвила ни  малейшей  досады и спокойно ждала,
пока у менЯ не пройдет дурное настроение.
     - ‚ам сегоднЯ  пришлось выдержать большую нагрузку, - сказал Я. - ѓотов
спорить, вы предпочли бы такому времЯпрепровождению свою секцию Ѓи.
     Ћднако  „эфни не позволила  мне предаватьсЯ самоуничижению,  она  молча
встала, расправила платье, а Я вновь  ощутил под своей щекой ее теплое тело,
и при мысли об этом у менЯ сладко защемило в груди.
     - ‚ы не сердитесь, „эфни?
     ‚се  же  Я чувствовал себЯ освеженным,  когда мы отправились в обратный
путь. Џошли без  дороги,  прЯмо через  рыжевато-коричневые  и  зеленые полЯ,
потом  по  узкой  тропинке в  тенистый лес,  и  с последним  уколом  плохого
настроениЯ  Я подумал: откуда „эфни знает эту  тропинку? ‘кольких парней она
водила по ней?.. ’ак скоро и так нежно она овладела мною, заставив поверить,
что принадлежит мне.
     Њы  шли,  вдыхаЯ аромат возрождениЯ,  исходЯщий  от  влажной,  нагретой
солнцем земли, и Я вспомнил, что беспокоило  менЯ перед  тем, как Я уснул на
коленЯх „эфни, прижавшись к ней головой, - свою досаду и неудовлетворенность
самим собой при мысли о многом, что Я  оставил несделанным в „онкентауне,  о
книгах, которые  намеревалсЯ когда-нибудь прочесть, о делах, до которых руки
так и  не дошли. ‚ другой раз... Ќо другого раза не будет. …сли Я  уцелею, Я
стану старше, стану иным.
     - Љак-нибудь нам надо снова прийти на наш луг, - сказал Я.
     - ЋбЯзательно. ‡десь так чудесно, правда?
     - ‚ следующий раз захвачу  пива. - Ќо Я понимал,  что мы врЯд  ли вновь
придем сюда, а если и придем, то совсем иными людьми - уже не  такими чужими
друг другу, -  и будем искать какой-то  сокровенный смысл в каждом случайном
слове и в каждом случайном прикосновении.
     Њы пообедали  в "ѓербе университета", где нам  подали унылый английский
обед: и хлеб, и сами  блюда,  из чего  бы они  ни  состоЯли,  казалось, были
приготовлены кем-то в виде наказаниЯ. Њы расспрашивали  друг  друга довольно
вызывающим  тоном, как бы говорЯ: "—его  ты, собственно, хочешь?" —ужие друг
другу,  мы по-разному мыслили и, вероЯтно, преследовали  в жизни  совершенно
противоположные  цели,  хотЯ пока  не  говорили о  них. Ћднако Я знал,  чего
хотел: уже  давно менЯ подмывало спросить у „эфни, почему она предпочла менЯ
Њерроу,  но Я все не решалсЯ задать  этот  вопрос,  и вот  теперь, когда она
узнала менЯ лучше, Я хотел убедитьсЯ, так ли это, и если так, то надолго ли;
Я уже  сомневалсЯ, хочу  ли Я  этой близости.  Љонечно, Я не стал делитьсЯ с
„эфни своими мыслЯми. ’еперь Я понимаю, что оба мы, вероЯтно, подготавливали
себЯ к неизбежности низменного акта,  оба, как  мне кажетсЯ, видели, что  Я,
несмотрЯ  на все  колебаниЯ,  обЯзательно  попытаюсь овладеть ею  в  течение
вечера. џ считал, что имею  на это  право, поскольку,  как летчик, постоЯнно
рискую своей жизнью.
     ќто, конечно,  и породило курьезное противоречие в моем поведении: Я не
только не пыталсЯ выглЯдеть как можно привлекательнее, а, наоборот, всЯчески
принижал себЯ.
     џ рассказал „эфни, что во времЯ учебы в университете увлекалсЯ боксом и
занЯл второе место  на соревновании университетов восточных штатов в  классе
спортсменов весом сто тридцать восемь фунтов. џ добавил, что ненавидел бокс,
но не  бросал  его  - наверно,  чтобы доказать  „женет и себе,  что  и такой
низкорослый  человек  чего-нибудь   стоит,  хотЯ  вовсе  не  хотел  прослыть
"типичным наглым коротышкой". џ никогда не наносил сильных ударов, способных
нокаутировать противника, всегда избегал  грубых приемов - не только потому,
что беспокоилсЯ  о своих "музыкальных", как говорила мать,  руках и  о своем
некрасивом носе и не хотел,  чтобы он стал еще  уродливее, но  и потому, что
мне  не доставлЯло  удовольствиЯ  причинЯть  боль  другим, хотЯ  со временем
убедилсЯ, что тот,  кто не испытывает такого удовольствиЯ, никогда не станет
настоЯщим  боксером.  џ подчеркнул, что всегда занимал второе место,  всегда
был вторым пилотом.
     „эфни спросила, чем еще Я увлекалсЯ в университете.
     џ продолжал  умалЯть свои таланты: сказал, что менЯ интересовали только
отметки в  журнале декана, которыми  оценивались  мои длиннейшие  сочинениЯ,
такие   нерЯшливые   и  неразборчивые,  что,   по  мнению  педагогов,  в  их
непроходимых дебрЯх обЯзательно  должно было что-то таитьсЯ. € еще  историЯ.
ЊенЯ  очень  интересовало  прошлое.  •отите  послушать  образец  стилЯ  моей
зачетной работы? "„инастиЯ Њеровингов, железной рукой управлЯвшаЯ  франками,
в  битве  при  Њориаке и  на  Љаталаунских полЯх помогла  Ђктиусу остановить
продвижение  гуннов,  причем  федераты  франков  под  командованием  ЊеровеЯ
дрались в первых рЯдах в самой гуще битвы".
     - Ѓоже милостивый! - воскликнула „эфни.
     - ‚от Я каков!
     џ даже пошел на риск и упомЯнул имЯ Њерроу.
     - ‡абавный парень, - заметил Я. - ‚ысмеивает новичков, а сам участвовал
всего в трех рейдах.
     „эфни, как Я  обнаружил, была по-женски, до болезненного тактична:  она
высказывала свое мнение  не раньше, чем выЯснЯла вашу точку зрениЯ,  и часто
отвечала вопросом на вопрос.
     - Ђ он хороший летчик? - поинтересовалась она.
     -  Ћтличный,  - мрачно ответил Я и поспешил  переменить тему, опасаЯсь,
что разговор станет слишком уж щекотливым.
     Џосле обеда,  прЯмо посмотрев мне в глаза,  она спросила, не хочу  ли Я
пойти к ней.
     Ћтвет мог быть только один, но все же Я счел ныжным спросить:
     - Ђ квартирохозЯйка? Љак она относитсЯ к вашим  визитерам? - џ и сам не
знал,  что  имел  в  виду,  и  потому употребил  этот иронический  эвфемизм:
визитеры.
     - Њиссис  Љоффин? џ  же  упоминала о ней  в своей записке,  -  ответила
„эфни, игнорируЯ мою грубость с видом свЯтой невинности, проЯвлЯвшейсЯ как в
выражении лица, так и в тоне голоса. - Ћна недолюбливает Янки.
     - …сли судить по вашим словам, у вас частенько бывают гости.
     - Ќе сказала бы, - искренне  ответила она. Ќо не мелькнула ли  грусть в
ее глазах? Џитт?
     Љаким же  мерзавцем  Я  себЯ  чувствовал! Ѓез  всЯких к тому  оснований
причинЯть неприЯтности девушке, с которой только что познакомилсЯ, и чуть ли
не обзывать ее, а за  что?  Њожет,  чтобы оправдатьсЯ перед  самим  собой за
покупку презервативов еще до того, как Я узнал, где она живет?

        6

     Џервое,  что сделала „эфни,  когда мы  оказались  в ее комнате  (миссис
Љоффин, возможно, слышала, как Я топал по лестнице тЯжелыми башмаками, но не
подала  признаков  жизни),  это  закрыла  дверь на задвижку  и  со  странным
выражением лица, казалось, говорившим: "‚зглЯни-ка на  менЯ! ’ы когда-нибудь
встречал  другую  такую  умницу?"  -  уселась  перед  зеркалом  за крохотный
туалетный столик  с единственным Ящичком. Ћна,  видимо, была  очень довольна
собой.
     Џотом  ее лицо принЯло  обычное выражение, и  она принЯлась расчесывать
свои  волосы,  а  Я  сидел  на  краю  кровати  и  поражалсЯ  ее откровенному
самолюбованию.  ЏроводЯ щеткой  по волосам, она,  казалось, бросала на самое
себЯ голодные взглЯды.
     Џакет с "пайком гостеприимства" лежал на краю столика,  и „эфни  начала
исследовать  его  содержимое;  флакончик  с леденцами  привел ее  в  десткий
восторг,  она  даже  подпрыгнула от радости, подбежала ко  мне  и  попросила
открыть, и пока Я хвасталсЯ перед ней своей  силой, она стоЯла передо мной и
нетерпеливо хихикала. Ћна тотчас же  затолкала в рот большой  леденец и, еле
ворочаЯ Языком,  спросила,  не хочу ли Я  выслушать один  секрет. „эфни вела
себЯ, как котенок. Ћна уселась на противоположном краю кровати  и, приподнЯв
ножки, сбросила  туфли. џ ответил, что,  разумеетсЯ,  хочу знать  о ней все.
‘екрет,  рассказанный  со  слишком  большой   конфетой   во  рту,   оказалсЯ
довольно-таки  некрасивой историей  о том, как  по-хамски обошелсЯ  с  „эфни
майор ‘айлдж на одном из предыдущих танцевальных вечеров.
     - ‚ы единственный человек, который теперь знает об этом, - сказала она.
- ЏоклЯнитесь, что будете молчать.
     џ торжественно поклЯлсЯ,  а  неделю  спустЯ в  баре офицерской столовой
услышал ту  же  историю  от  ‘теббинса.  ЊенЯ  передернуло,  когда он  начал
описывать, как "деликатно" ‘айлдж  пыталсЯ овладеть ею; потом  Я  сообразил,
что ‘теббинс мог узнать все это от Џитта, и несколько успокоилсЯ.
     џ спросил  у „эфни  о Џитте;  она Явно преувеличивала его  достоинства.
—тобы несколько утешить менЯ, „эфни добавила:
     - Ђ вообще-то он не подходил мне.
     ‚се это времЯ Я никак не мог решить, что делать. ‘ лица „эфни, пока она
говорила, не сходил едва заметный теплый румЯнец, и менЯ неудержимо влекло к
ней;  в  то же времЯ  Я  все больше и  больше поддавалсЯ влиЯнию  ее детской
простоты и доверчивости, и что-то подсказывало мне, что  этой  доверчивостью
нельзЯ злоупотреблЯть.
     € все же непреодолимое стремление изголодавшегосЯ, одинокого, постоЯнно
рискующего  собой  человека  к   акту   самовоспроизведениЯ   вытеснЯло  мои
колебаниЯ. ‚  глубине сознаниЯ менЯ  к тому же подстегивала мысль о Њерроу -
уж он-то, конечно, не стал бы, как Я, тратить времЯ на пустые разговоры.
     ‚ конце концов Я решил  пойти  на компромисс с самим  собой и проделать
опыт - сначала проверить, позволит ли „эфни поцеловать  ее, а  потом решить,
как поступать дальше. € еще Я думал, что оставлю за собой свободу выбора.
     Њое желаниние росло; близкий к тому,  чтобы схватить „эфни в объЯтиЯ, Я
почувствовал  потребность  казатьсЯ  привлекательным;  менЯ  уже  охватывало
сильное, мучительно-сладкое  томление, знакомое  по  тем днЯм,  когда  Я был
подростком, и как-то внезапно Я заговорил о  тех  годах. "‚ восьмом классе Я
слыл пай-мальчиком. ЊенЯ выбрали старостой, на мне лежала важнаЯ обЯзанность
-  в  конце днЯ выбивать трЯпки длЯ классной  доски". ’учи едкой пыли и мела
оседали  на  моем свитере,  как иней.  џ  рассказал „эфни о  мисс „евис; она
носила короткие рукава, у нее  под мышкой иногда мелькала дразнЯщаЯ поросль.
Ќа школьных сборах мы пели  под  управлением чешского эмигранта, и Я  помню,
как мне самому нравилсЯ мой тенор. џ очень интересовалсЯ Њарион ‘венковской,
высокой девочкой  за  соседней  партой,  про  которую рассказывали,  что она
никому не отвечала "нет".  Њне  не повезло, Я не  смог  заставить себЯ  даже
заговорить с ней.  џ описал „эфни мЯгкие наколенники длЯ  игры в баскетбол и
пожаловалсЯ,  как менЯ  смущали  мои руки с похожими на обрубки  пальцами; Я
пыталсЯ  держать их растопыренными  на  бедрах  с небрежным видом  опытного,
бывалого человека. ‘тальные  ножки моей парты были как у старомодной швейной
машины  "‡ингер", не  хватало  лишь  такой  же  педали. Civitas,  civitatis,
civitati, civitatem, civitate[14]. Џравильно? џ вспомнил, что на  пути домой
видел вишневое дерево миссис “откинс, прикрытое марлей длЯ отпугиваниЯ птиц.
‚ерстак  в  моей комнате был  завален полосками картона, приготовленными длЯ
сборки  ну,  скажем,  оригинального  триплана  Њелвина ‚енимена.  ‘  потолка
свисали на нитках уже собранные модели:  примитивный змей братьев ђайт, "„ух
свЯтого ‹ьюиса", "“инни Њае", "ЉолумбиЯ" Ѓелланки, "„жи Ѓи спорт рейсер"...
     џ пересел  на другое место  железной кровати, туда, где она не издавала
при каждом моем движении звона и  скрипа, и  приложил щеку к щеке „эфни. Ћна
не отпрЯнула, напротив  того,  придвинулась, словно  медленно сдаваЯсь.  ќта
нежнаЯ покорность, сквозившаЯ во всем  готовность  принЯть менЯ,  вызвали во
мне бурю чувств, и Я заключил „эфни в объЯтиЯ.

        7

     џ  успокоилсЯ,  но удовлетворениЯ  не  чувствовал.  Ќикогда  еще  Я  не
испытывал ничего подобного тому, что дала мне эта необыкновеннаЯ  девушка. €
вместе с  тем Я понимал,  что  еще больше она утаила  от менЯ. ‚се произошло
легко  и  просто.  џ  знал,   что  ее  радует  восхищение  мужчин,  что  она
наслаждаетсЯ,  когда  во  времЯ  танцев ловит на  себе голодные  взглЯды,  и
теперь,  в этой комнате с  желтыит  стенами, она  показалась мне  слишком уж
податливой. џ не сомневалсЯ, что она лишь делала вид, будто только ради менЯ
так  легко  пожертвовала  многим. Ќет, „эфни была не  из  тех  девушек,  что
продают  себЯ по дешевке.  € все же Я не чувствовал себЯ львом -  надменным,
торжествующим  и  хвастливым; Я  испытывал какое-то  смутное  ощущение,  мне
казалось,  что  менЯ  оставили   за  закрытой  дверью.  Ћна  проЯвила  милую
покорность,  но  отдала  только свое  тело,  а  не  самое себЯ,  потому что,
по-моему, ей по-прежнему  хотелось, чтобы  за нее дрались, завоевывали ее, и
она, радостно возбужденнаЯ, ждала своего  поражениЯ в моих ищущих  руках. …й
хотелось  чего-то  большего, чем  то,  что произошло.  Њне тоже.  ЏредстоЯло
преодолеть   огромные  трудности,   чтобы  получить   доступ   к  неоценимым
сокровищам, скрытым, как Я теперь знал, где-то в самых глубинах „эфни.
     “ нее было поношенное и  залатанное белье. ЋдеваЯсь,  Я передавал „эфни
некоторые из ее вещей, и она отвечала мне взглЯдом,  в  котором читалось то,
что беднЯки называют гордостью, хотЯ следовало бы назвать затаенной горечью.
     Њы были еще полуодеты,  когда она  великодушно,  со смеющимисЯ  глазами
сказала:
     - ‹ейтенант Ѓоумен, вы не думаете, что вам пора назвать свое имЯ?
     - —арльз. Ќекоторые зовут менЯ Ѓоу.
     - Ѓоу, - повторила она,  наклонив головку набок, словно вслушиваЯсь.  -
Њне нравитсЯ. Ѓоу... - Ћна  обнЯла менЯ и прижала к себе. - Њой дорогой Ѓоу,
- с чувством проговорила она. џ ответил на ее объЯтие со  всей нежностью, на
какую был  способен. џ видел,  как  трудно  мне  будет проникнуть в чудесные
глубины „эфни.

        8

     Њы проверЯли самолет после учебного полета, и Њерроу сказал ђеду Ѓлеку,
что он мог бы сойти за механика, если бы не был похож на трубочиста. Ќеужели
нельзЯ привести себЯ в порЯдок?  „а и вообще  весь  наземный  экипаж  Ѓлека,
добавил Ѓазз, производит отталкивающее впечатление.
     Ѓлек  в  бешенстве  заорал,  что  механикам  выдали всего  лишь  по два
комбинезона и что их  вот уже  больше  недели  держат  в  стирке;  он  ушел,
продолжаЯ поносить капитана Њерроу на чем свет стоит.
     - Ђ все проклЯтые  штабисты их авиакрыла, - сказал Њерроу. Њы давно уже
привыкли по каждому поводу изливать свое негодование на штаб.
     - Џошли, Ѓоумен, за великами, поедем в штаб и расчехвостим их.
     Њерроу и без того ненавидел сержантов, а тут еще надо было заботитьсЯ о
стирке их кобинезонов.
     Њы проехали через "штабные" ворота, ведущие к  Џайк-ђайлинг-холлу. таб
крыла размещалсЯ в доме, построенном в георгианскую эпоху; дом стоЯл посреди
английского парка, разбитого  (как много позже сообщил мне ‹инч) по  проекту
Ђндре ‹енотра. Њиром и спокойствием  дышало все вокруг.  Ћт пышных цветников
расходились аллеи высоченных буков; главнаЯ аллеЯ тЯнулась  на восток и вела
к "•раму любви" - убежищу мраморной Ђфродиты. "‘амый походЯщий климат, чтобы
круглый год торчать  с голым задом". ‚  одной из  гостиных, где нас с Њерроу
заставили  ждать  целых  полчаса,  висела  гравюра  начала  XVIII  столетиЯ;
художник  изобразил на ней дом,  где мы сейчас находились, и деревьЯ  вокруг
него. ‚зглЯнув  в окно, мы  обнаружили, что некоторые  из них все еще  живы,
особенно одна липа, - за двести лет  она превратилась в благородного гиганта
и  прикрывала  своими ветвЯми целое  крыло  дома. Џозже Я рассказал  об этом
дереве ‹инчу, и ‹инч  заметил,  что  оно  старше государства,  представители
которого занимают сейчас дом.
     Њерроу, конечно,  добивалсЯ  приема у самого  генерала,  а принЯл  нас,
конечно, его адъютант  майор •анерт,  известный  тем, что вместе  с местными
любителЯми  охотилсЯ  в  красном  сюртуке  на  лисиц.  Њайор  провел  нас  в
оперативную комнату (прозванную  нами "”абрикой  брехни") - салон с высокими
окнами, на одной стене  которого,  за экраном из целлотекса, висела огромнаЯ
карта европейского театра войны в масштабе 1:500 000, с пЯтнами красной сыпи
-  районами,  прикрытыми зенитной  артиллерией, с игрушечными самолетиками -
аэродромами, где базировались истребители гуннов, с паутиной линий и кружков
- каналами радиолокаторов и ненаправленными приводными маЯками; словно капли
росы, сверкали  на карте Яркие шлЯпки  кнопок. ‡а  столиками,  перед досками
вроде классных, сидели женщины в военной форме, и  Њерроу не упустил  случаЯ
одарить каждую из них игривым взглЯдом.
     Њайор  •анерт  прикгласил менЯ  и  Њерроу  садитьсЯ,  был  вежлив,  как
светский человек в обращении с лакеЯми, но постаралсЯ поскорее отделатьсЯ от
нас,  причем,  как  потом  выЯснилось,  сы ничего  не добились.  ‡ато что-то
произошло с Њерроу.
     Ќа  обратном  пути,  проезжаЯ мимо  "•рама  любви", Њерроу остановилсЯ,
сошел  с велосипеда, обвел взглЯдом гигантские буки по обеим сторонам аллеи,
что-то быстро прикинул в уме и сказал:
     -  Ђ знаешь, Ѓоумен, спорю, что "крепость"  сможет пролететь вдоль этой
щели между деревьЯми. џ бы полетел ниже верхушек  - прЯмо  вон в  те окна. €
еще  об одном Я мог  бы  поспорить.  …сли  бы в этот  момент у окна оказалсЯ
майоришка •анерт, он бы обЯзательно наделал в штаны!

        9

     Њы встретились с „эфни  после  ее  рабочего днЯ в  вестибюле  "Ѓыка" на
’рампингтон-стрит. Ќепрерывно лил  дождь. “тро  - была среда  пЯтого  маЯ  -
выдалось холодное и неприветливое. Ќа базу пришел большой грузовик с почтой;
мы с  нетерпением ждали  ее три недели, а  выЯснилось, что  всЯ она месЯчной
давности  и по  ошибке  успела  побывать в XII  воздушной армии, в  ‘еверной
Ђфрике. ЋбычнаЯ путаница. Џисьма от „женет не было. џ  даже  обрадовалсЯ.  ‚
полдень Я отправилсЯ на автобусе всместе с отпускниками в Љембридж, захватив
с собой сэкономленные от  обедов и в рейдах сладости. џ отдал конфеты „эфни,
она чмокнула менЯ в щеку в знак благодарности и воскликнула:
     - Ќу и едите же вы, Янки!
     -  Ќет,  ты послушай,  - сказал  Я. -  “  нас в экипаже есть  парень по
фамилии  Џрайен,  стрелок хвостовой  турели; у него не желудок,  а настоЯщаЯ
фабрика  газа;  ты  бы  послушала,  как  он  скулит насчет пищи, которой нас
пичкают.  Ћднообразие.  џичный порошок. ‘ало и  крахмал.  Ѓлины перед  самым
вылетом  - это  людЯм, которые должны поднЯтьсЯ  в  воздух!  Ѓобы  и капуста
вечером,  как  раз  перед  объЯвлением боевой  готовности.  Ѓоли в  желудке,
отвратительное состоЯние.
     џ рассказал  обо  всем  репертуаре  Џрайена:  "•очу молока!..  Њне надо
молока!.." Њерзкие столовые. „ежурные из нарЯда  по кухне, счищающие остатки
еды  со шпателей  грЯзными  пальцами с  трауром  под  ногтЯми.  Ќичего себе,
подходЯщаЯ тема длЯ разговора с девушкой, пришедшей на свидание!
     - Ѓедненький мой! - сказала „эфни,  словно жаловалсЯ не Џрайен,  а Я, и
всем своим видом показываЯ, что она прекрасно понимает, почему Я так  говорю
и  на  что намекаю. - џ угощу тебЯ в своей комнате крепким чаем, только надо
купить булочек с изюмом. “ тебЯ еще остались деньги, которыми ты хвастал?
     - Ђ как же! Ѓез денег не бываю.
     Њы пошли за покупками. “ нее был зонтик. Ћна сделала мне нагонЯй за то,
что Я не захватил с собой плаща.
     Љогда мы оказались в  ее комнате, она снова  первым делом закрыла дверь
на задвижку.
     - Џочему ты закрываешьсЯ? ЃоишьсЯ соглЯдатаев? €ли этой твоей миссис  -
как ее там?
     - Ќет, -  ответила она, пожимаЯ плечами. - Ќаверно, просто  потому, что
обожаю секреты.
     …е комната была нашим секретным убежищем; в окно стучал дождь. ‚се было
иначе,  чем  в  прошлый  раз.  Њы  хотели  сделать  приЯтное  друг другу,  Я
чувствовал  себЯ  счастливым и хотел, чтобы „эфни знала это.  Ћна вскипЯтила
такой чай,  что на  нем  могла  бы  летать "крепость", достала  кекс,  и  мы
заговорили о нашем детстве.
     Ћна рассказала, что в  возрасте четырех-пЯти лет  заболела  дифтеритом.
‚спомнила, что ее хотели отправить в больницу и  вызвали с работы отца, а он
все не шел и не шел. Џо ее словам, отец был очень способный человек, добрый,
мЯгкий, начитанный; выходец из рабочей  семьи в ‘редней Ђнглии, он, несмотрЯ
на  все свои таланты, не мог поднЯтьсЯ  по служебной лестнице  выше  мелкого
государственного  служащего. ‚прочем, добавила „эфни, это не ожесточило его,
только  заставило замкнутьсЯ в себе, чуждатьсЯ всех, кроме своих детей.  ’ак
вот,  она заболела,  времЯ  шло,  мать совсем  растерЯлась,  и  тут  наконец
поЯвилсЯ отец. Џочему же он задержалсЯ? „а потому, что отправилсЯ  в магазин
на ђиджент-стрит и, проЯвив опасную длЯ семейного бюджета щедрость, купил ей
ночную сорочку, халатик и гребень - на тот случай, если придетсЯ ночевать не
дома.
     - Џохоже, твой отец был хорошим человеком, - сказал Я.
     Ћтца „эфни уже нет в живых. Ћна вспомнила, как он водил ее по картинным
галереЯм;  она  говорила  о  том,  какое  впечатление  производили  на  нее,
тринадцатилетнюю девочку, картины Ѓуше  и ”рагонара из  "Љоллекции “оллеса";
она рассказывала о "пламенеющих закатах ’ернера", которые так  любил ее отец
в галерее ’ейта.
     - € мне бы хотелось взглЯнуть на них, - заметил Я. - Љак и на  все, что
имеет отношение к небу.
     - Њы как-нибудь побываем там с тобой, - ответила она так, словно мы уже
понимали, что теперь долго не расстанемсЯ друг с другом.
     џ попыталсЯ рассказать  ей о солнечном восходе, который мы наблюдали во
времЯ вчерашнего рейда  на Ђнтверпен,  о Ясном, лимонно-желтом  небе впереди
нас  и  темной голубизне позади,  там,  где  на  земле  еще  лежала ночь,  о
взбаламученном   небе  далеко  вверху   над  нами   -   необозримом   пологе
перисто-кучевых облаков, украшенном рисунком, как кожа скумбрии.
     - Ђ  мне нравитсЯ смотреть на море, - призналась „эфни и рассказала еще
одно воспоминание детства - о поездке на побережье в „евоншире.
     - џ люблю  небо,  -  сказал Я. -  •орошо помню, словно все  происходило
вчера, хотЯ мне было тогда лет двенадцать, как из моего окна в „онкентауне Я
любовалсЯ плывущими  в синеве барашками. Џомню так Ясно! ќто было преддверье
засушливых дней - несколько туч, несущихсЯ  на  северо-запад.  Ћни заставили
менЯ  вспомнить  Ђполлона;  Я  решил, что у него, наверно,  были исполинские
кони; глЯдЯ в окно, Я  стал мечтать о состЯзаниЯх на колесницах и видел себЯ
одним из возниц; тормозЯ на повороте футах в десЯти от факелов, обозначавших
финиш,  Я  зацепил  обитую медью колесницу  гунна  и оторвал у  нее  колесо;
представил себе, как  взглЯнул вверх, на императора, как ревела толпа, а над
головами - это особенно отчетливо  виделось мне, - над головами, над "–ирком
Њаксима",  раскинулось небо с плывущими по нему барашками, слегка окрашенное
первыми розовыми прикосновениЯми вечера.
     - ’ы пил когда-нибудь уэльский чай?
     - Ќет. —то это такое?
     -  „а  вообще-то  смесь  горЯчего  молока, воды  и  сахара  с небольшой
добавкой чаЯ...
     „эфни  рассказала о крохотном летнем домике  среди  миниатюрного сада и
что-то о  своем  брате,  он был большим аккуратистом и  имел модель железной
дороги, точную копию одной из действующих английских дорог, -  она  стоЯла у
него на открытом воздухе.
     Ћднако  Я слушал „эфни не очень внимательно  и думал о том, что сказать
еще,  чтобы  на  нее произвели  впечатление  моЯ  чувствительность, доброта,
отзывчивость, добропорЯдочность моих  родителей,  мое преклонение перед всем
прекрасным. „умаю, тем же была озабочена и „эфни и, наверно, тоже не слушала
менЯ. Љак ни  странно,  стараЯсь выставить себЯ в  самом выгодном  свете, мы
стали больше уважать друг друга, хотЯ почти не слушали того, что говорилось.
     ‹юбовь к другому  начинаетсЯ с любви к самому себе; осознав эту истину,
Я почувствовал, что у менЯ словно расправлЯютсЯ крыльЯ, мне захотелось  дать
понЯть „эфни, что  с момента  нашего последнего свиданиЯ в этой же комнате Я
стал сильнее и теперь лучше знаю, что надо делать. ‚от Я побыл с ней, сказал
Я,  и стал  другом  всего человечества. џ рассказал, что  мы потерЯли нашего
радиста Љовальского, что  он сильно обморозилсЯ и Я навестил его в госпитале
и здорово ободрил.
     ‚осторгаЯсь собственной добротой, Я тем самым прославлЯл „эфни; то, что
Я говорил о себе, в какой-то мере относилось к ней, и она стала внимательнее
прислушиватьсЯ к моим словам,  чуть склонив головку набок  и  посматриваЯ на
менЯ с глубоким пониманием и одобрением. ‚ весьма небрежном тоне Я описал ей
наш вчерашний рейд на Ђнтверпен. ‡абавнаЯ война; шутка  за шуткой. Ќаш новый
радист ‹емб, впервые вылетавший на  боевую операцию, начал громко болтать по
внутреннему телефону, а потом вдруг перестал подавать  признаки  жизни, хотЯ
должен был  вести  огонь  из верхней турели; •ендаун пошел  в  радиоотсек  и
обнаружил,  что парень  крепко спит. Ћн было подумал, что  с ‹ембом случилсЯ
обморок,  а  тот,   оказываетсЯ,   вздремнул!  џ  засмеЯлсЯ,  и  „эфни  тоже
рассмеЯлась.
     Ђ мое великодушие уже не знало удержу.
     - ЃлестЯщий летчик наш Њерроу, - сказал  Я, - поразительнаЯ интуициЯ. ‚
одном из воздушных боев ”‚-190 пыталсЯ бомбить  нас с пикированиЯ,  с высоты
четыре тысЯчи футов, но Ѓазз ждал до самого последнего момента, а потом... ‚
следующий раз  Я обЯзательно приведу его  к  тебе.  - џ  был так упоен самим
собою, что потерЯл рассудок.
     - •орошо.
     Џоистине,  счастливые  часов  не  наблюдают,  но все  же  пришло  времЯ
расставатьсЯ.
     -  Ќе  знаю, - сказал Я,  - но ты заставила  менЯ  совершенно по-новому
смотреть на мир. - џ поцеловал ее и ушел.
     ‚озвращаЯсь на автобусе, Я взглЯнул на лица  наших  летчиков и подумал:
какие чудесные люди! € как мне повезло, что Я один из них!

        10

     ‚ субботу восьмого  маЯ Я позвонил „эфни, и мы договорились встретитьсЯ
на следующий день в городке Њетфорд-сейдж, что на полпути между Љембриджем и
Ѓертлеком. Ћна могла добратьсЯ туда на автобусе. Џозднее Я спросил у Њерроу,
не хочет ли он поехать со мной.
     - ‚от здорово! - как  мальчишка,  воскликнул он. - Њы можем отправитьсЯ
на велосипедах.
     ’ак мы и сделали, хотЯ день  выдалсЯ унылый и дождливый. —асть пути  мы
ехали рЯдом. ‚  одном месте  вдоль дороги росли ивы.  Ѓазз  завел разговор о
том, что будет после войны. ‚ соответствии с теорией вероЯтности •еверстроу,
никто  из нас не  питал  особой  надежды  пережить войну, но Ѓазз, по-моему,
считал, что нет правил без  исключениЯ и что  как раз он  и  станет одним из
таких редких исключений.
     - Ѓог ты мой,  - сказал он, - да  у менЯ в татах накопилась целаЯ куча
денег из отчислений от жалованьЯ, того и глЯди, начнут гнить и вонЯть. - …го
возмущала  одна мысль о том, что он не  сможет  тратить эти  деньги до конца
войны. Ќемного погодЯ  он снова заговорил: - Ђ знаешь что?  Џосле войны менЯ
уволЯт в отставку  и сделают производителем.  џ напложу им народу  на  целое
соединение тЯжелых  бомбардировщиков.  - Ќекоторое  времЯ  он молча  работал
педалЯми,  потом продолжал:  - Ќет,  пожалуй, лучше  Я  стану  падре. “ этих
проклЯтых попов житьишко хоть куда - как и у барменов, только и занЯтиЯ, что
выслушивать трепотню всЯкого кающегосЯ сброда. ђазница лишь в том, что падре
может слушать сидЯ, а вот бармен не может. Џотом падре выберет  какие-нибудь
псалмы, придумает  какую-нибудь проповедь  и сдерет  с околпаченных,  может,
долларов  пЯть. "Њы собрались здесь,  братьЯ и  сестры,  чтобы  соединить  в
свЯтом браке этого мужчину  и эту женщину... Џусть-ка люди с клеевого завода
пересЯдут на задние скамейки,  поближе к окнам..."  Ѓоже мой, Ѓоймен, ну чем
не житье! ‹учшего Я бы и не хотел.
     Њы встретились  с „эфни, чтобы пообедать, - а может, позавтракать,  - в
гостинице "‘тарый аббат" в Њотфорд-сейдже, и Я  смотрел, как она, справлЯЯсь
с  телЯтиной   в  сухарЯх,  брюссельской  капустой  и   вареной   картошкой,
одновременно справлЯетсЯ и с Њерроу.
     џ  думаю, „эфни принадлежала к тем женщинам, которые умеют наблюдать за
собой, тщательно  взвешивают каждый  свой  шаг и  потому  быстро разгадывают
других. „эфни, видимо, полностью завладела  Њерроу. Њожно было подумать, что
они  мыслЯт и чувствуют  одинаково и  что она относитсЯ к нему  с теплотой и
симпатией.
     ‚ действительности же „эфни мгновенно  сообразила, что самаЯ подходЯщаЯ
тема длЯ  разговора с “ильЯмом  ‘иддлкофом Њерроу - это сам  “ильЯм ‘иддлкоф
Њерроу. Ћн давал это понЯть всем своим поведением.
     Ћна заставила Њерроу заговорить об упоении полетом.
     - ‚ы знаете, - сказал он, - ощущение такое, будто нет  силы,  способной
вас остановить. ’ам,  наверху, мне иногда просто хочетсЯ кричать. ‚идите ли,
-  продолжал  он с серьезным лицом,  близко склонЯЯсь к  „эфни, - вы  как бы
сливаетесь  с машиной.  Љак  бы превращаетесь в  сказочно  могучее существо,
которому нет и не было равных.
     „эфни, кажетсЯ,  даже  чуточку  сжалась в  знак  почтительности к этому
могучему существу, что особенно понравилось Ѓаззу.
     - Ђ как же со смертью? - тихо спросила она.
     - —ушь! - презрительно бросил Њерроу. - „а,  вы знаете,  что у летчиков
ЯвлЯетсЯ  самой  серьезной  дисциплинарной  проблемой?  џ говорю о настоЯщих
летчиках,  о  настоЯщих  мужчинах.  Ћни  не  могут  удержатьсЯ  от  соблазна
подразнить смерть. Ћни идут на такой  риск, от которого у вас, окажись вы на
их месте, поседели бы волосы...
     €  Ѓазз показал, как он сердит на смерть. Ћн говорил о ней не иначе как
об "этом мерзавце в небе" и "проклЯтом сержантишке".
     - ‡наете, что мне хотелось бы  сделать? - Яростно спросил он.  -  “бить
смерть.
     Њерроу так  стукнул кулаком по  столу, что  из миски  чуть не выскочила
суповаЯ ложка.
     ‘транно  было  слышать, что  человек  в  двадцать  шесть  лет  с  такой
настойчивостью рассуждает о смерти.
     - ђасскажите мне о своей жизни, - попросила „эфни Њерроу, как только мы
разделались с первым.
     - Ћ моей жизни? —ерт  побери, Я налетал три тысЯчи сто  часов и никогда
не угробил ни одного самолета.
     - Ќет, нет, начните с начала!
     - Ћ, ѓосподи!
     Ќо  „эфни лишь  взглЯнула  на  него  со  своим обычным  видом  глубокой
сосредоточенности.
     Њерроу закурил сигару.

        11

     - Ќу хорошо, - заговорил он. - Њне  двадцать шесть. џ родилсЯ и вырос в
•оленде, в штате Ќебраска. ЉукурузнаЯ  местность в шестидесЯти четырех милЯх
от  Ћмахи  и в пЯтидесЯти шести  от  Љолумбуса,  между ќлкхорн-‹уп  и реками
Џлатт. „евЯтьсот три жителЯ. …сть тротуары, но по ним обычно никто не ходит.
     ‘разу  скажу,  что  мой  старик  был  моим идеалом. ‡анималсЯ  он  всем
понемногу  и  ничем  особенно:  продажей недвижимой  собственности,  немного
страховым  делом - насколько в  нем нуждалось такое  захолустье, как •оленд;
некоторое времЯ  представлЯл в  этом  графстве  фирму "евроле". Ћтец хотел,
чтобы Я не упустил тех возможностей, что упустил он сам. ‡вали его ”рэнк,  и
был  он настоЯщим мужчиной. ’еперь отца уже нет. €ногда Я думаю, что  он был
порЯдочным трепачом, и все же Я любил этого старого сукина сына.
     Ќикогда  не забуду ночь, которую  Я впервые  провел вне дома. ‚месте  с
другими ребЯтами, захватив девушек, мы отправились в Љолумбус; то  да се, но
ничего  особенного   -  в  такой  компании,  сами   понимаете,  особенно  не
разойдешьсЯ,  -  и вдруг как-то  неожиданно показалось солнце. Ѓыла  суббота
—етвертого июлЯ - во всЯком случае, в субботу мы выехали. ‚ернулсЯ Я домой в
воскресенье, в  половине  десЯтого  утра, заранее готовый к тому, что старик
задаст мне крепкую взбучку. џ,  правда, придумал  какое-то объЯснение, но не
рассчитывал, что оно мне поможет. ‚ доме Я никого не встретил и отправилсЯ в
столовую, где отец как раз сидел за  завтраком. "ќто ты, сынок? - сказал он.
- Ќе знал, что ты уже поднЯлсЯ. —то  ты делаешь  в такую рань?  ‚едь сегоднЯ
воскресенье. ‘адись  застракать". џ  сел. Њне казалось,  что у  менЯ вот-вот
лопнут кишки, так Я сдерживалсЯ, чтобы не расхохотатьсЯ.
     џ училсЯ два года в  Љрейтонском университете  в Ћмахе. ‘обирал