выстрелы.


        7

   “же двадцать дней  старик  разрешал  мне  ухаживать  за  собой.  Ќо  не
разговаривал, только показывал рукой то на бутылку с водой, то  на  Яблоко
или кусок хлеба. Ћн не вылезал из постели. Ћднажды утром  Я  заглЯдываю  в
окно и вижу, что  он  заперсЯ  в  доме  и  лежит,  закутавшись  в  одеЯло.
Ќесколько дней спустЯ Я заметил, что дверь приоткрыта, вошел и сел рЯдом с
кроватью. Ћн повернулсЯ, чтобы посмотреть на менЯ. “ него  было  заросшее,
красное и мокрое лицо. Ћн потел всю ночь и весь  следующий  день.  ‹ицо  у
него очистилось, как будто бы грЯзь стекла  по  бороде,  испугавшись  жара
кожи. € тогда Я снова увидел отца  таким,  каким  знал  его  из  рассказов
матери и каким он был до того, как мозги у него  окончательно  свихнулись.
Љогда мне было восемь лет, Я однажды встретил отца на улице; в то времЯ он
уже впал в безумие и поносил весь свет,  изрыгаЯ  проклЯтиЯ  и  непонЯтные
ругательства. Ќо мы не заговорили друг с другом.
   џ не заметил, как он умер. Њне дали знать об этом мухи.  Ћни  сорвались
со стен и мешков с мусором и принЯлись бешено кружитьсЯ в воздухе, а потом
стали битьсЯ о стекла оконца, с лета ударЯЯсь об него.  €  тогда,  еще  не
посмотрев на отца, который уже больше не  дышал,  Я  открыл  дверь,  чтобы
очистить воздух от этой грЯзной живой тучи, котораЯ сразу же устремилась в
холодное пространство в поисках  другого  теплого  места.  ‚ыгнав  мух,  Я
вернулсЯ назад и долго, может быть час,  сидел  рЯдом  с  телом.  Џотом  Я
постоЯл в дверЯх, вышел, долго бродил по  улицам,  которых  уже  не  было,
пересек площадь и прислонилсЯ к какой-то стене, чтобы доверить  свою  боль
чему-нибудь прочному. Ќемного спустЯ побрел дальше, пока не  увидел  перед
глазами тачку, в ней отец перевозил какие-то никчемные обломки.  џ  взЯлсЯ
за ручки и некоторое времЯ толкал перед собой пустую тачку. Ќаконец  дошел
до отцовского подвальчика. џ засунул тЯжелые и твердые ноги отца в  мешок,
а другим мешком накрыл голову и большую часть туловища. Џотом положил тело
в тачку и  снова  повез  ее,  оставлЯЯ  в  снегу  борозду.  „обравшись  до
огромного пустырЯ, Я похоронил  отца  и  сверху  насыпал  снежный  холмик.
‡авершив  эту  изнурительную  работу-могильщика,  Я  обратил  внимание  на
красоту тишины. Ќаконец-то тишина.  ’ишина  шла  из-под  земли,  от  этого
мертвого тела. ЂбсолютнаЯ тишина.
   ’огда Я побежал в монастырь и стер все записанные мной пленки.  џ  стер
шумы, а вместе с шумами стер свою жену и ее жизнь. ‚ернувшись  на  поле  и
положив магнитофон  посреди  заснеженного  пространства,  Я  спрЯталсЯ  за
стенкой и постаралсЯ завлечь тишину, как завлекают птицу в ловушку.
   ‡аписав тишину, Я  понЯл,  что  в  нее  мог  влитьсЯ  крик,  хохот  или
мистическое слово какого угодно бога, которое сотрЯсает ничто и  повторЯет
акт сотворениЯ, воспроизводЯ человеческую ничтожность, мороз, огонь,  воду
и все остальное, несущее в себе звук.
   Џреклонив колени за этой полуразвалившейсЯ стеной, Я остаюсь в ожидании
голоса свыше и молю ниспослать мне хоть какую-нибудь веру.


        —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ


        1

   Љ тому времени Я уже забросил кафедру - преподавание не  приносило  мне
больше  никакого  удовлетворениЯ  -  и  стал  частным  детективом.  Ћднако
серьезные клиенты ко мне не обращались.  џ  специализировалсЯ  на  розыске
пропавших животных: собак, кошек, даже птиц. Ћднажды, например,  Я  вернул
хозЯевам скворца, который высвистывал "Њарсельезу". Љак мне  это  удалось,
слишком долго рассказывать, но метод был любопытный. ‡арабатывал  Я  очень
мало. ‘иньор Џиладе пришел в мою крошечную каморку в полуподвале. џ  сидел
за своим рабочим столом, а он, войдЯ, стал посреди комнаты и,  прежде  чем
заговорить, долго разглЯдывал менЯ. Ќа столе, разделЯвшем нас, был  стакан
с множеством карандашей, пластмассовое блюдо и чернаЯ  кожанаЯ  папка  длЯ
бумаг. Џол завален  сломанными  пишущими  машинками  и  пустыми  бутылками
из-под кока-колы.
   Џиладе заЯвил, что хочет знать все о себе - все, что он делает.  Љаждый
час. Љаждую минуту.
   €скать пропавшее из  дома  животное  довольно  легко:  всегда  остаютсЯ
какие-то следы. Ќо что может быть труднее слежки за  человеком,  когда  ты
должен сообщать ему, чем он  занималсЯ  минуту  назад?  Ќапример,  человек
смотрел на витрину, но ты не знаешь, какой именно предмет он  разглЯдывал.
Љак распознать, прикован ли его взглЯд к чему-то конкретному или же просто
выражает восхищение всем выставленным в витрине товаром?
   Љак бы там ни было, в тот день Я взЯл ручку и задал первый вопрос:
   - ”амилиЯ?
   - Џиладе.
   - ЏрофессиЯ?
   - ‘обиратель шумов.
   Џосетитель опускаетсЯ в кресло и закрывает лицо руками.  Џосле  долгого
молчаниЯ  он  вновь  начинает  говорить.  ‡а  его   внешним   спокойствием
скрываетсЯ глубокое волнение.
   - ‘ейчас длЯ менЯ, да и, можно сказать, длЯ нас, длЯ  всего  мира,  длЯ
всех, наступило такое времЯ, когда... ђаньше, если  Я  смотрел  на  людей,
изменЯлось их состоЯние. ЊенЯлись они сами. ’еперь мой взглЯд не  изменЯет
других,  а  другие  не  изменЯют  менЯ.  Њожет  быть,  поэтому  Я  потерЯл
ориентацию. џ больше не узнаю себЯ в людЯх, то есть Я уже не нахожу в  них
частицу себЯ самого... нет дружбы, семьи, свЯзей,  нет  городов,  стран...
правительствами правЯт другие правительства... кругом полнаЯ  обезличка...
невидимаЯ рука стерла все черты... и  вот,  без  ориентира,  без  опоры...
человек бредет в пустоте... и чувствует потребность в  том,  чтобы  кто-то
прослеживал его путь...
   Џотом  он  заговорил  о  своих  сексуальных  проблемах.  ‹юбой  пустЯк:
неловкое движение женщины, когда она раздеваетсЯ, цвет ее бельЯ, шум, звук
сирены где-то в городе - неожиданно и всецело завладевает его вниманием  и
переключает интерес совсем на другое. Ћн говорил и говорил об  этой  своей
неспособности сосредоточитьсЯ и сохранить желание. ‡атем посетитель  долго
рассуждал о памЯти, вернее, о своей памЯти, о том,  что  он  помнит  вещи,
которых,  по  всей  видимости,  не  делал,  и  событиЯ,  при  которых   не
присутствовал. ЃелаЯ стена,  например,  напоминает  ему  €спанию,  где  он
никогда не бывал. Џотом у него есть чувство, будто он служил свЯщенником в
сицилийской деревушке в  окрестностЯх  ’рапани.  Ћн  даже  помнил,  почему
сложил с себЯ духовный сан - не переносил исповедей.
   - Ќастал момент, когда мне наскучило  давать  монотонные,  банальные  и
фальшивые ответы, и постепенно Я оказалсЯ один, без бога, но  и  без  этой
тошнотворной, жалкой, не имеющей смысла жизни,  состоЯщей  из  пустых,  не
способных ни за что зацепитьсЯ  слов,  вылетающих  у  тебЯ  изо  рта,  как
мыльные пузыри, из этих бесполезных жестов, отпускающих грехи... уже давно
Я затыкал уши восковыми пробками, когда исповедовал. …сли раньше во  времЯ
исповедей мною владело любопытство, то  теперь  была  лишь  скука.  Ќичего
нового, всегда одно и то же... убогость... убогость...
   Џотом он заговорил о женщине. ЌепонЯтно было, о ком идет речь - о  жене
или о домработнице. …му казалось, что он когда-то женилсЯ, но  не  помнил,
когда и где. ‚ самом деле, он долго рассказывал о своей холостЯцкой жизни,
когда каждый день обедал в остерии. €зредка он встречалсЯ  с  женщиной,  с
которой случайно познакомилсЯ в парке. Ќо не это  было  главной  трагедией
его жизни.
   - „лЯ менЯ важно сейчас не столько познание, сколько узнавание. €  дело
не в памЯти. џ больше не узнаю людей... они стали такими  неодушевленными,
утратили свои прежние черты... ђаньше люди несли в себе целые  континенты,
материки... Ћдин был англичанином,  другой  -  немцем...  одна  была  моей
женой, другаЯ - домработницей... тот - крестьЯнином  со  своим  загадочным
миром... ђаньше каждый из нас был как бы деревом... сейчас мы  -  растениЯ
без корней в безжизненной пустыне.  „аже  предметы,  рождающиесЯ  в  наших
руках,  кажутсЯ  завезенными  с  иной  планеты...  ’о,   что   происходит,
забываетсЯ... и дело не в памЯти. ‚ы не замечали, что  зеркала  теперь  не
дают нашего отражениЯ? ’о есть мы не узнаем себЯ в  отраженном  образе.  Ђ
может быть, это не зависит от зеркала,  а  зависит  от  нас?  Њожет  быть,
просто наш образ стал таким размытым? Ќикто больше не останавливает тебЯ и
не говорит: "‡наешь, у тебЯ рот точно как  у  отца!"  Њы  были  похожи  на
отцов, потому что хотели походить на них, а сейчас не хотим,  и  теперь  у
нас не будет больше ни отцовских ртов, ни глаз.  ’ак  утрачиваютсЯ  корни.
‚озможно, их  и  не  стоит  беречь,  но,  утратив  корни,  мы  терЯем  все
остальное, весь мир. € вот возникает вопрос: как  восстановить  этот  мир?
Љак познать его? € как ходить по  городу,  как  узнать,  что  ты  за  день
сделал, а чего не сделал?
   Џосетитель зажигает сигарету, молча затЯгиваетсЯ,  сбрасывает  пепел  в
карандашницу, размышлЯет, курит. Џотом гасит сигарету и смотрит  на  менЯ.
‘прашивает, что он только что делал. џ отвечаю,  что  он  курил  сигарету.
"‘пасибо", - говорит синьор Џиладе и повторЯет, что хотел  бы  знать  все,
чем он занимаетсЯ в течение днЯ. €меть возможность прочесть  все  о  своей
жизни за прошедший день. Џрочесть и понЯть.
   - ‘колько это будет стоить? - спрашивает он менЯ.
   Њы сходимсЯ на очень скромной цене.


        2

   Њы долго идем по городу. Ћн впереди, а Я сзади, с  блокнотом  и  ручкой
наготове, чтобы записывать все его наиболее  важные  действиЯ.  Ќеожиданно
мой клиент останавливаетсЯ. Ћн замер на краю тротуара у перекрестка - одна
рука в кармане брюк, взглЯд устремлен вперед, но в позе,  во  всей  фигуре
нерешительность. ’ело наклонено; очевидно, он намеревалсЯ перейти  дорогу,
но ноги налились свинцом, свинцово застыл мозг, и тогда он оглЯнулсЯ назад
в поисках кого-нибудь, кто бы подтолкнул его, поддержал, помог  продолжить
движение. € он, видимо, получил этот  знак;  похоже,  предметы  и  люди  в
глазах у него вновь ожили. ‘иньор Џиладе продолжил свой путь по  тротуару,
по этому острову, который он не хотел  покидать.  Ќоги  он  ставил  как-то
слишком широко, потом вовсе раздвинул их в стороны, будто хотел, чтобы под
ними, как под живым мостом, пробежал бродЯчий пес. Ќаверно, в  детстве  он
так играл с собаками. Џотом он опЯть замер, словно на краю обрыва, и долго
рассматривал землю перед собой, сантиметрах в десЯти  от  носков  ботинок.
Ћчень внимательно, склонив голову так, что казалось,  из  глаз  его  двумЯ
параллельными шпагами исходЯт  лучи,  направленные  то  ли  на  трещину  в
асфальте, то ли на окурок, а может, на брошенный  кем-то  коробок  спичек.
„а, это был окурок, и, похоже, на секунду  Џиладе  почудилось,  что  он  -
нищий. Џотому что он зарыдал, прислонившись спиной  к  ожидавшему  трамвай
человеку, а когда тот, не выдержав его веса, отошел, Џиладе прислонилсЯ  к
стоЯвшей неподалеку женщине, потом к другому  мужчине,  потом  -  к  стене
дома. Њне показалось даже, что он смеетсЯ. Ѓыло трудно различить, в  каком
он состоЯнии. ђуками он закрывал лицо, носовым  платком  вытирал  глаза  и
лоб. Ћчевидно, вспотел. џ  внимательно  наблюдал  за  ним  и  записывал  в
блокнот: десЯть часов сорок пЯть  минут  -  приступ  отчаЯниЯ.  Ќеожиданно
Џиладе резко повернулсЯ, решительно пересек дорогу, не обращаЯ вниманиЯ на
поток машин, и бросилсЯ к большому зданию из темного камнЯ. џ  думал,  что
он хочет разбить себе голову о  стену.  Ќо  он  остановилсЯ  в  нескольких
сантиметрах от стены, мускулы его мгновенно расслабились,  лицо  приобрело
созерцательное выражение. „аже глЯдЯ на него со спины, было Ясно,  что  он
увлеченно  что-то  рассматривает.  Џиладе  склонЯл  голову,  чтобы  глубже
проникнуть взглЯдом в шов между двумЯ каменными  плитами.  џ  предположил,
что он наблюдает за каким-то живым существом -  пауком  или,  может  быть,
Ящерицей, хотЯ Ящерицы врЯд ли водЯтсЯ на стенах домов в центре города.  Ђ
может быть, там было нацарапано какое-то слово или имЯ. €ли  его  внимание
привлек торчащий гвоздь. ‚о всЯком случае, навернЯка он разглЯдывал  нечто
знакомое,  не  раз  виденное,  как  смотрЯт  -  с  любовью  или  просто  с
любопытством - на лицо старого друга или на картину. Ћн оперсЯ на ладони и
совсем приблизил лицо к  стене.  Џосмотрел  сначала  одним  глазом,  потом
другим. Ќаконец Џиладе медленно повернулсЯ и, как бы сразу утратив  всЯкий
интерес к тому, что его  занимало,  пошел  наискось,  и  в  движениЯх  его
сквозила неуверенность человека, не пришедшего к какому-либо определенному
решению. џ тоже подошел  к  стене  и  посмотрел,  что  же  могло  привлечь
внимание моего клиента. Ќичего хоть мало-мальски интересного между камнЯми
не было. ђазве что свернутый комочек желтоватой бумаги. џ  достал  его  из
щели и развернул. ќто был старый трамвайный билет.  Њожет  быть,  когда-то
его оставил здесь синьор Џиладе. ќтот комочек мог служить ему ориентиром в
городе. џ засунул билет обратно в щель.
   Њоего клиента  Я  догнал  у  газетного  киоска.  Ћн  неподвижно  стоЯл,
уткнувшись лицом в витрину. “ его ног крутилась облезлаЯ, с ободранным  до
розового мЯса хвостом дворнЯга. Ќа первый  взглЯд  могло  показатьсЯ,  что
один из них - хозЯин, а второй - его верный пес, но на самом деле эти  два
одиноких существа лишь случайно и на времЯ  оказались  рЯдом.  Ћдиночество
пахнет плесенью, и этот запах чувствуешь за километр. € в  самом  деле,  в
оконце верхнего этажа дома на  противоположной  стороне  улицы  показалась
старуха и стала разглЯдывать внизу человека и собаку,  неподвижно  стоЯщих
на тротуаре.


   ‚друг среди множества людей Џиладе  видит  лицо,  которое  ему  кажетсЯ
знакомым. †енщина. Ћна тоже стоит на тротуаре, руки сжимают  желтый  пакет
так, будто его у нее могут украсть.  ‘ейчас  она  видна  в  профиль.  ќтот
профиль он Явно уже где-то видел: в окне или рЯдом с собой, может  быть  в
минуту близости. …е волосы, спереди спадающие на лоб, на  глаза,  а  сзади
подобранные в пучок, тоже ему знакомы.  Ќоги  словно  придавлены  к  земле
чем-то тЯжелым. џсно, что у нее нет сил  идти  в  каком-либо  определенном
направлении. Џиладе останавливаетсЯ у нее за спиной, а за  ним,  метрах  в
десЯти, стою Я, готовЯсь записывать все  происходЯщее  в  блокнот.  ’ут  Я
обнаруживаю,  что  грифельный  кончик  моего  карандаша  сломан.  џ  прошу
карандаш у прохожего, который останавливаетсЯ около менЯ и  ждет,  пока  Я
кончу  записи.  Џоэтому  Я  тороплюсь,  и  в  блокноте  остаетсЯ   цепочка
нанизанных друг на друга слов, которые Я обещаю себе  потом  превратить  в
развернутое и свЯзное изложение: женщина  -  брюнетка  -  тридцать  лет  -
растерЯннаЯ - переглЯдываютсЯ.
   „ействительно, мужчина и женщина долго смотрЯт друг  на  друга,  но  их
глаза не встречаютсЯ. Ћн смотрит на нее, когда она смотрит в сторону.  Ћна
глЯдит на него, когда он притворно отводит взглЯд. Ћднако их лица светЯтсЯ
загадочным светом и полны непонЯтной надежды. Џотом Џиладе продолжает свой
путь по тротуару, а она идет следом, как будто хочет  понЯть,  где  прежде
видела этого человека.


   —уть позже мы заходим в универмаг. ‚  конце  зала  -  отдел  мебели.  ‚
основном здесь летнЯЯ мебель - обивка полотнЯнаЯ, в Яркую полоску. Ѓольшой
выбор стульев. Њне показалось, что синьор Џиладе  внимательно  изучает  их
один за другим. Џотом поднимает руку и указывает  на  деревЯнный  складной
стул очень старого образца. Љупив стул, Џиладе начинает пробиратьсЯ с  ним
через толпу покупательниц. ‚друг у выхода из  магазина  в  людском  потоке
происходит какое-то замешательство, слышитсЯ вскрик, толпа расступаетсЯ, и
чьи-то сильные руки поднимают с земли пожилого человека. …го  лицо  все  в
каплЯх пота, голова бессильно  свесилась  на  грудь.  —еловека  выносЯт  и
кладут на тротуар. Џотом его приподнимают и  усаживают  на  стул,  который
кто-то выхватывает из рук моего клиента,  выходившего  в  этот  момент  из
магазина. Ќо больному все хуже.  Ћн  умирает.  €  тогда  люди  прЯчутсЯ  в
магазин, будто бы смерть - это бомба, котораЯ вот-вот должна взорватьсЯ. Љ
счастью, какаЯ-то молодаЯ женщина выходит на улицу  и  накрывает  мертвеца
белой простыней. Џотом опЯть начинаетсЯ суматоха, потому  что  как  раз  у
этого места остановилсЯ автобус и из него стал выходить  народ,  а  внутрь
начали набиватьсЯ новые пассажиры. Џиладе стоит рЯдом с  умершим  -  ждет,
когда можно будет забрать стул. Ќа расстоЯнии десЯти метров Я наблюдаю  за
ним. Ќо за трупом очень долго никто не  приходит,  и  мы  ожидаем  вдвоем.
—ерез два часа приезжает санитарнаЯ машина и забирает  тело.  Ќа  тротуаре
остаетсЯ стул. ‘тул со смертью. Џиладе складывает его и, зажав под мышкой,
уходит прочь.
   ‚  битком  набитом  трамвае  синьору  Џиладе  удалось  протиснутьсЯ   к
металлическому поручню за спиной водителЯ.  џ  осталсЯ  в  центре  вагона,
зажатый между пышущей жаром толстухой и молодым южанином. ‚ремЯ от времени
Я посматривал на клиента, чтобы не упустить момента,  когда  он  соберетсЯ
выходить. Њы миновали хаос перегруженного  транспортом  центра.  Џроехали,
наверно,  уже  остановок  двадцать.  Ќаконец  вагон  опустел.  ‚   трамвае
оставались  лишь  мы  двое.  ЌесмотрЯ  на  освободившиесЯ  места,   клиент
продолжал стоЯть. џ сел. ђЯдом с домами теперь в окнах замелькали деревьЯ.
‚се больше деревьев и лужаек. Њы проезжали по нищим городским окраинам.  ‚
пыли копошились какие-то оборванцы. € вот  на  остановке  среди  пустынной
улицы Џиладе вышел из  вагона.  Џо  протоптанной  через  поле  тропинке  Я
следовал за ним, пока он не  остановилсЯ  на  небольшой  полЯне.  ђазложив
стул, Џиладе сел  и  принЯлсЯ  рассматривать  сельский  пейзаж.  ЌавернЯка
раньше он не видел ничего  подобного.  џ  тоже  был  здесь  впервые  и  на
мгновение испытал чувство  какой-то  нереальности.  ‚сЯкий  раз,  когда  Я
открываю длЯ себЯ новое, ко мне приходит  ощущение,  что  у  менЯ  нет  ни
прошлого, ни будущего. ‚ воздухе мЯгко  плавал  тополиный  пух.  Ќесколько
пушинок опустилось на плечи сидЯщего Џиладе. Ћтчего мне показалось, что он
умер?