нибудь  дыры  и
искал источник звука. џ по-прежнему надеЯлсЯ увидеть старика.
   „ойдЯ до монастырЯ, Я обнаружил, что здесь не все разрушено: сохранилсЯ
длинный  коридор  и  кровлЯ  над  некоторыми   кельЯми.   Џовсюду   давние
испражнениЯ животных. Ќад окаменевшими кучками вились мухи. Ќаверно,  сюда
приходили справлЯть нужду и люди. џ думаю, старик тоже бывал здесь  зимой.
Ќо все это не вызывало у менЯ отвращениЯ. ‚нутренний  дворик  был  весь  в
развалинах. €з пучка веток Я сделал метлу, какой обычно солдаты  подметают
в казармах. Ќавел чистоту в коридоре и в одной из уцелевших  келий.  џ  не
думал оставатьсЯ здесь ночевать. Ѓолее того,  Я  хотел  уехать  в  тот  же
вечер.  Ћднако  работал  все  равно  на  совесть.  “борка  длЯ  менЯ  была
равнозначна воспоминанию о жене. …динственнаЯ возможность почувствовать ее
рЯдом - это стать ею самой, делать то, что делала бы она,  имитировать  ее
движениЯ.
   Џотом, присев в тени, Я задумалсЯ. „умал обо всем, что придет в голову.
"‡астрелитьсЯ? ‘тоит ли? •орошо бы поговорить с кем-нибудь, вот хотЯ бы  с
этой пчелой..." ‘просил себЯ, почему Я не верю в бога.  ‘тал  ждать  чуда.
…сли сейчас в сад прилетЯт  восемь  ласточек,  это  будет  доказательством
существованиЯ всевышнего. џ  ждал  поЯвлениЯ  этих  восьми  птиц.  Ћни  не
прилетали. ’огда Я попросил Явить  более  простое  чудо.  Џусть  над  моей
головой или рЯдом пролетит какое-нибудь насекомое.
   Ќасекомых не было.
   Ќаконец мозг угомонилсЯ и затих. џ вновь был спокоен  и  сосредоточилсЯ
на конкретном. ‚озвращаюсь к машине и начинаю  сгружать  вещи.  Џроделываю
путь от джипа к монастырю и обратно четыре или пЯть  раз.  ђасполагаюсь  в
келье. Ќадуваю походный матрас. ‘тановитсЯ совсем темно. ‘ъедаю кое-что из
своих припасов и залезаю под  одеЯло.  Џрислушиваюсь:  не  несет  ли  ночь
каких-либо звуков. ‡асыпаю.


   Ќа следующий день начинаю бродить по безжизненному ѓородку.  €щу  воды,
чтобы умытьсЯ. ‡аглЯдываю в темь глубоких колодцев. Ѓросаю  вниз  камни  в
надежде, что  до  менЯ  донесетсЯ  плеск  воды.  Њногие  колодцы  засыпаны
мусором, но в некоторых камень с шумом, погружаетсЯ в воду. €щу консервную
банку или какой-нибудь другой сосуд. Ќахожу цветочный горшок. Ћтверстие  в
дне затыкаю щепкой. ’еперь надо подумать, как  его  опустить  вниз,  чтобы
зачерпнуть воды. ‘вЯзываю вместе разные  трЯпки,  проволоку,  кусок  цепи,
метровый железный прут и две ручки от метел. Љогда приспособление  готово,
опускаю горшок на дно колодца. ЏоднЯв его наверх, обнаруживаю, что  горшок
полон воды. •орошенько споласкиваю свое "ведро",  погружаю  его  вновь,  и
через минуту у менЯ есть чистаЯ и прозрачнаЯ вода. Џью. “мываюсь.  ‚ытираю
лицо носовым платком. ђаскладываю платок на камне, чтобы просушить. ’еперь
можно исследовать руины.


        2

   Џыль, покореженные, растрескавшиесЯ и  заплесневелые  стены  зданий.  ‚
комнатах среди осколков черепицы и штукатурки валЯютсЯ открытки с дышащими
влагой пейзажами  ћжной  Ђмерики,  скажем  какого-нибудь  озера  ’итикака,
голубыми пустынЯми Ђвстралии, опЯть  битые  кирпичи  и  вновь  открытки  с
африканскими и азиатскими ландшафтами и выцветшими,  размытыми  названиЯми
городов всего мира. ’аким ЯвилсЯ мне мой город. Њертвый город. Ѓреду среди
небытиЯ вдоль косых теней от мертвых неоклассических колоннад и  портиков.
‚ могильной тишине слушаю звуки своих шагов. Њедленно обхожу вокруг остова
колонны и вижу дальше, за рЯдом других колонн, площадь, котораЯ  упираетсЯ
в белую стену. “ стены недвижно замер человек, а вокруг него крутитсЯ,  то
поЯвлЯЯсь, то исчезаЯ, пес. Њужчина смотрит на менЯ,  Я  -  на  него.  ’ак
издали, тайком мы наблюдаем друг за другом.  ‚ысчитываем  разделЯющие  нас
метры, но еще больше нас разделЯют памЯть,  пережитое,  ненависть,  скука,
безразличие. Џотом Я трогаюсь с места. Џересекаю  эту  широкую,  усыпанную
камнЯми площадь, вновь вижу белую стену, старика возле  нее.  Ђ  он  вновь
видит менЯ. —ем ближе мы друг к другу, тем больше расстоЯние  между  нами,
потому что в безумных глазах  старика  Я  читаю  мысли,  которые  не  могу
расшифровать, а в моих глазах он видит жизнь, которую то ли  не  понимает,
то ли не хочет понимать, то ли она кажетсЯ ему  бессмысленной.  €  так  мы
отдалЯемсЯ друг от друга до тех пор, пока не оказываемсЯ лицом к лицу,  не
знаЯ, что сказать, и даже не  видЯ  друг  друга  -  настолько  мы  взаимно
бесполезны.  Џотом  старик  грЯзно  выругалсЯ  и  ушел,  волоча  за  собой
неизвестно куда мир своей злости. ’акие уж мы разные  люди:  он  порождает
шумы, Я собираю их.


   ќто опустившеесЯ существо перестало быть человеком тридцать лет  назад,
превратившись в  звук,  в  ругательство,  в  проклЯтие,  которое  даже  не
назовешь проклЯтием, это - крик, который лишь случайно  приобретает  форму
слова, а на самом деле не что  иное,  как  отвратительный  рев,  способный
разрушить все и всЯ. € в самом деле  город  рухнул.  ‡емлетрЯсение  вполне
могло быть вызвано воплЯми старика. …ще до того, как мы  встретились  и  Я
только начинал догадыватьсЯ о его  присутствии  по  еле  заметным  следам,
которые он оставлЯл в развалинах, еще до того, как Я понЯл, где он ночует,
Я подумал, что если длЯ первобытных людей звук первороден, если  их  крик,
их смех превратилсЯ потом в деревьЯ, землю, воду,  то  могло  случитьсЯ  и
наоборот: от движениЯ губ человека, от его крика,  шума  все  рассыплетсЯ,
обратитсЯ в прах, в пыль, в ничто...
   Ќеожиданно  оказалось,  что  свирепый  взглЯд  старика  скрывал   некую
симпатию ко мне. ќто  открытие  Я  сделал  на  вторую  или  третью  неделю
пребываниЯ в ѓородке. €дЯ по следам старика, Я  набрел  на  поле,  где  он
копал картошку. ‘ам он ее врЯд ли сажал - скорее всего,  проросли  остатки
прежних посевов. Џозже Я нашел заброшенные виноградники, Яблони, грЯдки  с
луком и салатом. ђастениЯ продолжали жить без человеческого ухода,  а  это
помогало существовать и мне. Љак-то мне на глаза даже  попались  курица  и
несколько голубей. Ђ однажды утром Я обнаружил лежащий  на  крупном  камне
еще горЯчий круглый  хлеб.  "Ќаверно,  старик  положил  его  остывать",  -
подумал Я, но мне так захотелось хлеба,  что  Я  не  удержалсЯ  и  отломил
кусок. Ќа следующий день, однако, хлеб был на том же месте, и Я понЯл, что
он положен специально длЯ менЯ. џ нарезал его ломтЯми так,  чтобы  хватило
по крайней мере на неделю. ‡атем стал искать, где  старик  выпекает  хлеб.
ђыскал повсюду,  пока  не  догадалсЯ,  что  он  пользуетсЯ  старой  печью,
сохранившейсЯ в дальнем, совершенно разрушенном  крыле  монастырЯ.  ’ам  в
темной каморке Я обнаружил мешки с мукой, скособочившийсЯ стол, на котором
лежал покрытый влажной белой холстиной брус дрожжей,  предназначенный  длЯ
следующей партии хлеба. ЏриподнЯв холстину, Я потрогал мЯгкие  дрожжи;  на
брусе ножом был вырезан крест. џ вспомнил одного монаха - брата  „оменико;
он даже не был настоЯщий монах,  а  лишь  исполнЯл  обЯзанности  пекарЯ  и
привратника.  Њонастырь  опустел  и  начал  разрушатьсЯ   еще   при   мне.
Њонахи-картезианцы перебрались в  Ђбруцци,  и  в  обители  осталсЯ  только
привратник - брат „оменико. Ћн  продолжал  выпекать  хлеб  длЯ  себЯ,  длЯ
местных беднЯков да странствующих нищих. Ѓрат  „оменико  не  мог  изменить
своему  делу,  потому  что  этому  хлебу  более  тысЯчи  лет.  ‚  закваске
сохранилась какаЯ-то частица первых дрожжей тысЯчелетней давности, и  брат
„оменико не хотел, чтобы сошла на нет  последнЯЯ,  пусть  миллионнаЯ  долЯ
того древнего хлеба. „оменико был  человеком,  который  ночью  в  бога  не
верил. € каждое утро бог должен был доказывать, что существует, - тогда  к
брату „оменико  возвращалась  вера.  €спытаниЯ  придумывал  сам  „оменико.
Ќапример, он говорил богу: "Џришли ко мне в  монастырь  через  две  минуты
скворца". Џосланный богом скворец пролетал над головой брата  „оменико,  и
тот на целый день становилсЯ верующим, но по ночам вера  опЯть  неожиданно
уходила от него.
   Њой старик, видно, продолжал выпекать хлеб брата „оменико. Ћн замешивал
тесто на воде, затем добавлЯл туда дрожжей и  наконец  лепил  два  круглых
хлеба, не забыв оставить закваску на следующую неделю.
   ЌайдЯ на прежнем месте второй каравай, Я убедилсЯ, что старик  выпекает
хлеб и длЯ менЯ. џ подумал, не следует ли мне поблагодарить его, и пошел к
подвалу,  где  он  теперь  обосновалсЯ.  „верь  была  заперта  изнутри.  џ
постучал, потом толкнул дверь - она  не  поддавалась.  ‡аглЯнув  в  низкое
запыленное оконце, Я  попыталсЯ  разглЯдеть,  что  происходит  в  комнате.
‘тарик сидел среди множества неизвестно чем заполненных мешков. џ постучал
в стекло. Ћн не шелохнулсЯ. џ постучал сильнее. ‚ ответ раздалась  ругань,
задребезжали стекла. џ понЯл, что мог принимать от старика помощь,  но  не
должен был приближатьсЯ, надоедать ему, не должен был вторгатьсЯ в тот мир
мусора и отбросов, охрана которого стала теперь целью его жизни.


        3

   Њертвый город - как умолкнувший музыкальный инструмент. “лицы, площади,
переулки,  которые  раньше  усиливали  шумы  и  голоса,   образуЯ   хорошо
настроенный резонатор, теперь были пусты и немы. ‚ разных частЯх города  Я
записал на магнитофон свои шаги, свои возгласы. ‚ городе  больше  не  жило
эхо. ‡вуки безвозвратно поглощали пыль. Ћни падали на землю, словно пустые
гильзы к ногам стрелка. ‚ключив магнитофон на запись, Я  посвистел.  ‡атем
отошел  в  сторону,  чтобы  услышать  воспроизводимый  звук   издали.   Ќа
расстоЯнии десЯти метров уже ничего не было слышно.
   Љогда Я родилсЯ, в ѓородке было очень грЯзно. Ќо та грЯзь отличалась от
нынешней; она начиналась в октЯбре - от дождей раскисали  все  проселочные
дороги, и крестьЯнские башмаки приносили эту грЯзь в город, оставлЯЯ ее на
улицах, площадЯх, в магазинах, мастерских и кабаках. ‚  ноЯбре  и  декабре
слой жидкой грЯзи достигал полуметра, потому  что  выпавший  снег  таЯл  и
смешивалсЯ с землей. †ители ходили в резиновых сапогах -  конечно,  те,  у
кого они были, - и казалось, что все двигаютсЯ  замедленно,  как  во  сне.
‹етом дороги высыхали, и  тогда  на  месте  болота  поЯвлЯлась  пыль.  Ћна
становилась все мельче и легче, и ветер разносил ее повсюду. Џыль залетала
в дома, оседала на мебели, на  одежде,  на  заборах,  покрывала  окрестные
полЯ.  Ќедели  на  три  устанавливалась  жуткаЯ  жара,  и   люди   вдыхали
раскаленную солнцем пыль.
   Џризнаюсь откровенно: от всей  более  чем  тысЯчелетней  истории  моего
ѓородка, куда входЯт и  мое  детство,  и  детство  моих  родителей,  и  их
старость, и дрЯхлаЯ старость  бабок  и  дедов,  у  менЯ  сохранились  лишь
звуковые воспоминаниЯ. Џомню звонкие щелчки, с какими падали в  ноЯбре  на
мостовую конские каштаны, что росли у вокзала, и  звук  шагов  в  утреннем
тумане, когда мы спешили на поезд. Ћт вокзала уходила к  соседнему  городу
узкоколейка.  Њногие  горожане  ездили  туда  на  маленьком  -  всего   из
нескольких вагончиков - поезде за покупками или на учебу.  Љаштаны  падали
на землю, их колючаЯ оболочка раскалывалась, а Я  испуганно  вздрагивал  и
оборачивалсЯ, чтобы посмотреть, не крадетсЯ ли кто за мной по пЯтам, и  до
рези в глазах вглЯдывалсЯ в плотный туман, пытаЯсь увидеть источник звука.


   Џри мне разрушилась и вилла графов Ћнтани - самого древнего семейства в
городке. Џри мне там жили только восемь старух и их внук.  ќти  тщеславные
бабки и прабабки уже тогда были единственными, в чьих  жилах  текла  кровь
Ћнтани. Џотом и они вдруг начали помирать каждый год, а то и по две разом,
и на вилле в течение восьми или девЯти лет царил траур. €х  внук  рос  под
присмотром семейного нотариуса и служанок. ‚ двадцать лет он уже  совершал
длительные поездки за границу. ѓородок покидали многие, но все они уезжали
в поисках работы. ѓраф Ћнтани был единственным, кто ездил не на заработки.
Ћн покидал ѓородок ранней весной в сером костюме, а возвращалсЯ  в  белом,
потому что уже вовсю пекло солнце. ‡атем в конце лета он отбывал одетый  в
белое, а поЯвлЯлсЯ вновь в сером чесучовом пальто. ‚ ѓородке он ни  с  кем
не раскланивалсЯ. „ва раза в день - утром и вечером - граф проходил  через
площадь, совершаЯ свой обычный моцион: он любил прогуливатьсЯ  по  длинной
галерее у банка. €зредка его видели и довольно поздно, однако в кафе он не
заглЯдывал, а останавливалсЯ поговорить с  единственным  во  всем  ѓородке
шофером. ѓраф садилсЯ рЯдом с ним в машину, и они беседовали,  разглЯдываЯ
сквозь туман  бездомных  собак.  Ќастал  день,  когда  граф  отказалсЯ  от
путешествий за границу и заперсЯ в своем доме. ‘ тех  пор  туда  зачастили
врачи. Ћн потерЯл рассудок и умер в 1948 году.


   џ ступал по развалинам виллы; подошел к пустырю, где когда-то был сад и
бамбуковаЯ роща. ’еперь здесь были заросли дикой травы с сухими и пыльными
стеблЯми и несколько растений, в том числе низкий, густой,  но  совершенно
без листьев куст акации. Ќа земле  валЯлись  ржавые  консервные  банки.  џ
старалсЯ уловить шум, который сказал бы мне  что-то  об  этом  месте  и  о
гибели семьи Ћнтани. џ пошарил ногой в высокой траве,  и  вдруг  на  земле
что-то блеснуло. "Ћсколок бутылки", - подумал Я и поднЯл его. ќто оказалсЯ
стеклЯнный глаз. ’огда  Я  вспомнил,  что  молодой  граф  коллекционировал
стеклЯнные глаза. Ќа аукционе в Џариже он набил ими два больших  саквоЯжа.
‚озможно, именно из-за этих глаз он и сошел с ума, потому что развесил  их
на стенах виллы и постепенно стал  чувствовать,  что  на  него  все  времЯ
кто-то смотрит. ѓраф так боЯлсЯ чужих глаз, что в  те  редкие  дни,  когда
выходил из дому, брел, низко опустив голову. ‘трах не покинул его и тогда,
когда нотариус распорЯдилсЯ выбросить всю коллекцию. Ќо  графу  все  равно
везде чудились глЯдЯщие на него в упор глаза; он думал, что это глаза  его
предков, и часто убегал в сад, чтобы спрЯтатьсЯ  среди  ветвей  хурмы  или
акации. Џочти весь день он проводил, прижавшись к стволу дерева и  засунув
голову в листву.
   џ нашел в траве еще один глаз; именно в тот  момент  Я  услышал  глухой
удар от падениЯ спелой хурмы. ’вердый  звук,  который  потом  расплывалсЯ,
дробилсЯ, словно где-то капала вода. “пал  еще  один  плод,  и  еще...  €х
водЯнистые удары вновь поведали мне всю историю графов Ћнтани.


        4

   џ услышал шум, доносившийсЯ  из  кельи  неподалеку  от  моей.  Љакие-то
деревЯшки и куча прелого сена  издавали  едва  уловимое  поскрипывание.  џ
думал, что оно не запишетсЯ на магнитофон. Ќачинаю прослушивать  пленку  и
замечаю, что, кроме этих шумов, слышитсЯ еще приглушенный скорбный голос -
навернЯка ночнаЯ молитва монаха, обитавшего в этой  келье.  Ќесколько  раз
повторЯетсЯ слово Ќ…—€‘’›‰. Љазалось, монах взывал? "Ѓоже, избавь менЯ  от
нечистого".  Љто  знает,  сколько  лет  висЯт  эти   слова   в   крохотном
пространстве. ‚оздух на самом деле полон утерЯнных шумов.  ѓде-то  в  небе
можно распознать даже грохот  ‚семирного  потопа.  ЌосЯтсЯ  крики  уже  не
существующих  животных.  Ќапример,  птицы  дронт   с   острова   Њаврикий.
Џутешественник, видевший  ее  последним,  утверждает,  что  она  испускала
стоны, в которых  слышалось  слово  "help"  [помогите  (англ.)].  Људа  же
подевались все эти "help"? Ѓыть может, дронт и вымер, но где-то же  должны
остатьсЯ его кости, или отпечаток его окаменевшей кожи, или хоть  какой-то
след. „олжен сохранитьсЯ и его "help", и, возможно, времЯ  от  времени  мы
попадаем в идеальные условиЯ, чтобы можно было снова услышать его, подобно
тому как сейчас мне удалось уловить отчаЯнные мольбы картезианца, висевшие
в  воздухе,  словно  перьЯ.  џ  принЯлсЯ  рыскать  по  городу  в   поисках
заключенных в ограниченном  пространстве  стенаний  и  возгласов,  которые
продолжали отскакивать от стен, не распадаЯсь и не рассеиваЯсь. „о поздней
осени Я шнырЯл по сырым подвалам и  погребенным  под  развалинами  затхлым
комнатенкам - но все впустую. џ собрал только насквозь  прогнившие  звуки;
то были даже не звуки, а скорее запахи - например, запах плесени.
   ’огда Я опЯть стал записывать шумы, раздававшиесЯ вокруг менЯ.  Џадение
листьев в ветреный день, плотские призывы животных и какой-то  еще  скрип,
раздававшийсЯ где-то поблизости. џ видел, как ветер носит над  развалинами
клочки бумаги и газетные  страницы,  которых  Я  раньше  не  замечал.  Њне
попалась тетрадь ученика четвертого  класса  начальной  школы.  ‡вали  его
ѓараттони. Ќа многих страницах от сырости текст стал совсем неразборчивым.
Ќо в середине тетради страницы остались пока что нетронутыми.  џ  проверил
две задачи и прочел сочинение о землетрЯсении.

   ‡…Њ‹…’ђџ‘…Ќ€…
   Џри землетрЯсениЯх дома падают. ‹омаютсЯ они всегда одинаково. Љрыши  и
полы обрушиваютсЯ вниз, а стены вспучиваютсЯ и с  треском  разлетаютсЯ  на
куски.  Љолокольни  валЯтсЯ  как  подкошенные,   будто   их   расстрелЯли.
Љолокольни можно было бы  собрать  на  земле  почти  целиком.  Ќо  лежащие
колокольни никому не нужны. ’огда их перестраивают. ‚ том месте, где  было
землетрЯсение, обычно надо ждать, что оно  повторитсЯ.  Џоэтому  люди  все
времЯ боЯтсЯ. Ћни смотрЯт, не качаютсЯ ли лампы.  ‘обаки  и  птицы  всегда
предупреждают нас о землетрЯсении. Ћни убегают и  лают.  Џотом  начинаетсЯ
гул. ‡емлетрЯсениЯ происходЯт чаще ночью, чем днем. ‚осемьдесЯт  процентов
ночью, а двадцать  -  днем.  Џри  ночных  землетрЯсениЯх  погибает  больше
народа, потому  что  люди  спЯт  и  не  ожидают  никакого  подвоха.  Џосле
землетрЯсений  люди  с  вытаращенными  глазами  кружат   среди   развалин,
покинутые  богом.  Њногие  относЯт  в  безопасное  место  матрасы.   Џотом
приезжают машины "‘корой помощи" и  грузовики  с  солдатами.  Џочти  сразу
вырастает палаточный городок. ‚ Џерсии привозЯт еще и дыни, потому что они
утолЯют жажду  и  заполнЯют  желудок.  „ети  ходЯт  в  пыли  и  плачут.  “
пострадавших от землетрЯсениЯ волосы встают  дыбом  и  не  приглаживаютсЯ.
Ќужно много месЯцев, длЯ того чтобы как следует их причесать.


        5

   ‘егоднЯ Я записал шум дождЯ: грохот воды по ржавым  консервным  банкам,
жестЯнкам, по  другим  металлическим  предметам,  даже  по  двум  железным
оградам. Ќо прежде Я записал звук капель, падавших на землю, когда они еще
тонули в сухой пыли. џ записал звонкий стук  воды  по  стеклу,  ее  мЯгкое
шлепанье по листьЯм диких  растений,  записал  звуки  при  соприкосновении
дождЯ с поверхностью луж, с бумагой, с кожей моей руки, травой, деревьЯми,
плитками пола. џ смонтировал голос железа  с  голосом  стекол  и  листьев.
ЏрослушиваЯ, Я как бы снова увидел все предметы и почувствовал, что в этих
шумах уже была осень. Ћсень, котораЯ очень быстро наполнЯлась  солнцем.  џ
стал искать в полЯх и заброшенных садах гроздьЯ винограда,  отбираЯ  их  у
мохнатых разъЯренных шмелей.
   Ћднажды днем Я увидел старика, стоЯщего неподвижно у стены  в  ожидании
чего-то, может какого-то запаха. ‘тараЯсь двигатьсЯ как можно  осторожнее,
Я приблизилсЯ к нему. ‡акрыв глаза, он грелсЯ на солнце или спал  стоЯ.  џ
долго стоЯл возле него. Љогда старик заметил менЯ, то не  проЯвил  никаких
признаков беспокойства. Ћн смиренно переносил  мое  присутствие.  Ђ  может
быть, он потух, как вулкан, потому что уже не было сил извергатьсЯ.  €  на
следующий день, и во все остальные дни старик поЯвлЯлсЯ то  тут,  то  там,
неподвижный и молчаливый. Њного раз по утрам мы сидели  рЯдом  на  большом
камне, устремив взглЯд на равнину и на птиц, исчеркавших все небо. џ думал
о жене, о ее приступах неподвижности, перед тем как начинались  ее  побеги
из дома. џ  понЯл,  что  долгое  молчание  жены  было  одним  из  способов
отдалитьсЯ от менЯ, но остатьсЯ  в  то  же  времЯ  рЯдом.  Ћна  напоминала
рассеЯнную домработницу, которую иногда застанешь на кухне  или  в  другом
месте дома за прерванной на  половине  работой.  ќту  бездеЯтельность  они
свЯто блюдут назло кому-нибудь. Љем-нибудь в данном случае был Я. Ќо  ведь
она  не  домработница,  она  моЯ  жена  и  поэтому  могла  бы   стоЯть   и
рассматривать, что ей вздумаетсЯ, ровно столько, сколько  считала  нужным.
‘разу же поЯсню: мы не держали домработницы. Ћбо всем заботилась моЯ жена.
’олько в первые два года после женитьбы  мы  нанимали  женщину,  да  и  то
потому, что все надеЯлись - будет ребенок. Ќо  у  жены  случилсЯ  выкидыш,
после которого она долго  болела.  Џотом  домработница  ушла,  а  жена  не
захотела искать другую до тех пор, пока не основала  общество  реставрации
кинопленок  по  американскому  патенту.  Ќо  и  последнЯЯ  служанка  через
несколько месЯцев ушла  от  нас,  потому  что  забеременела  от  какого-то
солдата-новобранца из ‘ардинии. ‘ тех пор всем хозЯйством  заправлЯла  моЯ
жена.  ‚едь  она  всегда  хотела  чувствовать  себЯ  занЯтой   и   нужной.
…стественно, жена все делала уверенно, спокойно  и  никогда  не  уставала.
Љороче говорЯ, она была настоЯщаЯ хозЯйка дома. Љогда Я  стал  замечать  у
нее приступы неподвижности, о которых уже упоминал,  она  не  была  больше
хозЯйкой дома, ею владел испуг домработницы. ‚ первый раз Я решил, что она
просто задумалась. ‚ тот вечер Я лег раньше  ее,  потому  что  должен  был
прослушать маленькую кассету с  исполнением  ритуальной  песни  по  случаю
удачной охоты на слона, записанной у пигмеев бинга в среднем течении  реки
Љонго экспедицией Ћгове-Љонго. џ лежал и ждал  жену.  Ћна  принЯлась  мыть
посуду. Џлеск воды доносилсЯ  до  спальни.  ѓромкий  плеск,  какой  обычно
получаетсЯ у домработницы:  та  специально  пускает  сильную  струю  и  со
скрежетом  трет  щеткой  посуду,  длЯ  того  чтобы  досадить  хозЯевам   и
одновременно показать, что она работает. „о  этого  вечера  Я  никогда  не
слышал, как жена моет посуду. Ћна  это  делала  тихо,  так  как  прекрасно
знала, что мне необходима тишина. Ќе видел  Я  и  как  она  подметает  или
стирает пыль с мебели. ‚ общем, все самые неприЯтные обЯзанности  по  дому
она выполнЯла либо в мое отсутствие, либо так заботливо  и  умело,  что  у
менЯ даже не возникало ощущениЯ, будто это делает она. Љороче, она хотела,
чтобы самаЯ унизительнаЯ часть ее работы осталась  длЯ  менЯ  тайной.  ’ак
продолжалось до того самого вечера, о котором Я  рассказываю.  "Џочему  же
теперь она моет посуду с такой злостью? - думал Я.  -  Џотому  что  хочет,
чтобы Я слышал, как она работает?" †ена уронила тарелку, и та разбилась  с
таким звоном, что Я подскочил. џ уверен, что она не выскользнула  из  рук,
как это часто бывает у домработниц. †ена швырнула тарелку  на  пол.  Џосле
этого все на некоторое времЯ затихло. ‡атем  до  менЯ  донеслось  шуршание
щетки, собиравшей в кучу осколки. Џотом - ни звука.  џ  ждал  жену,  чтобы
поговорить с ней, объЯснитьсЯ, понЯть, что происходит. Џолчаса Я провел  в
ожидании. ‚друг у менЯ возникло подозрение, что с ней что-то случилось,  и
Я побежал на кухню. †ены там не было. џ обыскал весь дом и  не  нашел  ее.
Ќеизвестно почему Я подумал, что она  решила  унести  куда-нибудь  осколки
разбитой тарелки. ‘овсем как  домработницы,  которые  вечно  прЯчут  вещи,
которые  разбили,  или  находЯт  тысЯчу  предлогов,   чтобы   свалить   на
кого-нибудь вину - на кошку там или на собаку.
   Ћдеваюсь и выхожу на площадку. ‘ажусь в лифт и вдруг  Явственно  ощущаю
запах духов. ‘амое странное, что моЯ жена  не  пользуетсЯ  духами.  ‡апах,
который Я чувствовал, был резкий и неприЯтный, вроде того,  что  оставлЯют
после себЯ домработницы. Ѓез сомнениЯ, это были те же самые духи, которыми
пользовалась одна из двух наших прежних служанок. ‚от  Я  и  подумал,  что
жена нашла их на дне какого-нибудь Ящичка и  вылила  на  себЯ.  ‚ыхожу  из
лифта и переступаю порог подъезда. Ћстанавливаюсь  на  тротуаре  и  изучаю
кучи сваленных под платанами мешочков с мусором. ‚от  уже  двадцать  дней,
как бастуют дворники. џ ищу осколки разбитой  тарелки,  не  сознаваЯ,  что
значительно разумнее было бы искать жену. џ открываю несколько пластиковых
мешочков - естественно, те, что лежат сверху.  Џотом  убеждаю  себЯ,  что,
вероЯтно, моЯ  жена  предусмотрительно  запрЯтала  осколки,  и  принимаюсь
разгребать кучу. ‘пустЯ какое-то времЯ весь тротуар завален  мусором,  как
будто здесь побывала бездомнаЯ собака. џ чувствую  усталость  и  иду  мыть
руки к  фонтанчику  на  углу  улицы.  Ќо  потом  у  менЯ  вновь  возникает
потребность найти разбитую  тарелку,  и  тогда  Я  обхожу  вокруг  дома  и
оказываюсь  перед  последней  кучей  отходов.  Ќо  внезапно  мое  внимание
привлекает большой бак, прислоненный к невысокой ограде. џ поднимаю крышку
и при свете спички осматриваю содержимое. ‘реди  мусора  оказалась  стараЯ
книга - "Љраткое пособие по пчеловодству" •епли.  џ  беру  ее  и  иду  под
большой уличный фонарь, стоЯщий перед входом в  дом.  Џерелистываю  книгу,
читаю  описание  изобретенного  знаменитым  „убини  окуривателЯ.  ‚  книге
говоритсЯ, что он представлЯет собой цилиндр,  внутри  которого  находитсЯ
металлическаЯ решетка K с отверстием B, закрытым пластинкой G, и  что  при
нагнетании воздуха ртом в трубку V дым выходит через трубку  D.  џ  бросаю
книжечку  в  одну  из  многочисленных  мусорных  куч  и  принимаю  решение
отправитьсЯ на вокзал, потому что во времЯ наших редких ссор с  женой  она
грозилась собрать чемоданы и уйти на вокзал. Ќо в этот раз Я не ссорилсЯ с
ней.  Ћстанавливаю  такси  и  еду  на  вокзал.  Њысленно  перебираю   свою
супружескую жизнь: вроде бы все в ней благополучно. —асто менЯ  вообще  не
бывает в городе, Я много путешествую. ‚ первые годы, однако, Я  уезжал  из
дому еще чаще,  так  как  работал  по  поручениЯм  различных  американских
институтов. ‚от, например,  два  месЯца  провел  на  юге,  чтобы  записать
арабскую тарантеллу длЯ Ђкадемии св.–ецилии. ’еперь же выезжаю на день, на
два - не больше.
   џ прохожу по залу ожиданиЯ  среди  заспанных  бродЯг.  €ду  на  седьмую
платформу, откуда отправлЯетсЯ в одиннадцать пЯтьдесЯт поезд до  Ѓреннеро.
ќто единственный поезд, на котором жена могла бы уехать,  чтобы  добратьсЯ
до  “дине  -  ее  родного  города,  где,  кажетсЯ,  у  нее  еще   остались
родственники. ‘тоЯ у отходЯщего поезда, Я сказал себе: а не пора ли и  мне
уехать? Њне казалось, что Я  непременно  должен  куда-то  отправитьсЯ.  Ќе
знаю, как достало у менЯ сил позволить  вагонным  дверЯм  закрытьсЯ  перед
моими глазами, как Я устоЯл перед соблазном войти в  вагон  и  дал  поезду
уйти без менЯ. џ спросил себЯ, почему вдруг решил убежать от своего дома и
своей жены. —то изменилось в наших отношениЯх? џ жалею о том, что  женилсЯ
на ней? € все же мне не хотелось  исчезать  из  дому,  не  объЯснившись  с
женой. Ѓыть может, жена уже в отчаЯнии ищет менЯ по всей  округе?  Ѓегу  к
стоЯнке такси. Њашина проноситсЯ по тем же бульварам и улицам, что привели
менЯ на вокзал. ‚хожу в лифт. Ћтпираю дверь квартиры. ‘нимаю ботинки,  иду
в спальню. ™елкаю выключателем. †ены нет. Ѓоже мой, значит,  она  все-таки
сбежала!
   џ бросаюсь на кровать - как есть, в одежде. “же не знаю, что и  думать.
‚друг мне чудитсЯ, что Я слышу дыхание. Љак будто  кто-то  дышит  во  сне.
‡аглЯдываю под кровать. Џотом брожу по квартире,  иду  на  кухню,  в  свой
кабинет, в чулан. € тут замечаю, что дыхание стало громче. џ  стоЯл  около
комнатки, в которой раньше жила домработница. Ћткрываю дверь. ‚от где  моЯ
жена - спит на кровати домработницы. џ долго и пристально глЯдел на нее  в
нерешительности - будить или нет. ‚озвращаюсь в спальню.
   Ќа следующий день все шло как будто  нормально.  …сли,  конечно,  можно
назвать это  нормальным.  †ена  вела  себЯ  так  же  настороженно,  как  и
накануне. ЏринесЯ мне в кабинет кофе, она назвала менЯ синьором Џиладе.  џ
говорю ей: сЯдь, поговорим. ‘есть отказалась, обращаетсЯ ко мне на "вы". џ
спрашиваю ее: ты шутишь или серьезно? Ћна  остаетсЯ  стоЯть,  не  садитсЯ,
смотрит на менЯ растерЯнно и тупо, как домработницы,  которые  моментально
тупеют, стоит хозЯину к ним обратитьсЯ. џ понимаю, что с  ней  неладно,  и
прошу позвонить врачу. Њы были женаты уже двенадцать лет,  и  каждый  раз,
когда она себЯ неважно чувствовала  -  к  счастью,  это  случалось  крайне
редко, - она звонила своему врачу в “дине и выслушивала  его  рекомендации
по телефону. Ћ других врачах она и слышать не хотела.  Љогда  Я  прошу  ее
позвонить врачу, она отвечает, что чувствует себЯ хорошо и у нее ничего не
болит. Љак только она уходит, Я звоню своему врачу и прошу его  немедленно
прийти. ‚рач внимательно осмотрел  жену,  причем  она  не  стала  особенно
возражать. ‡атем Я разговариваю с врачом наедине, и он  говорит  мне,  что
состоЯние жены превосходное, однако он опасаетсЯ, что  потребуетсЯ  помощь
психиатра. ‚ одном он был уверен: моЯ жена потерЯла  памЯть.  Ћна  считала
себЯ моей домработницей. Ѓольше ничего не помнила.  ‚рач  посоветовал  мне
подождать несколько дней. ђечь могла идти лишь о  временном  расстройстве,
провале памЯти,  вызванном  никому  не  известной  причиной.  ‚нЯв  совету
доктора, решаю выждать два-три днЯ. †ена менЯ обслуживает. џ слежу за ней.
Џотом - если не ошибаюсь, на второй вечер - Я иду на хитрость. ‡апираю  на
ключ комнатку домработницы; возможно, найдЯ комнату закрытой,  она  придет
ко мне. †ду до полуночи. ‡атем встаю и обнаруживаю ее спЯщей  на  стуле  в
коридоре. џ бужу ее и даю ключ от комнатки. €звинЯюсь перед ней  и  ухожу.
Ќо, передумав, опЯть иду за ней.  Џытаюсь  лечь  к  жене  в  постель.  Ћна
сопротивлЯетсЯ, но  слабо.  Ѓолее  того,  она  вульгарно  и  как-то  жалко
смеетсЯ, как домработницы, которые носЯт чулки на резинках. ‚  отчаЯнии  Я
вернулсЯ в спальню и лег.
   ‚ воскресенье она в первый раз убежала из дому. € как Я уже говорил,  Я
искал ее два месЯца по всему ђиму.


        6

   ‘нег был повсюду. Ћн падал с неба  -  перед  глазами  мЯгко,  а  дальше
быстро и наискось, будто гонимый ветром, хотЯ ветра, кажетсЯ, и  не  было.
‡начит, снег обладал своей, присущей только ему, силой. Ќебо  в  движении.
‹ишь землЯ вроде бы стоит на месте, а все остальное стремительно  кружитсЯ
вокруг тебЯ, вокруг деревьев, вокруг веток, пронзающих низко висЯщие тучи.
џ шел. ‚округ ничего не видно.  “ши  вбирают  шум  снега,  скребущегосЯ  в
вышине, там, где вода застывает и облака превращаютсЯ в  пуховые  подушки;
шум идет и снизу - шум снега, который оседает на развалинах или на другом,
ранее выпавшем, снеге. ѓоры снега растут. ‡елень исчезает,  пропадают  все
краски, Я шагаю до тех пор, пока не выхожу на  большое  поле,  где  растут
персиковые деревьЯ. ‚ метре от менЯ по земле, нет, прЯмо  по  снегу  ходЯт
крохотные черные птички и птицы побольше, похожие на дроздов; они стайками
по четыре, по пЯть садЯтсЯ на деревьЯ, перескакивают  с  ветки  на  ветку,
карабкаютсЯ, потому что летать уже бесполезно: снег  сковывает  крыльЯ.  џ
вижу только белизну: снежнаЯ пелена на земле,  несметный  рой  снежинок  в
воздухе, и Я иду, охваченный блаженством. џ знаю, куда идти. ‚от точно так
же в 1930  году,  когда  был  снег  и  только  пылающие  повсюду  костерки
согревали старые руки и пар шел изо рта, все - и старики, и молодежь - шли
вечером в кинотеатр "ќдем" посмотреть фильм об  Ђфрике,  об  охотниках  за
слоновой костью или  о  погонщиках  верблюдов  в  пустынЯх.  ‚есь  ѓородок
протЯгивал руки к экрану: вид горЯчего песка согревал людей. ‚от почему  и
теперь в снежном вихре  Я  возвращалсЯ  в  старый,  разрушенный  кинотеатр
"ќдем" и смотрел на уцелевшую желтоватую стенку, на выступившие от сырости
пЯтна зеленой плесени, похожие на шагающих слонов и заснувших львов, и мне
чудились хищные звери в снежном водовороте вокруг менЯ. Џредставление  длЯ
одного зрителЯ. Љрадусь, как зверь, чувствую, что за  мной  гонитсЯ  целаЯ
туча белых бабочек, убегаю и преследую сам, нахожусь в самой гуще событий.
‘лух чутко впитывает мЯгкие шумы, а зрение окрашивает  в  белый  цвет  все
препЯтствиЯ,  и  препЯтствиЯ  исчезают.  ’еперь   передо   мной   равнина,
разделеннаЯ  на  прЯмоугольники.  —ерные  строчки  деревьев   подчеркивают
белизну. ђавнина, вернувшаЯ вещам геометрический порЯдок.  Ќо  Я  не  вижу
морЯ. …го голубаЯ строчка - за снежным облаком.
   …сли Я шел с юга на север и потом оборачивалсЯ, то за  плечами  у  менЯ
внезапно возникал пейзаж из деревьев и ветвей. Ћни  отчетливо  чернели  на
снегу, более того, теперь, когда они рождались из белого цвета,  их  можно
было   сосчитать.   ‚иднелись   непонЯтные   темные   линии,    тЯнувшиесЯ
горизонтально от одной точки к другой,  и  служившаЯ  когда-то  длЯ  линии
электропередач  опора,  которую  Я  теперь  прекрасно  различал;  за   ней
выделЯлись подвешенные  к  небу  черные  запЯтые,  скорее  всего  какие-то
железки, торчавшие из  белых  стен.  €  было  здорово  считать  деревьЯ  и
переплетающиесЯ ветки.
   …сли же Я шел с севера на юг и оборачивалсЯ, то деревьЯ  исчезали  -  и
оставалась лишь белаЯ пустынЯ. „ело в  том,  что  снег  падал  наискось  и
прилеплЯлсЯ к стволам и ветвЯм с южной  стороны,  и  потому  не  удавалось
разглЯдеть стволы. џ долго  ходил  и  наблюдал,  как  за  моей  спиной  то
поЯвлЯютсЯ, то исчезают деревьЯ.
   Џотом слышитсЯ хриплый крик  какой-то  крупной  птицы,  возможно  дикой
утки. Ћна летит в снежном облаке, и крик обрушиваетсЯ мне прЯмо на голову,
как бы рассыпаЯсь снежной мукой.  Ћн  то  удалЯетсЯ,  то  приближаетсЯ.  џ
стараюсь шагать под этим криком и с минуты  на  минуту  ожидаю  встречи  с
птицей.
   Љрик напоминает человечий, он звучит как протЯжный дифтонг.  џ  пытаюсь
разобрать отдельные звуки этого дифтонга. ЉажетсЯ,  уа-уа-уа!  џ  повторЯю
вслед за птицей. ‚ероЯтно, она  слушает  менЯ,  потому  что,  отдалившись,
опЯть возвращаетсЯ и повисает над моей головой. Ќо Я не  вижу  ее.  ЉрыльЯ
птицы толкают снег вниз, заставлЯЯ его падать быстрее; может быть,  именно
птичьи крыльЯ создают в воздухе легкий ветер. Љрик удалЯетсЯ. џ  возвращаю
его все тем же призывом. „олжно быть, Я самец, а  в  небе  -  отчаЯвшаЯсЯ,
голоднаЯ, замерзшаЯ самка. ‚о всей этой белизне она не находит места, куда
бы сесть. ‚незапно Я слышу, как  она  пролетает  у  менЯ  над  головой,  в
нескольких метрах: отчетлив удар крыла, мне даже кажетсЯ,  что  Я  замечаю
темную тень, метнувшуюсЯ передо мной почти на бреющем полете.  Ќо  тут  же
крик взмывает высоко в небо. "“а" повторЯетсЯ, на  этот  раз  жалобнее.  “
менЯ возникает ощущение, что это голос моей жены. € сразу же  крик  падает
на землю. џ слышу, как его издает кто-то идущий по снегу  неподалеку.  ќто
может быть моЯ жена. Ќеужели она наконец стала искать менЯ?
   ‘тарик, задыхаЯсь, плыл в снегу. ’ы куда? Људа мы идем? џ крикнул  это,
но даже не успел его рассмотреть: старик ни на миг не остановилсЯ,  только
весь  ощетинилсЯ,  как  зверь.  Ћн  двигалсЯ   в   каком-то   определенном
направлении, но с большим трудом, утопаЯ в бездонном пространстве, так  по
крайней мере казалось - возможно, потому, что,  даже  если  ему  удавалось
отдалитьсЯ, белизна снега  стирала  расстоЯние.  ‚се  деревьЯ  выстроились
перед глазами в один рЯд, даже те, что поначалу как будто стоЯли дальше. џ
тащилсЯ за стариком, ступаЯ след в след. Њы были  совсем  близко  друг  от
друга. џ слышал его тЯжелое дыхание. Џотом наконец Я  увидел,  за  кем  он
гналсЯ.  ќто  был  огромный  павлин,  четко  выделЯвшийсЯ  на  девственной
белизне. …го хвост волочилсЯ по снегу, голубые  и  зеленые  пЯтна  на  нем
промокли. Џавлин шагал впереди нас.  Ћткуда  он  взЯлсЯ?  Њожет,  он  тоже
обитал в заброшенном ѓородке, а теперь потерЯл способность  к  мимикрии  и
больше не мог жить спокойно? ѓолова  павлина  с  растрепанным  хохолком  и
помутневшими глазами была повернута назад, где за его спиной шагала смерть
в образе старика, простирающего к нему руки  с  когтЯми.  џ  услышал,  как
павлин в последний раз крикнул "уа".


   ‘нег больше не идет, небо чистое.
   џ спустилсЯ в ѓородок, чтобы записать звуки,  отскакивающие  от  снега.
ќто были влажные звуки и шумы. Ѓольше всего  мне  нравились  мои  шаги  на
снегу, скрип ботинок. ’огда  Я  стал  ходить  взад-вперед  по  заснеженным
развалинам и записывать звук шагов на магнитофон. Ќеожиданно Я ощутил, что
ступаю по телу своей жены. …е профиль вырисовывалсЯ в трещинах домов...  ‚
сущности, Я гонЯюсь за шумами длЯ  того,  чтобы  найти  жену,  причину  ее
исчезновениЯ. €менно поэтому Я чувствую ее присутствие вокруг и  даже  под
ногами настолько, что все мне кажетсЯ мЯгким и холмики руин видЯтсЯ мне  в
этой снежной пустыне округлыми бугорками ее грудей. Ђ может быть,  это  не
так, и Я вовсе не длЯ того пришел сюда, чтобы искать именно ее. ‚се дело в
том, что, потерЯв жену и затратив столько времени на ее  поиски,  Я  обрел
постоЯнную потребность искать,  и  часто,  что  бы  Я  ни  делал,  у  менЯ
создаетсЯ впечатление, будто Я ищу ее. Љстати, в течение месЯца  или  двух
Я, чтобы найти ее, пыталсЯ обнаружить звук,  который  мог  вызвать  у  нее
психическую травму. Њожет, поэтому,  а  может,  и  по  другой  причине,  о
которой Я не догадываюсь, мне теперь кажетсЯ, что Я иду по телу жены и все
времЯ вижу ее вокруг себЯ. Ђ вечером Я перечитываю все написанное  мною  о
нашем супружестве; очевидно, Я должен буду передать  записи  какому-нибудь
полицейскому,  ибо  у  менЯ  всегда  было  предчувствие,  что  жизнь  жены
завершитсЯ трагически, скажем в сточной канаве или в заброшенном  доме,  а
это, естественно,  заставит  блюстителей  порЯдка  копатьсЯ  в  прошлом  и
требовать объЯснений у того человека или тех людей,  которые  были  близки
жертве, если речь идет о  жертве,  или  сумасшедшему,  если  речь  идет  о
сумасшедшем. …ще давно Я написал что-то вроде исповеди-воспоминаниЯ в трех
тетрадЯх и хранил их в коробке  с  магнитными  лентами,  на  которых  были
записаны песнопениЯ пигмеев.
   ‡атем мне хочетсЯ прослушать запись своих  шагов  на  снегу.  ‹юбопытно
проверить, передадут ли они плотскую мЯгкость земли, отозвалось ли в  шуме
испытанное мной ощущение, будто Я иду по телу своей жены. Ќичего подобного
- как ни странно, шум рождает другие воспоминаниЯ. ‘лушаЯ запись, Я  вновь
увидел разрушенный до основаниЯ немецкий город, руины с торчащими  во  все
стороны красноватыми фабричными трубами. ‡емлЯ побелена толстым, в  четыре
пальца, слоем снега. ‡а два  часа  американские  самолеты  уничтожили  все
дома, и бушевавшаЯ метель уже укрыла развалины. аги были наши  -  четырех
узников,  сбежавших  из  уже  не  охранЯемого  концлагерЯ  и  круживших  в
завЯзанном американцами "мешке". Ќо американцы с их танковыми клещами были
далеко, наверно, они ушли вперед, намного вперед, и мы двигались  по  этой
ничьей земле, откуда исчезли жители  и  немецкие  солдаты.  ‚округ  нас  -
тишина, намокшаЯ под грЯзным небом,  с  которого,  как  с  крыши,  стекали
пушечные  раскаты  и  лЯзг  танковых  гусениц.  „алекие   отзвуки.   Џотом
просочились другие шумы: еле слышные стенаниЯ, сдавленные призывы,  слабые
крики, доносившиесЯ из-под ног, из-под земли. ’огда мы понЯли, что погибло
не все население этого немецкого городка, оставались  еще  раненые,  люди,
похороненные в подвалах, заваленные обломками и накрытые снежным  саваном,
окутавшим все щели и трещины. ’ридцать  тысЯч  заживо  погребенных.  Љрики
умирали под каблуками, а мы давили их, словно  непогасшие  окурки.  €ногда
слышалсЯ детский плач. Ђ мы, с глазами, вылезшими из  орбит  от  страха  и
голода, с  обернутым  вокруг  головы  трЯпьем,  одетые  в  грубые  робы  и
деревЯнные башмаки, потерЯнно бродили на этом пустыре  отчаЯниЯ,  и  крики
горЯ красными всплесками  падали  на  снежное  покрывало,  как  лопающиесЯ
кровавые  пузыри.  Џотом  один  из  нас  показал  на  что-то  черное:   за
разбросанными  трубами,  как  безмолвный  червЯк,  растЯнулсЯ  длинный   и
неподвижный железнодорожный состав.  ЏодойдЯ,  мы  заглЯнули  в  груженные
товарами вагоны. ’ам было все. Ћт французских духов до французской военной
формы, сыров, банок с тушенкой. Љак  стервЯтники  мы  набросились  на  это
добро. Ћпустошали банки. …ли со звериной  жадностью.  —уть  не  подрались.
ЌапЯлили на себЯ непомерно большие суконные шинели. Ќабили карманы едой. €
проделали все это  без  единого  слова,  опустив  голову,  бешено  работаЯ
руками. ’ак продолжалось до тех пор, пока глаза одного из нас не  заметили
на белой равнине черное пЯтно - этого  пЯтна  раньше  не  было...  Ќа  нас
смотрели женщины  и  старики.  Ќемцы,  пришедшие,  наверно,  из  соседнего
городка, с тЯжелыми чемоданами в руках, некоторые с мешками, а кто-то даже
держал тачку. Ћни молча  стоЯли,  глЯдЯ  на  нас.  ’огда  мы  бросились  к
пулеметам, установленным на крыше головного вагона, очистили их от снега и
положили руки на гашетки. Ќастало времЯ, когда мы могли убивать немцев,  а
не они нас, и мы  громко  расхохотались,  чтобы  они  услышали  наш  смех,
услышали скрежет наших зубов. –елый час смотрели мы  друг  на  друга.  Ћни
ждали, что мы позволим и им грабить поезд, а мы были  полны  решимости  не
дать им ни к чему притронутьсЯ.
   Ќо вот в какой-то момент от неподвижного  черного  пЯтна  отделились  и
устремились к нам маленькие фигурки, похожие на животных, но мы  сразу  же
заметили, что это не собаки, иначе мы бы стали стрелЯть. ќто были  бегущие
белокурые дети. Ћни подбежали к  поезду,  взобрались  на  вагоны  и  стали
обнимать нас. —то нам было делать? Њы оставили поезд и побрели, еще  более
растерЯнные и затравленные, чем  прежде,  навстречу  свободе  и  деревьЯм,
стоЯвшим  за  железнодорожными  путЯми  и  таившим  среди  ветвей  шальные
винтовочные