
длЯ двух зрителей. „олжно быть, Я больше не был влюблен,  но  еще  помнил,
как это бывает.
   - Ѓудь вы на моем месте, Я бы вас бросил, - сказал Я.
   - ‚от уж не верю, ’омас. - Ћн добавил с невыносимым самодовольством:  -
џ знаю вас лучше, чем вы сами себЯ.
   ђазозлившись, Я попыталсЯ отодвинутьсЯ от него и стать  на  собственные
ноги, но боль ринулась на менЯ с ревом, как  поезд  в  туннель,  и  Я  еще
тЯжелее навалилсЯ на него, а потом стал погружатьсЯ в  воду.  Ћн  обхватил
менЯ обеими руками и, держа над  водой,  стал  потихоньку  подталкивать  к
обочине дороги.  Љогда  мы  добрались  туда,  он  положил  менЯ  плашмЯ  в
неглубокую грЯзь под насыпью, у самого краЯ полЯ; боль  отошла,  Я  открыл
глаза и стал дышать свободно; теперь Я видел только замысловатые иероглифы
созвездий, чужие письмена, которых Я не  мог  прочесть:  они  были  совсем
другие, чем звезды моей родины. ‹ицо Џайла качнулось надо мной и скрыло от
менЯ звезды.
   - џ пойду вниз по дороге, ’омас, поищу патруль.
   - Ќе валЯйте дурака, - сказал Я.  -  Ћни  вас  пристрелЯт  прежде,  чем
выЯснЯт, кто вы такой. …сли раньше с вами не покончат вьетминцы.
   - Ќо другого выхода нет. ЌельзЯ же вам пролежать шесть часов в воде.
   - ’огда положите менЯ на дорогу.
   - Ћставить вам автомат? - спросил он с сомнением.
   - Љонечно, нет. …сли уж вы решили изображать героЯ, ступайте  осторожно
через поле.
   - Џатруль проедет мимо, прежде чем Я успею его позвать.
   - ‚ы же не говорите по-французски...
   - џ  крикнул:  "Je  suis  Frongcais"  [Я  француз  (ломаный  фр.)].  Ќе
беспокойтесь, ’омас, Я буду осторожен.
   Ќе успел Я ответить, как он уже отошел и  не  мог  больше  слышать  мой
шепот; он старалсЯ идти как можно тише и часто останавливалсЯ. џ видел его
в отсветах горевшей машины, но вскоре он миновал костер;  потом  шаги  его
поглотила тишина. Ћ да, он был так же осторожен, как тогда, когда  плыл  в
”ат-„ьем, принимаЯ все предосторожности, как герой приключенческой повести
длЯ подростков, кичась своей осторожностью, словно знаком бойскаута, и  не
понимаЯ всей нелепости своего приключениЯ.
   џ лежал и слушал - не раздастсЯ ли выстрел вьетминца  или  патрулЯ,  но
выстрела не последовало; пройдет час, а может быть, и больше,  прежде  чем
он доберетсЯ до следующей вышки,  если  он  до  нее  доберетсЯ  вообще.  џ
повернул голову, чтобы взглЯнуть, что осталось  от  нашей  вышки,  -  куча
глины, бамбука и подпорки, - казалось, она становилась все  ниже  по  мере
того, как падало пламЯ горевшей машины. Ѓоль ушла, и воцарилсЯ мир - нечто
вроде перемириЯ длЯ нервов: мне захотелось петь. ‘транно,  что  люди  моей
профессии сообщают о такой ночи, как эта, всего в двух строчках:  длЯ  них
она - самаЯ обыкновеннаЯ, повседневнаЯ ночь, и только Я был в  ней  чем-то
необычным. Џотом Я снова услышал тихий  плач  из  развалин  вышки.  „олжно
быть, один из часовых был еще жив.
   "ЃеднЯга, - подумал Я, - если бы мы не застрЯли  возле  его  поста,  он
смог бы сдатьсЯ в плен, как все они сдаютсЯ, или бежать при первом  оклике
из рупора. Ќо там были мы - двое белых,  у  нас  был  автомат,  и  они  не
посмели шевельнутьсЯ. Љогда мы убежали,  было  уже  слишком  поздно".  ЊоЯ
вина, что этот голос плачет во тьме; Я кичилсЯ своей непричастностью, тем,
что Я не воюю в этой войне, но раны были нанесены мной, словно Я пустил  в
ход автомат, как хотел это сделать Џайл.
   џ напрЯг все силы, чтобы выползти на дорогу.  Њне  нужно  пробратьсЯ  к
часовому. ђазделить его страданиЯ - вот все, что мне  оставалось.  Ќо  мои
собственные страданиЯ не пускали менЯ к нему. € Я  больше  не  слышал  его
плача. џ лежал неподвижно и не  слышал  ничего,  кроме  собственной  боли,
бившейсЯ во мне, как чудовищное сердце. џ затаил дыхание и молилсЯ богу, в
которого не верил: "„ай мне умереть или потерЯть сознание. „ай мне умереть
или потерЯть сознание".  Џотом  Я,  вероЯтно,  забылсЯ  и  уже  ничего  не
чувствовал, пока мне не  приснилось,  что  мои  веки  смерзлись  и  кто-то
вставлЯет между ними стамеску, чтобы их разжать; мне хочетсЯ предупредить,
что они повредЯт глаза, но Я не  могу  произнести  ни  слова,  а  стамеска
вонзаетсЯ мне в зрачки... Љарманный фонарь светил мне в лицо.
   - Њы спасены, ’омас, - сказал Џайл.
   ќто Я помню, но не помню того, о чем  позже  рассказывал  Џайл:  как  Я
отталкивал его, говорЯ, что у вышки человек и  раньше  всего  надо  спасти
его. џ не способен на сентиментальность, которую приписывает мне  Џайл.  џ
себЯ знаю и знаю всю глубину моего себЯлюбиЯ. џ не могу  себЯ  чувствовать
спокойно (а ведь покой - это единственное, чего Я хочу),  если  кто-нибудь
страдает,  -  страдает  зримо,  слышимо  или  осЯзаемо.  ‚ольно  простакам
принимать это за отзывчивость; но ведь все, что Я делаю, сводитсЯ к отказу
от маленького блага (в данном случае к небольшой  отсрочке  первой  помощи
мне) ради значительно большего блага: душевного  покоЯ,  который  позволит
мне думать только о себе.
   Ћни вернулись и сказали, что мальчик умер, и это  менЯ  утешило;  Я  не
чувствовал и боли, после того как шприц с морфием вонзилсЯ мне в ногу.


        3

   џ медленно  поднималсЯ  по  лестнице  в  квартиру  на  улице  Љатина  и
остановилсЯ, чтобы передохнуть. Ќа нижней  площадке,  примостившись  возле
уборной, как всегда, сплетничали старухи. Џо морщинам на лицах можно  было
прочесть их судьбу не хуже, чем по ладонЯм рук. …сли бы Я  знал  их  Язык,
чего бы только они мне ни порассказали о том, что творилось здесь, пока  Я
лежал в госпитале на пути из ’айнинЯ. Ќе то в полЯх,  не  то  на  вышке  Я
потерЯл ключи от квартиры. џ дал знать о своем приезде ”уонг, и  если  она
была здесь, то  получила  мою  записку.  ‘лово  "если"  выражало  всю  мою
неуверенность. ‚ госпитале Я не получал от нее вестей, но она едва  писала
по-французски, а Я не читал по-вьетнамски. џ постучал в  дверь,  ее  сразу
открыли, и, казалось, все было по-старому. џ пристально вглЯдывалсЯ  в  ее
лицо, а она спрашивала, как Я себЯ чувствую, трогала мою ногу  в  лубке  и
подставлЯла плечо, чтобы о него оперетьсЯ, словно такой  хрупкий  стебелек
мог быть надежной опорой.
   - •орошо быть дома, - сказал Я.
   Ћна уверЯла, что скучала по мне, и об этом-то, конечно, мне и  хотелось
услышать; она всегда говорила то, что мне хотелось слышать,  -  разве  что
слова вырывались у нее невзначай. ‚от и теперь Я ждал, что вырветсЯ у  нее
невзначай.
   - Љак ты развлекалась? - спросил Я ее.
   - —асто бывала у сестры. Ћна поступила на службу к американцам.
   - „а ну? …е устроил Џайл?
   - Ќе Џайл, а „жо.
   - Љакой „жо?
   - ’ы его знаешь. ќкономический атташе.
   - Ќу да, конечно, тот самый „жо.
   ’акой уж он был человек, что его всегда забывали. џ и по  сей  день  не
смог  бы  ничего  о  нем  вспомнить,  -  кроме,  пожалуй,   его   толщины,
напудренных, гладко выбритых щек и утробного смеха; весь его облик от менЯ
ускользал: Я помнил только, что его звали „жо. Ѓывают такие люди,  которых
всегда зовут уменьшительными именами.
   ‘ помощью ”уонг Я улегсЯ на кровать.
   - ’ы ходила в кино? - спросил Я.
   - ‚ кино "Љатина" идет такаЯ смешнаЯ картина... - € она сразу же начала
мне рассказывать ее содержание со всеми подробностЯми, а  Я  тем  временем
оглЯдывал комнату, нет ли где-нибудь белого конвертика с телеграммой. Џока
Я о ней не спросил, Я мог еще надеЯтьсЯ, что ”уонг забыла  мне  сказать  и
что телеграмма лежит на столе возле машинки, или на гардеробе, или даже  в
Ящике буфета, где она хранит свои шарфы.
   - Џочтмейстер, - он, по-моему, почтмейстер, но может, конечно, и мэр, -
он шел за ними следом до самого дома; он попросил  у  булочника  лестницу,
влез в окно к Љоринне, но, понимаешь, она как раз вышла в другую комнату с
”рансуа, а он не слышал, как вошла мадам Ѓомпьер, и  она  пришла,  увидела
его на верхушке лестницы и подумала...
   - Љто такаЯ мадам Ѓомпьер? - спросил Я, отвернувшись,  чтобы  взглЯнуть
на умывальник, куда она тоже иногда клала письма.
   - џ же тебе говорила. Њать Љоринны. Ћна хотела найти себе мужа,  потому
что она - вдова... - ”уонг уселась на  кровать  и  положила  руку  мне  на
грудь, под рубашку. - ’ак было смешно! - сказала она.
   - Џоцелуй менЯ, ”уонг. - ‚ ней не  было  ни  малейшего  кокетства.  Ћна
сразу же исполнила то, что Я попросил, и продолжала  рассказывать  дальше.
Ћна и отдалась бы мне так же безропотно: разделась, а потом продолжала  бы
свой рассказ о мадам Ѓомпьер и злоключениЯх почтмейстера.
   - ’елеграмм не было?
   - Ѓыла.
   - Џочему ты мне не сказала?
   - ’ебе слишком рано работать. Џолежи, отдохни.
   - Њожет, это не насчет работы.
   ”уонг дала мне телеграмму, и Я  увидел,  что  она  вскрыта.  џ  прочел:
"„айте четыреста слов военном и политическом положении свЯзи  кончиной  де
‹аттра".
   - „а, - сказал Я. - ќто и в самом деле насчет работы. Ћткуда ты  знала?
‡ачем ты ее вскрыла?
   - џ думала, что это от твоей жены. ЌадеЯлась, что там хорошие вести.
   - Љто тебе ее прочел?
   - џ носила ее к сестре.
   - Ђ если бы вести были плохие, ты бы от менЯ ушла, ”уонг?
   Ћна потерла рукой мне грудь, чтобы менЯ утешить,  не  понимаЯ,  что  на
этот раз Я нуждалсЯ в словах, как бы мало в них ни было правды.
   - •очешь трубку? ’ебе есть письмо. ЉажетсЯ, оно от нее.
   - ’ы его тоже вскрыла?
   - џ не вскрываю твоих писем. ’елеграммы - их читают все.  Ќа  почте  их
тоже читают.
   Џисьмо было спрЯтано между ее шарфами. Ћна  осторожно  его  вытащила  и
положила на постель. џ узнал почерк.
   - Ђ если вести будут плохие, ты...
   џ отлично знал, какими могут  быть  эти  вести.  ’елеграмма  еще  могла
означать  внезапный  прилив  великодушиЯ,  в  письме  же  Я  найду  только
объЯснениЯ, оправданиЯ... Џоэтому Я  не  кончил  фразы:  нечестно  просить
обещаний, которых все равно не сдержат.
   - —его ты боишьсЯ? - спросила  ”уонг,  и  Я  мысленно  ответил:  "Ѓоюсь
одиночества, пресс-клуба и меблированной комнаты, боюсь Џайла..."
   - Ќалей мне коньЯку с содовой,  -  сказал  Я.  ‚зглЯнув  на  обращение:
"„орогой ’омас" и на подпись: "‹юбЯщаЯ тебЯ ќлен", Я решил  сперва  выпить
коньЯку.
   - ќто от нее?
   - „а. - Џрежде чем прочесть письмо,  Я  спросил  себЯ:  скажу  Я  ”уонг
правду или солгу?

   "„орогой ’омас!
   џ не удивилась, получив твое письмо и узнав, что ты теперь не один.  ’ы
ведь не из тех, кто может подолгу оставатьсЯ в одиночестве, не правда  ли?
Љ тебе так же легко пристают женщины, как к твоему пиджаку пыль. ‚озможно,
Я бы посочувствовала твоему положению, если бы не знала, что, вернувшись в
‹ондон, ты легко утешишьсЯ. ’ы мне не поверишь, но единственное, что  менЯ
удерживает от того, чтобы просто протелеграфировать  тебе  краткое  "нет",
это мысль о бедной девушке. Ќам, женщинам, ведь куда легче запутатьсЯ, чем
вам".

   џ выпил коньЯку. ђаньше Я не понимал, как медленно затЯгиваютсЯ  такого
рода раны и что на это порой нужны годы и годы. ЌечаЯнно, - неловко выбрав
слова, - Я снова разбередил ее раны. Љто может порицать ее за  то,  что  в
отместку и она ударила менЯ по самому больному месту? Љогда мы  несчастны,
нам хочетсЯ заставить страдать других.
   - Џлохое письмо? - спросила ”уонг.
   - Ќемножко жестокое, - сказал Я. - Ќо  она  имеет  право...  -  €  стал
читать дальше.

   "џ прежде думала, что ты любишь ќнн больше нас,  других,  но  ты  вдруг
собралсЯ и уехал. ’еперь, видно, ты решил бросить еще одну женщину, потому
что, судЯ по твоему письму, ты и не ждешь  "благоприЯтного  ответа".  "—то
поделаешь, Я сделал все, что мог", - ты ведь так  рассуждаешь,  правда?  Ђ
что, если бы Я протелеграфировала тебе "да"? ’ы и в самом деле на  ней  бы
женилсЯ? (Њне приходитсЯ писать "на ней", потому что ты не сообщил мне  ее
имени.) Њожет быть, и женилсЯ. Љак и все мы, ты,  видимо,  стареешь  и  не
хочешь жить один. џ сама порой чувствую свое  одиночество.  Ќасколько  мне
известно, ќнн  нашла  себе  другого  спутника  жизни.  Ќо  ты  вовремЯ  ее
оставил".

   Ћна  прикоснулась  к  самому  больному  месту.  џ  выпил  еще  коньЯку.
"ЉровоточащаЯ рана" - слова эти не выходили у менЯ из головы.
   - Џриготовить тебе трубку? - предложила ”уонг.
   - —то хочешь, - сказал Я, - делай что хочешь.

   "‚от одна из причин, почему Я должна сказать "нет" (не стоит говорить о
религиозных причинах, ты ведь никогда этого не понимал и не  верил).  Ѓрак
не мешает тебе бросать женщин, не так ли? Ћн лишь затЯгивает  развЯзку,  и
девушке, о которой идет речь, будет только хуже, если ты проживешь  с  ней
столько, сколько прожил со мной. ’ы привезешь ее в Ђнглию, где  она  будет
чужой и  заброшенной,  а  когда  ты  ее  оставишь,  она  почувствует  себЯ
чудовищно одинокой. Ђ она, наверно, не умеет  даже  пользоватьсЯ  ножом  и
вилкой... џ так безжалостна потому, что думаю о ее  благе  больше,  чем  о
твоем. Ќо, милый ’омас, Я думаю и о твоем благе тоже".

   џ почувствовал, что мне стало муторно. „авно  не  получал  Я  писем  от
жены. џ вынудил ее мне написать и теперь чувствовал боль в каждой  строке.
…е боль отозвалась и во мне болью; мы вернулись  к  привычному  занЯтию  -
ранить друг друга. …сли бы можно было любить, не наносЯ увечий! € верность
тут не помогает: Я был верен ќнн и все-таки искалечил  ее.  Ћбладание  уже
само по себе причинЯет  боль:  мы  слишком  бедны  душой  и  телом,  чтобы
обладать без гордыни или принадлежать, не чувствуЯ унижениЯ.  џ  был  даже
рад, что моЯ жена обидела менЯ снова, - Я слишком  долго  не  вспоминал  о
том, как она  страдает,  а  это  было  единственным  моим  искуплением.  Љ
несчастью, во всЯкой борьбе страдают невинные.  Џовсюду  и  всегда  слышен
чей-то одинокий плач с вышки.
   ”уонг зажгла лампу длЯ опиума.
   - Ћна позволит тебе на мне женитьсЯ?
   - …ще не знаю.
   - Ћка об этом не пишет?
   - …сли и пишет, то где-нибудь в конце.
   џ подумал: "Љак ты чванишьсЯ тем,  что  ты  degage  [лицо  непричастное
(фр.)], - репортер, а не автор передовиц, -  и  сколько  ты  бед  натворил
втихомолку. ЌастоЯщаЯ  война  куда  безобиднее.  Њиномет  наносит  меньший
урон".

   "‹учше ли _тебе_ будет, если Я поступлюсь своими  убеждениЯми  и  скажу
"да"? ’ы пишешь, что тебЯ отзывают в Ђнглию, и Я  понимаю,  как  это  тебе
ненавистно.  ’ы  сделаешь  все,  чтобы  хоть   как-нибудь   скрасить   эту
неприЯтность. џ нисколько не удивлюсь, если, подвыпив, ты  даже  женишьсЯ.
Џервый раз мы по-настоЯщему  хотели,  чтобы  из  нашего  брака  что-нибудь
вышло; мы старались оба и  потерпели  поражение.  ‚о  второй  раз  так  не
стараютсЯ. ’ы пишешь, что потерЯть эту девушку длЯ  тебЯ  смерти  подобно.
Ћднажды ты сказал мне эту же самую фразу, - могу показать  письмо,  оно  у
менЯ хранитсЯ; думаю, что то же самое ты писал и ќнн. ’ы уверЯешь, что  мы
всегда старались говорить друг другу правду, однако твоЯ правда, ’омас,  -
такаЯ недолговечнаЯ правда! Ќо что толку спорить с тобой и  все  это  тебе
доказывать? Људа проще поступить  так,  как  подсказывает  вера,  хоть  ты
считаешь ее неразумным наставником, и ответить тебе: Я не признаю развода,
моЯ религиЯ это запрещает и потому ответ мой, ’омас, гласит: нет и еще раз
нет!"

   ‡а этим шло еще полстраницы, - Я их не прочел, - а потом: "любЯщаЯ тебЯ
ќлен". Џо-видимому, там были новости о погоде и  о  здоровье  моей  старой
тетки, которую Я любил.
   Њне не на что было жаловатьсЯ: Я ждал такого ответа.  Њногое  в  письме
было правдой.  Њне  бы  только  хотелось,  чтобы  она  не  рассуждала  так
пространно - ведь такие мысли причинЯли боль не только мне, но и ей.
   - Ћна пишет "нет"?
   џ ответил, почти не задумываЯсь:
   - Ћна еще не решила. …ще можно надеЯтьсЯ.
   - ’ы говоришь о надежде с  таким  унылым  лицом!  -  засмеЯлась  ”уонг;
готовЯ опиум, она прилегла  у  моих  ног,  как  вернаЯ  собака  на  могиле
крестоносца, а Я раздумывал, что мне сказать Џайлу. Џосле  четырех  трубок
будущее менЯ не так уж пугало, и Я сказал ей, что надежда у нас есть: жена
обратилась за  советом  к  адвокату.  Љаждый  день  теперь  можно  ожидать
телеграммы о том, что Я свободен.
   - Ќе так уж это важно. ’ы можешь назначить мне обеспечение,  -  сказала
она, и Я услышал, как ее устами говорит сестра.
   - “ менЯ нет сбережений, - сказал Я.  -  Њне  трудно  перебить  цену  у
Џайла.
   - Ќе беспокойсЯ. Љак-нибудь наладитсЯ. ‚сегда  есть  выход,  -  сказала
она. - ‘естра говорит, что ты можешь застраховать свою жизнь в мою пользу.
   џ подумал, какими земными и здоровыми были  ее  уважение  к  деньгам  и
неохота  произносить  высокопарные  и  обЯзывавшие  признаниЯ   в   любви.
€нтересно, сколько  лет  выдержит  Џайл  ее  жестокосердие:  ведь  Џайл  -
романтик; да, но ведь там будет хорошее обеспечение, и ее жестокое  сердце
может  размЯгчитьсЯ,  как  мускул,  которым  долго  не   пользовались   за
ненадобностью. Ѓогатым - все блага.
   ‚ этот вечер, до того как закрылись магазины  на  улице  Љатина,  ”уонг
купила  себе  еще  три  шелковых  шарфа.  ‘идЯ  на  кровати,  она  их  мне
показывала, громко восхищаЯсь Яркими красками,  заполнЯЯ  пустоту  в  моей
душе певучим голосом, а потом,  тщательно  сложив  их,  убрала,  вместе  с
дюжиной других, в свой Ящик; у нее был такой вид, словно  она  закладывала
основу своего скромного обеспечениЯ. Ђ Я закладывал шаткую  основу  своего
будущего, написав в ту же ночь Џайлу и зрЯ доверившись обманчивой  Ясности
мысли, которую порождает опиум. ‚от что Я ему писал, - Я нашел на днЯх это
письмо, оно было засунуто в книгу ‰орка ѓардинга  "ЊиссиЯ  ‡апада".  Џайл,
по-видимому, читал, когда принесли письмо. Њожет, он воспользовалсЯ им как
закладкой и не стал читать книгу дальше.
   "„орогой Џайл", - писал Я ему, раз в жизни чувствуЯ искушение написать:
"„орогой Ћлден", - ведь это было важное деловое письмо, и лживостью  своей
оно мало чем отличалось от других деловых писем.

   "„орогой Џайл!
   џ собиралсЯ написать ‚ам из госпиталЯ, чтобы поблагодарить за все,  что
‚ы сделали длЯ менЯ в ту ночь. ‚ы  поистине  спасли  менЯ  от  незавидного
конца. џ уже передвигаюсь, - правда,  с  помощью  палки;  Я  сломал  ногу,
по-видимому, как раз там, где нужно, а старость еще не тронула моих костей
и не сделала их слишком хрупкими.  Њы  как-нибудь  отпразднуем  счастливый
исход". (Џеро мое  застрЯло  на  этой  фразе,  а  потом,  словно  муравей,
наткнувшийсЯ на препЯтствие, пошло кружным путем.) "Њне надо отпраздновать
не только это; Я верю,  что  и  ‚ы  будете  рады,  недаром  же  ‚ы  всегда
говорили, что больше всего на свете нам  с  ‚ами  дороги  интересы  ”уонг.
Љогда Я вернулсЯ, Я застал письмо от жены, котораЯ почти согласна дать мне
развод. Џоэтому ‚ам незачем больше беспокоитьсЯ о ”уонг".

   ”раза была жестокаЯ, но Я не  понЯл  ее  жестокости,  пока  не  перечел
письма, а исправлЯть его было поздно. …сли бы Я стал ее вымарывать,  лучше
было порвать все письмо.
   - Љакой шарф тебе нравитсЯ  больше  всего?  -  спросила  ”уонг.  -  Њне
желтый.
   - Љонечно, желтый. ‘тупай в гостиницу и отправь письмо.
   Ћна взглЯнула на адрес.
   - џ могу сама отнести его в миссию. Ќе нужно будет тратить марку.
   - ‹учше брось его в Ящик.
   џ откинулсЯ назад, чувствуЯ, как менЯ успокаивает опиум, и мне пришла в
голову мысль: "’еперь уж она менЯ не бросит, пока Я  не  уеду,  а  завтра,
выкурив несколько трубок, Я придумаю, как мне остатьсЯ".


   ЏовседневнаЯ жизнь идет своим чередом - это многих спасает от  безумиЯ.
„аже во времЯ воздушного налета нельзЯ беспрерывно испытывать страх. ’ак и
под обстрелом привычных дел, случайных встреч, чужих  треволнений  человек
надолго забывает о своих  страхах.  Ћт  мыслей  о  неминуемом  отъезде  из
€ндокитаЯ в апреле, о туманном будущем без  ”уонг  менЯ  отвлекали  потоки
ежедневных  телеграмм,  бюллетени  вьетнамской  прессы  и  болезнь   моего
помощника индийца, по имени „омингес (родители его приехали из  ѓоа  через
Ѓомбей);  он  посещал  вместо   менЯ   менее   важные   пресс-конференции,
прислушивалсЯ ко всЯческим слухам и сплетнЯм и относил мои корреспонденции
на телеграф и в цензуру. ‘ помощью индийских купцов, особенно на ‘евере  -
в •айфоне, Ќам-„ине и •аное, - он организовал длЯ  менЯ  свою  собственную
разведку  и,  по-моему,  знал  куда  лучше  французского  командованиЯ   о
расположении вьетнамских частей в дельте ’онкина.
   € потому, что мы никогда не пользовались нашими сведениЯми, пока они не
получали гласность, и ничего не сообщали французской  разведке,  „омингесу
доверЯли вьетминские подпольщики как в самом ‘айгоне, так и в олоне.  …му
помогало, наверно, и то, что он, несмотрЯ на свое португальское  имЯ,  был
азиатом.
   џ любил „омингеса; у  некоторых  гордость  видна  сразу,  как  накожнаЯ
болезнь, чувствительнаЯ к малейшему прикосновению,  а  его  гордость  была
спрЯтана глубоко внутри и сведена до минимума. …жедневно общаЯсь с ним, вы
сталкивались только с душевной мЯгкостью,  со  скромностью  и  бесконечной
любовью к правде; может быть, только жена могла обнаружить в нем гордость.
‚ероЯтно, правдивость и  смирение  всегда  сопутствуют  друг  другу:  ведь
столько лжи рождает наша гордынЯ, а в моей профессии - амбициЯ  репортера,
желание напечатать более интересное сообщение, чем твой коллега.  „омингес
помогал мне ни обращать на это вниманиЯ, не слушатьсЯ телеграмм из Ђнглии,
где ругались, почему Я не дал такого-то сообщениЯ, хотЯ другой его дал, не
послал отчета, который, как Я знал, не соответствовал действительности.
   ’олько теперь, когда „омингес заболел,  Я  понЯл,  как  ему  обЯзан,  -
подумать только:  он  ведь  заботилсЯ  даже  о  том,  чтобы  вовремЯ  была
заправлена моЯ машина; однако ни разу ни словом, ни взглЯдом  не  посЯгнул
он на мою личную жизнь. ЉажетсЯ, он  был  католик,  но  об  этом  говорило
только его имЯ и место рождениЯ; из разговоров с ним нельзЯ  было  понЯть,
поклонЯетсЯ ли он Љришне или совершает паломничество в пещеры Ѓату. Ћднако
теперь его болезнь  была  моим  спасением:  она  отвлекала  менЯ  от  Ярма
сердечных  забот.   Њне   самому   приходилось   высиживать   утомительные
пресс-конференции и  ковылЯть  в  "Љонтиненталь",  чтобы  посплетничать  с
товарищами по профессии; но Я не умел отличать  правду  от  лжи  так,  как
„омингес, и привык навещать его по вечерам, чтобы обсудить с  ним  новости
днЯ. €ногда возле его узкой железной кровати, в комнате, которую  „омингес
снимал в одном из переулков победнее,  у  бульвара  ѓаллиени,  Я  встречал
кого-нибудь из его друзей индийцев; „омингес, выпрЯмившись, сидел,  поджав
под себЯ ноги, и казалось, вы пришли не к больному, а на прием к радже или
жрецу. ‚ременами, когда  его  одолевала  лихорадка,  по  лицу  его  градом
катилсЯ пот, но он никогда не терЯл Ясности мысли.  Њожно  было  подумать,
что болезнь терзает не его, а чужое тело. •озЯйка наполнЯла кувшин  у  его
изголовьЯ свежим лимонным соком, но Я никогда не видел, чтобы  он  пил,  -
может, он счел бы жажду признаком слабости или того, что его тело немощно.
   €з всех моих посещений Я особенно запомнил одно. џ перестал справлЯтьсЯ
о его здоровье, боЯсь, как бы вопрос не прозвучал упреком, зато он  всегда
заботливо спрашивал о моем самочувствии и  извинЯлсЯ,  что,  поднимаЯсь  к
нему, мне приходитсЯ одолевать столько ступенек.
   - Њне хотелось бы, - сказал „омингес, - познакомить вас  с  одним  моим
другом. Ћн может вам кое-что сообщить.
   - —то именно?
   - џ написал его фамилию, знаЯ,  как  вам  трудно  запоминать  китайские
имена. Љонечно, это не длЯ огласки. Њой друг  торгует  старым  железом  на
набережной Њитхо.
   - —то-нибудь важное?
   - ‚озможно.
   - Ђ в чем приблизительно дело?
   - ‹учше, если он вам скажет сам. “ нас тут творЯтсЯ странные вещи, но Я
еще толком в них не разобралсЯ.
   Џот лилсЯ с его лица струйками, но он к ним не прикасалсЯ, словно капли
были чем-то одушевленным. Ћн был все-таки настоЯщим индийцем и  не  тронул
бы и мухи.
   - ‚ы хорошо знаете вашего друга Џайла? - спросил он.
   - Ќе очень. Џути наши скрестились, вот и все. џ  не  встречалсЯ  с  ним
после ’айнинЯ.
   - —ем он занимаетсЯ?
   - ‘отрудничает в экономической миссии, но за этим скрываетсЯ целый сонм
грехов. ЉажетсЯ, он питает интерес к местным промыслам - несомненно, хочет
заграбастать их длЯ американцев.  Њне  не  нравитсЯ,  что  они  заставлЯют
французов продолжать войну, а сами тем временем захватывают их торговлю.
   - Ќа днЯх Я слышал его речь на  банкете,  устроенном  миссией  в  честь
приезжих членов конгресса. …му поручили их проинструктировать.
   - Ѓедный конгресс, - сказал Я. - ‚едь этот молодой  человек  не  прожил
здесь и полгода.
   - Ћн говорил о старых колониальных державах, об Ђнглии и ”ранции,  и  о
том, что им нечего рассчитывать на доверие азиатских народов.  ’ут  должна
сказать свое слово Ђмерика - страна с чистыми руками.
   - Ђ ѓонолулу, Џуэрто-ђико? - спросил Я. - Ђ Ќью-Њексико?
   -  Џотом  кто-то  задал  ему  обычный   вопрос,   сможет   ли   здешнее
правительство одолеть вьетминцев. Ћн ответил, что на это  способна  только
"третьЯ  сила".  "’ретью  силу",  свободную  от  коммунизма  и  от  клейма
колониализма  (он  называл  ее  национальной  демократией),  можно   найти
повсюду. Ќужно только подыскать вождЯ и уберечь его от старых колониальных
держав.
   - ‚се это описано ‰орком ѓардингом, - сказал Я. - „о  приезда  сюда  он
начиталсЯ его книг. Џайл пересказывал мне их, когда приехал. ‘ тех пор  он
ничему не выучилсЯ.
   - Ђ может, он уже нашел вождЯ?
   - Љому это интересно?
   - Ќе знаю. Ќе знаю, что он делает. Ќо  вы  сходите  к  моему  другу  на
набережную Њитхо.
   џ зашел домой на улицу Љатина, чтобы оставить записку  ”уонг,  а  когда
солнце село, отправилсЯ по набережной мимо порта. ‚озле пароходов и  серых
военных катеров были расставлены столики и стульЯ; на  небольших  жаровнЯх
шипели и пузырились какие-то кушаньЯ. Ќа бульваре де ла ‘омм под деревьЯми
орудовали цирюльники, а  гадалки,  примостившись  на  корточках  у  стены,
тасовали засаленные карты. ‚  олоне  жизнь  идет  совсем  по-другому:  на
исходе днЯ работа скорей начинаетсЯ, чем затихает. ’ут ты словно попадаешь
на представление пантомимы: мимо длинных вертикальных  китайских  вывесок,
Ярких огней и толп фигурантов въезжаешь за кулисы,  где  вдруг  становитсЯ
темнее и тише. Њиновав такие кулисы, Я выехал  на  набережную,  к  скопищу
сампанов, где во тьме зиЯли двери складов и не было ни души.
   џ с трудом и скорее по наитию отыскал нужный адрес; ворота склада  были
открыты, и при свете старой лампы  Я  увидел  странные  очертаниЯ  грудами
наваленного старьЯ, - словно с картины Џикассо: кровати, ванны,  урны  длЯ
мусора, капоты автомобилей. ’ам, где  рухлЯдь  попадала  в  полосу  света,
поЯвлЯлись тусклые цветные пЯтна. џ шел по узкому ущелью, пробитому в этой
груде старого железа, и звал мсье —жоу, но никто не  откликалсЯ.  ‚  конце
пролета Я увидел лестницу, котораЯ, по-видимому, вела в жилище мсье  —жоу,
- мне Явно указали черный ход, на  что  у  „омингеса,  видимо,  были  свои
соображениЯ. „аже лестница и  та  по  сторонам  была  завалена  старьем  -
железным ломом, который  когда-нибудь  мог  пригодитьсЯ  в  этом  галочьем
гнезде. Ќа площадку выходила большаЯ комната, и в ней расположилась,  сидЯ
или лежа, как на бивуаке, целаЯ семьЯ. Џовсюду  стоЯли  чайные  чашечки  и
неизвестно чем  наполненные  картонки,  а  на  полу  -  затЯнутые  ремнЯми
фибровые чемоданы; на большой  кровати  восседала  стараЯ  дама,  по  полу
ползал младенец, тут же находились  двое  мальчиков  и  две  девочки,  три
пожилые женщины в старых коричневых крестьЯнских штанах, а в углу играли в
маджонг два старика  в  синих  атласных  халатах  мандаринов.  Ќе  обращаЯ
вниманиЯ на мой приход, они играли быстро, определЯЯ  кости  на  ощупь,  и
шум, который они издавали, был похож на шуршание гальки  после  того,  как
схлынет волна. Ќо и остальные не заметили моего  поЯвлениЯ;  только  кошка
прыгнула в испуге на картонку, а  тощаЯ  собака  обнюхала  менЯ  и  отошла
подальше.
   - Њсье —жоу? - спросил Я. „ве женщины отрицательно  покачали  головами,
однако никто по-прежнему не обращал на менЯ вниманиЯ, лишь одна из женщин,
сполоснув чашку, налила мне чаю  из  чайника,  который  стоЯл  в  подбитом
шелком футлЯре, чтобы не остынуть. џ  присел  на  край  постели  рЯдом  со
старой дамой, и девочка подала мне чашку; менЯ словно  принЯли  в  общину,
наравне с котом и собакой, - может статьсЯ, и они поЯвились здесь  так  же
нежданно-негаданно, как и Я. Њладенец подполз ко мне и стал тЯнуть менЯ за
шнурки от ботинок, но никто его не побранил: на ‚остоке не принЯто бранить
детей.  Ќа  стенах  висели  три  рекламных  календарЯ,  на  которых   были
изображены девушки с  розовыми  щеками  в  Ярких  китайских  костюмах.  Ќа
большом зеркале виднелась таинственнаЯ надпись "Cafe  de  la  Paix"  [кафе
мира (фр.)] - верно, зеркало случайно попало сюда со  всЯким  хламом;  мне
показалось, что Я сам попал сюда вместе со старьем.
   џ медленно отхлебывал горький зеленый чай, перекидываЯ чашечку с ладони
на ладонь, потому что она обжигала мне пальцы, и раздумывал, когда же  мне
прилично будет  уйти.  џ  попробовал  заговорить  по-французски,  спросив,
когда, по их мнению, вернетсЯ мсье —жоу, но никто не ответил: менЯ, видно,
не понЯли. Љогда чашечка  моЯ  опустела,  ее  наполнили  снова,  продолжаЯ
заниматьсЯ своими делами: одна из женщин гладила, девочка  шила,  мальчики
готовили  уроки,  стараЯ  дама  разглЯдывала   свои   ноги   -   крошечные
искалеченные ноги, доставшиесЯ ей от старого ЉитаЯ,  -  а  пес  следил  за
кошкой, котораЯ все еще сидела на картонке.
   џ начинал понимать, каким  тЯжким  трудом  зарабатывает  „омингес  свое
скромное пропитание.
   ‚ комнату вошел крайне изможденный китаец;  казалось,  он  не  занимает
никакого места и похож  на  лист  вощеной  бумаги,  которой  перекладывают
печенье. ‹ишь его полосатаЯ фланелеваЯ пижама имела какой-то объем.
   - Њсье —жоу? - осведомилсЯ  Я.  Ћн  окинул  менЯ  безучастным  взглЯдом
курильщика опиума: впалые щеки, детские запЯстьЯ, девичьи  руки,  -  много
лет и много трубок понадобилось, чтобы обстрогать его до таких размеров.
   - Њой друг мсье „омингес сказал мне, что вы можете мне что-то сообщить.
‚ы ведь мсье —жоу?
   - Ћ, да, Я мсье —жоу, - сказал он и любезным взмахом руки предложил мне
вернутьсЯ на свое место. Џричина  моего  прихода  сразу  же  затерЯлась  в
пропитанных опиумом закоулках его мозга. Ќе выпью ли Я  чашечку  чаю?  Њой
визит - большаЯ длЯ него честь. „ругую чашку сполоснули,  выплеснули  воду
из нее прЯмо на пол и, наполнив, сунули мне  в  руки,  словно  раскаленный
уголь, - пытка чаем.
   - Ќу и большаЯ же у вас семьЯ, - заметил Я.
   Ћн оглЯделсЯ с легким недоумением, словно никогда прежде не думал о ней
в этом свете.
   - ЊоЯ мать, - сказал он, - жена, сестра, дЯдЯ,  брат,  мои  дети,  дети
моей тетки. - Њладенец откатилсЯ подальше и лежал на спине, болтаЯ ножками
и что-то воркуЯ. —ей он? ‚се присутствующие были либо слишком стары,  либо
слишком молоды, чтобы произвести его на свет.
   - Њсье „омингес говорил мне, что у вас ко мне важное дело, - сказал Я.
   - Ђх, мсье „омингес? Ќадеюсь, что мсье „омингес здоров?
   - “ него лихорадка.
   - ‚ это времЯ года многие болеют.
   џ не был уверен, что он помнит, кто такой „омингес.  Ћн  закашлЯлсЯ,  и
под его пижамой, на  которой  недоставало  двух  пуговиц,  натЯнутаЯ  кожа
гудела, как туземный барабан.
   - ‚ам не  мешало  бы  самому  показатьсЯ  врачу,  -  сказал  Я.  Љ  нам
присоединилсЯ еще один собеседник - Я не слышал, как  он  вошел.  ќто  был
тщательно  одетый  молодой  человек  в  европейском  костюме.  Ћн   сказал
по-английски:
   - “ мистера —жоу только одно легкое.
   - ЉакаЯ жалость...
   - Ћн выкуривает сто пЯтьдесЯт трубок в день.
   - Њноговато.
   - „октор говорит, что ему это вредно, но когда  мистер  —жоу  курит,  у
него куда легче на душе.
   џ сочувственно хмыкнул.
   - ђазрешите представитьсЯ. џ управлЯющий мистера —жоу.
   - ЊенЯ зовут ”аулер. џ от мистера „омингеса. Ћн сказал, что мистер —жоу
хочет мне что-то сообщить.
   - “ мистера —жоу очень ослабела памЯть. Ќе выпьете ли вы чашечку чаю?
   - ‘пасибо, Я уже выпил три. - Ќаша беседа  была  похожа  на  вопросы  и
ответы из разговорника.
   “правлЯющий мистера —жоу взЯл у менЯ из руки чашку и протЯнул ее  одной
из девочек; выплеснув ополоски на пол, та снова наполнила ее чаем.
   - Ќедостаточно крепок, - сказал управлЯющий мистера —жоу,  взЯл  чашку,
попробовал чай,  потом,  старательно  выполоскав  чашку,  наполнил  ее  из
другого чайника. - ’еперь вкуснее? - спросил он менЯ.
   - ѓораздо вкуснее.
   Њистер —жоу прочистил горло, но, как оказалось, лишь  длЯ  того,  чтобы
отхаркать  чудовищное  количество  мокроты   в   жестЯную   плевательницу,
разукрашенную розовыми бутонами. Њладенец каталсЯ по  мокрому  от  спитого
чаЯ полу, а кот перепрыгнул с картонки на чемодан.
   - ‚ам, пожалуй, лучше поговорить со мной, - сказал молодой  человек.  -
ЊенЯ зовут мистер •ен.
   - Ќе скажете ли вы...
   - „авайте  спустимсЯ  в  склад,  -  прервал  менЯ  мистер  •ен.  -  ’ам
спокойнее.
   џ протЯнул руку мистеру —жоу, который с удивлением позволил ей полежать
между своими ладонЯми; затем он  оглЯдел  комнату,  словно  желаЯ  уЯснить
себе, как Я сюда попал. Љогда мы спускались с лестницы, шуршание омываемой
волной гальки стало удалЯтьсЯ. Њистер •ен сказал:
   - Ћсторожнее. ’ут недостает  последней  ступеньки.  -  Ћн  осветил  мне
дорогу фонариком.
   Њы снова оказались между кроватЯми и ваннами, и мистер •ен  повел  менЯ
по боковому проходу. ‘делав шагов  двадцать,  он  остановилсЯ  и,  осветив
фонариком небольшой железный бочонок, спросил:
   - ‚идите?
   - —то это такое?
   Ћн перевернул бочонок и показал мне торговую марку: "„иолактон".
   - Њне это ничего не говорит.
   - “ менЯ было два таких бочонка. €х прихватили вместе с ломом в  гараже
мистера ”ан ‚ан ЊуоЯ. ‚ы его знаете?
   - Ќет, не знаю.
   - …го жена - родственница генерала ’хе.
   - џ, однако, не понимаю...
   - ‚ы знаете, что это такое? - спросил мистер •ен, нагнувшись и поднЯв с
земли  длинный  полый  предмет,  похожий   на   палочку   сельдереЯ;   его
хромированнаЯ поверхность поблескивала в луче фонарика.
   - ’рубка длЯ ванны?
   - ”орма длЯ литьЯ, - сказал мистер •ен. - Ћн, видимо, принадлежал к тем
дотошным людЯм, кому доставлЯет удовольствие давать объЯснениЯ.  Џомолчав,
чтобы Я лишний  раз  мог  проЯвить  свое  невежество,  он  спросил:  -  ‚ы
понимаете?
   - „а, конечно, но все же Я не вижу...
   -  ќта  форма  была  изготовлена  в  ‘Ђ.  "„иолактон"  -  американскаЯ
фабричнаЯ марка. ’еперь вы понЯли?
   - Ћткровенно говорЯ, нет.
   - ‚ форме есть изъЯн. ‚от почему  ее  выбросили.  Ќо  ее  не  следовало
выбрасывать вместе с другим ломом, а бочонок - тем более. ќто была ошибка.
“правлЯющий мистера ЊуоЯ приходил сюда лично. џ сделал  вид,  что  мне  не
удалось найти форму, но отдал ему второй бочонок. џ сказал, что  больше  у
менЯ ничего нет, а он уверЯл менЯ, что  бочонки  ему  нужны  длЯ  хранениЯ
химикалий. Ћн, конечно, не справлЯлсЯ об этой форме, не желаЯ себЯ выдать,
но разыскивал ее очень упорно. Џозже сам мистер Њуой посетил  американскую
миссию, чтобы повидатьсЯ с мистером Џайлом.
   - „а у вас самаЯ настоЯщаЯ разведка! - сказал Я, все еще не понимаЯ,  к
чему он клонит.
   - џ просил мистера —жоу свЯзатьсЯ с мистером „омингесом.
   - ‚ы хотите сказать, что  установили  какую-то  свЯзь  между  Џайлом  и
генералом? - спросил Я. - ‘вЯзь довольно слабаЯ. „а к тому же это  ни  длЯ
кого не новость. ‚се они тут работают на разведку.
   Њистер •ен ударил каблуком по  железному  бочонку,  и  звук  отдалсЯ  в
металлических кроватЯх. Ћн сказал:
   - Њистер ”аулер, вы  -  англичанин.  €  нейтральны.  ‚ы  вели  себЯ  по
отношению ко всем нам вполне объективно. ‡начит, вы можете понЯть  тех  из
нас, кто от души предан одной из сторон...
   - …сли вы намекаете на то, что вы - коммунист или вьетминец, то  можете
не беспокоитьсЯ, менЯ это не волнует. џ не вмешиваюсь в политику.
   - …сли здесь, в ‘айгоне, произойдут какие-нибудь  неприЯтности,  винить
будут нас. Љомитет хотел бы, чтобы вы  отнеслись  к  нам  объективно.  ‚от
почему Я показал вам и то, и другое.
   - —то такое диолактон? - спросил Я. -  Ќапоминает  название  сгущенного
молока.
   - Ћн похож на сухое  молоко.  -  Њистер  •ен  осветил  своим  фонариком
содержимое барабана. Ќа дне его лежал тонкий, как пыль, белый  порошок.  -
ќто один из видов американских пластмасс, - сказал он.
   - „о менЯ дошел слух,  что  Џайл  ввозит  пластмассу  длЯ  производства
игрушек. - ЏоднЯв форму, Я поглЯдел на нее. Њысленно  Я  старалсЯ  угадать
очертаниЯ будущего предмета. Ћн должен выглЯдеть совсем иначе: форма  была
как бы обратным отражением в зеркале.
   - Ћтнюдь не длЯ игрушек, - сказал мистер •ен.
   - ќто похоже на часть удочки.
   - ”орма необычнаЯ.
   - Ќе понимаю, длЯ чего она может служить.
   Њистер •ен отвернулсЯ.
   - џ хочу, чтобы вы запомнили то, что видели, - сказал  он  на  обратном
пути, шагаЯ в тени, которую отбрасывали груды наваленного хлама. -  Њожет,
когда-нибудь вам придетсЯ об этом написать. Ќо не надо  говорить,  что  вы
видели здесь бочонок.
   - Ђ форму?
   - ”орму - тем более.


   Ќелегко снова встретитьсЯ с человеком,  который,  как  говоритсЯ,  спас
вашу жизнь. џ не виделсЯ с Џайлом, пока лежал в госпитале,  и  его  вполне
понЯтное отсутствие (он  ведь  куда  болезненнее  моего  воспринимал  наше
щекотливое положение) непомерно  менЯ  тревожило.  €  по  ночам,  пока  не
действовало снотворное, Я представлЯл себе, как  он  поднимаетсЯ  по  моей
лестнице, стучитсЯ в мою дверь и  спит  в  моей  постели.  џ  был  к  нему
несправедлив, и к сознанию того, что Я у него в долгу, примешивалось еще и
чувство вины. Љ тому же мне было не по себе и за историю с письмом. (Љакие
отдаленные предки наградили менЯ этой идиотской совестью? Џраво же, она не
отЯгощала их, когда  они  насиловали  и  убивали  в  свои  палеолитические
времена.)
   џ частенько задавал себе вопрос: пригласить мне моего спасителЯ на обед
или выпить с ним в баре  "Љонтиненталь"?  Џередо  мною  встала  не  совсем
обычнаЯ светскаЯ проблема, ее решают в зависимости  от  того,  во  что  вы
цените свою жизнь. Ћбед с бутылкой вина или двойнаЯ порциЯ  виски?  ‚опрос
этот тревожил менЯ уже несколько дней, но его разрешил сам Џайл,  придЯ  и
окликнув менЯ через запертую дверь. џ спал в этот  жаркий  послеполуденный
час, измученный болью в ноге от ходьбы, и не услышал стука.
   - ’омас, ’омас! - ‡ов его стал частью сна. Њне снилось, что Я бреду  по
длинной пустой дороге и не могу дождатьсЯ поворота, его  все  нет  и  нет.
„орога вьетсЯ впереди, как лента телетайпа, и кажетсЯ, ей не будет  конца,
как вдруг в пустоту ворвалсЯ голос - сначала плач, доносЯщийсЯ с вышки,  а
потом зов, обращенный ко мне: "’омас, ’омас!"
   - “бирайтесь, Џайл, - прошептал Я. - Ќе подходите.  џ  не  хочу,  чтобы
менЯ спасали.
   - ’омас! - Ћн колотил в дверь, но Я притаилсЯ, будто Я  снова  лежал  в
рисовом поле, а он был моим врагом. ‚друг до  моего  сознаниЯ  дошло,  что
стук прекратилсЯ и кто-то тихо  разговаривает  за  дверью.  епот  -  вещь
опаснаЯ. џ не знал, кто там шепчетсЯ. Џотихоньку Я сполз  с  кровати  и  с
помощью палки добралсЯ до двери. „олжно быть, Я двигалсЯ не очень ловко, и
они менЯ услышали; во всЯком случае, снаружи воцарилось молчание.  ’ишина,
как  растение,  пустила  побеги;  казалось,  она  проросла  под  дверью  и
распустила листьЯ в комнате. Њне не нравилось это молчание,  и  Я  нарушил
его, распахнув настежь дверь. ‚ проходе стоЯла ”уонг, руки Џайла лежали  у
нее на плечах; у них был такой вид, будто они только что целовались.
   - —то ж, входите, - сказал Я. - ‚ходите.
   - џ не мог вас дозватьсЯ, - объЯснил Џайл.
   - ‘начала Я спал, а потом не хотел, чтобы менЯ беспокоили. Ќо менЯ  все
равно побеспокоили, поэтому входите. - џ спросил  по-французски  ”уонг:  -
ѓде ты его нашла?
   - ‡десь. ‚ коридоре. џ услышала, как  он  стучит,  и  побежала  наверх,
чтобы его впустить.
   - ‘адитесь, - сказал Я Џайлу. - •отите кофе?
   - Ќет, Я не сЯду, ’омас.
   - Ђ мне придетсЯ. Ќога устает. ‚ы получили мое письмо?
   - „а. †аль, что вы его написали.
   - Џочему?
   - Џотому что это сплошнаЯ ложь. Ђ Я верил вам, ’омас.
   - Ќе верьте никому, когда в деле замешана женщина.
   - ‚от и вам теперь лучше мне не верить. џ буду пробиратьсЯ сюда тайком,
когда вас не будет дома, писать письма с адресом, напечатанным на машинке.
„олжно быть, Я взрослею, ’омас. -  Ќо  в  его  голосе  были  слезы,  и  он
выглЯдел еще моложе, чем обычно. - ђазве вы не могли победить без враньЯ?
   - Ќет. „вуличность - характернаЯ черта европейца, Џайл. ЏриходитсЯ хоть
как-то возмещать то, что мы бедны. •отЯ лично Я, кажетсЯ, был неловок. Љак
вам удалось уличить менЯ во лжи?
   - Ќе мне, а ее сестре, - сказал Џайл. - Ћна теперь работает  у  „жо.  џ
только что ее видел. Ћна знает, что вас отзывают на родину.
   - Ђх, вы об этом, - сказал Я с облегчением. - ”уонг тоже знает.
   - Ђ о письме от вашей жены? ”уонг знает о нем? …е сестра видела  и  это
письмо.
   - Љаким образом?
   - Ћна зашла сюда вчера, когда вас не было дома,  и  ”уонг  показала  ей
письмо. Њисс •ей читает по-английски.
   - ЏонЯтно. - Ѓессмысленно  было  сердитьсЯ  на  кого  бы  то  ни  было:
виноват, очевидно, был Я один. ”уонг показала письмо,