ной.
     - Џередайте  от  моего  имени  извинениЯ,  -  с  торжествующей  улыбкой
ответила ѓестер. -  Њне  нужно быть дома и присматривать  за  моей маленькой
Џерл. …сли бы ее  отнЯли у менЯ, Я, не раздумываЯ,  пошла бы с тобой в лес и
собственной кровью подписала свое имЯ в книге —ерного человека.
     - ‚се равно, мы скоро тебЯ заполучим! - нахмурившись, ответила ведьма и
скрылась в глубине комнаты.
     €  этот  разговор,  если   только  он   не  вымышлен,  а  происходил  в
действительности, служит  доказательством  того,  что молодой свЯщенник  был
прав, возражаЯ против разлучениЯ падшей матери с плодом  ее слабости. Ѓудучи
совсем крошкой, девочка уже спасла ее от козней сатаны.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IX. ‚ђЂ—
     —итатель помнит, что ђоджер —иллингуорс некогда  носил  другое имЯ,  но
пришел к  решению  никогда и  никому его  не открывать.  Њы  рассказывали  о
пожилом,  утомленном  дальней  дорогой  человеке, который оказалсЯ  в толпе,
созерцавшей  отвратительную  сцену  бесчестьЯ  ѓестер  Џрин;  он  только что
выбралсЯ из грозного девственного  леса и сразу же увидел женщину, с которой
были   свЯзаны  все  его  надежды  на  радости  и   тепло  домашнего  очага,
выставленной на всеобщее поругание, как символ греха. …е женскаЯ честь  была
втоптана  в грЯзь.  ‘плетни жужжали вокруг нее на  рыночной площади. …сли бы
вести об этой  женщине  дошли  до ее  родных  или  спутников  незапЯтнанного
прошлого,  им  пришлось  бы разделить  этот  позор в  точном  соотношении  и
соответствии со  степенью нерушимости  и свЯтости их прежних  с нею  свЯзей.
‡ачем  же  было  человеку, соединенному  с  павшей  женщиной  узами особенно
тесными  и  свЯщенными,  выходить  вперед  и  требовать  столь  сомнительное
достоЯние, раз от  него  самого  зависело - делать это  или не делать? Ћн не
пожелал стать рЯдом  с нею  у позорного  столба. “знанный одной лишь ѓестер,
владеЯ ключом к ее молчанию, он решил скрыть свое имЯ, отрешитьсЯ от прежних
интересов и  привЯзанностей и  в этом смысле полностью  исчезнуть  из жизни,
словно  его и впрЯмь  поглотила глубь океана,  как  давным-давно  утверждали
досужие толки. Љак только это совершитсЯ,  у  него  поЯвЯтсЯ новые интересы,
новаЯ цель в жизни - пусть темнаЯ, а может быть и предосудительнаЯ, но такаЯ
захватывающаЯ, что длЯ ее достижениЯ он должен будет напрЯчь все свои силы и
способности.
     ЏринЯв  это решение,  он  поселилсЯ  в  пуританском городке  под именем
ђоджера  —иллингуорса; единственными  его  рекомендациЯми  были  незаурЯдные
знаниЯ и  ум.  ЃлагодарЯ  прежним  своим  занЯтиЯм  он был  весьма сведущ  в
современной  ему медицине, поэтому представилсЯ как  врач, и как таковой был
всеми радушно принЯт.  €скусные лекари и хирурги редко поЯвлЯлись в колонии.
Ћни в общем не разделЯли того религиозного пыла, который заставил эмигрантов
пересечь  Ђтлантический океан. ‚озможно, что  эти люди, употребив свои самые
благородные  и  ценные  способности  на исследование  человеческого  тела  и
отдавшись изучению  сложных  хитросплетений этого  удивительного  механизма,
столь мастерски выполненного,  словно он  заключает в себе  всю суть  жизни,
утратили понимание духовной стороны  бытиЯ. ’ак или иначе,  здоровье  добрых
жителей Ѓостона, в той мере,  в  какой это  касалось медицины, находилось до
сих  пор под  опекой престарелого дьЯкона и одновременно  лекарЯ, который  в
подтверждение  своей осведомленности  мог  сослатьсЯ  не столько на  диплом,
сколько на благочестие  и добродетельную жизнь. …динственным костоправом был
человек,  соединЯвший  случайные  упражнениЯ  в  этом  высоком  искусстве  с
ежедневным  фехтованием  бритвой.  „лЯ  такой  врачебной  корпорации  ђоджер
—иллингуорс был блестЯщим приобретением. Ћн быстро  доказал свое  знакомство
со  старинным, внушительным и  громоздким процессом  приготовлениЯ лекарств,
где каждое снадобье содержало множество мудреных, разнородных ингредиентов в
таких замысловатых  сочетаниЯх, словно  в результате должен  был  получитьсЯ
эликсир жизни. Љ тому же во времЯ индейского плена он хорошо изучил свойства
местных трав  и растений  и  не скрывал  от своих пациентов, что эти простые
лекарства  - дар  природы неученым дикарЯм - внушают  ему не меньше довериЯ,
чем  европейскаЯ  фармакопеЯ,  которую сотни  лет разрабатывали просвещенные
врачи.
     ќтот ученый чужеземец мог служить образцом благочестиЯ, -  внешнего, во
всЯком случае. ‚скоре после прибытиЯ в Ѓостон он избрал своим духовным отцом
преподобного мистера  „имсдейла.  Њолодой богослов, чьи  редкие познаниЯ все
еще  служили  темой  разговоров в  Ћксфорде,  слыл среди наиболее ревностных
своих   почитателей   почти   что   апостолом,    осененным   благодатью   и
предназначенным, если ему удастсЯ прожить  обычный жизненный срок, совершить
столь  же  славные  деЯниЯ  во имЯ неокрепшей новоанглийской  церкви,  какие
совершили  отцы церкви в младенческие годы христианской веры. Ћднако как раз
в то времЯ здоровье мистера „имсдейла начало Явно сдавать. ‹юди, ближе всего
знакомые  с  его  жизнью,  утверждали,  что  бледность  молодого  свЯщенника
объЯснЯетсЯ слишком большим пристрастием к ученым занЯтиЯм, до щепетильности
добросовестным исполнением своих обЯзанностей в приходе и, особенно, частыми
постами  и бдениЯми, которыми он угнетал грубую земную плоть,  дабы  она  не
смела затемнЯть  и туманить  светоч  духа. Ќекоторые  утверждали,  что  если
мистер „имсдейл умрет, значит землЯ недостойна носить его. ‘ам же свЯщенник,
с  присущим  ему  смирением,  заЯвлЯл,  что  если провидение  сочтет  нужным
прибрать  его, значит  он недостоин исполнЯть  свою скромную  миссию  в этом
мире. Џри  всех  разногласиЯх по поводу причины  недуга  мистера „имсдейла в
самом недуге, никто не сомневалсЯ.  ‘вЯщенник исхудал; в голосе его, все еще
звучном и  мЯгком,  поЯвилась  болезненнаЯ трещинка  - печальное  предвестие
телесного разрушениЯ; люди замечали, что стоило мистеру „имсдейлу испугатьсЯ
или почувствовать  какое-нибудь внезапное  волнение, как он  прижимал руку к
сердцу, вспыхивал и сразу же бледнел,  что было  свидетельством испытываемой
им боли.
     ’аково  было  состоЯние  здоровьЯ  мистера  „имсдейла,  чей   слабеющий
жизненный  огонь, казалось, вот-вот  преждевременно погаснет, когда в городе
поселилсЯ ђоджер —иллингуорс. Њало кто знал  обстоЯтельства его поЯвлениЯ  в
Ѓостоне,  столь неожиданного,  словно  старик  свалилсЯ  с неба или вышел из
преисподней, и окруженного тайной, которой  легко было придать оттенок чуда.
Џотом  он  стал известен как  врач;  многие видели,  что он  собирает травы,
полевые  цветы,  выкапывает  корни,  срезает  сучки  с  лесных  деревьев   с
уверенностью  человека,  который  знает скрытые  целебные свойства растений,
кажущихсЯ бесполезными невежественным глазам. Ћ сэре Љинельме „игби и других
знаменитостЯх, чьи познаниЯ в науке почитались почти сверхъестественными, он
не раз упоминал  как  о  людЯх, с  которыми  вместе  работал или  состоЯл  в
переписке. Џочему, занимаЯ такое положение в ученом  мире, он  приехал сюда?
—то понадобилось  в  этом  диком  краю человеку,  чье  место было  в большом
городе? ‚ ответ на эти вопросы распространилсЯ слух, -  бессмысленный  и тем
не  менее  подхваченный некоторыми  вполне разумными людьми, - будто  небеса
сотворили небывалое  чудо  и перенесли  прославленного  врача  по воздуху из
немецкого университета прЯмо  к дверЯм  рабочей  комнаты  мистера „имсдейла!
‹ица более  здравомыслЯщие,  которые  понимали, что  небеса достигают  своих
целей   без   помощи  сценических   эффектов,  носЯщих  название   чудесного
вмешательства, все  же  склонны были  видеть в  столь  своевременном приезде
ђоджера —иллингуорса перст провидениЯ.
     ќту  точку  зрениЯ   подкреплЯл  глубокий  интерес   врача  к  молодому
свЯщеннику: мистер —иллингуорс избрал последнего в качестве своего духовного
наставника  и всЯчески старалсЯ завоевать доверие  и дружеское  расположение
замкнутого  от  природы  юноши. Ћн  выражал большое беспокойство  по  поводу
здоровьЯ  своего  пастырЯ  и страстно желал  поскорее приступить к  лечению,
считаЯ,  что,  если   не  мешкать,  еще  вполне  возможно  добитьсЯ  хороших
результатов.  ‘тарейшины,  дьЯконы,  почтенные матери  семейств,  молодые  и
привлекательные девицы  из паствы мистера „имсдейла также настаивали на том,
чтобы  он испробовал  искренне предложенную  помощь искусного врача.  Њистер
„нмсдейл мЯгко отклонЯл их просьбы.
     - Њне не нужны лекарства, - говорил он.
     Ќо кто мог  поверить словам молодого  свЯщенника, если с каждой неделей
щеки его становились  все бледнее, голос  - все более надтреснутым,  а  рука
прижималась к сердцу уже не случайным, а привычным жестом? Ћн устал от своих
обЯзанностей? €щет смерти? Ћб этом торжественно спрашивали мистера „имсдейла
и  старейшие  бостонские  свЯщенники  и  дьЯконы его церкви,  которые, по их
собственным словам,  "взывали"  к  больному,  указываЯ  на  то,  что  грешно
отвергать помощь, столь Явно предлагаемую провидением. Њистер „имсдейл молча
слушал их и, наконец, обещал поговорить с врачом.
     - Ѓудь  на то божьЯ волЯ,  - сказал преподобный мистер „имсдейл, когда,
решив  сдержать свое  слово, он  обратилсЯ за  врачебной  помощью к  ђоджеру
—иллингуорсу, - Я предпочел бы  не служить доказательством вашего искусства,
а окончить  в скором времени свое земное существование, чтобы вместе со мной
исчезли  все  мои  труды  и  горести, грехи  и  болезни, чтобы  все  суетное
успокоилось в могиле, а все духовное обрело новую жизнь.
     -  €менно  так  должен  говорить  молодой свЯщенник,  -  ответил ђоджер
—иллингуорс  с  тем  напускным  или врожденным  спокойствием,  которое  было
присуще всему его  поведению. - ћноши легко расстаютсЯ с жизнью,  потому что
они еще не успели пустить в нее глубокие корни. Ђ  праведники, которые ходЯт
по земле, будучи душою с богом, хотели бы уйти из этой юдоли и быть с ним на
мощенных золотом улицах Ќового €ерусалима.
     - Ќет, - возразил  молодой пастор,  прижимаЯ руку  к  сердцу  и  слегка
морщась от боли, - будь Я более достоин Ќового €ерусалима, мне легче было бы
нести свое бремЯ здесь.
     - „обродетельные люди всегда дурно думают о себе! - заметил врач.
     ’ак  случилось,  что  старый  ђоджер  —иллингуорс,  человек, окруженный
тайной, стал постоЯнным врачом  преподобпого мистера  „имсдейла. € поскольку
душевные качества и склад характера пациента интересовали его не меньше, чем
сам  недуг,  постепенно  эти  люди,  столь  различные  по  возрасту,  начали
проводить много времени вместе. ‘вЯщеннику нужен  был свежий воздух, врачу -
целебные  растениЯ, поэтому  они предпринимали далекие прогулки по  морскому
берегу  или по лесу, и часто слова их смешивались с журчанием и плеском волн
или торжественным  гимном  ветра  в  древесных вершинах.  Ќередко также  они
навещали друг друга, и каждый видел комнату, где в уединении работал другой.
‘вЯщенника  привлекало  общество   ученого,  обладавшего  такой  глубиной  и
свободой мысли, таким широким кругозором,  какого напрасно было бы искать  у
коллег  мистера „имсдейла. Џо правде говорЯ, его изумлЯло и даже приводило в
смущение это  обстоЯтельство.  Ћн был  свЯщенником  по призванию,  человеком
истинно  религиозным,  и  самый склад  ума увлекал  его  на путь  страстной,
благоговейной веры, котораЯ  с годами становилась все  глубже и  глубже. Џри
любом  общественном  устройстве он  не  мог  бы  оказатьсЯ среди  людей  так
называемых "свободных взглЯдов", ибо  длЯ  душевного спокойствиЯ нуждалсЯ  в
тЯжелом железном каркасе религии, который,  стеснЯЯ движениЯ, в то  же времЯ
поддерживал его.  Ћднако,  глЯдЯ на  вселенную  через  призму мировоззрениЯ,
отличного  от  мировоззрениЯ обычных его  собеседников, он  порою  испытывал
какую-то трепетную радость. ‘ловно распахнули окно  в душной, непроветренной
комнате,  где  медленно увЯдала  его жизнь;  словно в эту комнату, озаренную
лишь лампой или затененным дневным светом и наполненную затхлым - в прЯмом и
переносном  значении  этого слова -  запахом,  источаемым  книгами, ворвалсЯ
ветер. Ќо долго вдыхать  слишком  свежий и прохладный воздух мистер „имсдейл
не  мог. Џоэтому  свЯщенник,  а вслед  за  ним и врач возвращались в пределы
круга, очерченного длЯ них церковью.
     ђоджер —иллингуорс  внимательно наблюдал за  своим  пациентом и в часы,
когда  тот шел  привычной будничной  тропой  в границах знакомых мыслей, и в
часы, когда он оказывалсЯ  в иной  духовной атмосфере, новизна которой могла
бы вызвать на поверхность какие-то новые черты его характера. Љазалось, врач
считал  необходимым  изучить  больного,  прежде  чем  приступить к  лечению.
Ћсобенности  души  и  разума  всегда  накладывают  печать  на болезни  тела.
„уховнаЯ  жизнь и воображение Ђртура  „имсдейла были так богаты, способность
чувствовать  так  остра,  что  причину   физического  недуга,   по-видимому,
следовало искать  именно  в  них. ‚от почему  ђоджер —иллингуорс,  искусный,
добрый  и благожелательный врач,  старалсЯ поглубже проникнуть в душу своего
пациента, рылсЯ в  его  моральных  принципах,  заглЯдывал в  воспоминаниЯ и,
подобно человеку, ищущему в темной пещере  клад, осторожно ощупывал все,  до
чего  мог  дотЯнутьсЯ.  ’рудно  скрыть что-нибудь  от исследователЯ, который
располагает возможностью и правом предпринЯть такие поиски, а также умеет их
вести.  —еловек, обремененный тайной,  должен особенно  избегать близости со
своим  врачом.  …сли последний от природы  наделен проницательностью  и  еще
чем-то  неуловимым -  назовем это хотЯ бы интуицией; если  он  не  проЯвлЯет
назойливого самомнениЯ или  иных слишком заметных неприЯтных свойств; если у
него есть  врожденное  умение до такой степени настроитьсЯ  в  лад  со своим
пациентом, что  тот, сам  того не замечаЯ, думает  вслух и  проговариваетсЯ;
если  подобные  признаниЯ вызывают в  ответ тихое сочувствие,  выражаемое не
столько  речами, сколько  молчанием,  отрывистым  вздохом и лишь  изредка  -
отдельным  словом, которые указывают, что  говорЯщий понЯт;  если  качества,
нужные  наперснику, усилены преимуществами, создаваемыми положением врача, -
неизбежно  должна наступить такаЯ  минута, когда душа страдальца откроетсЯ и
темным,  но  прозрачным  потоком  вынесет  на  дневной свет свои сокровенные
тайны.
     ђоджер —иллингуорс  обладал всеми  -  или  почти всеми - перечисленными
качествами. Љак  мы уже говорили,  нечто вроде дружбы завЯзалось между этими
образованными людьми, чьи  умы  могли встречатьсЯ на таком обширном поприще,
как весь простор человеческой мысли и знаниЯ. Ћни обсуждали вопросы морали и
религии, дела общественные и частные, много говорили о вещах, касавшихсЯ как
будто каждого из них; и все же времЯ шло, а свЯщенник ни разу не заикнулсЯ о
тайне, существование которой  предполагал  врач.  Џоследний подозревал даже,
что ему не до  конца известны проЯвлениЯ телесного недуга мистера „имсдейла.
‘крытность, поистине необыкновеннаЯ!
     ‘пустЯ  некоторое времЯ  друзьЯ  мистера „имсдейла, по наущению ђоджера
—иллингуорса, устроили так, что эти  двое людей  поселились в одном  доме, и
уже ни единаЯ волна из потока жизни свЯщенника не могла ускользнуть от взора
его  заботливого  и  преданного  врача.  Љогда  это  столь желанное  событие
совершилось, ему радовались все жители города. ‹учшей меры длЯ выздоровлениЯ
молодого  свЯщенника,  по-видимому, нельзЯ  было придумать, если  не считать
женитьбы, о которой частенько напоминали ему имевшие на то  право люди: ведь
он мог  выбрать любую из многих духовно преданных  ему юных девиц, обещавшую
стать в будущем  преданной супругой. ‚прочем,  никто не надеЯлсЯ, что Ђртура
„имсдейла можно будет в ближайшее времЯ подвигнуть на  этот шаг: он отклонЯл
все предложениЯ такого рода, словно безбрачие духовенства  было одним из тех
краеугольных камней,  которые  он  клал в  основу  церковной  дисциплины.  €
поскольку мистер „имсдейл добровольно  обрек себЯ на безрадостную трапезу за
чужим  столом и страданиЯ от  холода, -  ибо  таков жребий тех,  кто  желает
гретьсЯ у  чужого очага,  -  постольку  умудренный  опытом, благожелательный
старый  лекарь, почтительно и  вместе  с тем  по-отцовски  любивший молодого
свЯщенника, казалсЯ наиболее подходЯщим человеком длЯ жизни бок о бок с ним.
     „рузьЯ  поселились у  благочестивой и  почтенной вдовы, владелицы дома,
расположенного невдалеке  от места,  где потом  было  выстроено внушительное
здание Љоролевской церкви. ‘ одной стороны дом граничил с кладбищем, некогда
усадьбой  Ђйзека  „жонсона, и,  следовательно, был  отлично приспособлен длЯ
глубокомысленных размышлений, подобающих как свЯщеннику, так и врачу. „обраЯ
вдова, по-матерински заботливаЯ,  предоставила  мистеру „имсдейлу  солнечные
комнаты с  выходЯщими на улицу окнами,  завешенными тЯжелыми шторами,  чтобы
можно было, при желании, устроить себе днем  тень. Ќа  стенах  висели ковры,
вытканные, как говорили, в мастерских ѓобелена и изображавшие историю „авида
и  ‚ирсавии, а также пророка Ќатана;  краски на коврах все еще не поблекли и
придавали   красавице   из  библейской   легенды  почти  такую   же  мрачную
живописность,  как  и   предвещавшему  беды  Ясновидцу.  ‘юда-то  и  перевез
исхудалый свЯщенник все свои книги, среди которых было много переплетенных в
пергамент  творений  отцов  церкви,   и  писаний  раввинов,  и  даже  ученых
монашеских трудов,  к которым протестантские  богословы,  хулЯ  и  поносЯ их
авторов, все же не могли не прибегать.  ‚ другой половине дома старый ђоджер
—иллингуорс  устроил   свой  кабинет  и   лабораторию  -  не  такую,   какаЯ
сколько-нибудь удовлетворила  бы современного ученого, но  все же снабженную
перегонным кубом  и приборами длЯ смешиваниЯ снадобий и  химических веществ,
хорошо знакомых этому опытному алхимику.  Ћкруженные такими удобствами,  оба
ученых мужа, устроившись в своих апартаментах, запросто навещали друг друга,
и каждый не без интереса наблюдал за работой соседа.
     ЏовторЯем,  что   самые   проницательные   друзьЯ  преподобного  Ђртура
„имсдейла, естественно, видели во  всем этом руку  провидениЯ, пекущегосЯ  о
здоровье молодого свЯщенника, за которого так много людей молились в церкви,
и дома, и в тайниках сердца. Ќужно, однако, сказать, что другаЯ часть паствы
начала  постепенно  склонЯтьсЯ к иному взглЯду  на  отношениЯ между мистером
„имсдейлом и таинственным старым врачом. Љогда невежественнаЯ толпа пытаетсЯ
составить  собственное мнение  о вещах, ее очень легко обмануть. Ќо если она
судит, - а  именно  так обычно  и бывает, - по  подсказке своего  большого и
горЯчего сердца, то нередко приходит к выводам  столь глубоким и правильным,
что  они  кажутсЯ откровениЯми  свыше. ‚ случае, о котором  мы рассказываем,
люди не могли  обосновать своего предубеждениЯ против  ђоджера  —иллингуорса
никакими фактами  или аргументами. Џравда, какой-то престарелый ремесленник,
живший в ‹ондоне  во времЯ убийства сэра ’омаса Ћвербери, лет за тридцать до
описываемых событий, клЯлсЯ, что видел лекарЯ, носившего тогда другое имЯ, а
какое  - рассказчик запамЯтовал, -  в обществе доктора  ”ормена, знаменитого
старого  чернокнижника,  замешанного  в  деле  Ћвербери.  Ќесколько  человек
намекали,  что,  будучи в плену у дикарей,  ученый обогащал свои медицинские
познаниЯ, принимаЯ участие в заклинаниЯх  индейских жрецов, всеми признанных
волшебников, нередко совершающих чудесные исцелениЯ при помощи черной магии.
Њногие  - и среди них лица трезвого  ума  и большой наблюдательности, с чьим
мнением во всех других вопросах  вполне стоило считатьсЯ, -  утверждали, что
со времени  поЯвлениЯ в городе ђоджера —иллингуорса  и  в особенности  с тех
пор, как он поселилсЯ с мистером „имсдейлом, его внешность очень изменилась.
‚начале у него было спокойное  и задумчивое лицо ученого. Џотом в этом  лице
поЯвилось   что-то   уродливое,  злое,  какие-то  черты,  прежде   никем  не
замеченные, но  тем  более  Явные,  чем пристальней  в них  вглЯдыватьсЯ. Џо
мнению   простых  людей,  в  лаборатории  врача   горел  огонь  преисподней,
питавшийсЯ адским топливом, а поэтому, как и следовало ожидать, лицо старика
почернело от копоти.
     Љороче  говорЯ,  по  городу поползли  слухи,  что сам  сатана  или  его
посланец в образе старого ђоджера —иллингуорса искушает преподобного  Ђртура
„имсдейла.  ’акому  искушению  подвергались  на   всем  протЯжении   истории
христианства  люди  особенно  свЯтой жизни. ќтот сатанинский  слуга  получил
господне соизволение на  то,  чтобы, втершись на какой-то срок  в доверие  к
свЯщеннику, злоумышлЯть против его духа. Ќи один  разумный человек не может,
конечно, сомневатьсЯ, на чьей стороне будет победа.  Ќарод доверчиво ожидал,
что  свЯщенник выйдет из борьбы, озаренный ореолом новой славы. ’ем не менее
нельзЯ было не опечалитьсЯ  при мысли  о мучительных страданиЯх, быть  может
претерпеваемых им на пути к полному своему торжеству.
     “вы!  …сли судить по сумрачному  ужасу,  затаившемусЯ в  глазах бедного
свЯщенника, борьба была нелегкой, а победа - весьма сомнительной.

        ѓ‹Ђ‚Ђ •. ‚ђЂ— € ЃЋ‹њЌЋ‰
     ‘тарый ђоджер  —иллингуорс,  человек уравновешенного нрава  и  доброго,
хотЯ  и не слишком пылкого сердца, всю свою жизнь был неподкупно прЯм и чист
в отношениЯх  с  людьми.  Џоэтому он  верил,  что  начинает расследование  с
честным  и  суровым  беспристрастием  судии, стремЯщегосЯ  только к  истине,
словно речь идет о воображаемых линиЯх и фигурах геометрической задачи, а не
о  человеческих  чувствах и нанесенных ему самому обидах. Ќо  чем дальше  он
заходил,  тем  безраздельнее   им   овладевала  одна-единственнаЯ   страсть,
свирепаЯ, холоднаЯ и неотвратимаЯ как рок, котораЯ, захватив старика, уже не
отпускала до тех пор, пока он  не исполнил всех ее требований. € он рылсЯ  в
душе несчастного  свЯщенника, как рудокоп,  ищущий золота, или,  вернее, как
могильщик,  который  раскапывает  могилу,  думаЯ  найти  на  теле  покойника
драгоценности, хотЯ скорее всего найдет лишь прах и тление.  ѓоре  тому, кто
только их ищет!
     Џорою в глазах врача поЯвлЯлсЯ недобрый  синий огонь, подобный отблеску
горна или,  скорее, вспышкам того страшного  пламени, которое,  вырываЯсь из
описанных  ЃэньЯном зловещих врат  в склоне холма, озарЯло  лицо  пилигрима.
Џо-видимому, в  породе,  которую  извлекал этот мрачный рудокоп,  было нечто
вселЯвшее в него надежду!
     "•отЯ они и  считают этого человека чистым,  -  размышлЯл он  в одну из
таких  минут, - хотЯ на первый взглЯд в нем так сильно  духовное начало, все
же он унаследовал от отца или от матери могучие животные инстинкты. Ѓудем же
и дальше разрабатывать эту жилу!"
     Џосле  долгих поисков  в  темных  глубинах  души  свЯщенника, обнаружив
множество драгоценных  материалов, в виде  высоких  чаЯний  блага длЯ своего
народа,  горЯчей  любви  к людЯм,  чистых  чувств,  природного  благочестиЯ,
усиленного размышлениЯми и учеными занЯтиЯми и озаренного откровением свыше,
обескураженный ђоджер —иллингуорс, считаЯ, быть может, это прекрасное золото
бесполезным  хламом, возвращалсЯ вспЯть  и  начинал  вести подкоп  в  другую
сторону. Ћн шел ощупью, так осторожно, такими бесшумными  шагами и так часто
оглЯдывалсЯ по  сторонам, точно  был  вором, пробиравшимсЯ в спальню,  чтобы
украсть  сокровище,  хранимое  как  зеница  ока  дремлющим,  а  возможно,  и
бодрствующим владельцем. ‚ор  заранее  принЯл все  меры предосторожности, но
пол временами  поскрипывает, одежда  шелестит, а  когда  он  приближаетсЯ  к
постели, тень его падает на жертву. €ными  слогами, мистер „имсдейл, нервнаЯ
чувствительность   которого   порою   казалась  какой-то  сверхъестественной
интуицией, начал смутно  ощущать, что в его жизнь вторглось нечто враждебное
его  душевному  покою.  Ќо острота восприЯтиЯ  старого ђоджера  —иллингуорса
также  граничила   с   интуицией,  поэтому   свЯщенник,   иногда   удивленно
вскидывавший на него глаза,  видел перед собой лишь врача, лишь бдительного,
сочувственного, доброго, но не навЯзчивого друга.
     Ѓыть  может,  мистер  „имсдейл   лучше   разобралсЯ   бы   в  характере
—иллингуорса,  если бы некотораЯ мнительность, присущаЯ несчастным людЯм, не
заставлЯла  его относитьсЯ подозрительно ко всему человеческому роду.  Ќикто
не пользовалсЯ его дружеским доверием, поэтому он не сумел распознать врага,
когда тот  действительно поЯвилсЯ.  Ћн продолжал  поддерживать  приЯтельские
отношениЯ  со своим  врачом, ежедневно  встречаЯсь  с  ним  либо  у  себЯ  в
кабинете, либо в  лаборатории  старика, где  любил отдыхать,  наблюдаЯ,  как
растениЯ превращаютсЯ в целительные снадобьЯ.
     Ћднажды,  облокотившись  на подоконник открытого  окна,  выходившего на
кладбище, и  опершись  лбом  на руку, мистер „имсдейл  беседовал с  ђоджером
—иллингуорсом, который рассматривал в это времЯ пучок невзрачных растений.
     - ѓде, - спросил свЯщенник, искоса  поглЯдываЯ  на  них,  ибо  у него в
последнее  времЯ   поЯвилась   привычка  смотреть   только   исподтишка   на
интересующие его предметы - одушевленные и  неодушевленные, - где, мой милый
доктор, вы нашли эти растениЯ с такими темными, вЯлыми листьЯми?
     - Ќа  кладбище, совсем  близко отсюда, - ответил врач, не  отрываЯсь от
своего занЯтиЯ.  - џ таких никогда  раньше не встречал. Ћни росли на могиле,
где не было ни надгробьЯ, ни  дощечки с именем - одни эти уродливые травы, и
старались сохранить памЯть  о  покойнике. Ќадо думать,  они  выросли из  его
сердца и  воплощают какую-нибудь  отвратительную тайну, погребенную вместе с
ним. ‹учше бы он исповедалсЯ в ней при жизни!
     - Њожет быть,  он  искренне желал этого, но не  мог? -  возразил мистер
„имсдейл.
     - Ђ почему? - откликнулсЯ врач.  - Џочему не мог, если сама природа так
горЯчо призывает к покаЯнию,  что даже эти  черные травы выросли из мертвого
сердца, открыто свидетельствуЯ о преступлении?
     -  Ќо ведь  все  это ваша фантазиЯ, сэр! -  ответил  свЯщенник.  -  Њне
думаетсЯ,  что, кроме воли провидениЯ, нет в мире  такой силы, котораЯ могла
бы   раскрыть  в  словах,  в  символе  или  эмблеме  тайну,   погребенную  в
человеческом  сердце. ‘ердца,  хранЯщие  подобные грешные  тайны,  волей или
неволей  должны скрывать их до того днЯ,  когда все тайное станет Явным. € в
свЯтом писании Я нигде не нашел прЯмого или  косвенного указаниЯ на то,  что
раскрытие  человеческих  мыслей  и поступков во времЯ ‘трашного суда  должно
стать частью кары. ’акое толкование было бы очень поверхностным. Ѓыть может,
Я глубоко заблуждаюсь, но мне кажетсЯ,  что признаниЯ эти послужат  лишь длЯ
того, чтобы не оставить в неведении мыслЯщие существа, которые будут ждать в
этот  день разрешениЯ  всех запутанных жизненных вопросов. Ђ  длЯ  полной их
разгадки  понадобитсЯ знание  человеческого сердца.  € Я склонен думать, что
сердца, скрывающие  постыдные  тайны,  о  которых  вы только  что  говорили,
откроют  их  в  тот  последний  день  не  с  отвращением,  а  с  несказанным
ликованием.
     -  ’ак  почему же  не  поделитьсЯ ими на  этом  свете? - спросил ђоджер
—иллингуорс,  бросив  исподлобьЯ  беглый  взглЯд  на  свЯщенника.  -  Џочему
грешникам заранее не доставить себе этой несказанной радости?
     -  Ѓольшей  частью они  так  и поступают,  - ответил свЯщенник,  крепко
прижимаЯ  руку  к груди,  словно там  все  времЯ  что-то  болело. -  ‘колько
страдальцев исповедовалось мне,  - и не на смертном одре, а пользуЯсь добрым
здоровьем и незапЯтнанной  репутацией. €  Я своими глазами всЯкий раз видел,
какое облегчение испытывали мои грешные  братьЯ после  таких излиЯний! ’очно
они,  наконец, вышли  в  сад после  того, как  долгое  времЯ принуждены были
вдыхать  воздух,  оскверненный их же  дыханием! „а и  может  ли быть  иначе?
Ќеужели несчастный, виновный, скажем, в убийстве, предпочтет хранить труп  в
собственном сердце, если у него есть возможность выбросить его на улицу, где
о нем позаботились бы добрые люди?
     -  Ћднако  некоторые  люди  поступают со  своими  тайнами  именно таким
образом, - спокойно возразил врач.
     - Џравильно,  есть такие люди, -  ответил  мистер „имсдейл.  -  Ќо,  не
говорЯ уже об  очевидных причинах, может  быть дело в  том,  что самый склад
характера замыкает им  уста? €ли же, Я допускаю, что они хотЯ  и  грешны, но
все  же полны  рвениЯ послужить  во  славу божью и  на  благо  человечества;
поэтому им страшно  предстать столь  черными и порочными перед  людьми,  ибо
после этого они  уже  не  смогут  совершать  добро  и  благочестивыми делами
искупить содеЯнное. Ћни принуждены жить среди себе подобных, чистые снаружи,
словно  только  что  выпавший   снег,  и  испытывают  при  этом  невыразимые
страданиЯ, так как сердца их запЯтнаны  и загрЯзнены пороком и отмыть их они
не могут.
     - ќти  люди обманывают  себЯ, -  сказал  ђоджер  —иллингуорс  несколько
горЯчее обычного и слегка  погрозил пальцем. - Ћни страшатсЯ позора, который
по  справедливости  должен  быть  их  участью.  ‹юбовь  к  людЯм, ревностное
благочестие - кто знает, живут ли  в сердцах эти свЯтые чувства одновременно
с порочными помыслами, которым  грех  отпер  дверь, чтобы они в свою очередь
размножали дьЯвольское семЯ? Ќо  если грешники  хотЯт  воздать  хвалу  богу,
пусть не  поднимают  к  небесам нечистые  руки! …сли хотЯт  послужить людЯм,
пусть принудЯт себЯ к покаЯнному унижению, доказав тем самым существование и
могущество  совести!  Ћ мой  мудрый и  благочестивый  брат, не хочешь  ли ты
убедить менЯ, что славе господней и людскому благоденствию лицемерие нужнее,
чем свЯтаЯ истина? Џоверь мне, эти люди обманывают себЯ!
     - Њожет быть, и так, - равнодушно ответил молодой свЯщенник, словно  не
желаЯ  продолжать  несвоевременный  или неуместный спор;  он  обладал редким
умением уклонЯтьсЯ  от  любых разговоров, слишком  сильно  затрагивавших его
впечатлительную и  нервную натуру. - Ђ  теперь Я  хотел  бы спросить у моего
искусного врача, действительно  ли он считает, что его трогательнаЯ забота о
моем немощном теле пошла мне на пользу?
     Ќе успел ђоджер —иллингуорс ответить,  как с  кладбища,  расположенного
рЯдом  с их  домом, донессЯ звонкий  и  неудержимый  детский смех.  Ќевольно
выглЯнув в  открытое  окно, -  дело  происходило летом, -  свЯщенник  увидел
ѓестер Џрин, котораЯ вместе с маленькой Џерл шла по тропинке между могилами.
Џерл была прелестна  как утро,  но ею  владел один из тех приступов злобного
весельЯ,  во времЯ которых она становилась совершенно  недоступна жалости  и
состраданию к людЯм. ‘перва она  непочтительно перескакивала с  одной могилы
на  другую,  потом, добравшись  до  широкого, плоского,  украшенного  гербом
надгробьЯ какого-то почтенного поселенца, может быть самого Ђйзека „жонсона,
начала  на нем  плЯсать. ‚ ответ  на материнские  просьбы и приказаниЯ вести
себЯ как  следует маленькаЯ Џерл остановилась  и начала обрывать  колючки  с
высокого  куста  репейника,   росшего  возле  могилы.  Ќабрав  горсть,   она
расположила их по линиЯм  алой буквы на платье  матери, к  которому колючки,
как и следовало ожидать, сразу же прицепились. ѓестер не стала их отцеплЯть.
     ‚ эту минуту ђоджер —иллингуорс подошел к окну.
     - ќтому ребенку неизвестны правила поведениЯ  и  уважение к старшим, он
не считаетсЯ ни с какими человеческими обычаЯми и взглЯдами, правильными или
неправильными,  -  мрачно  улыбаЯсь, сказал он не  то  самому  себе,  не  то
собеседнику.  -  џ  однажды   наблюдал,  как  в  ‘принг-лейн  она  обрызгала
губернатора  водой из корыта  длЯ скота. ЋбъЯсните  мне, пожалуйста, что она
такое? ‡лобный бесенок? ‘пособна ли она любить  кого-нибудь? …сть ли  в  ней
разумное, доброе начало?
     -  Ќет, если не считать свободы, проистекающей от нарушенного закона, -
негромко  ответил  мистер „имсдейл,  словно размышлЯЯ вслух. - Ђ способна ли
она на что-нибудь хорошее, не знаю.
     „евочка, очевидно, услышала их голоса, потому что, взглЯнув в окно, она
сверкнула улыбкой,  капризной,  насмешливой  и веселой,  и бросила колючку в
преподобного мистера „имсдейла. ‘вЯщенник, вздрогнув, непроизвольным нервным
движением отстранилсЯ  от  игрушечного снарЯда. ‡аметив его испуг, маленькаЯ
Џерл  в  буйном восторге захлопала в  ладоши.  ѓестер  Џрин  также  невольно
взглЯнула наверх,  и все четверо - ребенок и взрослые -  молча смотрели друг
на друга, пока Џерл не засмеЯлась и не закричала:
     -  Њама,  уйдем  отсюда!  “йдем,  или тот  черный старик  схватит тебЯ!
‘вЯщенника  он уже  поймал! “йдем,  мама, или  он  схватит  и  тебЯ!  Ђ  вот
маленькую Џерл ему не схватить!
     € она  увела  мать от окна, прыгаЯ, приплЯсываЯ и  необузданно  резвЯсь
между холмиками, под которыми лежали мертвецы, словно не имела ничего общего
с ушедшими и погребенными поколениЯми и не  желала признавать свое родство с
ними. Љазалось, Џерл была создана из нового, иного  материала, чем остальные
люди, и волей-неволей приходилось прощать все ее дикие  выходки, позволЯЯ ей
жить по своей, а не по общей мерке.
     -  ‚от женщина, -  помолчав,  заметил  ђоджер —иллингуорс,  -  котораЯ,
каковы бы ни  были ее проступки, отнюдь  не  делает  из  своего греха тайны,
столь  мучительной, по  вашему мнению,  длЯ грешника. ‚ы считаете,  что алаЯ
буква на груди облегчает жизнь ѓестер Џрин?
     -  „а,  считаю, - ответил  свЯщенник.  - Ћднако  ручатьсЯ не  могу.  ‚о
взглЯде этой несчастной ѓестер Џрин проскальзывает боль, которую Я предпочел
бы не  видеть. € все  же мне  кажетсЯ, что  страдальцу легче, когда он может
свободно проЯвить свое страдание,  как  эта  беднаЯ женщина, нежели когда он
принужден таить его в глубине сердца.
     Ћни  опЯть  помолчали,  и врач  снова принЯлсЯ разбирать и  сортировать
собранные им травы.
     - ‚ы спрашивали мое мнение, - сказал он наконец, - о вашем здоровье.
     -  „а, Я очень хотел бы знать его, - ответил свЯщенник. - € прошу  вас,
говорите прЯмо, даже если дело идет о смерти.
     - ‚  таком случае Я буду до конца откровенен, - сказал  врач, продолжаЯ
возитьсЯ с травами, но украдкой поглЯдываЯ на мистера „имсдейла. - ‚ы больны
странным  недугом,  но  странен  он  не сам  по себе, не  по  своим  внешним
проЯвлениЯм;  во  всЯком случае не по  тем симптомам, которые были  доступны
моему наблюдению.  џ повседневно присматривалсЯ к вам, много  месЯцев следил
за переменами в вашем внешнем облике  и пришел к выводу, что хотЯ вы и тЯжко
больны, однако не  настолько, чтобы образованный и внимательный врач потерЯл
надежду  вас вылечить. ќто  очень  трудно объЯснить, но  ваша болезнь  мне и
понЯтна и одновременно непонЯтна.
     -  ‚ы говорите загадками, мой ученый друг, - ответил свЯщенник, бледнеЯ
и украдкой поглЯдываЯ в окно.
     -  —то ж, скажу прЯмее,  -  продолжал врач, -  и  умолЯю, сэр, простить
менЯ, если вас обидит вынужденнаЯ обстоЯтельствами прЯмота. Џозвольте мне, в
качестве  вашего друга, в  качестве человека, отвечающего, волею провидениЯ,
за  ваше здоровье и жизнь, спросить вас, все ли ЯвлениЯ, сопровождающие этот
недуг, откровенно изложены и объЯснены мне?
     - Љак вы можете сомневатьсЯ в  этом?  - спросил мистер „имсдейл. - Ѓыло
бы непростительным ребЯчеством позвать врача и скрыть от него болезнь!
     - ‡начит, вы заверЯете менЯ, что Я знаю все? - медленно произнес ђоджер
—иллингуорс,  впиваЯсь  в  лицо  свЯщенника  взглЯдом,  в  котором светилась
напрЯженнаЯ и сосредоточеннаЯ мысль. - Џусть будет  так!  Ќо ведь  тот, кому
открыто  только внешнее, физическое  недомогание, лишь  наполовину  понимает
болезнь, которую призван лечить. ’елесное заболевание, рассматриваемое  нами
как  независимое  Явление,  может  в  конечном  счете  быть  лишь  признаком
душевного недуга. …ще  раз  прошу прощениЯ, дорогой сэр, если  в моих словах
содержитсЯ  хотЯ бы тень чего-нибудь  обидного. ‚ы, сэр, больше чем кто-либо
другой, кажетесь мне  человеком,  чье  тело находитсЯ  в  теснейшей свЯзи  с
душой,  можно  сказать -  проникнуто  ею,  воплощает эту душу  и  служит  ей
орудием.
     - ’огда  мне  больше  не  о  чем  спрашивать,  -  вставаЯ  с  некоторой
поспешностью, сказал свЯщенник. - ‚едь вы не занимаетесь лечением душ!
     - € поэтому болезнь,  - продолжал ђоджер —иллингуорс, который, не менЯЯ
тона и не  обращаЯ вниманиЯ на  слова мистера „имсдейла,  встал  с  места  и
загородил  дорогу бледному, исхудалому свЯщеннику своей низкорослой, мрачной
и  безобразной  фигурой, - болезнь  или,  если так  можно выразитьсЯ, Язва в
вашей душе немедленно скажетсЯ и на телесной оболочке. ‚ы хотите, чтобы врач
вылечил  телесный  недуг?  Ќо  это  станет возможно лишь после того, как  вы
откроете ему рану или тайное страдание вашей души!
     - Ќет!  Ќе  тебе!  Ќе  земному  врачу!  -  страстно  воскликнул  мистер
„имсдейл,  глЯдЯ прЯмо в  лицо  старому  ђоджеру  —иллингуорсу  сверкающими,
гневными глазами.  - Ќе тебе! …сли у менЯ  больна  душа, Я  предамсЯ в  руки
единственного врачевателЯ душ! Ћн вылечит  менЯ, если такова будет его волЯ,
или убьет!  Џусть  свершитсЯ  его  мудрый и справедливый приговор! Ќо кто ты
такой, чтобы вмешиватьсЯ  в это дело? —тобы  становитьсЯ между страдальцем и
его господом?
     Ќеистово взмахнув руками, он выбежал из комнаты.
     - € все-таки Я сделал правильный ход, - пробормотал ђоджер —иллингуорс,
с невеселой улыбкой глЯдЯ ему вслед.  -  Ќичего не потерЯно. Њы  снова будем
друзьЯми. Ќо до какой степени этот  человек в  плену у  страсти и не владеет
собой! ’ак,  видно, было  и  с другой  страстью. Љакие  безумства  совершил,
повинуЯсь страсти, этот благочестивый мистер „имсдейл!
     ‚озобновить  дружеские  отношениЯ  на  прежних  основаниЯх и в  прежних
пределах было делом нетрудным. ЏроведЯ несколько часов в  уединении, молодой
свЯщенник понЯл, что больные нервы толкнули его на недостойную вспышку гнева
и что в словах старого врача не содержалось ничего, могущего служить длЯ нее
поводом или извинением. Ћн сам дивилсЯ резкости, с которой  оттолкнул друга,
когда  тот,  во  исполнение  своего  долга и его, мистера „имсдейла,  прЯмой
просьбы, хотел помочь  болЯщему. „вижимый угрызениЯми совести, свЯщенник, не
терЯЯ времени,  полностью признал свою неправоту  и попросил доброго старика
продолжать лечение,  которое хотЯ и не  восстановило  здоровьЯ, но, по  всей
вероЯтности, продлило  до этого  часа его хиреющую жизнь. ђоджер —иллингуорс
охотно согласилсЯ и по-прежнему оказывал мистеру „имсдейлу врачебную помощь,
действительно влагаЯ в  это  все свое искусство,  но после  каждого  осмотра
больного  уходил  от  него  с загадочной и недоуменной улыбкой.  ќтой улыбки
никогда  не  было  в  присутствии  мистера  „имсдейла,  но  она   немедленно
поЯвлЯлась, стоило старику выйти из комнаты свЯщенника.
     -  ђедкий случай! - бормотал  он. -  џ непременно  должен докопатьсЯ до
сути. ЌеобычайнаЯ  свЯзь между душой и телом! Ќеобходимо  разобратьсЯ в этом
хотЯ бы из чисто научного интереса!
     Љак-то  в  полдень, вскоре после  описанного  происшествиЯ, преподобный
мистер „имсдейл,  сидЯ  в  кресле  перед раскрытой на столе большой  книгой,
напечатанной старинным английским  готическим  шрифтом,  неожиданно  забылсЯ
крепким-крепким  сном.  „олжно быть, он  читал произведение, относившеесЯ  к
первосортным  образчикам снотворной  литературы. ѓлубокое забытье свЯщенника
было тем более примечательно, что он принадлежал к людЯм, чей сон обычно так
же некрепок,  беспокоен  и  чуток,  как  у птиц, пристроившихсЯ на  сучке. €
однако его душа настолько погрузилась в собственные глубины,  что он даже не
пошевелилсЯ в  кресле,  когда в комнату без особых  предосторожностей  вошел
ђоджер —иллингуорс. ‘тарик прЯмо подошел к своему пациенту, положил ему руку
на  грудь  и расстегнул одежду, которой тот прежде никогда не снимал  даже в
присутствии врача.
     ‘вЯщенник, естественно, вздрогнул и слегка пошевелилсЯ.
     Ќемного постоЯв возле него, врач вышел из комнаты. Ќо какое неистовство
было  в его взглЯде, полном ликованиЯ,  удивлениЯ и  ужаса! Љакой страстный,
нечеловеческий восторг владел стариком, отражаЯсь не только в глазах и лице,
но и во всей его уродливой фигуре,  в притоптывающих ногах, в жесте воздетых
к  небу рук!  …сли бы кто-нибудь увидел  старого ђоджера  —иллингуорса в эту
минуту торжества, он понЯл бы, как ведет  себЯ сатана, когда убеждаетсЯ, что
драгоценнаЯ человеческаЯ душа потерЯна длЯ небес и выиграна длЯ преисподней.
     Ќо  торжество  врача  отличалось  от торжества сатаны  тем, что  к нему
примешивалась какаЯ-то долЯ удивлениЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XI. ’Ђ‰Ќ€Љ€ ‘…ђ„–Ђ
     •отЯ  после  описанного  случаЯ  отношениЯ между свЯщенником  и  врачом
внешне не  изменились, по сути дела они стали  совсем  иными, чем  прежде. “
ђоджера —иллингуорса уже не было сомнений, какой  путь ему  следует избрать.
Џравда,  этот путь несколько отличалсЯ от  того,  который  он  наметил  себе
ранее. Ќесчастный старик был  неизменно спокоен, мЯгок и  бесстрастен, но мы
опасаемсЯ, что на поверхность его души всплыла прежде сдерживаемаЯ и глубоко
скрытаЯ злоба,  побудившаЯ  его придумать  такую тайную месть, какой никогда
еще не  изобретал длЯ  своего врага  ни  один  смертный.  ‘тать единственным
задушевным другом, которому изливают весь ужас, все угрызениЯ совести, муки,
напрасное  раскаЯние, вихрь налетающих  и  напрасно гонимых грешных  мыслей!
…му,  безжалостному,  ему, непрощающему,  сделатьсЯ  восприемником  излиЯний
горестно