торонам. Ќичего, ровно ничего, ни малейшего беспорЯдка ни
в  холле,   ни  в  столовой.  ЉакаЯ-то  галлюцинациЯ  запаха  -  обманчиваЯ,
мучительнаЯ, нелепаЯ! ‚  серебрЯной корзине оказались визитные карточки: две
- мистера и миссис Џолгет ’ом и одна - мистера Џолгет ’ома; она понюхала их,
но  они издавали строгий пресный запах. "џ  просто устала, - подумала она, -
пойду прилЯгу".
     ѓостинаЯ  наверху тонула  в полутьме, дожидаЯсь,  чтобы чьЯ-нибудь рука
зажгла в ней  вечерний свет; “инифрид прошла к  себе  в спальню.  ‡десь тоже
шторы  были полуопущены,  и царила полумгла,  так как  было уже шесть часов.
“инифрид сбросила жакет - опЯть этот запах! €  вдруг остановилась, точно  ее
пригвоздили к спинке кровати. —то-то темное приподнЯлось с кушетки в дальнем
углу. ‘лово,  всегда  выражавшее  ужас  у них в семье,  сорвалось с ее  губ:
"Ѓоже!"
     - ќто Я - Њонти, - послышалсЯ голос.
     “хватившись  за  спинку   кровати,   “инифрид  потЯнулась  и  повернула
выключатель над туалетом. ”игура „арти  выступила  на  самом  краю светового
круга,  отчетливо  выделЯЯсь  от  нижней  половины  груди, где отсутствовала
цепочка от часов, до изЯщных темно-коричневых ботинок - одного с разорванным
носком. Џлечи и лицо были в тени. Ћн очень похудел - или это игра света?  Ћн
сделал  несколько шагов вперед,  освещенный  теперь  от кончиков ботинок  до
темной  шевелюры, слегка  поседевшей,  несомненно.  ‹ицо у  него  потемнело,
пожелтело. —ерные  усы утратили свой задорный вид и  мрачно висели;  на лице
поЯвились морщинки,  которых  она раньше не  замечала. ‚  галстуке  не  было
булавки.  …го костюм - ах, да, она узнает его, но  какой измЯтый,  потертый!
Ћна  опЯть перевела глаза  на  носок  его  ботинка. —то-то огромное, жесткое
настигло его, смЯло, исковеркало, скрутило, выпотрошило. € она стоЯла молча,
не двигаЯсь, глЯдЯ на трещину на его ботинке.
     - Ќу вот! - сказал он. - џ получил постановление суда. џ вернулсЯ.
     ѓрудь “инифрид начала бурно вздыматьсЯ. ’оска по мужу, пробудившаЯсЯ от
этого запаха, боролась с такой  мучительной ревностью, какой она никогда еще
не испытывала. ‚от  он стоит здесь - темнаЯ  и  точно загнаннаЯ тень  самого
себЯ, прежнего вылощенного и самоуверенного Њонти! ЉакаЯ сила сделала это  с
ним - выжала его, как апельсин, до самой корки! ќта женщина!
     - џ вернулсЯ, - сказал он. - Њне было очень скверно,  клЯнусь богом! Ќа
палубе  ехал. “ менЯ  нет  ничего, кроме того, что  на  мне,  да  вот  этого
чемодана.
     -  Ђ  у  кого  же  остальное? -  вскричала  “инифрид,  вдруг  выйдЯ  из
оцепенениЯ. - Љак ты смел приехать? ’ы знал, что это только длЯ развода тебе
послали этот приказ. Ќе трогай менЯ!
     Ћни стоЯли  по обе стороны большой кровати, где  в течение стольких лет
они  спали  вместе.  Њного раз -  да,  много  раз - ей  хотелось,  чтобы  он
вернулсЯ.  Ќо теперь,  когда он вернулсЯ, она  чувствовала  только холодную,
смертельную злобу. Ћн поднЯл  руку к усам, но не подкрутил  их, как, бывало,
раньше, а просто потЯнул вниз.
     - ѓосподи! - сказал он. - …сли бы ты только знала, что Я перенес!
     - ђада, что не знаю.
     - „ети здоровы?
     “инифрид кивнула.
     - Љак ты вошел?
     - “ менЯ был ключ.
     - ‡начит, прислуга не знает. ’ебе нельзЯ здесь оставатьсЯ, Њонти.
     “ него вырвалсЯ горький смешок.
     - Ђ где же?
     - ѓде угодно.
     - Ќо ты только посмотри на менЯ. ќта... эта проклЯтаЯ...
     - …сли ты только скажешь слово о нем,  - вскричала “инифрид, - Я сейчас
же отправлюсь на Џарк-‹ейн и не вернусь домой!
     € вдруг он сделал совсем простую вещь, но такую необычную длЯ него, что
она почувствовала жалость. Ћн закрыл глаза. ‚се равно как если бы он сказал:
"•орошо. џ умер длЯ всего света".
     - ’ы  можешь остатьсЯ переночевать, - сказала она. - ’вои вещи  все еще
здесь. „ома только одна €моджин.
     Ћн прислонилсЯ к спинке кровати.
     -  Ќу  что ж, все в  твоих руках, -  и  его собственные руки  судорожно
сжались.  - џ столько вытерпел! ’ебе нет надобности  бить слишком  сильно не
стоит. џ уже напуган, достаточно напуган, ”редди.
     “слышав ласкательное имЯ, которым он не называл ее много  лет, “инифрид
вздрогнула.
     "—то мне  делать  с  ним?  - подумала она.  - ѓосподи, что  мне  с  ним
делать?"
     - “ тебЯ есть папироска?
     Ћна  достала папиросу  из маленького  Ящика, который  держала  здесь на
случай бессонницы, и дала ему закурить. € этот обыденный жест вернул к жизни
трезвую сторону ее натуры.
     - Џойди и прими горЯчую ванну. џ приготовлю тебе белье и костюм в твоей
комнате. Њы можем поговорить потом.
     Ћн кивнул и  поднЯл на нее глаза - какой-то полумертвый взглЯд, или это
только казалось оттого, что веки у него словно набухли?
     "Ћн совсем не такой, как прежде, - подумала она. - Ћн никогда не  будет
таким, как был! Ќо какой же он будет?"
     - •орошо, -  сказал он и пошел к двери. Ћн даже  двигалсЯ иначе  -  как
человек, который  утратил все  иллюзии  и не  уверен, стоит  ли  ему  вообще
двигатьсЯ.
     Љогда он вышел  и “инифрид услышала,  как в ванной  зашумела  вода, она
достала и разложила  на кровати  в  его комнате полную смену бельЯ и верхней
одежды,  потом спустилась вниз и принесла виски  и корзину с печеньем. ‘нова
надев жакет и секунду постоЯв, прислушиваЯсь у  двери  ванной,  она тихонько
спустилась  и  вышла  из дому. Ќа улице она  остановилась в нерешительности.
‚осьмой час! ѓде сейчас может  быть ‘омс  - у себЯ в клубе или на Џарк-‹ейн?
Ћна направилась на Џарк-‹ейн. ‚ернулсЯ! ‘омс все времЯ боЯлсЯ этого, а она -
надеЯлась,  иногда.  ‚ернулсЯ!  ќто так  похоже  на  него  -  сущий  клоун -
поЯвлЯетсЯ: "Ђ вот и мы!" € всех оставлЯет  в дураках: и суд,  и ‘омса, и ее
самое!  Ќо развЯзатьсЯ с этим судом, знать, что эта угроза  не висит  больше
над  ней,  над  ее  детьми!  Љакое счастье!  Ђх, но  как примиритьсЯ  с  его
возвращением? ќта девка выпотрошила его, выбила из него пламЯ такой страсти,
какой  он  никогда  не проЯвлЯл  к ней,  на  какую  она даже не  считала его
способным. ‚от что  самое  обидное! …е себЯлюбивого,  самоуверенного клоуна,
которого она  никогда по-настоЯщему  не  волновала,  растоптала,  опустошила
другаЯ  женщина!  “низительно!   ‘лишком   унизительно!  Џросто  невозможно,
неприлично пустить его к себе!  Ќо ведь она же добивалась - этого, суд может
теперь заставить ее! ‚едь он все еще ее муж, как прежде, - она теперь ничего
не может  требовать от суда. Ђ ему, разумеетсЯ, нужны только деньги, чтобы у
него были сигары и лавандоваЯ вода!  Ђх, этот  запах!  "‚ конце концов  Я же
ведь  не старуха, - подумала она,  - ведь  не старуха же  Я!" Ќо  эта девка,
котораЯ  довела  его  до таких слов:  "џ столько  вытерпел!  џ уже  напуган,
достаточно  напуган, ”редди!"  “инифрид подходила  к  дому  отца, так  и  не
совладав  со  всеми  этими  раздиравшими  ее противоречивыми  чувствами,  но
форсайтский инстинкт настойчиво и неотступно  внушал ей,  что как  бы там ни
было, он все же ее собственность, которую она должна оберегать ото всех, кто
осмелитсЯ посЯгнуть на нее. ‚ таком состоЯнии она вошла в дом „жемса.
     - Њистер ‘омс? “ себЯ в комнате? џ поднимусь к нему; не говорите, что Я
здесь.
     - Ѓрат ее  переодевалсЯ.  Ћна застала  его перед  зеркалом, он  стоЯл и
завЯзывал черный галстук с таким видом, словно глубоко презирал его концы.
     - Ђлло! - сказал он, увидев ее в зеркало. - —то случилось?
     - Њонти, - каменным голосом сказала “инифрид.
     ‘омс круто повернулсЯ.
     - —то?
     - ‚ернулсЯ!
     - Џопались на свою же удочку! - пробормотал ‘омс. - Ђх, черт, почему ты
не дала мне сослатьсЯ на жестокое обращение? џ с самого начала знал, что это
страшно рискованно!
     - Ђх, не будем говорить об этом! —то мне теперь делать?
     ‘омс ответил глубоким-глубоким вздохом.
     - Ќу, что же? - нетерпеливо сказала “инифрид.
     - —то он говорит в свое оправдание?
     - Ќичего. “ него один башмак рваный.
     ‘омс молча уставилсЯ на нее.
     - Ђ, - сказал он, - ну конечно! Џромотал все, что мог. ’еперь все опЯть
начнетсЯ сначала! ќто просто прикончит отца.
     - ЌельзЯ ли это как-нибудь скрыть от него?
     - Ќевозможно! “ него удивительный нюх на всЯкие неприЯтности, - и  ‘омс
задумалсЯ,  заложив пальцы за свои  голубые шелковые подтЯжки. - Ќужно найти
какойнибудь юридический способ его обезвредить.
     - Ќет! - вскричала “инифрид. - џ  больше  не желаю разыгрывать из  себЯ
дуру. џ скорей уж примирюсь с ним.
     Ћни стоЯли и смотрели друг на друга -  у обоих чувства били через край,
но они не могли выразить их: длЯ этого они были слишком ”орсайты.
     - ѓде ты его оставила?
     - ‚ ванне. - “ “инифрид вырвалсЯ горький смешок. - …динственное, что он
привез с собой, это лавандовую воду.
     - “спокойсЯ, - сказал ‘омс, - ты на себЯ не похожа.
     џ поеду с тобой.
     - Љакой в этом прок?
     - Џопробую поговорить с ним, поставлю ему условие...
     - “словие! Ђх,  все опЯть  пойдет по-старому, стоит ему только прийти в
себЯ: карты, лошади, пьЯнство и...
     Ћна  вдруг  замолчала,  вспомнив  выражение  лица своего мужа.  ЋбжегсЯ
мальчик, обжегсЯ! Љто знает...
     - Џрийти в себЯ? - переспросил ‘омс. - Ћн что, болен?
     - Ќет, сгорел; вот и все.
     ‘омс  снЯл со стула  жилет  и  надел его; потом надел  сюртук,  надушил
платок одеколоном, пристегнул цепочку от часов и сказал:
     - Ќе везет нам.
     € хотЯ “инифрид  была поглощена своим собственным несчастьем, ей  стало
жалко его, точно этой ничтожной фразой он открыл ей свое глубокое горе.
     - џ бы хотела повидатьсЯ с мамой, - сказала она.
     - Ћна, наверно, с отцом в спальне. ЏройдЯ незаметно в кабинет. џ позову
ее.
     “инифрид тихонько  спустилась по  лестнице и  прошла в маленький темный
кабинет,  главной  достопримечательностью  которого  был  Љаналетто; слишком
сомнительный  длЯ  того, чтобы его можно было повесить в  другой комнате,  и
прекрасное собрание отчетов  о  судебных процессах,  не раскрывавшеесЯ много
лет. Ћна  стала спиной к плотно задернутым портьерам каштанового цвета и, не
двигаЯсь, смотрела в  пустой камин, пока  не  вошла  мать  и  следом за  ней
‘омс...
     - Ђх, беднЯжка моЯ, - сказала ќмили, - какой у тебЯ ужасный вид. Ќет, в
самом деле, как это возмутительно с его стороны!
     ‚ семье так тщательно воздерживались  от проЯвлениЯ каких бы то ни было
интимных чувств, что ќмили казалось совершенно невозможным  подойти и обнЯть
дочь.  Ќо от ее мЯгкого голоса, от ее все еще полных плеч, сквозивших из-под
дорогого  черного  кружева,  веЯло  утешением.  ‘обрав  всю  свою  гордость,
“инифрид, не желаЯ расстраивать мать, сказала самым непринужденным тоном:
     - ‚се благополучно, мама, и волноватьсЯ не из-за чего.
     - Ќе понимаю, - сказала ќмили, поворачиваЯсь к ‘омсу, - почему “инифрид
не может сказать ему, что она подаст на него в суд, если он не удалитсЯ?  Ћн
взЯл ее жемчуг, и если он не привез его назад, этого уже достаточно.
     “инифрид улыбнулась. Ћни все теперь будут строить всЯкие предположениЯ,
давать советы, но она уже  знает, что ей делать:  просто  - ничего. —увство,
что   она   в  конце  концов   одержала  какую-то  победу,   сберегла   свою
собственность, все  сильнее и сильнее овладевало ею. Ќет!  …сли  она захочет
наказать его, она сделает это дома, без свидетелей.
     - Ќу что  ж, - сказала  ќмили, - идемте как можно спокойней в столовую,
ты  должна  остатьсЯ пообедать с нами.  € ты уж предоставь это  мне, Я  сама
скажу папе.
     €, когда “инифрид направилась к двери, ќмили выключила свет. ’ут только
они заметили, какаЯ беда их ждет в коридоре.
     ’ам, привлеченный светом, пробивавшимсЯ из комнаты,  котораЯ никогда не
освещалась, стоЯл „жемс, закутанный в свою верблюжью  шаль  песочного цвета,
из которой он не мог высвободить рук, так что  казалось,  словно  между  его
серебрЯной головой и ногами, одетыми в модные брюки, врезалсЯ кусок пустыни.
Ћн стоЯл, бесподобно  похожий на  аиста, и смотрел с таким выражением, точно
видел  перед  собой  лЯгушку,  котораЯ  была слишком  велика,  чтобы  он мог
проглотить ее.
     -  —то все  это  означает? - сказал он. - "‘кажу папе"? ‚ы мне  никогда
ничего не говорите.
     ќмили не нашлась, что ответить. ‘ама “инифрид подошла к отцу и, положив
обе руки на его закутанные беспомощные руки, сказала:
     - Њонти не обанкротилсЯ, папа. Ћн просто вернулсЯ домой.
     ‚се  трое ожидали, что  случитсЯ что-то ужасное, и рады были хоть тому,
что “инифрид держит его  за  руки, но они  не знали, как крепки корни в этом
старом,  похожем  на  тень ”орсайте. ЉакаЯ-то  гримаса покривила его  гладко
выбритые губы  и подбородок,  какаЯ-то тень  пробежала между длинными седыми
бакенбардами. ‡атем он твердо, почти с достоинством, произнес:
     - Ћн менЯ сведет в могилу. џ знал, чем это кончитсЯ.
     -  Ќе нужно  расстраиватьсЯ, папа,  - сказала  “инифрид  спокойно. -  џ
заставлю его вести себЯ прилично.
     - Ђх! - сказал „жемс. - ‘нимите с менЯ это, мне жарко.
     Ћни  размотали  шаль. Ћн  повернулсЯ и  твердой  поступью направилсЯ  в
столовую.
     - џ не хочу супу, - сказал он “ормсону и опустилсЯ в свое кресло.
     ‚се тоже сели - “инифрид все еще  в  шлЯпе,  - в то времЯ  как  “ормсон
ставил четвертый прибор. Љогда он вышел из комнаты, „жемс сказал:
     - —то он привез с собой?
     - Ќичего, папа.
     „жемс устремил взглЯд на свое собственное отражение в ложке.
     -  ђазвод! -  бормотал он.  - ‚здор! Ћ  чем Я  думал?  Њне  нужно  было
предложить ему пенсион, чтобы он не возвращалсЯ  в Ђнглию. ‘омс! ’ы съезди и
предложи ему это.
     ќто казалось таким разумным  и  простым выходом, что “инифрид даже сама
удивилась, когда сказала:
     - Ќет,  пусть уж  он останетсЯ теперь, раз вернулсЯ;  он должен  просто
вести себЯ прилично - вот и все.
     ‚се посмотрели  на  нее. ‚сем  было известно, что “инифрид мужественнаЯ
женщина.
     - ’ам ведь, - не совсем  вразумительно начал „жемс, - кто знает, что за
бандиты! Џоищи и отними у него  револьвер! € не ложись спать без этого. ’ебе
нужно взЯть с  собой “ормсона, чтобы он у вас ночевал. Ђ завтра Я  с ним сам
поговорю.
     ‚се были растроганы этим заЯвлением, и ќмили сказала ласково:
     - Џравильно, „жемс, мы не потерпим никаких глупостей.
     - Ђх! - мрачно пробормотал „жемс. - џ ничего не могу сказать.
     ‚ошел “ормсон с рыбой, и разговор перешел на другую тему.
     Љогда  “инифрид  сразу  после  обеда подошла  к  отцу поцеловать  его и
пожелать  ему  спокойной  ночи,  он поднЯл на нее такие  вопрошающие,  такие
тревожные  глаза,  что  она постаралась  собрать  все  свое мужество,  чтобы
сказать как можно непринужденнее:
     - ‚се благополучно, папа милый, не беспокойтесь, пожалуйста; мне никого
не  нужно,   он  совсем  смирный.   џ  только  расстроюсь,  если  вы  будете
волноватьсЯ. ‘покойной ночи, спасибо, папа!
     „жемс  повторил ее  слова:  "‘пасибо,  папа!"  - словно  он  не  совсем
понимал, что это значит, и проводил ее глазами до двери.
     Ћна вернулась домой около девЯти часов и прошла прЯмо наверх.
     „арти лежал на  кровати в своей комнате, переодетый с ног до головы,  в
синем костюме и в бальных туфлЯх. ђуки его были закинуты за голову, потухшаЯ
папироса торчала изо рта.
     “инифрид почему-то вспомнились цветы на окне  в Ящиках  после  знойного
летнего днЯ  - как они лежат, или, вернее, стоЯт,  обессиленные  от жары, но
все  же чутьчуть оправившиесЯ после  захода  солнца.  Љазалось, словно на ее
опаленного супруга уже брызнуло немножко росы.
     Ћн вЯло сказал:
     - ’ы, наверное, была на Џарк-‹ейн? Ќу, как старик?
     “инифрид не могла удержатьсЯ и желчно ответила:
     - Ќе умер еще.
     Ћн вздрогнул, совершенно определенно вздрогнул.
     - Џойми одно, Њонти, - сказала она, - Я не допущу, чтобы его кто-нибудь
чем-нибудь расстраивал. …сли  ты не будешь вести себЯ прилично, уезжай туда,
откуда приехал, или куда угодно. ’ы обедал?
     - Ќет.
     - •очешь есть?
     Ћн пожал плечами.
     - €моджин предлагала мне, Я не стал.
     €моджин! “инифрид в своем смЯтении позабыла о ней.
     - ‡начит ты видел ее? —то же она тебе сказала?
     - Џоп, целовала менЯ.
     “инифрид с чувством горькой обиды увидела, как его хмурое, желчное лицо
проЯснилось. "„а, - подумала она, - он любит ее, а менЯ ни капли".
     ѓлаза „арти блуждали по сторонам.
     - Ћна знает про менЯ? - спросил он.
     €   “инифрид   вдруг   осенило:   вот   оружие,   которым   она   может
воспользоватьсЯ. Ћн боитсЯ, как бы они не узнали!
     - Ќет, ‚ал знает. Ђ больше никто; они знают только, что ты уезжал.
     Ћна услышала вздох облегчениЯ.
     - Ќо они узнают, - твердо сказала она, - если ты только дашь мне повод.
     - Ќу что же, - пробормотал он. - „обивай менЯ! џ уже и так уничтожен.
     “инифрид подошла к кровати.
     - Џослушай, Њонти, - сказала она. - џ вовсе не хочу добивать тебЯ. € не
хочу  делать  тебе больно. џ ни о чем не буду вспоминать. € не буду  терзать
тебЯ. Љакой от  этого толк? - она секунду  помолчала. -  Ќо, Я так больше не
могу и не буду  так жить. € лучше,  если  ты это  поймешь. џ много  страдала
из-за тебЯ. Ќо Я тебЯ любила, ђади этого...
     Ћпущенный взглЯд ее зелено-серых глаз встретилсЯ со взглЯдом его  карих
глаз,  глЯдевших  из-под  тЯжелых  век; она  вдруг дотронулась  до его руки,
повернулась и вышла.
     “ себЯ в спальне она долго сидела перед зеркалом, вертЯ машинально свои
кольца, думаЯ об этом смуглом, присмиревшем,  почти незнакомом  ей человеке,
который лежал на кровати в другой комнате; она решительно не позволЯла  себе
"терзатьсЯ", но ее грызла ревность к тому, что он пережил, а минутами сердце
ее сжималось от жалости.


        XIV. „€ЉЋ‚€ЌЌЂџ ЌЋ—њ


     ‘омс упорно дожидалсЯ  весны - занЯтие нелегкое  длЯ  человека, который
сознает, что  времЯ  бежит,  что  дело  ни  на волос  не  подвигаетсЯ и  что
по-прежнему нет выхода  из  паутины. Њистер Џолтид не сообщал ничего нового,
кроме того,  что слежка  продолжаетсЯ  и  на нее,  разумеетсЯ, уходит  масса
денег. ‚эл и  его  троюродный брат уехали  на  фронт, откуда последнее времЯ
поступали утешительные известиЯ; „арти пока что держал  себЯ прилично; „жемс
не хворал; дела процветали как-то даже почти невероЯтно,  € у ‘омса не было,
в  сущности,  никаких оснований  тревожитьсЯ,  кроме  того  только,  что  он
чувствовал себЯ "свЯзанным" и не мог сделать ни шагу ни в одном направлении.
     Џравда,  он  не  совсем избегал  ‘охо: он не  мог допустить, чтобы  там
подумали,  что он  "отстал", как  сказал бы „жемс, - ведь ему в любую минуту
может понадобитьсЯ  снова  "пристать". Ќо ему  приходилось  вести  себЯ  так
сдержанно,  гак  осторожно, что  он  часто  только проходил  мимо  ресторана
"Ѓретань", даже не заглЯдываЯ туда, и сейчас же спешил выбратьсЯ из пределов
этого  квартала, который всегда вызывал  у  него ощущение, что  он  допустил
какуюто ошибку в обращении со своей собственностью.
     ’ак,   возвращаЯсь   однажды  оттуда  майским  вечером,  он   вышел  на
ђиджент-стрит и попал в толпу, котораЯ произвела на него впечатление чего-то
совершенно  невероЯтного -  орущаЯ, свистЯщаЯ, плЯшущаЯ, мЯтущаЯсЯ, неистово
ликующаЯ толпа, с фальшивыми носами, с дудками, с грошовыми свистульками,  с
какими-то  длинными  перьЯми  и  всЯческими  атрибутами  полного  идиотизма.
Њейфкинг!  Ќу да, конечно, Њейфкинг  отбит у буров. Ќо боже! ђазве это может
служить оправданием? —то это за люди, откуда они, как они попали в ‚ест-ќнд?
…го  задевали  по  лицу, свистели  в  уши, какие-то  девчонки кричали: "—его
шарахаешьсЯ, ай ты, штукатурка!" Љакой-то малый сшиб с него цилиндр, так что
он еле водрузил его на место.  •лопушки  разрывались у него под самым носом,
под ногами. Ћн был потрЯсен,  возмущен до глубины  души, он чувствовал  себЯ
оскорбленным.  ќтот  людской поток  нессЯ со  всех  сторон, словно открылись
какие-то  шлюзы и хлынули подземные воды, о  существовании которых он, может
быть, когда-нибудь и слышал, но  никогда  этому не верил. ’ак это вот и есть
народ, эта бесчисленнаЯ масса, живое отрицание аристократии и форсайтизма! €
это,  о  боже, демократиЯ! Ћна  вонЯла,  вопила, она  внушала отвращение!  ‚
€ст-ќнде или хотЯ бы даже в ‘охо - но здесь, на ђиджент-стрит, на Џикадилли!
—то смотрит  полициЯ? „ожив до  1900 года, ‘омс со всеми своими форсайтскими
тысЯчами ни разу не видел этого котла с поднЯтой крышкой  и теперь, заглЯнув
в него,  едва мог поверить  своим  обожженным  паром  глазам. ‚се это просто
невообразимо! “ этих людей нет никаких сдерживающих центров, и они, кажетсЯ,
смеютсЯ над ним,  эта орава,  грубаЯ, исступленнаЯ,  хохочущаЯ,  -  и  каким
хохотом! „лЯ  них нет  ничего свЯщенного! Ћн  не  удивилсЯ бы,  если бы  они
начали бить стекла. Џо Џэл-Њэл, мимо величественных зданий, за право входа в
которые люди платЯт по шестьдесЯт фунтов неслась эта орущаЯ, свистЯщаЯ,
     Ќа Џэл-Њэл расположены фешенебельные  закрытые клубы, беснующаЯсЯ,  как
дервиш, толпа.  €з окон  клубов люди его  класса со  сдержанным любопытством
разглЯдывали ее. Ћни  не понимают! ‚едь  это  же  очень серьезно - это может
принЯть какие угодно  формы! ‘ейчас  эта толпа радуетсЯ, но когда-нибудь она
выйдет  и в другом настроении. Ћн вспомнил бунт в восьмидесЯтых годах, когда
он был  в Ѓрайтоне: тогда громили, произносили речи. Ќо сейчас  он испытывал
не столько чувство страха, сколько глубокое удивление. ‚едь  это же какаЯ-то
истерика, это  что-то совершенно не английское. € все это только из-за того,
что отвоевали  какой-то маленький городок, не  больше  “отфорда, и за  шесть
тысЯч миль отсюда. ‘держанность, умение владеть собой! ќти качества, которые
длЯ  него   были,  пожалуй,   дороже   жизни,   эти   непременные   атрибуты
собственности, где они? Ќет, это что-то совершенно чуждое, это не англичане!
’ак  размышлЯл  ‘омс, продвигаЯсь вперед. Љазалось, он внезапно увидел,  как
кто-то вырезает  договор на  право  спокойного  владениЯ  собственностью  из
законно  принадлежащих  ему документов;  или  словно  ему показали чудовище,
которое подкрадываетсЯ, вылезает из будущего,  бросаЯ  вперед свою тень. ќто
отсутствие  солидности,  почтениЯ! ‘ловно  он  вдруг обнаружил,  что  девЯть
десЯтых населениЯ Ђнглии -  чужестранцы. Ђ если  это так,  тогда можно ждать
чего угодно!
     Ќа  углу  •айд-парка   он  столкнулсЯ  с  „жорджем   ”орсайтом,  сильно
загоревшим  от  постоЯнного пребываниЯ  на ипподроме; „жордж  держал  в руке
фальшивый нос.
     - Ђлло, ‘омс! - сказал он. - •очешь нос?
     ‘омс ответил кислой улыбкой.
     -  џ отнЯл  его у  одного из  этих  спортсменов,  -  продолжал  „жордж,
который,  по-видимому, только  что  недурно пообедал.  -  „ал  ему  здоровую
взбучку за  то, что  он  пыталсЯ сбить  с менЯ  шлЯпу. Ќам  еще когда-нибудь
придетсЯ воевать с этими  молодчиками:  они что-то  здорово обнаглели  - все
радикалы,  социалисты.  €м не дает  покоЯ наше  добро. ђасскажи-ка  это дЯде
„жемсу, это ему поможет от бессонницы!
     "In vino veritas" [29], - подумал ‘омс, но только кивнул и пошел дальше
по  ѓамильтон-Џлейс. Ќа  Џарк-‹ейн попадались уже только редкие кучки гулЯк,
не очень  шумные. ѓлЯдЯ на высокие дома,  ‘омс думал: "Њы, как-никак, все же
оплот страны; Ќе так-то легко нас опрокинуть. ‘обственность диктует законы".
     Ќо  когда   он  закрыл  за  собой  дверь  отцовского  дома"  весь  этот
невероЯтный, чудовищный уличный  кошмар  рассеЯлсЯ бесследно, как если бы он
видел его  во сне и проснулсЯ утром в своей теплой, чистой, уютной кровати с
пружинным матрацем.
     „ойдЯ до середины громадной пустой гостиной, он остановилсЯ.
     †ена! ‘ кем  можно было бы обо всем поговорить!  ‚едь имеет же он право
на это, черт возьми, имеет право!


         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ * 

        I. ‘ЋЊ‘ ‚ ЏЂђ€†…


     ‘омс мало  путешествовал. Љогда ему было девЯтнадцать лет,  он с отцом,
матерью  и “инифрид  совершил  "малый  круг":  Ѓрюссель,  ђейн, вейцариЯ  и
обратно домой через Џариж. ‚  двадцать семь лет,  когда он только  что начал
интересоватьсЯ  живописью,  он  провел пЯть лихорадочных  недель  в  €талии,
сосредоточив свое  внимание  на  ђенессансе,  в  котором он,  однако,  нашел
меньше,  чем ожидал, и на  обратном пути две  недели  в Џариже, сосредоточив
свое внимание  на  самом себе,  как и подобает  ”орсайту, окруженному  столь
самовлюбленным и чуждым народом,  как французы. …го  знакомство с их Языком,
приобретенное в школе, было весьма  ограниченно: он не понимал того, что они
говорЯт. Њолчание  казалось ему лучше и  длЯ  себЯ и длЯ других - по крайней
мере не строишь из себЯ дурака. …му не нравилась  ни их манера одеватьсЯ, ни
эти закрытые  кареты,  ни  театры,  похожие на  пчелиные  ульи,  ни музеи, в
которых пахло пчелиным воском. Ћн был слишком осторожен  и застенчив,  чтобы
исследовать  ту  сторону  Џарижа,  котораЯ,  как  предполагают  ”орсайты,  и
ЯвлЯетсЯ  его тайной приманкой; что же касалось его коллекционерских сделок,
он не  заключил ни одной.  ”ранцузы,  как,  вероЯтно, сказал  бы  Ќиколае, -
прирожденные захватчики. ‘омс вернулсЯ домой недовольный и сказал, что Џариж
вовсе не так хорош, как говорЯт.
     ’аким образом, когда в июне 1900 года  он отправилсЯ в Џариж, это  было
его третье покушение на  центр цивилизации. Ќа этот раз, однако, гора пришла
к Њагомету, ибо он чувствовал себЯ теперь значительно  более цивилизованным,
чем этот  Џариж, и, может быть, оно так и было на самом деле. Љроме того, он
ехал с определенной целью. ќто уже было не какое-то там стоЯние на коленЯх в
храме Ѓезнравственности и  ‚куса, но ходатайство по его собственным законным
делам. Ћн ехал потому, что, в самом деле, все это давно уже вышло за пределы
шутки. ‘лежка все продолжалась, но ничего, ровно ничего!  „жолион в Џариж не
возвращалсЯ, и никого больше не было на  подозрении. ‡анЯтый сейчас новыми и
весьма  конфиденциальными делами,  ‘омс более, чем  когда-либо, сознавал всю
важность безупречной репутации длЯ поверенного. Ќо ночью и в часы досуга ему
не давала покоЯ мысль, что времЯ бежит,  деньги текут к  нему, а  будущность
его  все  в той  же  петле,  что  и  прежде. Џосле  той мейфкингской ночи он
случайно узнал,  что  около Ђннет увиваетсЯ какой-то юный балбес доктор.  Ћн
дважды заставал его у них:  веселый молодой идиот  лет  тридцати, не больше.
Ќичто так не  раздражало ‘омса,  как  веселость  -  неприличное  и  какое-то
экстравагантное  свойство,  вне  всЯкой  свЯзи  с  действительностью.  Ћдним
словом,  всЯ  эта  смесь  желаний  и надежд становилась  длЯ него  настоЯщей
пыткой; а кроме того, последнее  времЯ у него мелькала мысль, не  догадалась
ли €рэн, что за ней  следЯт. ќто-то  в конце концов и заставило его решитьсЯ
поехать и посмотреть самому; прийти  к  ней,  попробовать еще раз сломить ее
сопротивление, ее нежелание выйти с  ним на ровную дорогу и  создать себе  и
ему относительно сносное существование. …сли это ему опЯть не  удастсЯ  - ну
что же, он, во всЯком случае, узнает, как она на самом деле живет.
     Ћн  остановилсЯ   в  отеле  на  улице   Љомартен   -  в  отеле,  весьма
рекомендуемом ”орсайтам, где почти не говорили по-французски. “ него не было
никакого  плана. Ћн не хотел  застать ее врасплох;  нужно было только что-то
придумать, чтобы помешать ей уклонитьсЯ  от свиданиЯ и обратитьсЯ в бегство.
€ на следующее же утро, в хороший, Ясный день, он пустилсЯ в путь.
     Џариж  казалсЯ каким-то  ликующим, словно  над  звездообразным  городом
стоЯло сиЯние, которое почти  раздражало ‘омса. Ћн шел медленно,  поглЯдываЯ
по сторонам  с  Явным  любопытством.  …му хотелось  теперь  понЯть  сущность
французов. ‚едь  Ђннет  француженка!  Њожно многое извлечь  из этой поездки,
если он только сумеет сделать это. ‚ таком похвальном настроении он три раза
чуть  было  не  угодил  под  колеса на  площади  ‘огласиЯ.  Ћн  оказалсЯ  на
Љур-лЯ-ђэн,  где  находилсЯ  отель,  в   котором  жила  €рэн,  как-то  почти
неожиданно длЯ самого себЯ, ибо он еще не решил, как ему поступить. ‚ыйдЯ на
набережную,  он  увидел  белое  приветливое  здание  с  зелеными  маркизами,
выглЯдывающее сквозь  густую листву платанов. € решив, что, пожалуй, гораздо
лучше встретитьсЯ с €рэн на улице,  Якобы случайно, чем рисковать заходить к
ней, он уселсЯ на скамью, откуда можно было наблюдать за входом в отель. …ще
не было одиннадцати часов, так что  врЯд ли она уже успела  выйти. Ќесколько
голубей  чинно   расхаживали   и  чистили  перышки  на  солнечных  дорожках,
протЯнувшихсЯ в  тени платанов. Љакой-то  рабочий в  синей  блузе  прошел  и
вытрЯхнул им крошки из бумаги, в которую был завернут его  завтрак. ЌЯнька в
чепце  с  лентами  вывела гулЯть  двух  маленьких девочек  с  косичками  и в
панталончиках  с  гофрированными  оборками. Њимо проехал  экипаж, им  правил
кучер в синем долгополом сюртуке и  черной  блестЯщей шлЯпе. ‘омсу казалось,
что все это отдает бутафорией, какаЯ-то преувеличеннаЯ живописность, котораЯ
совсем не современна. ’еатральный  народ эти  французы! Ћн закурил папиросу,
что  позволЯл  себе  только  в редких случаЯх; он испытывал чувство  горькой
обиды,  что  судьба  закинула его в какие-то чужеземные краЯ. Ћн  ничуть  не
удивилсЯ бы,  если  бы узнал, что  €рэн нравитсЯ  эта  чужеземнаЯ жизнь: она
никогда  не была истинной англичанкой, даже по внешности. € он начал гадать,
какие из  этих окон под зелеными маркизами ее окна. ‘умеет ли он найти слова
длЯ того, что ему надо сказать ей, чтобы пробить броню ее гордого упрЯмства?
Ћн бросил  окурок в  голубЯ и подумал: "Ќе  могу же Я  вечно  сидеть здесь и
гадать на пальцах. Џожалуй, лучше уйти, а попозже днем зайти к ней в отель".
Ќо  он  все же  продолжал сидеть,  слышал, как  пробило двенадцать, половина
первого. "Џодожду до часу, -  подумал он, - раз уж  Я просидел столько". € в
ту  же минуту  он  вскочил и, отпрЯнув, снова опустилсЯ на  скамью. €з отелЯ
вышла женщина в  платье кремового цвета, под палевым зонтиком, и направилась
в противоположную сторону. €рэн! Ћн подождал, пока она  не отошла настолько,
что  не  могла  бы узнать  его,  и  последовал  за  ней.  Ћна шла  медленно,
по-видимому,  без  всЯкого   дела,  направлЯЯсь,  если  он  не  ошибалсЯ,  к
Ѓулонскому  лесу.  Џолчаса  по  крайней  мере  он шел  за  ней,  держась  на
значительном расстоЯнии, пока  она не вошла в самый лес. Њожет быть, она все
же идет  на свидание с кем-нибудь? ‘ кем-нибудь из  этих дурацких французов,
каким-нибудь таким Bel Ami [30], которым  нечего и делать больше, как бегать
за женщинами, - ‘омс прочел эту книгу  с трудом, но в  то же времЯ с какимто
брезгливым любопытством.
     Ћн упорно шел за ней  по тенистой аллее, иногда терЯЯ ее из виду, когда
дорожка заворачивала. € вспоминал,  как однажды,  давно  когда-то, вечером в
•айд-парке он  кралсЯ от дерева  к дереву,  от  стула  к  стулу в  безумной,
слепой,  Яростной ревности, выслеживаЯ ее с Ѓоснии. „орожка круто завернула,
и он, прибавив шагу, очутилсЯ лицом к лицу с €рэн, сидевшей  перед маленьким
фонтаном - миниатюрной зеленовато-бронзовой Ќиобеей с распущенными волосами,
окутывающими  ее  до  стройных  бедер, котораЯ  смотрела на  наплаканный  ею
прудок.  Ћн так внезапно налетел на €рэн, что даже прошел  мимо и лишь потом
повернулсЯ  и снЯл  шлЯпу, чтобы поклонитьсЯ ей.  Ћна  не  шевельнулась,  не
вздрогнула. Ћна  всегда  отличалась  большим  самообладанием -  одно  из  ее
качеств, которым  он больше всего восхищалсЯ  и которое в то же времЯ больше
всего огорчало  его, так как он никогда не мог понЯть, что она думает. Њожет
быть, она заметила, что он шел за ней? …е самообладание разозлило его, и, не
прибегаЯ ни к каким объЯснениЯм, которые могли бы оправдать его присутствие,
он кивнул на заплаканную Ќиобею и сказал:
     - ЌедурнаЯ статуЯ!
     € тут  он заметил,  что  она делает усилие  над  собой, чтобы сохранить
спокойствие.
     - џ не хотел испугать вас. ќто что, одно из ваших излюбленных мест?
     - „а.
     - Ќе слишком ли уединенно?
     ‚ это  времЯ проходившаЯ  мимо  дама остановилась посмотреть на фонтан,
затем прошла дальше.
     €рэн проводила ее взглЯдом.
     - Ќет, - сказала она, чертЯ по земле зонтиком. - “ человека всегда есть
спутник - его тень.
     ‘омс понЯл и, мрачно взглЯнув на нее, воскликнул:
     - —то же, вы  сами виноваты.  ‚ы  можете освободитьсЯ от  этого в любой
момент. €рэн, вернитесь ко мне, и вы будете свободны.
     €рэн засмеЯлась.
     -  Ќе  смейтесь!  - вскричал ‘омс,  топнув  ногой.  - ќто бесчеловечно!
‚ыслушайте менЯ. ‘уществует ли  какое-нибудь условие, на котором вы могли бы
согласитьсЯ  вернутьсЯ  ко  мне? …сли Я обещаю  вам  отдельный дом и  только
иногда буду приходить к вам...
     €рэн вскочила. ‚ ее лице, во всей фигуре поЯвилось что-то исступленное.
     - Ќет, нет, нет! ‚ы  можете преследовать менЯ до могилы. џ не вернусь к
вам.
     Ћскорбленный, едва сдерживаЯ себЯ, ‘омс отступил.
     - Ќе устраивайте сцен! - сказал он резко.
     €  они  продолжали  стоЯть  неподвижно,  глЯдЯ  на   маленькую  Ќиобею,
зеленоватое тело которой сверкало на солнце.
     - €так, это последнее ваше слово, - пробормотал ‘омс,  сжимаЯ кулаки. -
‚ы обрекаете нас обоих.
     €рэн опустила голову.
     - џ не могу вернутьсЯ. Џрощайте.
     ‘омс задыхалсЯ от чувства чудовищной несправедливости.
     -  ‘тойте,  -  сказал он,  - выслушайте менЯ  еще минуту.  ‚ы дали  мне
свЯщенный обет, вы пришли ко мне нищаЯ. ‚ы имели все, что Я мог дать вам. ‚ы
без всЯкого  повода с моей  стороны  нарушили  этот обет;  вы  сделали  менЯ
посмешищем, лишили менЯ ребенка; вы свЯзали менЯ по рукам и по ногам, и вы -
вы все еще держите менЯ так, что Я не могу без вас, не могу. ‘кажите, что вы
после всего этого думаете о себе?
     €рэн обернулась, лицо ее было смертельно бледно, темные глаза горели.
     - Ѓог  сделал менЯ такой, какаЯ  Я,  есть, -  сказала  она, - порочной,
может  быть, если вам так хочетсЯ думать, но не настолько, чтобы  второй раз
отдатьсЯ мужчине, которого Я ненавижу.
     ‘олнце  заиграло  в ее волосах,  когда  она  пошла,  и, словно  ласкаЯ,
заскользило по всему плотно облегающему ее кремовому платью.
     ‘омс не  мог выговорить ни  слова, не мог  двинутьсЯ с места.  Ћт этого
слова  "ненавижу", такого грубого, такого  примитивного, ”орсайт в нем  весь
содрогнулсЯ. ‘  глухим  проклЯтием  он сорвалсЯ  с  этого  места, откуда она
только что исчезла,  и чуть не попал в объЯтиЯ дамы, возвращавшейсЯ обратно.
€диотка, идиотка-сыщица!
     ЋбливаЯсь потом, он шел вперед, углублЯЯсь в самую гущу леса.
     "•орошо же! - думал он. - џ  могу теперь не церемонитьсЯ с ней,  она со
мной  ни капли не считаетсЯ.  џ ей сегоднЯ же  покажу,  что она все  еще моЯ
жена!"
     Ќо, повернув обратно  домой, он должен был признатьсЯ себе,  что сам не
знает, что  он  хотел этим сказать. ЌельзЯ же устроить  публичную сцену,  а,
кроме публичной сцены, что  он может  сделать? Ћн готов был проклинать  свою
щепетильность.  …е, конечно,  можно бы  не щадить,  но  себЯ - увы! себЯ  он
должен пощадить! €,  сидЯ в холле отелЯ, где мимо него  ежеминутно проходили
туристы с Ѓедекером в  руках, забыв заказать завтрак, он предавалсЯ  мрачным
размышлениЯм. ‚  петле!  ‚сЯ его жизнь, со всеми естественными инстинктами и
разумными стремлениЯми, затЯнута петлей, задавлена, а все потому, что судьба
толкнула его  семнадцать  лет назад  увлечьсЯ этой  женщиной так  слепо, без
оглЯдки, что даже  и теперь  у него  не лежит  сердце ни к кому, кроме  нее.
ЏроклЯтье дню,  когда  он  встретил ее, и его  глазам  за то, что они что-то
увидели  в ней, когда на самом деле она  только  жестокаЯ ‚енера -  и ничего
больше.  €,  снова  видЯ ее перед собой  в залитом солнечным светом,  плотно
облегающем шелковом платье,  он  застонал так, что проходивший  мимо  турист
подумал: "‚от скрутило человека! ѓм, что это мы ели за завтраком?"
     Џопозже, сидЯ в открытом кафе  недалеко от Ћперы, за стаканом холодного
чаЯ  с лимоном и опущенной  в стакан  соломинкой, он с  каким-то злорадством
решил пойти пообедать в ее отель. …сли она окажетсЯ там, он поговорит с ней,
если нет, он оставит ей записку. Ћн тщательно оделсЯ и написал следующее:
     "‚аша идиллиЯ с этим субъектом „жолионом ”орсайтом,  во  всЯком случае,
известна  мне.  …сли  ‚ы будете  продолжать  ее,  имейте  в виду, что  Я  не
остановлюсь ни перед чем, чтобы сделать его положение невыносимым.
     ‘. ”."
     Ћн запечатал записку, но  оставил без адреса: ему не хотелось ни писать
девичью фамилию  €рэн, к которой она так бесстыдно вернулась, ни ставить  на
конверте имЯ ”орсайт,  из опасениЯ, как бы она не разорвала письмо не читаЯ.
‡атем он  вышел  и зашагал  по  Ярко освещенным улицам, запруженным вечерней
толпой, жаждущей развлечений и зрелищ. ‚ойдЯ  в ее отель, он  занЯл столик в
дальнем  углу ресторана, откуда ему были видны все  двери. …е не было. Ћн ел
мало, торопливо, держась все времЯ настороже. Ћна не шла. Ћн выжидал, томЯсь
над  своим кофе, выпил  две рюмки  ликера. Ќо она все  не  шла. Ћн подошел к
доске, на  которой висели  ключи, и стал читать фамилии.  Ќомер двенадцатый,
бельэтаж! € ‘омс  решил,  что сам пойдет и отнесет  записку. Ћн  поднЯлсЯ по
покрытой красным ковром лестнице, мимо маленькой гостиной: восьмой - десЯтый
- двенадцатый! Џостучать,  подсунуть  записку  под  дверь  или... Ћн  быстро
оглЯделсЯ  по  сторонам и нажал ручку.  „верь отворилась, но за ней в темном
закоулке  оказалась другаЯ дверь; он постучал  - ответа не было.  „верь была
заперта. Ћна очень плотно прилегала к полу - подсунуть  записку было нельзЯ.
Ћн положил ее обратно в карман и минуту постоЯл, прислушиваЯсь. Џочему-то он
был уверен,  что  ее там нет.  ‚незапно он повернулсЯ и пошел  обратно, мимо
маленькой гостиной, вниз по лестнице. Ћн остановилсЯ у конторки и сказал:
     - Ќе будете ли вы так добры передать миссис ќрон эту записку.
     - Њадам ќрон  уехала сегоднЯ,  мсье,  совершенно неожиданно, так  часов
около трех днЯ. “ нее кто-то заболел в семье.
     ‘омс поджал губы.
     - Ћ! - сказал он. - ‚ы не знаете адреса?
     - Ќет, мсье! ЉажетсЯ. ЂнглиЯ.
     ‘омс снова сунул записку в карман и вышел. Ћн окликнул проезжавший мимо
экипаж:
     - ‚езите менЯ куда-нибудь!
     Ључер, который, по-видимому, не понЯл его, улыбнулсЯ и взмахнул кнутом.
€   маленькаЯ  с  желтыми   колесами  викториЯ   покатила  ‘омса  по   всему
звездообразному Џарижу, останавливаЯсь иногда, когда кучер спрашивал: "C'est
paf ici,  monsieur?"  [31]  - "Ќет, поезжайте  дальше", - пока  тот, наконец
отчаЯвшись, перестал спрашивать,  и колЯска с желтыми колесами Џомчалась, не
останавливаЯсь,  мимо   высоких   плоских  домов  с  закрытыми   ставнЯми  и
проспектов,  обсаженных  платанами,  -  не  колЯска,   а  маленький  ‹етучий
голландец!
     "’очно моЯ жизнь, - думал ‘омс, - вперед и вперед без всЯкой цели!"


        II. ‚ ЏЂ“’€Ќ…


     ‘омс вернулсЯ в Ђнглию на следующий день, а на третий день утром к нему
ЯвилсЯ  мистер Џолтид  с  цветком в петличке и  в коричневом  котелке.  ‘омс
указал ему на кресло.
     -  ‚ести с  войны, кажетсЯ, не  так уж  плохи? - сказал  мистер Џолтид.
Ќадеюсь, вы в добром здоровье, сэр?
     - Ѓлагодарю вас... ‚полне.
     Њистер  Џолтид наклонилсЯ  вперед,  улыбнулсЯ,  повернул  руку  ладонью
кверху, посмотрел на нее и сказал мЯгко:
     - ЉажетсЯ, мы наконец уладили ваше дело, сэр.
     - —то? - воскликнул ‘омс.
     - "„евЯтнадцать" совершенно  неожиданно сообщила нечто, что мы, как мне
кажетсЯ, вполне основательно можем назвать бесспорной уликой.
     € мистер Џолтид сделал паузу.
     - „а? ’ак что же именно?
     -  „есЯтого  сего месЯца,  после  того  как  она  днем  была очевидицей
свиданиЯ между 17 и неким лицом, 19 - она готова подтвердить это клЯтвенно -
видела этого человека выходЯщим из спальни 17 около десЯти часов вечера. Џри
известном умении представить факты этого будет вполне достаточно, тем  более
что  17  покинула Џариж несомненно  с вышеупомЯнутым лицом. Ћни, в сущности,
оба исчезли, и  мы еще  не  напали на их  след, но мы  их  разыщем, разыщем.
"„евЯтнадцать" очень усердно работала и при очень трудных обстоЯтельствах, и
Я рад, что она наконец добилась успеха.
     Њистер Џолтид вынул  папиросу, постучал ею по столу, посмотрел на ‘омса
и положил ее обратно. ‚ыражение лица его клиента было далеко не ободрЯющее.
     - Љто же это новое лицо? - спросил ‘омс отрывисто.
     - ќтого мы не знаем. Ћна может клЯтвенно подтвердить самые факты, и она
дает точное описание его наружности.
     Њистер Џолтид достал письмо и начал читать:
     - "‘редних лет, среднего роста, днем в синем костюме, вечером во фраке,
бледный, волосы  темные", маленькие  темные усики, впалые  щеки,  выдающийсЯ
подбородок, глаза серые, маленькие ноги, виноватый вид..."
     ‘омс встал и отошел к окну. Ћн стоЯл, охваченный бешеной злобой. €диот,
форменный идиот, запутавшийсЯ в собственной паутине! ‚ течение семи  месЯцев
платить  по пЯтнадцати фунтов в неделю, чтобы  быть выслеженным  в  качестве
любовника собственной жены! ‚иноватый вил! Ћн распахнул окно.
     - †арко здесь! - сказал он и вернулсЯ на свое место.
     ‡акинув ногу на ногу,  он смерил мистера Џолтида спокойно-презрительным
взглЯдом.
     - џ  сомневаюсь,  чтобы  этого  было вполне достаточно,  -  сказал  он,
растЯгиваЯ слова, - ни имени, ни адреса. Њне кажетсЯ, вы можете оставить эту
леди в покое на времЯ, а занЯтьсЯ нашим др