ли вниз.  Њгновение
она оставалась неподвижной, бесстрастно разглЯдываЯ Ђрмана, затем опустила
голову.
   ‚друг что-то  в  поведении  нищенки  поразило  Ђнетту.  Ћна  нагнулась,
заглЯнула в ее открытые глаза, вскрикнула и  с  рыданиЯми  убежала  прочь;
старуха, не совладав с волнением, скончалась.
   Ќа следующий день все миланские  газеты  писали  о  "самой  невероЯтной
загадке века" - старой нищенке,  найденной  мертвой  в  квартале  Љампо  с
бесценным колье  на  шее,  бриллиантами  по  двенадцати  каратов  в  ушах,
приколотым к ее лохмотьЯм золотым  скарабеем  и  браслетами  из  золота  и
изумрудов на холодных запЯстьЯх.
   Ђдвокаты  ѓлендейла  потратили  два   года   на   то,   чтобы   вернуть
драгоценности, доказываЯ, что они были похищены в  гостинице  из  шкатулки
подзащитного. Љакие только гипотезы не выдвигались, однако имЯ  Ђнетты  не
всплыло ни разу - ни в газетах, ни в ходе следствиЯ. €тальЯнский  писатель
Ђрдити положил этот случай  в  основу  одного  из  самых  известных  своих
романов.
   Ђнетта всю ночь проплакала у себЯ  в  номере.  “  нее  даже  подскочила
температура, и она несколько дней не вставала  с  постели.  ‚первые  после
знакомства с Ђрманом она его  боЯлась.  Ћна  чувствовала  себЯ  униженной,
презираемой, отвергнутой, и всЯ та энергиЯ, необузданность,  страсть,  что
еще оставались в ней, всЯ оскорбленнаЯ женственность побуждали ее  перейти
грань, котораЯ  отделЯет  любовь  от  ненависти;  одной  иронии  было  уже
недостаточно, кокетничанье, шутки терЯли смысл и свои  защитные  свойства;
она отдалась водовороту страстей, эмоций: к  дерзким  мечтам  о  торжестве
возмездиЯ примешивались  глубокое  отчаЯние  и  душевнаЯ  боль,  притупить
которую были не в силах даже  слезы.  …два  оправившись  от  болезни,  она
поездом  уехала  в  Љомо  искать  защиты  и  утешениЯ  подле   того,   кто
единственный по-настоЯщему ее понимал и во всем поддерживал.
   - џ больше так не могу, „ики, Ќе могу больше. Ќе могу и... не хочу.
   ѓлендейл нежно прижал к плечу голову  расплакавшейсЯ  девушки.  Ќа  его
бесстрастном, с восточными черточками, лице, в  застывшем  взглЯде  слегка
раскосых глаз промелькнуло выражение радости  -  как  у  человека,  весьма
довольного тем, что ему наконец удалось похитить из ‹увра саму "„жоконду".
   - џ умолЯю вас, „ики, помогите мне. Ћн погубит менЯ... а Я... Я так его
люблю!
   - “спокойтесь,  вы  с  ним  оба  -  страстные  натуры,  вам  совершенно
недоступны умеренные широты, а только на них человек еще  сохранЯет  шансы
продлить свое счастье. “ него - экстремизм души и идей, у вас - экстремизм
сердца и чувств... Ћчень скверно! ‘трасти, как сердечные, так и идейные, в
конечном счете превращают мир в джунгли. ‚спомните эти строчки из  “ильЯма
Ѓлейка: "Tiger, tiger, burning bright, in the  forests  of  the  night..."
["’игр, тигр, пылающий Ярко в ночном лесу..." (англ.)]  џ  не  знаю  более
Яркого и точного образа страсти...
   - Ќо что же делать, „ики, что делать?
   - Џолноте, дитЯ мое, ведь это так просто! Ћткажитесь от встреч с ним. Ђ
чтобы вы меньше страдали первое времЯ, мы могли бы уехать месЯцев на шесть
в ’урцию. ‚есна на Ѓосфоре залечивает любые раны.
   - ќто не  поможет,  „ики.  ‘лишком  близко.  ‘тоит  мне  только  оттуда
вернутьсЯ, как Я тотчас брошусь к нему в  объЯтиЯ.  џ  не  могу  без  него
жить... Ѓоже мой, „ики, что со мной станет?
   ѓлендейл задумалсЯ.
   - Њне, право, видитсЯ только одно, что мы можем сделать,  -  сказал  он
наконец. - “читываЯ ту исключительную страсть, какую он вам внушает, выбор
у нас не большой, верно? Ќеобходимо сделать так, чтобы  у  вас  просто  не
было физической возможности видетьсЯ с  ним.  ‚начале  будет  нелегко,  но
жизнь есть жизнь, и через год или два нам, Я  уверен,  удастсЯ  преодолеть
эту трудность.
   - Џоверьте, это бесполезно. „аже если мы с вами уедем в Љитай.  џ  себЯ
знаю.
   - ‚идите ли, это, не совсем то, что Я имею в  виду,  -  доброжелательно
проговорил ѓлендейл. - Њне кажетсЯ, единственный  способ  отгородитьсЯ  от
него - толстые стены да непрерывный, строжайший надзор, который  лишил  бы
Ђрмана всЯкой возможности встречатьсЯ с вами.
   - Ћ чем вы? Ќе могу же Я все свое времЯ проводить в крепости.
   - „а нет же, дитЯ мое. Ќе вы. Ћн. ќто очень легко  устроить"  поверьте.
Ќам не  составило  бы  никакого  труда  заточить  Ђрмана  в  одну  из  тех
респектабельных тюрем, что итальЯнцы унаследовали от австрийцев и содержат
теперь в образцовом порЯдке.
   Ћна с ужасом посмотрела на него:
   - „ики, вы чудовище! џ вам категорически запрещаю! …сли вы сдадите  его
в полицию, вы менЯ больше никогда не увидите! џ покончу с собой.
   Ћн взЯл ее за руку:
   - Ђнетта, подумайте как следует. ‡доровье у менЯ не ахти какое... ‚рачи
говорЯт, старею. „етей у менЯ нет. Љогда Я  думаю  о  своих  садах,  своей
любви,  своих  картинах...  €  вы,  и  Я,  мы  оба  обладаем  способностью
привЯзыватьсЯ к предметам, как к друзьЯм, любить их,  заботитьсЯ  об  этом
загадочном  мире,  который  называют  неодушевленным...  ‚ещи   становЯтсЯ
неодушевленными, только когда их бросают. Џредметам,  чтобы  начать  жить,
необходимо внимание, дружба... Љогда Я умру, все то,  что  составлЯло  мою
вселенную,  рассыплетсЯ,  рассеетсЯ  как   дым...   Ћсознавать   это   так
мучительно. џ хотел бы, чтобы после менЯ вы позаботились о моем  сказочном
мирке. џ хотел бы, чтобы вы вышли за менЯ замуж.
   Ћна смерила его недоверчивым взглЯдом:
   - „ики! ‚ы даже не знаете, кто Я.
   - џ знаю все. “же почти год Я исследую ваше прошлое  и  не  думаю,  что
осталось много такого, чего бы Я не знал. Њогу даже сказать больше: следов
вашего прошлого почти не осталось.  Њне  далось  это  нелегко,  но  теперь
любой, кто стал бы искать в мэрии свидетельство о рождении  Ђнетты  Ѓуден,
только  напрасно  потратил  бы  времЯ.  Ђ  все   эти   глупости,   как-то:
происхождение, дворЯнство, титул, - вызывают у менЯ  только  смех  и  даже
злость. џ их ни в грош не ставлю.  ЊоЯ  жена  -  цыганка  -  была  уличной
танцовщицей, когда Я ее встретил, но в ней чувствовалась порода, истиннаЯ,
природнаЯ утонченность.
   …динственное, что стоит ценить в человеке, - это  чувство  собственного
достоинства, и вы в высшей степени  наделены  им.  ‚ы  были  бы  длЯ  менЯ
превосходной спутницей, идеальной наследницей всего того,  чем  Я  владею.
‚ез вас в моих картинах будут видеть только деньги, мои дома  осиротеют  и
постепенно  погрЯзнут  в  уродстве,  от  моих   садов   повеет   мерзостью
запустениЯ... ЌельзЯ так поступать с вещами, которые любишь, Ђнетта, -  мы
нужны им.
   Ћна была ошеломлена, потрЯсена до  глубины  души:  более  трогательного
признаниЯ девушка не могла и представить. Ќо она только покачала головой:
   - џ бы так хотела сказать "да", „ики. ’олько это невозможно,  это  было
бы нечестно по отношению к вам. џ не могу жить без Ђрмана. ‚ы знаете,  что
это такое.
   Ћн поцеловал ее в лоб.
   - „а, малыш, - грустно проговорил он. - „а.  џ  знаю,  что  это  такое.
’огда... …дем в ђавенну.
   Ќо он подал ей мысль о бегстве, и всю ночь она не могла сомкнуть  глаз;
потрЯсеннаЯ, отчаЯвшаЯсЯ, курила сигарету за сигаретой, грезила  свободой,
но понимала, что освободитьсЯ  не  сможет.  Ћна  начинала  сознавать,  что
любовь может стать жестоким рабством и  тот,  кто  захочет  разорвать  его
цепи, должен обладать незаурЯдной силой  воли,  которой  у  нее,  судЯ  по
всему, не было. ‚от Ђрман,  тот  прочно  усвоил,  что  нет  ничего  дороже
свободы и что ради нее  можно  не  колеблЯсь  пожертвовать  всем,  но  она
определенно  не  сумела  воспользоватьсЯ   его   уроками.   „ействительно,
размышлЯла она, вздыхаЯ, нужно было выковать  характер,  перейти,  как  он
говорил, к прЯмым действиЯм, проникнутьсЯ, наконец, той доктриной, что  ей
внушали, и бросить бомбу, чтобы избавитьсЯ от своего мучителЯ.
   ‚ернувшись из ђавенны и снова встретившись с Ђрманом, она взглЯнула  на
него другими  глазами  и  впервые  по-настоЯщему  попыталась  усвоить  его
беспощадную   логику,   поддатьсЯ   убежденности,   сквозившей   в    этом
завораживающем, страстном, звонком голосе, изобличавшем  рабство  во  всех
его проЯвлениЯх и отвергавшем любые формы зависимости сердца  и  рассудка.
‘ейчас-то ‹еди ‹. хорошо видела противоречие  между  тем,  что  внушал  ей
Ђрман, образом жизни, какой он  вел,  между  той  абсолютной  свободой,  к
которой он призывал" и его собственным  порабощением  идеей.  Џротиворечие
было даже между абсолютной идеей свободы и  абсолютной  преданностью  этой
идее, между свободным человеком, каковым он  себЯ  считал,  и  его  полным
подчинением доктрине, идеологии. ‘егоднЯ ей  казалось,  что  действительно
свободным может быть только тот, кто свободно обходЯтсЯ со своими  идеЯми,
не полагаетсЯ  на  одну  только  логику,  на  какую-то  одну  истину,  кто
допускает свободу действий в отношении всего, в  рамках  любой  философии.
Ѓыть может, нужно даже уметь поднЯтьсЯ над своими идеЯми, убеждениЯми ради
того, чтобы остатьсЯ свободным человеком. —ем строже логика, тем больше  у
нее сходства с тюрьмой; ну а жизнь состоит из противоречий,  компромиссов,
временных сделок, и высокие принципы способны не только озарить мир, но  и
сжечь его. ‹юбимаЯ фраза Ђрмана: "Ќужно идти до конца"  -  могла  привести
лишь в никуда, его мечта о  полной  социальной  справедливости  отличалась
чистотой, какаЯ бывает только  в  вакууме.  Ќо  ей  было  всего  двадцать,
образованиЯ она не получила и не догадывалась даже,  какой  разрушительной
силы  может  достичь  логический  экстремизм  как  в  истине,  так   и   в
заблуждении, она не жила еще в великом  веке  идеомании;  знала  она  лишь
одно:   он   охвачен   всепоглощающей   страстью,   она    же    вынуждена
довольствоватьсЯ остатками.
   Ћна заметила также, что о человечестве он  говорил  как  о  женщине,  и
возненавидела эту тираническую, загадочную, скрытную, безликую  соперницу,
удовлетворить которую не удалось еще ни одному из мужчин, - самое  большое
удовольствие она, очевидно, испытывала, когда подталкивала  их  к  гибели.
Ќевыносимо было слышать, как он постоЯнно говорит о другой, склонЯтьсЯ над
ним, видеть глаза своего возлюбленного, полные страсти, грез,  желаниЯ,  и
знать, что все это  не  длЯ  тебЯ.  Ќе  она  была  причиной  его  жестоких
сердечных терзаний, не длЯ нее он жил, страдал, рисковал головой. ‚сЯ  эта
мужественность, это тело, такое чувственное, такое горЯчее, созданное  длЯ
земных благ, с мощными бедрами  и  икрами,  с  крепким  и  гибким  торсом,
сильными руками, созданными  длЯ  того,  чтобы  хватать  и  не  отпускать,
принадлежало равнодушной, жестокой и ненасытной любовнице, чуждой  и  злой
принцессе, которой он служил с  безграничной  преданностью;  осчастливить,
обрадовать,  удовлетворить  ее  -  вот  единственное,  что   всерьез   его
волновало. "Ћна",  "эта",  "другаЯ"  -  вот  как  думала  Ђнетта  о  своей
сопернице;   в   человечестве   она   стала   видеть    взыскательную    и
неудовлетворенную женщину, котораЯ хочет отнЯть у нее  возлюбленного.  „а,
это была принцесса, великосветскаЯ дама - безжалостнаЯ,  жестокаЯ,  ужасно
капризнаЯ и обожавшаЯ  кровавые  игры.  ‚се  остальное  -  идеи,  причины,
политические  теоремы  -  было  слишком  сложно  и  нереально,   несколько
неприЯтно, и как только подходило времЯ  метать  бомбы  и  убивать,  чтобы
осчастливить "ее", "она" - проклЯтаЯ распутница  -  прекрасно  знала,  что
есть мужчины, которым это по вкусу и которые без ума от женщин, что мучают
их и требуют невозможного, и "она", конечно же, была из разрЯда этих шлюх.
€ упаси Ѓог  открыто  покритиковать  "ее",  сделать  какое-либо  нелестное
замечание: Ђрман тотчас менЯлсЯ в лице, словно она  оскорбила  его  родную
мать, и одаривал ее таким холодным взглЯдом, что Ђнетта приходила в полное
замешательство.
   - Љороли, правительства, полициЯ, генералы - вот кто ежедневно  наводит
порчу на человечество, - говорил он, Яростно комкаЯ газету. -  Ћно  отдано
на откуп их зверским аппетитам, оно не в силах защитить  себЯ,  тогда  как
пресса подавлЯет его крики, а духовенство призывает к покорности.
   Ђнетта пожала плечами:
   - ’ы же не знаешь, возможно, ему это нравитсЯ?
   Ћн взглЯнул на нее так свирепо, что у нее все похолодело внутри.
   - Џрости, милый, Я сама не знаю, что говорю. Њне  еще  столькому  нужно
научитьсЯ...
   "Љак странно, -  размышлЯла  она,  проводЯ  кончиками  пальцем  по  его
красивому страстному  лицу,  склонившись  над  его  фанатичными,  жгучими,
обиженными глазами, - как странно, он  так  же  безнадежно  увлечен  своей
шлюхой, как Я им, каждую минуту он рискует быть уничтоженным этой  слишком
большой любовью, так же как Я своею, он выше всего ставит свободу и тем не
менее не может освободитьсЯ, Я критикую его слепую привЯзанность,  а  сама
не в силах избавитьсЯ от своей".
   ‚се ее опасениЯ рассеивались, как только она вновь встречалась  с  ним.
ЋтдаваЯсь ему, она испытывала такое счастье, что  не  вызывавшие  сомнениЯ
доводы  покончить  со  всем  раз  и  навсегда  становились  лишь   жалкими
теоретическим построениЯми, не имеющими ничего общего с реальностью; и сам
Ђрман, когда обнимал  ее,  когда  вкушал  наконец  эту  живую,  доступную,
осЯзаемую реальность, которую можно было прижать к себе, ощутить  со  всей
полнотой, когда переживал этот внезапно  материализовавшийсЯ  абсолют,  то
отдавалсЯ страсти с таким жаром и такой нежностью, что она забывала даже о
том, что хорошо знала:  все  это  лишь  минутнаЯ  передышка,  отдохновение
опустившегосЯ на землю  звездного  странника.  Ћни  соединЯлись  тогда  на
краткий миг в счастливой банальности.
   - џ люблю тебЯ, ты знаешь.
   - Њолчи, Ђрман, а то она услышит...
   - Љто?
   - ’а, другаЯ.
   - Ќе понимаю.
   - Ѓрось, Ђрман, ты прекрасно знаешь, о ком Я. —еловечество.
   Ћн смеЯлсЯ, играЯ ее волосами.
   - Ќе преувеличивай. Ђ то Я подумаю, что ты ревнуешь менЯ к нему.
   - ‡наешь, у него повсюду свои шпионы. Ћни  могут  на  тебЯ  донести.  ‚
такой-то день такой-то субъект любил женщину в  таком-то  месте.  ‡лостное
преступление.  ‘вобода,  ђавенство   и   Ѓратство   были   там   и   могут
засвидетельствовать.
   - Ќу и что дальше?
   - „альше... не знаю. ’ебЯ предадут суду.
   - € оправдают.
   - ‚от видишь, ты не любишь менЯ...
   - —еловечеству Я скажу:  Я  люблю  одну  женщину,  она  разделЯет  наши
взглЯды. ЋтважнаЯ, умнаЯ,  вернаЯ  боеваЯ  подруга...  ‘ерьезно,  скоро  Я
попрошу тебЯ  помочь  нам.  ‚се  складываетсЯ  в  нашу  пользу.  ђепрессии
ужесточаютсЯ. ђабочие страдают больше других и автоматически  примыкают  к
нам.
   Ћна задумчиво смотрела на него и вздыхала.
   "Ѓоже мой, - размышлЯла она, - зачем Я свЯзалась с идеалистом, зачем не
влюбилась в свинью, как все? Ќе было бы никаких хлопот!" Ќо она знала, что
это неправда. Ќапротив, блеск сжигавшего его пламени притЯгивал и ее.  Љак
всЯкаЯ женщина, она испытывала мучительное, инстинктивно властное  желание
обратить на себЯ всю ту  неЯсность,  что  в  нем  была,  обладать  ею,  не
уступать  никому,  будь  то  даже  целое  человечество,  это   диковинное,
способное на такую страстность и такую верность существо...
   - Ќу-ну, Ђнетта, почему ты плачешь?
   - Ђх, оставь менЯ.
   ’ерроризм тогда достиг, особенно во ”ранции, своего  апогеЯ.  Ѓанкиров,
политиков - и продажных, и честных - убивали прЯмо  на  улицах  и  даже  в
здании самого  парламента;  в  общественных  местах,  в  кафе,  посещаемых
"паразитами", взрывались бомбы; ѓлендейл в конце  концов  изъЯл  у  Ђнетты
все, что  осталось  от  ее  драгоценностей.  Ђрмана,  постоЯнно  менЯвшего
адреса, никогда не ночевавшего дважды в одном и  том  же  месте,  охранЯли
студенты, двое из которых, защищаЯ его, погибли; она никогда не знала, где
и когда они встретЯтсЯ в следующий раз. Џолучив вдруг записку с вызовом на
борт рыбацкого баркаса, она мчалась на озеро в ‘трезу, где ее ждал Ђрман в
красной рубахе и синем колпаке pescatore [рыбака (ит.)], и  она  проводила
ночь в рыболовной сети, как плененнаЯ русалка. ‡атем от него вновь не было
вестей неделю или две, а газеты уже сообщали об очередном покушении  -  на
торжественном открытии нового вокзала в Њилане в толпе адским  устройством
ранена девочка, - и она, несчастнаЯ, встревоженнаЯ, готоваЯ взбунтоватьсЯ,
на сей раз по-настоЯщему, ждала, пока очередное послание не заставлЯло  ее
мчатьсЯ на кладбище Љампо ‘анто в  ѓеную,  где  среди  гипсовых  свЯтых  и
окаменевших ангелов перед ней внезапно вырастал  Ђрман.  Ќеоднократно  они
встречались также в  доме  ѓабриэле  „'Ђннунцио,  звезда  которого  только
начинала тогда восходить в небе €талии. €х знакомство состоЯлось в манере,
если так можно сказать, типичной длЯ раннего „'Ђннунцио, который над своей
жизнью работал с таким же вдохновенным усердием, как и над своими стихами.
ЏрогуливаЯсь однажды вечером по  Љампо  ‘анто,  они  заметили  невысокого,
элегантно одетого молодого человека, следовавшего за ними по  пЯтам  среди
вычурных памЯтников самого знаменитого кладбища в мире. ђешив, что  он  из
полиции, Ђрман уже было потЯнулсЯ к пистолету,  спрЯтанному  под  курткой,
как вдруг незнакомец, подойдЯ ближе, чрезвычайно галантно, хотЯ и  не  без
некоторой дерзости, поздоровалсЯ.
   - ЊенЯ зовут ѓабриэле „'Ђннунцио, и Я поэт, - сказал он. - “ менЯ к вам
просьба, и  Я  заранее  прошу  извинить,  если  вы  сочтете  ее  несколько
необычной.   Ќе   согласитесь   ли   вы,    сударь,    вы,    мадемуазель,
облагодетельствовать мой очаг?
   Ђрман смерил его холодным взглЯдом:
   - Ѓоюсь, Я не понимаю, о чем вы.
   - ‘вой дом - где  Я  живу  один  -  Я  бы  хотел  предоставить  в  ваше
распорЯжение, чтобы  любовь  и  красота  освЯтили  новое  жилище  поэта  и
одухотворили стихи, которые Я собираюсь там писать...
   „'Ђннунцио  рассказывает  эту  историю  иначе.  Џо   его   версии,   он
предоставил дом влюбленной парочке без средств, встретившейсЯ ему в  Љампо
‘анто в ѓенуе в тот момент, когда они собирались  вместе  распроститьсЯ  с
жизнью. Џрочитав впоследствии этот рассказ в одном из писем поэта, ‹еди ‹.
узнала, что ее представили молоденькой  цветочницей  с  корзиной  пармских
фиалок в руке, которые она бросала на "холодную землю, готовую принЯть  их
последние поцелуи", и что она обладала "бесподобной красотой неукрощенного
животного". Ћднако ‹еди ‹. умела ценить поэтические  вольности,  и  ей,  в
целом, было приЯтно это сравнение с "неукрощенным животным".
   ‚след  за  тем  произошли  два  событиЯ,  побудившие   Ђнетту   принЯть
жесточайшее  с  точки  зрениЯ  логики  решение,  одним  из  самых  удачных
последствий которого было упрочение британской короны.
   Ћднажды она по первому зову секретарЯ ѓлендейла  отправилась  к  своему
другу:  „ики  лежал  в  постели,  лицо  его  посерело  и  осунулось,  щеки
ввалились,  глаза  еще  больше  сузились;  к  признакам  возраста   теперь
прибавились еще следы болезни. ‚ руке  он  держал  миниатюру,  на  которую
смотрел с неподдельной нежностью; это была работа ѓольбейна,  и  уж  ей-то
смерть не грозила. „вое мужчин стоЯли у  изголовьЯ:  знаменитый  кардиолог
Њанзини и синьор ”еличчи, антиквар из Њилана.  Љак  только  оба  итальЯнца
ушли, ѓлендейл грустно улыбнулсЯ самому прекрасному из всех  творений,  но
это было живое творение, наделенное волей и независимым умом,  что  крайне
осложнЯло жизнь почитателЯ искусства.
   - Њанзини дает  мне  год.  „умаю,  он  менЯ  недооценивает,  его  может
продлитьсЯ и год, и два, и полгода.  “  моих  племЯнников,  наверное,  уже
текут  слюнки,  а  молоток  оценщика  готов  произвести   четыре   роковых
бетховенских удара на аукционе... ‘огласны ли вы выйти за менЯ замуж?
   - Ќо Я не могу, не могу! - воскликнула она.  -  ‚ам  этого  никогда  не
понЯть...
   - Ђнетта, свобода - это самое  ценное,  что  есть  на  земле,  так,  по
крайней мере, нас учили и учат все философы и все истинные  революционеры.
‚ы не можете до конца своих дней оставатьсЯ рабой этой страсти. …сли вы до
сих пор не  воспользовались  уроками  Ђрмана,  то  вы  просто  недостойнаЯ
ученица.  ‚о  всЯком  случае,   в   созданном   им   мире   джунглей   его
идеалистическаЯ страсть - этот тигр, как говорит Ѓлейк, - в  конце  концов
проглотит его, а вместе с ним и вас. ‚осстаньте против вашего тирана, если
он не способен восстать против своего. ‘бросьте иго.  Ћсвободитесь.  Џусть
даже  длЯ  этого  вам  прЯдетсЯ  бросить  бомбу  в  своего   безжалостного
господина. Џодумайте, дитЯ мое, и поскорее дайте мне ответ.
   Ћна беззвучно заплакала, не знаЯ, как быть,  какому  свЯтому  молитьсЯ.
Ћна чувствовала, что это ее последний шанс и что времени у  нее  в  обрез.
…сли „ики исчезнет, ничто не спасет  ее  от  падениЯ;  однако  она  смогла
только упрЯмо покачать головой.
   ‹ишь несколько дней спустЯ судьба пришла к ней на помощь, навЯзав  свое
решение:  она  обнаружила,  что  беременна.  ‹еди  ‹.  не  раз  задавалась
вопросом, как  бы  сложилась  ее  жизнь,  если  бы  не  это  вмешательство
ЏровидениЯ: Ѓолдини и ‘арджент не написали бы ее портретов, род ѓлендейлов
осталсЯ  бы  без  наследника,  английскаЯ  церковь,   империЯ   и   партиЯ
консерваторов потерЯли бы несколько своих  самых  верных  приверженцев,  а
ЂнглиЯ - одну из самых знатных своих дам.
   - Љак все-таки непредсказуема жизнь, - сказала она,  мечтательно  глЯдЯ
на сэра Џерси.
   ‹ицо Џоэта-‹ауреата исказилось в гримасе  недовериЯ;  остановившись  на
дорожке, он сжал свою трость с такой силой, что ‹еди ‹. на  миг  подумала,
не начнет ли он размахивать ею в  воздухе,  чтобы  разогнать  воображаемых
ехидных демонов, как бы окруживших его со всех сторон.
   Љак  только  исчезли  последние  сомнениЯ  относительно  состоЯниЯ   ее
организма, она начала действовать с железной решимостью, подавлЯЯ  эмоции,
даже мысли, и, что было особенно характерно длЯ ее  нового  настроениЯ,она
не сказала „ики о своей беременности, несмотрЯ на все доверие,  которое  к
нему  питала.  ‚сЯчески  избегаЯ  риска,  она  незамедлительно   принЯлась
боротьсЯ, жестоко Я отчаЯнно, за будущее своего ребенка,  с  инстинктивным
упрЯмством дикого зверЯ, повинующегосЯ древнейшему закону природы.
   ЏоследнЯЯ встреча с Ђрманом состоЯлась на Ѓоромейских островах на озере
‹аго-Њаджоре.  ‚  то  времЯ  острога  еще  были  собственностью  семейства
ЃоррильЯ, которое ее и пригласило. Ђрман, не  испугавшись  сильной  волны,
приплыл на свидание в лодке. Ќадев белое  платье,  Ђнетта,  с  зонтиком  в
руке, с рассвета ждала его на мраморной лесенке, котораЯ вела  к  пристани
частного порта. Ћн двинулсЯ вслед  за  ней  по  дорожке,  по  обе  стороны
которой  росли  кусты  роз:  это  были  последние  сентЯбрьские  розы,   с
бархатисто-нежным запахом, который неизбежно приходит к цветам, так же как
мудрость - к людЯм.
   Ћна сообщила ему, что в октЯбре ѓлендейл намереваетсЯ закрыть  виллу  и
увезти  все  драгоценности  в  Ђнглию;  поскольку  „вижение,  как  всегда,
страдало от нехватки денег, это  был  их  последний  шанс  поправить  свои
финансовые дела. Ћна обещала провести выходные на вилле у озера Љомо;  там
будут и другие гости, но она подсыплет снотворное в их бокалы с вином, что
же касаетсЯ слуг, то укротить их не составит  труда.  ђазумеетсЯ,  вначале
надо убедитьсЯ, что планы ѓлендейла не изменились.
   ‹еди ‹. до сих пор не могла забыть ту почти физическую  душевную  боль,
котораЯ разрывала ей сердце.  Ћна  помнила  жужжание  ос  вокруг  розового
куста, охватившее ее ощущение глубокого, полного отчаЯниЯ и безысходности,
а также почти Яростной злобы - замысловатый коктейль чувств, где верх брал
то гнев, холодный, ироничный, острый, как  когти,  то  нежность,  жалость,
стремление защитить, спасти и убить, чтобы  не  мучитьсЯ,  что  совершенно
сбивало ее с толку. ‚се осложнЯлось еще и тем, что Ђрман  обнаружил  такую
нежность  и  признательность,  такую  ласку,   выглЯдел   таким   веселым,
преисполненным надежд, а она испытывала такое счастье,  любуЯсь  знакомыми
чертами,  сквозь   которые,   как   уже   казалось,   проглЯдывали   черты
шевелившегосЯ  в  ней  ребенка,  что,  не  в  силах  более   терпеть   эти
противоречивые, лишавшие ее рассудка порывы, она бросилась в его объЯтиЯ и
разрыдалась у него на плече. Ђнетта уже была готова все ему простить и все
рассказать, но, к счастью, прежде чем она успела произнести хоть слово,  в
ее друга снова вселилсЯ  его  бес.  ћный  маньЯк  пустилсЯ  в  пространные
рассуждениЯ о новой жизни, котораЯ  ждет  человечество,  освобожденное  от
всех цепей и избавленное от всех напастей; он пропел  такую  оду  любви  и
верности ее  сопернице,  так  реалистично  и  так  убедительно  расписываЯ
испытаниЯ, которые ждут их впереди, что  она  лишь  глубоко  вздохнула,  и
вздох этот унес последние ее тревоги и сомнениЯ.
   - Љстати, только что  сделано  научное  открытие,  имеющее  огромнейшее
значение длЯ перманентной революции,  -  подытожил  Ђрман.  -  ‚зрывчатка,
простаЯ в изготовлении и в сотню раз мощнее всего того, что было  известно
до сих пор...
   - •орошаЯ новость, - сказала она. - Љак чудесно все складываетсЯ.
   - Ћтныне мы сможем  вершить  поистине  великие  дела,  Ђнетта.  ѓорстки
смельчаков будет достаточно. ‚зЯть власть у загнивающей инертной буржуазии
- вполне по силам деЯтельному меньшинству. Њы победим.
   Ћна прищурилась, нежно  и  шаловливо  посмотрела  на  него.  …й  тотчас
вспомнилсЯ вкрадчивый, убеждающий голос ее старого искусителЯ: "‚ы  должны
наконец  восстать  против  своего  тирана.  Џора  воспользоватьсЯ  уроками
Ђрмана, иначе вы просто недостойнаЯ ученица..." Ћна отвернулась,  улыбаЯсь
лишь уголками губ, поигрываЯ на плече зонтиком,  прикасаЯсь  к  алой  розе
кончиками пальцем в перчатках.
   - ‚се наши товарищи считают, что это изобретение открывает  перед  нами
новые перспективы...
   - Ќе сомневаюсь, друг мой, - сказала она.
   ’еперь в ней не оставалось уже ничего,  кроме  иронии.  €менно  в  этот
момент, когда слезы еще подрагивали у нее на  ресницах  и  она  осторожно,
кончиками пальцев приподнимала розу, разворачиваЯ  ее  к  пританцовывавшей
осе, и родилсЯ театральный, Язвительный и несколько жестокий персонаж ‹еди
‹. Ћна еще раз повернулась к Ђрману и дольше обычного задержала взглЯд  на
его  лице,  загадочную  и  мужественную  гармонию  которого  могла  отныне
восстановить лишь по памЯти. "Џоистине ѓосподь не должен был делать  ‘воих
врагов   такими   красавцами",   -   подумала   она,   вздохнув,    и    с
неуловимо-кошачьей гибкостью тела, более заметной даже при  неподвижности,
чем в движении, коснулась ветки апельсинового  дерева  и  вдруг  Явственно
представила его жгучий и мрачный взглЯд, устремленный на нее из-за решеток
клетки.
   - Tiger, tiger, burning bright,  in  the  forests  of  the  night...  -
прошептала она.
   - —то ты сказала?
   - ќто поэма “ильЯма Ѓлейка. џ беру уроки английского.
   ЉакаЯ несправедливость! Љак жестоко было с его стороны так обращатьсЯ с
ней, вынуждаЯ ее прибегать к столь  ужасным  средствам;  она  никогда  ему
этого не простит, никогда... Ћна вынула из  рукава  кружевной  платочек  и
поднесла к глазам. Ћн привлек ее к себе, смеЯсь, сказал:
   - Ќу, ну, Ђнетта. …два ли это так серьезно, чтобы...
   "Љак объЯснить, - думала она, напрЯженно вглЯдываЯсь в Ђрмана, - что  в
течение стольких лет он дурачит полицейских всей …вропы, но так ни разу  и
не попалсЯ? Ќе потому ли, что в полиции работают мужчины,  а  не  женщины.
Ћни просто не знают, как взЯтьсЯ за дело".
   “словились, что Ђрман и два его адъютанта прибудут  в  Љомо  в  пЯтницу
вечером, то есть через день.
   Џроведут ночь на вилле графа ѓрановского, запертой  и  всеми  покинутой
несколько месЯцев назад,  после  нашумевшего  самоубийства  ее  владельца,
проигравшегосЯ в пух и прах в Њонте-Љарло; в субботу  во  второй  половине
днЯ Ђнетта бросит за ограду виллы красную розу - сигнал,  означающий,  что
все идет по плану, без  сюрпризов.  ‚  десЯть  часов  компаниЯ  ЯвитсЯ  во
владениЯ ѓлендейла на берегу озера; они свЯжут четверых слуг, и,  наполнив
мешки, трое мужчин вернутсЯ на виллу ѓрановского, наденут мундиры офицеров
австрийской и французской кавалерии - в Љомо  тогда  ежегодно  проводились
конные состЯзаниЯ - и отправЯтсЯ полуночным поездом в  ѓеную.  Ћттуда  они
немедленно отплывут в Љонстантинополь, где в то времЯ был  лучший  в  мире
рынок сбыта краденых ценностей.
   Ћт волшебного слова  "Љонстантинополь"  веЯло  таким  романтизмом,  что
стоило только Ђрману его произнести, как у Ђнетты вновь поЯвилось  желание
передумать и честно помочь Ђрману  разграбить  виллу  ѓлендейла;  она  уже
представила  себЯ  в  золотистом  каике  на  Ѓосфоре  в  объЯтиЯх   своего
возлюбленного. Љ счастью, в эту  самую  минуту  она  ощутила  под  сердцем
легкий божественный пинок, что и помогло  ей  вовремЯ  опомнитьсЯ.  ЌельзЯ
сказать,  чтобы  она  была  слишком  набожной,  но  иногда  она  не  могла
избавитьсЯ  от  ощущениЯ,  что  ей  покровительствуют  некие   по-дружески
заботЯщиесЯ о ней силы добра.  Ќередко  случалось  и  так,  что  Ѓога  она
представлЯла в образе некоего всемогущего „ики, приветливаЯ  и  загадочнаЯ
улыбка которого витала над  миром,  растворЯЯсь  в  великолепии  цветов  и
сладости плодов.
   ‘ тех пор  ‹еди  ‹.  не  раз  посещала  ‘тамбул,  как  теперь  называли
Љонстантинополь, и этот  город,  с  его  зловещим  и  немного  извращенным
очарованием, нравилсЯ ей, как и прежде; но, разумеетсЯ, без Ђрмана он  был
уже совсем иным, напоминал отслужившие свое  декорации.  ‚  конце  концов,
нельзЯ ведь взЯть от жизни все.
   Љак и предполагалось, в условленный день и час Ђрман нашел  алую  розу,
которую она бросила через ограду. ќто был искусственный  цветок  из  тюлЯ.
Ђнетта оторвала его от одной из своих шлЯп. ЌастоЯщие розы долго не живут,
а ей хотелось, чтобы в тюрьме у Ђрмана было нечто такое, что заставило  бы
его думать о ней.
   ’роица мужчин без труда проникла на виллу. „вум  русским  студентам  из
†еневы, ‡аславскому и ‹юбимову, было велено  стоЯть  на  страже  у  ворот.
Ђнетта оставила дверь открытой. ѓлендейл от  души  накачал  своих  гостей:
британского консула в Њилане, генерала фон ‹юденкифта, капитана германской
императорской  команды  на  конных  состЯзаниЯх,  а  также   двух   других
выдающихсЯ личностей, чьи имена по прошествиЯ стольких лет вылетели у ‹еди
‹.  из  головы.  ‚  свете  канделЯбров  их   неподвижные   лица   казались
окаменевшими, они все валЯлись на полу вокруг стола - подле двух лакеев  в
ливреЯх, метрдотелЯ и фазана  в  желе;  длЯ  большей  надежности  ѓлендейл
напоил микстурой также слуг и даже своего пуделЯ Њюрата. Ѓыло решено,  что
сам „ики только притворитсЯ одурманенным: ему следовало  поберечь  сердце.
Џоэтому он развалилсЯ в кресле в убедительно-живописной позе, краем  глаза
наблюдаЯ за происходЯщим: свою живую картину он  находил  весьма  удачной.
—то касаетсЯ  Ђнетты,  она  сама  плеснула  себе  более  чем  щедрую  дозу
снотворного, ибо знала, что иначе всю ночь не сомкнет глаз.
   “правившись  за  сорок  пЯть  минут,  Ђрман,  Ђльфонс  ‹екер  и   жокей
направились с добычей на виллу ѓрановского. Ќо не успели они  поЯвитьсЯ  в
парке, как со всех сторон на них набросились дюжины две полицейских. Ђрман
и  жокей  были  схвачены  немедленно,  а  вот  ‹екер,  выкрикнув   ужасное
ругательство, успел выхватить свой старый нож апаша  и  пырнул  одного  из
полицейских в живот. ‡аславскому и  ‹юбимову,  которые  сразу  отправились
прЯмо на вокзал брать билеты на поезд,  удалось  бежать;  впоследствии  их
имена упоминались в свЯзи  с  террористическими  действиЯми  нигилистов  в
ђоссии:  ‹юбимов   умер   в   ‘ибири"   ‡аславский   выжил,   примкнул   к
социал-демократам  и  пользовалсЯ  определенным   влиЯнием   в   окружении
Љеренского, за которым последовал и в эмиграцию. ’роицу анархистов отвезли
в Њилан, и в течение нескольких дней все газеты восторженно трезвонили  об
аресте Ђрмана „ени и его сообщников; - однако  единственное,  что  удалось
вменить  им  в  вину,  было  вооруженное  ограбление  -  никто   из   всей
разоблаченной организации не показал против них; более того, суд  побоЯлсЯ
расправы; вынесенный в конце концов приговор -  пЯтнадцать  лет  каторжных
работ - выглЯдел настоЯщим  моральным  оправданием  и  с  возмущением  был
встречен всеми здравомыслЯщими людьми как во ”ранции, так и в €талии,  тем
более что подвиги ђавашолЯ как нельзЯ более кстати  напоминали  поборникам
порЯдка, что времЯ убийц далеко еще не кончилось.
   Џоэт-‹ауреат  был  до  того  возмущен  скандальной  историей,   которой
досаждала ему  ‹еди  ‹.,  что,  не  желаЯ  больше  ее  слушать,  попыталсЯ
переключитьсЯ и думать о более  приЯтных  и  понЯтных  вещах,  из  которых
состоЯла его жизнь. Ћн призвал на помощь картины привычно-надежного  мира,
который ничто не могло пошатнуть:  вход  в  клуб  "Ѓудлз";  ‘ент-„жеймский
дворец;  эпизоды  последних  соревнований  по  крикету  в   матче   против
Ђвстралии; "’айме" с  высокомерным  спокойствием  коротеньких  объЯвлений,
занимающих всю первую страницу самой серьезной газеты в мире, отодвинув на
второй план  редакционные  статьи  и  международную  хронику,  словно  они
ставили на место €сторию с ее войнами и катастрофами и проблемами жизни  и
смерти,  рабства  и  свободы.  Џоистине  аристократическаЯ,  даже  немного
нигилистическаЯ, если  быть  точным,  позициЯ,  как  раз  в  духе  великой
террористической традиции английского юмора, не позволЯющей жизни  слишком
к вам приближатьсЯ и становитьсЯ назойливой, а также в традициЯх ‹еди  ‹.,
главным образом когда она с холодной улыбкой истинной  аристократки  умело
ставила  второстепенное  впереди  главного.  Ћднако  напрасно  он  силилсЯ
убедить себЯ, что всЯ  эта  историЯ  не  более  чем  выдумка,  он  начинал
различать в ней, несмотрЯ ни на  что,  жуткие  отголоски  правды.  Ћн  был
немного знаком с  ѓлендейлом,  существом  фантастическим  и  способным  на
серьезнейшие заблуждениЯ, всегда доставлЯвшим массу неудобств Љороне.
   ђазве он не осмелилсЯ однажды подарить принцу “эльскому золотую машинку
длЯ обрезки сигар в  форме  гильотины?  —то,  возможно,  было  невыносимее
всего, так это та непринужденность,  даже  жестокость,  с  какой  ‹еди  ‹.
продолжала  свой  рассказ,  пренебрегаЯ   его   сентиментальностью   и   в
особенности тем глубоким чувством, которое он к ней испытывали  о  котором
она не могла не знать, хотЯ он всегда умело скрывал его за безукоризненной
сдержанностью. “же почти сорок лет он любил ее с таким  постоЯнством,  что
порой ему казалось, будто он никогда не умрет. ‘эр Џерси не  в  силах  был
даже представить, как может исчезнуть та нежность, которую он к ней питал.
€ вот теперь она с такой непосредственностью плевала ему в душу,  пыталась
разрушить тот дивный образ, что он носил в своем сердце, и как будто  даже
испытывала истинное наслаждение, изображаЯ себЯ недостойной своего доброго
имени и того положениЯ, которое занимала в обществе!
   ‚сего несколько шагов  отделЯло  их  от  павильона,  заостренный  купол
которого устремлЯлсЯ в синее небо, и сэру Џерси все больше становилось  не
по себе, когда он думал о том, что  ждет  его  за  решетчатой  загородкой,
поросшей скрывавшими вход дикими розами  и  плющом,  ќта  атмосфера  места
тайных свиданий тревожила и слегка смущала его. Џовсюду среди кустов роз и
сирени виднелись статуи  резвЯщихсЯ  купидонов  с  луками  и  стрелами,  с
задранными кверху попками; так обманчиво-приЯтен и насыщен  ароматами  был
воздух этого уголка, что сами бабочки, казалось, порхают здесь, охваченные
сладострастной истомой; Џоэт-‹ауреат крепко  стиснул  набалдашник  трости,
невольно  сравниваЯ  себЯ  с  сэром  ѓалахедом,   вооруженным   копьем   и
заблудившимсЯ в каком-нибудь заколдованном саду. .
   - Њой брак был отпразднован с большой помпой,-вновь подала  голое  ‹еди
‹. - Њы уехали в Ђнглию, там у нас родилсЯ сын. „ики  прожил  дольше,  чем
предсказывали врачи, возможно, в этом  была  и  моЯ  заслуга.  ЉоролевскаЯ
семьЯ первое времЯ, разумеетсЯ, хмурилась, но мое  генеалогическое  древо,
восстановленное „ики с помощью одного из светил  того  времени,  оказалось
весьма убедительным, так же как и мои фамильные документы и портреты  моих
предков, - обнаружение портрета моего  прапрадеда,  ѓонзага  де  Љамоэнса,
написанного самим ќль ѓреко,  что  единодушно  подтвердили  все  эксперты,
стало, как вам известно, одним из величайших событий в истории  искусства.
Ќа стыке веков, сквозь столетиЯ, проступало  волнующее  сходство  с  моими
чертами, и у менЯ и вправду вкладывалось впечатление, что Я была причастна
к славнейшим моментам в судьбе человечества. ’ак что  придворные  круги  в
конечном счете оказались не столь придирчивыми, как Я того опасалась. „ики
был этим несколько  раздосадован  и  лишь  из  любви  ко  мне  смирилсЯ  с
отсутствием скандала.  Џринц  “эльский  через  третьих  лиц  передал,  что
находит менЯ очаровательной, и если Я при жизни королевы ‚иктории  так  ни
разу и не была принЯта в Ѓукингемском дворце, то  это  в  гораздо  большей
мере из-за ее маленькой личной войны с „ики, нежели из-за моей персоны.  џ
очень серьезно  отнеслась  к  своим  обЯзанностЯм.  ’ратила  много  денег.
Ћкружала себЯ роскошью, редкой даже длЯ того времени, что было не совсем в
моем характере; скорее это был способ борьбы с  моей  соперницей,  желание
бросить ей вызов, изгнать  прочь  воспоминание  о  единственном  подлинном
богатстве,  которое  Я  когда-либо  знала.  џ   помогала   выжить   сотнЯм
обездоленных семей,  но  сперва  должна  была  убедитьсЯ,  что  лица  моих
беднЯков мне симпатичны. џ ничего не хотела делать длЯ другой,  длЯ  этого
человечества без лица и без тепла,  этой  анонимно-абстрактной  соперницы,
котораЯ, рыскаЯ вокруг, высматривала людей  доброй  воли  и  пожирала  их,
тщетно пытаЯсь утолить свою  жажду  абсолюта.  ѓоворЯт,  что  она  из  тех
ненасытных в любви женщин, что в конечном счете пожирают  мужчин,  которых
возжелают;  если  это  так,  то  вполне  оправданно,  что  во  французском
человечество - женского рода.
   ђоскошь эта не имела ничего общего с цинизмом, но, думаю,  в  ней  была
приличнаЯ  доза  нигилизма,  даже  небытиЯ.  џ  продолжала  таким  образом
объЯснЯтьсЯ со своим мечтателем - пожирателем  звезд.  ќто  даже  не  было
провозглашением  веры:  скорее  это  было  состоЯние  непрерывного  бунта,
экстремизм души, который после Џервой мировой войны  нашел  в  сюрреализме
столь же отчаЯнную форму художественного  выражениЯ.  ‚  ѓлендейл-•аузе  у
менЯ было сто сорок слуг, половина из которых следовала за нами, когда  мы
на зиму уезжали  в  ‹ондон;  моЯ  жизнь  состоЯла  из  балов,  театральных
вечеров, приемов. џ отдавалась этому вихрю удовольствий  не  столько  ради
забавы, сколько - как вам сказать? - длЯ того, чтобы еще  больше  досадить
Ђрману.
   „ики, конечно, немного ворчал, но был в восторге от того,  какой  прием
мне повсюду оказывали, каким вниманием окружали: он думал  о  моих  первых
выходах в свет, на улице дю †ир, и лицо его озарЯлось доброй  улыбкой.  Ћн
был поистине прирожденным анархистом. „умаю, что Я делала его  счастливым.
Џорой мне случалось грезить о моем ненавистном тигре, но тогда Я брала  на
руки своего малыша и, услышав его смех,  тотчас  понимала,  что  поступила
правильно, и все мои сомнениЯ и сожалениЯ улетучивались.  ‚скоре  Я  стала
одной из элегантнейших и восхитительнейших женщин  того  времени;  в  моих
гостиных собирались самые блестЯщие умы …вропы; за моим столом обсуждались
государственные дела, и все с готовностью прислушивались к  моему  мнению.
Ќикто не  догадывалсЯ,  что  эти  сказочные  коллекции,  которыми  Я  себЯ
окружила, втайне оставлЯли менЯ  безразличной  и  что  Я  предпочитала  им
подержанные и не представлЯвшие ценности вещи, которые понемногу  собирала
в восточном павильоне очень дурного вкуса, выстроенном по моему указанию в
одном из укромных уголков сада. Ќо Я продолжала поединок с моей соперницей
и ее воздыхателем, и вскоре коллекцию моих картин, мои драгоценности, сады
и виллы стали, к великой моей  радости,  приводить  как  пример  упадка  и
разложениЯ аристократии, не способной  противостоЯть  анархистским  идеЯм.
•удожника, писавшего мой портрет,  тотчас  заваливали  заказами;  виртуоз,
приглашенный выступить с концертами в моих гостиных, решал,  что  наступил
его звездный час.  Џисатели  посвЯщали  мне  свои  произведениЯ.  Љогда  Я
проЯвлЯла  некоторую  эксцентричность  вкуса  или  даже   безвкусие,   это
просто-напросто давало начало новой моде. Љороче,  Я  старалась  изо  всех
сил. Љогда „ики умер, шесть лет спустЯ после нашей  свадьбы,  Я  взЯла  на
себЯ заботу обо всем, что он любил, и  молчаливый  мир  вещей  мало-помалу
становилсЯ моим убежищем и другом. џ вышла замуж за  ‹орда  ‹.  -  хороший
слуга становилсЯ уже большой редкостью - и помогла ему в его  политической
карьере; партиЯ консерваторов, партиЯ узости ума и филистеров,  видела  во
мне самую надежную свою опору и ни в  чем  мне  не  отказывала.  џ  высоко
ценила отсутствие у них идей, скудость воображениЯ и тщетность их излишних
мер предосторожности: Я чувствовала,  в  какую  Ярость  приводЯт  они  мою
соперницу - человечество, и Я, разумеетсЯ, заключила союз с  врагом  моего
врага. џ узнала много полезного. Ќочи Я  проводила  за  чтением,  и  книги
стали длЯ менЯ лучшими друзьЯми. ‹иберальные иде