л дураком.
     -- Ќикто  в здравом уме,-- сердито  сказал он (не сознаваЯ иронии того,
что он, принц, имеет право гневатьсЯ, а старик-крестьЯнин -- нет),-- не стал
бы восхвалЯть насилие ради него самого, независимо от его целей!
     ‘тарик пожал плечами и по-детски улыбнулсЯ.
     -- џ ведь простой человек, ты знаешь,-- сказал он.--  €  это в точности
то, что Я делаю. ‚се системы  -- зло.  ‚се  правительства -- зло.  Ќе мелкое
зло. <i>—удо вищное</i> зло.
     •отЯ он по-прежнему улыбалсЯ, его била неудержимаЯ дрожь.
     -- …сли  ты хочешь, чтобы Я помог тебе уничтожить правительство,-- Я  в
твоем  распорЯжении.  Ќо  что   касаетсЯ  ‚сеобщей   ‘праведливости...--  Ћн
рассмеЯлсЯ.
     •родульф поджал губы, задумчиво глЯдЯ мимо него.
     ЏлемЯнник •родгара, тем  не менее, выказывал всЯческую доброту  к своим
двоюродным братьЯм, от которых уже наполовину решил избавитьсЯ. ќтот  унылый
€ одинокий юноша до сих пор побаивалсЯ незнакомцев и чувствовал себЯ неловко
даже  с теми,  кого  хорошо  знал.  …го  кузены были  пухленькими белокурыми
мальчиками трех и четырех лет. Ѓыла еще кузина ”реава-ру -- дочь •родгара от
женщины,  котораЯ давно  умерла.  Љаждый раз, когда ”реавару заговаривала  с
ним, •родульф заливалсЯ краской.
     Ћн  сидел  за  столом  между  двумЯ  мальчиками,  помогаЯ  их  кормить,
улыбалсЯ, когда они что-то лепетали, но  отвечал редко.  Љоролева  времЯ  от
времени  поглЯдывала на  них.  „ругие  тоже изредка  бросали  взглЯды  в  их
сторону. ‚се знали, что  должно произойти,  хотЯ никто  в это не верил.  Љто
мог,  глЯдЯ на слюнЯвые улыбки детей, увидеть горЯщий  чертог или, слушаЯ их
мелодичную болтовню, вообразить полночное рычание огнЯ?
     Љроме старого  •родгара, конечно. †естокость и стыд провели на его лице
глубокие морщины, придав ему загадочно-спокойное выражение. ѓлЯдЯ на него, Я
почти всегда приходил в  замешательство -- ощущение не из приЯтных. Ћн сидит
в  своем  резном  кресле,  высокий  и  прЯмой,  руки  недвижно  застыли   на
подлокотниках,  Ясные  глаза  устремлены  на  дверь чертога, откуда Я должен
поЯвитьсЯ (если  приду).  Љогда кто-нибудь  заговаривает с ним, он  отвечает
вежливо и мЯгко, думаЯ о  чем-то далеком -- об убитых  танах, об  утраченных
надеждах. Ћн огромен. ‚ молодости он обладал силой семерых мужчин. ‘ейчас не
то. “ него ничего не осталось, кроме остроты и силы ума, а в этом -- никакой
радости:  просто  кинжал  в  ножнах.  –ивилизациЯ,  которую  он  предполагал
создать, непостижимым образом превратилась в непроходимую  чащу, уставленную
ловушками. Ћн знает, что •родульф представлЯет опасность длЯ его сыновей, но
не может отречьсЯ  от сына своего погибшего младшего брата. …го шурин •игмод
пока выжидает; отдав ‚альтеов,  он будет ждать, пока жив •родгар, но •родгар
знает,  что •игмод ему отнюдь не друг. Ђ кроме  того,  есть  еще человек  по
имени  €нгельд,  правитель  •едобардов,  известный  своей  кровожадностью не
меньше,  чем  сам •родгар в  былые  дни. ‘тарый король намерен сосватать ему
”реавару,  но  не уверен,  что  это  сработает.  € помимо  этого  есть также
сокровищница.  …ще  одна ловушка. —еловек  грабит  других  длЯ  того, чтобы,
будучи  богатым,  платить  своим людЯм и  сохранить  мир в  королевстве,  но
сокровища, накопленные, чтобы обеспечить безопасность,  становЯтсЯ приманкой
длЯ каждого  грабителЯ, которому случитсЯ о них прослышать. •родгар со своим
проницательным  умом не плетет интриг и не  строит козней. ќто не  ошибка. “
него просто не осталось  ни планов, ни замыслов.  € поэтому он  ждет, словно
прикованный  в  пещере, уставившись  на  вход, изредка с грустью  поглЯдываЯ
отсутствующими глазами на ‚альтеов, прикованную рЯдом с ним. ‚альтеов -- еще
одна ловушка, наихудшаЯ. Ћна молода -- могла бы послужить более  энергичному
человеку.  €  прекрасна  -- ей ни к чему  иссушать  свою  красоту и  попусту
проводить  ночи  возле костлЯвого дрожащего старика. ’о,  что  она  знает об
этом, лишь увеличивает его вину  и  боль. Ћна  понимает,  что страх за своих
людей, который  делает его  трусом,  столь  велик,  что  он даже  пальцем не
шевельнул,  когда Я напал на нее.  Ѓлагородный это  страх  или нет -- даже в
этом он не  может быть уверен; возможно, это просто желание, чтобы его имЯ и
слава  пережили его самого. Ћна слишком хорошо понимает его горечь по поводу
наступившей старости. …й даже понЯтно -- и это, несомненно, самое ужасное,--
что  к  миру  приходитсЯ идти через одно тЯжелое  испытание за  другим,  без
надежды  на  успех,-- истина,  давно  известнаЯ старому  •родгару.  “рок  за
уроком, проходЯ через страданиЯ, они с каждым разом все глубже осознают свое
ничтожество, позор, заурЯдность. ’ак будет и  впредь. Љак же, спросите вы, Я
могу, знаЯ все это, травить его, снова и снова разбивать его надежды, глубже
и глубже ввергать его в скорбь? “ менЯ дет ответа, разве что этот:  а почему
бы и  нет? ‘делал он что-нибудь, чтобы заслужить мою доброту? …сли Я дам ему
передышку, пригласит  менЯ  король на  кубок  меда? Џоцелует в лоб?  •а! …го
благородство, его достоинство -- разве они не моЯ работа? —ем был он раньше?
Ќичем!  Ќадутый грабитель, доверху  набитый бахвальством,  глупыми  шутками,
налитый хмельным  медом. Ѓлагородства не  больше,  чем у ђыжего ЉонЯ,  друга
•родульфа. Ќикто не  может помешать  мне преследовать его. џ сделал его тем,
кто он есть.  €мею  Я право испытывать мое собственное творение? •ватит! Љто
сказал, что Я должен оправдыватьсЯ? џ действую так же механически, как и вы.
џрость и  жажда крови -- моЯ  натура.  Џочему лев не остепенитсЯ и не станет
лошадью? ‚  любом случае  Я  тоже --  испытание за испытанием -- изучаю свое
ничтожество.  ќто  все, что  у менЯ  есть,  мое  единственное  оружие, чтобы
сокрушить  эти  гробоподобные стены  застывшего  мира. Џоэтому  Я и танцую в
лунном свете,  отпускаю грЯзные  шуточки или  тружусь,  расшатываЯ основаниЯ
ночи,  наподнЯл  ее воплЯми  Ярости.  —то-то непременно должно произойти. Ќе
могу поверить, что столь чудовищнаЯ энергиЯ отчаЯниЯ ни к чему не приведет!
     џ придумал жуткий сон, приснившийсЯ •родгару.
     <i>ѓоворит •родгар:</i>
     ‘нова приснилось:  ошеломленный, ‘тою неподвижно в мокрой чащобе. „рожь
менЯ бьет. џ услышал древесное эхо.
     Њежду тенЯми  стволов, под  завесой дождЯ  ‘крылась  подстилка из  мха.
ЌапрЯженно ловлю „ревесное эхо. ‘екундой подольше
     …го удержать бы... џ вспомню, џ вспомню...
     „вуствольное черное дерево или, вернее,
     „ва дерева, ставших одним, неЯсные поднЯли ветви.
     ‚  затаенном причудливом  танце  долгого роста  Ћба  ствола  сплелись и
проникли друг в друга. ’ам, где срослись они, длинный закрученный шрам.
     ‚оздух рассечен сверкающей аркой.
     ’Яжкий взлет топора. “дар
     ‘тали о дерево. Ђх-нула сердцевина!
     * ‚се это будет мне снитьсЯ опЯть .
        9
     „екабрь; приближаетсЯ  самаЯ  темнаЯ  ночь  в году, и  сновидению  надо
пройти ее от начала до конца.
     „еревьЯ мертвы.
     „ни -- точно стрелы, торчащие в груди мертвеца.
     ‘нег слепит менЯ: холодное, бледное пламЯ конца света.
     &bull;‘тихотворение ’омаса Љинселлы "Џолины" (пер. €. ‹еви-довой).

     ђучьи замерзли; у оленей видны ребра.
     џ  натыкаюсь на мертвых  волков:  то  лапа,  то  тощий  хвост торчит из
сугроба.
     „еревьЯ  мертвы, и только глубочайшаЯ  вера способна  прорватьсЯ сквозь
времЯ и надеЯтьсЯ, что они оживут. Ќа фоне снега они -- как черные порезы на
белой-белой руке.
     ‚ селении дети, размахиваЯ руками, съезжают на спинах со снежных гор, и
когда   они   поднимаютсЯ   на   холм,   мне   чудитсЯ,   что  это  какие-то
загадочно-зловещие крылатые существа. џ подхожу к ним поближе, пробираЯсь  к
чертогу по  спЯщим  улочкам,  и  хотЯ  знаю, что  это  всего  лишь  дети,  Я
останавливаюсь и внимательно смотрю на них, теребЯ губу.
     џ  не притворЯюсь,  что понимаю такого рода  чувства.  џ  запоминаю их,
отмечаю их одно за другим в мертвой тишине ночи.
     —то-то надвигаетсЯ, странное, как весна.
     Њне страшно.
     џ  стою на вершине  холма,  и  мне  мерещатсЯ глухие шаги  в  небе  над
головой.
     џ вижу, как  один из •родгаровых стрельцов  преследует  оленЯ. Ћхотник,
укутанный  с  головы до "ог в  меха,  идет через освещенный луной  и снежным
блеском  лес,  двигаЯсь беззвучно, как сова; за плечом у него огромный  лук,
глаза устремлены  на  темные следы.  Ћн взбираетсЯ на  густо поросший  лесом
холм, на вершине которого,  будто поджидаЯ человека, стоит олень. …го широко
расставленные рога неподвижны, как ветви над ним или как звезды над кронами.
Ћни подобны крыльЯм,  озаренным внеземным светом. € олень и охотник замирают
на месте. ‚ремЯ внутри них; оно перетекает из одного сосуда в другой, словно
песок  в песочных часах,  и не может вырватьсЯ наружу  так же,  как песок из
нижнего сосуда не  может  поднЯтьсЯ  в  верхний, если не перевернуть упрЯмую
природу вверх ногами. Ћни смотрЯт друг на  друга,  неподвижные, как цифры на
часах. €  вдруг -- невероЯтно  --  в  бледном,  странном свете рука человека
движетсЯ -- клик, клик, клик, клик -- по направлению к  луку,  сжимает  его,
снимает  с плеча  и выносит вперед  (клик, клик), потом перекладывает лук  в
медленно поднимающуюсЯ левую руку, а  праваЯ возвращаетсЯ  за спину и (клик)
через  плечо  вытаскивает стрелу,  натЯгивает лук.  ’отчас времЯ  длЯ  оленЯ
сжимаетсЯ;  трЯхнув  головой, он  судорожно  дергаетсЯ,  его  передние  ноги
подгибаютсЯ, и он  падает замертво. Ћн лежит тихо, как снег, кружащий вокруг
до самых пределов смолкшего мира.
     ќтот  образ,  точно  опухоль,  давит мой мозг.  џ чувствую в  нем некую
загадку.
     Ќеподалеку  от  дворца  •родгара стоЯт изображениЯ  богов  ‘кильдингов;
гротескные  фигурки,   вырезанные  из   дерева  или  вытесанные  из   камнЯ,
установлены по кругу, их глаза, обращенные внутрь, глубокомысленно смотрЯт в
никуда. Љ ним с факелами в руках  приближаютсЯ жрецы, подобострастно склонив
взлохмаченные  седые  головы,  "‚еликий  дух,--  завывает   главный  жрец,--
незримый  ђазрушитель,  защити  народ  ‘кильда и  убей его  врага,  ужасного
скитальца по краю  мира!" џ улыбаюсь, сложив  руки на груди, и жду, но никто
не поЯвлЯетсЯ, чтобы  убить  менЯ. Ћни поют  -- на  древнем Языке,  таком же
путаном и странном,  как их  бороды, на Языке, который  ближе моему,  чем их
собственному.  Ћни  шагают по кругу от одного божка  к другому --  наверное,
никак не  могут  решить,  который из  них ‚еликий ђазрушитель.  "ќто ты?" --
вопрошают их  смиренные  старческие  лица,  когда факел  освещает  очередное
чудовищное  изваЯние. "Ќет, не Я",-- шепчет четырехглазаЯ  голова. "Ќе Я",--
шепчет злобный старикашка с зубами, как кинжалы. "Ќе Я",-- говорЯт бог-волк,
бог-бык, бог-конь и радостно  улыбающийсЯ  бог  с поросЯчьим рыльцем.  †рецы
закалывают и сжигают теленка, не дав  его телу окоченеть. ‘тарик-крестьЯнин,
приЯтель  принца •родульфа, гневно  шепчет: "‚  старые  времена они  убивали
девственниц. ђелигиЯ ослабела".
     ќто  верно. ‚ песнопениЯх старых жрецов  нет убежденности, есть  только
показной  эффект.  Ќикто  в  королевстве не  верит, что  боги живые.  ‘лабые
выполнЯют ритуал:  снимают  шапки,  снова надевают, поднимают руки, опускают
руки, стенают, подвывают, молитвенно складывают ладони -- но  ни один из них
не  питает  напрасных  надежд.  ‘ильные   --   старый  •родгар,  “нферт   --
пренебрегают  идолами.  ‚олЯ  к  власти  таитсЯ  среди  сталактитов  сердца.
(Љап-капф.)
     Ћднажды,  много  лет  назад,  Я без  всЯких  на то  причин разрушил  их
свЯтилище: переломал,  как щепки, деревЯнных божков и поопрокидывал каменных
истуканов. Љогда утром пришли люди и увидели, что Я натворил, никто особенно
не  огорчилсЯ,  кроме  жрецов. Ќадутые  и велеречивые, как и всегда во времЯ
молений, они, жрецы, стенали и рвали на себе волосы, и  через несколько дней
их крики вселили в людей беспокойство.  Ќа всЯкий случай -- а  вдруг  в этом
что-то есть, что бы там ни говорили всЯкие умники,-- люди с  помощью рычагов
и  веревок водрузили на  место каменных  богов и начали  вырезать из  дерева
новых вместо  тех,  которых Я порушил. ќто была, судЯ по  их  лицам,  нуднаЯ
работа,  но  --  так  или  иначе  --  необходимаЯ.  Љогда  боги  снова  были
расставлены по кругу! <sup>Я</sup> надумал было разрушить их еще раз. Ћднако
выглЯдели они так безобидно и скучно, что Я решил: черт с ними.
     џ съел нескольких жрецов. Ћт них у менЯ изжога, как от утиных Яиц.
     Џолночь, џ сижу в центре круга богов и размышлЯю о них, пытаЯсь уловить
некую  смутную  мысль,  котораЯ  все  времЯ  ускользает  от менЯ. Ћни  ждут,
безжизненные, как торчащие кости, заметаемые тихо  падающим снегом.  •родгар
тоже ждет, лежа на спине с открытыми глазами. ‚альтеов лежит на  спине возле
него,  ее  глаза открыты,  рука  легко касаетсЯ его  руки.  •родульф неровно
дышит. …му снЯтсЯ дурные сны. “нферт настороженно дремлет, охранЯЯ чертог; и
‘казитель в своем большом доме беспокойно ворочаетсЯ.  “ него  лихорадка. Ћн
бормочет бессвЯзные  фразы, обращаЯсь  к кому-то,  кого  нет рЯдом. Ќа  всех
божках шапки из снега, а на  носах у них снежные нашлепки. ‚низу, в селении,
погасли все огни. ‡везды в небесах скрыты облаками.
     Ќо кое-кому не спитсЯ. ЋщущаЯ смутную тревогу, Я слышу, как кто-то идет
по снегу ко мне, приближаЯсь, как стрела в замедлившейсЯ вселенной;у менЯ по
телу пробегает дрожь. Џотом Я вижу его и смеюсь своим напрасным страхам. ќто
старый жрец-паралитик ковылЯет, опираЯсь на Ясеневый посох. Ћн  думает,  что
этот посох обладает магической силой.
     Љто там?  -- пищит он, подходЯ к кругу богов.  Ќа нем  чернаЯ  накидка;
белаЯ, как снег вокруг, борода свисает почти до самых  колен.-- Љто там?  --
повторЯет он  и, постукиваЯ  посохом перед собой, протискиваетсЯ между двумЯ
божками.-- …сть здесь кто-нибудь? -- канючит он.
     ќто Я,-- говорю Я.-- ђазрушитель.
     ‘тарик содрогаетсЯ, как от  удара. Ћн весь  трЯсетсЯ, едва удерживаетсЯ
на ногах.
     --  ѓосподи! -- всхлипывает он  и падает  на колени.-- Ћ  всемилостивый
боже!  -- Ќа  его лице  поЯвлЯетсЯ сомнение,  но  он гонит его  прочь.-- Њне
послышалось, что здесь  кто-то есть,-- говорит он.-- џ думал, это...-- ‚новь
его  одолевает  сомнение,  на  этот раз  смешанное с  испугом.  Ћн  щуритсЯ,
склонЯет голову набок, стараЯсь преодолеть свою ‘лепоту силой воли.
     -- ЊенЯ  зовут Ћрк,--  робко  говорит он.--  џ старейший и мудрейший из
всех жрецов.
     џ улыбаюсь и  молчу.  Џожалуй,  Я разукрашу  этих идолов горЯчей кровью
старика.
     Њне  ведомы  все  тайны,--  говорит жрец.-- …динственный среди  живущих
ныне, Я познал их все.
     Њы довольны тобой, Ћрк,-- говорю Я серьезно-торжественным тоном. ’ут на
менЯ находит блажь (временами Я не могу удержатьсЯ).-- ‘кажи  нам,  что тебе
известно о –аре Ѓогов.
     –аре Ѓогов? -- говорит он.
     –аре Ѓогов.-- џ не хихикаю.
     Ћн  закатывает слепые  глаза, прикидываЯ что к  чему  и вороша в голове
подходЯщие доктрины.
     -- ‚ыскажи нам свое понимание …го несказанной
     красоты и ужаса,-- говорю Я и жду.
     ‘нег  тихо  засыпает  фигурки  богов.   Љоленопреклоненный  старик-жрец
придавил  одним коленом  бороду  и никак не может  поднЯть  голову.  Ћн весь
дрожит, будто паралич -- еще одна стихиЯ вне его, вроде ветра.
     --  –арь  Ѓогов  есть последнее  ограничение,--  лепечет  он,--  а  его
существование -- последнЯЯ  иррациональность.  - ЌервнаЯ  дрожь пробегает по
его  щеке;  уголок  рта  дергаетсЯ.-- €бо  нельзЯ  указать  основание  иного
ограничениЯ,  которое  налагаетсЯ  его собственной природой. –арь  Ѓогов  не
конкретен,  но Ћн есть основание  конкретной действительности. Ќет оснований
длЯ объЯснений  природы Ѓога, потому  что эта  природа есть  основание самой
рациональности.
     Ћн поднимает голову,  ожидаЯ от менЯ ответа,  который подскажет ему, на
правильном  ли  он  пути.  џ  молчу.  ‘тарик  прочищает  горло,  и лицо  его
приобретает еще более благостное выражение. ™ека опЯть дрожит.
     --  –арь  Ѓогов  есть  действительнаЯ сущность, благодарЯ  которой  все
множество  вечных  объектов иерархически  упорЯдочиваетсЯ на  каждой  стадии
сращениЯ. ‚не его не может быть никакой значимой новизны.
     џ  с удивлением замечаю, что  слепые глаза  жреца  наполнЯютсЯ слезами.
‘лезы  скатываютсЯ по  его щекам в бороду.  ‚ недоумении Я прижимаю пальцы к
губам.
     -- –елью ‚ерховного Ѓога в процессе  творениЯ  ЯвлЯетсЯ  создание новых
напрЯженностей.  Ћн  есть  <i>соблазн длЯ  наших чувств,</i>--  Ћрк  уже неудержимо
рыдает, расчувствовавшись так,  что  спазмы душат его.џ  с удивлением глЯжу.
…го узловатые руки дрожат и
     трЯсутсЯ.
     -- Ћн  есть вечное побуждение желаниЯ, определЯющее цели всех  существ.
Ћн ЯвлЯет собой бесконечное  терпение, неослабную заботу о том, что бы ничто
в мире не пропало даром.
     Ћн начинает стонать,  его  бьет  дрожь,  и мне  приходит в голову,  что
старик просто-напросто замерз. Ќо вместо того  чтобы сжатьсЯ от холода,  как
можно ожидать, он поднимает руки  к  небесам; пальцы с чудовищно  распухшими
суставами скрючены и изогнуты так, словно он хочет напугать менЯ.
     --  Ћ,  конечное  зло  в  преходЯщем   мире  глубже  любого  отдельного
проЯвлениЯ  зла,  такого, как ненависть, или страдание, или смерть! Љонечное
зло состоит в том, что ‚ремЯ есть постоЯнное  исчезновение, а действительное
существование  неотделимо от уничтожениЯ. Џрирода  зла, следовательно, может
быть  кратко выражена в двух простых, но страшных и сокровенных фразах: "‚се
угасает"  и "Ђльтернативы исключают друг друга". ’айна …го  такова:  красота
требует  контраста,   и  дисгармониЯ   лежит  в   основании  творениЯ  новых
напрЯженностей чувствованиЯ. ‚ысшаЯ мудрость, как Я теперь вижу,  состоит  в
приЯтии того,  что торжество и величие  вселенной  проистекает из медленного
процесса   слиЯниЯ,   в   котором   задействованы   все   разнородные   виды
существованиЯ, и ничто, ничто не утрачиваетсЯ.
     ‘тарик  падает  вперед,  распластав  руки  перед  собой,  и  заливаетсЯ
благодарными слезами. џ с трудом соображаю, что делать дальше.
     Џрежде  чем  Я успеваю принЯть  какое-то  решение,  Я  замечаю, что  по
направлению  к свЯтилищу  движутсЯ  другие  люди, привлеченные  причитаниЯми
старика. Џоэтому Я тихо, так что даже Ћрк не слышит менЯ, выхожу на цыпочках
из  круга и  прЯчусь  за толстым каменным богом  с черепом на  коленЯх  и  в
фартуке  кузнеца.  Љ  Ћрку   подходЯт  три  жреца.  Ћни  встают  над  ним  и
наклонЯютсЯ, чтобы получше его рассмотреть. Ќа них тихо падает снег.
     Џ…ђ‚›‰ †ђ…–:  Ћрк,  что  ты здесь делаешь? Џисание гласит,  что  старцы
должны пребывать в покое на ложах своих!
     ‚’ЋђЋ‰ †ђ…–: ќто дурнаЯ привычка, возлюбленный  друг, бродить по ночам,
когда кругом рыскают чудища.
     ’ђ…’€‰ †ђ…–: ‘тарческое слабоумие. џ же  говорил вам,  что старый дурак
совсем из ума выжил.
     ЋђЉ: ЃратьЯ, Я разговаривал с ‚еликим ђазрушителем!
     ’ђ…’€‰ †ђ…–: —ушь!
     Џ…ђ‚›‰ †ђ…–: Ѓогохульство! Џисание гласит: "Ќе узрите вы лице мое".
     ‚’ЋђЋ‰  †ђ…–:  Џодумай только,  в  каком  виде ты  будешь  на  утреннем
молении!
     ЋђЉ: Ћн стоЯл так же близко ко мне, как вы сейчас.
     Џ…ђ‚›‰ †ђ…–: "„ело жрецов -- служить богам. —то делают боги -- это дело
самих богов". ’ы же знаешь текст.
     ’ђ…’€‰  †ђ…–: Ќу что за дурость! …сли так приспичило  иметь видениЯ, то
надо делать это прилюдно, тогда нам от этого будет хоть какаЯ-то польза.
     ‚’ЋђЋ‰ †ђ…–: Ќе пристало  тебе, возлюбленный  друг, бродить среди ночи.
‘ледует вести более размеренную жизнь.
     ЋђЉ:  €  все-таки  Я  видел  его.  †изнь  моЯ,  посвЯщеннаЯ   трудам  и
благочестию, увенчалась наградой! џ высказал ему свое мнение о –аре Ѓогов, и
он не отверг его. Џолагаю, что Я в общих чертах прав.
     Џ…ђ‚›‰ †ђ…–: ќта теориЯ нелепа. Џустые измышлениЯ. €бо сказано...
     ‚’ЋђЋ‰ †ђ…–: Ѓудь  добр,  пойдем <i>с</i>  нами,  возлюбленный друг. џ  так не
люблю бодрствовать после полуночи. ќто потом выбивает менЯ из колеи на целый
день.  €з-за  этого  Я  что-нибудь  не  так  надеваю,  путаюсь  в  службе  и
неправильно питаюсь...
     ’ђ…’€‰ †ђ…–: Џолоумные  жрецы портЯт  все дело. ‹юдей  просто трЯсет от
них. €з-за такого, как он, мы все скоро по миру пойдем.
     Џока Я слушаю, покачиваЯ головой и дивЯсь странностЯм жреческой беседы,
к  ним подбегает,  на  ходу  запахиваЯ  накидку,  еще  один  жрец,  помоложе
остальных. Ћни  поворачиваютсЯ и  с раздражением смотрЯт на  молодого жреца.
Њне кажетсЯ, что он изрЯдно выпил.
     -- —то это? -- кричит он.-- Ѓлагие боги, что это?
     Ћн   выпрастывает  руки,  радуЯсь  всему,  что  видит.  €  с  восторгом
выслушивает Ћрка, который рассказывает ему о  своем видении. Ќе успевает Ћрк
закончить, как  молодой  жрец падает на колени и вздымает  руки вверх; дикаЯ
улыбка искривлЯет его губы.
     —…’‚…ђ’›‰ †ђ…–:  Ѓлаженный!  Ћ  блаженный! <i>(Ќа коленЯх он подползает  к
Ћрку, обнимает голову старика обеими руками и целует его.)</i> џ боЯлсЯ за тебЯ,
дорогой блаженный Ћрк,-- Я опасалсЯ твоего холодного рационализма. Ќо теперь
Я вижу, Я  вижу!  ‚олЯ богов!  ђавновесие восстановлено! —исто  рациональное
мышление --  прости  мне  мою  проповедь,  но Я  должен,  Я должен! -- чисто
рациональное мышление  непоправимо калечит разум и заключает его в замкнутую
и окостенелую  систему,  оно может быть применимо только  к прошлому. Ќо вот
наконец  благословенный  вымысел  укоренилсЯ в  твоей  блаженной  душе!  ‚се
абсурдное,    вдохновенное,    бесхитростное,    благоговейное,     ужасное,
экстатическое  было  до  сих пор неприемлемым длЯ тебЯ.  Ќо Я-то должен  был
предвидеть, что это придет.  Ћ, <i>горе</i> мне, что Я этого не предвидел! ’ы видел
ђазрушителЯ!  Љонечно,  конечно!  Њы и оглЯнутьсЯ не успеем, как  ты  будешь
целовать  девушек!  ђазве  вы  не понимаете это, братьЯ? €  кровь  и  сперма
извергаютсЯ,  порывистые,  чувственные,  беспорЯдочные   --   и  неизъЯснимо
обворожительные! Ћни выходЯт за пределы! ‡аполнЯют пустоту! Ћ блаженный Ћрк!
џ верю: твое видение доказывает, что длЯ нас всех есть надежда!
     ’ак он неистовствует, хмельнаЯ радость переполнЯет его,  а трое  старых
жрецов  смотрЯт  на  него  так,   как  глЯдели  бы  на  раненую  змею.  Ћрк,
презрительно  пофыркиваЯ,  не  обращает  на  него  вниманиЯ.  џ ухожу.  „аже
кровожадному  монстру становитсЯ тошно от  таких разговоров.  Ћни остаютсЯ в
молитвенном кругу, снег тихо падает на их головы и бороды, и, кроме их теней
и лепетаниЯ, на холме все мертво.
     •родгар  спит,  отдыхаЯ перед  завтрашней  пыткой  ожиданиЯ. ‚озле него
ровно  дышит ‚альтеов. ‘пЯт •родульф и оба королевских сына. ‚  главном зале
на  подвешенных рЯдами кроватЯх храпЯт  стражники,  все,  кроме  “нферта. Ћн
поднимаетсЯ и  в  каком-то оцепенении, протираЯ  мутные глаза, идет к дверЯм
чертога  помочитьсЯ. ‹ает  собака -- но не на менЯ:  Я  околдовал  их своими
чарами.  “нферт, похоже,  не  слышит.  Ћн выглЯдывает наружу  и  смотрит  на
покрытые снегом крыши домов, на заснеженную пустошь, на лес, не  подозреваЯ,
что Я стою за стеной. ‘нег тихо кружитсЯ среди деревьев, засыпаЯ лисьи норы,
скрываЯ  следы спЯщих оленей.  Ћт  звука  моих  шагов  просыпаетсЯ  волк; он
открывает глаза, но не поднимает лежащую на лапах  голову. Ћн провожает менЯ
враждебным  взглЯдом серых глаз, потом опЯть засыпает, наполовину занесенный
снегом в своем логове.
     џ обычно не совершаю набегов зимой, когда мир мертв. џ поступаю мудрее:
свернувшись  калачиком,  Я  сплю  в  пещере,  как   медведь.  Ѓиение  сердца
замедлЯетсЯ, как замерзающаЯ вода, и Я не могу Ясно вспомнить  запах  крови.
Ќо  что-то  беспокоит менЯ. …сли бы  Я  мог, Я бы бросилсЯ  сквозь  времЯ  и
пространство к дракону.  џ не могу. џ медленно  бреду, вытираЯ рукой  снег с
лица.  Ќа  земле ни  звукаг  только  шепот снегопада.  џ  что-то  вспоминаю.
Ѓездонную, как опрокинутое небо, пустоту.  џ повисаю на изогнутом корне дуба
и заглЯдываю в необъЯтную бездну. „алеко-далеко внизу Я вижу солнце, черное,
но сиЯющее, а вокруг  него  медленно  кружащих пауков.  џ застываю на месте,
озадаченный --  хотЯ и не взволнованный  -- тем,  что вижу. Ќо вот Я снова в
лесу,  и  снег продолжает падать, а все  живое  быстро  засыпает. ќто только
некий сон. џ иду дальше, в тревоге и ожидании.
        10
     ‘кука -- самое страшное мучение.
     ‡аурЯднаЯ  жертва,  злобно  взираю  Я на  смену  времен  года,  которые
изначальней всЯких наблюдений.
     Џо небу катитсЯ  глупое солнце; тени  укорачиваютсЯ и удлинЯютсЯ, будто
по плану.
     -- <i>Ѓоги создала этот мир нам. на радость!</i> -- визжит молодой жрец.  ‹юди
покорно слушают, склонив головы. Ќа них  не производит впечатлениЯ то,  что,
так или иначе, он безумен.
     ‡апах дракона изливаетсЯ на землю.
     ‘казитель болен.
     џ смотрю  на большого рогатого козла, скачущего вверх по скалам к моему
озеру.  џ  отчасти восхищаюсь такой безграничной глупостью.  "ќй,  козел! --
кричу  Я.--   ‡десь   ничего   нет.  Џроваливай".   Ћн  вскидывает   голову,
рассматривает менЯ,  затем вновь  опускает глаза, вглЯдываетсЯ  в расселины,
трещины  и ледЯные  осыпи  и упорно  продолжает  прыгать с одного скользкого
уступа  на  другой. џ сталкиваю  булыжник, и камень с грохотом катитсЯ вниз.
Љозел  встревоженно  прЯдает  ушами,  замирает,  поспешно   осматриваетсЯ  и
отпрыгивает. "Љамень прокатываетсЯ мимо. Ћн провожает его
     взглЯдом, затем  поворачивает голову  и неодобрительно смотрит на менЯ.
Ћпускает  голову  и  движетсЯ  дальше. ЉарабкатьсЯ  по скалам -- таков  удел
горных козлов. ќтот тоже намерен влезть наверх. "ќх, козел, козел! -- говорю
Я,  словно глубоко  в нем разочаровалсЯ.-- Џосуди сам: ничего здесь нет!" Ћн
лезет  вверх.  ЊенЯ  больше  не  забавлЯет  его   глупость,  и   Я  внезапно
раздражаюсь.  Ћзеро принадлежит мне и огненным змеЯм. —то  будет,  если  все
кому не лень решат, что это общественное место? "Џроваливай, убирайсЯ вниз!"
-- кричу Я ему. Ћн карабкаетсЯ вверх, бездумно, механически, ибо карабкатьсЯ
по  скалам -- удел козлов. "Ќе сюда! -- кричу Я.-- …сли так велЯт твои боги,
забирайсЯ  на холм к чертогу!" -- Ћн лезет и  лезет. џ сбегаю с краЯ утеса к
мертвому дереву, выламываю  его из земли, налегаЯ всем телом, и втаскиваю на
вершину.  "’ебЯ честно  предупреждали!" -- выкрикиваю Я. ’еперь Я в  Ярости.
ќхо приносит  слова обратно.  џ  кладу дерево  поперек, поджидаю, пока козел
подойдет поближе, и толкаю ствол. „ерево с  треском падает и вилЯЯ катитсЯ к
нему. Љозел бросаетсЯ влево, разворачиваетсЯ и пытаетсЯ уйти вправо, но одна
из  веток  задевает его.  Ћн  блеет,  падаЯ, переворачиваетсЯ  с  быстротой,
недоступной глазу,  и  снова блеет, цеплЯЯсь  и соскальзываЯ  к краю уступа.
„ерево медленно скатываетсЯ и исчезает из полЯ зрениЯ. …му удаетсЯ вонзить в
землю  острые передние  копыта,  и  он  вскакивает на  ноги,  но прежде  чем
успевает  распрЯмитьсЯ, мой камень  снова  сбивает его с  ног.  џ  спускаюсь
пониже,  чтобы точно увидеть, куда он шлепнулсЯ. Ћн поднимаетсЯ на ноги, и в
тот же момент  летит второй камень. Ћн разбивает козлу голову; хлещет кровь,
мозги вываливаютсЯ  наружу,  но  козел не падает. Ћслепший, он угрожает мне.
Ќелегко  убить козерога.  Ћн  думает  спинным  хребтом.  ЏредсмертнаЯ  дрожь
пробегает по его бокам, но он  движетсЯ  ко  мне, вскидываЯ  вверх  огромные
закрученные рога. џ отступаю, поднимаЯсь к озеру, до которого  козлу никогда
не добратьсЯ. џ улыбаюсь, напуганный почти мертвым, но все еще карабкающимсЯ
животным. џ  хватаю  камень и швырЯю. Љамень попадает козлу в рот -- выбитые
зубы брызгами разлетаютсЯ в стороны -- и проникает в глотку. Љозел падает на
колени -- и снова "
     встает.  ‚ воздухе сладко пахнет кровью. ‘мерть сотрЯсает его тело, как
сильный ветер трЯсет деревьЯ. Ћн неумолимо движетсЯ ко мне. џ хватаю камень.
     ‚ сумерках Я  слежу, как люди в поселках ‘киль-дингов занимаютсЯ своими
делами. ћноши в сопровождении собак гонЯт лошадей и волов к реке и пробивают
проруби, чтобы животные могли  напитьсЯ. ‘зади,  у  амбаров и  конюшен, люди
сгребают сено деревЯнными  вилами, засыпают  зерно в Ясли и вывозЯт на  полЯ
навоз. Љолесный мастер и его помощник, сидЯ на корточках в своей мастерской,
заколачивают  спицы в  дтупицу колеса.  џ  слышу  хрюканье и  удары  молотка
---хрюканье, удар, словно  бьетсЯ  больное,  хлюпающее сердце.  ‡апахи пищи.
‘ерый дым  медленно  поднимаетсЯ к свинцовым небесам.  Ќа  скалистых утесах,
вдающихсЯ  в  море,  на  расстоЯнии  нескольких  бросков  камнЯ  расставлены
дозорные •родгара; они сидЯт на  лошадЯх, закутанные в  шкуры, или стоЯт под
прикрытием нависающих скальных уступов, потираЯ руки и притопываЯ ногами. ‘о
стороны морЯ никому не  проникнуть в королевство: в миле  от берега дрейфуют
айсберги и, сталкиваЯсь порой друг с другом, издают  низкий звук, похожий на
стон какого-то гигантского морского зверЯ. Ћхрана стоит  на посту, послушнаЯ
приказам, которые король забыл отменить.
     ‹юди   едЯт  вместе,  наклонившись  над  своими  тарелками   и  изредка
переговариваЯсь. ‹ампа в центре стола светит им в глаза.  ‘обаки лежат у ног
мужчин, выжидательно поглЯдываЯ, а девушка, котораЯ приносит  блюда,  стоит,
глЯдЯ в стену и ожидаЯ, когда  опустеют тарелки. ‘тарик, справившийсЯ с едой
раньше других,  выходит, чтобы принести хворосту. џ подслушиваю, как старуха
рассказывает  детЯм лживые сказки. (…е лицо почернело от какой-то болезни, а
вены на руках -- как веревки. Ћна  слишком стара,  чтобы  готовить или мести
пол.) Ћна рассказывает о великане, живущем за морем, который обладает  силой
тридцати танов. "Ћднажды  он придет  сюда",--  говорит  она  детЯм. €х глаза
расширЯютсЯ.  ‹ысый  старик  поднимает  голову от своей глинЯной  тарелки  и
смеетсЯ. ‘ерый пес тычетсЯ ему в ногу. ‘тарик отвешивает ему пинка.

     ‘ каждым днем солнце все дольше остаетсЯ на небе, упрЯмо, словно горный
козел, восходЯ и закатываЯсь за свинцовый горизонт. „ети катаютсЯ по склонам
холма на санках, их счастливые крики разрезают глубокое  спокойствие зимнего
воздуха.  Љогда  сумерки сгущаютсЯ, матери зовут детей в дом. Ќекоторые дети
прикидываютсЯ  глухими.  ЋгромнаЯ неЯснаЯ  тень  (моЯ) накрывает  их, и  они
исчезают навеки.
     ’ак это происходит.
     ’емнота. ‚ дом ‘казителЯ, мЯгко ступаЯ, входЯт и выходЯт люди с важными
торжественными  лицами, их головы опущены, ладони боЯзливо сложены, чтобы не
наслать жуткие видениЯ  в  его  сны. “ченик  ‘казителЯ -- мальчик,  когда-то
пришедший с  ним, а теперь взрослый  мужчина --  сидит  у постели старика  и
легонько пробегает пальцами по струнам его арфы. ‘лепец поворачивает голову,
выплываЯ из забытьЯ, и слушает. Ћн спрашивает о женщине, котораЯ не  пришла.
Ќикто не отвечает.
     ‡ато  приходит  король под руку  с  королевой,  в четырех шагах за ними
следует молодой •родульф, держа за руки двух мальчиков. Љороль садитсЯ возле
постели  ‘казителЯ,  сидит неподвижно,  как  в зале,  и  терпеливо  смотрит.
•родульф  и  дети  ожидают у входа.  Љоролева  нежно  касаетсЯ  лба  старика
кончиками пальцев.
     ‘казитель что-то  шепчет о лампе. Џомощник делает вид, что приносит ее,
хотЯ  лампа стоит на столе рЯдом  с постелью. "’ак светлее",--  поддерживает
обман  королева, а  король произносит, словно до этого ему было плохо видно:
"‘егоднЯ ты выглЯдишь лучше". ‘казитель не отвечает.
     ЏрипадаЯ к земле,  прЯчась  в придорожных кустах,  подсматриваЯ, словно
опытный,   усатый,   мокрогубый  и   красноглазый   соглЯдатай,  со  щемЯщей
бессмысленной болью в  груди  Я  глЯжу, как старик напрЯгает  силы,  пытаЯсь
остановить сердце.
     "ѓде теперь все его красивые фразы?" -- шепчу Я в  ночь. •ихикаю. Ќочь,
как всегда, не дает  ответа.  Ћн неподвижно  сидит  в постели,  опираЯсь  на
подушки, его мертвенно-белые  руки сложены  поверх  одеЯла; глаза  --  ранее
опаутиненные видениЯми -- закрыты.
     ћноша-ученик  сидит, держа арфу, но не играет. Љороль с королевой ждут,
вынужденно, возможно, отсчитываЯ  в  уме минуты,  и знахарь  -- сгорбленный,
одетый в  черное  (нервный тик  сводит  одну  сторону  его лица),-- знахарь,
больше не  нужный  бывшему  королю поэтов, вышагивает  взад-вперед,  потираЯ
руки. Ћн ожидает  мЯгкого и сухого,  чуть хриплого выдоха, после которого он
освободитсЯ и пойдет вышагивать у постели другого умирающего.
     ‘казитель начинает говорить.  Ћни  наклонЯютсЯ ближе. "џ вижу  времЯ,--
говорит он,--  когда  „аны вновь..." …го голос  замирает, по лицу  пробегает
тень замешательства, и одна рука слабо тЯнетсЯ вверх, будто желаЯ разгладить
морщины на лбу, но он забывает о своем намерении и ронЯет руку на одеЯло. Ћн
чуть  приподнимает  голову,  прислушиваЯсь  к шагам.  Ќикого.  ѓолова  слабо
откидываетсЯ. Џришедшие ждут. Џохоже, они не понимают, что он уже мертв.
     ‚ другом доме за большим резным столом женщина средних лет с чуть более
светлыми,  чем  у  королевы,  волосами  (у  нее  близко  посаженные  глаза и
аккуратно выщипанные в тонкую линию  брови,  как порез от ножа)  сидит перед
лампой и прислушиваетсЯ, как недавно ‘казитель,  к шагам. …е благородный муж
спит в соседней комнате, положив голову на руку, как бы слушаЯ биение своего
сердца.  Ќа эту женщину Я всегда смотрел с  величайшим восхищением. €стиннаЯ
благопристойность  и  внешнее  приличие.  Љаждый раз,  когда  она  говорила,
‘казитель наклонЯл голову и уставлЯл слепые глаза в пол, и времЯ от времени,
когда  он пел о героЯх, о разбитых  кораблЯх, не  было сомнений, что он поет
длЯ  нее. ќто ничем не кончилось. Ћна покидала зал под руку со  своим мужем;
‘казитель вежливо кланЯлсЯ, когда они проходили мимо.
     Ћна слышит,  что кто-то  идет. џ нырЯю  во мрак, смотрю и жду. —еловек,
которого послал ученик ‘казителЯ, подходит к двери  и не успевает постучать,
как дверь распахиваетсЯ и на пороге  поЯвлЯетсЯ она,  глЯдЯ в  пространство.
"Ћн умер",-- произносит посланец.  †енщина кивает. Љогда посланец удалЯетсЯ,
она  выходит на ступеньки крыльца  и  безучастно  стоит, скрестив руки.  Ћна
глЯдит вверх на Њедовый —ертог.

     "‚сех нас  рано  или  поздно  ожидает  такой  конец,--  подмывает  менЯ
прошептать.-- “вы! ѓоре!" џ сдерживаюсь.
     ‹ишь  ветер живо носитсЯ кругом, прижимаЯ  длинное платье к  ее широким
бедрам и пышной груди.  †енщина неподвижна, как тот мертвец в своей постели.
ЊенЯ так и тЯнет схватить  ее.  Љак  будут плЯсать  ее  крики,  отражаЯсь от
ледЯных стен ночи! Ќо Я ухожу. џ иду еще раз взглЯнуть на ‘казителЯ. ‘тарухи
хлопочут нам ним, кладут ему на веки  золотые монеты,  чтобы  он  не увидел,
куда идет. Ќаконец, неудовлетворенный как всегда, Я скольжу домой.
     ‚ моей пещере скука, конечно, еще сильнее. ЊоЯ мать, больше не проЯвлЯЯ
ни признака  разума, мечетсЯ  туда-сюда, от  стены к  стене, иногда  на двух
ногах,   иногда   на   четырех,   низкий   лоб   изборожден  морщинами,  как
свежевспаханное поле, безумные глаза блестЯт, как у пойманного орла.  Љаждый
раз, когда Я вхожу в пещеру, она бросаетсЯ между мной и входом, словно желаЯ
запереть  менЯ вместе  с собой  навсегда.  џ с трудом  выношу  это.  Љогда Я
засыпаю, она тесно прижимаетсЯ ко мне и наполовину погребает в своей колючей
и  жирной  шерсти.  "“-у",-- стонет она. Ѓормочет и  всхлипывает. "“аррх",--
хнычет и  царапает себЯ. ‚ когтЯх  у нее остаютсЯ вырванные клочьЯ шерсти. џ
вижу  серую  кожу.  џ холодно  и беспристрастно наблюдаю  из своего угла,  и
поскольку ‘казитель теперь мертв, менЯ одолевают странные мысли. џ размышлЯю
о прошлом прошлого: момент, в который Я  живу и в который заключен, движетсЯ
сквозь мрак,  как медленно кувыркающеесЯ тело, катитсЯ,  как подземнаЯ река.
Ќе  только древнЯЯ историЯ -- легендарнаЯ эпоха братоубийственной  вражды,--
но далее  мое собственное прошлое, бывшее настоЯщим секунду назад, полностью
исчезает,  уходит   из  существованиЯ.  ‚еликие  деЯниЯ  королЯ  ‘кильда  не
существуют "где-то там" во ‚ремени. "ѓде-то там во  ‚ремени" -- это  выверты
Языка. Ћни вообще  не  существуют. ЊоЯ злобность пЯть, шесть  или двенадцать
лет назад не имеет 'много  существованиЯ, кроме  того,  что нынче Я бормочу,
бормочу, приносЯ мертвый мир в жертву всемогуществу слов. џ напрЯгаю памЯть,
чтобы притЯнуть прошлое обратно. џ ловлю разумом  то мгновение,  когда Я был
совсем маленьким и мама ласково держала менЯ на руках. Ђх как Я любил  тебЯ,
мама,-- все эти прошлые годы, в которых ты уже мертва! ‹овлю тот миг, когда,
притаившись  возле  медовой  палаты,  Я  впервые  слушаю  удивительные гимны
‘казителЯ. Љрасота!  Ѓлагость! Љак  билось  мое сердце!  Ћн умер. Ќадо  было
схватить  его, дразнить,  мучить,  дурачить. Ќадо было разбить этот череп на
середине  песни  и  забрызгать   его  кровью  весь  чертог,  резко  изменить
тональность  и лад  песни.  Љаждое  невыполненное злое дело есть потерЯ  длЯ
вечности.
     …стественно,  Я  решаю  пойти на  его похороны. Њать  пытаетсЯ удержать
менЯ. џ  подхватываю  ее под  мышки,  как  ребенка, и  ласково  отставлЯю  в
сторону.  …е лицо  дрожит, она разрываетсЯ,  как  Я  думаю,  между  ужасом и
жалостью к себе. Њне вдруг приходит в голову, что она о чем-то догадываетсЯ,
но  Я  знаю, что это не так. Ѓудущее так же темно, так  же нереально, как  и
прошлое.  •олодно  и  спокойно Я  смотрю,  как  она дрожит -- словно все  ее
мускулы  парализованы электрическими  угрЯми. ‡атем Я  отталкиваю  ее.  ‹ицо
пропадает во мраке, она хнычет. џ бегу к озеру и нырЯю, но даже под  водой Я
слышу ее плач. ‡автра Я забуду об этом, поскольку ее боль -- это пустЯк.
     €так, похороны.
     “ченик ‘казителЯ, покачиваЯ отполированную арфу старика, поет о •оке  и
•ильдебурге,  о  •нефе  и  •ен-гесте,  о том,  как  таны  ”инна сражались  с
родственниками его жены  и  убили королЯ •нефа и  как после этого  произошло
ужасное событие. Љогда у ”инна было всего несколько человек, а у. его врагов
не стало королЯ, они заключили перемирие, и условиЯ были такими: ”инн станет
королем  „анов, ибо король без  подданных ничего  не  стоит, а подданные без
королЯ  --  не более чем изгнанники. Ћбе стороны поклЯлись  соблюдать мир, и
так в свое времЯ в страну ћтов пришла зима.
     ‹юди  с  серьезными лицами  молча  слушают, как из  уст  молодого певца
льетсЯ песнь старого  ‘казителЯ, а  погребальный костер,  на  котором  лежит
старик, ждет огнЯ. Њертвые руки ‘казителЯ  сложены, лицо застыло и посинело,
словно он замерз. ‚округ костре блестит снег. Њир -- бел.
     <i>•енгест же юный,</i>
     <i>сердцем  скорбЯ об отчизне любимой, зиму</i>  -худую с ”инном <i>провел; волны
морские, гонимые  ветром, в темном тумане ладьЯм кольценосым скрыли проход и
застыли недвижно, скованы льдом. Ќо как  было доныне  за годом год</i> --  <i>вновь
зима  отступила; Яркого солнца  дождавшись,  вздохнула  полною грудью землЯ,
сбросив  снег.  •енгест  -- изгнанник  и гость  нежеланный</i>  --  начал  <i>домой
собиратьсЯ,  но душу жажда отмщеньЯ томила, укрывшись в сердце холодном  как
лед, заглушаЯ родины зов. €  в крови  захлебнулись  ратники ”инна, а храбрый
король  их  пал от  меча.  ‘  королевой  плененной,  груды сокровищ в  ладьи
погрузивши,</i> „аны  отплыли.  ‘мыв клЯтвы <i>взаимные, ливень  весенний  струитсЯ
сквозь</i> крыши.
     ’ак  он  поет,  глЯдЯ  вниз,  вспоминаЯ и повторЯЯ  слова,  руки  легко
касаютсЯ  арфы. Љороль  слушает,  глаза его сухи, мысли  его далеко,  далеко
отсюда. Џринц •родульф стоит  рЯдом с детьми •родгара  и ‚альтеов, лицо  его
холодно,  как снег; он  хранит свои тайны. Њужчины поджигают  костер. “нферт
глЯдит на пламЯ, его глаза словно  камни. џ тоже  смотрю  на  огонь, сколько
могу выдержать. ЏламЯ кажетсЯ бесцветным. Ћно лишь чуть Ярче блеска снега  и
льда.. ѓолодное,  оно взмывает  вверх, жадно пожираЯ сырую  жилистую  плоть.
†рецы медленно ходЯт вокруг  костра, бормоча древние молитвы, а толпа одетых
в черное  людей стоит на коленЯх, не обращаЯ на жрецов вниманиЯ. џ вижу, как
лопаетсЯ горЯщаЯ голова, лишеннаЯ видений, как темнаЯ  кровь вытекает из уха
и уголка рта.
     Љороль,-- Я сказал бы,-- эпохе конец. Њы снова заброшены, снова одни.

     ‚незапно Я просыпаюсь, как от толчка, и мне кажетсЯ, Я слышу, как козел
все еще взбираетсЯ на утес, лезет к озеру. .„алеко с морЯ доносЯтсЯ какие-то
стоны.
     ЊоЯ мать что-то бормочет. џ напрЯгаю  ум, пытаЯсь  разобрать.  <i>Ѓерегись
рыбы.</i>
     џ  встаю и  хожу,  весь в нетерпеливом ожидании, хотЯ Я знаю, что ждать
нечего.
     џ не единственный монстр в этих болотах. џ встретил старуху, дикую, как
ветер, вышедшую в белом из полночной берлоги. ‚ лохмотьЯх был плащ ее, плоть
отощала, € ее глаза, убийственные глаза,..
     ‡апах дракона.
     Њне надо поспать, отложить войну до весны, как Я обычно делаю.
     Ќо стоит  мне заснуть, Я сразу же в  ужасе просыпаюсь,  ощущаЯ на горле
чьи-то руки.
     ЉакаЯ глупость.
     Nihil ex nihilo , Я всегда говорю.
     11
     џ безумно рад. Џо крайней  мере, Я думаю, что рад. Џрибыли чужестранцы,
а это совсем другаЯ игра. џ целую лед на замерзших ручьЯх, прижимаюсь к нему
ухом, благословлЯю  воду, что журчит  подо льдом,  ибо  прибыли они по воде:
айсберги расступились, как будто чьи-то огромные руки легко раздвинули их, и
между  ними  проплыл  пеногрудый  корабль,  неутомимый   мореход,  с  белыми
парусами,  летЯщий, как  птица,  дорогой лебедей!  Ћ  счастливчик  ѓрендель!
ЏЯтнадцать прославленных героев, надменно горделивых в своих ратных доспехах
и упитанных, как коров