        ’омас •арди. ’ри незнакомца

---------------------------------------------------------------
     Џеревод Ћ. •олмской
     Џо изданию: "дом Ђнгличанина". -- Њ.: •уд. ‹ит., 198?.
     OCR, форматирование: €горь Љорнеев
---------------------------------------------------------------


                     ’омас •арди (1840--1928)

     Ћдной  из  немногих за долгие века не изменившихсЯ черт сельской Ђнглии
ЯвлЯютсЯ поросшие травой и дроком высокие  нагорьЯ с разбросанными по холмам
и  по  лощинам  овечьими пастбищами;  в  некоторых  южных  и  юго-  западных
графствах   они   занимают    обширные   пространства.   …динственный   след
человеческого  пребываниЯ,  какой  можно  здесь  встретить,  -- это  одиноко
стоЯщий где-нибудь на косогоре пастуший домишко.
     ‹ет пЯтьдесЯт тому назад на одном из таких косогоров стоЯл именно такой
домишко; быть может, он стоит там и  до сих пор. Џустынный  этот склон, если
точно подсчитать расстоЯние, находилсЯ всего в пЯти милЯх от главного города
графства; однако это  соседство  нисколько здесь не  ощущалось. ‚  ненастную
погоду с  дождем  и  снегом, слЯкотью и  туманами  мало нашлось бы охотников
одолеть  пЯть миль пути по такой гористой местности; и жителЯм домика осенью
и зимой было обеспечено уединение, которое удовлетворило бы даже ’имона* или
Ќавуходоносора*,  а  в  летнюю  пору  хотЯ  и  не  столь  полное,  но все же
достаточное, чтобы прийтись по душе менее мизантропической породе философов,
поэтов,   художников  и  прочих  любителей  "творить  в  тиши  и  мыслить  о
прекрасном".

     *  {’имон}  --  древнегреческий философ (V в. до н. э.), вел уединенный
образ жизни, чуждаЯсь людей. <i> (‡десь и далее,  кроме  оговоренных  особо,
примеч. пер.)</i>

     *  ‘огласно  библейскому преданию, Ќавуходоносор, царь ‚авилонский, был
по воле бога "отлучен от всех людей, и житие его было  с  полевыми  зверЯми"
длЯ  того,  чтобы  он в одиночестве постиг "могущество всевышнего" <i>(Љнига
пророка „аниила).</i>

     Џри сооружении таких одиноких жилищ обычно  стараютсЯ использовать  длЯ
защиты от ветра какой-нибудь курган  или  землЯной  вал  древнего становища,
кучку деревьев или хотЯ бы остатки полузасохшей живой изгороди. Ќо тут  даже
и  эта  мера предосторожности  не  была принЯта. ‚ерхний  Љраустэйрс --  так
называлась  усадьба  -- стоЯл на  совершенно открытом и незащищенном склоне.
’рудно  сказать,  что  определило  выбор места,  --  разве  только  то,  что
неподалеку  от  дома  проходили,  скрещиваЯсь  под  прЯмым углом, две тропы,
проложенные добрых пЯтьсот лет тому  назад. „ом, стало быть,  со всех сторон
был открыт воздействию стихий. Ќо хотЯ ветер если уж принималсЯ дуть, то дул
здесь на совесть, а дождь если уж шел,  то хлестал изо всей мочи, --  все же
зимнЯЯ  непогода была здесь не так страшна, как это казалось жителЯм низины.
‘ырость и  изморозь приносили меньше  вреда  здоровью, и даже  мороз терпеть
было как-то легче. …сли кто-нибудь начинал жалеть пастуха и его семейство за
те мученьЯ, которые им приходитсЯ выносить, они отвечали, что с тех пор, как
они здесь  поселились,  они куда меньше  страдают от насморка  и  кашлЯ, чем
прежде, когда жили у речки в соседней уютной долине.
     Ќа  28  марта  182...  года  выдалась как раз  такаЯ ночь, какие обычно
побуждали добрых людей к подобным изъЯвлениЯм сочувствиЯ. Љосой  дождь бил в
стены,   в   склоны,   в   заборы,  словно   длинные  стрелы  лучников   при
‘енлаке* или Љреси*.

     * {‘енлак} -- холм недалеко от города ѓастингса в Ђнглии, где в 1066 г.
происходила битва между англосаксами и нормандцами.}

     *  {Љреси} -- город в северо- восточной ”ранции, вблизи которого в 1346
г. произошло сражение между французами и англичанами.}

     Ћвцы  и  другие домашние животные, которым негде было укрытьсЯ, стоЯли,
повернувшись задом к ветру, а хвосты мелких пташек, свивших гнезда в колючем
терновнике,  выворачивались  от  ветра  наизнанку, как зонтики. Ћдна сторона
дома всЯ была в мокрых пЯтнах: воду, сбегавшую по застрехе, ветром кидало об
стену.  €  все же меньше всего было оснований в эту ночь жалеть пастуха, ибо
этот неунывающий поселЯнин справлЯл крестины своей младшей дочери и в доме у
него было полно гостей.
     ѓости пришли  еще до дождЯ и теперь  все вместе сидели внизу, в большой
комнате.  ’от, кто  заглЯнул бы  в нее  часов около  восьми  в этот  богатый
событиЯми вечер, нашел  бы здесь самое приЯтное убежище от  непогоды, какого
можно только пожелать. Ћ занЯтии хозЯина  красноречиво говорили  развешанные
на  стене  вокруг камина отполированные до блеска,  загнутые крюком ручки от
пастушьих посохов  -- всевозможных образцов, начинаЯ от самых древних, какие
можно  увидеть на  картинках в  старых семейных  библиЯх, и до самоновейших,
получивших общее одобрение на последней Ярмарке. Љомната освещалась десЯтком
сальных  свечей, с фитилЯми чуть потоньше самой свечки;  они были воткнуты в
парадные  подсвечники,  поЯвлЯвшиесЯ  на свет божий  из  сундуков только  по
большим  праздникам и  в  дни семейных торжеств. ‘вечи были  расставлены  по
разным  углам,  а две  стоЯли  на  камине,  что  само по  себе  имело особое
значение, -- на камин свечи ставились лишь тогда, когда в доме были гости.
     ‚ камине весело пылал сухой хворост с громким, "как смех глупца", гулом
и треском;  крупные поленьЯ, дающие жар,  были сложены  подальше,  в глубине
очага.
     ‚сего  собралось  девЯтнадцать человек.  ЏЯть  женщин в  Ярких  цветных
платьЯх сидели  на стульЯх  вдоль стены;  девушки, и  застенчивые и  бойкие,
теснились  на скамье под окном;  четверо мужчин,  в  том числе плотник —арли
„жэйк, приходский пономарь ќлиджа Ќью и  тесть хозЯина „жон Џитчер, владелец
соседней  молочной  фермы,  развалились на  большом ларе,  служившем  вместо
дивана; молодой  парень и девушка, пытавшиесЯ,  краснеЯ и  смущаЯсь, затеЯть
разговор  о  союзе  на всю  жизнь, пристроились в  уголку  возле  буфета;  а
почтенного возраста  жених -- ему перевалило уже за пЯтьдесЯт  -- то  и дело
пересаживалсЯ с  места на место, следуЯ,  как тень, за своей нареченной. ‚се
веселились от души, а свобода от всЯких условностей еще более способствовала
общему  веселью. Љаждый  был уверен  в  добром мнении о нем соседей,  и  это
рождало  непринужденность,  а отсутствие всЯкого стремлениЯ выделитьсЯ среди
других,  расширить  свой  кругозор,   вообще   как-нибудь  отличитьсЯ  --  -
стремлениЯ,   которое   в   наши   дни   так   часто   убивает  простоту   и
непосредственность во  всех слоЯх общества, кроме самого  высшего  и  самого
низшего, -- сообщало большинству присутствующих  особое достоинство манер  и
поистине царственное спокойствие.
     Џастух ”еннел взЯл жену из зажиточной семьи  -- у отца ее была молочнаЯ
ферма, --  и,  когда новобрачнаЯ пришла к мужу  в дом, в кармане  у нее было
пЯтьдесЯт  гиней;  там  она  хранила  их  и  доныне,  --  поджидаЯ,  пока  с
увеличением  семьи возрастут  и  расходы.  ќта  бережливаЯ женщина  порЯдком
поломала голову над тем, как  лучше устроить  сегоднЯшнюю  вечеринку.  Њожно
сделать так, чтобы гости просто сидели и разговаривали, но мужчины,  если их
усадить  с удобством, за  мирной  беседой  выпьют  столько,  что назавтра  в
погребе  будет пусто.  Ђ можно устроить  танцы;  но тут опЯть  беда:  выпьют
гости,  положим,  и  меньше, но зато  от  движениЯ у  них  разовьетсЯ  такой
аппетит, что назавтра пусто будет в кладовой. Њиссис  ”еннел избрала средний
путь  и  решила  перемежать  плЯску  беседой и  песнЯми  --  того и  другого
понемногу, чтобы гости в обоих случаЯх не слишком увлекались. Ќо хитрый свой
замысел  она держала  про  себЯ;  сам  хозЯин настроен был  так радушно, что
ничего не пожалел бы длЯ дорогих гостей.
     Ќа вечеринке был  и местный скрипач,  парнишка  лет двенадцати, великий
искусник по части исполнениЯ жиги и  других старинных танцев,  хотЯ пальцы у
него были так  коротки и малы, что длЯ  того, чтобы  взЯть высокую ноту, ему
приходилось  перебрасывать всю  руку  по  грифу, а  потом  тем  же  порЯдком
возвращатьсЯ в исходную позицию,  что отнюдь не способствовало чистоте тона.
‚ семь  часов уже  началось  пронзительное пиликанье скрипки в сопровождении
басовитых звуков,  которые  пономарь ќлиджа Ќью извлекал  из любимого своего
инструмента  -- серпента;  он не  забыл  прихватить его с  собой. ’отчас все
пустились в плЯс, а миссис  ”еннел тут же шепнула музыкантам, чтобы они ни в
коем случае не смели играть дольше пЯтнадцати минут подрЯд.
     Ќо ќлиджа и скрипач, гордые своей важной ролью на празднике, совершенно
забыли ее  распорЯжение. Љроме того, один из танцоров, Ћливер „жайлс, парень
лет  семнадцати,  влюбленный  в  свою  пару, красотку, которой  уже стукнуло
тридцать три года, не поскупилсЯ -- сунул музыкантам новенькую  крону, с тем
чтобы они играли, пока хватит духу. Њиссис ”еннел, видЯ, что на лицах гостей
уже проступает пот, пробралась к  скрипачу  и потЯнула его за рукав, а потом
прикрыла ладонью раструб  серпента.  Ќо музыканты  даже  и  глазом на нее не
повели, и она,  боЯсь слишком Явным вмешательством повредить своей репутации
гостеприимной хозЯйки,  отошла и с  безнадежным видом села поодаль. Ђ плЯска
продолжалась  все с большим жаром,  танцоры без устали  кружились как  бы по
планетным  орбитам,  вперед-назад, от апогеЯ  к  перигею,  до тех  пор  пока
длиннаЯ  стрелка  часов,  стоЯвших  в  углу  комнаты, которым тоже  порЯдком
доставалось от каблуков танцующих, не описала полного круга по циферблату.
     ‚  то времЯ  как  в  пастушьем  обиталище  ”еннела совершались  все эти
веселые событиЯ, за его пределами в ночной темноте тоже кое-что происходило,
не  безразличное, как оказалось впоследствии, длЯ собравшихсЯ. Љак раз когда
миссис  ”еннел  сокрушалась  о   чрезмерном  увлечении  гостей  танцами,  на
пустынном   склоне,   на   котором   стоЯл  ‚ерхний  Љраустэйрс,   поЯвилась
человеческаЯ  фигура,  приближавшаЯсЯ,  видимо, со стороны  города.  —еловек
этот,  не  останавливаЯсь ни  на  минуту,  шагал  под  проливным  дождем  по
тропинке, котораЯ немного подальше проходила у самого дома.
     Ѓлизилось  полнолуние,  и  поэтому,  хотЯ  пелена  дождевых  туч сплошь
затЯгивала  небо,  все  же  можно  было  без  труда  рассмотреть  окружающие
предметы. ‚ этом тусклом, печальном свете видно было,  что  одинокий пешеход
худощав; судЯ по походке, он  уже  вышел из того  возраста, которому присуще
резвое проворство юности, однако не настолько еще  был от него далек,  чтобы
не  суметь  двигатьсЯ  быстро,  если  того  потребуют  обстоЯтельства;  ему,
пожалуй, можно было дать лет сорок. Ћн казалсЯ высоким, но сержант-вербовщик
или кто-либо другой, привыкший судить о росте на глаз,  тотчас определил бы,
что это впечатление создаетсЯ благодарЯ его худобе, а на самом деле в нем не
больше пЯти футов и восьми или девЯти дюймов.
     ЌесмотрЯ на  ровную  свою  поступь, он двигалсЯ с осторожностью, как бы
все времЯ нащупываЯ дорогу;  и хотЯ  на нем не было  ни черного сюртука,  ни
другой какой-либо темной одежды, что-то в его облике  заставлЯло думать, что
он принадлежит к тому кругу  людей, в котором черный сюртук  -- общепринЯтаЯ
одежда.  Ћн был одет в простую бумазею, сапоги его были подбиты  гвоздЯми, и
все же он не походил на крестьЯнина, привыкшего в своей  бумазее мокнуть под
дождем и в грубых своих сапогах бесстрашно шагать по грЯзи.
     Љ  тому времени,  как  он поравнЯлсЯ  с домом пастуха,  дождь с  особым
ожесточением  принЯлсЯ  лить сверху  или,  вернее,  хлестать сбоку.  Љрайние
строениЯ  маленькой  усадьбы  давали кое-какую защиту от ветра  и  ливнЯ,  и
путник остановилсЯ. Ѓлиже  других был пустой хлев, стоЯвший в переднем  углу
неогороженного  сада,  ибо в этих местах не был  еще усвоен обычай  скрывать
прозаические  хозЯйственные  приспособлениЯ   за  благопристойным   фасадом.
’усклый блеск мокрой черепицы привлек взглЯд путника; он свернул с дороги и,
убедившись, что хлев пуст, зашел внутрь, под защиту его односкатной кровли.
     Џока  он стоЯл там, до его слуха  донеслось гудение  серпента  и тонкий
голосок скрипки, смешанные с другими бесчисленными звуками -- тихим шелестом
дождЯ по дерну, барабанной  его стукотней по капустным листьЯм  на огороде и
по десЯтку  ульев, смутно белевших возле тропинки, и звонким плеском  струй,
которые скатывались с крыши в ведра и лохани,  расставленные вдоль дома. €бо
длЯ обитателей ‚ерхнего Љраустэйрса, как и длЯ всех жителей нагорьЯ, главной
бедой  был недостаток воды; и когда шел  дождь, длЯ сбора влаги выставлЯлись
все вместилища, какие  были в  доме. Њожно бы рассказать  немало  любопытных
историй  о  том, на какие хитрости пускались здесь  в летнюю  засуху,  чтобы
сберечь  воду длЯ  стирки  или  длЯ  мытьЯ посуды.  Ќо  сейчас в них не было
надобности; достаточно было выставить ведро и собрать то, что посылало небо.
     Ќаконец звуки серпента затихли,  и  дом погрузилсЯ в молчание. ‚незапно
наступившаЯ тишина вывела путника из задумчивости, и, словно принЯв какое-то
решение, он пошел по тропинке к дому. “ порога он первым делом  опустилсЯ на
колени  на  большой  плоский камень,  лежавший  возле  выстроившихсЯ  рЯдком
посудин,  и  стал  пить большими  глотками.  “толив  жажду,  он встал и  уже
протЯнул  было руку постучать, однако  не сделал  этого  и продолжал  стоЯть
неподвижно, глЯдЯ на  дверь. ’ак как темнаЯ деревЯннаЯ поверхность ничего не
открывала глазу, то  надо полагать, что он пыталсЯ мысленно заглЯнуть сквозь
нее, соображаЯ,  что его  может встретить в этом одиноком доме, и колеблЯсь,
войти ему или нет.
     ‚ нерешимости он отвернулсЯ и поглЯдел вокруг. Ќигде не было ни души. “
самых его ног начиналась  садоваЯ дорожка, блестЯщаЯ, как след от проползшей
улитки; тем же тусклым  и  влажным блеском отсвечивали  навес  над маленьким
колодцем (который большую часть года стоЯл сухим), крышка над его отверстием
и верхнЯЯ перекладина садовой калитки; далеко внизу, в долине, что-то смутно
белело,  и белизны этой было больше, чем всегда, -- доказательство, что река
вышла из  берегов и  затопила луг.  …ще  дальше  сквозь  сетку дождЯ мерцало
несколько подслеповатых огней -- фонари далекого города, из которого, должно
быть, и пришел путник. ‚ этом направлении не  заметно было никаких признаков
жизни, и это как будто укрепило его решимость: он  снова повернулсЯ к дверЯм
и постучал.
     ‚ доме в  эту  минуту музыка и танцы сменились ленивой беседой. Џлотник
предложил было  спеть песню, но никто  его  не  поддержал,  и  стук  в дверь
пришелсЯ кстати, обещаЯ неожиданное развлечение.
     -- ‚ойдите! -- поспешно крикнул хозЯин.
     ™еколда звЯкнула и приподнЯлась, и  путник шагнул из ночной темноты  на
соломенный коврик у порога. •озЯин встал, снЯл нагар с двух ближних свечей и
повернулсЯ к новому гостю.
     ‚  разгоревшемсЯ  их свете можно было  разглЯдеть,  что вошедший  смугл
лицом  и черты его не лишены приЯтности.  ЏолЯ шлЯпы, которую  он  не  сразу
снЯл, низко спускались ему  на глаза, и все же  видно было, что глаза у него
большие, широко открытые, с решительным выражением;  одним  быстрым взглЯдом
он,  казалось,  охватил  комнату  и  все  в  ней  заключавшеесЯ,  и  осмотр,
по-видимому, принес ему  удовлетворение; он  обнажил свою косматую  голову и
сказал низким звучным голосом:
     --  Ќа  дворе  такой  ливень, что  приходитсЯ,  друзьЯ, просить  у  вас
позволениЯ зайти отдохнуть немного.
     -- Њилости просим,  -- ответил пастух. -- ’ы удачно попал, приЯтель, мы
как раз собрались повеселитьсЯ, потому что  у менЯ в доме  радость, хотЯ, по
правде сказать, таких радостей не пожелаешь себе чаще, чем раз в году.
     --  Ќо  и не реже,  -- сказала одна  из  женщин. -- ‹учше  уж  поскорей
обзавестись  семейством,  без лишних  проволочек,  чтобы  потом было  меньше
хлопот.
     -- ЉакаЯ же у вас радость? -- спросил незнакомец.
     -- „очка  у менЯ  родилась, --  ответил пастух,  -- так  вот, справлЯем
крестины.
     Ќезнакомец  пожелал  хозЯину, чтобы в будущем подобные радости посещали
его не слишком часто, но  и не слишком редко; в ответ его  жестом пригласили
отхлебнуть из кружки,  что  он немедленно и сделал. ‘омнениЯ, которые мучили
его,  пока он стоЯл  перед домом,  видимо, рассеЯлись,  и он держалсЯ теперь
беззаботно и непринужденно.
     -- Џоздненько же вы собрались в путь, -- сказал пожилой жених, -- ночью
нелегко карабкатьсЯ по нашим косогорам.
     -- „а, поздненько собралсЯ, это вы верно говорите; позвольте уж, Я сЯду
у  камелька,  если  вы не против, хозЯйка;  Я  малость  отсырел с того боку,
который к дождику был поближе.
     Њиссис ”еннел  выразила согласие  и освободила  местечко у  камина  длЯ
нежданного гостЯ,  а тот,  забравшись в самый  угол,  уселсЯ  с удобством  и
совсем уже по-домашнему принЯлсЯ греть руки и ноги перед огнем.
     --  „а, полопались передки, --  сказал он развЯзно, заметив, что взглЯд
хозЯйки устремлен на  его сапоги, -- да и одежда поистрепалась. Њне туговато
пришлось последнее времЯ,  ну и одевалсЯ во что попало. ‚от доберусь  домой,
тогда оденусь как следует.
     -- ‚ы здешний? -- спросила хозЯйка.
     -- „а нет, не совсем: мои родные подальше живут, в долине.
     -- џ  так и  знала.  џ  сама оттуда, и,  когда  вы заговорили, Я  сразу
подумала, что вы из наших мест.
     -- Ќо про менЯ вы наврЯд ли слыхали, -- поспешно перебил незнакомец, --
Я ведь много старше вас.
     ќто  свидетельство   моложавости  хозЯйки   заставило  ее  умолкнуть  и
прекратить расспросы.
     --  ќх!  ’еперь только одного  не  хватает,  --  сказал незнакомец.  --
’абачок у менЯ вышел, вот беда.
     -- „авай сюда трубку, -- сказал пастух. -- Џоложим в нее табачку.
     -- „а уж придетсЯ и трубку у вас попросить.
     -- Љуришь, а трубки нет?
     -- Ћбронил где-то на дороге.
     Џастух  набил   табаком   новенькую  глинЯную   трубку  и,  подаваЯ  ее
незнакомцу, сказал:
     -- „авай и кисет, заодно и туда положим.
     ’от принЯлсЯ шарить у себЯ по карманам.
     -- € кисет потерЯл? -- спросил хозЯин с некоторым удивлением.
     -- Ѓоюсь, что так, -- ответил тот в замешательстве. -- ‹адно, заверни в
бумажку. --  Ћн закурил от свечи, затЯнувшись с  такой  жадностью, что пламЯ
все всосалось в  трубку,  а затем  вновь уселсЯ  в  углу и,  словно не желаЯ
продолжать   разговор,  погрузилсЯ   в  созерцание   тонкой   струйки  пара,
поднимавшейсЯ от его сапог.
     Ћстальные  гости  все   это  времЯ  мало  обращали  вниманиЯ  на  вновь
прибывшего,  так  как  были  увлечены  другим  важным   делом  --  вместе  с
музыкантами  обсуждали,  что сыграть длЯ следующего танца.  ЏридЯ  наконец к
согласию, они уже готовились стать  в пары, как  вдруг снова раздалсЯ стук в
дверь.
     ‡аслышав стук, незнакомец, сидевший  у  камина, взЯл кочергу и принЯлсЯ
разгребать горЯщие  угли с таким  усердием, словно хорошенько их  перемешать
было единственной целью его жизни, а пастух снова, как и в тот раз, крикнул:
"‚ойдите!" —ерез мгновение другой путник уже стоЯл на  коврике  у двери.  Ћн
тоже никому не был знаком.
     ќтот  гость был  совсем  иного  склада,  чем  первый, -- гораздо  проще
манерами и, по всему  своему облику, весельчак  и человек бывалый, который в
любом  месте  и в любой  компании чувствует  себЯ  как дома. Ћн  казалсЯ  на
несколько лет старше первого, седина  уже  тронула его волосы  и  щетинистые
брови; щеки  у него были гладко выбриты,  только  возле самых ушей оставлены
небольшие  бачки. Џухлое лицо его  уже несколько расплылось, и вместе  с тем
это было лицо, не лишенное силы. Ѓагровые пЯтна поблизости от  носа говорили
о пристрастии к  рюмочке.  Ћн откинул  свой длинный темный плащ,  и  под ним
обнаружилсЯ городской костюм пепельно-серого цвета; в качестве единственного
украшениЯ  на часовой  цепочке, свисавшей из  жилетного  кармана,  болталось
несколько  тЯжелых  печаток из  какого-то  полированного  металла.  ‘трЯхнув
дождевые капли со своей лощеной шлЯпы с низкой тульей, он промолвил:
     -- ђазрешите  укрытьсЯ  у  вас  на  часок, друзьЯ, а то  ведь  насквозь
промокнешь, пока доберешьсЯ до Љэстербриджа.
     --  ‡аходите,  сударь,  сделайте  милость,  --  ответил  пастух,  хотЯ,
пожалуй, уже  не с такой готовностью, как  в первый раз.  Ќе то чтобы ”еннел
был скуповат, этого  греха за  ним не  числилось,  но комната была невелика,
свободных стульев почти  не оставалось, и  хозЯина, возможно, смущала мысль,
что вымокший до нитки путник  будет не слишком приЯтным соседом длЯ женщин и
девушек в нарЯдных платьЯх.
     Њеж тем  вновь пришедший сбросил плащ и повесил шлЯпу на гвоздь в одной
из потолочных балок, словно ему  нарочно указали длЯ нее это  место, а затем
вышел вперед  и уселсЯ за стол. ‘тол был  придвинут почти вплотную к камину,
чтобы освободить место  длЯ  танцев, и угол  его  приходилсЯ у  самого локтЯ
первого путника,  примостившегосЯ возле  огнЯ, так что теперь оба  пришельца
оказались в близком соседстве.  Ћни кивнули друг другу,  и, когда знакомство
таким  образом  состоЯлось,  первый  протЯнул  второму фамильную  кружку  --
объемистую посудину из простого фаЯнса; подобно тому как порог  бывает избит
шагами  пешеходов,  так  краЯ  ее  были  истерты   жаждущими  губами  многих
поколений, ушедших  теперь туда,  куда  уходит все  живое;  выпуклые ее бока
опоЯсывала надпись желтыми буквами:

     ‘ладко из менЯ пить,
     Ѓез менЯ веселию не быть.

     ‚торой пришелец с  охотой поднЯл  кружку к губам и отхлебнул из нее,  а
потом еще и еще, пока легкаЯ синева  не разлилась  по  лицу мисс  ”еннел,  с
немалым изумлением  взиравшей  на то, как щедро один из ее непрошеных гостей
потчует другого тем, чем ему совсем бы и не пристало распорЯжатьсЯ.
     -- ’ак Я и  знал! -- с глубоким удовлетворением сказал гость, отрываЯсь
от кружки и поворачиваЯсь к пастуху. -- …ще когда Я проходил по  саду, перед
тем  как  к вам постучать,  и  увидел ульи, что там расставлены, Я еще тогда
сказал себе: "ѓде пчелы, там мед, а где мед, там брага". Ќо  такого славного
медку Я  уж не  чаЯл отведать  в нынешнее  времЯ.  -- Ћн снова  приложилсЯ к
кружке с таким усердием, что дно ее поднЯлось угрожающе высоко.
     -- ђад, что вам понравилось! -- радушно сказал пастух.
     -- „а, мед ничего себе,  -- подтвердила и  миссис ”еннел,  однако более
сдержанным  тоном,  видимо считаЯ,  что  похвала иной раз покупаетсЯ слишком
дорогой ценой. -- Ќо с ним столько возни, мы, пожалуй,  больше не будем  его
делать. Њед и свежий берут нарасхват, а длЯ себЯ можно сварить немножко сыты
из той воды, что остаетсЯ после промывки вощины.
     --  Ќу, что вы, это  было бы прЯмо грешно!  --  укоризненно  воскликнул
незнакомец в сером,  в третий  раз прикладываЯсь к кружке и отставлЯЯ  ее на
стол пустую.  --  •лебнуть эдакого  старого  медку  -- да  ведь  это  так же
приЯтно, как  в церковь  пойти в  воскресенье либо убогого приютить  в любой
день недели!
     --  •а-ха-ха!  -- отозвалсЯ  сидевший  в  углу; до  сих  пор  он  молча
покуривал  трубку, но  теперь  счел своим  долгом показать,  что  им оценено
остроумие собеседника.
     Ќадо сказать, что старый мед,  изготовленный так, как его готовили в те
дни,  из чистейшего,  без крошки вощины, меда,  собранного  в том  же  году:
четыре  фунта  меда  на  галлон воды,  с надлежащей примесью Яичных  белков,
дрожжей, кардамона,  имбирЯ,  гвоздики, мускатного  ореха и розмарина,  -- -
перебродивший как  следует, разлитый по бутылкам и постоЯвший в погребе,  --
этот мед был весьма  крепким напитком, хотЯ на вкус и казалсЯ не так крепок,
как был  на  самом  деле.  „ействие  его  мало-помалу  начало сказыватьсЯ на
незнакомце в сером: вскоре  он уже  расстегнул жилет,  развалилсЯ на  стуле,
вытЯнул ноги и вообще вел себЯ так развЯзно, что невольно привлекал внимание
к своей особе.
     -- ’ак-то вот, -- начал он, -- в Љэстербридж  лежит  моЯ дорожка,  и  в
Љэстербридж Я должен попасть во что бы то ни стало. џ уже сейчас был бы там,
да вот дождик сюда загнал -- ну и что ж, Я об этом не жалею.
     -- ‚ы разве живете в Љэстербридже? -- спросил пастух.
     -- Џока еще нет, но думаю туда переехать.
     -- ђемеслом хотите каким-нибудь занЯтьсЯ?
     -- —то ты, -- вмешалась жена пастуха. -- ђазве не видишь: гость наш, по
всему, человек с достатком, на что ему работать.
     ‘ерый незнакомец помолчал с  минуту, словно  взвешиваЯ, подходит ли ему
такое определение. ‡атем решительно его отверг.
     -- ‘  достатком! -- сказал он. -- Ќет, сударынЯ, это не совсем верно. џ
рабочий человек, да! ЏриходитсЯ работать. ‚от доберусь  Я до Љэстербриджа --
дай бог, чтобы в полночь, --  а уж в восемь пожалуйте на работу. „а-с! „ождь
ли,  снег ли,  хоть разорвись,  хоть  лопни, а свою работу  Я  завтра должен
сделать.
     --  ЃеднЯга!  ’ак, значит, вы хоть и по-городскому  одеты, а на поверку
еще беднее нас? -- откликнулась жена пастуха.
     -- ’акое уж мое ремесло, друзьЯ. Ќе в бедности дело, а ремесло такое...
Ќу,  пора мне  в путь, а то в городе  и пристанища не  найдешь на  ночь.  --
Ћднако  он не двинулсЯ с места и немного погодЯ  прибавил:  -- Ќо  распить с
вами еще  кружечку -- в знак дружбы  -- времени  хватит. ’олько  вот беда, в
кружке-то пусто.
     -- Ќе хотите ли сыты? --  сказала миссис ”еннел. -- ’о есть мы ее сытой
зовем, а на самом деле это просто вода от первой промывки вощины.
     -- Ќет, -- презрительно отозвалсЯ незнакомец. -- Џосле мЯса кто захочет
глодать кости?
     -- „а зачем же, -- вмешалсЯ ”еннел.  --  „ети-то  ведь  не каждый  день
родЯтсЯ, давай Я еще налью меду.
     Ћн встал и направилсЯ  в темный угол под лестницей, где стоЯл  бочонок.
†ена пошла за ним.
     -- —то это  ты выдумал?  -- укоризненно  сказала она,  как  только  они
остались  одни. -- Ќа такого разве напасешьсЯ? ‚ кружке-то на десЯть человек
было,  а он все один высосал, да еще сыта  ему нехороша,  подавай меду! „а и
кто он такой? Ќикто его не знает. Ќе нравитсЯ он мне, вот что.
     -- „а ведь он к нам в дом пришел, голубка. Ђ на дворе непогода, а у нас
праздник.  Ђвось не разоримсЯ от одной кружки. ‚от станем  летом подкуривать
пчел, будет и меду вдосталь.
     -- Ќу  ладно, налей  еще  одну, -- ответила жена, сокрушенно  глЯдЯ  на
бочонок. -- Ќо откуда он взЯлсЯ и какое его занЯтие?  Џускаем в дом, а  кого
-- не знаем.
     -- „а и Я не знаю. ‚от Я его еще спрошу.
     Ќа этот раз незнакомцу в сером не удалось разом осушить всю кружку,  --
- миссис ”еннел  принЯла против этого весьма решительные меры.  Ќалив меду в
небольшой  стакан, она подвинула ему, а  большую кружку отставила  подальше.
Љогда  гость выпил отпущенную ему порцию, пастух  возобновил расспросы о его
занЯтии.
     Ќезнакомец помедлил с ответом, и тогда другой, сидевший у камина, вдруг
заговорил с неожиданной откровенностью.
     -- Ђ  Я вот своего  занЯтиЯ не скрываю, --  сказал он,  --  пусть  хоть
всЯкий знает. џ колесник.
     -- —то ж, в наших местах это доходное ремесло, -- сказал пастух.
     --  € Я  своего не  скрываю,  -- отозвалсЯ незнакомец в сером. -- Џусть
хоть всЯкий знает, у кого хватит ума догадатьсЯ.
     -- ђемесло можно всегда по рукам узнать, -- заметил  плотник, глЯдЯ  на
свои  собственные  руки. -- “ж  какие-нибудь  знаки  да  остаютсЯ.  “  менЯ,
например, вон все пальцы в занозах, словно иголки понатыканы.
     ђука сидевшего у камина проворно  скрылась  в тень, а сам он, попыхиваЯ
трубкой,  устремил  взглЯд  на горЯщие  угли.  Ќезнакомец  в сером подхватил
замечание плотника.
     --  ќто правильно, --  сказал он с хитрой усмешкой, -- да только у менЯ
ремесло особенное: знаки не на мне остаютсЯ, а на тех, кого Я обслуживаю.
     Ќикто не сумел разгадать  эту  загадку, и жена пастуха снова предложила
гостЯм спеть песню. Ќачались  те же отговорки, что и  в первый раз: у одного
нет голоса, другой позабыл первый стих. Ќезнакомец в сером, к этому  времени
порЯдком уже разгорЯчившийсЯ от доброго меда, внезапно разрешил затруднение,
объЯвив, что он готов сам спеть, чтобы  расшевелить прочих.  ‡асунув большой
палец  левой руки в  пройму  жилета и  помахиваЯ правой,  он обратил  взор к
пастушьим посохам,  развешанным над камином,  словно  ища там вдохновениЯ, и
начал:

     Џодобрал Я ремесло,
     ќй, простые пастухи, --
     ‚идно, так мне повезло.
     џ заказчика свЯжу, и высоко подтЯну,
     € отправлю в дальнюю страну!

     ‚ комнате стало очень тихо, когда он закончил строфу, и только сидевший
у  камина по  команде певца:  "Џрипев!" --  с  увлечением подхватил  низким,
звучным басом:

     € отправлю в дальнюю страну!

     ‚се  остальные, Ћливер „жайлс,  тесть хозЯина  „жон  Џитчер,  пономарь,
пЯтидесЯтилетний жених и девушки, сидевшие рЯдком  у стены,  как-то невесело
примолкли.  Џастух задумчиво глЯдел в землю, а его жена устремила любопытный
и подозрительный взглЯд на певца; она  никак  не могла понЯть, вспоминает ли
он какую-то старую песню или тут же сочинЯет новую нарочно длЯ этого случаЯ.
‚се,  казалось, были в недоумении, словно гости на пиру ‚алтасара*, когда им
дано было невнЯтное знамение; все, кроме сидевшего у камина, который  только
невозмутимо проговорил:

     *  ‘огласно библейскому преданию, на пиру у вавилонского царЯ ‚алтасара
таинственнаЯ рука начертала на стене  знаки,  истолкованные  затем  пророком
„аниилом как предвещание смерти царЯ и раздела его царства.}

     -- ’еперь второй стих, приЯтель! -- и снова взЯлсЯ за трубку.
     Џевец  сперва  основательно  промочил себе горло, а затем опЯть затЯнул
песню:

     €нструмент мой очень прост,
     ќй, простые пастухи, --
     €нструмент нехитрый у менЯ.
     ‘толб высокий да веревка, вот и все, и очень ловко
     “правлЯюсь с ними Я!

     Џастух  ”еннел тревожно оглЯнулсЯ.  ’еперь уже не оставалось сомнениЯ в
том,  что  незнакомец  песней  отвечает  на  его вопрос.  ѓости  вздрогнули,
некоторые даже вскочили со своих мест. ћнаЯ невеста пЯтидесЯтилетнего жениха
начала было падать в обморок и, пожалуй, довела бы до  конца свое намерение,
но, видЯ,  что  жених не проЯвлЯет  довольно  расторопности и не  спешит  ее
подхватить, она, дрожа, опустилась на стул.
     --  ’ак вот он  кто! -- шептались  сидевшие  поодаль:  название ужасной
должности, исправлЯемой незнакомцем, шепотком пробегало в их рЯду. -- ‡а тем
и приехал! ќто ведь на завтра назначено, в кэстербриджской  тюрьме, за кражу
овцы... —асовщик, что в  отсфорде жил... Ќу да,  мы  все  про него слыхали.
’имоти  ‘эммерс  его  звать...  Ќе было у беднЯги  работы, видит, дети-то  с
голоду  пропадают,  ну,  он пошел на ферму, что у большой дороги, да  и унес
овцу... „а, да, среди бела днЯ, и сам фермер тут был, и жена, и работник, да
не посмели его тронуть...  Ђ  этот  (с  кивком  на  незнакомца,  только  что
объЯвившего о своем смертоубийственном ремесле) приехал теперь к нам, потому
что там, где он раньше служил, работы не хватает, а наш, прежний-то, как раз
помер...  Ќаверно,  он в  том  же  самом домике  будет  жить,  под  тюремной
стеной...
     Ќезнакомец в сером  не обратил никакого вниманиЯ на все эти высказанные
шепотом догадки, он  только подвинул к себе кружку и еще раз промочил горло.
‚идЯ, что  никто, кроме соседа у камина, не откликаетсЯ на его веселость, он
протЯнул свой стакан  этому  единственному ценителю,  а  тот  в ответ поднЯл
свой.  Ћни  чокнулись,  меж  тем  как  глаза  всех  находившихсЯ  в  комнате
неотступно следили за  каждым движением  певца. Ћн уже открыл рот, собираЯсь
запеть, как вдруг опЯть  послышалсЯ стук  в дверь.  Ќо  на этот раз стук был
слабый и нерешительный.
     ‚сех,  казалось, охватил испуг; ”еннел в смЯтении посмотрел на дверь, и
ему  пришлось сделать  над собой  усилие,  чтобы, наперекор предостерегающим
взглЯдам встревоженной хозЯйки, в третий раз произнести: "‚ойдите!"
     „верь тихонько растворилась,  и  на коврик  шагнул третий пришелец.  Ћн
тоже,  как  и его предшественники,  не был никому знаком. ќто был  небольшой
белобрысый человек в добротном костюме из темного сукна.
     -- Ќе  скажете  ли мне, как пройти в...  --  начал он, обводЯ  взглЯдом
комнату и, видимо, стараЯсь понЯть, в какого рода компанию он  попал; взглЯд
его остановилсЯ на незнакомце в сером,  но тут  речь его вдруг прервалась, и
так  же внезапно смолкло и  перешептывание гостей, потому что  певец,  столь
поглощенный своим намерением, что  едва ли он даже заметил  поЯвление нового
лица, в этот самый миг во весь голос затЯнул следующий стих:

     ‡автра мой рабочий день,
     ќй, простые пастухи, --
     •лопотливый день такой.
     Џарень утащил овцу и за это взЯт в тюрьму,
     Ѓоже, дай душе его покой!

     Ќезнакомец  у  камина,  размахиваЯ кружкой  с  таким азартом,  что  мед
выплескивалсЯ в огонь, как и раньше подхватил глубоким басом:

     Ѓоже, дай душе его покой!..

     ‚се это времЯ третий незнакомец стоЯл у порога. ‡аметив наконец, что он
почему-то  молчит  и  не подходит ближе, гости вглЯделись в него с особенным
вниманием.  €  тут  они,  к  изумлению  своему, увидели,  что  он  перепуган
насмерть: коленки у него дрожали, руки так трЯслись, что щеколда, за которую
он держалсЯ, громко дребезжала;  его  побелевшие губы раскрылись, глаза были
прикованы  к  развеселившемусЯ  блюстителю   правосудиЯ,  сидевшему  посреди
комнаты. …ще миг -- и он повернулсЯ и, хлопнув дверью, обратилсЯ в бегство.
     -- Љто бы это мог быть? -- спросил пастух.
     Ќо  гости, взволнованные своим недавним страшным  открытием и сбитые  с
толку  странным  поведением  третьего  посетителЯ, только  молчали в  ответ.
Љаждый  невольно старалсЯ  отодвинутьсЯ как можно дальше от  грозного гостЯ,
восседавшего  посередине,  на  которого многие  готовы  были смотреть как на
самого ЉнЯзЯ ’ьмы в человеческом образе, и мало-помалу он оказалсЯ в широком
кругу,   и  между  ним  и  другими  гостЯми  пролегло  пустое  пространство:
"...circulus,  cujus centrum diabolus"*

     "...круг,  посреди коего  -- дьЯвол" <i>(лат.)}.</i>.

     ‚ комнате  воцарилась  немаЯ  тишина, даром  что  в ней было не  меньше
двадцати человек; только и слышно было, как дождь барабанит  по ставнЯм,  да
шипЯт капли, изредка скатывающиесЯ из дымохода в огонь, да попыхивает трубка
в зубах у незнакомца, приютившегосЯ в уголку у камина.
     ‚незапно  тишина  нарушилась.  Ћткуда-то  издалека,  как  будто  с  той
стороны, где был город, донессЯ глухой пушечный выстрел.
     -- ‚от так штука! -- воскликнул, вскакиваЯ, незнакомец в сером.
     -- —то это значит?.. -- спросило несколько голосов.
     -- Ђрестант бежал из тюрьмы, вот что это значит!
     ‚се прислушались. ‡вук повторилсЯ, и  снова  все испуганно  промолчали,
только сидевший у камина спокойно сказал:
     --  ѓоворили  и мне, что в  здешних  местах такой обычай:  стрелЯть  из
пушки, когда кто-нибудь бежит из тюрьмы, но самому слышать не доводилось.
     -- “ж не мой ли это сбежал? -- пробормотал незнакомец в сером.
     -- Ђ  кто ж, как не  он! -- невольно воскликнул  пастух. -- € кого ж мы
сейчас видели, как не его! Љоротышка этот, что только что заглЯнул в дверь и
задрожал как осиновый лист, когда вас увидел и услыхал вашу песню!
     -- ‡убы у  него  застучали и  дух захватило  от страха, -- сказал тесть
хозЯина.
     -- € сердце у него ушло в пЯтки, -- сказал Ћливер „жайлс.
     -- € бежать припустилсЯ, словно в него выстрелили, -- сказал плотник.
     --  ‚ерно, -- медленно проговорил незнакомец, сидевший в углу,  как  бы
подводЯ итог, -- и зубы у него застучали,  и сердце  ушло в пЯтки, и  бежать
припустилсЯ, словно в него выстрелили.
     -- џ не заметил, -- сказал палач.
     --  Њы-то все удивлЯлись, чего  он вдруг улепетнул, -- дрожащим голосом
воскликнула одна из женщин, -- а теперь понЯтно!..
     ‚ыстрелы, глухие  и далекие, следовали один за  другим через  небольшие
промежутки,  и  подозрениЯ  собравшихсЯ  перешли  в  уверенность.   ‡ловещий
незнакомец в сером встал и приосанилсЯ.
     -- Љто тут у вас  констебль? -- сказал он, не без труда ворочаЯ Языком.
-- …жели он тут, выходи.
     ЏЯтидесЯтилетний  жених,  дрожа,  отделилсЯ  от стены,  а  невеста  его
зарыдала, припав к спинке стула.
     -- ’ы констебль? ЏрисЯгу принимал?
     -- „а, сэр.
     -- Џриказываю тебе взЯть себе в  подмогу  людей и изловить преступника.
Ћн где-нибудь тут поблизости, далеко не успел уйти.
     -- ‘лушаю, сэр, сейчас... сию минуту... только вот  жезл возьму. ‘бегаю
домой и принесу, а тогда и двинемсЯ.
     -- …ще чего, жезл! Џока ты его принесешь, преступника и след простынет.
     -- Ђ  без жезла нельзЯ,  ведь  нельзЯ, а, “ильЯм? Ќу скажите, „жон... и
—арлз  „жэйк... ведь  нельзЯ  же?.. Ќет,  нет,  на  нем  королевскаЯ  корона
нарисована,  желтаЯ с золотом, и  лев,  и единорог; ежели Я  жезл подниму  и
ударю преступника,  значит, это все  по закону сделано, значит, мне право на
то дано. Ђ без жезла как человека арестуешь? „а без  жезла у менЯ и смелости
недостанет; пожалуй, не Я его, а он менЯ сцапает.
     -- џ сам слуга королЯ и даю тебе право,  -- возразил грозный блюститель
правосудиЯ. -- Ќу-ка, вы все, пошевеливайтесь! ”онари есть?
     -- „а, да! …сть у вас фонари? Ћтвечайте! -- повторил констебль.
     -- Ђ мужчины, которые посильней, сюда!
     --  „а,  да!  Њужчины,  которые  посильней,  идите  сюда,  --  повторил
констебль.
     -- „убинки какие-нибудь есть? ЉольЯ? ‚илы? ’ащите все сюда.
     --  „а,  да! „убинки и вилы  -- во имЯ  закона! € возьмите их в руки, и
отправлЯйтесь  в  погоню,  и делайте, как  мы велим, потому  что мы  власть,
поставленнаЯ законом!
     ЏовинуЯсь этим указаниЯм, мужчины зашевелились и вскоре приготовились к
погоне.  “лики,  хотЯ  и  косвенные,  были  достаточно   убедительны,  и  не
понадобилось долго  объЯснЯть  гостЯм, что  их самих можно будет  обвинить в
соучастии,  если  они  не  отправЯтсЯ  тотчас  ловить злополучного  третьего
незнакомца,  который,  конечно,  не  мог  далеко уйти в темноте  и по  такой
неровной местности.
     “  всЯкого пастуха  в доме  найдетсЯ фонарь, да и  не один;  все фонари
поспешно  зажгли, и, вооружившись кольЯми, гости  выбежали из дому и гурьбой
двинулись  по  гребню  холма  в  сторону,  противоположную  той,  в  которой
находилсЯ город; дождь в это времЯ, к счастью, несколько стих.
     ‚  светелке  наверху  вдруг  жалобно  заплакал  младенец,  быть  может,
разбуженный   шумом,   а  может  быть,  потревоженный  во   сне  неприЯтными
воспоминаниЯми о недавно перенесенном крещении. ќти горестные звуки проникли
сквозь щели в потолке,  и женщины, сидевшие у стены, обрадовавшись предлогу,
стали  вставать одна  за другой и удалЯтьсЯ наверх, чтобы успокоить ребенка,
ибо все совершившеесЯ за последние полчаса привело их в угнетенное состоЯние
духа. ’аким образом, через две-три минуты комната опустела.
     Ќо ненадолго. Ќе успел еще замереть звук их шагов, как из-за угла дома,
с той стороны, куда удалились преследователи, показалсЯ человек. Ћн заглЯнул
в  дверь  и,  видЯ,  что в комнате  никого  нет,  тихонько  вошел.  ќто  был
незнакомец,   сидевший  у  камина  и  затем  выбежавший  из  дому  вместе  с
остальными. Џричина его возвращениЯ вскоре разъЯснилась: он протЯнул  руку к
ломтю молочной лепешки, лежавшему  на полке неподалеку от того места, где он
раньше сидел;  он, видно, с самого  начала хотел захватить  ее с  собой,  да
забыл. Ћн  также  налил себе  с полстакана  меду из большой  кружки  и  стоЯ
принЯлсЯ жадно есть и пить. Ћн не успел  еще кончить, как в комнату столь же
бесшумно проник другой человек -- его приЯтель в пепельно-сером костюме.
     -- Ђ, и вы тут?  --  сказал вошедший, усмехаЯсь. -- Ђ Я думал, вы пошли
ловить преступника.
     –ель  его посещениЯ тоже немедленно обнаружилась, так  как,  войдЯ,  он
тотчас же стал озиратьсЯ в поисках соблазнительной кружки с медом.
     --  Ђ  Я  думал,  вы пошли,  --  ответил другой,  с  некоторым  усилием
проглатываЯ пережеванную лепешку.
     --  Ќу,  видите ли, поразмыслив,  Я решил,  что там  и без менЯ  народу
много, -- доверительно продолжал первый, -- да и  погодка не располагает.  Ђ
потом, что ж, стеречь преступников -- это дело правительства, а не мое.
     -- € то правда. џ вот тоже решил, что там и без менЯ народу много.
     -- „а и неохота  мне  тут по косогорам бегать  да  по оврагам ноги себе
ломать!

     -- € мне неохота, сказать по правде.
     -- Џастухи-то эти  привыкли. Џростачки, знаете ли, -- им только  скажи,
они и рады старатьсЯ.  Ћни его и сами поймают и представЯт мне завтра утром,
а мне чего ж беспокоитьсЯ.
     -- Ќу конечно, сами поймают, а нам беспокоитьсЯ нечего.
     -- —то верно, то верно. Њне-то ведь  еще до  Љэстербриджа  пешком идти,
хватит ногам работы. ‚ам тоже туда?
     --  Ќет, к  сожалению.  Њне в  ту сторону (он  мотнул  головой  куда-то
вправо),  и  тоже путь  неблизкий,  хватит  ногам  работы, пока  доберусь до
ночлега.
     Ћни допили мед, оставшийсЯ в кружке, сердечно пожали друг другу  руки и
разошлись в разные стороны.
     Џреследователи  меж  тем достигли  конца длинного  гребнЯ, похожего  на
кабаний хребет и господствовавшего над этой частью нагорьЯ. Ћни не составили
заранее  никакого   плана  действий,  а  теперь,  обнаружив,  что  зловещего
представителЯ правосудиЯ больше нет среди них, почувствовали, что без него и
не способны  составить такой  план. Ћни начали спускатьсЯ с холма  в  разных
направлениЯх, и тотчас несколько  человек попало  в ловушку, которы