        ’омас ѓарди. Џод деревом зеленым или Њеллстокский хор


                 ‘ельские картинки в духе голландской школы
                                   ђоман

----------------------------------------------------------------------------
     Under the greenwood tree or the Mellstock quire, 1872
     Џеревод ђ. Ѓобровой (вступление, части I-II) и Ќ. ‚ысоцкой (части III-IV)
     Њ., •удожественнаЯ литература, 1970
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

        ‚‘’“Џ‹…Ќ€…

     ѓерои этого романа о старинном меллстокском хоре и его музыкантах,  так
же как и подобные персонажи в  "‘таринных  характерах"  и  "„вое  на  башне"
списаны с натуры. џ стремилсЯ по возможности правдиво рассказать о  сельских
оркестрах, повсеместно распространенных у нас в  деревнЯх  лет  пЯтьдесЯт  -
шестьдесЯт тому назад, о нравах и обычаЯх сельских музыкантов.
     ‘ейчас на смену церковным оркестрам пришли орган  (поначалу  это  часто
был даже не орган,  а  шарманка)  или  фисгармониЯ,  о  чем  многие  склонны
сожалеть;  хотЯ  свЯщенникам,  несомненно,  удобнее  иметь  дело   с   одним
музыкантом, нежели с целым оркестром, это нововведение сплошь и рЯдом  имело
последствиЯ, прЯмо противоположные ожидаемым, ослабив, а иногда и  полностью
погасив интерес прихожан к церкви и ее делам. Џрежде человек шесть -  десЯть
взрослых музыкантов и большаЯ группа певчих, мальчиков и юношей, отвечали за
музыкальную часть воскресной  службы  и  старались  угодить  художественному
вкусу прихожан. ‘ейчас  же,  когда  музыкальное  сопровождение  почти  везде
отдано на откуп жене или дочери свЯщенника  или  учительнице  и  школьникам,
утерЯно немаловажное средство объединениЯ интересов.
     Ћхота, как известно, пуще неволи, и эти музыканты не считали  длЯ  себЯ
обременительным после трудовой недели каждое воскресенье,  в  любую  погоду,
пешком  идти  в  церковь,  от  которой  зачастую   жили   довольно   далеко.
‚ознаграждение за свои труды они получали самое мизерное, и посему  можно  с
полным основанием сказать, что старались они из чистой любви к искусству.  ‚
том приходе, который Я имел  в  виду,  когда  писал  этот  роман,  музыканты
получали вознаграждение раз в год на рождество, причем в следующем  размере:
помещик  давал  десЯть  шиллингов  и  устраивал  ужин;  свЯщенник  -  десЯть
шиллингов; фермеры по пЯти шиллингов; с каждого дома  полагалось  по  одному
шиллингу. ‚сего на человека приходилось не более  десЯти  шиллингов  в  год.
ќтой суммы, как рассказывал мне один старый музыкант, едва хватало на струны
длЯ скрипок, починку инструментов, канифоль и нотную бумагу, которую  они  в
большинстве случаев линовали сами. Ќоты они переписывали от руки по  вечерам
и сами переплетали в тетради.
     ‚ тех же тетрадЯх,  только  с  конца,  обычно  записывали  танцевальные
мелодии и песни. ’етрадь постепенно  заполнЯлась  с  начала  и  с  конца,  и
мирскаЯ и духовнаЯ музыка сходились где-то посередине. ‚ результате рЯдом  с
религиозным псалмом оказывалась какаЯ-нибудь разудалаЯ песенка, отличавшаЯсЯ
той свободой выражений, котораЯ была так по сердцу нашим дедам, а  возможно,
и бабкам, и котораЯ нынче почитаетсЯ неприличной.
     ‚ышеупомЯнутые  струны,  канифоль  и  нотнаЯ  бумага  приобретались   у
разносчика, который торговал исключительно музыкальным товаром и наведывалсЯ
в каждый приход примерно раз в полгода. „о сих пор  рассказывают  историю  о
том, в какое смЯтение  пришли  скрипачи,  подготовившие  к  рождеству  новый
псалом,  когда  этот   разносчик,   задержанный   метелью,   не   ЯвилсЯ   в
предполагаемый срок и  им  пришлось  заменить  струны  жилами.  Ћбычно  этот
разносчик сам был музыкантом, а иногда даже и сочинЯл музыку длЯ  псалмов  и
каждый раз приносил новые мелодии и предлагал их хору на пробу. Џередо  мной
лежат несколько таких сочинений с характерными длЯ них повторами строк, слов
и слогов, фугами и переходами. Ќекоторые из этих псалмов весьма благозвучны,
хотЯ их врЯд ли включают в сборники, которыми  пользуютсЯ  ныне  в  церквах,
посещаемых высшим обществом.

Ђвгуст 1896 года

     ђоман "Џод деревом зеленым" впервые поЯвилсЯ на свет в виде двухтомника
в 1872 году. Џервоначально Я собиралсЯ назвать его "Њеллстокский  хор",  что
больше соответствовало бы его содержанию. ‚ дальнейших  изданиЯх  Я  добавил
такой подзаголовок, поскольку  менЯть  заглавие,  под  которым  книга  стала
впервые известна читателЯм, было нецелесообразно.
     ‘ тех пор прошло много лет, и сейчас, когда Я заново перечитываю роман,
мне, естественно, представлЯетсЯ, что жизненный материал, положенный  в  его
основу,  заслуживает  гораздо  более  серьезного  подхода  и  историю   этой
маленькой группы церковных  музыкантов  не  следовало  преподносить  в  виде
легкой комедии, а порой даже фарса. Ќо когда Я его писал, более  глубокое  и
серьезное толкование этой темы было  неуместно.  ’аким  образом,  эта  книга
останетсЯ  единственным  описанием  меллстокского  хора,  если  не   считать
мимолетных зарисовок, попадающихсЯ в некоторых моих стихах.

Ђпрель 1912 года

        ’. ѓ. 

         * —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ * 
     ‡€ЊЂ

        I
     „ЋђЋѓЂ ‚ Њ…‹‹‘’ЋЉ

     ’ому, кто вырос в лесу, каждое дерево знакомо  не  только  по  внешнему
виду, но  и  по  голосу.  Љогда  налетает  ветер,  ель  Явственно  стонет  и
всхлипывает, раскачиваЯсь под его порывами;  падуб  скрежещет,  колотЯ  себЯ
ветками по стволу; Ясень словно шипит, весь дрожа; бук шелестит,  вздымаЯ  и
опускаЯ свои плоские ветви. „аже зима, хоть  она  и  приглушает  голоса  тех
деревьев, которые сбрасывают листву, не лишает их своеобразиЯ.
     Њорозной и звездной ночью под рождество лет тридцать - сорок тому назад
по  лесной  дороге,  ведущей  к  меллстокскому  перекрестку,  шел   человек,
отчетливо различавший голос каждого из шептавшихсЯ вокруг него  деревьев.  Ћ
нем самом свидетельствовал лишь звук шагов, легких  и  быстрых,  да  веселый
голос, звучно распевавший деревенскую песенку:

                           ‘ розами, с гвоздикою,
                           ‘ дикой повиликою
                    „евушки и парни стричь овец идут... {*}

     {* ‘тихи в первом романе переведены €. ѓуровой.}

     ЏустыннаЯ дорога, по  которой  он  шел,  соединЯла  одну  из  деревушек
меллстокского прихода с ‚ерхним Њеллстоком и ‹ьюгейтом.  Љогда  он  поднимал
глаза, черно-серебристые березы с метелками сучьев, светло-серые ветви  бука
и изрезанный черными бороздами вЯз - все  они  рисовались  плоскими  черными
контурами на  фоне  неба,  усыпанного  трепетавшими,  как  мотыльки,  белыми
звездами. Ќа самой дороге, если смотреть немного ниже горизонта, было черно,
как в могиле. „еревьЯ по обе стороны дороги росли так густо, что даже в  это
времЯ года их переплетенные ветви смыкались сплошной стеной, не пропускаЯ ни
малейшего ветерка с боков и предоставлЯЯ  северо-восточному  ветру  свободно
мчатьсЯ по этому коридору.
     ‚озле меллстокского перекрестка  лес  кончалсЯ;  дальше  дорога  белела
между темными рЯдами живой изгороди,  словно  лента,  изрезаннаЯ  по  краЯм;
зубцы эти получались от скоплений палой листвы,  которую  намело  из  канав,
тЯнувшихсЯ по обеим сторонам дороги.
     ‚ыйдЯ на опушку, веселый путник услышал с тропинки, уходЯщей вправо,  к
Ќижнему Њеллстоку, громкое "эге-гей!" и оборвал свою песню (он  и  до  этого
неоднократно умолкал на несколько тактов, увлеченный  мимолетной  мыслью,  а
затем подхватывал песню с того места, до которого допел бы, если бы не  было
никакого перерыва).
     - ќге-гей! -  отозвалсЯ  он,  останавливаЯсь  и  оглЯдываЯсь,  хотЯ  не
предполагал увидеть кричавшего и мог лишь представить его себе мысленно.
     - ќто ты, „ик „ьюи? - донеслось из темноты.
     - џ и есть.
     - Ќу, так подожди наших - знаешь ведь, что мы все к вам идем!
     „ик повернулсЯ лицом к лесу и продолжал  тихонько  насвистывать,  даваЯ
понЯть, что дружба дружбой, а песнЯ тоже дело немаловажное.
     ’еперь, когда  он  стоЯл  на  открытом  месте,  его  профиль  отчетливо
рисовалсЯ на светлом небе, словно силуэтный портрет, вырезанный  из  черного
картона.  ‚идны  были  шлЯпа  с  низкой  тульей,  обыкновенной  формы   нос,
обыкновенный  подбородок,  обыкновеннаЯ  шеЯ  и  обыкновенные  плечи.  ‡десь
светлый фон кончалсЯ, и ниже ничего уже нельзЯ было разглЯдеть.
     ’еперь уже совсем близко послышалось шуршанье листвы под ногами  людей,
медленно, с остановками поднимавшихсЯ в гору, и минуту спустЯ из-за деревьев
показались, один за другим,  пЯть  человек  разного  возраста  и  с  разными
походками. ‚се они были жителЯми меллстокского прихода. ‚  ночном  мраке  их
фигуры  тоже  утратили  свою  объемность  и  казались  плоскими   силуэтами,
напоминаЯ процессию на каком-нибудь греческом или этрусcком сосуде. ќто  был
основной состав меллстокского приходского хора.
     Џервый из них нес под мышкой скрипку и так сильно горбилсЯ на ходу, что
казалось, будто он старательно изучает дорогу  под  ногами.  ќто  был  Њайкл
Њейл, который окликнул „ика.
     ‡а ним  следовал  мистер  Џенни,  сапожных  дел  мастер;  низенький,  с
покатыми плечами, он тем не менее держалсЯ так,  словно  ничего  не  знал  о
недостатках своего телосложениЯ: он шел, выпЯтив  грудь,  откинув  голову  и
устремив взор вверх, на северо-восточную часть  небосвода,  вследствие  чего
нижние пуговицы его жилета первыми устремлЯлись вперед.  ‹ица  его  не  было
видно, но когда он оглЯдывалсЯ, там, где полагалось быть глазам, на  секунду
загорались бледным светом две маленькие луны, из чего можно было  заключить,
"что он носил круглые очки.
     ’ретьим  выступал  ќлиас  ‘пинкс,  прЯмой,  как  жердь,  и  исполненный
невыразимого достоинства. —етвертый силуэт принадлежал „жозефу Ѓоумену, и  в
нем  не  было  никаких  отличительных  признаков,  кроме  принадлежности   к
человеческому роду. Џозади, спотыкаЯсь, трусила какаЯ-то  хилаЯ  тень;  одно
плечо у нее было выставлено вперед, голова клонилась влево,  руки  болтались
на ветру, словно пустые рукава. ќто был ’омас ‹иф.
     - Ђ где же певчие? - спросил  „ик,  обращаЯсь  ко  всей  этой  довольно
пестрой компании.
     ‘тарший из музыкантов, Њайкл Њейл откашлЯлсЯ.
     - Њы им велели не торопитьсЯ. Ћни нам сейчас, думаю, не понадобЯтсЯ,  а
мы пока подберем псалмы и все такое.
     - Ћтец и дед “ильЯм давно уж вас поджидают. Ђ Я вот вышел поразмЯтьсЯ.
     - џсно, поджидают. ‘амо собой, отец нас ждет не дождетсЯ - почать  свой
знаменитый бочоночек. ’акого, говорит, сидра вы сроду не пробовали.
     - ‚от так штука! Ђ Я про это и слыхом не слыхал!  -  воскликнул  мистер
Џенни, радостно сверкнув очками.
     „ик между тем продолжал напевать:

                     „евушки и парни стричь овец идут.

     - Ќу как, соседи, найдетсЯ времЯ опрокинуть по  стаканчику?  -  спросил
Њейл.
     - „а времени хватит хоть в дым напитьсЯ! - весело отозвалсЯ Ѓоумен.
     Џризнав  сей  резон  убедительным,  все   двинулись   дальше,   изредка
спотыкаЯсь о  кучки  засохшей  листвы.  ‚доль  дороги  тЯнулись  рЯды  живой
изгороди, там и сЯм возвышались деревьЯ. ‚скоре впереди  засветились  редкие
огоньки - это показалась деревушка ‚ерхний Њеллсток, куда они держали  путь,
а со стороны приходов ‹онгпадл и  “озербери,  расположенных  по  ту  сторону
холмов, ветер донес слабые отзвуки рождественских колоколов. Ћткрыв калитку,
гости направились по садовой дорожке к дому „ика.

        II
     “ ‚Ћ‡—€ЉЂ

     ќто был длинный приземистый дом с двухскатной соломенной крышей и низко
посаженными слуховыми окнами; посреди конька торчала одна труба и две других
по краЯм. ‘тавни еще не закрыли, и свет из окон падал  на  кусты  самшита  и
лаурустинуса и на оголенные ветви нескольких  кособоких  Яблонь,  потерЯвших
свою естественную форму оттого, что смолоду их приучали расти шпалерами, а в
более поздние годы по их ветвЯм бесцеремонно лазали дети. ‘тены  дома  почти
сплошь  закрывали  вьющиесЯ  растениЯ,  и  их  переплетенные   стебли   были
раздвинуты только над входной дверью, котораЯ  за  долгие  годы  службы  всЯ
поистерлась и осела и при дневном свете напоминала старую замочную скважину.
Ќемного в стороне от дома стоЯл деревЯнный сарайчик, изо всех  щелей  и  дыр
которого струилсЯ свет, отчего казалось, что  за  этими  стенами  скрываетсЯ
что-то необычайно заманчивое, тогда как на самом деле там складывали  всЯкий
немудрЯщий скарб. ‚ремЯ от времени оттуда доносились удары кувалды по  клину
и треск раскалываемых дров;  из  строениЯ  чуть  подальше  слышалось  мерное
жевание  и  шорох  запутавшейсЯ  веревки,  -  там,  по-видимому,  помещалась
конюшнЯ, где только что задали корм лошадЯм.
     Њузыканты по очереди потопали ногами о каменный порог, чтобы  стрЯхнуть
землю и приставшие к подошвам листьЯ, затем вошли  в  дом  и  оглЯделись.  ‚
маленькой комнатке направо,  дверь  в  которую  была  растворена  и  котораЯ
представлЯла собой нечто среднее между чуланом и кладовой, они увидели  отца
„ика. ђейбин „ьюи, по роду занЯтий возчик, был дородный, краснолицый мужчина
лет сорока; при первом знакомстве с человеком он мерЯл его взглЯдом с головы
до  пЯт,  а  разговариваЯ  с  приЯтелЯми,  глЯдел,   улыбаЯсь,   куда-то   в
пространство; ходил  он  степенно,  раскачиваЯсь  всем  туловищем  и  сильно
выворачиваЯ носки. ‘ейчас он возилсЯ в чулане с бочкой, котораЯ  уже  стоЯла
на табурете, где ее было удобней буравить, и не только не обернулсЯ, но даже
не поднЯл глаз на гостей, узнав в них по походке  давно  поджидаемых  старых
приЯтелей.
     ‘тены главной комнаты налево от дверей были украшены ветками  падуба  и
другой зелени, а посреди нее к потолочной  балке  был  подвешен  невероЯтных
размеров пук омелы, спускавшийсЯ так низко, что взрослому человеку, если  он
не хотел запутатьсЯ в ветках волосами, нужно было обходить его  стороной.  ‚
комнате находилась жена возчика миссис „ьюи и четверо детей:  ‘ьюзен,  „жим,
Ѓесси и —арли - в возрасте от шестнадцати до четырех лет; все они  поЯвились
на свет через равные, хотЯ и  довольно  длительные,  промежутки  времени,  и
старшую  из  них,  ‘ьюзен,  отделЯл  от  первенца  „ика  примерно  такой  же
промежуток.
     Њалыша —арли перед самым приходом гостей  что-то,  по-видимому,  сильно
огорчило, и сейчас  он  держал  перед  собой  маленькое  зеркальце,  которое
машинально схватил со стола, и ревел,  глЯдЯ  в  него  и  времЯ  от  времени
прерываЯ свои вопли, дабы запечатлеть в  памЯти  и  по  достоинству  оценить
какое-нибудь особенно поразившее его выражение. Ѓесси стоЯла,  прислонившись
к стулу, и разглЯдывала материю в глубине широких складок своего  клетчатого
платьЯ, где еще сохранились Яркие краски; на лице ее было  написано  горькое
сожаление, что материЯ вылинЯла как раз в тех местах, которые видны.  Њиссис
„ьюи сидела на коричневой деревЯнной скамейке возле горЯщего  камина;  камин
источал такой жар, что времЯ от времени она вставала  и,  озабоченно  поджав
губы,  трогала  подвешенные  над  огнем  свиные  окорока  и  грудинку,  дабы
убедитьсЯ, что они действительно коптЯтсЯ, а не жарЯтсЯ - такаЯ беда не  раз
случалась на рождество.
     -  ‡дорово,  ребЯтки,  пришли,  значит,  -   сказал   наконец   ђейбин,
выпрЯмлЯЯсь и шумно переводЯ дух. - Љак постоишь, нагнувшись, так всЯ  кровь
к голове приливает. Ђ Я только было собралсЯ выйти за ворота  послушать,  не
идете ли вы.
     ‡атем он взЯл медный кран и стал бережно обматывать его конец  полоской
просмоленной бумаги.
     - ‚от это сидр так сидр, -  продолжал  он,  похлопываЯ  по  бочонку,  -
первостатейный  сидр  из  лучших  отборных   Яблок   -   сэнсом,   стаббард,
файвкорнерз, - небось знаешь  эти  сорта,  Њайкл?  (Њайкл  кивнул.)  „а  еще
добавили тех, что растут  у  забора,  -  такие  с  полосками.  Њы  их  зовем
полосатыми, а как они на самом деле называютсЯ - бог их ведает. €з них сидр,
даже если водой разбавить, получаетсЯ лучше, чем у других без воды.
     - Ќу, без воды, почитай, не бывает, - вставил Ѓоумен. - „ождь, дескать,
шел, когда Яблоки выжимали, вот вода и попала.  ’олько  это  все  отговорки.
Џросто повелось у нас доливать воду в сидр.
     - „а, повелось, а зрЯ, - сокрушенно заметил ‘пинкс с  таким  отрешенным
выражением лица, точно речь шла о  какой-то  отвлеченной  материи,  а  не  о
стоЯщем у него перед глазами бочонке. - ’акой жалкий напиток  только  глотку
дерет - где ему согревать кровь.
     - ‡аходите,  заходите  да  присаживайтесь  к  огню  -  хватит  уж  ноги
вытирать, - воскликнула миссис „ьюи, видЯ, что все,  кроме  „ика,  принЯлись
шаркать ногами по половику. - ‚от хорошо, что  вы  наконец  пришли.  ‘ьюзен,
сбегай к ѓраммеру Љейтсу, - может, у них есть свечи потолще этих. „а  ты  не
стеснЯйсЯ, ’омми ‹иф, иди садись па скамейку.
     Џоследние  слова  были  обращены  к  уже  упомЯнутому  юноше,   который
представлЯл собой скелет в балахоне и отличалсЯ чрезвычайной  неловкостью  в
движениЯх; последнее объЯснЯлось, по-видимому,  тем,  что  он  необыкновенно
быстро рос, - не успевал он привыкнуть к своему росту, как  уже  вытЯгивалсЯ
еще больше.
     - •и-хи-хи, да-да, - осклабилсЯ ‹иф, выставив напоказ все свои зубы, да
так и забыв убрать с  лица  улыбку  после  того,  как  мысленно  уже  кончил
улыбатьсЯ.
     - Ђ вы, мистер Џенни, - продолжала миссис „ьюи,  -  садитесь  сюда,  на
стул. Ќу как ваша дочка миссис Ѓраунджон?
     - Ќичего как будто.  -  Њистер  Џенни  поправил  очки,  сдвинув  их  на
четверть дюйма вправо. - Ќо, видно, придетсЯ ей потерпеть  -  до  конца  еще
далеко.
     - Ђх, беднЯжка! € который же это у нее - четвертый или пЯтый?
     - ЏЯтый - троих они похоронили. Џодумать только  -  пЯтеро  детишек,  а
сама-то совсем еще девчонка. Љак  говоритсЯ,  только  успевай  считать.  Ќу,
значит, так суждено, ничего тут не поделаешь.
     - Ђ где ж это дедушка „жеймс? - обратилась миссис „ьюи к детЯм, оставив
мистера Џенни. - Ћн ведь обещалсЯ заглЯнуть к нам сегоднЯ.
     - Ћн в сарае с дедушкой “ильЯмом, - ответил „жим.
     - Ќу-с, посмотрим, что у нас с тобой получаетсЯ, - доверительным  тоном
промолвил возчик, снова нагибаЯсь к бочке и примериваЯсь вырезать затычку.
     - ’олько поаккуратней, ђейбин, а то опЯть зальешь весь дом! -  крикнула
ему со своего места миссис „ьюи. - џ бы сотню бочек  открыла  и  не  пролила
столько сидра понапрасну, сколько ты проливаешь из одной. …сли уж ты  взЯлсЯ
за бочку, так и жди, что сейчас пойдет хлестать. Ќикакой у него сноровки нет
- что по дому ни сделает, все не слава богу.
     - ‚ерно, верно, ќнн, ты бы и сотню бочек мигом открыла, а то, может,  и
две сотни. Ђ Я за себЯ не поручусь. Ѓочка стараЯ, дерево у затычки подгнило.
‘эм ‹оусон, старый мошенник, - хоть и нехорошо говорить о покойнике плохо, -
провел менЯ с этой бочкой. ђейб, говорит (беднЯга звал  менЯ  просто  ђейб),
так вот, значит, ђейб, говорит он, эта бочка все равно что новаЯ, да-да,  не
уступит новой. ќто - виннаЯ бочка. ‘амый что  ни  на  есть  лучший  портвейн
держали в этой бочке, а Я тебе ее отдаю за десЯть шиллингов, ђейб, хоть  она
стоит двадцать, а то и все двадцать пЯть; а если,  говорит,  набить  на  нее
пару железных обручей, то за нее и тридцать шиллингов не жаль отдать,  ежели
кому надо...
     - € где у тебЯ  глаза  были,  когда  ты  отвалил  десЯть  шиллингов  за
прогнившую винную бочку? ‚от уж свЯтаЯ простота - кто угодно обманет. Ќу, да
у вас в семье все такие разини.
     - —то правда, то правда, - согласилсЯ ђейбин.
     Џри этих словах миссис „ьюи невольно улыбнулась, но тут  же  согнала  с
лица улыбку и стала приглаживать  волосы  младшей  дочке;  возчик  же  вдруг
словно забыл об окружающих и принЯлсЯ сосредоточенно резать  и  наворачивать
на кран еще один слой просмоленной бумаги.
     - „а разве можно верить человеку, который хочет тебе что-то продать?  -
осторожно ввернул Њайкл Њейл, стараЯсь сгладить возникшую неловкость.
     - ѓде там, -  подхватил  „жозеф  Ѓоумен  тоном,  выражающим  готовность
согласитьсЯ со всем и каждым.
     - Ќ-да, - добавил Њайкл, и его тон выражал, что вообще-то он отнюдь  не
склонен соглашатьсЯ со всеми, но на этот раз готов согласитьсЯ. -  ‡навал  Я
одного аукциониста - и неплохой вроде был парень. € вот как-то летом  иду  Я
по главной улице Љэстербриджа и за трактиром "Љоролевский герб" прохожу мимо
открытого окна. ‡аглЯнул внутрь, а он там стоит на своей подставке  и  ведет
торги. џ ему кивнул, - дескать, добрый день, - и пошел дальше и  думать  про
него забыл. € что же - на другой день выхожу Я к сараю почистить башмаки,  и
вдруг приносЯт письмо, а в нем счет на перину, одеЯла и подушки, что Я купил
на распродаже мистера ’эйлора. ЋказываетсЯ,  этот  пройдоха  успел  стукнуть
молотком, когда Я ему кивнул по-приЯтельски, и все это добро ко мне  отошло.
’ак и пришлось мне за него заплатить! Ќу не мошенник, а, ђейбин?
     - Њошенник из мошенников, - признали все.
     - ‘амо собой, мошенник, - помедлив, подтвердил ђейбин. - Ђ уж сколько Я
с бочкой ‘эма ‹оусона, покойника, помучилсЯ, сколько обручей на нее набил  -
не счесть. ‚от это мой обруч, - и он показал на обруч локтем, - и этот  мой,
и этот, и этот, и все эти.
     - „а, ‘эм был парень не промах, - задумчиво сказал мистер Џенни.
     - ‹овок, что говорить, - подтвердил Ѓоумен.
     - Ћсобливо насчет выпивки, - добавил возчик.
     - —еловек он был  неплохой,  только  не  богобоЯзненный,  -  высказалсЯ
мистер Џенни.
     ‚озчик кивнул. Љран был готов, оставалось только вытащить затычку.
     - Ќу, ‘ьюзи, - сказал он, - тащи кружку. ‘ богом, ребЯтки.
     Љран вошел в отверстие, и тут же струЯ сидра под прЯмым углом хлестнула
из бочки на руки, колени и гетры ђейбина и  в  глаза  и  за  шиворот  —арли,
который,  увлекшись   происходЯщим,   временно   забыл   свои   горести   и,
сосредоточенно мигаЯ, сидел на корточках возле отца.
     - Ќу вот, опЯть, - сказала миссис „ьюи.
     - Џропади все пропадом - и затычка,  и  бочка,  и  ‘эм  ‹оусон  с  ними
вместе! ќтакий сидр пропадает! - вне себЯ закричал возчик. -  Ђ  ну,  скорей
палец, Њайкл! ‘уй его сюда да держи крепче, а Я пойду принесу кран побольше.
     - Ђ там ховодно в дыйке? - осведомилсЯ —арли у Њайкла,  который  стоЯл,
нагнувшись, заткнув большим пальцем отверстие в бочке.
     - € все-то этому ребенку надо  знать!  -  умиленно  воскликнула  миссис
„ьюи. - Ѓудет теперь допытыватьсЯ, холодно в бочке или нет, будто интересней
этого ничего на свете нет.
     ѓости   изобразили   на    лицах    восхищение    такой    беспримерной
любознательностью и сохранЯли это выражение, пока  не  вернулсЯ  ђейбин.  Ќа
этот раз операциЯ была благополучно завершена. Њайкл  выпрЯмилсЯ,  потЯнулсЯ
всем  телом,  расправлЯЯ  затекшие  спину  и  плечи,  и  в  знак  облегчениЯ
зажмурилсЯ так, что его  лицо  покрылось  сплошной  сетью  морщин.  Ќа  стол
поставили кувшин с сидром, гости расселись вокруг, широко расставив  ноги  и
задумчиво разглЯдываЯ доски  стола  в  поисках  какого-нибудь  пЯтнышка  …‹€
сучка, за который можно было бы зацепитьсЯ взглЯдом.
     - —его это отец мешкает там в сарае? - спросил возчик. - …го  бы  волЯ,
так он бы всю жизнь только и делал, что старые  Яблони  колол  на  дрова  да
играл на виолончели.
     Ћн подошел к двери и выглЯнул наружу.
     - Ћтец!
     - —его тебе? - слабо донеслось из-за угла.
     - Ѓочку открыли - тебЯ ждем!
     ѓлухие удары, доносившиесЯ снаружи, умолкли; мимо окна пронесли фонарь,
свет которого косыми  лучами  скользнул  по  потолку  комнаты,  и  в  дверЯх
показалсЯ глава семейства „ьюи.

        III
     Њ“‡›ЉЂЌ’› ‚ ‘ЃЋђ…

     “ильЯму  „ьюи,  или  деду  “ильЯму,  было  под  семьдесЯт,  но  на  его
обветренном лице все еще цвел румЯнец полнокровного  и  здорового  человека,
напоминавший садовникам солнечный бочок спелого Яблока; в то же времЯ  узкаЯ
полоска кожи на лбу, защищеннаЯ  от  солнца  и  ветра  шлЯпой,  сиЯла  такой
благородной белизной, что могла бы принадлежать и горожанину. ‘тарый  “ильЯм
был глубоко религиозный человек, по  характеру  добродушный  и  покладистый,
несколько склонный к меланхолии. Ќо в глазах соседей он был личностью совсем
не примечательной. …сли он проходил мимо их окон, когда они были  в  хорошем
настроении, после того как распили бутылочку старого меда или  услышали  про
себЯ, какие они умные да  ловкие,  они  говорили:  "„обрейшаЯ  душа,  старик
“ильЯм, а уж до чего прост - совсем как малое дитЯ". …сли же им в этот  день
не повезло,  -  скажем,  они  потерЯли  шиллинг  или  полкроны  или  разбили
какую-нибудь плошку, - увидев  его,  они  говорили:  "ЋпЯть  этот  блаженный
старикашка идет. € зачем только такие люди на свете живут?"
     …сли же он попадалсЯ им в тот день, когда судьба их ничем не порадовала
и не огорчила, они лишь замечали, что вот, мол, идет старый “ильЯм „ьюи.
     - ‚се уже тут, глЯжу, - и Њайкл, и „жозеф, и „жой, и ты  тоже,  ‹иф!  ‘
наступающим вас! ќти дровишки должны славно гореть, ђейб, Я с ними  порЯдком
намучилсЯ. - “ильЯм с грохотом сбросил возле камина охапку дров и  посмотрел
на них с невольным уважением, как бы отдаваЯ  дань  упорному  противнику.  -
‚ходи, дед „жеймс.
     ‘тарый „жеймс (дед с материнской стороны) просто пришел в гости. Ћн был
по профессии каменотес и жил один в небольшом домике; поговаривали,  что  он
страшный скаред, а некоторые добавлЯли, что  и  нерЯха,  каких  не  сыскать.
‚ыступив из-за спины деда “ильЯма, он прошел к камину, пламЯ  которого  Ярко
осветило его сутулую  фигуру.  Ќа  нем  была  обычнаЯ  одежда  каменотеса  -
длинный, почти до полу, фартук, плисовые штаны и башмаки с гетрами какого-то
белесовато-рыжего цвета, выцветшие от  постоЯнного  трениЯ  об  известнЯк  и
камень. Љроме того, на нем была жесткаЯ бумазейнаЯ  куртка,  рукава  которой
топорщились на сгибах  складками,  напоминавшими  складки  кузнечных  мехов;
выступы складок и другие выпЯченные места  куртки  отличались  по  цвету  от
впадин, где  скопились  отложениЯ  каменной  и  известковой  пыли.  Ћгромные
боковые карманы, прикрытые широкими клапанами, оттопыривались, даже когда  в
них ничего не было. Џоскольку дед „жеймс часто работал далеко от дома и  ему
приходилось завтракать и обедать, пристроившись где-нибудь у печки  в  чужой
кухне, или в саду у забора, или присев на куче камнЯ, а то и просто на ходу,
он всегда таскал с собой в карманах маленькую жестЯную коробочку  с  маслом,
коробочку с сахаром, коробочку с чаем и завернутые в бумажку соль  и  перец;
основную же еду - хлеб, сыр и мЯсо - он носил в корзинке за спиной, вместе с
молотками и стамесками. …сли, вытаскиваЯ из кармана одну из своих коробочек,
он встречал любопытствующий взглЯд случайного прохожего, дед „жеймс  говорил
со смущенной улыбкой: "ЊоЯ кладовка".
     - Ќадо, пожалуй, перед уходом еще разок повторить семьдесЯт восьмой,  -
сказал “ильЯм, кивнув в сторону лежавшей на столике  кипы  старых  сборников
рождественских псалмов.
     - —то ж, давайте, - отозвались музыканты.
     - ‘ семьдесЯт восьмым придетсЯ поканителитьсЯ - это  уж  непременно.  ‘
ним всегда бывало много мороки, еще когда Я был мальчишкой-певчим.
     - ‘тоит того - хороший псалом, - сказал Њайкл.
     - ’ак-то оно так, но  все-таки  он  менЯ  иной  раз  до  того,  бывало,
доведет, что, кажетсЯ, схватил бы и разодрал в клочьЯ.  Ќо  псалом  хороший,
ничего не скажешь.
     - ЏерваЯ строчка еще туда-сюда,  -  заметил  мистер  ‘пинкс,  -  а  как
дойдешь до "Ћ человек", тут-то и начинаетсЯ.
     - Ђ вот мы сейчас за него  возьмемсЯ  и  поглЯдим,  что  получитсЯ.  ‡а
полчаса мы его одолеем, он у нас будет как шелковый.
     - Ђ, черт! - блеснув очками, воскликнул  вдруг  мистер  Џенни,  нащупав
что-то в глубине своего бездонного кармана. - ‚от  голова  садоваЯ!  Њне  же
надо было зайти по дороге в школу и отдать этот ботинок. € как это Я  забыл,
ума не приложу!
     - “м человеческий имеет свои слабости, - значительно  покачав  головой,
произнес мистер ‘пинкс. Њистер ‘пинкс считалсЯ человеком ученым и  выражалсЯ
соответственно своей репутации.
     - ЏридетсЯ занести его завтра утром. ђазрешите, Я уж  и  колодку  выну,
миссис „ьюи?
     ’ут он извлек из кармана деревЯнную колодку и положил ее перед собой на
стол. ’рое или четверо из присутствующих проследили за ней взглЯдами.
     - Ђ знаете, на чью ногу делалась эта  колодка?  -  продолжал  сапожник,
видЯ, что компаниЯ проЯвлЯет к ней интерес,  превысивший  его  ожиданиЯ,  и,
взЯв колодку, поднЯл ее длЯ всеобщего обозрениЯ. -  џ  ее  сделал  длЯ  отца
„жеффри „эЯ, того, что лесником в €елберийском лесу. ‘колько Я ему  по  этой
колодке башмаков сшил - не счесть!  Ђ  когда  он  умер,  колодка  пошла  длЯ
„жеффри, только пришлось чуть-чуть ее подправить. „а,  занЯтнаЯ  колодка,  -
говорил он, бережно ее поворачиваЯ. - ‚от тут, видите (он показал на толстый
кусок кожи, прибитый к мизинцу) у него с детства  большущаЯ  мозоль.  Ђ  тут
(показываЯ на прокладку, прибитую сбоку) ему лошадь копытом наступила -  как
только нога цела осталась! Љопыто вот сюда пришлось. Ђ  сейчас  мне  „жеффри
новую пару заказал, вот Я и ходил к нему узнать, не надо ли  еще  на  мозоль
прикинуть.
     Џока мистер Џенни разглагольствовал, его леваЯ рука, словно без  ведома
хозЯина, подобралась к кружке с сидром; торопливо договорив последние слова,
он поднес кружку ко рту, и постепенно почти всЯ его физиономиЯ  скрылась  за
донышком запрокинутого сосуда.
     - ’ак вот Я и говорю, - продолжал мистер Џенни, осушив кружку,  -  надо
мне было зайти в школу, - он опЯть полез в свой бездонный карман,  -  отдать
этот ботинок, ну да ладно, наверно, и завтра утром будет не поздно.
     Ћн вынул из кармана и  поставил  на  стол  маленький,  легкий,  изЯщный
ботиночек с починенным каблуком.
     - Ќовой учительницы?
     - …е самой, мисс ”энси „эй. Ќу и  красотка  же  она,  Я  вам  скажу,  -
заглЯденье. € как раз в пору замуж идти.
     ‚зглЯды всех присутствующих сошлись, как спицы  у  колеса,  на  стоЯщем
посреди стола ботинке.
     - ќто какаЯ же ”энси - уж не дочка ли „жеффри? - спросил Ѓоумен.
     - Ћна и есть, - отвечал  мистер  Џенни,  глЯдЯ  на  ботинок  и  как  бы
обращаЯсь только к нему одному. - Ѓудет теперь у лас  учительницей.  ‘лышали
небось, что „жеффри посылал дочку в город.
     - Ђ чего ж это она на рождество в школе осталась, мистер Џенни?
     - “ж не знаю чего, а осталась.
     - Ђ Я знаю почему, а Я знаю, - пискнул кто-то из детей.
     - Џочему? - заинтересованно осведомилсЯ „ик.
     -  Џреподобный  Њейболд  боитсЯ,  что  ему  одному  с  нами  завтра  не
справитьсЯ, вот он и говорил, что она придет раздавать тарелки и посмотреть,
чтобы мы не изгваздались. Џотому она и не уехала домой.
     - ‡начит, она в этом ботинке  завтра  в  церковь  пойдет,  -  догадливо
заключил сапожник. - Ќе люблю Я чинить обувь, которую не сам делал, да  отец
ее мой старый заказчик, глЯдишь, и она ко мне еще раз придет.
     Ѓотинок, предназначенный облекать ножку прелестной незнакомки, стоЯл на
столе между кувшином с  сидром  и  свечой,  и  надо  признать,  что  был  он
премиленький. ‚се в нем - гибкий подъем, округлый носок, под которым  так  и
виделись уютно прикорнувшие пальчики, царапины от уже забытых проказ  -  все
по-своему, но убедительно говорило о красоте и веселом  нраве  той,  котораЯ
его носила. „ик смотрел на ботинок с неизъЯснимым  чувством:  ему  казалось,
что он не имел права этого делать, не спросив разрешениЯ хозЯйки.
     - € что  Я  вам  еще  скажу,  соседи,  -  продолжал  сапожник,  -  хоть
непривычному глазу этого и не заметить, а мастер сразу скажет, что ботинок с
колодкой схожи, хоть в колодке трудно уж признать образ и подобие  божье,  а
ботинок до того аккуратно сработан, что сердце радуетсЯ,  и  в  Љэстербридже
такаЯ пара стоит никак  не  меньше  десЯти  с  половиной  шиллингов.  ‚ам  и
невдомек, а мне Ясно как божий день, что это вот - отец, а это - дочь.
     - Ћчень может быть, что сходство и впрЯмь есть, мистер Џенни, -  сказал
‘пинкс, - небольшое сходство, так сказать, весьма отдаленное сходство. Ќо  у
менЯ, видно, не хватает воображениЯ, чтобы его усмотреть.
     Њистер Џенни поправил очки.
     - Џо этому случаю Я  расскажу  вам  одну  историю.  ’ы,  верно,  знавал
молочника „жонсона, “ильЯм?
     - Ќу а как же.
     - ’ак вот, случилось это неподалеку от его дома, на берегу пруда, где у
него выгон. €ду Я себе по тропинке и вдруг вижу, народ толпитсЯ: только  что
из пруда утопленника вытащили. Ћн  полез  купатьсЯ,  да  попал  на  глубокое
место, его и накрыло с головой. ‹юдей набежало - видимо-невидимо, но, кто ни
подходил смотреть - и мужчины, и женщины, и дети, - опознать его не могли. Ђ
когда Я подошел, его уже поднЯли и понесли. ‹ица утопленника не было видно -
его накрыли простыней, но только попадись мне на глаза его нога. ’огда Я  им
всем так прЯмо и заЯвил: "Ќе знаю, говорю, как этого человека зовут, но  это
брат „жона ‚удворда: Я ‚удвордов по ноге всегда узнаю". € как раз  подбегает
„жон ‚удворд, слезы так градом и катЯтсЯ, криком кричит: "Ѓрат  мой  утонул!
Ѓрат утонул!"
     - Џодумайте! - заметила миссис „ьюи.
     - —то ж, узнать человека но ноге - это дело немалое,  -  сказал  мистер
‘пинкс. - ’ут, Я бы даже сказал, голова нужна на  плечах.  —то  же  касаетсЯ
менЯ, Я не так много чего знаю - хвастатьсЯ не стану, - но покажите мне ногу
человека, и Я скажу, какое у него сердце.
     - Ќу тогда умней тебЯ на свете никого нет, - заметил возчик.
     - Ќе мне судить, - с достоинством ответил мистер  ‘пинкс.  -  „лЯ  того
человек и живет, чтоб ума набиратьсЯ. ‚озможно, Я кое-какие книги и  прочел.
Ќе скажу, чтоб много, но кое-что, может, и прочел.
     - „а, знаем мы, - примирительно сказал Њайкл, - весь приход знает,  что
ты страх сколько всего перечитал, да и молодежь уму-разуму научил. “ченье  -
большое дело, и если уж есть у  нас  ученый  человек,  так  это  ты,  мистер
‘пинкс.
     - •валитьсЯ Я не люблю, хоть, может, мне в  жизни  и  довелось  кое-что
почитать и кое над чем поразмыслить. џ только одно знаю, - может, это  книги
менЯ умудрили, по мне хвастатьсЯ ни к чему: к тому времени, как человек  всю
ученость превзойдет, ему, глЯдишь, и в могилу укладыватьсЯ пора.  Ђ  мне  уж
сорок пЯть стукнуло.
     € всем своим видом мистер ‘пинкс показал, что, дескать, если уж  он  не
превзошел всю ученость, то кто ж тогда превзошел.
     - Џодумать только - узнать человека по ногам! - сказал ђейбин. -  Ђ  Я,
ребЯтки, иной раз и целиком всего человека вижу, а никак не признаю.
     - Ќу все-таки по виду скорей всего узнаешь, -  рассеЯнно  произнес  дед
“ильЯм, нацелив глаз на Ямку, черневшую среди раскаленных углей в камине,  и
поводЯ головой, чтобы поймать на этой линии кончик носа деда „жеймса. -  „а,
вот что, - продолжал он, оживлЯЯсь  и  поднимаЯ  глаза,  -  надо  нам  будет
сегоднЯ и в школу зайти - спеть учительнице. …сли слух у этой  девчурки  под
стать ее хорошенькому личику, угодить ей будет не просто.
     - Ђ какова она лицом? - спросил молодой „ьюи.
     - —то ж, - отозвалсЯ мистер ‘пинкс, - с лица ее хулить  не  приходитсЯ.
ЏриЯтное розовое личико, ничего не скажешь. Ћднако  что  такое,  в  сущности
говорЯ, лицо?
     - —его уж там, ќлиас ‘пинкс, скажи прЯмо - красотка девушка, и все тут,
- вмешалсЯ возчик и встал, собираЯсь еще раз наведатьсЯ к бочонку с сидром.

        IV
     Ћ’ „ЋЊЂ Љ „ЋЊ“

     ‚ одиннадцатом часу подошли певчие, - дом  ђейбина  всегда  был  местом
сбора, - и начались приготовлениЯ к  выходу.  Џевчие  постарше  и  музыканты
надели толстые пальто с жесткими стоЯчими воротниками,  а  на  шеи  намотали
цветные косынки, поверх которых виднелись лишь носы  и  уши,  как  у  людей,
заглЯдывающих через забор. Ћстальные участники хора  -  плотные  краснощекие
парни и мальчики - были почти все одеты в снежно-белые балахоны, расшитые по
плечам и на груди золотыми сердцами, ромбами и зигзагами. ‘таршие осушили по
девЯтой кружке, собрали ноты,  окончательно  выбрали  псалмы.  Њальчики  тем
временем почистили  старинные  роговые  фонари  и  нарезали  длЯ  них  свечи
кусочками. ‡а вечер выпал небольшой снежок, и те, на ком не было гетр, пошли
в конюшню и накрутили вокруг щиколоток сена, чтобы снег не засыпалсЯ  внутрь
башмаков.
     Њеллстокский приход был весьма обширным, и входившие в  него  деревушки
отстоЯли друг от друга гораздо дальше, чем это обычно бывает. Џоэтому,  даже
если возле каждого дома пропеть лишь один псалом, чтобы обойти весь  приход,
требовалось несколько часов. ѓлавной деревней прихода был Ќижний Њеллсток; в
полумиле от него находились церковь, дом свЯщенника и еще несколько  дворов,
- прежде это была самаЯ населеннаЯ часть  прихода,  но  теперь  здесь  веЯло
запустением. Њилей дальше к северо-востоку лежал ‚ерхний Њеллсток,  где  жил
возчик; кроме того, в разных местах прихода были разбросаны группы домов, не
считаЯ отдельных крестьЯнских дворов и молочных ферм.
     ‘тарый “ильЯм „ьюи вел басовую партию на виолончели, его внук  „ик  был
третьей скрипкой, ђейбин вел партию тенора,  а  второй  скрипкой  был  Њайкл
Њейл. •ор состоЯл из четырех мужчин и  семи  мальчиков.  Ќа  последних  была
также возложена обЯзанность нести фонари и держать ноты  перед  музыкантами.
‚о  всем,  что  касалось  музыки,  старый  „ьюи  как-то  само  собой  всегда
оказывалсЯ за старшего.
     - ‘мотрите же, соседи,  -  придерживаЯ  дверь,  говорил  он  выходившим
гуськом музыкантам и  певчим,  глЯдЯ  на  них  озабоченным  взглЯдом,  точно
пастух, считающий своих овец, - вот вы двое, слушайте Њайкла и не  вздумайте
опЯть, как в прошлом  году,  тЯнутьсЯ  за  третьей  скрипкой  и  дискантами.
Ћсобливо в "‚осстаньте и восславьте". Ђ ты, Ѓилли —имлен, пой поаккуратней -
тебЯ все куда-то заносит. „а,  самое  главное,  не  устраивайте  толкучки  в
воротах: входите тихонько, чтоб музыка вдруг словно как с неба заиграла.
     - ‘перва к фермеру ‹едлоу?
     - ‘перва к нему, а потом, как обычно.
     - Ђ ты, Ѓосс, - выходЯ добавил возчик, - сиди здесь, а так  примерно  в
полтретьего подогрей на углЯх мед и сидр и принеси нам к церкви,  ты  знаешь
куда.

     Ѓыло около двенадцати, когда музыканты  зажгли  фонари  и  тронулись  в
путь. ‘нег перестал, и взошла луна, но ее скрывали такие густые облака,  что
разлитый по окрестностЯм слабый свет, казалось, исходил  не  с  неба,  а  от
белой пелены, накрывшей землю. ‚етер стих, и каждый  столб,  каждый  межевой
камень или забор, даже если музыканты проходили от него в нескольких  Ярдах,
откликалсЯ на их шаги и голоса настороженным эхом. ‚ остальном вокруг царило
безмолвие; лишь изредка из €елберийского леса доносилсЯ лай лисы или,  шурша
в траве, удирал с дороги кролик.
     Љ двум часам ночи музыканты обошли почти все фермы и деревушки, лежащие
в стороне, и, минуЯ пустовавший дом  местного  помещика,  направились  через
парк к главной деревне. Ћни шли напрЯмик, без дороги, нагнув  головы,  чтобы
не ударитьсЯ о низко нависшие и местами  тесно  переплетенные  ветви  старых
лип.
     - „а, времена теперь не те, - сказал Њайкл Њейл, глЯдЯ себе  под  ноги,
поскольку ему было все равно,  куда  смотреть,  а  в  мыслЯх,  должно  быть,
созерцаЯ какие-то необыкновенно приЯтные картины прошлого. - Ќет уж нам того
почета. ‘колько было раньше струнных оркестров, а теперь наш, почитай,  один
осталсЯ во всем графстве. Људа ни глЯнь - все шарманки да эти  штуки,  вроде
шарманок, что надо ногой качать.
     - „а, - согласилсЯ Ѓоумен, покрутив головой; глЯдЯ  на  него,  покрутил
головой и старый “ильЯм.
     - •орошего мало, - отозвалсЯ еще кто-то. - ‚  доброе  старое  времЯ  об
этих шарманках и не слыхивали. Ђ кто виноват - сами  же  оркестры  виноваты.
Ќадо было, как мы, держатьсЯ скрипок, серпенты  совсем  побоку,  кларнеты  и
близко не подпускать. џ так считаю: хочешь,  чтоб  была  настоЯщаЯ  духовнаЯ
музыка - держись скрипок.
     - —то касаетсЯ возвышениЯ души, то в этом на скрипки положитьсЯ  можно,
- сказал мистер ‘пинкс.
     - Ђ что, серпент - не так уж он был плох, -  заметил  мистер  Џенни.  -
‘лов нет, старому приходит конец, а звук у серпента  был  хороший,  глубокий
такой, сочный.
     - ‡ато уж о кларнетах ничего хорошего не скажешь, - заЯвил Њайкл  Њейл.
- Љак-то раз - давно это было, очень давно  -  пришлось  мне  под  рождество
ходить с оркестром из “эзербери. Ќочь выдалась морознаЯ, и у всех  кларнетов
позамерзали клапаны - замерзли, да и все тут!  Љак  нажмут  на  клапан,  так
вроде пробку из бутылки вытаскивают.  ’олько  п  дела  было,  что  бегать  в
сторожку отогревать кларнеты. Ќа конце каждого висела длиннющаЯ сосулька  из
слюны, а уж пальцы - хотите верьте, хотите  нет,  -  пальцев  мы  совсем  не
чувствовали.
     - “ менЯ как-то разговор вышел с беднЯгой  „жозефом  ђаймом,  -  сказал
мистер Џенни, - а он ни мало, ни много сорок два года играл третью скрипку в
церкви —ок-Ќьютон. € вот надумали они тогда завести  кларнеты.  "ЏомЯни  мои
слова, „жозеф, - сказал Я ему, - коль заведете эти пищалки,  все  испортите.
Ќе годЯтсЯ кларнеты длЯ церковной службы - и вид-то у них  неподходЯщий".  €
что же? Ќе прошло двух лет с того разговора, как свЯщенник привез  орган,  а
оркестру конец пришел.
     - Ќу, не знаю, какой там у скрипки особенный вид и почему она  ближе  к
богу, чем кларнет, -  сказал  возчик.  -  Џо-моему,  даже  дальше.  ‚сЯ  она
какаЯ-то гнутаЯ, в завитушках - так и кажет