 - пожалуй, вам, дети,  пора  спать,  хотЯ  дети
никогда спать не хотЯт. Ѓудьте здесь завтра, то есть  сегоднЯ,  в  четыре.
’аким образом, у вас есть двенадцать часов, чтобы выспатьсЯ.
   Ћн смотрел, как „имстер помогал девушке надеть пальто. ‘коро он поможет
ей снЯть его, разденет ее донага, чтобы  прижатьсЯ  к  ее  телу.  Њужчина,
находЯщий блаженство в теле женщины... такаЯ мысль была  неприЯтна  ’омасу
ђеннарду, потому что он не хотел этого тела. Ћн мог  купить  эту  девушку,
пЯтьдесЯт таких, как она; он не хотел их. € это  было  самое  горькое:  не
знать  предела  власти  и  быть  ограниченным  в  желаниЯх.  Ќи  разу   он
по-настоЯщему не хотел тела женщины. Ћ, и ему было знакомо это волнение  в
дни  юности,  когда  он  не  понимал  тщеславных  побуждений   и   смутной
биологической потребности, заставлЯвших его добиватьсЯ женщины. Џозднее он
обратил свою страсть на юношей, с телами нежными и гибкими. Ќо он не желал
их. Ђ его потребность, его наслаждение было в  том,  чтобы  желать.  †изнь
сладка,  когда  желаешь  ее,  хотЯ   желание   сокрушает   ее.   ‘окрушать
препЯтствиЯ, нищету, врагов - вот в чем радость. Ќо нужно  желать.  Џол  -
самый глубокий и темный, самый  лучезарный  источник  желаний.  €  ђеннард
прошел мимо него!
   - ‘покойной ночи, сэр, - сказала Њей ѓарбан.
   - ‘покойной ночи, патрон, - сказал ѓейл „имстер.
   ђеннард знал, что будет потом. Ћни  забудут  корректность,  приблизЯтсЯ
друг к другу, сорвут благопристойные  одежды;  будут  лежать,  разбитые  и
смЯтые экстазом...
   - ‘покойной ночи, - сказал он довольно кисло и осталсЯ наедине с собою.
   ...‘держаннаЯ роскошь комнаты. ‹ампы под потолком в чашах  из  светлого
фарфора, оправленные никелем; удобные мЯгкие кресла, розовые  с  серебром;
изЯщнаЯ резьба по ореховому дереву; шелковые драпировки на окнах. - џ могу
покупать по двадцати таких комнат каждый  день  своей  жизни.  †изнь...  ‚
…вропе  смерть.  ѓорода  разграблены,  текут  реки  крови,   изуродованные
человеческие тела глушат траву на полЯх. ‚ойна.  €  мирнаЯ  жизнь  тоже  в
чем-то зависит от войны. ‚се счастливы. Ќужно обо всем этом  подумать.  Ќо
времени не хватает, Я слишком занЯт. €зуродованные тела попросту не идут в
счет. ‹юди стремЯтсЯ к войне, словно им не терпитсЯ превратитьсЯ в  калек,
словно это  -  величайшее  благо.  ‚  ‚ашингтоне  так  и  бродит,  готоваЯ
прорватьсЯ, потребность действиЯ. …сли поближе приглЯдетьсЯ к войне, она -
ад. …сли  вплотную  приглЯдетьсЯ  к  ‚ашингтону,  он  безобразен.  Ѓог  не
замечает деталей.
   ђеннард зевает  и  мысленно  пересчитывает  всех  властителей  объЯтого
войной мира, с которыми ему пришлось встретитьсЯ и делать дела. ‘енаторы с
носорожьими мозгами, вЯзнущие в награбленном  добре  и  болотце  страстей;
агенты  иностранных  государств,  охотЯщиесЯ  за  займами  и  американской
благосклонностью; трусы, изо  всех  сил  цеплЯющиесЯ  за  свои  насиженные
"теплые" местечки, потому что они так запуганы и так холодны, что только в
этом лживом мире "международных отношений" длЯ  них  и  возможна  жизнь...
Љаких там, к черту, международных!.. ђедакторы, министры,  государственные
деЯтели, законодатели общественного мнениЯ, брызжущие патриотизмом...  все
они лишь сводники, поглощенные заботой о собственном брюхе. € все  же  мир
дышит здоровьем, мир говорит:  хорошо!  Ѓог  говорит...  Ѓог  не  замечает
деталей.
   ‚от Ђмерика шумно требует, чтоб и ее подпустили к кровавому  пиршеству.
Ђмерика говорит: "џ тоже могу купить войну. Њне есть чем заплатить. “ менЯ
есть горы металла, которые можно уничтожить. “ менЯ есть миллионы людей  с
добрыми сердцами, которые можно испепелить ненавистью, с крепкими  телами,
которые можно сжечь в огне".
   ђеннард разделсЯ. Џоловина пЯтого. Ќужно спать. ЌапрЯжение днЯ, полного
действиЯ, теперь не давало ему  заснуть.  Ћн  знал,  что  несколько  минут
размышлениЯ, когда он будет уже в постели, освободЯт его от власти  днЯ  и
навеют сон. ђазмышлЯЯ перед сном, ђеннард не старалсЯ найти истину  -  длЯ
этого не было времени, да и цель этих  размышлений  другаЯ:  навеЯть  сон,
дать отдых голове, чтобы весь следующий день можно  было  снова  заполнить
действием. Ћн погасил лампу на столике у кровати. ‘квозь гардины проникала
ночь ‚ашингтона,  смешанный  гул  электрической  энергии  и  человеческого
утомлениЯ. ‚ашингтон спокойно спал в своей теплой постели интриги и войны.
Џочему, спрашивал ђеннард у тьмы, война делает людей счастливыми?  Ѓольшие
города на ‚остоке полны запаха  приближающейсЯ  войны.  —то  же,  война  -
оргазм?.. свершение?.. ‘мутно ђеннард почувствовал, что  сейчас,  лежа  на
полотнЯных простынЯх постели,  он  ухватил  кончик  истины.  -  ‘частье  в
свершении. ‚ мире, объЯтом войной, находит свершение мир, живущий в покое.
ѓоды покоЯ привели к этому  торжеству  смерти.  ‹юди  торгуют  сердцами  и
руками таких же, как и они, людей, люди любЯт, и любовь их  -  ложь;  люди
крадут и убивают, прикрываЯсь милой старозаветной ложью; люди создают свои
установлениЯ... семью, церковь, государство, торговлю... на основе рабства
и лжи. ‘вою  разрушительную  деЯтельность  люди  называют  мирной  жизнью,
называют цивилизацией,  называют  любовью.  €  наконец,  люди  придают  ей
реальность, назвав ее ‚ойной. ќкстаз войны? ќкстаз, рожденный тем, что все
мы наконец прикоснулись к истине, стали жить сознательно в мире, созданном
нашими поступками за сотни лет... - ѓлаза ђеннарда закрылись. ‘он  близок.
Ћн  видит  негнущуюсЯ  фигуру  ‚удро  ‚ильсона.  Џрезидент   в   облачении
проповедника ведет толпу людей в бой. …го жесткие губы, которые знали одну
лишь  ласку  -  ласку  честолюбиЯ,   произносЯт:   "Њир,   ‘праведливость,
Њилосердие". ‹юди, идущие за президентом, наги; у них тела  волков,  гиен,
шакалов, тапиров, муравьедов... есть несколько тигров и пантер. Ќо  головы
на звериных туловищах человечьи, и все на одно лицо: лицо ѓейла  „имстера,
розовое,  изысканно-вежливое,  бесконечно  повторенное,  обращено  оно   к
облаченному в черное вождю. "‘пасем  мир  длЯ  демократии,  -  поет  ‚удро
‚ильсон. - ‚перед, христианские солдаты, спасем мир длЯ ѓейла „имстера". €
звериные тела, разгорЯченные кровавой похотью, ползут вперед.  -  ‚се  это
мираж, - говорит себе ђеннард, засыпаЯ. - џ ничего не  знаю.  €скалеченные
мужчины, растерзанные женщины - все это не  значит  ничего.  …динственное,
что реально, - это землЯ...  в  едином  порыве...  мчащаЯсЯ  к  ‘вершению.
‹ишилсЯ ли ты обоих глаз или нажил миллион долларов - это все равно, и это
ничего не значит. € в том и в другом случае ты  в  счет  не  идешь.  ’ы  -
только частица ‘вершениЯ.
   Ћн почти совсем спал, но  еще  боролсЯ  со  сном:  он  хотел  еще  дозу
сладкого наркотика размышлений. Ћн зажег лампу у кровати.  „оска  столика,
на котором стоЯла лампа, была сплошным куском зеркала. ђеннард нагнулсЯ  и
посмотрел на себЯ. - џ не лишилсЯ глаз. џ здоров Я  благополучен.  Џочему?
Њожет быть, потому, что Я - один из истребителей! ‚от оно! ‹ибо ты один из
истребленных - тогда тебЯ засыплет окровавленной  землей  окопа.  ‹ибо  ты
один из истребителей - тогда бог засыплет тебЯ золотом.
   Ћн смотрел вниз, на свое лицо в зеркале, все еще  в  полусне  он  видел
свои пустые и горЯщие глаза и говорил вслух: - Ѓог... бог... - Џотом: -  џ
не верю в бога. Ќе больше, чем Љонниндж...  „эви  верит.  Ћдин  „эви...  -
‚друг им овладела усталость. Ћн подумал  о  том,  что  предстоЯло  сделать
завтра. - Ќе слишком много, слава богу... - Ћн погасил лампу и заснул.


   ’рава, колышимаЯ ветром, задела Яйцо Њаркэнда, и он проснулсЯ; от земли
шеЯ густой запах, серое небо окрашивалось  солнечной  синевой.  Ћн  встал;
боль заставила его все вспомнить, и воспоминание заставило  его  забыть  о
боли.
   Ћн лежал в котловине, на склоне горы; внизу шла  дорога,  огибаЯ  поле,
похожее на арену античного цирка; дорога спускалась и поднималась к северу
и к югу, уходила за цепь холмов. Њаркэнд встал, не ощущаЯ своего  тела,  и
медленным шагом пошел к полю. Ћн увидел путаницу следов,  увидел  кровавое
месиво грЯзи на земле; он дошел  до  конца  полЯ,  где  торчал  голый,  не
заросший травой бугор. ‡десь,  под  свеженасыпапной  землей,  лежали  тела
„жона Ѓерна и „жейн Џрист. Ћн стоЯл  над  их  могилой  и  думал  о  них  с
завистью. - џ жив. - Ћн смотрел в ту сторону, где скрылись исчадиЯ ада.  -
Ќет, это не исчадиЯ ада, это  люди,  такие  же  живые,  как  и  ты.  -  Ћн
посмотрел в противоположную сторону. ‚се, что произошло ночью, он знал так
хорошо, как  будто  своими  глазами  все  видел.  Ћни  изувечили  Ѓерна  и
застрелили его; он знал  это,  хотЯ  и  не  слышал  звука  выстрелов.  Ћни
изнасиловали „жейн и задушили ее: он видел темный клубок человеческих тел,
склонившихсЯ над нею. Ћни зарыли их в  землю,  зарыли  в  землю  истину  и
красоту, а сами ушли, чтобы продолжать †ить. - џ жив... - Њаркэнд медленно
шагал по дороге, ведущей на север.
   ‘олнце все времЯ было у него справа, пока он не дошел до  города.  -  џ
хочу есть. - ќто поразило его. ‚ кармане  у  него  все  еще  лежала  пачка
банковых билетов, и это обрадовало его и удивило. Ћн вошел в  ресторан,  и
негр с тремЯ красными шишками на носу подал ему еду.
   € он ел, он продолжал жить, он шел все дальше на север.
   ‚есь день он удивлЯлсЯ тому, что продолжает жить. Љогда из-за  поворота
на него вдруг вылетел грузовик,  он  отскочил  в  сторону,  чтобы  его  не
раздавили. Љогда нежаркое зимнее солнце приЯтно пригрело его, он уселсЯ на
изгородь и подставил свое тело его лучам. Љогда он испытывал голод, он ел.
Љогда спустились сумерки, он нашел себе ночлег и уплатил за него  четверть
доллара женщине, у которой рот был перекошен и  с  одной  стороны  доходил
почти до уха, а в глазах просвечивала исстрадавшаЯсЯ душа. €  долго  спал.
‚се это поражало его.
   Џроснувшись, он понЯл, что должен умереть. €стерзанные тела его  друзей
стоЯли у него перед глазами; чувство дружбы наполнило его  всего,  чувство
настолько сильное, что не осталось места длЯ горЯ, тоски или сомнениЯ. - џ
с вами... џ должен умереть... - Ќо он продолжал двигатьсЯ к северу.  ‘нова
стало холодно, и он пробиралсЯ сквозь снег по дороге, нависшей  над  узкой
долиной; по одну сторону вздымалась гора, где утесы  и  сосны  пробивались
сквозь снег, по другую -  был  засыпанный  снегом  провал,  где  виднелись
мельница и черный ручей. ‘ознание его оставалось смутным, но тело само  по
себе двигалось быстрее, стремЯсь согретьсЯ. …му стало теплее, и  вдруг  он
поглЯдел вверх и увидел, что синие сосны над обрывом отбрасывают  багровую
тень, и над ними мЯгко тускнеет иссинЯ-серое небо: мир  был  прекрасен.  -
ќто ложь, - сказал он и не пожелал ни видеть красоту,  ни  хотеть  увидеть
ее. - џ должен умереть... - Ќемного спустЯ  он  подошел  к  перевалу,  где
гнездилось несколько домиков, и  увидел,  как  долина  устремлЯетсЯ  вниз,
среди скал, нависших грозовой тучей, и как мЯгко в ней стелетсЯ  снег;  но
солнце пробилось сквозь предвечерний  туман,  и  долина  стала  розовой  Я
шафранно-желтой. - ‚се это обман, - говорил он себе, - все это  мне  ни  к
чему, потому что Я должен умереть. „жон Ѓерн и „жейн - вот в  ком,  истина
истины, вот в ком истина красоты... € снова он видел их истерзанные тела.
   Ћн подошел к торчавшему в снегу на сваЯх домику  из  некрашеной  сосны.
Ќад входом была вывеска: "“ниверсальный магазин".  Ћн  вошел.  ‚  комнате,
прижавшись к печке, сидел человек; когда он поднЯлсЯ,  расправил  плечи  и
взмахнул руками, он стал похож на гигантскую птицу, и  его  птичьЯ  голова
почти коснулась  потолка.  …го  глаза  -  глаза  старика  -  сверкнули  на
пришельца.
   Њаркэнд положил на прилавок доллар.
   - џ хочу  передохнуть  здесь  немного.  џ  не  хочу  никого  беспокоить
разговорами и не хочу, чтобы менЯ  беспокоили.  Ќо  если  у  вас  найдетсЯ
виски...
   ‘тарик взЯл доллар, прошел в  глубь  комнаты  и  вернулсЯ  с  бутылкой,
кувшином воды и стаканом. ‡атем он вышел во внутреннюю дверь.
   Њаркэнд присел на Ящик у печки и проглотил стакан бесцветного  пламени.
- џ должен умереть... џ должен перестать боротьсЯ со смертью... џ не  могу
жить... - Ћн вылил остаток из бутылки в стакан.
   ѓлаза его наполнились слезами,  от  выпитого  виски  у  него  в  голове
проЯснилось, и он ощущал теперь тупую боль в животе; но, казалось, сейчас,
когда он ощутил эту боль, она причинЯла ему меньше  страданиЯ.  Љак  будто
теперь, с проЯснившейсЯ головой, он понимал эту боль и мог ее не  боЯтьсЯ.
Ћн сидел, расслабив все мышцы, слезы текли из его глаз, и он был счастлив.
Ћн не мог понЯть, потому ли он плачет, что должен умереть, или потому, что
счастлив и не  хочет  умирать.  „ень  близилсЯ  к  концу.  †алкие  товары,
разложенные на полках, банки  с  консервами,  мелкаЯ  галантереЯ,  игрушки
уходили куда-то в тень. ‘тарик возвратилсЯ, держа в руках фонарь, поставил
его на прилавок. Њаркэнд вынул еще доллар.
   - Ђ нельзЯ  ли  мне  тут  переночевать  сегоднЯ?  Њожет,  и  виски  еще
найдетсЯ, чтоб не было скучно одному?
   ‘тарик сказал:
   - Џожалуй, - положил доллар в карман и вышел.
   Њаркэнд  вдруг  подумал:  -  џ  говорю  их  Языком  -   Языком   убийц,
насильников.
   ‘тарик принес еще одну бутылку и одеЯло, которое он бросил на пол перед
Њаркэндом. Ћн открыл печку, подбросил в нее  углЯ  и  указал  Њаркэнду  на
ларь, где хранилсЯ уголь; потом протЯнул длинную руку и, снЯв с полки пару
жестЯнок с консервами, поставил их на прилавок возле бутылки. Џосле  этого
он закрыл дверь на засов и ушел к себе. Њаркэнд наполнил свой стакан.
   Ќе притронувшись к виски, он поставил  его  у  своих  ног.  ѓолова  его
кружилась, описываЯ необъЯтный и медленный круг, подобно земному  шару,  с
быстротой, недостаточной, чтобы затуманить зрение; и он Ясно видел  тЯжкую
боль в животе. - Ћни не убили менЯ. ђана несерьезна.
   Ѓольше пить ему не хотелось. Ћн толкнул стакан ногой и опрокинул его. -
Њне нелегко умереть. џ слишком одинок даже длЯ того,  чтобы  быть  убитым.
Ѓыть может, потому что Я уже мертв... - Ћн неподвижно глЯдел  на  разлитое
по полу виски.
   Ћн был одинок, страшно одинок; в его сознании брезжила лишь одна мысль:
вокруг пустота, он совсем один... ќто было непереносимо.  ЋдинокаЯ  точка,
котораЯ  была  Њаркэндом,  влекомаЯ  силой  притЯжениЯ,   понеслась,   как
метеор...  к  убийцам,  убившим  „жона  Ѓерна,  к  насильникам,  похотливо
столпившимсЯ вокруг „жейн.
   - Ћтчего Я говорил с этим человеком Языком, которым говорите вы?
   "Ћттого, что мы живы и ты тоже хочешь жить".
   - Ќет.
   "’ы хочешь жить".
   - Ќет!
   "’ы хочешь жить".
   - ђазве нет иной жизни?
   "Ћтчего же нет? Џопробуй-ка поищи. Ќе очень-то вы ее нашли".
   - Ѓерн и „жейн...
   "“мерли. Ђ ты хочешь жить. Њы - насильники и убийцы, - мы живы".
   - € больше нет никого?
   "Ѓольше нет никого".
   Њаркэнд вскочил: он вдруг почувствовал себЯ сильным.  Ћн  вскрыл  ножом
банку солонины, жадно проглотил ее содержимое и снова опустилсЯ у печки.
   - „а, конечно, Я хочу жить, - громко сказал  он.  -  Ќо  что-то  должно
умереть.
   Ћн видел комнату, дымчатый нимб вокруг фонарЯ.  ‡а  окном  расстилалась
долина, высилась гора в безмолвии зимы.  Ћн  чувствовал  свою  близость  к
засыпанным снегом домам, к утесам, торчавшим над соснами; ему принадлежали
звезды, мерцавшие сквозь снег. ‚ комнате рЯдом спал старик, он слышал  его
дыхание; старик тоже был близок ему... Џусть старик узнает.  Џоговорить  с
ним об этом, об откровении, забрезжившем в ночи, - и все  станет  проще...
Њаркэнд вскочил на ноги, схватил фонарь, бросилсЯ к двери; дверь подалась.
   - ‚ставайте! џ должен вам рассказать...
   ‘тарик был не один. Њаленькую комнатку почти целиком заполнЯла огромнаЯ
кровать, окно было затворено, воздух спертый и холодный; на подушке  рЯдом
с головой старика лежала  светловолосаЯ  голова  девушки.  Ћна  проснулась
первой и повернула к Њаркэнду лицо. Џотом старик тоже раскрыл свои красные
глаза на свет фонарЯ.
   - ‘лушайте! - крикнул Њаркэнд;  он  торопилсЯ,  боЯсь,  что  откровение
исчезнет. - ’о, что Я должен сказать вам, очень важно. Ќе гоните  девушку:
пусть она тоже слушает... џ - насильник и убийца. € вы - тоже. € это  дитЯ
- тоже. Њы все насильники и убийцы. Ќо это ничего не  значит.  ‚от  что  Я
хочу вам сказать. Њожете теперь  жить  спокойно  и  счастливо.  Њожете  не
чувствовать за собой вины. Њожете не молить бога  о  прощении  грехов.  Њы
насилуем и убиваем. ќто так. Ќо мы сами - во всем,  мы  все  -  одно,  вот
почему это ничего не значит.
   ‘тарик хотел сбросить одеЯло, но девушка остановила  его,  положив  ему
руку на плечо (тогда Њаркэнд понЯл, что она - жена его).
   - ‚ы не понимаете, - сказал Њаркэнд, - но вы должны  понЯть.  Љогда  мы
будем знать, что убийцы - мы сами и убитые - мы сами, тогда изнасилованнаЯ
красота возвратитсЯ и убитаЯ истина возвратитсЯ...
   „евочка-жена  выскользнула  из  постели  и  подошла  совсем  близко   к
Њаркэнду. Ќа ней была одна домотканаЯ сорочка.  …й  было  лет  пЯтнадцать;
волосы тЯжелыми светлыми косами падали на ее худые плечи.
   - ‚от Я, - сказал Њаркэнд. - џ ушел из дому. Ћ, очень давно! џ  повсюду
сеЯл горе, Я дышал горем. ЊоЯ жена умерла... нет, она жива,  это  мой  сын
умер... ’они. € ‘тэн тоже умер. € ’ед: она убила себЯ, потому что Я не мог
дать  ей  то,  чего  она  хотела.  Ђ  теперь  вот  убили  Ѓерна,  и  „жейн
изнасиловали и убили. џ хотел тоже умереть. Ќо сейчас Я понЯл...
   „евушка, стоЯ совсем рЯдом с ним, протЯнула руку, чтобы взЯть фонарь.
   - ...умирать вовсе не нужно. џ сам - насильник и убийца. € те,  кого  Я
уничтожил, - тоже Я сам. ‚от в чем истина. Њы  все  -  одно.  ’о,  что  мы
причинЯем друг другу, мы причинЯем самим себе. Џоэтому можно жить.
   Ћна взЯла у него фонарь и свободной рукой втащила Њаркэнда  в  комнату,
подальше от двери. Ћна высоко поднЯла фонарь и посмотрела на него.
   - ‚ы устали, - сказала она. - Ћй, да вы  весь  в  крови!  ‘Ядьте-ка  на
кровать.
   „евушка поставила фонарь на пол и вышла из комнаты; потом  вернулась  с
тазом воды и полотенцем. Ћна расстегнула Њаркэнду  пуговицы  и  стЯнула  с
него рубашку. Ћн молча помогал ей.
   ѓрудь и живот Њаркэнда были покрыты запекшейсЯ кровью. Ћн  сидел  голый
на краю высокой кровати, и она спокойно обмывала его  раны.  ‘тарик  лежал
под одеЯлом и смотрел на них.
   - Ќу, по-моему, ничего опасного, - сказала она  и  вытащила  из  комода
ночную сорочку из домотканого полотна.
   Њаркэнд  все  еще  не  произнес  ни  слова,  изумленно  глЯдЯ  на   эту
женщину-ребенка, как будто ее поведение просто  и  безыскусно  говорило  о
том, что ему так мучительно хотелось высказать.
   Ћна помогла ему надеть сорочку, слишком тесную длЯ него.
   - “ж очень он измучен, - проговорила она, не поворачиваЯсь  к  мужу.  -
ЌельзЯ, чтоб он там спал, на холодном полу. ЏридетсЯ ему лечь с нами.
   ‘тарик кивнул.
   - ѓаси огонь, - сказал он сонным голосом и пальцем указал  Њаркэнду  на
постель рЯдом с собой. „евушка в темноте взобралась на кровать и  улеглась
по другую сторону своего мужа.
   Њаркэнд лежал на спине с открытыми глазами; рЯдом он чувствовал длинное
высохшее тело старика, а за ним  -  свежее  тело  ребенка.  Ћт  темноты  и
дыханиЯ воздух в комнате был густой и тЯжелый.
   “ Њаркэнда закружилась голова; он уже не  лежал  на  кровати  рЯдом  со
стариком и с ребенком  позади  старика.  Ћн  лежал  вниз  головой  на  дне
сгустившегосЯ мрака, и над ним, касаЯсь его, было высохшее тело  старости,
и над ним, отделенное от  него,  было  свежее  тело  юности.  ђебенок  был
недостижимо далек, как рождение, скрытое за  смертью.  €  все  же  ребенок
принадлежал ему, и увЯдшее тело старика принадлежало ему, как принадлежали
ему недоступные звезды, угаданные  им  за  снежной  пеленой.  €  все  трое
вращались медленно и мерно, точно  созвездие,  неизменное  в  расположении
своих частей: свежаЯ юность ребенка всегда наверху, Њаркэнд внизу, а между
ними иссохшаЯ, мертваЯ старость.
   Ћт движениЯ голова Њаркэнда кружилась все сильнее; к  горлу  подступала
тошнота, но он преодолел ее; он не противилсЯ тому, что лежит внизу и  что
ребенок так далек; он не противилсЯ наступившей  черноте  и  прикосновению
увЯдшего тела старика... Џотом он уснул.
   Љогда он проснулсЯ, он лежал в постели один,  но  теплота  под  тЯжелым
одеЯлом была теплотой не только его тела. Љогда девушка вошла  в  комнату,
он увидел нежный и незнакомый облик, хрупкое тело ребенка и  рот  женщины,
ласково спрашивавший, как он себЯ чувствует.
   Ћн купил и надел все новое - башмаки, шерстЯные носки  и  белье,  серую
фланелевую  рубашку,  серую  широкополую  шлЯпу,  вельветовый  костюм;  он
поблагодарил старика и его девочку-жену и снова двинулсЯ на север.  ‚оздух
был холодный, над восточной цепью гор стоЯло солнце; за  ночь  все  кругом
заледенело, но лед уже таЯл под лучами солнца.
   ‚се изменилось. Ћн больше не должен умереть. …го сознание  было  темной
пещерой, пустой, лишенной жизни, но у выхода из пещеры виден был  свет,  и
за ним лежала жизнь. ‚се, что он видел,  казалось  ему  Ярким,  близким  и
новым. Ѓлизкими были люди, которые жили в домах у дороги или  кивали  ему,
проезжаЯ мимо. € от этой близости все, что он прежде знал, теперь казалось
отдаленным и смутным. Ќикогда еще человеческие существа не были так близки
ему: ни ќлен, с которой была слита его жизнь, ни дети, ни  мать.  …сли  он
проходил мимо дома, стоЯщего поодаль  от  дороги,  ему  казалось,  что  он
ощущает  прикосновение  его  каменных  ступеней,  его   деревЯнных   стен,
занавесок на его окнах. ‹ицо старухи, выглЯдывавшей из окна, было ощутимо,
как собственнаЯ рука. ‘квозь стены большого красного амбара он  чувствовал
теплоту сена, дымЯщиесЯ бока коров, их пахучее дыхание.  Џроехал  всадник;
его улыбка, скрип подков на снегу, завиток дыма в небе  над  его  головой,
лай завидевшей его собаки, кудахтанье курицы, хрюканье свиньи на  дворе...
все это он ощущал так Ясно, как мышцы своего тела в бэйтсвиллские дни. Њир
стал органически, осЯзаемо близок ему; и он следовал за ним неподвижно, не
трогаЯсь с места (хоть и шел весь день). Ћн стал неподвижным и безвольным.
Ћн, прежде - весь действие, сложный механизм потребностей и  желаний,  был
теперь пуст, как темнаЯ пещера; поэтому жизнь  мира,  лежавшего  у  самого
входа, была бесконечно далека от него и в нем не возникало потребности или
желаниЯ изменить ее... € когда он так шел, воспоминаниЯ прошлого поднЯлись
и встали перед ним, Ясные и четкие, как камень у дороги или лицо  ребенка,
уставившегосЯ на него сквозь оголенную изгородь.
   ...Ђвгустовские сумерки в усадьбе,  в  Ђдирондаке,  где  они  проводили
лето. Ќа озере есть лодочнаЯ пристань, и в  павильоне  глубокое  кресло  у
открытого очага, в котором он сидит и курит, лениво перелистываЯ  журналы.
Ћн  только  что  искупалсЯ  второй  раз,  и  приближаетсЯ  час  ужина.  Ћн
захлопывает окно (сегоднЯ ночью может пойти дождь)  и,  мечтаЯ  о  вкусной
еде, между стеклом и ставнем запирает муху. Ќазавтра идет дождь,  и  никто
не заглЯдывает в павильон. —ерез день он заходит  туда,  чтобы  взЯть  длЯ
ќлен журнал. ‚ павильоне душно; он раскрывает окно,  и  муха,  вырвавшись,
взлетает у него перед глазами. Ћн вспоминает, что это он запер ее там; все
времЯ, что он ел и спал, играл  с  ’они  и  любил  ќлен,  она  сидела  там
взаперти. ‘ейчас, опьЯненнаЯ свободой, она  жужжит,  вьетсЯ  и  кружит  по
комнате. Ћна раздражает Њаркэнда. Ћна садитсЯ к нему на руку, и он убивает
ее.
   ...„евочка,  жена  старика,  мочит  трЯпку  в  теплой  воде  и  смывает
запекшуюсЯ кровь с его тела. Ћн сидит перед ней на постели, голый,  а  она
стоит на коленЯх, и ее глаза при неЯсном  свете  фонарЯ  отыскивают  раны,
чтобы облегчить его боль. ‘вет падает на него; ее глаза в  тени  не  имеют
цвета; в сосредоточенности взглЯда,  отыскивающего  раны  на  теле  чужого
человека, чтобы облегчить его страданиЯ, - их цвет.  Ћна  серьезно  занЯта
своим делом, она не  задает  вопросов.  €,  обмыв  его  раны,  она  чистым
полотенцем осторожно вытирает его тело.
   ...…го ночь с ќлен,  та  ночь,  в  которую  их  близость  расцвела  так
совершенно  и  безгранично,  что  поглотила  мир.  ’ело  ќлен,   огромное;
распростерто на постели. ђуки  раскинуты,  груди  поникли  от  собственной
тЯжести, упруго торчат соски, чресла готовы  принЯть  его.  €  вот  сиЯние
разливаетсЯ по всему телу, поднимаЯсь к груди, к рукам, к влажному рту;  и
в это сиЯние проникает нерассеЯнный световой луч.  ‚се  ее  тело,  сиЯющий
омут, охвачено его Яростным огнем. € огонь все  Ярче  и  Ярче,  и  наконец
мЯгкое сиЯние, обретшее силу, и пламЯ,  взметнувшеесЯ  столбом,  сливаютсЯ
воедино... неразрывное единство в вечности, которую  можно  стерпеть  лишь
миг.
   ‚ этом объЯтии получил жизнь ’они. € Њаркэнд видит только что рожденное
дитЯ, словно возникшее из этого экстаза. ’они, голый, лежит в колыбели,  и
глаза его  раскрыты.  ѓлаза  имеют  свой  источник  силы,  надежный  и  не
зависЯщий от времени; тело - бессмысленное и жалкое создание, затерЯвшеесЯ
в мире и не свЯзанное с глазами.  ‘ейчас  Њаркэнд  снова  ощущает  нелепый
разрыв между глазами  его  сына,  уверенными  и  светлыми,  и  беспомощной
плотью, котораЯ держит в плену эти глаза, которую они не знают и не  умеют
подчинить себе. ђазрыв кажетсЯ чудовищным. - ‚сЯ жизнь ребенка,  -  думает
Њаркэнд, - должна быть героическим усилием  свЯзать  сознание,  живущее  в
глазах, с этим жалким телом.


   Њаркэнд свернул с  шоссе.  Ћн  стоЯл  теперь  перед  кирпичным  зданием
наполовину  колониального,  наполовину  классического  стилЯ,   украшенным
колоннадой и величественными окнами. Љ нему вела  поднимавшаЯсЯ  террасами
лужайка; два низких сводчатых крыла тЯнулись от него в обе  стороны.  Њимо
проходил человек.
   - —то это за дом? - спросил Њаркэнд.
   “ прохожего были слабые тонкие ноги и высокий лоб.
   - ќто университет, сэр.
   - Љакой университет?
   —еловек повернул свой  длинный  нос  к  высокому  парню  в  вельветовом
костюме и грЯзных башмаках горнорабочего.
   - “ниверситет штата ‚иргиниЯ, сэр.
   - Ђ это кто такой? - Њаркэнд указал на статую, изображавшую человека  в
бриджах, котораЯ стоЯла на одной из террас.
   - ќто основатель университета, сэр, и  строитель  этого  зданиЯ:  ’омас
„жефферсон.
   - Њожно мне войти?
   ‘тарик был профессором этого  университета;  он  преподавал  английский
Язык и американскую литературу,  специализировалсЯ  на  творчестве  ќдгара
Ђллана Џо. ќто утро  он  провел  весьма  плодотворно  в  размышлениЯх  над
особенностЯми стилЯ Џо. “глубленный анализ привел его к выводу, что Џо был
человеком простых и нежных  эмоций,  человеком,  одаренным  почти  женской
чувствительностью. Ћткуда  же  у  него  этот  тЯжелый,  запутанный  стиль?
Џричина в том (это и было плодом утренних размышлений профессора), что  Џо
был  впечатлителен   и   хотел   облечь   свое   творчество   тЯжеловесной
респектабельностью своей эпохи, - эпохи parvenu. ‚ нем  стиль  не  обличал
человека - скорее, обличало его то, что он носил этот стиль, как  маску...
он, такой беззащитный и так нуждающийсЯ в любви!..
   ‘ вершины своего хорошего  настроениЯ  -  результата  нескольких  часов
хорошей работы - профессор пристально  поглЯдел  на  незнакомцу.  Џо  всем
признакам - какой-то невежественный беднЯк. Ќевежество деревенских жителей
поистине  потрЯсающе.  Ќе  знать  ‚иргинского   университета,   не   знать
„жефферсона! Ќо в речи незнакомца не слышалось  акцепта  жителЯ  гор.  ќта
одежда... и это невежество... —то, в самом деле, за человек?  Њожет  быть,
его одежда и его невежество - тоже только маска?
   - џ как раз иду туда, - сказал профессор. - Ѓуду очень рад,  сэр,  если
вы захотите быть моим спутником.
   Ћни вошли в библиотеку, выдержанную в  белых  и  черных  тонах.  ‘толы,
расставленные широким кольцом; за ними - юноши,  склоненные  над  книгами;
книги одели круглые стены, книги доходЯт до высокого купола. Ћни  вышли  и
остановились под сводами одноэтажного крыла.  ‡а  спиной  у  них  осталась
библиотека; впереди газон примыкал к открытому лугу, влажному  от  росы  и
окаймленному лесом.
   Њолчание незнакомца радовало профессора.
   - Ќе хотите ли заглЯнуть в комнату Џо? - спросил он и тут же испугалсЯ,
что имЯ _Џо_ ничего не скажет этому человеку.
   - •очу, - отвечал Њаркэнд, но профессор так и не понЯл, сказало ли  ему
что-нибудь имЯ _Џо_.
   Њаркэнд оглЯдел голые стены маленькой комнаты,  камин,  стол,  койку...
словно ища Џо.
   - Њне нравитсЯ эта комната, - сказал он. - џ недостаточно знаю Џо, хоть
и читал кое-что из его рассказов. Ќо мне представлЯлось, что он должен был
жить в высоком пустом зале с черными драпировками.
   - ‚еликолепно! - сказал профессор. - €менно так он мечтал жить.  Ђ  вот
как он жил.
   - Ћткуда же в нем это противоречие? …сли жизнь его была проста,  почему
бы ему не писать о простых вещах?
   - Џо был пророком.
   - ‚ы хотите сказать... - Ћни стоЯли в дверЯх. Њаркэнд повернулсЯ  лицом
к библиотеке и к газонам. - ‚ы хотите сказать, что уже Џо знал о том,  что
все это обречено на смерть?
   Џрофессор пристально взглЯнул на „эвида Њаркэнда.
   - џ этого не думал... но, м-может быть, вы и правы, - пробормотал он  в
смущении. - Њожет быть, романтизм девЯтнадцатого века многим обЯзан  тому,
что поэты чувствовали  недолговечность  общества,  рожденного  ”ранцузской
революцией  и  промышленным   переворотом.   „а,   да,   в   основе   этих
фантастических мечтаний, быть может, лежало... сомнение.
   Њаркэнд не слушал его. Ћн смотрел на корпус, где жили  студенты.  Љаким
далеким казалсЯ он, хотЯ был расположен тут же...
   - Ѓлагодарю вас, - сказал он профессору.
   Џрофессор поклонилсЯ и поспешил удалитьсЯ, чтобы не  задать  бестактный
вопрос: кто же вы наконец, черт вас возьми?
   Њаркэнд пошел дальше, по направлению к  центру  города.  ‚  сторону  от
дороги уходили холмы и ложбины, усеЯнные лачугами негров. „орога перешла в
улицу; теперь все переулки, попадавшиесЯ на пути, были гладко  вымощены  -
здесь жили белые. ‹авка следовала за лавкой; на плакатах в окнах полуголые
девушки  рекламировали   сигареты   и   низколобые   юноши   рекламировали
воротнички. ‹авки сменились магазинами, витрины которых сверкали  на  фоне
темных кирпичных стен.
   Њаркэнда внезапно охватило утомление. Ћн как будто долгое времЯ (с  тех
пор как вышел из лавчонки  в  горах)  пробивал  себе  путь  сквозь  нечто,
неразрывно слитое с ним и вместе с тем  обособленное.  Џо  мере  того  как
густела толпа и вырастали дома вокруг, тЯжесть в  его  теле  переходила  в
слабость. Њожет быть, это голод? Ћн вошел в ресторан.
   “зкаЯ  комната  с  прилавком  вдоль   одной   из   стен.   Џотолок   из
гофрированного  железа  ослеплЯл  белым   блеском.   —еловек,   вытиравший
прилавок, был жирный и грЯзный, как  и  воздух  в  комнате.  Љ  одному  из
свободных столиков лениво прислонилась официантка. Њаркэнд  сел  и  устало
уронил руки на покрытую пЯтнами скатерть;  официантка  подошла  к  нему  и
оперлась на его стол, слегка покачиваЯсь всем телом.
   Њаркэнд пристально взглЯнул на нее. ‹ицо ее  было  прекрасно.  Љороткие
рукава открывали худые костлЯвые руки; все тело с впалой грудью и  острыми
плечами было таким слабым, что длЯ  него  непосильным  казалось  бремЯ  ее
головы с массой каштановых волос. ќтот контраст смерти и  расцветающей  из
нее красоты делал девушку жуткой. Љраска толстым слоем покрывала ее  губы,
но рот был прелестный; ее ресницы были грубо намазаны,  брови  выведены  в
ниточку, но глаза теплились блеском, и линии носа, лба, очертаниЯ щек были
совершенны. Њаркэнд пристально глЯдел на нее...  ќта  девушка  -  призрак.
ЉакаЯ-то сила, разъедавшаЯ мир, уничтожила ее, и перед ним находилась лишь
жалкаЯ мертваЯ плоть. …е красота -  лишь  тень.  Љошмар.  Њаркэнд  оглЯдел
ресторан: грЯзь, запущенность... € это - место, где предаютсЯ  наслаждению
едой... Ћн понЯл, что и ресторан лишь кошмар  призрачного  мира.  Људа  же
исчез  мир  реальный?  Њаркэнду  стало  страшно.  Ђ  девушка,  принЯв  его
остановившийсЯ взглЯд как дань восхищениЯ и призыв, перегнулась через стол
так, что передник треснул на ее костлЯвых бедрах. Ћна кокетничала  с  ним,
она дышала счастьем и готовностью. € вдруг Њаркэнд понЯл, что он больше не
испытывает полового влечениЯ, он обессилел. - џ мертв! - Ћн ел, а  девушка
снова покачивала бедрами у его стола; он не чувствовал  вкуса  пищи  -  он
чувствовал вкус девушки, и ресторана, и города: их призрачность.  Ћщущение
собственного бессилиЯ прочно вошло в его сознание. - ќто смерть! - ЏытаЯсь
проглотить жирный горЯчий  суп  (под  неотступным  взглЯдом  девушки),  он
чувствовал вкус своего бессилиЯ, вкус мертвого тела, которым был он сам, и
девушка, и комната. € весь мир. ќто было омерзительно, но в  этом  был  он
сам, и он должен был принЯть это. -  ’ы  хотел  умереть.  ’ы  хотел  стать
свободным от мира и думал, что можешь выйти  за  его  пределы  и  умереть.
Џотом тебЯ осенило откровение - там, в горной лавчонке. Њир - это ты  сам.
’ебе быть и убийцей, и убитым. ‚сеобъемлющаЯ жизнь поглотила тебЯ, и тогда
ты решил, что можешь жить. Ќо  именно  тогда  ты  умер.  ‘мысл  откровениЯ
теперь понЯтен тебе. ‘мерть  -  в  пассивном  приЯтии  мира.  Џеред  лицом
всеобъемлющей жизни быть беспрекословно покорным, как христианский свЯтой,
- значит быть мертвым.
   Њаркэнд положил монету на тарелку перед  изумленно  глЯдевшей  на  него
девушкой и снова вышел на улицу. ѓород с неожиданной силой поразил его.  ‚
нем он увидел омерзительное воплощение его собственной, бледной от  страха
воли. € негритЯнские лачуги, изгнанные из  города,  изгнанные  на  пустыри
бледной от страха волей белых. € античные университетские  корпуса:  мечта
прошлого, которое звалось „жефферсоном, игрушка настоЯщего... - ’аково мое
тело. Ќо Я докинул его, мой дух в нем умер. ‚от почему оно так безобразно.
Њое тело мертво. „а, тот мир, который  четыре  года  тому  назад  Я  начал
сбрасывать с себЯ прочь, - мое мертвое тело.
   Ћн повернул назад, в ту сторону, откуда пришел. Ћн устал и почти ничего
не ел, но он знал, что должен сделать. - ќтот мир - мое мертвое тело, Я  Я
погребен внутри него. ќто - кризис. …сли мне не  удастсЯ  высвободитьсЯ...
Ћ, если мне не удастсЯ высвободитьсЯ!..


   „эвид Њаркэнд шел назад той же дорогой; он знал, что он должен сделать.
Ћн шел почти всю ночь. Ћн ел на ходу шоколад и  сандвичи;  он  дремал  над
чашкой кофе в закусочных; он просил попутных возчиков подвезти его и  спал
под скрип колес и глухой стук лошадиных копыт.
   € наконец он снова стоЯл в кольце гор, над могилой „жона Ѓерна и  „жейн
Џрист.
   ‚ыпал снег; все кругом, кроме дороги, стало белым; но ему нетрудно было
отыскать могилу: снег на ней стаЯл, и видна была землЯ.
   Њаркэнд стоЯл и ждал.


   - Љогда Я стоЯл здесь в тот раз, Я завидовал вам, но не  мог  думать  о
вас. Ќе дайте мне завидовать вам; дайте мне понЯть вас.
   - ‘мерть ваша не была напрасной: вы жили полной жизнью, и  даже  смерть
ваша была от жизни и за жизнь.
   - ‚аша жизнь, ваши чувства, и мысли, и дела были едины: единой  плотью.
‚ этом - здоровье.
   - џ завидовал вам, знаЯ, насколько Я отличаюсь от вас. Ѓольше Я не буду
завидовать вам. џ буду таким, как вы. џ буду жить, как вы.
   - џ бесплотен. Њоей плотью был мир, в котором Я жил с матерью и с ќлен.
’еперь она умерла наконец. џ сделал все, что мог, чтобы  убить  ее.  Ќо  и
теперь она цеплЯетсЯ за менЯ тЯжелой и  омерзительной  мертвечиной.  ђазве
мало того, что Я убил ее, - Я знаю, что она мертва, и ненавижу ее?
   - џ слышу вас. ‚ы говорите, что Я не убил ее. Џока  эта  мертваЯ  плоть
царит в мире, она еще не умерла во мне.  „олжна  возникнуть  новаЯ,  живаЯ
плоть...
   - џ думаю о своем сыне ’они,  которого  Я  видел  новорожденным.  †изнь
светилась в его глазах, но она еще не подчинила себе его жалкое  крошечное
тело. € все же он был более живым, чем Я теперь. Ћн, который не  умел  еще
двигать ручками, стоЯл у начала жизни. ’ам,  где  кончаетсЯ  смерть,  стою
теперь Я. „олжен ли Я предать эту мертвую плоть разрушению? €  буду  ли  Я
тогда у начала жизни, как мои новорожденный ’они? „а, только тогда...
   - ‚аша жизнь, „жейн, принадлежала вам. ‚аша жизнь,  „жон,  принадлежала
вам. € вы унесли ее с собой. ‚ы не можете подарить мне плоть вашей жизни.
   - Ќо вы указали мае путь... по крайней мере путь к началу моего пути.
   - ’еперь Я понимаю, как недолго и как легко  умереть.  Ћ,  на  скольких
путЯх подстерегает нас смерть! Ћ, сколько у многоликой смерти  приветливых
улыбок! Љак мало есть в мире живого.
   - †ить, покорно принимаЯ в жизни все, всему отвечаЯ: "„а",  даже  тому,
что кровно ненавидишь, - все равно, что умереть.
   - „жейн, дорогой друг мой „жон, Я не могу  разрешить  себе  умереть.  џ
прежде должен научитьсЯ жить так, как жили вы. џ боролсЯ со своей  смертью
- это правда, которую можно сказать обо мне.
   - —тобы жить, Я должен стать человеком. џ должен выковать себе  тело  и
разум и научитьсЯ по-своему применЯть их в жизни.  —тобы  жить,  Я  должен
иметь тело, и тело это должно действовать: оно должно найти себе  тесто  и
дело в мире... а не растворитьсЯ в нем.
   -  „лЯ  человека  в  его  теле  заключаетсЯ  больше  истины,   чем   во
всеобъемлющем. Ѓольше жизни. ќтому вы научили менЯ.
   - ‚сеобъемлющее? „а, не раз Я чувствовал  его.  Ћно  там,  где  еще  не
началась  действеннаЯ  человеческаЯ  жизнь...  его  Я   видел   в   глазах
новорожденного ’они. € оно там, где действеннаЯ человеческаЯ жизнь  пришла
к концу... Я чувствую его сейчас в вас, дорогие  друзьЯ,  в  вас.  Љоторые
жили так, как нужно жить.
   - Ќо длЯ людей действенность  всеобъемлющего  -  в  их  действиЯх,  его
воплощение - в их плоти. ќтому вы научили менЯ.
   - ’ак вы понимаете,  что  такое  классы.  —еловеческому  миру  угрожает
смерть, потому что класс  правЯщих  мертв.  Ќо  есть  другой,  только  что
народившийсЯ класс, который боретсЯ с миром за свою жизнь. ‚ его борьбе за
жизнь может снова возродитьсЯ к жизни мир. ‚ жизни этого  класса,  который
есть лишь часть, может жить всеобъемлющее целое. ќтому  тоже  вы,  друзьЯ,
научили менЯ.
   - џ приветствую ваш класс. ‚се, кто хотЯт жить  в  нашу  эпоху,  должны
приветствовать его. ЊоЯ жизнь нуждаетсЯ в нем. Њне осталась  лишь  мертваЯ
плоть умирающего класса. —тобы жить,  мне  нужна  живаЯ  плоть  класса,  в
котором сейчас заключена жизнь.
   - џ принимаю Язык вашего класса: хлеб. џ принимаю его оружие: войну.
   - Ќо лишь длЯ того, чтоб Я мог сказать свои слова, чтобы Я мог  поднЯть
свое оружие.
   - Ѓольше мне нечего взЯть от вас, любимые друзьЯ мои.
   - Џрощайте.
   - џ начинаю свой путь.


   Њаркэнд снова пошел по дороге,  ведущей  на  север.  ‚  первом  городе,
лежавшем на его пути, в том, где он  завтракал  утром,  он  отправилсЯ  на
станцию железной дороги. Ћн собрал все деньги, которые у него  оставались,
и просунул их в окошко.
   - •ватит, чтобы доехать до Ќью-‰орка?
   Љассир пересчитал деньги, заглЯнул в справочник и покачал головой.
   - Ѓоюсь, что нет, приЯтель. ’ут как раз до Ѓалтиморы... и  семь  центов
сдачи.
   - •орошо. „айте мне билет до Ѓалтиморы.
   “ кассира вдруг оказалось человеческое лицо.
   - „о ближайшего поезда, - сказал он, - три часа пЯтьдесЯт одна  минута.
€ далеко ехать. Ђ что  вы  будете  есть  по  дороге?  ‹учше  поезжайте  до
‚ашингтона, а там, на сытый желудок, как-нибудь доберетесь до места.
   - Џравильно. „авайте до ‚ашингтона.


   ’омас ђеннард проснулсЯ бодрым, со свежей головой. …го часы  на  столе;
10 часов 46 минут. Ћн протЯнул руку к телефону.
   - Ђлло! џ проснулсЯ. Џришлите газеты. ‚се.  €  завтрак.  Џолный  стакан
неподслащенного апельсинового соку. Љофе. ‘ливок не нужно.  Ќет...  больше
ничего. €... алло!  …сли  менЯ  будут  спрашивать,  звонить  по  телефону,
сообщите мне фамилии.
   - ‘ейчас как раз вас вызывают к телефону, мистер ђеннард. џ хотел  было
сказать, чтобы позвонили через час. Ћдну минутку... Ђлло!  ‚ас  спрашивает
мистер Њаркхэм.
   - Љто?
   - Ћдну минутку... Џрошу извинить менЯ, сэр. Њистер „эвид Њаркэнд.
   Џауза.
   - ‘оедините менЯ.
   - ќто вы, ’ом ђеннард?
   - „эвид!
   - ѓоворит Њаркэнд.
   - ѓде вы? Ћткуда вы говорите?
   - €з аптеки возле вокзала.
   - Ќо где, где?
   - Љак где? ’ам же, где и вы: в ‚ашингтоне.
   - Ћткуда вы узнали, что Я здесь?
   - џ, как только приехал, позвонил в вашу нью-йоркскую контору... ‡а  их
счет... ’ам мне сказали, что вы в ‚ашингтоне,  в  "Ќэшнл-отеле".  Ђ  чтобы
позвонить вам, Я истратил свои последние пЯть центов.
   - Ѓерите такси и приезжайте скорее.
   - ‘коро Я не доберусь. џ же сказал: Я  истратил  на  автомат  последние
пЯть центов.
   - ‚озьмите такси. џ сейчас распорЯжусь,  чтобы  заплатил  швейцар.  Њой
номер семьсот семь.
   - •орошо, ’ом, сейчас еду.
   Њедленно ђеннард кладет на место трубку. - џ не  встану.  Џриму  его  в
постели, в  шелковой  зеленой  пижаме.  ‚прочем,  побритьсЯ  успею!  -  Ћн
вскочил, отбросил  одеЯло;  с  середины  комнаты  вернулсЯ  к  телефону  у
кровати. Ћтменил завтрак. - —ерез несколько минут закажу другой, на двоих.
- Џредупредил швейцара об  оплате  такси.  ‚друг  он  снова  откинулсЯ  на
подушки; его сознание пронизал сон - сон, который он видел прошлой ночью и
позабыл...


   ...џ еду на лодке вместе с „эвидом Њаркэндом. џ сижу на корме, лицом  к
„эвиду, который гребет. Њы на озере близ