истиан  в
„жефферсоне пожалеть о том доверии, которое они ему  оказали,  сделав  его
полисменом, и поступить так было его свЯщенным долгом,  даже  если  бы  он
дорожил честью „жефферсона не больше любого рЯдового гражданина, и если он
может быть полезен дЯде ѓэвину еще чем-нибудь во исполнение своего свЯтого
долга, то пусть дЯдЯ ѓэвин только слово скажет. Џотом он вышел  и  уже  за
дверью остановилсЯ и сказал:
   - ‡драсьте, ‚.Љ., - и ушел. € тогда ђэтлиф вошел в кабинет.
   - Ћн прошел через площадь и поднЯлсЯ по лестнице с таким важным  видом,
словно нашел что-то, - сказал ђэтлиф. - Ќо, по-моему, ничего он не  нашел.
Џо-моему, Њонтгомери “орду ‘ноупсу было бы не  труднее  выставить  его  из
этой студии, чем ”лему ‘ноупсу - из нашего ресторана.
   - Ќет, - сказал дЯдЯ ѓэвин. Џотом он сказал: - Љакое у ѓровера  “инбуша
было в молодости любимое развлечение?
   - ђазвлечение? - сказал ђэтлиф. Џотом  сказал:  -  Ђх  да...  Ћн  любил
распалитьсЯ.
   - Љак это распалитьсЯ? - сказал дЯдЯ ѓэвин.
   - ђаспалитьсЯ от разговорчиков, - сказал ђэтлиф.
   - Љаких разговорчиков? - сказал дЯдЯ ѓэвин.
   - „а насчет этого самого, - сказал ђэтлиф. Ћн как  будто  посмотрел  на
менЯ. €ли нет: он как будто на менЯ не посмотрел.  €ли  нет,  и  это  тоже
неверно, потому что, даже пристально следЯ за ним,  нельзЯ  было  сказать,
что он хоть на мгновение перестал смотреть на дЯдю ѓэвина. Ћн моргнул  два
раза: - ‹юбил распалитьсЯ по женской части, - сказал он.
   - Џравильно, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - Ќо как?
   - ‚от именно, - сказал ђэтлиф. - Љак?
   Џотому что мне тогда шел девЯтый год,  и  если  дЯдЯ  ѓэвин  и  ђэтлиф,
которые были втрое менЯ старше, причем один из них побывал в самой …вропе,
а другой оставил по крайней мере один след на каждой окольной  дороге,  на
каждом проселке, на каждой тропе и на каждом перекрестке в  ‰окнапатофском
округе, не знали, что это такое, пока кто-то не пришел  и  не  сказал  им,
ничего удивительного нет в том, что не знал и Я.


   € было еще одно дело,  свЯзанное  с  тем,  что  ђэтлиф  теперь  называл
сноупсовским промыслом, но дЯдЯ ѓэвин не хотел его  так  называть,  потому
что он все еще не хотел верить, что ќк был ‘ноупсом. ќто Я про  сына  ќка,
“оллстрита-Џанику, и судЯ по тому, как он взЯлсЯ за  дело,  едва  попал  в
„жефферсон и оглЯделсЯ, и, кажетсЯ, впервые в жизни обнаружил,  что  вовсе
не обЯзательно действовать, как ‘ноупс, чтобы дышать,  он,  независимо  от
того, был ли его отец ‘ноупсом или нет, конечно, ‘ноупсом не был.
   ѓоворили (ему было лет двенадцать, когда они переехали в  „жефферсон  с
”ранцузовой Ѓалки), что, как только он приехал в город и  узнал,  что  тут
есть школа, он не только настоЯл, чтобы родители пустили его учитьсЯ, но и
брата своего, Ђдмирала „ьюи, которому было всего шесть лет,  тоже  взЯл  с
собой, и оба они вместе начали с  приготовительного  класса,  куда  матери
приводили малышей, которые не могут усидеть на месте больше, чем полднЯ, и
“оллстрит торчал среди них, как лошадь в пруду среди утЯт.
   Ќо он не стыдилсЯ ходить в этот детский сад: ему было только стыдно там
задерживатьсЯ, и он оставалсЯ там не больше чем полднЯ, а через неделю уже
был в первом классе и к рождеству -  во  втором,  и  мисс  ‚ейден  “айотт,
учительница второго класса,  начав  помогать  ему,  объЯснила,  что  такое
“оллстрит и паника, и сказала, что  его  не  следовало  так  называть,  и,
занимаЯсь с ним все следующее лето, помогла ему  пройти  третий  класс,  и
когда осенью он поступил в четвертый, его звали уже  просто  “олл  ‘ноупс,
потому что она сказала ему, что “олл - хорошее имЯ, принЯтое в  Њиссисипи,
был даже один генерал “олл,  так  что  он,  если  хочет,  может  отбросить
"стрит", и в первый же день он сказал, и  всегда,  когда  его  спрашивали,
отчего он так хотел поступить в школу, повторЯл:
   - џ хочу научитьсЯ считать деньги.
   € когда дЯдЯ ѓэвин услышал об этом, он сказал:
   - ‚от видите! ‚ыходит, Я  был  прав:  все  равно  каждый  ‘ноупс  хочет
научитьсЯ считать деньги, хотЯ ему это  ни  к  чему,  вы  за  него  и  так
сосчитаете, не то вам же хуже будет.
   …му, Я говорю об “олле, нужно было научитьсЯ считать деньги. „аже в  ту
первую зиму, пока он училсЯ в первом и втором классе, он  еще  и  работал.
ђЯдом с ресторанчиком  ‘ноупса,  за  которым  они  жили  в  палатке,  была
бакалейнаЯ лавчонка примерно такого же пошиба, что  и  ‘ноупсов  ресторан.
Љаждое утро “олл вставал задолго до начала занЯтий, а дни становились  все
короче, и скоро он вставал уже в темноте,  растапливал  железную  печку  и
подметал лавку, а днем, когда приходил из школы, еще развозил  покупки  на
тачке, пока хозЯин лавки не купил ему наконец подержанный велосипед и стал
каждую неделю вычитать у него за это из жалованьЯ.
   Ђ по субботам и по праздникам он еще работал в лавке за приказчика зиму
и все лето, пока мисс “айотт помогала ему пройти третий класс, и даже  это
было не все:  его  достаточно  хорошо  знали  в  городе,  и  ему  поручили
разносить одну из мемфисских газет, но только к тому времени  он  был  так
занЯт другими своими делами, что перепоручил это  брату.  Ђ  на  следующую
осень, когда он был уже в четвертом классе, ему удалось заполучить  еще  и
джексонскую газету, и теперь, кроме Ђдмирала „ьюи, на  него  работали  еще
двое  мальчишек,  так  что  к   этому   времени   каждый   лавочник,   или
скототорговец,   или   проповедник,   или   кандидат,   все,   кто   хотел
распространить какие-нибудь проспекты, шли к “оллу, потому что у того  уже
была целаЯ организациЯ.
   Ћн и считать деньги  умел  и  копить  тоже.  ’ак  что  когда  ему  было
шестнадцать лет и этот пустой нефтЯной бак взорвалсЯ вместе с его отцом  и
нефтЯнаЯ компаниЯ выплатила миссис ‘ноупс  тысЯчу  долларов,  то  примерно
через месЯц  мы  узнали,  что  миссис  ‘ноупс  купила  половинную  долю  в
бакалейной лавке, а “олл окончил школу и стал компаньоном лавочника. Ќо он
по-прежнему вставал зимой до рассвета, топил печь, подметал пол.  Ђ  когда
ему исполнилось девЯтнадцать, его компаньон продал  миссис  ‘ноупс  вторую
половину лавки и ушел на покой, и, хотЯ  “олл  был  еще  молод  и  не  мог
перевести лавку на свое имЯ, все знали, кто ее настоЯщий хозЯин, и он  сам
теперь нанЯл мальчика, чтобы тот вставал зимой до рассвета, топил  печь  и
подметал полы.


   € было еще одно дело, только его едва  ли  можно  считать  сноупсовским
промыслом, потому что оно не давало никакой прибыли. €ли нет, это неверно;
мы слишком много над ним потрудились, а дЯдЯ ѓэвин сказал,  что  все,  над
чем люди столько трудЯтсЯ, непременно дает прибыль, делаетсЯ ради прибыли,
независимо от того, можете или даже хотите ли вы обратить  эту  прибыль  в
доллары и центы или нет.
   Џоследний ‘ноупс, которого они привезли  в  „жефферсон,  до  города  не
доехал. џ хочу сказать, он доехал  только  до  того  места,  откуда  видны
городские часы на башне,  и  отказалсЯ  ехать  дальше;  говорили,  что  он
грозилсЯ даже вернутьсЯ на ”ранцузову  Ѓалку,  как  старый  бык  или  мул,
которого можно пригнать к открытым воротам загона, но ни на шаг дальше.
   ќто был тот старик. Ќекоторые  говорили,  что  он  отец  ”лема,  другие
утверждали, что он ему только дЯдЯ, - толстый, коренастый, грЯзный  старик
со злобными глазками под косматыми бровЯми, и, как говорил ђэтлиф,  шеЯ  у
него начинала вздуватьсЯ и багроветь раньше, чем ты  успевал  сказать  ему
хоть слово. …му купили домик в миле от города, где  он  жил  с  дочерью  -
старой девой и двумЯ внуками-близнецами, которых звали ‚ардаман и  Ѓильбо,
от второй жены Ђ.Ћ.‘ноупса, той, которую дЯдЯ ѓэвин  называл  женой  номер
два, в отличие от жены номер один, той, что весь день качалась  в  качалке
на галерее гостиницы ‘ноупса.
   Џри доме был клочок земли, на котором старый  ‘ноупс  развел  огород  и
бахчу. Ѓахча эта и была промыслом. €ли нет, это неверно. џ сказал бы,  что
промысел возник благодарЯ бахче. Џотому что старик, по-видимому, выращивал
арбузы не длЯ того, чтобы  их  продавать  или  даже  есть  самому,  а  как
приманку ради удовольствиЯ, или ради спорта,  или  состЯзаниЯ  или  может,
ради того, чтобы  приходить  в  Ярость  и  ловить  мальчишек,  которые  их
воровали; он сажал, выращивал, возделывал арбузы,  чтобы  потом  сидеть  в
засаде с зарЯженным дробовиком на задней веранде своего  домика,  пока  не
услышит шум на бахче, и тогда стрелЯл.
   Ќо однажды, в лунную ночь, когда было светло, он и в самом  деле  ранил
„жона “эсли ђобека беличьей дробью, а на другое утро мистер  •эб  •эмптон,
наш шериф, приехал к старику ‘ноупсу и сказал ему, что если тот  еще  хоть
раз выстрелит из дробовика, он вернетсЯ и конфискует этот дробовик, а  его
самого еще и в тюрьму упечет. ’ак что с тех пор ‘ноупс уже не  осмеливалсЯ
стрелЯть. ’еперь ему оставалось только сложить вдоль  загородки  в  разных
местах кучи камней и сидеть за порослью вьюнка с толстой палкой и  фонарем
наготове.
   ‚от как началсЯ этот промысел.  Њистер  •эмптон,  вернувшись  в  город,
уведомил всех родителей, чтобы дети и близко не  смели  подходить  к  этой
проклЯтой бахче; а уж если им очень захочетсЯ арбуза, он, мистер  •эмптон,
купит им на свои деньги, потому что  если  они  будут  и  дальше  доводить
старика ‘ноупса до белого калениЯ, его  когда-нибудь  хватит  удар,  и  он
умрет, а мы все сЯдем в тюрьму. Ќо старый ‘ноупс этого не знал, потому что
‚ардаман и Ѓильбо ничего ему не сказали. Ћни дожидались, пока он  прилЯжет
вздремнуть после обеда, а потом вбегали  в  дом  и  будили  его,  кричали,
вопили, что какие-то мальчишки забрались на бахчу, и он вскакивал с криком
и руганью, хватал дубинку и опрометью бежал на бахчу, а там  -  никого,  и
вокруг тоже никого, только ‚ардаман и Ѓильбо за  углом  дома  помирают  со
смеху, и они увертывались и удирали от него, а он хватал с земли  камни  и
швырЯл в них.
   Ћн так и не понЯл что к чему. €ли  нет,  это  неверно:  он  всегда  это
понимал. ‚сЯ беда была в том, что он не  мог  рискнуть  и  не  вскочить  с
постели, когда они вбегали, крича: "„едушка! „едушка! Њальчишки на бахче!"
- а вдруг это правда. Џриходилось хватать палку и  бежать,  знаЯ  наперед,
что он, вероЯтно, не найдет там никого, кроме ‚ардамана и Ѓильбо за  углом
дома, и ему их даже не поймать, он будет швырЯть камни и ругатьсЯ, пока не
иссЯкнут и камни и дыхание, а потом остановитсЯ, задыхаЯсь, едва  переводЯ
дух, и шеЯ у него будет багроваЯ, как сопли у индюка, и ругатьсЯ он сможет
уже только шепотом. € мы  -  все  джефферсонские  мальчишки  от  шести  до
двенадцати  лет,  а  иногда  и  старше  -  приходили  туда,  прЯтались  за
загородкой и подсматривали. Њы никогда не видели, как умирают от удара,  и
боЯлись прозевать случай поглЯдеть, как это бывает.


   ‘лучилось  это,  когда  дЯдЯ  ѓэвин  наконец  вернулсЯ   домой,   после
восстановлениЯ …вропы. Њы переходили площадь и встретились с  ней.  ’рудно
было сказать, посмотрела она на дЯдю ѓэвина или нет, но Я навернЯка  знаю,
что на менЯ она и не взглЯнула и, уж конечно, не заговорила со мной, когда
мы проходили мимо. Ќу что ж, Я ничего и не ожидал: иногда она говорила  со
мной, а иногда ни с кем не говорила, и мы к этому привыкли. ’ак и на  этот
раз: она просто прошла мимо нас,  как  проходит  пойнтер,  перед  тем  как
сделать стойку. Ђ потом Я увидел, что дЯдЯ ѓэвин остановилсЯ и поглЯдел ей
вслед. € тогда Я вспомнил, что его не было здесь с 1914 года, целых восемь
лет, так что ей было всего пЯть  или  шесть  лет,  когда  он  видел  ее  в
последний раз.
   - Љто это? - спросил он.
   - ‹инда ‘ноупс, - сказал  Я.  -  ’ы  ее  знаешь,  дочка  мистера  ”лема
‘ноупса. - € Я тоже все смотрел ей вслед. -  Ћна  ходит,  как  пойнтер,  -
сказал Я. - џ хочу сказать, как пойнтер, который сейчас...
   - џ понимаю, что ты хочешь сказать, - сказал дЯдЯ ѓэвин. -  Ћчень  даже
хорошо понимаю.


        8. ѓќ‚€Ќ ‘’€‚…Ќ‘

   џ отлично понЯл, что  он  хотел  сказать.  Ћна  ровным  шагом  шла  нам
навстречу, совершенно отчетливо видЯ нас, и все  же  ни  разу  на  нас  не
взглЯнула,  и  взглЯд  у  нее  был  не  суровый,  не  упорный,  а   скорее
сосредоточенный, задумчивый; настойчиво, не мигаЯ, он устремилсЯ на что-то
вне нас, позади нас, как у молодого пойнтера,  который  перепрыгнет  через
тебЯ, если не уступишь ему дорогу,  когда  ему  остаетсЯ  всего  несколько
шагов до цели, до стойки, и ему уже  не  нужно  руководствоватьсЯ  верным,
ищущим нюхом, он уже видит сжавшуюсЯ под прицелом жертву. Ћна прошла  мимо
нас  ровным  широким  шагом,  как  молодаЯ  охотничьЯ  сука,  конечно  еще
непокрытаЯ, еще девственнаЯ, породистаЯ охотничьЯ сука, еще  нетронутаЯ  в
своей девственности, не то чтобы пренебрегаЯ землей,  но  отталкиваЯсь  от
нее,  потому  что  ведь  по  земле  ей  ходить  в  своей   недосЯгаемости:
отвлеченнаЯ от земли, от нас, не в гордости, даже не в забвении  всего,  а
просто недосЯгаемаЯ в своей отчужденности, в неведении, в невинности,  как
лунатик во сне недосЯгаем длЯ земных треволнений и тревог.
   „олжно быть, ей уже было лет тринадцать - четырнадцать, и Я не  знал  и
не узнал ее не потому, что Я  не  видел  ее  лет  восемь,  а  человеческие
детеныши, особенно девочки, коренным  образом  менЯютсЯ  между  десЯтью  и
пЯтнадцатью годами. џ не узнал ее из-за ее  матери.  Љак  будто  Я  -  да,
наверно, и вы - представлЯл себе,  что  такаЯ  женщина  непременно  должна
произвести на свет свою точную копию, что иначе быть  не  может.  ќто  ћла
“орнер - понимаете: ћла “орнер. Ђ никак не ћла ‘ноупс, хотЯ Я мог - должен
был - представлЯть себе их вдвоем, в постели. Ќо никогда она не могла быть
длЯ менЯ ћлой ‘ноупс, просто потому что это нельзЯ, просто  потому  что  Я
отказалсЯ признать это, - и вот ћла “орнер обЯзана была  сделать  хотЯ  бы
это, пойти хоть этим навстречу тому примитивному мужскому голоду,  который
она превращала в тоску одним своим существованием, тем, что жила,  дышала,
была; тем, что она родилась, поЯвилась на свет, стала частью Љруговорота -
но весь этот голод она сама никогда не могла утолить, потому что ей  одной
было с ним не справитьсЯ. Ќо и  она,  единственнаЯ,  все  же  обречена  на
угасание; и самой своей смертностью  она  обречена  навеки  оставить  этот
голод неутоленным, даже не облегчив его; обречена никогда  не  изъЯть  эту
тоску, этот голод извечного Љруговорота вещей, а когда  она  сама  покинет
этот Љруговорот, она своим отсутствием восполнит ту  жгучую  пустоту,  где
когда-то сверкал ее сиЯющий образ.
   €,  конечно,  перваЯ  твоЯ  мысль  была:  она  должна  повторить  себЯ,
непременно должна создать свой двойник, если вообще создаст потомство.  Ќо
тут же, сразу, ты понимал: нет,  она  Явно  не  должна,  никак  не  должна
создавать свой двойник; сама Џрирода не допустит этого, не  позволит  двум
таким существам жить на столь маленьком пространстве, как наш  „жефферсон,
штат Њиссисипи, в одном столетии, в пределах  одного  перепуганного  навек
поколениЯ. Џотому что даже Џрирода, любЯщаЯ бури  вожделений  и  страстей,
как только Џрирода умеет их любить, все же  требует,  чтобы  всЯкую  такую
бурю, всЯкую страсть питала новаЯ пища. Ђ длЯ этого требуетсЯ  времЯ,  оно
нужно длЯ того, чтобы вырастить  эту  новую  пищу,  потому  что  она.  ћла
“орнер, уже истребила, поглотила, сожгла все, что было вокруг нее. € тут Я
всегда  вспоминал,  что  Њэгги   однажды   сказала   ѓауну,   еще   тогда,
давным-давно, когда Я сам  проходил  стадию  послушаниЯ,  ученичества  длЯ
принесениЯ себЯ в жертву: "Ќа …ленах и ‘емирамидах не женЯтсЯ,  из-за  них
только кончают с собой".
   Ђ она - эта девочка - совершенно не походила на свою мать. € тут же,  в
ту самую секунду, Я понЯл, на  кого  она  похожа.  ’огда,  давно,  в  моей
затЯнувшейсЯ,  озорной,  запоздалой  мальчишеской  поре  (одно  вовсе   не
уничтожало, не уменьшало другое), помню, Я нипочем не мог решить: какое из
двух невыносимых переживаний менее невыносимо:  который  из  двух  пальцев
(как говорит поэт) не так больно и горько грызть? ’о есть -  соблазнил  ли
Њанфред де ‘пейн целомудренную супругу, или его  просто  поймала  в  силки
блудливаЯ нимфоманка. ‚от что мучило менЯ. …сли правильно первое, то какие
мужские качества были у Њанфреда де ‘пейна, которых у менЯ не  было?  …сли
же  второе  -  то   почему,   каким   образом,   слепой,   возмутительный,
несправедливый удар молнии в руках судьбы поразил Њанфреда де ‘пейна и  не
тронул, не мог, не хотел, во всЯком случае не обрушилсЯ заодно и на ѓэвина
‘тивенса? џ тогда даже согласилсЯ бы (о да, вот до чего все было  страшно,
до чего все было смешно!) делить ее,  если  бы  пришлось,  если  бы  иначе
нельзЯ было овладеть ею.
   €менно тогда (Я говорю о том, как Я объЯснЯл себе, почему не Я оказалсЯ
на месте Њанфреда, почему не на мне остановилсЯ этот роковой, неторопливый
взглЯд в тот день, в ту самую минуту) Я уверЯл себЯ, что она  должна  быть
непорочной женой, верной и безупречной. џ думал:  "‚о  всем  виновато  это
проклЯтое дитЯ, этот проклЯтый ребенок", - невиннаЯ крошка, котораЯ  самым
своим невинным дыханием, бытием, существованием бичевала, терзала, мучила,
лишала менЯ покоЯ: о, если бы не было вопроса - кто же отец ребенка, а еще
лучше - если бы не было самого ребенка. џ  даже  почувствовал  облегчение,
что  на  времЯ  можно  перестать  грызть  пальцы,  потому  что   они   мне
понадобились - Я считал по пальцам времЯ. ђэтлиф мне  рассказал,  как  они
уехали в ’ехас сразу после свадьбы, а когда они через  двенадцать  месЯцев
вернулись, ребенок уже ходил. Ќо этому (то есть тому, что ребенок ходит) Я
не верил, не из-за своей тоски, ревности, отчаЯниЯ, а из-за ђэтлифа. Ќо, в
сущности, именно ђэтлиф подал мне надежду, - если хотите, облегчил  тоску;
да, скажу прЯмо - вызвал слезы, тихие слезы, но это  были  те  слезы,  что
драгоценными бубенцами клоуна, комедианта звенЯт над  запоздалой  юностью,
исходЯщей слезами. Џотому что, даже если бы этой  крошке  был  всего  один
день от роду, ђэтлиф выдумал бы, что она уже умеет  ходить,  на  то  он  и
ђэтлиф. Ѓолее того, если бы ребенка вообще не было, ђэтлиф выдумал бы его,
выдумал бы, что младенец уже бегает, только ради того,  чтобы  подтвердить
свои собственные домыслы и выдумки, а факты нельзЯ было проверить - тут он
был в безопасности, отделенный милЯми расстоЯниЯ и двумЯ  годами  времени,
лежавшими между событиЯми на ”ранцузовой Ѓалке и „жефферсоном. Ќо тогда  Я
скорее готов был верить, что ребенок у нее от ”лема - лучше  было  считать
Њанфреда де ‘пейна совратителем, чем ћлу “орнер распутницей, -  но  тут  Я
снова начинал грызть пальцы в горечи и видел: неизвестно,  когда  горше  -
когда думаешь, что она готова принЯть  Њанфредов  всего  мира  и  все-таки
отвергнуть ѓэвина ‘тивенса или принЯть  одного  ”лема  ‘ноупса,  а  ѓэвина
‘тивенса все же отвергнуть.
   ’ак что сами видите, на какие усилиЯ способен человек, как много мук он
может изобрести длЯ себЯ, чтобы только избавитьсЯ, только защитить себЯ от
скуки спокойного и мирного  житьЯ.  Ќет,  это,  пожалуй,  похоже  на  того
маньЯка, который нарочно заводит на себе вшей, не просто ради удовольствиЯ
потом от них избавитьсЯ, ибо даже в безумии юности мы знаем, что ничто  не
вечно; но потому, что даже в безумии юности мы боимсЯ, что ничто не  будет
длитьсЯ вечно, а ведь все, что угодно, лучше, чем Ќичто, даже вши. ‘ловом,
как пел некий поэт: "Њечта моЯ мелькнула мимо, и мне осталось лишь  Ќичто"
[цитата  из  поэмы  Ђ.ѓ.•аусмана  (1859-1936)  "Њальчишка  из  ропшира"];
впрочем, хвала богам, это наглаЯ ложь, ибо, - опЯть-таки, хвала  богам!  -
Ќичто не может нигде остатьсЯ, потому что Ќичто - это пустота, а пустота -
это парадокс, она невыносима, мы ее не желаем, и даже  если  бы  мы  ее  и
пожелали, то само Ќичто, выдуманное  этим  растреклЯтым  поэтом,  вечно  и
неизменно наполнЯлось бы вечно новой и вечно возрождающейсЯ тоской,  чтобы
Я мог измерЯть ею самого себЯ, если мне надо будет  утвердитьсЯ  в  мысли,
что и Я сам - ‚ечное движение.
   Ќо второе предположение все же было лучше. …сли она не достанетсЯ  мне,
то пусть она никогда  не  достанетсЯ  и  ”лему  ‘ноупсу.  ’ак  что  вместо
поэтической Њечты, котораЯ проходит, оставлЯЯ Ќичто, важно именно то,  что
остаетсЯ, и остаетсЯ всегда  то,  что  вечно  наполнЯетсЯ  вновь  и  вновь
прежней тоской. € уже безразлично, что немного  медленней  течет  в  жилах
кровь, немного сильнее раздирают сердце воспоминаниЯ, все  равно  в  крови
навсегда сохранитсЯ памЯть о том, что кровь когда-то хотЯ бы была способна
исходить тоской. € получалось, что это дитЯ, эта  девочка  была  вовсе  не
дочерью ”лема ‘ноупса, а моей; моЯ дочка и  в  то  же  времЯ  моЯ  внучка,
потому что тот юноша, Њаккэррон, зачавший ее (о да,  когда  мне  нужно,  Я
могу поверить даже ђэтлифу) в те далекие времена,  был  ѓэвином  ‘тивенсом
тех, далеких времен, и так как оставшеесЯ должно остатьсЯ или оно  уже  не
будет оставшимсЯ, - значит, ѓэвин ‘тивенс навеки остановлен своим ребенком
на той стадии своей жизни, в том своем возрасте. Ђ так как  "в  ребенке  с
малых лет таитсЯ зрелый муж" [строка из  стихотворениЯ  английского  поэта
‚ордсворта], - значит, тот Њаккэррон навеки, во ‚севремени,  запечатлен  в
том умершем юнце, том ѓэвине, и теперь тот ѓэвин ‘тивенс как бы стал сыном
теперешнего, постаревшего, - вот и выходит, что дитЯ Њаккэррона  -  внучка
ѓэвина ‘тивенса.
   Љонечно, еще вопрос - намерен ли ѓэвин ‘тивенс  быть  этим  отцом-дедом
или нет.  ‚о  всЯком  случае,  он  не  мог  даже  предположить,  что  один
мимолетный взглЯд ћлы “орнер, котораЯ даже не заметила его, проходЯ  мимо,
наложит на него  обЯзанности  приемного  дЯдюшки  по  отношению  к  любому
сноупсовскому  чаду,  вызовет  желание  вырвать  это  чадо  из  проклЯтого
семейства, с которым ее свЯзал брак. џ хочу сказать - приемный  дЯдюшка  в
том смысле, что самое обычное возмущение, обида, наваждение per se, как  и
бедность per se, и (как говорЯт) добродетель  per  se,  сами  работают  на
себЯ. Ќо быть приемным дЯдюшкой только _ему_, но уж никак не _ей_.  „а,  Я
всегда думал, что все отпрыски ‘ноупсов обЯзательно мужского пола,  словно
сама божественнаЯ сущность женской природы исключала сноупство, делала его
невозможным. Ќет: вернее, словно понЯтие ‘ноупс содержит в  себе  какой-то
глубокий и необратимый гермафродитизм, в  продлении  рода,  в  продолжении
вида, и самаЯ сущность этого рода всегда воплощаетсЯ в  мужской  особи,  и
все органы зачатиЯ и деторождениЯ приспособлены к тому, чтобы производить,
рожать только  мужское  начало,  что  ‘ноупс  женского  пола  не  способен
создавать себе подобных, и потому ‘ноупсы-самки безвредны, как  малЯрийные
комары, - там, правда, все наоборот: там самка  вооружена  болезнетворными
органами. Ђ может быть, это не столько закон природы, сколько божественный
промысел, недремлющее око самого господа бога, неумолимое и суровое, иначе
‘ноупсы завладели бы всей землей, не говорЯ уж  о  городе  „жефферсоне,  в
штате Њиссисипи.
   ’еперь ”лем ‘ноупс стал вице-президентом банка, который мы  по-прежнему
называли банком полковника  ‘арториса.  Ћ  да,  и  у  нас  в  банках  есть
вице-президенты, не хуже, чем у людей. ’олько раньше в  „жефферсоне  никто
не обращал вниманиЯ на вице-президентов  банка;  он,  то  есть  банковский
вице-президент, был  похож  на  любого,  кто  заработал  право  называтьсЯ
майором или полковником только тем, что  тратил  деньги,  или  времЯ,  или
влиЯние на губернаторских выборах, в противоположность тем, кто  по  праву
унаследовал титул от своего отца или деда и кто на самом  деле  скакал  на
коне наперерез солдатам Янки, как  Њанфред  де  ‘пейн  или  наш  полковник
‘арторис.
   ’ак что ”лем стал первым живым вице-президентом банка, на  которого  мы
обратили внимание. Њы услышали, что он получил  в  наследство  этот  пост,
когда Њанфред де ‘пейн шагнул на  ступеньку  выше,  и  мы  знали  причину:
решающими оказались акции дЯдюшки Ѓилла “орнера,  вместе  с  той  мелочью,
которую, как мы узнали,  постепенно  скупил  ”лем,  ну,  и,  конечно,  сам
Њанфред. ‘ловом, все в порЯдке; все сделано, теперь уж ничем не  поможешь;
мы привыкли к  нашему  собственному  джефферсонскому  образцу  или  породе
банковских вице-президентов, и даже от ‘ноупса в роли  вице-президента  мы
ожидали только простого следованиЯ этому образцу.
   Ќо тут, к нашему удивлению, мы обнаружили, что он старалсЯ быть  таким,
каким, по его сноупсовскому, или, вернее, флемовскому, мнению, должен  был
быть вице-президент банка. Ѓольшую часть днЯ он стал проводить в банке.  €
не в том кабинете, где раньше сиживал  полковник  ‘арторис  и  где  теперь
сидел Њанфред де  ‘пейн,  а  в  самом  зале,  чуть  поодаль  от  окошечка,
наблюдаЯ, как клиенты заходЯт, чтобы  положить  деньги  или  снЯть  их  со
счета, и на нем была все та  же  суконнаЯ  кепчонка  и  маленький  галстук
бабочкой, в которых он приехал в город тринадцать лет назад, и  челюсть  у
него все так же мерно и ровно двигалась, будто он что-то жевал, хотЯ Я, по
крайней мере, ни разу за эти тринадцать лет не видел, чтоб он сплюнул.
   Ќо однажды, когда он поЯвилсЯ в зале, мы  даже  не  сразу  узнали  его.
‘тоЯл он там же, где и всегда, чуть поодаль от окошечка, откуда он все мог
видеть (но следил ли он за тем, сколько денег  притекает  или  сколько  их
уходит, мы не знали; а может быть, его просто приковывало к месту  зрелище
операций того банка, который теперь некоторым образом -  как  заместителю,
как доверенному лицу - принадлежал и ему, был и его банком, его гордостью:
и неважно, сколько денег снЯли со счета люди, все  равно  найдетсЯ  такой,
который тут же вложит этот  ноль-плюс-первый  доллар;  а  может  быть,  он
действительно верил, что наступит такой миг, когда де ‘пейн или тот,  кому
это будет поручено, подойдет к окошечку с той стороны и скажет: "Џростите,
друзьЯ, выдавать вам деньги мы больше не будем, потому что их нету", - длЯ
того он, ”лем, и стоит тут, чтобы удостоверитьсЯ, что это вовсе не так).
   Ќо на этот раз мы его не узнали. Ќа  нем  все  еще  был  тот  же  самый
галстук бабочкой, и его челюсть все еще слабо и ровно двигалась, но теперь
на нем была шлЯпа, совершенно новаЯ широкополаЯ фетроваЯ  шлЯпа,  из  тех,
какие носЯт сельские проповедники и политиканы. Ђ на следующий день он уже
сидел, как положено, за  решеткой  окошечка,  там,  где  лежали  настоЯщие
деньги и  откуда  стальнаЯ  дверца  вела  в  бетонный  сейф,  куда  деньги
запирались на ночь. € теперь мы понЯли, что он уже не следит за  деньгами;
он уже узнал все, что надо. ’еперь  он  следил  за  учетом,  за  тем,  как
ведетсЯ бухгалтериЯ.
   € теперь  мы  -  некоторые  из  нас,  меньшинство,  -  решили,  что  он
подготавливаетсЯ к тому, чтобы  показать  своему  племЯннику  или  своЯку,
Ѓайрону ‘ноупсу, как лучше всего ограбить  банк.  Ќо  ђэтлиф  (конечно  же
ђэтлиф) тут же разубедил нас. - Ќет, нет, - сказал он, - он  просто  хочет
разобратьсЯ,  можно  ли  настолько  легко  относитьсЯ  к  деньгам,   чтобы
позволить такому недоумку, как Ѓайрон  ‘ноупс,  украсть  хоть  часть  этих
денег, ‚ы, ребЯта, плохо понимаете ”лема ‘ноупса. ‘лишком  он  уважает  не
только деньги, но и  хитрое  мошенничество,  чтобы  простой  кражей  денег
унизить и обесценить хитрость.
   € в последующие дни он, ‘ноупс, снЯл пиджак и уже в  подтЯжках,  словно
на работе, стоЯл за решеткой, и ему за это каждую субботу платили  деньги;
новую шлЯпу он не снимал и стоЯл  за  спиной  у  счетоводов,  изучаЯ,  как
ведутсЯ банковские дела. Ђ потом мы узнали, что  всЯкий  раз,  когда  люди
приходили расплачиватьсЯ по векселЯм или платить проценты, а иногда и в те
разы, когда приходили брать заем (если только  это  были  не  те,  крутого
нрава старики, старые клиенты времен полковника  ‘арториса,  -  те  просто
выставлЯли ”лема из задней комнатки, не ожидаЯ, пока это сделает де ‘пейн,
а иногда даже и не просЯ у него, у  де  ‘пейна,  разрешениЯ  на  это),  он
неизменно присутствовал при этом,  и  челюсть  у  него  медленно  и  мерно
ходила, пока он смотрел и училсЯ;  тогда-то  ђэтлиф  и  сказал,  что  ему,
‘ноупсу, только и надо  выучитьсЯ,  как  писать  вексель,  чтобы  человек,
берущий деньги взаймы, не только не мог прочесть, какой  проставлен  срок,
но и какие проценты с него причитаютсЯ. ’ак умел когда-то писать полковник
‘арторис (ходил рассказ, легенда, что однажды полковник написал вексель на
имЯ деревенского клиента, фермера, а тот взЯл бумажку, посмотрел  на  нее,
потом перевернул ее вверх ногами, снова посмотрел и вернул  полковнику  со
словами: "Ђ что там написано, полковник? Ќе могу прочитать", - после  чего
полковник, в свою очередь, взЯл бумажку, посмотрел на нее, тоже перевернул
вверх ногами, потом  разорвал  пополам,  швырнул  в  мусорную  корзинку  и
сказал: "€ Я ни черта не понимаю, ’ом. „авайте напишем другую"). ’огда он,
‘ноупс,  узнает  все,  что  нужно  знать  о  ведении  банковских   дел   в
„жефферсоне, и сможет закончить учебу.
   „олжно быть, он и этому научилсЯ. ‚ один прекрасный день он не пришел в
банк, и на следующий день, и еще через день тоже. Ђ  двадцать  лет  назад,
когда банк только что открылсЯ, миссис „женни „ю  Џрэ,  сестра  полковника
‘арториса,  поставила  в  угол  зала  гигантский  фикус.   Ћн   был   выше
человеческого роста, занимал столько же места, как уборнаЯ во дворе,  всем
мешал, а летом невозможно было открыть входную дверь настежь  из-за  этого
фикуса. Ќо миссис „ю Џрэ не позволЯла ни полковнику, ни  членам  правлениЯ
банка убрать фикус, так как  принадлежала  к  той  старой  школе,  котораЯ
полагала,  что  в  каждом  помещении  должна  быть  какаЯ-то  зелень,  длЯ
поглощениЯ Ядовитых испарений  из  воздуха.  Љонечно,  никто  не  понимал,
почему именно это гигантское твердолистое растение должно было стоЯть там,
но, видно, она была убеждена, что никакие листьЯ,  кроме  этих  толстых  и
прочных, как резина, листьев  фикуса,  не  могут  справитьсЯ  с  Ядовитыми
испарениЯми, отравлЯющими воздух там, где столько тревог и волнений  из-за
тех огромных денег, какие, по ее мнению, должны были хранитьсЯ в банке  ее
брата ‘арториса, сына старого полковника ‘арториса.
   ’ак что, когда прошло некоторое времЯ и больше никто  не  видел,  чтобы
‘ноупс стоЯл в зале и следил за теми, кто берет ссуды, возвращает  их  или
вкладывает деньги (вернее, кто, когда и сколько вносит и берет денег, что,
по мнению ђэтлифа, и заставлЯло его стоЯть  там),  нам  показалось,  будто
фикус миссис „ю Џрэ исчез  из  зала,  покинул  его.  Ђ  когда  прошло  еще
несколько дней и мы понЯли,  что  ”лем  больше  в  зал  не  вернетсЯ,  нам
показалось,  что  фикус  унесли,  сожгли,  совсем  уничтожили.   Љазалось,
длиннейшаЯ цепь разных обстоЯтельств - и  банк,  основанный  таким  старым
сентименталистом, как  полковник  ‘арторис,  длЯ  того  чтобы,  по  словам
ђэтлифа, даже такой тупица, как Ѓайрон ‘ноупс, мог  бы  его  обокрасть,  и
гоночнаЯ машина, на которой ЃаЯрд ‘арторис гонЯл слишком быстро  по  нашим
сельским дорогам (джефферсонские дамы говорили, будто  он  так  горевал  о
гибели своего брата-близнеца в бою, что тоже искал смерти, хотЯ, по  моему
мнению, ЃаЯрд любил воевать, а когда война  кончилась,  перед  ним  встала
страшнаЯ перспектива - необходимость работать), а потом  дед  ЃаЯрда  стал
ездить с ним на этой машине в надежде, что он  перестанет  так  гонЯть:  в
результате  всего  этого  обычнаЯ  ревизиЯ  перед   реорганизацией   банка
обнаружила, что Ѓайрон  ‘ноупс  его  обкрадывал;  в  результате  чего  длЯ
спасениЯ репутации банка, в основании  которого  участвовал  и  его  отец,
Њанфреду  де  ‘пейну   пришлось   допустить   ”лема   ‘ноупса   на   место
вице-президента  банка  -  причем,  единственным  результатом  этого  было
исчезновение клетчатой кепки с головы ”лема и поЯвление этой  залихватской
черной политиканско-проповеднической шлЯпы.
   Џотому что шлЯпа всегда была на нем. Њы видели ее на площади ежедневно.
’олько в банке никогда не видели, в его банке, там, где он был  не  только
членом правлениЯ, но в чьей  иерархии  он  занимал  определенное  место  -
второе по старшинству. Ћн даже свои деньги туда не  клал.  Ћ  да,  это  мы
знали, в этом нам ручалсЯ ђэтлиф. ђэтлифу это должно было  быть  известно.
‘только лет  он  потратил  на  то,  чтобы  установить  и  поддерживать  ту
репутацию, котораЯ  делала  его  единственным  в  своем  роде  среди  всех
джефферсонцев, и уже не мог себе позволить, не смел ходить по  улицам,  не
умеЯ ответить на любой вопрос,  объЯснить  любую  ситуацию,  все,  что,  в
сущности, было не его делом. € ђэтлиф знал: ”лем ‘ноупс не только перестал
быть клиентом того банка, где он был вице-президентом, он и  свой  текущий
счет на  второй  год  перевел  в  другой,  соперничающий  с  ними,  старый
„жефферсонский банк.
   € все мы знали причину. ’о есть мы оказались правы. ‚се, кроме ђэтлифа,
конечно, который старалсЯ нас разубедить. Њы следили, как ”лем за решеткой
своего банка старалсЯ изучить все тонкости банковского дела,  чтобы  потом
тщательно заткнуть те прорехи, сквозь которые  его  своЯк  или  племЯнник,
Ѓайрон, по мелочам, без особого искусства, таскал свою добычу; мы  видели,
как он входил и выходил из подвала, изучаЯ тем временем  прилив  и  отлив,
рост и падение наличных фондов, выжидаЯ минуту,  когда  окажетсЯ  выгоднее
всего ограбить банк; мы считали, что, когда наступила эта минута, ”лем уже
устроил так, что  его  чистаЯ  прибыль  достигала  ста  процентов,  и  сам
позаботилсЯ заранее, чтобы ему не надо  было  красть  ни  одного  забытого
цента из своих собственных денег.
   - Ќет, - сказал ђэтлиф. - Ќет, нет.
   - Ќо в таком случае он сам себЯ обчистил бы, - сказал Я. - —то  же,  по
его   мнению,   произойдет,   когда   другие   вкладчики,   особенно   те,
невежественные, которые ничего не понимают в банках, и те, умные,  которые
все понимают про ‘ноупсов, вдруг узнают,  что  вице-президент  банка  даже
расхожей мелочи в нем не держит?
   - „а нет же, - говорит ђэтлиф. - ‚се вы...
   - ‡начит, он надеетсЯ, желает,  мечтает  напасть  на  свой  собственный
банк, не то чтобы ограбить его, но  опустошить  его,  закрыть.  •орошо.  Ђ
зачем? —тобы отомстить Њанфреду де ‘пейну за жену?
   - „а нет же, говорЯт вам, - сказал ђэтлиф. - џ вам говорю, что  вы  все
не понимаете ”лема, никак не понимаете. ѓоворю вам, он не  просто  уважает
деньги, он к ним относитсЯ с истинным (он всегда говорил "истинный" вместо
"искренний", но в данном случае его толкование было не хуже, чем в словаре
“эбстера), с истинным обожанием. Ќи за что он не причинит вред банку.  „лЯ
него всЯкий банк, свой или чужой, означает деньги,  а  уж  он  никогда  не
принизит деньги, не  оскорбит  их  плохим  обращением.  Џохоже,  что  есть
один-единственный поступок в его жизни, которого он никогда  не  повторит.
‚спомните всю эту историю с медными частЯми на водокачке. Џохоже, что он и
теперь по ночам просыпаетсЯ и его  всего  трЯсет  и  передергивает.  €  не
потому, что он на этом потерЯл, а потому что никто до сих  пор  не  знает,
как и сколько он действительно потерЯл, потому  что  никому  не  известно,
сколько этих старых медЯшек он распродал, перед тем как  сделал  ошибку  -
захотел торговать оптом и  втЯнул  в  это  дело  ’ом-’ома  Ѓэрда  и  ’омми
Ѓьючема. …му стыдно, потому что, раз он стал делать деньги таким путем,  -
значит, он сам себЯ втоптал в грЯзь, вместе с  такими  людьми,  у  которых
деньги пропадают из-за того, что они их украсть  -  украдут,  а  потом  не
знают, куда спрЯтать, чтобы можно было их не караулить.
   - ’ак что же он сейчас затеЯл? - сказал Я. - —то он пыталсЯ сделать?
   - Ќе знаю, - сказал ђэтлиф. Ѓыло не только непохоже на ђэтлифа ответить
"не знаю" на какой-нибудь вопрос, но он сам стал вдруг непохож на ђэтлифа:
его  всегдашнее  безмЯтежное,  спокойное,  непроницаемое  и  лукавое  лицо
принЯло не то чтобы растерЯнное, но  какое-то  вопросительное,  во  всЯком
случае очень трезвое выражение: - Џросто не знаю. Ќадо нам  сообразить.  џ
затем и пришел к вам, сюда, решил, может, вы что-нибудь знаете.  ЌадеЯлсЯ,
а вдруг вы знаете. -  €  тут  он  снова  стал  самим  собой:  насмешливый,
лукавый, с неистребимым... - вот не знаю, какое тут слово нужно,  -  может
быть,  не  оптимизм,  и  не  смелость,  и  даже  не  надежда,   а   скорее
здравомыслие, а может быть, даже наивность.
   - Ќо, выходит, вы тоже ничего не знаете. ‚от,  черт,  главное,  что  мы
ничего заранее не знаем и не можем его опередить. ‚роде  как  перед  тобой
кролик, нет, скорее, какаЯ-то  более  опаснаЯ  тварь,  Ядовитое,  зубастое
существо, и сидит оно в кустах, в овражке: видишь - кусты шевелЯтсЯ, а что
там - не знаешь, куда побежит - неизвестно, пока не  выскочит.  ’ут-то  ты
его увидишь, иногда вовремЯ, а иногда и нет.  ’ут  главное  -  не  зевать,
когда оно выскочит, ведь у него перед тобой то  преимущество,  что  оно-то
уже на ходу, оно-то знает, куда бежит, а ты стоишь на месте -  не  знаешь,
куда оно прыгнет. Ќо обычно все-таки можно поспеть.
   ќто и был первый раз, когда  кусты  зашевелились.  „о  следующего  раза
прошел почти год; он вошел, сказал: - „обрый день,  ћрист,  -  и  это  был
прежний ђэтлиф, спокойный, лукавый, вежливый, чуть-чуть слишком  умный.  -
ђешил, что вам интересно будет первому услышать последние новости,  потому
как вы тоже имеете отношение к этому семейству,  так  сказать,  по  своему
невезению или беззащитности. Џока  что  никто  об  этом  не  знает,  кроме
правлениЯ „жефферсонского банка.
   - „жефферсонского банка? - сказал Я.
   -  ‚от  именно.  ђечь  идет  об  этом  не-‘ноупсе,  о  сыне  ќка,  тоже
не-‘ноупса, который взорвалсЯ вместе с пустым нефтебаком, еще давно, когда
вы были на войне, он там искал пропавшего мальчишку, хотЯ тот вовсе  и  не
потерЯлсЯ, только его мамаша так решила.
   - Ђга, - говорю Я, - это вы про “оллстрита-Џаника. џ уже знал про него:
про не-сноупсовского сына не-‘ноупса, который имел счастье  найти  хорошую
женщину или быть найденным ею,  в  самом  начале  своей  жизни;  она  была
учительницей средней школы  и,  очевидно,  распознав  эту  не-сноупсовскую
аномалию,  не  только  объЯснила  ему,  что  значит  “оллстрит-Џаника,  но
сказала, что ему вовсе не надо носить такое имЯ, если он не хочет; но если
он думает, что  слишком  резкаЯ  перемена  имени  не  подойдет,  он  может
называтьсЯ просто “олл ‘ноупс, так как “олл -  очень  хорошее  имЯ  и  его
достойно носил очень достойный и храбрый миссисипский генерал при —икамоге
и на ‹укаут-Њаунтейн, и что хотЯ она не  думает,  чтобы  ему,  не-‘ноупсу,
слишком часто нужно было вспоминать о храбрости, но  вообще  вспоминать  о
храбрости еще никому не повредило.
   ‡нал Я и о том, как он получил компенсацию,  выплаченную  компанией  за
нелепую, ненужную, совсем не сноупсовскую смерть его отца, и вошел в  долю
с хозЯином крошечной бакалейной лавчонки в центре  города,  где  он  после
школьных уроков и по субботам  работал  приказчиком,  и  продолжал  копить
деньги, а когда умер старый хозЯин, он, “оллстрит, стал владельцем  лавки.
€ теперь он женилсЯ, он, который никогда не был ‘ноупсом, никогда в  жизни
не походил на ‘ноупса: обреченный, проклЯтый,  совращенный,  обрекший  сам
себЯ не только из великодушиЯ, но из-за своего выбора; поставивший простое
глупое неоплатное великодушие (не говорЯ  уж  о  выборе)  выше,  чем  свою
собственную репутацию, котораЯ создалась, когда весь город услыхал, что он
сделал предложение женщине на десЯть лет старше его.
   € сделал он это даже до окончаниЯ  школы,  не  дожидаЯсь  днЯ,  минуты,
когда в жарком, суконном, с иголочки новом костюме надо  будет  поднЯтьсЯ,
обливаЯсь потом, сквозь  безмолвную  муку  вЯнущих  цветов,  на  подмостки
школьного зала и получить из рук директора аттестат, -  нет,  он  дождалсЯ
днЯ, когда, знаЯ, что со школой покончено, что он навсегда теперь лишен  и
ее радостей, и ее горестей (ему было уже девЯтнадцать лет. ‘емь лет  назад
он вместе с шестилетним братишкой поступил в приготовительный класс.  Ђ  в
последнем году у него были такие  отметки,  что  его  даже  освободили  от
экзаменов), он вышел из лавки,  чьим  фактическим,  если  не  юридическим,
владельцем он уже был, как раз вовремЯ, чтобы поспеть к звонку, и, стоЯ  в
углу, ждал, пока разбегались сначала приготовишки,  затем  первоклассники,
потом второй класс, стоЯл, пока поток лилипутов обегал их обоих, как ручей
обегает двух цапель, и, даже не пытаЯсь дотронутьсЯ до ее руки, тут же, на
виду у всего юного населениЯ „жефферсона, сделал  предложение  учительнице
второй ступени и вдруг увидел, - это видела издали и другаЯ учительница, -
как она широко открыла глаза и поднЯла руку, как бы отстранЯЯсь,  а  потом
разразилась слезами, тут же, на глазах у сотни ребЯт, - тех, что в течение
последних  трех-четырех  лет  были  ее  учениками,  длЯ  кого   она   была
учительницей, наставницей, непререкаемым авторитетом.
   Ћн как-то сумел увести ее на  пустую  площадку  длЯ  игр,  закрываЯ  ее
собой, пока она сморкалась в его платок, стараЯсь прийти  в  себЯ,  потом,
вопреки всем правилам школы и респектабельности, повел ее в пустой  класс,
где  стоЯл  запах  мела,  мучительного  умственного  напрЯжениЯ  и   сухих
неподатливых фактов, и шел за ней не  длЯ  обручального  поцелуЯ,  не  длЯ
того, чтобы он мог тронуть ее руку, - она меньше  всего  хотела  напомнить
ему, что тогда, семь лет назад, ей уже исполн