урачит. Ђ этим черномазым все известно,  они  про  белых
людей всю подноготную знают,  а  уж  не  зрЯ  про  нее  говорЯт,  что  она
продалась черномазым, да к тому же она еще из этих, из  _коммонистов_,  уж
про нее не то что в ‰окнапатофском округе, а и в Њемфисе, и в самом —икаго
любой негр знает, глухаЯ она или нет, они ее насквозь знают, не иначе.  Ќу
конечно же, она глухаЯ и сидит спиной к двери, и надо пройти мимо, а  там,
наверно, есть и втораЯ дверь, только  и  останетсЯ,  что  выйти  через  ту
дверь, другим ходом". € он пошел, не торопЯсь, не крадучись, просто совсем
маленький, совсем легкий на ходу, совсем  незаметный,  -  обогнул  дом  и,
взойдЯ по ступенькам, меж высоких колонн портика, тихо отворив  решетчатую
дверь в прихожую, как любой гость, посетитель, приглашенный, прошел  через
холл мимо открытых дверей, где сидела та женщина, и, даже не  взглЯнув  на
нее,  подошел  ко  второй  двери,  вытащил  револьвер   из-за   нагрудника
комбинезона и, думаЯ торопливо, чуть сбивчиво, как будто  ему  не  хватало
дыханиЯ: "“ менЯ всего-то одна пулЯ, значит, надо в голову, в лицо: в тело
не рискнешь, с одной-то пулей") - вошел в комнату, где сидел его родич,  и
пробежал несколько шагов к нему.
   …му не пришлось говорить: "ЏоглЯди на менЯ, ”лем". ’от уже  смотрел  на
него, повернув голову через плечо. Ћн не двинулсЯ с места, только  челюсти
перестали жевать, остановились. Џотом он задвигалсЯ, слегка  наклонилсЯ  в
кресле и уже стал было опускать ноги  с  каминной  доски,  и  кресло  тоже
начало поворачиватьсЯ, когда Њинк,  остановившись  футах  в  пЯти,  поднЯл
двумЯ руками кургузый, похожий  на  жабу,  заржавленный  револьвер,  взвел
курок, нацелилсЯ, думаЯ: "Ћн должен попасть в лицо", - не  "Я  должен",  а
"Ћн должен", - и нажал спуск, и скорее почувствовал, чем  услыхал,  тупой,
глупый, почти что небрежный щелк. ’еперь его родич, спустив ноги на пол  и
вполоборота повернувшись в кресле, лицом к Њинку, как-то неподвижно и даже
безучастно следил, как грЯзные, дрожащие, худые  руки  Њинка,  похожие  на
лапы ручной обезьЯны, подымают курок, поворачивают барабан назад  на  одно
гнездо, чтобы патрон снова попал под боек: и снова Њинка тронуло, толкнуло
что-то  смутное,  изнутри,  из  прошлого:  не  предупреждение,   даже   не
повторение чего-то, просто что-то  смутное,  знакомое,  но  уже  неважное,
потому что и раньше оно никакого значениЯ не имело, и раньше оно не  могло
ничего изменить, ничего не могло напомнить: в  ту  же  секунду  он  и  это
отбросил: "ЏорЯдок, - подумал он, - сейчас все выйдет. ‘тарый •озЯин шуток
не шутит", - и он взвел курок и снова нацелил револьвер  двумЯ  руками,  а
его родич не пошевелилсЯ, хотЯ опЯть начал медленно жевать, будто следЯ за
тусклой точкой света, блеснувшей из-под курка.
   ѓрохнуло со страшной силой, но Њинк уже  ничего  не  слыхал.  ’ело  его
родича  в  каком-то  судорожном,  странном,  замедленном  движении   стало
валитьсЯ вперед и уже тЯнуло за собой все кресло:  ему,  Њинку,  казалось,
что гром выстрела - пустЯки, но сейчас, когда  кресло  грохнетсЯ  об  пол,
весь „жефферсон проснетсЯ. Ћн отскочил: был миг, когда он  хотел  сказать,
крикнуть себе: "‘той! ‘той! Џроверь  -  мертвый  он  или  нет,  иначе  все
пропало!" - но он уже не мог остановитьсЯ, он сам не  помнил,  как  увидал
другую дверь, в стене за креслом, как эта дверь вдруг оказалась перед ним;
все равно, куда она вела, лишь бы вон, а не назад, в комнату. Ћн  бросилсЯ
к этой двери, крутЯ и дергаЯ ручку, он трЯс ее и дергал, даже когда понЯл,
что дверь заперта, он трЯс ее вслепую даже после того, как сзади  раздалсЯ
голос, и тут он отскочил и  увидел  женщину,  стоЯвшую  у  входной  двери;
сначала он подумал: "‡начит, она все слышала", - и вдруг понЯл: ей не надо
было ничего слышать, привела ее сюда, на погибель ему, та же сила, котораЯ
в одно мгновение могла взорвать его, превратить  в  прах,  изничтожить  на
месте. “же некогда было взвести курок, нацелитьсЯ на нее, даже если  бы  у
него был второй патрон, и, отскочив от двери, он  бросил,  швырнул  в  нее
револьвер, и не успел опомнитьсЯ, как в ту же секунду револьвер очутилсЯ у
нее в руке, и она уже протЯгивала  ему  оружие,  говорЯ  крЯкающим  утиным
голосом, как говорЯт глухие:
   - ‚от. ‚озьмите. ’ам шкаф. Ђ к выходу - сюда.


        18

   - Ћстановите машину, - сказал ‘тивенс. ђэтлиф затормозил. Ћн  сидел  за
рулем,  хотЯ  машина  принадлежала  ‘тивенсу.  Ћни  свернули  с  шоссе   у
перекрестка,  за  лавкой  “орнера,  за  мельницей,  кузней   и   церковью,
составлЯвшими вместе с кучкой жилых домов и других построек  поселок,  где
уже было совсем темно, хотЯ часы показывали половину  десЯтого,  а  позади
осталась широкаЯ, ровнаЯ плодороднаЯ долина, на которую старый  “орнер,  -
ему было за восемьдесЯт, волосы  поседели,  он  вдовел  двенадцать  лет  и
только года два назад вдруг женилсЯ на молоденькой  женщине  лет  двадцати
пЯти, хотЯ с ней был обручен или, во всЯком случае, влюблен в нее один  из
его внуков, -  держал  закладные  и  векселЯ,  там,  где  участки  еще  не
принадлежали ему; и теперь они были  недалеко  от  предгорьЯ,  где  стоЯли
мелкие полуразрушенные фермерские домишки, покосившиесЯ и убогие,  похожие
на клочки бумаги меж выветренных складок холмов.  „орога  была  немощенаЯ,
даже без щебнЯ, и впереди, должно быть, становилась совсем непроезжей; уже
сейчас в неподвижном свете фар (ђэтлиф остановил машину) она  походила  на
выветрившийсЯ овражек, который поднималсЯ по  неровному  холму  меж  тощих
трепаных сосен и жидкого кустарника. ‘олнце  прошло  экватор  и  стоЯло  в
созвездии ‚есов; и от остановки  движениЯ,  от  лениво  притихшего  мотора
сильнее  ощущалась  осень,  после  мелкого  воскресного  дождЯ   и   Ясной
изменчивой прохлады, державшейсЯ почти весь понедельник; неровные  заросли
сосен и мелких дубов были плохой защитой  от  зимы,  от  дождЯ  и  мороза,
отощавшаЯ землЯ, заросшаЯ сумахом, хурмой и дикой сливой, уже  побагровела
на холоду, ветви отЯжелели от плодов слив, и все ждало  заморозков  и  лаЯ
оголодавших гончих, выпущенных на охоту.
   - Ђ почему вы думаете, что мы его там найдем, даже  если  доберемсЯ?  -
спросил ‘тивенс.
   - Ђ где ж ему быть? - сказал  ђэтлиф.  -  Људа  деватьсЯ?  ‚ернутьсЯ  в
Џарчмен,  когда  столько  хлопот  и  денег  затрачено,  чтобы  его  оттуда
вызволить? Људа ему еще идти, как не к себе домой?
   - „а нет у него никакого дома, - сказал ‘тивенс. - Љогда это было, два,
три года назад, помните, мы приезжали сюда искать того малого...
   - ’эрпина, - сказал ђэтлиф.
   - ...который не ЯвилсЯ на призывной пункт, и мы поехали за ним. Ћт дома
и тогда уже ничего не оставалось, одна  видимость.  Љусок  крыши,  обломки
стены, их еще не успели разобрать на топливо. Џравда, дорога была лучше.
   - „а, - сказал ђэтлиф. - ‹юди по ней волокли бревна,  от  этого  она  и
была ровнее, глаже.
   - Ђ теперь там, наверно, и стен не осталось.
   - ’ам внизу подпол есть, - сказал ђэтлиф.
   - џма в земле? - сказал ‘тивенс. - ‚роде звериной норы?
   - Ќаверно, он устал, - сказал ђэтлиф. - Ђ ведь  ему  не  то  шестьдесЯт
три, не то шестьдесЯт четыре. ’ридцать восемь лет он жил в напрЯжении,  уж
не говорю про эти последние - у нас сегоднЯ что? четверг? - последние семь
дней.  Ђ  теперь  напрЯжение  пропало,  ему  нечем  держатьсЯ.  ‚ы  только
представьте себе, что ждали тридцать восемь лет,  чтобы  сделать  то,  что
хочетсЯ, и наконец сделали. “ вас тоже ничего не осталось бы. ’ак что  ему
теперь только и нужно лечь, полежать где-нибудь в темноте, в тишине,  хоть
недолго.
   - Ќадо бы ему подумать об этом в прошлый четверг, - сказал ‘тивенс. - Ђ
теперь уже поздно.
   - ’ак мы же затем сюда и приехали, верно? - сказал ђэтлиф.
   - Ќу, ладно, - сказал ‘тивенс. - Џоезжайте. - Ќо  ђэтлиф  вместо  этого
совсем выключил мотор. ’еперь они еще  Яснее  ощутили,  осознали  перемену
погоды, конец лета. Љакие-то птицы еще остались, но вечерний воздух уже не
звенел трескучей летней разноголосицей ночных насекомых. ’олько  кузнечики
еще стрекотали в густом кустарнике и в стерне скошенных  лугов,  где  днем
отовсюду  внезапно  выскакивали  пыльно-серые  кобылки,  рассыпаЯсь   куда
попало. € тут ‘тивенс почувствовал, что его ждет, о чем  сейчас  заговорит
ђэтлиф.
   - ‡начит, по-вашему, она действительно не имела  понЯтиЯ,  что  сделает
этот маленький гаденыш, как только его выпустЯт, - сказал ђэтлиф.
   - Ќу конечно, нет!  -  сказал  ‘тивенс  торопливо,  слишком  торопливо,
слишком запоздало. - Џоезжайте!
   Ќо ђэтлиф не шевельнулсЯ. ‘тивенс заметил, что он не снЯл руки с ключа,
так что сам ‘тивенс не мог бы завести мотор.
   - Ќаверно, она сегоднЯ вечером остановитсЯ в Њемфисе, - сказал  ђэтлиф.
- ’еперь у нее есть этот роскошный автомобиль, новехонький к тому же.
   ‘тивенс все помнил. Ђ ему хотелось забыть. Ћна сама  все  рассказала  -
или так ему показалось - сегоднЯ утром, после того как объЯснила, на  кого
сделать дарственную: она сказала, что не желает  брать  автомобиль  своего
так называемого отца и уже заказала себе в Њемфисе новую  машину,  котораЯ
будет доставлена сразу после похорон, чтобы ей тут же можно было уехать, а
дарственную он может  принести  ей  на  подпись  домой,  когда  они  будут
прощатьсЯ или говорить то, что им -  ему  и  ей  -  останетсЯ  сказать  на
прощание.
   Џохороны были пышные: выдающийсЯ банкир и финансист, погибший во  цвете
если  не  лет,  то  богатства  от  револьверной  пули,  но  не  от   такой
револьверной пули, как полагалось банкиру, потому что банкир, умирающий от
револьверной пули у себЯ в спальне, в девЯть часов вечера, должен  был  бы
перед этим пожелать спокойной ночи ревизору банка,  присланному  из  штата
или из центра, а может быть, и  двум  ревизорам  из  этих  двух  мест.  Ћн
(покойник)  не  представлЯл  никаких  организаций,  ни  общественных,   ни
военных, ни гражданских: только финансовые. € не имел никакого отношениЯ к
экономике - к скотоводству, хлопку, - словом, к тому, на чем выросли и чем
жили штат Њиссисипи и ‰окнапатофский округ, - а исключительно к  капиталу.
Џравда, он был  прихожанином  джефферсонской  церкви,  что  Явствовало  из
всЯческих украшений и пристроек к церковному зданию, но  его  отношениЯ  с
церковью были не служением,  не  истинным  союзом,  даже  не  надеждой  на
отпущение грехов, а просто временным перемирием  меж  двумЯ  непримиримыми
державами.
   €, однако, на похороны ЯвилсЯ не только весь округ, но и весь штат.  Ћн
(‘тивенс) тоже стоЯл,  как  непосредственный  участник  представлениЯ,  по
настоЯнию дочери усопшего (sic [так (лат.)]) в первом рЯду около нее.  Ћн,
‹инда, ее дЯдЯ „жоди, у которого на длинном, как у отца,  костЯке  наросло
сто фунтов живота и подбородков, и тут же - да,  вот  именно  -  “оллстрит
‘ноупс, “оллстрит-Џаника ‘ноупс, который не только никогда  не  вел  себЯ,
как ‘ноупс, но даже с виду не похож был на ‘ноупсов: высокий  темноволосый
человек,  с  неправдоподобно  нежными  детскими  голубыми,  как  барвинок,
глазами,  который  начал  карьеру   мальчишкой-рассыльным   в   бакалейной
лавчонке, чтобы обеспечить себЯ и своего младшего брата, Ђдмирала „ьюи, до
окончаниЯ школы, а потом открыл в „жефферсоне оптовую бакалейную торговлю,
снабжавшую всю округу, и,  наконец,  переехав  с  семьей  в  Њемфис,  стал
владельцем целой сети  оптовых  бакалейных  складов,  снабжавших  половину
штата Њиссисипи, да и  ’еннесси  и  Ђрканзас  тоже;  и  все  стоЯли  перед
стыдливо замаскированной Ямой, рЯдом с другой могилой, над которой не  муж
(он  только  сделал  заказ  и  оплатил  его),  но  сам   ‘тивенс   воздвиг
возмутительную мраморную ложь, ценой которой была  куплена  свобода  ‹инды
девЯтнадцать лет назад. € ему, именно ему, приходилось  теперь  воздвигать
вторую ложь, уже предопределенную той, первой; они -  ‹инда  и  он  -  уже
обсудили это сегоднЯ утром.
   - Ќет. Ќичего не надо, - сказала она.
   - "Ќадо", - написал он.
   - Ќет, - сказала  она.  Ћн  только  приподнЯл  табличку  и  показал  ей
написанное слово; не мог же он написать: "Ќадо ради тебЯ". ‚прочем, это  и
не понадобилось.
   - ‚ы правы, - сказала она. - ‚ам придетсЯ и второй поставить.
   Ћн написал: "Ќам".
   - Ќет, - сказала она. - ‚ам одному. ‚ы всегда все  делали  за  менЯ.  €
всегда будете делать. ’еперь Я знаю - кроме вас, у менЯ никого не было. Џо
правде говорЯ, мне, кроме вас, никто и не был нужен.
   ‘тоЯ у гроба,  слушаЯ,  как  баптистский  проповедник  бегло  и  гладко
справлЯл службу, он, ‘тивенс, смотрел на лица, городские лица, деревенские
лица, лица граждан, представлЯвших городскую  общественность  (потому  что
город должен был быть представлен  на  этих  похоронах)  или  самих  себЯ,
просто потому, что и они когда-нибудь окажутсЯ там, где сейчас лежал  ”лем
‘ноупс, мертвые, одинокие, без  друзей;  смотрел  на  робкие,  безымЯнные,
полные надежды лица тех, кто был должен деньги ”лему или его банку и,  как
это часто бывает с людьми, надеЯлсЯ, а может быть, даже твердо верил,  что
теперь, когда ”лем умер, о долге каким-то  образом  забудут  или  попросту
затерЯют документы, не стребуют, не спросЯт. € вдруг он увидел другое.  €х
было немного: он отыскал только троих,  лица  у  них  были  тоже  простые,
деревенские, ничем не отличающиесЯ от других деревенских лиц, и  эти  лица
робко прЯтались где-то сзади, в толпе, и вдруг они выделились,  выскочили,
и он сразу понЯл, чьи это лица: это были ‘ноупсы; он их никогда прежде  не
видел, но это  неоспоримо  были  они,  не  то  чтобы  странные,  а  просто
одинаковые,  похожие  друг  на  друга  не  столько   выражением,   сколько
напрЯженной целеустремленностью; мысль у него пробежала  молниеносно,  как
бывает в минутном испуге, когда тебЯ внезапно  разбудЯт:  "Ћни  похожи  на
волков, которые пришли взглЯнуть на  капкан,  где  погиб  волк  покрупнее,
волк-вождь, волк-главарь, как сказал  бы  ђэтлиф,  волк-хозЯин;  и  теперь
смотрЯт - не достанетсЯ ли им хоть кусочек приманки".
   Џотом это ощущение прошло. Ћн не мог  все  времЯ  оборачиватьсЯ,  да  и
свЯщенник кончил  службу,  и  человек  из  похоронного  бюро  сделал  знак
избранным, официально осиротевшим, следовать за ним, и когда он,  ‘тивенс,
оглЯнулсЯ, смог оглЯнутьсЯ, те лица  уже  исчезли.  ‹инду  он  оставил  на
кладбище. ‚ернее, дЯдЯ должен был отвезти ее домой, где ждала новаЯ машина
- она вызвала эту машину по телефону из  Њемфиса,  решив  еще  вчера  днем
сразу после похорон уехать в Ќью-‰орк; должно быть, к тому времени, как он
приедет к ней подписывать дарственную, она уже соберетсЯ,  уложит  вещи  в
новую машину.
   Џоэтому он заехал к себе на службу и взЯл эту бумагу -  дарственную  (с
обычным гербовым сбором в  размере  одного  доллара),  по  которой  дом  и
усадьба возвращались семье де ‘пейнов. Ћна составила бумагу сама, даже  не
сказав ему ничего заранее и, уж конечно, не посоветовавшись с ним.  …й  не
удалось разыскать Њанфреда, у которого ‘ноупс отнЯл и дом, и банк, и  все,
что оставалось от его, Њанфреда,  доброго  имени  в  „жефферсоне,  но  она
разыскала наконец  его  оставшихсЯ  родственников  -  единственную  сестру
майора де ‘пейна, отца Њанфреда, и ее единственную дочку: древнЯЯ старуха,
не  встававшаЯ  с  постели,  жила  в  ‹ос-Ђнжелесе  с  незамужней  дочерью
шестидесЯти лет, бывшей директрисой средней школы на окраине ‹ос-Ђнжелеса,
и она, ‹инда, их разыскала, откопала, даже  не  посоветовавшись  со  своим
юристом; возмутительно, когда добрый самаритЯнин,  филантроп,  благодетель
не только сам находит, но и сам  изобретает  собственные  благодеЯниЯ,  не
привлекаЯ к этому и  даже  обходЯ  юристов,  и  секретарей,  и  советников
благотворительных обществ; просто возмутительно, даже, откровенно  говорЯ,
антиобщественно вырывать кусок хлеба из стольких ртов.
   Ќа бумаге не хватало только ее подписи; и уже через  четверть  часа  он
затормозил машину у поворота к ее дому, не особенно  обращаЯ  внимание  на
небольшую кучку людей у входа - мужчины,  мальчики,  два-три  негра,  -  и
только сказал вслух: "Њестные любители оценивают ее новую машину", - потом
поставил свою машину и, взЯв портфель, уже повернул к парадному, скользнув
взглЯдом по группе людей, просто потому, что  они  попались  на  пути,  но
вдруг с мимолетным,  пока  еще  смутным  удивлением  сказал:  "„а  это  же
английский  "Ягуар".   Џритом   совершенно   новый",   -   и   пошел,   не
останавливаЯсь, как вдруг ему показалось, будто он идет по лестнице и  она
вдруг внезапно завертелась у него под ногами, а он все идет,  поднимаетсЯ,
тратит силы, но не движетсЯ, не сходит с места; и это  так  внезапно,  так
мгновенно, что кажетсЯ, будто только твой дух тут,  а  твоЯ  оболочка  уже
силой инерции перенесена на ступеньку выше; он думал: "Ќет места  на  всем
свете, откуда совершенно новый "Ягуар" успели бы, доставить в  „жефферсон,
Њиссисипи, со вчерашнего днЯ,  а  тем  более  по  телефонному  звонку,  со
вчерашнего вечера", - думаЯ,  уже  с  отчаЯнием:  "Ќет!  нет!  ќто  вполне
возможно! ‚ продаже могла быть такаЯ машина, они могли найти ее в  Њемфисе
вчера вечером или сегоднЯ утром - всЯ наша зыбкаЯ, шаткаЯ вселеннаЯ только
и держитсЯ на совпадениЯх, на случайностЯх", - и он решительно  подошел  к
машине, остановилсЯ около нее, думаЯ: "‡начит, она еще с прошлого четверга
знала, что уедет, она просто не знала до  вторника,  до  вечера,  в  какой
именно день это будет". Њашина была ослепительно, безукоризненно новаЯ,  и
моложавый, вполне благопристойного вида агент или техник стоЯл тут  же;  а
негр-привратник выходил из парадного, несЯ какие-то ее вещи.
   - „обрый день, - сказал ‘тивенс. - ‚еликолепнаЯ машина.  ‘овсем  новаЯ,
правда?
   - Љонечно, - сказал тот. - Ћна и земли не касалась, пока миссис Љоль не
позвонила нам вчера по телефону.
   - “дачно, что у вас сразу нашлась длЯ нее машина, - сказал ‘тивенс.
   - „а нет, мы ее получили еще десЯтого числа. Љогда она  нам  заказывала
машину, еще в июле, она велела держать ее  у  нас,  пока  не  понадобитсЯ.
Ћчевидно, когда ее отец... скончалсЯ, планы у нее изменились.
   - „а, от таких событий многое менЯетсЯ, -  сказал  ‘тивенс.  -  ‡начит,
заказ был сделан еще в июле?
   - ’ак точно. ѓоворЯт, того типа еще не поймали?
   - Џока нет, - сказал ‘тивенс. - —удеснаЯ машина. џ бы тоже от такой  не
отказалсЯ, - и пошел  дальше,  в  открытые  двери,  вверх  по  ступенькам,
привыкшим к его шагам, в комнату, тоже привыкшую к нему.  ‹инда  стоЯла  и
смотрела,  как  он  идет,  уже  одетаЯ  по-дорожному,  в  выгоревшем,   но
свежевыглаженном защитном комбинезоне, с накрашенными губами  и  с  лицом,
сильно  намазанным  длЯ  защиты  от  дорожного  ветра;  на   стуле   лежал
потрепанный макинтош, сумка, толстые перчатки и шарф: она сказала:
   - Џо крайней мере, Я не солгала. џ могла бы спрЯтать  машину  в  гараж,
пока вы не уйдете, но не спрЯтала. - Ќо сказала она это не словами;  вслух
она проговорила: - Џоцелуй менЯ, ѓэвин. - € сама подошла к нему, обхватила
его руками, крепко, не торопЯсь, и прижала  рот  к  его  губам,  сильно  и
смело, раскрыв губы, а он обнЯл ее,  как  бывало  и  раньше,  и  его  рука
скользнула вниз, по спине, где  раздвоеннаЯ  выпуклость  кругло  и  крепко
подымалась под жесткой серой тканью, но его рука не чувствовала  ответа  -
ответа никогда не было, никогда не будет, - длЯ верности нет  угрозы,  нет
опасности, даже если бы ничего не было меж рукой  и  раздвоенной  округлой
женской плотью, и всегда он только касалсЯ ее, понимаЯ и принимаЯ все не с
безнадежностью, не с горечью, а только с грустью, он просто поддерживал ее
сзади, как сажают на ладонь невинное, неоформившеесЯ тельце ребенка. Ќо не
сейчас, не в этот раз. ‘ейчас он испытал страх, и  в  страхе  он  подумал:
"Љак это было сказано? "Њужчина, чье непреодолимое обаЯние  длЯ  женщин  в
том, что одним своим присутствием он  вселЯет  в  них  уверенность,  будто
готов ради них на  любую  жертву".  ’олько  сейчас  все  наоборот;  совсем
наоборот: дурак,  простак,  не  только  не  знает,  куда  забивать  мЯч  в
бейсболе, но даже не знает, что участвует в игре. €х и соблазнЯть ничем не
надо, потому что они давным-давно тебЯ наметили, они тебЯ  выбрали  просто
потому, что верили: оттого что ты выбран, ты сразу  не  только  готов,  не
только согласен, ты страстно  жаждешь  принести  ради  них  любую  жертву,
только надо обоим вместе выдумать какую-нибудь настоЯщую жертву, стоЯщую".
Ћн думал: "‘ейчас она поймет, что она не  может  мне  доверЯть,  и  только
надеетсЯ, что, может, оттого и прижалась всем  телом,  оттого  так  крепко
обнЯла за плечи, словно хочет потЯнуть за собой, хотЯ здесь нет  постели",
- но тут он страшно ошибалсЯ. Ћн думал: "‡ачем ей впустую  тратить  времЯ,
проверЯть менЯ, если она всю жизнь знала, что ей только и надо  положитьсЯ
на менЯ". € она стоЯла, обнЯв его, и целовала, пока он  сам  не  попыталсЯ
высвободитьсЯ, и тут она выпустила его и  посмотрела  ему  в  лицо  своими
темно-синими  глазами,  без  тайны,  без  ласки,  даже,  может  быть,  без
нежности.
   - “ тебЯ весь рот в помаде, - сказала она, - тебе надо умытьсЯ. „а,  ты
прав, - сказала она, - ты всегда прав в том, что касаетсЯ менЯ и тебЯ. - ‚
глазах не было тайны; упорство - да, но не тайна; когда-нибудь  он,  может
быть, вспомнит, что в них и настоЯщей нежности не было. - џ тебЯ люблю,  -
сказала она. - Ђ тебе мало досталось. Ќет, это  неверно.  Ќичего  тебе  не
досталось. Ќичего у тебЯ не было.
   Ћн только знал, что она хочет сказать: сначала ее мать,  потом  -  она;
дважды он хотел отдать всего себЯ и ничего не получил взамен, кроме  права
быть одержимым, околдованным, если хотите  -  одураченным.  ђэтлиф  -  тот
непременно сказал бы "одураченным". € она знала, что он это знает; в  этом
(вероЯтно) и было их проклЯтие: они оба сразу, сейчас же узнавали друг про
друга все. € не из честности, не потому, что, как  она  считала,  она  всю
жизнь была влюблена в него, она позволила ему увидать  ее  новый  "Ягуар",
позволила  понЯть,  какое  значение  можно  было  бы  этому  придать   при
обстоЯтельствах,  сопровождавших  смерть  ее  так  называемого  отца.  Ћна
сделала это потому, что все равно не могла скрыть от  него,  что  заказала
машину в Ќью-‰орке или в ‹ондоне, словом, там,  откуда  ее  прислали,  как
только узнала, что удастсЯ выхлопотать помилование длЯ Њинка.
   ‚ каждом ее костюме был карман, сделанный точно по  размеру  маленького
блокнотика слоновой кости с коротким грифелем. Ћн знал, где этот  кармашек
в комбинезоне, и, протЯнув руку, вынул блокнот. Ћн мог написать:  "“  менЯ
есть все. ’ы мне верила. ’ы предпочла, чтобы Я  подумал,  будто  ты  стала
убийцей своего так называемого отца, лишь бы не солгать".  Ћн  мог  бы  и,
может быть, должен был бы написать: "“ менЯ есть все. ђазве Я  только  что
не был пособником в подготовке убийства?" Ќо вместо этого он  написал:  "“
нас все было".
   - Ќет, - сказала она.
   Ћн написал: "„а".
   - Ќет, - сказала она.
   Ћн написал "„Ђ" такими крупными буквами, что  занЯл  всю-всю  табличку,
потом вытер ее ладонью и написал: "‚озьми с собой кого-нибудь в машину. ’ы
можешь разбитьсЯ".
   Ћна взглЯнула на эти слова настолько мельком, что каждый подумал  бы  -
врЯд ли  она  успела  их  прочесть,  и  снова  посмотрела  на  него  этими
темно-синими глазами, и, была ли в них ласка, была ли в них нежность, была
ли в них настоЯщаЯ искренность, не все ли равно. € ее рот в смутной улыбке
был  измазан  помадой,  и  она,  эта  улыбка,  казалась   мЯгким   мазком,
расплывчатым пЯтном.
   - џ люблю тебЯ, - сказала она. -  џ  никогда  никого,  кроме  тебЯ,  не
любила.
   Ћн написал: "Ќет".
   - „а, - сказала она.
   Ћн написал "нет", и когда она повторила "да", он снова  написал:  "нет,
нет,  нет",  пока  не  исписал  всю  табличку,  потом  стер   и   написал:
"дарственнаЯ". €, стоЯ рЯдом с ней у камина, где они  решали  все  деловые
вопросы,  которые  требовали  какой-то  договоренности  между   ними,   он
развернул документ, снЯл колпачок с вечного  пера,  чтобы  она  подписала,
потом сложил бумагу и уже стал прЯтать ее в портфель, когда она сказала:
   - € это. - Ћн уже заметил на каминной доске  длинный  простой  конверт.
‚зЯв его в руки, он нащупал сквозь бумагу толстую пачку  банкнот,  слишком
толстую, - тысЯча долларов убьет его в несколько недель, а может  быть,  и
дней вернее, чем тысЯча пуль. Ћн  еще  вчера  вечером  хотел  сказать  ей:
"’ысЯча долларов и его убьет. ’огда ты  будешь  довольна?"  -  хотЯ  вчера
вечером он еще не знал, насколько это  верно.  Ќо  он  промолчал.  Ћн  сам
займетсЯ этим, когда подойдет времЯ. - Ђ ты знаешь, где  его  отыскать?  -
спросила она.
   "ђэтлиф знает", - написал он и снова написал:  "‚ыйди  на  2  минуты  в
ванную. ’вои губы тоже", -  и  подождал,  пока  она  прочла,  а  она  тоже
постоЯла, наклонив голову, как будто он написал какую-то криптограмму.
   - Ђ-а, - сказала она. Џотом сказала: - „а, уже пора, - и, повернувшись,
пошла к двери, потом остановилась и снова обернулась вполоборота и  только
тогда посмотрела на него: ни тени улыбки, ничего, одни глаза, которые даже
на этом расстоЯнии не казались черными. € вышла.
   Ћн держал портфель в руках. лЯпа его лежала на столе. Ћн сунул конверт
в карман и вытер рот платком, захватил мимоходом шлЯпу и  стал  спускатьсЯ
по лестнице, смочив платок слюной, чтобы  как  следует  вытереть  губы.  ‚
холле стоЯло зеркало, но он решил, что обойдетсЯ, пока не попадет к себе в
кабинет; наверно, тут есть, должен быть какой-то черный ход, но  где-то  в
доме был привратник, а может быть, повариха. ‚прочем,  никто  не  запрещал
ему пересечь наискось газон перед домом и выйти через боковую  калитку  на
улицу, так что и не понадобитсЯ отворачиватьсЯ от новой машины. €  ђэтлиф,
случайно или по счастливому совпадению оказавшийсЯ на лестнице у  двери  в
его служебный кабинет, сказал:
   -  Ђ  машину  вы  где  оставили?  ‹адно,  Я  ее  приведу.   Ђ   вы   бы
воспользовались водичкой там, наверху.
   Ћн умылсЯ, запер измазанный помадой платок в Ящик и сел к своему столу.
‚ремЯ шло, и он услыхал, как ђэтлиф спускаетсЯ по  лестнице,  хотЯ  ђэтлиф
чуть потрЯс запертую дверь; вот теперь он  свободен  и  может  осуществить
свои  юношеские  мечты  -  вернуть  ‚етхому  завету   его   первоначальную
девственную чистоту. Ќет, он уже слишком стар. „олжно быть,  одной  только
тоски мало, чтобы так затосковать.  €  снова  времЯ  шло,  потом  зазвонил
телефон.
   - Ћна уехала, - сказал голос ђэтлифа. -  ‚аша  машина  у  менЯ.  •отите
зайти ко мне поужинать?
   - Ќет, - сказал он.
   - •отите, Я позвоню вашей жене, что вы будете у менЯ?
   - Ћ, черт, Я же говорю - нет, - сказал он. Ќо тут же сказал: -  Ѓольшое
спасибо.
   - ‡аеду за вами часов в восемь, - сказал ђэтлиф.
   ѓэвин ждал у перекрестка, машина - его машина -  сразу  тронулась,  как
только он сел.
   - Ћпасное дело, - сказал он.
   - ќто-то верно. Ќо все уже кончилось, надо только попривыкнуть.
   - Ќет, Я хочу сказать, что длЯ вас это опасно. ‘о мной всем опасно. џ -
человек опасный. Ќеужели вы  не  понимаете,  что  Я  только  что  совершил
убийство?
   - Ђ-а, вы вот о чем, - сказал ђэтлиф. - ђаньше Я думал, что вас  только
одним можно обезопасить - кому-то выйти за вас замуж. Ќичего из  этого  не
получилось, но вы-то, по крайней мере, в порЯдке. ‚ы же сами сказали,  что
только что совершили убийство. —то же еще можно длЯ вас придумать?  -  Ћни
уже выехали на  шоссе,  оставив  город  позади,  и  можно  было  прибавить
скорость, чтобы побыстрее проехать двадцать миль до лавки  “орнера.  -  ‚ы
знаете, кого мне больше всех жалко в этой  истории?  -  сказал  ђэтлиф.  -
‹ютера Ѓиглина. Њожет, вы об этом не слыхали, да и никто не узнал бы, если
б сегоднЯ все не вылезло наружу  в  частной,  в  покаЯнной,  так  сказать,
беседе между ‹ютером и €фом Ѓишопом. Ћказалось, что каждый вечер,  начинаЯ
с прошлого четверга до этого вторника, ‹ютер стоЯл или, вернее,  сидел  на
посту как можно ближе к тому самому окошку; он там оставалсЯ с той минуты,
как миссис Ѓиглин возвращалась из кино и будила его, до  самого  рассвета.
Џонимаете,  весь  день  он  возилсЯ  у  себЯ  в  тюрьме,  убирал,   кормил
арестантов, да еще все времЯ был начеку - не понадобитсЯ ли он шерифу  длЯ
каких-нибудь поручений, как же тут ему было не поспать  хоть  немножко,  а
времЯ на сон он мог выкроить только после  ужина,  до  той  минуты,  когда
миссис Ѓиглин - она ему была вместо будильника - возвращалась  из  кино  и
его будила, значит, спал он примерно с семи часиков до половины  десЯтого,
до десЯти, смотрЯ какой фильм попадалсЯ, а всю  ночь  напролет  стоЯл  или
сидел на складном стуле прЯмо под окошком у ”лема, и не за награду, не  за
славу, потому что одна миссис Ѓиглин об этом  знала,  а  исключительно  из
верности €фу Ѓишопу, из уважениЯ к его  присЯге  -  защищать  и  оберегать
жизнь всех джефферсонских граждан, даже жизнь таких, как  ”лем  ‘ноупс.  €
надо же было Њинку из всех двадцати четырех часов в сутки  выбрать  именно
это времЯ, примерно где-то между семью и  половиной  десЯтого,  и  в  этот
самый час ЯвитьсЯ к ”лему с той штукой, которую ему продали за  револьвер,
как будто Њинк сделал это нарочно,  назло,  а  такого,  как  говоритсЯ,  и
собаке не пожелаешь.
   - Џоезжайте, - сказал ‘тивенс. - € поскорее.
   - ‚от так-то, - сказал ђэтлиф. - ‚от чем все это кончилось. ‘колько  он
сквалыжничал, сколько взыскивал,  грабил,  отнимал,  когда  мог  -  больше
исподтишка, втихую, но когда  приходилось  -  и  в  открытую,  топтал  нас
ногами, а кое-кто успевал отскочить, чтоб не попастьсЯ окончательно. Ђ что
теперь от всего этого осталось - старуха, котораЯ и с постели  не  встает,
да ее дочка, стараЯ дева, учительница, жили бы они себе  тихо  и  мирно  в
своей солнечной Љалифорнии. ’ак нет - им теперь ехать сюда,  в  Њиссисипи,
жить в этом белом слоновнике, в доме в этом, да еще, пожалуй, мисс  ќлисон
придетсЯ  снова  поступать  на  службу,  а  может,  придетсЯ  и  жатьсЯ  и
жмотничать, чтобы содержать такую махину,  а  то  разве  можно,  чтоб  все
друзьЯ и знакомые, уж не говорю - чужие, про нее  судачили,  -  вот,  мол,
настоЯщаЯ леди, родилась в Њиссисипи и вдруг  отказываетсЯ  принЯть  целый
дом не только в подарок, бесплатно, но и дом-то с самого начала был ихний,
так что теперь и спасибо говорить некому за то, что ей  этот  дом  отдали.
‘ловом, может, в этом и есть какаЯ-то мораль, если сумеешь ее найти.
   - Ќет никакой морали, - сказал ‘тивенс. - ‹юди просто стараютсЯ сделать
как лучше.
   - Ќесчастные сукины дети, - сказал ђэтлиф.
   - „а, несчастные сукины дети, - сказал ‘тивенс. - Џоезжайте. ‘корее.
   € вот часов около десЯти  они  с  ђэтлифом  остановились  на  бугристой
дороге, котораЯ уже перестала быть дорогой, - а скоро тут и вообще  нельзЯ
будет проехать, и ђэтлиф сказал:
   - ‡начит, по-вашему, она действительно не знала, что он  натворит,  как
только его выпустЯт?
   - џ вам ужо говорил - не знала, - сказал ‘тивенс. - Џоезжайте.
   - Ђ у нас времени хватит, -  сказал  ђэтлиф.  -  Ќикуда  он  не  уйдет.
Љстати, про ту штуку, что ему служила револьвером, он ее не то уронил,  не
то выбросил, когда убегал через задний двор. €ф Ѓишоп  мне  ее  показывал.
Џравильно говорил тот продавец из Њемфиса. Ћна и не похожа на револьвер. ‘
виду совершенный Ящер - старый-престарый, весь  в  грЯзи,  в  ржавчине.  €
остались в нем два патрона - гильза и нестрелЯный. Ќа гильзе  капсюль  был
пробит, как полагаетсЯ, но только и на ней и на патроне как  раз  рЯдом  с
капсюлем была крохотнаЯ зазубринка, вмЯтинка, и обе  вмЯтинки  точь-в-точь
одинаковые, и даже на одинаковых местах, так что, когда €ф вынул патрон, а
пустую гильзу чуть повернул и подставил  под  ударник,  а  потом  взвел  и
спустил курок, на гильзе поЯвилась такаЯ же  вмЯтина,  рЯдом  с  капсюлем,
значит, выходит, что этот ржавый ударник то попадал на  капсюль,  то  нет.
‚от и похоже, что Њинк раньше опробовал оба патрона и они оба сначала дали
осечку, а он все-таки  пошел  убивать  ”лема,  понадеЯвшись,  что  один-то
патрон непременно на этот раз выстрелит, хотЯ это мало вероЯтно. Ђ вернее,
он подошел к ”лему, щелкнул два раза впустую,  а  потом  повернул  барабан
обратно, чтоб снова испробовать, - больше ведь ему ничего не оставалось, и
тут-то оно и выстрелило.  Ќо  ежели  это  так,  тогда  зачем,  скажите  на
милость, ”лему было сидеть в  кресле,  дожидатьсЯ,  чтобы  Њинк  два  раза
щелкнул курком впустую, револьвер ведь только потом выстрелил и  убил  его
наповал?
   - Џочем Я знаю, - резко сказал ‘тивенс. - Џоезжайте.
   - Ђ может, ему тоже все наскучило, - сказал ђэтлиф. - Љак  ћле.  Њожет,
им обоим наскучило. Ќесчастный он сукин сын.
   - Ћн был импотент, - сказал ‘тивенс.
   - —то? - сказал ђэтлиф.
   - €мпотент. Ћн только и мог уснуть рЯдом с женщиной, а больше ничего не
мог. „а! - сказал ‘тивенс. - Ќесчастные сукины дети, сколько они причинЯют
людЯм горЯ и тоски, сколько от них видЯт и тоски и горЯ! Ќу, поезжайте!
   - Ђ вдруг тут еще что-то было, -  сказал  ђэтлиф.  -  ‚ы-то  мальчишкой
росли в городе, наверно, никогда и не слыхали про "мое  право".  ќто  игра
такаЯ, мы всегда в  нее  играли.  ‚ыбираешь  мальчишку,  себе  под  стать,
подходишь к нему с прутиком или с палочкой,  а  то  и  с  твердым  зеленым
Яблоком, может, даже с камнем, зависит от того, насколько  ты  не  боишьсЯ
рискнуть, и говоришь ему: "Њое право!" €  если  он  согласитсЯ,  он  будет
стоЯть смирно, а ты его огреешь этим прутом или палкой изо всех  сил  либо
отойдешь на шаг и запустишь в него Яблоком или камнем.  Ђ  потом  уж  тебе
стоЯть на месте, а ему взЯть прут или палку, Яблоко или камень и дать тебе
сдачи. ’акое было правило. € вот, предположим, что...
   - Џоезжайте! - сказал ‘тивенс.
   - ...что ”лем  свое  право  использовал  по  всем  правилам  игры,  как
полагалось, а теперь ему только и оставалось сидеть и  ждать,  потому  что
он, наверно, давно понЯл, как только она опЯть тут  поЯвилась,  вернулась,
да притом еще с коммунистической войны, что он уже проиграл...
   - ‡амолчите! - сказал ‘тивенс. - Ќе надо!
   - ...и теперь ее право, ее черед, да еще если она...
   - Ќет! - сказал ‘тивенс. - Ќет! - Ќо ђэтлиф не только сидел  за  рулем,
он и руку держал на ключе зажиганиЯ, прикрывал его.
   - ...всегда знала, что случитсЯ, когда того выпустЯт, и не  только  она
знала, но и ”лем тоже знал...
   - Ќе верю! - сказал ‘тивенс. - Ќикогда не поверю! Ќе могу Я поверить, -
сказал он. - Ќеужели вы не понимаете - не могу!
   - € тут выЯснЯетсЯ еще одно, - сказал ђэтлиф. - ‚ыходит,  что  ей  надо
было решитьсЯ, и притом раз навсегда, а  то  будет  поздно.  Љонечно,  она
могла бы и подождать два года, когда и сам господь бог никак не удержал бы
Њинка в Џарчмене, разве только прикончил бы его, и ей тогда не нужно  было
бы беспокоитьсЯ, хлопотать, а кроме того,  она  снЯла  бы  с  себЯ  всЯкую
моральную ответственность, хоть вы и говорите, что никакой морали нет.  „а
вот не стала она ждать. ’ут-то и призадумаешьсЯ - а почему? Њожет, тут вот
что, может, если бы в раю людей не было, так и самого раЯ не  было  бы,  а
если бы ты не ждал, что там встретишь людей, которых ты на земле знал, так
никто бы туда и не стремилсЯ попасть. Ђ вдруг когда-нибудь ее мать  скажет
ей: "—то же ты не отомстила за  менЯ,  за  мою  любовь,  хоть  поздно,  да
найденную, почему ты стоЯла в стороне, ждала, зажмурЯсь: будь  что  будет?
ђазве ты сама никогда не любила, не знала, какаЯ она, любовь?.."  „ержите!
-  сказал  он.  Ћн  вынул  белоснежный,   безукоризненно   выстиранный   и
выглаженный носовой платок - весь город знал, что  он  их  не  только  сам
стирал и гладил, но и подрубал мережкой тоже сам, - и вложил его в  слепую
руку ‘тивенса, потом включил зажигание и фары. -  Ќу  вот,  теперь  все  в
порЯдке, - сказал он.
   ‘ дороги уже исчезли обе колеи. ’олько  овражек,  заросший  шиповником,
круто шел в гору.
   - џ пойду вперед, - сказал ђэтлиф. -  ‚ы  в  городе  росли.  Ђ  Я  даже
электрической лампы не видел, пока не  стал  бритьсЯ  опасной  бритвой.  -
Џотом он сказал: - ‚он оно. - ЏокатаЯ  крыша,  совершенно  завалившаЯсЯ  с
одного угла (‘тивенс никогда бы не подумал, что тут раньше стоЯл  дом,  он
просто поверил ђэтлифу на слово), а над крышей - одинокий старый крЯжистый
кедр. ‘тивенс чуть не упал, споткнувшись об  остатки  огораживавшего  двор
забора, тоже поваленного, густо  заросшего  вьющимисЯ  розами,  уже  давно
одичавшими. - €дите за мной, - сказал ђэтлиф. - ’ут старый колодец, Я  как
будто знаю, где он. Ќадо было захватить фонарик.
   € вот в осыпающейсЯ щели, внизу, в глубине, в том,  что  когда-то  было
фундаментом  дома,  показалось  отверстие,  чернаЯ  полузасыпаннаЯ   дыра,
зиЯющаЯ у их ног, словно сам разрушенный дом ощерилсЯ им  в  лицо.  ђэтлиф
остановилсЯ. Ћн негромко сказал:
   - ‚ы ведь этого револьвера не видали. Ђ Я видел. Џохоже,  что  это  был
вовсе не десЯтидолларовый револьвер. Џохоже, что такие револьверы  продают
по девЯть с половиной долларов пара. Њожет, у него второй еще  осталсЯ,  -
но тут ‘тивенс, не  останавливаЯсь,  протиснулсЯ  мимо  него  и  осторожно
нащупал ногой что-то вроде ступеньки; вынув из кармана золотую зажигалку с
монограммой, он зажег ее и при слабом колеблющемсЯ свете  стал  спускатьсЯ
вниз, и ђэтлиф, идЯ за ним, говорил: - Ќу конечно, теперь он  на  свободе.
‡ачем же ему теперь убивать людей? - €  они  прошли  в  бывший  погреб,  в
пещеру, в нору, где на куче наспех собранных досок сидел человек, которого
они искали, - он не то прикорнул в углу, не то встал на колени и,  моргаЯ,
смотрел на них, как ребенок, которому помешали молитьсЯ на ночь: именно не
застали за молитвой, а помешали, прервали, и, стоЯ  на  коленЯх,  в  новом
комбинезоне, уже измазанном и провонЯвшем, опустив полусжатые кулаки перед
собой, он, мигаЯ, смотрел на крохотное пламЯ в руках ‘тивенса.
   - ‡драсьте, - сказал он.
   - ‚ам тут нельзЯ оставатьсЯ, - сказал ‘тивенс. - ђаз уж мы  вас  нашли,
так неужели вы думаете, что шериф завтра же не догадаетсЯ, где вы?
   - Ђ Я тут не останусь, - сказал он. - џ  только  зашел  отдохнуть.  ‚от
соберусь и пойду дальше. Ђ вы кто такие?
   - Ќеважно, - сказал ‘тивенс. Ћн вынул конверт  с  деньгами.  -  ‚от,  -
сказал он. ‚ конверте лежали двести пЯтьдесЯт долларов. Ћн их  оставил  из
той тысЯчи, что была там. ‘тивенс сам не знал, почему он  отсчитал  именно
столько. —еловек посмотрел на деньги, не вставаЯ с колен.
   - џ же эти деньги оставил в Џарчмене, у менЯ их не было, когда Я  вышел
за ворота. ‡начит, какой-то сукин сын их украл?
   - ќто не те деньги, - сказал ‘тивенс. - ’е деньги вернули. Ђ это  новые
деньги, она утром их длЯ вас оставила. „ругие деньги.
   - ‡начит, если Я эти возьму, мне никому ничего обещать не надо?
   - „а, - сказал ‘тивенс. - Ѓерите.
   Ћн взЯл деньги.
   - Џремного благодарен, - сказал он. - ‚ тот раз мне  говорили  -  через
три месЯца вышлют еще  двести  пЯтьдесЯт,  ежели  Я  только  обещаю  сразу
выехать из Њиссисипи и уж никогда не возвращатьсЯ. „олжно быть, сейчас это
уже отпало.
   - Ќет, - сказал ‘тивенс. - ‚се осталось по-прежнему. ‘ообщите через три
месЯца, где вы будете, Я вам вышлю деньги.
   - Џремного благодарен, - сказал Њинк. - ‚ысылайте на имЯ Њ.-‘.‘ноупса.
   - Љак? - сказал ‘тивенс.
   - Њ.-‘.‘ноупса. ќто менЯ так зовут: Њ.-‘.
   - Џойдем! - почти грубо сказал  ђэтлиф.  -  Џошли  отсюда!  -  €  когда
‘тивенс обернулсЯ, взЯл его под руку, отобрал у него горЯщую  зажигалку  и
держал ее над головой, пока ‘тивенс ощупью искал стертые землЯные ступени,
и они снова вышли на воздух, в ночь, в  безлунную  тьму,  где  истощенные,
выветрившиесЯ полЯ разметались под первым слабым дыханием осени в ожидании
зимы. Ќаверху, чинами небесной иерархии,  плыли  созвездиЯ  сквозь  пажити
зодиака: ‘корпион, и Њедведица, и ‚есы, а в вышине, за холодным Ћрионом  и
ЏлеЯдами, горько сетовали сонмы  бесприютных  падших  ангелов.  Ћсторожно,
нежно, как женщина, ђэтлиф открыл дверцу машины, помогаЯ ‘тивенсу сесть. -
‚ам теперь лучше? - сказал он.
   - Ћ, черт, да, да! - сказал ‘тивенс.
   ђэтлиф  закрыл  дверцу,  обошел  машину,  открыл  другую  дверцу,  сел,
захлопнул и эту дверцу, включил мотор, зажег фары и тронул машину,  -  оба
они тоже старики, обоим под шестьдесЯт.
   - Ќе знаю, может, она уже припрЯтала где-нибудь  дочку,  а  может,  еще
только собираетсЯ завести. Ќо уж если заведет,  так  дай  бог,  чтобы  она
никогда не привозила ее в „жефферсон. ‚ам уже попались  на  пути  две  ћлы
“орнер, не думаю, что вы смогли бы выдержать и третью.


   Љогда оба незнакомца ушли и унесли свет, он больше не ложилсЯ.  Ћн  уже
отдохнул, все ближе подходила минута, когда надо будет снова идти. Ћн  так
и осталсЯ стоЯть на коленЯх, на куче старых досок, которые он сгреб, чтобы
защититьсЯ от земли, если он вдруг уснет. Љ счастью, человек,  укравший  у
него в прошлый четверг десЯть долларов, не взЯл  английскую  булавку,  так
что он туго свернул деньги по размеру нагрудного кармашка  и  приколол  их
булавкой. Ќа этот раз все будет в порЯдке: пачка  такаЯ  толстаЯ,  что  он
даже во сне почувствует, если кто к ней начнет подбиратьсЯ.
   € вот подошло времЯ идти. Ћтчасти он даже был рад: человек и от  отдыха
может устать, истомитьсЯ, как от  всего  другого.  Ќа  дворе  было  темно,
прохладно, идти легко, и кругом пусто, одна только