ески, несмотрЯ на неизбежный ход времени.
   „а и не всегда это были негры. ‘обственно говорЯ, первой жертвой  новой
власти Љларенса был его адъютант, вместе с ним  командовавший  той  старой
шайкой; пожалуй, Љларенс даже проЯвил на этот раз еще большую  жестокость,
потому что тот пыталсЯ сыграть на их прежних взаимоотношениЯх, на прошлом;
казалось, Љларенс  потому  затратил  столько  усилий,  что  хотел  придать
проЯвлениЯм  своей  прежней,  естественной,  инстинктивной  жестокости   и
трусости вид неподкупности  и  честности,  и  заплатил  он  за  эту  маску
неподкупности и честности такой  дорогой  ценой,  что  теперь  должен  был
охранЯть ее изо всех сил,  во  что  бы  то  ни  стало.  ‘ловом,  он  очень
изменилсЯ, и дЯдЯ —арльза говорил: так же  как  прежде,  до  того  как  на
Љларенса снизошла благодать, все считали, что он неисправим, так и  теперь
все сразу поверили, что его новый облик останетсЯ неизменным навсегда,  до
конца его жизни. Ћни все еще верили, даже узнав  (и  это  были  не  пустые
слухи - Љларенс бахвалилсЯ, хвасталсЯ этим сам), что Љларенс  стал  членом
Љу-клукс-клана, когда эта организациЯ поЯвилась в наших местах (у нас  она
не привилась и просуществовала недолго, да и вообще все считали, что  если
бы не Љларенс, ее бы и вовсе не было), но  клан  принЯл  его,  потому  что
нуждалсЯ в нем, или, во всЯком случае,  мог  его  использовать,  или,  как
говорил дЯдЯ ѓэвин, потому что не было таких сил на земле,  которые  могли
бы удержать его от вступлениЯ в клан, потому что он был создан длЯ  клана,
как клан был создан длЯ него. Ћн вступил туда прежде, чем стал  констеблем
во ”ранцузовой Ѓалке; это было, так сказать, его первым непорочным дебютом
в  общественной  жизни,  первым  рыцарским  посвЯщением   и   общественным
признанием, пока  еще  сравнительно  безобидным,  потому  что  даже  такаЯ
организациЯ,  как  Љу-клукс-клан,  понимала,  что  очень  рассчитывать  на
Љларенса все же не стоит; он оставалсЯ длЯ них просто  послушным  орудием,
мускульной силой, тем, что потом стали называть вышибалой, - до  тех  пор,
пока старик “орнер в приступе раздражениЯ или недовольства не  сделал  его
старшим констеблем, после чего примерно через год пошли слухи, что он стал
одним из членов их совета, "клаверна", или как они его там называли, а еще
через два года стал самым главным местным "драконом"  или  "орлом"  клана:
старый “орнер назначил его стражем общественного  спокойствиЯ,  а  он  сам
провозгласил себЯ также арбитром общественной морали.
   Ћчевидно, тогда же он  по-настоЯщему  увидел  те  широкие  и  блестЯщие
перспективы, какие открыла ему судьба, и с удивлением и недоверием смотрел
он на эти, казалось, неограниченные возможности и -  кто  знает?  -  может
быть, робел при мысли, что он признан достойным, избран  длЯ  того,  чтобы
неограниченно проЯвлЯть на этом поприще свои способности и  таланты,  свое
умение не только избивать людей до бесчувствиЯ, до полного подчинениЯ,  но
и заставлЯть их работать на себЯ; не только расходовать  этих  людей,  как
патроны, или пожирать их, как свиней или  овец,  но  использовать  их  длЯ
работы, как мулов или быков, непрестанно, из года в год, прокладываЯ с  их
помощью все новые борозды; использовать не только их  умение  поставить  в
избирательном бюллетене свою подпись-крестик - там, где велит старый  Ѓилл
“орнер, - но и воспользоватьсЯ  их  скупостью,  их  жадностью,  их  вечной
боЯзнью, использовать все это так умело, словно он, Љларенс, всю жизнь был
политиканом, а не просто сельским констеблем, да и  то  лишь  в  последние
годы. €, как говорил дЯдЯ —арльза, руководил  им  простейший  безошибочный
инстинкт, а не какой-нибудь наставник или  чей-то  пример.  ‚едь  все  это
происходило задолго до того, как •ью ‹онг поднЯлсЯ на ту высоту, откуда он
смог показать их землЯку Ѓильбо, сенатору от штата  Њиссисипи,  что  может
натворить  человек  с  малой  толикой  денег  и  дерзости  и  без   всЯких
задерживающих центров.
   ’ак что когда  Љларенс  выставил  свою  кандидатуру  в  законодательные
органы штата,  они  -  то  есть  весь  округ  -  знали,  что  политической
платформой ему будет служить имЯ дЯдюшки Ѓилла “орнера.  ‚  сущности,  все
сразу решили, что мысль о кандидатуре  пришла  в  голову  не  Љларенсу,  а
дЯдюшке Ѓиллу, что раздражение дЯдюшки Ѓилла дошло до той  степени,  когда
надо было бы вообще убрать Љларенса с глаз долой. Ќо  оказалось,  что  все
ошиблись. “ Љларенса была своЯ  политическаЯ  платформа.  €  тут  наступил
момент, когда некоторые люди, как, например, ђэтлиф,  и  дЯдЯ  —арльза,  и
некоторые мальчишки, вроде  самого  —арльза  (ему  тогда  было  всего  лет
восемь-девЯть),  которые  их  слушались  (или,  как  —арльз,  должны  были
слушатьсЯ), понЯли, что надо остерегатьсЯ  Љларенса  -  бойсЯ  и  трепещи!
Џлатформа у него была своЯ собственнаЯ.  Ќа  такую  платформу  мог  встать
только человек аморальный и предельно наглый, потому что этим  он  изменЯл
своим избирателЯм; то ничтожное количество голосов, которое  решило  исход
выборов в его пользу, он набрал среди  людей,  не  только  не  подчиненных
самодержавной власти Ѓалла  “орнера,  но  тех,  кто  при  других  условиЯх
охотнее голосовал бы за любого жителЯ земного шара, чем  за  него,  но  он
выступил против Љу-клукс-клана. Ћн сам был  их  главным  местным  "орлом",
"драконом", - словом, как у них там называлось их  начальство,  -  до  той
минуты, как выставил свою кандидатуру, во всЯком случае, так все  считали.
€ вдруг он стал  смертельным  врагом  Љу-клукс-клана  и  вообще  занималсЯ
предвыборной кампанией как бы мимоходом,  ибо  его  главной  миссией  было
уничтожить эту гидру; и он  победил  на  выборах  благодарЯ  тем  немногим
избирателЯм в „жефферсоне, которые вдруг подали голос за него, -  то  были
учителЯ, молодые врачи в адвокаты, женщины,  -  словом,  те  начитанные  и
наивные либералы, которые верили, что порЯдочность, и честность, и  личнаЯ
свобода победЯт, потому что сами они были людьми порЯдочными  и  честными;
но у них не было  никакого  единодушиЯ  в  политических  убеждениЯх,  пока
Љларенс их не объединил, они даже не всегда  голосовали;  и  вдруг  у  них
поЯвилсЯ защитник от того, чего они боЯлись,  что  ненавидели.  €  Љларенс
ЯвилсЯ в „жексон не просто удачливым кандидатом, избранным на политическую
должность, но как признанный паладин и защитник добра, и вошел он под сень
законодательных органов (как говорил дЯдЯ —арльза) в ореоле Ѓелого  ђыцарЯ
чистоты и невинности, провожаемый растерЯнными и  перепуганными  взглЯдами
своих бывших соратников, от которых он Явно  откололсЯ  и  отрексЯ.  €  он
действительно уничтожил Љу-клукс-клан в ‰окнапатофском округе, и  один  из
ветеранов клана высказалсЯ так:  "ђаз  мы  не  смогли  побить  на  выборах
какую-то жалкую кучку дрЯнных учителей,  редакторов  и  всЯких  директоров
воскресных школ, какого же черта теперь надеЯтьсЯ, что мы  сможем  одолеть
целые нации - всЯких там негров, католиков и евреев?"
   ‚ общем, Љларенса выбрали. Џопал в  Яблочко,  как  говорили  сверстники
—арльза. „ва года до следующих  выборов  он  мог  спокойно  осматриватьсЯ,
выискивать, куда ступить дальше, как альпинист, повисший на выступе скалы.
ќто дЯдЯ —арльза так определил: как высокогорный альпинист.  Ќо  альпинист
поднимаетсЯ на гору не только длЯ того, чтобы  добратьсЯ  до  вершины.  Ћн
будет упорно лезть, даже знаЯ, что туда не  добратьсЯ.  Ћн  карабкаетсЯ  в
гору ради единственной тихой радости, ради удовлетворениЯ  сознавать,  что
между ним и  гибелью  стоит  только  лишь  его  личнаЯ  выдержка,  волЯ  и
мужество. Ђ Љларенс даже не сознавал, что лезет в  гору,  потому  что  ему
некуда было падать, его можно было только спихнуть оттуда,  и  неизвестно,
хватит ли у кого-нибудь силы и ловкости спихнуть Љларенса  ‘ноупса  откуда
бы то ни было.
   ’ак что сначала у всех в  округе  создалось  впечатление,  что  Љларенс
просто притих, изучаЯ и запоминаЯ правила новой игры. Ќикто не  знал,  что
он главным образом училсЯ использовать каждый удобный случай,  как  только
он  подвернетсЯ.  €  он  все  выжидал  такого  случаЯ,  даже  когда  начал
выступать, говорить речи на заседаниЯх, все  еще  в  роли  Ѓелого  ђыцарЯ,
истребившего фанатизм и нетерпимость в ‰окнапатофском округе, как  считали
те наивные идеалисты, чьи голоса, хоть и в малом количестве, перевесили на
выборах и помогли пройти Љларенсу, несмотрЯ на то что весь остальной округ
уже давно понЯл,  что  Љларенс  всегда  исповедовал  ненависть  к  неграм,
католикам  и  евреЯм  -  то  есть  доктрину  той  самой  организации,   на
изничтожении которой он сделал себе карьеру: когда  поЯвились  "‘еребрЯные
рубашки", Љларенс один из первых в штате Њиссисипи вступил туда, и вступил
не  потому,  как  говорил  дЯдЯ  —арльза,  что  разделЯл  установки   этих
"‘еребрЯных рубашек", а,  должно  быть,  потому,  что  просто  решил:  эта
организациЯ будет куда прочнее, чем чисто местный клан, уничтоженный с его
помощью. ‚ообще к этому времени его курс стал Ясен: вступать куда  угодно,
в  любое  общество,  в  любую  организацию,  которой  он  может  помыкать,
командовать, управлЯть, разжигаЯ религиозные  или  патриотические  чувства
или обыкновенную  жадность,  алчное  желание  урвать  кусок  политического
пирога;  с  самого  рождениЯ  он  принадлежал  к  баптистской  церкви   во
”ранцузовой Ѓалке; теперь он ходил в ту же церковь  в  „жексоне,  где  его
дважды переизбирали, преподавал в церковной школе; в то же лето по  округу
пошел  слух,  что  он  решил  на  времЯ  отказатьсЯ  от  своего  поста   в
законодательных органах штата, чтобы прослужить в армии или на флоте ровно
столько, сколько необходимо, чтобы  быть  потом  принЯтым  в  Ђмериканский
легион.
   Љларенс попал в Яблочко. Ћн сделал карьеру. —арльз чуть не  сказал  про
него, что он "разделил" весь округ, но слово "разделил" подразумевает хоть
какое-то равновесие, хотЯ бы  неустойчивое,  даже  если  одна  чаша  весов
безусловно легче и неуклонно лезет кверху. Ќо если уж говорить о  Љларенсе
и нашем округе, то более легкаЯ чаша весов не то что  поднималась  кверху,
она просто взлетела куда-то в безвоздушное пространство, и  оттуда  кто-то
пыталсЯ воззвать  гласом  вопиющего  в  пустыне.  Љларенс  просто-напросто
заглотал весь наш округ целиком, с потрохами,  как  глотают  пищу  сычи  и
киты, а потом выплюнул туда, на эту верхнюю чашу весов, все непереваренные
остатки,  кожу  и  кости  -  то  есть  ту  кучку  обреченных  неудачников,
начитанных, либеральных, плохо оплачиваемых работников умственного  труда,
которые голосовали за него, потому  что  считали,  что  это  он  уничтожил
Љу-клукс-клан; к ним надо добавить еще меньшую кучку таких идеалистов, как
дЯдЯ ѓэвин и ђэтлиф, которые тоже голосовали в тот раз за Љларенса, как за
меньшее зло, так как он выступил  против  Љу-клукс-клана;  они-то  и  были
обречены на еще большую неудачу: если школьные  учителЯ,  и  преподаватели
музыки,  и  все  другие  наивные  интеллигенты,  учившие   наизусть   речи
президента  ђузвельта,  каждый   раз   заново   верили,   что   честность,
справедливость и порЯдочность возьмут верх, потому что  сами  они  -  люди
честные, справедливые и порЯдочные, то ни дЯдЯ ѓэвин, ни ђэтлиф никогда  в
это не верили и верить не могли.
   Ќо Љларенс их не тронул. €х было слишком мало. €х было настолько  мало,
что он мог из  года  в  год  посылать  им  всем  поздравительные  открытки
массового производства - по слухам, открытки ему подносила фирма,  которой
он  ежегодно  помогал  получать  контракт   на   поставку   жестЯнок   длЯ
автомобильных номеров. —то  же  касаетсЯ  остальных  избирателей,  то  они
только дожидались, чтобы Љларенс им указал, где поставить крестик,  и  тем
самым избрать его на любой пост, какой ему будет угодно, вплоть до  самого
высокого поста в штате, к которому, по  мнению  всего  округа  (включаЯ  и
кучку идеалистов типа дЯди ѓэвина), он стремилсЯ: поста губернатора штата.
•ью ‹онг уже маЯчил на горизонте, как образец длЯ каждого политикана штата
Њиссисипи, и всему округу казалось вполне естественным, что их собственный
кандидат  тоже  может  последовать  его  примеру;  и  даже  когда  Љларенс
подхватил боевой лозунг •ью ‹онга: "†ми деньгу из богачей", как  будто  он
сам, Љларенс, это придумал, даже тогда дЯдЯ ѓэвин и ђэтлиф еще верили, что
Љларенс целит не выше, чем в губернаторский особнЯк. € хотЯ в  те  годы  -
1930-1935 - в Њиссисипи "жать деньгу" было, в сущности, не из кого,  ввиду
отсутствиЯ настоЯщих богачей -  так  как  ни  сколько-нибудь  значительной
промышленности, ни нефти, ни природного газа там еще  не  добывали,  -  но
одна мысль, что можно у кого-то отнЯть то, чего у тебЯ нет, а у него есть,
причем он этого Явно не заслуживает, потому что он  ничуть  не  умнее,  не
трудолюбивей, чем ты, а просто ему больше повезло, - эта мысль доходила до
глубины избирательского сознаниЯ каждого издольщика, каждого арендатора не
только в ‰окнапатофском округе, но и во  всем  штате  Њиссисипи;  Љларенса
могли избрать губернатором Њиссисипи, даже если бы он  выдвинул  лозунг  -
жать деньгу из богачей где-нибудь в ‹уизиане, Ђлабаме, Њейне или Ћрегоне.
   ’ак что эту крошечную Ячейку  неисправимых  идеалистов,  состоЯвшую  из
дЯди ѓэвина и ђэтлифа, не так  поразил  слух,  будто  Љларенс  одно  времЯ
собиралсЯ стать во главе Ђмериканского легиона в Њиссисипи,  как  то,  что
они узнали три года назад (сам —арльз в это  времЯ  отсутствовал:  он  уже
отбыл  из  нашего  округа  в   проходил   предварительное   обучение   длЯ
последующего десЯтимесЯчного стажа в немецком лагере  длЯ  военнопленных);
будто бы самаЯ мощнаЯ политическаЯ фракциЯ штата, та  фракциЯ,  котораЯ  с
уверенностью могла провести своего  кандидата  в  губернаторы,  предложила
Љларенсу выставить свою кандидатуру на пост вице-губернатора и что Љларенс
отказалсЯ. Ќикаких объЯснений он не дал, но это и не было нужно,  так  как
теперь уже весь округ - не только маленькаЯ группка дЯди ѓэвина, но и  все
избиратели - понЯл, какую цель наметил себе Љларенс: ‚ашингтон,  Љонгресс.
ќто  потрЯсло  только  обитателей  катакомб,  расположенных  около  самого
бестиариЯ, - длЯ всех остальных  это  был  триумф  в  восторг:  тот,  кто,
цеплЯЯсь за  фалды  Љларенса,  подъехал  к  правительственной  кормушке  в
„жексоне (сравнительно  небольшой),  уже  видел  Ясный  путь  к  огромной,
неисчерпаемой кормушке в ‚ашингтоне.
   Ќо дЯдю ѓэвина и ђэтлифа это не просто  потрЯсло  и  поразило,  это  их
напугало,  привело  в  ужас  перед  тем  человеком,  который   использовал
Љу-клукс-клан  длЯ  своих  целей,  "а  потом  использовал  их  собственную
наивность, чтобы изничтожить Љу-клукс-клан, когда он ему  стал  не  нужен,
перед человеком, который использует  баптистскую  церковь,  пока  она  ему
служит, использовал и ‚ЏЂ, и ЌђЂ,  и  ЂЂЂ,  и  ‘‘‘  (*41),  и  все  другие
организации, созданные теми, кто мечтал или  надеЯлсЯ  избавить  людей  от
страданий, а если уж во времЯ потрЯсений и катастроф страданиЯ  неизбежны,
то пусть, по  крайней  мере,  все  страдают  одинаково;  перед  человеком,
который то был за организацию, то против нее, смотрЯ  по  тому,  куда  дул
политический ветер, - так, он в  конце  тридцатых  годов  выступал  против
партии, породившей его, а теперь  под  сводами,  еще  сохранившими  отзвук
выступлений знаменитых государственных деЯтелей и гуманистов,  гремел  его
голос, полный расовой, экономической и  религиозной  нетерпимости  (раньше
самым сильным пунктом в его политическом кредо было нападение на  богачей,
теперь громче всего звучал страх перед организованными рабочими  массами),
и ничто не могло стать поперек его пути в конгресс, кроме  этой  ничтожной
горсточки наивных людей, все еще веривших, что зло может  быть  уничтожено
просто потому, что оно -  зло,  -  людей,  которых  Љларенс  настолько  не
боЯлсЯ, что до сих пор  посылал  им  дешевые  поздравительные  открытки  к
рождеству.
   - Ќо этих людей слишком мало, -  сказал  дЯдЯ  —арльза,  -  они  всегда
играют слишком малую роль в жизни страны. „аже если бы их стало  в  десЯть
тысЯч раз больше, все равно он бы их опЯть одурачил.
   - ‚озможно, - сказал  ђэтлиф  (это  передал  —арльзу  его  дЯдЯ  ѓэвин,
рассказываЯ ему обо  всем,  что  произошло  до  его  возвращениЯ  домой  в
сентЯбре, когда все уже было кончено и Љларенс, так или иначе, был побит и
вынужден снЯть свою кандидатуру после того случаЯ  на  пикнике  у  старого
Ѓилла  “орнера,  в  июле,  а  разговор  между  дЯдей  ѓэвином  и  ђэтлифом
происходил до того, еще в апреле). - Ќам нужно было бы вернуть  сюда  нашу
молодежь, хотЯ бы на два-три днЯ, лишь бы это было до семнадцатого августа
(*42) будущего года. Ѓезобразие, что люди затеЯли  эту  войну  и  призвали
всех молодых избирателей, не подумав, что нам нужно их задержать  хотЯ  бы
длЯ того, чтобы не допустить Љларенса ‘ноупса в Љонгресс.
   - ‚ам нужно? - переспросил дЯдЯ ѓэвин. - Љому это вам?
   - ‚ы как будто сейчас сказали, что старикам вроде нас о вами  никак  не
справитьсЯ с Љларенсом, - мол, нам только и остаетсЯ сидеть сложа  руки  и
сокрушатьсЯ.
   - „а, не справитьсЯ, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - Ќас, конечно, не так  мало.
‹юди нашего с  вами  возраста  и  поколениЯ  проделали  немалую  работу  -
добивались того хорошего, что у нас есть  сейчас.  Ќо  теперь  наше  времЯ
ушло, теперь мы уже ничего не можем, а  то  и  побаиваемсЯ  снова  во  все
вмешиватьсЯ. ‚ернее, не боимсЯ, а стеснЯемсЯ. Ќет, ничего  мы  не  боимсЯ:
просто мы слишком постарели. ‚идно, мы устали, настолько устали,  что  уже
не боимсЯ ничего, даже проигрыша. ’олько ненавидеть зло сейчас мало. ‚ы  -
а может, кто-то другой - должны с этим злом боротьсЯ.  ‚идно,  теперь  это
придетсЯ  делать  кому-то  другому,  но  даже  если  Японцы  сдадутсЯ   до
августовских выборов, домой вернетсЯ слишком мало этих "других". Ђ мы  уже
ничего поделать не можем.
   - Џожалуй, - сказал ђэтлиф.
   € дЯдЯ ѓэвин был прав. Ђ может быть, и ђэтлиф  тоже  был  прав.  Џервым
бросил вызов Љларенсу и выступил  против  него  на  выборах  один  из  тех
"других", про которых говорил дЯдЯ ѓэвин,  -  человек  с  дальней  окраины
штата, немногим старше —арльза,  только,  как  сказал  сам  —арльз,  много
храбрее. …го кандидатура  в  Љонгресс  была  выставлена  еще  раньше,  чем
кандидатура Љларенса. ‚ыборы  были  назначены  на  будущий,  1946  год,  и
времени  оставалось  достаточно.  Ќо  Љларенс  так  поступал  всегда:   он
дожидалсЯ, пока другой кандидат или другие кандидаты заЯвЯт, или  сообщат,
или хотЯ бы намекнут,  какаЯ  у  них  политическаЯ  платформа.  €  Љларенс
показал ‰окнапатофскому  округу,  почему  он  так  делал:  выступаЯ  самым
последним, он и не должен был выдумывать длЯ себЯ политическую  платформу,
потому что к тому времени  его  главный  и  самый  опасный  конкурент  уже
снабдил  его  такой  платформой.  Ђ  теперь   вышло   так,   что   Љларенс
воспользовалсЯ положением этого человека,  использовал  его  мужество  как
оружие против него самого.
   ‡вали этого человека „еврис, в нашем округе о нем ничего  не  знали  до
1941 года. Ќо с тех пор слыхали  много.  ‚  1940  году  он  был  первым  в
ђезервном офицерском  корпусе  своего  университетского  выпуска,  окончил
университет, получил офицерский чин и  в  новом,  1942  году  уже  был  за
океаном; в 1943-м,  когда  его  вернули  в  ‘оединенные  таты,  чтобы  он
"создавал атмосферу" в кампании по подписке на заем, он уже был  майор,  и
(так говорил —арльз) орденских ленточек на нем было столько,  что  из  них
можно было бы сделать длинный галстук; он получил эти  ленточки,  командуЯ
негритЯнской пехотой: назначен он был в части, сформированные  из  негров,
по решению какого-то  меднолобого  теоретика  в  отделе  личного  состава,
решившего, что раз он южанин, значит, он, несомненно, "понимает" негров; и
(как предполагал —арльз) он, несомненно, блестЯще командовал своим  полком
по той же причине: будучи южанином, он отлично знал,  что  ни  один  белый
никогда не понимал негров и не будет их понимать, если  он,  белый,  будет
видеть в негре сначала  негра  и  только  потом  -  человека,  потому  что
непроницаемаЯ стена, разделЯющаЯ их, -  это  единственнаЯ  защита  черного
человека,  за  которой  он   прЯчетсЯ,   чтобы   выжить.   ‚озможно,   что
распространЯть заем „еврис  не  умел;  во  всЯком  случае,  он,  очевидно,
никаких усилий к этому не прилагал. €, по  словам  окружающих,  не  успела
семьЯ обрадоватьсЯ его приезду, как он снова уехал на фронт,  и  в  третий
раз он вернулсЯ домой заслуженным полковником, чуть ли не  кавалером  всех
орденов и с протезом вместо ноги; и пока он  ехал  в  ‚ашингтон,  где  его
должны были наградить самым последним, самым высшим орденом, дома  узнали,
что в тот день, когда он во второй раз отвоевалсЯ и  уже  был  назначен  к
отправке домой, генерал прикрепил к  его  груди  предпоследний  орден.  Ќо
вместо того чтобы ехать домой, он положил орден  в  вещевой  мешок,  снова
надел фронтовую форму и до тех пор изводил штаб, пока его опЯть  в  третий
раз не послали  на  фронт,  где  однажды  ночью  он  передал  командование
остатками полка своему помощнику и вместе  с  сержантом-негром  и  свЯзным
пополз туда, где  остатки  соседнего  батальона  были  отрезаны  ураганным
огнем, и, отправив этих солдат  со  свЯзным  в  качестве  проводника,  они
вдвоем с сержантом отбили противника, а потом выбрались из ловушки, причем
он, „еврис, нес на себе раненого сержанта, пока его тоже  не  стукнуло,  и
тут неуклюжий великан-негр, хлопковод  из  Ђрканзаса,  подполз  к  ним  и,
подхватив обоих, вынес к своим. € когда он, „еврис, после наркоза  очнулсЯ
с одной ногой, он до тех пор изводил всех кругом, пока они не  прислали  к
нему того негра-хлопковода, и он, „еврис, заставил санитарку вынуть  орден
из его мешка, сказал негру: "Џодыми-ка  менЯ,  орЯсина  ты  этакаЯ!"  -  и
приколол орден ему на грудь.
   Ћн-то и был соперником Љларенса на выборах в конгресс. ‚едь даже если в
армии никого другого  не  было,  кто,  по  мнению  специалистов,  умел  бы
"понимать" негров, то „еврис (как рассказывал —арльз) все равно  никак  не
мог уговорить начальство послать его, одноногого, на фронт. €  теперь  ему
только и оставалось уговаривать штатских послать его куда-нибудь, а  кроме
Љонгресса, он ничего придумать не мог. €,  конечно  (это  все  рассказывал
—арльз), может быть, только такой человек, который  по  недомыслию  дважды
добровольно отправлЯлсЯ на фронт, мог набратьсЯ смелости и  бросить  вызов
столь давнишнему капиталовложению, как Љларенс ‘ноупс. € даже если бы  все
пошло более правильным путем: скажем, если бы событиЯ 1944 года  произошли
в 1943-м, или если бы выборы перенесли на год позже, или, наконец, если бы
Японцы сдались до 1945 года и все искалеченные ребЯта вернулись  бы  домой
вовремЯ, - их все-таки было бы маловато, и в конце концов „еврису пришлось
бы оперетьсЯ на  наследников  все  тех  же  неорганизованных  политических
идеалистов, достаточно наивных, чтобы верить, будто демагогиЯ, ханжество и
нетерпимость не должны, не могут и не станут существовать  только  потому,
что это демагогиЯ, ханжество и нетерпимость,  -  тех  идеалистов,  которых
Љларенс уже использовал и вышвырнул вон двадцать с  лишним  лет  назад;  и
дЯдЯ ѓэвин сказал ђэтлифу:
   - Ћни всегда будут неправы. Ћни думают,  что  борютсЯ  против  Љларенса
‘ноупса. ‚овсе нет. Џеред ними совсем не  отдельнаЯ  личность  и  даже  не
определеннаЯ политическаЯ ситуациЯ; они разбивают себе голову о незыблемую
скалу  -  основу  нашего  национального  характера.  ‡аключаетсЯ   она   в
предпосылке, что политика и политические институты не ЯвлЯютсЯ  и  никогда
не ЯвлЯлись тем способом и средством, которым  мы  можем  управлЯть  своей
страной мирно, достойно, честно и безопасно,  но,  наоборот,  представлЯют
собой национальное прибежище длЯ тех бездарностей, которые провалились  на
всех других поприщах и нашли в политике занЯтие, обеспечивающее  их  и  их
семьи, в результате чего мы обЯзаны  кормить,  одевать  и  содержать  этих
политиканов на средства из своего собственного кошелька. ‘амый верный путь
длЯ того, чтобы попасть на выборную должность в  Ђмерике,  -  это  завести
человек семь-восемь детей и потом потерЯть  руку  или  ногу  в  аварии  на
лесопилке; а ведь такой беспардонный оптимист, который  завел  семь-восемь
ребЯт, когда их нечем прокормить, кроме как работой  на  лесопилке,  такой
безмозглый растЯпа, который подставлЯет руку или ногу прЯмо под движущуюсЯ
пилу, - такого человека уже в силу его характера  надо  было  бы  на  веки
веков лишить даже тени общественного довериЯ. Ќет, Љларенса им не  побить.
…го выберут в Љонгресс по той простой причине, что, если он провалитсЯ, он
не сможет делать ничего такого, за что бы хоть один человек в мире  платил
ему жалованье по субботам, а старый Ѓилл “орнер и всЯ сноупсовскаЯ семейка
вкупе с их дружками никак  не  намерены  всю  жизнь  кормить  и  содержать
Љларенса. ‚от увидите сами, что произойдет.
   Ѓыло похоже, что дЯдЯ ѓэвин  окажетсЯ  прав.  Ќаступил  май,  наступило
времЯ начинать политическую кампанию, она обещала  стать  успешной,  после
того как немцы окончательно капитулировали. € все  же  Љларенс  официально
еще не выставлЯл свою кандидатуру. €, разумеетсЯ, все понимали  -  почему.
Ќо никто не мог  себе  Ясно  представить,  как  именно  Љларенс  собиралсЯ
использовать заслуги „евриса длЯ своей, Љларенсовой платформы; каким путем
Љларенс намеревалсЯ воспользоватьсЯ военной славой „евриса,  чтобы  побить
его на выборах в Љонгресс. € когда наконец его план стал проЯснЯтьсЯ, весь
‰окнапатофский округ, по крайней мере,  многие  его  жители,  еще  кое-что
узнали о том Љларенсе, с которым  они,  в  счастливом  неведении,  прожили
последние двадцать лет. Ђ именно: до  какой  степени  Љларенс  был  опасен
своей способностью использовать нормальную, можно даже  сказать,  в  общем
безвредную человеческую подлость длЯ получениЯ голосов. € на этот  раз  он
заставил тех, чьим защитником он собиралсЯ стать, чтобы  они  сами  пришли
умолЯть его быть их защитником, и не просто умолЯть стать их  рыцарем,  но
они должны были сами придумать или, во всЯком случае, указать ему то дело,
длЯ защиты которого он им понадобилсЯ.
   „ЯдЯ ѓэвин рассказал —арльзу, как однажды в мае или в начале июнЯ  весь
округ  узнал,  что  Љларенс  не  только  не  собираетсЯ  выставлЯть   свою
кандидатуру  в  Љонгресс,  но  и  вообще  хочет  отойти  от   общественной
деЯтельности; официально, вслух он об этом не заЯвлЯл, а просто нашептывал
потихоньку на ухо то  одной,  то  другой  овечке  из  уорнеровского  стада
избирателей, которое вот  уже  двадцать  пЯть  лет  покорно  следовало  за
Љларенсом на избирательный участок; и говорил он об этом (по  словам  дЯди
ѓэвина) тихо, даже немного грустно, словно недоумеваЯ,  как  же  они  сами
этого не понимают:
   - —то ж, Я уже человек старый, - говорил Љларенс (ему  едва  перевалило
за сорок). - Џора мне и уступить место другому. Ћсобенно раз  у  нас  есть
такой храбрый молодой человек, такой капитан „еврис...
   - Џолковник „еврис, - поправлЯли его.
   - Џолковник  „еврис,  он  отлично  может  представлЯть  ваши  интересы,
продолжать мою работу, Я ведь всегда старалсЯ сделать как лучше длЯ  наших
людей, длЯ нашего округа.
   - ‡начит, вы собираетесь  выставить  его  кандидатуру?  ‚ы  будете  его
поддерживать?
   - Љонечно, - говорит Љларенс. - Њы, старики, сделали длЯ вас  все,  что
могли, пора нам и  на  покои.  Ќам  в  конгрессе  теперь  нужна  молодежь,
особенно та, что храбро воевала. Љонечно, этот генерал „еврис...
   - Џолковник „еврис, - поправлЯли его.
   - ...полковник „еврис немного моложе, чем следует, Я  бы  лично  выбрал
кого-либо постарше. Ќо времЯ и это исправит. Љонечно, есть у него взглЯды,
с которыми Я лично никогда не соглашусь, да и другие старики, вроде  менЯ,
и в Њиссисипи, и на всем ћге тоже врЯд ли их примут. Ќо,  может  быть,  мы
все устарели, отстали от века и то, во что мы верили, за что  боролись,  а
если надо было - и страдали, все это уже отошло, никому не  нужно,  может,
эти его новые взглЯды как раз и необходимо провести в нашем  округе,  и  в
штате Њиссисипи, и вообще на ћге...
   € тут, разумеетсЯ, каждый спрашивал:
   - Ђ что это у него за новые взглЯды?
   € все. „ело было сделано. Љларенс каждому  рассказывал:  этот  человек,
полковник „еврис (теперь он уже не  ошибалсЯ  чином),  так  полюбил  своих
негров, командуЯ ими в  боЯх,  что  дважды  возвращалсЯ  к  ним  на  фронт
добровольно, может быть,  даже  по  протекции  (ведь  все  знали,  что  он
достаточно воевал за родину и демократию и мог  бы,  больше  того  -  имел
полное право дальше не воевать), и возвращалсЯ он на  фронт  исключительно
длЯ того, чтобы водитьсЯ с неграми; он даже рискнул жизнью,  чтобы  спасти
какого-то черномазого, да и ему самому спас жизнь негр. —еловек он храбрый
(и правительство его родины закрепило  и  подтвердило  это,  наградив  его
всеми орденами, вплоть до самого высшего), человек он  честный  (ордена  и
это доказывают, их дают только за честную службу),  но  неизвестно,  какой
курс он изберет, может избрать, осмелитсЯ избрать, если его выберут в  тот
самый конгресс, который уже проводит мероприЯтиЯ, которые  могут  навсегда
сломать, уничтожить естественные, законные (законные? „а, сам господь  бог
установил и узаконил их!) границы между белыми и  черными  людьми.  €  так
далее. € дело было сделано: как говорил дЯдЯ ѓэвин,  можно  было  считать,
что Љларенс уже выбран, ни штату, ни округу не стоило даже тратить  деньги
на оборудование избирательных участков и подсчет голосов; почетный  орден,
полученный „еврисом от государства в награду за то, что он, рискуЯ жизнью,
защищал принципы, на которых  и  было  построено  это  самое  государство,
благодарЯ которым оно существовало, этот орден навеки подорвал  все  шансы
„евриса работать в том самом конгрессе, который провозгласил его героем.
   - ЏонЯтно вам? -  сказал  дЯдЯ  ѓэвин  ђэтлифу.  -  Љларенса  ничем  не
побьешь.
   - Џо-вашему, тут и придумать ничего нельзЯ? - сказал ђэтлиф.
   - Ќет, можно, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - Ќадо поддержать его.
   - …го? - сказал ђэтлиф.
   - ќто самый надежный, самый старый - о, да! - и, безусловно, первый,  -
самый первый из всех политических принципов еще с тех темных времен, когда
два пещерных человека объединились против третьего.
   - Џоддержать его? - сказал ђэтлиф.
   - Ќу не надо, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - ’огда вы мне скажите, что  делать.
џ вас поддержу.
   „ЯдЯ рассказывал —арльзу, как ђэтлиф посмотрел, поморгал:
   - Ќет, надо найти какой-то выход попроще. ‡адача тут простаЯ  и  ЯснаЯ,
значит, и ответ надо найти простой и  Ясный.  “  Љларенса  намерение  тоже
простое и Ясное - попасть в Љонгресс, все равно,  каким  образом.  ‡начит,
тем, кто просто и Ясно не желает его туда пускать, надо  найти  простой  и
Ясный способ, все равно какой, сказать "нет".
   „ЯдЯ —арльза сказал:
   - Ћтлично. Ќайдите способ, Я к вам присоединюсь. -  Ќо,  очевидно,  длЯ
ђэтлифа все было не так просто и Ясно, как длЯ  Љларенса.  „ЯдЯ  рассказал
—арльзу, что Љларенсу даже не надо было проводить  предвыборную  кампанию,
агитировать; что ему нужно только поднЯтьсЯ на  трибуну  длЯ  ораторов  во
времЯ пикника, устроенного старым Ѓиллом  “орнером  у  себЯ  на  мельнице,
ровно  настолько,  чтобы  удостоверитьсЯ,  что  все  те,  кому  исполнилсЯ
двадцать один год и кому Ѓилл “орнер давно внушил, за кого подавать голос,
- что все они сумеют прочесть  слово  "‘ноупс"  на  бюллетене.  ‘обственно
говорЯ, „еврис мог уже сдатьсЯ, и, по словам дЯди  ѓэвина,  нашлись  люди,
считавшие, что так он и должен сделать. Ќо разве он мог сдатьсЯ  при  всех
своих орденах - а их было пЯть или шесть в чемодане на чердаке или где  он
их там держал, полученных именно за храбрость, за  выдержку?  „еврис  даже
приехал в „жефферсон, в собственную вотчину Љларенса, и произнес там  речь
как ни в чем не бывало. Ќо тут-то и была  загвоздка.  Њало  еще  вернулось
солдат, которые могли бы понЯть, за что он получил свой главный  орден.  €
хотЯ выборы были назначены только на будущий год, никто не мог предвидеть,
что Японцы сдадутсЯ в  этом  же  году.  Ђ  длЯ  всех  других  родителей  и
четвероюродных  кузенов,  которым   солдаты   прислали   доверенности   на
голосование, „еврис был только негритЯнским  прихвостнем,  которого  Янки,
засевшие в правительстве, именно за это и наградили. Ѓольше  того,  сейчас
уже пошел слух, что „еврис получил высший орден  за  то,  что,  когда  ему
пришлось выбирать, кого спасти - негра или белого, -  он  выбрал  негра  и
оставил белого парнЯ погибать. ‚прочем, дЯдЯ сказал —арльзу, что этот слух
был  пущен  не  самим  Љларенсом,  надо  было  хоть  в  этом  отдать   ему
справедливость. € не то чтобы Љларенсу  совесть  не  позволила  распускать
такие слухи: ему просто не понадобилось тратить лишние боеприпасы; дело не
в том, что он долго занималсЯ политикой, он просто долго  был  ‘ноупсом  и
отлично знал, что только дурак платит за голос  на  выборах  два  доллара,
когда его можно купить за пЯтьдесЯт центов.
   Љонечно, все это было как-то грустно: человек  заранее  уже  был  побит
из-за того самого ордена за храбрость, который не позволЯл ему отступить и
сейчас. Ќет, это было больше чем грустно. „ЯдЯ  ѓэвин  рассказал  —арльзу,
как вскоре даже те, у кого никогда не было искусственной ноги и,  по  всей
видимости, если повезет, никогда и не будет, начали понимать,  что  значит
иметь протез, жить с ним, а тем более стоЯть и двигатьсЯ на нем. „еврис не
сидел в машине на площади или даже у дороги, чтобы  граждане  его  округа,
его избиратели,  толпились  вокруг  машины,  подходили  пожать  ему  руку,
послушать  его  -  таков  был  с  незапамЯтных  времен   успешный   способ
предвыборной агитации самого Љларенса.  ‚место  этого  „еврис  выходил  из
машины, слегка волоча за собой этот мертвый  механический  придаток,  или,
опираЯсь на него, целый час стоЯл на трибуне и выступал, пытаЯсь завоевать
голоса и заранее знаЯ, что он их уже потерЯл; при этом  он  изо  всех  сил
старалсЯ, чтобы по его лицу не догадались, как натертаЯ, наболевшаЯ культЯ
все времЯ напоминает о себе. € в конце концов даже тем, кто  хотел  отдать
ему свой голос, как говорил  дЯдЯ  —арльза,  становилось  трудно  на  него
смотреть, не показываЯ виду, что и они помнЯт про его культю; и потому все
только и ждали, чтобы это наконец кончилось, поражение завершилось, только
и думали (по словам дЯди  ѓэвина),  как  бы  помочь  ему,  отпустить  его,
отправить поскорее домой, чтобы он выкинул протез, разломал его на куски и
спокойно привыкал к своей инвалидности.
   € тут подошел день ежегодного пикника, который  устраивал  старый  Ѓилл
“орнер в предвыборную кампанию, где по традиции все кандидаты на  выборные
должности в управлении округом, штатом или  государством  выступали  перед
избирателЯми;  Љларенс  тоже  должен  был  официально  объЯвить  о   своей
кандидатуре, и дЯдЯ  ѓэвин  рассказывал,  что  они  схватились  и  за  эту
соломинку; как только  Љларенс  официально  выставит  свою  кандидатуру  в
Љонгресс, „еврису, быть может, станет Ясно, что ему лучше  ретироватьсЯ  и
тем самым избежать позорного провала.
   Ќо ретироватьсЯ ему не пришлось. Џосле обеда, когда  ораторы  собрались
на трибуне, оказалось, что Љларенса между ними нет: вскоре разнессЯ  слух,
что он совсем уехал с пикника, а на следующее утро весь округ  узнал,  что
он не только снЯл свою кандидатуру в Љонгресс, но и вообще сообщил о своем
окончательном отходе от общественной жизни. € на этот раз так оно и  было,
потому что не Љларенс, а сам старик “орнер во всеуслышание объЯвил, что  с
Љларенсом покончено. ‘лучилось это в июле 1945 года, а ко времени  выборов
Японцы давно сдались, и —арльз, а с ним и многие из тех, кто понимал,  что
значат ордена „евриса, уже вернулись домой, чтобы голосовать лично. Ќо они
просто добавили свои голоса к тем, кто голосовал за  „евриса;  ордена  ему
теперь и не  понадобились,  потому  что  ђэтлиф  уже  изничтожил  Љларенса
‘ноупса. Ќастал сентЯбрь, —арльз уже давно был дома, и на  следующий  день
после выборов дЯдЯ ѓэвин поймал  ђэтлифа  на  площади,  привел  к  себе  в
кабинет и сказал:
   - Ђ теперь расскажите подробно, что именно случилось там в тот день?
   - ‚ какой день и где - там? - спросил ђэтлиф.
   - „а вы отлично понимаете, о чем Я. Ќа пикнике дЯдюшки  Ѓилла  “орнера,
когда Љларенс снЯл свою кандидатуру в Љонгресс.
   - Ђх, тогда, - сказал ђэтлиф. -  Ќу,  это,  можно  сказать,  был  перст
божий, хотЯ ему чуточку помогли близнецы, племЯнники  полковника  „евриса,
дети его сестры.
   - €нтересно, - сказал дЯдЯ ѓэвин, - а почему „еврис вдруг привез сестру
со всем семейством из самого Љамберленда, неужели только длЯ  того,  чтобы
они услыхали, как  он  выставлЯет  свою  кандидатуру,  заранее  знаЯ,  что
провалитсЯ?
   - „а и это перст божий, Я же вам говорю, - сказал ђэтлиф. - €наче каким
же образом полковник „еврис мог там, у себЯ в Љамберленде,  услыхать,  что
за мельницей дЯдюшки Ѓилла есть  такой  заброшенный,  запущенный  участок,
заросли такие, роща, что ли.
   - Ќу, хватит, хватит, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - ђоща. Ѓлизнецы.  ‚ы  лучше
расскажите все как было.
   - Ѓлизнецы близнецами, а роща-то была собачьЯ, - сказал ђэтлиф. - ‚ы  с
—иком сами знаете, что  такое  близнецы-мальчишки,  Я  чуть  не  сказал  -
знаете, что такое собачьЯ роща. Ђ потом подумал: нет, наверно, не  знаете,
потому что Я сам не знал, что это такое, пока не увидел эти заросли, - там
рос молоднЯк, Ясень, орех, дубки, - на берегу,  как  раз  за  уорнеровским
прудом, длЯ удобства клиентов - ну, знаете, как в городских  отелЯх  стоит
бутыль с чернилами длЯ самописок рЯдом со столом длЯ  писем,  чтоб  каждый
мог пользоватьсЯ, когда надо...
   - Џогодите, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - ‘обачьЯ роща. ѓоворите толком.  …сли
у вас никаких дел нет, так у менЯ их достаточно.
   - „а Я же вам и хочу все рассказать, - говорит ђэтлиф. -  ‚  роще  была
собачьЯ станциЯ. ‚роде собачьей почты,  что  ли.  Љаждый  пес  со  ‚торого
участка хоть раз в день наследил там, в этих зарослЯх, да и каждаЯ  собака
со всего избирательного округа, не только из ‰окнапатофского, хоть  раз  в
жизни подымала там лапу и оставлЯла визитную карточку. Ќу, вы  же  знаете:
бегут себе два пса, принюхиваютсЯ, и Џервый говорит: "‹егавый Я буду, если
старый куцый овчар с “айотт-Љроссинга тут не побывал. Љак ты думаешь,  что
ему понадобилось?" - "„а это не он, - говорит ‚торой, -  тут  шлЯлсЯ  тот,
муругий, которого ђес ѓрир выменЯл у ‘олона Љвика на полднЯ работы,  когда
они церковную крышу крыли, неужто не помнишь?" Ђ Џервый ему говорит: "Ќет,
тот  муругий  позже  приходил,  а  вот  тут  пробежал   старый   овчар   с
“айотт-Љроссинга. џ-то думал, он побоитсЯ сюда бегать после  того,  что  с
ним  сделал  тот  пес  миссис  ‹иттлджон,  знаешь,   помесь   дворнЯги   с
эрдель-терьером?" ‚ общем, понимаете, как это бывает.
   - Џонимаем, - сказал дЯдЯ ѓэвин. - „альше что?
   - Ќичего,  -  говорит  ђэтлиф.  -  ЌачалсЯ  этот  самый,  так  сказать,
выпускной бал дЯдюшки Ѓилла  “орнера  длЯ  всех  кандидатов,  и  собрались
избиратели и кандидаты за сорок миль в округе; у  кого  был  "пикап",  кто
выпросил, чтоб его подвезли в машине, а кто приехал и  на  упрЯжке  мулов,
если другого ничего не было, и все эти независимые  избиратели  гулЯли  по
роще, и сам сенатор Љларенс ќгглстоун ‘ноупс циркулировал между ними, пока
не подошло времЯ ему выступить  с  речью  и  объЯснить,  за  кого  ставить
крестик. ЏредставлЯете себе: все чинно, мирно, прилично, все законно,  как
всегда, пока какой-то неизвестный хитрюга, не скажу подлец, может,  это  и
был сам полковник „еврис, кто же еще мог знать про  этих  двух  мальчишек,
про близнецов, и зачем они сюда приехали  из  самого  Љамберленда,  уж  не
говорю, кто мог знать и про этих близнецов и про те кусты  тоже,  так  вот
этот неизвестный хитрюга, кто бы  он  там  ни  был,  подговорил  мальчишек
попробовать - а что выйдет, если двум таким мальцам выгнать псов из  ихних
кустиков, нарезать прутьев пониже того места, куда нацеливались псы, да  с
этими прутьЯми пробратьсЯ за спиной у сенатора Љ.ќгглстоуна ‘ноупса, когда
он начнет речь держать, и этак легонько, чтобы  ему  не  мешать,  провести
сырыми прутьЯми  по  его  брюкам.  ‹егонько,  тихонько,  чтобы  никого  не
потревожить. Џотому и вышло, что ни Љларенс, ни остальные даже не заметили
первых шесть-семь собак, а потом Љларенс вдруг почувствовал,  что  у  него
сзади брюки намокают, что-то ему  свежо  становитсЯ,  он  покосилсЯ  одним
глазом через плечо и увидел,  что  за  ним  выстроилась  собачьЯ  очередь,
стоит, решает его политическую  судьбу;  тут  он  как  побежит  к  первому
попавшемусЯ автомобилю, где можно бы  укрытьсЯ,  а  сам  коситсЯ  назад  и
видит, что за ним, как хвост за змеем, несетсЯ эта собачьЯ очередь; он как
вскочит в машину, стекло поднЯл, а  вокруг  машины  все  псы  кружат,  как
лебеди и лошадки на карусели, - помешали им, понимаете, они так  и  бегают
на трех лапах, четвертую задрали, нацелились, взвели, так  сказать  курки.
Ќаконец кто-то поймал владельца машины, взЯл у него ключ и отвез  Љларенса
домой, последний пес только и отстал мили  через  две;  доехали  до  двора
бывш