о, кто разбираетсЯ в  пулЯх  и  следах  пуль,
осмотрел его.
   - „а, - сказала мисс •эбершем. - Љонечно. ђазумеетсЯ, он не мог сказать
твоему дЯде. Ћн негр, а твой дЯдЯ мужчина. - ‚от теперь  и  мисс  •эбершем
повторЯет и говорит то же самое, и он подумал, что на самом деле это вовсе
не бедность, не скудность словарЯ,  а  так  оно  получаетсЯ  прежде  всего
потому, что умышленное, насильственное уничтожение, стирание с лица  земли
человеческой жизни само по себе так просто и окончательно, что  разговоры,
возникающие вокруг этого, которые замыкают, обособлЯют и сохранЯют  это  в
летописи человеческой, должны быть неизбежно просты, несложны и даже почти
однообразно повторЯтьсЯ, а во-вторых, потому, что  в  более  широком,  так
сказать обобщенном, смысле то, что по-своему повторила  мисс  •эбершем,  -
это сущаЯ правда,  даже  никакой  не  факт,  и,  чтобы  выразить  это,  не
требуетсЯ никакого многоглагольЯ, ни оригинальности, потому что  правда  -
это всеобщее, она должна быть всеобщей, чтобы быть правдой, и не так уж ее
много надо, чтобы уцелело нечто такое небольшое, как земной шар,  и  чтобы
всЯкий мог узнать правду; надо только остановитьсЯ, помолчать, выждать.  -
‹укас знал, что на это может пойти мальчик или вот такаЯ старуха,  как  Я,
кому не важно, есть ли там доказательства, правдоподобно ли это.  Њужчины,
такие, как твой дЯдЯ и мистер •эмптон, им ведь  уж  так  давно  приходитсЯ
быть мужчинами, им так давно  некогда.  ’ак  что  же?  -  сказала  она.  -
Џривезти  его  в  город,  чтобы  кто-нибудь  сведущий  мог  посмотреть  на
отверстие, оставленное пулей. Ђ вдруг они посмотрЯт и установЯт,  что  это
пистолет ‹укаса? - Ќа это он ничего  не  ответил,  и  она,  не  дожидаЯсь,
сказала, уже поворачиваЯсь: - Ќам понадобЯтсЯ кирка и  заступ.  ”онарик  у
менЯ есть в пикапе.
   - Ќам? - сказал он.
   Ћна остановилась и сказала почти терпеливо:
   - ќто пЯтнадцать миль отсюда...
   - „есЯть, - сказал он.
   - Њогила глубиной шесть футов. ‘ейчас уже больше восьми,  а  времени  у
тебЯ, может, только до двенадцати, чтобы поспеть вернутьсЯ в город... -  и
что-то еще, но что, он даже и не слышал. ‚се это он и сам  говорил  ‹укасу
каких-нибудь четверть часа тому назад, но он только сейчас понЯл,  что  он
такое говорил. ’олько после того, как он услышал  это  из  чужих  уст,  он
понЯл не чудовищность  того,  что  он  задумал,  но  просто  несворотимую,
громоздкую, немыслимую физическую необозримость того, что ему  предстоЯло;
он сказал спокойно, с каким-то безнадежно непреодолимым изумлением:
   - Њы этого не сможем сделать.
   - Ќет, - сказала мисс •эбершем. - ’ак как же?
   - —то вы сказали, мэм?
   - џ говорю, что у тебЯ даже нет машины.
   - Њы собирались ехать на лошади.
   ’еперь она переспросила:
   - Њы?
   - џ и Ђлек ‘эндер.
   - ‡начит, нас будет трое, - сказала она. - Ќеси скорей кирку и  заступ.
Љак бы они там не стали  удивлЯтьсЯ  в  доме,  почему  Я  до  сих  пор  не
запустила мотор. - € она опЯть повернулась.
   - „а, мэм, - сказал он. - Џоезжайте вдоль забора к воротам на выгон. Њы
вас там встретим.
   Ћн тоже не  стал  мешкать.  ЏерелезаЯ  через  забор,  он  услышал,  как
отъезжает пикап; и вот уже перед глазами у него белое пЯтно на лбу  •айбоЯ
в черном зеве конюшни;  Ђлек  ‘эндер  уже  затЯнул  подпругу  и  закреплЯл
ремень, когда он подошел. Ћн отстегнул путы с кольца узды, потом  вспомнил
и снова пристегнул их, отцепил другой конец с кольца на  стене,  перекинул
вместе с поводьЯми на шею •айбоЯ, вывел его из конюшни и вскочил на него.
   - ‚от, - сказал Ђлек ‘эндер, подаваЯ ему кирку и заступ, но •айбой  уже
заплЯсал на месте, прежде даже чем увидел их, как он всегда делал даже при
виде обыкновенного прута, и он сильно дернул поводьЯ и осадил его, а  Ђлек
‘эндер крикнул:
   - Ђ ну, стой смирно! - и, громко шлепнув •айбоЯ по крупу, протЯнул  ему
заступ и кирку, а он, придерживаЯ  их  на  луке  седла,  старалсЯ  осадить
•айбоЯ и в то же времЯ высвободить ногу из стремени, чтобы Ђлек ‘эндер мог
поставить свою, и, только Ђлек ‘эндер успел перекинуть ногу, •айбой рванул
с места и чуть ли не понес сразу, но он осадил его одной рукой - заступ  и
кирка подпрыгивали у него на седле  -  и  повернул  прЯмо  через  выгон  к
воротам.
   - „авай мне сюда эти проклЯтые заступ с киркой, - сказал Ђлек ‘эндер. -
’ы захватил фонарь?
   - Ђ тебе-то что? - сказал он. Ђлек ‘эндер,  нагнувшись,  протЯнул  мимо
его локтЯ свободную руку и взЯл заступ с киркой, и опЯть на секунду •айбой
мог увидеть их, но на этот раз обе руки у него были свободны и  он  мог  и
придержать и осадить его. - ’ы же никуда не едешь, так зачем тебе  фонарь?
’ы ведь только что сказал мне.
   Ћни уже были почти у ворот. Ћн уже мог различить черное  пЯтно  пикапа,
стоЯвшего за оградой на смутно белевшей дороге, то есть ему казалось,  что
он может, потому что он знал, что он там.  Ќо  Ђлек  ‘эндер  действительно
увидел его: у  него  была  способность  видеть  в  темноте,  почти  как  у
животных. Ђлек ‘эндер держал заступ и кирку, и у него  не  было  свободной
руки, и все-таки он вдруг опЯть выкинул  вперед  руку  и,  схватившись  за
поводьЯ впереди его рук, дернул •айбоЯ так, что конь чуть  ли  не  сел  на
задние ноги, и сказал свистЯщим шепотом:
   - —то это?
   - Џикап мисс ћнис •эбершем, - сказал он. - Ћна едет с нами. „а  отпусти
же его, черт тебЯ возьми, - стараЯсь  вырвать  поводьЯ  у  Ђлека  ‘эндера,
который тут же и отпустил их со словами:
   - Ћна их возьмет в машину. - € не  то  чтобы  сбросил  заступ  и  кирку
наземь, а швырнул их, так что они с грохотом ударились о ворота,  и  мигом
соскользнул сам, и как раз вовремЯ, потому что •айбой, рванувшись, стал на
дыбы и опустилсЯ только тогда, когда он хлестнул его ремнем между ушей.
   - Ћткрой ворота, - сказал он.
   - Ќа что нам лошадь, - сказал Ђлек ‘эндер. -  ђасседлай  и  привЯжи  ее
здесь. Њы ее отведем, когда вернемсЯ.
   ’о же самое говорила сейчас по ту сторону ворот и мисс •эбершем,  в  то
времЯ как Ђлек ‘эндер запихивал в багажник пикапа заступ и кирку, а •айбой
все еще пЯтилсЯ и бил копытами, точно он ждал,  что  Ђлек  ‘эндер  вот-вот
запустит в него киркой, а голос мисс •эбершем доносилсЯ из темной  глубины
пикапа.
   - •орошаЯ лошадь, видно. Ђ что ж, она и галопом идет?
   - „а, мэм, - сказал он. - Ќет, Я возьму лошадь, -  сказал  он.  -  •отЯ
самый ближний дом в миле от часовни, а все-таки кто-нибудь может  услышать
машину. Њы оставим пикап внизу у холма, как только переедем рукав. - € тут
же добавил, отвечаЯ на  то,  что  он  даже  не  дал  ей  спросить:  -  Ќам
понадобитсЯ лошадь, чтобы довезти его до машины.
   - •а, - сказал Ђлек ‘эндер. ќто был не смех. „а никто и не  думал,  что
он смеетсЯ. - Љак ты думаешь, эта лошадь повезет  то,  что  ты  выкопаешь,
когда она даже не хочет везти то, чем ты будешь копать? - Ќо он уже и  сам
это подумал, вспомнив, как дедушка  рассказывал  ему  про  прежнее  времЯ,
когда  в  ‰окнапатофском  округе,  в  двенадцати  милЯх  от   „жефферсона,
охотились на ланей, и медведей, и диких индеек, и про охотников  -  майора
де ‘пейна, дедушкиного двоюродного брата, и старого генерала  Љомпсона,  и
двоюродного  прадеда  Љэрозерса  ќдмондса,  и  дЯдюшку  Ђйка   Њаккаслина,
которому сейчас девЯносто лет, и Ѓуна •оггенбека, у матери  которого  была
мать индианка, и негра  ‘эма  ”азерса,  чей  отец  был  вождем  индейского
племени, и старого одноглазого охотничьего мула Ђлису, не боЯвшегосЯ  даже
медвежьего духа, и он подумал, что  если  на  самом  деле  человек  -  это
совокупность всех качеств, заложенных в его предках, то  очень  жаль,  что
его предки, пустившие в нем ростки тайного гробовора деревенских  кладбищ,
не позаботились снабдить его потомком этого бесстрашного одноглазого мула,
чтобы возить его мертвую кладь.
   - Ќе знаю, - сказал он.
   - Њожет быть, он еще научитсЯ к тому времени, как нам ехать обратно,  -
сказала мисс •эбершем. - Ђлек ‘эндер может вести машину?
   - „а, мэм, - сказал Ђлек ‘эндер.
   •айбой все еще был неспокоен; если его сейчас придержать, то он  просто
будет горЯчитьсЯ без толку, а так как ночь была прохладнаЯ, он первую милю
пустил его во весь опор и ехал, не терЯЯ  из  виду  задних  огней  пикапа.
‡атем он сбавил ход - огни стали удалЯтьсЯ, слабеть и  вскоре  исчезли  за
поворотом.   ’огда   он   пустил    •айбоЯ    тем    шаркающим    аллюром,
полурысью-полушагом, который на бегах не удовлетворил бы ни одного  судью,
хотЯ и пожирал расстоЯние; ехать надо было девЯть миль, и  он  с  каким-то
угрюмым изумлением подумал, что наконец-то у  него  есть  времЯ  подумать,
только теперь уже поздно думать, никто из них  троих  сейчас  и  не  смеет
думать, и если им хоть что-то  удалось  сегоднЯ,  так  это  отбросить  раз
навсегда, оставить позади всЯкие размышлениЯ,  рассуждениЯ,  рассмотрениЯ;
только пЯть миль отъехать от города, и он  переедет  (а  мисс  •эбершем  с
Ђлеком ‘эндером в машине уже  переехали)  невидимую  землемерную  черту  -
границу —етвертого участка, знаменитого, почти легендарного; и уж что-что,
но, конечно, думать сейчас не решитсЯ никто из них, знаЯ,  как  заехавшему
сюда чужому человеку ничего не стоит попасть впросак и восстановить против
себЯ —етвертый участок сразу двумЯ вещами, потому  что  —етвертый  участок
уже заранее восставал  чуть  ли  не  против  всего,  на  что  осмеливались
приезжие из города (и если уж на то пошло, то и из любой части округа);  и
вот им-то - шестнадцатилетнему белому юнцу, и негру, подростку одних с ним
лет, и белой старой женщине, семидесЯтилетней деве, - и выпало на долю  из
всего того, что можно придумать, изобрести, выбрать и совершить, сразу два
самых страшных дела, за которые —етвертый  участок  потребует  жесточайшей
расплаты: вскрыть могилу одного из их родичей, чтобы спасти  от  возмездиЯ
негра-убийцу.
   Ќо хоть по  крайней  мере  у  них  будет  какое-то  предупреждение  (не
задумываЯсь, кому какой толк  от  этого  предупреждениЯ,  когда  те,  кого
следовало предупредить, уже сейчас в шести или  семи  милЯх  от  тюрьмы  и
удалЯютсЯ от нее так быстро,  как  он  только  решаетсЯ  пустить  лошадь),
потому что если —етвертый участок собираетсЯ туда сегоднЯ ночью, то  скоро
они будут попадатьсЯ ему навстречу  (или  он  им)  -  старые,  облепленные
грЯзью машины, пустые грузовики длЯ перевозки леса и  скота,  верховые  на
лошадЯх и мулах. Ћднако пока что он никого не  встретил,  с  тех  пор  как
выехал из города: пустаЯ дорога, белеЯ, тЯнулась впереди  и  позади  него,
неосвещенные  дома  и  хижины  ютились,  припав  к   земле,   или   смутно
громоздились по сторонам,  темные  полЯ  простирались  далеко  в  темноту,
пронизанную запахом вспаханной земли, и времЯ  от  времени  густой  аромат
цветущих садов наплывал на дорогу,  и  он  проезжал  сквозь  него,  словно
сквозь  нависшие  клубы  дыма,  так  что,  может  статьсЯ,  все  длЯ   них
складываетсЯ даже лучше, чем он мог надеЯтьсЯ, и, прежде чем он успел себЯ
остановить, он подумал: "Њожет быть,  мы  и  сможем,  может  нам  все-таки
удастсЯ", - прежде чем он успел вспомнить,  схватить,  задушить,  потушить
эту мысль, не потому, что он не мог на самом деле поверить  что  им  может
удатьсЯ, и не потому, что ты не смеешь до конца доверить  целиком  даже  и
самому себе заветную надежду или желание, да еще когда оно вот  так  висит
на волоске - этим ты сам же и обречешь его, - но потому, что высказать его
словами хотЯ бы самому себе - это все равно что чиркнуть спичкой,  котораЯ
не разгонит мрака, а только осветит его ужас - слабаЯ вспышка  сверкнет  и
обнажит на секунду необратимое, непримиримое  зиЯние  пустынной  дороги  и
темных пустынных полей.
   Џотому что - ну вот уже почти и доехал; Ђлек ‘эндер  и  мисс  •эбершем,
наверно, уже полчаса как там, и он на секунду подумал, догадалсЯ  ли  Ђлек
‘эндер поставить пикап так, чтобы его не было видно с  дороги,  и  тут  же
одернул себЯ - ну конечно, Ђлек ‘эндер это сделал, и не в Ђлеке ‘эндере он
усомнилсЯ, а в самом себе, если он хоть на секунду мог усомнитьсЯ в  Ђлеке
‘эндере, - ведь с тех пор, как он выехал из города, он не видел ни  одного
негра, тогда как в это времЯ, в воскресный майский вечер, дорога ну просто
сплошь унизана ими: мужчины, женщины, молоденькие девушки, даже  иной  раз
старики и старухи и даже дети - пока еще не очень  поздно,  -  но  большей
частью мужчины, молодые парни, которые  всю  неделю  с  утра  понедельника
вгрызались в расступающуюсЯ землю плугом,  взрезаЯ  и  выворачиваЯ  пласт,
шагаЯ за выбивающимисЯ из сил, надрывающимисЯ мулами, а потом в субботу  к
полудню, вымывшись и побрившись, надевали  чистые  праздничные  рубашки  и
брюки и до поздней ночи разгуливали по пыльным  дорогам,  и  весь  день  в
воскресенье, и чуть ли не всю ночь напролет так и не  переставали  гулЯть,
пока только  и  оставалось  времЯ  попасть  домой  переодетьсЯ  в  рабочий
комбинезон и грубые башмаки, поймать, запрЯчь мулов и после сорока  восьми
часов на ногах - разве что повезло и прилег ненадолго с женщиной -  снова,
едва рассветет - в поле, вгрызатьсЯ лемехом плуга в новую борозду;  но  не
сейчас, не сегоднЯ вечером, когда и в городе, если  не  считать  Џарали  и
Ђлека ‘эндера, он за целые сутки не видел ни одного негра; но к  этому  он
был готов, они вели себЯ именно так, как и следовало ожидать; и  негры,  и
белые одинаково считали, что так они и должны вести себЯ  в  такое  времЯ;
они были все тут, они  никуда  не  сбежали,  вы  просто  не  видели  их  -
чувствуЯ, ощущаЯ их постоЯнное присутствие, их близость, - черные мужчины,
женщины, дети жили в  ожидании  в  своих  наглухо  закрытых  домишках,  не
пресмыкаЯсь, не съеживаЯсь, не притаившись, не в гневе и даже не в страхе,
просто  пережидаЯ,  выдерживаЯ,  ибо  их  оружие,  с  которым  белому   не
потЯгатьсЯ и - если бы он только понимал это - и не  совладать:  терпение;
просто убратьсЯ с глаз, убратьсЯ с дороги; но не здесь - здесь  нет  этого
ощущениЯ   смежного   с   тобой   множества,   чернокожего   человеческого
присутствиЯ,  выжидающего  и  невидимого;  этот  край   был   пустыней   и
свидетелем, эта  безлюднаЯ  дорога  -  подтверждением  того  (пройдет  еще
некоторое времЯ, прежде чем он поймет, как далеко  он  зашел:  мальчик  из
провинциальной глуши Њиссисипи, который  еще  сегоднЯ  на  заходе  солнца,
казалось, - да он и сам так  считал,  если  хоть  сколько-нибудь  об  этом
думал, - был несмышленым младенцем, спеленатым в давних  традициЯх  своего
родного краЯ, или даже просто безмозглым плодом, вырывающимсЯ из  чрева  -
если бы он только знал, что такое родовые потуги, - слепым, бесчувственным
и даже еще не очнувшимсЯ в легкой  безболезненной  судороге  поЯвлениЯ  на
свет), что весь он сейчас повернулсЯ умышленно, словно единой спиной всего
темнокожего народа, на котором зиждилась самаЯ экономика этого краЯ, не  в
раздражении, не в гневе и даже не в огорчении, но в  едином,  необратимом,
непреклонном отречении - не к расовому унижению, а к человеческому сраму.
   ‚от он уже и здесь; •айбой подтЯнулсЯ и даже после девЯти миль прибавил
немного шаг, почуЯв воду, и теперь он уже мог разглЯдеть,  различить  мост
или хотЯ бы более светлый проем в  темноте,  там,  где  дорога  пересекала
непроницаемую мглу ивнЯка, сбегающего с обеих сторон к рукаву реки, и  тут
Ђлек ‘эндер выступил из-за перил моста; •айбой фыркнул на него, а тогда  и
он его узнал, не удивившись, не вспомнив даже, как  он  когда-то  подумал,
сообразит ли Ђлек ‘эндер спрЯтать пикап, не вспомнив даже и того, что он в
этом и не  сомневалсЯ;  не  останавливаЯсь,  осадил  •айбоЯ,  чтобы  шагом
переехать мост, затем, ослабив поводьЯ, позволил ему свернуть с дороги  за
мостом и спуститьсЯ осторожно, рывками, не сгибаЯ передних ног, к воде, не
видимой еще секунду, но вот уже и он увидел сверкнувшую гладь,  в  которой
отражалось небо; но тут •айбой остановилсЯ и снова зафыркал,  потом  вдруг
стал на дыбы, отпрЯнул и чуть не выбросил его из седла.
   - ќто он зыбучий песок чует, - сказал Ђлек  ‘эндер.  -  Џусть  обождет,
дома напьетсЯ. џ бы тоже хотел чего-нибудь другого, а не того, что сейчас.
   Ќо он направил •айбоЯ чуть-чуть подальше  по  берегу,  где  можно  было
спуститьсЯ к воде, и опЯть •айбой только фыркнул и шарахнулсЯ  в  сторону,
так что он тут же повернул обратно на дорогу и вытащил  ногу  из  стремени
длЯ Ђлека ‘эндера; •айбой уже шел рысью, когда Ђлек ‘эндер закинул ногу.
   - ‡десь, - сказал Ђлек ‘эндер, но он уже повернул  •айбоЯ  с  шоссе  на
узкую грунтовую дорогу, круто заворачивавшую к черной грЯде холмов и  чуть
ли не сразу начинавшую медленно ползти вверх,  но  прежде  даже,  чем  они
начали подниматьсЯ,  на  них  дохнуло  сильным,  стойким  сосновым  духом,
который напирал на них, не подгонЯемый ветром, плотный, крепкий, почти как
рука, - двигаЯсь ему навстречу, вы осЯзали его всем телом, словно  входили
в воду. Џодъем становилсЯ круче,  и  лошадь,  несмотрЯ  на  двойную  ношу,
пыталась взЯть его галопом, как она обычно делала на подъеме,  и  она  уже
было пустилась вскачь, но он круто осадил ее,  но  и  потом  ему  пришлось
удерживать ее, намотав на  руку  поводьЯ;  она  шла  порывистым,  трЯским,
неровным шагом, пока первый уступ холма не перешел в  плато,  и  тут  Ђлек
‘эндер снова сказал: - ‡десь, - и мисс  •эбершем,  с  заступом  и  киркой,
выступила из темноты сбоку.
   Ђлек ‘эндер соскользнул вниз, и •айбой остановилсЯ. Ћн тоже соскочил.
   - ’ы не слезай, - сказала мисс •эбершем. - Љирка с  лопатой  у  менЯ  и
фонарь тоже.
   - …ще полмили осталось, и все в гору, - сказал он.  -  ќто  не  дамское
седло, но, может быть, вы сможете сесть боком. ѓде  пикап?  -  спросил  он
Ђлека ‘эндера.
   - ‚он там, за кустами, - сказал Ђлек ‘эндер. - Њы ведь не  выставлЯтьсЯ
приехали. “ж, во всЯком случае, не Я.
   - Ќет-нет, - сказала мисс •эбершем. - џ могу дойти.
   - Њы сэкономим времЯ, - сказал он. - ‘ейчас, верно, больше  десЯти.  Ћн
смирный. ќто тогда просто потому, что Ђлек швырнул заступ с киркой.
   - Ќу конечно, - сказала мисс  •эбершем,  Ћна  протЯнула  Ђлеку  ‘эндеру
кирку и заступ и подошла к лошади.
   - Њне жаль, что это не... - сказал он.
   - •а, - усмехнулась она и, взЯв у него из рук поводьЯ, прежде даже, чем
он успел подставить ей руку длЯ ноги, она сунула ее в  стремЯ  и  ловко  и
легко - не хуже, чем он сам или Ђлек ‘эндер, - уселась верхом, так что  он
только успел отвернутьсЯ, чувствуЯ на себе  ее  взглЯд  в  темноте,  когда
поворачивал голову. - •а, - снова усмехнулась она. - Њне семьдесЯт лет.  Ђ
юбка моЯ - что о ней сейчас беспокоитьсЯ, у нас с вами дела поважнее, -  и
сама повернула •айбоЯ на дорогу, и он только успел схватить его под уздцы,
как Ђлек ‘эндер сказал:
   - шш! -  Ћни  остановились,  застыв  в  медленно  струившемсЯ  на  них
невидимом потоке стойкого соснового духа. - Ќа муле кто-то сверху едет,  -
сказал Ђлек ‘эндер.
   Ћн сразу начал поворачивать лошадь. - џ ничего не слышу, - сказала мисс
•эбершем. - ’ы уверен?
   - „а, мэм, - ответил он, повернув •айбоЯ прочь с дороги. - Ђлек  ‘эндер
не ошибетсЯ. - €, стоЯ у самой головы •айбоЯ  среди  деревьев  и  поросли,
приложив другую руку к ноздрЯм лошади на случай,  если  бы  ей  вздумалось
заржать, когда другаЯ будет проходить мимо, он тоже услышал на дороге мула
или конЯ, Явно приближающегосЯ сверху. †ивотное, по всей вероЯтности, было
не подковано; по правде сказать, единственный звук, который  он  на  самом
деле слышал, было поскрипывание стременных ремней, и он удивилсЯ, как Ђлек
‘эндер услышал это (ни секунды не сомневаЯсь, что он слышал) еще за две  с
лишним минуты до того, как животное приблизилось к ним.  ‡атем  он  увидел
его или, вернее, то место, где оно прошло  мимо  них,  -  какой-то  комок,
движение более темного тела, чем тень на бледной грЯзи дороги, скользЯщего
вниз по склону, мЯгкий мерный шорох и скрип ремнЯ, затихающие  вдали  и  -
стихшие. Ќо они подождали еще минуту.
   - —то это он такое вез поперек седла, прЯмо перед собой? - спросил Ђлек
‘эндер.
   - џ даже не мог разглЯдеть, сидел там человек или нет, - сказал он.
   - џ ничего не видела, - сказала мисс •эбершем. Ћн вывел лошадь  обратно
на дорогу. - Ђ что, если... - сказала она.
   - Ђлек ‘эндер услышит, - сказал он.
   € вот опЯть •айбой сильным и быстрым шагом стремитсЯ одолеть  крутизну,
он с киркой в руке, ухватившись за стременной ремень под тощей  и  жесткой
икрой мисс •эбершем с одной стороны, а Ђлек ‘эндер с заступом - с  другой,
подымаютсЯ очень быстро, чуть ли не бегом сквозь крепкий, живой, пьЯнЯщий,
сильный сосновый дух,  который  вытворЯет  что-то  такое  с  легкими  и  с
дыханием (так он представлЯл себе - он никогда не пробовал.  Ђ  мог  бы  -
глоток из чаши свЯтых даров не в  счет,  потому  что  это  был  не  просто
глоток, а кислый, освЯщенный, едкий - бессмертнаЯ кровь  господнЯ,  ее  не
пробуют, она идет не вниз, к желудку, а вверх и вовне, во ‚севедение между
добром и злом, выбором, отречением и приЯтием на веки вечные, - за  обедом
в „ень благодарениЯ и на рождество, - но никогда не  хотел),  как  вино  с
желудком. Ћни  теперь  были  очень  высоко,  холмистый  край,  открываЯсь,
проваливалсЯ куда-то, невидимый в темноте, но вас уже переполнЯло ощущение
высоты и простора; днем он мог видеть, как увал за увалом, густо  поросшие
сосной, уходЯт на восток и на север, точно настоЯщие горы в Љаролине, а до
нее еще в отландии, откуда вышли его предки (он-то ее еще  не  видел);  у
него  немножко  перехватывало  дыхание,  и  он  не  только  слышал,  но  и
чувствовал частые жесткие хрипы, вырывавшиесЯ из легких •айбоЯ,  когда  он
порывалсЯ взбежать и на эту кручу с всадницей  на  спине,  да  еще  волоча
двоих; мисс •эбершем сдерживала и осаживала его, пока они не поднЯлись  на
самый гребень, и Ђлек ‘эндер еще раз  сказал:  "‡десь",  а  мисс  •эбершем
повернула лошадь с дороги, потому что, пока они  не  свернули,  ничего  не
было видно, и только теперь он различил вырубку, не потому, что  это  была
вырубка, а потому, что в скудно сочившемсЯ звездном свете торчала,  слегка
покосившись набок, там, где осела землЯ, узкаЯ плита мраморного надгробьЯ.
Ђ часовню (облезлую, некрашеную, деревЯнную, ну,  чуть  побольше  каморки)
почти и совсем не было видно, когда он повел •айбоЯ кругом,  чтобы  укрыть
его за ней, и, привЯзав его к молодому деревцу, отстегнул  путы  с  кольца
узды и вернулсЯ обратно, туда, где его дожидались  мисс  •эбершем  и  Ђлек
‘эндер.
   - ќто единственнаЯ свежаЯ могила, - сказал он. - ‹укас говорил,  что  с
прошлой зимы здесь никого не хоронили.
   - „а, - сказала мисс •эбершем. - € еще  цветы.  ‚он,  Ђлек  ‘эндер  уже
нашел. Ќо чтобы убедитьсЯ (он тихо молил, сам не знаЯ кого: "џ наделаю еще
массу ошибок, но дай только, чтобы  не  эту"),  он  прикрыл  электрический
фонарик скомканным носовым платком, так что только один тоненький  быстрый
лучик осветил на миг свежий холм со скудно разбросанными на  нем  венками,
букетами и  даже  отдельными  цветками,  и  в  следующий  миг  -  соседнее
надгробье, на котором он только успел  прочесть  выгравированную  надпись:
"Ђрманда “оркитт, супруга €.Ѓ.”орреста ѓаури, 1878-1926", и тут же погасил
фонарь, и снова разлилась темнота и крепкий сосновый дух, и они еще минуту
стоЯли у свежего могильного холма, все еще ни за что не принимаЯсь.
   - ‘трашно приступитьсЯ, - сказала мисс •эбершем.
   - Ќе вам одной, - сказал Ђлек ‘эндер. - Ђ до пикапа всего  полмили.  „а
под гору.
   Ћна двинулась перваЯ.
   - ‘ними цветы, - сказала она. - Ћсторожно. ’ебе видно?
   - „а, мэм, - сказал Ђлек ‘эндер. - €х тут  немного.  Џохоже,  набросали
кое-как.
   - Ђ мы не будем бросать, - сказала мисс •эбершем. - ‘нимай осторожно. -
Ќаверно, теперь уже было около одиннадцати; они не успеют; Ђлек ‘эндер был
прав: надо было вернутьсЯ к машине,  убратьсЯ  отсюда,  уехать  обратно  в
город и прЯмо через город дальше, ехать, не останавливаЯсь, чтобы  некогда
было даже думать, все ехать,  ехать,  править,  следить,  чтобы  пикап  не
застревал, ехать не останавливаЯсь и уж не возвращатьсЯ; но ведь у них все
равно не было времени, и они  знали  это  еще  до  того,  как  выехали  из
„жефферсона, и на секунду у него мелькнуло, как бы это было, если бы  Ђлек
‘эндер по правде так и сделал, когда сказал, что не поедет, и  как  бы  он
тогда поехал один, и тут же (быстро) - нет, он не будет  об  этом  думать;
сначала Ђлек ‘эндер взЯлсЯ копать заступом, а он пустил в ход кирку,  хотЯ
землЯ была все еще такаЯ рыхлаЯ, что, в сущности, в кирке не было  даже  и
надобности (а если бы она не была такаЯ рыхлаЯ, они  бы  ничего  не  могли
сделать даже и днем); с двумЯ заступами они управились бы куда скорее,  но
что же, теперь уже поздно жалеть, и вдруг Ђлек ‘эндер сунул ему заступ,  а
сам вылез из Ямы и исчез (даже без  фонарика)  и,  ориентируЯсь  только  с
помощью того чутьЯ, превосходЯщего и зрение, и  слух,  которое  подсказало
ему, что •айбой тогда, у ручьЯ, почуЯл зыбучий песок,  и  обнаружило  мула
или конЯ, спускавшегосЯ по склону на минуту с лишним раньше,  чем  он  или
мисс •эбершем начали что-то слышать, вернулсЯ с  легкой  короткой  доской,
так что теперь у них обоих были лопаты, и ему было слышно сначала хлюп,  а
потом свистЯщий шорох, когда Ђлек ‘эндер втыкал доску в  землю,  а  потом,
подхватив пласт, поднимал и швырЯл его наверх и всЯкий раз, шумно выдыхаЯ,
издавал хриплое "ха", и этот Яростный, злобный, сдавленный звук  вырывалсЯ
у него все чаще и чаще и наконец стал почти таким же частым, как пульс или
стук сердца, когда бежишь - "ха!.. ха!.. ха!..", так  что  он  сказал  ему
через плечо:
   - ’ы полегче. Њы успеем. - €, выпрЯмившись  на  секунду,  чтоб  утереть
потное лицо, увидел над собой, как и раньше, мисс •эбершем  -  неподвижный
силуэт ка фоне неба, в прЯмом ситцевом платье и  круглой  шлЯпе  на  самой
макушке, - такую за последние пЯтьдесЯт лет немногие видели и уж, наверно,
никто никогда не видел и не увидит из наполовину разрытой  могилы,  больше
чем наполовину, потому что, начав снова  копать,  он  вдруг  услышал  стук
дерева о дерево, и Ђлек ‘эндер сказал резко:
   - Ђ ну, уходи отсюда,  не  мешайсЯ  тут.  -  €,  швырнув  доску  вверх,
выдернул у него из рук заступ, и он вылез из Ямы и только успел  нагнутьсЯ
и пошарить рукой около себЯ, как мисс  •эбершем  протЯнула  ему  свернутую
кольцом веревку.
   - € фонарик, - сказал он. € она подала ему и это  тоже,  и  он  постоЯл
немного, пока плотный, крепкий, неподвижный, сосновый дух не  очистил  его
тело от пота, и по спине у него пробежал холодок  от  взмокшей  рубахи,  а
внизу, в Яме, невидимаЯ ему лопата скребла  и  скрежетала  по  дереву,  и,
нагнувшись и опЯть заслонив  фонарь,  он  мигнул  им,  осветив  некрашеную
крышку соснового гроба.
   - •орошо, - сказал он. - •ватит. ‚ылезай.
   € Ђлек ‘эндер, подхватив последние остатки земли, вышвырнул  их  наверх
вместе с заступом, так что он вылетел, как копье, и сам выскочил вслед  за
ним одним прыжком, а он с веревкой и фонариком спрыгнул в Яму и только тут
вспомнил, что ему понадобитсЯ  молоток,  лом  -  что-нибудь,  чем  открыть
крышку, а если что-то такое и можно найти, так только у  мисс  •эбершем  в
пикапе за полмили отсюда, и потом  еще  обратно  в  гору,  и,  нагнувшись,
пощупать винт, или гвоздь, или что там придетсЯ вытаскивать,  увидел,  что
крышка вовсе даже и не закреплена; тогда,  перекинув  ногу  через  гроб  и
удерживаЯсь на одной ноге, он ухитрилсЯ приподнЯть крышку  и  сдвинуть  ее
назад и, приперев ее локтем, трЯхнул веревку, схватил ее за конец, щелкнул
фонариком, посветил вниз и сказал: "Џостой". Ћн сказал:  "Џостой".  €  все
еще повторЯл: "Џостой", и,  только  когда  услышал  свистЯщий  шепот  мисс
•эбершем:
   - —арльз... —арльз...
   - ќто не ‚инсон ѓаури, - сказал он. - ќтого человека зовут  Њонтгомери.
ќто такой скупщик леса, нездешний, из округа Љроссмен.


        5

   Љонечно, им пришлось снова засыпать могилу, и, кроме того, он  же  ехал
на лошади. Ќо все равно было еще далеко до света, когда он оставил  •айбоЯ
Ђлеку ‘эндеру у ворот на выгон и,  стараЯсь  помнить,  что  надо  идти  на
цыпочках, пробралсЯ в дом, но едва только он открыл входную дверь, как  на
него тут же в ночной рубашке, с распущенными волосами накинулась с  воплем
мама: "ѓде ты был?" - и бросилась за ним к двери дЯдиной комнаты  и,  пока
дЯдЯ надевал на себЯ что-то: "’ы? ђазрывал могилу?" -  а  он,  с  каким-то
усталым, но неослабевающим терпением и  уже  сам  почти  совсем  выдохшись
после всей этой езды и рытьЯ и потом снова в обратном порЯдке -  зарываниЯ
и снова езды, все еще как-то старалсЯ оттЯнуть, отдалить то, от  чего  он,
по правде сказать, вовсе и не надеЯлсЯ уйти:
   - Ђлек ‘эндер и миссис •эбершем помогали. - Ќо  это  как  будто  только
ухудшило дело, хотЯ она все еще не повышала голоса, просто была ошеломлена
и не давала подступитьсЯ к себе, пока дЯдЯ не вышел из спальни  совершенно
одетый, даже в галстуке, только небритый и сказал:
   - ’ы что, Њэгги, хочешь разбудить —арли? - € тогда она пошла за ними  к
выходу и уже у дверей сказала, - и он опЯть подумал, как  с  ними  никогда
нельзЯ сладить из-за какой-то их  увертливости,  и  это  не  просто  такое
свойство подвижности, но готовность покинуть с невесомой  скоростью  ветра
или самого воздуха не только свою позицию, но и принцип: вам даже не  надо
и мобилизовать свои силы - они у вас  все  здесь,  наготове  -  и  огневое
превосходство, и право, и справедливость, и  уроки  прошлого,  и  опыт,  и
обычай - все за вас, и вы бросаетесь в атаку, обрушиваетесь, сметаете  все
на своем пути или - так вам кажетсЯ до тех пор, пока вы не  обнаруживаете,
что враг даже и не отступал вовсе, а уже давно покинул поле, и  не  просто
покинул, а захватив, присвоив себе ваш  же  боевой  клич;  вы  думали,  вы
завладели крепостью, а вместо этого оказываетсЯ,  вы  просто  вступили  на
никем не занЯтую позицию и потом узнаете, что никем не отраженный  и  даже
совсем непредвиденный бой уже завЯзалсЯ в вашем незащищенном и  ничего  не
подозревающем тылу:
   - Ќо ему же надо спать! Ћн даже не ложилсЯ совсем!
   € он уже остановилсЯ и стоЯл, пока дЯдЯ не  заговорил,  не  зашипел  на
него:
   - €ди же. Ќу, что ты стал? ’ы что, не знаешь, что она понапористей, чем
ты и Я оба вместе, так же как вот старуха •эбершем  оказалась  напористее,
чем вы с Ђлеком ‘эндером; ты-то, может быть, еще и решилсЯ бы поехать  без
того, чтобы она тебЯ потащила за руку, но Ђлек ‘эндер - никогда, да  и  за
тебЯ Я, по правде сказать, не ручаюсь, не уверен, как бы ты, когда до дела
дошло... - € тут он зашагал рЯдом с дЯдей, и они  подошли  к  пикапу  мисс
•эбершем, который стоЯл позади дЯдиной машины (она была в гараже  вчера  в
девЯть вечера; потом, когда будет времЯ, не забыть спросить дЯдю, куда его
посылала мама разыскивать его). - Ѓеру свои слова обратно, - сказал  дЯдЯ.
- ‡абудь, что Я говорил. “стами  младенцев,  и  сосунков,  и  старух...  -
перефразировал он. - —то правда, то правда, и так вот оно нередко правду и
узнаешь, только не очень приЯтно, когда тебе ее в три часа  ночи  прЯмо  в
лицо швырЯют. € потом, не забудь еще свою мамочку, на что ты,  конечно,  и
не способен - об этом она уже давно позаботилась. ‡апомни только, что  они
могут вынести все, признать любой факт (это только  мужчины  увиливают  от
фактов) при условии, что им не придетсЯ столкнутьсЯ с ним  лицом  к  лицу;
они могут принЯть его, отвернув голову и вытЯнув назад  одну  руку  -  как
политикан, когда берет взЯтку. ’ы  посмотри  на  нее;  она  может  прожить
благополучно и счастливо долгую жизнь, но в своем нежеланье простить тебе,
что ты уже дорос до того, что сам можешь застегивать себе  штаны,  в  этом
она никогда ни на йоту тебе не уступит.
   € все еще было далеко до света, когда дЯдЯ  остановил  машину  у  ворот
дома шерифа и они пошли по дорожке к крыльцу и поднЯлись на веранду  дома,
который он снимал. (Џоскольку он не мог сам  себе  передавать  полномочиЯ,
то, хотЯ он прошел на выборах теперь уже третий раз,  времЯ  перерывов  от
одного   переизбраниЯ   до   другого   было   почти   вдвое   больше   его
двенадцатилетней  службы.  Ћн  был  из  крестьЯнской  семьи,  фермер,  сын
фермера, когда его выбрали первый раз, а теперь и ферма,  и  дом,  где  он
родилсЯ, стали его собственными; в городе он снимал дом и жил  в  нем  все
времЯ, пока состоЯл на своем посту, но каждый раз, когда срок  его  службы
истекал, он возвращалсЯ к себе на ферму и жил там до тех пор,  пока  снова
мог выставить свою кандидатуру, и его снова выбирали - в шерифы.)
   - Ќадеюсь, что он спит не так, что его не добудишьсЯ,  -  сказала  мисс
•эбершем.
   - Ћн не спит, - сказал дЯдЯ. - Ћн готовит себе завтрак.
   - ѓотовит завтрак? - сказала мисс  •эбершем,  и  тут  он  увидел,  что,
несмотрЯ  на  свою  прЯмую  спину  и  эту  шлЯпу,  котораЯ,  ни  разу   не
шелохнувшись, не сдвинувшись, сидела прЯмо  на  самой  макушке,  будто  не
приколотаЯ булавкой, а просто от такой неподвижно устойчивой посадки  шеи,
как у негритЯнок, которые носЯт на голове всю  многосемейную  стирку,  она
совсем обессилела от перенапрЯжениЯ и от этой ночи без сна.
   - Ћн деревенский человек, - сказал дЯдЯ. - „лЯ него всЯкаЯ еда с  утра,
как только рассветет, - настоЯщий обед. Њиссис •эмптон сейчас в Њемфисе  у
дочери, котораЯ вот-вот родит,  а  единственнаЯ  женщина,  котораЯ  станет
готовить человеку завтрак в половине четвертого утра, - это жена. Ќи  одна
городскаЯ кухарка не согласитсЯ на это. Ћна придет  в  свое  времЯ,  около
восьми, и вымоет посуду. - „ЯдЯ не постучалсЯ.  Ћн  начал  было  открывать
дверь, потом остановилсЯ и, оглЯнувшись, посмотрел мимо них  двоих,  туда,
где у нижних ступенек крыльца стоЯл  Ђлек  ‘эндер.  -  Ќе  думай,  что  ты
увильнешь оттого только, что твоЯ мама не  голосует,  -  сказал  он  Ђлеку
‘эндеру. - €ди-ка и ты сюда.
   ‡атем дЯдЯ открыл дверь, и на них сразу пахнуло запахом кофе и  жареной
свинины, и они пошли по линолеуму к слабо пробивавшемусЯ свету  в  глубине
передней, потом  по  линолеумовой  дорожке  через  столовую,  обставленную
старомодной мебелью, взЯтой напрокат в ѓрэнд-ђэпидсе, и вошли в кухню, где
Ярко и весело пылала топившаЯсЯ дровами  плита,  а  у  плиты  над  шипЯщей
сковородкой  стоЯл  шериф  в  нижней  сорочке,  в  брюках  со   спущенными
подтЯжками, в носках и с всклокоченными после сна волосами,  торчащими  во
все стороны, как у десЯтилетнего мальчишки, - в  одной  руке  мешалка  длЯ
теста, в другой - кухонное полотенце. ериф уже  повернул  свое  громадное
лицо к двери, прежде чем они вошли, и он увидел, как его маленькие жесткие
светлые глаза скользнули с дЯди на мисс •эбершем, на него и потом на Ђлека
‘эндера, и за эту секунду глаза его не то чтобы расширились, но  маленькие
твердые черные зрачки сжались на миг до булавочной головки. Ќо  шериф  все
еще ничего не говорил, только уставилсЯ теперь на дЯдю, и теперь маленькие
твердые зрачки как будто даже опЯть расширились - как вот когда переводишь
дыхание и перестает теснить в груди, - и в то  времЯ,  как  все  они  трое
стоЯли молча, не сводЯ  глаз  с  шерифа,  дЯдЯ  быстро,  сжато  и  коротко
рассказал все с того момента накануне вечером, когда он увидел, что  ‹укас
хочет ему что-то сказать - или, вернее, попросить о чем-то, - и  до  того,
как он десЯть минут тому назад вошел к дЯде в комнату и разбудил  его,  и,
когда  он  замолчал,  они  снова  увидели,  как  маленькие  жесткие  глаза
скользнули мигаЯ - флик, флик, флик - по их трем лицам и опЯть  уставились
на дЯдю, чуть ли не на двадцать секунд и уже не мигаЯ.
   - ‚ы бы не Явились ко мне с эдакими россказнЯми в четыре утра, если  бы
это не была правда, - сказал шериф.
   - ‚ы слушаете не только  двух  шестнадцатилетних  мальчишек,  -  сказал
дЯдЯ. - Ќапоминаю вам, что мисс •эбершем была там.
   - Њожете не напоминать, - сказал шериф. - џ этого не забыл. €  врЯд  ли
когда-нибудь забуду. - € шериф повернулсЯ. ѓромадный человек, и уже далеко
за пЯтьдесЯт, никто бы и не подумал, что он может так быстро двигатьсЯ, да
оно даже как будто и незаметно было, однако  он  уже  успел  снЯть  другую
сковородку с гвоздЯ на стене за плитой и уже почти повернулсЯ к столу (где
только сейчас он заметил, увидел половину копченого окорока), а  казалось,
он даже еще и не двинулсЯ,  взЯл  большой  кухонный  нож,  лежавший  около
окорока, и все это прежде, чем дЯдЯ успел заговорить:
   - ’ак вот, как мы это успеем? ‚ам придетсЯ ехать за шестьдесЯт  миль  в
ѓаррисберг к районному прокурору и взЯть с  собой  мисс  •эбершем  и  этих
мальчиков  в  качестве  свидетелей  и  постаратьсЯ  убедить   его   подать
ходатайство об эксгумации трупа ‚инсона ѓаури...
   ериф быстро вытер ручку ножа полотенцем.
   - Њне кажетсЯ, вы сказали, что в этой могиле нет ‚инсона ѓаури.
   - Ћфициально он там, - сказал дЯдЯ. - Џо актам  гражданского  состоЯниЯ
нашего округа он там. € если вы, живЯ здесь и знаЯ мисс •эбершем и менЯ на
протЯжении всей вашей служебной карьеры, считаете нужным  спрашивать  менЯ
об этом дважды, как же, по-вашему, отнесетсЯ к этому „жим •оллидей?  ‡атем
вам надо будет ехать шестьдесЯт миль обратно с вашими свидетелЯми  и  этим
ходатайством и убедить судью Њэйкокса выдать ордер...
   ериф бросил полотенце на стол.
   - Ђ надо ли? - мЯгко и как-то почти рассеЯнно бросил  он;  и  тут  дЯдЯ
остановилсЯ, не договорив фразы, и уставилсЯ на него, а  шериф  повернулсЯ
от стола с ножом в руке.
   - Ђ-а! - сказал дЯдЯ.
   - € вот Я еще о чем подумал, - сказал шериф. - “дивлЯюсь, как  вам  это
не пришло в голову. Ђ может, и приходило.
   „ЯдЯ все смотрел на шерифа. € вдруг Ђлек ‘эндер - он даже не  вошел,  а
стоЯл  позади  всех  в  дверЯх  из  столовой  в  кухню  -  сказал   ровным
безразличным  голосом,  как  будто   машинально   читаЯ   какое-то   ловко
составленное объЯвление, рекламирующее что-то, чего у него нет, да врЯд ли
когда-нибудь и понадобитсЯ.
   - Ђ может, это и не мул был. Њожет, это была лошадь.
   - Ќу, может быть, теперь до вас дошло, - сказал шериф.
   - Ђ-а! - сказал дЯдЯ. - „-да-а, - протЯнул он.  Ќо  тут  уже  вмешалась
мисс •эбершем. Ћна окинула Ђлека ‘эндера быстрым суровым взглЯдом и теперь
снова устремила взглЯд на шерифа, такой же суровый и острый.
   - € до менЯ тоже, - сказала она. - € Я полагаю, мы как-никак заслужили,
чтобы вы тут не секретничали.
   - џ тоже так полагаю, мисс ћнис, - сказал шериф. - „а вот только  того,
с кем надо было это выЯснить, его здесь сейчас нет.
   - Ђх вот что, - сказала мисс •эбершем. € сейчас же прибавила: - Ќу  да.
Љонечно, - сказала она, уже шагнув, и, поравнЯвшись с шерифом на полдороге
между столом и дверью, взЯла у него из рук нож и подошла  к  столу,  а  он
пошел  к  двери,  и  дЯдЯ,  а  потом  он  и  за  ним  Ђлек  ‘эндер  -  все
посторонились, чтобы дать  ему  пройти,  и  он  вышел,  прошел  через  всю
столовую в темную переднюю и закрыл за собой дверь; и он  подумал:  почему
шериф не оделсЯ как следует, как только встал; человеку,  который  привык,
или ему приходитсЯ, или почему бы то ни  было  надо  вставать  в  половине
четвертого утра и готовить себе завтрак, казалось  бы,  ничего  не  стоило
поднЯтьсЯ на пЯть минут раньше и надеть верхнюю рубашку и башмаки,  и  тут
мисс •эбершем что-то сказала, и он вспомнил о ней; ну конечно, присутствие
дамы - вот почему он пошел надеть рубашку и башмаки, даже не  позавтракав;
мисс •эбершем что-то говорила, и он вздрогнул  и,  не  двигаЯсь  с  места,
очнулсЯ - он, наверно, заснул на несколько секунд, а может  быть,  даже  и
минут, стоЯ вот так же, как спит лошадь, но мисс •эбершем все  еще  только
переворачивала свинину набок, чтобы нарезать, и говорила: -  ђазве  он  не
может позвонить в ѓаррисберг и добитьсЯ, чтобы районный прокурор  позвонил
сюда судье Њэйкоксу?
   - ‚от он сейчас это и делает, -  сказал  Ђлек  ‘эндер.  -  Џо  телефону
говорит.
   - Њожет быть, тебе прЯмо пойти в переднюю, и ты оттуда послушаешь,  что
он говорит, - сказал дЯдЯ Ђлеку ‘эндеру. ‡атем дЯдЯ опЯть  перевел  взглЯд
на мисс •эбершем, и он  тоже  смотрел,  как  она  режет  бекон  тоненькими
ломтиками, очень быстро, один за другим, почти так же  быстро,  как  режет
машина.
   - Њистер •эмптон говорит, что мы обойдемсЯ без всЯких бумаг.  Њы  можем
справитьсЯ с этим сами, не беспокоЯ судью Њэйкокса.
   Њисс •эбершем выпустила из рук нож.  Ћна  не  положила  его,  а  просто
разжала руку и тем же движением схватила полотенце и,  уже  вытираЯ  руки,
повернулась и пошла к ним от  стола  через  кухню  очень  быстро,  гораздо
быстрее даже, чем тогда шериф.
   - ’огда чего же мы зрЯ тратим времЯ? - сказала она. -  †дем,  когда  он
наденет пиджак и галстук?
   „ЯдЯ быстро шагнул ей навстречу.
   - Њы ничего не сможем сделать в темноте, - сказал он. - Ќадо подождать,
пока рассветет.
   - Њы не ждали, - сказала мисс •эбершем и остановилась:  ничего  другого
ей не оставалось делать, разве только пойти прЯмо на дЯдю, хотЯ дЯдЯ  даже
и не прикоснулсЯ к ней, просто стоЯл  между  ней  и  дверью,  так  что  ей
волей-неволей  пришлось  остановитьсЯ  хотЯ  бы  на  секунду,   чтобы   он
посторонилсЯ; и он тоже смотрел на нее,  такую  прЯмую,  тощую,  в  прЯмом
ситцевом платье, почти бесформенную под правильным точным кругом шлЯпы,  и
думал: "“ж очень она стараЯ, не по ней это, - и тут же  поправил  себЯ:  -
ЌельзЯ, чтобы женщине, леди, приходило