мотрЯ  на  общий  хохот,  она  продолжала высоко держать голову. Ќарцисса
встала, подошла к ней и обнЯла ее за стройные прЯмые плечи.
     --  ‘ию  минуту все замолчите! -- сказала она. -- ‚аше счастье, что кто-то
из  нас  вообще  выходит  за  вас  замуж,  и вы должны считать за честь даже
отказ.
     --  €менно  за  честь  Я  его  и  считаю, -- подхватил доктор Џибоди. -- ‚
противном случае Я не был бы теперь вдовцом.
     --  …ще бы вы не были вдовцом! Љто же может жить с такой пивной бочкой и
сидеть  на  одной  холодной  рыбе  с  ботвой  молодой  репы, -- заметила мисс
„женни.  --  ‘адитесь,  милочка.  …ще  не  родилсЯ  тот  мужчина,  которого Я
испугаюсь.
     Ќе  успела Ќарцисса вернутьсЯ на свое место, как снова поЯвилсЯ ‘аймон,
на  этот  раз  в  сопровождении  Ђйсома,  и  в  течение нескольких минут они
сновали  из  кухни  в  столовую  и обратно с блюдами, на которых красовалась
жаренаЯ  индейка,  копченый  окорок,  жареные  белки и куропатки, запеченный
опоссум  с  гарниром  из  бататов,  тыквы  и  маринованной  свеклы; бататы и
картофель;  рис  и  кукуруза,  горЯчие  лепешки,  пресное  печенье,  длинные
изЯщные  кукурузные  палочки, консервированные груши и землЯника, Яблочное и
айвовое желе, клюквенное варенье и маринованные персики.
     ‚се  замолчали  и  принЯлись за еду, то и дело поглЯдываЯ друг на друга
через    стол,    окутанные    ароматными    парами    и   розовым   сиЯньем
доброжелательности.  ‚ремЯ  от  времени  поЯвлЯлсЯ  с теплым хлебом Ђйсом, а
‘аймон  смотрел  на  поле  брани  подобно  тому,  как  ћлий –езарь взирал на
покоренную  им  ѓаллию или как сам господь бог, когда он созерцал результаты
своего последнего химического опыта и увидел, что это хорошо.
     --  Ќу,  ‘аймон,  теперь,  после  всего этого, Я, пожалуй, возьму тебЯ к
себе  и  постараюсь,  чтоб  ты  иногда  получал кусочек солонины, -- вздыхаЯ,
сказал доктор Џибоди.
     --  „а, пожалуй, -- согласилсЯ ‘аймон, окидываЯ обедающих орлиным взором,
как  генерал, который бросает свои резервы в угрожаемые пункты, и настойчиво
предлагаЯ  провиант  тем,  кто  дрогнул.  Ќо  даже  и  доктор  Џибоди вскоре
вынужден  был  признать  себЯ  побежденным,  и тогда ‘аймон внес пироги трех
сортов,  небольшой смертоносный плумпудинг, затейливый ореховый торт с виски
и  фруктами,  восхитительный,  как  ароматы небес, роковой и вероломный, как
смертный  грех,  и,  наконец,  с пророческим и торжествующе-глубокомысленным
видом  водрузил  на  стол  бутылку  портвейна.  ‘олнце,  подернутое  дымкой,
клонилось  к  пылающему  закату, и его горизонтальные лучи, проникаЯ в окна,
играли  сочными  бликами на блестЯщих сферических поверхностЯх расставленной
на  буфете  серебрЯной  посуды и на разноцветных стеклах выходЯщего на запад
круглого оконца.


     ‘тоЯл  ноЯбрь,  пора  туманных  томительных  дней, когда перваЯ вспышка
осени  уже  угасла,  а  зима  еще  прЯчетсЯ за пересохшей нитью горизонта, --
ноЯбрь,  когда  год, словно мать семейства, укрытаЯ одеЯлом, мирно испускает
дух,  окруженнаЯ  детьми,  без  всЯких  болезней  и страдании. ‘ первых дней
декабрЯ  начались дожди, и год склонил поседевшую голову под напором распада
и  смерти.  ‚сю  ночь  напролет  и  весь  день с утра дождь неумолчно шептал
что-то  на  крыше и под стрехой. „еревьЯ уронили наземь последние стоические
листьЯ  и  простерли  в  бесконечную даль скорбные черные ветви; один только
гикори,  словно  сырое  пламЯ  в лазури, мерцал своею листвой в нижней части
парка, а на краю долины стоЯли холмы, окутанные густою пеленой дождЯ.
     Џочти  каждый  день,  невзираЯ  на  строгие  запреты  мисс  „женни и на
грустный  упрек  в  глазах  Ќарциссы,  ЃаЯрд уходил из дому с ружьем и двумЯ
собаками и, промокший до нитки, возвращалсЯ только в сумерки.
     ‡амерзший  до  костей,  он  касалсЯ  холодными  губами  ее  губ, глЯдел
мрачным  затравленным взглЯдом, и когда в желтом свете камина, горЯщего в их
комнате,  Ќарцисса  льнула  к нему или молча плакала, лежа в постели рЯдом с
его  неподвижным  телом,  ей  казалось,  что  между  ними поселилсЯ какой-то
призрак.
     --  Џослушай,  --  сказала  мисс  „женни,  подходЯ  к  Ќарциссе, котораЯ,
задумавшись,  сидела  у  камина  в  берлоге  старого ЃаЯрда, -- у тебЯ на это
уходит   слишком  много  времени.  ’ак  можно  в  конце  концов  помешатьсЯ.
Џерестань  о  нем  тревожитьсЯ -- все они вечно ходЯт промокшие до костей, но
на моей памЯти еще никто из них даже насморка ни разу не схватил.
     -- Џравда? -- безразличным тоном отозвалась Ќарцисса.
     Њисс  „женни  стоЯла возле ее стула, внимательно глЯдЯ ей в лицо. Џотом
положила  руку  на  голову  Ќарциссы  --  длЯ  представительницы  ‘арторисов,
пожалуй, даже слишком ласково.
     --  Њожет  быть,  тебЯ  беспокоит, что он любит тебЯ не так, как бы тебе
хотелось?
     --  Ќе  в  том  дело, -- отвечала Ќарцисса. -- Ћн никого не любит. Ћн даже
ребенка  любить  не будет. Џо-моему, он никогда не радуетсЯ, не огорчаетсЯ и
вообще ничего не чувствует.
     -- Ќичего, -- согласилась мисс „женни.
     ‚   смолистых   поленьЯх   металось  и  потрескивало  пламЯ.  ‡а  окном
растворЯлсЯ бесконечный серый день.
     --  ‡наешь что, -- вдруг выпалила мисс „женни, -- не вздумай больше ездить
с ним в этом автомобиле, слышишь?
     --  Ќе  буду.  ‚се  равно Я не могу заставить его ездить медленно. Ќичто
его не заставит.
     --  Љонечно  нет.  € всем это известно, даже его деду. Ћн ездит с ним по
той  же причине, что и сам ЃаЯрд. ‘арторисы. ќто у них в крови. „икари -- все
до единого. € никому от них никакого проку.
     Ћбе  пристально  всматривались  в плЯшущие Языки огнЯ. ђука мисс „женни
все еще покоилась на голове Ќарциссы.
     -- Њне жаль, что Я втЯнула тебЯ в это дело.
     -- ‚ы тут ни при чем. Ќикто менЯ не втЯгивал. ќто Я сама.
     --  ѓм...  Ђ  еще  раз ты бы так поступила? -- спросила мисс „женни и, не
получив ответа, повторила свои вопрос: -- …ще раз так поступила бы?
     -- Љонечно, -- отвечала Ќарцисса. -- ђазве вы не знаете?
     €  снова  между  ними  воцарилось  молчание,  и с великолепным покорным
мужеством  женщин  они  без  слов  подписали свой безнадежный пакт. Ќарцисса
встала.
     --  …сли  вы  ничего  не  имеете  против,  Я, пожалуй, съезжу на денек к
•оресу.
     --  Џрекрасно,  --  одобрила  мисс  „женни.  --  џ  бы на твоем месте тоже
съездила.  Џора  уже за ним немножко присмотреть. Љогда оп приезжал к нам на
прошлой  неделе, мне показалось, что он как-то осунулсЯ. Ѓоюсь, что он плохо
питаетсЯ.


     Љогда  она  подошла  к  дверЯм  кухни,  кухарка ћнис, месившаЯ на доске
тесто, обернулась и всплеснула руками:
     --  Ћ  мисс  Ќарси! ‚ы у нас уж целый месЯц не были. Љак же вы по такому
дождю приехали?
     --  џ  приехала  в  колЯске. „лЯ автомобилЯ слишком мокро. -- Ћна вошла в
кухню, сопровождаемаЯ радостным взглЯдом ћнис. -- Љак вы тут живете?
     --  Ћн  ест  хорошо.  џ сама за ним слежу. Ќо его приходитсЯ заставлЯть.
…му надо, чтоб вы вернулись.
     --  Ќу вот Я и вернулась. Ќа день, по крайней мере. —то у вас сегоднЯ на
обед?  --  ‚двоем  они  принЯлись  поднимать  крышки  и заглЯдывать в кипЯщие
кастрюли на плите и в духовке. -- Ћ, шоколадный торт!
     --  ќто  Я  его  задабриваю. Ћн за шоколадный торт что угодно съест, -- с
гордостью сказала ћнис.
     -- …ще бы! ’аких шоколадных тортов никто делать не умеет.
     --  ќтот  мне  не  удалсЯ,  --  досадливо  заметила ћнис. -- џ им не очень
довольна.
     -- —то ты, ћнис! „а он же просто замечательный.
     --  Ќет, мэм, бывает и лучше, -- твердила ћнис. Ќо она всЯ так и сиЯла от
похвал,  и  некоторое  времЯ  обе женщины дружески беседовали, между тем как
Ќарцисса заглЯдывала в Ящики и шкафы.
     Џотом  она  вернулась  в  дом и поднЯлась в свою комнату. Ќа туалете не
было  знакомых  хрустальных  и  серебрЯных  вещей,  Ящики  были пусты, и всЯ
комната,  заброшеннаЯ  и  тихаЯ, ЯвлЯла собою вид молчаливого упрека. Љ тому
же  в  ней  было  холодно  --  с  прошлой  весны камин не топили, а на ночном
столике  у  постели, забытый и увЯдший, стоЯл букетик цветов в голубой вазе.
Ћт  прикосновениЯ цветы тотчас осыпались, оставив на пальцах темные пЯтна, а
вода в вазе отдавала гнилью. Ћна открыла окно и выбросила их во двор.
     ‚  комнате  было  так  холодно,  что она решила попросить ћнис затопить
камин,  как  бы в утешение той части ее существа, котораЯ все еще оставалась
здесь,  рассудительнаЯ  и  немного  грустнаЯ  в  этом зЯбком и полном упрека
запустенье.  ЏодойдЯ  к  комоду,  она  опЯть  вспомнила те письма, с досадой
укорЯЯ  себЯ  за  то,  что  из-за своей небрежности забыла их уничтожить. Ќо
может  быть,  все-таки  не  забыла?  ‘тараЯсь  вспомнить,  что она сделала с
письмами,  Ќарцисса  вновь  вступила  в  замкнутый  круг  смЯтениЯ и страха.
Ћднако  она  твердо помнила, что положила их в Ящик с бельем и оставила там.
Ќо  ведь  потом  она  так  и  не  могла  их найти, и ни ћнис, ни •орес их не
видели.  Ћна  хватилась  их  накануне свадьбы, когда укладывала свои вещи. ‚
тот  день  она их не нашла, а вместо них обнаружила новое письмо, написанное
совсем  другим,  незнакомым  почерком  и Явно доставленное не по почте. ‘уть
его  была совершенно Ясна, хотЯ некоторых слов она не понЯла. ‚ тот день она
прочитала  его  со  спокойной  отчужденностью -- и самое письмо, и все, о чем
оно   напоминало,  осталось  теперь  позади.  Ќо  и  без  этого  она  бы  не
возмутилась,  если  бы  даже все понЯла. ‚озможно, полюбопытствовала бы, что
означают некоторые слова, и только.
     Ћднако  она  никак  не  могла  вспомнить, что же она все-таки сделала с
остальными  письмами,  и содрогнулась от страха: ведь люди могут узнать, что
кто-то  думал о ней так и даже выразил это словами. Ќо писем нет, и остаетсЯ
только  надеЯтьсЯ,  что  она  их  уничтожила  так  же,  как и последнее, а в
противном  случае  утешатьсЯ  тем,  что  их  никто никогда не увидит. Ќо эта
мысль  снова  вызвала  в ней прежнее отвращение и ужас: неужели ее глубокаЯ,
доселе   незатронутаЯ  безмЯтежность  может  стать  игрушкою  обстоЯтельств,
неужели  ей  остаетсЯ  лишь уповать, что какой-нибудь незнакомец случайно не
поднимет с земли клочок бумаги...
     Ќет,  она  во  что  бы  то ни стало отбросит эти мысли, по крайней мере
сейчас.  ‘егоднЯшний  день  будет  посвЯщен •оресу, да и ей самой тоже -- она
должна  отдохнуть  от того населенного призраками сна, за который цеплЯетсЯ,
пробуждаЯсь.
     Ћна  сошла вниз по лестнице.  ‚ гостиной топилсЯ камин. Ћн, правда, уже
догорал,  и  она  подбросила  в него углЯ и раздула огонь. ќто будет первое,
что  он  увидит,  когда войдет в дом; быть может, он удивитсЯ, а быть может,
догадаетсЯ,  почувствует,  что  она  здесь.  …й  захотелось позвонить ему по
телефону,  но,  поколебавшись,  она решила, что лучше сделает ему сюрприз. Ђ
вдруг  он  из-за  дождЯ  не пойдет домой обедать? ‚звесив такую возможность,
она  представила  себе,  как  он  идет  по  улице  под  дождем,  и тотчас же
подбежала  к  стенному  шкафу  под  лестницей и открыла дверцу. ’ак и есть --
предчувствие  ее  не  обмануло,  и  пальто и плащ висЯт на месте, зонтика он
навернЯка  тоже  не взЯл; и снова ее охватило раздражение, досада и ничем не
замутненнаЯ  нежность,  и снова все встало на свои прежние места, а все, что
потом поЯвилось между ними, рассеЯлось как дым.
     ђаньше  ее  роЯль  с наступлением холодов всегда переносили в гостиную.
Ќо  теперь  он  все еще стоЯл в маленькой нише. ‡десь тоже был камин, но его
еще  не  растопили,  и  в  комнате  было  прохладно. •олодные клавиши под ее
руками  издали  глухой  аккорд -- в нем тоже звучало осуждение и упрек, и она
вернулась  к  огню  и  стала  так, чтобы видеть через окно аллею под мокрыми
сумрачными  виргинскими  можжевельниками. Њаленькие часы па каминной полке у
нее  за  спиной пробили двенадцать, и она подошла к окну и прижалась носом к
холодному  стеклу,  замутив  его  своим  дыханием.  ’еперь  уже скоро: он не
замечал  времени,  но  никогда не опаздывал, и всЯкий раз, как в поле зрениЯ
поЯвлЯлсЯ  зонтик,  сердце  замирало  у  нее  в  груди.  Ќо это был не он, и
Ќарцисса  провожала  взглЯдом  шлепающего по лужам человека до тех пор, пока
из-под  зонта  ей  не  удавалось разглЯдеть его физиономию, и потому увидела
•ореса  только  тогда,  когда он дошел уже до середины аллеи. ЏолЯ его шлЯпы
были  опущены на лоб, воротник пиджака поднЯт до ушей и, как она и думала, у
него даже и зонтика не было.
     --  Ђх  ты,  дурень,  --  сказала  она, ринулась к дверЯм и через матовое
стекло  увидела,  как  его  смутнаЯ  тень  перепрыгивает через ступеньки. Ћн
распахнул  дверь  и вошел, хлопаЯ мокрой шлЯпой по ноге, и не заметил сестры
до тех пор, пока она не подошла вплотную.
     -- „урень, почему ты без плаща? -- проговорила она.
     Њгновенье  он  смотрел  на  нее  своим  безумным,  робким и беспокойным
взглЯдом,  потом  воскликнул:  "Ќар-си!", лицо его засветилось, и он охватил
ее мокрыми руками.
     -- Џусти! -- кричала она. -- ’ы весь мокрый!
     Ќо  он  поднЯл  ее,  прижал к своей промокшей насквозь груди, повторЯЯ:
"Ќарси,  Ќарси",  и  когда его холодный нос коснулсЯ ее лица, она ощутила на
губах вкус дождЯ.
     --  Ќарси, -- еще раз сказал он, обнимаЯ ее, и она перестала вырыватьсЯ и
прижалась  к  нему.  Џотом он внезапно выпустил ее, вскинул голову, впилсЯ в
нее мрачным взглЯдом и проговорил: -- Ќарси, неужели этот грубый негодЯй...
     -- „а нет же, нет! -- отрезала она. -- ’ы что, с ума сошел?
     Џотом  снова  прильнула к нему, забыв об его мокрой одежде, так крепко,
как будто ни за что не хотела отпускать.
     -- Ћ, •орри! -- сказала она. -- џ так подло с тобой поступила!





        3 



     Ќа  этот  раз  навстречу  шел "форд", и когда шофер попыталсЯ выровнЯть
его  на предательской подтаЯвшей дороге, его стало бешено швырЯть из стороны
в  сторону,  и  в  этот  короткий  миг  между  воротником шофера (он был без
галстука)  и  женским чулком, который он намотал себе на голову под шлЯпой и
завЯзал   под   подбородком,   ЃаЯрд  увидел  его  кадык,  скачущий,  словно
перепуганный  щенок  в  пеньковом  мешке,  и  коротко  усмехнулсЯ.  ‚се  это
промелькнуло  и скрылось позади, ЃаЯрд резко вывернул руль, выжал сцепление,
мотор  взревел,  огромный  автомобиль  занесло  на  скользкой поверхности, и
перед  его глазами, вызываЯ чувство тошноты, снова выплыл застрЯвший в грЯзи
"форд".  Џотом "форд" опЯть уплыл из полЯ зрениЯ, когда ЃаЯрд снова вывернул
руль  и  длЯ  большей  устойчивости  включил  сцепление, но колеса упорно не
желали  двигатьсЯ  вдоль  дороги,  и  автомобиль  медленно  сносило  вбок, а
морозный  декабрьский  мир,  вызываЯ головокружение и тошноту, отклонЯлсЯ то
влево,  то  вправо  от  горизонтальной плоскости. ‘тарого ЃаЯрда швырнуло на
внука,  и  тот  уголком  глаза увидел, что старик ухватилсЯ рукой за верхний
край  дверцы. ’еперь автомобиль встал носом к крутому холму, на котором было
расположено   кладбище;   прЯмо   над  их  головами,  окруженный  недвижными
можжевельниками,  театральным  жестом  простер  каменную руку „жон ‘арторис,
зорко  всматриваЯсь  в  долину,  где  на  протЯжении  двух  миль  перед  его
высеченными  из камнЯ глазами тЯнулась построеннаЯ им железнаЯ дорога. ЃаЯрд
еще раз вывернул руль.
     ‘  противоположной  стороны  дороги  зиЯла отвеснаЯ пропасть. ‡десь, на
крутом   откосе,   поросшем   карликовым  можжевельником  и  изрытом  бурыми
бороздами,  в тех местах, куда еще не добралось солнце, лежали грЯзные комьЯ
снега   и  серебрилсЯ  тонкий  ажурный  иней.  ‡аднЯЯ  часть  автомобилЯ  на
мгновенье,  казавшеесЯ  бесконечным,  повисла  над этим провалом, но в конце
концов  автомобиль  снова  повернулсЯ  и  с  работающим  на  полную мощность
мотором,  не снижаЯ скорости, крутилсЯ до тех пор, пока опЯть не встал носом
к  спуску.  Ќо  он  все  равно  никак  не  мог  попасть в колею, и, хотЯ они
спустились  почти  до  самого подножьЯ холма, ЃаЯрд понЯл, что на дороге ему
не  удержатьсЯ.  Џеред  тем,  как  с  нее  соскользнуть, он резко повернул к
пропасти,  и  автомобиль  на  секунду, словно переводЯ дух, лениво повис над
пустотой.
     -- „ержись! -- крикнул ЃаЯрд деду, и они нырнули вниз.
     ‘екунда  полной  тишины,  в  которой  исчезло всЯкое ощущение движеньЯ.
Џотом  вокруг  затрещал  раздавленный низкорослый можжевельник, по радиатору
со  свистом захлестали ветви, злобно норовЯ треснуть седоков по головам; они
наклонились  вперед,  уперлись  ногами  в  пол,  а  автомобиль, подпрыгиваЯ,
описал  длинную  дугу.  ‘нова  беззвучнаЯ  пустота,  потом резкий толчок, от
которого  рулевое колесо ударило ЃаЯрда в грудь и, вырываЯсь из рук, чуть не
выдернуло  их  из  суставов. „еда швырнуло вперед, и ЃаЯрд, выбросив поперек
руку, едва успел удержать старика, который чуть не выбил головою стекло.
     -- „ержись! -- крикнул он.
     Ђвтомобиль,  не  снижаЯ скорости, нессЯ вперед, и ЃаЯрд, ухватившись за
прыгающий  руль, повернул вниз на дно оврага, дал газ, и на полной скорости,
усиленной  еще  инерцией  падениЯ, автомобиль затрЯссЯ, с грохотом обрушилсЯ
на  дно  рва, повернул, поднЯлсЯ на низкий в этом месте откос и снова выехал
на дорогу. ЃаЯрд затормозил.
     ‘ минуту он сидел не двигаЯсь.
     -- ”ью, -- проговорил он наконец. -- Ѓоже милосердный.
     „ед  неподвижно сидел рЯдом, все еще вцепившись рукою в дверцу и слегка
наклонив голову.
     --  Џожалуй,  теперь  можно  и  закурить,  --  сказал ЃаЯрд. Ћн нашарил в
кармане  папиросу;  руки  у  него  дрожали.  --  Љогда  нас  занесло, Я снова
вспомнил  про  этот  проклЯтый бетонный мостик, -- извинЯющимсЯ тоном поЯснил
оп. †адно затЯнувшись, он взглЯнул на деда. -- Ќу, как ты там, в порЯдке?
     ‘тарый  ЃаЯрд  ничего  не  ответил,  и,  вынув  изо рта папиросу, ЃаЯрд
пристально  на него посмотрел. ’от по-прежнему сидел, слегка наклонив голову
и держась рукою за дверцу.
     --  „едушка!  -- нетерпеливо сказал ЃаЯрд. Ќо старый ЃаЯрд не шелохнулсЯ,
не  шелохнулсЯ он даже тогда, когда его внук бросил папиросу и грубо трЯхнул
его за плечи.





        4 



     ЌеутомимаЯ  лошадка-пони  взнесла  его  на  последний  крЯж, и в низком
декабрьском  солнце  тень  их  пересекла  гребень  холма и скрылась позади в
долине,  откуда  тихий  морозный  воздух  донес  визгливое  тЯвканье  собак.
"Њолодые  псы",  --  заметил  про  себЯ  ЃаЯрд и, направив свою лошадь по еле
различимой  царапине  дороги,  прислушалсЯ  к  их истерически-пронзительному
визгу,  который  гулким  эхом  отдавалсЯ в ушах. Ќеподвижно сидЯ в седле, он
Явственно  ощущал  морозное дыхание воздуха. ЌесмотрЯ на полное безветрие, в
вершинах  сосен  у  него  над  головой  звучал беспокойный сухой шелест, как
будто  разлитый в воздухе мороз обрел здесь наконец свой голос, а еще выше в
вечерней  синеве тупым треугольником тЯнулась стаЯ гусей. "Ѓыть гололеду", --
подумал  он,  наблюдаЯ  за  ними и представлЯЯ себе черную заводь, в которой
они  остановЯтсЯ  на отдых, где штыками ощетинились мертвые стебли камыша, а
вокруг,  в  хрупкой  темноте,  вот-вот  сгуститсЯ  стеклЯнистаЯ воднаЯ зыбь.
Џозади  волна  за  волною  катилась  землЯ;  голубаЯ, как дым от костра, она
тонкой  струйкой  застывшей крови растворЯлась в вечернем небе. Џовернувшись
в  седле,  он  немигающим  взором  смотрел  на солнце, которое, словно Яйцо,
разбитое  о  гребни далеких холмов, алым пЯтном расплылось на горизонте. ќто
предвещало  непогоду,  и,  надеЯсь  почуЯть  запах  снега,  он полной грудью
вдохнул неподвижный колючий воздух.
     ‹ошадка-пони  фыркнула, на всЯкий случай мотнула головой и, убедившись,
что  седок ослабил поводьЯ, опустила нос и снова фыркнула в мертвые листьЯ и
в сухие сосновые иглы у себЯ под ногами.
     --  Џоехали,  Џерри,  --  сказал  ЃаЯрд,  дернув за поводьЯ. Џерри поднЯл
голову  и, подпрыгиваЯ, враскачку побежал вперед, но ЃаЯрд ловко перевел его
на ровную рысь.
     ‚скоре  где-то  слева,  неожиданно очень близко, снова залились громким
лаем  собаки,  и  когда  он,  осадив  Џерри, посмотрел на исчезающую впереди
царапину  дороги, то увидел, что навстречу ему по самой ее середине степенно
бежит  лисица. Џерри увидел ее одновременно с ЃаЯрдом и, отведЯ назад тонкие
уши,  стал  отчаЯнно вращать молодыми глазами. Ќо зверек, ничего не замечаЯ,
ровной  неторопливой  рысью  приближалсЯ  к ним, временами оглЯдываЯсь через
плечо.
     --  —то  за  чертовщина!  --  прошептал  ЃаЯрд, крепко сжав коленЯми бока
Џерри.  „о  лисицы  оставалось  не  больше  сорока Ярдов, но она все еще шла
вперед, Явно но замечаЯ всадника. ЃаЯрд закричал.
     ‹исица  глЯнула  на  него,  в  глазах  ее  на  мгновенье алым отблеском
вспыхнуло  низкое солнце, и, метнувшись коричневой тенью, она исчезла. ЃаЯрд
напрЯженно выдохнул воздух, сердце его бешено колотилось о ребра.
     -- ќгей! -- завопил он. -- ‘юда, псы!
     Ќеистовый  собачий  визг  адской какофонией разорвал тишину, и всЯ стаЯ
выкатилась  на  дорогу бурлЯщим месивом пЯтнистых шкур, болтающихсЯ Языков и
хлопающих  ушей.  ‘реди  собак  не  было  ни  одной  взрослой, и, не обращаЯ
вниманиЯ  ни  на  седока,  ни на лошадь, они, визжа, бросились в кусты, куда
скрылась   лисица,   и  продолжали  бешено  лаЯть,  и  ЃаЯрд,  поднЯвшись  в
стременах,  услыхал  еще  более  высокое и бешеное тЯвканье, а потом увидел,
как  два совсем еще маленьких коротконогих щенка выскочили из леса и галопом
промчались  мимо  него, всхлипываЯ и подвываЯ с забавным выражением безумной
озабоченности  на мордах. ‡атем визг и тЯвканье отдались истерическим эхом и
постепенно затихли.
     Ћн  поехал  дальше.  Џо  обе  стороны дороги возвышались грЯды холмов --
одна  была  темнаЯ, как бронзовый бастион, другаЯ розовела в последних лучах
заката.  ‚оздух  щипал  ноздри, бодрЯщими иголками покалываЯ легкие. „орога,
по  краЯм  которой  росли  редкие  деревьЯ,  вилась  по долине. Ќад западной
стеной  виднелась теперь лишь половина солнечного диска, и всадник, словно в
холодную  воду,  по  самые  стремена  погрузилсЯ  в тень. ‚ремени оставалось
ровно  столько,  чтобы  засветло  добратьсЯ до места, и он подстегнул Џерри.
‚переди  снова  залаЯли  собаки,  и он галопом поскакал в ту сторону, откуда
доносилсЯ лай.
     ‚скоре  перед  ним  открылась  прогалина  --  заброшенное  поле,  старые
борозды   которого   давно   заросли  бородачевником.  ‘олнце  наполнило  ее
тускнеющим  золотом,  и  ЃаЯрд остановил Џерри -- на краю полЯ у самой дороги
сидела  лисица. Ћна сидела на задних лапах, как собака, и глЯдела на деревьЯ
за  прогалиной, и ЃаЯрд снова пустил Џерри вперед. ‹исица повернула голову и
украдкой  окинула  его  быстрым,  но  совершенно спокойным взглЯдом, который
заставил  его  в  полном изумлении остановитьсЯ. ‹ай собак, бегущих по лесу,
приближалсЯ,  но  лисица  сидела  па  задних  лапах,  украдкой поглЯдываЯ на
человека  и  не  обращаЯ  никакого  вниманиЯ  на  собак.  Ћна не выказала ни
малейших  признаков  тревоги,  даже  когда  на прогалину с бешеным тЯвканьем
выскочили   щенки.   Ќекоторое  времЯ  они  толклись  на  опушке,  а  лисица
поочередно поглЯдывала то на них, то на человека.
     Ќаконец  самый  большой щенок, по-видимому вожак, увидел добычу. ‘обаки
тотчас  замолчали,  перебежали  прогалину,  сели  в  кружок,  высунув Языки,
уставились  на  лисицу,  а  потом  дружно  повернулись к темнеющему лесу, из
которого  все  громче  и  громче  доносилсЯ  дикий пронзительный визг. ‚ожак
пролаЯл  один  раз,  в  лесу  раздалсЯ  совсем  уже  обезумевший  вой, и два
крохотных   щенка,   вынырнув  из-за  деревьев,  словно  кроты,  зарылись  в
бородачевник  и с трудом выбрались из него на поверхность. ‹исица поднЯлась,
еще   раз   украдкой   окинула   взглЯдом  всадника  и,  окруженнаЯ  пестрой
дружелюбной толпою усталых щенков, вышла на дорогу и скрылась за деревьЯми.
     -- Ќу и чертовщина! -- сказал ЃаЯрд, глЯдЯ им вслед. -- Џоехали, Џерри.
     Ќаконец  над  деревьЯми  показалась бледнаЯ, не тронутаЯ ветром струйка
дыма,  и,  выехав  из леса, ЃаЯрд в сгустившихсЯ сумерках увидел на неровной
стене  дома  манЯщее  красноватым  сиЯнием  окно.  ‘обаки  уже снова поднЯли
гулкий  заливистый  лай; в нем Ясно выделЯлсЯ тенор щенков и голос человека,
который  пыталсЯ  их  утихомирить,  а когда ЃаЯрд, въехав во двор, остановил
Џерри,  лисица  робко,  но  без  излишней  спешки,  скрылась под крыльцом. ‚
темноте  к  нему подошел худощавый человек с топором и охапкой дров в руках,
и ЃаЯрд спросил:
     -- —то это за чертовщина, Ѓадди? Ћткуда такаЯ лиса?
     --  ќто  ќллен,  --  отвечал Ѓадди. Ћн аккуратно положил на землю дрова и
топор,  подошел  и  пожал  руку  ЃаЯрду по-деревенски мЯгко, хотЯ в руке его
чувствовалась твердость и сила. -- Љак живете?
     --  Ћтлично,  --  отозвалсЯ  ЃаЯрд.  -- џ приехал за тем старым лисом, про
которого мне ђейф рассказывал.
     --  ќто  дело.  --  Ѓадди  был немногословен и нетороплив. -- Њы вас давно
ждем. ‘лезайте и давайте мне пони.
     --  Ќе  надо.  ’ы  неси  дрова,  а  Џерри  Я  сам поставлю. Ћднако Ѓадди
ненавЯзчиво, но вежливо и твердо
     стоЯл на своем, и ЃаЯрд уступил.
     --  ѓенри!  --  крикнул  Ѓадди. ‚ доме открылась дверь, и на фоне Ярких и
веселых  Языков  пламени  вырисовалась  приземистаЯ фигура. -- ЃаЯрд приехал.
€дите, погрейтесь.
     Ћн  повел  Џерри  в  конюшню. ‘обаки окружили ЃаЯрда, он поднЯл с земли
дрова  и  топор  и  пошел  к  дому в окружении призрачной пЯтнистой своры, а
ѓенри,  стоЯ  в  освещенном дверном проеме, дожидалсЯ, пока он подниметсЯ на
веранду и прислонит топор к стене.
     --  Љак  живете? -- спросил ѓенри, и опЯть рукопожатие было вЯлым, а рука
доброжелательной  и  твердой,  хотЯ и мЯгче, чем крепкаЯ молодаЯ рука Ѓадди.
Ћн  взЯл  у  ЃаЯрда  дрова,  и  оба  вошли в дом. Ќа бревенчатых, обмазанных
глиной  стенах  комнаты  висели  старые  календари  и  цветнаЯ  литографиЯ с
рекламой  какого-то  патентованного лекарства. Ћбтесанные вручную доски пола
были  истерты  тЯжелыми  сапогами  и  отполированы  лапами  многих поколений
собак,  а  в  огромном  очаге  могли улечьсЯ рЯдом двое мужчин. ‘ейчас в нем
горели   четырехфутовые   бревна,   и  бешеные  Языки  пламени,  поплЯсав  у
обмазанной  глиной  задней  стенки,  скрылись в черной утробе дымохода, а на
фоне  этого  огнЯ,  подсвечивавшего  ореол  его  растрепанных  седых  волос,
вырисовывалсЯ силуэт ‚ирджиниуса Њаккалема.
     -- ЃаЯрд ‘арторис приехал, отец, -- сказал ѓенри,
     ‘тарик  со  степенной  осторожностью  льва  повернулсЯ  на  стуле и, не
вставаЯ,  протЯнул  ЃаЯрду руку. ‚ 1861 году он шестнадцатилетним мальчишкой
отправилсЯ  пешком  в  ‹ексингтон,  штат ‚иргиниЯ, записалсЯ в армию, четыре
года  прослужил  в  бригаде  „жексона -- ЉаменнаЯ ‘тена, потом ушел обратно в
Њиссисипи,  построил  себе  дом  и  женилсЯ.  †ена  принесла  ему в приданое
каминные  часы  и  разделанную  свиную  тушу, а его отец подарил молодоженам
мула.  †ена  Њаккалема умерла уже много лет назад, ее преемница умерла тоже,
а  он  сидел  теперь  у  очага,  на котором когда-то зажарили ту свинью, под
крышей,  построенной  им  в  1866  году, а на каминной полке над его головой
стоЯли те самые часы, презрев времЯ, которому некогда верно служили.
     --  Ќу  что,  парень?  „олгонько же пришлось тебЯ ждать. Љак там ваши? --
спросил он.
     --  Џрекрасно,  сэр,  -- отвечал ЃаЯрд, бросив острый внимательный взглЯд
на здоровое румЯное лицо старика. Ќет, они еще ничего не знают.
     --  Њы  ждем  тебЯ  с  тех  пор,  как  ђейф прошлой весной тебЯ в городе
встретил. ѓенри, вели Њэнди поставить еще одну тарелку.
     —етыре  собаки  вошли в комнату следом за ним. ’ри серьезно смотрели на
него  горЯщими  глазами,  а  четвертаЯ,  гончаЯ  с  голубыми  отметинами и с
выражением  царственного  величиЯ,  подошла  и холодным носом ткнулась ему в
ладонь.
     --  ‡дорово,  ѓенерал!  --  сказал  он,  потрепав  ей уши, и тогда другие
собаки тоже подошли, тыкаЯсь носами в руки.
     --  ‚озьми себе стул, -- сказал мистер Њаккалем. Ћн повернул свой стул, и
ЃаЯрд  повиновалсЯ.  ‘обаки двинулись за ним, с неуклюжей учтивостью суетЯсь
у него под ногами.
     --  џ все твоего деда сюда приглашал, -- продолжал старик, -- да только он
либо  слишком зазналсЯ, либо ему просто лень с места двинутьсЯ. ќй, ѓенерал!
Џо-шел-ка  ты  вон.  ѓони  их  прочь,  ЃаЯрд.  ѓенри! -- крикнул он. ЏоЯвилсЯ
ѓенри. -- “бери этих проклЯтых собак, пусть дадут спокойно поужинать.
     ѓенри  выгнал  собак  из комнаты. Њистер Њаккалем взЯл с каминной доски
длинную  сосновую лучину, зажег ее в очаге, закурил трубку, погасил лучину в
золе и положил обратно на полку.
     --  ђейф  и  ‹и  сегоднЯ  в  городе,  -- сказал он. -- ’ы мог бы с ними на
фургоне приехать. Ќо на лошади тебе, конечно, больше нравитсЯ.
     --  „а,  сэр,  --  спокойно  отвечал ЃаЯрд. ‡начит, они узнают. Ќекоторое
времЯ  он  смотрел  в  огонь,  медленно  потираЯ  руками колени, и перед его
холодным  мысленным  взором  в один короткий миг пронеслись последние месЯцы
его  жизни,  со  всем  их безумством и безрассудством; он увидел их сразу во
всей  их  полноте,  как  будто  перед  ним мгновенно размотали кинопленку, в
конце  которой  находилось  то,  о  чем его не раз предупреждали и что любой
глупец  мог  бы  легко предвидеть сам. Љакого черта, допустим, что и мог, но
ведь  его  ли  в  том  вина?  ђазве он насильно заставлЯл деда с ним ездить?
ђазве  это  он вложил в грудь старику никудышное сердце? € дальше, холодно и
четко:  ’ы  боЯлсЯ  вернутьсЯ  домой. ’ы заставил черномазого тайком вывести
тебе  лошадь.  ’ы  нарочно  совершаешь поступки, про которые сам знаешь, что
они  обречены  на  неудачу  или вообще невозможны, а потом у тебЯ не хватает
смелости  отвечать  за  последствиЯ.  Џотом  в  глубоких, бессонных, горьких
тайниках   его   души   Ярко  вспыхнуло  сначала  обвинение,  потом  попытка
оправданиЯ  и снова суровый приговор; кто тут кого пыталсЯ обвинить или кому
пыталсЯ  отпустить вину -- не знал он толком даже сам: ’ы все это наделал! ’ы
во всем виноват; ты убил „жонни.
     ѓенри  подвинул  к  огню стул, и вскоре старик осторожно вытрЯхнул себе
на  ладонь  глинЯную  трубку  и вытащил из кармана плисового жилета огромную
серебрЯную луковицу.
     -- Џоловина шестого, -- проговорил он. -- —то, ребЯта еще не вернулись?
     --  Ћни  уже  здесь, -- коротко отозвалсЯ ѓенри, -- когда Я водил собак, Я
слышал, что они распрЯгают.
     --  Ќу,  тогда  принеси  кувшин, -- приказал ему отец ѓенри встал и снова
вышел;  вскоре на крыльце послышались тЯжелые шаги, и ЃаЯрд, повернувшись на
стуле,  мрачно  уставилсЯ  на дверь. „верь отворилась, и в комнате поЯвились
ђейф и ‹и.
     --  ‚от  это  здорово,  --  сказал  ђейф,  и  его  худощавое  темное лицо
просветлело. -- ‚ыбралсЯ наконец?
     Ћн  пожал  ЃаЯрду  руку;  ‹и  последовал его примеру. Љак и у остальных
братьев,  лицо  ‹и  казалось  сумрачной  темною  маской.  Ћн  был  не  такой
коренастый,  как  ђейф,  и  самый  молчаливый  из всех. ‚ глубине его черных
беспокойных  глаз  таилась какаЯ-то безумнаЯ печаль. ЏожимаЯ ЃаЯрду руку, он
не сказал ни слова.
     Ќо  ЃаЯрд  следил  за ђейсром. ‹ицо его не выражало ничего -- ни холода,
ни  вопроса.  Ќеужто  он  был  в  городе и ничего там не слыхал? €ли все это
привиделось  ему во сне? Ќо нет, ошибки здесь быть не могло -- он Ясно помнил
не  оставлЯющее сомнений чувство, которое охватило его, когда он прикоснулсЯ
к  деду,  помнил,  как тот вдруг осел, словно внутренний стержень гордости и
упрЯмого  вызова  фамильному  року, так долго сохранЯвший в нем непреклонную
твердость  и  силу,  внезапно  подалсЯ  и  наконец  отпустил  на  покой  его
несгибаемый костЯк.
     -- ‚ы в транспортной конторе были? -- спросил мистер Њаккалем.
     --  Њы  так  и  не  добрались до города, -- отвечал ђейф. -- Љак раз перед
самым  ‚ерноном  у  нас  .сломалась ось. Џришлось распрЯгать, ехать верхом в
‚ерной  и  там  ее чинить. „обиратьсЯ до города было уже поздно. Љупили все,
что надо, и вернулись домой.
     --  Ќу  и  ладно.  Џоедете на будущей неделе, перед рождеством, -- сказал
старик.
     ЃаЯрд  глубоко  вздохнул  и  закурил  папиросу;  из  открывшейсЯ  двери
потЯнуло  холодом,  и  в  полосе  переливчатой  тьмы  в комнату вошел Ѓадди,
прислонилсЯ к стене и сел на корточки в затененном углу возле очага.
     --  ’от  лис,  про  которого  ты мне говорил, еще цел? -- спросил ЃаЯрд у
ђейфа.
     --  –ел.  Ќо на этот раз мы его обЯзательно загоним. Њожет, даже завтра.
Џогода менЯетсЯ.
     -- Ѓудет снег?
     -- Џохоже. —то сегоднЯ ночью будет, отец?
     --  „ождь,  --  отвечал  старик. -- € завтра тоже. „о среды хорошего следа
ждать нечего. ѓенри! -- позвал он и через секунду снова крикнул: -- ѓенри!
     ‚ошел  ѓенри;  он  нес  черный  котел,  над  которым поднималась тонкаЯ
струйка  пара,  глинЯный  кувшин  и толстый стакан с металлической ложкой. ‚
невысокой   приземистой   фигуре   ѓенри,   в  его  добрых  карих  глазах  и
неторопливых  ловких  руках  было  что-то  домашнее,  женственное. €менно он
распорЯжалсЯ  на  кухне  (он  теперь стрЯпал даже лучше Њэнди) и в доме, где
проводил  большую часть времени, спокойно и без суеты занимаЯсь каким-нибудь
нескончаемым  делом. ‚ городе он бывал почти так же редко, как и отец, охоту
не  любил, и единственным его развлечением было приготовление виски, доброго
виски   исключительно   длЯ   домашнего  употреблениЯ,  в  тайной  цитадели,
известной  только  отцу  и  негру,  который  ему  помогал, согласно рецепту,
полученному   по   наследству   от   многих   поколений  предков,  вспоенных
шотландским  "асквибо".  Ћн поставил котел, кувшин и стакан на очаг, взЯл из
рук  отца  глинЯную  трубку,  положил  ее  на  каминную  доску и снЯл оттуда
надтреснутую  сахарницу  и  семь  стаканов  с металлической ложкой в каждом.
‘тарик  наклонилсЯ  к  огню  и  с торжественным видом начал очень медленно и
старательно  наполнЯть  пуншем  один  стакан  за  другим.  Љогда  каждый  из
присутствующих получил свою порцию, осталось еще два стакана.
     --  Ђ разве остальные еще не пришли? -- спросил он. Ќикто ему не ответил,
и  он заткнул пробкой кувшин. ѓенри поставил оба стакана обратно на каминную
полку.
     ‚   дверЯх   показалась   Њзнди,  заполнив  весь  проем  своей  большой
нескладной фигурой, облаченной в ситцевое платье.
     --  Њожно  идти ужинать, -- сказала она и, повернувшись, вперевалку пошла
обратно.
     ЃаЯрд  заговорил  с  пей,  и  она остановилась, пропускаЯ выходивших из
комнаты  мужчин.  ‘тарик  держалсЯ  прЯмо,  как  индеец,  и, если не считать
гибкого  худощавого  ‚адди,  был  на  голову выше всех своих сыновей. Њэнди,
стоЯ у дверей, подала ЃаЯрду руку.
     --  „авненько  вы  у нас не были, -- сказала она. -- Ќадеюсь, вы не забыли
Њэнди.
     -- Љонечно нет, -- отвечал ЃаЯрд
     Ћднако  он о ней забыл. „еньги не могли заменить длЯ Њэнди какой-нибудь
грошовой  безделушки,  которую  „жон  никогда  не забывал ей привезти. ЃаЯрд
вышел  вслед  за  остальными в морозную тьму. ‡емлЯ уже твердела под ногами,
над   головою  сверкало  звездное  небо.  Ћстановившись  за  спинами  идущих
впереди,  он,  как  и  все,  подождал,  пока  ђейф  откроет дверь в стоЯвшую
отдельно  кухню,  и  посторонилсЯ,  пропускаЯ  остальных.  ‚  теплом воздухе
комнаты  плавала  прозрачнаЯ  голубаЯ  дымка,  пропитаннаЯ  едкими ароматами
стрЯпки,  на  длинном столе горела ровным светом керосиноваЯ лампа. “ одного
конца  стола  стоЯл  единственный  стул, с остальных трех сторон к нему были
приставлены  деревЯнные  скамейки  без спинок. “ дальней стены располагалась
печка,  огромный  дощатый шкаф длЯ посуды и Ящик с дровами. ‡а печкой сидели
два  взрослых негра и мальчик, на их блестевших от жары лицах сверкали белки
глаз,  под  ногами  у  них  возилось пЯтеро щенков, они с притворной Яростью
огрызались  друг  на  друга, тыкались влажными мордами в неподвижные лодыжки
негров или неуклюже елозили по полу возле печки.
     --  ‡дорово, ребЯта, -- сказал ЃаЯрд, обращаЯсь к каждому негру по имени,
и  они  поднЯли  к  нему  головы,  застенчиво  поблескиваЯ  зубами и вежливо
бормоча что-то в ответ.
     -- Џосади-ка ты этих щенЯт на место, ђичард, -- приказала Њэнди.
     Ќегры  собрали  щенков  и  друг за другом побросали их в маленький Ящик
возле  печки,  где  они  продолжали  возитьсЯ, царапатьсЯ и толкатьсЯ, глухо
протестуЯ  против  столь  бесцеремонного обращениЯ. ‚о времЯ ужина над краем
Ящика   то   и   дело  поЯвлЯлась  какаЯ-нибудь  голова;  серьезно  поморгав
любопытными   глазенками,   щепок   недовольно  исчезал,  и  в  Ящике  снова
поднималась вознЯ, сопение и слабый писк.
     --  Џотише  вы там! ‘пать пора! -- говорил тогда ђичард, стуча костЯшками
пальцев по Ящику. ум постепенно утих.
     ‘тарик  уселсЯ  на  единственный  стул,  сыновьЯ  и  гость занЯли места
вокруг  стола;  кое-кто  без  пиджаков,  все  без  галстуков,  и  все темные
сумрачные  лица  были  как  монеты  одного  чекана. Ќа ужин подали сосиски и
свиные  ребра, мамалыгу, жареные бататы, кукурузные лепешки, патоку из сорго
и,  наконец,  кофе,  который  Њэнди  наливала  из  огромного  эмалированного
кофейника.  ‚о  времЯ  ужина  поЯвилось  еще  двое  братьев -- „жексон, самый
старший,  мужчина  пЯтидесЯти  двух  лет  с  широким  высоким  лбом, густыми
бровЯми  и  выражением  одновременно  мечтательным  и  хмурым  -- своего рода
застенчивый  и непрактичный –инциннат, и сорокачетырехлетний ‘тюарт, близнец
ђеифа.  •отЯ они и были близнецами, между ними нельзЯ было заметить большего
сходства,  чем  между  любыми  двумЯ  из остальных братьев, словно чекан был
слишком  уверенным  и  давал  отпечаток  настолько  четкий, что его не могла
поторопить  или  переделать  даже  сама  природа.  ‘тюарт  был начисто лишен
непринужденности  ђейфа  (ђейф  был единственным из всех, кого при некотором
избытке  воображениЯ  можно  было  назвать  разговорчивым),  но зато обладал
почти  таким  же невозмутимым спокойствием. Ћн был хорошим фермером и ловким
коммерсантом  и  имел  солидный  собственный  счет в банке. ЏЯтидесЯтилетний
ѓенри был по возрасту вторым.
     ‚се  ели  степенно  и  молча,  дружелюбно  перебрасываЯсь только самыми
необходимыми словами. Њэнди двигалась от стола к печке и обратно.
     Ќезадолго  до  конца  ужина  в  комнату  сквозь  толстые  стены  проник
внезапно  раздавшийсЯ  в  ночи  громкий, как набат, собачий лай. Ќегр ђичард
поднЯл  голову и сказал: "‚от они". Ѓадди застыл с поднесенной ко рту чашкой
кофе в руке.
     -- ѓде они, „ик?
     -- ‘разу за ручьем. Ќе иначе как они его загнали.
     Ѓадди встал и выскользнул из своего угла.
     --  џ  пойду  с  вами,  --  сказал ЃаЯрд и тоже встал. Ћстальные спокойно
продолжали есть. ђичард снЯл
     со  шкафа  фонарь, засветил его, и все трое вышли из комнаты в холодную
тьму,  которую  рассекал  лай собак, звеневший словно стекло на морозе. Ѓыло
темно  и  зЯбко.  ‘плошнаЯ  непроницаемаЯ масса дома и окружавшей его низкой
стены прерывалась лишь красноватым отблеском в окне.
     -- ‡емлЯ уже почти затвердела, -- заметил ЃаЯрд.
     -- ‘егоднЯ ночью мороза не будет, -- отозвалсЯ Ѓадди, -- верно, „ик?
     -- „а, сэр. Ѓудет дождь.
     -- Ќу да, ни за что не поверю, -- сказал ЃаЯрд.
     --  Ћтец  тоже  так сказал. ‘ейчас теплее, чем было при заходе солнца, --
отвечал Ѓадди.
     -- —то-то Я не замечаю, -- упорно не соглашалсЯ ЃаЯрд.
     Ћни  миновали  фургон, -- он неподвижно стоЯл под светом звезд, и только
ободьЯ  колес  блестели,  как атласные ленты, -- прошли мимо длинной конюшни,
из  которой  доносилось  сопение  и  фырканье.  Џотом фонарь замелькал среди
деревьев,   и   тропа  начала  спускатьсЯ  вниз.  ЏрЯмо  под  ними  раздалсЯ
оглушительный  лай  собак, в слабом мерцании фонарЯ заметались их призрачные
тени,  и на молодом деревце у самого ручьЯ они увидели опоссума -- неподвижно
сжавшись  в  комочек  и  крепко зажмурив глаза, он висел между двумЯ сучьЯми
футах в шести от земли. Ѓадди поднЯл за хвост обмЯкшего зверька.
     -- ”у-ты, черт, -- сказал ЃаЯрд.
     Ѓадди   отогнал  собак,  и  они  снова  вернулись  на  тропу.  ‚ойдЯ  в
заброшенный  сарай  позади  кухни,  Ѓадди направил фонарь па Ящик, забранный
редкой  проволочной  сеткой;  оттуда пахнуло острым теплым запахом, красными
точками  блеснуло  с  полсотни  глаз,  и, лениво поворачиваЯ к свету острые,
похожие  на человеческий череп мордочки, закопошились седые мохнатые тельца.
Ѓадди  открыл  дверцу,  бросил  нового  пленника  к остальным и отдал фонарь
ђичарду.  ‚се  трое  вышли  из  сараЯ.  Ќебо, понемногу утрачиваЯ свой Яркий
морозный блеск, начало уже затЯгиватьсЯ дымкой.
     ‚се  остальные  сидели  полукругом перед пылающим очагом; у ног старика
дремала пЯтнистаЯ голубаЯ ѓЋЌ-
     чаЯ.  ‘идЯщие  подвинулись,  освобождаЯ место длЯ Ѓа