на могилы, а потом снова  принимались  за
дело. Ќекоторые даже соблюдали диету. Ћдни воображали, что, длЯ того чтобы
прибавилось сил, нужно много есть, и потому объедались; другие, страдаЯ от
тучности, морили себЯ постом, чтобы похудеть.
   “тика уже несколько раз обращалась к Љарфагену за помощью, но ѓаннон не
хотел выступать, пока  в  военных  орудиЯх  не  будет  прилажено  все,  до
последней гайки. Ћн потерЯл еще три месЯца на  снарЯжение  ста  двенадцати
слонов, которые помещались в городских стенах. ‘лоны эти победили  ђегула;
народ их любил, и нужно было выказать как можно  больше  вниманиЯ  к  этим
старым  друзьЯм.  ѓаннон  велел  переплавить  бронзовые  дощечки,  которые
украшали их грудь, позолотить им клыки,  расширить  башни  и  выкроить  из
лучшей багрЯницы попоны, обшитые тЯжелой бахромой. ‡атем, так как  вожатых
называли индусами (очевидно, потому, что  первые  из  них  были  родом  из
€ндии), он приказал одеть их всех на индусский образец, то  есть  в  белые
тюрбаны  и  короткие  панталоны  из  виссона  с   поперечными   складками,
придававшими им вид двух половинок раковины, прикрепленных к бедрам.
   ‚ойско Ђвтарита все еще стоЯло перед ’унисом. Ћно прЯталось за  стеной,
возведенной  из  ила,  добытого  в  озере,  и  защищенной  сверху  колючим
кустарником. ’ам и сЯм негры расставили на больших шестах  пугала  в  виде
человеческих масок, сделанных из птичьих  перьев,  из  голов  шакалов  или
змей; они раскрывали свои пасти навстречу  врагу,  чтобы  привести  его  в
ужас. ‘читаЯ себЯ благодарЯ таким мерам совершенно  непобедимыми,  варвары
плЯсали, боролись, жонглировали, в полной уверенности, что Љарфаген должен
неминуемо погибнуть. ‚сЯкий другой на месте ѓаннона легко раздавил бы  эту
толпу, обремененную животными и женщинами. Љроме  того,  они  не  понимали
военных приказов, и Ђвтарит, упав духом, ничего от них не требовал.
   Љогда он проходил, они расступались, широко раскрыв свои большие  синие
глаза. ЏодойдЯ  к  берегу  озера,  он  снимал  куртку  из  тюленьей  кожи,
развЯзывал шнур, которым были стЯнуты его длинные рыжие волосы, и мочил их
в воде. Ћн жалел, что не бежал из храма ќрикса со  своими  двумЯ  тысЯчами
галлов к римлЯнам.
   —асто среди днЯ лучи солнца вдруг угасали. ’огда залив и море  казались
недвижимыми, точно расплавленный свинец. Ћблако  темной  пыли  поднималось
столбом и пробегало, крутЯсь вихрем; пальмы сгибались,  небо  исчезало,  и
слышно было, как отскакивали камни, падаЯ на  спины  животных.  ЏрижимаЯсь
губами к отверстиЯм своей палатки, галл хрипел от изнеможениЯ и печали. Ћн
вспоминал запах пастбищ в осеннее  утро,  хлопьЯ  снега,  мычание  зубров,
заблудившихсЯ в тумане; закрыв  глаза,  он  точно  видел  перед  собою  на
трЯсинах, в глубине лесов, дрожащие огни хижин, крытых соломой.
   „ругие тоже тосковали по родине, хотЯ  и  не  такой;  далекой.  Џленные
карфагенЯне видели за заливом, на  склонах  Ѓирсы,  полотнЯные  навесы  во
дворах своих домов. Ќо вокруг пленных беспрерывно ходила стража.  €х  всех
привЯзали к одной общей цепи. “ каждого на шее был железный обруч, и толпа
непрестанно собиралась глЯдеть на них. †енщины указывали  маленьким  детЯм
на некогда богатую одежду пленных, висевшую лохмотьЯми на исхудавшем теле.
   Љаждый раз  при  взглЯде  на  ѓискона  Ђвтарит  приходил  в  бешенство,
вспоминаЯ нанесенное ему оскорбление, Ћн убил бы его, если бы  не  клЯтва,
которую он дал Ќар ѓавасу. €  вон  он  удалЯлсЯ  к  себе  в  палатку,  пил
настойку из ЯчменЯ и тмина, пока не лишалсЯ чувств от хмелЯ. Ћн просыпалсЯ
в палЯщий зной, терзаемый страшной жаждой.
   Њато тем временем осаждал ѓиппо-‡арит.
   Ќо город был защищен озером, соединЯвшимсЯ с морем, и имел три  ограды;
а на высотах, окружавших его, тЯнулась стена, укрепленнаЯ башнЯми. Ќикогда
еще Њато не начальствовал в подобных предприЯтиЯх. Љроме того, его  мучила
мысль о ‘аламбо, и в его мечтах обладание ее красотой становилось радостью
мести, тешившей его гордость. Ћн чувствовал  острое,  бешеное,  постоЯнное
желание  снова  ее  увидеть.  Ћн  даже   собиралсЯ   предложить   себЯ   в
парламентеры, так как надеЯлсЯ, попав в Љарфаген,  добратьсЯ  до  нее.  Ћн
часто давал приказаниЯ трубить атаку и, никогда не дожидаЯсь, бросалсЯ  на
мол, который пытались построить на  море.  Ћн  выворачивал  руками  камни,
колотил, опрокидывал все  вокруг,  кидалсЯ  всюду,  обнажив  меч.  ‚арвары
бросались за ним в беспорЯдке; лестницы с треском ломались, и толпы  людей
падали в воду, котораЯ ударЯлась о стены красными брызгами; шум утихал,  и
нападавшие отходили, чтобы затем начать все снова.
   Њато садилсЯ у входа в палатку;  он  утирал  рукой  лицо,  забрызганное
кровью, и, обернувшись в сторону Љарфагена, вглЯдывалсЯ в горизонт.
   Џеред ним среди оливковых деревьев, пальм, мирт и платанов расстилались
два больших пруда; они шли к третьему озеру, скрытому от взора.  ‡а  горой
виднелись другие горы, и посредине огромного озера высилсЯ  черный  остров
пирамидальной формы. ‘лева,  в  конце  залива,  песчаные  наносы  казались
остановившимисЯ большими светлыми волнами; а  море,  гладкое,  точно  пол,
мощенный плитками лЯпис-лазури, мЯгко  поднималось  к  краю  неба.  ‡елень
полей исчезала под  длинными  желтыми  пЯтнами;  рожковые  плоды  сверкали
наподобие кораллов; виноградные лозы спускались с вершин смоковниц; слышно
было журчание воды, прыгали хохлатые жаворонки, и  последние  лучи  солнца
золотили щиты черепах, выползавших из камышей, чтобы подышать прохладой.
   Њато тЯжко вздыхал. Ћн ложилсЯ на живот, впивалсЯ  ногтЯми  в  землю  и
плакал, чувствуЯ себЯ несчастным, жалким и брошенным. Ќикогда она не будет
ему принадлежать; он даже не может завладеть городом.
   Ќочью, оставшись один в палатке, он рассматривал заимф.  —то  ему  дала
эта свЯтынЯ?  ‚  голове  варвара  зародились  сомнениЯ.  Џотом  ему  стало
казатьсЯ, что одеЯние богини прикосновенно к ‘аламбо и что  от  него  веет
частицей ее души, более нежной, чем дыхание. Ћн касалсЯ  заимфа,  впитывал
его запах, погружал лицо в складки и целовал их, рыдаЯ. Ћн  накидывал  его
на плечи, чтобы вообразить себе ее близость.
   €ногда он вдруг  убегал  из  своей  палатки,  переступал  через  спЯщих
солдат, закутанных в плащи, вскакивал на лошадь и два часа  спустЯ  был  в
“тике, в палатке ‘пендиЯ.
   ‘перва он говорил об осаде, но приезжал он с  тем,  чтобы  излить  свою
скорбь о ‘аламбо. ‘пендий старалсЯ образумить его:
   - Ќе поддавайсЯ таким унизительным страданиЯм! ‚ прежнее времЯ  ты  был
подвластен другим, а теперь командуешь  войском.  …сли  даже  Љарфаген  не
будет побежден, все же нам отдадут провинции: мы будем царЯми!
   Ќе может быть, чтобы обладание заимфом не дало  им  победы!  Џо  мнению
‘пендиЯ, следовало ждать.
   Њато полагал, что покрывало имеет исключительное отношение к ханаанской
расе, и с подлинным лукавством варвара говорил себе:  "‡начит,  мне  заимф
добра не принесет. Ќо так как карфагенЯне его утратили, то им оно тоже  не
поможет".
   ‡атем его смутила одна мысль: он боЯлсЯ, что, поклонЯЯсь богу ливийцев,
Ђптукносу, он оскорблЯет Њолоха, и робко спросил ‘пендиЯ, которому из двух
следовало бы принести человеческую жертву.
   - Ќа всЯкий случай приноси жертвы обоим! - сказал со смехом ‘пендий.
   Њато, не понимавший такого равнодушиЯ, заподозрил грека в  том,  что  у
него есть свой дух-покровитель, о котором он не хочет говорить.
   ‚ варварских войсках сталкивались все верованиЯ,  как  и  все  племена;
поэтому воины всегда старались умилостивить, богов других племен, чувствуЯ
перед ними страх. €ные соединЯли с верой своей родины чужие  обрЯды.  „аже
не поклонЯЯсь звездам, приносили жертвы тому или другому светилу,  влиЯние
которого могло быть или  благотворным,  или  пагубным.  Ќеведомый  амулет,
случайно  найденный  в  минуту  опасности,  становилсЯ  свЯтыней.  €ли  же
обоготворЯли какое-нибудь имЯ, только имЯ; его называли, даже не  стараЯсь
понЯть, что оно означает. Ќо, разграбив  много  храмов,  насмотревшись  на
множество  народов  и  кровопролитий,  некоторые  переставали  верить   во
что-либо, кроме рока и смерти, и засыпали вечером с безмЯтежностью  хищных
животных. ‘пендий готов был плевать на изображение олимпийца  ћпитера,  но
он боЯлсЯ громко  говорить  в  темноте  и  по  утрам  никогда  не  забывал
обуватьсЯ с правой ноги.
   Ћн сооружал против “тики длинную четырехугольную террасу. Ќо,  по  мере
того как она поднималась все выше, возвышались также и  укреплениЯ  “тики;
то, что одни разрушали, тотчас же  воздвигали  другие.  ‘пендий  относилсЯ
бережно к солдатам и, придумываЯ новые планы, старалсЯ припомнить  военные
хитрости, о которых ему рассказывали во времЯ его странствий.
   Џочему не возвращаетсЯ Ќар ѓавас? ‚сех это сильно тревожило.
   Ќаконец, ѓаннон закончил приготовлениЯ. Ћднажды  в  безлунную  ночь  он
переправил на плотах через Љарфагенский залив своих слонов и солдат. ‡атем
они обогнули гору ѓорЯчих источников, чтобы не столкнутьсЯ с Ђвтаритом,  и
шли так медленно, что, вместо того чтобы неожиданно нагрЯнуть  к  варварам
ранним утром, как рассчитал суффет, пришли только на  третий  день,  когда
солнце уже высоко стоЯло в небе.
   Љ “тике с восточной стороны  примыкала  равнина,  котораЯ  тЯнулась  до
большой карфагенской лагуны; за нею, под прЯмым углом между двумЯ  низкими
горами, начиналась долина; варвары расположились  лагерем  дальше  налево,
чтобы заградить порт; они еще спали в палатках (в этот день  обе  стороны,
слишком уставшие чтобы сражатьсЯ, отдыхали), когда вдруг  на  повороте  за
холмами показалась карфагенскаЯ армиЯ.
   ЋбознаЯ прислуга,  вооруженнаЯ  пращами,  размещена  была  на  флангах.
Џервый рЯд составлЯла  гвардиЯ  легионеров  в  золотых  чешуйчатых  латах,
верхом на  толстых  лошадЯх  без  грив,  без  ушей  и  шерсти,  украшенных
серебрЯным рогом посредине лба, чтобы сделать их  похожими  на  носорогов.
Њежду эскадронами юноши в маленьких касках раскачивали в  каждой  руке  по
дротику из Ясеневого  дерева;  длинные  пики  тЯжелой  пехоты  подвигались
сзади. ‚се эти купцы нагромоздили на  себЯ  как  можно  больше  оружиЯ:  у
некоторых были по два меча и, кроме того, копье, топор  и  палица;  другие
были, как  дикобразы,  утыканы  стрелами,  и  руки  их  оттопыривались  от
панцирей из роговых полос или железных блЯх. Ќаконец, поЯвились громоздкие
высокие военные  машины;  карробалисты,  онагры,  катапульты  и  скорпионы
покачивались на повозках, запрЯженных мулами и четверками быков.  Џо  мере
того  как  армиЯ  развертывалась,  начальники,  задыхаЯсь,  бегали-взад  и
вперед, отдаваЯ приказаниЯ, соединЯЯ рЯды  и  сохранЯЯ  нужное  расстоЯние
между ними, ‘тарейшины, назначенные  полководцами,  Явились  в  пурпуровых
шлемах с пышной бахромой, котораЯ запутывалась в ремнЯх котурнов. €х лица,
вымазанные  румЯнами,  лоснились  под   огромными   касками,   украшенными
изображениЯми богов; щиты были отделаны по краЯм слоновой костью, покрытой
драгоценными камнЯми, и казалось, что это солнца  двигаютсЯ  вдоль  медных
стен.
   ЉарфагенЯне ступали так тЯжело, что солдаты  насмешливо  приглашали  их
присесть. Ћни кричали, что сейчас выпустЯт кишки из  их  толстых  животов,
сотрут позолоту с их кожи и дадут им напитьсЯ железа.
   Ќа шесте, вбитом перед палаткой ‘пендиЯ, вдруг поЯвилсЯ кусок  зеленого
холста: это был сигнал. Љарфагенское  войско  ответило  на  него  грохотом
труб,  кимвалов,  флейт  из  ослиных  костей  и  тимпанов.   ‚арвары   уже
перескочили через ограду. ‘ражающиесЯ очутились лицом к лицу на расстоЯнии
полета дротика.
   ’огда один балеарский пращник выступил на шаг вперед, вложил  в  ремень
глинЯное Ядро и завертел рукой; раздалсЯ треск щита из слоновой  кости,  и
войска вступили в бой.
   ѓреки кололи лошадЯм ноздри остриЯми копий, и лошади опрокидывались  на
всадников. ђабы, которые должны были метать камни, брали слишком  крупные,
и они  падали  тут  же,  подле  них.  Љарфагенские  пехотинцы,  размахиваЯ
длинными мечами, обнажали свое правое крыло. ‚арвары ворвались в их рЯды и
рубили сплеча, топтали умирающих и убитых, ослепленные кровью,  брызгавшей
им в лицо.  ѓруда  копий,  шлемов,  панцирей,  мечей  и  сплетающихсЯ  тел
кружилась, раздаваЯсь и сжимаЯсь упругими толчками.  Љарфагенские  когорты
все больше редели, машины увЯзали в песках; наконец, носилки суффета  (его
большие носилки с хрустальными подвесками), которые были на виду с  самого
начала боЯ и покачивались среди солдат, как лодка на волнах, вдруг куда-то
исчезли. Ќе значило ли это, что он убит? ‚арвары остались одни.
   Џыль вокруг них опадала, и они начали петь, когда  поЯвилсЯ  ѓаннон  на
слоне. Ћн был о непокрытой головой; сидевший за ним негр  держал  зонт  из
виссона. Ћжерелье из синих блЯх билось о цветы его черной туники; алмазные
обручи сжимали его толстые руки. ђаскрыв рот, он потрЯсал огромным копьем,
которое расширЯлось к концу в виде лотоса и сверкало, точно зеркало.
   ’отчас землЯ содрогнулась, и варвары увидели бегущих на них  сплоченным
рЯдом всех карфагенских слонов. Љлыки у них были позолочены, уши выкрашены
в синий цвет и покрыты  бронзой;  на  Ярко-красных  попонах  раскачивались
кожаные башни, и в каждой башне сидело по три стрелка с натЯнутыми луками.
   ‘олдаты едва удержали оружие и сомкнули рЯды в  полном  беспорЯдке.  €х
леденил ужас, и они не знали, что делать.
   ‘ высоты башен в них  уже  бросали  дротики,  простые  и  зажигательные
стрелы, лили расплавленный свинец; некоторые, чтобы взобратьсЯ  на  башни,
хватались за бахрому попон. €м отрубали руки ножами, и они падали навзничь
на выставленные мечи. Ќепрочные пики  ломались;  слоны  прорывались  через
фаланги, как вепри  через  густую  траву;  они  вырывали  хоботами  кольЯ,
опрокидывали палатки, пробегаЯ лагерь из конца в конец. ‚арвары  спасались
бегством. Ћни прЯтались за холмами,  окаймлЯвшими  долину,  через  которую
пришли карфагенЯне.
   Џобедитель ѓаннон подошел к воротам  “тики.  Ћн  приказал  затрубить  в
трубы. ’рое городских судей поЯвились на вершине башни между бойницами.
   Ќо жители “тики не пожелали принЯть у  себЯ  столь  сильно  вооруженных
гостей. ѓаннон вспылил. Ќаконец, они согласились впустить его с  небольшой
свитой.
   “лицы были слишком узки длЯ слонов, пришлось оставить их у ворот.
   Љак только суффет вступил в город, к нему Явились с поклоном  городские
власти. Ћн отправилсЯ в бани и призвал своих поваров.


   ’ри часа спустЯ он еще сидел в бассейне, наполненном маслом  киннамона,
и, купаЯсь, ел на разостланной перед ним бычьей  шкуре  Языки  фламинго  с
маком в меду. ‹екарь ѓаннона, недвижный, в длинной желтой одежде, времЯ от
времени приказывал подогревать ванну, а двое мальчиков,  наклонившись  над
ступеньками  бассейна;  растирали  суффету  ноги.  Ќо  заботы  о  теле  не
останавливали его мыслей  о  государственных  делах.  Ћн  диктовал  письмо
‚еликому совету и, кроме того, придумывал, как бы  наказать  с  наибольшей
жестокостью взЯтых им в плен варваров.
   - Џодожди! - крикнул он рабу, который стоЯ писал на ладони. - Џусть  их
приведут сюда! џ хочу на них посмотреть.
   ‘ другого конца зала, наполненного белесым паром, пронизанного красными
пЯтнами факелов, вытолкнули вперед трех  варваров:  самнита,  спартанца  и
каппадокийца.
   - Џродолжай! - сказал ѓаннон. - "ђадуйтесь, светочи ‚аалов! ‚аш  суффет
уничтожил прожорливых псов! „а будет благословенна  ђеспублика!  Џрикажите
вознести благодарственные молитвы!"
   Ћн увидел пленников и расхохоталсЯ.
   - Ђ, это вы, храбрецы из ‘икки! ‘егоднЯ вы уже не так  громко  кричите!
ќто Я! “знаете менЯ? ѓде же ваши мечи? Ђй, какие страшные!
   Ћн сделал вид, будто хочет спрЯтатьсЯ от страха.
   - ‚ы требовали лошадей, женщин, земель  и  уж,  наверное,  судейских  и
жреческих должностей! Џочему бы и не требовать? •орошо, будут  вам  земли,
да еще какие, оттуда вы  больше  никогда  не  уйдете!  €  вас  поженЯт  на
новешеньких  виселицах!  †алованьЯ  просите?  ‚ам  его  вольют   в   горло
расплавленным свинцом! € Я вам дам отличные  места,  очень  высоко,  среди
облаков, поближе к орлам!
   ’ри волосатых варвара в лохмотьЯх смотрели на него, не понимаЯ, что  он
говорит. Ћни были ранены в колени, и их схватили, набросив на них веревки.
’олстые цепи, которыми  им  заковали  руки,  волочились  по  плитам  пола.
ѓаннона раздражала их невозмутимость.
   - Ќа колени! Ќа колени, шакалы, нечисть, прах,  дерьмо!  Ћни  смеют  не
отвечать?! „овольно! Њолчать! ‘одрать с них кожу живьем! Ќет, подождите!
   Ћн пыхтел, как гиппопотам,  дико  вращаЯ  глазами.  Ѓлагоуханное  масло
выливалось через край бассейна под грузом его тела и прилипало к  покрытой
струпьЯми коже, котораЯ при свете факелов казалась розовой.
   Ћн продолжал диктовать:
   - "Њы сильно страдали от солнца целых четыре днЯ.  Џри  переходе  через
Њакар погибли мулы. ЌесмотрЯ на их положение и чрезвычайную  храбрость..."
Ћ, „емонад, как Я страдаю! ‚ели  нагреть  кирпичи,  и  чтобы  их  накалили
докрасна!
   ЏослышалсЯ стук лопаток и треск разводимого огнЯ. ЉурениЯ  еще  сильнее
задымились в широких курильницах, и голые массажисты, потевшие, как губки,
стали втирать в  тело  ѓаннона  мазь,  приготовленную  из  пшеницы,  серы,
красного  вина,  собачьего  молока,  мирры,  гальбана  и  росного  ладана.
ЌестерпимаЯ жажда мучила его, но  человек  в  желтой  одежде  не  дал  ему
утолить ее, а протЯнул золотую чашу, в которой дымилсЯ змеиный отвар.
   - Џей! - сказал он. - Џей длЯ  того,  чтобы  сила  змей,  рожденных  от
солнца, проникла в мозг твоих костей.  ЊужайсЯ,  отблеск  богов!  ’ы  ведь
знаешь, что жрец ќшмуна следит за жестокими звездами вокруг созвездиЯ Џса,
от которых исходит твоЯ болезнь. Ћни бледнеют, как струпьЯ у тебЯ на теле,
и ты не умрешь.
   - „а, конечно, - подхватил суффет. - ‚едь Я не умру!
   „ыхание, исходившее из его посиневших  губ,  было  более  смрадно,  чем
зловоние трупа. ’очно два углЯ горели на месте его глаз, лишенных  бровей.
ЊорщинистаЯ складка кожи свисала у  него  над  лбом;  уши  оттопыривались,
распухаЯ, и глубокие морщины, образуЯ полукруги вокруг ноздрей,  придавали
ему странный и пугающий вид дикого зверЯ. …го хриплый голос похож  был  на
вой. Ћн сказал:
   - ’ы, может быть,  прав,  „емонад.  „ействительно,  много  нарывов  уже
зажило. џ чувствую себЯ отлично. ‘мотри, как Я ем!
   Ќе столько из жадности, как длЯ  того,  чтобы  убедить  самого  себЯ  в
улучшении своего здоровьЯ, ѓаннон стал пробовать  начинку  из  сыра  и  из
майорана, рыбу, очищенную от костей, тыкву, устрицы, Яйца, хрен, трюфели и
жареную мелкую дичь. ЏоглЯдываЯ на пленников, он с наслаждением придумывал
муки, которым их подвергнет. Ќо он вспомнил ‘икку,  и  все  бешенство  его
терзаний излилось в ругательствах на трех варваров:
   -  Ђх,  предатели!  ЌегодЯи!  Џодлецы!  ЏроклЯтые!  €   вы   осмелились
оскорблЯть менЯ, менЯ! ‘уффета! €х заслуги, цена их крови, - говорили они!
Ђх, да! €х кровь!
   Џотом он продолжал, обращаЯсь к самому себе:
   - ‚сех прикончим!  Ќи  одного  не  продадим!  ‹учше  бы  отвести  их  в
Љарфаген! Ћни увидели  бы  менЯ...  Ќо  Я,  кажетсЯ,  не  привез  с  собой
достаточно  цепей?  Џиши:  пришлите  мне...  сколько  их?  Џошли  спросить
Њугумбала. Ќикакой пощады! Џринесите мне в  корзинках  отрезанные  у  всех
руки!
   Ќо вдруг странные крики, глухие и в то же времЯ  резкие,  донеслись  до
залы, заглушаЯ голос ѓаннона и звон  посуды,  которую  расставлЯли  вокруг
него. Љрики усилились, и вдруг раздалсЯ бешеный  рев  слонов.  Њожно  было
подумать, что возобновлЯетсЯ сражение. ‘трашное смЯтение охватило город.
   ЉарфагенЯне  не  думали  преследовать  варваров.  Ћни  расположились  у
подножьЯ стен со  своим  добром,  слугами  -  всей  роскошью  сатрапов,  и
веселились в своих великолепных палатках, обшитых жемчугом, в то времЯ как
лагерь наемников представлЯл собою груду развалин. ‘пендий, однако, вскоре
воспрЯнул духом. Ћн отправил ‡арксаса к Њато, обошел леса и  собрал  своих
людей (потери были незначительны). ‚збешенные тем,  что  их  победили  без
боЯ, они вновь сплотили свои рЯды; в это времЯ был найден  чан  с  нефтью,
несомненно оставленный карфагенЯнами. ’огда ‘пендий велел взЯть свиней  на
фермах, обмазал их нефтью, зажег и пустил по направлению к “тике.
   ‘лоны, испуганные пламенем, бросились бежать. „орога шла вверх;  в  них
стали бросать дротики. ’огда слоны повернули  назад,  побиваЯ  карфагенЯн.
Ћни рвали их клыками и топтали ногами. ‚след за ними с  холмов  спускались
варвары. Џунический лагерь, не  защищенный  окопами,  разрушен  был  после
первой же атаки, а карфагенЯне оказались раздавленными у  городских  стен,
так как им не хотели открывать ворот, боЯсь наемников.
   ‘тало  светать;  с  запада  приближалась  пехота   Њато.   Ћдновременно
показалась конница: это был Ќар ѓавас со своими нумидийцами.  ЏерескакиваЯ
через рвы и кусты, они гнались за беглецами, как борзые, травЯщие  зайцев.
ќта перемена военного счастьЯ и прервала слова суффета. Ћн крикнул,  чтобы
ему помогли выйти из паровой ванны. ’ри пленника все еще стоЯли перед ним.
Ќегр (тот, который нес его зонт во времЯ боЯ) наклонилсЯ к его уху.
   - ’ак что же? - медленно ответил ему суффет. - “бить  их!  -  отрывисто
прибавил он.
   ќфиоп вынул засунутый за поЯс длинный кинжал, и три  головы  скатились.
Ћдна из них, подпрыгиваЯ среди остатков  пира,  попала  в  бассейн  и  там
плавала несколько времени с  открытым  ртом,  с  остановившимисЯ  глазами.
“тренний свет проникал в расщелины стены; из трех тел, упавших ниц,  кровь
била  фонтаном,  и  кроваваЯ  пелена  расплывалась  по  мозаичному   полу,
посыпанному синим порошком. ‘уффет опустил руку в этот горЯчий ил  и  стал
растирать кровью колени: это было целебное средство.
   ‚ечером он бежал со свитой из города и направилсЯ в горы, чтобы нагнать
свое войско.
   …му удалось найти его остатки.
   —етыре днЯ спустЯ он был в ѓорзе, над ущельем, когда  внизу  показалось
войско ‘пендиЯ. „вадцать надежных копий,  атаковав  фронт  колонны,  легко
остановили  бы  наступавшее  войско;  карфагенЯне,  пораженные  поЯвлением
наемников, пропустили  их  мимо  себЯ.  ѓаннон  узнал  в  арьергарде  царЯ
нумидийцев. Ќар ѓавас поклонилсЯ, приветствуЯ его, и сделал знак, которого
ѓаннон не понЯл.
   ‚озвращение в Љарфаген сопровождалось всЯческими страхами.  Џодвигались
вперед только ночью; днем прЯтались в оливковых  рощах.  Ќа  каждом  этапе
несколько человек умирало; часто всем казалось, что они погибли.  Ќаконец,
они добрались до ѓермейского мыса, куда за ними прибыли корабли.
   ѓаннон так устал и был  в  таком  отчаЯнии,  в  особенности  от  потери
слонов, что просил „емонада дать  ему  Яду.  Ћн  заранее  чувствовал  себЯ
распЯтым на кресте.
   Љарфаген не имел силы возмутитьсЯ против него. ЏотерЯно было  четыреста
тысЯч девЯтьсот семьдесЯт два шекелЯ серебра,  пЯтнадцать  тысЯч  шестьсот
двадцать три  шекелЯ  золота,  погибло  восемнадцать  слонов,  убито  было
четырнадцать членов ‚еликого совета, триста человек богачей, восемь  тысЯч
граждан, пропал хлеб, которого хватило бы на три месЯца, много клади и все
военные  машины!  €змена   Ќар   ѓаваса   была   несомненна.   Ћбе   осады
возобновились. ЂрмиЯ Ђвтарита растЯнулась от ’униса до  ђадеса.  ‘  высоты
ЂкрополЯ виден был расстилавшийсЯ по небу дым  пожарищ:  то  горели  замки
богатых.
   ’олько один человек мог бы спасти ђеспублику. ’еперь все  раскаивались,
что недостаточно ценили его, и  даже  партиЯ  мира  постановила  приносить
жертвы богам, молЯсь о возвращении ѓамилькара.
   ‚ид заимфа потрЯс ‘аламбо.  …й  слышались  ночью  шаги  богини,  и  она
просыпалась с криками ужаса. Ћна посылала каждый день пищу в храмы. ’аанах
изнемогала, исполнЯЯ ее приказаниЯ, и агабарим не покидал ее.


        7. ѓЂЊ€‹њЉЂђ ЃЂђЉЂ

   ѓлашатай лунных смен, который бодрствовал  все  ночи  на  кровле  храма
ќшмуна, чтобы возвещать звуками трубы о  всех  движениЯх  светила,  увидел
однажды утром с западной стороны нечто вроде  птицы,  касавшейсЯ  длинными
крыльЯми поверхности морЯ.
   ќто был корабль с тремЯ рЯдами гребцов; нос кораблЯ был украшен  резной
фигурой лошади. ‚сходило солнце. ѓлашатай лунных  смен  приставил  руку  к
глазам, потом схватил рожок и затрубил на весь Љарфаген.
   €з всех домов выбежали люди;  сначала  не  хотели  верить  друг  другу,
спорили; мол был покрыт народом. Ќаконец, узнали трирему ѓамилькара.
   Ћна приближалась, гордаЯ и суроваЯ, с прЯмой реей, с  вздувшимсЯ  вдоль
мачты парусом, разрезаЯ вокруг себЯ пену. ѓигантские весла  мерно  ударЯли
по волнам; времЯ от времени край килЯ, имевшего форму  плуга,  высовывалсЯ
наружу, а под закруглением, которым оканчивалсЯ нос, лошадь с  головой  из
слоновой кости, поднЯвшись на дыбы, как  бы  неслась  стремительным  бегом
вдоль равнин морЯ.
   Љогда корабль огибал мыс, парус спустили, так как ветер стих, и рЯдом с
кормчим  показалсЯ  человек  с  непокрытой  головой;  то  был  он,  суффет
ѓамилькар! Ќа нем сверкали железные латы; красный плащ,  прикрепленный  на
плечах, не закрывал рук, длинные жемчужины висели у него  в  ушах,  чернаЯ
густаЯ борода касалась груди.
   ѓалера, качаЯсь среди скал, шла вдоль мола; толпа следовала за  нею  по
каменным плитам и кричала, приветствуЯ ѓамилькара:
   - Џривет тебе! Ѓлагословение! Ћко Љамона, спаси нас! ‚о  всем  виноваты
богатые! Ћни хотЯт твоей смерти! Ѓерегись, Ѓарка!
   Ћн ничего не отвечал, точно его окончательно оглушил шум морей и  битв.
Ќо  когда  трирема  проходила  под  лестницей,  спускавшейсЯ  с  ЂкрополЯ,
ѓамилькар поднЯл голову и, скрестив руки, поглЯдел на храм ќшмуна.  ‚зглЯд
его поднЯлсЯ еще выше, к широкому Ясному  небу;  он  суровым  голосом  дал
приказ матросам, трирема подпрыгнула, задев идола, поставленного  в  конце
мола, чтобы останавливать бури. Ћна вошла в торговую гавань,  загрЯзненную
отбросами, щепками и шелухой от плодов, отталкиваЯ  и  врезаЯсь  в  другие
корабли, прикрепленные к сваЯм и заканчивавшиесЯ пастью  крокодила.  ’олпа
сбегалась, некоторые пустились вплавь. ’рирема уже прошла вглубь и подошла
к воротам, утыканным гвоздЯми. ‚орота поднЯлись,  и  трирема  исчезла  под
глубоким сводом.
   ‚оенный порт был совершенно отделен от города; когда  прибывали  послы,
им приходилось идти между двумЯ стенами по проходу, который вел  налево  и
заканчивалсЯ у храма Љамона. ‚округ  бассейна,  круглого,  как  чаша,  шли
набережные, где построены были клетки длЯ кораблей. Џеред  каждой  из  них
возвышались две колонны; капители были украшены  рогами  Ђммона,  и  таким
образом портики тЯнулись  сплошь  вокруг  всего  бассейна.  Џосредине,  на
острове, стоЯл дом морского суффета.
   ‚ода была  такаЯ  прозрачнаЯ,  что  виднелось  дно,  вымощенное  белыми
камешками. “личный шум  сюда  не  доходил,  и  ѓамилькар,  проезжаЯ  мимо,
узнавал суда, которыми он некогда командовал.
   €х оставалось не более  двадцати;  они  стоЯли  на  суше,  накренившись
набок, или прЯмо на киле, с очень высокими  кормами  и  выгнутыми  носами,
украшенными позолотой и мистическими символами. “ химер пропали крыльЯ,  у
богов Џатэков - руки, у быков  -  серебрЯные  рога.  ЏолинЯвшие,  гниющие,
недвижные, они еще дышали прошлым, еще хранили запах былых странствований,
подобно искалеченным солдатам, вновь повстречавшим своего повелителЯ,  они
как бы говорили: "ќто мы, это мы! Ќо и ты потерпел поражение!"
   Ќикто, кроме морского суффета, не имел права  вступать  в  адмиральский
дом. „о тех пор, пока не  было  доказательства  его  смерти,  он  считалсЯ
живым, старейшины избавлЯлись этим от лишнего начальства. € по отношению к
ѓамилькару они не отступили от старого обычаЯ.
   ‘уффет вошел в пустые  покои;  повсюду  он  находил  на  прежнем  месте
оружие, мебель, знакомые предметы; это его  удивлЯло;  под  лестницей  еще
сохранилсЯ в курильнице пепел благовоний, зажженных при  его  отъезде  длЯ
заклинаниЯ Њелькарта. Ќе таким представлЯл он себе свое возвращение!  ‚се,
что он совершил, все, что видел, воскресало в его памЯти: штурмы,  пожары,
легионы, бури, „репан, ‘иракузы,  ‹илибей,  гора  ќтна,  ќрике,  пЯть  лет
сражений, - все, вплоть  до  того  рокового  днЯ,  когда,  сложив  оружие,
Љарфаген потерЯл ‘ицилию. Џотом он вспомнил  лимонные  рощи,  пастухов  со
стадами коз на серых горах, и у него забилось сердце, когда он  представил
себе другой Љарфаген, который он мечтал там воздвигнуть.  ‚се  его  планы,
все воспоминаниЯ проносились  у  него  в  голове,  еще  оглушенной  качкой
кораблЯ.  €м  овладела  тревога;  вдруг,  терЯЯ  силы,   он   почувствовал
потребность общениЯ с богами.
   Ћн поднЯлсЯ на верхний  этаж  своего  дома.  Џотом,  вынув  из  золотой
раковины, висевшей  у  него  на  руке,  лопаточку  с  насаженными  на  нее
гвоздЯми, открыл маленькую комнату овальной формы.
   ’онкие черные кружки, вставленные  в  стену,  прозрачные,  как  стекло,
освещали комнату мЯгким светом. Њежду рЯдами этих одинаковых  дисков  были
просверлены  отверстиЯ,  как  в  урнах  колумбариев.  ‚  каждом  отверстии
находилсЯ круглый  темный  камень,  с  виду  очень  тЯжелый.  ’олько  люди
высокого духа поклонЯлись этим абаддирам, упавшим с луны.  ‘воим  падением
они означали светила, небо, огонь, своим цветом - мрачную  ночь,  а  своей
плотностью - внутреннюю  свЯзь  всего  на  земле.  ‚оздух  в  таинственном
обиталище был удушливый. Ћт морского песка, занесенного, очевидно,  ветром
в дверь, лежал на круглых камнЯх в нишах белый налет. ѓамилькар пересчитал
их, потом укрыл лицо  покрывалом  шафранного  цвета  и,  упав  на  колени,
распростерсЯ на полу, вытЯнув обе руки.
   „невной свет ударЯл в листьЯ черного  лотоса.  ‚  их  прозрачной  толще
вырисовывались деревьЯ, горы, вихри, смутные формы животных; свет проникал
в комнату, грозный и в то же времЯ мирный, каким  он  должен  быть  по  ту
сторону солнца, в угрюмых  пространствах  грЯдущего  созиданиЯ.  ѓамилькар
старалсЯ изгнать из своих мыслей все формы, все символы и все наименованиЯ
богов,  чтобы  лучше  постигнуть  недвижный  дух,  скрытый   за   внешними
ЯвлениЯми. ‚ него как будто проникла жизнь планеты, и все более глубоким и
мудрым становилось его презрение к смерти и ко всему случайному. Љогда  он
поднЯлсЯ, то был преисполнен спокойного мужества, не подвластного  жалости
и страху. —увствуЯ, что у  него  захватывает  дыхание,  он  направилсЯ  на
вершину башни, котораЯ возвышалась над Љарфагеном.
   ѓород, углублЯЯсь, спускалсЯ вниз длинным сгибом  со  своими  куполами,
храмами, золотыми кровлЯми, домами, пальмовыми рощами, с расставленными  в
разных местах стеклЯнными шарами, откуда разливалсЯ свет. “креплениЯ  были
как  бы  гигантской  оправой  этого  рога  изобилиЯ,  раскрывавшегосЯ  ему
навстречу. Ћн видел внизу порты, площади, внутренности дворов, узор  улиц,
людей, казавшихсЯ совсем маленькими, почти вровень с мостовыми. Ћ, если бы
ѓаннон не опоздал в то утро сражениЯ у ќгатских островов! ѓлаза ѓамилькара
устремились к краю горизонта, и он протЯнул в сторону ђима  свои  дрожащие
руки.
   ’олпа расположилась на ступеньках  ЂкрополЯ.  Ќа  площади  Љамона  люди
толкались,  стараЯсь  увидеть  суффета.  ‚се  террасы  покрылись  народом;
некоторые узнали его и кланЯлись. Ћн удалилсЯ,  чтобы  усилить  нетерпение
толпы.
   ‚низу,  в  зале,  ѓамилькар  застал   самых   значительных   из   своих
сторонников:  €статена,  ‘убельдиЯ,  ѓиктамона,  …йюба   и   других.   Ћни
рассказывали ему обо всем, что произошло со  времени  заключениЯ  мира:  о
скупости старейшин, об уходе солдат, их  возвращении,  их  требованиЯх,  о
взЯтии в плен ѓискона, о похищении заимфа, о помощи “тике и о том, как  от
нее отступились: но никто не решалсЯ рассказать ему о событиЯх, касавшихсЯ
его самого.  Ќаконец,  они  разошлись,  чтобы  снова  свидетьсЯ  ночью  на
собрании старейшин в храме Њолоха.
   Љогда они ушли, у дверей поднЯлсЯ шум. Љто-то хотел войти, несмотрЯ  на
запрет  слуг.  Љрики  усилились.  ѓамилькар  приказал  впустить  человека,
желавшего его видеть.
   ‚ зал вошла стараЯ негритЯнка, сгорбленнаЯ, всЯ в морщинах, дрожащаЯ, с
тупым лицом, закутаннаЯ до пЯт в  широкое  синее  покрывало.  Ћна  подошла
прЯмо к суффету, и они взглЯнули  друг  другу  в  глаза.  ‚друг  ѓамилькар
вздрогнул. Ћн поднЯл руку, и рабы удалились. ‘делав знак негритЯнке, чтобы
она осторожно следовала за ним, он увлек ее за руку в отдаленную комнату.
   ЌегритЯнка бросилась на землю и стала  целовать  его  ноги.  Ћн  резким
движением поднЯл ее.
   - ѓде ты его оставил, €ддибал?
   - ’ам, господин.
   ‘нЯв покрывало, негритЯнка потерла себе рукавом лицо: черный цвет кожи,
старческое дрожание и согбеннаЯ спина -  все  исчезло.  Џеред  ѓамилькаром
стоЯл сильный старик с лицом, обветренным песками, бурЯми и  морем.  Џучок
белых волос торчал на его черепе, как хохолок птицы: он насмешливо показал
взглЯдом на скрывавшие его одежды, которые сбросил на пол.
   - ќто ты хорошо придумал, €ддибал. Ћчень хорошо!
   Џотом ѓамилькар прибавил, пронизываЯ его острым взглЯдом:
   - Ќикто еще не догадываетсЯ?
   ‘тарик поклЯлсЯ ему Љабирами, что свЯто хранит тайну. Ћни  не  покидают
своей хижины в трех днЯх пути от ѓадрумета, на берегу, где кишат  черепахи
и где на дюнах растут пальмы.
   - ‘огласно твоему приказу, господин, Я учу его метать копье  и  править
лошадьми.
   - Ћн ведь сильный, правда?
   - „а, господин, и очень отважный! Ќе  боитсЯ  ни  змей,  ни  грома,  ни
призраков. Ѓегает босиком, как пастух, по краю пропастей.
   - Џродолжай, продолжай!
   - Ћн устраивает западни длЯ диких зверей. ‚  прошлом  месЯце,  поверишь
ли, он поймал орла и потащил его за собой. Љровь птицы  и  кровь  ребенка,
падаЯ крупными каплЯми, мелькала в воздухе, точно лепестки  розы,  носимые
ветром. ‚збешеннаЯ птица окутывала его бьющимисЯ крыльЯми, он прижимал  ее
к груди, и, по мере того как орел умирал, смех мальчика звучал все громче,
Яркий, сверкающий, как звон мечей.
   ѓамилькар опустил голову, ослепленный этими предзнаменованиЯми величиЯ.
   - Ќо вот уже несколько времени, как  им  овладела  тревога:  он  следит
взором за парусами, мелькающими на море, он грустит и отталкивает пищу, он
спрашивает про богов и хочет увидеть Љарфаген.
   - Ќет, нет, еще не пришло времЯ! - воскликнул суффет.
   ‘тарый  раб,  видимо,  знал,  какаЯ  опасность  пугает  ѓамилькара,   и
продолжал:
   - Љак его удержать? Њне уже  приходитсЯ  тешить  его  обещаниЯми,  и  в
Љарфаген Я попал сегоднЯ только  длЯ  того,  чтобы  купить  ему  кинжал  с
серебрЯной рукоЯтью, осыпанной жемчугом.
   Џотом он рассказал, что, увидев  суффета  на  террасе,  он  выдал  себЯ
портовой страже за одну из служанок ‘аламбо и только таким образом смог  к
нему проникнуть.
   ѓамилькар погрузилсЯ в долгое раздумье и, наконец, сказал:
   - џвись завтра в Његару на закате солнца, за мастерские,  изготовлЯющие
пурпур, и крикни три раза шакалом. …сли ты менЯ не увидишь, то  приходи  в
Љарфаген каждое первое число месЯца. Ќе забудь ничего! ‹юби его! ’еперь ты
можешь говорить ему о ѓамилькаре.
   ђаб снова надел одежду, в которой ЯвилсЯ, и они вышли вместе из дома  и
из порта.
   ѓамилькар продолжал путь один, без свиты, ибо собраниЯ старейшин были в
чрезвычайных случаЯх всегда тайными, и туда отправлЯлись скрытно.
   ‘начала он шел вдоль восточного фасада ЂкрополЯ, затем миновал  Ћвощной
рынок,  галереи  Љинидзо,  квартал  торговцев  благовониЯми.  ђедкие  огни
угасали, широкие улицы  пустели;  потом  поЯвились  тени,  скользившие  во
мраке. Ћни следовали за ним, к ним присоединились другие, и  все,  так  же
как и он, направлЯлись в сторону Њаппал.
   •рам Њолоха построен был в мрачном месте, у  подножиЯ  крутого  ущельЯ.
‘низу видны были только высокие стены, бесконечно поднимавшиесЯ вверх, как
у чудовищной гробницы. Ќочь была темнаЯ, и  над  морем  навис  туман;  оно
билось об утес  с  шумом,  подобным  хрипу  и  рыданиЯм.  ’ени  постепенно
исчезали, точно пройдЯ сквозь ограду.
   ‚ойдЯ в ворота, пришедшие  попадали  в  большой  четырехугольный  двор,
окруженный аркадами. Џосредине  возвышалось  восьмигранное  строение.  Ќад
строением   поднимались   купола,   громоздЯсь   вокруг   второго   этажа,
поддерживавшего круглую башню; над нею высилась  конусообразнаЯ  кровлЯ  с
вогнутыми краЯми; на конус насажен был шар.
   ‚ цилиндрах филигранной работы горели огни; цилиндры были  прилажены  к
шестам, которые держали в  руках  служители.  ‘ветильники  колыхались  под
напором ветра  и  бросали  красные  отсветы  на  золотые  гребни,  которые
поддерживали на затылке волосы, заплетенные в  косы;  служители  бегали  и
окликали друг друга, готовЯсь к приему старейшин.
   Ќа каменных плитах пола расположились в позах сфинксов громадные  львы,
живые  символы  всепожирающего  солнца.  Ћни  дремали,  полузакрыв   веки.
Џроснувшись от шума шагов и голосов, они медленно поднимались, подходили к
старейшинам, которых узнавали по платью, и терлись  об  их  бока,  выгибаЯ
спины и звучно зеваЯ. Џри свете факелов виден был пар их дыханиЯ. ‚олнение
усилилось, двери закрылись, все жрецы разбежались, и старейшины исчезли за
круглой колоннадой, котораЯ образовала глубокое преддверие храма.
   Љолонны были расположены наподобие колец ‘атурна - один круг в  другом,
сначала круг, обозначающий год,  в  нем  -  месЯцы  и  в  месЯцах  -  дни,
последний круг примыкал к стене свЯтилища.
   ’ам старейшины оставлЯли свои палки из рога нарвала, ибо закон,  всегда
соблюдавшийсЯ,  наказывал  смертью  того,  кто  осмелилсЯ  бы  придти   на
заседание с каким-либо оружием. “ многих одежда  была  разорвана  снизу  в
каком-нибудь одном месте, отмеченном пурпуровой нашивкой, чтобы  показать,
что, оплакиваЯ смерть близких, они не жалели платьЯ. Ќо этот  знак  печали
служил и длЯ того, чтобы одежда не рвалась дальше. „ругие прЯтали бороду в
мешочек из фиолетовой кожи, и мешочек этот прикреплЯлсЯ двумЯ  шнурками  к
ушам. ‚се обнимались  при  встрече,  прижимаЯ  друг  друга  к  груди.  Ћни
окружили ѓамилькара, поздравлЯЯ его; их можно  было  принЯть  за  братьев,
встречающихсЯ после долгой разлуки.
   ‹юди эти, в большинстве своем, были приземисты, с горбатыми носами, как
у ассирийских колоссов. ‚ некоторых, однако, сказывалась африканскаЯ кровь
и происхождение от предков-кочевников. “ них больше выдавались скулы,  они
были выше ростом, и ноги их были тоньше. ’е  же,  которые  проводили  весь
день в своих конторах, были совсем бледны; другие носили  на  себе  печать
суровой жизни  в  пустыне;  необычайные  драгоценности  сверкали  на  всех
пальцах их смуглых рук, обожженных солнцем неведомых стран. Њореплавателей
можно было отличить по раскачивающейсЯ  походке,  от  землепашцев  исходил
запах виноградного пресса, сена и пота вьючных животных. ќти старые пираты
возделывали теперь полЯ руками наемных рабочих; и  эти  купцы,  накопившие
деньги, снарЯжали теперь суда, а земледельцы кормили рабов, знающих разные
ремесла. ‚се они  обладали  глубоким  знанием  религиозных  обрЯдов,  были
хитры, беспощадны и богаты. Ћни казались уставшими  от  долгих  забот.  €х
глаза, полные огнЯ, смотрели недоверчиво, а привычка к  странствованиЯм  и
ко лжи, к торговле и к  власти  наложила  на  них  отпечаток  коварства  и
грубости, скрытой и исступленной  жестокости.  Љ  тому  же  влиЯние  бога,
которому они поклонЯлись, омрачало их душу.
   Ћни прошли сначала через сводчатый зал Яйцевидной формы.  ‘емь  дверей,
соответствуЯ семи планетам, вырисовывались против стены  семью  квадратами
разного цвета. ЏройдЯ через длинную комнату, они вошли в другой  такой  же
зал.
   ‚ глубине зала горел канделЯбр, весь разукрашенный резными  цветами,  и
на каждой из его восьми золотых ветвей в алмазной чашечке плавал фитиль из
виссона. ЉанделЯбр стоЯл на последней из длинных ступенек, которые вели  к
большому алтарю  с  бронзовыми  рогами  по  углам.  „ве  боковые  лестницы
поднимались к плоской вершине алтарЯ. Љамней не было  видно;  алтарь  был,
точно гора скопившегосЯ пепла, и на нем что-то медленно дымилось.  „альше,
над канделЯбром и гораздо выше алтарЯ, стоЯл  Њолох,  весь  из  железа,  с
человеческой грудью, в  которой  зиЯли  отверстиЯ;  …го  раскрытые  крыльЯ
простирались по стене, вытЯнутые руки  спускались  до  земли;  три  черных
камнЯ, окаймленных желтым кругом, изображали на его лбу три зрачка; он  со
страшным усилием вытЯгивал  вперед  свою  бычью  голову,  точно  собираЯсь
замычать.
   ‚округ комнаты расставлены были  табуреты  из  черного  дерева.  Џозади
каждого из них, на  бронзовом  стержне,  стоЯвшем  на  трех  лапах,  висел
светильник. ‘вет отражалсЯ в перламутровых ромбах,  которыми  вымощен  был
пол. ‡ал был так высок, что красный цвет стен по мере приближениЯ к  своду
казалсЯ черным, и три глаза  идола  вырисовывались  на  самом  верху,  как
звезды, наполовину исчезающие во мраке.
   ‘тарейшины расположились на табуретах  из  черного  дерева,  поднЯв  на
голову полы своих одежд; они сидели неподвижно, скрестив  руки  в  широких
рукавах, и перламутровый пол казалсЯ светЯщейсЯ рекой, котораЯ, струЯсь от
алтарЯ к двери, текла под их голыми ногами.
   —етыре верховных жреца находились посредине, спиной друг  к  другу,  на
четырех крестообразно расположенных сидениЯх из слоновой кости.  ‚ерховный
жрец ќшмуна был в лиловой одежде, верховный  жрец  ’анит  -  в  одежде  из
белого льна,  верховный  жрец  Љамона  -  в  рыжем  шерстЯном  одеЯни