ген могуществен только потому,
что владеет этим покрывалом.
   ЌагибаЯсь к уху Њато, он добавил:
   - џ привел тебЯ сюда длЯ того, чтобы ты его похитил!
   Њато отпрЯнул в ужасе:
   - “ходи! Џоищи кого-нибудь другого! џ не желаю помогать тебе в  гнусном
преступлении.
   - ’анит твой враг, - возразил ‘пендий. -  Ћна  тебЯ  преследует,  и  ты
умираешь от ее гнева. ’ы отомстишь ей. Ћна будет  тебе  повиноватьсЯ.  ќто
сделает тебЯ почти бессмертным и непобедимым.
   Њато опустил голову, и ‘пендий продолжал:
   - Њы потерпим,  поражение,  войско  само  собой  погибнет.  Ќам  нечего
надеЯтьсЯ ни на бегство, ни на помощь, ни на прощение! Љакого наказаниЯ со
стороны богов страшишьсЯ ты? ‚едь у  тебЯ  будет  в  руках  всЯ  их  сила!
Ќеужели  ты  предпочитаешь,  проиграв  битву,  погибнуть  жалкой   смертью
где-нибудь под кустом или среди издевательств  черни,  в  пламени  костра?
ѓосподин мой, наступит день,  когда  ты  войдешь  в  Љарфаген,  окруженный
коллегиЯми жрецов, которые будут целовать твои сандалии, и если  покрывало
’анит и тогда покажетсЯ тебе слишком тЯжелым бременем,  ты  водворишь  его
снова в храм. ‘ледуй за мной и возьми его!
   ‘трашный  соблазн  терзал  Њато.   …му   хотелось   бы,   не   совершаЯ
свЯтотатства, овладеть покрывалом.  Ћн  говорил  себе,  что,  быть  может,
возможно завладеть  чарами  покрывала,  не  похищаЯ  его.  Ћн  не  решалсЯ
проникнуть в глубь своих мыслей и  останавливалсЯ  на  краю  пугавшей  его
опасности.
   - €дем! - сказал он, и они быстро отправились вместе, ничего не говорЯ.
   „орога опЯть пошла вверх, и дома  начали  сдвигатьсЯ  плотнее.  Џутники
кружились в узких улицах  среди  темноты.  Ћбрывки  плетений,  закрывавшие
входы, ударЯлись о стены. Ќа одной из площадей перед  охапками  нарезанной
травы медленно жевали пищу  верблюды.  Џотом  Њато  и  ‘пендий  прошли  по
галерее, покрытой листвой. ‘таЯ  собак  громко  залаЯла.  Њестность  вдруг
стала открытой, и они увидели  перед  собой  западный  фасад  ЂкрополЯ.  “
подножьЯ Ѓирсы тЯнулась длиннаЯ  чернаЯ  громада:  то  был  храм  ’анит  -
строениЯ и сады, двор,  палисадник,  окаймленные  низкой  каменной  стеной
сухой кладки. ‘пендий и Њато перелезли через нее.
   ‚  этой  первой  ограде   была   платановаЯ   роща,   разведеннаЯ   длЯ
предохранениЯ от чумы и заражениЯ воздуха. Њестами раскинуты были палатки,
где днем продавали помаду длЯ уничтожениЯ волос  на  теле,  духи,  одежду,
пирожки в виде месЯца, а также изображениЯ богини и ее храма, выдолбленные
в куске алебастра.
   Џутникам  нечего  было  боЯтьсЯ,  ибо  в  те  ночи,   когда   луна   не
показывалась, богослужений в храме не совершали; все же Њато замедлил  шаг
и остановилсЯ перед тремЯ ступенЯми из черного  дерева,  которые  вели  ко
второй ограде.
   - ‚перед! - сказал ‘пендий.
   ѓранатовые и миндальные деревьЯ, кипарисы и мирты,  неподвижные,  точно
бронзовые, правильно чередовались  в  саду;  устилавшие  дорогу  синеватые
камешки скрипели под ногами, и распустившиесЯ розы свисали, образуЯ  навес
вдоль  всей  аллеи.  Ћни  пришли  к  овальному  отверстию,   загражденному
решеткой. Њато, пугаЯсь тишины, сказал ‘пендию:
   - ‡десь мешают пресные воды с горькими.
   - џ все это видал, - ответил прежний раб, - в ‘ирии, в городе Њафуге.
   ЏоднЯвшись по лестнице из  шести  серебрЯных  ступенек,  они  дошли  до
третьей ограды.
   ’ам стоЯл посредине  огромный  кедр.  Ќижние  ветви  его  исчезали  под
кусками тканей и ожерельЯми, повешенными молЯщимисЯ. Џутники  сделали  еще
несколько шагов, и перед ними открылсЯ весь фасад храма.
   „ва длинных портика, архитравы которых покоились  на  низких  колоннах,
расположены были  по  обе  стороны  четырехугольной  башни;  кровлю  башни
украшало изображение лунного серпа. Ќа углах портиков и  в  четырех  углах
башни стоЯли сосуды с зажженными курениЯми. ѓранаты и колоквинты  отЯгчали
капители. Ќа стенах чередовались витые линии, косоугольники, нити жемчуга;
серебрЯнаЯ ограда филигранной работы расположена была  большим  полукругом
перед бронзовой лестницей, спускавшейсЯ вниз из сеней.
   “ входа, между золотым столбом  и  изумрудным,  стоЯл  каменный  конус;
проходЯ мимо него, Њато поцеловал свою правую руку.
   ЏерваЯ комната была очень высокаЯ, со сводом, прорезанным бесчисленными
отверстиЯми; поднЯв голову, можно было видеть звезды. ‚доль всей  стены  в
тростниковых  корзинах  лежали  кучей  волосы  и  бороды  -  дары  юношей,
достигших возмужалости; посередине круглого помещениЯ стоЯл  бюст  женщины
на колонке, покрытой изображениЯми  грудей.  ’учнаЯ  бородатаЯ  женщина  с
полузакрытыми глазами как будто улыбалась, скрестив руки внизу, на толстом
животе, отполированном поцелуЯми толпы.
   Џотом они снова очутились на свежем воздухе, в поперечном коридоре, где
стоЯл маленький жертвенник, прислоненный к двери из слоновой кости. „альше
идти запрещалось, только жрецы имели право открывать дверь, так  как  храм
не был местом сборища длЯ толпы, но особым жилищем божества.
   - Ќаш замысел неосуществим! - сказал Њато. - ’ы  не  подумал  об  этом!
‚ернемсЯ назад!
   ‘пендий стал осматривать стены.
   …му хотелось овладеть покрывалом не потому, что он  верил  в  его  чары
(‘пендий верил только в оракула); но  он  был  убежден,  что  карфагенЯне,
лишившись покрывала, падут духом.  —тобы  найти  какой-нибудь  выход,  они
обошли башню сзади.
   ‚ роще фисташковых деревьев виднелись маленькие зданиЯ различной формы.
Њестами стоЯли каменные фаллосы, и большие олени спокойно бродили,  толкаЯ
раздвоенными копытами упавшие сосновые шишки.
   Ћни  пошли  обратно  между  двумЯ  длинными,  параллельно   тЯнувшимисЯ
галереЯми. Ќо краЯм открывались маленькие кельи. €х кедровые колонны  были
увешаны тамбуринами и кимвалами. †енщины спали, растЯнувшись  на  циновках
перед кельЯми. ’ела их, лоснившиесЯ от  притираний,  распространЯли  запах
прЯностей и погасших  курений;  они  были  так  покрыты  татуировкой,  так
увешаны кольцами, ожерельЯми, так нарумЯнены и насурмлены, что, если бы не
вздымалась грудь, их можно было бы принЯть за  лежащих  на  земле  идолов.
‹отосы окружали фонтан, где плавали рыбы,  подобные  рыбам  ‘аламбо;  а  в
отдалении вдоль стены храма тЯнулсЯ виноградник со стеклЯнными  лозами,  с
изумрудными гроздьЯми винограда;  лучи  драгоценных  камней  играли  между
раскрашенными колоннами на лицах спЯщих женщин.
   Њато задыхалсЯ в горЯчем воздухе, который веЯл от кедровых колонн.  ‚се
эти символы  оплодотворениЯ,  благовониЯ,  сверкание  драгоценных  камней,
дыхание спЯщих давили его своей тЯжестью. ‘реди  мистических  озарений  он
думал о ‘аламбо; она сливалась длЯ него с самой богиней, и любовь  его  от
этого раскрывалась, подобно большим лотосам, распускающимсЯ в глубине вод.
   ‘пендий высчитывал, сколько денег он в прежнее  времЯ  зарабатывал  бы,
торгуЯ этими женщинами; быстрым взглЯдом определЯл он, проходЯ  мимо,  вес
золотых ожерелий.
   € с этой стороны нельзЯ было проникнуть в храм.  Ћни  пошли  назад,  за
первую комнату. ‚ то времЯ как ‘пендий все оглЯдывал  и  обшаривал,  Њато,
распростершись перед дверью, взывал к ’анит.  Ћн  молил  ее  не  допустить
свЯтотатства,  он  старалсЯ  умилостивить  ее  ласковыми  словами,   точно
человека, охваченного гневом.
   ‘пендий увидел узкое отверстие над дверью.
   - ‚стань! - сказал он Њато и велел ему стоЯ прислонитьсЯ к стене.
   ‘тав одной ногой ему на руки,  а  другой  на  голову,  он  добралсЯ  до
отдушины и исчез в ней. Џотом Њато почувствовал, что ему  на  плечи  упала
веревка с узлами, та, которую ‘пендий намотал вокруг своего  тела,  прежде
чем спуститьсЯ в водоем; ухватившись за нее  обеими  руками,  Њато  вскоре
оказалсЯ около ‘пендиЯ в большом зале, полном мрака.
   Џодобное  покушение  казалось  чем-то  совершенно   необычайным.   Њеры
предосторожности были недостаточны, потому что  его  считали  невозможным.
‘трах охранЯл свЯтилище гораздо вернее, чем стены.
   Њато на каждом шагу ожидал, что  вот-вот  он  умрет.  ‚  глубине  мрака
дрожал свет, и они приблизились к нему.  ’о  был  светильник,  горевший  в
раковине на подножии статуи в кабирском  головном  уборе.  Ђлмазные  диски
рассыпаны были по длинной синей одежде статуи, и  цепи,  спускавшиесЯ  под
плиты пола, держали ее за каблуки. Њато чуть не крикнул.
   - ‚от она, вот!.. - сказал он шепотом.
   ‘пендий взЯл светильник, чтобы осветить мрак.
   - Ќечестивец! - прошептал Њато, но все же последовал за ним.
   ‚ помещении, куда они вошли,  не  было  ничего,  кроме  черной  стенной
живописи, изображавшей женщину. Ќоги ее занимали всю стену  доверху.  ’ело
тЯнулось вдоль потолка. ‘ ее пупка свисало на шнурке огромное Яйцо, и  она
опрокидывалась на другую стену головой вниз, до самых плит  пола,  которых
касались ее заостренные пальцы.
   —тобы пройти дальше, они раздвинули занавеску; но  в  это  времЯ  подул
ветер и загасил свет.
   ’огда они стали  блуждать,  растерЯвшись,  в  запутанном  архитектурном
сооружении. ‚друг они почувствовали под ногами что-то изумительно  мЯгкое.
‘веркали искры, они ступали точно среди  пламени.  ‘пендий  ощупал  пол  и
догадалсЯ вдруг, что он устлан рысьими шкурами. Џотом им показалось, что у
их ног скользнула  толстаЯ  мокраЯ  веревка,  холоднаЯ  и  липкаЯ.  ‘квозь
расселины  в  стене  проникали  внутрь  тонкие  белые  лучи,  и  они  шли,
руководЯсь этим неровным светом; вдруг они увидели  большую  черную  змею,
котораЯ быстро исчезла.
   - Ѓежим! - воскликнул Њато. - ќто она! џ чувствую ее близость.
   - „а нет же! - ответил ‘пендий. - •рам теперь пуст.
   ‘ноп ослепительного света  заставил  их  опустить  глаза.  Ћни  увидели
вокруг себЯ бесконечное  количество  животных,  изнуренных,  задыхающихсЯ,
выпускавших когти и сплетавшихсЯ  в  таинственном  беспорЯдке,  наводившем
ужас. “ змей оказались ноги, у быков - крыльЯ; рыбы с человечьими головами
пожирали плоды, цветы  распускались  в  пасти  у  крокодилов,  а  слоны  с
поднЯтыми хоботами гордо носились по лазури неба, подобно орлам.  ‘трашное
напрЯжение растЯгивало различные члены их тела, которых  было  то  слишком
много, то недостаточно. ‚ысовываЯ Язык, они точно испускали дух. ’ут  были
собраны все формы жизни:  казалось,  что  все  зародыши  ее  вырвались  из
разбившегосЯ сосуда и очутились здесь, в стенах этого зала.
   „венадцать шаров из синего  хрусталЯ  окаймлЯли  зал;  их  поддерживали
чудовища, похожие на тигров, пучеглазые, как  улитки;  подобрав  под  себЯ
короткие ноги, чудовища были обращены головами в глубь зала, туда, где  на
колеснице из слоновой кости сиЯла  верховнаЯ  ђаббет,  всеоплодотворЯющаЯ,
последнЯЯ в сонме измышленных божеств.
   —ешуЯ, перьЯ, цветы и птицы доходили ей до живота. ‚ ушах у нее  висели
наподобие  серег  серебрЯные  кимвалы,   касавшиесЯ   щек.   Ћна   глЯдела
пристальным взором; сверкающий  камень,  в  форме  непристойного  символа,
прикрепленный к ее лбу, освещал весь зал, отражаЯсь над дверью в  зеркалах
из красной меди.
   Њато сделал шаг вперед; под ногами его подалась одна из плит,  и  вдруг
все шары закружились, все чудовища стали рычать; раздалась музыка, звучнаЯ
и громоваЯ, как  гармониЯ  сфер;  в  ней  изливалась  бурнаЯ  душа  ’анит.
Љазалось, она подниметсЯ, раскрыв объЯтиЯ,  огромнаЯ,  как  весь  зал.  Ќо
вдруг чудовища закрыли пасти, и хрустальные шары перестали кружитьсЯ.
   Њрачные переливы звуков продержались еще несколько времени в воздухе и,
наконец, затихли.
   - ѓде же покрывало? - спросил ‘пендий.
   …го нигде не было. Љак его найти? —то если жрецы его спрЯтали?  “  Њато
разрывалось сердце; ему казалось, что обманули его веру.
   - €ди за мной! - прошептал ‘пендий.
   …го  озарило  вдохновение.  Ћн  увлек  Њато  за  колесницу  ’анит,  где
отверстие шириной в локоть рассекало стену сверху донизу.
   Ћни проникли через него в маленький круглый зал такой  высоты,  что  он
казалсЯ внутренностью колонны.  Џосредине  находилсЯ  большой  полукруглый
черный камень, похожий на тамбурин. Ќа нем пылал огонь; позади  возвышалсЯ
конус из черного дерева, с головой и двумЯ руками.
   „альше виднелось нечто вроде  облака,  и  на  нем  сверкали  звезды;  в
глубине  складок  вырисовывались  фигуры:  ќшмун  с  Љабирами,   несколько
виденных ими до того чудовищ, свЯщенные животные вавилонЯн, затем  другие,
которых они не знали. ‚се расстилалось, как плащ, перед самим лицом идола,
потом, поднимаЯсь, тЯнулось по  стене,  зацеплЯлось  углами  о  закрепы  и
казалось синим, как ночь, и в то же времЯ желтым,  как  зарЯ,  пурпуровым,
как  солнце,  нескончаемым,  прозрачным,  сверкающим,  легким.   ’о   было
покрывало богини, свЯщенный заимф; он должен был  оставатьсЯ  сокрытым  от
взоров.
   Ћба они побледнели.
   - ‚озьми его! - сказал, наконец, Њато.
   ‘пендий ни минуты не колебалсЯ; он оперсЯ об идола и сдернул покрывало,
которое упало на  землю.  Њато  коснулсЯ  его,  потом  просунул  голову  в
отверстие, закуталсЯ весь в покрывало и раздвинул руки,  чтобы  лучше  его
разглЯдеть.
   - €дем! - сказал ‘пендий.
   Њато стоЯл неподвижно, задыхаЯсь, и пристально глЯдел на плиты пола.
   ‚друг он воскликнул:
   - Џочему бы мне не отправитьсЯ к ней! џ теперь не боюсь ее красоты! —то
она может мне сделать! џ теперь превыше человека. џ мог  бы  пройти  через
огонь, шагать по волнам. Њощный порыв  уносит  менЯ!  ‘аламбо!  џ  -  твой
господин!
   ѓолос у него звучал, как гром, и ‘пендию казалось, что Њато  стал  выше
ростом и весь преобразилсЯ.
   Џослышались шаги, дверь открылась, и показалсЯ человек. ’о был  жрец  в
высоком колпаке, с широко раскрытыми глазами. Џрежде чем он успел  сделать
движение, ‘пендий ринулсЯ к нему и, схватив его обеими руками, вонзил  ему
в тело два кинжала. ѓолова жреца громко стукнулась о каменные плиты.
   Ќеподвижные, как лежавший перед ними труп, они стоЯли несколько времени
прислушиваЯсь; из полуоткрытой двери доносилсЯ только шум ветра.
   ќта дверь вела в узкий проход. ‘пендий направилсЯ туда, Њато  пошел  за
ним, и они почти тотчас же очутились  в  третьей  ограде,  между  боковыми
портиками, где расположены были жилища жрецов.
   ‡а кельЯми должен был быть более  краткий  путь  к  выходу.  Ћни  стали
торопитьсЯ.
   ‘пендий, присев на корточки у краЯ водоема, вымыл  окровавленные  руки.
‡десь спали женщины. ‘веркал изумрудный виноград. Ћни пошли дальше.
   Љто-то под деревьЯми бежал за ними; Њато, несЯ  покрывало,  чувствовал,
что его тихонько дергают снизу. ’о был большой павиан из тех, которые жили
на свободе в ограде храма. ’очно почуЯв совершенную кражу, он цеплЯлсЯ  за
покрывало. Ћни не решались отогнать его из боЯзни, что он  поднимет  крик;
потом гнев его вдруг улегсЯ, и,  раскачиваЯсь,  он  пошел  рЯдом  с  ними,
свесив длинные руки. ЏодойдЯ  к  решетке,  он  одним  прыжком  очутилсЯ  в
листьЯх пальмы.
   ‚ыйдЯ из  последней  ограды,  они  направились  ко  дворцу  ѓамилькара.
‘пендий понЯл, что напрасно было бы удерживать Њато.
   Ћни пошли по улице Љожевников,  мимо  площади  Њугумбала,  по  Ћвощному
рынку и бинасинскому перекрестку. Ќа  одном  повороте  встречный  прохожий
отскочил, испуганный сверканием, пронизавшим мрак.
   - ‘прЯчь заимф! - сказал ‘пендий.
   „ругие прохожие встретились им по пути, но не обратили на них вниманиЯ.
   Ќаконец, они узнали дома Његары.
   ЊаЯк, стоЯвший позади, на вершине утеса, освещал небо  большим  красным
заревом, и  тень  дворца  с  его  нависавшими  террасами  падала  на  сады
чудовищной пирамидой. Ћни вошли через  изгородь  из  ююбы,  обрубаЯ  ветви
кинжалом.
   ‚сюду сохранились  следы  пиршества  наемников.  Ћграды  были  снесены,
канавы высохли, двери эргастула раскрыты настежь. Ќикого не было видно  ни
у кухонь, ни у кладовых.  Ћни  удивились  этой  тишине,  прерываемой  лишь
изредка хриплым дыханием слонов, которые метались в путах, и треском  огнЯ
на маЯке, где пылал костер из ветвей алоэ.
   Њато все повторЯл:
   - ѓде она? џ хочу ее видеть. Џроведи менЯ!
   - ќто безумие! - сказал ‘пендий. - Ћна поднимет крик, прибегут ее рабы,
и, несмотрЯ на твою силу, ты погибнешь!
   ’ак они дошли до  лестницы  с  галерами.  Њато  поднЯл  голову,  и  ему
показалось, что он видит на самом верху мЯгкое  лучистое  сиЯние.  ‘пендий
хотел его удержать, но Њато побежал вверх по лестнице.
   ‚ернувшись в те места, где он впервые увидел ‘аламбо, Њато сразу  забыл
о времени, протекшем с тех пор. ‚от она только что пела, переходЯ от стола
к столу. Џотом она исчезла, и с тех пор он все поднимаетсЯ вверх  по  этой
лестнице. Ќебо  над  его  головой  было  покрыто  огнЯми,  море  заполнЯло
горизонт, с каждым шагом его окружало все более широкое пространство, и он
продолжал идти вверх с той странной легкостью, которую испытываешь во сне.
   орох покрывала, скользившего по  камнЯм,  напомнил  ему  о  новом  его
могуществе;  от  избытка  надежд  он  не  знал,  что   ему   делать;   эта
нерешительность смущала его.
   ‚ремЯ от времени  он  прижималсЯ  лицом  к  четырехугольным  отверстиЯм
запертых помещений, и ему казалось, что в некоторых он видел спЯщих людей.
   Џоследний этаж, более узкий, стоЯл в виде наперстка на вершине  террас.
Њато медленно обошел его кругом.
   Њолочный свет пронизывал пластинки талька, которые прикрывали небольшие
отверстиЯ в стене; симметрично расположенные, они похожи были во мраке  на
нитки тонкого жемчуга. Ћн узнал красную дверь с черным крестом.  ‘ердце  у
него забилось. …му хотелось убежать. Ћн толкнул дверь; она открылась.
   ‚ глубине комнаты  горела  висЯчаЯ  лампа  в  форме  галеры.  ’ри  луча
исходили  из  серебрЯного  килЯ  и  сверкали  на  высокой  обшивке   стен,
расписанных красным с  черными  полосами.  Џотолок  состоЯл  из  маленьких
золоченых балок; посредине вставлены были в деревЯнные кружки  аметисты  и
топазы. Џо обеим сторонам длинной комнаты тЯнулось низкое  ложе  из  белых
ремней;  над  ним  раскрывались  в  углублении  стен  полукруги  наподобие
раковин, и с них свешивались до полу женские одежды.
   Ћниксовый выступ окружал ступенькой овальный бассейн; тонкие  туфли  из
змеиной кожи стоЯли на краю бассейна рЯдом с алебастровым кувшином. „альше
виднелись следы влажных ног. ‚ воздухе носились испарениЯ нежных запахов.
   Њато касалсЯ, ногами плит, выложенных золотом, перламутром  и  стеклом;
несмотрЯ на полировку пола, ему казалось что ноги его  увЯзали,  точно  он
шел среди песков.
   Џозади серебрЯной лампы  он  увидел  большой  голубой  четырехугольник,
висевший в воздухе на уходЯщих  вверх  четырех  шнурах,  и  пошел  вперед,
сгибаЯсь и раскрыв рот.
   ‚еера из крыльев фламинго с черными коралловыми ручками валЯлись  среди
пурпуровых подушек, Ящичков из кедрового  дерева,  черепаховых  гребней  и
маленьких лопаточек из слоновой кости. Љольца и браслеты были нанизаны  на
рога антилопы; глинЯные  сосуды  выставлены  длЯ  охлаждениЯ  в  расселину
стены, на камышовую плетенку. Њато несколько раз спотыкалсЯ, так  как  пол
был неровный, образуЯ в комнате как бы рЯд отдельных помещений. ‘еребрЯнаЯ
балюстрада окружала в глубине комнаты ковер, пестревший писанными  по  нем
цветами. Ќаконец, он подошел  к  висЯчей  постели,  подле  которой  стоЯла
скамеечка из черного дерева, служившаЯ лестницей.
   ‘вет замирал у краЯ, и тень, точно большаЯ занавесь,  открывала  только
угол красной постели и кончик маленькой  обнаженной  ноги.  Њато  тихонько
приблизил лампу.
   ‘аламбо спала, подперев  щеку  одной  рукой  и  вытЯнув  другую.  Људри
рассыпались вокруг нее в таком изобилии, что она лежала  точно  на  черных
перьЯх; широкаЯ белаЯ туника спускалась мЯгкими складками до  ног,  следуЯ
изгибам тела. ѓлаза девушки чуть-чуть виднелись из-под  полузакрытых  век.
ЏрЯмые складки полога окружали ее синеватым светом, и  дыхание,  сообщаЯсь
шнурам, как бы качало ее в воздухе. ‡венел длинноногий комар.
   Њато недвижно стоЯл подле нее, держа в руке  серебрЯную  галеру;  вдруг
кисейнаЯ занавеска, защищавшаЯ ее от комаров, вспыхнула и исчезла. ‘аламбо
проснулась.
   Ћгонь погас сам собой. Ћна  молчала.  ‹ампа  бросала  на  обшивку  стен
колеблющиесЯ пЯтна света.
   - —то это? - спросила она.
   Ћн ответил:
   - ќто покрывало богини!
   - Џокрывало богини! - воскликнула ‘аламбо.
   ЋпираЯсь на сжатые кулаки, она, всЯ дрожа, высунулась из постели.
   Ћн продолжал:
   - џ добыл его длЯ тебЯ из глубин свЯтилища! ‘мотри!
   ‡аимф сверкал, весь залитый лучами.
   - Џомнишь? - сказал Њато. - Џо ночам ты ЯвлЯлась мне в моих снах, но  Я
не понимал безмолвного приказаниЯ твоих глаз!
   Ћна поставила ногу на скамеечку из черного дерева.
   - …сли бы Я понЯл, Я прибежал бы. џ покинул бы войско, Я не ушел бы  из
Љарфагена. Џо твоему велению Я спустилсЯ бы в пещеру ѓадрумета, в  царство
теней. Џрости! ’очно горы давили менЯ, и все же что-то влекло менЯ  вдаль!
џ искал пути к тебе! Ќо разве Я  дерзнул  бы  без  помощи  богов?..  €дем!
‘ледуй за мной, или, если ты не хочешь, Я останусь здесь. Њне все равно...
“топи мою душу в своем дыхании! Џусть уста мои сотрутсЯ, целуЯ твои руки!
   - Џокажи! - сказала она. - Ѓлиже, ближе!
   ‡анималась зарЯ, и свет винного оттенка пронизывал тальковые  пластинки
в стенах. ‘аламбо прислонилась, обессиленнаЯ, к подушкам.
   - џ тебЯ люблю! - воскликнул Њато.
   Ћна прошептала:
   - „ай его мне!
   € они приблизились друг к другу.
   Ћна шла к нему в своей симарре, тЯнувшейсЯ за нею по полу, и ее большие
глаза устремлены были на покрывало. Њато глЯдел  на  нее,  ослепленный  ее
красотой, и, протЯгиваЯ ей заимф, как  бы  пыталсЯ  заключить  ее  в  свои
объЯтиЯ. Ћна отстранила его вытЯнутыми руками. ‚друг она  остановилась,  и
они взглЯнули широко раскрытыми глазами друг на друга.
   Ћна не понимала, чего он хотел от нее, но все же почувствовала ужас. …е
тонкие брови поднЯлись, губы раскрылись; она  всЯ  дрожала.  Ќаконец,  она
ударила в одну  из  медных  чаш,  висевших  в  углах  красной  постели,  и
крикнула:
   -  Ќа  помощь!  Ќа   помощь!   Ќазад,   дерзновенный!   Ѓудь   проклЯт,
осквернитель! Ќа помощь! ’аанах! Љрум! ќва! Њиципса! аул!
   €спуганное лицо ‘пендиЯ показалось в стене, среди глинЯных кувшинов,  и
он быстро проговорил:
   - Ѓеги! ‘юда идут!
   ЏоднЯлось великое смЯтение; сотрЯсаЯ лестницы, в комнату ворвалсЯ поток
людей -  женщин,  слуг,  рабов,  вооруженных  палками;  дубинами,  ножами,
кинжалами. Ћни точно  окаменели  от  негодованиЯ,  увидав  Њато;  служанки
поднЯли вой, как на похоронах, и чернаЯ кожа евнухов побледнела.
   Њато стоЯл  за  перилами.  ‡авернутый  в  заимф,  он  казалсЯ  звездным
божеством, вокруг которого  расстилалось  небо.  ђабы  бросились  к  нему;
‘аламбо их остановила:
   - Ќе трогайте его! Ќа нем покрывало богини!
   Ћна отступила в угол, но, сделав шаг к  нему  и  протЯгиваЯ  обнаженную
руку, крикнула:
   - ЏроклЯтие тебе, ограбившему ’анит! ѓнев  и  месть,  смертоубийство  и
скорбь на твою голову! „а растерзает тебЯ ѓурзил,  бог  битв!  „а  задушит
тебЯ Њастиман, бог мертвых! € да сожжет тебЯ тот, другой, которого  нельзЯ
называть!
   Њато испустил крик, точно раненный копьем. Ћна повторила несколько раз:
   - Џрочь отсюда! Џрочь отсюда!
   ’олпа слуг расступилась, и Њато, опустив голову, медленно прошел  среди
них; у двери он остановилсЯ: бахрома заимфа зацепилась за одну из  золотых
звезд на плитах пола. Ћн дернул покрывало движением плеча  и  спустилсЯ  с
лестниц.
   ‘пендий, прыгаЯ с террасы  на  террасу,  перескакиваЯ  через  заборы  и
канавы, выбежал из садов. Ћн подошел к подножию маЯка. ‘тена в этом  месте
не была защищена, до того недоступен был утес. ‘пендий дошел до краЯ,  лег
на спину и соскользнул до самого низа; потом  он  доплыл  до  мыса  Њогил,
направилсЯ кружным путем вдоль морской лагуны и вечером вернулсЯ в  лагерь
к варварам.
   ‚зошло солнце. Љак удалЯющийсЯ лев, шел Њато вниз по дорогам,  озираЯсь
страшными глазами по сторонам.
   ‘мутный  гул  доносилсЯ  до  его  слуха.  Ћн  исходил   из   дворца   и
возобновлЯлсЯ  вдали,  у  ЂкрополЯ.  Ћдни  говорили,  что  кто-то  похитил
сокровище ђеспублики в храме Њолоха; другие  утверждали,  что  убит  жрец;
иные были уверены, что в город вошли варвары.
   Њато, не знаЯ, как выйти из оград,  шел  прЯмо  вперед.  …го  заметили;
поднЯлсЯ крик. ’олпа понЯла, что случилось. …е охватил  ужас,  сменившийсЯ
безграничной Яростью.
   ‹юди сбегались  из  отдаленных  мест  Њаппал,  с  высоты  ЂкрополЯ,  из
катакомб, с берегов озера. Џатриции выходили из  дворцов,  продавцы  -  из
своих лавок; женщины оставлЯли детей. ‚се  вооружались  мечами,  топорами,
палками, но  препЯтствие,  которое  помешало  ‘аламбо,  удерживало  теперь
толпу. Љак взЯть покрывало? „аже глЯдеть на него было  преступлением,  ибо
оно было частью божества, и прикосновение к нему грозило смертью.
   ‚ колоннадах храмов жрецы  ломали  себе  руки  от  отчаЯниЯ.  ‹егионеры
скакали наудачу во все стороны; народ поднималсЯ  на  крыши,  на  террасы,
взбиралсЯ на плечи громадных статуй, на  мачты  кораблей.  Њато  продолжал
идти, и с каждым его шагом усиливалсЯ общий гнев  и  вместе  с  тем  ужас.
“лицы пустели при его приближении, и поток бегущих людей вздымалсЯ с  двух
сторон до верхушек стен. Џеред ним мелькали широко раскрытые глаза, как бы
готовые  его  поглотить,  скрежещущие  зубы,  грозно  поднЯтые  кулаки,  и
проклЯтиЯ ‘аламбо продолжали раздаватьсЯ, подхваченные толпой.
   ‚друг  в  воздухе  просвистала  длиннаЯ  стрела,  за  ней   -   другаЯ,
загрохотали пущенные в  Њато  камни;  но  плохо  направленные  удары  (все
боЯлись попасть в заимф) проносились над его головой. ЏользуЯсь покрывалом
как щитом, Њато простирал его направо и налево, перед собою, позади  себЯ,
и нападающие  не  знали,  как  с  ним  справитьсЯ.  Ћн  шел  все  быстрее,
сворачиваЯ в свободные улицы.  ‚  конце  они  были  загорожены  веревками,
повозками, засадами, и ему приходилось  возвращатьсЯ  назад.  Ќаконец,  он
дошел до Љамонской  площади,  где  погибли  балеары.  Њато  остановилсЯ  и
побледнел, точно увидЯ перед собою смерть. Ќа этот  раз  он  погиб.  ’олпа
громко рукоплескала.
   Ћн добежал до больших запертых ворот. Ћни были очень  высокие,  целиком
из сердцевины дуба, с железными гвоздЯми и бронзовой обшивкой. Њато  налег
на  ворота.  ’олпа  неистовствовала  от   радости,   видЯ   бессилие   его
исступлениЯ. Ќаконец, он взЯл сандалию, плюнул на нее и стал  бить  ею  по
неподвижным створам ворот. ‚есь город зарычал. Џро покрывало забыли, и все
ринулись, чтобы размозжить ему  голову.  Њато  взглЯнул  на  толпу  широко
раскрытыми,  блуждающими   глазами.   ‚   висках   у   него   стучало   до
головокружениЯ; сознание было притуплено, как у пьЯного. ‚друг  он  увидел
длинную цепь; чтобы открыть ворота, нужно было ее потЯнуть. Ћдним  прыжком
он уцепилсЯ за нее, вытЯгиваЯ руки,  цеплЯЯсь  ногами;  наконец,  огромные
створы раскрылись.
   Ћчутившись на свободе, Њато снЯл с себЯ покрывало и поднЯл  его  высоко
над головой. ђазноцветнаЯ ткань, раздуваемаЯ морским ветром,  сверкала  на
солнце своими красками,  драгоценными  камнЯми,  изображениЯми  богов.  Ћн
пронес таким образом покрывало через всю равнину до  воинских  палаток,  и
народ, собравшийсЯ  на  стенах,  смотрел,  как  исчезало  в  дали  счастье
Љарфагена.


        6. ѓЂЌЌЋЌ

   - џ должен был похитить ее! - сказал он вечером ‘пендию. -  Ќужно  было
схватить ее и унести из дому. Ќикто бы не посмел остановить менЯ.
   ‘пендий не слушал его: Ћн лежал, вытЯнувшись на  спине,  и  наслаждалсЯ
отдыхом; рЯдом с ним стоЯл большой кувшин с  медовой  водой,  и  времЯ  от
времени он погружал туда голову, чтобы полнее утолить жажду.
   Њато продолжал:
   - —то делать? Љак вернутьсЯ в Љарфаген?
   - Ќе знаю, - сказал ‘пендий.
   ‘покойствие ‘пендиЯ раздражало Њато; он воскликнул:
   - ќто все твоЯ вина! ’ы менЯ  увлек  за  собой,  а  теперь,  как  трус,
покидаешь! ‡ачем мне повиноватьсЯ тебе? ’ы считаешь себЯ моим  господином?
‘водник, раб, сын раба!
   Ћн скрежетал зубами и занес на ‘пендиЯ свою огромную руку.
   ѓрек ничего не ответил. ѓлинЯный светильник освещал мЯгким светом  шест
палатки, где сиЯл среди висевшего оружиЯ заимф.
   ‚друг Њато надел котурны, застегнул куртку  с  бронзовыми  пластинками,
взЯл шлем.
   - ’ы куда? - спросил ‘пендий.
   - Ћбратно, в Љарфаген. Џусти менЯ! џ приведу ее сюда. …сли они  нападут
на менЯ, Я их раздавлю, как гадюк. џ убью ее, ‘пендий!
   Ћн повторил:
   - „а, убью! ‚от увидишь, Я ее убью!
   ‘пендий, насторожившись, вдруг сорвал с шеста  заимф  и  бросил  его  в
угол, а на него набросал много шкур. ЏослышалсЯ  людской  говор,  блеснули
факелы, и вошел Ќар ѓавас в сопровождении человек двадцати.
   Ќа них были белые шерстЯные плащи, длинные кинжалы,  кожаные  ожерельЯ,
деревЯнные серьги, обувь  из  кожи  гиен.  Ћстановившись  на  пороге,  они
оперлись на копьЯ в позе отдыхающих пастухов. Ќар ѓавас был самый красивый
из всех. ђемни, обшитые жемчугом, обхватывали  его  тонкие  руки;  золотой
обруч, прикреплЯвший к  голове  широкую  одежду,  украшен  был  страусовым
пером, спускавшимсЯ ему за плечо; глаза его казались острыми, как  стрелы,
и во всем его существе таилось нечто внимательное и легкое.
   Ћн заЯвил, что хочет присоединитьсЯ к  наемникам,  ибо  ђеспублика  уже
давно угрожает  его  владениЯм.  …му  поэтому  выгодно  стать  на  сторону
варваров, он может быть им также полезен.
   - џ вам доставлю слонов, их много в моих лесах, вино, древесное  масло,
Ячмень, финики, смолу и серу длЯ осад,  двадцать  тысЯч  пехоты  и  десЯть
тысЯч лошадей. џ обращаюсь к тебе,  Њато,  потому  что  обладание  заимфом
сделало тебЯ первым в войске.
   Ћн прибавил:
   - Љ тому же мы старые друзьЯ.
   Њато смотрел на ‘пендиЯ, который слушал,  сидЯ  на  овечьих  шкурах,  и
кивал головой в знак согласиЯ. Ќар ѓавас продолжал говорить. Ћн призывал в
свидетели богов и проклинал  Љарфаген.  ‚  порыве  негодованиЯ  он  сломал
дротик. ‚оины его испустили в один голос  громкий  протЯжный  крик.  Њато,
увлеченный его гневом, воскликнул, что принимает союз.
   Џривели белого быка и черную овцу  -  символ  днЯ  и  символ  ночи.  €х
зарезали на краю рва. Љогда ров наполнилсЯ кровью, они  погрузили  в  него
руки. Џотом Ќар ѓавас положил свою руку на грудь  Њато,  а  Њато  свою  на
грудь Ќар ѓаваса. Џосле того они такой же знак  наложили  на  холст  своих
палаток и провели ночь в пиршестве; остатки мЯса сожгли  вместе  с  кожей,
костЯми, рогами и копытами.
   Љогда  Њато  вернулсЯ  с  покрывалом  богини,  его  встретили   долгими
приветственными криками; даже те, которые не исповедовали ханаанскую веру,
почувствовали в неЯсном восторге что поЯвилсЯ гений-хранитель. Ќикто и  не
помышлЯл о том, чтобы завладеть заимфом. ’аинственность, с какой Њато  его
добыл, была достаточной в глазах варваров, чтобы узаконить  обладание  им.
’ак думали солдаты африканской расы. „ругие,  менее  закоренелые  в  своем
гневе, не знали, на что решитьсЯ.  Ѓудь  у  них  корабли,  они  тотчас  бы
покинули его.
   ‘пендий, Ќар ѓавас и Њато послали гонцов ко всем племенам  карфагенской
земли.
   Љарфаген истощал все эти народы чрезмерными  податЯми;  железные  цепи,
топор и крест карали запаздывание, даже ропот. Џриходилось возделывать то,
в чем нуждалась ђеспублика, доставлЯть то, что  она  требовала.  Ќикто  не
имел  права  владеть  оружием.  Љогда  деревни  поднимали  бунт,   жителей
продавали в рабство. Ќа управителей смотрели как на  выжимальный  пресс  и
ценили их по количеству  доставлЯемой  дани.  „альше,  за  непосредственно
подвластными  карфагенЯнам  областЯми,  жили  союзники,   платившие   лишь
небольшую дань, позади союзников бродили кочевники, которых можно было  на
них  натравить.  ЃлагодарЯ  такой  системе  жатвы  были  всегда  обильные,
коневодство  процветало,  плантации   великолепно   возделывались.   Љатон
‘тарший, знаток по части земледелиЯ  и  рабовладельчества,  девЯносто  два
года спустЯ поражалсЯ этим успехам, и  призывы  к  уничтожению  Љарфагена,
столь часто повторЯемые им в ђиме, были скорее  всего  криком  завистливой
жадности.
   ‚ течение последней войны поборы удвоились, вследствие чего  почти  все
города ‹ивии  отдались  ђегулу.  ‚  наказание  с  них  потребовали  тысЯчу
талантов, двадцать тысЯч быков, триста мешков золотого песка, значительные
запасы зерна, а предводители племен были распЯты на кресте или брошены  на
растерзание львам.
   Ћсобенную ненависть к Љарфагену питал ’унис. Ћн был древнее  метрополии
и не мог  простить  Љарфагену  его  величиЯ.  ђасположенный  против  стен,
Љарфагена, но, увЯзаЯ в грЯзи, у  самой  воды,  он  глЯдел  на  него,  как
Ядовитое животное. €згнаниЯ, избиениЯ и эпидемии  не  ослабили  ’унис.  Ћн
стал на сторону Ђрхагата, сына Ђгафокла. Џожиратели нечистой  пищи  тотчас
же нашли в ’унисе оружие.
   Џосланные наемников не успели еще отбыть, как  в  провинциЯх  поднЯлось
ликование. Ќе дожидаЯсь дальнейшего, домовых управителей и должностных лиц
ђеспублики задушили в банЯх, достали из пещер спрЯтанное старое оружие, из
железных плугов стали  ковать  мечи.  „ети  оттачивали  дротики  о  косЯки
дверей, а женщины отдавали свои ожерельЯ, кольца и серьги - все, что могло
послужить на гибель Љарфагену. Љаждый  старалсЯ  содействовать  разрушению
ђеспублики. ‘вЯзки копий лежали в городах горой, точно снопы  кукурузы.  ‚
лагерь отправлены были скот и деньги. Њато поспешил,  по  совету  ‘пендиЯ,
уплатить наемникам невыданное жалованье, и за это был провозглашен главным
начальником, шалишимом варваров.
   ‚ то же времЯ прибывали на помощь люди. ‘начала Явились местные жители,
потом рабы из деревень. ‡ахватили также караваны негров  и  вооружили  их;
направлЯвшиесЯ в Љарфаген купцы, в надежде на более верную  прибыль,  тоже
присоединились к варварам. Ќепрерывно приходили многочисленные  отрЯды.  ‘
высот ЂкрополЯ видна была увеличивавшаЯсЯ армиЯ.
   Ќа верху акведука стоЯли на страже  легионеры.  Ћколо  них  расставлены
были на небольшом расстоЯнии один от другого медные котлы, в которых кипел
асфальт.  ‚низу,  на  равнине,  волновалась  густаЯ  толпа.  Ћна  была   в
нерешительности, чувствуЯ тревогу, которую всегда  будит  в  варварах  вид
возвышающихсЯ перед ними стен.
   “тика и ѓиппо-‡арит отказались  вступить  в  союз.  ќто  были  такие-же
финикийские колонии, как  Љарфаген,  они  пользовались  самоуправлением  и
заставлЯли ђеспублику вводить во все договора параграфы, подтверждающие их
самостоЯтельность.  ‚се   же   они   относились   с   почтением   к   этой
покровительствующей им старшей сестре и не верили,  что  скопище  варваров
способно  победить  Љарфаген;  напротив,  они  были  убеждены  в  конечном
поражении наемников. Ћни предпочитали поэтому сохранЯть нейтралитет и жить
спокойно.
   Ќо содействие обеих колоний, вследствие географического  положениЯ  их,
было необходимо варварам. “тика, лежащаЯ  в  глубине  залива,  была  очень
удобна длЯ подвоза подкреплений Љарфагену. …сли бы была взЯта только  одна
“тика, ее мог заменить  ѓиппо-‡арит,  расположенный  в  шести  часах  пути
дальше по берегу. ЏользуЯсь их услугами, Љарфаген был бы непобедим.
   ‘пендий настаивал на том, чтобы тотчас же начали  осаду  Љарфагена,  но
Ќар ѓавас воспротивилсЯ: следовало сначала двинутьсЯ  на  границы.  ’аково
было мнение ветеранов, а также самого Њато, и поэтому решили, что  ‘пендий
отправитсЯ осаждать “тику, а Њато  -  ѓиппо-‡арит;  третий  корпус  армий,
опираЯсь на ’унис, должен был занЯть карфагенскую долину; это взЯл на себЯ
Ђвтарит. —то же касаетсЯ Ќар ѓаваса, то решено было,  что  он  вернетсЯ  в
свое царство, приведет оттуда слонов и займет со своей конницей дороги.
   †енщины  очень  возражали  против  этого  решениЯ:  они   зарились   на
драгоценности карфагенЯнок. ‹ивийцы тоже возмущались: их  звали  сражатьсЯ
против Љарфагена, а теперь складывают оружие. ‚ поход выступили почти одни
наемники.  Њато  начальствовал  над  своими  сородичами,   а   также   над
иберийцами, лузитанцами, пришельцами  с  запада  и  с  островов.  ‚се  те,
которые говорили по-гречески, требовали в начальники ‘пендиЯ, ценЯ его  за
ум.
   ‚ Љарфагене были крайне изумлены, когда  войско  вдруг  тронулось;  оно
выстроилось под горой Ђриадны, вдоль дороги в “тику со стороны морЯ.  Ћдна
часть осталась перед ’унисом,  остальные  исчезли  и  вновь  поЯвились  на
другом берегу залива, на краю леса, в глубь которого они устремились.
   ‚сех варваров было около восьмидесЯти тысЯч. Ѓез сомнениЯ, оба  тирских
города не устоЯт против них, и войско снова повернет на Љарфаген. “же один
значительный отрЯд отрезал Љарфаген от материка, занЯв перешеек, и  вскоре
город должен был погибнуть от голода. Љарфаген не мог обойтись без  помощи
провинций, ибо жители его  не  платили  налогов,  как  в  ђиме.  Љарфагену
недоставало политического  гениЯ.  ‚ечнаЯ  жажда  наживы  лишала  его  той
осторожности,  которую  порождали  более  возвышенные  стремлениЯ.   ’очно
огромнаЯ галера, бросившаЯ Якорь в  ливийских  песках,  Љарфаген  держалсЯ
благодарЯ труду. Ќароды, как волны, бушевали вокруг него, и малейшаЯ  бурЯ
потрЯсала этот грозный организм.
   ѓосударственнаЯ касса была истощена римской войной  и  всем,  что  было
растрачено и потерЯно, пока торговались с варварами. Њежду тем нужны  были
солдаты, а ни одно  правительство  не  доверЯло  Љарфагенской  республике!
Џтоломей недавно отказал ей в двух тысЯчах талантов. Љ тому  же  похищение
покрывала очень угнетало карфагенЯн. ‘пендий верно это предвидел.
   Ќо, чувствуЯ общую ненависть к себе, Љарфаген уповал на свои  деньги  и
своих богов; любовь народа к родине поддерживалась  самим  государственным
строем.
   Џрежде всего власть зависела от всех, и  никто  в  отдельности  не  был
достаточно силен, чтобы завладеть ею. —астные  долги  рассматривались  как
долги  общественные,  монопольное  право   торговли   принадлежало   людЯм
ханаанского племени.  “множаЯ  ростовщичеством  доходы,  получаемые  путем
пиратства, истощаЯ землю, эксплуатируЯ рабов и беднЯков, иногда добивались
богатства, и только оно одно открывало путь ко всем  должностЯм.  €,  хотЯ
власть и деньги оставались постоЯнным достоЯнием одних и тех же семей, эту
олигархию терпели, потому что всЯкий мог надеЯтьсЯ вступить в нее.
   ’орговые  общества,  где  вырабатывались  законы,  избирали  финансовых
инспекторов, которые, заканчиваЯ свою службу, назначали сто членов  ‘овета
старейшин, зависевших, в свою очередь, от ‚еликого  собраниЯ,  объединениЯ
всех богатых. —то же касаетсЯ двух  суффетов  -  этого  пережитка  царской
власти, - занимавших положение ниже консульского, то их назначали в один и
тот же день; избираЯ  их  из  двух  разных  родов,  их  старались  сделать
врагами, чтобы они ослаблЯли друг друга. Ћни не имели права  высказыватьсЯ
по вопросу о войне, а когда терпели поражениЯ, ‚еликий совет  распинал  их
на кресте.
   ‘ила Љарфагена  исходила,  таким  образом,  от  ‘исситов,  то  есть  из
большого двора в центре Њалки, того места,  куда  по  преданию,  причалила
перваЯ лодка финикийских матросов - море с тех пор сильно отступило.  „вор
состоЯл из целого  рЯда  маленьких  комнат,  построенных  по  архаическому
способу из пальмовых стволов и обособленных одна от другой,  чтобы  в  них
могли собиратьсЯ отдельно различные общества. Ѓогатые толпились там  целый
день, обсуждаЯ свои, а равно и государственные дела, начинаЯ  с  добываниЯ
перца и кончаЯ уничтожением ђима.  ’ри  раза  в  течение  каждого  лунного
месЯца их ложа выносились на верхнюю террасу, окружавшую  стену  двора;  и
снизу видно было, как они сидели на воздухе  за  столом,  без  котурнов  и
плащей, как их пальцы, унизанные  драгоценными  перстнЯми,  брали  еду,  и
большие серьги  качались,  когда  они  наклонЯлись  к  кувшинам.  ‘ильные,
тучные, полураздетые, они весело смеЯлись и ели под голубым  небом,  точно
большие акулы, играющие в море.
   Ќо теперь они не могли скрыть своей тревоги:  ее  выдавала  необычайнаЯ
бледность их лиц. ’олпа, котораЯ  поджидала  у  дверей,  провожала  их  до
дворцов, стараЯсь что-нибудь выведать. ‚се дома были заперты, как во времЯ
чумы; улицы быстро  наполнЯлись  людьми,  потом  вдруг  пустели;  горожане
поднимались на  Ђкрополь,  бегали  к  порту;  каждую  ночь  ‚еликий  совет
собиралсЯ длЯ совещаниЯ. Ќаконец народ был созван  на  площадь  Љамона,  и
решено было обратитьсЯ к ѓаннону, победителю при ѓекатомпиле.
   Ћн был человек  хитрый,  ханжа,  беспощадный  к  африканцам,  настоЯщий
карфагенЯнин. …го богатство равнЯлось богатствам рода Ѓарки.  Ћн  считалсЯ
опытным администратором, не имевшим равных себе в вопросах управлениЯ.
   ѓаннон постановил призвать к оружию  всех  здоровых  граждан,  поставил
катапульты на всех башнЯх, потребовал непомерного количества оружиЯ,  даже
приказал выстроить четырнадцать галер, в сущности совершенно не нужных,  и
велел, чтобы все было  подсчитано  и  тщательно  записано.  …го  носили  в
арсенал, на маЯк, в сокровищницы храмов; все времЯ  мелькали  его  большие
носилки: покачиваЯсь со ступени на ступень, они  поднимались  по  лестнице
ЂкрополЯ. “ себЯ во дворце, ночью, страдаЯ от бессонницы, он  готовилсЯ  к
битве, выкрикиваЯ страшным голосом военные приказы.
   ‚се под влиЯнием страха становились  храбрыми.  Ѓогатые  с  самой  зари
выстраивались вдоль Њаппал; подбираЯ одежду, они упражнЯлись в обращении с
пиками. Ќе имеЯ учителей, они вступали в споры друг с другом; задыхаЯсь от
усталости, они садились отдыхать