ту мысль, вот тогда мне ничего не стоит лишитьсЯ чувств.
   ѓосподин Ѓуланже отпустил своего работника  и  велел  ему  успокоитьсЯ,
коль скоро прихоть его удовлетворена.
   - ‚прочем, благодарЯ этой прихоти Я имел удовольствие  познакомитьсЯ  с
вами, - добавил он, глЯдЯ на ќмму.
   ‡атем положил на угол стола  три  франка,  небрежно  кивнул  головой  и
вышел.
   Ќемного погодЯ он был уже за рекой (дорога в  ‹а  ћшет  тЯнулась  вдоль
того берега). ќмма видела, как он шел по лугу под тополЯми, порой как бы в
раздумье замедлЯЯ шаг.
   - Ћчень мила! - говорил он сам с собой.  -  Ћчень  мила  эта  докторша!
•орошенькие зубки,  черные  глаза,  кокетливаЯ  ножка,  а  манеры,  как  у
парижанки. Ћткуда она, черт побери, взЯлась? ѓде ее подцепил этот увалень?
   ђодольфу Ѓуланже исполнилось тридцать четыре года; у этого  грубого  по
натуре и проницательного человека в прошлом было много романов,  и  женщин
он знал хорошо. ѓ-жа Ѓовари ему приглЯнулась, и теперь он все думал о  ней
и о ее муже.
   "Џо-моему, он очень глуп... Ћна, наверно, тЯготитсЯ им.  Ќогти  у  него
грЯзные, он по три днЯ не бреетсЯ. Џока  он  разъезжает  по  больным,  она
штопает ему носки. € как же ей скучно! •очетсЯ жить в городе, каждый вечер
танцевать польку. ЃеднаЯ девочка! Ћна задыхаетсЯ без любви, как  рыба  без
воды на кухонном столе. „ва-три комплимента,  и  она  будет  вас  обожать,
ручаюсь! Ћна будет с вами нежна! Ћбворожительна!.. „а, а как потом от  нее
отделатьсЯ?"
   ‚ предвидении тьмы наслаждений, которые может  доставить  ќмма,  он  по
контрасту вспомнил о своей любовнице. Ћн содержал руанскую актрису. € вот,
когда ее образ возник перед ним, он при одной  мысли  о  ней  почувствовал
пресыщение.
   "Ќет, госпожа Ѓовари гораздо красивее!  -  подумал  он.  -  Ђ  главное,
свежее. ‚иржини уж очень расплылась. …е восторженность мне  опротивела.  Ђ
потом, эта ее страсть к креветкам!"
   Љругом не было ни души, и ђодольф слышал  только  мерный  шорох  травы,
бившей  его  по  башмакам,  да  стрекотанье  кузнечиков   в   овсах.   …му
представлЯлась ќмма, как она была  у  себЯ  в  зале,  точь-в-точь  так  же
одетаЯ, и мысленно он раздевал ее.
   - Ћна будет моЯ! - разбиваЯ палкой сухой ком земли, воскликнул он.
   € сейчас же стал думать о том, как за это дело взЯтьсЯ.
   "ѓде мы с ней будем  видетьсЯ?  -  задавал  он  себе  вопрос.  -  Љаким
образом? ‘вою девчонку она, верно, с рук не спускает, а тут еще  служанка,
соседи, муж, - возни не оберешьсЯ".
   - ’олько времЯ зрЯ потратишь! - проговорил он вслух.
   Ђ потом опЯть начал вспоминать.
   "ѓлаза ее, как два буравчика, впиваютсЯ тебе прЯмо в  сердце.  Ђ  какаЯ
она бледнаЯ!.. Ћбожаю бледных женщин!"
   Ќа вершине Ђргейльского холма решение его созрело.
   "Ќадо ждать удобного случаЯ, вот и все. —то ж,  буду  к  ним  заходить,
пришлю им дичи, живности. Џопрошу себе  даже  кровь  пустить,  если  нужен
будет предлог. Њы подружимсЯ, Я приглашу их к себе..."
   - „ьЯвольщина! - воскликнул он. - ‚едь  скоро  выставка.  џ  ее  там  и
увижу. ‘ этого мы начнем. ѓлавное, не робеть - и успех обеспечен.


        8

   Ќаконец пресловутаЯ выставка открылась!  “тром  жители,  стоЯ  у  своих
домов, толковали о приготовлениЯх к  торжеству.  ”ронтон  мэрии  был  увит
гирлЯндами плюща. Ќа лугу раскинули длЯ  званого  пира  шатер,  а  посреди
площади, перед церковью поставили нечто вроде  бомбарды  длЯ  салютов  при
въезде в город г-на префекта и при оглашении имен  земледельцев-лауреатов.
€з Ѓюши прибыл отрЯд национальной гвардии  (своей  гвардии  в  €онвиле  не
было)  и  присоединилсЯ  к  пожарной  дружине  под  командой  Ѓине.   ђади
празднества Ѓине надел какой-то особенно высокий воротничок.  Љорпус  его,
затЯнутый в мундир, был прЯм и неподвижен; казалось, будто  всЯ  жизненнаЯ
сила,  заключавшаЯсЯ  в  его  теле,  притекла  к  ногам,  шагавшим  мерно,
отчетисто, не сгибаЯсь. Џодатной инспектор и гвардейский  полковник  вечно
друг с другом соперничали, и поэтому сейчас, желаЯ показать  товар  лицом,
они, каждый со вверенным  ему  отрЯдом,  проводили  строевые  занЯтиЯ.  Џо
площади проходили то красные погоны, то черные нагрудники. Љонца этому  не
было, все опЯть  начиналось  сначала!  €онвиль  никогда  не  видел  такого
церемониального марша! Љое-кто из горожан еще накануне вымыл  стены  своих
домов; из приоткрытых окон свисали трехцветные  флаги;  во  всех  кабачках
было полно народу. „ень выдалсЯ Ясный, и накрахмаленные  чепчики  казались
белее снега, золотые крестики блестели на солнце, а на однообразном темном
фоне сюртуков и синих  блуз  там  и  сЯм  пестрели  разноцветные  косынки.
‚ылезаЯ из повозок, фермерши откалывали  огромные  булавки,  которыми  они
скреплЯли платьЯ вокруг  талии,  чтобы  их  не  забрызгало  грЯзью.  ЊужьЯ
берегли свои шлЯпы  и  дорогой  накрывали  их  носовыми  платками,  уголки
которых они держали в зубах.
   Ќарод прибывал на главную улицу с обоих концов города.  Ћн  вливалсЯ  в
нее из переулков, из  проездов,  из  домов;  то  и  дело  раздавалсЯ  стук
дверного молотка за какой-нибудь горожанкой в нитЯных перчатках,  вышедшей
поглЯдеть на праздник. Ћсобое внимание привлекали установленные  по  бокам
эстрады, где должно было находитьсЯ начальство,  два  высоких  треугольных
станка с иллюминационными  шкаликами.  Ђ  напротив  четырех  колонн  мэрии
торчали четыре шеста, к которым были прикреплены светло-зеленые полотнЯные
флажки с золотыми надписЯми. Ќа одном флажке надпись гласила - "’орговлЯ",
на другом - "‡емледелие", на третьем - "Џромышленность",  на  четвертом  -
"€зЯщные искусства".
   Ќо от этого  ликованиЯ,  светившегосЯ  на  всех  лицах,  Явно  мрачнела
трактирщица, г-жа ‹ефрансуа. ‘тоЯ на кухонном крыльце,  она  бурчала  себе
под нос:
   - ќкаЯ дурацкаЯ затеЯ,  экаЯ  дурацкаЯ  затеЯ  -  этот  их  брезентовый
балаган! —то ж им префект - Ярмарочный петрушка? Ќеужто ему приЯтно  будет
обедать в балагане? ’олкуют о пользе краЯ,  а  сами  невесть  что  творЯт!
’огда незачем было вызывать невшательского кухарЯ! „лЯ кого? „лЯ пастухов?
„лЯ голодранцев?..
   Њимо проходил аптекарь. Ќа нем был  черный  фрак,  нанковые  панталоны,
башмаки с касторовым верхом и - ради такого торжественного случаЯ - шлЯпа,
шлЯпа с низкой тульей.
   - Њое почтение! - сказал он. - €звините, Я тороплюсь.
   ЏышнотелаЯ вдова спросила, куда он идет.
   - Ђ вы что, удивлены? џ и впрЯмь сижу у себЯ в лаборатории, точно крыса
в сыре.
   - ‚ каком сыре? - спросила трактирщица.
   - „а нет, да нет! - поспешил ее разуверить  Ћме.  -  џ  хотел  сказать,
госпожа  ‹ефрансуа,  что  Я  -  домосед.  Ћднако  нынче  уж  такой   день,
приходитсЯ...
   - Ђ, вы идете туда? - с презрительным видом спросила трактирщица.
   - Љонечно, - в недоумении проговорил аптекарь. - ђазве  вы  не  знаете,
что Я член консультативной комиссии?
   ’етушка ‹ефрансуа посмотрела на него и усмехнулась.
   - ’огда другое дело! - сказала она. -  Ќо  только  какое  отношение  вы
имеете к земледелию? —то вы в нем смыслите?
   - …ще как смыслю! ‚едь Я же фармацевт, следовательно - химик, а так как
химиЯ,  госпожа  ‹ефрансуа,  изучает  молекулЯрное   взаимодействие   всех
физических тел, то, само  собою  разумеетсЯ,  к  ее  области  относитсЯ  и
сельское хозЯйство! ‚ самом деле, состав удобрений, ферментациЯ жидкостей,
анализ газов и влиЯние миазмов - что же это такое, позвольте вас спросить,
как не самаЯ настоЯщаЯ химиЯ?
   ’рактирщица ничего ему на это не ответила. Ћме продолжал:
   - ‚ы думаете, агроном - это тот, кто сам  пашет  землю  и  откармливает
живность? Ќет, этого недостаточно, - агроному  прежде  всего  должны  быть
известны  состав  веществ,  с  которыми   ему   приходитсЯ   иметь   дело,
геологические сдвиги, атмосферические ЯвлениЯ,  свойства  почвы,  свойства
минералов, качество воды, удельный вес различных тел, их капиллЯрность, да
мало ли еще что! „абы руководить другими, он должен  основательно  изучить
гигиену, должен что-то понимать в строительном деле, в уходе за животными,
в питании рабочей силы! € это еще не все, госпожа  ‹ефрансуа:  он  должен,
знаете ли, изучить ботанику, уметь определЯть растениЯ, отличать  целебные
от Ядовитых, непитательные от кормовых, должен  сообразить,  что  такие-то
травы нужно сеЯть не здесь, а там,  размножать  одни,  уничтожать  другие.
‘ловом, чтобы  вводить  улучшениЯ,  он  должен  читать  брошюры,  журналы,
следить за всеми открытиЯми, знать последнее слово науки...
   ’рактирщица не спускала глаз с дверей кафе "”ранциЯ", а  фармацевт  все
рассуждал:
   - „ай бог, чтобы наши земледельцы сделались химиками! Џо крайней  мере,
пусть они почаще прислушиваютсЯ к советам ученых! ‚от Я, например, недавно
окончил капитальный труд, научную работу на семидесЯти  двух  с  половиной
страницах под заглавием: "‘идр, его производство и его  действие  в  свете
некоторых новых фактов". џ послал ее в ђуанское агрономическое общество  и
удостоилсЯ чести быть принЯтым  в  его  члены  по  секции  земледелиЯ,  по
разрЯду помологии (*33). € вот, если бы мой труд опубликовать...
   Њежду тем лицо г-жи ‹ефрансуа принЯло столь озабоченное выражение,  что
аптекарь невольно смолк.
   - ѓлЯньте-ка! - сказала она. - Ќичего не понимаю! ‚ этакой-то харчевне!
   €, пожав плечами так, что петли вЯзаной  кофты  растЯнулись  у  нее  на
груди, она обеими руками показала  на  трактир  своего  соперника,  откуда
сейчас доносилось пение.
   - Ќу да это ненадолго, - прибавила она, - через неделю конец всему.
   Ћме попЯтилсЯ от изумлениЯ. ѓ-жа ‹ефрансуа сошла с крыльца и  зашептала
ему на ухо:
   - Љак? ђазве вы не знаете? …го на днЯх опишут. ќто ‹ере пустил  его  по
миру. „опек векселЯми.
   - ЉакаЯ страшнаЯ катастрофа! -  воскликнул  аптекарь,  у  которого  длЯ
любого случаЯ были припасены готовые фразы.
   ’ут хозЯйка начала рассказывать  ему  историю,  которую  она  знала  от
работника г-на ѓильомена, ’еодора. Ќенависть к ’елье не мешала ей порицать
‹ере. Џодлипала, палец в рот не клади!
   - ќ, да он вон он, под навесом! -  сказала  она.  -  ЉланЯетсЯ  госпоже
Ѓовари. Ђ на ней зеленаЯ шлЯпка, и она идет под руку с господином Ѓуланже.
   - ѓоспожа Ѓовари! - воскликнул Ћме. - ‘ейчас Я ее догоню,  предложу  ей
место за оградой, у самых колонн, - может быть, там ей будет удобнее.
   ’етушка ‹ефрансуа тщетно пыталась его остановить, чтобы  досказать  ему
про ’елье, - сложив губы  в  улыбку,  раскланиваЯсь  направо  и  налево  и
задеваЯ встречных развевающимисЯ фалдами черного  фрака,  фармацевт  бодро
понессЯ вперед.
   ‡авидев его издали, ђодольф прибавил шагу, но г-жа  Ѓовари  запыхалась;
тогда он пошел медленнее и, улыбаЯсь, грубовато сказал:
   - џ хотел убежать от этого толстЯка, от небезызвестного вам аптекарЯ.
   Ћна толкнула его локтем.
   "—то бы это значило?" - спросил он себЯ и на ходу  искоса  взглЯнул  на
нее.
   Џо ее спокойному  профилю  ничего  нельзЯ  было  понЯть.  Ћн  отчетливо
вырисовывалсЯ  на  свету,  в  овале  шлЯпки  с  бледно-желтыми  завЯзками,
похожими на сухие стебли камыша. …е глаза с длинными  загнутыми  ресницами
смотрели прЯмо перед собой, и  хотЯ  они  были  широко  раскрыты,  все  же
казалось, будто она их слегка прищуривает, оттого что к  нежной  коже  щек
приливала и  чуть  заметно  билась  под  нею  кровь.  ЌосоваЯ  перегородка
отсвечивала розовым. ѓолову ќмма склонила набок, между  губами  был  виден
перламутровый край белых зубов.
   "Њожет быть, она просто дразнит менЯ?" - подумал ђодольф.
   Њежду тем она своим жестом хотела только предостеречь его - дело в том,
что сзади шел г-н ‹ере.
   - ЉакаЯ чудеснаЯ погода! - попыталсЯ он с ними заговорить. - ‚есь город
высыпал на улицы! Ќи один листок не шелохнетсЯ!
   ѓоспожа Ѓовари и ђодольф ему не отвечали, но  стоило  им  сделать  едва
уловимое движение, как он нагонЯл их и, подносЯ руку к  шлЯпе,  спрашивал:
"—ем могу служить?"
   ЏоравнЯвшись с кузницей, ђодольф,  вместо  того  чтобы  идти  прЯмо  по
дороге до самой заставы, круто повернул на тропинку, увлекаЯ за собою г-жу
Ѓовари.
   - Ѓудьте здоровы, господин ‹ере! - сказал он. - ‚сего наилучшего!
   - ‹овко же вы от него отделались! - смеЯсь, сказала ќмма.
   - Ђ длЯ чего нам посторонние? - сказал он. - ђаз уж мне сегоднЯ  выпало
на долю счастье быть с вами...
   ќмма покраснела. Ќе закончив своей  мысли,  ђодольф  заговорил  о  том,
какаЯ сегоднЯ хорошаЯ погода и как приЯтно  идти  по  траве.  ђомашки  уже
цвели.
   - Џрелестные цветочки! - сказал он.  -  €х  тут  так  много,  что  всем
здешним влюбленным хватит на гаданье. Ќе нарвать ли?  Љак  вы  думаете?  -
спросил он.
   - Ђ вы разве влюблены? - слегка покашливаЯ, спросила ќмма.
   - ѓм! ѓм! Љак знать! - ответил ђодольф.
   Ќа лугу становилось людно, хозЯйки задевали встречных  своими  большими
зонтами, корзинками, малышами.  ’о  и  дело  приходилось  уступать  дорогу
тЯнувшимсЯ длинной вереницей батрачкам с серебрЯными колечками на пальцах,
в синих чулках в туфлЯх без каблуков; на близком расстоЯнии от  них  пахло
молоком. „ержась за руки, они прошли всю луговину -  от  шпалеры  осин  до
пиршественного  шатра.  ‘коро  должен  был  начатьсЯ  осмотр  выставки,  и
земледельцы один за другим входили  в  круг,  огороженный  кольЯми,  между
которыми была натЯнута длиннаЯ веревка, и напоминавший ипподром.
   Ќа  кругу,  мордами  к  бечеве,   вычерчиваЯ   ломаную   линию   своими
неодинаковыми спинами, стоЯл скот. “ткнув рыла в  землю,  дремали  свиньи,
мычали телЯта, блеЯли овцы, коровы с поджатыми  ногами  лежали  брюхом  на
траве и, мигаЯ тЯжелыми веками, медленно пережевывали жвачку, а  над  ними
вилсЯ жужжащий рой мух. †еребцы взвивались на дыбы  и,  косЯсь  на  кобыл,
заливисто ржали; конюхи, засучив рукава,  держали  их  под  уздцы.  Љобылы
стоЯли смирно, вытЯнув гривастые шеи, а жеребЯта то лежали в тени, котораЯ
падала от маток, то подходили пососать. Ђ  над  длинной  волнистой  линией
всех этих сгрудившихсЯ тел то здесь, то там  вспененным  валом  вздымалась
развевавшаЯсЯ на ветру белаЯ  грива,  выступали  острые  рога  или  головы
бегущих людей. Џоодаль, шагах в ста от барьера, не шевелЯсь, точно отлитый
из бронзы, стоЯл огромный черный бык в наморднике, с  железным  кольцом  в
ноздре. Њальчик в обносках держал его за веревку.
   Њежду двумЯ рЯдами  экспонатов  тЯжелым  шагом  шли  какие-то  господа,
осматривали  каждое  животное,  потом  тихо  совещались.  Ћдин   из   них,
по-видимому - самый главный, на ходу что-то  заносил  в  книжку.  ќто  был
председатель жюри, г-н „ерозере из ЏанвилЯ. “видев ђодольфа, он бросилсЯ к
нему и с любезной улыбкой спросил:
   - —то же вы нас покинули, господин Ѓуланже?
   ђодольф ответил, что сейчас придет. Ќо как только председатель  скрылсЯ
из виду, он сказал ќмме:
   - Ќет уж, Я останусь с вами! ‚аше общество куда приЯтнее!
   ЏродолжаЯ посмеиватьсЯ  над  выставкой,  ђодольф  длЯ  большей  свободы
передвижениЯ показал полицейскому синий пригласительный  билет.  ‚ремЯ  от
времени он даже останавливалсЯ перед  примечательными  "экземплЯрами",  но
г-жа Ѓовари не проЯвлЯла к ним ни  малейшего  интереса.  ‡аметив  это,  он
проехалсЯ насчет туалетов ионвильских дам, потом извинилсЯ за  небрежность
своей одежды. …го туалет представлЯл  собою  то  сочетание  банальности  и
изысканности, в котором  мещане  обыкновенно  видЯт  признак  непостоЯнной
натуры, душевного разлада, непреодолимого желаниЯ порисоватьсЯ, во  всЯком
случае признак несколько пренебрежительного отношениЯ к правилам приличиЯ,
и это пленЯет обывателей или,  наоборот,  возмущает.  ’ак,  у  ђодольфа  в
вырезе серого тикового жилета надувалась от  ветра  батистоваЯ  рубашка  с
гофрированными рукавами, панталоны в широкую полоску доходили до  лодыжек,
а под ними виднелись лаковые ботинки с нанковым верхом.  Ћтлакированы  они
были до зеркального блеска, и в них отражалась трава. „ержа руку в кармане
пиджака, сдвинув  набок  соломенную  шлЯпу,  ђодольф  расшвыривал  носками
ботинок конский навоз.
   - ‚прочем, - прибавил он, - в деревне...
   - € так сойдет, - сказала ќмма.
   - ‚от именно, -  подхватил  ђодольф.  -  ђазве  кто-нибудь  из  местных
уважаемых граждан способен оценить хотЯ бы покрой фрака?
   € тут  они  заговорили  о  провинциальной  пошлости,  о  том,  как  она
засасывает, как она разрушает все иллюзии.
   - ‚от и Я начинаю впадать в уныние... - сказал ђодольф.
   - ‚ы? - с удивлением спросила ќмма. - Ђ Я думала, вы такой веселый!
   - „а, с виду, потому что на людЯх Я умею носить маску шутника. Ђ  между
тем сколько раз, глЯдЯ на озаренное луною кладбище, Я спрашивал  себЯ,  не
лучше ли соединитьсЯ с теми, кто спит вечным сном...
   - Ђ ваши друзьЯ? - спросила ќмма. - Ћ них вы не подумали?
   - „рузьЯ? Љакие друзьЯ? ѓде они? Љому Я нужен?
   Џри этом он издал легкий свист.
   Ќо тут им пришлось расступитьсЯ и дать дорогу громоздкому сооружению из
стульев,  которое  кто-то  нес  сзади  них.  €з-за   этого   многоЯрусного
сооружениЯ  выглЯдывали   только   носки   башмаков   да   пальцы   широко
расставленных рук. ќто могильщик ‹естибудуа  в  самой  гуще  народа  тащил
церковные стульЯ. ЋтличаЯсь необыкновенной изобретательностью во всем, что
касалось его личной выгоды, он живо смекнул, что из  выставки  тоже  можно
извлечь доход, и его затеЯ имела огромный  успех  -  могильщика  рвали  на
части. „ухота разморила собравшихсЯ,  и  они  расхватывали  эти  стульЯ  с
пропахшими ладаном соломенными сиденьЯми и почти благоговейно прислонЯлись
к закапанным воском крепким спинкам.
   ѓоспожа Ѓовари опЯть взЯла ђодольфа под руку, а он снова заговорил  как
бы сам с собой:
   - „а, мне недостает многого! џ так одинок! Ђх, если б у менЯ была  цель
в жизни, если б Я полюбил кого-нибудь, кого-нибудь  встретил...  Ћ,  Я  бы
этой привЯзанности отдал все свои силы, Я бы все преодолел, все сокрушил!
   - Њне кажетсЯ, однако, - заметила ќмма, - что вам совсем не  так  плохо
живетсЯ.
   - ‚ы находите? - спросил ђодольф.
   - ‚ конце концов, - продолжала она, - вы свободны... - Ћна запнулась. -
Ѓогаты.
   - Ќе смейтесь над мной, - сказал ђодольф.
   Ћна поклЯлась, что говорит серьезно, но тут вдруг выстрелила  пушка,  и
всЯ толпа ринулась в город.
   ќто была фальшиваЯ тревога. ѓ-н префект запаздывал,  и  члены  жюри  не
знали, что делать: то ли открывать заседание, то ли еще подождать.
   Ќаконец в глубине площади показалось большое наемное ландо, запрЯженное
двумЯ одрами, которых изо всех сил нахлестывал кучер в белой шлЯпе.  Ѓине,
а за ним полковник только успели  скомандовать:  "‚  ружье!"  ѓвардейцы  и
пожарные бросились к козлам. ‚се засуетились. Ќекоторые забыли даже надеть
воротнички. Ќо выезд префекта как будто бы предвидел, что пойдет кутерьма,
- по  крайней  мере,  пара  клЯч,  беспокойно  грызЯ  удила,  подъехала  к
колоннаде мэрии как раз в тот момент,  когда  гвардейцы  и  пожарные,  под
барабанную дробь печатаЯ шаг, развертывались по фронту.
   - Ќа месте!.. - скомандовал Ѓине.
   - ‘той! - скомандовал полковник. - ђавнение налево!
   ‚зЯли на караул, лЯзг  колец  на  стволах  винтовок  прокатилсЯ,  точно
скачущий по ступенькам лестницы медный котел, и вслед за тем  ружьЯ  снова
опустились.
   €з экипажа вышел господин в шитом серебром  коротком  фраке,  лысый,  с
пучком волос на затылке,  с  землистым  цветом  лица,  по  виду  -  весьма
добродушный. ‚глЯдываЯсь в толпу,  он  щурил  свои  выкаченные  глаза  под
тЯжелыми веками, поднимал кверху свой птичий нос, а впалый рот складывал в
улыбку. “знав мэра по перевЯзи, он сказал ему, что г-н префект приехать не
может. Џотом, сообщив, что он ЯвлЯетсЯ советником префектуры, извинилсЯ за
опоздание. ’юваш рассыпалсЯ в любезностЯх - советник сказал,  что  он  его
конфузит. ’ак они и стоЯли друг  против  друга,  почти  касаЯсь  лбами,  в
плотном окружении членов жюри, муниципального  совета,  именитых  граждан,
национальных  гвардейцев  и  толпы.  ЏрижимаЯ  к  груди  маленькую  черную
треуголку, г-н советник все еще произносил  слова  приветствиЯ,  а  в  это
времЯ  ’юваш,  изогнувшись  дугой,  тоже  улыбалсЯ,   мЯмлил,   подыскивал
выражениЯ, изъЯвлЯл свою преданность монархии,  лепетал  что-то  о  чести,
оказанной €онвилю.
   ’рактирный слуга €пполит взЯл лошадей под уздцы  и,  припадаЯ  на  свою
кривую ногу, отвел их под навес во двор "‡олотого льва", где уже собрались
крестьЯне поглЯдеть на колЯску. ‡абил барабан, выстрелила  пушка,  господа
один за другим взошли на эстраду и сели в обитые  красным  трипом  кресла,
предоставленные длЯ этой цели г-жою ’юваш.
   ‚се эти господа были похожи друг на друга.  –вет  их  желтых,  дрЯблых,
чуть тронутых загаром лиц напоминал сидр, бакенбарды выбивались у  них  из
высоких тугих воротничков, подпираемых  белыми  галстуками,  которые  были
завЯзаны тщательно расправленными бантами. †илеты у всех  были  бархатные,
шалевые; часы у всех были на ленте с овальной сердоликовой  печаткой;  все
упирались  руками  в  колени  и  широко  раздвигали   ноги,   на   которых
недекатированное сукно панталон блестело Ярче, нежели на ботфортах кожа.
   Џозади эстрады, у входа в мэрию, между  колонн  расположились  дамы  из
общества, а простонародье сидело на стульЯх или стоЯло  напротив  эстрады.
‹естибудуа перетащил сюда с луга все стульЯ, поминутно бегал в церковь  за
пополнением,  и  эта  его  коммерческаЯ  деЯтельность  производила   такой
беспорЯдок, что пробратьсЯ к ступенькам эстрады было почти невозможно.
   - Џо-моему, - сказал г-н ‹ере аптекарю, проходившему на свое  место,  -
здесь надо бы поставить две венецианские мачты и украсить их какими-нибудь
строгими, но в то же времЯ дорогими модными материЯми - это было бы  очень
красиво.
   - Љонечно, - согласилсЯ Ћме. - Ќо ничего не поделаешь,  -  все  взЯл  в
свои руки  мэр.  Ђ  беднЯга  ’юваш  тонкостью  вкуса  не  отличаетсЯ,  так
называемого художественного чутьЯ у него ни на волос нет.
   ’ем временем ђодольф и г-жа Ѓовари поднЯлись на второй  этаж  мэрии,  в
"зал заседаний"; здесь никого не было, и  ђодольф  нашел,  что  отсюда  им
будет очень удобно смотреть на зрелище. Ћн  взЯл  три  табурета,  стоЯвших
вокруг овального стола, под бюстом монарха, и они сели рЯдом.
   ѓоспода на эстраде взволнованно  шептались,  переговаривались.  Ќаконец
советник встал. ’еперь всем уже было известно, что это г-н ‹ьевен,  -  его
фамилиЯ облетела собравшихсЯ. ђазложив свои листки  и  не  отводЯ  от  них
взглЯда, он начал:

   - "ѓоспода!
   Џозвольте мне с самого начала (прежде чем  перейти  к  предмету  нашего
сегоднЯшнего собраниЯ, и Я убежден, что все вы  разделЯете  мои  чувства),
позвольте мне, говорю Я, принести дань  восхищениЯ  нашей  высшей  власти,
правительству, монарху, господа, королю, нашему обожаемому  государю,  ибо
он неусыпно печетсЯ как о благе  всего  общества,  так  равно  и  о  благе
отдельных  лиц,  ибо  он  твердой  и  вместе  с  тем  мудрой  рукою  ведет
государственную колесницу среди неисчислимых -  опасностей,  коими  грозит
бурное море, и не забывает ни о мире, ни о войне, ни о промышленности,  ни
о торговле, ни о земледелии, ни об изЯщных искусствах".

   - Њне бы надо отсесть, - сказал ђодольф.
   - ‡ачем? - спросила ќмма.
   Ќо как раз в эту минуту голос советника достиг необычайной силы.

   -  "Џрошли  те  времена,  господа,  -  разглагольствовал  он,  -  когда
междоусобица обагрЯла кровью наши стогны; когда собственник,  негоциант  и
даже рабочий, мирным сном засыпаЯ ввечеру, невольно вздрагивали при  мысли
о том, что их может пробудить звон мЯтежного  набата;  когда  злокозненные
учениЯ дерзко подрывали основы..."

   - ЊенЯ могут увидеть снизу, - поЯснил ђодольф, -  и  тогда  надо  будет
целых две недели извинЯтьсЯ, а при моей скверной репутации...
   - Ћ, вы клевещете на себЯ! - сказала ќмма.
   - Ќет, нет, у менЯ гнуснаЯ репутациЯ, уверЯю вас.

   - "Ќо, господа, - продолжал советник, - отвращаЯ умственный  взор  свой
от этих мрачных картин, Я перевожу глаза на  теперешнее  состоЯние  нашего
прекрасного отечества, и что  же  Я  вижу?  ‚сюду  процветают  торговлЯ  и
ремесла; всюду новые пути сообщениЯ, подобно новым кровеносным  сосудам  в
государственном организме, свЯзывают между собой различные его части; наши
крупные  промышленные  центры  возобновили  свою  деЯтельность;   религиЯ,
воспрЯнув, всем простирает свои объЯтиЯ; в наших гаванЯх  снова  тесно  от
кораблей,   доверие   возрождаетсЯ,   и   наконец-то   ”ранциЯ   вздохнула
свободно!.."

   - ‚прочем, - прибавил ђодольф, - со своей точки зрениЯ, свет,  пожалуй,
прав.
   - ’о есть? - спросила ќмма.
   - Ќу да! - сказал  ђодольф.  -  ђазве  вы  не  знаете  о  существовании
мЯтущихсЯ душ? Ћни то грезЯт, то действуют, предаютсЯ  то  самому  чистому
чувству,  то  неистовству  наслаждений,  -  им  ведомы  все  прихоти,  все
безумства.
   Џри этих словах ќмма посмотрела на  ђодольфа  как  на  путешественника,
побывавшего в дальних странах.
   - Њы, бедные женщины, лишены и этого развлечениЯ! - заметила ќмма.
   - ѓрустное развлечение, - счастьЯ оно не приносит.
   - Ђ счастье есть на земле? - спросила ќмма.
   - „а, в один прекрасный день оно приходит, - ответил ђодольф.

   - "€ вы это понЯли, - говорил советник, - вы,  земледельцы  и  батраки,
вы,  скромные   пионеры   великого   дела   цивилизации,   вы,   поборники
нравственности и прогресса! ‚ы понЯли, говорю Я,  что  политические  бури,
безусловно, более разрушительны, нежели потрЯсениЯ атмосферы..."

   - ‚ один прекрасный день оно приходит, - повторил ђодольф,  -  приходит
внезапно, когда его уже перестаешь ждать.  ‚друг  открываетсЯ  бесконечнаЯ
даль, и чей-то голос,  говорит:  "‚от  оно!"  ‚ы  испытываете  потребность
доверить этому человеку всю свою жизнь, отдать ему все,  пожертвовать  длЯ
него всем! ЋбъЯснений не надо - все понЯтно  без  слов.  €менно  таким  вы
видели его в мечтах. (Ћн смотрел на ќмму.) Ќаконец сокровище,  которое  вы
так долго искали, здесь, перед вами, и оно сверкает, блестит!  Ќо  вы  еще
сомневаетесь, вы еще не смеете верить, вы ослеплены, как будто из  темноты
сразу вышли на свет.
   Џоследнюю фразу ђодольф подкрепил пантомимой. Ћн схватилсЯ  за  голову,
точно она у него закружилась, затем уронил  руку  на  руку  ќммы.  Ћна  ее
отдернула. Ђ советник между тем все читал:

   - "Ќо кого это может удивить, господа? ’олько слепых, только  опутанных
(Я  не  боюсь  сказать  об  этом   прЯмо),   только   опутанных   вековыми
предрассудками людей, которые до сих пор понЯтиЯ не  имеют  о  том,  каков
образ мыслей сельского населениЯ. ‚ самом деле, где мы  еще  найдем  такой
патриотизм,  такую  преданность  общему  делу,  одним   словом   -   такое
благоразумие, как не в деревне?  ќто  не  поверхностный  ум,  господа,  не
мишурный блеск  празднословов,  но  ум  глубокий,  трезвый,  прежде  всего
ставЯщий перед собой практические цели, тем самым  повышаЯ  благосостоЯние
отдельных лиц, соблюдаЯ общественную пользу и служа опорой государству,  -
цели, которые проистекают из законопослушаниЯ и верности долгу..."

   - ЋпЯть! - сказал ђодольф. - ‚се долг и долг -  менЯ  тошнит  от  этого
слова. ’ьма-тьмущаЯ остолопов во фланелевых жилетах и свЯтош с грелками  и
четками  прожужжала  нам  все  уши:  "„олг!  „олг!"  —ерт   подери,   долг
заключаетсЯ в том, чтобы  понимать  великое,  поклонЯтьсЯ  прекрасному,  а
вовсе не в том, чтобы придерживатьсЯ разных постыдных условностей.
   - „а, но... да, но... - пыталась вставить ќмма.
   - Ќу к чему ополчатьсЯ на страсти? ‚едь это  же  лучшее,  что  есть  на
земле,  это  источник  героизма,  восторга,  поэзии,  музыки,   искусства,
решительно всего.
   - Ќо надо же хоть  немного  считатьсЯ  с  мнением  света,  уважать  его
мораль, - возразила ќмма.
   - ‚ том-то и дело, что есть две  морали,  -  отрезал  ђодольф.  -  …сть
мелкаЯ, условнаЯ, человеческаЯ, - она вечно менЯетсЯ,  она  криклива,  она
копаетсЯ в грЯзи, у нас под ногами, как вот это сборище  дураков,  которое
вы видите перед собой. Ќо есть другаЯ мораль, вечнаЯ - она вокруг нас, как
вот эта природа, и она над нами,  как  голубое  небо,  откуда  нам  светит
солнце.
   ѓосподин ‹ьевен вытер губы платком и продолжал:

   -  "Ќужно  ли  доказывать  вам,  господа,  пользу  земледелиЯ?  Љто  же
удовлетворЯет наши потребности? Љто доставлЯет нам пропитание? Љто же, как
не земледелец? „а, господа, земледелец! ќто он, засеваЯ своей трудолюбивой
рукой плодородные борозды полей, выращивает зерно, которое, после того как
его размельчат и смелют с помощью хитроумных приспособлений,  уже  в  виде
муки доставлЯетсЯ в города и  сейчас  же  поступает  к  булочнику,  а  тот
превращает ее в продукт питаниЯ как длЯ богачей, так и  длЯ  беднЯков.  Ќе
тот же ли самый земледелец, чтобы одеть  нас,  выкармливает  на  пастбищах
тучные стада? ‚о что бы мы одевались, чем бы  мы  кормились,  если  бы  не
земледелец? ‡а примерами ходить недалеко! ‚се мы  часто  задумывались  над
тем, какую важную роль играет в нашей жизни скромное  создание,  украшение
наших птичников, которое одновременно снабжает нас мЯгкими  подушками  длЯ
нашего ложа, сочным мЯсом и Яйцами длЯ нашего стола. ‚прочем,  если  бы  Я
стал перечислЯть многообразные дары, которые, словно добраЯ мать, балующаЯ
детей своих, расточает нам заботливо возделаннаЯ землЯ, Я  бы  никогда  не
кончил. ‡десь - виноград, в другом месте - Яблоки, а следовательно - сидр,
там - ране, еще дальше - сыр. Ђ лен? ‡апомните, господа: лен! ‡а последние
годы посевнаЯ площадь льна значительно увеличилась,  вот  почему  Я  хочу"
остановить на нем ваше внимание".


   Ћстанавливать внимание слушателей не было никакой необходимости, -  все
и без того разинули рты, ловили каждое  его  слово.  ‘идевший  около  него
’юваш слушал, вытаращив глаза, „ерозере времЯ от времени слегка  жмурилсЯ,
а поодаль, приставив к уху ладонь, чтобы не пропустить ни  единого  звука,
сидел со своим сыном Ќаполеоном на руках фармацевт. Џрочие  члены  жюри  в
знак одобрениЯ медленно покачивали головами. “ эстрады, опершись на штыки,
отдыхали пожарные. Ѓине стоЯл навытЯжку и, держа локоть на  отлете,  делал
саблей на караул. Њожет быть, он и слушал, но видеть ничего не мог, оттого
что козырек его каски сползал ему на нос. “ его  поручика,  младшего  сына
г-на ’юваша, каска была совсем не по мерке; огромнаЯ, она болталась у него
на голове, и из-под нее торчал кончик ситцевого платка. ќто обстоЯтельство
вызывало у него  по-детски  кроткую  улыбку,  его  бледное  потное  личико
выражало блаженство, изнеможение и сонную одурь.
   Џлощадь и даже дома на ней были полны народу.  ‹юди  смотрели  из  всех
окон, со всех порогов, а †юстен, захваченный зрелищем, стоЯл как вкопанный
перед аптечной витриной. ‚ толпе никто не  разговаривал,  и  все  же  г-на
‹ьевена  было  плохо  слышно.  „олетали  только  обрывки  фраз,  поминутно
заглушаемых скрипом стульев. Ђ сзади раздавалсЯ то протЯжный рев быка,  то
блеЯнье ЯгнЯт, перекликавшихсЯ с разных концов площади. „ело  в  том,  что
пастухи подогнали скотину  поближе,  и  коровы  и  овцы,  слизываЯ  Языком
приставшие к мордам травинки, времЯ от времени подавали голос.
   ђодольф придвинулсЯ к ќмме и быстро зашептал:
   - ђазве этот всеобщий заговор вас  не  возмущает?  …сть  ли  хоть  одно
чувство, которое бы он не осудил? Ѓлагороднейшие инстинкты,  самые  чистые
отношениЯ подвергаютсЯ  преследованию,  обливаютсЯ  грЯзью,  и  если  двум
страдающим душам посчастливитсЯ в конце концов найти друг  друга,  то  все
подстраиваетсЯ таким образом, чтобы им нельзЯ было сойтись.  Ћни  напрЯгут
усилиЯ, станут бить крылами, станут звать друг друга. € что же?  ђано  или
поздно, через полгода, через десЯть лет, но они соединЯтсЯ, оттого что так
велит рок, оттого что они рождены друг длЯ друга.
   ‘ложив руки на коленЯх и поднЯв голову, он пристально, в  упор  смотрел
на ќмму. Ћна различала в его глазах золотые лучики вокруг черных  зрачков,
ощущала запах помады от его волос. € ее охватывало томление; она вспомнила
виконта, с которым танцевала в ‚обьесаре, - от его бороды  пахло  так  же:
ванилью и лимоном, - и машинально опустила  веки;  ей  казалось,  что  так
легче вдыхать этот  запах.  Ќо,  выгибаЯ  стан,  ќмма  увидела  вдали,  на
горизонте, старый дилижанс "‹асточку", - он медленно спускалсЯ с холма ‹е,
волоча за собой длинный  шлейф  пыли.  ‚  этой  желтой  карете  так  часто
возвращалсЯ к ней ‹еон, и по этой самой дороге он уехал от  нее  навсегда!
‚друг ей почудилось, что напротив, в окне, мелькнуло его лицо;  потом  все
смешалось, нашли облака; ей мнилось теперь, что она все еще  кружитсЯ  при
блеске люстр, в объЯтиЯх виконта, а  что  ‹еон  где-то  недалеко,  что  он
сейчас придет... и в то же времЯ  она  чувствовала,  что  голова  ђодольфа
совсем близко.  ‘ладостью  этого  ощущениЯ  были  пропитаны  давнишние  ее
желаниЯ, и, подобно песчинкам, которые крутит вихрь, они роились в  тонком
дыму благоуханиЯ, окутывавшем ее душу. Ћна широко раздувала  ноздри,  дыша
свежестью увивавшего карнизы плюща.  Ћна  снЯла  перчатки,  вытерла  руки,
затем стала обмахивать лицо платком; глухой гул толпы и  монотонный  голос
советника она улавливала сквозь стук крови в висках.
   ‘оветник говорил:

   - "„обивайтесь! Ќе сдавайтесь! Ќе слушайте ни  нашептываний  рутинеров,
ни скороспелых советов самонадеЯнных  экспериментаторов!  Ћбратите  особое
внимание на плодородность почвы, на качество удобрений, на улучшение пород
лошадей, коров, овец, свиней! Џусть эта выставка  будет  длЯ  вас  как  бы
мирной ареной, пусть победитель, перед тем как уйти с нее,  протЯнет  руку
побежденному, братски обниметсЯ с ним, и пусть у побежденного вспыхнет при
этом надежда,  что  он  добьетсЯ  больших  успехов  в  дальнейшем!  Ђ  вы,
преданные слуги, скромные работники, вы, чей тЯжелый труд до  сих  пор  не
привлекал  к  себе  вниманиЯ  ни  одного  правительства!  ‚аши  непоказные
достоинства будут ныне  вознаграждены,  и  вы  можете  быть  уверены,  что
государство наконец обратило на вас свои взоры, что оно вас ободрЯет,  что
оно  вам  покровительствует,  что  оно  удовлетворит   ваши   справедливые
требованиЯ и по  мере  сил  постараетсЯ  облегчить  бремЯ  ваших  огромных
жертв!"

   ѓосподин ‹ьевен сел на место; затем произнес речь г-н „ерозере. ‘лог ее
был, пожалуй, менее цветист, но зато  это  была  более  деловаЯ  речь;  он
обнаружил в  ней  больше  специальных  познаний,  высказал  более  высокие
соображениЯ.  Џравительство  он  восхвалЯл  недолго,  зато  уделил  больше
вниманиЯ религии и сельскому хозЯйству. Ћн указал на свЯзь между ними и на
те  совместные  усилиЯ,  которые  они  с  давних  пор  прилагают  во   имЯ
цивилизации. ђодольф и  г-жа  Ѓовари  говорили  в  это  времЯ  о  снах,  о
предчувствиЯх, о магнетизме. Ћратор, обратив  мысленный  взор  к  колыбели
человечества, описывал те мрачные времена,  когда  люди  жили  в  лесах  и
питались желудЯми. Џотом они сбросили звериные  шкуры,  оделись  в  сукно,
вспахали землю, насадили виноград. Џошло ли это  на  пользу,  чего  больше
принесло с собой это открытие: бед или благ? ’акой вопрос  поставил  перед
собой г-н председатель. Ђ  ђодольф  от  магнетизма  постепенно  перешел  к
сродству душ, и пока г-н „ерозере  толковал  о  –инциннате  за  плугом,  о
„иоклетиане  (*34),  сажающем  капусту,   и   о   китайских   императорах,
встречающих новый год торжественным посевом, ђодольф доказывал  ќмме,  что
всЯкое неодолимое влечение уходит корнЯми в прошлое.
   - ‚зЯть хотЯ бы нас с вами, - говорил он, -  почему  мы  познакомились?
ЉакаЯ случайность свела нас? ђазумеетсЯ, наши  личные  склонности  толкали
нас друг к другу, преодолеваЯ пространство, - так в конце концов сливаютсЯ
две реки.
   Ћн взЯл ее руку; она не отнЯла.

   - "‡а разведение ценных культур..." - выкрикнул председатель.

   - ‚от, например, когда Я к вам заходил...

   - "...господину Ѓизе из Љенкампуа..."

   - ...думал ли Я, что сегоднЯ буду с вами?

   - "...семьдесЯт франков!"

   - Ќесколько раз Я порывалсЯ уйти и все-таки пошел за вами, осталсЯ.

   - "‡а удобрение навозом..."

   - € теперь уже останусь и на вечер, и на завтра, и на остальное  времЯ,
на всю жизнь!

   - "...господину Љарону из ЂргейлЯ - золотаЯ медаль!"

   - џ впервые сталкиваюсь с таким неотразимым очарованием...

   - "ѓосподину Ѓепу из †иври-‘ен-Њартен..."

   - ...и памЯть о вас Я сохраню навеки.

   - "...за барана-мериноса..."

   - Ђ вы менЯ забудете, Я пройду мимо вас, словно тень.

   - "ѓосподину Ѓело из Ќотр-„ам..."

   - Ќо нет, что-то от менЯ должно же остатьсЯ в ваших помыслах,  в  вашей
жизни?

   - "‡а породу свиней  приз  делитсЯ  ex  aequo  [поровну  (лат.)]  между
господами ‹еэрисе и Љюлембуром: шестьдесЯт франков!"

   ђодольф сжимал ее горЯчую, дрожащую руку,  и  ему  казалось,  будто  он
держит голубку, которой хочетсЯ выпорхнуть. € вдруг то ли ќмма  попыталась
высвободить руку, то ли это был ответ на его пожатие,  но  она  шевельнула
пальцами.
   - Ѓлагодарю вас! - воскликнул ђодольф. - ‚ы менЯ не отталкиваете! ‚ы  -
добран! ‚ы понЯли, что Я - ваш! Џозвольте мне смотреть на вас,  любоватьсЯ
вами!
   ‚ раскрытые окна подул ветер, и сукно на столе собралось  складками,  а
внизу,  на  площади,  у  всех  крестьЯнок  поднЯлись  и  крылышками  белых
мотыльков затрепетали, оборки высоких чепцов.

   - "‡а применение жмыхов маслЯнистых семЯн..." - продолжал председатель.
   € зачастил:
   - "‡а применение фламандских  удобрений...  за  разведение  льна...  за
осушение почвы при долгосрочной аренде... за услуги по хозЯйству..."

   ђодольф примолк. Ћни смотрели друг на друга. †елание было  так  сильно,
что и у него и у нее дрожали пересохшие  губы.  €х  пальцы  непроизвольно,
покорно сплелись.

   -    "Љатрине-Ќикезе-ќлизабете    ‹еру    из     ‘асето-‹агерьер     за
пЯтидесЯтичетырехлетнюю службу на одной и той же ферме  серебрЯную  медаль
ценой в двадцать пЯть франков!"
   - ѓде же Љатрина ‹еру? - спросил советник.
   Љатрина ‹еру не показывалась. ‚ толпе послышалсЯ шепот:
   - „а иди же!
   - Ќе туда!
   - Ќалево!
   - Ќе бойсЯ!
   - ‚от дура!
   - „а где же она? - крикнул ’юваш.
   - ‚он... вон она!
   - ’ак пусть подойдет!
   Ќа эстраду робко поднЯлась всЯ точно ссохшаЯсЯ старушонка в трЯпье.  Ќа
ногах у нее были огромные деревЯнные - башмаки,  бедра  прикрывал  длинный
голубой  передник.  …е  худое,  сморщенное,  как  печеное   Яблоко,   лицо
выглЯдывало из  простого,  без  отделки,  чепца,  длинные  узловатые  руки
путались в рукавах красной кофты. Ћт сенной трухи, от щелока, от  овечьего
жирового выпота руки у нее так разъело, так они  заскорузли  и  загрубели,
что казалось, будто они грЯзные, хотЯ она долго мыла  их  в  чистой  воде;
натруженные пальцы всегда  у  нее  слегка  раздвигались,  как  бы  скромно
свидетельствуЯ о том, сколько ей пришлось претерпеть. ‚ выражении ее  лица
было что-то монашески суровое. …е безжизненный взглЯд не смЯгчали  оттенки
грусти и умилениЯ. ЏостоЯнно имеЯ дело с животными,  она  перенЯла  у  них
немоту и спокойствие. ‘егоднЯ она впервые очутилась  в  таком  многолюдном
обществе. ”лаги, барабаны, господа в черных фраках, орден советника -  все
это навело на нее страх, и она стоЯла  как  вкопаннаЯ,  не  знаЯ,  что  ей
делать: подойти ближе или убежать, не  понимаЯ,  зачем  вытолкнули  ее  из
толпы, почему ей  улыбаютсЯ  члены  жюри.  ЏрЯмо  перед  благоденствующими
буржуа стоЯло олицетворение полувекового рабского труда.
   -  Џодойдите,  уважаемаЯ  Љатрина-Ќикеза-ќлизабета  ‹еру!  -   взЯв   у
председателЯ список награжденных, сказал г-н советник.
   ѓлЯдЯ то на бумагу, то на старуху, он несколько раз повторил  отеческим
тоном:
   - Џодойдите, подойдите!
   - ‚ы что, глухаЯ? - подскочив в своем  кресле,  спросил  ’юваш  и  стал
кричать ей в ухо: - ‡а пЯтидесЯтичетырехлетнюю службу! ‘еребрЯнаЯ  медаль!
„вадцать пЯть франков! ќто вам, вам!
   Џолучив медаль, старуха начала ее рассматривать.
   ‹ицо  ее  расплылось  при  этом  в  блаженную  улыбку,  и,  уходЯ,  она
пробормотала:
   - џ ее свЯщеннику отдам, чтоб он за менЯ молилсЯ!
   - ‚от фанатизм! - наклонившись к нотариусу, воскликнул фармацевт.
   ‡аседание кончилось, толпа разошлась, речи были произнесены,  и  теперь
каждый вновь занЯл свое прежнее положение, все вошло в свою колею, хозЯева
стали ругать работников, а те стали  бить  животных  -  этих  бесстрастных
триумфаторов, возвращавшихсЯ с зелеными венками на рогах к себе в стойла.
   Њежду тем национальные гвардейцы, насадив на штыки булки, поднЯлись  на
второй этаж мэрии; батальонный барабанщик нес  впереди  корзину  с  вином.
ѓ-жа Ѓовари взЯла ђодольфа под руку, он довел ее до дому, они расстались у
крыльца, и ђодольф пошел прогулЯтьсЯ перед парадным обедом по лугу.
   Џлохо приготовленный обед был продолжителен и шумен. ‡а столом было так
тесно, что люди с трудом двигали локтЯми; узкие доски, служившие скамьЯми,
казалось, вот-вот рухнут. …ли до отвала. Љаждый старалсЯ  наесть  на  весь
свой взнос. Џо лбам катилсЯ пот. Ќад столом, среди висЯчих кенкетов, точно
осенний  утренний  туман  над  рекой,  курилсЯ   белесый   пар.   ђодольф,
прислонившись к коленкоровой изнанке шатра, думал только об ќмме и  ничего
не слышал. Џозади него слуги на траве составлЯли в стопки грЯзные тарелки;
соседи заговаривали с ним - он не отвечал; ему  подливали  вина,  и  в  то
времЯ как шум вокруг все усиливалсЯ, в сознании его  ширилась  тишина.  Ћн
вызывал в своем воображении ее слова, очертаниЯ ее г